На 127-й странице

Сцена 14

Утром я почувствовал себя лучше. Вернулась способность анализировать и делать выводы. Еще до того, как в голове эти самые выводы сформировались окончательно, на меня накатила черная волна тоски и отчаянья того, что я уже никогда не увижу своих близких. Почему? Как так получилось? Где я оказался? Эти вопросы еще только начали появляться у меня в сознании, а я уже был уверен, что никогда не смогу ни увидеть, ни обнять дорогих мне людей.

Но сознание человека такая подлая сущность, которая ради своего выживания (а от тоски можно повеситься) может придумать оправдание для чего угодно. Не прошло и пяти минут после того, как я начал горевать, а внутренний голос один за другим подсовывал мне доводы для успокоения.

«А ты хотел жить вечно?»

«Нет, просто, это все как-то внезапно».

«Это всегда и везде внезапно. Читай классику».

«Да, читал я … Просто, когда это с тобой происходит… Так горько на душе…»

«Ты все равно ничего не можешь изменить. Ты не просто уехал в другую страну. Это прошлое и, скорее всего, параллельный мир. Лучше подумай, зачем тебя сюда отправили! Может быть, какая-то специальная миссия?!»

«А, вот это – грубая разводка для простаков. Какая еще миссия!? Просто так крутанулось колесо».

«Ну, извини, немного приврал, хотел тебя приободрить».

Этот разговор мог продолжаться еще долго, но помешал достаточно громкий женский голос, снизу.

Он настойчиво вопрошал:

– Мистер Деклер, вы уже проснулись? Мистер Деклер, вы меня слышите?

Кричать в ответ не хотелось. Я вышел из своей каморки. В чем был, в том и вышел. Серой нательной рубахе и такого же цвета кальсонах. Внизу, перед лестницей на мою мансарду стояла пожилая, но вполне бодрая женщина. Темное строгое платье, гладко зачесанные назад волосы.

– Гутен морген, фрау Бергман, – я решил блеснуть своим немецким, которого не знал. По ощущениям не знал немецкого и Энтони де Клер.

– О, вы решили говорить по-немецки. – Фрау Бергман замахала на меня руками. – Не напрягайтесь, вам, наверное, это вредно. Генрих сказал, что вчера вы были весь в крови и едва смогли подняться по лестнице. Что с вами случилось?

– Я упал с лестницы.

– Надеюсь не с моей?

– Нет, фрау Бергман. Это была другая лестница.

– Вам ничего не угрожает?

Этот разговор начал мне надоедать. Возможно, поэтому я немного нагрубил пожилой фрау.

– Ни мне, ни ежемесячной плате за квартиру совершенно ничего не угрожает.

– Как вы могли подумать …, – начала было возмущаться фрау Бергман, но я остановил ее.

– Фрау Бергман, прошу вас, пусть кто-нибудь, тот же Генрих, принесет мне большой кувшин чистой воды и хороших фруктов. Я пару дней не смогу выходить из дома.

В это Фрау Бергман поверила. Она оглядела меня, словно только сейчас увидела недостатки в моем одеянии. Я надеялся, что мой вид подтвердит, что мне никак не выйти из дома в ближайшее время.

– Хорошо, – согласилась фрау Бергман, вышла на улицу, и я тут же услышал ее голос. – Генрих! Генрих!

А я снова вернулся в свою комнатку.