Музыка теней

Глава 29

Ее никто не спрашивал. Макхью просто сказал ей, что должно произойти, после чего ушел.

Учитывая обстоятельства, Габриела решила, что справилась с собой. Она не билась в истерике, не упала в обморок, когда вождь объявил ей, что она проведет с ним остаток своих дней. Лишь слегка побледнела.

Она утешала себя тем, что никогда не выйдет за Макхью. Он ей не нравился, а она, очевидно, не нравилась ему. Видно, долг его перед Бродиком ужасен, коль он собирался разрушить свою жизнь, взяв в жены женщину, которую едва знает и о которой наслушался гадостей. Габриела не сомневалась в том, что Макхью считает ее падшей женщиной.

Ни о каком браке не может быть и речи.

А что, если она сделает вид, будто согласна? Только на время? Этот маленький обман даст ей шанс спокойно все обдумать. Спустя два-три дня она скажет ему, что уедет.

Она взвесила все «за» и «против». С одной стороны, она и ее телохранители будут в недосягаемости для баронов. У них будет крыша над головой и покровительство. Даже если бароны узнают, где она, они не осмелятся вторгнуться во владения Макхью, поскольку понимают, что живыми им оттуда не выбраться. С другой стороны, ей придется жить… с ним.

Вождь Бьюкенен был явно доволен поступком союзника. Улыбаясь, он отдал своим людям приказ уходить. Габриела похлопала его по плечу. Она собиралась испортить ему настроение.

– Кузен Бродик?

Улыбка исчезла с его лица.

– Вовсе не обязательно называть меня кузеном.

– Вы можете ответить мне на пару вопросов?

– Что-нибудь случилось? – спросил он настороженно.

– Я понимаю, что вы чувствуете ответственность за меня, поскольку я ваша родственница.

Габриела не поняла, почему он поморщился, когда она сказала об их родстве. Может, ему напомнить, что он взял в жены англичанку? А когда жена обращается к нему, он тоже морщится?

Она решила перейти сразу к делу:

– Какой долг он должен уплатить, чтобы переложить на свои плечи ответственность за меня? Ведь он меня даже не знает.

– Спроси его об этом, – предложил он. – Если он сочтет нужным объяснить, то ты узнаешь ответ.

– И вот еще что, вождь, – продолжила Габриела. – Если мой отец приедет к вам, попросите его не приезжать за мной.

Бродик собирался уйти, но передумал.

– Габриела, Макхью не позволит, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Он защищает свою собственность.

С этими словами он ушел, оставив Габриелу в полном ужасе. Собственность? Теперь она стала вещью?

Несмотря на ноющее чувство в животе, она велела себе оставаться сильной. Она будет осторожна с этим Макхью. Если она не будет привлекать к себе внимание, возможно, он оставит в покое ее и ее телохранителей. А если она не будет путаться у него под ногами, он не станет ее донимать.

– Габриела, пора ехать, – раздался голос Макхью у нее за спиной. Она едва не упала в его объятия, когда повернулась.

– Я не слышала, как вы подошли, – выпалила она. – Вы ходите точно лев.

Он удивился:

– А ты видела львов?

– Вообще-то видела. В Сент-Биле отец как-то показал мне двух львов. Очень красивые.

«И страшные, – добавила она про себя. – Прямо как Кольм».

Габриела пошла за ним к лошадям.

– Вождь, я хочу, чтобы вы знали, я не стану оправдываться, и мне все равно, поверили вы в то, что говорили бароны, или нет.

– Тебе не все равно, – ответил он, не останавливаясь. – И мы знаем, что та женщина солгала.

Она схватилась за сердце и остановилась.

– Вы знаете?

– Разумеется. Я с самого начала знал, что она врет.

Кольм покончил с разговорами, и она ахнуть не успела, как он подхватил ее и забросил на спину Плута. Брейден протянул ей поводья.

– Твоим воинам разрешается поехать с тобой, – сказал Кольм.

Неужели он думает, что она поехала бы с ним, если бы ее воинам не разрешили сопровождать ее? Кольм сел на лошадь и поехал вперед.

Остальные двинулись за ним боевым порядком. По равнине они шли галопом, но сбавили скорость, добравшись до холмов. Воины выстроились цепью, чтобы пройти по узкой тропе, петлявшей среди склонов. Преодолев крутой поворот, Габриела увидела, что они оказались на скале, нависшей над Финнис-Флэт. Отсюда наблюдали за долиной бандиты, схватившие Лайама. Они ждали появления Макхью. Габриела вгляделась вдаль, прикидывая, возможно ли разглядеть лица с такого расстояния. Невозможно, подумала она. Только орлы на такое способны.

Она поняла, что задерживает процессию, и поспешила. Плут споткнулся о трещину в скале, и вниз полетели камни. Габриела посмотрела направо и ахнула. Под ней раскинулась бездна. Ее конь с трудом шел по каменистой гряде. Она отпустила поводья, чтобы он сам выбирал путь, и все же он еще дважды споткнулся, прежде чем тропа стала более широкой и не такой крутой. К тому времени она уже успела натерпеться страху.

Когда они добрались до травянистого склона, она нагнулась и потрепала Плута, благодаря его за пройденный путь. Выпрямившись, она поймала на себе удивленный взгляд Макхью.

Они продолжили путь. Похолодало, воздух стал влажным, Габриела продрогла до костей. Без теплого плаща она не могла согреться. Она думала, никто не замечает ее состояния, пока Макхью не велел Люсьену посторониться, чтобы ехать рядом с ней. У Люсьена не было выбора, жеребец Макхью просто оттеснил его в сторону.

– Ты замерзла, – сказал Кольм.

– Да, замерзла, – ответила она и добавила: – От вашего взгляда, вождь, мне не станет теплее. Быть может…

Она не поняла, что случилось. Еще секунду назад она сидела на спине Плута – и вдруг оказалась на коленях у Кольма, завернутая в его плед.

Грудь его была точно скала. Теплая скала. Как и его колени. Она так устала, что позволила себе расслабиться. От него приятно пахло вереском. Бароны, которые приехали на свадьбу, надушились духами, думая, что это отобьет вонь немытых тел. Габриелу тошнило, когда она стояла в одном помещении с ними. Но Макхью совершенно не походил на баронов.

Ей вдруг стало стыдно. Нехорошо обманывать его, какими бы благими ни были ее намерения.

– Я обманула вас, – выпалила она. – Я останусь с вами только на два-три дня, вождь, и я не собираюсь выходить за вас замуж. Я не стану винить вас, если вы сбросите меня с лошади. Надеюсь, что не сбросите, но винить не стану.

Его реакция удивила ее. Он ничего не сказал, лишь накинул плед ей на голову.

Люсьен скакал рядом. Он бросил на Кольма угрожающий взгляд и спросил:

– Принцесса, вам нужна моя помощь?

Она сбросила плед с лица.

– Мне стало тепло, Люсьен. Нет причин для беспокойства. – Она повернула голову и посмотрела на Кольма с укоризной, но когда повернулась обратно, Люсьен заметил на ее устах улыбку.

Макхью крепче прижал ее к себе. Женщина прошла за сегодняшний день через все круги ада, и после этого способна улыбаться. Если она и боялась того, что уготовил ей день грядущий, виду не подала.

– Мне не нужно разрешение твоих телохранителей, чтобы прикасаться к тебе, – сказал Кольм.

– Их разрешение не нужно, – согласилась Габриела. – Но тебе нужно мое разрешение.

Он не удостоил ее ответом.

Они обогнули очередной холм, и перед ними предстала его крепость. Сторожевая башня уходила ввысь и, казалось, терялась в облаках. Каменная стена окружала его твердыню, а деревянный подъемный мост лежал поперек рва, заполненного водой, на дне рва чернели речные валуны.

Кольм жестом велел ее телохранителям проезжать внутрь вместе с его воинами. Он всегда въезжал в ворота последним. Это был своего рода ритуал. Проехав внутрь, он занес над головой сжатый кулак, и мост поднялся. Скрежет металла навеял на Габриелу ощущение, будто ее заперли в подземелье. Она закрыла глаза и прогнала прочь мрачные мысли. Это ее убежище, а не тюрьма.

Солнце клонилось к закату, когда они проезжали по двору замка к главной башне. Все вокруг окрасилось золотом в лучах заходящего солнца.

Люди клана побросали свои дела и вышли приветствовать своего вождя и поглазеть на нее. Дети бежали за ними гурьбой. Некоторые женщины улыбались. Скоро это изменится, когда они узнают, в чем ее обвинили. Габриела надеялась, что к тому времени она будет далеко отсюда.

По меркам Сент-Била его дом не представлял собой ничего особенного. Квадратная конструкция не была большой, хотя к ней возводили пристройку. Три стены были каменные, а четвертую, деревянную, сейчас укрепляли валунами. Рядом с центральной башней установили леса с лебедкой, чтобы тяжелые камни можно было поднимать на самый верх.

– Ваша крепость очень отличается от английских.

– Чем именно?

– Замки в Англии обычно о двух стенах. Внешняя стена окружает двор замка, затем идет еще одна стена между башней и верхним двором. А иногда строят разводной мост внутри, чтобы отделить дом лорда от прочих сооружений.

– Мне не нужны две стены.

– И у вас только одна смотровая башня, – заметила Габриела.

– Мне нужна именно одна.

– Надеюсь, вы не сочтете, что я критикую ваш дом. Я просто указала на различия. Уверена, здесь я буду в полной безопасности.

Он ничего не ответил. Отец Гилрой прошел мимо нее и помахал рукой. Не будь она завернута в плед Макхью, непременно помахала бы в ответ.

Конюшни располагались на полпути между верхним и нижним двором крепости. В дверях никто его не встречал. Есть ли у него родня, кроме Лайама? Она почему-то не спросила. Впрочем, ей не составит труда это узнать в ближайшее время.

Макхью спешился с ней на руках. Едва он опустил ее на землю, как она отошла, чтобы соблюсти дистанцию между ними.

– Где мне и моим телохранителям отведут комнаты? Или нам занять два пустующих домика? А есть пустующие домики? – Боже, она нервничает. Что-то она разговорилась. – К слову сказать, я бы хотела отдохнуть. Мне просто нужно знать, где мне расположиться.

Отец Гилрой спас ее от этого потока слов:

– Принцесса Габриела, вы также устали и проголодались, как и я?

Она схватила его руку, как будто от этого зависела ее жизнь.

– Да, именно так, – сказала она с куда большим энтузиазмом, чем того требовала ситуация. – Я спрашивала вождя, где мне остановиться на ночь.

– Будешь спать внутри, – сказал Кольм.

Брейден подошел к высокой дубовой двери и распахнул ее. Она поблагодарила его и прошла внутрь, но остановилась на пороге. В башне было темно, она не видела, куда идти. Кольм взял ее за руку и повел за собой.

Деревянный пол скрипел под его ногами, а по коридору гуляло эхо от стука мужских сапог. Свет просачивался через открытую дверь. Когда глаза Габриелы привыкли к темноте, она разглядела просторную комнату с низким потолком. Справа была большая кладовая. Полки были битком забиты зерном, ячменем и бочками с вином. Запасов было столько, что клан Макхью сдержал бы осаду в полгода, если не больше. Вот только нужно еще добраться до крепости по отвесной тропе.

Слева проем в стене вел к лестнице. Ступени были на удивление широкими. На втором этаже находился главный зал. В камине гостеприимно горел огонь.

Служанка – полная пожилая женщина по имени Морна – поприветствовала их и пригласила сесть у огня. Кольм дал ей поручения и вышел. Стивен и Люсьен ушли с ним, чтобы присмотреть за лошадьми.

На третий этаж вела еще одна лестница. Там, как объяснила Морна, располагалась оружейная. Вождь Макхью распорядился, чтобы телохранители Габриелы спали там вместе с отцом Гилроем, пока не поступит дальнейших приказов. Габриеле отводилась комнатка рядом с оружейной.

Ей было все равно. Хоть стойло в конюшне. Тяготы дня навалились на нее. Она устала от путешествия, пропылилась насквозь. Комната рядом с оружейной сейчас казалась ей сущим раем. А когда Морна сказала, что приготовила им еду и покажет, где можно умыться, благодарности Габриелы не было предела.

За ужином отец Гилрой сел рядом с ней и говорил без умолку.

– Здесь нет часовни, – прошептал он. – Я не видел ее во дворе и спросил у служанки, она мне сказала, что ее попросту нет. Неужели все они язычники? Если так, то у меня работы невпроворот.

– Это будет сложно, но я уверена, вы справитесь, – сказала Габриела.

Он придвинулся ближе и прошептал:

– Не думаю, что вождь привез меня, чтобы я заботился о душах его подданных. Видимо, он хочет, чтобы я объяснил ему, как Лайам попал в аббатство. Он знает, что я не все рассказал ему о брате.

– Уверена, что он не станет держать вас силой.

Морна прервала их разговор:

– Что-то не так с едой? Ты, дочка, едва притронулась к ужину.

– Еда бесподобная, – сказала Габриела. – Просто я не так голодна, как мне казалось.

– Тебе бы поспать. Уж прости мне мою прямоту. Проводить тебя в твои покои?

Габриела кивнула. Она пожелала спокойной ночи отцу Гилрою, а также Кристиану и Фосту, и пошла за Морной наверх. Ее нагнал Люсьен. Он нес ее сумку со сменой белья и самым необходимым для путешествия.

– А брат вождя здесь? – Спросила она у Морны.

– Здесь. Не просыпался еще, как приехал. Наш лекарь присматривает за ним.

За первой дверью, которую они прошли, были покои вождя.

Комната, которую отвели Габриеле, раньше использовалась под склад. Там было влажно и пахло плесенью. Морна зажгла несколько свечей и поставила их на стол напротив кровати.

– Я пыталась проветрить комнату, но здесь стало холодно. Если хочешь, занавешу окно гобеленом.

– Я сама.

– Я приготовила тебе постель и положила несколько одеял на всякий случай. За дверью на сундуке есть вода для умывания. Я разожгу камин. Мой муж, Данал, принес сухих дров.

– Я сама разожгу камин позже.

– Но разве тебе положено заниматься хозяйством?

Габриела улыбнулась:

– Положено.

Морна нахмурилась:

– Не моего это ума дело, но я заметила пятна крови на платье и на плече. Ты порезалась?

– Видимо, да, – ответила Габриела, не желая рассказывать правду.

Морна вытерла руки о тряпку, заткнутую за пояс, и подошла к Габриеле:

– Раз у тебя нет служанки, придется мне делать ее работу. Я помогу тебе снять платье и осмотрю рану.

– Я сама могу позаботиться о себе.

– Каким образом? – спросила Морна, помогая ей стащить платье. – Разве ты сможешь обработать порезы на спине?

Габриела решила, что возражать бесполезно.

– Спасибо, Морна.

Увидев спину Габриелы, Морна закудахтала, словно курица:

– Ах ты бедняжка. Твоя спина – это один большой синяк. – Она принесла таз с водой и смочила в нем чистую тряпку. – Как это произошло? Ты поскользнулась и упала? – Решив, что так оно и было, Морна продолжила: – Ну конечно, упала. Сейчас я принесу целебную мазь. Закутайся в одеяло, чтобы не простыть.

Габриела вынуждена была признать, что ей приятно, когда за ней ухаживают. Это напомнило ей о доме.

Страх за отца и тоска по дому нахлынули на нее. Она помолилась Богу, чтобы он позаботился об отце, села на кровать и закрыла глаза. Она сидела так и ждала, когда вернется Морна. В наступившей тишине она могла спокойно поразмышлять над событиями дня.

Случившееся не укладывалось в голове. Бароны оклеветали ее. Дело не только в Финнис-Флэт. Разве эти жадные свиньи могут желать большего?

Вернулась Морна с мазью. Намазала Габриеле спину, вымыла ей лицо, смазала порез под глазом.

– Это тоже от падения?

Габриела кивнула.

– Болит? – Голос Морны был полон сочувствия.

– Нет, – ответила Габриела, хотя ощущала боль.

– Могу я сделать для тебя что-нибудь еще?

– Нет, Морна, благодарю вас. Вы славная женщина.

Морна покраснела до кончиков рыжих волос.

– Я делаю лишь то, что мне велели, деточка. Наш вождь хочет, чтобы тебе было хорошо здесь. Можно, я задам тебе один вопрос?

– Да, конечно.

– Как мне называть тебя? Воины, которые пришли с тобой, и священник называют тебя принцессой. Ты принцесса?

– Когда-то была. Теперь уже нет.

Так не бывает, подумала Морна. Видимо, решила она, миледи сильно ударилась головой, когда упала, и плохо соображает.

– У тебя не двоится в глазах, детка?

Вопрос показался Габриеле забавным.

– Нет, – заверила ее Габриела. – Не двоится.

Как только за пожилой женщиной закрылась дверь, Габриела подошла к окну, чтобы задернуть тяжелые гобеленовые шторы. Обычно холодная погода ей нравилась, но сегодня ей хотелось зарыться под одеяла и уснуть. На улице было темно хоть глаз выколи, ни единой звездочки в небе. Габриела видела лишь золотой свет в оконцах домов, усыпавших холм. Семьи готовились ко сну, устав от трудного, но плодотворного рабочего дня. Она попыталась представить себе идеальную семью: здоровые папа и мама и детский смех. И еще ощущение безопасности.

Мысли ее снова вернулись к отцу. Как он там? Не грозит ли ему беда? Слышал ли он о том, что сделали бароны?

Только когда холод стал невыносимым, она задернула гобелен и залезла в постель. Она слишком устала, чтобы разводить огонь в камине. Габриела прочла молитву, завернулась в плед Макхью и тут же уснула.

Она просыпалась среди ночи один раз. В комнате было тепло. В камине горел огонь. Что за чудеса? Она перевернулась на другой бок и снова уснула.

На следующее утро Габриела спустилась в большой зал, где ее уже ждал Стивен. Она поздоровалась с ним и спросила, не заходил ли он или кто-нибудь из телохранителей к ней в комнату ночью.

– Вождь Макхью попросил служанку проведать вас, прежде чем отправиться спать.

– С чего бы вдруг?

– Должно быть, Морна рассказала ему о синяках и ссадинах у вас на спине. Наверное, вождь беспокоится о вас.

– Значит, это Морна развела огонь в камине?

Стивен покачал головой:

– Она сказала вождю, что ваша комната выстудилась, и он приходил к вам.

– Он входил в мою комнату? – Габриела ушам своим не верила.

– Да, входил, – ответил Стивен. – Разжег огонь в камине. Фост не смог остановить его, и ему пришлось войти следом и стать рядом с вами, чтобы закрыть от посторонних глаз. Но он говорит, что вы с головой укрылись одеялами и вас нельзя было увидеть.

Стивен говорил так, будто ничего не случилось.

– А как Фост пытался его остановить? – спросила она, усаживаясь за стол.

– Он сказал, что встал у него на пути.

Она подумала немного и спросила:

– И что сделал вождь?

– Как выразился Фост, убрал его с дороги. Он не вдавался в подробности. – Губы Стивена скривились в ухмылке, столь несвойственной ему.

– Но он правильно сделал, что развел огонь, – сказала Габриела.

– Только сделано это было грубо, – заявил он с осуждением. – Если позволите, я пойду к своим. Вождь хотел поговорить с вами после завтрака.

– Где он?

– Не знаю, принцесса. Он передал, чтобы вы дождались его здесь.

И она дожидалась, дожидалась больше часа. Габриела стояла рядом с Морной и кухаркой, милой женщиной по имени Уилла, и слушала, как они обсуждают преимущества тушеного фазана перед жареным на углях. Ей было интересно, поскольку она ровным счетом ничего об этом не знала. Ее отвлек звук хлопнувшей двери. Секундой позже она услышала мужской голос и шаги на лестнице.

– Это вождь идет, – сказала Морна. – Мы с Уиллой пойдем по делам, чтобы вам не мешать.

Вождь вошел в сопровождении Брейдена и еще одного воина. Они поклонились ей и прошли в кладовую.

Макхью стоял на верхней ступени и смотрел на нее. Габриела опустила глаза. Она радовала глаз. Волосы обрамляли ангельское лицо, рассыпавшись по плечам шелковыми волнами. Невозможно было не замечать плавных изгибов ее стана. Он хотел ее, и это ему не нравилось. Габриела усложняла его жизнь.

Когда он вошел в зал, Габриела шагнула ему навстречу. Несмотря на хмурое выражение его лица, видимо, обычное для него, Габриела улыбнулась ему и пожелала доброго утра.

Кольм был не в духе.

– Сядь, Габриела, я буду говорить о твоем будущем.

Что он имеет в виду? Она ведь сказала ему, что останется у него в гостях еще на две ночи. Неужели он забыл?

Габриела отодвинула от стола стул, села на него и сложила руки на коленях.

Кольма не ввела в заблуждение ее смиренная поза. Он видел, что она нервничает. Габриела сжала руки в кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Она сидела, выпрямив спину, не глядя ему в глаза.

Он встал перед камином, скрестив руки на груди, и смотрел на нее.

– Вы хотели сказать мне что-то, вождь? – спросила она, когда пауза затянулась.

– Да. Габриела, как бы я ни старался скрыть это, клан рано или поздно узнает о том, в каком ты положении.

– Вы хотели сказать, они узнают о том, что я шлюха?

Он прищурился.

– Ты не станешь говорить этого слова впредь. – Он подождал, пока она кивнет, и продолжил: – Есть способ не допустить сплетен.

– Почему вас волнует, что люди будут говорить обо мне? Я здесь не задержусь. Если, конечно, вы не прикажете нам уехать сегодня же. Я угадала? Вы этого хотите?

– И ты поедешь к Бьюкенену! – воскликнул он гневно.

– Да, но только на одну или две ночи. Я отдохнула и уже решила, что стану делать.

– Неужели? И что же ты станешь делать?

– Поеду в Сент-Бил.

Он тяжело вздохнул:

– Сент-Бил контролируют англичане, разве нет?

– Да, но в горах я могу…

Он перебил ее:

– И как ты туда попадешь? Переплывешь через океан?

– Нет, конечно. Я думала…

– Ты хоть плавать-то умеешь?

– Я не собираюсь добираться туда вплавь! – воскликнула она в сердцах. – Я поплыву на корабле.

– И какой же капитан пустит тебя на борт? – спросил Кольм. – Если он попадется, то наказанием ему будет смерть. И тебе, и твоим воинам. – Он подумал и добавил: – Но если даже ты убедишь кого-то взять тебя с собой, как ты сможешь доверять ему? Ты не думала, что твоих телохранителей могут убить, а тебя пустить по кругу? – Он заметил, как кровь отлила от ее лица, и сказал: – Ты потрясена? Мужчины способны на такое. Ты забыла, какими глазами смотрели на тебя бароны? Как ты думаешь, что они сделают с тобой, если схватят?

Он продолжал засыпать ее вопросами. Она должна понять, насколько тщетна ее надежда на мирную жизнь в Сент-Биле.

– Мир не без добрых людей. Они помогут мне, – ответила Габриела.

– И ты готова подвергнуть этих людей смертельному риску ради спасения собственной жизни?

– Нет, не готова.

Кольм опроверг каждый ее аргумент, и через несколько минут надежды ее растаяли.

– Ты выйдешь за меня, Габриела.

Плечи ее поникли.

– Да что же это творится? Почему каждый мужчина, который встречается мне на пути, говорит о браке со мной? За последние два дня меня силком тащили замуж два наглых барона, один выскочка из Монро и жалкий вождь по имени Махенли.

Кольм улыбнулся:

– Жалкого вождя, о котором ты говоришь, зовут Макенна.

Она пожала плечами:

– Поскольку я не собираюсь даже разговаривать с этим грубияном, мне все равно, как его зовут.

– Все решено, – объявил Кольм. – Ты выйдешь за меня, и никто не посмеет называть тебя иначе, чем леди Габриела.

– Вы даже не спросили, согласна ли я.

– А с какой стати я стану спрашивать?

Его наглость не знает границ. Габриела почувствовала, как кровь снова приливает к лицу. Ей стоило огромных усилий сдержать свое возмущение.

Кольм видел, что она негодует. Она сжала кулаки. Он знал, что рано или поздно она выйдет из себя. Интересно, она понимает, насколько очевидны ее эмоции? Скорее всего нет, да и вряд ли она стала бы их скрывать.

Брейден прервал их:

– Вождь, они ждут вас.

Кольм кивнул и снова повернулся к Габриеле.

– Есть вопросы? – спросил он раздраженно.

Он серьезно? Конечно, у нее есть вопросы. Не одна сотня.

– У меня нет приданого.

– Мне не нужно приданое.

– Тут вы отличаетесь от других. Им была нужна лишь Финнис-Флэт.

– Нечего сравнивать меня с этими бастардами, – выпалил он гневно.

– Ради долга перед вождем Бьюкененом вы готовы поставить крест на своем будущем? Не пойму, зачем вам это нужно?

– Ты считаешь, что нужна этим людям из-за Финнис-Флэт?

– Из-за чего же еще?

Ее вопрос был наивным, но совершенно невинным. Она и правда не знала себе цены, а значит, никогда не пользовалась красотой, чтобы добиться желаемого.

– Я не стану тратить время на обсуждение их низких целей, – сказал он.

– А вы? Вы готовы разрушить свою жизнь…

– Габриела, ни одна женщина не сможет разрушить мою жизнь. Я ей этого не позволю, – заявил он.

– Я и не думала.

– Не знаю, как английские бароны обращаются со своими женами, но подозреваю, что дурно.

– Не все, – возразила она.

– Мы наших женщин не обижаем. Я никогда не сделаю тебе больно, и ты будешь под моей защитой.

Она верила ему. И замужество вдруг перестало ее пугать. Быть может, потому, что ей просто некуда деваться.

– А когда вы хотите отпраздновать свадьбу?

– У тебя есть выбор, – сказал он и нетерпеливо глянул на выход. У него оставалось все меньше времени на этот разговор. – Мы женимся сейчас или через шесть месяцев. Если сейчас, то нам не придется выполнять супружеские обязанности шесть месяцев.

Габриела была сбита с толку.

– Почему шесть месяцев? – спросила она.

– Чтобы клан знал, что ребенок, которого ты носишь, мой.

– Но вы же говорили, что не поверили той лжи…

Кольм перебил ее:

– Предложение исходит от Бродика. Он не хочет, чтобы у кого-либо возникли вопросы, если ребенок родится в срок после свадьбы.

Ошеломленная и обиженная его прямотой, он смогла лишь покачать головой, когда он спросил ее, есть ли еще вопросы.

На полпути к лестнице он вспомнил, что хотел поговорить с ней еще кое о чем.

– Габриела, я позволил твоим телохранителям сопровождать тебя, куда бы ты ни пошла, чтобы ты чувствовала себя в безопасности, но они не смогут остаться.

Она вскочила на ноги:

– Они должны остаться.

Ее вспышка поразила Кольма. Она спокойно приняла его решение относительно ее будущего, а сейчас настроена воинственно.

– Нет, они не останутся, – сказал он спокойно. – Защищать тебя – это мой долг, мой и моих воинов. Вмешательство в это дело посторонних оскорбительно.

– Вы не понимаете. Вы должны…

– Это не подлежит обсуждению! – рявкнул он. – Твоих телохранителей щедро вознаградят за то, что они встали на защиту моего брата.

– Вознаградите их, разрешив остаться со мной.

Он покачал головой:

– Я не изменю своего решения. Сейчас я вынужден заняться другим неотложным обязательством, и время поджимает. Но когда я вернусь, то поговорю с твоими воинами. Я не привык оправдываться в своих решениях, но в данном случае сделаю исключение. Я объясню им свои мотивы, после чего мои воины проводят их через горы. У тебя есть время попрощаться с ними.

Он спустился на две ступени и, обернувшись, сказал:

– Я жду твоего полного согласия.

Она смотрела на него несколько секунд, затем сделала реверанс.

– Как вам будет угодно.

Кольм был рад, что обошлось без слез. Крепость он покинул в хорошем расположении духа. А когда три часа спустя вернулся, ему сообщили, что леди Габриела уехала.