Мы вместе «До», а как жить «После»?

Глава 60

Леша усмехнулся, засунув руки в карманы пальто. Почесал нижнюю губу зубами. Посмотрел на небо. Провел пятерней по волосам. Взглянул на меня, погружая в янтарь своих глаз.

—Моя жизнь, Маш, это ты… А теперь и Антон. Как бы далеко я ни находился от тебя, детка — любил, люблю и буду любить…

— Не говори так, — прошептала я, зажмуриваясь.

Так боязно поверить и так отчаянно хотелось. Страх, что все может оказаться хитрой игрой никуда не ушел. Потеряв однажды Лешу, точно знала, что не переживу, если потеряю сына.

Антипов коснулся пальцами моего лица и я вздрогнула, уставившись на него с испугом.

— Почему, Маш? Разлюбила? Забыла меня, да? — смотрел пытливо, искал ответы на моем лице. — Я все сделаю, чтобы вернуть тебя, детка. Только скажи…

— А что потом? — сделала шаг назад и опустила Тошу. Сын привык к присутствию Антипова и перестал прятаться. — Твоя семья снова посчитает меня недостойной и вы заберете у меня Антона? Так?

— Что за ерунду ты несешь, Маш? — он потер надбровные дуги.

— Я не верю тебе и твоей семье. Может твой приезд очередная уловка? А что? Глупая кукла Маша снова…

Леша быстро схватил меня и прижал к себе. Сжимал сильно, до отчаяния крепко. Водил губами по виску, целовал волосы, гладил по затылку. А я вдохнув его запах, почувствовав напряженное тело, оказалась не способна сопротивляться.

Люблю.

До стона. До рвущихся наружу спазмов. До желания срывать голос от крика.

— Никто и никогда не заберет у тебя Антона. Слышишь? Глупенькая моя девочка… Я перегрызу горло любому, кто посмеет причинить боль тебе или нашему сыну, — он тихо говорил, а я цеплялась за него, притягивая к себе, в себя. Так чтобы под кожу. В самое сердце. Навсегда. — Даже если ты сейчас оттолкнешь меня… и я точно подохну, но никогда, Маш, не позволю кому-то навредить тебе.

— Твои родители…

— Они больше не вмешаются в твою жизнь, мою или нашего ребенка. Клянусь.

И я поверила. Его глаза, напряженная поза, тяжелое дыхание, голос — все говорило об искренности.

— Ма-ма, — Тоша подошел, потирая кулачками глаза.

Леша отошел от меня, нехотя разжав руки.

— Ему пора кушать и спать, — взяла сына на руки, убирая настырные ладошки от лица.

— Поедем домой, детка? Дай мне шанс, — Антипов пожирал меня взглядом. Накалял каждую клетку моего тела и души. — Я так сильно соскучился… И так много пропустил в жизни самых близких…

Кивнула, пряча улыбку за Антошкой. Не знала чего хочу больше: поговорить или снова почувствовать себя любимой.

— Только надо сына накормить, а то в машине уснет наверняка.

— Можно я его возьму?

Реакция Антоши непредсказуема. Он в принципе не из стесняшек, но иногда взбрыкивал. Характер у сына непредсказуемый.

— Давай потом? Ему надо к тебе привыкнуть…

— Конечно, — боль мимолетно высветилась в глазах Леши, но он тут же отвел взгляд.

Я замечала, как Антипов нервничал, когда Тоша с легкостью и полным доверием тянулся к Стасу или Ромке, пока я грела еду. Но, терпеливо ждал. Не лез напролом.

Заигравшись, Антон схватил игрушку и отнес Леше. Всунул в руки и пошел за другой. Обычное дело: вытащить все из сумки. Когда я пришла с кухни у Антипова были полны руки медведей, машинок и карандашей. Сын вскарабкался на колени отца и лепетал тарабарщину.

Невозможное зрелище. Я словно окунулась в один из своих сладких снов. В носу засвербило от слез. Я вперилась в пол и присела рядом с ними.

Пока кормила Тошу, Леша опускал лицо к макушке ребенка и дышал им. Невесомо водил носом и целовал темную голову.

— Маш, ну че он сказал? — шептала Кира, пока я собирала обратно вещи в сумку, а Леша с Антоном ждали у раскрытой двери в компании Звягинцевых.

— Что любит, — улыбнулась, застегивая молнию.

— Он, как бы, всех на уши поднял в четыре утра. Хотел к тебе поехать, но его Ромка отговорил. Все ему рассказал, а еще показали видюхи Тошкины, — Золотарева заботливо поправила воротник на моей куртке. — Позвонишь завтра?

— Естественно, — кивнула заговорщически.

— Бурных выходных, Сафронова, — Кира поиграла бровями и я пихнула ее в плечо.

В машине я занималась Тошей, который отказывался спать, отвлекаясь на все подряд. Антипов постоянно ловил нас взглядом в зеркало заднего вида.

Я так боялась спугнуть происходящее, что молчала, затаив дыхание.

В квартире Леши ничего не изменилось. Совершенно неожиданным оказалось наличие детской комнаты заваленной игрушками. Точно говорят: деньги творят чудеса. Когда успел? Антон позволил отцу носить себя на руках, но неотрывно следил за мной глазками. Мне оставалось только улыбаться и целовать любимые щечки, показывая, что все в порядке.

— Ночью был клининг, все убрали, — успокаивал меня Леша, наблюдая, как я раздеваю Тошу. — Я еще попросил затарить холодильник и приготовить ужин. Узнал, что можно маленьким детям и…

— Все в порядке, – перебила его и улыбнулась. — Если есть мясо, то Антон останется довольным.

— Папин сын, — гордо усмехнулся Антипов, а я фыркнула. — Еще там куча сладостей, но педиатр сказала, что нельзя.

— Ты со всеми проконсультировался? — я тихо засмеялась, поражаясь самонадеянности Антипова.

А тот словно прочитав мои мысли, подошел и обнял сзади, пока я убирала детские вещи.

— Я не знал, дашь ли ты мне шанс, но очень надеялся на это.

Тоша обследовал новую территорию, но режим брал свое и спустя полчаса он уснул. Между мной и Лешей буквально искрило. Пару раз столкнувшись на кухне и в комнате, мы оба замирали, затаив дыхание, но ждали. Я его шагов, а он… Не знаю.

Мы сидели на диване в гостиной, и я рассказывала об Антоне. Его первых зубах, шагах, словах. Антипов слушал, не сводя с меня взгляда. Воздух сгущался.

Возникла пауза и я сделала глоток кофе, который приготовил Леша.

— Когда-то я сказал, что ты самое прекрасное, что случилось в моей жизни. Ничего не изменилось, детка. Если не считать, что теперь я счастлив вдвойне. Ты родила замечательного сына. Нашего сына, Маш, — он провел тыльной стороной ладони по моей щеке, а следом пальцами по губам. Его взгляд подернулся туманом страсти, парализуя меня.

— Ко мне приходила твоя мама, — пульс бил по вискам.

Господи, как же сильно я чувствовала свою любовь! Она накрыла меня лавиной без права выбраться из мощной стихии. Меня кидало от жара в холод и обратно. Мое тело и душа сходили с ума от радости, страха… От чувств. Умопомрачительных и безмерных.

— Я знаю. Мне она написала письмо с признанием, — ухмыльнулся он и подсел ближе.

Меня сковало. Обострилась чувствительность. На рецепторах осел любимый запах. Я натянулась как струна, что вот-вот лопнет.

— Я не могу ее простить, — призналась, глядя в манящий янтарь.

— И не надо, — запустил ладонь мне в волосы на затылке.

— Но…

Леша поцеловал меня в висок, скулу, щеку, уголок губ…

— Ты любишь меня? — прошептал мне в губы.

— С той самой пощечины… — ловила его губы, воруя воздух.

— Машка… любимая моя, — тихо говорил он, целуя настойчивее, заваливая на диван, накрывая собой. — Прости…

— Я боюсь, — прошептала, дрожа всем телом под его руками.

— Чего? — запустил руку под кофту, провел ладонью по животу, поддел чашку лифчика и накрыл грудь. Сминал, гладил, зажимал сосок между подушечками пальцев.

— Опять будет… больно… Ты улетишь… — всхлипнула, прогнулась под ним.

— Никогда. Я от тебя ни на шаг, а ты от меня… Обещаю, детка, — задрал кофту, снял с меня. Расстегнул бюстгальтер, откинул в сторону. Глядел потемневшими глазами, дышал сбито, глубоко. — Какая же ты красивая, Маш…