Мой южный босс. Кубинский темперамент.

спиной выросли.

Невыносимо это слушать, слёзы текут по моим щекам, не переставая.

— 0й, простите, Роса, — всхлипнув, провожу рукой, стирая мокрые дорожки.

— Ничего-ничего, милая. Сентиментальность в твоём положении - это нормально.

— Что? — опешив, замираю. — В каком положении?

— Я сказала в «положении»? — изображает удивление. — ОЙ, детка, я перепутала. Как

там у вас говорят? В состоянии! Да, в состоянии стресса и шока от этой жуткой прессконференции. Извини, Ника, я частенько путаю слова в русском языке.

Звучит вроде бы убедительно, но что-то слишком уж подозрительно.

— Ким-кхм! — слышим басовитый кашель и оборачиваемся.

Антон появляется на кухне, скрестив руки на груди. Указывает пальцем на настенные часы

и с укором говорит:

— Я, конечно, всё понимаю, ночные посиделки за разговорами — это прекрасно, но

давайте спать. Два часа ночи вообще-то.

— Да? А я и не заметила, как время пролетело.

— Нам завтра на работу, — этот укор уже в мой адрес.

Молча киваю и выхожу из-за стола.

— Кому на работу, — загадочно тянет Роса. — А кому - в аэропорт.

— Что?! — мы с Антоном одновременно расстраиваемся.

— Да, мои хорошие, погостила, посмотрела на вас, пора домой.

— Роса, нет, побудь ещё, — не хочет Антон отпускать любимую бабушку.

— Малыш, мой дом — Куба, а сюда я прилетела, чтобы поддержать тебя, убедиться, что с

тобой всё хорошо. И, знаешь, — ласково смотрит на нас. — Я убедилась.

— Роса, правда, оставайтесь, — присоединяюсь к просьбе. — Вы же только недавно

прилетели.

— Не могу, детка. Там я нужнее. К тому же мне столько всего нужно рассказать Сильвии!

Да меня разорвёт, если я ещё хотя бы на день задержусь в Москве!

35.

Антон

Вместе с любимой провожаем Росу в её комнату. Конечно, я жутко расстроился, что

бабушка так быстро нас покидает. Но это Роса, она сама спонтанность и

непредсказуемость.

Беру Нику за руку, веду на второй этаж моего пентхауса.

Ника очень загадочная.

— О чём думаешь?

— Знаешь, — останавливается и смотрит на меня. — Зачем Роса так стремится домой, к

подруге, если только что отправила ей электронное письмо?

— Что? — округляю глаза. — Роса отправила Сильвии письмо?

— Да.

Ника, задумавшись, убирает прядку волос за ухо.

— Она сама так сказала. Я вошла на кухню, а она сидела за твоим ноутбуком.

— Этого просто не может быть. Роса терпеть не может современную технику. А уж

Сильвия. Мне кажется, она вообще не знает о существовании интернета.

— Я не обманываю.

— Я верю, но что-то тут не сходится, — кривлю губы.

— Может быть твоя бабушка решила приобщиться к современным технологиям, а заодно

приобщить подругу.

Нехотя соглашаюсь. Наверное, это последнее, во что я поверю. Но пока другого

объяснения не вижу.

Возвращаемся в спальню, закрываем дверь. Я скидываю пижамные штаны и голышом

плюхаюсь в кровать, забираюсь под одеяло. Жду, когда любимая присоединится. Я, как

всегда, её обниму, и мы хотя бы немного поспим.

— Антон... — слышу её тонкий голосок.

Смотрю на неё, выгнув бровь.

Моя красавица мнётся, кусает губы и тянет футболку. Сжимает бёдра, а щёки просто

пылают.

— Ника? — сильнее выгибаю брови.

— Любимый, это странно, что я тебя снова хочу?

Расплываюсь в улыбке как кашалот. С моим темпераментом обычно я переживаю за

любимую, выдержит или не!

А тут..

— И чего это ты такая охочая?

— Не знаю, — жалобно отвечает и, будто разочаровавшись, тихонько спрашивает:

— Ты...ты не хочешь?

От этого наиглупейшего вопроса резко сажусь в кровати и рывком тяну Нику к себе.

— Даже если Земля сойдёт с орбиты, Антон Маркес никогда не откажется от секса, —

уверяю и впиваюсь в её губы. — Поправочка. От секса с тобой.

Ника зажигается тут же. Пылкая, горячая, её ласки и поцелуи сводят с ума.

Моя невероятная девочка.

Сумасшедшая.

Неудержимая.

Утром мы провожаем Росу в аэропорт. Грустно, но что поделать. Бабуля обещала

прилететь, как только сможет, да и мы с Никой планируем навестить мою семью на Кубе.

Приезжаем в офис, меня сразу же перехватывает одна сотрудница и, смущаясь, протягивает газету.

— Антон, тут.. вот.

Беру в руки прессу, вижу своё фото и фото Ники во время пресс-конференции. Даже

читать не хочу, заранее знаю, что ничего хорошего тут не напишут.

Ника отправляется в свой кабинет, я иду к себе. Газета горит в ладони, так и просится

ознакомиться со статьёй.

Наливаю кофе, смотрю почту, вижу несколько резюме на должность секретаря. Чуть

позже их отсмотрю. Напоминаю кадровикам, что жду ещё резюме сотрудников в отдел

снабжения, чтобы восполнить штат.

Газета так и манит.

Читаю, закатываю глаза. Я был прав. Раздули скандал, клевета за клеветой. Меня

обвинили во лжи, что придумываю себе слезливую биографию, будто я не архитектор, а

депутат какой-то, которому нужно задобрить электорат.

А на Нику повесили ярлык подкупленной защитницы.

Тяжело выдыхаю, надеюсь только, что Ника эту статью не увидит. Иначе расстроится.

Днём провожу собеседование, определяю для себя одну кандидатку. Взрослую, старше

меня, и, главное, опытную. Много лет работала с первыми лицами компаний, знает

тонкости и умеет трудиться в режиме многозадачности.

Очень деликатная дама.

Несчастная статья не выходит из головы. Неприятно было читать?

Если честно, то да. Неприятно.

Я привык к нападкам, я умею правильно на них реагировать, умею отстаивать границы и

интересы, но всё равно где-то глубоко в душе вопросы о моём детстве меня задевают.

Надо просто пережить этот день, завтра будет безразлично.

— Антон! — влетает ко мне Ника. — Ты это видел?

ЕЁ глаза просто огромные, эмоции через край.

Увидела, значит, статью...

— Ты про скандал? Да, уже читал.

— Нет, я про это! — протягивает мне свой смартфон.

Беру его в руки, вижу открытую страничку одного из уважаемых новостных порталов. Не

жёлтой прессы, с которой мне пришлось столкнуться, а серьёзного издания.

Вопросительно смотрю на любимую, на её губах дрожит нежная улыбка.

Молча опускаю глаза и читаю вслух:

— После громкого скандала, случившегося с хозяином строительной компании Антоном

Маркесом, нам в редакцию поступило письмо.

Запинаюсь. Опять смотрю на Нику и на телефон. На любимую и на телефон. И так

несколько раз.

Сердце в волнении пропускает удар.

Читаю...

«Меня зовут Роса Маркес. Сегодня я столкнулась с вопиющей дерзостью и

несправедливостью. Хочу, чтобы это письмо прочитали те журналисты, которые устроили

скандал, а, заодно, нормальные, добрые люди!

Мой дорогой внук — Антон Маркес — уважаемый человек, меценат, настоящий мужчина.

Он подвергся нападкам хищных гиен. Обвинения, которые на него свалились —самая

гнусная ложь! Вы ничего не знаете об этом человеке! Вы не знаете, как он жил! Этот

мальчик не родился с золотой ложкой во рту! У него было такое детство, что вам в пору

радоваться, что, вы не испытали на своей шкуре ничего подобного!

Этот ребёнок жил в неведении многие годы. Он не знал, кто он! Кто его родители? Откуда

он родом? Он ничего про себя не знал!

Он сильно от других отличался. Не только внешне.

Он отличался от других своим огромным сердцем. Мастерил скворечники, верил в

лучшее. Он созидал, а не разрушал. За столько лет ни деньги, ни карьера, ни успех не

испортили Антона. Вы даже не представляете, что в душе у этого человека! Там

милосердие, умение прощать и любить, умение заботиться и защищать. Вам, гиенам, это

чуждо. Вам никогда его не понять!

Обвиняя Антона во лжи, вы судите по себе!

Антон только в двадцать лет узнал о своей родне. И нет, это не слезливая история, чтобы

задобрить горожан! Это правда, которую он не скрывал, но и не распространялся!

Потому что это его частная жизнь. Он не обязан с вами ею делиться.

Он помогает городу реставрирует памятники архитектуры, которые дороги горожанам, как память, как история.

Но гиенам на это плевать! Им нужно влезть под кожу и вонзить свои острые зубы.

А та девушка, что заступилась за Антона Маркеса, её зовут Ника! Запомните это имя! Вы и

перед ней обязаны извиниться! Она не смогла вытерпеть нападки, потому что для неё

справедливость и честь не пустые слова.

Знаю, что гиены никогда не напишут опровержение, но, надеюсь, что моё письмо

поможет раскрыть глаза на случившееся и позволит обычным людям получше узнать

Антона Маркеса».

36.

Антон

Кладу телефон на стол, смотрю в одну точку.

— У тебя удивительная бабушка, — шепчет Ника.

Протягиваю ей руку, она садится ко мне на колени. Обнимаю, прижимаюсь виском к её

виску.

Нет слов.

Они все испарились.

— Как же она тебя любит, — гладит любимая по волосам. — И никакой Сильвии она

ничего не писала.

Догадливо киваю. Ночью моя бабушка, которая еле-еле освоила компьютер, писала

письмо в редакцию.

Ини слова не сказала.

Это Роса... Она такая...

— В этом письме она назвала меня мужчиной, — произношу, удивившись.

— Да, почему тебя это удивляет?

Ника не понимает важности этого открытия.

А это открытие.

Поднимаю на неё глаза, смотрю на любимое лицо.

— Роса всегда говорит: мужчина становится мужчиной только тогда, когда у него

появляются дети. Поэтому мы с моим братом Хосе всё ещё малыши.

Ника цепенеет.

А у меня в голове запускаются шестерёнки.

Роса вела себя слишком странно. Сентиментальность Ники я списывал на стресс. Вчера

она удивила меня своими аппетитами в постели.

— Ника!

— Что?

Я не профи в этих делах, можно сказать — вообще дилетант, но где-то слышал, что

беременные женщины очень охочие.

Не буду утверждать, что все. Но… мало ли..

— Детка, а ты.

— Что? — не даёт договорить и целует, обнимая за шею. — Что, любимый?

— Ника, ты ждёшь ребёнка?

Любимая, опешив, прикладывает ладони к животу.

— Ника?..

Молчит, прислушивается к ощущениям. Я резко вскакиваю, наспех накидываю куртку.

— Ты куда?

— Как куда? В аптеку.

Ищу в смартфоне адрес ближайшей аптеки, оказываюсь там уже через десять минут и

беру несколько разных тестов.

Возвращаюсь, Ника переминается с ноги на ногу и заламывает пальцы, передаю ей тесты, а сам жду. Вышагиваю по кабинету туда-сюда, сердце вот-вот выпрыгнет из груди.

А что, если она и вправду беременна?

Неожиданно. Я стану отцом? Что я об этом знаю? В моём случае придётся учиться по

учебникам, ведь иного я не видел.

Малыш. Хочу ли? Хочу. Страшно. Очень. Но хочу.

Хотел ли раньше? Не знаю. Не думал. И не было той, с кем готов был жизнь разделить, семью создать.

А сейчас что-то трепетное в душе зарождается. Как искорка, способная разжечь пламя.

Ника возвращается, пряча в руках тест.

— Что там?

— Ещё не знаю... — её голос дрожит. — Надо подождать.

Клянусь, это были самые долгие минуты ожидания в моей жизни.

Тик-так, тик-так, каждая секунда как вечность. Время тупо остановилось.

Смотрим на тест, что-то проявляется.

— Две полоски. — выдыхает любимая.

Я медленно оседаю на пол. Смотрю в одну точку, не моргая.

Две полоски.

Под сердцем моей девушки растёт маленький Антошка. Или крохотная Вероничка.

Две полоски.

Хлопаю глазами. Шок... Шок.. Это самый настоящий шок...

Шок...

Две полоски.

Под сердцем моей девушки растёт маленький Антошка. Или крохотная Вероничка.

Две полоски.

Хлопаю глазами. Шок... Шок... Это самый настоящий шок.

Шок.

Две полоски...

Антошка или Вероничка...

Кажется, я брежу.

Провожу рукой по лицу и тут до меня, долбанного тугодума, доходит!

ДВЕ ПОЛОСКИ!

Вскакиваю на ноги, подхватываю любимую и кружу. Искорка — маленькая и чуть

заметная — распаляет сердце, превращая мои чувства в пожар.

ДВЕ ПЛОСКИ!

Ника смеётся, улыбается, вижу, что тоже не сразу осознала, но, осознав, становится самой

прекрасной, самой удивительной и восхитительной женщиной на свете!

— Я люблю тебя, малыш! — говорю и целую.

Не могу насмотреться, не могу налюбоваться, рука сама тянется к её животику.

— Люблю...

Эпилог

Антон

— Вот так, сейчас подогнём и... готово.

Ювелир отдаёт мне мой обновлённый медальон. Теперь в нём две фотографии. Две

самые дорогие женщины, которые всегда будут в моём сердце.

Роса и Ника. Такие непохожие, но они — лучшее, что случилось в моей жизни.

— Спасибо, — передаю деньги за работу и выхожу.

Надеваю медальон, он приятно нагревается от жара кожи.

Сердце стучит как сумасшедшее. Несколько дней назад врач подтвердил беременность

любимой, и как только я позвонил бабуле, Роса огорошила меня новостью, что уже знала.

Почему промолчала?

Потому что хотела, чтобы мы сами обо всём догадались.

С каждым днём мысль о том, что мы с Никой станем родителями, делала нас только

счастливее.

Возвращаюсь на работу, готовлюсь сделать заявление в офисе, что час назад получил

последнее согласование от властей и мы можем приступать к реставрации нашего

объекта.

Как бы желтушники и конкуренты не старались, как бы Таис не подгадила, победа

осталась за нами. Потому что по-другому и быть не могло.

— Коллеги! — выхожу в центр опен-спейса. — Мы получили последнее согласование!

Радостные аплодисменты и крики «Ура» наполнили всё пространство. Вижу счастливые

лица, но смотрю в основном на очаровательную улыбку моей любимой.

— В честь этого события я организую корпоратив. В эту пятницу. Приходите, берите с

собой жён, мужей. Банкет, разумеется, за мой счёт.

В ответ летят возгласы:

— Ого!

— Спасибо!

— Здорово!

Улыбаюсь, даю последнее распоряжение:

— Мне нужно знать точное количество приглашённых, поэтому прошу всех, кто придёт со

своими вторыми половинками, передать эту информацию в кадры. Договорились?

Радостно кивают. А я оборачиваюсь к Екатерине, нашей главной кадровичке.

— Мне нужно знать точное количество приглашённых, поэтому прошу всех, кто придёт со

своими вторыми половинками, передать эту информацию в кадры. Договорились?

Радостно кивают. А я оборачиваюсь к Екатерине, нашей главной кадровичке.

— Катя, меня запишите первым. Я буду не один.

—А.. — замирает она.

И все замирают, глядя на меня.

А я перевожу взгляд на Нику.

— Вы будете с девушкой? Так и записать? — мямлит Екатерина.

— Нет, Кать. Я буду не с девушкой. Я буду со своей будущей женой.

Челюсти у коллег поотваливались. Щёки Ники покрываются румянцем, а на глазах

появляются слёзы.

Подхожу, запускаю руку в карман.

Да, к ювелиру я ездил не только ради медальона...

Вынимаю бархатную коробочку и открываю, демонстрируя кольцо.

— Ведь так? — спрашиваю, глядя любимой в глаза. — Ты будешь моей женой?

Слезинка скатывается по её щеке, я улыбаюсь, а у самого сердце заходится в бешеном

стуке.

— Да, — выдыхает. — Да!

И это лучшее, что я слышал.

Она сказала: «Да».

Семь лет спустя

Ника

— Мама! — зовёт меня Маша. — Мама, этот мальчик толкается!

Что?! Как толкается?

Подрываюсь к дочери, вижу вредного мальчишку, старше её года на четыре, он

сталкивает мою трехлетнюю дочку с качелей.

— Почему ты себя так ведёшь? — строго спрашиваю задиру.

Качаемся по очереди. Ты только что качался, дай теперь другим.

— Ни фига! — хамит малявка.

— Что? — обалдеваю. — Почему ты так выражаешься?

Кручу головой, и где его родители? Слышат они это? Беру дочку за руку, увожу подальше

от задиры. Дочка расстраивается.

— Машенька, не надо, не плачь.

Глажу её по золотистым волосикам, вытираю слёзки.

— Но я хочу на качели! — потирает глазки кулачками.

— Плакса-плакса! — дразнится мелкий поганец. — Бе-бе-бе! Плакса-плакса!

— Так, Маша, стой тут. А я сейчас ему устрою.

Только собираюсь утроить задире взбучку, как вижу стремглав летящего к нам Сашку.

Старший сын налетает на задиру, толкает, и как закричит:

— Не смей обижать мою сестру!

Я должна остановить его, сказать, что толкаться нехорошо и всё такое.

Но нет.

Подхожу к Саше и с гордостью говорю:

— Молодец, сынок.

Задира бросается в слёзы. Это при маленькой девочке он смельчак, а перед моим

‘шестилетним сыном дрожит, как осиновый лист.

— Маша, — берёт Саша сестрёнку за руку. — Идём качаться.

Маруся садится на качели, Саша, как маленький Цербер, стоит рядом и никого не

подпускает. Знает, что сейчас её очередь.

Доченька улыбается, уже не плачет, а звонко смеётся. Я умиляюсь.

— Сестра? — слышу за спиной подозрительные голоса.

Оборачиваюсь. Семейная пара — муж и жена — смотрят на меня, детей и недоумевают.

Мои малыши очень разные. Так получилось. У Саши выстрелил кубинский ген, он смуглый

брюнет, как папа. А вот Маша белее снега, как я.

— Сестра? — переспрашивает мужчина.

— Сестра. Они родные брат и сестра, — чеканю.

Мужик начинается смеяться.

— Кажется, к кому-то заглянул сосед.

Вот это заявление. Ну я ему сейчас...

— А мне такое в лицо слабо сказать? — появляется рядом Антон.

Я даже не заметила, как он подошёл. Только недавно звонил и говорил, что едет с

работы.

Приобнимает меня за талию и целует в щёку.

— Здравствуй, родная.

— Привет, любимый.

Крупная фигура мужа нависает над остроумным мужиком и его женой.

— Что молчим?

— Вопросов нет.

— А вот у меня есть, — кивает в сторону рыдающего задиры. — Это ваше чудо?

Семейная пара кивает.

— Научите его уважать всех присутствующих на детской площадке.

вытягиваются в струну и тут же подзывают хулигана к себе. Отчитывают, наставляют, вот

только надо было сделать это раньше, как только он полез к моей дочери.

— Папа! — замечают Антона малыши и бегут обниматься.

Мы гуляем, играем, наслаждаемся хорошей погодой, но я отвлекаюсь на телефонный

звонок. Беру трубку и слышу радостный возглас:

— Ника! Детка! Как вы там, мои хорошие?

— Здравствуйте, Роса! — безумно рада слышать голос нашей любимой кубинской

бабушки. — Мы хорошо, гуляем.

— Как мои солнышки Алехандро и Мария?

— Замечательно, очень по вам скучают.

— 0, милая, не рви мне сердце! Я же возьму билет и прилечу.

— Берите! — с лёгкостью заявляю я. — Мы с вами последний раз виделись в прошлом

году.

— Детка, у меня дома были дела. Мне нужно было женить моего второго внука Хосе.

И она женила. Нас звали на свадьбу, но Маруся приболела, и мы не рискнули лететь так

далеко.

— Это Роса? — догадывается муж и протягивает руку. — Дай мне с ней поговорить.

Передаю трубку, а сама иду с детьми на горку. Саша сам помогает Марусе подняться, страхует, оберегает. Я каждый раз удивляюсь, как сильно он похож на отца.

А Антон с появлением детей стал по-настоящему счастливым человеком. Он рос без

семьи, но обрёл свою. Он — лучший в мире муж, лучший отец, он отдаёт нам всего себя.

Наши дети, наша семья - самое главное в жизни счастье.

А ведь всего этого могло и не быть.

Если бы я не полетела на Кубу.

Не заплутала на улицах Варадеро.

И не встретила бедного кубинского парня с потрясающей улыбкой и добрыми глазами. С

этим парнем мы танцевали уличные танцы, он провожал меня, уберёг от хулиганов и в тот

же вечер навсегда забрал моё сердце.

Конец.