Мы (не) будем вместе

Глава 17. Разговор

— Привет, Егор, — выдавливаю из себя.

Снова оглядываюсь. Ваня смотрит прямо на меня, но при этом слушает то, что говорит ему мама. В мою сторону больше не идёт. Ну не могу же я сейчас подойти к нему? Взвешиваю разные варианты.

В итоге возвращаюсь взглядом к Егору.

От него пахнет бензином и летним зноем. Да и весь вид такой взрослый, серьёзный. Настоящий мужчина.

Как же он повзрослел за это время, а я даже не обратила внимание в клубе. Было темно, как-то дымно. Но теперь, при свете дня, я внимательно вглядываюсь в черты его лица.

И, чёрт побери, поражаюсь, что он стал ещё более симпатичным.

Да разве можно так?

Карие глаза смотрят на меня тоже с интересом, будто он вновь изучает моё лицо.

Вспоминаю, как он касался меня столько лет назад. Проводил подушечками пальцев по моей коже, а у меня мурашки рассыпались в стороны от удовольствия.

Я смущённо опускаю взгляд вниз. Моё длинное платье до пят развевается на небольшом ветру. Бирюзовый оттенок напоминает вновь о море, о том прошлом, что меня связывает со стоящим рядом парнем.

— Поговорим? — спрашивает Егор с хрипотцой в голосе.

— О чём? — вскидываю я глаза.

— О том, что было, что будет между нами.

— Мне не о чём с тобой разговаривать, Егор.

— Уверена, что совсем не о чём? На нас уже смотрят. Можно, в принципе, и тут обсудить как ты давала мне обещание…

— Ладно, — шиплю я. — Давай поговорим. Только не здесь.

Становится жутко неудобно.

Я пришла сюда с Ваней, а вместо того, чтобы быть с ним рядом, болтаю с его братом. И он очень недвусмысленно намекает на наше общее прошлое. Не хватало, чтобы ещё кто-то услышал это.

— Пошли на кухню. Пока все во дворе, нам никто не помешает, — предлагает Егор.

— Ладно.

Мне бы хотелось объяснить Ване, куда мы уходим, но он всё ещё стоит со своей мамой. Выглядит мрачнее тучи. Я достаю телефон и пока иду за Егором в дом, пишу сообщение: «Мы с Егором будем на кухне. Он хочет поговорить».

Знаю, что со дня нашей встречи в клубе, мы с Ваней как-то закрыли тему моего знакомства с Егором. Будто просто отбросили в сторону. Но, кажется, теперь точно придётся всё объяснить.

Потому что так дальше не может продолжаться.

Мы входим в кухню, я сразу же направляюсь к столу и сажусь поближе к выходу. Чтобы сбежать, в случае чего отсюда. Егор только хмыкает. Оставляет свой шлем на краю стола, а я думаю, что Маргарите Николаевне точно не понравится такое.

Парень медлит. Подходит к холодильнику, наливает мне из графина сок в стакан и ставит передо мной. Я удивлённо смотрю на оранжевую жидкость. Заметил, что Ваня нёс мне стакан или просто проявляет внимание?

Делаю глоток, поскольку во рту всё пересохло от волнения, и поднимаю на него глаза.

Егор не садится. Стоит передо мной такой великолепный. И всё же есть что-то дерзкое и брутальное в парнях-мотоциклистах. Они будто бросают вызов обществу, показывают, что ничего не боятся в этом мире… И это очень притягательно выглядит…

— Итак, — тороплю я.

— У меня есть твоя вещь.

— Что?

— Смотри.

Егор достаёт из кармана комбинезона старинный компас, и я вскакиваю с места, со скрипом отодвигая стул. Делаю шаг к парню и тяну руку к до боли знакомому предмету… и замираю. Так и не коснувшись.

— Ты сохранил, — шепчу поражённо.

— Я много чего сохранил, Ева. И твоё письмо.

Моё сердце томительно сжимается. Не может быть. То письмо, что я передала ему через Аллу? Одно дело догадываться об этом и совсем другое знать. И ведь я тоже храню его вещи…

— Зачем? — спрашиваю еле слышно.

Ну и где вся моя уверенность в себе? Безразличие? Почему же так грустно слышать это? Он же специально всё это делает! Выводит меня на эмоции.

Но этот компас… Я помню, как дедушка устраивал меня на своих коленях, показывал стрелочки, объяснял, как им пользоваться. Я очень любила деда, обожала проводить время у него дома. А потом он умер. И я отдала Егору самое ценное, что у меня осталось из вещей дедушки.

Зачем? Я хотела подарить ему частичку своей души…

И он сохранил её.

— Ты мне решил вернуть подарок? — спрашиваю снова, так и не услышав ответ на свой первый вопрос.

— Нет. Подарками не раскидываются, — качает головой Егор и прячет назад мою компас. — Это просто ещё одна частичка воспоминания. Понимаешь? Я хочу, чтобы ты вспомнила всё.

— Но я помню.

— Помнишь, да? Ты уверена, что помнишь всё?

Егор делает шаг ко мне. Он так близко, что я чувствую, насколько он горячее меня. От его тела исходит настоящий жар. Глаза блестят лихорадочным огнём. Нависает немного надо мной так, что мне приходится запрокинуть голову.

У меня останавливается дыхание, когда он так смотрит.

На что он намекает? Что я могла забыть? Эти две недели… каждый день я прокручивала в голове всё, что было… Да все эти три года и восемь месяцев я не забывала. Хотела иногда вычеркнуть всё из жизни, забыть, но не могла…

Никогда я не смогла бы забыть…

— Егор, о чём ты?

— Я бы хотел продемонстрировать, о чём, но это будет подло по отношению к брату. Ты же понимаешь, Ева, что и ты, и я хотим одного и того же… Но между нами теперь препятствие, да?

Продемонстрировать? По телу бегут мурашки. Поцелуй. Он намекает на него.

К щекам приливает кровь.

Значит, считает препятствием Ваню? Будто бы всё было бы по-другому, если бы я не начала встречаться с его братом? А как же Карина? И, кажется, там был целый список девушек, насколько я могу понять…

Разве это ничего не значит?

Прикидывается невинной овечкой, когда сам, на самом деле, злой наглый волк.

Я не обещала ему, что никогда не стану ни с кем встречаться. Я обещала любить и всё так и было. Да может я и до сих пор люблю! От этой мысли голова кружится и дышать получается через раз.

Но! Это не повод бросаться ему в объятия, где может быть только сегодня была другая девушка!

Я тяжело отступаю назад, хватаюсь за спинку стула, чтобы не терять устойчивого равновесия, ноги меня сейчас плохо слушаются от переизбытка чувств.

— Егор, этот разговор правда не имеет никакого смысла. Всё уже прошло. И между нами не одно препятствие. Между нами теперь целая великая китайская стена недопонимания и долгих лет разлуки.

— Не обманывай себя, Ева. Мы всё легко можем преодолеть.

Я только качаю головой.

Не плакать! Нельзя проявлять слабость!

— Всё в порядке? — в кухню наконец-то входит Ваня, я оборачиваюсь и тут же бросаюсь к нему в объятия.