Мятежница

Глава 14

Элайна дала себе клятву больше не плакать и пока не нарушала ее. Да и слез у нее больше не осталось…

Ночь после похорон пролетела быстро. Йен безотлучно находился при ней. Вечером Дженифер и Типа приготовили ужин. За столом все старались отвлечь Элайну от тягостных мыслей. Говорили о политике, о возможной войне, о природе, об искусстве… И постоянно вспоминали Тедди…

Затем Джером отвез родителей на лодке домой. Мужчины, оставшиеся в доме, вышли на крыльцо и, попыхивая сигарами, тянули виски и тихо беседовали.

Заметив, что Элайна хочет удалиться к себе, Тила подошла к ней и взяла за руку.

— Я потеряла отца очень рано, — сказала она. — И вот появился отчим, такой тиран, что даже страшно вспомнить! Тебе, слава Богу, хотя бы такое не угрожает!

— Как же вы все это переносили?

— С трудом. Но благодаря ему я попала во Флориду и встретила здесь Джеймса. Так что справедливость в этом мире все же есть. Мой отчим приехал сюда воевать с индейцами. Вернее, истреблять их. Я же вышла замуж за человека, в чьих жилах течет половина индейской крови. Конечно, мне пришлось очень тяжко. Я хорошо понимаю тебя. Тедди был удивительным человеком и прекрасным отцом.

— Да, это ужасная потеря! — включилась в разговор Дженифер. Она незаметно подошла к ним с маленьким Энтони на руках. — Моя мать умерла, когда мне исполнилось пять лет. Очень скоро я лишилась и сестры. С тех пор я жила с мачехой…

— Боже, уж не хочешь ли ты и меня назвать тираном? — Тила всплеснула руками.

Дженифер улыбнулась и нежно обняла ее.

— О, вы оказались сущей ведьмой! — Она рассмеялась. — И употребили всю свою власть на то, чтобы заставить меня начать жить с начала. И при этом — очень счастливо!

— Спасибо тебе, Джен, — сквозь слезы прошептала Тила, растроганно глядя на падчерицу.

Элайна впервые за два дня улыбнулась, ибо Энтони потянулся к ней и обнял ручонками за шею. Взяв ребенка у Дженифер, она начала нежно укачивать его. При этом Элайна думала о том, как будет держать на руках своего малыша, хотя еще не привыкла к мысли, что у нее под сердцем теплится новая жизнь. Интересно, кто это? Мальчик или девочка? Какие будут у малыша глаза? Светло-карие, как у нее? Или темные, как у Йена?

И снова она подумала: «Как жаль, что Тедди никогда не возьмет на руки внучку или внука…»

Тила обняла Элайну.

— Держись, дорогая! И не тревожься за Беламар. Нас здесь много. Мы сумеем его отстоять… Элайна покачала головой.

— Уверена, что справлюсь со всем сама. Тила переглянулась с чем-то взволнованной Дженифер.

— В чем дело? — спросила Элайна, заметив это. — Вы что-то знаете? Так скажите мне! Объясните, почему кто-то другой, а не я, должен взять на себя заботу о доме отца?

— Об этом лучше поговори с мужем, — ответила Дженифер, потупившись.

— Ладно, но прошу и вас обойтись без недомолвок. Ведь речь идет о моей дальнейшей жизни!

— Нам не следовало затевать этот разговор. — Тила нахмурилась. — Пусть Йен сообщит тебе о своем решении.

— Решении? О каком решении? Скажите же мне! Тила, Дженифер, это бесчеловечно! Кто-то должен открыть мне правду. И уж если вы завели этот разговор, то будьте откровенны до конца!

Тила смущенно посмотрела на Элайну.

— После всего того, что здесь произошло, Йен хочет забрать тебя с собой в Вашингтон.

— В Вашингтон?!

Наступило неловкое молчание. Итак, Маккензи намерен увезти ее в Вашингтон… Но она не может туда поехать! По крайней мере сейчас, когда отца только что опустили в могилу! Когда здесь витает его дух и все кругом кричит о несчастном Тедди!

— Признаться, Элайна, — вздохнула Дженифер, — я тоже считаю, что тебе не нужно и даже опасно оставаться здесь одной.

— Разве я одна? А вы с Лоуренсом? А Джеймс и вы, Тила, на том берегу бухты? Это же совсем рядом! К тому же сюда будет приезжать Синди. Да и Брент, возможно, скоро вернется в Беламар.

— Элайна, — поддержала падчерицу Тила, — Йен согласился отпустить тебя сюда только ради твоего отца. Но теперь Тедди нет. А потому Йен хочет, чтобы жена была с ним.

«Хочет ли?» — подумала Элайна.

Она вспомнила ночь накануне его отъезда из Симаррона. Тогда Йен даже не разбудил ее, чтобы попрощаться. И пропадал целых четыре месяца. Конечно, как военный, он выполнял какие-то поручения. Да, Йен писал ей. Она не отвечала, потому что была зла на него. Даже не сообщила о своей беременности. Впрочем, Элайна не сказала об этом никому, кроме Дженифер.

— Думаю, в Вашингтоне тебе понравится, — утешала ее Дженифер. — Перемена обстановки всегда помогает. Особенно после большого несчастья. К тому же это очень красивый город. А сейчас там много интересных людей. Политики, руководители партий, общественные деятели съехались со всей Америки.

— А главное, — добавила Тила, — Йен в столь тревожной обстановке не должен бросать тебя одну.

— Но… — Элайна умолкла, желая поскорее закончить этот неприятный разговор, и устало улыбнулась. — Я очень измучена. Надо поскорее лечь в постель и попытаться заснуть. Спокойной ночи…

— Мы с Лоуренсом собираемся домой, — сказала Дженифер.

— Нет, нет, умоляю вас! — горячо воскликнула Элайна. — В доме станет так сиротливо! Мне хотелось бы, чтобы здесь было больше людей. Спать можно в комнате папы. Там спокойно и уютно…

Поднявшись к себе, Элайна быстро разделась и улеглась, надеясь уснуть. Только так она осталась бы наедине с собой.

Вашингтон… Йен намерен взять ее туда. Сама же Элайна пока не могла понять, хочет этого или нет. Постарается остаться здесь или смирится и последует за мужем. Станет частью его мира. К которому, кстати, принадлежит и бывшая невеста Йена…

Она закрыла глаза, но тут через раскрытую дверь балкона донеслись мужские голоса.

— Думаю, мы останемся здесь еще на неделю, — прозвучал низкий голос Йена. — За это время закончим все дела и спокойно соберемся. До нашего отъезда ты, Джером, успеешь вернуться с базы и рассказать, чем кончилось дело. Видит Бог, я бы сам хотел поехать туда. Но обстоятельства, как видишь, не позволяют. Элайну сейчас нельзя оставлять одну.

— Не беспокойся. Я умею разговаривать с военными. Может быть, это и к лучшему, что еду я, — продолжал он. — Ведь ты, Йен, офицер федеральной армии. К тому же твоя горячность там не к месту.

— Элайна еще ничего не знает? — спросил Джеймс.

— Нет. И думаю, лучше ей вообще об этом не говорить. По крайней мере сейчас.

— А лучше всего никогда, — заметил Джеймс. — Это убережет ее от лишних страданий.

— Ну уж нет! — возразил Йен. — Так поступать нельзя. Это непорядочно. К тому же я не смогу вечно скрывать от жены страшную правду!

— Что ж, — согласился Джеймс. — Тебе решать! Элайна выбежала на крыльцо.

— О чем вы здесь только что говорили? — строго обратилась она к мужчинам. — Если это имеет отношение к смерти моего отца, то…

Йен бросил на жену сочувственный взгляд и положил ладони ей на плечи.

— Если хочешь участвовать в мужском разговоре, не плачь, когда услышишь правду. Элайна сбросила его руки.

— Так о чем же вы сейчас говорили? Джулиан беспомощно посмотрел на нее. Джером спустился с крыльца. Йен же снова взял жену за плечи.

— Элайна, твой отец погиб не от пули дезертира. В него случайно попал солдат федеральной армии, стреляя вслед убегавшему бандиту.

У Элайны перехватило дыхание. Воцарилась зловещая тишина.

— Его убил… солдат? — наконец с трудом вымолвила Элайна. — Солдат… федеральной армии?.. Боже праведный!.. Йен, его убил солдат твоей армии!..

— Элайна, — твердо сказал Йен. — Армия здесь ни при чем. Виноват совсем молодой и неопытный рекрут, не умеющий толком обращаться с оружием. Не надо бросать тень на всю армию. Это несправедливо.

— Они должны ответить за это! — воскликнула она. — Все трое!

— В том-то и дело. Не исключено, что их приговорят к смертной казни.

— Смерть им! Всем троим! Их должны уличить в убийстве и казнить! — кричала Элайна.

— Пойми, дорогая, это было не убийство, а трагическое стечение обстоятельств, и…

— Не желаю ничего слушать! Ты пытаешься выгородить их! Они убили моего отца, а ты их оправдываешь! Боже мой!

— Элайна, умоляю! Пойми же…

— Ты что, лишился рассудка? Тедди, мой отец, мертв! А тебе плевать на это! Твои родители живы, как и вся огромная семья! Что тебе до моего отца? До меня? Ты…

— Элайна, опомнись! Я стараюсь объяснить юристам и судьям…

— Что?! Юристам и судьям?!

— Мы вправе потребовать смертной казни для этих рекрутов. Но ведь они и без этого понесут жестокую кару. Их с позором выгонят из армии. Это ужасное наказание! Послушай, как бы тебе ни было больно, нельзя же отправить на виселицу глупого мальчишку, совершившего пусть трагическую, но все же ошибку. Ты должна…

Звонкая пощечина прервала его. Элайна в ту же секунду пожалела о том, что сделала. Но было уже поздно. Звук пощечины, казалось, эхом разнесся по всему дому. А на щеке Йена остался отпечаток маленькой женской ладони.

Все оцепенели. Йен смотрел на жену и не понимал, как такое могло случиться.

Элайне хотелось извиниться. Или сказать Йену, чтобы он сам и вся его армия убирались к чертям. Но она отшатнулась от него и произнесла раздельно и четко, как приговор:

— Ты защищаешь армию, убившую моего отца.

А в следующую секунду, сжав кулаки, набросилась на мужа.

— Элайна! — Пытаясь урезонить жену, Йен обхватил ее своими сильными руками и прижал к себе.

— Они убили моего отца! — прошептала она. Йен подхватил ее на руки, отнес в спальню и посадил на кровать. Элайна содрогалась от рыданий. Сухих, без слез…

Он сел рядом с ней и взял за руку.

— Чего бы ты хотела от меня, дорогая? Чтобы я застрелил тех трех солдат? Но разве это вернуло бы Тедди к жизни?

— Их должны судить за убийство! А ты защищаешь этих мерзавцев, потому что они носят форму твоей армии! Йен покачал головой.

— Не важно, кем были те трое — солдатами, мирными жителями или даже юристами. Главное в том, что они не хотели убивать Тедди. Он стал случайной жертвой. Кстати, те трое — всего лишь рекруты. Безусые юнцы, еще не научившиеся толком стрелять. Им приказали поймать и обезвредить двух головорезов, ограбивших и убивших двух мирных жителей. Конечно, один из рекрутов допустил оплошность, небрежность в обращении с оружием. За это он должен понести суровое наказание. Но нельзя обвинять его в убийстве. А ты хочешь, чтобы всех троих непременно повесили, наказав за смерть твоего отца. Я уверен, что и сам Тедди этого не желает!

— Да! То есть нет! Не знаю… Но простить их нельзя. Какое-то наказание они должны понести! Возможно, смертную казнь…

— Элайна!

— Да! Ты опять начинаешь выгораживать свою армию. Рекруты ли, солдаты ли — но те трое носили форму федеральных войск. Ту же, что и ты! И они убили моего отца…

Элайна вновь разрыдалась. Йен обнял ее за плечи.

— Дорогая, успокойся! Я понимаю твое горе. Но сейчас для нас самое важное — позаботиться о малыше. Тем более что Тедди уже не вернуть.

— Но убийцы должны быть наказаны! А ты пока пальцем о палец не ударил, чтобы добиться этого…

— Не правда. Я уже написал письмо командованию гарнизона, где служат те юнцы. Против них, несомненно, будет возбуждено дело. И все пойдет само собой. А вот тебе не надо сейчас вспоминать обо всем этом.

— Не вспоминать?

— Я не прошу тебя забыть отца, Элайна! Ты всегда должна его помнить. Но забудь о том, как это произошло, обо всем том ужасе. Потому что колеса правосудия всегда крутятся очень медленно. И если ты поминутно будешь вспоминать подробности трагедии, то не только вконец изведешь себя, но можешь погубить и ребенка. Помни, что умер твой отец, а не ты сама.

— Будь же ты проклят, Йен Маккензи! Ты хочешь заставить меня забыть, что Тедди убили те, кто должен был охранять и защищать его. Ты не можешь…

Элайна вдруг застонала и схватилась обеими руками за живот.

— Что?! Что такое?! — воскликнул Йен.

— Ребенок…

— Что? Боже мой? Неужели с ним что-то случилось?!

— Нет. Я себя хорошо чувствую. Просто малыш…

— Что?

— Зашевелился! Йен, он зашевелился! Зашевелился во мне! Попробуй! — И она положила ладонь Йена на свой живот.

— Чувствуешь?

— Нет.

— Боже, он не хочет больше шевелиться!

— Дети в любом возрасте редко слушаются своих родителей.

— Йен! Но он — живой! Понимаешь? Во мне зародилась новая жизнь!

Йен нежно обнял жену и осторожно привлек к себе.

И вдруг почувствовал протест. Он с удивлением посмотрел на Элайну. Она же высвободилась из его объятий, выпрямилась и решительно сказала:

— Йен! Ты больше не будешь пытаться выгородить свою армию. Так?

Маккензи не стал отвечать на этот вопрос. Он снова положил ладонь на живот Элайны. Упавшие ей на лоб локоны коснулись его лица. И Йен снова привлек к себе жену…

«До чего парадоксальна бывает подчас жизнь! — думал он. — Только что опустили в могилу Тедди Мак-манна. А тут зародилась новая жизнь. Жизнь его внука или внучки…»

Элайна чувствовала силу рук Йена, обнимавших ее. И невольно спрашивала себя, скоро ли ее супруг наконец перестанет ее жалеть и даст волю накопившемуся в его душе негодованию? А в том, что так непременно произойдет, она не сомневалась. И даже чувствовала приближение этого момента всем своим нутром. Да, очень не вовремя она дала Йену пощечину!..

— Надо что-то делать, — задумчиво проговорила Элайна.

— Ты о чем?

— О том, как нам теперь быть.

— Не дави на меня, Элайна. Что-нибудь придумаем.

А сейчас давай отдохнем.

Плечи Элайны вдруг задрожали, и она, закрыв лицо руками, вновь разрыдалась, нарушив данное себе обещание.

— Ты что? — встревожился Йен.

— Так, ничего. Просто я… О Йен! У тебя ведь такая большая и дружная семья. Брат, сестра, родители… И великое множество родственников… А у меня был один Тедди… А теперь и его не стало…

— Но у тебя есть я.

— Есть ли, Йен? Скажи мне правду: ты действительно со мной?

— Тот же вопрос я могу задать и вам, миссис Маккензи.

— Мне?

— Конечно!

— Прости, но это странно звучит. Разве может быть иначе, если я уже почти на пятом месяце беременности от тебя? Да я схожу с ума, когда тебя нет рядом! Да и вообще я всецело в твоей власти!

— Мм-м… Видишь ли, дорогая, я очень сомневаюсь в том, что у меня есть власть над тобой!

— И тем не менее считаешь себя вправе решать, где мне жить.

— Я служу в армии и должен ехать туда, куда пошлют. Но одну тебя здесь больше не оставлю!

— Отправь меня в Симаррон.

— Видишь ли…

— В чем же дело?

— Я решил взять тебя с собой.

Да, Элайна хотела бы поехать с ним. Даже очень! Слишком много она пережила за четыре месяца разлуки, постоянно думая о том, чем все это время занимался муж, помимо выполнения своих служебных обязанностей. И образ дочери полковника Мейджи возникал перед ней постоянно…

Но Элайна и виду не подавала, что ревнует. Поэтому и сейчас хотела уйти от этой темы.

— А что, если Флорида решит выйти из Федерации? — спросила она.

— Этого не будет, — уверенно ответил Йен. — Во всяком случае, пока об этом говорить рано. Мы даже не знаем результатов президентских выборов. Что же касается нас с тобой, то не сама ли ты сказала, будто мои решения для тебя — закон и потому ты должна им подчиняться, какими бы странными они тебе ни казались?

— Да…

— И ты будешь подчиняться!

— Ладно, но только при одном условии.

— При каком же?

— Если эти решения будут разумными и справедливыми.

— Они всегда разумны и справедливы! Йен нежно провел ладонью по волосам жены. Она склонила голову ему на грудь и закрыла глаза. Про себя же отметила, что от ответа на вопрос, принадлежит ли муж ей всецело, он уклонился. И сразу же спросил, всецело ли принадлежит ему она. Конечно, он приехал сюда только ради нее. Поэтому в сложившихся обстоятельствах ей оставалось только подчиниться воле мужа. Впрочем, Йену, наверное, лучше не догадываться об этих мыслях супруги.

— Йен.

— Что, дорогая?

— Ты хочешь, чтобы мы жили вместе?

— Элайна, ты моя жена, ждешь от меня ребенка. Как же мне не хотеть этого? Кстати, не ты ли сама решила отправиться сюда вместе с отцом? Вспомни, разве не так?

— Ты все решил еще до нашего разговора.

— Об этом попросил меня Тедди. Хватит, Элайна! Давай немного отдохнем…

Ее действительно неодолимо клонило в сон. Может, это свидетельствовало о душевном выздоровлении. Пожалуй, теперь она не хотела, чтобы тех желторотых юнцов в солдатской федеральной форме отправили на виселицу. Их смерть не воскресит Тедди. Сейчас Элайна, справившись с эмоциями, хотела только справедливости.

Но совсем простить их не могла. Хотя в глубине души и желала этого… Как забыть о происшедшей здесь трагедии? Нет, это невозможно! Никогда!