Мы не виноваты, профессор!

Глава 1.

— Минус двадцать баллов с Гриффиндора, — Снейп кошмарно улыбнулся — такой жуткой ухмылки в его исполнении не видел, наверное, никто и никогда. — И будьте добры явиться в мою лабораторию сегодня в восемь вечера.

Гермиона стояла ни жива, ни мертва, белая, как страница пергамента, и потихоньку покрывалась холодным потом. Снейп замолчал, и она рискнула скосить глаза на Гарри — тот смотрел на профессора с дерзким, непреклонным выражением на покрасневшем лице. Внутри у него, судя по дрожащим губам и судорожному дыханию, клокотала ярость.

На какой-то крошечный миг Гермиона малодушно понадеялась, что слова профессора были обращены исключительно к Гарри — по крайней мере, толкая свою лаконичную и емкую речь, слизеринский декан не сводил с парня глаз. Но, увы, день не заладился с самого утра.

— Оба, — с мстительным удовольствием припечатал Снейп. Обвел взглядом притихших, мертвецки бледных, готовых вот-вот попадать в обморок учеников Гриффиндора и Рейвенкло, словно раздумывая, не затащить ли вечерком в свою лабораторию кого-нибудь еще. И едва заметно кивнул на дверь:

— Все свободны.

Не рискуя проронить ни слова, воровато озираясь, сграбастав трясущимися руками учебники с парт и потушив огонь под котлами, ученики тихонько потянулись к выходу. Снейп застыл у преподавательского стола, педантично поправляя лежащие на нем книги, пергаменты, перья и чернильницу.

— Гарри, — шепнула Гермиона одними губами.

Ноль эмоций. Парень продолжал сидеть, упершись остекленевшим взглядом в спину Снейпа, обтянутую неизменным черным сюртуком.

— Гарри, — Рон боязливо тронул друга за плечо. — Уже можно идти, слышишь? Урок закончился.

Гермиона бросила на Рона предостерегающий взгляд и указала на выход: мол, иди, а-то и тебе достанется на орехи. Уизли постоял секунд пять, разрываясь между желанием рвануть прочь из ненавистного кабинета и остаться — нельзя было бросать друга в таком странном состоянии.

— Иди, иди, Рональд, — поторопила Гермиона. — Быстрее. Мы последние остались.

Как ни странно, это подействовало. Рон огляделся — и точно, как раз в этот момент за дверью исчез Невилл — последний из учеников.

— Я буду в Большом зале, — пробормотал Рон и с виноватым видом попятился к выходу.

Кидая настороженные взгляды на профессора, который по-прежнему передвигал на столе книжки и бумажки, Гермиона принялась собирать учебники Гарри в его рюкзак. В кабинете воцарилась неприятная тишина.

И вдруг парень поднялся. Грохот отодвигаемого от парты стула разорвал вязкий, противный полумрак кабинета — или это от страха у Гермионы перед глазами вспыхнули звезды? На мгновение девушка словно ослепла и оглохла, миллион мыслей промчался в голове:

Он сейчас нарвется!

Наговорит гадостей!

Снейп убьет его!

И меня...

Ой-ой, что же делать?!

Сжав кулаки, набычившись, Гарри буравил снейпову спину злым, ненавидящим взглядом и, кажется, подбирал слова поточнее, пообиднее, побольнее. Его губы тихонько шевелились, глаза за стеклами очков горели так, что было неясно, как они еще не прожгли дыру на профессорском сюртуке.

От скрежета стула по полу Снейп даже не вздрогнул, зато теперь, словно чувствуя, как обстановка в кабинете превращается во взрывоопасную, он медленно обернулся. Холодная, непроницаемая маска на застывшем лице, чуть кривящиеся в намеке то ли на ухмылку, то ли на презрительную гримасу губы. Острый, пронзительный взгляд черных, как угли, глаз. И напряжение, предвкушение, опасность в каждом сдержанном жесте: только попробуй, Поттер, только вякни, я тебя на куски порву.

На Гарри грозный профессорский вид не произвел ни малейшего впечатления. Он открыл рот...

И Гермиона, зажмурившись от отчаяния, сдавила мокрыми от пота пальцами рукоятку волшебной палочки в кармане мантии. Ткнула ею наугад в сторону Гарри и мысленно заорала: "Силентио!"

Никогда бы не подумала, что невербальное заклятие удастся ей с первого раза! Тем не менее, Гарри с непередаваемым выражением на перекошенном лице взорвался гневными воплями... и с его губ не слетело ни звука.

Гермиона судорожно сглотнула, чувствуя, как к горлу подбираются истерические спазмы то ли рыданий, а то ли смеха.

Снейп изогнул бровь, и больше ни один мускул на его бледной физиономии не дрогнул.

Гарри ошарашенно застыл, ловя ртом воздух, точно рыба, выброшенная на берег. Попробовал что-то выкрикнуть — безрезультатно. Побагровев, он обернулся к Гермионе и стрельнул в нее таким свирепым взглядом, что у той от избытка отрицательных эмоций едва ноги не подкосились. Мда, эх и задаст же Гарри ей жару... Да ну, ерунда! Лучше Гарри, чем Снейп. Вот увидишь, ты меня еще благодарить будешь, глупый мальчишка!

— Браво, мисс Грейнджер, — процедил Снейп сквозь зубы, почти не размыкая губ. — Какая реакция, какая выдержка. Польщен вашей заботой о моих ушах.

— Не стоит благодарности, сэр, — выдавила Гермиона. Голос противно дрожал, да еще поднялся на октаву.

— Ну, как же. У меня сегодня страшно болит голова. И если бы не вы, встречать мистеру Поттеру завтрашний день в лазарете.

Гермиона почувствовала, как капелька пота сползла от подмышки вниз и впиталась в блузку.

— Убирайтесь, — велел Снейп, махнув рукой на дверь. — И поживее, пока я не вспомнил, что у меня еще что-нибудь болит, и не отыгрался на вашем факультете.

Гермиона не заставила себя упрашивать.

— Пойдем! — подскочила к Гарри, вцепилась ему в руку и потащила к выходу. Тот, естественно, принялся сопротивляться, вырываться, что-то орать и размахивать кулаками. Но испуг и адреналин сделали свое дело: Гермиона неожиданно оказалась раза в три сильнее друга. Вытолкав его в коридор и плотно прикрыв дверь, она поволокла его прочь из подземелий.

— Что? Снять заклятие? Сейчас, — ворчала она по дороге. — Только подальше отойдем, а то ты, неровен час, и отсюда до Снейпа докричишься.

Это было утром.

Точнее — в половине двенадцатого.

С тех пор прошло несколько часов, и стрелка на каминных часах в гриффиндорской гостиной неумолимо приближалась к цифре восемь.

Гарри не разговаривал с Гермионой целый день. Не то чтобы девушка жаловалась или ей были неприятны его презрительные, обиженные, оскорбленные, холодные и еще бог знает какие взгляды — диапазон гарриных чувств на ее счет, похоже, был огромен. Она просто не воспринимала его дутье всерьез. Зная взрывной характер Гарри, можно было предположить, что уже к завтрашнему утру он переварит ситуацию, поостынет, успокоится, и можно будет поговорить с ним в ровном тоне, не рискуя получить снитчем в глаз. Он обязательно поймет, что она была права, что она сделала единственный правильный выбор, что она спасла его, бестолкового мальчишку, не только от гнева слизеринского декана, но и, возможно, от исключения из Хогвартса. Если уж честно, Гермиона собой даже тайно гордилась. Вон и Снейп похвалил — а он за красивые глаза не хвалит! Нужно было вывернутся наизнанку, чтобы получить от профессора хоть каплю одобрения. И хотя Рон открыто принял позицию Гарри и что-то там наболтал о глупости, трусости, попранной гриффинодской чести, гордости и достоинстве, Гермиона была собой довольна.

Поэтому вид Гарри, спустившегося вечером из спальни мальчиков и молча прошедшего мимо, Гермиону несколько обескуражил. Парень не глянул в ее сторону, не кивнул, не улыбнулся и даже ухом не повел, когда она окликнула его, вскочила с кресла и кинулась вдогонку.

— Стой! — Гермиона выскочила из гостиной и быстро пошла рядом, стараясь подстроиться под стремительную походку юноши. Но дернуть за рукав не рискнула — мало ли, вдруг гриффиндорец до сих пор пребывал во взвинченном состоянии?

— Ты куда? — Более дурацкого вопроса она придумать не могла!

— А куда я, по-твоему? — осведомился Гарри прохладным тоном. — Времени без пяти восемь.

— Я понимаю, то есть, я так и подумала. Но... в таком виде?

— А в чем дело? — Гарри замедлил шаг и остановился. Демонстративно оглядел себя. Темно-серые потертые джинсы с дырой под левым коленом и бахромой на краях штанин, черная вылинявшая футболка — еще недавно маггловские тряпки, особенно те, что достались ему от кузена Дадли, болтались на нем, как на вешалке. Эта, судя по ветхости, была из их числа, Гермиона даже припомнила, что уже видела ее на Гарри несколько раз. Но, черт побери, сейчас футболка не висела, она обтягивала, и то, что было под ней, уже не напоминало нескладные, угловатые, бесформенные птичьи кости. Когда это Гарри успел... так вырасти?

Гермиона стояла, растерянно глядя на него, с трудом сдерживаясь, чтобы не почесать в затылке. Озадаченный ее нелепым видом, Гарри смягчился.

— Если ты думаешь, что, идя на отработку к Снейпу, я стану надевать парадную мантию, белую рубашку и бабочку, мне тебя жаль, — произнес он сухо.

И продолжил путь по коридору.

— Вовсе я так не думаю, — сердито возразила Гермиона и двинулась следом за ним.

Она все еще была слегка ошарашена и по своей неизменной привычке докапываться до сути вещей пыталась понять, что же потрясло ее сильнее: подчеркнутая холодность Гарри, его решение отправиться на отработку в чем попало или странная, непривычная аура мужественности, окружившая ее лучшего друга и до сего времени остававшаяся ею незамеченной.

— Но ты бы хоть мантию захватил! — пробормотала Гермиона в отчаянии, не поспевая за другом.

— Вряд ли она понадобится. Ах, да, ты же ни разу не была на отработке, правильная наша. У тебя же безупречная репутация, — в голосе парня прорезались язвительные нотки. — Жаль, сегодня на ней все-таки появится черное пятно — в жизни не ототрешь.

— У тебя мерзкое настроение? — угрюмо проворчала Гермиона. — Ничуть не лучше, чем у Снейпа?

— Счастлив, что ты заметила.

— Нет, постой, давай разберемся! Ты весь день со мной не разговариваешь!

— А о чем нам разговаривать? О том, какая ты умница? Как ты мастерски заткнула Поттера, который возомнил, будто ему есть что сказать декану Слизерина и всея Хогвартса?

— Ты бы вылетел из школы! — выпалила Гермиона, краснея от досады. — В два счета! И отправился бы в свой Литл Уингинг к родственникам которые в тебе души не чают! Я спасла тебя от...

— Хватит, — оборвал Гарри. — Хватит уже за мной бегать, хватит меня опекать, хватит трястись надо мной и решать, что и кому мне можно сказать, а что и кому — нет. Может, я и вылетел бы из школы, но я выложил бы этому старому ублюдочному кретину все, что о нем думаю!

— Я не могу этого допустить. — Вот теперь Гермиона вцепилась в парня — сдавила его запястье изо всех сил, не давая вывернуться, вырвать руку и отступить. — Замолчи и послушай, — зашипела она, оттаскивая его в тень огромного каменного постамента с каменной чашей. Огонь в чаше сейчас не горел. — Может быть, Снейп и оскорбил тебя сегодня. В очередной раз...

Гарри дернулся, но Гермиона была готова: не выпустила его запястье, заставляя стоять рядом и слушать. Он бы мог освободиться, но для этого ему, наверное, пришлось бы причинить ей боль.

— Это был не просто очередной раз! — заговорил он в запале. — И даже не...

— Я сказала, замолчи. — Гермиона оттолкнула парня еще дальше в тень, и Гарри ударился спиной о стену.

— Не собираюсь молчать, — упрямо бросил он. — Эта змеиная гадина оскорбила моего отца, а я не терплю, когда кто-то поливает его...

— Да умолкни ты, в конце концов! — не выдержала Гермиона и неожиданно прижала ладонь к его губам.

Гарри замер. Его горячее, влажное дыхание обжигало руку, и девушка сама испугалась собственной смелости. Но отдернуть ладонь, признавшись тем самым в испуге, робости и смятении? Нет, лучше она потерпит, сделав вид, что ее ничуть не колышет прикосновение, от которого стыд липкой, жаркой, мутной отравой разливался по телу, а щеки вспыхнули — слава богу, хоть этого в полутьме не разглядишь.

Гарри не пытался убрать ее руку или отстраниться, и Гермиона почувствовала себя несчастной. Мысли в голове спутались.

— Так... да, умолкни. Ты ведешь себя, как идиот. Знаешь же, что профессор Снейп относится к тебе предвзято. Он нарочно провоцирует тебя на дурацкие выходки, а ты и рад стараться. Да он будет просто счастлив, если ты собственноручно подпишешь себе приказ об отчислении! Он же прямо там, в кабинете, спляшет от восторга! Ты этого добиваешься, да? Мало тебе Малфоя, из-за которого вы с Роном вечно драите котлы и метете полы под надзором Филча? Ну что тебе стоило просто развернуться и уйти, а? Просто плюнуть на все эти злобные выпады!

Гермиона выпалила все это как на духу, стараясь не обращать внимания на то, как дрожат под ее ладонью теплые губы и как от прерывистого дыхания Гарри ладонь становится мокрой.

— Ты закончила? — осведомился парень, аккуратно убрав ее руку и вытерев рот. — Или что-нибудь еще?

Гермиона почувствовала себя дурочкой. Ее отповедь не возымела успеха.

— Все, — буркнула она.

— И отлично. — Гарри развернулся и вышел из тени. — Тогда можно отправляться на отработку. Мы уже опоздали минут на десять.

Что это? Усмешка? О, нет, только не надо говорить, будто он задумал довести Снейпа до ручки — днем не вышло, так хоть теперь. Гарри и месть? Нелепо, глупо, невозможно...

Может, он чего-нибудь выпил за завтраком? Сжимая кулаки от бессильного гнева и досады, перебирая в уме все, что могло привести Гарри в столь воинственное расположение духа, Гермиона шла по коридорам вечернего Хогвартса и спускалась по лестницам. С Гарри они не перекинулись больше ни словом отчасти из-за того, что говорить больше было не о чем, отчасти из-за неловкости, возникшей там, в тени постамента. Гермиона все еще чувствовала, как горела ладонь от прикосновения к чужим губам. В голове, несмотря на попытки в чем-то разобраться, царил полный бедлам.

В подземельях было холодно. Очень холодно. Оно и понятно: на дворе стоял ноябрь. Но в остальном замке хотя бы топили, а тут как будто дрова экономили.

— Не заперто, — рыкнул Снейп из лаборатории, едва Гарри поднял руку, чтобы постучать в дверь. — Входите, не устраивайте сквозняк.

Ученики просочились в тесное, мрачное, унылое помещение. Тут и так было не развернуться, а еще шкафов с ингредиентами для зелий понаставили столько, что вообще шагу ступить стало негде.

Посреди лаборатории на чугунной подставке на медленном огне одиноко коптился небольшой котел. Снейп возвышался рядом с ним перед столиком для нарезки ингредиентов, ловко орудуя крошечным ножичком. В воздухе витали удушливые пары с противным травяным привкусом.

Пока Снейп не видел, Гарри изобразил, как его тошнит. Гермиона устало покачала головой. Не прошло и минуты, как она пожалела, что явилась при всем параде: в мантии и вязаном жилете поверх блузки. Гарри кинул на нее торжествующий взгляд и ухмыльнулся. Черт бы его побрал!

Зато Снейпа, казалось, не пронимали ни духота, ни идущий от котла жар. Профессор даже не расстегнул верхнюю пуговицу на сюртуке — так и парился, не трудясь даже вытирать пот со лба. Гермиона как представила, что творилось сейчас под этим сюртуком — бррр! Едва удержалась, чтобы не последовать примеру Гарри и не изобразить тошнотворную пантомиму.

— Минус пять баллов с Гриффиндора за опоздание, Грейнджер, — с удовольствием изрек Снейп, отвлекшись от своего занятия и зыркнув на девушку.

— Вообще-то мы из-за меня опоздали, профессор, — бодро возвестил Гарри.

— Минус пять баллов с Гриффиндора, Поттер! — подхватил зельевар, переведя на него взгляд. — И еще столько же за пренебрежение к школьной форме и вызывающий вид.

Гермиона мысленно застонала. Ну точно, у Гарри грандиозные планы мести! Только Снейп ведь тоже за словом в карман не полезет. Как бы беды не вышло.

— У вас жарко, — заявил Гарри спокойно... пока спокойно. — Вам бы форточку сюда, профессор, или трубу, на худой конец.

— Я не ношу на конце трубы, Поттер, — выдал Снейп, и у Гермионы отвисла челюсть.

Она ослышалась? Что это еще за сортирный юмор? И в устах кого — Сейпа?!

Гарри шутку не оценил. Скривился, открыл было рот, чтобы парировать...

— Это зелье болтливости, Поттер, — сказал Снейп, указывая в котел. — Нет гарантии, что вы сейчас скажете именно то, что собираетесь, поэтому лучше вам помолчать.

— Сэр? — вырвалось у Гермионы. — Неужели это то самое зелье...

Девушка зажала рот ладонью, испуганно хлопая глазами.

Снейп проигнорировал ее вопрос. Может, он и не собирался пускаться в пространные объяснения, но подробности перли из него сами.

— Даже пар этого зелья представляет опасность для волшебника, а маггла так вообще доводит до помешательства, заставляя болтать без умолку часами, пока не сядет голос. Нескольких вдохов достаточно, чтобы сделать самые неожиданные заявления. Но не переживайте, я постараюсь не придавать значения вашим убогим откровениям, тем более что вряд ли вам удастся сразить меня ими наповал.

— Как вы красноречивы сегодня, сэр, — ляпнула Гермиона и тут же отчаянно покраснела.

— Нашла, чем восхищаться, — проворчал Гарри. — Может, вы хоть сообщите, для чего мы сюда приперлись на ночь глядя? Сэр?

— Так и знал, что хамство у вас в крови, Поттер, — усмехнулся зельевар. — Сами догадайтесь, для чего приперлись.

У Гермионы внутри шевельнулось неприятное предчувствие: Снейп подзадоривал, растравливал, провоцировал... Но она не успела. Гарри уже повелся на дешевый трюк и выдал:

— Видимо, для того, чтобы потешить ваше самолюбие, сыграв роль козлов отпущения. Сейчас вы дадите нам какое-нибудь богомерзкое заданьице из разряда "прополоть мох между плитами в коридоре от меня и до следующего дуба" или "отскрести засохшие сопли с обратной стороны столешницы вашего преподавательского стола" и будете нависать над нами, наслаждаясь собственной абсолютной властью!

Гарри несло. Судя по его лицу, он и рад бы был заткнуть фонтан своего красноречия, но слова выстреливали в тяжелый, спертый воздух, не задерживаясь ни на секунду и, кажется, даже не успевая быть осмысленными.

Гермиона, похолодев от ужаса, уронила лицо в ладони.

— Гм, — сказал Снейп, когда Гарри, наконец, выдохся и замолчал. — Ничего нового вы мне о себе не поведали, Поттер. А жаль, я ожидал от вас большего. Только про сопли погорячились: это не к моему столу претензии, это к парте Лонгботтома. Сегодня я уже приготовил для вас задание, но к следующему разу обещаю обдумать ваше предложение и распорядиться, так сказать, согласно вашей воле. Ну, а вы, мисс Грейнджер? Ничего не желаете добавить?

— Дайте нам задание, сэр, — с усилием сдерживая рвущийся наружу поток гадостей, попросила Гермиона.

Должно быть, на ее лице появилось такое жалобное выражение, что Снейп смилостивился.

— Что ж, не будем терять время. — Он отошел от котла и остановился возле дальней стены, взирая на нагромождение картонных коробок. — Мне сегодня доставили несколько ящиков с новыми ингредиентами. Ваша задача их разобрать, рассортировать и расставить по полкам в шкафах. Если хоть один пузырек разобьется, вычту все баллы с факультета и назначу отработку на месяц вперед. Все ясно?

— Да, сэр, — покорно кивнула Гермиона.

— Ясно, — буркнул Гарри, все еще красный после своей впечатляющей речи.

— Котел оставляю, — Снейп украдкой мерзко усмехнулся. — На вашем месте я бы засунул в рот кляп.

— А на вас не сильно действует? — не сдержалась Гермиона. — У вас противоядие?

— Нет, Грейнджер. Я просто привык. Хотя иногда, вот как сейчас, стою и порю чушь вместо того, чтобы отправиться к себе, хлопнуть стопку огневиски, проверить зачетное зелье у третьекурсников и отомстить этому миру в их лице за то, что он вообще существует.

— Понятно.

Снейп направился к двери, на ходу бормоча: "Старею, черт бы меня побрал!"

— Ах, да, чуть не забыл, — оглянулся. — Зелье болтливости — чрезвычайно коварная субстанция. Если уроните в него что-нибудь неподобающее, может превратиться во что-нибудь непотребное. Советую принять меры предосторожности: не махать руками, ничем не швыряться, не драться, не кататься по полу и не прыгать по столам. Плохо будет. Я приду, когда потребуется помешать зелье.

Дверь за Снейпом захлопнулась. А хуже всего оказалось то, что снаружи лязгнул тяжелый навесной засов.

— Старый потный хрен в сюртуке! — с чувством выпалил Гарри.

— Тихо! — рявкнула Гермиона. — Он еще не ушел.

— А пусть слышит! Стоит, поди, там, под дверью, и подслушивает, чего мы тут наболтаем. Он же это нарочно, сволочь, подстроил, чтобы нас унизить! Видела, как он расцвел, когда я на него понес? Видела? Чуть морда не треснула от удовольствия!

— Гарри, лучше нам и вправду завязать рты чем-нибудь... Это же почти сыворотка правды.

— Еще чего! От тебя у меня секретов нет, — заявил парень, уперев руки в бока. — Ты моя лучшая подруга! Ты и Рон — лучше вас никого нет! Хотя иногда я, конечно, думаю о том, что ты еще и девушка, и это немного сводит с ума, потому что Рон наверняка думает о том же самом, а мне не хочется знать, о чем он думает, потому что если он думает о том же, о чем и я, то я ему голову оторву, если вдруг узнаю!

— Гарри! — Гермиона вытаращилась на парня. — Давай я тебе шарфик какой-нибудь найду. Ну Гарри же... видишь? Начинается.

— Ой, — только и смог вымолвить гриффиндорец.

— Давай найду. — Гермиона принялась рыться в шкафчиках и ящиках в поисках походящей тряпки. Проблема усугублялась тем, что из всех тряпок в лаборатории оказались только те, которыми Снейп вытирал руки после нарезки ингредиентов: грязные, вонючие лохмотья.

— Погляди, вот эта сгодится? — предложила Гермиона, вытянув из нижнего ящика шкафа кусок серого хлопка.

— А почему сразу меня надо затыкать? — Гарри неожиданно пошел в наступление. — Можно подумать, у тебя секретов нет.

— Есть, — терпеливо согласилась Гермиона. — Но я сдержаннее тебя, я справлюсь.

— Не буду я совать это в рот, — Гарри отпихнул от себя предложенный кусок материи и брезгливо скривился. — Он в пятнах. Откуда я знаю, что это за пятна? Где ты его взяла? Может, Снейп им вытирает свой ко... этот... на котором он трубы не носит... после того, как... о-о-о, — Гарри застонал, закрыв бордовое от стыда лицо руками, и удрученно покачал головой.

Гермиона глубоко вздохнула. Да уж, отчаянное положение. Не слишком-то приятно было выслушивать от Гарри вещи, которые в нормальном состоянии он бы в жизни не озвучил!

— Успокойся, — сказала девушка, погладив друга по плечу. — Все в порядке. Просто успокойся и давай работать. Отвлекись, подумай о чем-нибудь приятном.

— Например? — на этот раз в голосе Гарри не было ни тени вызова. Парень устало нагнулся, поднял картонный ящик, битком набитый пузырьками, фиалами, баночками и закупоренными пробирками, и водрузил его на единственный свободный столик возле котла.

— Например, о том, как хорошо, что завтра суббота, — предложила Гермиона, чувствуя растущую гордость: у нее получалось, получалось сопротивляться действию зелья!

— Можно поспать подольше, — поддакнул Гарри. — Не вылезать из кровати до полудня.

— Тогда ты останешься без завтрака.

— Ерунда, — Гарри отмахнулся. — Добби принесет в спальню.

Какое-то время царила спокойная, практически рабочая атмосфера. Гермиона, закусив губу, ловко сортировала склянки и рассовывала их по нужным полкам в шкафах. Изредка возникало прямо-таки истерическое желание ляпнуть какую-нибудь чепуху — то есть, не чепуху, конечно, но здесь и сейчас любое откровение не могло быть расценено иначе чем бред сумасшедшего. Приходилось до боли кусать губы и зажмуриваться. Или тихо, едва слышно напевать какую-нибудь детскую песенку, пережидая, пока приступ прекратится.

У Гарри дела обстояли чуть хуже. У него тряслись руки, это раз. Сдерживаться ему было раз в десять труднее, это два. Он плохо ориентировался в обилии снейповых баночек-колбочек-пробирочек, это три. И план мести, как выяснилось, никуда не делся, это четыре.

К концу первого часа Гарри представлял собой печальное зрелище: взмокший от пота (на черной футболке пятен не было видно, но Гермионе довелось пару раз задеть парня локтем), измученный постоянным, неослабевающим самоконтролем, раздраженный, уставший и от этого злой, как черт. Буря была не за горами, Гермиона чувствовала это. Внутри у Гарри словно сжималась пружина, и... ох, не приведи Мерлин Снейпу вернуться в ближайшие полчаса!

Нужно было снять напряжение, нужно было что-нибудь придумать, пока Гарри шлея под хвост не попала и он не решил, что с него довольно.

— Слушай! — воскликнула Гермиона так, словно только что вспомнила потрясающую новость. Беда была в том, что она не представляла, что сказать дальше, и поэтому сказала первое, что пришло на ум: — А когда ты успел вырасти?

— А? — оторопел Гарри.

Ура, эффект был достигнут: парень расслабился и напрочь позабыл, о чем размышлял секунду назад. Теперь всего-то предстояло выкрутиться из сложившейся ситуации. Гермиона попыталась осмыслить слова прежде, чем они сорвутся с губ, но, увы, увы...

— Кажется, я пропустила тот момент, когда ты из подростка превратился в парня, — заявила Гермиона и добавила, чувствуя, как волосы на голове встают дыбом: — В красивого, между прочим, парня.

— Э-э-э, — проблеял Гарри. — Не знаю. Я не заметил. А... ммм... в чем это выражается?

— Тебе футболка... очень... идет... — Боже, зашей мне рот!

— Спасибо, — пробормотал Гарри. — Нет, правда, я рад, что ты оторвалась от своих учебников и обратила внимание на то, что нам уже по шестнадцать лет. Это здорово!

Ха! Видимо, это было совсем не то, что он собирался сказать! Значит, они квиты. Гермиона почувствовала удовлетворение. И странное, щекочущее чувство зародилось где-то в глубине живота и заставило продолжить:

— Я часто отрываюсь от учебников, — произнесла девушка. — Но ты же вечно занят великими миссиями: то школу спасаешь, то мир; то на турнирах побеждаешь, то за Малфоем следишь, то окклюменции учишься, то у Дамблдора уроки берешь. Да и нечасто удается тебя увидеть в таком живописном виде.

— Да чем тебя мой вид уел? — возмутился Гарри. — Уже второй раз за вечер слышу. У меня что, дырка на причинном месте? Или ширинка расстегнута?

Один-два в мою пользу, подумала Гермиона и зачем-то принялась вытирать пузырек с настойкой полыни краем мантии.

— Нет, но, в общем и целом, ты выглядишь потрясающе. Ты чертовски сексуален в этих своих маггловских обносках.

Она это сказала??? Боже, позволь мне провалиться...

— Гермиона? — выдавил Гарри минутой позже, когда с его лица слезло выражение шока. — Ты знаешь, что такое сексуальность?

Два-два.

— Не знала, что ты знаешь, — с вызовом.

— И кому из нас нужна тряпка? — засмеялся Гарри.

— Не смейся, не смей надо мной смеяться! — чуть не плача, выкрикнула Гермиона. — Я не виновата! У меня и в мыслях никогда не было называть тебя сексуальным, — тут уж она едва не разрыдалась. — Я тебя вообще никогда не воспринимала в таком смысле! Мне вообще Рон нравился до сегодняшнего вечера.

— Почему до сегодняшнего? — не понял Гарри.

— Потому что я увидела тебя в этой чертовой футболке, — захныкала Гермиона, — а потом еще зажала тебе рот ладонью, и мне понравилось, как ты... мне понравился ты... Гарри, где тряпка?!.. какие у тебя губы... я подумала, каково было бы почувствовать их на своем... теле... Заткни меня!!!

Гарри не заставил себя упрашивать. Услышанное, судя по всему, не вписывалось в его представления о дружбе. Он в два шага очутился рядом с Гермионой, обхватил ее голову одной рукой, а другой зажал ее рот.

Девушку трясло. По щекам катились слезы. Она вцепилась в запястье парня обеими руками и неожиданно впилась зубами в его ладонь, стремясь заглушить рвущиеся наружу слова, стоны, чувства. Гарри сморщился от резкой боли, но руку не убрал.

— Все, все, тихо, — заговорил он, когда Гермиона немного успокоилась. — И после этого ты станешь утверждать, будто я должен был сдерживаться? Да если бы ты не наложила на меня сегодня Силентио, я бы этого слизеринского ублюдка...

Гермиона в отчаянии замотала головой.

— Впрочем, — звенящим от злости голосом произнес Гарри, — я и сейчас могу ему отомстить. Еще как могу.

Он осторожно убрал руку от лица Гермионы и потер укушенную ладонь — хорошо хоть не до крови прокусила.

— Ой, это я? — оторопела девушка.

Гарри отмахнулся.

— Что ты собираешься делать?

— Ничего особенного, — парень огляделся, остановил взгляд на коробке со склянками и выхватил из нее первый попавшийся пузырек. — Просто больше не намерен гнать пургу и выслушивать от тебя то, о чем ты завтра сильно пожалеешь.

Чпок! — пробка полетела на пол.

— Гарри, нет! — завопила Гермиона.

Но было поздно.

Несколько капель кроваво-красной жидкости брызнули в котел, и мерно кипящее варево забурлило, зашипело, вспенилось. Но через край не перевалило.

— Так-то, — мстительно проворчал Гарри, собираясь выкинуть пузырек.

— Стой! Дай сюда! — Гермиона выхватила склянку из его пальцев. Задыхаясь, прочла состав на этикетке. Кинулась к листку пергамента, лежащему на столике для нарезки ингредиентов. Поднесла листок к самым глазам, вчитываясь в корявые надписи, сделанные, по-видимому, рукой Снейпа.

— Что ты наделал?! — выронила листок и попятилась. Споткнулась о коробку и едва не упала.

— Испоганил его хваленое зелье болтливости, — объяснил Гарри. — Только и всего.

— Испоганил?! Ты что забыл, что сказал Снейп?

Гарри недоуменно моргнул:

— Да что с тобой? Я думал, тебе не доставляло удовольствия признаваться мне в своих тайных желаниях...

— Да не в этом дело! Зелье болтливости может превратиться во что угодно, Гарри!

Повисло молчание.

— Мда? — наконец, изрек гриффиндорец. — И во что же оно, по-твоему, превратилось?

— А что ты, по-моему, добавил в котел? — со злостью выкрикнула Гермиона и сунула ему пузырек по нос.

— Фу, — Гарри скривился, — дрянь какая.

— Ты не нюхай, ты состав прочитай.

Гарри недоверчиво взял пузырек.

— Прочитал. И что дальше?

Гермиона с опаской покосилась на котел, из которого уже начал валить удушливый розоватый пар.

— А вот это ты мне через пару минут и скажешь.

Через пару минут Гарри напрягся.

— Где тряпка? — деревянным голосом спросил он.

— Там, — Гермиона стянула с плеч мантию, скомкала ее и прижала к лицу.

Гарри кинулся в указанном направлении, перерыл содержимое коробок и, ничего не найдя, выпрямился, засунув руки в карманы джинсов и сжав кулаки.

— Это было очень опрометчиво, — заметила Гермиона, наблюдая за ним. Гарри ее не расслышал — слова потонули в ткани мантии.

— А если я добавлю туда что-нибудь еще? — предложил он.

— Котел взорвется, — предостерегла Гермиона. Естественно, Гарри снова не расслышал.

— Что?

— Котел взорвется. — Чтобы сказать это, Гермиона отняла импровизированный фильтр от лица. Непреднамеренно сделала глубокий вдох. И перед глазами помутилось. Тяжелое, вязкое, как болотная трясина, возбуждение пропитало внутренности. Горло перехватило — внезапно перестало хватать воздуха. Гермиона захлебнулась удушливым розовым паром, чувствуя, как отрава растекается по телу. Взгляд сам собой потянулся к Гарри.

Гарри...