Мысли и склянки (СИ)

Часть 5

«Амортенция — сложнейшее и мощнейшее приворотное зелье, которое практически невозможно определить без специальных экспертиз», — это Драко помнил ещё с первого курса Академии. Когда Малфой пришел в тот день на занятие, он не сомневался, что получит высшую оценку, так как назубок помнил рецепт амортенции, которую они с однокурсниками варили еще в Хогвартсе (у Драко было преимущество, так как, на сколько он знал, зелье являлось запрещённым во многих других странах, и, конечно же, там школьники его не изучали). Однако на лекции выяснилось, что то, чем поделился с учениками Слизнорт, было не более чем облегчённой копией, иначе — подделкой, которая действовала не дольше недели и требовала постоянной подпитки. Что нельзя сказать об оригинале, действие которого можно растянуть на целый год. К тому же, настоящее зелье куда мощнее, и человек, которому предназначается любовный напиток, становится под его воздействием тряпичной куклой в руках возлюбленного, не имея ни собственной воли, ни собственных мыслей. Это ужасало.

Поэтому никто не удивился, когда амортенцию наконец запретили на международном уровне. Драко в это время как раз оканчивал Академию. Возможности достать зелье практически не оставалось. У желающих было только два пути: либо сварить самостоятельно (но ингредиенты, которые включала в себя амортенция, найти оказалось крайне затруднительным занятием. Кроме того, подобные варева требовали определенных навыков и умений, чем абсолютно не обладал среднестатистический волшебник), либо купить на пока ещё функционирующем чёрном рынке (неизвестного качества и происхождения).

«Амортенция практически не имеет своего цвета — она может быть глубоко розовой, светло-голубой или темно-зеленой. Внешняя отличительная черта — это перламутровый оттенок. Однако его практически невозможно определить на уликах, которые попадают к вам на стол», — Драко вспомнил слова профессора по криминальным зельям практически дословно. — «Как вы знаете, зелье принимает аромат, который вы любите. И, если вам не нравится ничего необычного, например, запах керосина, и вам по душе цветочные, цитрусовые и свежие ароматы, то с большой вероятностью вы не сможете определить амортенцию самостоятельно», — Малфой помнил это так хорошо, будто слышал это вчера.

«Но как же её в таком случае обнаружить?»

«Все просто. Если вы не знаете, что за зелье перед вами, держите в уме, что это может быть амортенция, и сразу проведите ряд тестов, чтобы ее исключить»

Драко глупо уставился на разбитую кружку, которую держал своих руках. На дне все так же находились частицы неопределенного зелья — хотя уже теперь Малфой догадывался, что это. Почему Драко не исключил амортенцию сразу — большой вопрос, который Драко сразу же задал себе. Эти знания действительно были базовыми в криминалистике, и каждый начинающий зельевар их знал. Возможно, общий стресс из-за отсутствия каких-либо результатов в работе сказался и на него. А может быть, все потому, что за целый год работы Драко ни разу не сталкивался с подобным, и из головы просто вылетело то, что нужно было проверить в первую очередь. А, может, во всем виноват чертов Поттер, маячащий где-то рядом и только и поджидающий того, когда Малфой напортачит, чтобы лишний раз указать на его некомпетентность.

Драко был уверен на девяносто девять процентов в своей новой догадке. Теперь, когда он вдохнул аромат из чашки полной грудью, он более четко уловил ароматы — просто потому, что знал, что любит: ландыши выделялись, как и прежде, но за ними с большим усилием можно было различить запах дождя, древесной коры и чего-то свежего, чего уже Драко понять не смог. Теперь предстояло дело за малым: сварить амортенцию и сравнить магический состав двух имеющихся зелий, сделав ряд довольно сложных тестов. Это однозначно даст ответ, что было не так с варевом, которое выпил кто-то из авроров.

Сварить зелье, когда под рукой все необходимые ингредиенты, достаточно легко. Другое дело — амортенции необходимо настояться три дня для того, чтобы она действительно действовала и издавала тот самый запах. Поэтому Драко закончил работу уже к семи вечера, написал краткую записку Поттеру, что результат будет уже утром в среду на следующей неделе, сложил её в небольшой самолетик и отправил к тому в кабинет. Не дожидаясь ответа, Малфой собрал свои вещи и поспешил оказаться дома. Только когда он упал на кровать в своей квартире, громко вздыхая, Драко вдруг понял, как вымотался за эту неделю.

Следующее утро воскресенья — а значит, единственного и официального выходного, — началось для Малфоя в три часа дня. Кое-как разлепив глаза, он флегматично рассматривал шторы на окне, раздумывая над необходимостью их постирать.

За всю эту неделю он ни разу не видел кошмаров — возможно, они и встречали его ночью, но, во всяком случае, Драко их не запоминал, спал крепко и вставал гораздо позже, чем звенел будильник. Работа с Поттером изматывала, но Малфой сам виноват — так глупо проигнорировать главное правило зельеваров. Теперь Драко винил себя только за то, что позволил Поттеру снова помыкать собой, потому что это Гарри вывел его к тому состоянию, когда Малфой практически поселился на работе. Манипуляции Поттера срабатывали просто прекрасно, и Драко, сколько бы не противился, никак не мог им противостоять.

Его амортенция пахнет мятой. Драко лениво усмехнулся, смакуя эту мысль на кончике языка. Разве могло быть иначе? Поттер — одно сплошное воплощение свежего воздуха в мире Малфоя, и неудивительно, что он сам любит этот аромат. Кроме того, если верить староверам, мята — одно из самых сильных растений, и говорит о волшебнике, как о человеке крайне удачливом. Драко склонен доверять подобным сказаниям. (То, что ландыши символизировали собой безусловную любовь и верность, Малфой предпочитал игнорировать). Да, любимый запах на самом деле мало что мог сказать о человеке, но, если это еще одна возможность узнать Поттера чуть лучше — почему нет?

Драко заставил себя подняться еще через полчаса. Он принял душ, особенное внимание уделив своим волосам, потому что они чертовски пропахли табаком после работы с одним из вариантов зелий, выпил кофе и уселся в мягкое кресло у окна, делая выбор в пользу легкого чтива. Однако наслаждался книгой он недолго. Около шести часов вечера раздался громкий хлопок, заполонивший все помещение, а камин, располагавшийся напротив Драко, залило зеленым светом. Оттуда показался Блейз.

— Ты меня избегаешь? — было первым, что он сказал. Лицо Блейза выражало крайнее недовольство.

— Если бы я тебя избегал, то не оставил бы свободный доступ к своему камину, — парировал Драко, что, в общем-то, было не совсем правдой: он действительно не хотел встречаться с Блейзом после их крайнего разговора, на котором его разоблачили как школьника, а закрыть камин Драко попросту забыл.

— Ладно, — Блейз прищурился: он слишком хорошо знал Малфоя для того, чтобы в это поверить. — И чем ты собираешься заниматься сегодня вечером?

— Читать, — Драко показательно провел языком по кончику своего пальца и перевернул страницу. — И тебе советую иногда делать что-то подобное.

Блейз закатил глаза: ничего другого он и не ожидал.

— Собирайся, идем в бар, — кратко скомандовал он. Драко хотел было возразить, но в голове вдруг всплыло воспоминание о задании Уизли и о чувстве зависти, возникшем в груди, когда он узнал, что тот прохлаждался вечерами. Мысль медленно перетекла на лохматую голову Поттера, и Драко поспешил выбросить её из головы. Да, ему определенно стоит выпить.

Малфою понадобилось еще около сорока минут, чтобы собраться: он уложил непослушные волосы, придав им легкую (так задумывалось!) небрежность, освободив пару прядей, позволяя им упасть на глаза, выбрал для себя темную мантию, черные узкие брюки и белую рубашку — классика хороша всегда. Когда Драко наконец подошел к Блейзу, который все это время сидел в кресле Малфоя и листал его книгу, тот громко вздохнул:

— Неужели, ты готов, — он снова закатил глаза, небрежно отбрасывая книгу на подоконник, заменявший в квартире Драко журнальный столик. — Какая ужасно-приторная литература, — заключил он. Малфой надул губы.

— Я не хочу с тобой обсуждать свои вкусы в литературе, — обидчиво протянул Драко, бережно поправляя книгу, кладя ее в ряд к остальным.

— А вкусы в мужчинах? — Блейз усмехнулся на гневный взгляд друга и наконец поднялся с кресла. — Идем уже.

— А можно… — Драко задумался на секунду, спрашивая себя, хорошая это идея или нет. — Могу ли я позвать свою новую подругу?

Бар, который выбрал Блейз, набирал свою популярность среди волшебного сообщества тем, что там подавали магловские напитки — после войны люди вообще полюбили всё магловское: одежду, еду, песни и далее по списку (наверное, пытались таким способом заглушить боль войны). Драко и Блейзу даже пришлось постоять в очереди около пятнадцати минут в ожидании, когда появится свободный стол. Как только они опустились на мягкие бордовые диванчики, к ним подошла Джессика.

— Я старалась прийти как можно быстрее, — весело протянула она вместо приветствия, опускаясь рядом с Драко, тут же обращая внимание на Блейза. — Надеюсь, вы не очень долго меня ждали.

— О, поверь, — Блейз хищно облизнулся, и Драко чуть не закатил глаза, заметив это: он знал, что это значит. — Малфой собирается в десять раз дольше.

Джессика заливисто рассмеялась.

— Значит, есть, к чему стремиться, — она пробежалась взглядом по барному меню. — Я так понимаю, здесь нужно самим подходить за напитками?

— Да, я принесу, — Блейз поспешно вылез из-за стола. — Что будешь?

Джессика прикусила губу, еще раз взглянув на список:

— Вишневое пиво, — наконец ответила она. Блейз кивнул и, когда Драко сообщил, что хочет попробовать нечто под названием «мартини», отошел к барной стойке.

— Какой симпатичный у тебя друг, — Джессика проводила Забини явно заинтересованным взглядом и, о чем-то подумав, резко повернулась лицом к Драко: — Надеюсь, он не гей?

Драко приглушенно рассмеялся.

— Нет. Зеленый свет, — обнадежил он девушку, та театрально выдохнула. — Только учти, что его мотивы могут быть весьма легкомысленны.

— О, расслабься, Драко, я переживу.

Блейз вернулся спустя еще пять минут как раз в тот момент, когда Джессика начала уговаривать Драко сходить с ней в какое-то кафе недалеко от Министерства завтра во время обеда. Забини поставил кружку вишневого напитка перед девушкой и сел напротив с подобной кружкой светлого пива для себя.

— А где мартини? — уточнил Драко, хмурясь и уже зная ответ.

— Прости, у меня две руки, — пожал плечами Блейз. Джессика хихикнула, а Малфой лишь фыркнул и попросил Джесс его пропустить.

У барной стойки было довольно многолюдно, Драко понадобилось около минуты для того, чтобы понять, где начинается очередь, и в итоге он встал в ее конец. Малфой чувствовал себя раздраженным: он сейчас мог бы дочитывать свой любимый роман, а не стоять в очереди среди громких и пьяных людей за чем-то, что нарекается «мартини», и, в общем-то, может оказаться невкусным.

— Малфой, — по спине Драко прокатились мурашки, когда горячий воздух коснулся его уха. Тепло пропало почти мгновенно, вынуждая Малфоя повернуться.

Конечно. Этот вечер станет худшим за последний месяц.

— Поттер.

Гарри выглядел сносно. По крайней мере, так бы выразился человек, понимающий что-то в красоте, и сам Поттер здесь совершенно не при чем. Если говорить откровенно, темно-синяя рубашка, слегка сбитая в районе его груди и слишком — по мнению Драко — узкие синие джинсы действительно шли Гарри. Волосы пребывали в таком же беспорядке, что и обычно, однако в этот раз имели более художественный вид: должно быть Поттер впервые в жизни воспользовался расческой. Привычных круглых очков на носу не значилось. Оттого глаза Гарри ярко светили сквозь сумрак, которым был наполнен бар, и оттенялись пьяным игривым блеском. Драко понадеялся, что Поттер не заметил его оценивающий взгляд.

— Не ожидал увидеть тебя в подобном месте, — Гарри хмыкнул, в его руке был бокал с чем-то, внешне напоминающим огневиски, хотя Драко изучил барное меню и обратил внимание, что такого напитка здесь не подают. Возможно, это магловская подделка.

— Неужели ты всерьез думал, что я не хожу в бары? — Малфой насупился. Его очередь сделала шаг вперед, и Драко последовал за ней. Поттер не отстал.

— Просто думал, ты ходишь в более приличные места. Ты одет так, будто собрался в ресторан, — Гарри сделал глоток своего напитка и слегка поморщился.

— Что ж, я тоже умею развлекаться, — заключил Драко, собираясь отвернуться, но Поттер протянул ему свой бокал:

— Попробуешь?

— Это что? — Драко с опасением посмотрел вниз на темно-коричневую субстанцию. Конечно, Поттер вряд ли собирался его отравить, тем более он только что сам выпил из этого бокала.

— Виски, покрепче нашего аналога.

Малфой с бьющимся на затворке сознания сомнением взял бокал из рук Поттера. Прищурившись, он взглянул на Гарри и сделал глоток. На язык попала обжигающая жидкость и прокатилась по горлу, Драко дернулся, жмурясь от ощущения горечи: действительно, в разы крепче огневиски. Он облизал губы, собирая остаток вкуса, и протянул бокал обратно, возвращая свой взгляд на Поттера. Тот, не шевелясь, смотрел куда-то в район его шеи. (Возможно, взгляд был устремлен несколько выше, однако Малфой не желал на это надеяться).

— Поттер, — прокряхтел он, все еще чувствуя горечь в горле. Гарри хлопнул ресницами и забрал бокал.

— Ну как тебе?

— Весьма.

Мог ли Поттер смотреть на его губы, и, если да, что это могло бы значить? Может, Гарри действительно подсыпал ему какую-то отраву, пока Драко отвернулся или вроде того. Причин на подобные взгляды у Поттера больше не было.

— Парни, вы в очереди? — недовольно буркнул голос позади Гарри, и они вместе с Малфоем синхронно двинулись ближе к барной стойке, возвращаясь в линию.

— Ты написал мне, что разобрался с зельем? — спустя несколько минут неловкого молчания произнес Поттер.

— Да, — Драко не смог скрыть легкого самодовольства в своем тоне, и Поттер саркастично закатил глаза.

— И что же это?

— Узнаешь, когда я буду уверен на сто процентов.

— Так, значит, ты еще не уверен? — подначивал Гарри, на что Малфой снова начинал раздражаться.

— Я уверен, но нужна проверка, — Драко громко цокнул, не в силах сдержаться.

— Раз нужна проверка, значит ты уверен, но не до конца, — Поттер не унимался, прекрасно понимая, какой эффект оказывает на Малфоя. Если Драко прямо сейчас изобьет Героя на глазах у всех этих людей, то как скоро его упрячут в Азкабан?

— Знаешь, что, — пить мартини резко расхотелось. Драко вскинул рассерженный взгляд на Поттера, — я, пожалуй, пойду.

Он двинулся, намереваясь уйти от Гарри как можно скорее, но его запястье было поймано сильной рукой.

— Ну же, Малфой, я же просто шучу, — Драко взглянул на Гарри, в уверенности отыскать издевательство в его взгляде. Однако ничего подобного не нашел: Поттер выглядел слегка пьяным и очаровательным.

Малфой выдернул свою руку из цепкого кольца, оставаясь на месте. Наконец подошла его очередь. Он сделал заказ: мартини и виски — и практически сразу получил бокал с темным напитком, идентичный тому, что держал Поттер в своих руках, а спустя минуту еще один — высокий, на одной ножке и с прозрачной жидкостью внутри.

— Хорошего вечера, — услышал Драко, когда уходил. Отвечать он не стал.

Джессика увлеченно болтала с Блейзом уже несколько часов, накручивая прядь своих чудесных локонов на палец, явно флиртуя с его другом. И Драко даже пожалел, что позвал девушку, поскольку сейчас, в толпе волшебников, он остался совершенно один в компании своих мыслей.

Больше всего он боялся, что Поттер снова попадется ему на глаза, и тогда Малфой не сможет его игнорировать и обязательно будет следить за каждым движением Героя со своего места. Просто потому, что он делал так все школьные годы. Драко криво улыбнулся, но никто вокруг этого не заметил.

Все семь лет обучения стали для Малфоя игрой под названием «Завоюй внимание Поттера», ведь однажды Гарри действительно его не выбрал. И раз другом быть не получалось, пришлось выковыривать это самое внимание колкими придирками, граничащими с язвительными оскорблениями, — сколько бы не пытался Драко, иначе он не мог. Вся его жизнь сосредоточилась на этом очкарике в красно-золотой форме с солнечным взглядом и широкой наивной улыбкой. В детстве, еще до их знакомства, Драко им искренне восхищался, скрывая это от своего отца. После того, как Поттер отверг его дружбу, обида проросла в груди Малфоя и подпитывала уже искреннюю ненависть ровно до третьего курса. До того момента, когда Драко вдруг стал замечать за собой, что держит взгляд на Гарри слишком долго, цепляется все чаще, а соприкосновения с его кожей в процессе драк вдруг стали обжигающими и волнительными. Только обнаружив в себе странные порывы, Малфой запретил себе об этом думать — но не мог с этим бороться. Гарри заползал все глубже, пробираясь в каждый закуток его разума, в каждую мысль, каждую мечту и фантазию. Драко пытался — честно, пытался — не ловить улыбки, предназначенные не ему, не слышать смех, причиной которого он не являлся, и не видеть теплых взглядов, о которых мог бы только мечтать. Но ненависть все же переросла в больную и почти отчаянную любовь. Так просто произошло. И в какой-то момент Драко смирился.

Когда кончилась война, их пути наконец разошлись. Поттер ушел в Министерство устраивать свои порядки, а Драко — за парту в Академию. Конечно, он понимал, что рано или поздно, он снова увидит его, возможно, даже перебросится парой колких фраз, но отсрочка в три года закалила характер, и Драко научился контролировать свои чувства. По крайней мере, ему так казалось: фантазии о Поттере преследовали его только в особенно темные и долгие ночи (и иногда в кошмарах). Гарри стал абсолютно недосягаем, ровно до их первого разговора у Большого зала в Министерстве.

Малфой сжал бокал в руке и залпом выпил содержимое: кажется, это был шестой или седьмой. Мартини Драко совершенно не понравилось, а вот виски шло хорошо. Разум затуманился, и он невольно стал разглядывать толпу в поисках одной лохматой головы.

— Ты пойдешь? — раздалось откуда-то сбоку, и Малфой вынужденно повернул голову на звук. Джессика ожидала ответа. — Пойдешь танцевать? — повторила она вопрос, который явно задавала ранее: ее слова прозвучали особенно раздельно.

— Я не танцую, — пробормотал он в надежде, что обойдется без уговоров. Джесс кивнула, видимо, даже и не собираясь заводить спор, и вылезла из-за стола, утаскивая повеселевшего Блейза за собой.

Малфой хотел бы, чтобы в его жизни было тоже все так просто. Да, Блейз был влюблен в Грейнджер, но его влюбленность ограничивалась перечислением ее внешних характеристик — Забини не знал Гермиону, не понимал, что она за человек, и просто влюбился в образ, который сам же придумал в своей голове. Драко не сомневался, что Блейзу хватит пары вечеров в компании Джессики, чтобы очароваться ею и выкинуть Грейнджер навсегда из своей головы. Драко так сделать не мог — он знал Поттера, чертовски хорошо его знал, потому что следил за ним всю свою жизнь и продолжает следить сейчас.

— Кого ищешь? — Поттер бесцеремонно завалился на место, где буквально пару минут назад сидел Блейз, держа в руках два бокала виски. Один он любезно поставил перед Драко.

— Никого, — Драко опустил глаза на напиток, его начинало подташнивать: все же стоило сначала чем-нибудь перекусить. — Хочешь меня споить, Поттер?

— А что, если так? — Гарри хмыкнул, поймав удивленный взгляд Малфоя.

— Если бы я тебя не знал, Поттер, я бы подумал, что ты со мной флиртуешь, — Драко понадобилась вся смелость мира, чтобы это сказать. Гарри загадочно улыбнулся, отпивая немного из своего бокала.

— Ты же не запретишь мне это делать?

Малфоя бросило в жар или в холод — он не понял как, но кажется, он почувствовал все сразу. Резко захотелось пить и дышать — воздуха в баре было мало, и единственное, что он мог сделать — отпить виски, предложенное Поттером.

— Нет.

Он поднял глаза, сталкиваясь с Гарри. Должно быть, тот слишком много выпил — действительно слишком, потому что наверняка не понимал, с кем сейчас говорил. И, наверное, это было даже хорошо, потому что завтра им вместе сидеть на одном рабочем собрании. Если этот короткий разговор будет помнить только Драко, так будет для всех лучше. А Малфой обязательно — обязательно — позже посмакует его в своей голове и нафантазирует себе прекрасную жизнь, а потом тоже забудет этот вечер.

— Почему ты не танцуешь? — просто спросил Поттер, продолжая цедить виски. Если Гарри спрашивает такое, значит ли это, что он смотрел, чем занимается Драко все это время? И вообще, он здесь один или с компанией? — Твои друзья, кажется, хорошо проводят время, — Гарри мотнул головой в сторону веселящихся неподалеку Блейза и Джессики. Забини находился на неприлично близком расстоянии к девушке и вот-вот готов был залезть своим языком ей в рот. Драко стало неловко за ними наблюдать, и он снова посмотрел на Поттера:

— Я не люблю танцевать, — честно ответил он. Просто потому, что Малфой совершенно не представляет себя в окружении этих людей, активно двигающихся под странную его уху музыку. Просто потому, что Драко был воспитан не так.

— А со мной потанцуешь? — Поттер поставил бокал на стол, внимательно рассматривая Малфоя. — Я могу заказать что-то поспокойнее.

— Да, — совершенно безвольно ответил Драко. Он обязательно посокрушается об этом позже.

Поттер поднялся и ушел. Он не возвращался в течение пяти минут, и Малфой тут же подумал, что его обдурили, а он купился, будто ему пять лет. Наверняка, Гарри с кем-то поспорил из своих друзей, что сможет надуть Драко и заставить его как щенка сидеть на привязи и ждать хозяина. Малфой захотел уйти, но ноги не двигались, и он будто прирос к месту. Внутри него отчаянно велась борьба между чувствами и разумом. И пока, к его большому сожалению и к сожалению его гордости, чувства одерживали победу.

Но спустя еще минуту Гарри вернулся. Тепло улыбнувшись, он увел Драко на танцпол, и Малфой даже не заметил, как в какой-то момент оказался прижатым к Поттеру практически всем телом из-за большого столпотворения людей вокруг них. Заиграла какая-то медленная и спокойная мелодия, которую Драко слышал первый раз, но которая определенно подходила под его понятия о настоящих танцах. Малфою ничего не оставалось, кроме как осторожно обвить руками шею Гарри, стараясь совсем не касаться ее, пытаясь сохранить хоть какое-то самообладание. Поттер же достаточно уверенно опустил руки на его талию, слегка покачиваясь в такт музыки — Драко хотел бы умереть прямо здесь.

Смотреть в зеленые глаза напротив, задурманенные приличной дозой алкоголя, оказалось невыносимо. Поттер был прекрасным — его челка слегка налипла на лоб, румянец от большого количества выпитого заливал его острые скулы, а кожа в свете софитов казалось невероятно мягкой. Гарри так откровенно искренне смотрел Драко в глаза, что Малфой понял, что просто не может так больше. Он чуть сдвинулся, прижимаясь к Поттеру ближе, но теперь склонив голову тому на плечо, — Драко не может на него смотреть, когда находится настолько близко.

Продолжая ритмично двигаться и ощущая Гарри каждой частичкой своего тела, Драко вдруг почувствовал легкий аромат ландышей от волос Поттера — должно быть тот пользовался шампунем с этими цветами в составе — и усмехнулся: до того банально, что даже пошло. Он решил просто сохранить этот момент в памяти. Этот легкий и ни к чему не обязывающий танец был лучшим событием за всю его короткую и полную боли жизнь. Поттер чуть сжал руки на его талии, видимо, удерживаясь от угрозы свалиться, потому что ноги Гарри явно отказывались его слушать. Драко хотел бы повторить их размеренный танец на трезвую голову, но, даже будучи чертовски пьяным, понимал, что подобное не повторится никогда. Малфой подумал, что воспоминания об этом моменте могли бы вызвать патронус.

Музыка закончилась неожиданно, и Драко заставил себя отлипнуть от Поттера быстрее того момента, когда их объятия покажутся странными и неуместными. Гарри все еще выглядел фантастически.

— Завтра рано на работу, — произнес тихо Малфой.

— Не опаздывай, — ответил Поттер.

И Драко позорно сбежал.