Мятежный князь. Том 5

Глава 23

В тот же миг, как земля пошла мелкой дрожью, пятерка магов двинулась в мою сторону.

Я тоже уже просто не мог бездействовать.

Магия ветра: воздушная пуля!

Солдату прямо передо мной прилетел мощный сжатый поток, что выбил воздух из его легких и откинул прямиком в деревянную мебель за спиной.

Раздался грохот древесины, импульса вкупе с весом мужчины хватило, чтобы разломать тонкую столешницу, а сразу после обрушиться на ткань шатра.

Под звук натяжения материала я направил во второго и третьего магов слева струю воды.

Магия воды: тяжелая волна.

Она влетела тем в живот, единым движением согнув пополам.

Четвертого пришлось встретить уже на близкой дистанции.

Продвинутая магия земли: перчатка титана.

Выкинутое лезвие меча оказалось схвачена правой ладонью, что оказалась покрыта гранитом, когда как под удивленное моргание противника, я впечатал в его лицо кровавые когти, нанеся ощутимый урон его покрову.

Следом только оставалось потянуть меч на себя и толкнуть неприятеля плечом, чтобы разорвать дистанцию.

Со спины как раз подлетел пятый, замахнувшись двумя кинжалами.

Магия земли: пулемётный град!

Перчатка взорвалась шрапнелью, выталкивая человеческий снаряд в виде солдата наружу из шатра.

Ткань просто уже не сумела выдержать подобного давления. Поддерживающие всю конструкцию опоры также задрожали, тем самым грозясь упасть нам на головы в любое мгновение.

Ларов также не сидел на месте. Не успел я моргнуть, как передо мной возникло лезвие гладиуса.

Кровавый бастард встретил меч Петра, высекая искры.

— Ме преподнесем Империи вас, господин Ливен! Как и Тетардию! — рассмеялся бородач, развернувшись вокруг своей оси и ударив навершием мне в висок.

Кувырком ушел от замаха и попробовал контратаковать, но мужчина намеренно сделал шаг вперед, не позволяя мне использовать бастард.

Пусть так.

На полпути лезвие раскололось на куски, оставляя в моей ладони лишь короткий кинжал, который я вонзил подмышку оппоненту.

Покров Ларова выдержал, хоть и ощутимо дрогнул. В ответ мужчина ударил кулаком мне в челюсть.

Перед глазами промелькнули звезды. Я перехватил кинжал обратным хватом и занес над открытой ключицей Петра.

Тот ушел в сторону, замахнувшись гладиусом наискосок снизу-вверх.

Два орудия схлестнулись вновь, освещая мрак шатра.

Снаружи шум всё нарастал, а к битве уже вскоре вернулись те пять магов. И еще с десяток прибывал снаружи, готовые сменить друг друга в момент нужды.

За пару мгновений я оказался в окружении среди опытных магов.

Черт возьми…

— Он нужен Рура живым! Так что не убивайте его! — приказал Петр нейтралам. Точнее, той части, что переметнулась на сторону дварфов.

Полетели первые заклинания. Проклятия, дебаффы, элементальные техники и прочее.

— Нет, ну это никуда не годится, — фыркнул я, хлопнув в ладоши.

Продвинутая магия земли: дрожь континента!

Удар пяткой породил чудовищную волну породы в непосредственной близости от меня. Маги начали шататься, кто-то даже свалился с ног. Большая часть техник так в меня и не попали, а те, что так и не изменили своей траектории, вгрызлись в многочисленные каменные столбы, что возникли на недавнем пустыре.

Шатер оказался разорван на ошметки, мебель обратилась в груды древесины, поднявшаяся пыль и почва скрыла меня от окружения.

Меня и Ларова…

Петр криво улыбнулся окружающему нас теперь ландшафту и поудобнее перехватил гладиус.

— Ты ведь действительно уже не используешь ману, а, князь? — скосил он взгляд на сверкающие изумрудные искры.

На капли эфира, видимые невооружённым взглядом.

Я нахмурился. Его слова были отчасти правдивы. Чем дольше я в Плеяде, тем меньше становилась доля маны в используемых мною техниках. Ведь какой толк, если можно вновь создавать заклинания из прошлой жизни?

Более могущественные, изысканные, эффективные!

Зачем себя вообще ограничивать?

Ларов снова расхохотался, словно прочитав что-то в моем выражении лица.

— Ты поддался этому краю! И стал его рабом! Прав всё же оказался Сухарев. Ты, князь, приведешь нас только к погибели, но никак не спасению, — в его смеющихся серых глазах танцевало пламя безумия. Отчаяния, смирения и потусторонней ярости.

Я позволил этим чувствам поглотить его. Как и многих других.

Я не сумел сберечь их от пагубного влияния Плеяды. И теперь мы вынуждены расплачиваться за допущенную ошибку.

И мне же придется всё это разгребать.

— Мне действительно жаль, — только и вздохнул я.

Жаль, что всё вышло именно так, а не как-то иначе.

Мужчина метнулся по кривой дуге ко мне, замахиваясь гладиусом. Кровавым лезвием отвел его в сторону. Мужчина внезапно отбрасывает свое оружие и наносит удар в бок. Броня сдерживает натиск, хоть я и морщусь от силы оппонента.

Тот не отступает, начиная развивать серию атак.

Голова, живот, шея.

Блоки сменяют друг друга, не позволяя противнику добраться до меня. Вспышка огня оставляет легкий ожог на щеке, когда пламенный шар пролетает мимо.

Следом летит молния, которая выбивает мелкие камушки из земли под нашими ногами.

На помощь Ларов подоспели первая тройка магов. Кровавые иглы и последовавшая взрывная волна не позволяют им исполнить намеченное.

Отвлекшись, я не успел обратить внимания на готовящуюся атаку бородача. То, что я первоначально принял за технику воздуха, оказался магией пыли.

Мельчайшие крупицы металла, кружась в воздухе, обрушились смертоносным клином над головой.

Сформированный мгновенно щит из крови должен был выдержать удар, но частицы просто обошли его, даже не заметив.

Раздраженно цокнув, я только и успел, что использовать взрыв маны прямо перед собой.

Бах!

Заданного импульса хватило, чтобы отлететь на пару метров назад, заодно восстанавливая кровавые бронепластины на груди.

Зато пыль оплавилась, оросив землю каплями раскаленного металла.

Из дыма и пепла начали выскакивать фигуры предателей, которые тут же обрушивали град техник при виде меня.

Каплевидный щит вошел с легкостью в рыхлую почву, используя ту, как дополнительную опору.

Слева и справа различались разрывы техник, патроны высекали искры, проклятия не пробивали уже мое телосложение, распадаясь беспомощными кругами магии.

И всё равно я сдавал назад. Слишком силен оказался град заклинаний, от которого щит и броня крошились прямо на глазах. На них стремительно росли подпалины, сколы, глубокие порезы.

С каждым мгновением всё быстрее и быстрее. Ведь общее число магов уже перевалило за добрых два десятка.

Но, внезапно, всё затихло на короткий миг. Вперед вновь вышел Ларов, пафосно взмахнув ладонями.

— Ты ослаб, князь! И потому мы покончим со всем этим фарсом здесь и сейчас! — заявил во всеуслышание Петр, вынудив меня покачать головой.

Действительно, пришла пора покончить со всем этим. Я надеялся, что они образумятся и не станут встревать в противостояние, стоит бою действительно завязаться.

Хотел верить, что нам не суждено было перегрызть друг другу глотки. Как же я ошибался.

— Петр Ларов, вы обвиняетесь в предательстве Российской Империи и ее вооруженных сил. А также личного состава экспедиции. Ввиду ваших прегрешений — вердиктом может быть только смерть, — прорычал я, скрывая лицо за кровавым забралом.

За спиной выросли пара могучих крыльев. Они стали крепче и больше с прошлого раза. Теперь их размах действительно составлял более четырёх-пяти метров.

На голове привычно место заняли два рога.

Ветра магии вторили мне, непроизвольно ощутив волнение эфира вокруг.

Продвинутая магия земли: гнев земного ядра!

В воздухе начали появляться десятки, сотни раскалённых сгустков лавы, в которые обращались куски каменных столбов.

Их окутала кровавая корка, сжимая и уплотняя, создавая подобие разрывного снаряда. Вот только подобных патронов хватит с лихвой на каждого.

Не успел никто отойти от столь необычной манипуляции со стихиями, как снаряды обрушились на пустырь, похоронив под собой десятки магов.

Бах! Бах! Бах!

Взрыв маны выбрасывал невероятное количество энергии. Но если бы всё на этом ограничились, то покров маны солдат выдержал бы еще два-три подобных подрыва.

Выдержал бы… Если бы не одно «но». Не успевшая остыть лава вслед за взрывом разлетелась во все стороны обильной волной, прожигая все на своем пути. Ее не могли остановить ни доспехи, ни плащи, ни даже укрепленная магией земли плоть и ослабленный покров.

Пустырь потонул в криках боли и возгласах. Следом же на тех рухнули кровавые иглы. Преимущественно милосердно и решительно обрывая одну жизнь за другой. Были еще те, кто пережил залп разрывных патронов, оттого тут и там гремели новый росчерки вспышек.

Очередная волна боли и отчаяния.

Люди бросались на меня, словно дикие животные, нет, подобно порождениям Плеяды. Безжалостно, без страха, в самоубийственной атаке.

Хотя это, скорее, я сам желал видеть происходящее за действительно. На самос деле предатели волновались, как никто другой. Их ментальное здоровье ощутимо подточилось за время похода. Что и привело к отчаянной попытке спастись.

Руровцы лишь удачно предложили тем «спасение». Использовали, как малых детей, в самос деле. А те и клюнули, намереваясь как можно скорее сбежать от всего этого. Они могли даже не верить противнику, но просто решили переложить все невзгоды на кого-то другого. Обвинить меня во всех прегрешениях и лишениях, что мы перенесли. Пошли простым путем.

Который, впрочем, вел к гарантированной гибели. Их, от моих рук, или же всех выживших от винтовок дварфов.

Я шагал по выжженому полю, смотря сверху вниз на бывших товарищей. Они сделали свой выбор и определились со стороной. Так сделал и я.

Такова война.

Жаль, что всё так вышло.

Кто-то молил о пощаде, некто еще верил, что сможет прибить меня, третьи и вовсе не обращали ни на что внимания, кроме как на собственные раны.

Петр Ларов же улыбался. С потухшими глазами он глядел в пустоту, лишившись половину тела. До самого последнего своего мига он верил, что действует на благо выживших. Что он помогает экспедиции.

Просто своими методами. И стол верный, но слабый разумом воин поддался лести и сладким речам Сухарева.

Его следовало прикончить с самого начала…

Впрочем, думать задним числом все горазды.

Тяжело вздохнув, я опустил веки мужчины и позволил тому покоиться с миром. Из жизни на моих руках. Но тем, кто направил их на меня — это лейтенант.

И я оторву ему его блядскую голову за подобное предательство. За столь вопиюще уродливый поступок.

— Даю слово, я покончу с этим порочным кругом, — прошептал я уже лишенному каких-либо признаков жизни мужчине и взметнулся в воздух.

Не думай, что ты бессмертен, лейтенант…