Муж номер семь

Осада. День третий

Подняться пришлось пораньше. Надо успеть застать жреца Ерелея еще до начала утренних молитв. Записку о том, что у меня к нему важный разговор, я посылала еще днем раньше. Вот только не догадалась вчера, до того, как ехать за город, поговорить со жрецом. Оставила на потом. Кто же знал, что герцог так быстро перейдет к столь прямолинейным действиям? Думала, что он еще пару дней поломает зубы о мой бастион. А он сразу атаку в лоб провернул. Не реализуй я сразу идею переселить тетушку к себе в комнату, уже сейчас бы герцог праздновал победу.

Теперь я зевала, проклинала герцога Абиэйгла и собственное вчерашнее желание сбежать из города, чтобы уж наверняка с герцогом не пересекаться. Пусть и поездка к жрецу была успешной. За пожертвование храму, приличное пожертвование, Ерелей согласился перенести утренние молитвы ко мне в дом. Добавленный на убранство внутреннего дворика храма, сиречь на мелкие расходы жреца, кошель с золотом помог священнослужителю определиться с временем, которое он готов потратить на очистку моего жилища от проклятия и отмаливание моих несчастных умерших супругов.

В этом кошеле денег хватило бы на наем извозчика для всех жрецов и служек храма, но, вряд ли жрец Ерелей разорится на подобное. Придется сегодня жрецам и всем мелким прислужникам прогуляться с утра пешком, вместо молитвенных песнопений Триединым Божествам. А вот после день и ночь отработать. Но это уже не моя забота.

Оделась сегодня я очень скромно, следовало изображать грусть и смирение. Кричащие наряды для такого спектакля точно не подойдут. Кружевной серый платок на убранных в простую прическу волосах. Серое же платье и скорбное выражение лица. Все очень кстати вписывалось в мое нынешнее окружение, которое состояло из служителей Триединых Богов.

Ерелей расположился с удобством в гостиной и довольно потирал руки, глядя на бутылку красного вина с виноградников моего отца. Служки устроились в домашней молельне и практически сразу принялись за дело — петь по очереди молитвы. Стандартный набор для таких дорогостоящих случаев как мой. За упокой каждого моего мужа, за здравие меня и всех моих и их родных. За благополучие короля, города и мир во всем мире. Дружно они взялись за дело. С душой. Аж в гостиной слышно. Жаль, что не за окнами. Надо было оплатить хор. Только тогда самой бы пришлось сбежать из дома.

К полудню их завывания набили мне оскомину. Я кривилась и терпела, думая о том, что наказала сама себя. Не следовало столь буквально воплощать сказанные сгоряча слова. Герцог, наверняка, еще после ночи не оправился, куда ему проверять столь ли щепетильно держу обещание или нет. Меня так и подмывало сказать жрецу, что можно уже и закруглиться, но упрямство меня останавливало и я пока молчала, стиснув зубы.

Тетушка с умилением наблюдала за смакующим вторую бутылку вина жрецом, я сходила с ума от скуки и от злости, а служки выли. Веселенький денек. В обед я не выдержала и предложила Ерелею прервать песнопения. Ненадолго. Ровно настолько, чтобы все участники действа успели спокойно подкрепиться. Жрецу это предложение пришлось по душе и он отдал соответствующую команду. Народ в молельне такой вариант развития событий тоже понравился. Младших жрецов я распорядилась проводить в столовую, где как раз накрывали для нас обед, а служки должны были поесть на кухне, со слугами.

Дружной, теплой компанией мы поглощали в молчании обед. Прослезившийся Ерелей смотрел восторженными глазами на третью бутылку, в этот раз очень редкого и невероятно дорогого вина. Младшие священнослужители наворачивали еду за обе щеки. А я отдыхала, морально готовясь к тому, чтобы как-то выдержать оставшееся до завтра время. Его было еще много, слишком много для моей нетерпеливой натуры. Я как раз собиралась с духом, чтобы предложить Ерелею поделиться еще парочкой бутылок с более простой выпивкой со своими подчиненными и на некоторое время приостановить действо, развернувшееся сегодня в моей доме… Но как набрала воздуха в легкие, так и выдохнула его обратно.

Уриан доложил о приходе герцога Абиэйгла собственной персоной. Какой рисковый мужчина. Знает же, что могу отказать на вполне законных основаниях. Но все равно идет на нарушение этикета и практически врывается в мой дом, когда его не ждут. Впрочем, что кривить душой? Ждут, еще как ждут… И Его Сиятельство в очередной раз идет предусмотренным мной путем. Как же предсказуемо и скучно. Но есть один плюс в его приходе. Завывания жрецов я терпела не зря.

Дворецкому я приказала провести гостя в гостиную, дверь в столовую при этом оставила предусмотрительно приоткрытой. Со скорбным, отрешенным выражением лица зашла в комнату через вторую дверь. Подняла задумчивый взгляд на гостя и тихо, будто еще не отошла от молитв поприветствовала его:

— Пусть Триединые благословят ваш путь, герцог.

Предвкушающее выражение лица мужчины, сменилось возвышенной улыбкой. Он перевел взгляд с меня на букет и коробку в своих руках и вздохнул.

— Красные лилии? — удивленно распахнула глаза я. — Но…

— Неудачный выбор, — признал собственную оплошность гость. — Но это единственные цветы, на которые не бывает аллергии.

Герцог улыбнулся и развел руки в стороны, показывая наглядно как опростоволосился. Но досады даже близко не было в глазах Его Светлости. А я опустила взгляд вниз, не зачем заранее давать подсказку поклоннику, что оплошность просто катастрофических размеров. Оправдывая мои самые худшие ожидания, жрец Ерелей решил собственной персоной засвидетельствовать почтение столь знатной особе как герцог Абиэйгл.

Вино сыграло свою коварную роль и старший жрец храма Триединых стоял, пошатываясь, в дверях. Он сиял добродушной улыбкой и пытался выразить всю свою радость от встречи с герцогом. Подозреваю, что и Его Сиятельство не раз прибегал к услугам златолюбивого жреца.

— Ваше Сиятельство, какими судьбами? Ее Сиятельство была столь добра, что не дала бедным служителям Триединых погибнуть с голоду и сорвать голоса, — тут же сдал с потрохами себя, меня и своих помощников.

Я тут из себя смиренницу корчу, а он про застолье. Но все это не столь и страшно. Его Светлость ждет «приятный» сюрприз, мной не запланированный, но от этого не менее греющий мне душу. Тут и яму копать не нужно, гость сам постарался себе могилку обеспечить. Только большая коробка в его руках меня немного смущает и вызывает опасение. Что же там мой горячий поклонник припас? И почему не торопится вручить?

— Герцог, — подала голос все так же тихо и смиренно. — Предлагаю вам составить нам компанию за столом. У нас перерыв в молитвах.

Думала, откажется… Но, этот жук просто вежливо улыбнулся и принял приглашение:

— С радостью.

Ерелей хоть и был пьян, цветы тоже заметил. Пошатываясь он сложил домиком у груди руки и засиял.

— Так вы пришли сюда с высокой целью? — возрадовался он и прослезился. — Я так рад, Ваше Сиятельство. Ваше участие в молитвах тронет наши сердца и сердца Триединых. Не ожидал… Не поверите, не ожидал…

Что же герцог так не предусмотрительно пришел с букетом цветов, которые преподносят только Триединым Богам? Намек хотел сделать? Думал, совсем не молюсь и праздно провожу время? Правильно, кстати, думал… Или решил, что если и молюсь, то в одиночестве? Ему следовало навести справки, прежде чем соваться ко мне в дом. Поторопился идти на абордаж. В очередной раз пошел напролом. И поделом, со мной тоньше действовать надо… Наглость не всегда помогает. Хитрость и коварство часто много действенней.

Вот теперь пусть попробует отвертеться от совместных песнопений. А решит сказать, что букет не ради молитв куплен в храмовом саду — недешево обходится благосклонность богов, цветы эти на вес золота продаются — выслушает проповедь от не контролирующего себя старшего жреца Ерелея. Еще и младшие жрецы будут глядеть укоризненно, воздействуя на совесть. Правда, подозреваю, что ее у герцога как раз-таки и нет. Но при таком количестве народу, не решится хамить… Снова слишком много свидетелей. Остается у него одна надежда на завтра. Вот только и там у него шансов нет. А дальше все сложнее, дальше среды я как-то не думала. Четверг стоит как-то обезопасить. В пятницу Большой бал, еще один сложный день. Чем дальше думаю, тем больше голова о нем болит.

Глаза всех присутствующих за столом были прикованы к высокой фигуре герцога и цветам в его руках. Тетушка же кинула взгляд на коробку, глянула на меня и приподняла брови в немом вопросе. Баронессе тоже кажется странным, что и цветы, и коробку мужчина не вручил мне когда мы беседовали один на один? Стоит быть морально готовой к каверзе со стороны неугодного мне поклонника. Слишком уж спокойным он выглядит, а зеленые глаза довольно блестят.

— Проходите, герцог. Риан, — обратилась я к слуге, прислуживавшему за столом. — Поставьте еще один прибор для нашего гостя.

— Герцогиня, — довольно громко произнес мужчина, привлекая внимание всех собравшихся к себе снова. Решил разыграть козырную карту в рукаве, пока подготавливают для него место за столом? — Я знал, что сегодня в вашем доме пройдет моление за упокой ваших усопших супругов и подумал, что не могу оставить вас в такой момент в одиночестве. Приготовил букет, — ну да, если дарить его мне таким образом, точно не откажусь, невежливо будет. — И хотел бы возложить его к ногам Триединых в вашей молельне. Еще мне хотелось бы вернуть вам ваше платье. Его вычистили и выгладили, можно прямо сейчас на бал.

Вот и отомстил. Мысли в голове заметались, я лихорадочно стала придумывать выход из щекотливой ситуации. Как подгадал, паразит. Беру свои слова обратно. Разведал он обстановку прежде чем совать голову в пасть ко льву. Ему такое количество свидетелей, да еще и жрецов — вернул мне мои ночные угрозы их призвать — на руку. Поди теперь отмойся и докажи, что платье не у него в спальне забыто (как все обставил, сволочь), а выдано было, чтобы дать ему ночью уйти без угрозы для моей репутации. И это повернул себе на пользу. И формально не придерешься, он действительно возвращает мне платье. Только как это сделано! Достойный противник. Только и я не лыком шита.

Приветливо улыбнулась герцогу, подошла поближе, бестрепетно взглянула в зеленые глаза, с трудом справилась со сбившимся при этом дыханием и протянула руку за коробкой. На мгновение герцог потерял часть своей уверенности, но быстро оправился и злорадно улыбнулся. Мол как вывернешься, и вывернешься ли? Я же просто забрала коробку и с предвкушением хмыкнула прямо в лицо мужчине. Мол не нарывайся, последствия тебе не понравятся.

— Тетушка, — ласково обратилась к баронессе. — Проверьте, пожалуйста, то ли это платье, которое вы одалживали герцогу.

— Ну да, когда молодой человек так просит, сложно отказать, — глубокомысленно покивала головой баронесса и поднялась со своего места. — Даже если просьбы и привычки некоторых людей начинают казаться странными. Я слышала как-то историю… Это когда была молодой, про заграничного князя, который любил переодеваться в женское платье…

— Что вы задумали, герцогиня? — склонился к моей руке поклонник, попутно успев прошептать вопрос, прежде чем коснулся губами тыльной стороны моей ладони.

Отвечать не стала, только надменно отстранилась, стараясь унять сердцебиение, зачастившее после прикосновения мужских губ к кончикам моих пальцев. Тетушка обогнула стол, остановившись в самом интригующем месте своего рассказа. Шокированные жрецы молча переводили взгляды с герцога на баронессу, а потом на меня и явно чувствовали себя не в своей тарелке. Я же невозмутимо, мысленно посмеиваясь, следила за разворачивающимся представлением. В баронессе и ее уме я уверена на все сто. Не подведет.

— Не стоит этого делать, герцогиня, — злорадно прошептал мужчина.

Тетушка нарочито медленно взяла коробку, развязала красную шелковую ленту, подняла узорчатую крышку, отложила ее в сторону — гости, затаив дыхание наблюдали за ее действиями, а она наслаждалась направленным на нее вниманием… И достала из коробки нечто кружевное и полупрозрачное.

— Герцог! — довольно ахнула тетушка. — Значит пеньюар пришелся вам впору и вы решили его не возвращать! Как мило. Мне нравится ваш подарок. На такой неравноценный обмен я готова всегда. Эта ночная рубашка стоит невероятных денег. Вы только скажите, что еще вам приглянулось из моего гардероба, я не пожалею ни одной вещи. Можем посмотреть прямо сейчас. Вы как, герцог, готовы скомпрометировать одинокую женщину? — и она кокетливо подмигнула ошалевшему гостю.

Ух тетушка! Даже я такого не ожидала. Думала, скажет, что эта вещь не ее и вернет герцогу, а она нашла способ присвоить понравившееся да еще и назойливого поклонника макнуть в неприятно пахнущую субстанцию. Пользуясь моментом, с намеком глянула на герцога, потом на тетушку, насмешливо улыбнулась и кивнула на жреца Ерелея. Мол как, жениться готов или еще нет? Думаю, мой взгляд подсказал ему, что я вполне созрела до оглашения пикантной истории, случившейся этой ночью.

— Вы большая шутница, баронесса, — нашел потерянный дар речи герцог. — Не стоит так больше, а то люди поверят в мои странные пристрастия.

— В правду легко и приятно верить, — подала голос я и повела рукой, указывая герцогу на свободный стул. — Чувствуйте себя как дома, Ваша Светлость.

— Я хотел бы поучаствовать в молениях.

— Тоже хотите за усопших помолиться? — невинно спросила я, начав понимать в чем заключался его план.

— Да, это такое важное дело, — на полном серьезе заявил он, довольно блестя глазами.

На вечере у графини Талейн он предлагать не стал, решил просто поставить меня перед фактом. Какой умный мальчик… Только меня такая перспектива не прельщает. Пришедшего в мою молельню знакомого, с красными лилиями в руках, просто не имею права выставить вон. Ни один жрец меня не поймет. Пусть обычай и древен, но до сих пор еще жив и очень активно используется влюбленными и любовниками. Такой предлог встретиться под благопристойным предлогом. Правда не всем он по карману. И цветы недешево обходятся, и организация молений на дому влетает в круглую сумму, и домашняя молельня далеко не в каждом доме имеется. В бедных кварталах они располагаются прямо на улице, под открытым небом, так чтобы каждый прохожий мог при желании помолиться.

Как все продумал. Сначала платье, потом совместные моления… О да, о нас с ним теперь будут говорить в определенном контексте. Придется позаботиться о том, чтобы все свидетели в один голос утверждали, что мы с герцогом наедине не оставались ни на миг. И еще Ерелею доплатить, чтобы его жрецы и служки трепались на каждом углу о том, как… Отличная идея пришла в голову. Так и сделаем.

— Как хозяйка этого дома я не могу отказать страждущему, — патетически возвела очи горе. — Молельня в вашем распоряжении. Уступаю этим вечером и ночью ее в ваше пользование. Мы со жрецами можем помолиться и в гостиной. Для дорогого гостя мне не жалко ничего, ни тетушкиных пеньюаров, ни молельни.

— Одному мне будет одиноко, — печально сказал он и отложил вилку и нож, как-то разом потеряв аппетит. — Думаю, вы не откажете мне в…

— Обществе нескольких жрецов? — перебила его как раз вовремя. — Конечно! Я обеспечу вас всем необходимым.

«Охрана тебе не помешает», мысленно продолжила разговор. «И мне тоже».

— А с тетушкой о платьях договаривайтесь сами. Я могу только порекомендовать то желтое с кружевами. Оно прелестно, — и уткнулась в тарелку, делая вид, что не заметила недобрый взгляд мужчины.

Кажется, герцог, снова в ярости. А чего он хотел? Чтобы я в восторге от его придумки упала к его ногам и смотрела на него взглядом восторженного травоядного, добровольно идущего на заклание? Не на ту напал. Просто я ему не дамся. И уж точно не дам ему возможности остаться со мной наедине. Опасен он для меня, вон как на дрожь пробило, когда в его глазищи смотрела. Тело реагирует на харизму и ауру мужественности, окружающую его плотным коконом. Сложно на такое не поддаться. Ни один из моих мужей по обаянию даже близко к этому ловеласу не стоял.

Обед завершился уже в полном молчании, герцог что-то обдумывал… Подозреваю, что вариант того, как избежать посещения моей молельни. Или наоборот возможность уединиться со мной вопреки всем препонам, которые я воздвигла на его пути. Что же поставлено на кон, раз мужчина так старается? Будучи сильно разгневана на этого типа, не сильно задумывалась над этим вопросом. Надо будет, когда брат вернется в город, уточнить у него, во сколько меня оценил герцог и тот, кто с ним спорил. Кстати, насчет личности второго спорившего мне так же информация не помешает. Надо же знать кому мстить. Еще бы и месть стоило обдумать. И обязательно, чтоб крупная свинья получилась. Подкладывать мелкую таким гадам как-то не комильфо. Самая крупная из всех мне известных — женитьба на мне любимой. И как их женить? По очереди или сразу? Завести гарем на манер восточных правителей и организовать тотализатор? Обогащусь, как есть обогащусь. Вся столица будет делать ставки, кто умрет первым. Или сделать того, кто с герцогом спорил, своим любовником? Хороший вариант. Пусть герцог смотрит на это и бесится. Проиграть тому, с кем спорил, да еще так с намеком… Но это лучше отложить на потом. Впереди у меня «веселый» вечер, и не менее «веселая» ночь.

Но каков же жук? Специально подарок и цветы принес, да еще и на ночь напросился. Все-то у него придумано и обдумано. Вряд ли нам с тетушкой — даже несмотря на ее актерский талант — кто-либо из присутствующих поверил. Как лучше поступить? Попросить Ерелея запретить трепаться о подарке или нет? Слухи о цветах и о том, как я ими распорядилась, уже ходят невероятные. Будет ли хуже от еще одного? Коварно улыбнулась сама себе… Кажется у меня начинает наклевываться план по переворачиванию всего произошедшего с ног на голову. И времени более, чем достаточно, чтобы продумать все детали. До ночи еще далеко… Вероятность того, что все успею, высока.

С трудом высидела до окончания обеда и вздохнула с облегчением, когда он завершился. Смиренно, тихо, опустив глаза долу, произнесла:

— Герцог, вы можете посетить мою молельню. Брат Ерелей выделит вам нескольких жрецов на его усмотрение. Вы даже не представляете себе, как я вам признательна за ваше участие в сегодняшних молениях, — лицемерно вздохнула и подняла взгляд на мужчину. — Меня так волнует посмертное благополучие моих усопших супругов, — достала из рукава платочек, картинно поднесла его к глазам и всхлипнула.

Еще как меня это благополучие волнует, пусть земля мужьям моим будет пухом и никогда они не восстанут из мертвых под рукой какого-нибудь шального и вечно пьяного некроманта. Содрогнулась, представив себе такую кошмарную возможность и всхлипнула уже совсем искренне.

— Вы так добры и великодушны, — в голосе герцога проскользнула небольшая толика яда.

— Да, я такая, — отняла платочек от глаз и улыбнулась сквозь слезы.

«Мы еще посмотрим, что ты будешь говорить ночью», подумала про себя и снова лицемерно вздохнула. Герцог уставился на меня, не мигая, пытаясь переварить мою последнюю фразу. Я же двинулась к Ерелею, попросить выделить герцогу компаньонов. Следовало сделать еще несколько дел, прежде чем герцог успеет просчитать какую цену я заплатила жрецам и перебить ее своим золотом. То-то он так легко согласился, а я сначала и не сообразила. Теперь же догадываюсь, как будет действовать. Пусть тратится, я не против… Главное, чтобы жрецы с ним хотя бы до ночи посидели. А большего мне и не надо. Впрочем, раньше он и сам вряд ли рискнет. Ночь самое подходящее время для моих и для его планов. Но на всякий случай я потороплюсь. Мне нужны свидетели и чем больше, тем лучше.

Я спокойно наблюдала за тем, как Ерелей в сопровождении нескольких служек собственной персоной повел герцога в молельню — тоже почувствовал поживу — и, только проверив, что они точно ушли, сказала оставшимся жрецам:

— Начинайте без меня, я скоро вернусь.

Нужное письмо написала быстро, как и отдала необходимые распоряжения и вернулась в гостиную, ждать. Отозвала тетушку в сторону и шепнула ей:

— Не убирайте далеко коробку вместе с содержимым, она скоро пригодится.

Я сидела в кресле, наблюдала за тем как жрецы поют, постукивала ножкой по ковру, теребила платочек и напряженно ждала результата своих действий. А тетушка, явно в предвкушении, довольно посматривала на меня, да посмеивалась. Вряд ли поняла, что именно я задумала. Но догадалась, что самое интересное еще впереди. Да и как не догадаться, когда такие события в доме? Все вверх дном. Как и тогда, когда я была замужем в шестой раз. Шестой мой муженек кроме герцогского титула и карточных долгов не оставил после себя ничего. И как отец согласился меня замуж за него отдать? Совсем отчаялся? Так вот, герцог Дарновский был тем еще дебоширом и пьяницей. А азарт любил до безумия. Без бушующего пламени в крови жить не мог. Его дружки постоянно гостили в нашем доме, устраивая попойки и гуляния, на которых я предпочитала не появляться. Моя репутация пусть и была после всех покойников в моей жизни и на последнем издыхании, добивать ее общением с друзьями моего шестого муженька я не собиралась. Кроме этого шестой мой муж любил устраивать скачки наперегонки с такими же пьяными и отчаянным друзьями, как и сам. Вот во время последней из таких скачек он шею-то себе и сломал. Вылетел из седла и все, я снова вдова.

Меня так и подмывало пойти проверить чем там занимается очередной герцог вломившийся в мою жизнь, но я терпела, хоть и тянуло позлорадствовать при наблюдении за тем, как мужчина на холодном полу пытается пережить нудные завывание служек и пьяного Ерелея. Или как и я строит коварные планы? Вполне возможно, герцога не стоит недооценивать.

Приход слуги стал бальзамом на мою душу. Выслушала доклад и шепнула:

— Веди в мою спальню. Господа, я оставлю вас ненадолго, — это уже жрецам.

Кивнула тетушке на коробку и вышла из гостиной. Баронесса должна понять, она догадливая, что от нее требуется. Не зря на нее надеялась, моя компаньонка поняла все как надо. Вышла следом вместе с коробкой в руках. Я довольно усмехнулась и забрала у нее подарок.

— Баронесса, поучаствуете? — спросила тетушку.

— Ни за что не откажусь от этого представления, — хихикнула компаньонка. — Деточка, ты просто прелесть. Даже не плати ты мне за сопровождение, я бы ради такого веселья пожила бы с тобой, — она помолчала, покачала головой и хитро сказала. — Последнее было шуткой, дорогая племянница.

— Я так и поняла, — улыбнулась ей в ответ и решительно направилась к себе в спальню.

После того, как оставила коробку там, вернулась к компаньонке, которая дожидалась меня в коридоре.

— Тетушка, — обратилась я к ней. — Мне нужна будет ваша помощь. Слуг я привлекать не хочу. Необходимо, чтобы круг заинтересованных лиц был минимален, но достаточен… Количество жрецов подсказать?

— Я поняла. Те же самые грабли? — спросила баронесса, насмешливо качая головой.

— Те, да не те, — недобро сощурила глаза. — Герцогу понравится. Я только колеблюсь, в спальне все устроить… Или нет.

— Если пойдет в спальню ночью, будет за что наказывать. Если не пойдет и щелчок по носу не понадобится, — глубокомысленно заметила тетушка.

— А я хочу его наказать даже не за спальню, — вредно ответила я. — За ночную рубашку и приход без приглашения. Пусть и была готова к его визиту.

— Ты можешь очень сильно разозлить его, — компаньонка вздохнула.

— Что мне его злость? Я ему нужна живая, — горько ответила ей. — И с поломанной жизнью.

— Он может зайти слишком далеко, — загадочно улыбнулась баронесса. — Задела ты его. Не на всякую женщину смотрят с таким желанием, дорогая.

— Я приз в игре. Точнее даже не приз, тетушка. А только объект, который поможет ему заполучить что-то очень крупное… И… Насколько далеко, и что вы имеете в виду?

— Спор, значит. Мужчины всегда были таковы, и такими останутся… За то мы их и любим, — баронесса склонила голову набок, седые локоны, спускавшиеся из прически по шее на плечо, заскользили по коже. — Он может надумать на тебе жениться, дорогая племянница. Детонька, будь осторожней.

— Такие ловеласы как он, не женятся, — фыркнула в ответ. — А на объектах спора тем более. Как же он меня не уважает, если поставил на кон мою честь, которой не имеет права распоряжаться? Нет, тетушка, вы не правы.

— Посмотрим, — ответила мне загадочно. — Будем ждать? Или?

— Решится или нет, вот в чем вопрос, — закусила губу размышляя над тем, как поступить. — Хорошо, дам ему еще один шанс.

— Умная девочка, — рассмеялась баронесса.

— Самым умным было бы сбежать из города инкогнито и не ввязываться в эту историю, — достала платочек из кармана, покрутила в руках и положила обратно. — Вот только претит мне уступать. Из-за того, что какой-то самонадеянный герцог решил испортить мне жизнь, менять привычки, бежать, прятаться… Это слишком много для такого кобеля как он. Он достоин того, чтобы его наказали… И раз у меня нет защитников, придется делать это самой.

— Не заиграйся, Тьяна. Успей вовремя остановиться, — предостерегла меня баронесса.

— Идемте в гостиную, тетушка. Мне нужно еще демонстративно удалиться спать, а прежде послушать молитвы жрецов, — никак не прокомментировала ее слова.

Тетушка молча повиновалась. Далее мы с ней скучали, я тихо ненавидела герцога и всех жрецов заодно. Про себя клялась отомстить с особой жестокостью, правда уже только герцогу. Пусть только сунется в мою спальню. Жалеть тогда точно не стану. Получит все, что заслужил. Вот так я себя накручивала до тех пор, пока за окном окончательно не стемнело. Приказала слугам отнести еду в молельню, а так же поставить подносы в гостиной и, подбавив в голос грустинки, поднялась со своего кресла:

— Устраивайтесь с удобством, господа. Можете прерваться на перекус и ночью не сильно усердствовать в молитвах. Не хотелось бы портить с соседями отношения, — про соседей я, конечно, погорячилась, не слышно у них ничего. Но повод дать жрецам не петь нужен был, я его дала. — Я сегодня устала, пойду немного отдохну. Голова разболелась. Хочется прилечь.

Наживка закинута, следует ждать результатов. И провести последний инструктаж. Чем я и занялась. Тетушка, когда увидела, какой сюрприз приготовлен для герцога, долго молчала, потом повернулась ко мне и с тревогой спросила:

— Ты уверена, Тьяна?

— Да, — ответила без колебаний и криво улыбнулась. — Он заслужил это. Я из-за него нормально в своей кровати спать не могу. Дешево он не отделается.

— Будь осторожна, ты начинаешь переходить грань, — вздохнула тетушка, но больше ничего не сказала.

Она затаилась у дверей. Роль для баронессы была заготовлена простая, выскользнуть незамеченной и предупредить кого нужно. Я же до последнего момента буду прятаться. Незачем герцогу видеть меня раньше времени. Дальше время потянулось медленно, очень медленно. Мы с тетушкой затаились, стараясь лишний раз не двигаться… Выдать себя слишком рано будет обидно. Такой план сорвется. А ждать пришлось долго…

Герцог все-таки пришел. До последнего я надеялась, что он умней и откажется от такой рисковой затеи. Но он решил действовать. Привык, наверное, к тому, что в женских спальнях его ждут с распростертыми объятиями. Что же, теперь пусть не жалуется.

В последний момент пришла в голову мысль, что Его Светлость мог доплатить жрецам так, чтобы они вовремя вошли в комнату и скорее всего предупреждать никого не придется. Самый логичный вариант, если исходить из того, что герцогу очень нужно меня скомпрометировать. Ладно, не будем надеяться только на его смекалку. Да и план уже не переиграешь. И если ход моих мыслей верен, то мужчина вряд ли будет к тому моменту одетым. Ему нужно сигануть в мою постель полуголым, так, чтобы ни у кого не оставалось простора для фантазий о том, чем мы таким интересным на ночь глядя занимались.

Появление жрецов раньше, чем их могла позвать тетушка, неожиданностью для меня уже не стало. Подготовился, стервец, снова все продумал… Только в очередной раз не учел одного, что у меня свои планы на эту ночь, которые ему по вкусу не придутся.

Зажегшийся свет — баронесса сообразила, как сыграть на изменении в планах и взяла на себя роль мага-осветителя — осветил любопытную картину. Его Светлость сжимал в жарких объятиях кого-то, кто отвечал ему полной и безоговорочной взаимностью, обвил руками шею и не давал отстраниться. Так хорошо запомнившаяся всем сорочка, просвечивала, намекая на вполне ясные намерения надевшего ее мужчины…

Жрец Ерелей, возглавлявший команду паломников, ворвавшихся в мою спальню, стоял вытаращив глаза и явно потерял дар речи. Хорошо, что герцог продумал все до мелочей, рассчитал время до мгновения. Иначе бы успел распознать подделку под меня. Не рой другому яму, сам в нее упадешь. Только как бы и мне в нее не упасть. Дороюсь когда-нибудь. Пока же мой выход.

— Герцог! — в ужасе всплеснула руками, входя в спальню через вторую дверь. — Что вы себе позволяете? Я понимаю, что у вас странные вкусы, сегодня мы их уже обсуждали… Но в моей спальне? Это не лезет ни в какие рамки! Уходите, сейчас же. Я думала, что вы пришли в мой дом помолиться вместе со мной… А вы!

Я изображала праведное возмущение, жрецы молчали, как и тетушка, которая укоризненно покачивала головой и вздыхала. И я понимала, кому предназначаются эти вздохи. Мне… Осуждает мою задумку. Но мне герцога не жаль. У него такая репутация бабника, что лежание в обнимку с мужчиной в кровати на ней сильно не скажется… А если и скажется, то решат, что герцогу просто захотелось разнообразия. Пусть почувствует на своей шкуре каково это, входить в светские гостиные и слышать недобрый, смакующий шепоток за спиной.

Его Светлость, наконец, высвободился из объятий мужчины — на его месте, я бы не торопилась так демонстрировать партнера во всей красе, если у кого и оставались сомнения, теперь их точно не будет — вскочил с кровати и, яростно сверкая глазами, направился ко мне.

Кажется сейчас меня будут убивать. Вот только не боюсь я. Совсем. Гордо вскинула голову, взглянула с ненавистью в зеленые глаза и прошипела:

— Вас что-то не устраивает? Кровать жесткой показалась? Или мы сильно помешали? Так можете продолжить, мы удалимся. Мы здесь все люди воспитанные, тактичные. Вваливаемся в чужую спальню только по приглашению. Правда, герцог? — слова я практически выплевывала ему в лицо, даже не скрывая всю силу ненависти и ярости, что бушевали во мне.

— Фурия, — прошептал мужчина, глубоко вздохнул и надел маску невозмутимости. — Ведьма, — продолжил он, глядя мне прямо в глаза, только сжатые в кулаки руки показывали в каком напряжении на самом деле герцог находится. — Стерва, — и сделал несколько шагов ко мне. — Красивая стерва, — добавил и заключил меня в объятия.

Его лицо склонилось ко мне и к своему ужасу почувствовала, как его губы накрывают мой рот. Поцелуй был жестким, яростным, полным злости на меня. Вот только так просто спускать эту вольность я герцогу не собиралась. Со всей силы вонзила зубки в его нижнюю губу и довольно оскалилась, когда мужчина от меня отшатнулся со сдавленным возгласом.

— Фурия, — сказал он еще раз, вытер тыльной стороной ладони с губы кровь, отвернулся, окинул взглядом помещение, собрал свои вещи под тяжелыми взорами всех присутствующих, на прощание кинул мне многообещающий взгляд и вышел из комнаты.

Жрецы посторонились, пропуская герцога, они все еще находились в шоке. Ловеласу придется отстегнуть немалую сумму на ремонт храма, если он хочет, чтобы эта история как можно дольше не предавалась огласке. Но раньше или позже, жрецы не выдержат… Такая пикантная новость, как удержаться? Я бы не удержалась. Никакое злато мира не помогло бы. Сам виноват. И если то, что могут разболтать слуги, не так серьезно, то вот то, что могут рассказать служители Триединых, стоит гораздо дороже. Герцога ждут нелегкие деньки. Меня, впрочем, тоже. Каким же будет симметричный ответ? Завтра узнаю. Что-то мне подсказывает, что запланированную на завтра каверзу можно не отменять. Герцогу вполне хватит наглости заявиться в гости, даже после всего произошедшего.

Баронесса, пока я находилась в прострации и пыталась осмыслить все сегодняшние происшествия, взяла руководство спектаклем на себя. Попросила жрецов выйти, а юношу в постели переодеться и идти на все четыре стороны. Юноша томно потянулся, тряхнул длинными черными волосами, женственное смазливое личико капризно исказилось:

— А плата?

Я повернулась к громоздкой шкатулке на туалетном столике, подняла крышку, достала тяжелый кошель и кинула парню:

— Держи, хорошо сработал. Передавай Гораю мою благодарность. Он больше ничего мне не должен. Тетушка, — обратилась к баронессе. — Помогите молодому человеку найти дверь.

Компаньонка молча повиновалась, только напоследок кинула мне укоризненный взгляд, мол переборщила ты девочка. Но я в ответ поморщилась и повернулась к туалетному столику. Открыла крышку шкатулки, закрыла, снова открыла… Провела пальцем по изящной резьбе на крышке, мельком подумав, что это, пожалуй, самая полезная вещь, которая доставалась мне в наследство от мужей. Шкатулку мне оставил Тор. В ней можно было хранить драгоценности, деньги и прочие ценности и не бояться, что они будут украдены. Открыть крышку могла только я. И не в ключе или замке было дело — их просто не было на самом деле — а в какой-то особой магии, которая не давала посторонним возможности даже заглянуть в шкатулку. Только хозяйке или хозяину. Хозяином до меня был Тор, а после того как он мне ее подарил — я.

Пора ложиться спать, вот только не усну я. После всего, что произошло в этом доме сегодня? Сложно будет уснуть, даже несмотря на то, что чувствовала я себя очень уставшей. Позвонила в колокольчик и приказала, явившейся Лоре, сменить постель. Но даже после того, как все поменяли не могла заставить себя лечь. Так и мерещился герцог, обнаженный герцог собственной персоной. Уж очень красив он был и его тело, когда он лежал в объятиях парня, успела оценить. Так и тянуло прикоснуться и проверить, что это совершенство мне не пригрезилось. Совсем от одиночества схожу с ума. Даже ненавистный мне ловелас стал казаться привлекательным, а идея стать его любовницей не столь отвратительной.