Мусорный космос

Глава 11 Тоннельные топи

Звуки оживлённого города глохли, но не исчезали полностью в подземных технических помещениях, в которых водились лишь крысы, плесень да тараканы с ремонтными дронами. Никто уже не помнит, когда в последний раз туда ступала нога человека, но сегодня тот день, когда это случиться вновь. Пробираясь сквозь тонны чёрной от пыли древней паутины, полностью в темноте, Иван Иваныч упорно следовал вперёд, чувствуя себя как в своей тарелке. Пусть они и более просторные, но это всё ещё технические тоннели, а это его стезя. И каким-то левым чувакам в них его не переиграть. По крайней мере, пока у него не отнимут его очки, без которых он в них был бы слеп, как крот.

— Так, теперь направо, — говорил он сам с собой, периферией глаз, сверяясь с картой, попутно с заметной периодичностью поправляя сползающий рюкзак, что уже успел осточертеть ему своими острыми краями до боли в спине. И вдруг его слух улавливают чьи-то аккуратно сменяющиеся шаги. Их много, больше двух, но туннель не рассчитан на пребывание более двух стоящих рядом персон — это его преимущество.

— «Ну что ж, Иван… Придётся попыхтеть», — подумал он и, глубоко вздохнув, побежал.

С десяток красно горящих глаз устремились следом, не отставая ни на шаг. Сердце колотилось, словно бешеное, разгоняя кровь. Все прочие мысли испарились, заменив собой первородные инстинкты, говорящие ему бежать сверх своих сил. Но даже так он ни на поворот не отклонился от проложенного им два дня назад курса. Они становились всё ближе и ближе, ближе и ближе, ближе и ближе. Настолько, что казалось, будто один из них вот-вот схватит его и он упадёт, что всё больше мотивировало его бежать ещё быстрее. И когда казалось, что сердце скоро выпрыгнет из груди, он забегает за поворот и видит полуоткрытую дверь, в которую тут же прошмыгивает и закрывает на вентиль.

— Фух… Такими темпами я умру раньше, чем они меня поймают, — обронил Иван, решивший взять небольшую передышку, опираясь рукой об ближайшую стену, как вдруг его глаза слепит прожёгшим в двери дыру факелом, от которого он рефлекторно прикрыл глаза. — Кузькины дети! Если я умру, обещаю, я буду приходить вам во снах!

Развернувшись, он оглядывает техническую комнату, а конкретно левую её часть, где находиться перекрытый ржавой вентиляционной решёткой технический тоннель для персонала. Подойдя ближе, совершенно не торопясь, он приседает, ухватывается за неё всеми пальцами и одним резким движением вырывает, откладывая в сторону. Столь же не спешно сняв рюкзак, он кладёт его впереди себя и, толкая, начинает ползти по довольно узкому, конкретно для него тоннелю. Он был грязным, вонючим, стенки натирали незащищённые места, а от одного дыхания в нём сводило горло, вызывая кашель, будто от красного перца. Но Иван, будто ему всё не почём, продолжал ползти, подавляя его. Когда же этот ад, наконец, закончился, и он уже почти надел рюкзак, из тоннеля донёсся грохот упавшей гермодвери. Нет, он не испугался, разве что немножко подскочил, но не более. А чего бы ему бояться? Они не смогут пролезть, не сняв своё снаряжение, чего точно не случиться. Но они вполне могут вызвать подмогу. Потому он поспешил убраться от сюда, да поскорее.

Очередные тоннели, отличающиеся только степенью затхлости. Иван только и делал, что бегал, останавливался у поворотов и прислушивался, если ли шаги. Это помогло ему избежать, по меньшей мере, трёх патрулей и почти достигнуть той точки, когда нужно было выбираться на поверхность. Но на четвертый раз его удача дала сбой… Вновь остановившись, он прислушивается и, не слыша ничего постороннего, выходит и видит на противоположной стороне развилки отдыхающий отряд наёмников, удивлённых не меньше, чем он.

— «Да вы издеваетесь?!» — пронеслось у него в голове.

Не прошло и мгновения, как Иван побежал от них, а они, ненадолго опешив, за ним.

— «Чёрт бы вас побрал!» — проклинал он их в мыслях. Ведь теперь ему придётся не только бежать по длинному пути, а ещё и удирать от этих остолопов.

Вновь это чувство… Чувство страха и желания жить. Они просто переполняли его голову, сердце и душу. Фора в несколько секунд исчезла. Теперь они вновь у него на волоске. Но вместе с тем он был крайне близок к спасению. Вот ещё немного, буквально за поворотом. Поднажав, истрачивая последние силы, он вырывается к заросшим топям, пробегая через них, словно опытный следопыт, пока они, тщетно пытаясь не отстать, поскальзывались, подали, пытались подняться и вновь падали из-за неприспособленной под это обуви — крайне глупая ошибка, когда ты собираешься лезть в заброшенную экосистему технических помещений планеты земного типа. И вот впереди, в кромешной тьме пробивается тоненький лучик света, едва освещающий тоннель, но такой яркий для него, почти слепящий. И даже так он видел заветную спасительную лестницу.

Подбежав и ухватившись за неё, он, подтянув очки ко лбу, начинает подъём, превозмогая не только свой собственный вес, но и вес полного рюкзака. Если бы сейчас его попросили описать весь произошедший день, то он бы, не сказав ни единого слова, ушёл, и никто не посмел бы сказать и слова против.

Последнее подтягивание. Рука устремляется ввысь, приподнимая люк, за которым в слабом свете переулка его уже ждали пятеро амбалов, наставивших на него пушки, скорее пытающиеся напугать, чем угрожать. Но вот один неожиданно отставляет оружие в сторону и, согнувшись, протягивал ему руку не сказать, что желанной для него помощи.

— Прошу, пройдёмте с нами, — заговорил он таким добродушным голосом, что могло показаться, что под этой бронёй скрывается ангел воплоти. В его случаи это был ангел смерти.

Понимая всю шаткость своего положения, Иван цокает языком и принимает руку. Сейчас лишнее сопротивление лишь навредит. Но как только его вытягивают на поверхность, двое хватают его за руки, а остальные стягивают рюкзак, начиная тормошить, из-за чего из него вываливается куча пенных камней вместо так желанного ими чёрного ящика. С недоумением показав их командиру, тот вздыхает.

— И тут обманка, — говорит он, как и прежде, беззаботным голосом, а затем резко ударяет Ивану в живот, от чего тот валиться и скручивается в позу эмбриона, пока в это время ангелочек, присев, нависая над ним, спрашивает: — Не расскажите, у кого он может быть?

— Не старайся, я всё равно не знаю, — прохрипел Иван и тут же по команде командира получает пинком в брюхо.

— Не правильный ответ. Ещё раз. Не расскажите, у кого он может быть?

— …

Вновь удар и жалкая попытка сдержать боль.

— Не правильный ответ. Ещё раз…

Удар. Вопрос. Удар. Вопрос. Удар! Вопрос! Удар! Вопрос! Удар!.. Глаза Ивана наливаются кровью, а в мыслях проносятся лишь воспоминания о любимой и об их прошлой жизни. И внезапно о Сае. Если не ради остальных, то хотя бы ради них. Он должен терпеть. Он должен молчать. Он должен… В последний раз нанеся удар, командир, поняв, что это лишь лишняя трата времени, поднимается и, уходя, махает рукой, говоря:

— Забирайте этого, — но затем резко останавливается, поворачивается и обращается к Ивану. — Даже не надейся на победу. Один из вас определённо расколется. А если и нет, то мы просто переловим вас по одному.

Иван не стал отвечать… Да он бы и не смог.

Командир, окинув его напоследок призренным взглядом, покидает переулок, оставляя всё на своих подчинённых. Те на удивление сжалились над ним и аккуратно подняли его, потащив в припарковавшуюся неподалёку машину.

— «Оставляю всё на тебя, гадёныш», — последнее, что всплыло в его сознании перед тем, как он отключился.