Муж совета

III.

-- Вы-пьем!.. -- мотнул даже головой от удовольствия о. Евгений, и тотчас затянул густой октавой:

В чем суть любой науки, --

И смысел жизни в чем?

Во-зьмем графинчик в ру-ки,

Да... р-рю-мочку нальем!!.

-- Не забыл еще семинарии-то!.. -- смеялся о. Флавиан: -- поэт!!! Помню, бывало все стихи писал в семинарском журнале... Кто чего, а Беневоленский -- стихи!,. Хе-хе... Поэт!.. Гораций!..

-- Прошла пора!.. -- вздохнул почему-то о. Евгений: -- помню, я в то время стихи на праздник Богоявления написал и преосвященному снес, а тот их в Епархиальных Ведомостях приказал напечатать... Эх, была пора... Молодость... Ну, да все это быльем поросло!.. Давай-ка хватим по чарочке!.. По манерочке!.. Что бы душу обожгло!.. И в писании сказано: -- "аще уныет плоть твоя, -- выпей настоечки и закуси сельдью"!..

-- Хе-хе!.. В каком же это писании-то?..

-- Разумеется, -- в турецком, -- коего в семинариях не проходят, а в жизни, на практике изучают... Слыхал про кровь Сатаны?.. Вот она... Вот... В сем зловредном стеклярусе и с петушком на дне!.. Ну-ка, плюнь на нее!.. Ага!.. Вот и не плюнешь!.. Ибо, -- что там не толкуй, -- а крепко человецы одиннадцатую заповедь помнят: -- "пей, -- сколько влезет, -- только не попадайся"!.. "Матушка!.. За твое здоровье!..

-- Кушайте, батюшка!.. Да насчет петуха-то доскажите... Инте-ресно!..

-- Ладно!.. На чем я остановился?..

-- Киржак пришел...

-- Вот!.. Пришел и говорит: -- "Отец!.. Отродясь я вашего духовного порога не переступал, -- пришлось!.. Принимай в гости!!." Я, конечно, сейчас -- самоварчик, за стол его сажаю, -- сам знаешь: -- раскольник прихожанин -- тот же гость!.. Славный старичок-то, древний, -- борода, как у Авраама...

-- "Ты, говорит, -- отец, о чае не заботься, потому отроду я этого зелья не пивал, -- да и пить из твоей посудины не стану... говорю прямо... не серчай!.. А пришел, говорит, -- я к тебе по делу, -- на счет дочери..." -- "Что такое"?.. -- говорю. -- "Повенчай ее с Яковом"... Признаться, я даже рот разинул: этакой кондовый кулугур дочь в церкви повенчать просит... -- "Дедушка Андрей!.. -- говорю: -- да ты в уме"?.. -- "В уме, -- говорит: и знаю что великий грех творю перед лицем Господним, -- да ничего не поделаешь"...

-- Ведь ее, говорю: -- дочь-то твою к православию присоединять придется, -- иначе венчать нельзя"!.. -- "Присоединяй, говорит: -- коли нужно, -- для формы и это сделай, -- все одно потом она своего обряда держаться будет... Лишь бы повенчать... Чтобы крепость в браке была!.. А то нет хуже того сраму, -- коли дочь мою да спустя какое время как распутку прогонят... Не могу того снести, лучше на грех пойду!.. Уж коли ушла она к Якову -- повенчай их!.." Пошел у нас разговор шире да дале. Поторговались-таки с ним, как цыгане на ярмарке... Скупу-ший старичишка!.. Я ему рублик спущу, он мне полтинничек надбавит... Напоследок же и говорю: "ну, дедушка Андрей, -- я для тебя уваженье делаю, уважь и ты мне: -- отдай петуха!.." Зачесал в затылке... -- Эх, -- говорит: вот уж это мне тяжелее, чем дочь к православным отдавать... Да где наше не пропадало... бери"!.. И стал петух -- мой!..

-- Целая история!.. -- сказал о. Флавиан.

-- С географией!.. Вот, как узнал про то дьякон, и завоевал!.. Ходить перестал ко мне, -- не кланяется, только раз в церкви и говорит: -- "вы, батюшка, позабыли, кому курица при обыске полагается"?.. Я смеюсь... -- А ты, -- говорю, -- дьякон, забыл, -- к кому изначала с курицей за благословением перед начатием дела приходят?.. Что сначала-то, -- обыск или благословенье"?.. -- Я, -- говорит дьякон, -- зна-ю!.. Только, говорит, и вы кое-что скоро узнате"!!.. И действительно... Такой он доносище нацарапал, что и левой ногой не переступить!..

-- Экий гвоздь!.. -- сказал о. Флавиан, наливая рюмки...

-- Гво-здь!.. Заноза... Занозил он мне, что и пластырем не вытянешь... Вызывает меня в скорости о. благочинный... Приезжаю... Ты ведь нашего-то благочинного знаешь?.. Седенький, маленький, голова трясется, нос пуговкой... Ордена во всю грудь... Заслуженный... Полковым был... Севастопольский... За повенчание офицера... того... шесть месяцев.

-- Святовратов?..

-- О-н!!. Говорит мне: -- "Рабе!.." У него, знаешь, привычка такая... "Рабе Евгение!.. Скажи по совести: кто кого?.. Драка была или так только по словесности?.. Я, знаешь, смутился... Стою, смотрю и не понимаю... А он: -- "Можешь ты мне объяснить, о чем дьякон на тебя донос написал?.." У меня даже в горле запершило и слезу вышибло...

-- "Ни сном, ни духом, говорю, ваше высокоблагословение, -- о сем понятия не имею, ибо невинен, как новорожденный младенец...

Тут и вынес он мне вот этот самый документ... "Мне, говорит, предписано дознание провести..." читай... вот!..

О. Евгений достал бумагу и подал о. Флавиану.

Тот отыскал очки, подвинулся ближе к лампе и стал читать...

Его Преосвященству, Преосвященнейшему Епископу... и т. д.

Дьякона Вознесенской церкви Софийского прихода Иоанна нижайшее прошение.

Прибегая к святительским стопам Вашего Преосвященства, нижайший послушник Ваш, смиренно умоляю об архипастырской революции. Угнетаем зело от пастыря нашего Софиевского прихода, Вознесенской церкви, -- и к тому же пастырь сей утесняет, злоупотребляя властию над нижайшим послушником, -- ибо младенец Копылов недавно скончался, не придя в православное единение со святою Апостольскою церковью, ибо он в карты играл и не пошел... Также и крестьянин Худой умре без напутствия и, христиански будучи погребен, раб того недостойный, ибо пастырь, упиваясь безмерно, лишает к тому же и дохода!.. Противно апостольским правилам держит руку глаголемому старообрядцу, сиречь киржаку, мзды ради, к чему есть свидетели, и даже под присягою, -- ибо притесняет, а я того не заслужил, к тому же служу в церкви Христовой добронравно, что отмечено и у о. благочинного в "Клировых Ведомостях" в графе "О духовных и их семействах..." И пел я в хоре... Посему, всепокорнейше прошу, Владыко, святительской защиты и к тому же следствия...

Нижайший послушник вашего преосвященства диакон И. Попловин...

-- Нравится?.. -- сказал о. Евгений...

-- Лукаво зело!.. Настрочила стрела полицейская... А правда есть?..

О. Евгений почесал затылок...

-- Не скрою души моея тайн пред тобою, богомудре!.. -- засмеялся он... -- Действительно, Худой-то помер как раз, когда я...

Он мигнул на графин...

-- Без словес был... сиречь в бесчувствии... Понимаешь?

-- Как не понять...

-- Младенцы тоже... Знаешь этот народ...

-- Знаком немножко...

-- Злокозненный!.. И часу погодить не хочет, не разбирает того, что у человека в голове может быть турецкие полки ходят да в барабаны бьют... Очнешься немножко... -- Был младенец?.. -- "Был, говорят, да волею Божиею того..." Эх!.. Под кого из нашего брата подкопаться нельзя... Не святые ведь... С кровию, с плотию... И к тому же с жаждой...

О. Флавиан крутил головой в сильнейшей задумчивости... Он даже встал и прошелся по комнате, заглаживая лысину...

-- Исто-рия!.. -- бормотал он: -- шла баба в консисторию, а наш-то благочинный надел тулуп овчинный... Скверно, брат...

-- Извлеки, друг, из бездны сея словом разума...

-- Не придумаю, как быть... Всемерно надо отвратить следствие...

-- Знаю!.. Вот я приехал к тебе... Ведь ты законник!.. Муж совета!.. В духовных следователях, мотрика, шестой год служишь!..

-- Дело-то трудное... Не знаю, что и придумать, отец... Давай-ка, выпьем для ума просветления!..

-- Резон!..

Они налили рюмки.

-- Сла-до-сть!.. -- басил о. Евгений, -- поворачивая рюмку перед лампой: -- елей елеонский!.. Не доводит только этот елей нас до добра, ибо -- средство есть душевного потопления... Матушка-кума!.. За твое здоровье!.. -- Ку-м!..

-- Пей, не робей!.. Выручим!..

-- Аль идея пришла?..

-- Великолепная!.. Кратко и ясно: поезжай в город!..

-- Ну?..

-- Протоиерей Селиванов тебе знаком?..

-- Помощник и покровитель... по старой памяти... В хоре пел у него.

-- Пади ему в ноги... Пусть перед владыкой замолвит... Если же отвратить следствия не удастся, как я полагаю, -- найди ты при его помощи в консистории ходы разные... Мышиные тропы... знаешь?.. Куда вода подтекает...

-- И монета катится?..

-- Вот!.. Словом, устрой так, -- чтобы следователя назначили из нашего округа...

О. Евгений широко раскрыл глаза...

-- Тебя?!. -- закричал он...

-- Назначут-то меня... Да ведь я тебе -- кум, -- мне отклонить придется, -- я и укажу на Любибратова... А Любибратов-то мне друг...

-- Ха-хха-хха!!.

-- Я Любибратову скажу: -- обели!.. Душой покривит, а белей снега Ливанского сделает...

-- Ба-шка ты!.. -- в восторге орал о. Евгений, обнимая о. Флавиана, -- как распутал!.. Разрубил!.. Разрубил!.. Лучше Македонского!..

-- Для милого дружка...

-- Теперь я ничего не боюсь... Ты глаза раскрыл мне... Даже дух от восторга занялся...

-- Облей его.

-- Обольем вместе!..

Они выпивали.

-- Матушка!.. Ха-хха! Ну и муж у тебя!.. -- орал о Евгений: -- Силиверст!.. Домострой!.. Муж совета!.. Теперь я и сам выплыву и дьякона утоплю...

-- Батюшка!.. А что же с петухом-то потом было?.. -- спросила попадья.

О. Евгений, прожевывая селедку, махнул рукою и промолвил:

-- Должно-быть, дьякон сглазил... Околел!..

----------------------------------------------------

Первая публикация: журнал "Пробуждение" No 6, 1908 г.

Исходник здесь: Фонарь. Иллюстрированный художественно-литературный журнал.