Моя любимая заучка

Глава 33

Дико не хотелось выходить из неё, но расслабленный член выскользнул, стоило ей шевельнуть бёдрами.

Сколько они так пролежали, не проронив ни слова?

Не хотелось тревожить реальность, не хотелось, чтобы всё, что они сотворили сейчас, рухнуло, ударяясь об каменный пол, разлетаясь на куски.

— Громов, мне тяжело, — тихий голос Ромашовой прорезал слух.

Сколько вообще прошло времени?

Максим отстранился, давая ей возможность сесть на диван.

Она выглядела восхитительно. Кудрявые волосы возле лица были влажными от пота, и несколько прядок прилипли ко лбу и алым щекам, а глаза лихорадочно блестели. Она смотрела куда угодно, только не на него.

Боялась?

Полумрак кабинета освещала лампа на столе, отбрасывая тень на её оголенный живот. Словно почувствовав на себе его изучающий взгляд, она быстро встала и начала застёгивать пуговицы на довольно помятой рубашке.

Он наблюдал за действиями её рук, пока она застёгивала одну пуговицу за другой. Подошла к столу, взяла в руки пачку влажных салфеток и начала чистить юбку, выбрасывая в мусорную корзину результаты их совместного времяпрепровождения.

Она избегала его взгляда, а лицо пылало.

А он думал о том, что пора бы уже самому натянуть штаны.

Абсолютно её не стесняясь, он встал со спущенными штанами, и отдыхающий член колыхнулся, а она уставилась ему в пах, будто первый раз в своей жизни увидела настоящий мужской половой орган.

Ну хоть его удостоила своим вниманием.

Громов уже застёгивал ширинку, а она словно приросла к полу и продолжала пялиться ему в то место, где недавно болтался его пенис.

Когда он звякнул застёжкой ремня, она вздрогнула, быстро отвела взгляд и отвернулась, облокотившись руками о стол.

— Мне кажется, патрулировать уже поздно, — произнесла Ромашова, а голос дрожал.

Не успел он ответить, как она рванула к двери и исчезла, будто её здесь и не было никогда.

Но кабинет наполнял запах секса, её волос, её кожи. И это значило лишь одно. Всё было по-настоящему, наяву, это произошло прямо здесь, в их совместном кабинете!

Они сделали это осознанно, абсолютно контролируя свои действия и решения. Страсть взяла верх, но у неё был шанс остановить его. В этот раз он бы прислушался, не стал бы идти напролом, против её воли.

Но она не остановила. Он чувствовал эту тонкую грань, эту едва заметную нить, эту связь, которая установилась между ними. И не хотел больше ничего разрушать. Только строить, наращивать, и по крупицам восстанавливать то, что упустил.

Громов, гипнотизируя дверь, опустился на диван и откинул голову на спинку, закрыв глаза. Ему казалось, что он являлся сейчас самым счастливым человеком на земле. Ну и что, что она убежала. Он её догонит. Не сейчас. Но обязательно потом.

«Елизавета, отправляю Вам список того, что нужно будет подготовить:

1. Вступительная приветственная речь для наших глубокоуважаемых гостей.

2. Сразу после произнесённой речи объявление выступления музыкальной группы.

3. После нескольких песен нужно будет объявить медленный танец.

4. После того, как музыкальная группа отыграет восьмую по счёту песню, необходимо будет пригласить всех на улицу, будем пускать салюты.

5. После этого нужно будет произнести заключительную речь, смысл которой будет состоять в том, что мы очень рады прибывшим гостям, и в эту ночь все могут развлекаться столько, сколько захочется.

Полностью надеюсь на Вас, уверена, Вы меня не подведёте. Довлатова Ирина Петровна».

Строчки пробегали перед глазами, но смысл отказывался проникать в мозг, громко протестуя, сопротивляясь и дёргая ногами.

С утра за завтраком Лизе передали записку от ректора.

— Это что? — Даша выдернула из её рук листок бумаги и забегала по строчкам глазами. — Ну и дела, не завидую тебе. Но если вдруг нужна будет моя помощь, то всегда обращайся. Помогу, чем смогу.

Даша вернула Лизе бумагу и взяла с тарелки банан.

— Лиз, ну ты чего молчишь?

Пока подруга сдирала шкурку с банана, Ромашова думала о том, что ей сказать. И стоит ли вообще что-то говорить. Она так и не притронулась к еде, кусок не лез в горло. Пол ночи ворочалась и не могла уснуть. Слишком трудно было привести мысли в порядок, она пыталась откинуть их в сторону, но получалось слишком плохо.

На коже запечатлелись его прикосновения, а губы помнили, какой на вкус Максим Громов.

Она просто не знала, что делать дальше. Как себя вести с ним, и зачем всё это произошло? Зачем они вновь переспали, накинулись друг на друга так, будто всю жизнь только об этом и мечтали!

А она стонала под ним, как последняя шлюха! Как же стыдно. Стыдно перед ним, перед самой собой, перед пустым кабинетом, где всё это случилось.

Но ни чувство стыда, ни угрызения совести, ни слабо вякающее сожаление не могли опровергнуть тот факт, что эти часы, проведённые с ним, были лучшими в её жизни.

Казалось, одному человеку невозможно испытать такое количество эмоций, какое испытала она, находясь под ним, когда они слились воедино. Когда она звала его сквозь стоны, когда сердце стучало, отдаваясь грохотом в ушах. Когда тело плавилось под его чувственными губами, под его нежными руками. Но она испытала столько всего, что оставалось только удивляться, почему не разорвалась на мелкие кусочки.

— Лаза-а-а, эй! — Даша помахала рукой у неё перед носом. — Ты какая-то сама не своя. Что-то случилось?

Ромашова медленно повернула к ней голову, а лицо выражало полное потрясение:

— Даш, кажется, я пропала.

Подруга отложила в сторону банан и развернулась к ней корпусом, внимательно вглядываясь в лицо:

— Что произошло? — Даша наклонила чуть в бок голову и прищурила глаза, — Ты же знаешь, что можешь мне доверить всё, что угодно.

Лиза кивнула, но маска потрясения так и не сходила у неё с лица. Она быстро окинула рядом стол, но мальчики ушли на тренировку по футболу, и она, придвинувшись поближе к подруге, выдала:

— Даш, мы с Громовым вчера переспали. Снова.

Подруга резко повернула голову и посмотрела на стол компашки Максима.

— Не смотри туда! — шикнула на неё Лиза, густо заливаясь краской, — Не надо, пожалуйста, не смотри туда…

Даша отвернулась и тяжело вздохнула:

— Лиз, он смотрит на тебя. И даже не мигает, клянусь.

Ромашова шумно выдохнула, зарываясь пальцами в волосы:

— Я не знаю, что мне делать, Даш. Я вообще не представляю, что теперь будет.

— Ну вы хоть разговаривали между собой? Что-то решили?

Лиза издала смешок:

— Ну, если угрозы расправы смертью считаются за разговоры, то да, разговаривали.

— В смысле? Он говорил, что хочет тебя убить? Это у вас такие ролевые игры или что?

— Да нет же! Он устроил мне допрос, спала ли я со Смирновым, — Лиза вскинула голову и устало посмотрела на подругу, — И сказал, что если ещё раз увидит его возле меня, то сотрёт в порошок нас обоих. Ну а после этого мы занялись сексом.

Даша слушала её, подперев голову кулаком, она вся так и лучилась любопытством:

— И-и-и-и, и как это было? Я так понимаю, в этот раз всё произошло по обоюдному согласию?

— Стыдно признать, но да. Перед тем, как перейти к серьёзной части, он сказал мне, что я могу его остановить, ну или что-то в этом роде, если честно, немного отшибло память. В общем, я была согласна, — Лиза глотнула воды из стакана, в горле пересохло, — И ты знаешь, Даш, это было… я даже не знаю, как подобрать слова. В общем, это было лучше, чем во сне. Примерно в тысячу раз.

— Во дела, — протянула Даша, взяла круассан со стола и откусила кусочек, — И что вы будете дальше делать? Вы будете встречаться?

— Я не знаю. Я вообще ничего не знаю. Мне кажется, что я просто сошла с ума, и мне это всё снится. Что скоро я проснусь и разрыдаюсь от того, что это была лишь иллюзия, сон, ложь.

— Ничего не понятно, но очень интересно, — хохотнула подруга, — Хоть бери попкорн и устраивайся поудобнее, так интересно, что будет дальше. Какие-то странные у вас отношения, трахаетесь, но не разговариваете.

— Да я даже не знаю, о чём с ним говорить. Разве с ним вообще можно разговаривать? Это же Громов, из его поганого рта ничего путёвого никогда и не звучало. Только и может, что язвить, подкалывать и угрожать.

— Зато с ним можно неплохо потрахаться, я так понимаю, — рассмеялась Даша, — К чему разговоры, если и так всё отлично.

Лиза тяжело вздохнула:

— Не смешно, блин. Это же совершенно ненормально! А что будет, если узнает Глеб и Рома, или, ещё чего хуже, Смирнов, весь универ?

— Ой да кого волнует вообще, с кем ты спишь или встречаешься, — отмахнулась Даша, — Тут каждый с кем-то спит. Личное дело каждого. Ну, поперемывают косточки, да и успокоятся. Ну а с Глебом я если что сама поговорю, а он уже с Ромой.

— Да я и сама хотела поговорить с Глебом насчёт Ромы, он достал меня уже. То цветы дарит, то на свидание зовёт.

— Ну братец такой, что поделать. Ладно, пошли уже. Куда тебе там нужно было, на историю?

Лиза кивнула, схватила сумку и пулей вылетела из зала, стараясь не смотреть по сторонам.