Муж мой - шеф мой? или История Мэри Блинчиковой, родившейся под знаком Тельца

ЛЕД И ПЛАМЯ

— Здравствуйте, компания «Айс-Парадайс». Да-да, подождите, пожалуйста, секунду… Соединяю…

— Компания «Айс-Парадайс», здравствуйте. Простите, кого? Вынуждена вас огорчить, но Наум Иванович в данный момент находится в командировке…

— Здравствуйте, компания «Айс-Парадайс»…

Как хочется кофе! Симпатичная новенькая кофеварка призывно поблескивала в дальнем углу на столике. Рядышком примостился чайный фарфоровый сервиз, громоздящийся аккуратно сложенной стопкой — блюдца снизу, чашки в кружок, одна в другой — сверху. Осторожно вытащив одну, я огляделась в поисках сахара. А, можно и без него обойтись, лишь бы никто…

— Компания «Айс-Парадайс». К сожалению, он на совещании. Нет, не могу вам сказать… Перезвоните, пожалуйста, позже. До свидания…

И такая дребедень — целый день, целый день! Ну уж нет, имею я право на чашечку за три часа непрерывной работы! Вот опять!

— Вы не туда попали, это не детский сад, всего хорошего…

Кофемолка бесстыдно громко зафурчала, по комнате пошел ароматный запах. Хорошо хоть, что чашку успела подставить. И снова звонок.

— Компания «Айс-Парадайс». Одну минуту… — я сверилась со списком. — Да, Степан Борисович на месте, соединяю.

Я тихонько опустила трубку на рычаг и, не спуская глаз с телефона, медленно двинулась к столику. «Не звони, миленький, ну пожалуйста…» Еще шаг — и заветная чашечка с дымящимся кофе у меня в руках. Теперь обратный путь — и я за столом, и пока никто не звонит — какое счастье! Я представила, что все звонящие вдруг так же, как и я, неожиданно поняли, что заработались и если сейчас же не сделают хотя бы глоток чудесного бодрящего напитка, тут же умрут на месте. Нет, не умрут, конечно, а просто… свалятся под стол. Я улыбнулась. Придет же в голову такое. Но похоже, где-то наверху вняли моим мольбам и удастся выпить кофе, пусть и без сахара, зато в тишине и покое.

Вот уже четыре месяца как я работала в агентстве недвижимости, входящем в солидный холдинг «Айс-Парадайс». Передо мной на столе стояло три телефона, из них два городских и один — местный, настольный календарь с репродукцией памятника поэту на площади Искусств, бумага для записей и прочая рабочая мелочь. Отдельно в сторонке красовалась подробная инструкция, переданная предшественницей Валентиной, которою мне разрешено было пользоваться как шпаргалкой. Инструкция содержала информацию о том, с кем и в каких случаях соединять (или не соединять) и как общаться с незваными посетителями типа журналистов, спонсороискателей и разных других персонажей, приходящих «по личному делу».

— А если позвонит клиент?

— Ты переключаешь на менеджерский отдел, и все! — радостно улыбаясь, говорила Валечка, ласково оглаживая огромный живот. Похоже, что до работы Валечке последнее время было мало дела.

Кроме того, мне предоставлялся постоянно обновляющийся список лиц и организаций, с которыми стоит соединять или не соединять мое начальство. Каждому из директоров периодически приходилось от кого-нибудь скрываться, уезжая «в бессрочную командировку» или проводя дни и ночи на бесконечном «совещании».

Самый длинный черный список всегда приносили от финансового директора, Наума Ивановича Обрезкина. Его рекорд мог побить только «главный». Чтобы услышать в своей трубке голос президента петербургского филиала «Айс-Парадайс», соискателю «царской милости» следовало сначала подробно объяснить мне, кто он и по какому делу. Я тут же сверялась с перечнем запрещенных имен. Если соискатель оказывался там — то шефа в офисе не было: «Вы знаете, я буду вынуждена вас огорчить, Степан Борисович уехал на важную встречу и сегодня вряд ли вернется. И вообще у него в последнее время очень насыщенный график, так что застать его очень трудно».

…Зазвонил местный телефон. Сосчитав до десяти, я отставила кофе, выдохнула и сняла трубку.

— Дорогая, — мягко, со знакомой хрипотцой пропела трубка. — Ты очень сейчас загружена?

Я снова выдержала паузу.

— Очень.

— Мне бы так хотелось прогуляться с тобой на ланч, — ласково продолжала трубка. — Заменись кем-нибудь, и давай сходим. Куда бы ты хотела? Здесь рядом есть чудное место, «Русский самовар» называется.

При упоминании о еде под ложечкой предательски засосало, и я зажмурилась. Зимой хочется есть гораздо сильнее, и от малюсенькой порции кофе аппетит только распаляется. В этом «Самоваре», если он русский, наверняка в меню есть борщ. Я представила дымящуюся тарелку, нет, глиняный горшочек с запеченной лепешкой вместо крышки, и через лепешку пробивается бесподобный запах свежесваренных овощей, мясной косточки и чеснока. Про лепешку мне рассказывала Аришка, и я давно мечтала увидеть воочию, что же это такое. Я вспомнила, что на завтрак у меня сегодня был маленький бутербродик с сыром, и сам завтрак остался, по-моему, в прошлой жизни…

— Извините, Степан Борисович, но телефоны просто разрываются сегодня, а заменить меня абсолютно некому. Большое спасибо за приглашение. Извините, у меня городской, — и отключилась.

Никакого городского звонка, разумеется, не было. Похоже, все в городе действительно решили устроить небольшой отдых. Я с наслаждением потянулась в кресле, наслаждаясь одиночеством и маленькой передышкой. Красота! Ничего, голод — не тетка, в лес не убежит.

Когда-то и я думала, что работа секретарши — это ни к чему не обязывающая болтовня по телефону плюс пару раз в день — кофе начальнику, Пока сама не оказалась на этой должности и не прочувствовала все нюансы данной профессии на собственной шкуре.

Через секретарские руки проходит большая часть документов, в силу чего находящиеся на этой должности в курсе практически всех деловых контактов руководства. За пару месяцев работы можно узнать практически всю подноготную компании — от котировок в негласных рейтингах до фактического финансового положения. При определенных условиях именно секретарша становится правой рукой шефа, и именно ей делегируют право подписывать от его имени бумаги и ставить печать.

Существует и другая сторона медали, другая составляющая секретарской работы, о которой стоит упомянуть. Если секретарша молода и красива, а начальники — почти сплошь мужчины, ей приходится постоянно маневрировать, придумывая иногда прямо на ходу политически верные ходы, поскольку необходимость с блеском выходить из самых щекотливых ситуаций — ее прямая обязанность. Сохранить честь и достоинство, ни с кем не поссорившись и не нажив себе врагов, — это целая наука, которой, к сожалению, в моем Финэке не учат. Но особая пикантность моего положения позволяла мне занимать эксклюзивное положение, не опасаясь домогательств со стороны мужского пола компании. Но эксклюзивность эта была двойственной, потому что я балансировала на грани.

Я вытащила из сумочки помаду и подошла к зеркалу. Оттуда на меня взглянула совершенно незнакомая и… довольно привлекательная девушка. Два месяца прошло, а я все не привыкну к новому имиджу!

В далеком замечательном детстве эталоном красоты для меня являлась принцесса из иностранного мультфильма «Мария-Мирабелла»: у нее были огромные, всегда широко распахнутые голубые глазищи с ресницами в пол-лица и короткие черные волосы, «как у мальчика».

И теперь эта самая принцесса — вполне живая и сексапильно одетая — торчала в зеркале на стене секретарского кабинета в агентстве «Айс-Парадайс».

Открылась дверь, и исполнительный директор холдинга «Айс-Парадайс» появился на пороге. И вправду соскучился, вот что значит притворяться стервой!

— Привет, дорогая! — знакомая обворожительная улыбка, спортивный разворот плеч, костюм с иголочки — Степан Борисович Полозов собственной персоной. — Вижу-вижу, как ты занята…

Степан попытался поцеловать меня, но я ловко выскользнула из его рук и, обогнув стол, поместилась на свое рабочее место.

— Мэри, скоро должен приехать… мой начальник, и скорее всего сегодня я допоздна буду занят, а вот завтра…

Я округлила глаза:

— Степан Борисович, вы не шутите? Ваш начальник?

— Дорогая, тебе прекрасно известно, что я лишь исполнительный директор холдинга, — с некоторой долей раздражения сказал Степан и крутанул перстень.

— Да-да, что-то припоминаю… А как его зовут?

— Беседовский Дмит…

— Па-аа-звольте, а это что за ангел здесь сидит?

Дверь открылась так стремительно, будто ее открывали ногой.

Бас вновь прибывшего заполнил пространство в комнате и как-то сразу давал понять, что его обладатель — Главный. В нем всего было чересчур: слишком много он производил шума, был излишне крупным, вульгарность била через край…

Какое-то шестое чувство направило меня в ту минуту, и я улыбнулась большому забавному человеку, напоминающему бурого медведя, тепло и искренне, насколько могла. В нем было что-то очень приятное и располагающее, несмотря на то что темные внимательные глаза как будто буравили насквозь. Как ни странно, его полнота не производила отталкивающего впечатления.

От этого человека пахло деньгами. Я никогда раньше не понимала этого выражения, а вот сейчас господин Беседовский олицетворял его собой в полной мере. Он был уверен в себе настолько, что даже мог позволить себе надеть галстук с огромным пятном посередине. Или он посадил его за ланчем? Да нет, рановато вроде… Пятно очень подходило к общему облику Беседовского и вместе с галстуком радостно переливалось всеми цветами радуги.

— Этот ангел, Дмитрий Александрович, наша новая секретарша, Мэри Блинчикова, — Степан с трудом сдержал злобу и натянуто обнажил десны.

— А умеешь, Степан Борисович, персонал набирать, ничего не скажешь! Я, собственно, тебя ищу, — воскликнул Большой Босс, обращаясь к Полозову.

Удивительно изящно и быстро для своего веса он оказался рядом и, завладев моей рукой, шутливо поцеловал.

— Буду счастлив видеть вас снова! — и поклонился.

Я настолько растерялась, что не нашла ничего более умного, как снова улыбнуться. Пусть думает, что я немая.

Степан наградил меня бешеным испепеляющим взглядом и вышел следом за Боссом. От дверного хлопка фарфоровые чашечки на столике жалобно звякнули.

…Когда стало ясно, что в агентство меня берут, со специальным визитом ко мне заявилась Романова. С недавних пор она была в курсе всех моих перипетий с Полозовым.

— И ты до сих пор мне ничего не рассказала? — риторически спрашивала Аришка, возмущенно тряся белокурыми локонами. — Тоже мне, подруга называется…

Я с удивлением обнаружила, что Романова права и свежий взгляд со стороны мне совершенно не помешает. К тому же выговорившись, я словно сбросила груз, который носила на сердце столько времени; на душе стало свободнее. Ну и наконец, не зря говорят: одна голова — хорошо, а две — лучше!

Подруга горела искренним желанием мне помочь.

— Значит так, Мэри, — чуть ли не с порога начала Аришка. — Наша задача — поменять твою внешность, причем кардинально!

— Что-что поменять? — переспросила я в недоумении.

Безапелляционным тоном подруга продолжала:

— Я уже все продумала, а ты, главное, — не спорь. Лучше, чем я, тебе никто не посоветует, ты уж поверь! Вот ответь — чем любят мужчины?

Я покраснела.

— Перестань задавать свои дурацкие вопросы!

— Ой, какие мы нежные! Ах да, забыла, ты же у нас утонченная натура, руками не трогать, интимных тем не затрагивать! Только сейчас, голубушка, не угадала. Мужчины любят, — Аришка весело рассмеялась, — глазами! Понимаешь, глазами!

— Ну и что? Чем тебя не устраивает моя внешность?

— Мэри, у тебя внешность на пять баллов, не волнуйся, но чтобы привлечь мужчину, женщине нужно меняться. Ну устроены они так, просто поверь мне сейчас, и сама потом убедишься!

— А… что мы будем менять?

— Не бойся, обойдемся без пластической операции, — снова развеселилась Аришка.

— А что тогда?

— Во-первых, стрижка…

Я охнула. Мои волосы всегда были предметом гордости, неизменным атрибутом уверенности в себе. Я никогда не пользовалась красителями, и их рыжеватый оттенок, как я надеялась, придавал некий шарм моей особе.

Когда мы валялись в постели, Сашка любил закапываться в них, перебирать, частенько даже сам расчесывал. Иногда волосы запутывались, доставляя тем самым массу раздражения, но Сашка долго терпеливо работал гребнем и наводил красоту.

— Но, Ариша…

— Во-вторых, цвет.

Не слушая моих жалобных стенаний, подруга порылась в сумочке и выудила прямоугольную коробочку с потрясающей брюнеткой на картинке. Аришка торжественно водрузила коробочку на трюмо.

— Это — основное.

— А что второстепенное? — смиренно вопросила я.

— Гардероб, естественно! Ну а насчет того, как изменить тебя внутри, тут особый разговор нужен, — подруга взглянула на меня с сомнением. — Твои телячьи нежности чтобы… А-а, — она махнула рукой, — об этом после, а сейчас — за дело! Мы тебя покрасим, а потом — сразу в парикмахерскую, я тебя записала.

Аришкин напор немного смущал меня, но подсознательно я чувствовала, что подруга где-то права. Меняется моя жизнь — я иду на совершенно новую работу и буду общаться с абсолютно незнакомыми людьми. Можно и поэкспериментировать! Мужчины любят глазами… Может, она и права.

Я уже приблизительно догадалась, какого эффекта в целом хотела добиться Аришка. Я перестаю быть спокойной ласковой душкой и превращаюсь… превращаюсь… в женщину-вамп! Мне передалось романовское воодушевление, и я с энтузиазмом помчалась в ванную, где подруга вовсю колдовала над краской. Посмотрим, многоуважаемый Степан Борисович, кто кого!

Ужасная мысль посетила меня, и я жалобно захныкала.

— Что еще? — Аришка грозно уперла руки с закатанными по локоть рукавами в бока.

— Но ведь, Ариш, с короткими черными волосами я уже не буду похожа на… Уже никто не скажет…

— Ах вот оно что! Да, ты перестанешь наконец быть похожей на эту чертову куклу, и слава богу! Меня всегда это поражало в тебе — а с чего ты вообще взяла, что должна быть на кого-то похожа?

— Но она была такая красивая! — я чуть не плакала.

— Мэри, а ты — будешь еще красивее, — блестя кукольными глазами, проникновенно сказала Аришка. — Она — Мэрилин Монро, а ты — Мэри Блинчикова! И знаешь, в чем еще твое преимущество?

— В чем? — подруга умела убеждать.

— В том, дурочка, что ее жизнь прошла, а твоя — только начинается!..

— …Ой!

— Вау! — завопила Аришка и, откинув журнал, подскочила на месте, когда я выплыла в холл парикмахерской.

Я волей-неволей улыбнулась. Иногда непосредственность подружки била через край, хорошо еще, что никого нет поблизости. Без длинных волос я чувствовала себя крайне непривычно, как будто до этого все время носила на голове корону, а теперь сняла. Ощущение было необычное, но… приятное. Словно с волосами, лежащими на полу в парикмахерской, остались мои сомнения, моя неуверенность в себе. И — моя прошлая жизнь.

— Давай спор, вот сейчас же, — возбужденно тараторила Аришка. — Если он тебя такую увидит и не клюнет — с меня бутылка дорогого красного вина.

В этом была вся Романова — ее не интересовало, люблю я красное вино или нет, главное — что его обожала она. На мои естественные эмоции и переживания по поводу перемены внешности ей, по большому счету, было наплевать. Главное для нее — постоянный драйв, действие, смена героев и декораций.

— Хорошо. А если клюнет? — на всякий случай уточнила я.

— Ну, если клюнет, ты, подруга, мне по гроб жизни будешь обязана! Но сойдет и бутылка…

— …Дорогого красного вина, — закончила я. — Идет, — мы шутливо ударили по рукам.

По дороге домой Аришка затащила меня в модный магазин одежды и буквально силой заставила купить темно-серый костюм-двойку. В примерочной она скакала рядом и без устали повторяла, что Мэрилин Монро разрыдалась бы от злости и зависти, если б увидела, как я выгляжу.

Костюм был в самом деле очень красивым и стильным — вырез глубокий, но не совсем, на грани дозволенного, юбка чуть выше колен выгодно подчеркивала мою аппетитно округлившуюся нижнюю часть. Правда, стоил он столько… И за стрижку в дорогущем салоне я заплатила изрядную сумму.

— Мэри, у тебя не хватает? — глядя на мою сомневающуюся физиономию, суетилась Аришка. — Я добавлю, у меня этого добра, как в Бразилии Педров…

В чем Аришку никогда нельзя было упрекнуть, так это в скупости. Если у нее водились деньги, она расшвыривала их направо и налево, не считая и не «экономя на пустяках», как она сама выражалась.

— Скажите, эта вещь будто сшита на нее, верно?

Молоденькая продавщица с готовностью закивала:

— Ваша подруга совершенно права, вам очень идет и этот цвет, и фасон. Вы в нем похожи на… — она нахмурила белоснежный лоб. — На голливудскую звезду из…

— Она ни на кого не похожа! — встряла Романова.

— Я только хотела… только то, что ваша подруга очень кра…

— Да, и ни на кого не похожа! Она сама по себе! — продолжала распаляться Аришка. — Мы берем, — и, схватив костюм, и рванула к кассе.

— Не обращайте внимания, — на ходу шепнула я растерянной продавщице. — Она вообще-то добрая.

Папа учил меня не одалживать денег, тем более у друзей, но с Аришкой спорить было бесполезно. К тому же она так искренне переживала, так хотела, чтобы серый в почти незаметную полосочку костюм стал моим, что я сдалась.

— Отдам с первой зарплаты, — сказала я, расплачиваясь у кассы.

Перед входом в метро у Аришки зазвонил мобильный. Прохожие в испуге шарахнулись.

— Да-да-да, кисунчик, сейчас еду, лечу! Не справляются без меня, — хвастливо объяснила подруга, заталкивая обратно в сумочку громоздкое устройство с толстой резиновой антенной. — Да, чуть не забыла. Перестань душиться этими противными «Шанель № 5», вот тебе! Для меня они все равно тяжеловаты, а тебе должно понравиться! — и она сунула мне в сумочку флакон.

Разговоры о духах были Аришкиным коньком. Она могла часами разглагольствовать, когда, где и почему надо использовать именно этот, а не другой парфюм. Свою неиссякаемую коллекцию духов Аришка постоянно пополняла, не забывая при этом избавляться от надоевших запахов. «Шанель № 5» Романова возненавидела тогда, когда узнала, что этот запах был любимым у Мэрилин Монро, и периодически читала мне нотации.

Неугомонная подружка умчалась к своему мистеру Гиру, взяв с меня клятвенное обещание отзвониться и доложить о первой встрече «с противником» и произведенном впечатлении.

А порассказать действительно было о чем.