- А дальше ты читал? Как обучают, чему?
- Мне было девять лет, когда я наткнулся на пособия по ментальной магии. У нас в библиотеке много чего есть, всё сразу не прочитаешь, поэтому я сначала просматриваю оглавления. Что-то я начинаю читать, что-то бывает слишком сложным или неинтересным, и я откладываю это на потом. Ментальная магия меня заинтересовала, но когда я прочитал начало и понял, что до пятнадцати лет мне еще целая вечность, я её отложил.
- Ты не подумал, что можешь оказаться врождённым ментатом?
- Там был описан способ это проверить. Необученные врождённые ментаты могут иногда случайно прочитать память других людей, когда смотрят глаза в глаза, по этому признаку их и распознают. Со мной такого никогда не случалось. Таких детей сразу же начинают обучать как раз контролю над непроизвольным чтением, иначе они могут не то чтобы совсем свихнуться, а так… сдвинуться.
- Ясно. Тед, у меня к тебе просьба, только не удивляйся.
Нотт удивился. Я еще ни разу подступал к нему с просьбами подобным образом. Сейчас он удивится ещё больше.
- Тед, мог бы ты рассказать всё это Грейнджер?
- Ей? Могу, конечно, но зачем?
- Есть кое-какие обстоятельства, из-за которых ей лучше не глядеть в глаза Дамблдору и Снейпу. Я предупредил её, но она любит знать, почему ей чего-то нельзя делать. Если она начнёт расспрашивать, как бы она не накликала на себя то, чего ей надо остерегаться…
- Понял. Расскажу. Значит, Дамблдор и Снейп…
Через несколько дней Гермиона прислала мне письмо. Мы встретились в коридоре перед библиотекой и пошли для разговора в укромный закоулок.
- Я узнала, кто такой Фламель! - сообщила она, едва мы дошли до места. - Я всё время не там искала, а он - алхимик! Рон вчера начал кидаться бумажками от шоколадок, а я случайно развернула одну… Ну ты знаешь, если я вижу текст, я его обязательно прочитаю. Картинка была с Дамблдором, там было мелким текстом, что у Дамблдора были какие-то общие дела с алхимиком Николасом Фламелем. Я отправила тебе письмо, а сама пошла в библиотеку и попросила книжку об известных алхимиках. Там про Фламеля было написано, что он единственный, кто сумел создать философский камень! Фламель с женой живы и сейчас, потому что этот камень продляет жизнь. И эта штучка, раз она такая ценная - наверное, и есть философский камень!
- Возможно. - Я не стал разочаровывать Гермиону рассуждениями на тему, что настоящий камень вряд ли станут подвергать такому риску. - Но он столько лет спокойно лежал у Фламеля… Непонятно, зачем его сейчас прятать и перепрятывать.
Девчонка задумалась.
- Может, сейчас он кому-то понадобился и его хотят украсть. С помощью этого камня можно создавать золото и продлевать жизнь. Но золото можно добыть разными способами, а жизнь продлевает только этот камень. Значит, нужно искать того, кто хочет продлить себе жизнь.
Я вспомнил человека, лежавшего в глубине подвалов Хогвартса. Может, камень нужен для него? Но с жизнью у этого человека всё было в порядке, ему не хватало одухотворяющего начала. Вся история с камнем с самого начала выглядела сделанной, значит, она должна была натолкнуть на вполне определённую разгадку. Я перебирал в уме известные мне факты, аж мозги трещали. Гермиона видела, что я задумался, и чуть ли не гипнотизировала меня взглядом. Всё ведь наверняка уже было сказано, осталось только вспомнить и сложить воедино. Кто у нас тут больные и пострадавшие, кроме Квиррела? Хотя почему - кроме?
- Ты что-то придумал? - затормошила меня Гермиона. - Я же вижу, придумал!
Я отрицательно потряс головой. Квиррел - это слишком мелко. Это вам не Тёмный Лорд…
Мне вдруг вспомнилась почти забытая фраза, мелькнувшая среди всего, что при первой встрече вываливал на меня Хагрид:
«Говорят, что колдун этот помер, а я скажу тебе, Гарри, что это чушь собачья. Я так скажу: в нём и человеческого-то ничего не было, чтобы помереть. Я так себе мыслю: он живой и сидит где-то, но свою колдовскую силу он потерял.»
- Вольдеморт!!! - воскликнул я.
- Что?! Поттер! Причём тут Вольдеморт, не молчи! - у Гермионы как у маглорожденной, не было никакого пиетета перед именем Тёмного Лорда, и она свободно называла его по имени.
- Его хотят возродить!
- Вольдеморта? Кто хочет?
А правда, кто?
- А вот это надо думать…
- Его хотят возродить с помощью этого камня?!
Суетня Гермионы отвлекала меня, не давая вытащить из подсознания промелькнувшую на мгновение догадку.
- Да тише ты, я не додумал…
- Поттер, всё же ясно! Где-то сохранились или останки Вольдеморта, или сам он, искалеченный - а его сторонники хотят оживить его или вернуть ему силу!
- Грейнджер, не сбивай с мысли, - но зараза-мысль куда-то уже свалила. Я чувствовал, что упустил что-то очень важное, можно сказать, ключ ко всему… - Ладно, пойдём по твоей гипотезе. Кто-то хочет оживить Тёмного Лорда и считает, что в Хогвартсе спрятано средство его оживления. Значит, он придёт сюда за этим средством.
- Верно, Поттер… И это средство спрятано там, где сидит цербер Пушок. Надо узнать, кто пытается его достать.
- Я знаю пока только Уизли-младшего. Ему там как мёдом намазано. И ещё близнецов, само собой - как же без них…
Гермиона хихикнула.
- Может, злоумышленника здесь нет, но, может, он уже здесь. - продолжил я. - У нас чуть более двух сотен учеников и полтора десятка взрослых, методом исключения многие отсеются. А к остальным можно присмотреться.
- Точно. Давай я к своим присмотрюсь, а ты к своим. А к другим факультетам мы оба присмотримся.
- И за учителями надо понаблюдать, а то все они очень странные личности.
- Договорились, Поттер. Я напишу тебе, если что-то узнаю.
11 глава
За месяц наблюдений за комнатой, в которой лежал загадочный человек, выяснилось, что его хоть и редко, но навещают. Если откинуть случаи, когда почти одновременно срабатывали сразу оба моих маячка, что означало, что кто-то прошёл по коридору мимо тупика с комнатой, то к телу, которое я имел некоторые основания считать своим прежним, кое-кто приходил однажды в неделю, по воскресеньям, примерно через час-полтора после ужина, и оставался там около получаса. Я подозревал, кто именно это был, но одно дело - подозревать, другое - убедиться. И, разумеется, меня интересовало, что он там делает.
Как назло, именно в это время у слизеринцев бывало факультетское собрание. Прежде я не задумывался об этом, но теперь понял, что похожие мероприятия одновременно проходят и на других факультетах. Значит, коридоры Хогвартса в это время пустынны, а если кто-то некстати и промелькнёт в ненужном месте, будет очень легко выяснить, кто это был, опросив учеников, кого в этот вечер не было на собрании.
Плащ был подарен мне не для этого, но в комплексе с другими скрывающими заклинаниями хорошо обеспечивал мою безопасность фактически от всего, кроме физического столкновения. Если я пристроюсь где-нибудь около своего маячка, мимо которого проходит посетитель, я наверняка останусь незамеченным. Главное, как-нибудь отделаться от присутствия на собрании и остаться при этом вне подозрений.
Всю субботу я ломал голову над этим, но надёжного способа не находил. Все они позволяли отлучиться тайком, но не выдерживали и малейшего расследования в случае возникновения подозрений. Без помощи кого-то ещё у меня не получалось никак, и в субботу перед сном я обратился к Нотту:
- Тед, завтра мне позарез будет нужна твоя помощь.
Нотт, уже укладывавшийся под одеяло, передумал ложиться и сел на кровати.
- Говори.
- У меня завтра сильно разболится голова…
- А сегодня она у тебя в порядке? Ты весь день выглядел так, словно ею кирпичи таскал, - намекающе спросил Тед.
- Тем лучше, значит, она болела у меня сегодня, а завтра разболится ещё больше.
- Принято.
- Перед ужином я схожу в больничку и попрошу у мадам Помфри зелье от головной боли. За ужином я буду неважно выглядеть и отпрошусь у Джейка с собрания спать. Думаю, не случится ничего такого, из-за чего он меня задержит.
- Ясно, а от меня что требуется?
- Ты зайдешь в спальню через пять-семь минут после меня, увидишь на столе своё письмо, которое ты забыл отправить, дойдёшь с ним до наружной двери и оттуда попросишь у Джейка разрешения сбегать до совятни. Разрешит он или не разрешит - дверь ты должен открыть. Письмо должно быть настоящим, напиши его заранее, всё равно что и кому, хоть записку Грейнджер.
Тед, прищурясь и склонив голову набок, запоминал мои слова:
- Приготовить письмо, а через пять минут после того, как ты отпросишься спать, сделать вид, что забыл его отправить. Понятно.
Я открыл свой сундучок и извлек оттуда плащ-невидимку.
- Смотри, - и надел на себя плащ. Тед присвистнул.
- Это секрет, откуда у тебя такое? - не выдержал он, хотя обычно не задавал лишних вопросов.
- Никогда не поверишь - Дамблдор на Рождество подарил.
Нотт поверил. Он уже знал, что если бы это было секретом, я так бы и сказал.
- Письмо требуется для того, чтобы ты незаметно открыл мне обе двери и выпустил меня в коридор, - сказал я, снимая плащ. - После собрания меня скорее всего никто не хватится, но ты всё-таки займи Джейка разговором, чтобы в случае чего вмешаться. Если Джейк захочет проверить, как я там, скажи, что посмотришь сам. Загляни в спальню и скажи ему, что всё в порядке, я сплю. Если что, отвлекай его, сколько потребуется. Остальных тоже.
Тед усмехнулся и покачал головой.
- Ты, смотрю, продумал всё до мелочей…
- Еще не всё. Может получиться так, что мадам Помфри не захочет выпустить пациента из лап и оставит меня в больничке. Я постараюсь выкрутиться, но на всякий случай… Завтра, перед тем как идти к ней, я положу этот плащ вот сюда, в твою тумбочку. Если она отпустит меня, здесь я его и возьму, но если оставит в больничке до утра, постарайся вернуться с ужина пораньше, обвяжись этим плащом под мантией, вот так, и навести меня в больничке. Вот теперь уж точно до мелочей.
- Ясно, сделаю.
В воскресенье всё прошло как по маслу. Я выглядел нездоровым, но не настолько, чтобы за меня опасаться. Тед, выпуская меня в плаще, держался так естественно, что если бы я не знал, ничего не заподозрил бы. С письмом его, кстати, не выпустили.
Я успел на место с запасом и остановился у стены неподалёку от своего маячка. Как я и предполагал, это был Дамблдор, и явился он в обычное время, где-то чуть позже десяти вечера. Выждав три-четыре минуты - достаточное время для того, чтобы он огляделся и убедился, что поблизости никого нет - я пошёл вслед за ним.
Когда я пробрался в комнату, директор стоял наклонившись над человеком на кровати и вглядывался в его лицо. Пока он был занят, я тихонько прокрался направо до соседнего угла и замер там. Минуты две Дамблдор рассматривал лежащего, затем ладонью поправил его волосы…ещё… провёл по щеке… Я в недоумении наблюдал.
- Том… мой мальчик… мой гениальный мальчик… - прошептал директор.
Это его родственник?
Движения директорской ладони становились всё ласковее, в них проступало что-то нечистое. Я смотрел как завороженный. Ладонь Дамблдора гладила уже не щеку лежащего, а шею… распустила завязки робы у горла и проникла внутрь… Дыхание директора становилось всё тяжелее.
Вдруг он выпрямился и достал палочку, направил её на безучастное тело:
- Империо! Круцио!
Тело на кровати забилось в судорогах, из его горла раздались вопли и болезненные стоны. Я оцепенел.
Впервые в жизни я узнал, как это волосы становятся дыбом. Не уверен, что я остался совершенно беззвучным, но директор уже ничего не замечал. Он откинул серую робу узника, задрал свою мантию и развернул его к себе. О том, что происходило дальше, я лучше промолчу, хотя видел всё до мельчайших подробностей, не смея шевельнуть даже глазами.
Через несколько минут, показавшихся мне вечностью, Дамблдор отпустил бьющееся в судорогах тело и отменил Круцио. Он снова вгляделся в страдальчески искажённое лицо и погладил лежащего по щеке.
- Спи, любимый…
Директор ушёл, а я еще долго приходил в себя. Слишком потрясло меня увиденное. Уходя, я уничтожил следилки, сообразив наконец, какому риску я подвергался. Есть тайны, которые нельзя знать и оставаться в живых.
Через полчаса после отбоя я вернулся в общежитие. Рулон с моими робами, изображавший спящего меня под одеялом, оставался нетронутым, лёгкая иллюзия, которой я добавил свёртку похожести, тоже была на месте. Значит, обошлось.
Нотт не спал, он дожидался меня и заметил саму собой открывшуюся дверь. Я скинул плащ и убрал в сундучок, разобрал свёрток на постели и распихал вещи по местам. Тед валялся одетый на кровати, положив ногу на ногу, и молча наблюдал, как я шарахаюсь по комнате. Наконец я сел на свою кровать и посмотрел на него. Невозмутимость Теда как рукой сняло.
- Гарри? На тебе лица нет! - сказал он, садясь напротив. - Честно, я удивлялся тому, что ты собираешься как на войну - но теперь готов думать, что так оно и было. Ты хоть победил?
- Не проиграл.
Я выдохнул из лёгких воздух и стал растирать лицо руками.
- У тебя есть что сказать мне? - спросил Тед.
- Не попадайся под легилименцию.
- И всё?
- От того, что ты знаешь сейчас, сдохну только я. От того, что я знаю сейчас, сдохнем мы оба.
- Всё так… опасно?
- Если не соблюдать осторожность, то да. Что кому говорить, тебе известно - у меня вчера болела голова, но завтра мне станет лучше. Я сделал всё, чтобы ни у кого не возникало никаких вопросов, потому что если копнут…
- Ты даже лекарство выпил, - Тед кивнул на стол, где стоял полупустой пузырёк от мадам Помфри.
- Да. Когда-нибудь я смогу рассказать тебе побольше, но не сейчас. Слишком многое от этого зависит.
- Понимаю… Уснуть сможешь?
- Нет. Но ты спи, мне надо кое о чём поразмыслить.
Тед улёгся спать, и вскоре я услышал его тихое сонное посапывание. К этому времени я успокоился настолько, что ко мне вернулась способность рассуждать, хотя мои рассуждения никак не могли отвлечься от картины, которая всё еще стояла у меня перед глазами.
Если это было моё прежнее тело, то у нас с Дамблдором были непростые отношения до того, как мою душу разнесло оттуда по закоулочкам. Но какими бы наши отношения ни были, я никогда добровольно не согласился бы на такое. Разве что под Империо…
Под Империо… как с этим узником…
С Круцио понятно - в возрасте директора с живым бревном может ничего и не получиться. Непонятно другое, зачем Дамблдор накладывал на это тело Империо. Зачем пустой телесной оболочке Империо, если она и так не способна сопротивляться? Разве что по привычке…
Нет, не нужно замудряться, эдак я далеко зайду. Да и что это может прояснить? К Мерлину домыслы, у меня появился реальный факт, что узника зовут Том - а что я-прежний тоже учился здесь, я и раньше знал. Распространённое имя, уже сейчас мне известны четыре Тома, которые учатся в Хогвартсе. Но всё равно это больше, чем ничего.
Отношения с Драко Малфоем у меня никак не складывались. Нельзя сказать, чтобы мы оба этого не хотели, но Драко признавал равенство дружественных отношений только на своих условиях, которые были для меня неприемлемы. Его возмущало, что раз в две недели я хожу в гости к Хагриду, а уж что со мной туда приходят Уизли с Лонгботтомом, Малфой никак мне простить не мог. Он считал, что я обязан плюнуть и растереть на них, а затем уйти, всяко оскорбивши их напоследок, но мне требовалось знать, что замышляет Дамблдор, так как Уизли по его указке сливал мне информацию. Так всё было более-менее под контролем, а если я бы наотрез отказался от общества рыжего, директор мог бы придумать что-нибудь ещё.
Вторая часть условий Малфоя заключалась в том, что я должен был везде ходить за ним и поддерживать его в оскорблениях всех учеников, кого ему вздумалось оскорбить. Квиддич и приставания к низкородным были двумя его любимыми занятиями и занимали всё его свободное время. Мальчиком он был смышлёным и успевал на уроках нахвататься знаний на «удовлетворительно», за что получал свои «превосходно» и «выше ожидаемого», так что свободного времени у него было очень много.
Уж если даже я уставал, регулярно перехватывая его на полпути к ссорам, то представляю, как его выходки доставали Крэбба и Гойла. Парни, похоже, дали отцу Драко такое же обещание, как и я, только в более категорической форме, и теперь были вынуждены держать слово. Хорошо еще, что они были сильными ребятами и вдвоём могли отмахаться от большинства недружественных компаний.
Сколько я мог, столько я и сдерживался, но когда они втроём прямо на квиддичном матче подрались с Уизли и Лонгботтомом, устроив в проходе между трибунами безобразную кучу малу, я решил, что с этим пора что-то делать.
- Малфой, - сказал я, когда драчунов растащили в стороны, лишили баллов, и они, сверкая свежими синяками, уселись рядом с нами на верхнюю скамью трибуны. - Ты помнишь, что тебе отец говорил?
- Он мне много чего говорил, - пренебрежительно отмахнулся Драко. - А чего это ты вдруг вспомнил?
- А того, что он велел тебе вести себя соответственно положению аристократа, а ты этого не делаешь.
- Я?! - мгновенно завёлся Малфой. - Я не делаю?! Да я только это и делаю, это ты, Поттер, забываешься!
- Драко, - как можно спокойнее сказал я. - Аристократ не должен никому доказывать, что он лучше других. Если он пытается доказывать это, значит, он сомневается, что он лучше других.
- А я доказываю?!
- Ты всё время тычешь во всех, какие они плохие. Если ты аристократ, почему ты цепляешься к незнатным, как пьяный дворник к проституткам? Это недостойно аристократа.
- Ты! Ты! - Драко вскочил и кинулся на меня с кулаками. Я тоже вскочил и увернулся. Не миновать бы нам драки, но в это время на поле кто-то что-то поймал, и трибуны взревели. - Ну вот, я всё из-за тебя пропустил…
Боевой пыл у Малфоя пропал, но всё равно парень здорово обиделся.
- Я тебе не прощу, Поттер, как ты меня назвал! Я отцу скажу!
- Вот, насчёт отца… Твой отец при мне сказал тебе, что ты должен ссорить врагов и заводить полезные знакомства. А ты что делаешь? Ты сам перессорился со всеми и настроил всех против себя. Настоящие аристократы выше глупых подколок и никогда не опускаются до приставаний к низкородным.
- Малфой, ты, правда, это… - вдруг подал голос Крэбб. - Рыжий придурок на то и придурок, а ты-то чего?
Драко изумился и уставился на Крэбба, я, вообще говоря, тоже.
- Малфой, Поттер правильно говорит, - поддержал приятеля Гойл. - Свяжешься с обезьяной - сам обезьяной станешь. Вон Поттер никого не задирает, а на него всё равно пасть разинуть боятся.
Лишившись своей главной поддержки, Драко заметно растерялся.
- Хорошо Поттеру, он Мальчик-Который-Выжил… - обиженно пробормотал он.
- Да ладно, Малфой… - сказал Гойл. - Дело не в этом, а в том, что Поттер умеет себя поставить. Поттер выглядит как опасный, а ты...
- Что я? Я себя поставить не умею? - Драко снова прицелился броситься с кулаками, уже на Гойла, но вовремя вспомнил, что тот не такой щуплый, как я.
Гойл посмотрел на меня, надеясь, что я скажу то, что он не посмел сказать. Пришлось взять огонь на себя.
- Драко, у тебя это лучше получится, если ты перестанешь придираться к людям и вести себя как дитё капризное.
- Я не дитё капризное!
- А давай проверим? Я скажу тебе одну вещь, которую понимают только взрослые и умные парни. Если ты её спокойно выслушаешь и поймёшь, значит, ты не дитё капризное.
- Давай говори, - сказал надувшийся на весь мир Драко.
- Знаешь, за что уважают твоего отца? Не за то, что он Малфой. Ему уважают за то, что когда он после гибели Тёмного Лорда оказался в отчаянной ситуации, он не только отмазался сам, но и отмазал своих приближённых. А вот получилось это у него именно потому, что он - Малфой.
Драко подвис в осмыслении слишком сложной для него задачи. Мы смотрели на него вчетвером - я, хмурый и слегка набычившийся Крэбб, серьёзный прищуренный Гойл и как всегда внимательный и независимый Нотт.
- Вы чего? - Драко поёжился под нашими взглядами.
- Ждём, когда ты врубишься, - озвучил общее мнение Крэбб.
Драко еще раз обвёл нас взглядом, затем вдруг развернулся и побежал со стадиона в школу. Мы проводили его глазами и переглянулись.
- Врубаться побежал… - тоном знатока сказал Крэбб.
- Мерлин ему в помощь, - сказал Нотт.
- Ребята, давайте матч смотреть, - сказал Гойл.
Я промолчал.
До вечера Драко безвылазно сидел в своей спальне. К ужину он не явился. Мы вчетвером, словно заговорщики, оккупировали угол гостиной с двумя диванами вдоль стен и сидели там, перекидываясь незначащими фразами. Только Гойл глянул на меня и спросил: «Может, сходить за ним?» Я отрицательно качнул головой, и мы остались на местах.
Драко вылез из своего убежища где-то через полчаса, хмурый и против обыкновения взъерошенный, надутый как белая мышь на крупу. Обнаружив нас в гостиной, он направился к нам. Крэбб и Гойл раздвинулись и похлопали по дивану, Драко сел на освободившееся место.
- Ну и что мне делать, если они полезут первыми? - спросил он, ни глядя ни на кого из нас.
Все почему-то посмотрели на меня.
- Тут все просто, - сказал я. - Ты же всегда не один, а с парнями. Если кто-то сделает тебе рожу или руками что-нибудь обидное изобразит, тогда Винс с Грегом сразу же, без разговоров, выбивают из него пыль - и плевать на баллы. А если кто-то скажет тебе что-то обидное, тогда ты тоже ничего не делаешь, а кто-то из парней говорит обидчику что-нибудь вроде «шавка лает на Малфоя, чтобы потом всю жизнь своим детям этим хвастаться» или «и червяки лезут к солнцу, только они под ним не греются, они на него плюют». Если после этого обидчик полезет в драку, парни выбивают из него пыль.
Малфой заулыбался, Крэбб с Гойлом довольно заржали, даже Нотт, расслабленно облокотившийся на боковину дивана, позволил себе усмешку.
- А если, парни, у вас быстро сообразить не получается, вы заранее придумайте, что вы будете говорить. Главное в ваших словах, чтобы обидчик был ничтожеством, а Драко - светилом первой величины.
- Да мы прямо сейчас и придумаем! - обрадовался Крэбб.
Они с Гойлом придумывали разные обидные фразы, пока не опустили всех врагов ниже Хогвартских подземелий. Мы с Тедом посмеивались, Драко услышал много лестного о себе и цвёл. Новый вариант поведения нравился ему всё больше и больше.
- Парни, вы мне поесть взяли? - вспомнил наконец он.
Но мы не грифы, ни у кого из у нас не было привычки таскать куски со стола. Мы переглянулись в стиле «я как-то и не подумал, а ты?» и отрицательно помотали головами.
- Драко, пошли к тебе, а там что-нибудь придумаем, - предложил я.
Мы согласно встали и вслед за Малфоем потянулись в его спальню. Там мы с Ноттом и Гойлом втиснулись на двухместный диванчик, а масивный Крэбб сел в ногах на кровать Драко. Когда все расселись, я постучал по столу и, почувствовав отклик домовички, стал перечислять:
- Один бифштекс рубленый с картошкой под гномьим соусом, крепкий цейлонский чай и воздушных бомбочек на пятерых.
Все выжидающе смотрели то на меня, то на стол, гадая, что это значит и чем это кончится. Минуты через две на столе появилось требуемое.
- Спасибо, Фиби, - я узнал домовичку. Обычно мне отзывались Бинки или Фиби.
Вытащив палочку, я посредством Вингардиум Левиоза перенёс тарелку с бифштексом к Малфою на тумбочку. Драко взялся за еду, а я трансфигурировал из стула столик чуть побольше табуретки и отлевитировал его на середину спальни. Затем я отлевитировал на него стаканы с чаем и плетёное блюдо с воздушными бомбочками.
- Угощайтесь, джентльмены.
Воздушные бомбочки - это шарики из заварного теста, начинённые смесью взбитых сливок с толчёными орехами. Такая вкуснота… Мы разобрали стаканы с чаем и воздали должное десерту. Увидев, как стремительно пустеет блюдо, Драко забеспокоился.
- Эй! Мне оставьте!
- А мы добавки попросим. - Я постучал по столу: - Фиби, ещё бомбочек. Спасибо.
- Ты домовичке спасибо говоришь? - изумился Драко.
- Мне это ничего не стоит, а ей приятно. Если я оценю её труд, она в следующий раз постарается.
Драко презительно фыркнул, но ничего не сказал. Когда мы допивали чай, дверь вдруг открылась и в спальню вошёл Снейп. Он остановился у входа и с сердитым удивлением оглядел нашу компанию.
- Малфой, вы почему не ужинали? - выдал он, видимо, заготовленную фразу. - Что здесь происходит?
Все опять уставились на меня.
- Молчите, Поттер, - сказал декан, прежде чем я успел открыть рот. - Я знаю, что вы скажете - что школьные правила не запрещают принимать еду в спальне.
- Так и есть, профессор, - невозмутимо подтвердил я.
- И всё-таки, что здесь происходит?
- Мужской разговор в тёплой дружеской компании, сэр. Хотите чаю?
- Нет, спасибо. - Снейп снова оглядел наши честные улыбающиеся физиономии. - Ладно уж… разговаривайте.
12 глава
Шёл март. После разборки с Драко мы стали заметно дружнее. Крэбб с Гойлом и прежде неплохо относились ко мне, хотя поддерживали только Малфоя, но теперь они заметили, что я влияю на Драко в их пользу, и, бывало, поддерживали и меня, когда тот снова зарывался. Малфой быстро воспринимал новый стиль отношений с социумом и понемногу менял свою ребячливую задиристость на взвешенное и осторожное поведение.
Мы ходили есть впятером и держались на занятиях вместе. После занятий я обычно отрывался от компании - у меня было слишком много дел и обязанностей, чтобы разгуливать с приятелями. Миллисент продолжала эксплуатировать меня, с Гермионой тоже надо было видеться, Филчу я помогал по-прежнему. Много времени я проводил и за книгой-артефактом, подробно вникая в историю и родословные старинных магических родов, потому что поставил себе задачу разобраться, сколько у нас магического населения, чем оно живёт и каковы его перспективы. А еще была куча непрочитанных книг в библиотеке, да и с магловской литературой, завалявшейся у меня в сундучке, не помешало бы ознакомиться.
Перебирая магловские книги, купленные для меня Филчем и не вошедшие в подарок Нотту, я обнаружил брошюру под названием «Я - сильный», посвященную укреплению физической силы подростков. Меня это мало интересовало, потому что я сознавал возможности своего тела и понимал, что хорошим драчуном мне не стать никогда, но у нас были Крэбб с Гойлом, и я вынес им брошюру посмотреть. Драко отнёсся к ней презрительно, как и ко всему магловскому, но парни очень заинтересовались и забрали её у меня. Через пару дней они натащили себе в спальню камней и попросили меня трансфигурировать их в магловские приспособления под названием гантели и эспандеры, а ещё через неделю сказали, что этой брошюры им мало и вообще «давай ещё». Пришлось опять просить Филча, чтобы обеспечить их подборкой литературы по теме.
У Малфоя появились личные дела. Чуть ли не каждый день он ненадолго пропадал куда-то, отказываясь от сопровождения приближённых. Крэбб с Гойлом, увлечённые прокачкой тела и освоением боевых искусств, не видели причин для неповиновения, мы с Тедом тем более не лезли в дела Драко. Каждый аристократ имеет право на тайны.
Хагрид уже второй раз не приглашал меня в гости по воскресеньям. В первый раз я приписал это случайности, во второй - призадумался и попросил Гермиону узнать у грифов, что происходит с лесником. Через пару дней она сказала, что он выращивает у себя какое-то редкое существо, а ещё через неделю сообщила, что это дракончик. Как она подслушала, четверо друзей Чарльза Уизли, который сейчас изучал драконов в Румынии, добыли редкое драконье яйцо и решили контрабандно вывести из него дракона, но не знали, как это делается. Тогда они с яйцом явились в Хогсмид, обжулили простодушного Хагрида в карты и за проигрыш поручили ему вырастить дракона из яйца, чем сейчас наш лесник и занимался.
Установилась великолепная весенняя погода. Крэбб с Гойлом стали устраивать пробежки по утрам и звали нас с собой. Мы с Тедом присоединились, Малфой проигнорировал.
Не сразу, но всё-таки я собрался с духом и стал иногда навещать узника Тома. Я уже знал, в какое время сюда можно ходить безопасно, и решил хотя бы раз в месяц проверять, на месте ли Том и в каком он состоянии. Кто он такой, я не узнал, и по-прежнему был без понятия, с какой стороны к этому приступиться. Доступа к школьным архивам я не имел, а расспрашивать преподавателей не рискнул, чтобы не привлечь к себе ненужного внимания.
Меня начало беспокоить присутствие профессора Квиррела. Мы с ним были словно бы связаны невидимой нитью, и в последнее время эту нить стало подёргивать. С самого начала я приписывал её существование своей чувствительности к одержанию, но теперь начал сомневаться. Квиррел умирал, он почти распался как личность и был на грани распада физического тела. Это было для меня несомненным, но остальные были словно слепыми. Ученики морщились, когда он проходил мимо, и тут же забывали о нём, преподаватели не били тревогу. Мне даже несколько раз снились кошмары, будто я Квиррел и меня изнутри доедает что-то злобное и дурное.
Но в середине апреля мои кошмары прекратились. Квиррел стал выглядеть бодрее, и я подумал, что наконец-то он нашёл действенное средство исцеления. От одержания ему всё равно нужно было избавляться, но сначала требовалось подлечить здоровье, иначе он не выдержал бы процедуры изгнания. Значит, его всё-таки лечат втайне от учеников - тем лучше.
В этот вечер я лёг спать как обычно, но проснулся оттого, что меня теребят за плечо. Надо мной возвышалась плотная фигура Крэбба, который шёпотом звал меня в гостиную. Там они с Гойлом объяснили мне, что сегодня после отбоя Драко собрался к Астрономической башне и не велел ходить за ним - они беспокоятся за него, а мне он ничего не запрещал.
Я понимающе кивнул и сказал, что сейчас пойду за ним. Рассекречивать плащ-невидимку мне не хотелось, поэтому я надел мантию и пошёл искать Малфоя прямо так.
Драко я догнал на полпути к верхушке Астрономической башни. Тяжело отдуваясь, он медленно взбирался наверх. Обнаружив, что я его догоняю, он нахмурился, но быстро сообразил, что от меня не отделаешься.
- Поттер… - Малфой остановился и подождал меня. - Сейчас им влетит за контрабанду…
- Кому?
- Там Уизли и Дин, они тащат дракона наверх, чтобы передать его в Румынию.
Я прислушался. Несколькими пролётами выше слышалось пыхтящее дыхание и топот двух пар ног, тащивших наверх что-то тяжёлое.
- Я выследил их, Поттер! - торжествующе шептал Драко, пока мы взбирались следом. - Я подслушал, когда они будут вывозить его, я сделал вопилку и тайком прицепил её МакГонаголл на мантию. Я подождал внизу, а когда Уизли с Дином потащили дракона по лестнице, заставил вопилку сработать. Сейчас МакГонаголл придёт сюда и поймает их!
- А ты почему до сих пор здесь?
- Я сам хочу посмотреть, как она их поймает. Я ведь их полтора месяца выслеживаю.
Но охота Мак-кошки началась с нас. Бурое полосатое тельце стремительно пробежало мимо нас по лестнице и прямо перед нами обернулось профессором МакГонаголл, в ночном халате и папильотках.
- Поттер! Малфой! Что вы здесь делаете?! - напустилась на нас замдиректора.
- Скорее наверх, профессор МакГонаголл! Они сейчас улетят! - взмолился Драко.
Но профессор сочла, что сейчас не время и не место отказывать себе в удовольствии всласть прочитать нам нотацию. Две минуты решили всё, и когда она с нами поднялась на верхнюю площадку башни, четыре метлы с тяжёлым тюком посередине уже взмывали в ночное небо.
На площадке стояли Уизли с Дином, профессор сгребла и их.
- Всем по минус пятьдесят баллов! - объявила она. - А наказание вам придумает лично Дамблдор!
Уизли с Дином были отлично осведомлены о роли Малфоя. Всю дорогу вниз по лестнице они обзывали его шпионом и доносчиком. Драко был так подавлен, что даже не огрызался - его полуторамесячный труд сорвался на последних минутах, да и минус пятьдесят баллов были не шуткой.
- Как же так, Поттер? - горевал он, когда мы возвращались в гостиную. - Она должна была их поймать!
- Это её факультет, Драко. МакГонаголл специально дала им эти две минуты, чтобы их не исключили из школы. Тебе надо было к Снейпу обращаться, а не к ней. Или уж пропустил бы сначала её на лестницу, если тебе так хотелось посмотреть.
- А ты зачем за мной пошёл? Я же говорил - не ходить! Было бы минус пятьдесят баллов, а не сто…
- Мне ты ничего не говорил. Тебя могли побить или даже убить. Баллы - фигня, жизнь дороже.
Наказание нам с Малфоем не назначили. На воскресном собрании нам пришлось отвечать за потерянные сто баллов перед всем факультетом. К этому времени я успел набрать ещё баллов сорок, но вины с меня это не снимало. Я посоветовал Драко честно рассказать все как было - попытка подловить грифов была хорошей, и наши должны были её оценить.
Так и получилось. Нас пожурили, нам посочувствовали, выспросили всю историю в подробностях, посмеялись над вопилкой и Мак-кошкой в папильотках - и дело было закрыто. Малфой даже подрос в общефакультетском мнении.
Мне опять стали сниться кошмары с участием Квиррела. Профессор снова выглядел хуже покойника, и я всерьёз заподозрил, что лето он не переживёт. И еще вопрос, доживёт ли он до экзаменов, которые начинались через десять дней.
Я забыл про драконью историю, посчитав её оставшейся в прошлом, но оказалось, что я ошибался. В вечер майского полнолуния мы с Малфоем получили записки одинакового содержания:
«Сегодня в одиннадцать ночи приходите в вестибюль школы для отбытия наказания.»
К назначенному времени мы с Драко спустились в вестибюль, где уже топтались Уизли-младший с Дином. В одиннадцать ночи появился Филч, который повёл нас на отработку. Рядом с ним бежала верная миссис Норрис.
- Добрый вечер, мистер Филч.
- Добрый вечер, мистер Поттер. Сегодня ночь полнолуния, будьте осторожны.
- Спасибо, мистер Филч.
Завхоз привёл нас к хатке Хагрида, который ждал нас снаружи с арбалетом в одной руке и большим фонарём в другой. За плечами лесника висел колчан со стрелами, у его ног крутился Клык. Филч сдал нас с рук на руки леснику и пошёл обратно, а Хагрид стал рассказывать нам вводную:
- Значицца, так - в эту весну кто-то по ночам убивает в Запретном лесу единорогов, каждую неделю по штуке. Сегодня как раз такая ночь, когда он здесь был. Сейчас он где-то в лесу, а мы с вами, детишки, пойдём ловить его.
- Он офигел, да? - зашептал мне Малфой. - Мы пойдём голыми руками ловить того, кто единорогов рвёт на раз-два?! По-моему, кое-кто очень хочет, чтобы мы оттуда не вернулись!
- Может, не всё еще так страшно… - шепнул я в ответ.
Но Драко здорово перетрусил. Если честно, у него на это были серьёзные причины.
- Я не пойду в лес! - заявил он. В его тоне послышались панические нотки.
- Пойдёшь! - свирепо прикрикнул на него Хагрид. - Умел безобразничать - умей и отвечать.
- Учеников нельзя посылать по ночам в Запретный лес, им туда даже днём ходить запрещено! - продолжал настаивать Драко. - Когда мой отец узнает об этом, ваше руководство так просто не отделается!
Я тоже очень на это надеялся, но это когда еще случится, а мы пойдём в лес прямо сейчас.
- Сейчас я здесь распоряжаюсь, а ты должен подчиняться мне! - зарычал Хагрид. - Или ты идёшь в лес, или тебя выгонят из школы!
Драко замолчал, а Хагрид победоносно оглядел нас всех. Уизли боялся немногим меньше Малфоя, Дин смотрел исподлобья так, словно намеревался подороже продать свою жизнь. У Драко постукивали зубы, он был уверен, что это какой-то заговор против него.
- Так, детишки… - объявил лесник. - Там опасно, но если вы пойдёте рядом с Клыком или со мной, с вами ничего не случится. У вас глаза молодые, зоркие, вы смотрите вокруг, и если кто увидит подозрительное, сразу говорите мне.
Интересно, как он ночью из арбалета стрелять собрался, если сам ничего не видит?
- Драко, не отходи от меня, - шепнул я Малфою.
Мы вошли в лес. Хагрид поднёс фонарь к земле и осветил тропинку.
- Видите серебристые пятна? - указал он на землю. - Это кровь раненого единорога. Если мы пойдём по ним, мы найдём и единорога, и того, кто хочет убить его.
- А зачем ему убивать единорогов? - спросил я.
- Кровь единорогов возвращает жизнь даже смертельно больным. Она почти такая же сильная, как и… э-э… сильная она, в общем.
- Значит, на единорогов охотится тот, кто смертельно болен?
- Э-э, да. Но это преступление - убивать единорога. Единорог - чистое, священное животное, только закоренелый злодей поднимет на него руку. А сейчас мы пойдём окружать злодея. Рон и Том пойдут со мной, а Гарри и Драко с Клыком. Кто найдёт злодея, пускает палочкой зелёные искры, кому потребуется помощь - красные.
Мы как раз дошли до поворота тропинки. Хагрид пихнул свою псину вперёд через кусты и указал на неё нам с Малфоем. Сам он пошёл по тропинке с Уизли и Дином. Клык затрусил через лес, я пошёл за ним, за мной поспевал вконец перепуганный Драко.
- Гарри, подожди! - окликал он меня в спину. - Куда он нас ведёт? Хагрид точно велел ему отвести нас прямо к убийце!
- Драко, не отставай. Потеряемся - хуже будет.
Мы пробирались между деревьями и углублялись в Запретный лес. Клык принюхивался к чему-то на земле и уверенно бежал вперёд. Лес сгущался, сквозь чёрные деревья просвечивала круглая белая луна. Пахло молодой травой, сыростью, майскими цветами и ещё чем-то пряным и притягательным, что бывает только в глухом, непосещаемом людьми лесу.
У меня в голове вдруг возникло тянущее чувство. Я прислушался к нему и узнал нить, связывавшую меня с Квиррелом. Сейчас она тянулась прямо туда, куда вел нас Клык. Мы догоняли Квиррела, а он уходил всё глубже в лес.
Примерно через полчаса я ощутил, что Квиррел перестал удаляться. А ещё через несколько минут мы выбежали на прогалину и увидели лежащее там молочно-белое тело единорога. Трава вокруг была забрызгана серебристой кровью, а над единорогом склонилась тёмная фигура в плаще, пившая кровь у него из раны.
Малфой отчаянно завопил и побежал. Напуганный его воплем, бросился наутёк и Клык. Фигура в плаще, которая и была Квиррелом, оторвалась от единорога и тоже пустилась бежать.
Растерявшись на мгновение, я помчался вслед за Драко, пока еще было слышно, где он ломится. Парень убегал куда попало и мог забежать в такие места, где он точно не выживет. От ужаса он нёсся так быстро, что я никак не мог догнать его, пока впереди не послышался вскрик и не затих треск веток.
Я боялся, что парень свернул себе шею, но оказалось, что только ногу. Когда я подбежал к нему, Драко лежал у коряги с застрявшей в ней ногой и подвывал от боли. Мерлин знает где в лесу, Мерлин знает во сколько ночи… Меня сорвало с тормозов.
- Гарри! - обрадовался он, увидев меня.
Я склонился над его ногой, подёргал корягу, вытащил палочку и рассёк полусгнившее дерево пополам, всё это время костеря Малфоя почём зря.
- Ты идиот или кто? Если вокруг опасно, надо быть в десять раз зорче и осторожнее, а у тебя мозги провалились в задницу и глаза на затылок съехали!!! Куда ты понёсся, зачем? Думаешь, тут один злодей на весь лес? Да тут за каждым кустом может сидеть такое, что злодей тебе белым лебедем покажется!!!
Я ругался так, что Драко забыл скулить и аж заслушался. Тем временем я разул его ногу и ощупывал его ступню - перелома нет, зато есть вывих и разрыв связок. Своим любимым Секо я срезал полосу с нижнего края своей мантии и резко дернул Драко за ступню. Он взвыл, получив от меня за это пулемётную очередь площадной ругани, а я плотно перебинтовал ему ступню и наложил обезболивающее заклинание. Лечащее я накладывать остерёгся - пусть сначала колдомедик ногу посмотрит, а то срастётся что-нибудь не так.
- Вставай, пошли, - скомандовал я парню.
- Я не могу, - всхлипнул он.
- Можешь, - для убедительности я добавил несколько непечатных слов. - Опирайся на меня, вставай и пошли.
- Куда?
- Туда, - я махнул рукой. Небо было ясным, а астрономию я учил не зря.
Я поставил Драко на ноги, встал со стороны его раненой ноги, закинул его руку себе на плечи. И мы пошли.
Для своего возраста я щуплый. Я выгляжу года на два моложе, чем я есть, на костях у меня самая малость мяса. Малфой тоже не кабанчик, но всё-таки он на три пальца выше меня и нисколько не истощён. Вдобавок он считал себя смертельно раненым и очень себя жалел, наваливаясь на меня почти всем весом. Вот так мы и шли…
Первым их заметил Драко, испуганно шепнувший мне: «Ой, там бегают.» Я ссадил его под дерево и огляделся. Вокруг нас по кустам что-то шуршало. Не настолько мелкое, чтобы не внушать опасений, и его было много.
Едва я перевёл дух, с десяток пауков величиной с хорошую тыкву вылезло из кустов и устремилось к нам. Я понял, что сейчас самое подходящее время опробовать кое-что из стихийной боевой магии, и выхватил палочку.
- Игни Радиале!
От широкого горизонтального взмаха палочки растеклась огненная струя, подпалившая передовых пауков. Для первого раза получилось просто отлично.
- Игни Радиале!
Вторая струя огня сожгла еще несколько пауков. И тут, казалось, все кусты разом ожили и ринулись на меня.
- Фриго!
- Конфриксо!
- Ардере!
- Конфриксо Максима!
- Игни Радиале Максима!
- Скорчо! Скорчо! Скорчо!
- Комбусто Мультикале!
- Фриго! Фриго!
Я убил с полсотни пауков, когда они вдруг кончились. Ноги жгло как огнём - несколько укусов я всё-таки пропустил. Я спросил Драко, не покусали ли его пауки, и, получив отрицательный ответ, занялся своими укусами. Проще говоря, разрезал заклинанием каждый укус и выдавил оттуда крови сколько мог. И мы пошли дальше.
Уже светало, когда мы набрели на кентавров. Их было трое и сначала они не хотели помогать нам, но я был неотразимо убедителен. Один из них принял нас с Драко на спину и довёз до избушки Хагрида, где нас давно искали и где суетилась встревоженная мадам Помфри. Помню еще, как я сполз со спины кентавра…
Всё моё тело болело. С головы до пят, каждая косточка, разве что уши не болели. Сильнее всего ломило ноги, я воспринимал их как опухшие и забинтованные. Тем не менее сильной слабости я не ощущал. Очень хотелось есть. Лежал я на постели под одеялом - судя по характерному запаху лекарств, в больничке. Я вспомнил себя, сползающего с кентавра, и бегущую ко мне мадам Помфри. Точно, в больничке.
Я открыл глаза. Больничная комната была двухместной, на соседней койке кто-то лежал. Приподнявшись на локте, я увидел Драко, со скучающим видом перелистывавшего очередное пособие по квиддичу.
- Поттер! Наконец-то ты проснулся! - обрадовался он, увидев, что я поднял голову. - Очень вовремя, я вот-вот умру со скуки. Мадам Помфри не велела тебя будить, пригрозила, что положит меня в другую палату.
- Ты как? - спросил я.
- Всё отлично, завтра вечером Помфри обещала меня выпустить. Нога почти уже не болит. А тебя, говорит, ещё на два дня тут оставит, потому что яд акромантула плохо выводится.
- Искусали, ноги как подушки, - согласился я. - Я тут долго провалялся?
- Весь день проспал. До ужина час остался, а мадам Помфри поесть не даёт, хотя я тут с голода умираю. Упёрлась - время ужина, говорит, надо соблюдать.
- Я тоже с голода умираю. И минуты до ужина считать не буду.
Я постучал по столу, стоявшему между нашими койками, и почувствовал внимание Бинки.
- Привет, Бинки, сделай нам копчёного мяса полосками, хлеба и яблочного сока на двоих.
Через пару минут на столе появился заказ, и я поблагодарил домовичку:
- Спасибо, малышка.
- Пока ты спал, как только я домовикам не стучал, а они не появились, - пожаловался Драко.
- Это хогвартские домовики, им не запрещено откликаться на вызовы учеников, но они не обязаны этого делать. Если не захотят, то не придут.
Малфой подхватил мясо на хлеб, впился зубами в бутерброд.
- Вкуснятина, Поттер… Когда мы закончим школу, возьму тебя мажордомом.
Я тоже взял полоску мяса и с наслаждением отправил в рот.
- Когда мы закончим школу, возьму тебя пугалом на главные ворота. Дамблдора пугать, если он припрётся.
Мы с довольным видом расхохотались. Видно, это была реакция на ночные приключения, потому что в другое время такие глупости не рассмешили бы меня.
- Знаешь, Поттер, я этой ночью на всю жизнь отбоялся, - сказал Драко. - Сначала я боялся ужасно, а когда мы шли обратно, в какой-то момент словно отрезало. Иду и ничего не чувствую, словно забыл, как бояться.
- Перегорел. Бывает.
- Сейчас вот вспоминаю - а здорово было… Настоящие приключения…
- Ничего хорошего, клянусь Мерлином.
- Знаешь, Поттер, с тобой я теперь куда угодно пойду. Лишь бы опять послушать, как ты материшься.
- А я с тобой не пойду. Ты очень тяжёлый.
- Возьми у Крэбба с Гойлом эти… как их… гантели - и тягай.
- Щас, побегу…
Мы подтрунивали друг над другом, жевали мясо и хихикали. Вдруг открылась дверь, и на пороге появился Малфой-старший. Его взгляду предстали две довольные морды, удобно устроившиеся полулёжа на кроватях и вовсю нарушающие больничный режим.
- Папа! - обрадовался Драко. - Ты как узнал?
- Мне Гойл сову послал. Написал, что вы с Поттером потерялись ночью в Запретном лесу, что вас нашли только утром и сразу уложили в медпункт. Я всё бросил и поспешил сюда.
- Всё в порядке, папа.
Лорд Малфой присел на кровать к Драко и заботливо оглядел своё детище.
- Сын, ты как себя чувствуешь?
- Хорошо, пап, нога уже не болит.
- Что у тебя с ней?
- Мадам Помфри сказала, что вывих и разрыв связок. Вывих мне еще в лесу Поттер вправил, а то бы я не дошёл.
Малфой-старший нахмурился и посмотрел на меня.
- Нет, папа, Поттер не виноват, - правильно истолковал его взгляд Драко. - Это нас туда в полночь на отработку послали злодея ловить. Там кто-то единорогов убивал.
- Одиннадцатилетних детей. В полночь. Злодея ловить. Голыми руками, - голос Малфоя-старшего становился всё более бешеным. - Кто этот… ублюдок?
- МакГонаголл говорила, что наказание нам назначит лично директор, - сообщил я.
- За что?
- За то, что мы не были в общежитии после отбоя.
- Я его уничтожу…
- Давай, пап, так ему и надо. Но там всё равно было та-ак здорово…
- Вывихнутая нога, чего тут хорошего… А ужасов вы там, наверное, каких натерпелись…
- Папа, я еще что, а Поттера вон акромантулы покусали. А ужасы - да, но там только сначала страшно было, а потом ничего. Когда я этого злодея над единорогом увидел, меня такая жуть пробрала, что я закричал и побежал. Вообще ничего не помню до тех пор, пока моя нога не попала в эту корягу. Лежу там, а больно-то как, и вытащить ногу не могу - всё, думаю, здесь я и умру, а тут ко мне Поттер подбегает… Пап, я никогда в жизни никому так не радовался!
Малфой-старший слушал сына и страдальчески морщился.
- Я его уничтожу… - сквозь зубы повторил он. - А дальше что, сынок?
- Дальше Поттер вытащил мою ногу из коряги, вправил вывих, перебинтовал… он от своей мантии полосу отрезал… затем подставил мне плечо, и мы пошли обратно. - Драко покосился на меня хитрым глазом. - Пап, я столько новых слов за эту ночь от него узнал… и столько нового об аристократах…
- И что ты узнал от Поттера об аристократах? - заинтересовался Малфой, безошибочно отловив шкодливый тон сына.
- Что быть аристократом - ещё круче, чем я думал.
- А новые слова?
- Папа, я не могу повторить их. Они все нецензурные. Ты только представь - ночь. Темнота. Кругом деревья стоят, чёрные такие. За кустами какая-то дрянь шуршит, с одной стороны воет, с другой ухает. Мы с Поттером идём вдвоём на трёх ногах, под ногами у нас одни коряги, а Поттер аж шатается, сквозь зубы шипит и так эти коряги кроет, что они сами в стороны расползаются.
Точно, что-то там такое вроде было.
- Да не коряга это была, а змея, - перебил я Драко. - Она сказала «сам дурак» и уползла.
У лорда Малфоя сделалось такое лицо, словно он не знал, смеяться ему или браниться.
- А потом, пап, на нас пауки напали, здоровые такие, величиной с тыкву. Поттер целую сотню их пожёг, не меньше.
- Драко, там и полсотни не было, - возмутился я. - Надо было тебя их считать заставить.
- Нет, полсотни было. Ты их сразу десятками сжигал, когда они на нас со всех сторон попёрли. Ну вот, папа, слушай дальше. Пауки кончились, а мы дальше пошли. Уже светает, выходим мы на поляну - и вдруг на нас выступают из кустов три кентавра. Поттер встал, мы с ним висим друг на дружке, а кентавры обступили нас и торжественно так вещают… Один говорит: «Марс нынче необычайно яркий»… Другой говорит: «Звёзды говорят, что Сумрачный Лорд пробудился»… Поттер говорит: «По фигу нам ваш Марс, ваш Сумрачный Лорд и ваши звёзды, лучше подбросьте нас до школы».
Лорд Малфой взялся рукой за нижнюю часть лица.
- А третий кентавр говорит: «Мы поклялись не вмешиваться в волю Провидения и никогда не помогаем людям. Поэтому мы почти не покидаем Священную Рощу», - продолжил Драко. - А Поттер говорит: «Мы не люди - мы дети! А если вы такие долбаные ушлёпки, то не фиг пялиться на нас, словно мы два торчка на болоте, а разворачивайтесь отсюда и проваливайте в свою грёбаную Рощу!» Я думал, кентавры убьют нас на месте, а они вдвоём взяли нас с Поттером и посадили на третьего - сначала меня, потом его. И тот быстро так довёз нас до хатки Хагрида - когда мы приехали, я еще стоял, а Поттер как с кентавра слез, так и отрубился.
Малфой-старший поперхнулся полуистерическим смехом.
- Что, прямо так и сказал? - переспросил он сына.
- Нет, пап, это я тебе еще цензурно рассказал. А у Поттера почти все слова матерными были.
Наша сумасшедшинка передалась отцу Драко. Его плечи мелко тряслись от подавляемого нервного смеха.
- Мистер Поттер, - обратился он ко мне, - вы откуда такие слова знаете?
- У меня кузен-магл есть, Дадли Дурсль. С печатным словом он не дружит, зато дружит с непечатным.
- Понятно, мистер Поттер, тяжёлое детство... - Малфой-старший снова обернулся к Драко: - А ещё чему ты научился, сын?
- Пап, я научился не бояться. Знаешь, почему аристократ никогда не боится? Потому что когда ничего не началось, бояться еще нечего, когда всё кончилось, бояться уже нечего, а когда всё началось, бояться некогда. Это мне Поттер еще до пауков сказал, а потом я и сам понял. Знаешь, пап, если бы нас кентавр не подвёз, мы с Поттером всё равно дошли бы. Там уже недалеко оставалось, Поттер мне башни Хогвартса на фоне неба показывал.
Неужели я участвовал в этом безумии?
- Драко, когда твой отец уйдёт, я научу тебя, когда и почему надо держать язык за зубами, - пообещал я. Это оказалось последней каплей, и мы втроём закатились хохотом.
- Да уж, с вами не соскучишься… - пробормотал Малфой-старший, когда мы отдышались. Тут появилась мадам Помфри с едой, подозрительно посмотрела на него, на нас, на остатки копчёного мяса у нас на столе, но ничего не сказала, поставила нам ужин и ушла. Мы забрали свои тарелки, а лорд Малфой внимательно посмотрел на меня.
- Значит, мистер Поттер, теперь я вам обязан?
- Нисколько, сэр. Я перестал бы уважать себя, если бы оставил Драко там.
- Кентавры действительно говорили о Сумрачном Лорде?
- Лорд Малфой, не придавайте значения болтовне этих сдвинутых копытных. В первый раз, что ли, они говорят всякую многозначительную хрень, от которой народ пугается и ходит с квадратными глазами, появляются домыслы и самозванцы… Если некий Сумрачный Лорд и вправду пробудился, мы этого счастья и без кентавров не пропустим. А если пропустим, то и фиг с ним.
- Вы удивительно здраво рассуждаете, мистер Поттер.
- В этом балагане под названием Хогвартс только так и сохранишь рассудок.
- Там действительно был злодей?
- Да, папа, - сказал Драко, оторвавшись от омлета. - Я видел тёмную фигуру, которая пила кровь единорога. Я думал, страшнее некуда… но пауки ещё страшнее.
Лорд Малфой выслушал сына и снова посмотрел на меня.
- А вы что скажете, мистер Поттер?
- Злодей сразу же убежал, увидев нас. Он не хотел попадаться на глаза, а если мы сдуру стали бы ловить его, мы бы его не догнали. Всё-таки взрослые люди бегают быстрее детей. Думаю, он был не опасен, и тот, кто послал нас за ним в лес, об этом знал. Скорее всего, нас хотели или припугнуть, или навести на какие-то мысли, а о возможности несчастного случая просто не подумали. Заигрались…
- Я его уничтожу, - снова пообещал Малфой. - Мистер Поттер, вы разглядели злодея?
- Нет. Он был закутан в плащ.
- У вас есть предположения, кто бы это мог быть?
- Он всё равно умирает. До конца лета ему не дожить, рано или поздно ему не повезёт поймать единорога. Или единороги в лесу закончатся.
- То есть, не скажете?
- Я не разглядел его под плащом, а для обвинения нужны доказательства. Лорд Малфой, злодей тут, в общем-то, и не нужен. Уже того, что первокурсников отправили ночью в Запретный лес, вполне достаточно, чтобы некий интриган полетел с должности.
- Это на редкость непотопляемый кусок дерьма, - мрачно усмехнулся Малфой-старший. - Я устрою в Министерстве скандал, а если получится, то и расследование, но Фадж только что сел на должность. Он дня прожить не может, не посоветовавшись с неким интриганом, и против него сейчас не пойдёт. Эту глыбу придётся расшатывать постепенно, я не в том положении, чтобы свалить её сразу. Но всё, что в моих возможностях, я сделаю.
Он заботливо поправил на сыне одеяло, на моих глазах превратившись из беспощадного властителя в любящего отца.
- Отдыхайте, ребята, а я еще с Дамблдором поговорю. Нужно добиться от него, по чьему распоряжению вам назначили такое наказание.
Через час лорд Малфой вернулся к нам. Очень злой.
- Дамблдор утверждает, что он ничего не знал и что ваше наказание было инициативой Филча, - сообщил он, снова усевшись на постель к Драко.
- Нет! Лорд Малфой, не трогайте Филча, пожалуйста, он никогда этого не сделал бы! - испугался я за старика. - Он пытался предупредить меня, когда вёл нас к Хагриду. Ему по должности не положено назначать наказания, от него никто из преподавателей отработку не примет. Если он поймал нарушителя, он сообщает декану факультета. Это враньё, лорд Малфой…
- Сам вижу, что враньё. - Малфой поморщился. - Но что мне делать с этим враньём, если Дамблдор с ясными глазами говорит мне его в лицо, а МакГонаголл поддакивает? Если я подниму шум в Министерстве, пострадает только Филч.
- Тогда не надо, а? Рано или поздно он попадётся и без Филча, лорд Малфой.
- Если вы так просите за Филча… Совсем не поднимать шум я не могу - моя репутация пострадает, если я это спущу - но можно поскандалить и не настаивать на взысканиях. Мистер Поттер, если вы в дальнейшем обнаружите что-то такое, что позволит прищемить хвост некоему интригану, я всегда вас поддержу.
- Я постараюсь, сэр.
Меня выписали из больнички сутки спустя после Драко. За это время он успел не однажды рассказать на факультете о наших лесных похождениях. Задним числом всё выглядит по-другому, в том числе и в глазах участников, поэтому в своих рассказах Драко уже не мчался в ужасе куда попало, а героически гнался за злодеем и догнал бы его, если бы не повредил ногу, а я не менее героически выносил его из леса на себе. Коронной фразой в его рассказе было: «А знаете, парни, что Поттер сказал кентаврам, когда они не захотели нас подвезти? Девочки, заткните уши…»
После нашего совместного приключения Малфой неуловимо изменился. Теперь у него одним взглядом получалось сказать опрометчивому задире «ты ходишь по земле только потому, что я не желаю мараться о тебя» - и получалось очень убедительно. Его перестали задирать независимо от того, были рядом с ним Крэбб с Гойлом или нет.
В нём появилось нечто опасное.
Наши с ним отношения перерастали из дружественных в дружеские. Малфой зауважал меня и больше не пытался подчинить, а, напротив, признал авторитетом и чем-то вроде старшего брата. За отсутствием поблизости отца Драко теперь нередко спрашивал моего совета или мнения по довольно-таки доверительным вопросам и, бывало, даже следовал им.
Однажды мы с Драко заболтались на перемене и на пару минут опоздали на историю магии. Профессор Бинз, будучи не от мира сего как физически, так и духовно, кинул на нас рассеянный взгляд и сказал: «Томми, Люци, проходите на места и больше не опаздывайте.» Прежде у Бинза не было повода обращаться ко мне по имени, а теперь я впервые услышал, как он меня называет. Наш учёный призрак постоянно называл учеников чужими именами и все давно привыкли к его странностям, но меня вдруг озарила идея. Призраки видят живых людей не так, как другие живые люди, а значит…
После лекции я подошёл к Бинзу и стал расспрашивать его о третьем восстании гоблинов, пока остальные ученики не покинули класс. Когда мы остались одни, я спросил профессора:
- А правду Малфой говорит, что вы не помните мою фамилию?
Бинз уставился на меня, его призрачный взгляд прошил меня насквозь.
- Как это не помню, Томми… Вы Риддл. Том Риддл, - уверенно сказал он.
13 глава
В моей книге-артефакте Тома Риддла не оказалось. Ожидаемо, ведь представитель чистокровного магического рода не может исчезнуть просто так, его жизнь и смерть сами заносятся в подобные книги. Гораздо безопаснее прибрать к рукам талантливого маглокровку или полукровку, лучше всего сироту. А Том, по словам Дамблдора, был гениален.
Я снова навестил Тома. В его комнате ничего не изменилось, узник по-прежнему лежал лицом вверх и с отсутствующим видом глядел в никуда. Я сделал попытку прочитать его память, но там была полная пустота. Даже регулярные посещения директора не отпечатывались в памяти узника - не на чем было.
В школе расспрашивать о Томе Риддле было нельзя, и я вспомнил о Малфое-старшем. Даже если лорд Малфой никогда не слышал об этом человеке, он может подсказать, где искать сведения о нём, или даже помочь найти их. Но спрашивать Малфоя письмом могло повлечь за собой слишком много вопросов, лучше было спросить его об этом лично и к слову. А сейчас у нас через неделю предстояли годовые экзамены, не хотелось бы, чтобы что-то от них отвлекало.
Мы втроём с Гермионой и Тедом подолгу просиживали в библиотеке, готовясь к экзаменам. Они повторяли пройденное, я был при них чем-то вроде говорящего справочника. Самому мне повторять ничего не требовалось, но стоило мне высунуть нос из библиотеки, как меня отлавливала Миллисент, чтобы я проверил её знания. Лучше уж с друзьями за компанию что-нибудь читать…
За пять дней до экзаменов меня неожиданно вызвал к себе Дамблдор. С тех пор, как директор подсунул мне зеркало, а затем забрал его, он предпочитал влиять на меня через посредников. Видно, они не справились с поставленной задачей, раз он решил повлиять на меня лично.
Предположительно он был сильным прирождённым ментатом, значит, следовало позаботиться о защите памяти. Я выбрал схему Элузио, которая не годилась для ментального противостояния, потому что не была барьером. Зато она хорошо защищала от ментального подглядывания, особенно если противник не подозревал ментальных навыков в собеседнике. Для Элузио требовалась предварительная подготовка, заключавшаяся в том, что брались несколько незначащих воспоминаний за последние дни, вытаскивались на поверхность памяти путём получасового сосредоточения на них, а остальное прикрывалось скользким незаметным куполом. Случайный взгляд глаза в глаза показывал вторженцу только эти воспоминания, дальше его отклонял купол, а через две-три секунды нужно было отводить глаза, чтобы скудость содержимого не показалась подозрительной. Главная трудность этой защиты заключалась в самодисциплине, чтобы случайно не перескакивать на ненужные воспоминания.
Я сказал горгулье пароль «шоколадные батончики» и вошёл в кабинет директора. Дамблдор стоял перед жёрдочкой и кормил своего феникса с руки лимонными дольками. Увидев меня, он расцвёл улыбкой рождественского Санта-Клауса и раскинул навстречу мне руки так, словно хотел обнять весь мир.
- Гарри! Мой дорогой мальчик! Проходи, малыш, садись, чувствуй себя как дома! Угощайся, малыш, - он двинул ко мне вазочку с лимонными дольками, - а я сейчас тебе чайку согрею!
Разумно. После сладкого всегда хочется пить.
С ловкостью фокусника он извлёк из-под стола чашку, сотворил в ней воду и тут же вскипятил её, сыпанул туда трав из различных баночек, обнаружившихся в столе, и добавил по несколько капель из различных пузырьков. В кабинете вкусно запахло лавандой, мелиссой и Веритацерумом.
- Пей, Гарри, чаёк витаминный, на восьми травах! И дольки бери!
- Благодарю вас, сэр, но тётя Петуния не велит мне есть сладкого.
- Не бойся, Гарри! - Дамблдор лукаво подмигнул мне. - Она вон где, а мы вон где!
- Нет, сэр, она всё равно узнает. Она всегда говорит мне: «Проклятый мальчишка, не вздумай без меня напакостить, я всё равно узнаю!»
- Ну давай тогда хоть чайку попей!
- Спасибо, сэр, пусть он немножко остынет.
- Ладно, малыш, пусть стынет, а мы с тобой пока поговорим.
Я преданным взглядом уставился на вазочку с лимонными дольками. Сегодняшний завтрак, вчерашние лекции по истории магии, обед, тренировка с мётлами под руководством профессора Хуч… и снова сегодняшний завтрак…
- Гарри, я очень рад, что ты проучился в Хогвартсе почти целый год и у тебя только хорошие и отличные оценки. Ты как, боишься экзаменов?
- Да, сэр.
- Не бойся, никто из профессоров не поставит плохие оценки Мальчику-Который-Выжил! Главное, не робей на экзаменах.
- Да, сэр.
- Как тебе на Слизерине, малыш? Не жалеешь, что отказался от Гриффиндора?
А ведь он мало что знает о моей факультетской жизни. Общежития - одни из самых защищённых от слежки помещений, об этом еще Основатели позаботились. Вчерашние лекции по истории магии…
- Благодарю вас, сэр, всё нормально, сэр.
- Как тебе мой рождественский подарок, Гарри? Ты применяешь его с толком?
О да, сэр… да еще с каким… сегодняшний завтрак… тренировка с мётлами…
- Я очень благодарен вам, сэр, что вы вернули мне вещь моего отца. Я храню её в сундучке и часто вынимаю, чтобы посмотреть на неё и вспомнить отца.
- Гарри, ты на самом деле не такой уж робкий, тебе только уверенности в себе не хватает. Ведь в Запретном лесу ты не бросил Малфоя, верно?
- Я боялся отойти от него, сэр.
- Ты в ту ночь не видел в лесу что-нибудь подозрительное?
- Ничего такого, о чём бы меня не предупреждали, сэр.
Дамблдор недовольно выдохнул и на какое-то время замолчал.
- Да ты пей чаёк, пей…
- Сейчас, сэр.
- Глянь-ка на меня, малыш, я тебе что скажу…
Тренировка с мётлами… Поднимаю глаза и скользящим взглядом провожу по глазам Дамблдора, задерживаясь на них на секунду.
- Мальчик мой, ты ведь любишь квиддич? Ты ведь хочешь новую метлу?
- Не знаю, сэр. Она дорогая, сэр.
- Гарри, ты Мальчик-Который-Выжил… ты - счастливый талисман всего магического мира.
- Простите, сэр. Я не хотел, сэр.
- Тебе не за что извиняться, Гарри! Лучше подумай о том, что раз ты такой особенный, тебе еще предстоит великая миссия!
- Я думал, она закончена, сэр. Ведь Тот-Кого-Нельзя-Называть мёртв.
- Я сейчас открою тебе страшную тайну, Гарри. Тот-Кого-Нельзя-Называть не может так легко умереть. В нём нет ничего человеческого, чтобы он мог умереть обычной смертью.
Не человек? Но кто же он тогда? …лекции по истории магии…
- Как он может быть не мёртв? Его нигде нет, сэр.
- Гарри! Тогда он не погиб, а только развоплотился. Но дух его уцелел и теперь ищет возможности воплотиться. В Запретном лесу кто-то убивает единорогов, и у меня, мальчик мой, очень дурное предчувствие. Возможно даже, Тот-Кого-Нельзя-Называть где-то поблизости. Гарри, да ты бери чаёк, пей!
Я протягиваю руку за чашкой и почти подношу чай ко рту, но вздрагиваю и оглядываюсь.
- Он тут?
Моя рука дёргается, и весь чай проливается мне на колени. Я ойкаю и пытаюсь захныкать.
- Простите, сэ-эр…
- Ничего, ничего, Гарри, дай-ка я тебя отряхну. Эванеско!
Пролитый чай исчезает.
- Гарри! Ты не должен бояться Того-Кого-Нельзя-Называть, потому что есть вещи, против которых он бессилен. Это дружба и любовь. Когда ты был маленьким, тебя спасла любовь твоей матери, которая отдала свою жизнь за тебя. Теперь магия её любви защищает дом, который считается твоим родным, и только там ты в полной безопасности. Поэтому пока ты будешь любить, ты можешь победить Того-Кого-Нельзя-Называть.
- А кого я должен любить, сэр?
- Своих родителей, конечно. Ведь ты же хочешь покарать злодея за их гибель? И, конечно, всех тех, кто желает тебе добра и заботится о тебе.
- Да, сэр. Можно спросить, сэр?
- Разумеется, мальчик мой.
- Если у Того-Кого-Нельзя-Называть сейчас нет тела, как он может убивать единорогов?
- Это значит, что у него есть приспешники, которые хотят его возрождения и убивают их для него.
- Тогда поймайте их, сэр! Вы же великий волшебник, вы же такой умный, такой могущественный! Поймайте их сейчас, пока Тот-Кого-Нельзя-Называть слабый! Зачем вам для этого маленький мальчик, сэр? У вас ведь тоже есть магия любви, и не такая, как у меня!
Дамблдор смешался и прокашлялся.
- Не всё так просто, мальчик мой. Есть предначертание судеб, по которому это должен сделать не я. Кхммм… Да, я хотел сказать тебе ещё о магии дружбы… Есть славные ребята, которые от всей души предлагают тебе искреннюю дружбу, а ты её отвергаешь. Рон, например, только и говорит - Гарри, Гарри… Он восхищается тобой, он мечтает быть похожим на тебя, а ты отталкиваешь его протянутую руку дружбы… Подумай над этим, мальчик мой!
- Да, сэр.
- А теперь иди, Гарри, иди…
Третью ночь подряд мне снились кошмары. Однажды Нотт даже разбудил меня, сказав, что я ворочался и громко стонал во сне. Мне снилось, что я Квиррел и я умираю, но Теду я этого сказать не мог. На его встревоженные расспросы я отговорился жарой и предстоящими экзаменами - в последние дни мая стояла сильная жара.
На заключительном занятии по ЗоТИ я сидел с трудом. Близость профессора Квиррела в последнее время плохо действовала на меня. Видно, у меня не получалось скрывать своё состояние полностью, потому что Тед обеспокоенно поглядывал на меня, хоть и воздерживался от расспросов.
Профессор выглядел как лежалый труп и едва шевелил языком, выдавливая из себя обрывочные нечленораздельные фразы. Все за ним записывали, а я сидел пеньком и не мог понять - что именно они пишут? Меня мутило, в голове словно работала мясорубка тёти Петунии.
Вдруг Квиррел покачнулся и упал у доски. На меня нахлынул приступ дурноты, но я усидел. Все остолбенели, но в следующее мгновение профессор уже поднимался на ноги. Чужим и деревянным голосом он сообщил, что занятие на сегодня отменяется, и скрылся в ассистентской. Кто-то спохватился, что нужно позвать колдомедика, и сунулся в ассистентскую, но тут же вышел обратно и сказал, что профессору уже лучше и звать никого не нужно.
Ученики потянулись к выходу из класса, а я никак не мог собраться с духом, чтобы встать со стула. Гермиона заметила это и, против обыкновения, подошла ко мне прямо в классе.
- Поттер? Что с тобой? Тебе тоже нужен доктор?
- Ничего, Грейнджер, всё в порядке. Жара…
- У него уже третий день жара, - с раздражением сиделки на непослушного пациента отозвался Тед.
- Ребята, всё в порядке. Я сейчас встану.
Пришлось встать. Как оказалось, стоять вертикально и передвигаться я мог.
- Грейнджер, не тревожься, - сказал я. - Сейчас мы с Тедом дойдём до спальни, а там у меня осталось полпузырька зелья от головной боли.
Гермиона кивнула и осталась стоять, не спуская с меня встревоженного взгляда.
- Грейнджер, иди, - попросил её Тед. - Я за ним присмотрю.
Я начал приходить в себя. Мне было плохо, но уже терпимо, и я пошёл из класса. Гермиона потянулась поддержать меня под руку, но Тед остановил её. В конце коридора я смог улыбнуться ей и заверить её, что мне уже лучше.
В спальне я залпом осушил пузырёк, сел на свою постель и попросил у Нотта воды. Тед, расширенными глазами глядя на мои трясущиеся руки, кивнул и помчался за водой. Выпив целый стакан, я почувствовал, что мне полегчало.
- Гарри, - решительно сказал Тед. - Или я сейчас же иду к мадам Помфри, или ты объясняешь мне, почему я не должен этого делать.
Я понял, что от него не отделаешься, а к мадам Помфри мне было нельзя. Она всё равно мало чем могла помочь.
- Квиррел мёртв, - сказал я.
- Не он мёртв, а ты болен, - сердито возразил Тед. - Он просто упал в обморок.
- Он умер там сейчас, в классе. Я это почувствовал. Разве ты сам не видишь, что в последнее время он выглядит как труп недельной давности?
- С тобой что-то не в порядке, Гарри. Если бы он умер, как бы он встал и пошёл? Да, профессор в последнее время бледноват… ну, и заговаривается он побольше обычного, но к этому все уже привыкли.
- Побольше обычного? Да у него же двух слов связных нет! Что вы за ним записываете?
- Смотри. - Нотт протянул мне свои сегодняшние записи на ЗоТИ.
Я начал читать. Это были связные предложения, построенные по тому же принципу, что и моя защита Элузио. Несколько мыслей на тему защиты от тёмной магии повторялись в различной последовательности и комбинациях, из них состояла вся лекция.
Я поднял взгляд на Нотта.
- Что-то не так? - спросил он.
- Наведённая динамическая иллюзия. Тед, Квиррел одержимый. Я, похоже, к этому чувствителен. Почему этого больше никто не замечает, я не знаю. Но там, в классе, он сегодня умер. Существо в нём от этого пострадало, его ощущения как-то передались мне. Затем оно притерпелось и перестало так корчиться… Сейчас мне уже нормально.
Нотт с сомнением посмотрел на меня.
- Если это так, завтра в это же время нам объявят о смерти Квиррела. Ни один одержатель не продержится в мёртвом теле больше, чем сутки.
- Ты уверен в этом?
- Читал кое-что.
- Наконец-то это кончится… Не представляешь, как меня это за последний месяц достало.
- И ты молчал?
- Тед, я никогда не поверю, что никто из преподавателей этого не знает. Хотя бы Дамблдор должен знать - он сильный маг и он сюда это чудовище привёл. А если они не хотят ничего знать, что я им докажу? Да и зачем? Если у них единороги в лесу лишние, это не моё дело.
Драко раззвонил про единорогов по общежитию, поэтому можно было не объяснять.
- Так тогда вы с Драко видели Квиррела…
- Лицо он скрывал, но я узнал его по знакомому ощущению, идущему от него. Он же тут один одержимый.
- Гарри, но если преподаватели прикрывают Квиррела, значит, это для чего-то нужно?
- Наверняка. Но, может, не все они видят его настоящего, как ты и остальные ученики. Так, говоришь, одержатель скоро погибнет?
- Если в кого-то не переселится, то да.
Я содрогнулся от внезапной догадки.
- Ты хочешь сказать, что он может в кого-то переселиться?
- Для этого нужен ритуал и объект для подселения.
Мне сразу же вспомнился Том. Всё-таки он был не чужой мне, да и его гибель усложнила бы разгадку связанной с ним тайны. Его нельзя было показывать на людях, но как промежуточный объект…
- Гарри! Ты чего? - во взгляде Нотта блеснула догадка. - Он ни в кого не вселится, не бойся. Ритуал переноса одержателя невозможно подготовить за сутки.
- Ты уверен?
- Да. Там много чего надо. Требуется одолеть чудовище и пройти испытание землёй, водой, воздухом, огнём и разумом, причём это должны сделать и прежний носитель, и принимающий. Если мне не изменяет память, в любом порядке. Напоследок тот, кто принимает одержателя, должен испытать сильную боль, после чего одержатель сможет проникнуть в него. На такой ритуал идут добровольно - ты же не думаешь, что кого-то можно к нему принудить? Обычно его совершают при заключении договора с высшим демоном или элементалем.
- А под Империо?
- Под Империо невозможно пройти испытание разумом. Без свободной воли участника оно не засчитывается.
У меня отлегло от сердца. Тому ничего не грозило - даже если как-то заставить его пройти остальное, разума у него нет.
14 глава
Смерть Квиррела так измотала меня, что я тут же улёгся спать, всячески заверив Нотта, что мне уже лучше и что теперь мне нужно только отоспаться. Нить сохранялась - она связывала меня не с Квиррелом, а с его одержателем - но беспокоила не настолько, чтобы я не мог подавить её неприятное присутствие. Ужин я проспал, пришлось обратиться за едой к Бинки. Поев, я почувствовал себя значительно лучше, но тем не менее снова задремал. В последние дни я не высыпался, а завтра всё закончится.
Проснулся я от кошачьего крика прямо у себя над ухом. На моей груди стояла миссис Норрис и орала дурным голосом. Сообразив, что случилось нечто чрезвычайное, я встал и полез в шкаф за мантией. Кошка отскочила к самой двери и лишь время от времени нетерпеливо взмявкивала.
Её вопли разбудили и Нотта. Увидев, что я уже в мантии и роюсь в сундучке, он встал с постели и тоже начал одеваться.
- Ты куда? - спросил я.
- С тобой.
- Нет.
- Да.
- Нет.
- Да. Ты забыл, каким ты сегодня был рядом с Квиррелом?
- Может, я ещё не туда… - меня вдруг осенило. - Миссис Норрис, ему можно с нами?
Кошка неуверенно мявкнула, но возражения в её тоне я не услышал.
- Ладно, идём, - сказал я Теду. - Только делай всё, что я скажу и так, как я скажу.
- Слушаюсь, сюзерен.
Я наложил на себя и Теда все известные мне маскирующие заклинания и прикрыл его краем плаща, который тут же увеличился вдвое. Замечательная вещица… Под плащом мы с Тедом пробежали через гостиную, где у наружной двери, уже открытой, ждала нас миссис Норрис.
Кошка помчалась по коридорам так, словно за нами неслась свора гончих псов. Иногда она оглядывалась, успеваем ли мы за ней. Она спешила на верхние этажи, и где-то на уровне второго этажа понеслась по горизонтальным коридорам. Наконец она остановилась и прошла сквозь ложную стену. Я взял Теда за руку и затащил в тесный коридор вслед за кошкой.
Дальше противоположного выхода миссис Норрис не пошла, всем своим видом изобразив, что мы должны идти дальше, а она останется здесь. Я протащил Нотта сквозь иллюзию - и мы оказались в небольшом зале. К его правой стене было пристроено нечто вроде портика с двумя колоннами, между которыми виднелся проём в стене, затянутый занавесом чёрного пламени. У левой стены стояло знакомое мне зеркало Еиналеж, развернутое лицевой стороной к портику. В зале никого не было - мы успели.
- Значит, так, - зашептал я Теду. - Всё делаю я, а ты сидишь под плащом и наблюдаешь. Не вздумай бросаться мне на помощь - с чем не справлюсь я, с тем не справишься и ты. Запоминай всё в подробностях, а если меня убьют или заберут с собой, возвращайся к миссис Норрис, она проводит тебя обратно. Через Драко напиши лорду Малфою, договорись с ним о встрече и всё расскажи ему.
- Ясно.
- А сейчас вставай здесь, за колонну, - я с Тедом подошёл к одной из колонн портика, - и не высовывайся из-под плаща. Я встану открыто, а визитёр, видимо, появится оттуда, - я кивнул ему на проём, затянутый тёмным огнём. - Ничего не предпринимай, если я тебя не позову.
Я оставил Нотта за колонной, а сам вылез из-под плаща и подошёл к зеркалу. Там, как и прежде, отразился Том. Несмотря на отрешённое выражение глаз, в зеркале он смотрел прямо на меня и выглядел разумнее настоящего Тома.
- У тебя есть что-нибудь для меня? - спросил я.
Том опустил руку в карман своей серой робы, вынул оттуда кроваво-красный овальный камешек, подкинул на ладони и вернул обратно. Я почувствовал, как в карман моей мантии упало что-то небольшое.
- Поттер! - раздался голос сзади. Я повернулся и увидел проходящего между колоннами Квиррела. Профессор миновал место, где затаился Тед, и остановился посреди комнаты, не доходя до меня.
- Шустрый малыш, ты уже здесь! Но это неважно, кто из нас прошёл первым. Значит, тебе всё-таки передали, что сегодня я собираюсь устроить похищение, и ты кинулся спасать философский камень?! Неплохо, Поттер, неплохо…
- Что вы здесь делаете, профессор?
- Я убью тебя, маленький негодяй! - Квиррел разразился хохотом театрального злодея, вытряхнул из рукава палочку и произнёс:
- Инкарцеро!
В одно мгновение меня опутали верёвки. Если бы меня хотели убить, в меня полетело бы что-нибудь другое, поэтому я не спешил освобождаться от них.
- Гарри, впереди у нас целая ночь и нам никто не помешает, поэтому ты сейчас весь в моей власти! - продекламировал Квиррел. - Сейчас ты узнаешь, от чьей руки ты погибнешь, а я наконец сквитаюсь с тобой за ту маленькую неудачу!
Квиррел размотал свой тюрбан и повернулся ко мне спиной. С его затылка на меня смотрело белое красноглазое лицо со змеиными щелями ноздрей вместо носа.
- Я лорд Вольдеморт… - прошипело мне лицо. - Из-за тебя я теперь призрак и могу существовать только в чужом теле. Но у меня есть верные последователи, которые готовы впустить меня в свой мозг и в своё сердце! Кровь единорогов подкрепляла меня, а теперь, когда у меня будет философский камень, я создам себе собственное тело!
Он шагнул ко мне. Верёвки позволяли двигать ногами, и я невольно попятился. Зрелище, что и говорить, было неприятное.
- Но ты еще можешь спасти свою жизнь, если перейдёшь на мою сторону. Твои родители, умирая, умоляли меня о пощаде…
- Враньё, - огрызнулся я. Глупо было умолять это существо о пощаде, а мои родители, надеюсь, не были идиотами.
- Как трогательно… - зловеще прошипел Вольдеморт. - Я всегда ценил храбрецов… Да, твои родители были храбры… Твой отец боролся отчаянно, а твоя мать… она могла бы остаться в живых, но она встала у меня на пути к тебе…
- Сэр злодей, вы тупы как сибирский валенок. Вы могли бы усыпить мою мать и сделать со мной что угодно. Так что призрак вы не из-за меня, а из-за собственной тупости.
- Хмм… неважно… Я знаю, что философский камень у тебя в кармане - отдай его мне, и мы поладим…
- Сэр злодей, вы продолжаете тупить. У меня как бы руки связаны…
Мне не дал договорить отчаянный крик Гермионы:
- Нет, Поттер, нет!!!
Как она здесь оказалась?
Вольдеморт резко повернул голову так, что его лицо и затылок поменялись местами. Шея профессора захрустела. Гермиона стояла между колоннами, видимо, пройдя в эту комнату вслед за ним.
- Девчонка? Ритуал прошёл не Поттер, а девчонка? - голос Вольдеморта резко изменился, став из шипящего живым и почти человеческим. Его рука с палочкой поднялась и нацелилась на Гермиону:
- Круцио!!!
Гермиона стояла столбом, растерявшись. Я не успевал, потому что был связан верёвками. Зато успел Нотт, который прыгнул перед ней прямо в плаще, закрыв её от неотразимого заклинания. Несколько секунд никто из нас ничего не понимал, пока с бьющегося на полу в судорогах Теда не слетел плащ.
«Пиро радиале!» - невербальное, уже подготовленное. Мои верёвки вспыхнули. Ещё три секунды, пока они прогорали… Я достал палочку.
- Абрупто! - ещё секунда, пока оно не подействовало на Вольдеморта и не прервало его заклинание. Нотт стонал, скорчившись на полу - у Круцио было сильное и длительное последействие.
- Инцендо Максима!!! - произнёс я самое мощное из вычитанных в боевой магии заклинаний, усилив его мысленным посылом. Фигура Квиррела засветилась по контуру белым и превратилась в ослепительную вспышку. Профессор исчез, на пол осыпалась горка серого пепла.
Что-то ударило мне в сознание. Эффуджо устояло против бешеной атаки извне, но гибкие барьеры трепало как ураганом, они вот-вот грозили рухнуть. Мгновения превратились в вечности, я выкладывался как никогда, чтобы удержать защиту - и в тот миг, когда моя голова уже готова была взорваться, атака исчезла так же внезапно, как и налетела.
Когда у меня в голове прояснилось, я увидел Гермиону, плачущую над Ноттом и пытающуюся поднять его. Я поспешил к ним и тоже склонился над парнем. Тед молча скрипел зубами, его взгляд был полон боли.
- Идти можешь? - спросил я.
- Да, сюзерен, - вытолкнул он сквозь зубы.
- Тогда вставай и быстро валим отсюда.
Я сунул в руки Гермионе плащ и помог Теду подняться. Как недавно Малфоя, я почти волоком довёл парня до стены, нащупал иллюзию и втолкнул его в проход, где сидела миссис Норрис. Я усадил Теда на пол, помог ему прислониться к стене и вернулся за Гермионой. Вспомнив, что она на виду, накидал на неё маскировок.
С верхней губы мне в рот затекало что-то тёплое и солёное. Я приложил к носу платок, который тут же покраснел. Гермиона была близка к истерике, она опустилась рядом с Ноттом на колени и заглядывала ему в лицо, роняя слёзы.
- Тед… Тед… - звала она в ужасе. - Тед… Тедди… пожалуйста…
А он, тяжело привалившись к стене, смотрел на неё с вымученной улыбкой и уговаривал:
- Ничего, ничего, Герми… уже ничего…
Наконец она вспомнила обо мне и оглянулась.
- Поттер, Теду чем помочь?
- Сейчас… - придерживая у носа платок, я другой рукой наложил на Нотта обезболивание. Чтобы он полностью оправился от Круцио, требовалось специальное зелье, но дойти до общежития он теперь сможет.
Нотт задышал ровнее и устроился у стены поудобнее. Гермиона тоже успокоилась и достала носовой платок.
- Как вы здесь оказались? - спросила она. Любознательная наша…
- Это ты как здесь оказалась? - спросил я вместо ответа. - Хорошим девочкам здесь не место - вон и Нотт из-за тебя получил.
Она снова залилась слезами, а Тед попросил:
- Не надо, Гарри…
- Ладно, не буду. Грейнджер, сегодня день событий, а события не любят, когда я их пропускаю. Мы с Тедом вскочили по тревоге и сами не знаем, с чего всё началось. Может, всё-таки ты расскажешь?
Гермиона беспомощно посмотрела на нас. Наконец у неё в голове что-то сработало, и она кивнула.
- Сразу же после ЗоТИ… ну, когда Квиррел… Рона вызвал к себе Дамблдор. Когда Рон вернулся, он подошёл ко мне и сказал, чтобы я срочно устроила ему встречу с Поттером… с тобой. Это, говорит, очень важно, и если ты Мальчик-Который-Выжил, то обязан прийти, потому что герои от такого не отказываются. Я согласилась и стала искать тебя, но тебя нигде не было и ты даже на ужин не вышел. После ужина я сказала Рону, что тебя нигде нет. Он сначала был раздосадован, но затем сказал: «Ну и наплевать, значит, Невилл пойдёт».
- Лонгботтом у нас похож на героя?
- Ага, я сама удивилась. Рон пошёл искать Невилла, а я села заниматься в гостиной. Вернулись они втроём незадолго до отбоя - Рон, Невилл и Томас. Рон на что-то уговаривал Невилла, Дин шёл рядом. Они уселись на диване в гостиной - довольно далеко, мне было слышно не всё - но мне удалось понять, что после отбоя они куда-то собираются и им нужен Невилл, а он ни в какую не соглашается. Я решила дождаться, чем это кончится, и не пошла спать.
Я закинул голову назад, чтобы кровь поскорее перестала течь из носа. Платок был уже насквозь мокрый.
- Они встали с дивана минут через десять после отбоя, - продолжала Гермиона. - Невилл упирался и вообще был чуть живой от страха, но они потащили его с собой. Я почувствовала, что должна узнать, что они задумали, догнала их и сказала, что или я иду с ними, или я подниму такой шум, что они не обрадуются. Они согласились и взяли меня с собой. По пути Рон сказал, что из надёжных источников узнал, что сегодня Квиррел хочет украсть философский камень, чтобы возродить Вольдеморта, а мы должны помешать ему. Он рассказывал это только мне, все они это уже знали.
- И вы пошли на третий этаж?
- Да, в комнату с цербером. Там Рон велел мне петь колыбельную, он сказал, что у меня это лучше всех получится. Когда Пушок заснул, оказалось, что Невилл лежит у самого выхода в обмороке - и растормошить его не удалось. Рон тогда сказал: «Что я, хуже Лонгботтома? Я, может, тоже хочу быть героем», - и повёл нас с Дином в люк. Внизу оказались заросли «дьявольских силков», я вспомнила, что они боятся света, и разогнала их Люмосом Солема. Во второй комнате летали тучи ключей и была метла, верхом на которой Рон поймал ключ от третьей комнаты. Дальше была комната с шахматами, в которой нам нужно было встать на доску вместо каких-нибудь фигур. Во время игры Дином пришлось пожертвовать, и его парализовало, а мы с Роном пошли дальше. Последней была комната, где были семь бутылочек с зельями, а к ним загадка. Рон вообще в зельеварении мало чего понимает, поэтому он отправил к бутылочкам меня, чтобы я выбрала ему нужный пузырёк.
- Он передумал идти и послал сюда тебя? - возмутился Тед.
- Нет. Просто когда я разобралась с пузырьками, то увидела, что в нужном пузырьке только одна порция зелья. Я подумала, что Рон ничего не знает и ничего не умеет, я лучше него защищу этот камень… и выпила зелье сама.
- О женщины, вам имя - вероломство… - насмешливо пробормотал я, отнимая платок от носа. Кровь наконец перестала течь.
Гермиона фыркнула, нисколько не чувствуя себя виноватой.
- Поттер, не издевайся! Кстати, где этот философский камень?
- Этот? - я вынул тёмно-красный камешек из кармана, подкинул на ладони и подал Гермионе. Она покрутила его в пальцах, рассматривая со всех сторон, для чего-то понюхала.
- Сливочными карамельками пахнет… И куда его теперь?
- Никуда. Это подделка. Никто не положит настоящий камень в ловушку на Вольдеморта.
- Подделка? А где тогда настоящий?
- Либо у хозяина, либо спрятан в другом месте, - я указал на камень палочкой: - Эванеско!
Камень исчез.
- Вот видишь? От обычного Эванеско такие артефакты не исчезают. А теперь разбегаемся по постелям, пока нас не поймали, а завтра встретимся у озера и всё обсудим. Грейнджер, если тебя начнут расспрашивать - когда ты вошла сюда, у тебя закружилась голова, а очнулась ты утром в своей постели. Нас ты не видела. Стой на своём, потому что никто ничего не докажет, в глаза Дамблдору не гляди. Тед, встать сможешь?
- Да, сюзерен, - улыбнулся Нотт.
Гермиона поглядела с меня на него и обратно.
- Поттер, почему Тед к тебе так обращается? Что это значит?
- Это значит - «не могу, но сделаю». Тед, давай руку. И не стесняйся опираться на меня, я Малфоя всю ночь на себе волок.
Гермиона накрыла плащом всех нас, и мы пошли к знакомым местам вслед за миссис Норрис, которая всё это время терпеливо дожидалась поблизости. На развилке к Гриффиндору мы распрощались с Гермионой и побрели в своё общежитие. Там я помог Теду раздеться и улечься под одеяло. Парень был весь белый и дрожал мелкой дрожью.
- Потерпи чуток, - сказал я, накрыв его одеялом. - Сейчас сбегаю в зельеварню, я видел там кое-что подходящее.
Накинув плащ-невидимку, я пробрался во владения Снейпа, пошарил по шкафам и нашёл искомое. Теда я застал в том же положении, с трудом разжал ему зубы и заставил сделать глоток.
- Сейчас полегчает, и ты допьёшь пузырёк, - я стал растирать ему спину через одеяло, чтобы он поскорее согрелся и расслабился. - К утру будешь как новенький.
Через несколько минут Тед перестал дрожать и обмяк. Я влил в него остаток зелья и сидел рядом с ним, пока он не уснул.
Наутро я проснулся с непривычным чувством лёгкости и одновременно простора внутри. Мне было тепло от пребывания в мире. До сих пор я воспринимал своё окружение как чисто интеллектуальную задачу, которую я должен был решать оптимально в зависимости от текущих условий, и процесс её решения доставлял мне изысканное, чисто интеллектуальное удовлеворение. Прежде во мне царила ледяная пустыня, я был доволен ею и любовался её строгой безупречной красотой.
Но теперь со мной случилась… оттепель?
Меня радовала наша с Тедом комнатка на двоих, её белые постели и зеленоватая отделка стен. Меня радовало присутствие спящего напротив Теда. Меня радовало само существование слизеринского факультета, его серебряные с зеленью стены и матово-зелёная обивка диванов его гостиной. Мне было приятно чувствовать, что я здесь не один, что в гостиной бывает Драко со своими неизменными спутниками Грегом и Винсом, что Миллисент, как всегда, станет приставать ко мне с учёбой, а Дафна - подкалывать незлыми шуточками, что вечером в гостиной появится Джейк с объявлениями для курсов. Это было правильно и уместно.
Теперь я воспринимал всё это не только интеллектуально, но и как-то иначе.
Мне было тепло от ощущения, что всё это у меня было. Этот мир был мой - и это было хорошо.
Встав с постели, я почувствовал, что мне больше не требуется контролировать свои жесты, осанку и походку, чтобы выглядеть аристократом. Маска, над которой я работал ежеминутно, пока пребывал в сознании, стала моей сутью. Что могло быть естественнее такого поведения для человека, которому принадлежит мир? Теперь мои плечи и голова сами принимали правильное положение, спина выпрямлялась, а движения непостижимым образом совмещали опасную быстроту с раскованной ленцой.
От моего хождения по спальне проснулся Тед. Он наблюдал за мной с кровати, пока я застилал постель, и наконец изрёк:
- Поттер, сегодня все девчонки будут твоими. Ты выглядишь так, словно получил мир в подарок. Если на тебя вчерашняя победа так подействовала, быть победителем тебе полезно.
Он не знал, что в течение прошедшего года я не раз одерживал куда более трудные победы - но такого со мной еще не случалось.
- А знаешь, я действительно получил мир в подарок. Во мне будто бы проснулась частица души, с которой я могу воспринимать его шире.
- Это тебя присутствие одержимого Квиррела напрягало, если ты был к нему такой чувствительный, - мгновенно предположил Тед, любивший искать разумные объяснения всему происходящему. - Ты свою харизму при Гермионе прячь, а то она только этой ночью меня своим парнем признала.
- Если получится, - скосил я на Теда глаз, и мы рассмеялись. - Ты как?
- Как новенький, только ещё бы поспал.
- Нет, нам с тобой обязательно нужно выйти на завтрак. Мы нигде не были этой ночью, верно?
- Ты уверен, что про нашу вылазку никто не знает? Кто-то же послал миссис Норрис…
- У миссис Норрис есть своё соображение, она могла прийти сама. Она на моей стороне, но я уверен, что о нашей вылазке знает и кое-кто из противников. Но мы не попались, а значит, законным путём он с нами ничего не сделает. Посмотрим, что будет дальше…
- То есть, продолжение следует? С тобой не соскучишься, Поттер.
Когда мы с Ноттом переделали обычные утренние дела, до завтрака оставалось еще полчаса. Обычно мы проводили это время в гостиной, но сегодня Тед сделал мне знак глазами на нашу комнату.
- Гарри, вчера ты сказал Гермионе, что это была ловушка на Вольдеморта, - сказал он, когда мы уселись на кроватях. - Уже после всего случившегося и после того, что она нам рассказала. Ты действительно так думаешь, или всё-таки… - Тед не договорил и выразительно посмотрел на меня.
- Или всё-таки, - признал я. - Но Гермиона считает, что выходила на охоту за Вольдемортом, а она - наше слабое звено. Дамблдор вряд ли вызовет тебя на разговор по душам, а она учится на факультете, находящемся под особым вниманием директора. Лучше, если она будет считать именно так.
- Гарри, ведь получается, что она почти прошла ритуал переноса одержателя. Цербер - чудовище, убивать его не требуется, нужно только «одолеть». Цепкая трава - испытание земли и воды, летающие ключи - воздуха, шахматы - разума, а в последней комнате - сразу три испытания - разума, воды и огня. Если бы она попала под Круцио, ничто не предотвратило бы вселения одержателя. Судя по тому, что она рассказывала, вселить его собирались в тебя, на худой конец - в Лонгботтома, но вчера он находился в крайности и ничем не пренебрёг бы. Это отсрочило бы его гибель, а Гермиону ожидала бы участь Квиррела. Но главной целью был ты, это я понял. Тебе об этом что-нибудь известно?
Тед всегда восхищал меня своей способностью сопоставлять факты. Поскольку о самом опасном он уже догадался, не было смысла скрывать от него остальное.
- Насколько мне известно, эта полоса препятствий была задумана еще летом, а установлена или тогда же, или в первые дни учебного года. Меня всё время пытались загнать туда - сначала ненавязчиво, потом навязчиво. Для ритуала, как я понимаю, не имеет значения, насколько раньше Квиррела я пройду его?
- Никакого. Главное, чтобы вы с ним прошли один и тот же ритуал.
- Мне поставили кучу приманок в последней комнате, но я не ловился на них. Если был я попал в комнату с зеркалом путём Гермионы, там мне навязали бы схватку, в которой и победа, и проигрыш обернулись бы моим поражением. Когда Квиррел умер и интриганы оказались в цейтноте, меня собирались напрямик уговорить ещё раз спасти мир, но я весь остаток дня провалялся в спальне и у них ничего не получилось. Насколько я понял, моим запасным был Лонгботтом, хотя мне трудно вообразить более неподходящую кандидатуру. Может, ты оценишь свежим глазом, что у нас общего?
Нотт задумчиво уставился в пейзаж, заменявший нам окно.
- Ну… Как личности вы совершенно разные, можно и не сравнивать. Ты - слизеринец, он - гриффиндорец…
- Меня очень хотели запихнуть в Гриффиндор, но я вовремя раскусил подставу и вывернулся.
- Всё равно они считают тебя гриффиндорцем и делали расчёт на гриффиндорское простодушие. Кстати, почему ты говоришь «они»? Тебе примерно известно, кто в этом замешан?
- Пока я знаю только одного интригана, но не уверен, что ему не помогают другие. Ведь в установке полосы препятствий приняли участие многие из преподавателей Хогвартса.
- Их могли использовать втёмную. Что же касается Лонгботтома… он очень родовит, как и ты. У него, как и у тебя, считай, нет родителей - они живы, но в таком состоянии, которое закон называет недееспособным. Ты воспитывался у тёти-маглы, он - у бабушки-волшебницы. Он, как и ты - единственный наследник старинного рода Лонгботтомов и при совершеннолетии получит очень приличное состояние. Не такое, как ты, но я, например, не получу и такого. Мой род тоже старинный, но не настолько богатый.
- Одинокий ребёнок, на которого легко влиять и который получит огромное наследство?
- Это у вас наиболее очевидное сходство, всё остальное и рядом не лежало. А если вас расставить по размеру наследства и наличию родни, ты окажешься первым, а он вторым. Возможно, я не знаю чего-то ещё, но этого сходства оно не отменит.
У нас еще оставалось о чём поговорить, но пора было идти на завтрак. Во время завтрака Дамблдор объявил ученикам, что профессор Квиррел был вынужден срочно выехать к тяжело больному родственнику, поэтому экзамен по ЗоТИ будет принимать профессор Снейп.
Ещё один безродный сирота, которого никто не хватится… Ещё один отработанный ресурс. Если вдуматься, должность директора Хогвартса - единственной школы британских волшебников - является одной из ключевых в политике магической Великобритании. Здесь можно заранее расставить фигуры, предварительно промыв им мозги, здесь можно подыскать будущих подручных, наметить жертвы и с малолетства натравить угодных на неугодных, да и родители находятся в определённой зависимости от директора, пока их дети обучаются в его школе. Здесь естественный накопитель недовольных старинными аристократическими семьями, и поныне дающими своим детям домашнее образование.
В течение всего завтрака я постоянно ощущал на себе пронизывающий взгляд директора, но мое безоблачное настроение не мог омрачить даже Дамблдор. Сегодня и завтра у нас были дни консультаций, а послезавтра начинались экзамены.
После занятий мы пришли на озеро. Грейнджер там еще не было. Купаться нам не разрешали, поэтому мы разлеглись в тени на траве, дожидаясь прихода Гермионы. Какое-то время мы лежали молча, затем Тед заговорил:
- Я всё вспоминаю вчерашнее… Пока там не появилась Гермиона, я, как ты и велел, наблюдал за происходящим и запоминал всё в подробностях. Я, правда, не понял, когда и как ты получил этот философский камень, но ваш разговор с Вольдемортом запомнил дословно. Самым странным мне показалось, как он вёл себя…
Я имел своё мнение на этот счёт, но тем не менее спросил:
- В чём именно?
- Да во всём. Он сказал, что сейчас убьёт тебя и отомстит тебе - годовалому младенцу, ага - а вместо этого связал тебя, и не особо крепко, и стал рисоваться перед тобой, как на сцене. Нет чтобы сразу вытряхнуть из тебя камень, а затем сделать с тобой всё, что вздумается… Ведь не считал же он всерьёз, что издеваясь над тобой и насмехаясь над твоими родителями, он сможет завербовать себя? Я представлял его как-то… умнее.
- Знаешь, Тед… Сейчас я не уверен, что этот Вольдеморт обладал собственным сознанием. Пока я слушал его, мне казалось, что это кукла, которую кто-то дёргает за верёвочки и произносит за неё напыщенные речи. Или нечто вроде динамической иллюзии на заданную тему, наподобие лекций, которые ты записывал за Квиррелом. Кукла вещала, что она возродится, а мне уже столько раз намекали, что и прежний Вольдеморт не был человеком… Может, и он был чьей-то куклой? Захотели - умер… Захотели - возродился…
- Забавная версия… - протянул Нотт. - Только что-то я сомневаюсь, что глупые бредни вчерашней куклы могли повести за собой столько в общем-то неглупых людей…
- Да… - я задумался. - Тед, но его могли подменить потом… когда все были уже так вовлечены в дело, что невозможно было отступить. Ты больше меня читал о магии - из чего бы ты сделал куклу, если бы захотел кого-то подменить?
Теперь задумался и Нотт.
- Я, в сущности, мало об этом читал… Это запретное знание, в наши дни оно всё больше по тайникам. Можно сделать голема плоти, можно вырастить гомункулуса, но их не перепутаешь с людьми. То лицо, которое мы вчера видели на затылке Квиррела, больше всего напоминает голема плоти. Чтобы такой голем был магическим преемником прототипа, для его изготовления нужно использовать плоть прототипа. То же и с гомункулусом, но в обоих случаях внешнее сходство невозможно.
- То есть, не существует способов заменить человека похожей на него куклой?
- Не существует. Хотя можно самого человека сделать куклой… но для этого нужно лишить его значительной части души. Это очень сложный ритуал, я не читал о нём. В тех книгах, которые попадались мне, о нём только упоминалось.
- Где бы это почитать…
- Зачем это тебе?
- Ну ты же вон сколько всего читал… Может, мне тоже интересно.
- О наших семейных тайниках можно надолго забыть. Мы теперь семья неблагонадёжная, Министерство в любой момент может состряпать предлог и нагрянуть с обыском - и если у нас найдут эти книги… - Тед смахнул жучка, взбиравшегося по его мантии, и помахал ему ручкой. - Гарри, когда ты получишь наследство, поройся в своей библиотеке, тайники тебе покажут домовые эльфы. Поттеры постоянно… не твои отец с матерью, а старшие поколения - баловались запретной магией, так что в тайниках у тебя будь здоров…
- Вот вы где! - послышался возглас Гермионы. - Тедди, ты как себя чувствуешь?
- Замечательно, Герми, Поттер меня вылечил.
Ещё пару минут они выясняли, кто как себя чувствует. Я потихоньку улыбался и смотрел на озеро. Красота…
- Поттер! - нерешительно окликнула меня Гермиона. - Я сейчас от директора…
- Говори, Тед в курсе, - разрешил я.
Она обрадовалась, что теперь можно ничего не скрывать от Нотта, и стала рассказывать:
- Дамблдор вызвал нас всех - Рона, меня, Томаса и Невилла. Он угостил нас лимонными дольками и сделал нам чаю. Все ели и пили, кроме меня, а я изображала из себя виноватую и всё время смотрела в пол. Когда директор спросил, почему я не ем, я сказала, что меня с утра что-то мутит - может, от того зелья...
- Он уже всё знал?
- Да. Рон еще утром высказал мне всё, что он думает обо мне и моей выходке, но когда я сказала, что ничего не помню с тех пор, как зашла туда, его возмущения сразу поубавилось. Директор стал нас допрашивать, ребята отвечали ему всё как было, я тоже ничего не скрывала до момента, как выпила зелье. Как они рассказали, Невилл пришёл в себя, увидел в комнате только спящего цербера и благополучно вернулся в общежитие, а Рона с Томасом вытащил сам Дамблдор, минут через двадцать после того, как всё закончилось. У меня он всё допытывался - может, я что-то помню - и всячески пытался заглянуть мне в глаза, но я закрыла лицо руками, словно сейчас заплачу. И заплакала… вспомнила про Теда, и слёзы сами потекли.
- Он что-нибудь говорил про Квиррела или про нас?
- Про вас он ни сказал ни слова. Про Квиррела он сказал, что получилась ошибка и что Квиррел вёл себя подозрительно, потому что переживал за своего больного родственника. Ещё он добавил, что звёзды, кентавры и прорицательница Трелони предсказывают возвращение Тёмного Лорда, поэтому все мы должны быть бдительными и немедленно докладывать ему о всяких подозрительных мелочах. Поттер, Вольдеморт вправду возвращается?
- Директор у нас политик со стажем. Если он с уверенностью говорит о возвращении Тёмного Лорда и при этом ссылается на такие проверенные источники, как звёзды, кентавры и наша алкоголичка-прорицательница, то наверняка нужно чего-то такого ожидать… - рассудительно произнёс я.
Тед хмыкнул. Гермиона фыркнула и возмутилась:
- Поттер, я же серьёзно спрашиваю!
- А я серьёзно отвечаю. Если Дамблдор говорит, что Тёмный Лорд вернётся, тот обязательно вернётся.
Июнь был просто великолепный. Пятого июня, после второго экзамена, мы отмечали день рождения Малфоя. Организованные поздравления были не приняты в школе - с днём рождения учеников поздравляли только их близкие друзья - но устроить вечеринку оказалось нетрудно. Джейк Даркмур и другие семикурсники в конце июня навсегда покидали Хогвартс, и я намекнул Джейку, что хорошо бы напоследок собраться вместе всем факультетом, а тут такой повод…
Дальше от меня уже ничего не зависело. Я не знал, что подарить Драко, и, не особо замудряясь, послал свою Хедвиг в Косой переулок за открыткой и коробкой дорогих конфет. Не я один оказался таким находчивым, поэтому в день рождения Драко наша гостиная оказалась завалена открытками, цветами и конфетами с редкими вкраплениями пособий по квиддичу. Мы торжественно построились, прочитали Малфою поздравительный стих и спели поздравительную песню, а затем забрали конфеты, бутылки с соками и крюшонами, и всем факультетом отправились на озеро. Там мы зажгли волшебный костёр, у которого провожали поздний закат и пели песни. Вечер удался.
Кроме письменных и устных, мы сдавали ещё и практические экзамены. Профессор Флитвик вызывал ребят в класс по одному, и каждый должен был заставить ананас протанцевать через весь стол. Невероятно полезное заклинание - надеюсь, мой танец маленьких ананасов профессору понравился.
На трансфигурации профессор МакГонаголл заставила нас превращать мышь в табакерку. Мак-кошка занималась любимым делом - мучила мышей, а заодно и учеников. Не понимаю, почему некоторые ханжески воротят нос от тёмной магии, но при этом учат детей мучить животных? Тут и до превращения людей в предметы недалеко - впрочем, кто меня спросит… Мышь в табакерку я превратил - убеждения позволяли.
И разумеется, варили зачётные зелья. Последний раз в этом семестре я стоял над алхимическим котлом… Даже жалко.
Последней мы сдавали историю магии. Профессор Бинз долго искал в ведомости Тома Риддла, и только когда он сдался, мне удалось уговорить его поставить оценку напротив имени Гарри Поттера.
После экзаменов был выпускной вечер. Состоялся он, как всегда, в банкетном зале. Слизерин седьмой раз подряд выиграл кубок школы, и все наши были счастливы. Ожидаемая победа… Снейп принял поздравления от остальных деканов, и праздничный пир начался.
На следующий день были объявлены результаты экзаменов. У меня были оценки «выше ожидаемого» за гербалистику и ЗоТИ, по остальным предметам было «превосходно». В гербалистике меня подвели практические занятия в теплице, а по ЗоТИ меня с удовольствием завалил Снейп, воспользовавшись тем, что предмет как таковой нам не преподавали и придираться можно было к чему угодно. Впрочем, я и не упирался.
А еще через день из Хогвартса уходил школьный поезд. Накануне отъезда Дамблдор снова вызвал меня в свой кабинет и слегка обиженным тоном - словно я сильно виноват перед ним, а он меня прощает - сообщил мне, что я по-прежнему остаюсь надеждой всего магического мира и что на меня возложена огромная ответственность, а потому я должен всё лето тихо-тихо сидеть у Дурслей. Ведь дом Дурслей - единственное место, где я в безопасности, потому что его охраняет магия самопожертвования моей матери. Я не стал разочаровывать директора известием, что на мне лежит ровно столько ответственности, сколько я сам на себя возложу - и я еще посмотрю, что там за магия на доме Дурслей. Если окажется что-то не то, лично натяну это ему на уши, когда придёт время.
Напоследок я навестил Филча и заглянул к Тому - и настало время паковать сундуки. Лодки перевезли нас через озеро, и вскоре мы уже ехали в поезде, болтали и смеялись. Те, кто ехал к маглам, в том числе и я, снимали мантии и переодевались во всё магловское, остальных родители должны были аппарировать прямо с платформы. «Хогвартс-экспресс» прибыл на Кингс-Кросс, платформа девять и три четверти.
Драко, Винса и Грега встречал лорд Малфой. Теда встречала пожилая сухопарая родственница, которая тут же аппарировала с ним, а остальные парни вместе с Малфоем-старшим пошли провожать меня с платформы. Когда мы проходили мимо выводка Уизли, мелкая рыжая девчонка вытянула в моём направлении палец и запищала на весь перрон: «Ой, мама, смотри, смотри - это же Гарри Поттер!!!»
Разумеется, все мы сделали вид, что ничего не заметили. Только когда Уизли оказались далеко позади, Крэбб хмыкнул:
- Ну и поклонницы у тебя, Гарри…
- Эти предатели крови, они еще и не так могут, - добавил Гойл.
- Рыжая-бесстыжая, - съехидничал Драко.
Мы подошли к выходу с платформы, и я распрощался с друзьями. Там, за барьером, меня встречали Дурсли.
Мы, аристократы - 2
1 глава
Когда говорят, что человек умер - что под этим подразумевают? Видимо, то, что душа безвозвратно покинула своё нежизнеспособное тело. В дальнейшем тело так или иначе распадается, а о посмертной судьбе души говорят разное. Кое-кто утверждает, что души нет, но многие, в том числе и маги, сходятся на том, что она всё-таки есть. Одни говорят, что она отправляется в рай или в ад. Другие - что на реинкарнацию. Третьи - что она переходит на иные плоскости бытия и живёт там иной жизнью, возможно даже не человеческой
Возможно, все они правы, и судьба души в посмертии бывает разной. Но в любом случае существование души после смерти тела - явление не исключительное, а обыкновенное. В этом смысле никто умереть не может.
И в любом случае для смерти человека нужно наличие человеческой души в человеческом теле. Когда говорят, что некий человек - бездушный, все знают, что душа у него на самом деле есть, только порченая. Даже самая плохонькая душа является движущей силой, благодаря которой человек способен действовать самостоятельно, способен желать, добиваться и принимать решения.
Значит, если мне с уверенностью заявляют, что некто не может умереть, потому что в нём не было ничего человеческого, они вольно или невольно утверждают, что у него не было ни человеческого тела, ни человеческой души. А подлинное отсутствие души означает, что в нём не было ничего, что заставляло бы его действовать самостоятельно.
Этот некто - кукла?
Я размышлял об этом, лёжа на кровати в своей комнате у Дурслей. Колдовать с помощью палочки мне было запрещено, но читать и думать мне никто не запрещал. Да и беспалочковое воздействие никак не отслеживалось, поэтому я еще в день приезда снял с тёти Петунии заклинание неприязни ко мне. Как оказалось, оно было наложено только на неё. Умно - ведь наибольшим влиянием в семье пользуется хозяйка, а муж и сын перенимают её отношение ко всему. Дурсли не стали относиться ко мне лучше - столько лет отвращения к подкидышу не могли исчезнуть в один день - но по крайней мере их неприязнь теперь ничто не подпитывало.
И теперь они меня побаивались. Не с первого дня, но за неделю я приучил их к сдержанности.
Как я и предполагал, никакой особой магической защиты на доме Дурслей не было. Если бы магия материнской любви существовала, о ней наверняка знал бы хоть кто-нибудь ещё, кроме Дамблдора. Меня никто не разыскивал, потому что по большому счёту я был никому не нужен, а мои основные возможные преследователи сидели в Азкабане.
Вдруг в моё окно постучалась сова. Это была посланница Драко - крупная и быстрая неясыть. Я открыл окно и отвязал с её лапки письмо, но сова не спешила улетать. Значит, требовался ответ.
Я распечатал письмо и стал читать:
«Привет, Поттер!
Крэбб и Гойл гостят у меня и останутся на всё лето. Мы скучаем по тебе с Ноттом и решили пригласить вас к нам на лето в гости. С отцом я говорил, он согласен. Если у тебя нет других дел, черкни мне с совой, когда отцу являться за тобой.
Со всеми наилучшими, Драко.»
Достав из школьного сундучка самопишущее перо и пергамент, я мысленно надиктовал ответ:
«Привет, Малфой!
Буду рад принять твоё любезное приглашение. Но необходимо уговорить Дурслей, чтобы они отпустили меня к вам, а у меня это может не получиться. Если твой отец знает нужные слова, пусть он является за мной днём, когда Вернон на работе. Тогда ему придётся договариваться только с Петунией.
Со всеми наилучшими, надеюсь на скорую встречу. Гарри.»
Адрес я писать не стал. Во-первых, он сам появляется на письме вместе с фамилией адресата, во-вторых, найти меня Малфою-старшему было нетрудно. Достаточно было послать к моему дому сову, а затем аппарировать к ней. Для таких случаев совы приучены подыскивать удобное для аппарации место и садиться поблизости.
Через день ко мне с утра прибыла совиная почта, а незадолго до обеда в калитку Дурслей постучался лорд Малфой. Я ждал его во дворе за уборкой садового мусора и сразу же открыл. Мы поприветствовали друг друга, и я повёл его к тёте Петунии, которая сейчас приводила себя в порядок, чтобы встретить посетителя в гостиной. Я не предупредил её ни о чём, посчитав, что неожиданность будет только на пользу делу. То же самое я объяснил и Малфою-старшему, пока мы шли в дом.
- Только не расписывайте тёте, как мне у вас будет хорошо, - предупредил я его напоследок. - Говорите, насколько Дурслям будет лучше без меня, а про меня только пообещайте, что вернёте вовремя в целости и сохранности.
Малфой понимающе усмехнулся, и мы с ним вошли в гостиную. Нужно сказать, что у лорда Малфоя было в крови умение подавлять одним своим присутствием. Он остановился посреди комнаты, неторопливо осмотрелся, отчего любимая гостиная Петунии сразу показалась тесной и дешёвой, в последнюю очередь заметил хозяйку и удостоил лёгким намёком на приветственный кивок.
- Я к вам по поводу юного мистера Поттера, - объявил он Петунии, смерив её таким высокомерным взглядом, что она побледнела. - Мой сын желает видеть вашего воспитанника у себя в гостях, а я не привык отказывать мальчику ни в чём. Поэтому я приглашаю юного мистера Поттера к себе в гости, и если вы будете возражать, мне будет очень неприятно. А когда бывает неприятно мне, другим бывает ещё неприятнее - надеюсь, вы правильно меня поняли, уважаемая миссис Дурсль.
Петуния, лишившаяся дара речи, усиленно закивала.
- Пока мистер Поттер гостит у меня, вы отдохнёте от забот по его воспитанию, а я останусь доволен и у вас не будет неприятностей. Но если я узнаю, что вы сообщили кому-нибудь о пребывании мистера Поттера у меня в доме, они у вас будут, и серьёзные. Миссис Дурсль, вы неглупая женщина и должны понимать, что известную нам персону вы интересуете лишь постольку, поскольку имеете отношение к мистеру Поттеру. Если я верну его вовремя, претензий ко мне ни у кого не будет, но если вы окажетесь болтливы, претензии будут у меня к вам.
Всё. Из Петунии можно было вить верёвки. Лорд Малфой поинтересовался, не хочу ли я взять что-либо с собой, предупредив, что магловская одежда не нужна, так как для меня найдётся что-нибудь из вещей Драко. Я взял волшебную палочку - её следовало всегда носить с собой, даже если запрещено колдовать, это у магов что-то вроде дворянской шпаги, без которой неприлично выходить в общество - а также клетку с Хедвиг и несколько книг, которые собирался прочитать за лето, и мы аппарировали прямо из гостиной.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги