Мрачный и опасный

ГЛАВА 9

Она заглянула в его глаза, теряясь в их темных глу­бинах, и только тогда перевела дыхание, поскольку до этого несколько секунд не дышала.

– Мне угрожает опасность? – шепотом спросила она. – От кого? От вас?

Джейк открыл дверцу и вышел из машины.

– Было бы лучше, если бы я позволил вам ду­мать именно так, – сказал он сухо. – К несчастью, это не поможет. Нет, Кэтрин, с моей стороны вам ничто не грозит. Вы в опасности только потому, что знакомы со мной, и я знаю единственный способ оградить вас от беды. Но один я с этим не справ­люсь, поэтому вы должны всячески содействовать моим усилиям и находиться в известном мне месте.Пока не пройдет это тревожное время, я должен постоянно знать, что вы в безопасности. Лучше все­го, если вы будете тихо сидеть в своем голубином гнездышке и не высовываться оттуда. То же самое относится и к вашей тете.

Он достал с заднего сиденья ее корзину, и Кэт­рин решила, что самое время сознаться.

Вряд ли он переменил свое решение погово­рить с тетей Клэр. И очень даже хорошо, что тетки нет дома, ибо Кэтрин вовсе не была уверена, что Клэр Холден обрадуется тираническим поучени­ям и предписаниям этого «темного, как цыган» Джейка.

Выйдя из машины, она спокойно посмотрела на него и сказала:

– Тети нет дома.

Джейк нахмурился.

– Учтите, ложь в данном случае вам не поможет. Я намерен поговорить с ней и сделаю это. – Он по­казал ей на дверь коттеджа. – Прошу, мисс Холден.

– Я не лгу, – заверила его Кэтрин. – Это было бы ребячеством.

– Ребячество одна из черт вашего характера. Про­шу вас, Кэтрин, у меня не так много времени. Вхо­дите! Я за вами.

– на в больнице, я проводила ее туда сегодня утром. И с неделю, если не больше, будет проходить там обследование. Дело в том, что у нее обнаружи­лись какие-то нелады с сердцем.

Мрачные глаза Джейка сузились, уголки губ ра­зочарованно опустились.

– Ваша тетя в больнице, и вы, выходит, здесь совершенно одна? Странно…

– Что здесь такого странного?

– Ну, не знаю… – проворчал Джейк. – Но у вас же есть преданный Ральф – ваша неотступная тень, и этот, как его?.. Коллин?.. Мне кажется, вы долж­ны были бы призвать сюда подкрепление.

– С какой стати? – резко бросила Кэтрин, злясь на себя за то, что к щекам ее прилила кровь. – Я вполне самостоятельный человек.

– Хм… – хмыкнул Джейк. – Мы это увидим. От­крывайте же дверь и давайте войдем наконец.

– Я не могу позволить вам… Как это будет выгля­деть?.. Пойдут сплетни и…

– Ради Бога, Кэтрин., – прервал ее Джейк. – Я сейчас просто с ног свалюсь. Приготовьте мне чаш­ку чаю и перестаньте лепетать о своей репутации. Мне кажется, пока мы торчим здесь, на пороге, на виду у всякого, кто может проехать мимо, ваша ре­путация подвергается большей опасности. Поймите же, – раздраженно договорил он, – у меня башка просто раскалывается от боли.

– Ох, да, понимаю. Простите меня… – заговори­ла Кэтрин, тревожно глядя на него.

– Перестаньте причитать, – устало проворчал он. – Просто дайте мне чашку чаю, и дело с кон­цом.

Войдя в дом, Джейк сразу же настороженно ос­мотрелся вокруг. Очевидно, он все еще не верил, что Кэтрин сказала правду, а потому она с усмеш­кой проговорила:

– Тетя Клэр не любит прятаться под лестницей, тем более в своем доме, это не в ее правилах. Я здесь одна, если не считать вас. Присядьте, а я пойду и приготовлю чай.

Он только кивнул и больше ничего не сказал, просто подошел к окну и стал смотреть на море, а Кэтрин, метнув в него еще один сердитый взгляд, отправилась на кухню. Нет, Джейк просто невы­носим! Ведет себя так, будто он ее сторож, будто у него есть на нее какие-то права, причем посту­пает подобным образом с самого начала, с той самой минуты, как увидел ее с высоты своей жут­кой лошади.

Высокомерный, сильный и очень, очень скрыт­ный. Вот он, к примеру, заверил ее, что она в опас­ности, но ни словом, ни полсловом не дал ей по­нять, какого рода эта опасность, изволил только сказать, что она исходит не от него.

– Так откуда же все-таки мне грозит опасность? И почему? – спросила она из кухни.

– Откуда – неважно. И почему она вам грозит, я сейчас не могу объяснять, но поверьте: хватит и того, что вы со мной знакомы.

Неужели он ничего другого выдумать не мог? Что за идиотский ответ? Кэтрин сердито посмотрела на закипающий чайник и полезла в буфет за чашками.

– Да откуда вы взяли, что знакомство с вами ввергает меня в опасность? – продолжала она рас­спросы, но сделала это довольно миролюбиво, ре­шив проявить терпение и постараться не ссориться с ним.

Услышав легкий шум за спиной, она обернулась и увидела его в дверном проеме.

– Ну, если я и вовлек вас в эти сложности, то невольно, – спокойно проговорил он. – Знай я рань­ше то, что знаю теперь, то, увидев вас впервые, и близко бы не подошел, предоставив вас собствен­ной судьбе. – На лице его промелькнула гримаса боли, и он вернулся в небольшую уютную гости­ную, уже оттуда добавив: – Всего, как говорится, предусмотреть невозможно. Знать бы, где упаду, – соломки бы подстелил. Впервые увидев вас, я ре­шил, что необходимо подойти, ибо вы определенно подвергали себя риску, так, во всяком случае, мне показалось.

– Не совсем точно сказано, – безапелляцион­но заявила Кэтрин, ставя поднос на столик. – Единственный риск, которому я подвергалась, это была встреча с вами и вашими невежливыми по­учениями.

Она строго взглянула на него и увидела на его лице сдержанную улыбку.

– Ну, в тот момент вы явно нуждались в поддер­жке… Хорошо. Я постараюсь быть более определен­ным. Они узнали о вас. Так, во всяком случае, я скло­нен думать.

Кэтрин разливала по чашкам чай и поглядывала на Джейка, устроившегося в кресле напротив нее.

– Мистер Трелони, кто такие эти «они»? Вы ведь намерены пояснить свою мысль, не так ли?

– Думаю, что ничего другого не остается. Ина­че как мне убедить вас в необходимости временно подчиниться и выполнять все мои распоряжения? Вы ведь, верно, думаете, что это какие-то мои капризы. Нет, так не годится, лучше уж вам уз­нать правду.

И Джейк поведал ей о Джайлзе Ренфрее, пове­дал все с самого начала, и Кэтрин, слушая его, напрочь забыла о чаепитии. Пока Джейк рассказы­вал ей всю эту историю, чай, разлитый по чашкам, просто стоял и стыл.

– Итак, вы полагаете, что он разнюхал про вашу книгу и, поскольку она основана на фактах его био­графии, решил любыми средствами заставить вас замолчать?

– Думаю, так оно и есть, – согласился Джейк.

Сначала она воспринимала его рассказ довольно рохладно, но, вдумываясь в обстоятельства и со­поставляя кое-какие факты, пришла к далеко не ра­достному заключению. Он не сомневался, что у Кэт­рин достаточно острый ум, и теперь наблюдал за ее конечной реакцией, ожидая, что последует дальше. Она с минуту подумала, а затем посмотрела прямо ему в глаза.

– А не имеют ли они, кто бы это ни был, какое-то отношение к исчезновению вашей жены? Не очень-то это похоже на случайное совпадение.

– Я тоже об этом подумывал, – тихо ответил он. – Тут может быть несколько вариантов. Или Джил­лиан участвует в заговоре, или они похитили ее, надеясь вынудить меня отказаться от создания этой книги, или, что хуже всего, убили ее в расчете, что подозрение падет на меня. Я и в самом деле давно уже думаю об этом. Если бы они удерживали ее у себя с целью шантажа, то давно сообщили бы мне об этом и выдвинули свои требования. Но мне не кажется, что она их узница.

– Остается, в таком случае, только два вари­анта – она с ними в сговоре или мертва, – серь­езно проговорила Кэтрин. Джейк кивнул в знак согласия. – А почему вы все время говорите «они»? Ведь этот Ренфрей вроде бы единственный, кто боится вашей книги.

– Ну да, конечно, он один опасается, что ста­нет известно, какими делами он заправлял и на чем нажил свое состояние. Сами подумайте, ка­ково это – утратить с большими трудами достиг­нутое нынешнее положение в обществе. Но я не сомневаюсь, он до сих пор имеет связь со своими бывшими сообщниками, с членами своей банды, так что ему не составит труда призвать их к себе, когда дело запахнет жареным. По неосторожности я задел осиное гнездо, хотя и не собирался выс­тавлять этого деятеля напоказ, разоблачать и все такое прочее. Был просто замысел книги, в кото­рой, как мне казалось, хорошо сработает история подобного преступления. Я хотел использовать несколько примеров из контрабандных дел того времени просто для придания книге живости. У меня и в мыслях не было называть чьи бы то ни было имена. Но вышло так, что я на несколько лет потерял этого человека из виду, а потому мне пришлось обратиться к Бобу и попросить его на­копать мне все факты, которые за это время ус­кользнули от моего внимания.

– Так вы думаете, что это Боб Картер упустил информацию о вашей будущей книге?

– Ни в коем случае. Он работает на нескольких писателей, человек крайне надежный, проверенный и умеющий хранить чужие тайны, ведь это его про­фессия. Нет, они пронюхали о книге как-то иначе, а потом уже, проследив за мной, узнали, где рабо­тает Боб.

– И вы намерены писать книгу так, как намети­ли? То есть, используя некоторые факты из жизни Ренфрея только для колорита?

Она спросила об этом спокойно, но Джейк тот­час нахмурился.

– Нет уж! – выпалил он. – Теперь-то у меня этот выродок просто так не отвертится. Я сумею так по­дать его историю, что все его узнают, хотя имя и не будет названо.

Кэтрин с минуту помолчала, затем кивнула, вста­ла, забрала поднос и направилась к кухне.

– Хорошо бы еще мне услышать, что с вами се­годня случилось.

– Ну, малость стукнулся, – смущенно прогово­рил он, не собираясь ей объяснять, что впервые за всю свою жизнь проявил за рулем беззаботность и, к своему удивлению, затормозил чуть позже, чем требовалось.

– Не хотела бы я в тот момент оказаться с вами, – мрачно проговорила Кэтрин. – Одной почти что перевернувшейся машины с меня более чем дос­таточно. Идите же сюда и дайте мне осмотреть ваши раны.

– Какие там раны! Царапина да шишка на лбу, – небрежно проговорил он. – Если б действительно было что серьезное, я и сам бы обработал их.

– Ох, не будьте таким упрямым! – вспылила, вдруг рассердившись, Кэтрин. – Чего я действитель­но терпеть не могу, так это идиотского, твердоло­бого мужского позерства.

– Коллин тоже проявлял твердолобое мужское позерство? – спросил Джейк, покорно садясь возле стола и испытывая некоторую неловкость от того, что она вокруг него суетится.

В этот момент Кэтрин и вправду была что угод­но, но только не сонная мечтательница. Она вела себя чисто по-женски, проявляя деловитость и не давая отвлекать себя по пустякам.

– Нет. Там другое… Коллин, к несчастью, трус, – сердито ответила Кэтрин, но тотчас уняла свой гнев. – Впрочем, оставим Коллина, он не имеет к вашим делам никакого отношения. Так, поглядим, что тут у вас с рукой.

Пока она занималась его рукой, Джейк сидел спо­койно. Пальцы Кэтрин действовали легко, уверенно. И хотя ему было очень больно, он не поморщился и не издал ни звука, решив продемонстрировать выс­ший уровень твердолобого мужского позерства. Он чувствовал, что в нем нарастает злоба, но, глядя на ее склоненную голову, успокоился, рассматривая, как светится у нее каждый отдельный волосок, а там, где солнце роняло ей на голову блики, вспы­хивает настоящее пламя.

Она осмотрела его лоб, обработала и его тоже, и, пока делала это, он видел серьезное выражение ее огромных чарующе зеленых глаз. Настоящая Леди Озера. Джейк вдруг начал понимать, что так влекло его к ней, почему он преследовал ее, и вдруг осознал: чем больше он тревожился за нее, тем она ста­новилась реальнее.

– Ну, а теперь я приготовлю что-нибудь поесть, – заявила Кэтрин, вставая и убирая прекрасно уком­плектованную всем необходимым тетушкину аптеч­ку. – Вам лучше перекусить здесь, со мной.

– Я и сам прекрасно могу о себе позаботиться, – сказал Джейк, вставая и глядя в сторону двери.

Кэтрин взглянула на него весьма сурово.

– Ох, Джейк, ради Небес, не начинайте все сна­чала. Я же вижу, что вас здорово тряхнуло и вы пе­режили шок. Вы и в самом деле, как животное в клетке, рычите невесть отчего, когда никто на вас и не думает нападать. Я все равно собиралась что-нибудь приготовить себе, так что для меня не составит труда покормить и вас. Идите в гостиную, посидите там или еще чем-нибудь займитесь, пока я управлюсь со стряпней. Я проголодалась и не собираюсь умирать с голоду, чтобы потрафить мелким вывер­там вашего норова.

– А как насчет сплетников-соседей? – спросил Джейк, стараясь не рассмеяться. – Когда мы приехали сюда, вы, помнится, страшно тревожились по поводу своей репутации.

– Теперь у меня появились другие причины для тревоги, – проворчала Кэтрин, отворачиваясь к плите. – Надо мной нависла угроза угодить в одну из ваших книг. А любопытство соседей, ввиду возмож­ного вражеского нападения, может оказаться весь­ма полезным.

Губы Джейка расплылись в улыбке, и он, как было приказано, вернулся в гостиную и сел там в ожидании трапезы. Есть ему и в самом деле хоте­лось, и он был рад, что Кэтрин так мудро распоря­дилась ходом вещей. Но он с огорчением отметил, что соседи, к несчастью, живут слишком далеко от коттеджа тети Клэр и вряд ли заметят нападение, разве что с утра до вечера будут наблюдать за всем здесь происходящим в бинокль. Но с Кэтрин этими соображениями он делиться не стая.

– Полагаю, вам лучше остаться здесь на ночь, – твердо сказала Кэтрин, когда они принялись за еду.

Джейк отложил нож и вилку и удивленно уста­вился на нее.

– Прошу вас повторить сказанное, потому что я не вполне уверен, что правильно вас расслышал. Ве­роятно, это последствия того, что мне довелось стук­нуться головой о твердый предмет.

– Я сказала, что вам надо остаться здесь на ночь, – ничуть не смущаясь, отчетливо прогово­рила Кэтрин.

– Наедине с вами? Не лучше ли сразу пойти к соседям и во всем им сознаться, чтобы они не теря­лись в догадках?

Хотя Джейк и пытался шутить, но был совер­шенно сбит с толку, уж этого он никак не ожидал от нее услышать. Предполагалось, что она его страш­но боится. Так, во всяком случае, он привык думать. И теперь ее неожиданное предложение повергло его в омут эмоциональной неразберихи. С какой стати она должна ему доверять? Едва ли кто-нибудь на ее месте предложил бы нечто подобное.

– Не понимаю, что тут такого? А если соседи и заметят вас, то думаю, от этого будет меньше вре­да, чем от действий ваших противников. Подумайте сами: вы один в огромном пустом доме и вполне уязвимы, я здесь одна и тоже вполне уязвима. Вмес­те нам быть безопаснее. Если понадобится, мы смо­жем дать отпор неприятелю.

Глаза Джейка смягчились, он даже улыбнулся.

– Нет, Кэтрин, я не могу остаться. Слишком уж я большой, чтобы спать на этом прелестном диван­чике, и слишком устал, чтобы всю ночь просидеть в кресле, охраняя нас обоих.

Кэтрин видела, что он, похоже, только хочет казаться веселым, а на самом деле раздосадован. А он, в свою очередь, тоже наблюдал за ней, от­мечая ее исполненное доброжелательности поведение, которое придавало ей сходство с мягкой плюшевой игрушкой. Но, конечно, с ее стороны это только снисходительность, которую она про­являет в благодарность за то, что он четко пре­дупредил ее об опасности.

– Я уже подумала об этом, – заверила его Кэт­рин, показав в сторону спальни. – Вы будете спать на моей кровати. – Джейк, казалось, лишился дара речи. Он просто смотрел на нее и молчал. А она, как ни в чем не бывало, продолжала: – Согласитесь, что будет не совсем хорошо, если я предоставлю вам постель тети Клэр. В общем, ничего в том страш­ного нет, но как это сделать без ее разрешения? Получится что-то вроде грубого посягательства на ее частную собственность. Кроме того, мы не мо­жем точно знать, сколько ночей вам придется здесь провести. – Она задумчиво нахмурила лоб. – Впро­чем, это уже второй вопрос. Итак, я сплю на крова­ти тетушки, а вы – на моей.

Она выжидающе смотрела на него, но Джейк мол­чал. Он дико растерялся от такого поворота событий. А она вела себя так, будто все это обычное дело. Пригласила его остаться с ней на ночь, пусть и в разных комнатах, и сделала свое предложение столь уверенно и непринужденно – как часть давно заду­манного плана действий.

Он открыл было рот, чтобы вновь отказаться, но так ничего и не сказал. Почему бы и нет? Здесь, случись что, он может защитить ее. А что хорошего, если они будут в разных домах? Кстати, он ведь даже вещи свои еще не распаковывал, так и лежат в ма­шине. А эта Кэтрин Холден столь доверчива, что лучше ее не выпускать из поля зрения.

– Вы ведь совсем не знаете меня… – заговорил было он, но продолжать не стал.

Кэтрин его не слушала, только махнула рукой и продолжала есть, причем с таким аппетитом, кото­рому можно только позавидовать. Очевидно, послед­ствия нервного напряжения. Она, судя по всему, здорово переволновалась. И все же ее доверчивость изумляла его. Разве она не знает, что его подозрева­ют в убийстве жены? Разве не отдает себе отчет в том, что он впутал ее в историю, где действуют люди, способные на все? Человек, от которого он впервые услышал о Джайлзе Ренфрее, вскоре после этого погиб. Его сбил грузовик, и можно было, ко­нечно, счесть его гибель несчастным случаем, но Джейк так теперь не думал.

– Знаете, как я понимаю ваше положение? – заговорила она, дожевывая пищу. – Вы жертва чу­довищного заговора. И мы должны держаться вмес­те. Поскольку за мной они тоже, вероятно, начнут следить, другого выхода у нас просто нет. Одна­ко, – продолжала она, вставая из-за стола и начи­ная собирать посуду, – все это происходит потому, что вы сунули свой нос в чужие дела.

– Он преступник.

– Ну да, он преступник, и я надеюсь, что вам удастся вывести его на чистую воду. Но все же, как ни говори, а у нас с вами могут быть большие не­приятности, не так ли?

– Кэтрин…

Он хотел было сказать, что ее задача заключает­ся лишь в том, чтобы получше спрятаться, а все остальное – его проблемы, но почему-то ничего этого не сказал. Может быть, просто потому, что никак не мог подобрать подходящих слов.

– Пойду приготовлю чай, – сказала она, удаля­ясь на кухню. – Думаю, кофе сейчас не очень по­нравится вашей голове.

Он поймал себя на том, что проверяет свою голову, пробуя покачать ею. Кстати, сразу же об­наружилось, что головная боль только дремала, готовая проснуться в любой момент. Джейк усмех­нулся: Кэтрин это раскусила раньше самого вла­дельца больной головы. Да, ему необходимо серь­езно продумать, как обеспечить безопасность столь ценной личности. Хорошо бы, например, отпра­вить ее в Шотландию или еще куда-то, где никто не сможет ее выследить. Но как она сама на такое посмотрит? Ведь это создание привыкло жить в собственном мире и все решения принимать самостоятельно. Она слишком увлечена своей рабо­той, да и вообще, есть в ней какая-то сумасшед­шинка.

Странно, что она называет негодяя Коллина всего лишь трусом, он заслуживает гораздо более крепких определений. Это говорит о ее доброте, видно, она никого не способна судить слишком строго и мно­гое прощает людям. Джейк вдруг нахмурился и одер­нул себя. Еще немного, и он воздвигнет эту девушку на пьедестал. А все, что от него требуется, – обеспе­чить ее безопасность, потому что именно по его вине она попала в ситуацию, где ей грозят серьезные не­приятности.

И все же у него часто возникало сильное жела­ние отшлепать ее по одному месту так, чтоб звенело. Слишком уж сильно у нее развито воображение и слишком слабо – практические навыки жизни. Впро­чем, идея оставить его здесь на ночь не так уж плоха. Жаль только, что некуда спрятать машину, она тор­чит прямо перед коттеджем, сообщая всем проез­жающим, что в доме Клэр Холден находится Джейк Трелони.

Перед тем, как пойти спать, Кэтрин, стоя в две­рях гостиной, озабоченно сказала:

– Вам не помешает знать, о чем я думаю. Когда вчера вечером я вышла из леса и приблизилась к дому, ничего плохого со мной не случилось, но мне показалось, что кто-то следит за мной, точнее, не показалось, я уверена, что там кто-то был. Я дове­ряю своим инстинктам. Скорее всего это была жен­щина. И я не могла не подумать о вашей жене. Что если это была она? А вдруг она где-то скрывается, чтобы вы оставались под подозрением?

– Если она жива, то именно этим и занимается.

Джейк глядел на ее встревоженное лицо, но сам внешне оставался спокоен, хотя кровь леденела у него в жилах при мысли о том, как эта хрупкая хро­моножка бежала от возможной опасности. Он даже не понимал, как это ей удалось. Хромота ее, прав­да, заметно пошла на убыль, но необходимость бежать была для нее, должно быть, тяжелым испыта­нием.

– А может, она вообще никуда отсюда не уезжа­ла? – продолжала задавать свои вопросы Кэтрин. – Может, она где-то здесь, в окрестностях Пенгаррона и просто… просто выжидает?

– Я искал ее, Кэтрин. Искал очень долго. И если Джиллиан действительно, как вы предполагаете, по­являлась в Пенгарроне, то не потому, что осталась здесь и обитает где-то поблизости, а потому, что вернулась.

Призраки вошли в сознание Кэтрин, и она, сла­бо ему улыбнувшись, быстро ушла в спальню те­тушки. Возможно, как и Джейк в первую их встре­чу, дух Джиллиан Трелони вышел из морских ту­манов, чтобы преследовать его. Непонятно толь­ко, почему Джиллиан преследует и ее, Кэтрин. Мысль о Джиллиан никогда не покидала ее, и она постоянно напоминала себе, что Джейк женат. И все же он сейчас был здесь, с ней. А Джиллиан не было.

Ночью Кэтрин разбудил какой-то звук. Присут­ствие в доме Джейка сделало ее сон беспокойным. Он привнес в ее жизнь так много страхов, волне­ний и тревог, что полного спокойствия рядом с ним она не ощущала.

Проснувшись, она лежала и прислушивалась. Вскоре звук повторился. Он был еле слышен. Но кто-то явно проник в дом и теперь осторожно прокра­дывался по нему.

Они пришли, как и опасался Джейк. А он сей­час в таком состоянии, что вряд ли способен про­тивостоять недругу. Отправляясь спать, был страш­но бледен, она это видела. Надо было отнестись к нему повнимательней, убедиться, что с ним все в порядке. А может, он сейчас лежит в ее спальне без сознания… Никто никогда не заботился о нем, и она тоже оказалась не очень радушной хозяйкой. Вот Кэтрин и решила, что справится со всем в одиночку. Джейк вряд ли перенесет еще один удар по голове.

Откинув одеяло, она спустила ноги на пол и, стараясь не шуметь, встала с постели. Старые доски пола скрипели, но она все же решила идти на раз­ведку. Кэтрин знала каждую половицу, а поскольку скрип раздражал ее, она научилась наступать лишь на те, которые не скрипят. Так что ей не впервой было двигаться по дому совершенно бесшумно.

Правда, это была не ее спальня, а тетушкина, что несколько сбивало, но шторы, к счастью, она не задергивала, и яркий лунный свет облегчал ей задачу. По крайней мере ей не грозило теперь на что-нибудь наткнуться и насторожить того, кто вторгся в дом. Но кто вторгся? Одна мысль, что их там не­сколько, приводила в трепет. Да нет, просто она привыкла к этому «они», то и дело срывающемуся с уст Джейка, а на самом деле у нее все время было такое ощущение, что неприятель один и что скорее всего это Джайлз Ренфрей. Но вот если он привел с собой еще кого-то, это хуже некуда. Надо попытать­ся на слух определить, сколько их, а тогда уж обду­мать свои действия.

Выйдя из спальни, Кэтрин оказалась в неболь­шом коридоре, куда, благодаря небольшому окон­цу, тоже проникал лунный свет. По счастью, в по­ток лунного света попал и старинный сундук, сто­явший на лестничной площадке. Он был трех футов высотой, с давно утраченной крышкой. Тетушка дер­жала в нем всякую всячину – пару тростей для про­гулок, множество разных, давно уже вышедших из употребления вещей, по которым давно плакала свалка, и очень старый зонт.

Зонту Кэтрин обрадовалась. Раньше, когда он по­падался ей на глаза, она посмеивалась над его ста­ромодной нелепостью. Но вот теперь он оказался единственным предметом, который может представ­лять из себя грозное оружие. На вид он был самого наипочтенного возраста, черный, громоздкий и дряхлый, как древнее оружие, пережившее множе­ство сражений и уже забывшее о них. Но кое-что в нем продолжало представлять реальную угрозу – зловещего вида металлический наконечник.

Кэтрин знала, этот острый блестящий конец дей­ствительно сделан из стали. Очевидно, так и было задумано – зонт, который в нужную минуту мог мгновенно превратиться в грозное оружие. Им мож­но действовать и как дубинкой, и как шпагой. Кэт­рин осторожно извлекла зонт из сундука и приме­рила к рукам. Да, с этой штуковиной она, пожалуй, сумеет одолеть парочку нападающих, а потом уже можно будет позвать на помощь Джейка.

Старательно избегая скрипящих ступеней, она спустилась с лестницы и, увидев, что на кухне го­рит свет, страшно разозлилась. Что за дьявольская наглость! Они чувствуют себя так уверенно, что не считают нужным скрываться в темноте. Ну ничего, через минуту-другую они лишатся своего самодо­вольства.

Когда она осторожно заглянула в кухню, там не был ни души, и от сердца у нее отлегло, подума­лось даже, а не пригрезились ли ей эти звуки и не сама ли она забыла тут выключить свет. Видно, и Джейку было не до того, он поспешил в спальню и наверняка упал в постель как подкошенный, измож­денный тяжелым днем, которому предшествовала долгая дорога из Лондона.

Ступив на порог кухни, Кэтрин немного постоя­ла, прислушиваясь, и совсем уже было собралась выключить свет и уйти, как вдруг ее осенило. Ниче­го не значит, что она никого не увидела. Есть одно место, где вполне способен укрыться человек, это место за дверью. Ей не раз приходилось видеть по телевизору подобные ситуации, и она всегда дума­ла: неужели все герои и героини фильмов настолько тупы, что не понимают очевидного? А теперь и сама чуть было не попалась на эту нехитрую уловку.

Один человек вполне мог уместиться за дверью. Боевой дух вновь вернулся к ней и вместо страха она почувствовала нарастающую злость. Держа свое оружие наизготовку, она вторглась в кухню, гото­вясь издать воинственный клич, призванный устра­шить злодея, притаившегося за дверью, и выманить его на честный бой. В эту секунду Кэтрин совсем не думала о том, что может серьезно ранить противни­ка, кем бы он ни был.

Когда она начала разворачиваться, кто-то чер­тыхнулся, на ногу ей плеснуло чем-то горячим, и тотчас послышался звон разбитой посуды. Она при­шла в бешенство, собравшись нанести врагу страш­ный удар, но зонт вдруг выпал у нее из рук, а неис­товый крик атаки на ходу преобразился в испуган­ный крик – перед ней стоял Джейк.

Кэтрин ужаснулась: ведь еще секунда, и она прон­зила бы его своим допотопным, но опасным зонтом. А он смотрел на нее, как на полоумную, и явно был недоволен результатами своих наблюдений.

– Какого черта вы здесь делаете? – рявкнул он. – Вы хоть понимаете, сколько раз я уже вынужден был задавать вам этот вопрос? Вот вы и опять кра­детесь куда-то с пикой наперевес, как безумный древнескандинавский викинг, и мне будет весьма любопытно послушать ваши дурацкие объяснения. Или это обычный ночной моцион, предписанный вам психиатром?

– Мне показалось, что они пробрались в дом, – пролепетала Кэтрин. – Я услышала какой-то шум, а вы казались таким больным и усталым, что я поду­мала…

– Ах, так это вы меня вышли защищать с оружи­ем в руках!

Джейк просто из себя выходил, тыча пальцем в направлении поверженного зонта, лежащего теперь в кофейной луже.

Кэтрин, стоя на одной ноге, вторую, ошпарен­ную, согнув в колене, придерживала рукой. Оскол­ки разбитой чашки она заметила лишь тогда, когда гневные речи Джейка умолкли.

– Ох, этого еще не хватало! Одна из самых дорогих и любимых чашек тети Клэр. Это потребует се­рьезных объяснений, – огорченно проговорила она, не спуская глаз с драгоценных осколков.

– Взамен этой я куплю ей новую, – сердито про­ворчал Джейк. – Я куплю ей новый сервиз, коттедж и вообще все, что она пожелает, лишь бы она взяла вас под свой контроль.

– Бахвалиться своим богатством довольно вуль­гарно, – укоризненно изрекла Кэтрин. – И потом, эту чашку вам вряд ли удастся возместить. Произ­водство такой посуды прекратилось лет тридцать назад.

– Вы прекратите наконец свою дурацкую бол­товню? – взорвался Джейк.

Казалось, еще немного и он просто придушит ее. Возможно, и придушил бы, но именно в этот мо­мент заметил, что она как-то странно стоит, факти­чески на одной ноге, а другую, болезненно морщась, поджала.

– Ну вот, в довершение всего, вы еще и ногу ошпарили.

– Да все с моей ногой хорошо, не беспокойтесь, пожалуйста, – проворчала она.

И вдруг он придвинулся к ней, его сильные руки неожиданно подхватили ее за талию, и Кэтрин, пе­релетев через всю кухню, оказалась бесцеремонно усаженной на столик, примыкающий к раковине. Джейк тут же пустил холодную воду.

– Что вы делаете? – тревожно спросила она.

– Собираюсь наполнить раковину до краев и уто­пить вас, – страшным голосом сказал Джейк. – Сна­чала я утоплю вашу ногу, а потом все остальное. Просто эта конечность вызывает у меня особую тре­вогу, и о ней надо позаботиться в первую очередь.

С этими словами он взял ее ошпаренную ногу, согнул ее в колене и подставил под струю ледяной воды.

– Холодно! – вскрикнула Кэтрин, пытаясь освободиться, но он крепко держал ее, так что вырваться не удалось.

– Говорите, холодно? Кто бы мог подумать! – ехидно отреагировал он. – Впрочем, от этого быва­ет и польза. На коже, по крайней мере, не останется волдырей. Так что холод пойдет вам на пользу, про­сто придется немного потерпеть.

Кэтрин казалось, что он радуется ее неприятно­стям, и она бросила на него гневный взгляд, но решила, что любые возражения еще больше позаба­вят его. И все же не удержалась и сказала:

– Я прекрасно сама о себе могу позаботиться.

– В самом деле? – саркастично спросил он. – Зна­чит, для вас одни правила, а для меня другие? Мне так вы прочитали целую лекцию о твердолобом муж­ском позерстве.

– Какую еще там лекцию! Скажите лучше, что вас занесло на кухню?

– Проснулся от головной боли и пошел вниз, в надежде, что у вашей тетушки найдется болеутоля­ющее. Ну и приготовил себе немного кофе, а тут ваша безумная атака. А что было дальше, вы и сами помните.

– Кофе при головной боли… – начала было Кэт­рин, но черные глаза пронзили ее насмешливым взглядом, и она решила не продолжать очередную «целую лекцию». Вместо этого пожаловалась: – Я совсем перестала чувствовать свою несчастную ногу. Если вы случайно ударите по ней, она, вероятно, разобьется, и осколки со звоном посыпятся на дно раковины.

– И как только вам в голову приходят такие эк­стравагантные, мягко выражаясь, вещи?

Она пожала плечами.

– Да что, собственно, в них такого экстраваган­тного? Просто я совсем не чувствую ноги. Значит, она оледенела, а что бывает со льдом, если по нему стукнуть, и ребенок знает. Не пойму, что тут удиви­тельного!

– Для вас, возможно, и нет ничего удивитель­ного…

– Но согласитесь, грустно это, вместо обваренной ноги получить обмороженную, – проговорила она совершенно серьезно.

Тут сердце его дрогнуло, и он завернул наконец кран, схватил первое подвернувшееся под руку по­лотенце и стал осторожно промокать ее ледяную конечность. И только тут, как ни странно, Кэтрин вдруг осознала, до чего же легкомысленно ее одея­ние. До сих пор она была в таком напряжении, что даже не подумала об этом.

Выходит, она отправилась на битву с неведомым противником, даже не подумав о защитном обмун­дировании, и теперь вот оказалась сидящей на кры­ле кухонной раковины, в коротенькой хлопчатой ночной рубашонке, с оледеневшей ногой, стоящей в раковине, и почти совсем незнакомый ей мужчи­на нежно промокает эту ногу кухонным полотенцем тети Клэр. Она почувствовала, как к щекам ее при­хлынула кровь.

– Что-то не так? – тихо спросил Джейк, заметив ее смущение.

– Да нет… все нормально. Кстати, вы нашли таб­летки от головной боли? – проговорила она почти бездыханно.

– Нет, не нашел. – Джейк пристально смотрел на нее, а она даже не могла отвернуться, чтобы скрыть заалевшие щеки. Кэтрин забыла о заледенев­шей ноге, чувствуя лишь тепло его руки, осторожно гладившей ее. – Сейчас, как только кровь прильет к коже, нога согреется.

Она облизнула нижнюю губу, а потом прику­сила ее, ощущая нежное скольжение его руки от стопы к колену, а потом, очень медленно, снова вниз. Своих полуночных глаз он не отводил от ее лица, и она тоже глядела на него, зачарованно и тревожно.

– Спасибо, что разрешили позаботиться о вас, – сказал он тихо и отпустил ее ногу, которую Кэт­рин тотчас вынула из раковины и соединила со второй, свисавшей с плоскости, на которой она сидела.

Джейк чуть придвинулся к ней, так что слегка прижимал теперь ее ноги, и сделал то, от чего у Кэтрин перехватило дыхание: подвел ладонь под волну волос и, поддерживая ее под затылок, скло­нился и прикоснулся губами к ее губам.

Кэтрин была смущена и напугана, ибо совсем не ожидала этого. Джейк никогда так не смотрел на нее, никогда не проявлял к ней подобного рода чувств, вообще вел себя холодно, будто ничего такого меж­ду ними и быть не могло. А теперь вот целует ее не­жно и сильно, и взметнувшееся было в ее душе смя­тение постепенно улеглось и исчезло, да и все вок­руг будто таяло, теряло свои очертания и станови­лось неподвластным ее сознанию.

Она вдруг задохнулась, ее губы раскрылись, и Джейк воспользовался этим, углубив свой поцелуй, рука же его продолжала гладить шелковистую по­верхность ее ноги, потихоньку переместившись в область бедра. Никто никогда не целовал Кэтрин так сладостно, как этот мрачный мужчина, и ее руки невольно потянулись вверх, замерев на его груди, будто в раздумье – оттолкнуть его или, скользнув по плечам, обнять за шею.

А он все плотнее придвигался к ней, руки его гладили теперь ее плечи и спину. Кэтрин настолько забылась, что у нее появилось желание прижаться к нему еще теснее. И все же что-то заставило ее оч­нуться, она тотчас издала какой-то непонятный стон, порожденный то ли желанием, то ли ужасом того, что с ней происходит.

Услышав этот то ли вздох, то ли стон, Джейк тоже вдруг будто очнулся, хотя, возможно, не столько от самого стона, сколько от прикоснове­ния ее пальцев к его лицу. Желание его все возра­стало, но мгновенное осознание, что это не про­сто женщина, а Кэтрин, вдруг отрезвило его. Кэт­рин! Его рука вновь вернулась на ее бедро, на его шелковистую поверхность, и никак не хотела покидать этого округлого сгустка жизни и плотского жара.

Нет, это ни на что не похоже! Раньше, когда он хотел женщину, он хотел ее с самого начала, с того момента, когда впервые положил на нее глаз. Но по отношению к Кэтрин у него такого плотского наме­рения просто не было. Не было вообще, как ни стран­но. А теперь сердце его учащенно билось, тело про­низывал жар, возрастающий с каждой минутой. Не было сил оторваться от нее, а губы, казалось, при­кипели к ее губам. Он ласкал ее нежное тело и чув­ствовал, что она льнет к нему, пылко отзываясь на его прикосновения. Видно, и ее сжигал тот же огонь. Но нет, все это просто безумие… Он нашел в себе силы отстраниться, приподнял ее и поставил на пол, не говоря ни слова и стараясь не замечать вопроси­тельного взгляда широко распахнутых глаз. Боже, как они прекрасны, ее глаза! Огромные, блистающие, как яркие изумруды. Явственно ощущая желание потонуть в них, как в озерах, он охватил ее лицо ладонями, но и это сразу же запретил себе, и руки его упали.

– Идите спать, Кэтрин, – жестко сказал он.

Она продолжала удивленно смотреть на него, пы­таясь понять, что случилось, и он почувствовал себя чуть не преступником.

– Я покажу вам, где болеутоляющее, – нетвер­дым голосом проговорила она.

Джейк хотел было сказать ей, чтобы она не бес­покоилась, но, видя ее смятение, решил, что луч­ше ей что-то делать, тогда она скорее выйдет из зат­руднительного положения, в котором оказалась. Он поставил ее в дьявольски неловкую ситуацию. С лю­бой другой женщиной он бы не отступил и довел дело до конца, но только не с этой.

Кэтрин осторожно обошла разбитую чашку, взглянув на нее так, будто впервые видит.

– Ох, мне надо заняться этим, – сказала она все тем же нетвердым голосом.

– Нет, я сам этим займусь. Возможно, удастся ее склеить. Думаю, в Лондоне удастся найти мастера, искусного в таких делах.

– Хорошо бы, – проговорила Кэтрин, рассе­янно выдвигая один из ящиков кухонного буфета… – Надо поскорее вымыть осколки, иначе кофе впи­тается в сколы и тогда места склейки будут замет­ны.

Она замолчала, поняв, что бормочет все это чисто нервно, и Джейк тоже промолчал. Он на­блюдал за ней, глядя на эти великолепные воло­сы и эти прекрасные глаза. Интересно, осознает ли она, что ночная рубашка едва прикрывает ее. Когда она поднялась на цыпочки, разыскивая что-то в буфете, он увидел ее длинные стройные ноги. Хромоты при ходьбе теперь совсем не заметно. Но даже если бы она и прихрамывала по-прежнему, при ее красоте и необычности это особого значе­ния не имело бы.

Джейк сцепил руки. Пальцы все еще помнили шелковую гладкость ее кожи, нежность ее тела. Он резко отвернулся. Так хотелось стащить с нее и от­бросить подальше эту рубашонку. Потом целовать ее всю. Но этого нельзя. Он столько раз твердил себе, что не хочет Кэтрин, а просто интересуется ею, да и привычки у нее странные, так что она нуждается в заботливом присмотре… Господи, что за чушь ле­зет в голову!

– Ах, вот они.

Кэтрин нашла наконец таблетки и повернулась к нему. Взгляд ее оставался все таким же растерянным – отчасти смущенным, отчасти испуганным, отчасти возбужденным. Румянец с ее щек исчез. А главное, он никак не мог понять, о чем она думает…

– Спасибо, – сказал Джейк. – И прошу вас, Кэт­рин, простите меня.

Она непонятно покачала головой и затем, осто­рожно обойдя осколки, покинула кухню. Он слы­шал, как она поднимается по лестнице, и вдруг подумал, что сильно напугал ее, и теперь она вряд ли заснет. Эта мысль весьма обеспокоила его.

– Кэтрин, – окликнул он ее, выйдя из кухни и остановившись у нижних ступеней. – Вы в полной безопасности. Я не… Ну, я хочу сказать, что вы мо­жете спать спокойно, я вас не потревожу.

– Я знаю, – спокойно ответила она, задержав­шись на верхней площадке лестницы и глядя на него через плечо. – Если бы я думала иначе, то не пред­ложила бы вам остаться на ночь. Просто я… немного растерялась, когда… когда чуть не набросилась на вас с этим злосчастным зонтиком.

Она ушла прежде, чем до него дошло, что всю вину за его действия на кухне она взяла на себя. Он чуть было не бросился за ней следом, чтобы разубе­дить ее и еще раз извиниться, но тотчас замер, осоз­нав, что идея эта не очень удачна. Все в нем бурлило и клокотало. Но это была Кэтрин, особое существо, с которой нельзя как со всеми…

Джейк вернулся на кухню и занялся разбитой чашкой. Он собрал осколки и вымыл их, пока кофе не успело впитаться в сколы, то есть, выполнил ее пожелание. Делал это он тщательно и методично, что помогло ему отвлечься и успокоиться. Заснуть ему сейчас вряд ли удастся, легче, казалось, на Луну улететь.

А Кэтрин сжалась в своей постели в комочек. Ей хотелось как можно глубже вдавиться в матрац, ук­рыться, закутаться, чтобы ни одно чувство не про­билось к ней внутрь, в этот постельный кокон. Нео­жиданные действия Джейка привели ее в замеша­тельство, и даже сейчас при воспоминании об этом ее немного трясло. Никогда прежде никто не цело­вал ее так. Коллин всегда целовался как-то механи­стично, ничто не пробуждалось в ней от его поцелу­ев, ничто не вспыхивало.

Она никогда не задавалась вопросом, был ли Кол­лин опытен в любовных делах, чувственен и возбу­дим. Он был просто Коллин. И целовал ее, как и положено при ухаживании. Теперь она поняла, что существует и нечто иное. На Коллина она просто не реагировала, могла запросто потрепать его по воло­сам и, как ребенку, сказать: «Ну будет, будет, до­вольно».

С Джейком все обстояло иначе. Стоило ему один-единственный раз поцеловать ее, как внутри что-то пылко отозвалось, и он, как только почувствовал это, тотчас прервал поцелуй. Она помнила: было страшно жалко, когда он отстранился от нее, – ей хотелось продолжения. Возбуждение, которое она обычно испытывала, глядя на него, на этот раз ра­зыгралось с ней не на шутку. Кэтрин перепугалась. Но не Джейка страшилась она, а себя, своих бурно возрастающих эмоций, собственной чувственности. Ей хотелось, чтобы их объятия длились и длились, хотя она не зеленая дурочка и прекрасно понимала, куда это могло завести.

Он прервал их объятия, потому что почувство­вал ее желание, ее влечение к нему. Кэтрин зары­лась головой в подушки и тихо застонала от разоча­рования и стыда. Что Джейк теперь должен о ней думать? К тому же она выскочила в ночной рубаш­ке! Неудивительно, что он решил, будто она свих­нулась. Утром она столкнется с ним лицом к лицу, и это будет непросто, особенно если поднявшаяся в ней буря чувств к утру не уляжется.