Мужество капитана Плюма

Глава X. ПРИГОВОР БЕТТИ

Этот голос преследовал Натаниэля вдоль узкого коридора тюрьмы, по которому он шел, шатаясь, между двумя стражами, и остался с ним во мраке темницы. Слова Стрэнга пробились сквозь полубесчувственный мозг и пытали его до тех пор, пока не вырвали из самой глубины его души глубокий и протяжный стон…

Стрэнг был жив. Он оставил в нем только искру жизни, и любовь женщины сумела воскресить его. Мысль, что Стрэнг жив и Марион — его жена, была невыносима. Наконец он без сил свалился на земляной пол и погрузился в забытье, которое казалось ему преддверием смерти. Он пролежал так бесконечно долго. Когда наконец Натаниэль проснулся, его первой сознательной мыслью было, что он избавился от голоса короля, что его насмешливые слова потеряли свою адскую силу. Это сознание было столь радостно, что капитан Плюм не мог удержаться от вздоха облегчения. Кто-то прикоснулся к его плечу. «Боже мой, неужели за мной», — мелькнула тревожная мысль. Но голос, который обратился к нему, оказался очень знакомым.

— Здорово, Нат, хочешь глоток воды?

Он жадно схватил протянутую кружку. Вода освежила его.

— Нель, — шепнул он радостно.

— Да, это я. Они всунули меня в эту проклятую дыру вместе с вами.

При помощи Неля, Натаниэль приподнялся. Темницу теперь освещала свеча, и он смог разобрать улыбку на лице товарища. Эта улыбка вернула Нату мужество. Он отпил еще глоток и почувствовал себя совсем хорошо, если б не одолевавшая его сонливость.

— Да, чертова дыра, — пробормотал он. — Обидно за вас, Нель.

И он, казалось, был готов погрузиться опять в сон.

Нель рассмеялся и приложил к его лицу мокрый платок. Благодаря этому глаза Натаниэля побороли дремоту.

— Я был уже здесь раньше, — ответил Нель. — Вам не стоит за меня особенно огорчаться. Можете ли вы встать? Здесь есть скамья, но недостаточно длинная, чтобы растянуться на ней, иначе я бы давно уложил вас там. Но это лучше, чем сидеть на грязном полу.

Он помог Натаниэлю встать. Когда Натаниэль был на ногах, он легонько отстранил Неля.

— Где стоит скамья, Нель? Я хочу подойти к ней сам. Мне кажется, что я не очень плох. Какой это чертовщиной они угостили меня.

— Ничем особенным, — успокоил его Нель. — Вы слишком мнительны. Вероятно, когда вы бежали, кто-то ударил вас сзади.

Силы Натаниэля после освежающего сна возвращались довольно быстро. Рана перестала ныть, и глаза могли смотреть на свет безболезненно. Он разглядел стены, сложенные из толстых бревен, блестевших от сырости, и земляной пол, покрытый липкой грязью, которая приставала к сапогам. Натаниэль неодобрительно покачал головой.

— Да, действительно чертова дыра, — сказал он.

Воздух темницы раздражал ноздри и горло, как плотный морской туман. На столе у стены Нат заметил рядом со свечой большое блюдо.

— Наш ужин, — сказал Нель, поймав его взгляд.

Он подошел к столу и перенес на скамейку блюдо с едой. Там были куски мяса, холодный картофель и ломти хлеба. Несколько минут они ели молча. Теперь, когда Нель заметил, что Натаниэль вполне владел собой, он не видел больше необходимости насиловать свое настроение и казаться более веселым, чем он был на самом деле. Действительно, радоваться было нечему. Оба сознавали отлично, что игра была сыграна и окончилась для них поражением. Для Неля будущее было совершенно ясно: еще несколько часов — и потом смерть. Единственное, что еще было неясно для Неля, — это к какой именно смерти они будут приговорены. Обычно жертвы этой темницы подвергались расстрелу. Иногда, впрочем, расстрел заменялся виселицей. Но зачем все это рассказывать Натаниэлю? Нель решил, что не будет огорчать своего товарища, ел молча, ожидая, когда заговорит Натаниэль, а Натаниэль в свою очередь не хотел огорчить Неля известием о браке Марион. Каждый из них старался облегчить другому эти тяжелые часы ожидания и не говорил о вещах, которые могли только растравить их раны. Когда они покончили с едой, Нат вытащил свою любимую трубку и набил ее остатками табака. Клубы дыма обволокли его и расположили к беседе. Он рассказал Нелю о своей борьбе со Стрэнгом и убийстве Арбора Кроча.

— Я очень рад за Бетти, — ответил Нель, после короткого молчания. — Жаль только, что вы не прикончили Стрэнга!

Окончив эту часть своего рассказа, Натаниэль перешел на более интимную тему. Он вспомнил слова Марион.

— Нель, — начал он спокойно. — Вы знаете, что Бетти любит вас, но не так, как маленькая девочка, с которой вы играли в детстве, а как женщина. Нель, когда я в последний раз видел Марион, она велела передать вам следующее: «Скажите Нелю, что он должен уехать ради Бетти. Скажите ему, что ее судьба легко может стать такой же ужасной, как моя. Скажите ему, что Бетти любит его и что она убежит и встретится с ним на материке».

Он слово в слово повторил слова, которые запечатлелись у него в мозгу. И когда Натаниэль произносил их, он вспомнил о другом разбитом сердце, чьи рыдания слышал в доме короля.

— Нель, мужчине гораздо легче умереть, когда он знает, что любим. Я, собственно, именно для этого передал вам слова Марион.

Многозначительно взглянув на Неля, капитан Плюм попробовал встать, и когда это ему удалось без труда, он зашагал по темнице. Он еле услышал ответ Неля.

— Я счастлив, Нат. Я очень счастлив, — он обхватил голову руками, потом через минуту спросил: — Есть ли у вас карандаш и бумага? Я хотел бы написать Бетти маленькую записку.

В одном из карманов Натаниэль нашел и то и другое. Нель встал на колени на липкий пол и положил бумажку на стол. Когда он кончил писать, он обернулся к Натаниэлю. Выражение его лица изменилось.

— Она всегда казалась мне такой маленькой девочкой, что я даже не смел говорить с ней на эту тему до этой записки.

— Как вам удастся передать ее?

— Я знаю тюремщика. Когда он войдет к нам, я постараюсь его убедить передать записку по назначению.

Натаниэль сунул руки в карманы. Его пальцы погрузились в золото, которое он получил от Прайса. Он вытащил горсть сверкающих монет и, отсчитав двести долларов, спросил Неля:

— Как вы думаете, это сможет его убедить?

Нель посмотрел на капитана Плюма с удивлением.

— Если он найдет это малоубедительным, я могу дойти до тысячи.

Нель все еще молчал. Он подумал, что капитан Плюм сошел с ума. Натаниэль заметил его странный взгляд и в сильном возбуждении стукнул кулаком по столу.

— Разве вы не понимаете, — крикнул он, — что значит для нее эта записка? В ней заключено все ее будущее! И вы также, наверное, знаете, что обозначает для нас эта темница, — добавил он уже спокойнее. — Это обозначает, что мы наполовину висим, что игра кончена и что ни вы, ни я не увидим ни Марион, ни Бетти. Эта записка — последний наш привет. Расскажите Бетти о своей любви, скажите, что предсмертным вашим желанием было видеть ее далеко отсюда, от Стрэнга, от мормонов, от этого ада. Заклинай ее именем твоей любви, наконец, — докончил Натаниэль, в порыве воодушевления переходя на «ты».

— Я так и сделал, — прошептал Нель.

Натаниэль вытащил другую горсть золота.

Пятьсот долларов за спасение души любимой — это очень дешево. Он двинулся к Нелю, чтоб вручить ему деньги, но волнение было слишком сильно, он почувствовал головокружение и поспешил к скамье. Нель сел рядом с ним.

— Итак, ты думаешь, это конец? — спросил Нель, довольный тем, что его товарищ сам понял положение вещей.

— Да!

Оба замолчали. Ход часов Натаниэля подчеркивал окружающую тишину.

— Что будет дальше? — спросил Натаниэль.

— Я не знаю, но что бы то ни было, это должно случиться скоро. Обычно это бывает на рассвете.

— И нет никакой надежды?

— Никакой. Весь берег материка теперь в руках Стрэнга. Он теперь не боится ни возмездия, ни наказания. Он даже не захочет выслушать нас. Я — изменник, революционер, а ты покушался на его жизнь. Мы оба приговорены.

Пока Нель говорил, мысли капитана Плюма больше были заняты судьбой Марион, чем его собственной. Он не мог удержаться, чтоб не спросить Неля:

— Что будет с Марион?

Он почувствовал, как его товарищ вздрогнул.

— Я в записке умоляю Бетти сделать все возможное, чтоб взять Марион с собою, — ответил он.

— Но если Марион не захочет?

Нель сжал кулаки и вскочил в сильном возбуждении.

— Если она не захочет, я клянусь, что торжество Стрэнга будет недолговечно. Я знаю, что, когда она станет его женою, она в ту же ночь освободится от колдовства, которым он ее опутал, и убьет себя.

Натаниэль медленно встал со скамьи. Он был бледен как смерть.

— Она не сделает этого. Она никогда не сделает этого, — проговорил он с заметной дрожью в голосе.

— Нет, сделает, я это знаю, — повторил Нель убежденно. — Как только ее ужасный договор со Стрэнгом будет выполнен, она убьет себя!

Он поднял руки к черному потолку темницы. Вся его фигура дышала сдержанным волнением. Натаниэль медленно отошел от Неля в угол комнаты, желая скрыть вдали от мерцающего пламени свечи выражение своего лица. Он боялся выдать себя. Что если Нель сказал правду? Он тяжело опустился на скамью. Если действительно Марион хотела убить себя после свадьбы, то теперь она уже мертва. Натаниэль наклонил голову и некоторое время сидел с каменным лицом в глубоком молчании, прислушиваясь к шагам Неля, который без устали ходил взад и вперед. Он только тогда поднял голову, когда услыхал скрип засова. Это вошел тюремщик. Нат видел, как Нель подошел к нему, услыхал перешептывание и заглушенный звон золотых монет. Когда тюремщик ушел, Нель подбежал к Натаниэлю.

— Он взял деньги, — шепнул он возбужденно. — И передаст записку завтра утром. Если будет возможно, принесет ответ. Я дал ему пока сто долларов, остальное обещал при получении ответа.

Натаниэль молча кивнул головой. Нель лег на солому. Но через секунду до Натаниэля донесся его взволнованный шепот:

— Судьи уже собрались. Мы скоро узнаем нашу судьбу. Иди сюда, Нат.

Что-то в голосе Неля поразило Ната. Натаниэль покорно встал и подошел туда, откуда раздавался голос. Брат Марион налегал плечом на дверь.

— Она открыта, — шепнул он.

Плохо смазанные петли скрипнули под его тяжестью. Струя свежего воздуха ударила ему в лицо. Через секунду они стояли в коридоре. Затаив дыхание, они прислушивались. Только звук падающих капель нарушал тишину. Нель осторожно потянул своего товарища за рукав.

— У нас есть один шанс против тысячи, — сказал он, когда они были опять в камере. — В конце этого коридора есть дверь, ведущая в помещение тюремщика. Если она тоже не заперта, мы можем попытаться бежать. Лучше умереть защищаясь, чем так. Подожди меня.

Он выскользнул обратно в коридор. Минутой позже вернулся. Дверь тюремщика оказалась закрытой. Пока Нель ходил на разведку, Натаниэль заметил со стороны противоположной двери полоску света.

— Откуда этот свет, — спросил Натаниэль.

— Через отверстие, которое было сделано для печной трубы. Если добраться до нее, то мы могли бы увидеть комнату судей.

Они осторожно двинулись вдоль коридора, пока не оказались под отверстием шириной в полфута, которое было на четыре-пять футов выше их головы. Через это отверстие доносились звуки голосов, но отдельных слов нельзя было разобрать.

— Это судьи, — объяснил Нель. — Они здорово торопятся сегодня!

Натаниэль почувствовал, как его товарищ вздрогнул.

— Черт возьми, мой револьвер, — воскликнул он возбужденно. — Один выстрел через эту дыру стоил бы тысячи записок.

Когда он услыхал среди голосов один голос громче остальных, Натаниэль поймал брата Марион за руку.

— Стрэнг!

— Да, король, — подтвердил Нель. — Тише.

— Я хотел бы знать, что там происходит.

Даже в эти трагические часы любовь к приключениям не покинула Натаниэля. Он чувствовал напряжение жаждущих борьбы мускулов, и кулаки его сжались бессознательно. Капитан Плюм даже забыл, что смерть уже отметила его. Другие мысли овладели им. Там, в нескольких футах от него, отделенные этой бревенчатой стеной, собрались люди. Их кровожадные дела, их страсть, любовь и ненависть были увековечены на одной из самых мрачных страниц истории, и эти люди были судьями…

— Я хотел бы посмотреть на суд мормонов, — повторил Натаниэль шепотом.

— Это довольно легко, — ответил Нель.

Он подошел к стене и пригнулся.

— Взберись на мои плечи.

Натаниэль не заставил себя дважды просить, и через секунду его лицо оказалось на одном уровне с отверстием. Он посмотрел в комнату. Комната суда была в два раза шире их темницы. Длинные узкие окна, подоконники которых были на одном уровне с землей, освещали ее. В дальнем углу стояли подмостки. На этих подмостках сидело десять неподвижных как статуи человек. Их каменные лица смотрели прямо перед собой. На полу стоял король мормонов и рядом с ним Бетти. Рука короля лежала на ее плече. Низкий торжественный голос Стрэнга доносился до Натаниэля однообразной волной. Он увидел, как рука короля, лежавшая все время на плече девушки, прикоснулась к ее волосам, и почувствовал, как его собственные пальцы впились в полусгнившие бревна. Проклятие было готово сорваться с его губ. Не нужно было слышать, что говорил король, его жесты были достаточно красноречивы. Однако последние слова пророка Нат все-таки уловил. Стрэнг произнес их громко и решительно.

— Бетти Кроч требует наказать смертью убийцу ее отца.

Натаниэль почувствовал, как плечи его товарища задрожали под его тяжестью, и он соскочил на пол.

— Там Бетти, — прошептал Натаниэль. — Ты хочешь ее видеть?

Нель колебался.

— Нет. Твои сапоги слишком надавили мне плечи, сними их.

Когда Нель опять занял свое положение и Натаниэль был у отверстия, он увидел другую картину. Через узкую дверь судьи покидали комнату, и скоро Бетти и король остались одни. Девушка стояла спиной к Стрэнгу. Она была смертельно бледна и все-таки прекрасна, так прекрасна, что Натаниэль затаил дыхание, когда увидел, что король приблизился к ней. Лицо Стрэнга пылало. Он медленно повернул к себе Бетти и говорил с ней ласково и так тихо, что до Натаниэля донесся только шепот. Он ласкал шелковые кудри ее волос, и они текли блестящим потоком между его пальцами. Неожиданно Бетти отстранилась от него. На ее щеках появился румянец, и глаза заблестели негодованием. Она успела отойти только на шаг, как король подскочил к ней и привлек к себе. Он ее так сильно прижал к груди, что крик боли сорвался с ее губ. В ответ на этот крик раздалось полное ярости рычание Натаниэля.

— Стой, чертова собака! — крикнул он угрожающе.

Король мормонов все еще держал отбивающуюся девушку в своих объятиях. На повторные и бессмысленные угрозы и крики капитана Плюма он повернул голову и увидел в отверстии стены сжатый кулак Натаниэля. Имя Неля, выкрикнутое девушкой в отчаянии, дошло даже до Неля, и в ответ на него товарищ Натаниэля так быстро выпрямился, что Натаниэль упал на пол.

— Боже мой, в чем дело, Нат? Дайте мне посмотреть.

Натаниэль быстро повиновался. Через секунду Нель был у отверстия. Но в большой комнате уже никого не было.

— Что там случилось? — крикнул Нель, соскакивая с плеч капитана Плюма. — Что они делали там с Бетти?

— Это был король, — ответил Натаниэль, стараясь владеть собой. — Когда король обнял Бетти, она ударила его и я крикнул.

— Она ударила его?

Нель дышал тяжело.

— Да, и, клянусь честью, достаточно сильно, чтоб он это запомнил, — сказал Натаниэль, повернувшись к другой двери коридора. — Они, наверное, войдут сейчас сюда, чтобы снова запереть нас. Нам лучше умереть сражаясь.

И Натаниэль начал шарить по липкой земле в поисках какого-нибудь камня или твердого предмета.

— Это было бы безумием, — сказал Нель, когда понял намерение своего товарища. — Здесь будет не меньше дюжины ружей. Мы должны вернуться в камеру, иначе мы ничего не узнаем про Марион и Бетти, а я надеюсь, что мы получим о них сведения еще до наступления ночи.

Они вернулись в свое помещение. Немного позже дверь в конце коридора осторожно открылась. Свет вспыхнул в темноте и проник через щели к ним. После нескольких секунд напряженного ожидания они увидели в дверях тюремщика. В руке у него был револьвер.

— Не пугайся, старина, — сказал Нель успокоительно. — Ты забыл запереть дверь и мы немного развлеклись. Это все.

Это заявление действительно удовлетворило тюремщика, и он хотел снова закрыть дверь, но Натаниэль вытащил горсть золотых монет и дал знак тюремщику подойти ближе. Глаза тюремщика заблестели. Он бросил быстрый взгляд назад в освещенный коридор, потом вопросительно посмотрел на Натаниэля.

— Пятьсот долларов за ответ, — шепнул капитан Плюм. — Пятьсот помимо того, что вы уже получили!

— Тюремщик дурак, — сказал Нель, когда, утвердительно кивнув, тюремщик закрыл дверь. — Мне жалко его.

— Почему?

— Потому что он берет у нас деньги. Неужели ты думаешь, что тебя не обыскали, пока ты лежал полумертвый на полу? Меня привели позже тебя, но я уверен, что кто-то знает про твои деньги.

— Почему же их не отобрали?

Нель молчал целую минуту и, прежде чем ответить, громко рассмеялся.

— Черт возьми, это великолепно! Тебя, наверное, обыскал сам тюремщик. Он знает, но не донес об этом Стрэнгу, потому что надеется оставить каким-нибудь образом эти деньги себе. Он здорово рискует, но, кажется, не даром!

— Да, он, наверное, рассчитывал, что я их закопаю где-нибудь здесь, — ответил Натаниэль, ложась на солому. — Тут хватит места на двоих, Нель.

Но Нель предпочел остаться сидеть на скамье.

Продолжительное молчание воцарилось в темнице. Только что пережитые волнения давали о себе знать, и рана Натаниэля снова разболелась. Вместе с болью вернулись и мрачные мысли о Марион. Он жалел, что не положил всему этому конец и не попытался с боем пробить себе дорогу, сражаясь со стражей тюрьмы. Они могли бы, по крайней мере, умереть как мужчины и избавиться от этого мучительно-беспомощного ожидания. Он не боялся смерти. Смерть часто угрожала ему своей костлявой рукой в плаваниях и приключениях его бурной жизни. Но было что-то глубоко оскорбительное для сильного здорового тела в этом беспомощном ожидании. Он привык смотреть на смерть как на врага хитрого и вероломного, но никогда не думал, что она может быть такой беспощадной и медлительной. Натаниэль покрывался холодным потом и беспокойно метался на своем соломенном ложе. Но истощение и усталость взяли свое, и он наконец уснул. Нель же не мог заснуть. Он продолжал молча сидеть на скамье, облокотясь на сырую стену, но долго не выдержал.

— Вставай, Нат, ради Бога, вставай! — крикнул он в самое ухо капитана Плюма.

Натаниэль открыл глаза.

— Я не мог удержаться, Нат, — извинился Нель, нервно смеясь. — Ты лежал как мертвый несколько часов, и я больше не мог выдержать этого проклятого молчания. Давай закурим. Я достал у тюремщика табаку и трубку.

Натаниэль вскочил на ноги. Новая свеча освещала темницу, и при ее свете Натаниэль увидел в лице Неля поразительную перемену. Оно осунулось и побледнело. В глазах молодого человека была мрачная сосредоточенность.

— Почему ты не разбудил меня раньше? — спросил капитан Плюм, испытывая угрызения совета. Он взглянул на часы. — Уже половина девятого. Ты получил ответ?

— Нет.

Они посмотрели друг другу в глаза, и Нель, не ожидая дальнейших вопросов, сам объяснил:

— Тюремщик передал ей мою записку в полдень, когда сменился. Он не передал ей лично, но клянется, что видел, как она получила ее. Он послал предупредить Бетти, что зайдет в определенное место за ответом, прежде чем снова заступит на дежурство. Но никто не пришел, и он вернулся без ответа.

Молчание, последовавшее за этим, было мучительно. Наконец Натаниэль нарушил его, запинаясь и как бы боясь высказать вслух свои мысли:

— Я убил ее отца и слыхал, как Бетти потребовала моей смерти. Я знаю, что я приговорен, но почему ты думаешь, что тебе предстоит та же участь? Мне кажется, что Бетти не ответила на твою записку потому, что знает, что ты останешься в живых и что скоро она тебя увидит. Ты будешь спасен!

Нель взял кусок мяса из блюда, которое принес тюремщик одновременно со свечой, и начал механически жевать.

— Ешь, Нат. Это наша последняя возможность закусить!

— Ты, значит, не веришь, что будешь спасен?

— Конечно, нет. Неужели ты можешь допустить, что Стрэнг оставит меня в живых, зная, что я собираюсь его убить?

Кто-то возился у засова. Оба повернулись на неожиданный звук, и когда дверь открылась, они увидели тюремщика. Он был очень возбужден.

— Я получил сейчас известие, — шепнул он торопливо. — Но оно стоит…

Натаниэль вытащил из кармана золотые монеты и уронил их на протянутую руку тюремщика.

— Мой мальчик следил за домом Бетти Кроч, — продолжал тюремщик, дрожа от сознания опасности, которой подвергался. — Час тому назад Бетти вышла из дому и направилась в лес. Мой мальчик проследил ее. Она побежала к озеру, села в лодку и начала грести прямо по направлению к морю. Она исполнит ваши распоряжения.

В своем волнении тюремщик незаметно для себя проговорился, и друзья сразу догадались, что он прочел записку. Вдруг из коридора раздались звуки открываемой наружной двери, и тюремщик, как ужаленный, выскочил из камеры. Но Натаниэль помешал ему захлопнуть дверь.

— Где Марион? — спросил он. Его сердце останавливалось от страха. — Ради Бога, скажи, что с Марион?

На мгновение испуганное лицо тюремщика прижалось к двери.

— Марион не видели с утра. Королевские офицеры разыскивают ее.

Дверь захлопнулась. Засов громко лязгнул. Как только они остались вдвоем, Нель не удержался от радостного крика:

— Они уехали, они оставили остров!

Но известие тюремщика произвело на Натаниэля совершенно другое впечатление. Он окаменел. Кровь в нем застыла.

— Ты уверен, что Марион убьет себя, как только станет женою Стрэнга? — спросил он.

— Да, прежде чем его грязные руки прикоснутся к ее платью! — воскликнул Нель.

— Тогда Марион уже мертва! — Слова Натаниэля падали точно тяжелые камни. — Марион уже в прошлую ночь была в гареме короля.

Выговорив это, Натаниэль упал на солому и закрыл лицо руками. Сознание проявленной слабости, мысль, что не сумел уберечь Неля от мучительного известия, что отравил последние часы друга еще одним страданием, вдруг пронзила его. Нель не произнес ни слова. Когда молчание угрожало задушить их, Нель уловил какой-то шум и сказал со спокойствием, более жутким, чем самое сильное волнение:

— Мне кажется, они идут за нами, Нат.

Действительно, теперь уже совершенно отчетливо из коридора донеслись шаги многих людей. Натаниэль встал. В инстинктивном порыве они бросились друг к другу и обменялись рукопожатием.

— Что бы то ни было, — шепнул Нель, — мы должны держаться до конца.

— До конца, — повторил капитан Плюм.