Глава 16


Джулианна влетела в свой городской дом и бегом поднялась наверх, в спальню, отчаянно желая остаться в одиночестве. Пока она ехала домой, ей как-то удавалось сдерживать слезы, но теперь она зарыдала, не в силах сдерживаться.

Через несколько секунд в спальню зашла Дейзи и громко ахнула, увидев опухшее, залитое слезами лицо Джулианны.

— Миледи, что случилось? Вам нехорошо?

— Я сегодня немножко не в себе, Дейзи. Голова… — Голос ее, звучавший слишком высоко, дрогнул, и Джулианна поняла — скажи она еще хоть слово, ей не выдержать.

— Бедняжечка, мэм! Должно быть, вы прихворнули. Наверное, это летняя простуда. Позвольте, я вас раздену и уложу в постель. Я сделаю лавандовый компресс и принесу что-нибудь успокоительное, чтобы вы немного отдохнули.

Пока Дейзи хлопотала над ней, Джулианна вдруг поняла, что не соврала. Она и в самом деле чувствовала себя нехорошо. Голова раскалывалась, будто между висков всадили нож, а когда она глотала, горло саднило. Видимо, она слишком много рыдала.

Расторопная и искусная горничная помогла ей снять платье, надеть мягкую батистовую ночную рубашку, вытащила из волос Джулианны шпильки и расчесала ей щеткой локоны.

Облегченно вздохнув, Джулианна скользнула в постель. Подоткнув одеяло, как ребенку, Дейзи задернула шторы, и в комнате стало темно.

Когда Дейзи вернулась, Джулианна сделала вид, что плачет из-за головной боли. Высморкавшись, она выпила предложенный снотворный отвар и снова легла с компрессом на лбу. Аромат лаванды успокаивал, но не мог облегчить ее горя.

В конце концов, она уснула.

Но и сон не принес облегчения. Сны были полны Рейфом: то он был страстным любовником, то отвергал ее, и холодные глаза смотрели на нее с жалостью.

Следующие три дня она провела в постели, отказываясь вставать, отказываясь кого-либо видеть. Джулианна не впустила даже Мэрис и Гарри, которые примчались, тревожась о ее здоровье.

Дейзи суетилась вокруг хозяйки, несмотря на приказы Джулианны оставить ее в покое, и через несколько дней пригрозила, что позовет доктора. Но Джулианна решительно запретила, сказав, что это всего лишь легкое недомогание, вызванное слишком насыщенной светской жизнью. Она скоро поправится.

Что ж, ее жертва была не напрасной. Она достигла своей главной цели. Гарри и имению больше ничто не угрожает. Мэрис получила удовольствие от сезона и нашла достойного мужчину, за которого выйдет замуж по любви. Поэтому не имеет большого значения, что Джулианна «продавала» свое тело и потеряла сердце.

Какое-то время она пыталась ненавидеть Рейфа, пыталась озлобиться на него за то, что он использовал ее для своих эгоистичных целей.

Но у нее ничего не получилось. Она пришла к нему по своей собственной воле, и он ее не обманывал. Даже отпустил ее раньше и простил остатки долга, потому что решил, что больше не нуждается в ее обществе.

Другой мужчина мог бы потребовать выплатить эти деньги. Негодяй мог бы насладиться ее телом, потом отшвырнуть ее и наложить руки на имение брата.

Но не Рейф. Он во всех отношениях человек чести. И не его вина в том, что сама она захотела большего. Рейф не виноват в том, что она его полюбила, а он ее нет. Джулианна дернула шнурок звонка, вызывая Дейзи. Вскоре горничная постучалась и вошла. — Да, миледи?

Джулианна спустила ноги на пол. — Доброе утро, Дейзи. Налей мне, пожалуйста, ванну и приготовь мое абрикосовое платье для прогулок, хорошо? Я решила навестить сестру и спросить, не хочет ли она пройтись со мной по магазинам. Еще столько всего нужно сделать перед свадьбой!

Лицо горничной осветилось облегченной улыбкой. Джулианна встала и сделала первые шаги в новую жизнь.

Семь недель спустя Рейф сидел за своим письменным столом и перечитывал список недавних приобретений включавших конный завод, где имелись один победитель в дерби и еще несколько чистокровных жеребцов. Он уже решил, что выставит их всех, кроме двоих, на аукцион на следующей неделе, и там наверняка получит неплохую прибыль со своих вложений.

В дверь кабинета постучались, и Ганнибал, не дожидаясь разрешения, вошел внутрь.

— Мы его нашли. Он в Ланкашире.

Рейф положил перо.

— Вот как? Мне бы и в голову не пришло, что Сент-Джордж решит окопаться там. Он же терпеть не может деревню!

Вскоре после того как Сент-Джордж сбежал из города, Рейф отправил Ганнибала и еще двоих своих людей на розыски виконта. Некоторое время их усилия были напрасными, словно Сент-Джордж испарился. Тогда же они начали разыскивать Херста, очень уж подозрительно выглядело его исчезновение одновременно с виконтом — оба они покинули Лондон в один день.

— Сент-Джордж и Херст отсиживаются в охотничьем домике, — сказал Ганнибал, — похоже, никто не знает, что у Херста есть такой домик. Выиграл его в карты у какого-то богатого торговца месяцев шесть назад. Но все равно ему пришлось связаться со своим человеком в Лондоне — говорит, хочет «цивилизованных» продуктов.

— Скорее всего, у него просто кончилось спиртное. Сомневаюсь, что тамошнее вино по вкусу Херсту, да и Сент-Джорджу тоже. Хорошо, что человек Херста заодно и наш человек.

Ганнибал согласно кивнул, устраивая свое крупное тело в кресле.

— Когда он выгнал Роджерса, стало сложновато. Но с Эпплби все в порядке. Этот тупоголовый придурокХерст его вообще не подозревает.

— Не такой уж он тупоголовый, если сумел заметить тебя с Роджерсом в пабе, — напомнил Рейф. — Может, он пьянчуга и хам, но недооценивать Херста нельзя.

— Это точно, Дракон, мы дали маху. Больше такое не повторится.

Рейф достаточно хорошо знал своего слугу, чтобы не сомневаться в его словах.

— Ну а что нам делать сейчас? — спросил Ганнибал.

Рейф откинулся на спинку кресла.

— Просто приглядывайте за ними. Если Сент-Джордж или Херст уедет из Ланкашира, я хочу этознать. Вдруг кто-нибудь из них решит вернуться в Лондон.

Он не думал, что Сент-Джордж снова попытается похитить сестру Джулианны, раз уж она обручена и вот-вот выйдет замуж. Но с этим негодяем никогда ни в чем нельзя быть уверенным.

При мысли о Джулианне его снова охватила тоска. Он по ней скучал. Скучал по мелодичному голосу, по солнечной улыбке, по грациозной, быстрой походке, по оживленным жестам. Ему не хватало разговоров с ней, не хватало даже совместного молчания — тех минут, когда казалось, что они остались на планете вдвоем.

Пальцы задели за серебряный нож для писем, лежавший на столе, и прохлада металла вырвала Рейфа из размышлений. Подняв глаза, он увидел, что Ганнибал наблюдает за ним понимающим взглядом.

Сделав вид, что не заметил этого, Рейф продолжил разговор:

— Что вы еще выяснили?

— Наш человек, Эпплби, говорит, что покаХерста нет, он может, как следует пошарить по дому. Говорит, нашел какие-то дневники, в которые вы, наверное, захотите заглянуть.

— Интересно! Обязательно надо их достать. Никогда не угадаешь, какие подробности Херст мог в них записать.

— Я заберу их у него при следующей встрече.

Рейф кивнул.

Они еще несколько минут поговорили о других делах, потом Ганнибал встал и вышел из кабинета, шагая наудивление тихо.

Рейф вернулся к работе — точнее, к попыткам работать, но через пять минут сдался и взял «Морнинг пост» в надежде, что газета поможет отвлечься от мыслей о Джулианне.

Небрежно перелистывая страницы, он уже хотел отложить газету, как вдруг зацепил взглядом знакомые имена в колонке светской хроники. Перевернув страницу назад, он начал читать заметку.

«В прошедший вторник граф и графиня Грессингем дали изысканный обед для друзей в честь помолвки своего сына, отставного майора Уильяма Уоринга, и леди Мэрис Дэвис, сестры графа Аллертона и Джулианны, леди Хоторн. Собравшемуся обществу подавали жареных голубей и филе палтуса. Завершился обед шоколадом с взбитыми сливками и кофе. После обеда многие гости перешли в бальный зал, в том числе очаровательная будущая невеста…»

Рейф перестал читать и торопливо посмотрел в конец колонки.

«…Леди X. потрясающе выглядела в платье из ярко-красного атласа с верхней юбкой из валансьенских кружев. Она танцевала в этот вечер несколько раз, причем дважды с весьма достойным лордом С. Возможно, в необычном решении его светлости остаться в Лондоне после окончания сезона кроется что-то большее, а не только дела? Есть основания полагать, что не только леди М. вскоре наденет обручальное кольцо».

Рука непроизвольно смяла газету. Саммерсфилд! Кем же еще может быть этот лорд С? Неужели Джулианна встречается с Саммерсфилдом? Разумеется, она и граф получают приглашения на одни и те же балы, поэтому то, что они танцуют, может ничего и не значить, но все же…

Неужели она всерьез собирается замуж за этого человека? Рейф не мог в это поверить. Не так быстро после их связи! Тем более что она клялась, что не хочет больше замуж.

Однако всем известно, что женщины легко меняют свои решения.

И Джулианна тоже?

Внутри у Рейфа все пылало, на виске стучала жилка. Разгладив газету, он стал читать дальше.

«Оба семейства вскоре отбывают в деревню. Венчание майора Уоринга и леди Мэрис состоится в начале сентября в Дэвис-Мэнор в Кенте. Медовый месяц счастливая чета собирается провести в Шотландии».

Значит, Джулианна скоро уедет в деревню. Рейф знал, что раньше или позже это произойдет, но до сих пор испытывал странное утешение при мысли о том, что она совсем недалеко от него, в Мейфэре.

Хотя возможно, что ее отъезд из Лондона только к лучшему. Может быть, тогда он сумеет ее, наконец, забыть? Несмотря на пролитые ею слезы в тот последний день в доме на Куин-сквер, она, наверное, уже успокоилась, больше не вспоминает о нем и прекрасно себя чувствует. Даже подумывает о новом замужестве.

Вырвав газетный лист, он сердито скомкал бумагу.

И если она собирается выйти за Саммерсфилда, что предпримет он, Рейф?

Ничего, понял он. Абсолютно ничего.


— Объявляю вас мужем и женой.

Пытаясь успокоиться, Джулианна вытерла слезы шелковым платком.

Она не могла сдержаться и начала всхлипывать с первых же минут церемонии. Еще одна слеза покатилась по щеке, когда Мэрис и майор Уоринг— «Уильям, — поправила она себя, — ведь теперь он мой зять» — обменялись первым поцелуем уже как муж и жена.

Джулианна опять вытерла мокрое лицо. Собравшиеся гости разразились аплодисментами, несколько приятелей Уильяма, отчетливо выделявшиеся среди других своими алыми мундирами, восторженно закричали «Ура!».

Рука об руку Мэрис и Уильям пошли обратно по проходу приходской церкви. Семьи и друзья уже вышли накрыльцо, чтобы приветствовать их. У входа дожидались и другие друзья Уильяма, обнажив сабли и сделав из них арку в честь новобрачных.

Смеясь, Мэрис и Уильям пробежали под ней и сели в ожидавшую их карету, украшенную белыми лентами, желтыми штокрозами и пушистыми белыми гортензиями. Супружеская чета поедет вДэвис-Мэнор, где состоится свадебный обед, а все остальные пойдут туда пешком.

В толпе собравшихся Джулианна заметила Гарри, подошла к его карете и устроилась на сиденье. Борясь с усталостью, она поняла, что больше всего хочет сейчас оказаться дома, незаметно пробраться наверх и немного вздремнуть. Однако придется вместе с другими встречать гостей. Но потом, решила Джулианна, она все-таки извинится и улизнет хотя бы на пол часика.

В последнее время она делала это не раз. В середине дня уходила и отдыхала, чувствуя себя настолько уставшей, что едва могла держаться на ногах, несмотря на то, что прекрасно выспалась ночью.

Собственно, не далее как вчера она опозорилась, на несколько минут задремав во время чаепития, пока Мэрис и ее будущая свекровь обсуждали, как лучше отделать новый дом молодоженов в Уилтшире. Хорошо, что кузина Генриетта осторожно тронула ее за плечо и разбудила до того, как остальные гости это заметили.

Завтра, когда все разъедутся, в доме станет спокойно, и тогда она сможет расслабиться, отдохнуть и снова будет сама собой. «Мне нужно только одно, — убеждала себя Джулианна, — продержаться до конца дня».

Встреча гостей прошла очень хорошо. За ней последовал торжественный завтрак. Джулианна почти ничего не ела — ее слегка мутило от запахов и громких голосов собравшихся гостей. Она немного вспотела — несмотря на позднее лето, день был теплее, чем могли предположить, — и Джулианна велела слугам открыть окна, чтобы впустить в дом ветерок, однако это ей не помогло.

Раскрасневшаяся, взмокшая, она обмахивалась веером, а гости говорили один тост за другим. Мэрис и Уильям смеялись над добродушным подшучиванием родных и друзей. Лица новобрачных сияли улыбками, а на них все сыпались и сыпались добрые пожелания счастья.

Наконец настало время разрезать свадебный торт и бросать букет невесты.

Потом Мэрис извинилась и ушла переодеваться в дорожное платье для свадебного путешествия. Джулианна зашла к ней в комнату, чтобы дать последние напутствия и тепло обнять младшую сестру. Она искренне радовалась, видя свою Мэрис такой счастливой. Но все равно она будет по ней скучать.

Разумеется, Джулианне так и не удалось подремать. Чувствуя себя совершенно измученной, она спустилась вниз и вышла из дома, чтобы помахать счастливой чете на прощание. Ландо тронулось с места, под колесами заскрипел гравий, звякнула упряжь.

Как только экипаж скрылся из виду, Джулианна повернулась, чтобы войти в дом. В ушах зажужжало, словно тысяча пчел разом, и мир внезапно закружился. Покачнувшись, Джулианна попыталась ухватиться за рукав сюртука Гарри, но брат стоял слишком далеко.

Она упала. Рухнула на землю под взволнованные восклицания оставшихся гостей.

И все вокруг почернело.

Ее привел в себя резкий, острый запах нашатыря. Джулианна закашлялась, а глаза ее заслезились. Повернув голову, она узнала знакомые обои своей спальни. Окончательно очнувшись, Джулианна поняла, что лежит на своей собственной кровати в расстегнутом платье, а вокруг нее встревоженно хлопочет горничная. В изножье постели стоял брат, озабоченно сведя брови.

— Она приходит в себя, милорд, — пробормотала Дейзи. — Доктор скоро будет тут.

— Зачем это? — Джулианна приготовилась протестовать.

Все в семье знали, что она терпеть не может докторов еще с раннего детства и избегает их, даже если заболевает.

— Да, доктор, — хмуро подтвердил Гарри. — И я не позволю тебе его прогнать.

— Я нормально себя чувствую! — простонала Джулианна. — Просто устала!

— Ты упала в обморок, а это уже серьезно. Может быть, это рецидив той болезни, которая уложила тебя в постель пару месяцев назад. Помнишь, когда ты заболела в Лондоне?

Еще бы, попробуй-ка это забыть! Не проходило и дня, чтобы она не вспоминала Рейфа, не тосковала по нему, не испытывала в душе пустоту, не терзалась ноющей болью. Но от разбитого сердца не лишаются чувств. Тут что-то другое.

Чувствуя себя слишком слабой и разбитой, чтобы спорить дальше, Джулианна закрыла глаза и стала ждать появления доктора. К счастью, Гарри хватило такта выйти из комнаты, когда доктор в нее вошел.

К своему огромному облегчению, Джулианна увидела, что это не тот старик, который приходил к ним, когда она была ребенком. Не тот седой шарлатан, что выпустил половину маминой крови в таз, а потом беспомощно стоял и тряс головой, пока та слабела и слабела на глазах.

Вошедший отрекомендовался доктором Коулсом и, глядя на нее добрыми голубыми глазами, открыл свой саквояж и вытащил из него несколько инструментов.

Доктор обследовал ее осторожно и предупредительно, руки его, как и голос, были спокойными и добрыми. Через несколько минут он закрыл свой саквояж.

— Ну, и что вы думаете? — спросила Джулианна, садясь и опираясь на подушки. — Что со мной случилось?

— Ничего серьезного, — улыбнулся в ответ доктор. — Во всяком случае, ничего такого, чего нельзя ожидать в вашем положении.

— О чем вы говорите?

— Мои поздравления, леди Хоторн. Вы ждете ребенка.


Загрузка...