Мятеж

Глава 8. Потомок (часть 2)

Вертлявая рыбина выскользнул из хватки Фьорда и с громким всплеском взбудоражила пробегающую мимо волну.

— Я буду вылавливать наш обед, а ты его отпускать? — с притворным недовольством произнесла Оника, через плечо взглянув на огненного мага.

— Как ты вообще можешь держаться на ногах и к тому же управлять стихией? — восторг, переполнявший Мелиссу в первый час путешествия в лодке, уступил место приступам тошноты: девочка сидела у кормы, вцепившись руками в дерево и перегнувшись через борт.

— Маг воды, страдающий морской болезнью — смешное зрелище, — Оника с сочувствием посмотрела на спину Мелиссы.

В воздух поднялась очередная водяная сфера с рыбой внутри, стремительно направившейся на выход. Добыча выскочила из водного шара и, блеснув на солнце чешуей, устремилась вниз, когда ее тело пробила стрела, зажатая в руке Люфира.

— Теперь справится с ней тебе по силам, — лучник протянул стрелу, с нанизанной на нее рыбой, Фьорду, стиснувшему от досады зубы. Тренировки с Люфиром заметно изменили поведение огненного мага, добавив тому выдержки и контроля над бушующими внутри эмоциями.

Фьорд выпотрошил рыбу и взялся за ее обжарку с помощью тихого ровного пламени вокруг правой ладони. Оника наполняла парус ветром и заставляла течение воды у поверхности двигаться в нужном ей направлении, добавляя лодке еще больше скорости. Рыбацкая деревушка давно скрылась из виду, и лишь тонкая серая полоса скальной гряды маячила на горизонте.

Легко переносящие морское путешествие маги еще до заката не оставили от рыбы и следа, тогда как Мелисса даже отказалась на нее смотреть. Оника участливо позаботилась о том, чтобы страдающей от качки девочке не довелось уловить аромат жареного мяса.

— Мы отошли достаточно далеко, сомневаюсь, что рыбаки из деревни могли преодолеть такое расстояние даже за четыре дня при крепком ветре, — Люфир поднялся на ноги и осмотрел простирающуюся во все стороны синь. Она была повсюду, заполняя собой сознание и не оставляя ничего, кроме единственной желтой точки на небосводе и тысяч ее отражений в воде.

— Ты прав, не могли, — последние пару часов Оника надеялась хотя бы расслышать человеческие голоса, но в ветре были только крики чаек и шепот волн.

— Чья вообще была идея отправиться в эту пустошь в попытке найти что-то кроме водорослей и рыбьей шелухи? — сдавленно произнесла совсем обессиленная Мелисса.

— У меня есть одна мысль, как можно попробовать отыскать Небесных Кочевников, — Оника перестала направлять ветер в парус и предоставила лодку саму себе. — И мне понадобится твоя помощь, Фьорд.

— Это будет такая же затея, как с Дэрком? — хмуро поинтересовался юноша, почуявший недоброе в лукавой ухмылке.

— Возможно, Небесных Кочевников называют так не ради красивого словца. Стоит предположить, что их обзор куда лучше нашего. Кроме того Восточный океан — их дом, чего не сказать о нас. Так пусть же они сами отыщут нас, чем мы будем без конца плавать, разыскивая то, о чем не имеем и малейшего представления.

— Что ты предлагаешь? — спросил Люфир.

— Подадим сигнал. И не один. Будем заявлять о своем присутствии, пока кто-нибудь не явится.

— А если придут не Кочевники, а члены Ордена? Или ты не подумала об этом? — Фьорд не мог упустить возможности подначить девушку.

— На это и расчет. Точнее на то, что воздушные маги подумают так же, как и ты: что мы можем привести Орден к их дому. От такого «приглашения» они не откажутся.

— Все это грозит серьезными неприятностями. Среди твоих методов есть более приемлемые для создания первого впечатления? — Фьорд не одобрял затею Оники, и еще меньше ему нравилось то, что ему придется в этом участвовать.

— Нам нужно найти общину воздушных магов или нет? — девушка намеревалась до конца защищать свою идею, тем более Люфир все это время молчал, не выражая собственного несогласия.

— Может, прибегнем к отчаянным средствам, когда настанут отчаянные времена? Да мы же меньше суток в море! — не сдавался огненный маг.

— А, кажется, что уже целую вечность, — не поднимая головы, пробормотала Мелисса.

— Вот поэтому я и не хочу затягивать. Стоит рискнуть, чтобы сберечь время и нашего мага камня. А ты, что скажешь? — Оника обратилась к лучнику, надеясь, что его слово разрешит спор.

— Как ты собираешься подать сигнал? — ответ Люфира вызвал выражение отчаяния на лице Фьорда.

— Не я, а он, собственно, — Оника указала на огненного мага. — Дождемся темноты, а там будем запускать в небо шары света, пока не получим ожидаемого результата, или не начнет светать. Вопрос в том, справится ли твой ученик с таким поручением?

— Он только начал обучение, и даже за месяц ему не заставить пламя светить ярко при этом, не изжарив все вокруг, — категорично заявил Люфир, даже не взглянув на Фьорда. — Я не уверен, что ему удастся создать достаточно яркий источник света, да и к тому же запустить его в воздух так, чтобы он не превратился в огненное облако, которое ветра разнесут за секунды. Но попробовать можно.

— У него есть время для тренировок до захода солнца, — Оника посмотрела в сторону горизонта, где должен был находиться материк. Золотой каравай стоял высоко над гладью океана, обещая не меньше четырех часов света. — Парус только не сожги.

Следующие несколько часов Фьорд старательно накапливал энергию в небольшом шаре пламени, добиваясь все большей и большей яркости, при этом сильно нагревая воздух вокруг лодки. Юноше с трудом удавалось удерживать значительные объемы энергии в малой форме, не давая расшириться и охватить большее пространство. Лучник остановил попытки Фьорда, когда тот устал настолько, что не удержал пламя и дал распуститься обжигающему бутону. Оника успела защитить спутников, создав щиты из ветра, но парус был безнадежно испорчен, так что девушке пришлось оставить силу воздуха и использовать только магию воды, чтобы продолжать перемещать лодку.

— Будем пробовать с тем, что у нас есть. Может завтра результаты будут лучше, — Люфир с самого начала не верил в скорый успех в поисках Небесных Кочевников, и отсутствие существенного развития способностей Фьорда не принесли ему огорчения.

— Я не справлюсь, — набравшись храбрости, признался Фьорд. — Даже если я и соберу пламя в маленький яркий комок, я могу контролировать его только совсем рядом. Нечего и мечтать отправить его вверх.

— Это не проблема. Если мы не можем поднять вверх огонь, мы поднимем мага огненной стихии, — с едва ощутимым ехидством пообещала Оника.

— Ложись спать, — посоветовал Фьорду лучник. — До темноты еще несколько часов, а ты измотан. Отдохни.

Фьорд не стал спорить и вскоре задремал, убаюканный мерным покачиванием рассекающей водную гладь лодки.

— Он изменился. Слишком сильно, как для столь малого промежутка времени, — задумчиво сказала Оника, когда Люфир подсел к ней поближе. — Из тебя вышел неплохой наставник.

— Дело не в наставнике, а в магии огня. Укротители огненной стихии отличаются от других магов. Энергия в них, из которой создается пламя, делает их импульсивными и нерассудительными, хотят они того или нет. Я видел магов огня с куда большими запасами энергии, чем у Фьорда, но даже ему нужно постараться, чтобы опустошить их. Если слои энергии долго не обновляются, она одурманивает разум, мешает здраво мыслить. Оттого среди магов огня столько безумцев, одержимых какой-нибудь невероятной идеей. Но стоит лишь всерьез взяться за запасы энергии в них, и первые признаки трезвости ума приходят с чувством изнеможения. Командор не меньше раза в неделю уходил в пещеры, выпустить всю энергию до последней капли.

— Он брал тебя с собой? — Оника заинтересовано нахмурила брови.

— Всего пару раз, когда объяснял мне эту особенность магов огня. Это было грандиозное зрелище. Его объемы энергии вызывают уважение, если не восхищение. Мне кажется, что у Командора они увеличиваются со временем, в отличие от других огненных магов. Не знаю, из-за их регулярного очищения или по какой иной причине, но это так. Командор просил меня внимательно следить за его поведением и принимаемыми решениями, чтобы в случае чего я мог сказать ему, если дух огня начнет влиять на его рассудок.

— И часто так случалось?

— Однажды. Я думал, что влияние энергии начнет проявляться постепенно, чем дальше, тем сильнее. Но сначала в чем-то малом, незначительном. Но тогда Командор вспыхнул, как искра, не в буквальном смысле. Он внезапно разозлился, и все случилось до того, как я успел осознать, что что-то не так.

— Случилось — что?

— Это был парень из Ордена. Как-то на задании он посмел оспорить приказ, и Командор превратил его в угли за одно мгновение. Наш отряд тогда разделился, и мы были втроем. Так что оставалось только соврать, списать все на мятежников, отрезавших его от меня и Командора.

— Звучит жутко, — по спине Оники пробежали мурашки. Ей сложно было представить того Фардна, которого она знала, в роли беспощадного убийцы. — После того случая, ты не боялся находиться рядом? Не боялся, что он опять разозлится и его гнев будет направлен на тебя?

— Пусть так, — Люфир насмешливо улыбнулся. — Он спас мою жизнь, вырвав из рук церковников, воспитал и обучил. Помог разобраться с моими способностями. Всего этого могло и вовсе не быть. Так что, даже если так и случилось бы, это был бы невероятно ослепительный конец. Нет, Они, я не боялся.

Солнце упало в океан, забрызгав золотом низкие облака. Алые подтеки покрыли небо у горизонта. Мелиссе, вконец измученной морской болезнью, удалось задремать рядом с Фьордом, оставив Онику с Люфиром наедине.

— Ты устала, — констатировал факт лучник, некоторое время наблюдая за мимикой девушки и ходом лодки: Оника время от времени щурила уставшие глаза, а ее пальцы нервно подрагивали.

— Не буду скрывать, что ты прав, — с неудовольствием призналась она. — Целый день укрощения воздуха и воды в одночасье не проходит бесследно. Орлея с Сайлом хоть и нередко тренировали меня в выносливости, но это по-прежнему тяжело. Стало сложно сосредотачиваться и действовать точно. Боюсь, если мы повстречаем недоброжелательно настроенных магов, я не смогу реагировать так же быстро, как раньше. А ведь еще нужно воплотить в жизнь план с подачей сигналов. Это будет тяжелая ночь.

— Ты справишься. А завтра сбавим немного темп, чтобы ты могла отдохнуть.

Ночь спешно накрывала гигантской волной плывущую в безбрежном океане крохотную лодчонку, старательно несущую вдаль четверку магов. Воды по-прежнему были спокойны, а ветра ленивы, не давая и намека на близость к области штормов, о которой говорил деревенский мальчишка.

Когда достаточно стемнело, Оника создала небольшую ледяную чашу, в которую с нескрываемой опаской забрался немного восстановивший силы Фьорд. Закручивая воду в спиральный столб, Оника подняла чашу на два десятка метров вверх, где юноша начал зажигать шары, полные жара и света, разрывающего мрак на долгие километры. Оника опустилась, прижавшись ко льду ладонями и не давая ему таять, в тоже время поддерживая восходящий водный поток. Усталость давала о себе знать, и временами чаша сильно кренилась в стороны, грозясь сбросить магов во взволнованные воды.

Фьорд справлялся со своей задачей, каждый раз зажмуривая глаза и закрывая их рукой, когда шар света разгорался настолько ярко, что невозможно было смотреть. Маги сделали пять реприз по десять минут продолжительностью и с перерывами около часа, за который Оника успевала переместить лодку в другую точку океана.

— Скоро рассвет, — сказал Люфир, коснувшись руки Оники, когда лодка вновь замедлила свой ход. — Достаточно. Ты измотана, да и Фьорд не в силах продолжать без вреда для себя и окружающих. Продолжим путь, когда вы выспитесь.

— Как же ты? — Оника посмотрела на лицо лучника, приобретшего мистическую бледность в свете звезд. — Кто-то должен бодрствовать, нас и так отнесет в сторону течениями. Был бы парус, мы могли бы поймать ветер, но у нас остались только обгорелые клочки ткани.

— Я подумал об этой проблеме. Нам повезло, что старик оставил в лодке сеть. Фьорд, мне нужно еще немного света.

Внутренности лодки осветило дрожащее пламя в ладонях мага. В борт была вставлена стрела с намотанной на ней в сотни слоев прочной нитью, на которую лучник распустил пахнущую рыбой сеть.

— Держи крепко, — Люфир извлек стрелу с нитью из дерева и осторожно передал в руки Оники. Достав из колчана еще одну стрелу, он привязал один конец нити к древку. Взяв в руки лук, Люфир встал на носу лодки, направив наконечник заложенной стрелы прямо в воду.

— Ты, верно, шутишь, — Фьорд со скептицизмом наблюдал за происходящим. — Это же тебе не мелководная речка! Ты и правда думаешь, что твоя стрела достанет до дна?

Ответом его насмешливым словам было красное свечение, объявшее стрелу, щелканье выпрямляющейся тетивы и легкий всплеск. Нить стремительно разматывалась, уходя вслед за стрелой-иглой, пронзающей толщу воды.

Лучник понял, что стрела достигла морского дна, пробила песчаное полотно и прочно утвердилась в твердой породе, когда нить замерла, обвиснув широкой спиралью. На древке стрелы оставалось всего ничего.

— Повезло, — Люфир вонзил стрелу в корму, на всякий случай, размотав нить с другого конца и привязав ее к лавке. — Это будет якорем.

— Магией чего ты вообще владеешь? — Фьорд округлившимися глазами смотрел на стройное натяжение нити, уходящей под воду.

— Ложитесь спать, — Люфир оставил без ответа вопрос Фьорда, умащиваясь на дне лодки.

Маг огня покачал головой и, устроившись удобнее рядом с Мелиссой, потушил пламя в ладонях. Ночь накрыла лодку мягким пледом темноты, оставив гореть ночники-звезды на крутом небе. Волны ударялись о борта, убаюкивая суденышко и его обитателей.

Оника встрепенулась, почувствовав на своем плече руку Люфира. Лучник стоял на ногах с опущенным луком, но уже заложенной стрелой и смотрел в белый дым, окруживший лодку. Рассвет надвинулся на океан низким серым небом и густым туманом, забирающимся в нос и уши, оседая влагой на лицах магов.

— Орден? — резко спросил взъерошенный спросонья Фьорд.

— Не с той стороны, — Люфир, прищурившись, всматривался в туман, где острый глаз различал восемь точек объединенных в две группы по четыре, излучающих слабое свечение.

— Если честно, я не ждала, что нам повезет привлечь внимание в первую же ночь, — несколько растерянно произнесла Оника, протирая глаза. После всего пары часов отдыха, она чувствовала себя совершенно разбитой и едва ли способной управляться со стихиями.

— Рано говорить, так уж ли нам повезло, — вставил Фьорд, не изменивший своего мнения о рискованности их затеи.

Два силуэта вынырнули из белесого марева — мужской и женский, одетые в светлые длинные одежды, с едва мерцающими вставками на плечах, поясе и полах. Они стояли на двух прозрачных платформах, паривших в воздухе, благодаря тускло светящимся кристаллам, с которыми их соединяли тонкие цепи.

— Не стоило вам соваться сюда и устраивать светопреставление, — лающим голосом прозвенел маг, которому время еще не отмерило тридцати лет. Длинные серые волосы собрались в вольную косу, достававшую кончиком до поясницы; лицо было открытым и чистым, а черты острыми, как и его слова. Он занял стойку, готовясь к нападению, когда платформа ускорила свой полет, быстро приближаясь к лодке. Его спутница, с такой же прической, была куда спокойнее, удерживая позицию сзади.

— Эй-эй, мы не желаем зла. Мы здесь, чтобы отыскать племя Небесных Кочевников и поговорить с их главой, — Оника дружелюбно улыбнулась и подняла руки ладонями вперед, показывая, что безоружна. Фьорд и Мелисса напряженно следили за незнакомцами: Фьорд — готовый к нападению и обороне; Мелисса — осознавая свою абсолютную бесполезность, ведь даже при добром самочувствии, ей не удалось бы дотянуться до камней на океаническом дне.

— Вы же одни из них? Маги воздуха? Меня зовут Оника. Это Люфир, Фьорд и Мелисса. Мы проделали долгий путь, чтобы добраться сюда, — девушка старалась расположить чужаков к своему отряду, но выискивающий подвох взгляд мужчины говорил о полнейшем недоверии и неприятии.

— Мне знакома твоя форма, — наконец сказал он, оценив каждого спутника Оники, и остановив свое внимание на Люфире: метке Проклятого на лбу и деталях одежды. — Ты Смиренный! Как опрометчиво: прийти сюда и подавать сигналы своим людям. Вы всерьез считали, что подмога доберется сюда скорее нас?

— Я же говорил, — с досадой прошептал Фьорд, в следующую секунду повалившись вместе с Мелиссой на дно лодки, резко задравшей нос: Оника успела среагировать на движения рук мага, распознав в них начало воздушной атаки, и воздвигла между собой и нападающим водную преграду, вмиг обратившуюся в лед. Воздушные лезвия напоролись на лед, дробя и кроша его. За один удар неприятеля стена льда была разрушена, но на ней клинки воздуха потеряли свою силу, не причинив магам вреда.

Люфир не стал дожидаться второго хода укротителя воздуха и, вскинув лук, выпустил стрелу. Объятая переплетением красной и синей нити, она пронеслась сквозь осыпающийся лед, манимая близкой целью. Мага не уберег даже плотный щит из вращающихся потоков ветра, не сумевших отклонить стрелу от заданной траектории ни на миллиметр. Стрела пробила правое плечо мага, словно пузырь с водой, войдя в него по самое оперение и заставив мужчину упасть на одного колено, схватившись здоровой рукой за кристалл, чтобы и вовсе не быть сброшенным с платформы в воду. Белая ткань у плеча покраснела, на прозрачную плиту упали алые капли.

Перебарывая боль, маг вскинул голову, отыскивая свою цель для яростного нападения. Его взгляд словно магнитом притянули наконечники двух стрел, одновременно заложенных на тетиву и направленных на него.

— Спокойнее, — холодно произнес Люфир, следя за неприятелем и его спутницей, не отличавшейся особой отвагой, или же обладавшей достаточной рассудительностью, чтобы не бросаться в бой столь же опрометчиво. — Одно движение, и я снесу тебе голову. Зачем она, если ты даже не слушаешь, что тебе говорят?

— Ты не успеешь справиться с двумя. Эни! — мужчина окликнул напарницу, что была явно моложе него и куда нерешительнее.

— Спокойнее, — твердо повторил Люфир, пронзив взглядом застывшую в стороне светловолосую девушку. По всей видимости, она не одобряла агрессии спутника, предпочитая словесное разрешение конфликта. — Ты не только глух, но и слеп? Две стрелы, один выстрел. Думаешь, я не успею? Мы всегда можем это проверить, только дай мне повод.

— Довольно, Осла! — мужчина только раскрыл рот, чтобы ответить, но девушка резко оборвала его. — Преимущество на их стороне. Говорите, зачем вы ищите Кочевников.

— В Огнедоле ныне тяжелые времена для магов. Грядет восстание, — заговорила Оника, получив одобрительный кивок Люфира, так и не опустившего лук. — Силы Небесных Кочевников могут спасти многие жизни собратьев. Но мы будем говорить об этом только с вашим правителем.

— Не вздумай, Эни! Они приведут в наш дом Орден и Церковь! — Осла зажимал рукой кровоточащую рану.

— Именно поэтому мы отведем их в Гнездо, где Децемвират решит их участь, — не терпящим возражений тоном сказала Эни, переведя взгляд с Ослы на Люфира. — Опусти свой лук, Люфир.

— Я предупредил о последствиях неосторожных действий, — ответил лучник, выполняя просьбу Эни.

Девушка подлетела к лодке и ступила на ее борт. Притянув к себе летающую платформу, Эни отстегнула от нее цепи с кристаллами, и прикрепила их попарно на корме и носу лодки, после чего уселась на дне, положив рядом с собой прозрачную пластину.

— Вам всем лучше опуститься вниз, чтобы лишний раз не нарушать равновесие. Осла, возвращайся первым, я — следом за тобой.

Оника и остальные поспешили последовать совету Эни. С тихим хлюпаньем лодка оторвалась от воды, плавно взлетая в воздух.

В скором времени водяная гладь вернула себе утреннюю безмятежность, оставив единственный след пребывания магов — лежащую на поверхности тонкую нить, оборвавшуюся, когда Оника создала стену льда, и ведущую к стреле, пронзившей дно.

Лодка уверенно поднималась вверх, туда, где буйствовали холодные ветра, раскачивавшие из стороны в сторону не предназначенную для полетов посудину.

— Сначала волны, а теперь еще и это, — судорожно вцепившись в руку Фьорда выдавила Мелисса, косясь в сторону синей бездны за бортом. — Похоже, я боюсь высоты.

Мелисса зажмурилась, когда лодка нырнула в густое облако и, преодолев его, прекратила головокружительный подъем и плавно поплыла над простирающимся до горизонта белоснежным океаном. Облака, местами испещренные красными и золотыми трещинами, собирались в завитки и комья, укрывая собой все вокруг. Ветер ткал из податливой материи гротескные скульптуры, нависавшие одна над другой и заставлявшие магов чувствовать себя крошечными букашками у стоп гигантов.

— Восхитительно, — прошептала Оника, опираясь руками о борт лодки и с восторгом разглядывая открывшийся взору бесконечный мир поднебесья. В отличие от Мелиссы, ее не пугала высота и резкие порывы ветра.

Лодка приближалась к гигантскому скоплению облаков, уходящих далеко вниз и еще дальше вверх, нависая над остальными хлопьями молочной пены величественным изваянием. Маги поежились, когда их окружил густой влажный воздух, а обозримое пространство уменьшилось до крохотной области вокруг.

Границы мира расширились так же быстро, как и сжались, вышвыривая лодочку под ноги гигантского парящего острова. От зависшей в воздухе глыбы, казалось, не знающей конца, отходили вверх пять толстых цепей, ведущих точно в центры сторон рамы, имевшей форму пентагона. Такие же цепи тянулись выше к еще более широкому пятиугольнику. Завершали конструкцию десять гигантских мерцающих кристаллов, прикрепленные цепями к углам каждой из рам, удерживающие остров в воздухе.

Невозможно было различить, из чего сделаны сами рамы: тонкие перемычки укутали одежды из зеленых садов, корни которых свешивались кудрявыми локонами. Лианы плюща оплетали цепи, карабкаясь по ним вверх и вниз. Все это вместе превращало остров и окружавшие его пентагоны в мистического зеленого духа, бороздящего небесную ширь.

Сам остров изобиловал лугами и раскидистыми садами с невысокими деревьями, увенчанными густыми широкими кронами. Над деревьями-карликами возвышались истинные гиганты, у подножья которых ютились невысокие белые строения. Округлые дома, похожие на застывшие в зеленых льдах пузыри воздуха, прятались в развилках ветвей, а стволы были увешаны замысловатыми ожерельями лестниц. В самом центре острова стоял слепящий глаза дворец, высшей точкой которого была башня, возносившаяся над всем островом вершиной, имевшей десять расположенных строго по кругу зубцов странной формы.

— Нужно же было построить такое, — потрясенно пробормотал Фьорд. С приближением лодки к острову башня дворца вырастала еще больше, а деревья-гиганты заслоняли небо.

Лодка замерла у воздушной пристани на краю острова, выложенной из белого камня с прозрачными прожилками. У мостков, уходящих от края острова прямо в открытое пространство и обрывавшихся в пустоте, парили летающие пластины различных размеров. Среди них была одна, на теле которой виднелись капли крови.

Теперь маги могли различить невысокую оградку, доходящую взрослому человеку до пояса, расположенную у самого края острова и уходившую в обе стороны. Она была сделана из такого же прозрачного материала с каменными вставками, что заканчивались через каждый метр маленькими перламутровыми шарами. Ограду прерывала только сложенная из камня массивная арка, в изголовье которой стояла фигура одетого в мантию старца. Полы одежды спускались каменными волнами к самой земле, собранные в центре так, чтобы образовать широкий проход, у которого несли службу два мага.

Эни легко спрыгнула с лодки на прозрачный мосток, и, нисколько не потревоженная пропастью под ногами, обернулась к ее новым спутникам.

— От лица и во имя Децемвирата я приветствую вас в Гнезде Небесных Кочевников. Позвольте провести вас, — девушка уважительно поклонилась и приглашающим жестом указала на арку.

Люфир покинул лодку первым, подав руку Онике. Фьорду пришлось собрать всю свою храбрость и ступить на не выглядевший прочным мост, таща следом Мелиссу. На удивление, возле пристани царило абсолютное безветрие.

Проходя мимо охраны, лучник ожидал, что его попросят отдать лук и стрелы, но стражи сохраняли невозмутимую неподвижность, продолжая смотреть строго перед собой.

Маги прошли под аркой и оказались в начале длинной аллеи, ведущей, в окружении цветущих деревьев, к центру сада, из которого доносились звуки струящейся воды. В воздухе дрожали трели птиц, нашедших себе долгожданный приют среди бескрайнего воздушного моря.

— Разве за порогом не осень, чтобы деревья стояли в цвету? — шепнул Фьорд, подойдя ближе к Онике и Люфиру.

— Гнездо не подвластно течению времени и смене времен года, — ответила Эни, прекрасно расслышав слова юноши. — Децемвират принимает решение, будут ли деревья цвести и плодоносить, или отдыхать.

Аллея раздалась в круглую площадь, по краю которой расположились скамейки, а в центре возвышался многоярусный фонтан, из вод которого в небо, распластав крылья, взмывали сизокрылы. Брызги воды придавали каменным перьям таинственное мерцание.

У фонтана стоял Осла, зажимая рукой плечо с так и не извлеченной из него стрелой, и что-то импульсивно говорил низенькому старцу. Седые волосы старика падали на спину, часть прядей на разной высоте были собраны маленькими металлическими кольцами. Такие же кольца украшали и редкую бороду, достававшую владельцу до груди.

— Чужакам не место в Гнезде! Они оскорбляют своим присутствием Децемвират! — яростно бросил Осла, указав пальцем на Люфира, когда Эни подошла к фонтану в сопровождении магов.

Старец повернулся лицом к визитерам Гнезда. Внимание бесцветных глаз остановилось на Люфире и, словно, прошло сквозь него, изучая что-то за спиной. На мгновение взгляд старика коснулся Оники: старец нахмурился и поспешил вернуться к изучению юноши.

— Ммм, я вижу, — протянул старик, приглаживая бороду. — Крики и шум, Осла, — неподобающее приветствие для странника Моря Теней.

— Что?! Этот что ли? — Осла с презрением посмотрел на сбитого с толку лучника. — Это чушь!

— Нисколько, — старец поднял вверх руку и, по-прежнему смотря за спину Люфира, начал рассеянно водить пальцем в воздухе. — Ошибки быть не может. Я отчетливо вижу вуаль тени вокруг нашего гостя и выпущенной ним стрелы. Вместо пререканий и споров, Осла, отправляйся-ка лучше в лазарет. Кто знает, что случится, если эта стрела пробудет в твоем теле еще какое-то время.

Осла с нескрываемым ужасом во взгляде посмотрел на простреленное плечо, и бегом покинул аллею.

— Прошу прощения за поведение Ослы, он чрезмерно переживает за безопасность Гнезда, часто забывая о манерах и гостеприимстве. Чужестранцы не балуют нас своими визитами, — старец вздохнул, расстроено сжав губы в тонкую полоску. — Последний был лет пятьдесят назад, милая?

— Шестьдесят два, дедушка, — учтиво поправила старика Эни.

— Целых шестьдесят два года! — ужаснулся старик. — Как хорошо, что у внучки память лучше моей будет. Представляешь, я могу забыть надеть с утра свою шляпу! — старец положил руку на непокрытую голову и охнул. — Ну вот! Забыл! О чем я и толкую. Но расскажи, на крыльях какого ветра ты прилетел в нашу обитель.

Старец обращался только к Люфиру, словно и не видел никого больше.

— Мы искали Небесных Кочевников, чтобы просить помощи в борьбе против ига Всевидящей Матери, — лучник посчитал правильным не говорить пока об истинной цели визита.

— Всевидящая Мать, — старик понимающе кивнул. — Эта женщина не видит абсолютно ничего. И все ее предки были слепы, как останутся слепы и потомки. О твоей нужде следует говорить с собранием Децемвирата. Совет проходит в башне, я как раз туда собирался. Следуй за мной.

Люфир не стал задавать вопросов, удивленный не меньше остальных сменой неприязни Ослы на гостеприимство старика. Когда маги сдвинулись с места, Эни предупреждающе подняла руку.

— Простите, но в сердце Гнезда позволено входить только укротителям воздуха. Всем остальным придется остаться со мной. Я проведу вас в комнаты, где вы сможете отдохнуть, — Фьорд и Мелисса переглянулись и, получив одобряющий кивок Люфира, направились к Эни. — Все трое, — добавила девушка, обратив внимание на оставшуюся стоять рядом с лучником Онику.

— Раз в башню разрешено входить воздушным магам, мне все же хотелось бы присутствовать, — добродушно улыбаясь, ответила Оника.

— Вот поэтому, тебе следует пройти за мной: я видела, как ты приручила воду. Водная стихия — не воздушная, — мягко настояла Эни, несмотря на внутреннее недовольство гостьей, отказывающейся уважать законы Гнезда.

— Ах да, водная магия, — Оника хлопнула себя ладонью по лбу, после чего развела руки широко в стороны, ладонями к небу. Ветви близлежащих деревьев закачались, растревоженные усиливающимся ветром. Он пронесся вдоль границы площади, подбирая с земли пыль и травинки, срывая с деревьев слабые листки. Посчитав, что проведенной демонстрации достаточно, Оника свела руки перед собой и, повернув ладонями к земле, плавно опустила их, заставляя разбушевавшуюся стихию утихнуть.

Эни, натянуто улыбаясь, жестом позволила Онике пойти со старцем. Девушка была удивлена, впервые встретив мага, способного укрощать больше одной стихии, и уязвлена, что в споре, обстоятельства оказались не на ее стороне. Будучи внучкой децемвира, Эни в идеале знала законы Гнезда и его историю и никогда не ошибалась в своих суждениях.

Старец шел по ведущей ко дворцу дороге, шаркая ногами и подметая полами одежды мощеную белым камнем аллею. Пестрящие всеми цветами радуги крохотные птички перелетали с дерева на дерево, выклевывая мелких вредителей. Издали доносились звуки просыпающегося селения, далекий перезвон колоколов и напев духовых инструментов.

— Ранним утром здесь особенно хорошо: молодежь не носится сломя голову и не сбивает тебя с ног. А мне уж далеко до молодецкой прыти, — старец говорил так, будто встретил давнего знакомого.

— Простите, вы называли моего друга странником Моря Теней, не могли бы вы…, — Оника осмелилась задать вопрос, не дававший покоя и Люфиру, который, в свою очередь, предпочел сохранить молчание. Старик не обратил на девушку ни малейшего внимания, продолжая обращаться к лучнику.

— Впервые об этом слышишь, не так ли? — старец задумчиво почесал бороду. — В Гнезде странниками Моря Теней называют тех, кто при жизни побывал за чертой. В основном, маги попадают туда в момент рождения, и потом еще пару раз на протяжении всей жизни. Но главное, что этого достаточно для влияния на сущность магического дара. Но ты, как я вижу, не только мимолетом заглянул в Море Теней, но и призываешь на службу тамошних обитателей.

Старцу польстило недоумение на лице Люфира, и тот с удовольствием продолжил говорить.

— Сам того не понимая, ты даешь своим стрелам силу духов — душ, умерших магов и скитающихся в Море Теней. Редкий талант, невероятно редкий, — старец с видом знатока одобрительно покачал головой. — Первый маг воздуха, обладавший такой способностью, был одним из Основателей Гнезда. До этого вольное племя укротителей ветра вынуждено было скитаться по Восточному океану, изредка находя себе убежище на островах, до которых не могла дотянуться рука Церкви. Это изменило поколение магов — выдающихся магов — посланных, как награда, за стойкость духа и верность дарованной силе. В один час в общине родилось десять младенцев — счастливое знамение, что в будущем эти дети оправдают возложенные на них надежды и избавят свое племя от гнета и страданий. Взрослея и закаляясь, десять юных магов лелеяли мечту о доме — месте, где они и их дети, и дети их детей смогут жить в мире и достатке, освободившись от страха быть пойманными. Эта мечта стала реальной, когда один из магов призвал души укротителей воздуха, живших до них, и использовал их силу, дабы создать кристаллы, способные заставить землю парить так высоко и так легко, как способны только сизокрылы. Основатель создал десять великих кристаллов, сила которых веками держала Гнездо, и будет держать его еще не одно тысячелетие.

Взгляды трех магов, идущих по аллее, одновременно обратились к величественным кристаллам, сверкавшим вдалеке.

— После Заклинателя духов (так прозвали мага, создавшего кристаллы), подобный талант проявился лишь у его пра-пра-правнука, сила которого была куда меньше. Однако с ее помощью он создал маленькие кристаллы, умещающиеся в руке, которые мы используем для перемещения вещей поменьше, чем Гнездо. Кто был следующим носителем этого дара — неизвестно. Последний известный потомок Заклинателя духов покинул Гнездо много веков назад, уж и не помню, по какой причине. С тех пор история рода одного из Основателей была скрыта от нас. С твоим появлением мы заполним недостающий отрезок летописей, — старец с любопытством посмотрел на лучника.

— Постойте, вы хотите сказать…, — Люфир потряс головой, надеясь, что это успокоит ураган мыслей и позволит их упорядочить.

— Каждый Основатель обладал уникальным талантом, даром Моря Теней. Сдается мне, что по молодости десятка полных амбиций магов прорубила туда путь и вернулась в наш мир не с пустыми руками. Полученные способности время от времени проявляются в их потомках. Меня удостоили чести познать силу Смотрящего, к которому восходит мой род. Для меня открыты тайны крови, череды рождения и смерти, что привели к появлению на свет каждого, встречающегося на моем пути. Я сразу узнал лик Заклинателя, застывший за твоей спиной, как и десятки образов его потомков и твоих предков. Это мой дар и моя ноша. Конечно, сила Смотрящего была в десятки раз сильнее моей, не уверен, что кому либо вообще по силам превзойти Основателей. Но то, что ты способен взывать к душам укротителей всех четырех стихий дает тебе шанс стать выдающимся магом. Если ты не будешь разменивать свой талант по мелочам.

Старец все говорил и говорил, а аллея тем временем стала извиваться, как потревоженный уж, взбираясь вверх по пологому склону, ближе к дворцу. То и дело влево и вправо от нее отходили мощеные камнем тропки, ведущие к пышным паркам, площадям и деревьям-гигантам, где пробуждались ото сна Небесные Кочевники.

— Ты обратишься со своей просьбой к Децемвирату — десяти потомкам великих Основателей. Каждый из них своеволен, так что будь готов, что не все примут тебя с радушием. Как я сказал ранее, потомок Заклинателя покинул Гнездо давным-давно, и сейчас место в совете занято наследником его сводного брата по линии…, — старец начал жевать слова, безуспешно пытаясь вспомнить генеалогическое древо семьи Заклинателя. — Неважно! У этого ребенка прав на занимаемое ним место не больше, чем у овцы, так что кто-кто, а он точно будет тебе не рад.

— Ты хочешь о чем-то спросить? — старец скоро задал вопрос, заметив во взгляде лучника внутреннюю борьбу.

— Моя мать долгие годы была одержима поисками Небесных Кочевников. Она изучила Восточный Океан вдоль и поперек, пять лет мы провели на побережье, возле которого спустя столько времени всего за одну ночь мы смогли отыскать Гнездо. Как такое возможно?

— Гнездо не стоит на месте. Время от времени мы перемещаем его в другую область над океаном в целях безопасности. Сюда мы прилетели около тридцати лет назад. Но, ты и сам видел, найти Гнездо невозможно, если только оно не найдет вас. Оно расположено слишком высоко, а плотная завеса из облаков — хорошая защита. Число тех, кто обладает навыками достаточными, чтобы суметь забраться так высоко, невелико. А желающих сделать это — и того меньше. Осла рассказал мне о сигналах, что вы подавали. Теперь ты знаешь, что увидеть их с Гнезда просто невозможно, тем более в такую-то облачную ночь, как минувшая. Тебе повезло, что Эни была в патруле — она любит спускаться к самой воде. Счастливая звезда освещает твой путь. Вероятно, пришел тот день, когда кровь Заклинателя должна вернуться в дом, созданный предком. Мы выращиваем кристаллы, но они бесполезны без силы духов и твои умения сослужили бы нам добрую службу. А вот и сердце Гнезда!

Деревья расступились, выпуская магов на широкую площадь, окружавшую блистательный дворец с башней, терявшейся в утренней поволоке. Сверкающий камень площади время от времени прерывали зеленые клумбы, увенчанные стройными цветущими деревьями, дававшими благостную тень стоящим около них креслам с мягкими подушками. Площадь пересекала чистая река, с перекинутым через нее широким мостом, позволявшим пройти ко дворцу. Перила моста украшали птицы, порхающие меж цветов и ветвей. Самоцветы рассыпались по лепнине, придавая картинам больше жизни и движения.

— Все случается именно здесь, — плетеные лапти старика заскребли по мосту. — Тут находятся библиотека и архив, проходят обучение юные маги, решаются вопросы по обеспечению Гнезда продовольствия, даются концерты, и собирается Децемвират.

Двери дворца, уходящие вверх на добрый десяток метров, были широко распахнуты, гостеприимно приглашая всех в сверкающие чертоги. Двое магов стояли у входа, так же молчаливо и неподвижно, как и стражи на пристани.

— Мы не закрываем двери уже много лет — это противоречило бы духу свободы и равенства, которому мы следуем. Но, по большей части, просто нет желающих каждый день открывать и закрывать эту громадину, — по секрету шепнул старец, погружаясь в белое нутро холла дворца.

Основной зал был огромен и просторен, озаренный внутренним свечением камня. Десятки проходов вели в долгие коридоры, из которых можно было попасть в другие комнаты. Скамьи с мягкими сиденьями и спинками расположились у стен, окруженные зелеными оазисами растущих в кадках деревьев.

В самом центре сводчатого потолка находился вход в туннель, ведущий в башню Децемвирата. Внизу под проходом покоилась прозрачная круглая платформа с низкой оградкой, не достающей и до колен, с прикрепленными к ней десятью парящими кристаллами.

Больше всего остального взгляд притягивали колонны холла — сотни небольших самоцветов красных, зеленых и синих оттенков парили в воздухе, образуя величественные столбы. Внешний поток спиралью затягивал каменья вверх, которые, добравшись до свода, возвращались вниз по внутреннему радиусу.

— Оставь восхищение на потом — остальные децемвиры давно ждут нас, — старец поспешил к платформе, на ходу приглаживая бороду и поправляя кольца на ней.

— Децемвират собирается так рано? — Люфир, сведя брови, смотрел на отверстие в потолке, стенки которого светились особенно ярко.

— Децемвират собирается в случае надобности. Децемвиры знали о твоем появлении, только стражи заприметили вдали лодку. Не удивлюсь, если половина из них ждала тебя еще с вечера, — недовольно проворчал старик, преодолевая четыре ступени, плотным кругом обхватившие платформу. — Поспеши!

Когда лучник в сопровождении Оники ступил на платформу, та плавно заскользила вверх, будто бы давно с нетерпением ожидала гостей. Теперь, подняв головы вверх, маги могли видеть круг светло-голубого неба, которым заканчивался полный света колодец.

Платформа достигла входа в туннель и продолжила свой полет, начав медленно вращаться.

Круг неба над головами магов расширялся, по мере того как они поднимались, пока не разошелся бескрайним куполом. Несмотря на высоту, на округлой площадке было безветренно и свежо. Виденные магами на подлете к Гнезду шпили башни, с близи превратились в десять фигур Основателей, нависших над дворцом. Их лица были обращены в центр круга, в пустое пространство высоко над площадкой. Изваяния опустили руки и соединили перед собой так, что ладони образовали пьедесталы, в девяти из которых ждали децемвиры.

Старик сошел с платформы, оставив Люфира и Онику одних, и занял свое место в ладонях такого же длиннобородого гиганта-старца, высеченного из светло-серого камня.

— Вы можете обратиться к Децемвирату, — ровно и громко сказал один из Десяти, мужчина лет сорока, с чисто выбритым широким лицом и волнистыми бурыми волосами, словно облепившие камень водоросли. Он носил простые холщовые штаны и безрукавку из той же ткани, позволявшую оценить крепкие мускулы скрещенных на груди рук. Децемвир стоял в ладонях каменной женщины, со строгим головным убором, обнимавшим лицо, и ровными длинными волосами, спускающимися ниже груди.

— Да, мне не терпится узнать, какому дурацкому прошению я обязан ранним подъемом, — ядовито бросил децемвир, место которого было прямо напротив уже знакомого Люфиру старца. Говорившим оказался невысокий парнишка, четырнадцати лет отроду, одетый в ночную рубаху и штаны. Наряд был ему велик, и рубаха постоянно соскальзывала с худощавого плеча. Единственный из децемвиров, кто пришел в неподобающем виде, он сидел на краю ладоней Основателя — девушки, обладавшей при жизни живым лицом и неугомонным нравом.

Оника отметила, что многие из присутствующих неодобрительно качали головами и насмешливо поджимали губы, хорошо знакомые с особенностями поведения самого младшего из них. Девушка задала себе вопрос, что такой ребенок делает в Децемвирате, и, желая отыскать ответ, внимательно следила за парнишкой.

— Прояви больше почтения, МешерИ, перед тобой стоит наследник одного из Основателей Гнезда, — урезонил мальчишку потомок Смотрящего и продолжил торжественным голосом. — Дорогие друзья, спустя столькие годы, Гнездо дождалось возвращения крови Заклинателя Духов!

По границе площадки пронесся ветер, в пении которого Оника различила перешептывания децемвиров.

— Что, оба сразу что ли? — презрительно спросил Мешери, не испытавший прилива братских чувств или простого уважения, которого рассчитывал добиться старец в ответ на свои слова.

— Юноша, Мешери, — терпеливо пояснил мужчина, первым обратившийся к гостям. — Я вижу его отражение в Море Теней.

— Распрекрасно! — с иронией сказал Мешери и откинулся на спину, всем видом показывая, что не собирается принимать дальнейшего участия в беседе.

— Он терпеть не может рано вставать, — Оника обернулась, чтобы увидеть обладательницу певучего голоса, молодую женщину тридцати лет, одетую в яркое легкое платье до колен, украшенное легкомысленными рюшами. Основателем, в ладонях которого стояла децемвир, был широкоплечий мужчина грузной комплекции с длинными толстыми усами и огромным носом, непропорциональным даже для такого широкого лица.

Заметив, что гостья обратила на нее внимание, женщина радостно улыбнулась и приветливо помахала рукой. Оника ответила дружелюбной улыбкой, но под все возрастающим чувством внутреннего дискомфорта поспешила отвернуться.

— Долгие столетия мы были лишены общества потомка Заклинателя, и каждый из нас рад приветствовать тебя в доме предков, — слово взял долговязый старик, лицо которого было погребено под белыми водопадами: полупрозрачные волосы, включая бороду и брови, доставали до колен децемвира.

— Бла-бла-бла, любовь и почет, — не сдержался Мешери, продолжавший лежать на ладонях статуи, — может, вы оставите свои расшаркивания до неизбежного теперь праздничного вечера, и таки дадите сказать «великому наследнику», чего он явился, спустя столько-то лет?

Люфир, как и Оника, ожидал, что заговорят другие децемвиры, не стерпев подобного поведения от мальчишки, но вокруг царила абсолютная тишина: все ждали, что скажет лучник.

— Мое имя Люфир, и стоять здесь для меня большая честь. Я пришел сюда не как потомок одного из Основателей — мне не была известна история моей семьи, — но как маг-отступник, видевший в лицо деспотизм Церкви. Одна из причин, по которой я здесь, — это просьба к Воздушным Кочевникам оказать поддержку восстанию укротителей стихий, что готовится на материке. Все маги Огнедола вынуждены терпеть лишения и притеснения, не в силах собраться воедино и прекратить тиранию Церкви и Всевидящей Матери. Силы мятежных магов не велики и помощь собратьев — укротителей воздуха — сможет дать нам преимущество.

Люфир замолк, в напряженном молчании ожидая ответа.

— Нет нужды тратить время на обсуждения, — заговорил мужчина все тем же ровным голосом. — По праву рождения твое место среди нас и твой голос имеет силу, но для решения, согласно которому мы подвергнем безопасность Гнезда и жизни наших магов риску, необходима единогласное согласие, которого мы не можем дать. Отказ прямому потомку одного из Основателей — тяжелый шаг, но Децемвират обязан оберегать Гнездо и живущих в нем, и преумножать их благополучие. А участие в чужой войне перечит этому предназначению. Но ты можешь остаться здесь, где жили твои предки, и больше никогда не знать тревог старой жизни.

Децемвир замолчал и Люфир сдержанно кивнул, соглашаясь с принятым решением и понимая, что спорить глупо, да и не зачем.

— Ты сказал, что это одна из причин, — скрипуче заговорил старик, продолжая прятаться за волосами. — В чем суть остальных?

Оника переглянулась с Люфиром и сделала шаг вперед, словно выходя из-за непроницаемой для глаз децемвиров завесы. Взгляды членов Децемвирата с нескрываемым удивлением обратились к девушке, о присутствии которой все, казалось, и вовсе позабыли.

— Высокочтимый Децемвират, я проделала долгий путь, с целью просить магов Небесных Кочевников принять меня в ученики. У магов материка нет численного преимущества, и для победы восстания необходимы особые навыки. Ходит молва, что среди укротителей, живущих над Восточным океаном, есть мастера, способные становится прозрачнее самого воздуха. Я надеялась, что мне посчастливится обучиться подобному умению.

Децемвиры переглянулись, удивленные высказанным желанием.

— Умение, о котором ты говоришь, принадлежит к тщательно оберегаемым техникам Гнезда, и для удовлетворения твоей просьбы необходимо ходатайство одного из Десяти. И хоть твой спутник — законный наследник Основателя, пока он не станет полноправным членом Децемвирата, его слово не обладает достаточной весомостью, — сухо выложил старик, приподняв брови, чтобы разглядеть просителя.

— Я поручусь за девочку, — неожиданнее всего слова старца, встретившего гостей на площади у фонтана, прозвучали для самой Оники. — Как преемник силы Смотрящего, я с уверенностью могу сказать, что эта юная дева оправдает оказанное ей доверие. Кроме того, я буду настаивать на том, чтобы ее обучение было поручено лучшему боевому магу Гнезда, обладающему необходимыми умениями.

За время беседы в воздухе часто зависала неловкая тишина, но на этот раз молчание, заполнившее пространство между статуями десяти Основателей, приобрело особую драматичность. Небо в один миг отодвинулось и похолодело, а ветер испугано спрятался за спины изваяний.

Продолжавший лежать до этой минуты Мешери медленно сел, и леденящим душу взглядом уперся сначала в Онику, а затем в замолвившего за нее слово старца. Застывший мир пришел в движение в одно мгновение, когда мальчишка оказался на ногах, подхваченный стремительным порывом ветра. Звонкий голос Мешери плетью вспорол воздух, оставив кровоточащие раны, из которых пульсирующими потоками изливались порывы ветра.

— Ты совсем обезумел, старик! Сначала, из ниоткуда появляется этот голодранец с уродливым шрамом на лбу, — Мешери импульсивно ткнул себя пальцем в лоб, — предки которого век за веком шатались непонятно где, возжелав, видите ли, покорять далекие горизонты. Затем он, и пальцем не пошевелив для народа, которому, якобы, принадлежит, осмеливается просить отправить магов в бой ради прав и свобод ничтожеств, что даже не хотят позаботиться о самих себе! И в завершение, вы хотите, чтобы я учил его подружку? Если это так необходимо, отправьте ее в корпус иллюзионистов. Невидимость и все подобное — их специализация!

— Все верно, — согласился мужчина, порядком уставший от выходок юного децемвира. — Однако из всех магов Гнезда ты не только обладаешь необходимыми навыками, но и лучше остальных используешь их в бою. Здесь не о чем спорить, Мешери. Лучшие маги заняты обучением подрастающего поколения, а ты так и не взял ни одного ученика. Чем ты только занимаешься все время? Ты будешь учить девочку — решено большинством голосов.

— Каким большинством?! Когда я успел пропустить голосование?! — еще больше разозлился децемвир, с гневным упреком обводя взглядом присутствующих. Осознав, что желающих встать на его сторону и освободить от мучительной участи нет, Мешери издал раздраженный стон и, не желая больше присутствовать на собрании, сиганул в пропасть.

— Так как ты поручился за девочку, Клайн, думаю, все согласятся с разумностью решения разместить гостей под твоей крышей, — продолжил децемвир. — Гнездо велико и незнающему его будет легко заблудиться без сопровождения. Уверен, ты будешь рад компании кого-то, чьи предшественники еще не успели намозолить тебе глаза.

— Прекрасное решение, — с сухой иронией заметил Клайн, покидая ладони своего предка и подходя к застывшим в растерянности магам.

— Я знал, что оно придется тебе по душе. Твое обучение начнется завтра, — децемвир обратился к Онике. — А сегодня вечером ваше присутствие обязательно на праздничном вечере, о котором любезно напомнил Мешери.

— Да, да, как же иначе, — через спину бросил старец, ступив на платформу, после чего та быстро скрылась в туннеле.

У выхода из дворца маги в сопровождении Клайна столкнулись с тройкой подростков, спешащих с кипой свитков в библиотеку. Юные жители Гнезда почтительно расступились перед децемвиром и удивленными взглядами провели двух чужаков. Ребятам, возможно, посчастливилось одними из первых узнать о прибытии чужестранцев, а подобная новость не должна была замалчиваться. Перехватив свитки удобнее, троица поспешила прочь от дворца, чтобы успеть разнести весть всем друзьям.

— Я ожидала всякого, но никак не децемвиров, в головах которых гуляют ветры безумия, — Оника поймала момент, когда старец вырвался вперед, и еле слышно зашептала на ухо Люфира.

— Ветра безумия в голове? — переспросил Клайн, заставив девушку почувствовать себя неловко. — Я определенно не смог бы описать собрание лучше. К сожалению, мирная праздная жизнь дала соблазн отойти от старых традиций Децемвирата. Конечно, его членами, как и раньше, становятся способнейшие из живущих потомков Основателей, но сила мага не обязательно означает здравомыслие. Во времена нужды децемвиры всегда берутся за голову и делают все, что полагается, но в повседневности они способны без зазрений совести превратить собрание в балаган.

— Некая доля одержимости, похоже, в крови всех потомков Основателей, — продолжил Клайн, когда Люфир с Оникой подошли ближе и зашагали рядом. Старик по-прежнему обращался только к лучнику, будто Оника уже научилась растворяться в воздухе. — Основатели Гнезда росли в условии неустанного жесткого соперничества, где никто не хотел уступать в умениях другим. Думаю, величайшими магами их сделало не столько чудо рождения, сколько неусыпная борьба друг с другом за первенство. Она вынуждала совершенствовать дарованные им умения не жалея сил и не щадя себя. Постоянное соревнование изменяло и их характеры, доводя до крайностей свойственные каждому из них черты. И если сегодня зреющие умы стараются выделиться, чтобы не сливаться со сверстниками в единую неразличимую массу, то в те далекие времена Основателям приходилось стараться изо всех сил, чтобы только не остаться глотать пыль за спинами остальных.

— Откуда вы все это знаете? Неужели сохранились летописи с тех времен? — спросил Люфир.

— Конечно же сохранились! Но в них пишут о другом. То, что я тебе рассказываю, мне известно из сновидений. Странникам Моря Теней часто снятся особые сны. Как потомок Смотрящего и тот, кто зрит в прошлое, я вижу сны о многих магах, живших до меня. Картины из жизни Основателей ко мне приходят редко, но на своем веку я немало их повидал. А ты сам замечал что-то необычное в своих сновидениях? — старец с любопытством посмотрел на Люфира. Оника краешком губ улыбнулась своим мыслям.

— Они всегда о тех, кого я когда-либо встречал. Не помню, чтобы мне снились другие, — честно ответил юноша.

— У тебя крепкая связь с Морем Теней, мой мальчик. Твой предок, Заклинатель Духов, пропадал в его водах почти все время, после того как закончил создание парящих кристаллов. Он погружался туда в ночных снах и дневных медитациях, а на закате лет граница для него между нашим миром и тем была окончательно стерта. Тогда все сочли, что Море Теней свело его с ума, но он просто не считал необходимым разделять то, что всегда была едино, хоть и скрыто от взглядов большинства. Из всех Основателей, его связь с Морем Теней была наиболее крепка и тесна. Неудивительно, что дитя его крови ходит за грань, как к себе домой.

Дорожка вела троицу вниз, мимо паутины ручьев, в теплых водах которых купались тени растущих у берега деревьев. Спустившись ниже, зеленая галерея привела их на открытый луг, с зеркальной гладью крохотного озера и сверкающим неподалеку жилищем Клайна. Дом децемвира смотрел в небо тремя растущими из земли полусферами. Небольшой благоухающий сад окружил дом кудрявой шевелюрой.

— Ты можешь остаться в комнатах правого крыла. Эни поможет вам обустроиться, но для начала ее нужно разыскать, — старец остановился, пропуская магов вперед. — Куда она могла повести остальных гостей? Подожди меня у озера, мой мальчик, мне нужно найти свою внучку и тогда…

— Кажется, она уже здесь, — Люфир указал рукой на сад, в сени которого сидела троица магов, о чем-то оживленно беседуя.

Клайн торопливо засеменил к внучке, приподняв руками подол, чтобы не запутаться в длинных одеждах.

— Ветер принес молву, что в нашем доме поселились гости, — Эни поднялась навстречу дедушке.

— Тебе, как и всегда, все известно раньше других, — с нескрываемой гордостью подначил внучку старец. — Я могу предположить, что ты так же знаешь, что ответственной за комфортное размещение наследника Заклинателя будешь ты.

На лице Эни читалась обида и непонимание, за какой такой огрех на нее свалили обязанность заботиться о чужаках. Несмотря на это, девушка послушно кивнула.

— Я покажу дом и расскажу о правилах Гнезда, а так же помогу подготовиться к празднеству, — окончательно взяв себя в руки, отчиталась Эни. — А что же вы, дедушка?

— У меня сегодня как никогда много дел, — старец лихорадочно огляделся, сгорая от нетерпения скорее покинуть ставшую излишне людной компанию. — Постарайся не быть разорванным на части почитателями Заклинателя до моего возвращения, мой мальчик.

Старик потер ладонью руку и, не дожидаясь ответа, или, что еще хуже, вопроса, поторопился прочь.

— Почитатели? — потеряно повторил Люфир и посмотрел на Онику, ища поддержки.

— В Гнезде чтут каждого, в ком течет кровь Основателей, а возвращение давно утраченной ветви произведет настоящий фурор, — пояснила Эни, приглашая всех в дом.

— Вам, а в частности тебе, нужно будет очень многое объяснить, — сказал Фьорд, поравнявшись с лучником. — Начни с того, получат ли мятежные маги поддержку от Небесных Кочевников?

Люфир оставил нетерпеливые вопросы огненного мага без ответа. Мысли лучника были заняты начавшей открываться историей семьи и приходящим пониманием истинной сути подвластной ему силы.

Воздух дрожал от пения грандиозных труб, скрученных в плотные спирали и увитых металлическими цветами. Им вторил стройный ритм барабанов, поставленных у основания гигантского древа. С его ветвей на тонких лентах спускались разноцветные фонарики, вокруг которых порхали мотыльки и светлячки. Вечерний бриз подхватывал опадающие с соцветий лепестки и ронял их на заставленные яствами и благовониями длинные столы.

На окраине Гнезда, окруженной со всех сторон садами, собрались десятки магов всех возрастов и занятий. Одетые в легкие пестрые одежды, они вели разговоры о пришедшем в Гнездо потомке Заклинателя Духов, его причастности к Ордену Смиренных и причинах возвращения в дом Основателя.

Среди магов были и децемвиры, на равных общавшиеся с другими жителями Гнезда, довольные теплым вечером и добрым урожаем. Только Мешери, одетый в свободную белую рубаху с синей оторочкой и в тон ей штаны, одиноко сидел на нижних ступенях лестницы, взбирающейся по стволу дерева. Он не разделял всеобщего восторга по поводу появления потомка Основателя, но счел своей обязанностью, как децемвира, прийти на вечер. С самых первых минут своего присутствия, Мешери отметил, что старика Клайна нигде нет поблизости. Усмехнувшись своим мыслям, юноша продолжил разглядывать все прибывающих магов, и в его взгляде капризного ребенка, появились оттенки тепла и умиротворения.

— Постой-ка, — Оника завязала на голове Люфира золотистую ленту, прикрыв прохладной материей метку Проклятого. — Вот так лучше. Не стоит излишне привлекать к этому внимание.

— Спасибо. С момента ее получения, я старался не думать о печати, поэтому постоянно забываю о ней, — лучник посмотрел в сторону виднеющихся за деревьями силуэтов магов. — Наше присутствие обязательно?

— Твое — да, — Оника похлопала лучника по плечу, заверяя, что не оставит одного. — Разве тебе не интересно? Самое большое празднество, на котором я была — это День благодарности полям за щедрый урожай в родной деревне.

— Командор, в виде поощрения за старание, отправлял лучших магов Ордена отдохнуть в дни празднеств в Этварк и Берилон. Но я каждый раз отказывался. Что мне было там делать, тем более, когда он сам никогда ногой не ступал за ворота этих городов?

— Не переживай ты так, — девушка рассмеялась, ободряюще толкнув лучника плечом. Люфир был абсолютно спокоен внешне, но Оника знала, что юноша начинает щуриться в минуты беспокойства и вот сейчас редкое дрожание век выдавало его. — Это не должно быть сложнее, чем справиться со стаей хассов. Просто будь приветлив, улыбайся и держись уверенно.

— Держаться уверенно? — Люфир потрогал пустоту за плечом, где обычно находились оперения стрел. — Мне их не хватает.

— Никто не ходит с луком на празднества, — заметила Оника, оправляя подол длинного платья, которое ей подобрала Эни.

— Теперь я знаю, что мне не нравится в торжествах больше всего, — Люфир поерзал плечами в неуютной, немного тесной в плечах сорочке.

— Чего вы застыли? Идемте скорее! — Фьорд с Мелиссой догнали разговаривающих магов. Приглаженные вихры укротителя огня снова растрепались, стоило ему только выйти за порог дома Клайна, но даже они не могли уменьшить эффект, производимый непривычно опрятным видом юноши, одетого в салатовую рубаху и подпоясанную серым ремешком. Еще большей статности ему добавляла хрупкая фигура Мелиссы, шедшей рядом. Девочка позволила Эни заплести в волосы ленты, а банные процедуры вернули ей свежий, цветущий вид, как нельзя кстати подходивший к сиреневому воздушному платью.

Не дожидаясь реакции друзей, Мелисса потянула Фьорда в сторону шумных голосов и задорно зазвучавшей музыки.

— Хоть кто-то получает удовольствие от происходящего, — Оника с улыбкой провела пару, исчезающую в оплетенной вьюнком арке, что знаменовала начало всеобщей радости и будущего процветания.

— А с тобой-то, что не так? У меня вот забрали любимые стрелы. А ты на что сошлешься? — Люфир зашагал к арке, увлекая следом за собой держащую его под руку Онику.

— Маги Гнезда полны радости и беззаботности. Они живут, не скрывая своей силы и не боясь, что их детей заберут церковники. Я смотрю на них, а вижу ребенка-мага, брошенного на потеху селян в клетку к крысопсам, — лицо Люфира стало серьезным, и Оника поспешила разрядить обстановку. — Кроме того, меня ждет обучение у учителя, который, по всей видимости, предпочел бы меня и вовсе не видеть.

— Что ж, чем быстрее он обучит тебя невидимости, тем скорее его мечта станет явью. А вон и он, — Оника и Люфир нагнулись, чтобы не задеть головами свисающие с арки гроздья цветов, и лучник взглядом отметил сидевшего на ступенях Мешери. — Похоже, предстоящее обучение и ему портит праздник.

— Люфир! Подойди, все уже заждались, когда я представлю потомка Основателя, — стоящий в окружении других магов мужчина, на собрании выступавший от лица всего Децемвирата, помахал лучнику рукой. — С утра все были в некотором замешательстве (не каждый день к нам возвращаются утерянные члены ветви одного из Десяти), и я совсем забыл представиться. Зови меня СолУ и подойди же, наконец!

Люфир вздохнул и, надев улыбку, шагнул навстречу группе магов, под заинтересованные взгляды остальных присутствующих. Разговоры затихли, и даже музыка поубавила тон.

Юноша на мгновение замер, почувствовав, что рука спутницы отпускает его, но увидев, как Онику в сторону увлекает молодая женщина, одна из децемвиров, смирился с необходимостью пройти все необходимые формальности в одиночку.

— На совете у нас не было возможности познакомиться, — живо заговорила децемвир, ведя Онику за собой. Толпа расходилась перед изящной женщиной, словно морские волны, повстречавшиеся со скалой. — Я ФейлИна. Ты не представилась, но не переживай, твое имя всем давно известно.

— Прекрасно, — пробормотала Оника, оглядываясь назад, где сжимающийся круг желающих лично представиться наследнику Заклинателя, поглотил лучника. — Простите, но куда мы…

— Не беспокойся, я не сделаю тебе ничего плохого, ой, — Фейлина прикрыла ладошкой рот и неловко засмеялась. — Мои ученицы очень хотели с тобой познакомиться. У твоего друга будет целый вечер забот, чтобы отвлекать его по таким мелочам, но всем жутко любопытно, как живут маги Огнедола.

— Боюсь, это не лучшая история для праздничного вечера, — неуверенно ответила девушка, не отрывая взгляда от приближающейся своры девочек, все как одна одетых в желтые ажурные платьица с пышными рюшами. Переведя взгляд на наряд Фейлины, Онике стало ясно, кто является бесспорным кумиром юных укротительниц воздуха.

— Нет, нет, не нужно бояться, я очень хорошо объяснила им, что сегодняшний вечер — не место для демонстрации способностей, — продолжала тараторить женщина, смотря на Онику живыми глазами.

— Я говорила немного не о том, — начала Оника, но замолкла, отступая перед чудаковатостью децемвира.

— Ты чувствуешь, как волшебство переполняет воздух? Девочки, поприветствуйте Онику, воздушного мага Огнедола и спутницу потомка одного из Основателей нашего Гнезда!

Плотная стена девичьих лиц окружила Онику, забрасывая сотнями вопросов, удивленных вздохов и перешептыванием вперемежку со смешками. Девушка утонула в какофонии звонких голосов, выкриков и оглушительном реве труб, что находились неподалеку.

Ученицы Фейлины выпустили Онику из своего круга спустя час, который показался девушке целой вечностью. Оника поспешила отойти к парапету, разделявшему зеленый луг и черную пропасть вокруг Гнезда. Она была удивлена, насколько привычны были Небесным Кочевникам такие шумные и яркие вечера, что больше не нашлось желающих остыть от праздничной кутерьмы у самого края мира.

Облокотившись на оплетенный холодным металлом поручень, Оника опустила взгляд вниз, где плыли тяжелые темные облака, гонимые холодными ветрами по дну воздушного океана. Над парящим в небе островом господствовали теплые ветра, прирученные магами. Но стоило чуть склониться над перилами, как необузданный ветер покрывал кожу грубыми и в тоже время сладкими поцелуями, маня переступить через ограду и целиком отдаться его объятиям.

— Только дай им волю, и гуляния будут проходить с утра до вечера, — Оника вздрогнула от голоса Клайна, не услышав, как децемвир подошел.

— Для меня непривычно подобное времяпровождение, — объяснила свое отсутствие девушка. — Я хотела поблагодарить вас, что замолвили за меня слово перед Децемвиратом. Мне казалось, что я пришлась вам не по духу.

— Не говори ерунды, ты — чудесное дитя, — отмахнулся от девушки старец, впервые с их встречи посмотревший на нее. — Старика всего-то смутили угрюмые лица за твоей спиной. Мне нужно было хорошенько поразмыслить об этом.

— Лица за спиной? — переспросила Оника, не сразу вспомнив о даре децемвира.

— Твоих предков. Такова моя сила: видеть предков каждого встречного, если в них был магический дар. Люди, не обладающие способность укрощать стихии, невидимы для меня и слава Небесам, что это так. Подобный талант — скорее проклятие, чем дар. Только представь, — старик повел в воздухе рукой, словно рисовал картину, — двое ребят играют на лугу, но для меня это сражение целых армий. Увидь ты мир моими глазами, и орава магов за твоей спиной показалась бы малочисленной группкой. На склоне лет хочется тишины и уединения: посидеть на берегу ручья и побеседовать всего с одним другом, без созерцания всех его многочисленных предков. Но, увы, во всем Гнезде не сыщется ни одного человека, в чьем роду не было бы магов.

— Простите, наше присутствие в вашем доме сделало его слишком людным, — Оника виновато улыбнулась.

— Даже если выставить всех твоих друзей вон, твоя родня все равно займет все видимое пространство. Но в этот раз я готов потерпеть некоторое неудобство.

— Но почему? Почему вы поручились за меня и попросили лучшего учителя?

— Было бы оскорблением поступить иначе. Твоя семья во все времена очень многое значила для магов, хоть ты можешь этого и не понимать. Что вообще тебе известно о ней? — старец, нахмурившись, посмотрел прямо в глаза Оники. Девушка засомневалась, но решив, что глупо юлить перед человеком, и так все знающим, заговорила.

— Родители матери вырастили и воспитали меня. Ее я видела только на картинах в доме и один раз издалека. С отцом повезло немного больше. Но мы никогда не говорили о его родителях, так же как и бабушка с дедушкой не рассказывали о своих. Как-то я пыталась сама узнать что-то, но не нашла ничего похожего на семейную летопись.

— Тебе следует поговорить со своими родными о вашей семье, — старец накрыл своей рукой руку Оники, стиснувшую узкий поручень. — В ней были выдающиеся маги. Мощь Основателей Гнезда едва ли могла сравниться с силой тех, кто были одними из первых укротителей стихий в твоем роду. Я вижу, как с поколениями ваша родовая сила засыпала и меркла, как драгоценный камень, упавший на дно сонного озера и год за годом покрывающийся илом. Но у тебя есть дар поднять его и очистить от въедливой пыли времен.

— Я не совсем понимаю ваших слов, — девушка покачала головой.

— Понимание придет к тебе со временем. Сейчас тебе нужна только память, чтобы сохранить мои слова до того часа. У тебя чудесные глаза, Оника. Я вижу их всего у нескольких твоих предков, живших очень давно. Они несли наследие и волю самого первого мага, появившегося в вашем роду. Его талант и силу. Не предай эту память, — Клайн похлопал Онику по руке и спрятал свою в складки одеяния. Обернувшись, старик отыскал взглядом Люфира, которого вытащили на помост, дабы не осталось ни одного мага, не увидевшего наследника Заклинателя.

Оника проследила за взглядом старца и мягко улыбнулась.

— Хороший выбор, — с одобрением закивал головой Клайн.

— О чем вы?

— О тебе и о нем. О его выборе и о твоем. Если это останется неизменным, приведи ко мне свое дитя — я хочу увидеть собственными глазами, как в одних венах соединится кровь двух великих семей. Узрев плод такого союза, я смогу со спокойной душой навсегда закрыть глаза, чтобы лица других не затмили главного. Я совсем смутил тебя своими разговорами, чудесное дитя? — участливо спросил Клайн, заметив неловкое напряжение в теле Оники. — Не думай о них, просто запомни. А теперь иди и жди меня на аллее: я избавлю твоего лучника от скорбной участи всеобщего любимца и уведу вас отсюда. Это будет мой вам подарок.

Старец пригладил бороду и решительным шагом направился в толпу одурманенных весельем магов. Размышляя о словах Клайна, Оника поспешила к месту назначенной встречи, прежде чем Фейлина вновь решит порадовать учениц обществом мага Огнедола.

Люфир не успел понять, как общество децемвиров, летописцев и наставников боевых корпусов выбросило его в шумное окружение укротительниц воздуха, изучавших разные стили воздушной магии. Они затягивали лучника в водоворот заданных в разнобой вопросов, и в звоне их голосов маг совершенно утратил ощущение времени и самого себя, раздираемый на части щедрым вниманием жительниц Гнезда. Сжавшись внутри в игольчатый комок, Люфир старательно сдерживал раздражение и отпускал учтивые улыбки, помня о вежливости гостя и просителя.

— А ну пошли прочь, вы же ему дыхнуть не даете, — голоса внезапно стихли, словно стайка мальков, юркнувших под камни при появлении хищной рыбы, — гусыни.

Тесное кольцо девушек расступилось, пропуская к пойманной добыче черноглазую даму. В Гнезде не было никого, кто хотя бы раз не слышал о Сае, выдающейся ученице корпуса штормовиков. Ей было двадцать три и, поговаривали, что наставник корпуса лично ходатайствовал о продолжении ее обучения у Мешери, но своенравный децемвир только посмеялся над просителем, предложив прийти лет через сто.

— От этой кутерьмы волосы дыбом встают. Пойдем, я знаю местечко, где можно перевести дух.

Не успел Люфир и слова сказать, как его локоть угодил в ловушку остроконечных пальцев, увлекаемый сквозь сгрудившуюся обиду. Волосы девушки медной проволокой обвили голову, предупреждающе сверкая в свете фонариков. Лучник не видел, как взгляд Саи встретился со взглядом Солу и, получив одобрительный кивок, потемнел еще больше.

— Люфир, да? А мое имя — Сая, — представилась она, когда гам празднества стих, запутавшись в раскидистых кустах барбариса. На тенистой площадке, когтем упирающейся в облачную синь, голос девушки звучал глубже и насыщеннее. — Это мать передала тебе кровь Заклинателя? По всей видимости — да, раз она так усердно пыталась отыскать Гнездо.

— Слухи тут быстро разносятся.

— Да, довольно быстро, ветреная почта, как-никак, — Сая пожала плечами. — Не подумай, не все здешние девушки болтают без умолка и донимают глупыми вопросами. Ты же раньше никогда не оказывался в месте, где собралось столько магов воздуха?

Люфир отрицательно качнул головой. Он мог бы вспомнить Орден, но заговаривать об организации, отлавливающей отступников, не самый разумный поступок, тем более, девушка наверняка имела ввиду не только количество, но еще и отсутствие укротителей других стихий.

— В иные дни здесь слишком много безумия, а разгульное веселье всегда приводит к смене ветров, — Сая благосклонно усмехнулась, видя, что ее фразы не до конца ясны собеседнику. — Прости, у штормовиков свой диалект. Впрочем, как и у остальных корпусов. Когда каждый может делать то же, что и другие, желание выделиться становится в центре угла. На материке все иначе?

— Думаю, да. Когда ты слишком приметен, это грозит неприятностями.

— Что ж, в Гнезде «приметным» только рады. У нас не поощряется высмеивание других за их недостатки или преимущества — эдакое маленькое идеальное общество, — удовлетворенная тем, что Люфир ее внимательно слушает, Сая продолжила. — Это и твое общество. Ты не должен чувствовать себя здесь гостем или чужим. Мне кажется, что ты просто вернулся домой после затянувшегося путешествия. Все маги Гнезда — члены единой семьи и ты — неотъемлемая ее часть. Мне не хотелось бы ее вновь потерять. Я слышала, что ты и твои спутники собираетесь покинуть Гнездо?

— В Огнедоле растет напряжение. С рождения мага ждет не лучшая судьба, но сил мятежников недостаточно, чтобы изменить порядок. Нужно что-то, что нарушит баланс.

— Я понимаю. Твои друзья настоящие герои. Они проделали долгий путь, и сколько еще им предстоит пережить! Но ведь ты не обязан идти с ними. Ты можешь остаться здесь, где каждый рад твоему возвращению. Основатели создали Гнездо и поручили своим потомкам заботиться об общине. Не знаю, что ты знал на материке, но тут тебя никогда не оставят одного. Каждый из магов, живущих в Гнезде, важный член нашего общества.

— Я не особо общителен, — Люфир начинал догадываться, к чему клонит Сая.

— Даже самым необщительным нужно тепло другого человека, — вкрадчивые ноты, зазвучавшие в голосе девушки, вызвали у лучника волну острого неприятия, посеявшую холод в затылке.

— Вот ты где, мой мальчик, меня совсем замучили мозоли, пока я тебе искал, — Люфир был благодарен так своевременно появившемуся старику Клайну. — Идем же скорее, тебя давно ждут в другом месте.

— Погодите, почтеннейший децемвир, — Сая не разделяла радости лучника. Приход старого Клайна не вписывался в ее планы.

Солу дал вполне четкие указания, что и как она должна сделать, чтобы преумножить благополучие Гнезда. И Смотрящий не мог этого не понимать. О чем только думал глупый старик, прерывая их разговор?

— Ты так ничего и не сказал о себе, — Люфир опустил удивленный взгляд на руку, которую поймала Сая. — Мне не терпится узнать тебя ближе! Твои чаянья, мечты, я так хочу услышать, как видит мир потомок великого Заклинателя духов!

— А как же «не все здешние девушки донимают глупыми вопросами»? — лучник любезно улыбнулся и, мягко высвободив руку, поторопился к децемвиру, даже согласный вновь оказаться среди толпы смешливых девиц, лишь бы не оставаться наедине с Саей.

Утро в Гнезде после празднества выдалось туманным. Деревья и трава стояли в густой росе, под тяжестью влаги склонив нежные соцветья к земле. Облака поднялись выше, и теперь остров плыл в озере взбитой пены.

Оника пришла на обозначенную для тренировок площадку, лишь стало светать. Мешери уже ждал новоиспеченную ученицу, сидя на покатом камне и грызя тростинку в глазури — одно из лакомств, что украшали столы минувшим вечером.

— Ты опоздала, — зло заметил юноша, недовольным взглядом окинув сопровождавшего девушку лучника. За его спиной привычно висел колчан, а в руке лежал лук.

— Клайн сказал, что ты провел здесь ночь, придя по окончанию празднования, — заметил Люфир, удобно устраиваясь на одном из камней, кольцом окружавших выложенную плоскими плитами арену.

— Вольные зрители приглашены не были: заткнись и не мешай. Мало того, что на меня скинули обязанность носиться с твоей подружкой, так теперь еще терпеть и твое присутствие, — через плечо фыркнул Мешери, приглаживая растрепанные пшеничные волосы, и искоса смотря на Онику. — Чего стоишь? Твое место в центре арены. Посмотрим, имеют ли маги с материка хоть какое-то представление об укрощении воздуха. Я буду твоим противником. Продержись хотя бы минуту, чтобы не опозорить старика Клайна, вступившегося за тебя по доброте душевной.

Мешери не стал тратить своего времени дожидаясь, пока Оника займет указанное ей место, и атаковал девушку тремя длинными горизонтальными спиралями ветра, с невероятной силой ударивших в поставленный щит.

С первых атак децемвира Оника ушла в защиту, не имея ни малейшей возможности контратаковать. Умения Сайла, обучавшего ее боевой магии воздуха, не шли ни в какое сравнение с мастерством мальчишки. Скорость атак Мешери была невообразима, а сила удара — аналогична силе запущенной каменной глыбы. С первых моментов боя Оника поняла, что ее возможности не позволят долго отражать удары Мешери, и, сменив тактику защиты, успешно отвела в сторону по касательной очередные вихри децемвира. Один из них, встретившись с камнем у границы арены, подхватил тот, словно пушинку, и отбросил на десяток метров в сторону, заставив землю глухо застонать.

«Одно такое прямое попадание, и отбитыми ребрами не обойдешься», — пронеслось в голове Оники, мотивируя целиком сосредоточиться на бое, изучая движения и образ атак Мешери, отыскивая момент для перехвата инициативы.

С каждым порывом воздуха Мешери приближался к Онике на несколько шагов, постоянно смещая точку удара. Мальчишка с непринужденной легкостью создавал мощные разнонаправленные потоки воздуха, атакуя со всех сторон.

В момент, когда Оника нашла лазейку для удара, Мешери внезапно изменил тактику боя, направив в девушку рассекающую струю. В последний момент Оника успела отвести удар и, крутнувшись вокруг своей оси, направить атаку Мешери в него же с удвоенной силой. Воздух жалобно взвизгнул, но мальчишка словно испарился.

— Как? — Оника могла поклясться, что децемвир мгновение назад был в области поражения.

— Ты слишком медленная, — раздался за спиной Оники ядовитый голос Мешери, обрушившего на свою соперницу тяжелую волну ветра сверху. Сложив ладони вместе и, выставив руки вверх, девушка распорола плотный поток воздуха; резким движением опустив плотно сжатые кисти вниз, ударила по децемвиру тонким воздушным хлыстом. На камне, где стоял маг, появились плотные борозды, но мальчишка словно испарился, оставив по себе лишь колыхающийся воздух.

— Не встречал укротителя воздуха медленнее, чем ты, — Оника ждала появления Мешери за своей спиной, и с разворота ударила по противнику серпом ветра, успевшим набрать головокружительную скорость до встречи с целью.

Мешери потребовалось всего лишь поднять вверх согнутую в локте руку, чтобы остановить атаку Оники. Усмехнувшись, юноша вновь исчез. Новая череда внезапных нападений налетела на девушку, пресекая всякую возможность атаковать в ответ.

Все это время Люфир наблюдал за ходом боя, изучая и анализируя движения Мешери. Лучник быстрее Оники смог разгадать тайну перемещений Мешери: мальчишка не становился невидимым и не исчезал в одной точке, появляясь в другой. Используя воздушные потоки особым образом, Мешери преодолевал расстояния с настолько большой скоростью, что человеческий глаз успевал поймать только начало и конец движения.

Шла восемнадцатая минута боя, когда усталость Оники начала проявлять себя. Пара атак Мешери задели руку и ногу девушки, но мальчишка и не думал останавливаться. Хорошо известного Люфиру контроля эмоций Оники и расчета будущих атак не хватало даже на то, чтобы просто уравнять силы сражающихся.

Третья пропущенная Оникой атака завершила бой. Улучив удобный момент, Мешери подобрался вплотную за спину противницы. Кинжал, словно материализовавшийся из воздуха в руке децемвира, и оставивший красную полоску на шее девушки, пустил всего один блик, но этого оказалось достаточно.

Воздух вспороло синее сияние, выбивая рукоять из ладони Мешери. Стрела прошла точно в крохотный зазор меж головой децемвира и шеей Оники.

Девушка отскочила в сторону, зажимая рукой порез на шее, тогда как наконечник еще одной стрелы оказался направленным в грудь Мешери.

— А вот это было интересно, — язвительность в голосе децемвира сменилась заинтересованным одобрением. Мешери убрал со лба растрепавшиеся от ветра волосы и принял спокойную стойку, всем свои видом показывая, что бой окончен.

— Все хорошо, можешь опустить…, — Мешери замолчал, когда стрела впилась в землю меньше чем в сантиметре от его ноги. Глаза мальчишки удивленно расширились: он не видел ни момента выстрела, ни, тем более, полета стрелы, от которой вился желтоватый дымок.

— Объяснись, — холодно потребовал Люфир, успевший наложить на тетиву следующую стрелу.

— Провокация, — Мешери, широко улыбаясь, отступил назад, признавая умения лучника. — Я видел, как ты наблюдаешь, и мне стало интересно, что ты будешь делать в определенно заданной ситуации.

— Удовлетворен результатом? — без капли эмоций в голосе спросил лучник, все так же целясь в децемвира.

— Более чем. А теперь, может, ты будешь так любезен и направишь острие стрелы в другую сторону?

Люфир хмуро глянул на раскрасневшуюся от тяжелого боя Онику, зажимающую рану на шее.

— Я в порядке, правда. Опусти лук. Если ты застрелишь моего учителя, сомневаюсь, что желающие продолжить его дело хлынут толпой, — пошутила девушка, надеясь разрядить обстановку.

Люфир спрятал стрелу в колчан, отстегнул от пояса флягу с водой и бросил Онике.

— Лазарет совсем рядом с тренировочными площадками, — Мешери указал рукой в сторону белеющего невдалеке низкого здания. — От местных примочек и мазей рана затянется за считанные дни, не оставив и следа.

— Эта ерунда не стоит беспокойства, — девушка откупорила флягу и выманила воду наружу. Парящая в воздухе жидкость заполнила поврежденные ткани и залечила их.

— Я слышал, что ты можешь укрощать воду, но исцелять с ее помощью, — Мешери удивленно помотал головой и, наткнувшись на мрачный взгляд Люфира, рассмеялся. — Слушай, я знаю, как исправить эту маленькую неловкость. В нашем арсенале есть один лук, который должен тебе подойти. Будем считать это примирительным даром. Я проведу тебя. На сегодня с тренировками закончим, Оника. Тебе нужно восстановить силы и способность живо мыслить. Продолжим завтра в это же время.

— Иди, иди. Давно следовало подобрать тебе что-то получше твоей деревяшки, — сказала Оника, заметив сомнение Люфира. — Буду ждать в доме Клайна. Эни грозилась испечь пирог с каким-то секретным ингредиентом. А после диеты из рыбы, орехов и груш, мне и обычный пирог без всяких сюрпризов за радость.

— Вот и отлично! — Мешери потер ладони и направился прочь с арены. Вздохнув, Люфир пошел за ним. Юношу не радовала перспектива провести время в обществе взбалмошного мальчишки, но он был тем, кто должен научить Онику необходимым умениям для освобождения брата, а значит, стоило потерпеть некоторые неудобства.

Когда Люфир поравнялся с Мешери, в воздухе повисло неловкое молчание, беспокоящее децемвира и не причиняющее ни малейшего неудобства его спутнику.

— Твоя подружка порядком измотала меня, — децемвир улыбнулся.

— Ты сказал, что она медленная, — Люфир разглядывал деревья вокруг. Мешери срезал путь к арсеналу, ведя лучника садами и лугами.

— Да, медленнее меня и может еще парочки магов Гнезда, но точно быстрее всех остальных, — Мешери неловко потер шею. — Я рассчитывал вывести этим ее из себя, чтобы она раскрылась. У твоей подружки очень хорошо поставлена защита. Столько времени в спарринге со мной могут продержаться только ребята из Децемвирата. Если будут нападать все одновременно. Или быстро бегать. Но я-то всегда быстрее, — Мешери громко рассмеялся. — Я даже забыл, что это такое, стóящий соперник. Кто ее тренировал?

— Отец ее матери, — сухо ответил Люфир.

— Он хорошо научил ее думать. Я обучу ее парочке приемов, после того, как освоит то, зачем пришла.

— Рад слышать, — в голосе лучника не было ни намека на радость.

— Все, дальше так не пойдет, — Мешери обогнал Люфира и пошел спиной вперед, смотря на лучника. — Вижу, у нас немного не заладилось, и, догадываюсь, что все благодаря моим стараниям. Ты же парень смышленый, сам подумай: живешь ты, творишь на благо своего дома и тут заявляется этакий пижон, — Мешери запнулся под скептическим взглядом Люфира, — ладно-ладно, я опять перегнул, — не пижон. Но кто в здравом уме приветливо воспримет чужака, пусть и какого-то там потомка предка другого предка, который просит рисковать теми, о ком ты заботишься, ради призрачного благополучия абсолютно посторонних людей?

— С этим-то вопросов нет. А что ты скажешь о резкой перемене с откровенной враждебности на дружелюбие?

— Ты оказался не так уж и плох. Не стал сотрясать воздух обязанностью удовлетворить твою просьбу, как долгом перед именитым предком, когда получил отказ от Децемвирата. Но это второстепенно. А вот выпущенная в децемвира стрела на территории Гнезда — это уже что-то.

— Я стрелял в кинжал, а не в децемвира, — поправил мальчишку лучник.

— Да знаю я, знаю. Не о том речь. Я так устал от заискивания и трусости, даже тех же децемвиров! — раздосадовано произнес Мешери. — И все потому, что я сильнее них. Я не говорю о магии воздуха, но о внутреннем стержне. Посмотри на меня, посмотри! Кого ты видишь?

— Заносчивого мальчишку, — ответил Люфир, не задумавшись ни на секунду.

— Я заносчивый?! — живые черты изобразили глубочайшее удивление на лице Мешери. — Пусть так. Ты думаешь, этот громила Солу, старше и больше меня раза в три, осмелится сказать мне подобное? И дело не в этикете и утонченных манерах. Конечно, я и сам постарался, добившись от децемвиров нужных мне «манер». Но порой я диву даюсь, где они берут силы терпеть мое поведение.

— Не обманывай себя, они всего-то достаточно умны, чтобы не придавать значения твоим выходкам.

— О, поверь мне, причины их поведения совсем иные. Радует, что хоть один из потомков дражайших Основателей оказался мужчиной. Ты не отвернулся в сторону, когда я ранил твою подругу. Не спустил с рук одному из «великих децемвиров» нападение на друга. Твоя искренность и отсутствие раболепия достойны уважения.

Мешери замолк, продолжая идти перед Люфиром. Лучник долгим взглядом посмотрел на мальчишку. Вопрос децемвира: «кого ты видишь?», — все не выходил из головы. Живые большие глаза, полные губы, особенно нижняя, высеченный, будто из камня, небольшой нос и так рано появившиеся морщины от часто хмурящихся бровей. Характер и роль в обществе рисовали перед взором лучника маленького мальчика, стоящего в стороне от других магов, испытавшего на собственной шкуре настоящее одиночество, только подпитываемое непониманием окружающих. Слова Саи, уверявшей Люфира в единстве всех в Гнезде, были всего лишь красивой пустышкой.

Каждый день Мешери бросал окружавшим его магам вызов, надеясь, что найдется хоть один человек, который не побоится ответить на него. И каждый день он видел слепое почитание простыми магами, и смирение других членов Децемвирата перед силой юного укротителя воздуха. Был ли в жизни Мешери хоть кто-то, кто решился увидеть в нем простого мальчишку, со своими мечтами, страхами и причудами?

Мешери терпеливо ждал, скажет ли его спутник хоть слово, но Люфир всегда был склонен к глубокому погружению в размышления, совершенно забывая о времени. Лучник вспоминал свои первые годы под покровительством Командора: добившись от мальчика привязанности, Сапфировая Маска стал единственным магом Ордена, к которому Люфир не питал отвращения.

«Не отворачивайся», — часто говорил ему Командор, когда они вдвоем наблюдали с балкона за прибывающими новичками. Люфир упрямо не слушался, и тогда Командор мягко поворачивал его голову к площадке под ними.

«Они противны мне. Все до одного», — сердито говорил Люфир, пытаясь отвернуться, но тяжелая рука Командора лежала на его голове, не давая пошевелиться.

«Смотри, Люфир, и смотри в самую глубь. Постарайся понять, что сделало их теми, кто они есть. Почувствуй их страхи и прими их мечты. Пусть они и позабыли о том, кто они, но ты должен всегда помнить».

Командору так и не удалось избавить сердце Люфира от презрения к магам Ордена, но юноша сохранил это ядовитое чувство, полностью осознавая, что всему есть свои причины и оправдания. Он не принял слабость магов, стремившихся к вольной жизни, но склонившихся перед Орденом. Другие Смиренные невзлюбили его за это, за спиной называя Люфира лицемерным трусом, не желающим смириться с тем, что он такой же. Подобные толки больше беспокоили Командора, чем самого лучника, прекрасно понимавшего, что Орден Смиренных ничего не значит без Сапфировой Маски. Люфир играл роль одного из лучших и наиболее верных бойцов Ордена и Всевидящей Матери, потому что так хотел Командор. Но прикажи Сапфировая Маска нашпиговать стрелами тех, с кем Люфир жил долгие годы, в его сердце не было бы сомнений. Только один маг-отступник заставил лучника усомниться в собственной верности человеку, всегда направлявшего его. Слава небесам, что по счастливому стечению обстоятельств, ему, похоже, не придется делать выбор.

— Да будет по-твоему, — вынырнув из мира мыслей и вдохнув полной грудью воздух свежего утра, сказал Люфир. — Но нападешь еще раз на моих спутников и тебе придется искать объяснение получше.

— Я знал, что ты смышленый парень! — радостно хлопнул в ладоши Мешери, вприпрыжку направляясь к арсеналу.

Стражи внутри здания арсенала одновременно наполнили воздухом оплетающие дверь трубы разной длины и диаметра, открывая замысловатый механизм замка.

— У каждого Основателя есть собственная гробница. Только вместо иссохших тел в них лежат коллекции артефактов и прочей ерунды, которую старательно собирали первые децемвиры, а их потомки пополняли. Это гробница моего предка, ХЕллии, прославившейся своей невероятной силой боевого мага воздуха. За остальными девятью дверьми — гробницы других Основателей, — Мешери обвел рукой круглую комнату с высоким потолком, стенами которой являлись десять дверей, с парой стражей у каждой. Основные комнаты арсенала находились на поверхности, тогда как гробницы Основателей располагались под землей, где можно было оказаться, только пройдя через длинный туннель, такой же, как и тот, что пронизывал башню во дворце.

Двери гробницы разошлись в стороны, пропуская Мешери и Люфира внутрь продолговатого зала, расширяющегося, будто солнечный луч, к противоположному краю. Он была заставлена стеклянными кубами, внутри которых покоились вещи самого разного предназначения. Некоторые из них излучали слабое мерцание, вокруг иных сгущались тени.

— Содержимым одной только гробницы Хеллии можно вооружить целое войско. Падка же она была до смертоносных побрякушек, — сказал Мешери, осторожно продвигаясь между шатко стоящих на каменных постаментах кубов. — К чему это безумное собирательство, я все в толк не возьму. С другой стороны, не нужно ломать голову над подарками для новых друзей. О, нашел!

Мешери ускорился, отыскав взглядом необходимый ему предмет.

— Мой пра-пра-прадед был изобретателем. Маг воздуха из него вышел никакой, и для боя он был не годен. Но его всегда переполняли всякие чумные идеи, которые он спешил воплотить в жизнь, — Мешери остановился у стены, на которой в тяжелой раме под стеклом покоился восхитительный лук из светло-голубого материала. Его поверхность была прозрачна, так что можно было разглядеть прожилки минерала, из которого изготовили оружие. Плечи лука имели форму распластанных тонких крыльев, соединенных прозрачной, едва различимой тетивой.

— Этот лук стал его лучшим творением. Он хотел отдать его тому, кого сочтет достойным, но, как видишь, он валяется здесь уже пять поколений моей семьи, — Мешери открыл стеклянную створку и осторожно снял лук с подставки. — У тебя он хоть не будет лежать без дела.

— Я могу стрелять с одинаковым успехом любой стрелой из лука любого качества, — с сомнением сказал Люфир, не без восхищения смотря на изящное оружие.

— Кто бы спорил. Просто дай мне показать. Протяни руку, — Мешери выудил из складок одежды еще один кинжал и под недоверчивым взглядом лучника оставил легкую царапину на его ладони. — Он должен знать, кто его владелец. А теперь возьми его.

Люфир сжал рукоять совсем легкого лука и в тот же миг ощутил, как края пореза раздались в стороны, давая холодному материалу насытиться кровью. Ранее едва видимые прожилки, теперь наполнились, приобретая алый оттенок и образовывая целую кровеносную систему внутри крыльев.

— Что это за магия? — спросил Люфир, когда напряжение в руке уменьшилось.

— Если б я знал. Меня мало интересовали труды моих предков. Но эта вещица смогла привлечь даже мое внимание. Дай его сюда.

Лучник вернул оружие, свечение которого стало пульсировать. Юноша коснулся пальцами шеи, желая проверить посетившую его мысль: ритм пульсации света, льющегося из лука, вторил сердцебиению.

Не прошло и пары секунд, после того как Люфир отдал лук, когда оружие рассыпалось тысячей сверкающих перышек, вскоре растворившихся в воздухе.

— Я читал о том, как это происходит, но никогда не видел собственными глазами, — с поистине детским восторгом сказал Мешери. — Теперь попробуй призвать его назад.

— Призвать?

— Да, призвать. Кто из нас двоих мастер по призыву духов из Моря Теней? Представь его в руке, почувствуй единение с ним, скажи что-то, на худой конец, на этом вашем языке мертвых душ! Мое дело было отдать тебе лук, как его выудить из заоблачных далей, в которые он сгинул, — твоя забота.

Люфир опустил взгляд на ладонь с засохшей на ней кровью, чувствуя некую неловкость из-за произошедшего. Мешери, казалось, совершенно не волновало исчезновение творения предка.

— Пошли уже, эти стены и толща земли над головой давят на меня, стоит мне об этом задуматься. Займешься призывом своего крылатого товарища снаружи.

Мешери покинул лучника на площади возле арсенала, указав, по какой из четырех отходящих в разные стороны тропинок, тот сможет вернуться к дому Клайна. Всю дорогу Люфир пытался отыскать ключ к призыву подаренного лука, но все его попытки не имели иного результата, кроме проснувшейся злости на самого себя и собственную неумелость.

Оника ждала Люфира у озера возле дома децемвира, погруженная в чтение увесистого тома биографий десяти Основателей Гнезда.

— И где же обещанный подарок? — она подняла взгляд на подошедшего лучника.

— Испарился, — раздосадовано ответил тот, опускаясь рядом на расстеленное покрывало. В коротких фразах, пестрящих огорчением и непониманием, Люфир поведал подруге о произошедшем в арсенале.

— У тебя получится. Пусть не сейчас, но в нужный момент он ответит на твой призыв, — заверила юношу Оника. — Я тем временем не упускала возможности, дарованной каждому магу воздуха, и заглянула в библиотеку дворца, где мне любезно дали почитать один занимательный труд.

— Тебя впустили во дворец саму? — удивился Люфир.

— Да, так же как и тебя в арсенал, пусть и с сопровождением. Я тоже заметила открытость Гнезда для всякого встречного.

— Пусть «всякие встречные» и не часто к ним заглядывают, но по-моему, это невероятная глупость и беспечность, позволять чужакам так разгуливать по их дому, не зная, что у них за душой.

— И я так думала, пока беседа с Эни не открыла мне глаза, что глупы и беспечны на самом деле мы, — Оника рассмеялась, признавая, что переоценила собственные силы и недооценила магов Гнезда. — Если мы не видим сотен глаз, что следят за каждым нашим вздохом, это отнюдь не значит, что их нет. Надеюсь, что хотя бы во время принятия водных процедур, они любезно отворачиваются в сторону, — безобидная шутка Оники только добавила Люфиру недовольства. — Кроме того, один из децемвиров каким-то воистину волшебным способом чувствует угрозу, и на протяжении всего собрания Децемвирата, и после, на праздничном вечере, он изучал тебя и меня, и Фьорда с Мелиссой, на наличие тайных замыслов и коварных планов. Так что, с нами приветливы и дружелюбны, по большей мере, благодаря его одобрению.

— Вот оно что. Так даже лучше: не люблю находиться среди безумцев, уверовавших в доброжелательность всех вокруг, — Люфир зябко повел плечами.

— Откуда столько неприятия?

— Их смерть до абсурдности глупа.

Оника решила закончить с расспросами, видя, что Люфир находится не в лучшем расположении духа. Перевернувшись на живот, девушка вернулась к чтению. Вскоре она подметила, что Люфир украдкой поглядывает из-за ее плеча, увлеченный трактатом. Улыбнувшись, Оника подвинула книгу чуть в сторону, чтобы юноше было удобнее читать.

— Сначала я покажу, чему именно ты хочешь научиться, — на следующее утро Мешери босиком стоял на арене перед Оникой, запахнувшись в теплый плащ. Люфир занял старое место на камне с неизменными стрелами и обычным луком. — Следи внимательно.

Довольный самим собой, Мешери вытянул вперед руку и щелкнул пальцами. Порыв ветра подхватил опустевший плащ и бросил его наземь.

— Невероятно! — Оника обвела взглядом арену, в попытке отыскать Мешери, но мальчишки нигде не было.

Поток воздуха толкнул Онику в спину, вынуждая занять оборонительную позицию.

— Сразись-ка с невидимым врагом! — раздался в воздухе голос Мешери, и Оника поспешила ударить на звук. Смеющийся децемвир еще какое-то время давал девушке зацепки, где он мог бы находиться, но когда мальчишка замолчал, Оника потеряла представление о том, где он.

Сосредоточившись, девушка ударила ладонями перед грудью, посылая во все стороны волну ветра, но ответ пришел к ней сразу из нескольких сторон, совершенно сбивая с толку. Арену заполнили бушующие ветра, выпущенные на волю децемвиром, хаотически набрасывающиеся на Онику. Теперь, когда девушка не видела своего противника, ей оставалось только чувствовать приближающиеся потоки воздуха, в последний момент уклоняясь от удара. В бою с невидимым врагом девушке было сложно сохранять самообладание, но каждый раз, когда волна липкого отчаяния подползала к вратам ее сознания, в голове, словно удары колокола, раздавались слова Сайла: «только чистый разум и свободное от чувств сердце способны одержать победу в битве».

— Этого достаточно, — раздался самодовольный голос Мешери, ветра утихли, а валявшийся у края арены плащ взлетел в воздух, окутывая невидимое тело. Застегнувшись, Мешери сначала проявился как размытое облако, постепенно приобретая четкие очертания и живые цвета. — Вернуться в исходное состояние всегда труднее. Запомни это. Каждый раз, растворяясь в воздухе, ты рискуешь навсегда остаться легким дуновением ветерка. И чем дольше ты находишься в таком состоянии, тем больше риск не вернуться. Ты уверена, что все еще хочешь познать эту силу?

— За этим я здесь, — ответила Оника, утирая рукавом пот со лба.

— Твой выбор и твои последствия, — Мешери сел на землю, скрестив ноги. — Садись, я объясню, что ты должна сделать. Ты станешь невидима в тот момент, когда обратишься в ветер: впустишь его в себя и позволишь пройти насквозь, следуя за ним и отрекаясь от привычных чувств и ощущений. Тебе должно быть легче, чем многим, так как ты хорошо отсекаешь все лишнее, всецело отдавая себя укрощению ветра. Сейчас нужно сделать почти то же самое, только без укрощения: вручить свое тело воздуху, не задумываясь о том, что будет дальше.

— Мне пока сложно это представить, — призналась Оника.

— Тебя кто-то просил представлять? — Мешери раздраженно тряхнул волосами. — Дай мне руку! Твои навыки исцеления смогут вырастить новую, если что?

Выполнив указание Мешери и протянув вперед правую руку, Оника засомневалась.

— Что это сейчас? Ответь мне! Я вижу опасения в твоем взгляде. Мне спросить еще раз? Ты уверена, что хочешь научиться тому, что я показал?

— Да, но…, — Оника спасовала перед напором Мешери.

— Но?! Слушай меня сюда: если ты и правда хочешь того, о чем говоришь, ты забудешь про страх, сомнения и, что может существовать что-то еще, кроме «здесь и сейчас». Ты будешь доверять мне и ветру без всяких «но», «если» и прочего нытья. Я говорю — ты делаешь, — с жаром сказал Мешери, глядя на обескураженное лицо Оники. Вздохнув и успокоив бурю внутри, мальчик нагнулся вперед и зашептал совсем тихо. — Если это поможет тебе отречься от страха и сомнений, я скажу: твой друг притащил с собой лук специально, а не по какой-то там привычке. Если с тобой случится недоброе, я сильно сомневаюсь, что его стрелу остановит что-то, кроме моей головы. Так что я заинтересован в твоей сохранности. Поняла? А теперь приступим.

Мешери расположил свою руку на небольшом расстоянии под рукой Оники так, чтобы их ладони смотрели друг на друга.

— Сначала я буду тебе помогать, но прежде чем перейти к следующему этапу, ты научишься делать это самостоятельно. Пока — с моей помощью, — после слов Мешери Оника ощутила направленный в ее ладонь поток ветра, давление которого все усиливалось. — Расслабь ладонь. Не пытайся развести потоки воздуха в стороны или бороться с ними: прими их, постарайся вобрать в себя силу ветра с внутренней стороны ладони, и позволь ей выйти с тыльной.

— Разве руку не изрежет, как от удара воздушного клинка?

— Опять за свое? Брось это или ничего не получится. Просто делай, что я говорю. Думать будешь потом. Эта сила берет свои корни из другого мира и законы этого перестают действовать. Вот и ты перестань цепляться за привычные правила. Ты готова?

Оника кивнул, и сила ветра, бьющего в ладонь, удвоилась. Девушка закрыла глаза, сосредотачиваясь на ощущениях в руке, представляя, как бы это было, если ветер пронзал бы ее насквозь. Перед мысленным взором Оники появилось небо, свитое из глубокой синевы, и ветер, подхватывающий ее и поднимающий в самую высь, где она сама становится небом.

— Спокойнее, спокойнее! — крикнул Мешери, останавливая воздушный поток и хватая Онику за руку, больно впиваясь ногтями в кожу. Девушка, так грубо вырванная из мира грез, открыла глаза, и успела увидеть, как пальцы децемвира сжимают пустоту, отдающуюся болью в сознании, и которая медленно превращается в знакомое предплечье.

— Куда же ты так быстро, — Мешери покачал головой и облегченно выдохнул, бросив мимолетный взгляд в сторону напряженно следящего за происходящим Люфира. — Децемвират собирается предложить твоему другу остаться в Гнезде и занять полагающееся ему место. Пообещай, что не дашь ему даже задуматься о том, чтобы принять предложение. Из-за этого его взгляда, я не могу чувствовать себя собой. Не хватало еще, чтобы он обосновался где-нибудь неподалеку.

— Ты, кажется, отвлекаешься. А у меня, между прочим, получилось, — радостно сказала девушка, вернувшая себе трезвость рассудка после воображаемого полета по ночному небу.

— Заметил уж. Сложно переступить через грань. После этого нужно только следовать за ветром. У тебя это хорошо выходит. Даже слишком, — Мешери провел руками по лицу. — Поэтому я расскажу о еще двух основных моментах, прежде чем мы продолжим. Боюсь, без них, чтобы вернуть тебя в следующий раз, боли будет недостаточно.

— Я готова, — воодушевленная успехом Оника спешила закрепить полученный результат.

— Раствориться в воздухе — это первый шаг. После этого ты должна вспомнить, кто ты и что ты, вспомнить про две руки и две ноги, про пальцы и уши. Ты должна совместить ощущение своего тела с абсолютной свободой от всяких границ. Представь, что ты морское течение, которое имеет свое начало и конец, границы, температуру, скорость. Ты едина со стихией и в тоже время независима. Как только ты полностью растворишься в воздухе, нужно обрести целостность всего за пару секунд. И ты сделаешь это. Мой голос будет для тебя якорем. Но не цепляйся за него слишком рано. Ищи его, когда ощутишь себя абсолютно свободной от клетки твоего собственного тела. Поняла?

— Да, все ясно.

— Тогда, начнем сначала. В этот раз сила ветра будет меньше. С твоими способностями, для полного перехода должно хватить небольшой области проникновения, — Мешери направил струю воздуха в ладонь девушки.

В этот раз Оника уже знала, какой дорогой идти, и синий небосвод окружил ее с первых секунд. Ветра блуждали вокруг — близкие и далекие, — и Оника вбирала в себя их прыть и волю, избавляясь от ощущения тесного тела и погружаясь в водоворот из мягких облаков.

— Хорошо, хорошо, еще совсем немного, последней всегда исчезает голова как центр осознания себя и восприятия мира вокруг. Не спеши, слушай мой голос, для первого перехода ты сливаешься со стихией слишком быстро, — голос Мешери неприятным звоном наполнял синий купол, заставляя его дрожать и искажаться, непомерным грузом наваливаясь на тело, и притягивая к земле. Оника выворачивалась из этого голоса, стремясь к бесконечному небу над головой, выскальзывая из тисков неуклюжих фраз.

Все земные оковы спали, когда переход был завершен. Ветра, до этого вихрящиеся рядом, с силой ворвались в тело и сознание, растаскивая их в разные стороны, словно свора голодных крысопсов. Темная синева неба стала невероятно близкой, теперь больше похожая на океанскую бездну, в которую не в силах проникнуть даже лучи света.

— Все в порядке, ты добилась полного растворения, слушай мой голос и думай! Кто ты, откуда пришла и куда должна уйти. Собери себя и возвращайся, — из звенящего, голос Мешери стал глухим и далеким, затихая с каждым словом, прорывающимся сквозь толщу удушающей воды. — Паника это нормально, но ты должна взять себя в руки, найти ориентир и вернуться к нему, вернуться целиком.

Все, что видела Оника, — это тяжелую воду, проникающую в ее тело, разрывающую на части, одурманивающую разум. Голос децемвира ускользал, а вода разносила его эхо во все края, путая девушку и превращая в часть себя.

— Да чтоб его, Люфир, может у тебя лучше получится? Она погружается слишком быстро и глубоко!

В то же мгновение толщу воды разрезал яркий белый луч, устремившись навстречу Онике, пронзая ее, словно крюк, и с силой пришедшей извне, вырывая из плена стихии. Вода стала жиже, превращаясь в воздух, а луч света теперь горел в руке девушки, притягивая к себе всю ее сущность и не позволяя отвернуться, чтобы вновь взглянуть в безграничную синь.

Оника открыла глаза, шумно хватая ртом воздух, будто добравшись до поверхности в последний момент, прежде чем легкие полностью опустели. Тепло в руке от луча света превратилось в нестерпимое жжение, а сам луч — в древко стрелы, окутанное белой вуалью.

Люфир отбросил лук в сторону и, спрыгнув с камня, подбежал к девушке.

— Прости, мне пришлось, ты же сама…, — забормотал лучник, осматривая простреленную руку и думая, как лучше извлечь стрелу.

— В первый раз ты точно так же извинялся, — Оника усмехнулась, морщась от огня в конечности. — А я совсем позабыла, как это гадко, когда в руке стрела. Но это все равно ерунда, просто выдерни ее, и найдем ручей или озеро — для такого ранения воды из фляги будет недостаточно.

— Я не мог и подумать, что боль может вернуть при полном переходе. Такого никогда раньше не случалось, — произнес Мешери и тут же весь сжался, под взглядом Люфира. Вернув внимание к руке, лучник обломил наконечник и выдернул стрелу.

— Ай, — девушка поморщилась и зажала кровоточащую рану. — И сейчас не случилось. Когда ты там, нет ни боли, ни каких либо подобных ощущений. Свет помог вернуться.

— На сегодня тренировки окончены, — холодно сказал Люфир, помогая подруге подняться.

— Конечно-конечно, мы продолжим тогда, когда Оника будет готова, — поспешил согласиться Мешери. Он чувствовал свою вину в произошедшем, в том, что не предвидел всего и оказался бесполезен.

— Завтра, в тоже время в том же месте, — с вымученной улыбкой ответила девушка, своими словами вызвав недовольство лучника. — Лир, мы не будем спорить об этом здесь и сейчас.

— Дальше по тропе и чуть левее есть небольшой источник! — крикнул вслед удаляющейся паре Мешери, не зная, чем он в силах помочь. Раздосадовано простонав, децемвир исчез с арены, направившись в отдаленный уголок Гнезда, где он мог побыть наедине с собой, и, не пугая прохожих, выплеснуть злость и обиду.

— Твое умение исцеляться восхитительно, — сказал Мешери пришедшей на тренировку девушке, на руке которой не осталось и намека на вчерашнее ранение.

— Довольно полезный талант, — согласилась Оника. На ее лице, как и всегда, сияла улыбка, но в глазах затаилась печаль.

— Ты сегодня без сопровождения, — озвучил и без того очевидный факт децемвир.

— Небольшое расхождение во мнениях, ничего серьезного. Люфир не согласен с необходимостью делать то, что может привести к лишней парочке стрел в моем теле. Будто бы это способно причинить мне неудобства больше чем на пару минут.

— Вчера ты обмолвилась, что такое произошло не впервые.

— Как-то давно я уговорила его проверить, удастся ли мне отразить его выстрел. Так что ты можешь уже не проверять — результат тебя не обрадует. Приступим?

— Да, начнем. Только сегодня ты не будешь закрывать глаза. Это будет сложнее, но вероятность потерять контроль значительно меньше, — объяснил Мешери. — И еще одно. Ступив на арену, ты должна была оставить все свои чувства за границей камней, но думаю, тебе будет проще сосредоточиться, если я скажу, что даже в моменты раздора твой друг не оставляет тебя со мной наедине, продолжая сверлить дырку в моем черепе своим прилипчивым взглядом. Поэтому давай ты сделаешь все быстро и как надо, и, наконец, оставишь Гнездо вместе со всеми своими спутниками, чтобы я мог уснуть спокойно.

Оника кивнула, поддерживая идею Мешери, и сосредоточилась. В этот раз начать переход было действительно сложнее. Девушка постепенно увеличивала слияние со стихией, не теряя визуального контакта с миром вокруг. Это избавило ее от искушения бескрайней синевы, в корне поменяв ощущения.

— У тебя хорошо получается. Продолжай в том же темпе, при этом не теряя формы. Осталось всего ничего.

Тяжелее всего было добиться полной невидимости, заставив исчезнуть и голову. Переход остановился, когда в воздухе зависли одни разномастные глаза.

— Жуткое зрелище, нужно заканчивать. Прикрой глаза на мгновение, просто моргни, этого должно хватить.

Оника закрыла веки и тут же подняла их, боясь повторения вчерашней ошибки. Но ни мира вокруг, ни темной синевы небосвода она не увидела. Как она ни старалась, вокруг царила кромешная мгла.

— Умница! Все верно! — Оника отчетливо услышала голос Мешери.

— Я ничего не вижу!

— Все хорошо, сохраняй хладнокровие, иначе мы потеряем достигнутый результат. Так и должно быть. Запомни свои ощущения, чтобы в дальнейшем ты могла стремиться к ним.

— О, я запомнила, теперь скажи, как вернуть зрение.

— Оно вернется, как только ты вновь станешь видима. Каким образом ты вообще хотела видеть, будучи абсолютно прозрачной? Если ты хочешь скрыть себя от чужих глаз, будь готова отказаться и от своего зрения, — Мешери хохотнул.

— Это шутка такая? Не смешно, Мешери, совершенно не смешно.

— Да успокойся ты! Вспомни, как я нападал на тебя, будучи в таком же состоянии, как и ты сейчас. Сказала бы ты тогда, что против тебя ведет бой незрячий противник? Ты же маг воздуха — тебе не нужны глаза, чтобы знать, где и что находится. Ты уже умеешь чувствовать приближение другого человека и определять направление атаки, прислушиваясь к ветру. Теперь мы просто доведем до совершенства этот твой навык. Верни своему телу плотность, изгони блуждающие ветра из своей плоти и закрой ее от них.

Принятие видимого облика заняло у Оники куда меньше времени, чем растворение в воздухе.

— Замечательно. Наконец-то начнется моя любимая часть, — Мешери взбодрился, впервые ощутив чувство гордости за успехи ученика. — Только сперва ты десяток раз перейдешь из одного состояния в другое, а я как раз расправлюсь со своим завтраком. С каждым разом твои навыки будут оттачиваться, и переход будет занимать меньше сил и времени. Начнем с этого, а потом поработаем над истинным зрением мага воздуха. А там и до ведения боя в состоянии абсолютного слияния доберемся.

Дни для Оники превратились в бесконечную череду изматывающих тренировок, длящихся с раннего утра и до сумерек, с коротким перерывом на полуденный отдых. С каждым днем девушка открывала новые возможности невидимого состояния. Ее движения стали еще точнее и гибче, а острота чувства воздушной стихии усиливалась с каждой минутой слепоты. Мешери дал Онике плотную черную повязку, не пропускающую и капли света, чтобы она носила ее от момента пробуждения до отхода ко сну, привыкая ориентироваться в пространстве, не полагаясь на зрение. Каждая тренировка проходила в новом месте: на другой тренировочной площадке, в садах, на холмистом лугу или в окружении ветреных пиков на другом конце Гнезда. Это учило Онику прислушиваться к каждому малейшему изгибу воздушного потока, изучать их структуру при разных погодных условиях и на различных ландшафтах.

Куда бы она ни шла, сама или в компании децемвира, Люфир следовал за ней безмолвной серой тенью. По вечерам лучник уходил в раздумья, своим молчанием беспокоя даже Фьорда, как и Оника, проводившего дни в тренировках. Маги учебного корпуса Гнезда не упустили возможности ознакомить бойцов Небесных Кочевников с особенностями сражения с огненным магом.

Децемвират не обделил своим вниманием и Мелиссу, обратившись к ней с просьбой о ландшафтной перестройке некоторых частей Гнезда. Укротитель земли, даже среднего уровня, за короткое время могли воздвигнуть то, на что у магов воздуха ушли бы недели, а то и месяцы. Каждый вечер Мелисса, возвращаясь в дом Клайна, без сил валилась с ног, а утром спешила на следующий участок, требующий ее внимания.

Спустя почти два месяца, как Мешери запретил ученице снимать повязку во время бодрствования, Оника самовольно сорвала ее и с гневом бросила на землю, возле расположившегося с книгой у озера Люфира. Лучник поднял на девушку удивленный взгляд.

— Твой учитель не разрешал ничего подобного, — заметил юноша, возвращаясь к чтению.

— Да плевать, у меня уже нет ни сил, ни желания это терпеть!

— Как по мне, так ты хорошо справляешься с этим видом тренировки, — Люфир перевернул страницу, переходя к новой главе.

Порыв ветра вырвал книгу из рук лучника и, прошелестев страницами, бросил в траву.

— Ты поговоришь со мной. И объяснишься за свое молчание и мрачный вид, что даже Фьорд боится подойти к тебе за советом, — Оника нависла над лучником сердитой тенью, и Люфир подумал, что раньше никогда не видел девушку в настолько дурном расположении духа. Не выдержав взгляда разномастных глаз, лучник отвернулся.

— Разве у него появились какие-то трудности? — отстраненно спросил юноша.

— Что с тобой происходит? — смягчившись, спросила Оника, опустившись на колени перед лучником.

— Мне не нравится это место. Не нравится видеть тебя рядом с юным децемвиром, не нравятся его взгляды в твою сторону. Не нравится пропадающий Фьорд: тренировки — это хорошо, но он еще бестолковый мальчишка, которого собьет с толку влияние воздуха на его пламя и он в итоге станет слабее. Даже местная еда кажется мне омерзительной. Я ощущаю себя невероятно чужим здесь, хотя должно быть наоборот. Я устал от этого места.

К концу своей маленькой исповеди, слова Люфира стали эмоциональнее, а голос громче. Так происходило всегда, когда он старался скрыть свои истинные мысли, привлекая внимание к незначительным вещам.

— Значит дело таки во взглядах «юного децемвира», — Оника с теплотой посмотрела на лучника.

— Как же я был слеп, что не заметил за все эти годы твоей схожести с Командором. Он даже смотрит на меня так же, как ты сейчас! — Люфир чувствовал себя зверем, загнанным в собственноручно созданную клетку.

— Пора его навестить, — коротко сказала Оника. Юноша на мгновение опешил, почувствовав неприятное жжение в груди. Похоже, он серьезно перегнул палку с проявлением собственного недовольства. За годы знакомства у него и Оники случались редкие размолвки, но она никогда не прогоняла его.

— Ты предлагаешь мне вернуться в Орден? Сейчас? — тихо спросил он.

— Раз тебе так не нравится Гнездо, не вижу достойных причин и далее здесь оставаться. Конечно, Мелисса будет ужасно огорчена, и Фьорд наконец-то начал радоваться жизни, но мы пришли сюда, чтобы узнать секрет невидимости. Мы его узнали, а с дальнейшими тренировками я и сама справлюсь. Если ты хочешь, уйдем завтра с рассветом.

Вместо ответа, Люфир сжал девушку в объятиях, покрывая лицо поцелуями.

— Ты выбрал не самый подходящий момент, — Оника мягко отстранилась, загривком ощутив появление старика Клайна на пороге дома.

— Прости меня, мне не стоило так себя вести все это время. Воздух в этом месте совершенно лишил меня здравомыслия.

— Может, именно из-за этого пагубного влияния на разум твои предки и оставили Гнездо, — пошутила Оника, поднимаясь на ноги и протягивая юноше руку. — Нужно сказать остальным, что мы оставляем обитель Небесных Кочевников завтра. Прежде чем вернуться к отцу, придется заглянуть в мою деревню. Фардн говорил о необходимости разговора с Сайлом и Орлеей до того, как мы отправимся в пещеры Этварка. То же самое сказал мне Клайн в день празднества. Он вообще много странного сказал в тот вечер, большую часть его слов я и вовсе не поняла.

— А что с меньшей частью? — поинтересовался лучник, поднимая с земли книгу и стряхивая травинки с обложки.

— Ничего особенного. Всего лишь мечты старца, повидавшего всякого за свою жизнь, и все еще желающего увидеть немного больше, — уклончиво ответила девушка, увлекая Люфира к ожидающему их Клайну.

Сад шумел листвой, разнося весть о скором отбытии потомка одного из десяти Основателей Гнезда. Лепестки опадали с фруктовых деревьев, обещая достойный урожай.

Всего несколько человек пришли на пристань прохладным утром, проводить отбывающих магов. Эни позаботилась, чтобы лодку оснастили новым парусом, и положили под лавку запасной. Рядом с ним разместились дорожные мешки, щедро набитые провиантом.

Кроме Клайна и его внучки, попрощаться с гостями пришел Мешери, вручивший Онике тонкую книжку, исписанную от корки до корки каллиграфическим почерком. Тесные строки разбавляли аккуратные рисунки.

— Я подумал, что у тебя не единожды появятся вопросы ко мне. Не будешь же каждый раз срываться с места и спешить в Гнездо. Здесь все, что тебе нужно, — Мешери, с гордостью за собственный труд, постучал костяшками пальцев по книжке.

— Благодарю. Не знаю, смогу ли осилить столько материала, — смеясь, ответила Оника. Клайн придирчивым взглядом следил за происходящим, отметив для себя неудовольствие на лице Люфира, ждущего своих спутников в лодке.

— Помни о моей просьбе, дитя, — наставительно сказал старец девушке. — Мы будем ждать твоего возвращения, Люфир. Небо Гнезда всегда чисто и безветренно для потомка Основателя.

— В следующую нашу встречу я хочу увидеть, как ты стреляешь из лука моего предка, — добавил Мешери.

— Всему свое время, — Оника запрыгнула в едва дрогнувшую лодку, вызвав приступ ужаса в глазах Мелиссы, вцепившейся в плечо Фьорда.

— Просто отстегните цепи, когда доберетесь до поверхности океана, — Эни села на край пристани и, сосредоточившись, наладила связь с кристаллами. Те сразу откликнулись, увлекая лодку с магами прочь от Гнезда, далеко за завесу облаков, отделяющую обитель Небесных Кочевников от остального мира, его печалей, тревог и борьбы.