N-P

*

Через несколько дней после кофе с Отохико, вечером, когда я собиралась с работы домой, у входа кто-то громко произнес мое имя.

– Госпожа Кано?

– Да, это я.

Я подошла, у входа стояла молодая женщина и улыбалась. Я узнала ее.

– Саги Такасэ, – представилась она. – Я узнала от своего младшего брата, что ты здесь работаешь, и очень удивилась.

По сравнению с братом в старшей сестре чувствовалось гораздо больше энергии, чем было на вечеринке. Красивое тело, улыбающееся лицо. Впечатление, как и раньше, приятное, но с тех пор, как я ее видела, она стала еще более женственной.

– Хотела сказать – давно не виделись, но мы ведь и тогда толком не поговорили, – сказала я.

– Согласна, но все-таки я тебя помню. Рада снова тебя видеть. Ты уже закончила работу? Не пойти ли нам перекусить? Если, конечно, у тебя нет других планов, – сказала она.

– Пойдем, – кивнула я. – С удовольствием с тобой пообщаюсь.

Вместо ответа Саги улыбнулась. Ее улыбка проникала в самое сердце, и оно становилось чистым.

Мы вышли из здания и направились к ближайшему французскому ресторанчику. Был тот час, когда прозрачное голубое небо начинало медленно вбирать в себя дневную жару.

– Небо вечером совсем уже летнее, – сказала Саги.

– Да. А на психологическом факультете есть кондиционеры? У нас нет, так что летом – ад!

Саги улыбнулась:

– У нас тоже нет! Поэтому я под каким-нибудь предлогом стараюсь работать в библиотеке.

Имя Саги – цветение – ей очень подходит, она как цветок. От нее истекает мягкий свет, а глаза ее широко раскрыты в радостном предвкушении жизни.

Ресторанчик был переполнен студентами. Лучи заходящего солнца из большого окна окрашивали шумное помещение в оранжевый цвет. Я заказала суп и французскую булку, Саги – бутерброд, крабовый салат на двоих и графинчик белого вина.

Совместная трапеза способствует общению, но мы с Саги, похоже, подружились сразу. Совершенно расслабившись, мы разговорились.

– Ты живешь одна? – спросила я.

– Нет, Отохико, как вернулся из Бостона, живет у меня, – из Иокогамы сюда непросто добираться. А на выходные я езжу в Иокогаму помогать дедушке и бабушке. Хожу с мамой по магазинам, обедаю вместе с ней. Ужасно быть единственной дочерью!

– Твоей маме не одиноко? Жили бы здесь вдвоем.

– Ну, как тебе сказать, обычно вдова не живет с родителями мужа, да еще в другой стране! Но мама у меня домоседка, почти не выходит на улицу, а дедушка с бабушкой такие прекрасные люди, что я поначалу даже сомневалась – когда же они наконец проявят себя с плохой стороны? Они отлично ладят! Необычная история, правда?

– Пожалуй.

– Когда мы жили с отцом, были тяжелые времена, и мама теперь ничего не боится. А ты? Одна живешь?

– Да, старшая сестра три года назад вышла замуж за англичанина и уехала с ним в Англию. Отец ушел от матери, но она два года назад снова вышла замуж и живет в Сэтагая. Поэтому я живу одна.

– Здесь?

– Нет, в районе F.

– Недалеко от меня. Странно, что мы с тобой до сих пор не познакомились…

– Ив самом деле, – согласилась я.

– Хорошо, что ты узнала Отохико на улице.

– Если бы он был в толпе, я, наверное, его бы не узнала. Мы столкнулись лицом к лицу на безлюдном склоне. Эта судьба.

– Мы почему-то часто о тебе вспоминали, хотя видели всего один раз.

– Не потому ли, что я пристально вас разглядывала? – улыбнулась я.

– Когда я узнала о смерти Тода, то сразу же подумала о тебе, – сказала Саги.

Я кивнула:

– А я даже на его похороны не ходила. Просто не могла! Понимаешь?

– Понимаю. У тебя было потрясение.

– Я слышала, ты занимаешься этими самоубийствами, – спросила я.

– Как сказать? Сначала я сама хотела перевести книгу, но потом испугалась. Возможно, у меня от отца тоже склонность к самоубийству. Говорят, такое передается по наследству. К тому же все, кто переводил эту книгу, выбрали смерть. Сначала я решила, что только я, его дочь, сумею это сделать. Выясню, почему они это сделали, и сама возьмусь за перевод. Заинтересовалась в связи с этим психологией, стала ее изучать. Много чего хочу сделать, – сказала Саги.

– Я тоже хочу, чтобы эту книгу издали в Японии. Если нужен черновой перевод, сделаю! Когда был жив Сёдзи, я ему помогала и, как видишь, жива, – засмеялась я.

– Если бы нас кто-то услышал, решил бы, что мы говорим о яде или взрывчатке.

– Для нас эта книга именно такая, – сказала я, и Саги утвердительно кивнула.

Я вышла из ресторанчика в приподнятом настроении. Кажется, лето будет интересным. На мостовой, сохранившей тепло, я сказала:

– Давай еще как-нибудь пообедаем вместе!

– Давай, я еще о многом хочу с тобой поговорить. Кажется, лето будет интересным. – Саги, улыбнувшись, посмотрела на меня. Как телепатка, подумала я. Мы, словно закадычные подруги, помахали друг другу руками и разошлись.

Уже расставшись, я сообразила, что Саги почти не говорила о своем брате. «В таком возрасте не до него», – подумала я, и все-таки мне было жаль тех двоих, что на той вечеринке с улыбкой смотрели друг на друга.