Мыс Иерихон

Глава двадцать седьмая

Я не верю в случайное везение. Я верю в шанс, но полагаю, что мы сами являемся творцами собственной судьбы — хорошей или плохой. И мне предстояло прожить самый счастливый день в моей жизни.

К концу той недели я уже выздоравливала физически. Ибупрофен[15] помогал уменьшить боль в поломанных ребрах. Когда занималась делами, мне удавалось поднимать, не вызывая боли, руку, хотя я и была вынуждена пользоваться повязкой. Мое лицо начинало приобретать зеленовато-коричневый цвет. Угроз от Мерфи я больше не получала. У меня стало хватать смелости на то, чтобы выходить одной из дома. Но я все еще боялась отъезжать от своего дома дальше чем на один квартал.

Но мои время и энергия полностью уходили на ликвидацию последствий незаконного использования данных моей личности. Продолжали приходить счета и возвращаться неоплаченные чеки. И хотя я не несла за это никакой ответственности, мне приходилось постоянно доказывать многочисленным кредиторам свою невиновность. Создавалось впечатление, что мне потребуется отправиться в суд, чтобы получить официальное решение о моей непричастности к этому мошенничеству.

Мне то и дело приходилось открещиваться от долгов. Воришки — предположительно Бриттани, Пи-Джей, Синса и Шон — продолжали открывать один за другим новые счета, снимали с них все, что было возможно, после чего просто отказывались от них и подписывались на новые кредитные карточки на мое имя. Единственное, что мне оставалось делать для того, чтобы уследить за этим, — ежедневно проверять отчет о кредитных операциях.

Мошеннические счета закрывались по мере того, как я уведомляла агентства кредитной информации. Но каждый раз я получала по электронной почте все новые требования об оплате. Я «наслаждалась» их чтением на экране, который превратился в один сплошной неоплаченный счет.

Это было возмутительно. До понедельника. Именно тогда я получила шанс, о котором мечтала.

Доказательство. Покупки после смерти Бриттани Гейнс.

Снаружи под напором холодного ветра гнулись вечнозеленые дубы. Я наклонилась к своему компьютеру и прокручивала изображение. Очередная тысяча долларов по счету от спа-курорта в Беверли-Хиллз. Две тысячи — магазину мужской одежды на Родео-драйв. Сто долларов — лавочке под названием «Блумсберри». Три сотни — «Коаст медикл». Две тысячи восемьсот — «Коллезиони Бенко», что также в Беверли-Хиллз. И самый большой счет, от которого я буквально потеряла дар речи — более одиннадцати тысяч долларов, — туристической фирме «Тропикал холидиз уорлд трэвл». Мошенникам нравилось путешествовать. Разумеется, первым классом. На Барбадос. В моем воображении возникли белоснежные пляжи, орхидеи, свешивающиеся с потолка, сладкие коктейли с фруктами и маленькими зонтиками. Я сильно сжала мои разбитые зубы и почувствовала, как они заболели.

Успокоившись, я внимательно изучила каждый расходный счет. Просмотрела счета двух магазинов одежды, мужской и женской, в Беверли-Хиллз. У меня поднялось давление. Я позвонила в эти магазины, и они подтвердили мои подозрения.

Один мужской костюм, темно-серый, авторской работы. Одно платье от «Касья Бенко». Это была одежда, в которой на свадьбе появились Пи-Джей и Синса.

Меня охватило возбуждение. Появилось первое свидетельство причастности Синсы к мошенническому использованию моих данных. Она, конечно, будет утверждать, что платье ей купил Пи-Джей и что она ничего не знала о том, что покупка была жульнической махинацией. Я вернулась к воспоминаниям о свадьбе, о том, как демонстративно Синса проявляла свою любовь к Пи-Джею. Возможно, это было связано с тем, что он нашел способ превратиться в состоятельного мужчину, способного содержать ее. Но я сомневалась в том, что Пи-Джей действовал в одиночку. Я прочитала отчет об операциях с новой кредитной карточкой, чувствуя какую-то фальшь.

— О нет! — Я взяла со стола визитную карточку, присланную вместе с цветами, и в злобном отчаянии проворчала: — «Блумсберри».

А я еще по глупости послала ему записку с благодарностью. Вернувшись к компьютеру, я продолжала читать записи произведенных затрат. Вот туристическая фирма «Тропикал холидиз уорлд трэвл». Не так давно Пи-Джея не было в городе. Неужели он? Я не знала. Но, пристально глядя на экран компьютера, я с отвращением подумала о том, что́ там покажется еще, в этом неоплаченном счете. В это не хотелось верить.

Позвонив в «Коаст медикл» и получив утвердительный ответ, я взялась за ключи от автомобиля и поехала в город.

Сосед Пи-Джея по комнате никак не ожидал, что дверь, которую он попытался захлопнуть перед самым моим носом, я открою пинком. Честно говоря, я этого сама не ожидала. Сосед заморгал и отступил. С высоко поднятой головой я вошла следом.

— Я спрашиваю, где он.

— Не имею понятия. Честно.

Я подняла с кофейного столика чашку, на дне которой осталась липкая жижа.

— Если не хочешь, чтобы я тебя сейчас вот этим обдала, говори.

Он отступал.

— Хорошо, хорошо. Он ушел в какой-то модный ресторан.

— В какой именно? Подумай, подумай как следует. Сейчас же.

Пирсинг в его нижней губе задрожал, а в глазах появился признак того, что он начинает понимать.

— Он звонил, чтобы повторно проверить, забронировано ли ему место, — сказал сосед и показал на телефон: — Нажмите кнопку повторного вызова.

И, Бог мой, каково же было мое удивление, когда метрдотель ответил:

— «Сан-Исидоро-Ранч».

Да, Пи-Джей забрался так высоко по социальной лестнице, что в любой момент мог свалиться с нее. И, возможно, с помощью кредитной карты Эван Делани.

— Подтвердите бронирование, — попросила я, — на имя Блэкберна.

— Столик на двоих? Да. На тринадцать часов, — ответил метрдотель.

Я повесила трубку, выдернула телефонный шнур и положила его себе в сумку.

— Эй! — запротестовал сосед.

— Пи-Джея за ленчем беспокоить не стоит.

Во всяком случае, этого не должен делать его сосед по комнате.

«Сан-Исидоро-Ранч» разместился в зелени холмов Монтесито, и, подъезжая к ресторану, я вдруг поняла, что моя одежда не соответствует уровню этого заведения. Джинсы, ковбойские ботинки и старая сорочка из грубой хлопчатобумажной ткани, которую я взяла у Джесси. Правду сказать, на этом ранчо скотом не занимались с начала девятнадцатого века. Теперь здесь в моде знаменитости и высокопоставленные лица. Именно здесь поженились Вивьен Ли и Лоуренс Оливье, а Джон Фицджералд Кеннеди и Джеки провели свой медовый месяц. Прибывающие гости рассчитывают получить здесь гусиную печенку и массаж по технологии индийского учения аюрведа. Что же касается ресторана «Стоунхаус», то он считается самым лучшим в Калифорнии и славится изысканностью манер. Поэтому менеджер ресторана не позволила себе онеметь от изумления, когда я вошла в одежде статиста из вестерна Джона Форда с поцарапанным лицом и с рукой на перевязи.

— Могу я что-либо для вас сделать? — спросила она.

— Я с мистером Блэкберном.

Взгляд женщины стал участливым и понимающим. И она провела меня в ресторан.

Пи-Джей сидел в дальнем конце переполненного зала у окон спиной ко мне. От платанов, которые были видны в окнах, падала густая тень, отчего было невозможно разглядеть молодую женщину, которая сидела напротив него. Это была ширококостная девушка с кудрями в стиле мадонн Рафаэля и веселыми искорками в глазах. Но я легко распознала темно-серый костюм Пи-Джея и его экипаж — дешевую инвалидную коляску, взятую в аренду в «Коаст медикл».

Пи-Джей наполнял бокал молодой женщины белым вином. При этом она внимательно слушала, что он говорил, и согласно кивала.

— Заказ студийного времени и наем джаз-банда, — говорил он. — Я знаю, что у вас сложились непростые отношения с ребятами, с которыми вы были связаны, но для подобных дел нужны профессионалы, сессионные музыканты из Лос-Анджелеса.

Она прикусила губу, пребывая в явном возбуждении, и смотрела ему в рот с сияющей улыбкой подобно мистику, которому явилось прекрасное видение. Пи-Джей пребывал в полном упоении от роли, которую играл.

У меня пульсировало в висках и в подбитом глазе, но впервые после того, как меня избили, я не чувствовала никакой боли. Только жар. Я подвинула к столу стул и села рядом.

— Да и продюсер стоит дорого. Но они всегда готовы к услугам. Он…

— Му-у, — промычала я.

По его глазам было видно, что он шокирован и напуган. Испуг, впрочем, прошел после того, как он вдохнул. Итак, игра начинается.

— Какой красивый костюм. Ты меня представишь?

Пи-Джей помолчал достаточно долго, чтобы можно было понять, что́ он сейчас думает. Потом он осторожно показал рукой на молодую леди по другую сторону стола и сообщил:

— Это Деви.

— Привет, — сказала я, протягивая ей руку. — Кэтлин.

У нее было простодушное лицо, и она не скрыла удивления, вызванного моим появлением.

— Ух ты! Что случилось?

— А разве он вам не говорил? Ну что вы, он и не стал бы это делать. Он человек чувствительный. — Я положила ладонь на руку Пи-Джея. — И он уважает право адвоката не разглашать информацию, полученную от клиента.

Она кивнула. Рука Пи-Джея, лежавшая под моей, напряглась. Я пожала ее. При этом его указательный палец нервно задрожал.

— Выйдем? Разговор будет более… конфиденциальным.

— Он займет не более минуты. Мне не хотелось бы прерывать ваше свидание, — сказала я.

— Это не свидание.

Деви выпрямилась и закачала головой:

— Нет-нет. Это деловая встреча. — Но ее щеки при этом стали пунцовыми. — Джесси помогает мне записать диск.

— Джесси — парень полезный, — сказала я.

Она робко взглянула на него. Взгляд был полон страстного желания и тоски, словно ей доставляла душевную боль мысль о его трагической судьбе. Романтическая боль. Я видела, как подобные взгляды другие женщины бросают на Джесси, отчего у меня возникало желание снять с них скальп. Взгляд девушки буквально повергал Пи-Джея в экстаз.

Деви я видела где-то и раньше. Неужели она пела в местных клубах или устраивала любительские театральные постановки по городу?

— Дайте-ка угадаю. Вы поете с «Блэк уотч рекордс»?

— Правильно, — подтвердила она. — Вы тоже к ним приписаны?

— Я не музыкант. Но я знаю, что «Блэк уотч» является торговым знаком фирмы «Джимсонвид», а Джесси тесно связан с Рики Джимсоном.

Она улыбнулась:

— Я знаю. Вот почему Синса порекомендовала мне его.

Вот так-то.

Пи-Джей беспокойно заерзал. Я опустила руку под стол и похлопала его по колену. Он крепко сжал губы и посмотрел на меня, надо думать, своим самым «адвокатским» взглядом.

— Почему бы нам все-таки не выйти на минутку, так чтобы тебе не было бы необходимости беспокоиться по поводу разглашения… деталей, касающихся адвоката?

— Все в порядке. Меня ничто не смущает. Она может слышать весь наш разговор, — сказала я, сжимая его ногу.

У Пи-Джея дернулось колено, и ему потребовалось некоторое усилие, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица.

К столу подошел официант и спросил, не желаю ли я что-нибудь выпить. Я заказала двойную порцию бакарди. Пи-Джей украдкой взглянул на меня.

Я улыбнулась девушке:

— «Деви». Ведь это что-то индийское — имя индуистской богини.

Девушка засмеялась, явно польщенная.

— Богиня. — Смущенный смех. — Только не я. Едва ли. Это сокращенное имя. Полное — Девора Гольдман. Чистокровная еврейка.

Потребовалась какая-то секунда, и я вспомнила, где видела ее фотографию. В рамке на столе рядом с фотографией ее отца, Чарли Гольдмана, профессора античной литературы.

Она была дочерью Лавонн. А еще она училась вместе с Синсой в средней школе, а теперь в колледже. Это означало, что Пи-Джей сейчас проявлял либо невообразимую энергию, либо полную неосведомленность. Я с безразличным видом положила руку на стол, прикрыв ею вилку, и серьезно посмотрела на Деви:

— И давно ты дружишь с Синсой? Поэтому она и порекомендовала тебе фирму Джесси?

Я вернула руку с вилкой к себе на колени.

— Она сказала, что Джесси — это человек, у которого можно проконсультироваться по законодательству, касающемуся развлекательных мероприятий. А она в этом разбирается.

Я уколола Пи-Джея вилкой в ляжку. У него дернулись плечи.

— А что насчет твоей мамы?

Девушка смутилась:

— Она занимается судебными тяжбами, а не развлечениями. Вы знаете мою маму?

— Разумеется. Лавонн Маркс. Отличный адвокат.

У Пи-Джея отлила кровь от лица. Так что речь шла о его неосведомленности. Он не знал о том, что Деви — родственница босса Джесси. Я ткнула вилкой еще раз, на этот раз сильнее, так что он сразу отключился.

Деви тоже побледнела, но по другой причине.

— Мама не знает… она не стала бы… я хочу сказать… это мое собственное решение.

— Она не знает, что ты собираешься подписать договор на звукозапись?

— Еще нет.

— Дело в том, что ей хотелось бы видеть тебя в юридической школе, а не в джаз-банде, исполняющем рок-н-ролл.

— Видите ли…

Ее плечи расслабились.

Официант принес мой напиток. Запах рома был сногсшибательный.

— Кто финансирует сделку на звукозапись?

Деви посмотрела на Пи-Джея, словно ждала от него подсказки. Пульсация в моих висках стала еще сильнее.

— Попробую отгадать, — сказала я. — Фонд колледжа?

Я снова прибегла к помощи вилки. На этот раз я сделала ему два сильных укола.

Пи-Джей вздохнул.

— Кэтлин, я не хочу больше тебя задерживать. Давай-ка я провожу тебя к твоей машине.

Он отодвинулся от стола, неуклюже откатившись на своей инвалидной коляске. Хорошо, выжимаем педаль до самого пола.

— У тебя есть зажигалка? — спросила я.

Он с трудом развернулся и с подозрением посмотрел на меня:

— Зачем?

— А у тебя, Деви?

— Конечно.

Она вынула из сумочки зажигалку и подала ее мне.

Я оттолкнула свой стул назад, как будто собиралась встать, но вместо этого преградила Пи-Джею путь.

— Подожди, я чуть не забыла рассказать тебе, что со мной случилось.

— Конечно. — Деви оперлась на локти. — Если это не слишком личное.

Пи-Джей вспотел.

— Именно личное.

— Ничего подобного, — возразила я.

Он толкнул коляску вперед.

— Нет, тебе не следует снова возвращаться к этому.

— Совсем наоборот. Должна же я иметь какую-то отдушину. — Я наклонилась к Деви: — Это был полный обвал. Настоящий спектакль.

Деви с великим любопытством таращила на меня глаза.

— Спектакль… Это как шоу на ТВ?

— Что-то в этом роде. Ты когда-нибудь слышала о так называемом ошибочном опознании?

По ее лицу было видно, что она сомневается.

— Звучит как что-то знакомое.

— Этот жанр мы называем «экстремальной реальностью». Некто без твоего ведома выступает под твоим именем. А потом смотрим, кто попадет в наиболее неприятное положение — ты или мошенник.

— Это на самом деле звучит экстремально, — согласилась Деви.

— После этого наступает самое интересное, — заверила я ее и внимательно посмотрела на Пи-Джея.

Его глаза чуть ли не вылезли из орбит. А на лице можно было прочитать готовое сорваться с языка слово «дерьмо».

— Эван, все будет в порядке. Но по-моему, тебе уже пора принимать лекарства.

Я снова повернулась к Деви:

— Главное в ошибочном опознании состоит в том, что участники не могут точно прогнозировать, когда и как на них скажутся последствия. Вот почему мы не цепляемся за студию, а переносим действие на натуру.

Деви кивала. Она был явно заинтригована.

— Потому что ты никогда не знаешь, какие действия предпочтет мошенник. Так ведь? — спросила я, обращаясь к Пи-Джею.

— Кэтлин, ты страшно побледнела. Думаю, что я должен отвезти тебя домой.

— Например, где твой центр тяжести? — спросила я.

— Я не…

— Колени, задница, ось заднего колеса.

Он откинулся назад и поднял руки, прежде чем, как мне показалось, понял, что ответ на этот вопрос у него есть.

— На уровне бедра. Посредине седалища.

Я согласно кивнула и, улыбаясь, смотрела то на нее, то на него.

— Понимаешь? — Я встала. — Вот почему мы исполняем спектакль живьем.

Я обошла Пи-Джея и встала позади него, так что мне было видно окно, а ему — остальную часть ресторана. Пи-Джей слишком поздно почувствовал грозящую ему опасность. Я схватила его за плечи и быстрым движением наклонила его назад.

Он упал на пол. Деви пронзительно вскрикнула, кто-то крикнул «О Боже!». Застучало столовое серебро. Застольные разговоры прекратились.

— Центр тяжести мужчины в районе его груди, отклонись назад, и ты перевернешься, — пояснила я.

Деви вскочила на ноги. Пи-Джей лежал, распластавшись, на полу, потрясенный и напуганный. Он понимал, что ему нужно было бы начать двигаться, но в этом-то и состояла главная трудность.

— Что с тобой? — обратилась к нему Деви.

— Свадебное слабоумие. Вызови полицию.

Деви посмотрела в зал, по которому к нам шел метрдотель.

— Вызовите полицию.

Пи-Джей поднял руки подобно тому, как это делает человек, который лечит внушением.

— Нет, нет! Никакой полиции.

Деви обежала стол, упала на колени рядом с ним и стала осторожно касаться его груди, словно боялась, что он сейчас рассыплется.

— Тебе больно?

— Пока нет, — вмешалась я разговор я. — Но он весьма близок к этому. Двадцать, девятнадцать, восемнадцать…

Он протянул руку к коляске. Я подняла ее и поставила рядом с собой, ближе к окну и подальше от Пи-Джея.

Деви так и порхала над ним подобно бабочке.

— Что я могу сделать?

— Тебе придется поднять его. Семнадцать. Или я сейчас взорвусь и начну громко кричать. Самые разные вещи.

Он посмотрел на меня безумным взглядом:

— Не нужно. Я сам могу встать. Отойдите в сторону.

Несколько посетителей и метрдотель взяли меня в кольцо. Метрдотель высокомерно позвал меня к себе двумя пальцами:

— Мадам, вам нужно уйти. Следуйте за мной.

— Отойдите, Пьер.

Я оттолкнула его прочь с помощью коляски. Пи-Джей размахивал руками.

— Не трогайте ее.

Деви поднесла руку к своему горлу.

— Он парализован. Оставьте его.

— Помни, я сделала тебе двухминутное предупреждение до того, как взорвусь. Осталось шестнадцать секунд.

— Кэтлин, тебе нужна помощь. Позволь мне отвезти тебя домой.

— Пятнадцать. Кредит и мошенничество. Четырнадцать. Занятие юридической практикой без соответствующей лицензии.

— Джесси, что мне делать? — спросила Деви.

— Это не Джесси. Тринадцать.

— Что вы хотите этим сказать? Конечно же, это Джесси.

Она с ужасом озиралась вокруг, а он полз по полу, пытаясь добраться до своего стула.

Пи-Джей работал в поте лица.

— Пожалуйста… возвращайтесь к своим блюдам. Позвольте мне сохранить свое достоинство.

Метрдотель отошел назад. Я взяла свой бокал с двойным бакарди.

— Двенадцать, Пи-Джей… Одиннадцать.

— Пи-Джей? Кто такой Пи-Джей? — спросила Деви.

— Это он. Десять. Кража в особо крупных размерах. Девять. Этот костюм. Восемь. Платье для Синсы. Шесть. Цветы, которые ты прислал мне. Пять.

Он продолжал ползти.

— А что случилось на счет «семь»?

Я отставила коляску так, чтобы он ее не достал.

— Четыре. Авиабилет первого класса до Барбадоса. Скажи, кто ты такой?

— Эван… Кэтлин…

— Три. Притворяешься паралитиком, хотя здоров как бык.

Люди начали оборачиваться. Метрдотель, официанты и все сидящие в зале внимательно наблюдали.

— И это для того, чтобы надуть эту девушку и выманить у нее деньги.

— Нет.

— Два. Разбиваешь сердце… — тут мой голос дрогнул, — родному брату.

— Я этого не делал.

— Ты делаешь это прямо сейчас. Один. Валишь всю вину на Бриттани Гейнс.

Он дополз до стола, тяжело дышал и ничего не говорил.

— Ноль.

Я выплеснула ром ему в лицо. Еще больше открытых от изумления ртов и восклицания: «Ну и стерва, черт побери!»

— Теперь я дошла до состояния бешенства.

Я достала из повязки зажигалку Деви. Подняла вверх, держа палец на зазубренном колечке. Лицо у Пи-Джея стало белым.

— Ты когда-нибудь слышал о напитке, который называется «Пылающее дерьмо»?

— Чистый бакарди — это не…

— Нет, это ты пылающее дерьмо.

Я щелкнула зажигалкой. Вспыхнуло пламя. Пи-Джей вскочил на ноги и во всю прыть помчался к выходу.