На Калиновом мосту над рекой Смородинкой (СИ)

ГЛАВА 1

Так уж вышло, что у каждого человека взросление происходит по-своему.

Один живет себе, живет, а потом в какой-то момент понимает, что начал смотреть на окружающий его мир совсем иначе, нежели прежде. Он взрослым стал постепенно, незаметно для себя самого.

У другого же глаза открываются резко — жизнь подсовывает такую ситуацию, которая бьет его по голове, да так сильно, что хочет-не хочет, а задумается: так ли правильны были его решения и поступки?

Взять, к примеру, меня. Дожив до двадцати лет, я уже считала себя взрослым разумным человеком, способным верно оценить любую ситуацию и взять ее под контроль.

Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, насколько глупо, самоуверенно и импульсивно вела себя в этом возрасте. Оправдывает меня только одно — практически все вчерашние дети считают, что, разменяв третий десяток лет, они автоматически становятся «большими и умными». Хотя, честно говоря, оправдание это так себе.

Разочаровываться в людях, как известно, всегда бывает горько. А осознавать, что ты сама — тупая дура, еще и очень обидно. Если же при этом чувства и эмоции находятся в совершеннейшем раздрае, а сердце, ощущается как мелко перекрученный фарш, получается такой дикий коктейль, что хочется или напиться, или умереть, или вернуться обратно в стеклянный гроб, висящий в подвале одного горного замка…

После разговора по душам на земном поле, меня отвели в расположенный неподалеку большой деревенский дом с деревянными оконными рамами, палисадником, заросшим одичавшей малиной, и большим яблоневым садом.

— Располагайся, девочка, — сказал мне тогда дядя Гриша. — Этот дом мой. Если понравится, живи здесь, сколько хочешь.

На самом деле, говорить, что меня «отвели» было не верно. Отнесли. Потому как самостоятельно я двигалась с большим трудом. Едва мы переступили порог, Горын Годинович начал что-то говорить о сытном обеде, который является основой хорошего самочувствия. Я же есть совсем не хотела, более того, была уверена, что после «фильма», увиденного в зеркале, кусок мне в горло точно не полезет. Однако, сев за стол, поняла, что съем сейчас и слона, и быка, и кого угодно.

Порция моя, однако, была совсем не велика — Валерик, наливая для меня в маленькую тарелочку жидкую кашу, долго бубнел о том, что благодаря «заботливому» мужу, который не удосужился поставить мне питательную сферу или хотя бы примитивную капельницу, к еде мне придется привыкать заново, ибо за две недели, что я провела в беспамятстве, пищеварительная система совсем разленилась, и нагружать ее большой работой сейчас нельзя.

С расспросами в тот день мужчины больше не приставали. Видимо, понимали — мне нужно время, чтобы прийти в себя. Попытались было меня развлечь, но дело это быстро бросили, и оставили одну.

Когда закрылась дверь в выделенной мне комнате, я села на кровать и почти без движения просидела на ней весь день и всю ночь до самого рассвета. Все это время перед глазами у меня то и дело вставали картины недавнего прошлого.

… светловолосый воздушник протягивает корзинку, которую я уронила в ярмарочной толпе… грустный взгляд волшебных голубых очей: «Мы вымираем, Василиса»… стремительный взлет вверх, а потом жаркий страстный поцелуй… горный пикник… «Ты — мой светлячок в этом непроглядном одиночестве»… огромные яркие звезды над головой, шум чудесного водопада, алтарь и два сверкающих на нем обручальных кольца…

Рыдания рвали грудь, но я сдерживала их изо всех сил.

… «Скажи мне, жена, чего бы тебе теперь хотелось?»… «Потерпи, моя нежная»…

А на рассвете пришла Варвара.

Дверь еще не открылась, а я уже знала, кто именно за ней стоит. Когда же она вошла в мою комнату, я, как в детстве, вскочила с кровати и бросилась к ней на шею.

— Мама! Мамочка! Мама!..

Мои слезы заливали ее платье, а она крепко прижимала меня к себе и что-то тихо бормотала на ухо.

— Мамочка, прости меня!

— Все хорошо, маленькая моя…

— Я так перед тобой виновата! Мама… Мне так плохо…

— Это пройдет, Василек. Это всегда проходит…

Потом мы в обнимку лежали на кровати. Мать гладила меня по волосам и баюкала, как ребенка, пока моя истерика полностью не утихла.

Через некоторое время в комнату бесшумно проскользнул Валерик. Поставил на стол поднос с какой-то едой и так же тихо ушел.

— Ты будешь меня ругать? — спросила я у Варвары, глядя, как она, разобравшись в баночках и тарелках, принесенных нашим ундом, делает мне овощной бутерброд.

— Нет, — ответила мать. — Ты себя сама уже наказала, Василек. Да так, что сильнее некуда.

— Прости меня.

— Это ты меня прости, — она поставила передо мной чашку с чаем, вручила бутерброт. — Мне нужно было вести себя с тобой иначе. И про кащей нужно было рассказывать больше и подробнее.

— Мам, я ведь вышла замуж.

— Да, Горын мне рассказал, — вздохнула Варвара. — Пусть теперь зятек мне только попадется!..

— Я не верю, что Влад хотел меня убить. Отказываюсь в это верить, мам. Да, зеркало мне много чего показало, но…

— Знаешь, я тоже сомневаюсь, что Лавровичу была нужна твоя смерть. Вита — да, а смерть — вряд ли. Скорее всего, он просто не рассчитал твои силы. И поэтому чуть не убил.

— Мам, я ведь вам с Еленой отправляла послание. Вы его получили?

— Да. Лена говорила, будто ветер ей твоим голосом нашептал, что у тебя все хорошо. Она, к слову, только после этого более-менее есть начала и реветь перестала.

Ох… Какая же я свинья!

— Вы меня искали?

— О! — усмехнулась мать. — Дома до сих пор шум стоит. На поиски едва ли не все члены Совета поднялись. От остальных стихийников пришлось твою пропажу скрывать, чтобы те на эмоциях не пошли из-за одного придурка других воздушников резать. Ты ведь в горах была?

— Да, — я только сейчас обратила внимание, что мама сильно похудела.

Дядя Гриша прав — одни глаза остались.

— Мы сразу так и подумали. Потому-то все к поискам и подключились. Пока замок Лавра стоял без хозяина, найти его было легко. А как Влад в него переселился, практически не реально. Ты ведь знаешь, что замок блуждающий?

— Нет, — удивилась я.

— Он то появляется, то исчезает. Плюс чары невидимости и магические щиты. Отыскать такой дом очень тяжело. Спасибо, Валерушка про зеркальце вспомнил, а то так бы ты и сгинула.

Несколько минут мы молча пили чай.

— Ты расскажешь мне, что там у вас произошло? — спросила мать, когда я поставила на стол пустую чашку.

И я рассказала. Все, начиная с ночного разговора через переговорное блюдце, а она слушала не перебивая.

— Чудеса, — грустно сказала Варвара, когда мой рассказ подошел к концу. — Ты ведь всегда была серьезная, рассудительная. И вдруг так влюбиться! До одури! Если бы я сама не проверила тебя на приворот, решила бы, что это именно он.

— А приворот был, мам, — грустно улыбнулась я. — Только в самом начале. Я ведь всю ночь сегодня думала, вспоминала. Влад на меня сначала плохое впечатление произвел. И на озере, и на ярмарке в Славоградике. Глаза у него тогда были холодные, а улыбка жесткая, неприятная. А потом вдруг все изменилось. Я после той встречи долго его лицо вспоминала, голос бархатный. Знаешь, сама бы я ни за что к нему на вторую встречу не пошла. Он, скорее всего, это прекрасно понимал. Так как есть и пить из его рук я бы все равно не стала, думаю, Влад приворотным зельем просто надушился. Чуть-чуть, чтобы вызвать у девушки доверие. А дальше сработало его природное обаяние. Мне-то, как выяснилось, для того, чтобы влюбиться, многого и не надо. Вот только зачем ему это было нужно? Виту я и так согласилась отдать.

— Ты уже не рассматриваешь вариант, что и он мог тебя полюбить? — усмехнулась мама.

— Я уже не знаю, что мне думать. Просто все получается очень некрасиво. Если любил, зачем обманывал? Почему женился, а потом начал втихомолку виту тянуть? Да и для чего ему столько живительной силы, если кащи на самом деле не вымирают?

— Почему обманывал, я тебе, конечно, сказать не смогу, — серьезно ответила Варвара, — а вот на остальные вопросы отвечу. На самом деле, Василиса, мне нужно было рассказать тебе обо всем раньше. Ну да что уж теперь. Лучше поздно, чем никогда.

Она выпила остатки чая, тоже поставила пустую чашку на стол.

— Ты знаешь, Васенька, что у нас, берендеев, есть очень полезная способность — пропускать через свой магический резерв живительную силу земли и, если понадобится, делиться ею с другими. Однако, эта способность имеет свои границы. Правда, у каждого они свои — кто-то может дать виты больше, кто-то меньше, в зависимости от величины личного резерва. При этом, есть два случая, когда живительная сила хлещет из нас, подобно фонтану — в момент смерти и во время интимной близости. Теперь ты понимаешь, почему твой кащ так поспешно на тебе женился?

Мне сразу же вспомнились жаркие бессонные ночи, после которых я чувствовала себя подобно выжатому лимону.

Сердце сжалось.

Это ж каким гениальным актером надо быть, чтобы так правдоподобно сыграть нежность и страсть! Прости, мама, но я никогда не поверю, что Влад спал со мной только для того, чтобы выкачать побольше живительной силы. Не может этого быть.

— Еще один приятный бонус от вашего супружества — это полный иммунитет к злобствующим членам Совета, которые бы, конечно, выступили против вашей связи, — продолжила мама. — Это что касается брака. А по поводу виты… Есть у меня на этот счет одно предположение. Но для этого нужно рассказать тебе длинную предысторию.

Варвара быстро окинула взглядом принесенные Валерой тарелки, убедилась, что ничего съедобного на них не осталось, и принялась рассказывать дальше.

— На самом деле, Лаврович обманул тебя лишь отчасти. Кащи не бесплодны, но с рождаемостью у них всегда были проблемы. Хотя лично я считаю, что их численность регулирует сама природа. Воздушники ведь живут очень долго, Василиса, многие столетия. Были даже такие долгожители, которые умудрялись не одно тысячелетие разменять. А вот дети у них всегда рождались редко, не в каждой семье и не по многу, два ребенка — максимум, на который были способны воздушники. Вроде как происходит это из-за того, что у них у всех имеется на генетическом уровне некая мутация. Многие малыши рождаются уже изначально не способными к продолжению рода. Так что дети для кащей — это то сокровище, которое дороже всего на свете. Многие лекари и целители пытались решить их проблему с бесплодием, но ничего у них не вышло. Был среди этих энтузиастов один, который сумел дальше всех продвинуться в решении этой задачи. Звали его Лавр. Ты удивлена? Да-да, отец твоего благоверного супруга. Знаешь, на мой взгляд, этот воздушник являлся самым адекватным, добрым и здравомыслящим среди всех его подлых сородичей. По крайней мере, так было поначалу. К тому же, проблема отсутствия детей была для него очень личной — его жена Лада, которую Лавр не просто любил, обожал и боготворил, оказалась полностью бесплодна. Ходили слухи, что у нее имелась врожденная патология женских внутренних органов. Сама понимаешь, такое вылечить не просто, даже при помощи магии. А Лавр пытался, причем очень и очень упорно. Он, как и многие другие, экспериментировал с живительной силой земли, однако ничего у него не выходило. Оно и понятно — вита напрямую действует только на берендеев и простых людей. А потом Лавр вдруг нашел Яйцо.

— Яйцо?

— Да. Это такой артефакт, Василиса. Черный артефакт. Лавр так и не признался, где именно его отыскал, но для него он оказался бесценен. На самом деле Яйцо — просто объемный накопитель, внутри которого расположен еще один артефакт — Игла. При наполнении накопителя витой, Игла видоизменяет живительную силу в другой тип энергии, который может напрямую усваиваться и другими магами стихий. Первые же эксперименты с Яйцом и Иглой принесли потрясающие результаты. А уж когда Лада упросила мужа испробовать действие артефакта на ней, и от этого в ее женской болезни сразу же появился положительный сдвиг, Лавр просто ликовал.

— Он решил, что при помощи этих артефактов сможет вылечить не только жену, но и всех остальных воздушников?

— Именно. Но все оказалось не так просто и радужно. Для полноценной работы Иглы требовалось очень много виты. Настолько много, что берендеи, которые помогали Лавру в его работе, рисковали быть выпитыми досуха. Самому Лавру, стоявшему на пороге величайшего события в жизни его народа, это казалось несущественным. Эти берендеи не справляются? Позовите новых! Все равно на Соларе их, как грязи в болоте. К тому же, за помощь в экспериментах он платил очень хорошие деньги. Однако, требования каща скоро стали так высоки, что берендеи попросту перестали с ним сотрудничать. Кому захочется рисковать жизнью и здоровьем, пусть даже за приличное жалование? Лавру, который к этому времени, уже двинулся из-за своей великой цели умом, конечно, это не понравилось. О берендеях ему было известно достаточно много, поэтому он знал, как можно силой заставить их поделиться витой.

— Так начался геноцид?

— Почти. Сначала Лавр созвал ученый совет, на котором пожаловался на магов земли, не желающих помогать в лечении кащей. Особой поддержки его заявление не получило, поэтому он собрал сочувствующих ему воздушников и убедил их, что смерть нескольких берендеев станет шансом на излечение от бесплодия всего их народа. Так начались мелкие стычки со смертельными исходами. А когда вдруг выяснилось, что жена Лавра беременна, развернулась целая операция по истреблению берендеев.

— Он-таки вылечил ее.

— Не просто вылечил, в целом улучшил состояние ее организма. Лада не только без проблем выносила плод, она быстро и легко родила абсолютно здорового ребенка — мальчика, которого, как ты уже сама понимаешь, назвали Владом. Их малыш стал тогда настоящим символом победы над природой. Собственно, после этого и начался геноцид магов земли.

— Неужели Лавр не понимал, чем может закончиться истребление берендеев?

— Милая, он вовсе не собирался их истреблять. Ему просто нужно было наполнить витой Яйцо, чтобы Игла могла транслировать видоизмененную энергию на всех кащей. Однако, война шла, люди умирали, а Яйцо все никак не наполнялось. Возможно, его в принципе нельзя наполнить до краев. Хотя Лавр был почему-то убежден в обратном. Когда кащи потерпели поражение, этот воздушник куда-то спрятал свой артефакт, а вместе с ним бумаги, в которых описывалось как заставить его работать. На допросах Лавр так и не признался, где именно находится Яйцо. Его замок и городской дом обыскали до самого фундамента, но так ничего не нашли. А вот Влад, видимо, нашел.

«Артефакт очень большой и намертво вмурован в пол святилища…»

— Судя по всему, Яйцо по-прежнему находится в замке, — продолжила Варвара. — Я думаю, именно оно и тянуло из тебя силы. Возможно, Лаврович отыскал записки отца и проникся его великой целью. Впрочем, об этом сможет рассказать только сам Влад.

Я глубоко вздохнула и серьезно посмотрела на мать.

— Мама, мне нужно с ним поговорить.

— Можешь обижаться на меня, Василиса, но я намерена перекрыть тебе путь на Солару, — прямо сказала она. — Ты должна понимать — Влад, вольно или невольно, почти полностью иссушил твой магический резерв. На Соларе на восстановление уйдет несколько лет, учитывая, что его размер растет день ото дня. На Земле же на это уйдет года полтора, не больше. Соответственно, твоя инициация тоже отодвигается. Если бы не история с побегом и магическим истощением, уже следующим летом ты стала бы полноценной магичкой. Теперь же инициацию придется ждать еще года три. Или даже больше.

— Я все понимаю, — кивнула я. — Но мне действительно нужно поговорить с Владом. Я не верю, что он все это время просто меня использовал.

— Именно поэтому путь я тебе и перекрою. Знаешь, Василек, в жизни каждой женщины есть такой мужчина, от которого у нее сносит голову и отключается мозг. Лаврович для тебя именно такой экземпляр. Хочешь с ним поговорить? Я не против. Ему-то я путь на Землю не закрою. Если он любит, пусть сам к тебе на разговоры приходит.

— Как же он тут меня найдет?!

— Проще, чем ты думаешь. Вас ведь стихии поженили, а это значит, что теперь между вами сильная связь, которая поможет чувствовать друг друга даже на разных сторонах Калинова моста.

— Знаешь, мам, что я еще не понимаю? Если сама Солара одобрила наш брак, как может он быть обманным?

— Соларе для того, чтобы связать двух людей, нужна любовь. Не обязательно взаимная, Василек. Ты-то его любила, а нашей реальности этого вполне достаточно.

Собственно, так и началась моя новая, земная жизнь.

В доме Горына Годиновича я провела две недели. Неторопливо гуляла по полям, дышала привычным равнинным воздухом, пила парное молоко, которое дядя Гриша покупал для меня в соседней деревне. Словом, восстанавливала физические силы.

Когда тело мое более-менее окрепло, я переехала в наш земной дом — мама еще с незапамятных времен купила и содержала его на окраине одного из местных крупных городов. Там я сразу же принялась за дела, которые из-за своей скоропалительной свадьбы отложила на неопределенное потом.

Самым главным таким делом была, конечно же, учеба. О том, чтобы отправиться в Элорию, не могло быть и речи — мой колдовской резерв был на нуле, а в таком состоянии в магическом университете делать нечего.

Однако совсем бросать занятия, находясь на последнем курсе, было бы неправильно, поэтому образование свое я планировала продолжить, хоть и не совсем представляла, как именно это сделаю.

Здесь мне очень помогла Елена.

В первый раз сестра навестила меня на Земле на следующий день после Варвары. Правда, ее визит прошел не так мирно, как мамин.

Когда Лена вошла в дом дяди Гриши и увидела меня, первое, что она сделала — с чувством и от души «засветила» мне в глаз. Потом, правда, сама же приготовила примочки и мазь от синяков, ругаясь при этом такими словами, что Горын Годинович слушал ее с открытым от изумления ртом, а Валерик даже записал в блокнот парочку особенно удачных оборотов.

Когда сестра немного успокоилась, мы с ней заперлись в моей комнате и, обнявшись, долго ревели в два голоса. Потом ели пирожки с творогом, которые Елена принесла с собой из Лихолесья и уже спокойно и серьезно обсуждали события последнего месяца.

Внимательно выслушав мою историю, двойняшка похвалила намерение продолжить учебу и пообещала, что теперь будет часто навещать меня на Земле, а Владу при встрече оторвет голову.

В следующий раз сестра пришла две недели спустя и проволокла большую сумку с полным комплектом учебников и научных пособий для пятого курса стихийников земли и подробной учебной программой.

— Я сходила в твой универ и перевела тебя на удаленное обучение, — объяснила мне Елена. — В связи со сложной жизненной ситуацией.

— Но в моем универе нет удаленного обучения! — удивилась я.

— Теперь есть, — пожала плечами сестра.

— Как это?

— Очень просто. У тебя, как выяснилось, весьма хорошая репутация среди преподавателей. Они посчитали, что будет несправедливо, если такая талантливая девушка останется без диплома.

— Лена, у меня сейчас совсем нет магии. И появится она не скоро.

— Да, я им об этом сказала. Госпожа ректор согласилась немного продлить курс твоего обучения. Поэтому пока осваивай теорию, а как наполнишь резерв, будешь заниматься практикой. Экзамены, к слову, сдашь тоже удаленно, когда все изучишь. Я, так уж и быть, побуду гонцом между тобой и тамошним деканатом.

— Я когда-нибудь говорила, что ты чудо? — радостно улыбнулась я.

— Я и так это знаю, — засмеялась в ответ сестра. — Но ты, конечно, можешь похвалить меня еще раз!..

Словом, жизнь моя вошла в некоторую колею и медленно шагала по ней вперед. Я занималась, читала, много гуляла по городу, общалась с близкими людьми — и через переговорник, и лично, когда они навещали меня на Земле.

А еще ждала. Каждый день, собираясь на прогулку, я надеялась, что встречу Влада. Искала его в толпе незнакомых людей, с замиранием сердца вздрагивала от скрипа двери, оконного стука или тихого сигнала переговорного блюдца. Я много раз пыталась связаться со своим воздушником сама, но ничего получалось. Стоило задать мысленный облик мужа, как блюдце категорически отказывалось работать и превращалось в обыкновенную тарелку. Наверняка тут постаралась мама или кто-то из друзей нашего семейства.

Время шло, а Влад все не приходил. Каким-то неведомым, непонятным мне образом я чувствовала, что он жив и вполне здоров. Несколько раз ясно ощущала, что Влад пересек грань между мирами и находится где-то на Земле. Если бы не чары Варвары, возможно, я бы отправилась его искать сама, но они надежно удерживали меня от этих сомнительных действий.

Первые месяцы в своем новом доме я провела в неприятном депрессивном, полусмятенном состоянии. По ночам ревела от боли и тоски, уткнувшись носом в подушку. А когда засыпала, казалось, что я слышу голос своего воздушника, но раздавался он глухо и так далеко, что мне никак не удавалось разобрать слов. На мои же призывы голос никак не реагировал. После таких снов я чувствовала себя разбитой, как полудохлая кикимора. Эти видения здорово меня выматывали, однако, скоро они сами собой сошли на нет. Если бы я не была уверена, что кроме маминого удерживающего заклинания на мне нет никаких чар, обязательно бы решила, что нашей встрече с Владом что-то мешает. Но тут — увы.

Как и всякая по уши влюбленная девушка, я пыталась найти оправдание поступкам своего мужа и объяснение некрасивой истории, произошедшей в замке целителя Лавра. Находила целую кучу, но ни одно из них не могло выдержать даже моей собственной критики. С какой стороны не подойди, от всей этой ситуации ощутимо несло подлостью и обманом. Оставалось ждать Влада, чтобы задать все интересующие меня вопросы, глядя ему в глаза.

Но Влад так и не пришел.

Я ждала его год, два. А потом ждать перестала.

С течением времени эмоции мои постепенно улеглись, чувства успокоились, голова снова стала ясной и холодной. При воспоминании о бешеной эйфории, которую я испытывала во время свадебной церемонии, перед глазами теперь вставал образ вязкого озера, что едва не поглотило меня с головой. От этой картины меня начинало ощутимо подташнивать, и я гнала ее прочь из памяти вместе с любыми другими мыслями о своем супруге.

В какой-то момент я поняла, что больше не хочу ни разговаривать с Владом, ни встречаться. Мстить, впрочем, тоже совершенно не хотелось. Во-первых, в то время, что провела рядом с ним, я чувствовала себя по-настоящему счастливой, и за это ему уже можно сказать спасибо. А во-вторых, кащ преследовал великую цель, серьезно при этом рискуя не только моей головой, но и своей тоже.

Бог с ним. Пусть живет, как знает. Я его не трону, и он меня, надеюсь, побеспокоить так и не сблаговолит.

Теперь единственным напоминанием о моем неудачном супружестве был земной паспорт. В нем в графе ФИО значилось — Василиса Еремеевна Кащеева.

Как мы с Валерой ни старались переправить эту фамилию на какую-нибудь другую, ничего у нас не выходило. Госпожа реальность категорически отказывалась скрывать мою принадлежность к полувымершему семейству воздушников. И даже магия тут была бессильна. Осознав, что попытки обзавестись новым прозвищем бесполезны, я махнула на говорящую фамилию рукой.

После того, как я окончательно определилась с отношением к своей недолгой супружеской жизни, возник вопрос, как этому самому супружеству положить конец.

— Можем ли мы с Владом развестись? — спросила я у матери, когда она в очередной раз пришла ко мне в гости. — Можно ли вообще расторгнуть брак, который заключили стихии?

— Можно, — кивнула мама. — Только для этого нужно взаимное согласие супругов. Ты хочешь развестись? Прекрасно. Если Лаврович добровольно снимет с твоего пальца обручальное кольцо, брак будет считаться расторгнутым.

— Для этого мне нужно вернуться в Солару, — задумчиво сказала я.

— Не торопись, — отмахнулась Варвара. — Набирайся сил.

Калинов мост она закрыла для меня на пять лет, справедливо полагая, что уж за это время я полностью восстановлюсь. И, конечно же, оказалось права.

Мой резерв наполнился силой очень быстро — всего за десять месяцев. Это позволило пораньше приступить к изучению практического курса стихийной магии и сдать выпускные экзамены почти одновременно с другими студентами. Елена, как и обещала, курсировала между Землей и Элорией, передавая преподавателям мои лабораторные работы, а потом в один прекрасный день принесла из очередного такого похода диплом о моем высшем магическом образовании.

А вот инициация состоялась только через три года после обретения сил, как и предполагала Варвара. Собственно, после того, как в туманное весеннее утро мать-земля дала мне свое благословение, я попросила маму вернуть меня домой, но она только покачала головой.

— Пять лет, Василек, — твердо сказала она. — Твой резерв еще растет, наполни его по максимуму. Сама понимаешь, на Соларе столько дармовой силы не будет.

— Не слишком ли долго, мам? — скептически поинтересовалась я. — Солара вот-вот позовет меня обратно, и никакой Калинов мост ее не удержит.

— Это проблема, — согласилась Варвара. — Ты сильнее, чем я думала. Был бы твой резерв чуть меньше, ты бы тут лет десять жила без особых проблем.

— И проживу, если понадобится, не сомневайся, — улыбнулась я. — Что-нибудь придумаю.

На самом деле, хоть я и скучала по дому, на Земле мне нравилось. За то время, что я провела здесь, привыкла к ее суетливой жизни и сама неплохо в нее вписалась.

После того, как подошла к концу моя учеба, я озаботилась поиском работы. Не то, чтобы она была действительно нужна, деньги у меня имелись, но они, по сути, принадлежали Варваре, а сидеть на шее у матери мне ужасно надоело.

Поэтому я, ради практики, устроилась сначала лаборантом в одну из городских больниц, а потом в крупный медицинский центр. Работы там хватало, однако вся она была скучной до безобразия. Мне, как магичке, не требовались ни приборы, ни долгое время, чтобы разложить на составляющие кровь или мокроту, которые нужно было исследовать. Зато в моем распоряжении оказалась весьма приличная лаборатория. Отгородившись пологом тишины, в ней я могла делать все, что захочу. Собственно, там на свет и появилась «шкурка» — наш совместный с Валериэлем магический эксперимент.

По сути, эти чары представляли собой плотный кокон особенных щитовых иллюзий, в который были вплетены нити волшебства земли и воды. «Шкурка» — плетеный кожаный браслет с голубоватыми камешками, который я теперь всегда носила на запястье правой руки, оставляла мою внешность неизменной, но при этом полностью скрывала магическое начало. Другими словами, пока на мне «шкурка» никто — ни человек, ни зверь, ни сама реальность, не могли отличить меня от обычной земной девушки. Действовало колдовство недолго, всего пару лет, но этого срока мне было вполне достаточно.

Изготовив «шкурку», из медицинского центра я ушла, и почти сразу устроилась исследователем-разработчиком в дочернюю организацию одного крупного частного НИИ. Там работать оказалось гораздо интереснее — компания занималась разработкой инновационных лекарств, поэтому творить можно было широко, не размениваясь на скучные мелочи.

Тамошние проекты захватили меня с головой. Вынырнуть из них пришлось лишь однажды — когда в НИИ появился Владислав Бессмертный.

ГЛАВА 2

… Из мира формул и расчетов я вынырнула только в седьмом часу вечера. Большая часть моих сослуживцев уже разошлась по домам, а на работе остались только копуши, не успевшие вовремя сдать квартальный отчет, и ненормальные фанаты фармацевтики вроде меня, которые не в состоянии завершить трудовой день, пока не сделали все то, что сами себе запланировали. У меня так вообще задумки были наполеоновские — с завтрашнего дня я решила от расчетов перейти непосредственно к экспериментам, поэтому сегодня нужно было закончить все бумажные дела.

Запирая кабинет на ключ, я вдруг подумала, что на удивление спокойно и равнодушно пережила внезапную встречу со своим супругом — весь последующий день занималась делами и ни разу о нем не вспомнила.

Как нарочно, в памяти тут же возник взволнованный взгляд усталых голубых глаз, в уголках которых неожиданно обнаружилась паутинка морщин, исхудавшее лицо, остриженные до плеч волосы, которые раньше были ниже лопаток. Сердце предательски екнуло.

Постороннему человеку Влад, скорее всего, показался бы вполне здоровым и полным сил, я же отчетливо видела, что у воздушника далеко не все чудесно и радужно.

Не знаю как там на самом деле, но лично у меня возникло впечатление, что он находится в каком-то угнетенном душевном состоянии. Так бывает, когда постоянно грызут мрачные мысли, и ты балансируешь на грани затяжной депрессии. Знаю я это мерзкое самочувствие, сама некоторое время назад его переживала.

Конечно, моему женскому самолюбию очень захотелось, чтобы своим нездоровым состоянием Влад был обязан нашему с ним расставанию, однако, здравый смысл тут же напомнил, что с момента этого самого расставания прошло почти пять лет, и рассчитывать на то, что горе-супруг до сих пор его переживает по меньшей мере странно и глупо.

К тому же, это не имеет никакого значения. Вряд ли мы с ним в ближайшее время увидимся. Контракт с Царевым господин Бессмертный подписал, а больше ему в нашем НИИ делать нечего. При условии, конечно, что он чисто по-мужски не заинтересуется девушкой, так похожей на его пропавшую жену.

Вообще, очень велик соблазн взять Владислава за грудки и потребовать развода, однако ужасно не хочется переключаться на семейные (что б их перевернуло!) дрязги, когда на работе так много срочных дел. К тому же на Соларе для этого будет еще много времени.

Дома меня встретил Анатолий.

Он стоял на улице прямо у входной двери и терпеливо ждал, когда я припаркую возле забора машину и справлюсь с заедающим замком на калитке.

— Почему ты не в доме? — спросила я у него. — Ты же знаешь, форточка на кухне всегда открыта.

— Уху! — ответил Анатолий, расправил крылья и полетел к окну.

Валериэль любит шутить, что любой уважающей себя ведьме (а назвать меня иначе, пока я нахожусь на Земле у этого унда, по его же собственным словам, язык не поворачивается) положено иметь дома если не фамильяра, то какого-нибудь особенного домашнего любимца. Ну там, черного кота с противным характером, крупную змею или гигантского скорпиона. У меня же в питомцах филин. Большой такой, пучеглазый.

Впрочем, лично я считаю Толика не домашней зверюшкой, а самым настоящим другом.

Он — птица вольная, в клетках не сидит, летает там, где ему вздумается, и ко мне в гости наведывается хоть и часто, но исключительно по собственному желанию.

Познакомились мы с ним весьма забавным способом. Анатолий, как и положено настоящему мужчине, инициативу знакомства взял на себя. Год назад он просто прилетел из леса, что находится неподалеку от моего дома, и постучал клювом в окно. Я, конечно, удивилась, но необычного посетителя впустила. Едва он прошествовал с улицы на подоконник, сразу просканировала на наличие магии, однако, филин оказался хоть и умным, но самым обыкновенным. А еще голодным. Я тогда угостила его куриным мясом, чем снискала глубочайшее уважение.

С тех пор мы живем вместе. Днем Анатолий прячется у меня на чердаке, вечером встречает с работы, составляет компанию за ужином, прогуливается по дому, гоняет случайных мух по зимнему саду, который я обустроила на закрытой стеклянной веранде, а когда ложусь спать, улетает куда-то по своим делам.

Гостей, к слову, которые периодически посещают мой дом, Толик не любит, встречает их недовольных уханьем. Исключение делает только для Елены — ее посещения сносит терпеливо, не ругается, но в руки не дается.

Кстати, по поводу Елены. Стоило мне переобуться в домашние тапочки и помыть руки, как тихо засвистело переговорное блюдце. Едва его активировала, как на «экране» появилось лицо сестры.

— Опять допоздна на работе сидела? — вместо приветствия проворчала Елена.

— И тебе добрый вечер, — усмехнулась я. — И совсем не допоздна. Дела закончила и сразу домой. Как у тебя дела?

— Нормально, — скривилась она. — Мать снова таскала меня на заседание Совета магов.

— И что?

— И ничего. Все ждут, когда ты вернешься на Солару. Заметь, Вась, я жду больше всех. Я уже сказала маме, что ноги моей на этом сборище похотливых стариканов больше не будет. А она все твердит, что обязана выводить меня в свет.

Да-да, эти «выходы в свет» вот уже год являются непроходящей болью моей сестры. Мать давно нас предупреждала, что по достижению двадцати четырех лет — среднего возраста магической зрелости, одна из нас должна будет наравне с нею самой представлять берендеев в объединенном Совете, в качестве преемницы Варвары и будущей хранительницы Калинова моста. С тех пор, как обнаружилось, что из нас с сестрой магией земли владею только я, на свое место мать прочила именно меня. Однако, учитывая, что с некоторого времени мне приходится жить в другой реальности, «выходить в свет» надлежит Елене.

Так как магии у нее нет, члены совета всерьез мою двойняшку не воспринимают, однако сальными глазенками на нее поглядывают. Пока Варвара не видит. Лену эти взгляды (а также мимика и «случайно» брошенные двусмысленные фразы) изрядно раздражают — у нее свадьба на носу, через несколько месяцев, как раз к зиме, станет она своему любимому Игнатушке законной супругой.

— … ты бы этих великовозрастных развратников быстро осадила, — продолжала между тем сестра. — Вы с мамой это умеете — как глянете, так мужики сразу скромными становятся. Это я — рохля бесхарактерная.

— Не беспокойся. Вернусь, непременно за тебя отомщу.

— Скажешь тоже! Было бы за что мстить. Бог с этими дураками. Расскажи лучше как твои дела.

— Тоже нормально. Весь день заканчивала рассчеты, чтобы завтра со спокойной совестью заняться пробирками. А еще сегодня утром видела Влада.

От этой новости Елена едва не подавилась воздухом.

— Как — Влада?! — воскликнула она. — Какого Влада? Лавровича?

— А какого же еще? — усмехнулась я.

— И?

— И все.

— Васька, ты это брось! Рассказывай подробно: как увиделись, о чем говорили…

— Мы не говорили. Только поздоровались. Его фирма должна была подписать контракт с нашим НИИ на изготовление моих лекарств. Поэтому меня, как главного разработчика, на встречу с ним и пригласили.

— Он тебя узнал? — обеспокоенно спросила сестра.

— Не знаю. Вроде бы нет.

— Уфф, — громко выдохнула она. — А… Как ты отнеслась к вашей встрече?

— Лена, пять лет прошло.

— Да-да, конечно. Все уже быльем поросло.

— Знаешь, поговорить с Владом по душам мне все равно придется. Не на Земле, так дома.

— Лучше дома, — поспешно сказала Елена. — Чем позже, тем лучше. По правде сказать, Василиса, я жутко боюсь, что он снова тебя очарует и куда-нибудь увезет.

— Не переживай, сестричка, — серьезно сказала ей. — С ним я больше никуда не поеду.

Она кивнула и явно о чем-то задумалась.

— Знаешь, что сегодня Толик вычудил? — сказала я, пытаясь переключить ее внимание на другую тему. — Ждал меня с работы на крыльце возле входной двери. Это при том, что никогда возле порога не встречал, только на кухне. А и то и вовсе к самому ужину прилетал.

— Не к добру это, — мрачно ответила Елена. — Сама знаешь, Вась, звери и птицы первыми беду чуют. Если филин твой тебя встречать прилетел, значит, беспокоился, что ты домой можешь не вернуться.

Утро рабочего дня началось с сюрприза.

Впрочем, если быть точной, сначала все-таки была ранняя побудка, вкусный завтрак и удивительно свободная от других автомобилей дорога на работу.

Потом привычная «пятиминутка» с тремя моими помощниками-практикантами. Они получили задания на день, а я набросала себе план действий с пробирками, составами и реактивами. После этого все мы разошлись по рабочим местам — ребята отправились в общий лабораторный зал, а я — в свой собственный.

То, что на работе есть уголок, где я могу остаться одна, лично для меня очень важно и хорошо — можно расслабиться и никого не стесняясь использовать во время опытов свои магические способности. А это и сокращает время, нужное для исследований, и на качество конечного результата влияет самым положительным образом.

Так вот, про сюрприз.

Стоило мне войти в свою лабораторию и включить приборы, как со стены — стеклянной, являющейся, по сути, большим окном, уехала в сторону плотная непрозрачная занавеска, скрывавшая меня от остальных сотрудников НИИ. По ту сторону стены, в коридоре обнаружилась целая делегация серьезных людей в строгих костюмах.

На самом деле, практика таких «подглядываний» за работниками лабораторий у нас не то чтобы очень распространена, но и не редкость. В основном занавеску убирают, чтобы показать мужичкам из санэпидемстанции или другого контролирующего органа, в каких условиях работают люди, не отрывая этих самых людей от дел.

Вот и сейчас, стоявший во главе делегации Царев, махнул мне рукой, мол, не обращай на нас внимания, работай дальше. Что ж, значит, в ближайшее время придется обойтись без магии.

А потом я пригляделась к неожиданным «гостям» и мысленно чертыхнулась — среди посетителей стоял Влад. И очень внимательно смотрел на меня.

Ну, и что ты здесь забыл? Право на производство моей радикулитной мази ты уже приобрел, а сейчас я разрабатываю совсем другое лекарство. Зачем Царев тебя вообще сюда привел?!

Чуть помедлив, кивнула ему головой, все-таки шеф нас вчера друг другу «представил».

Влад кивнул в ответ. После этого я повернулась к делегации спиной и приступила к делам.

В этот раз шли они у меня гораздо медленнее, чем обычно: анализаторы приходилось переключать вручную, да и у микроскопа нужно было время от времени торчать — «гостям» ведь не объяснишь, что структуру своих жидкостей я отлично вижу и без всякой оптики.

Кроме того, работа двигалась неторопливо еще по одной причине.

Нет, пять человек, следивших за каждым моим действием, мне не мешали. Нервировала одна единственная пара совершенно конкретных голубых глаз — ее жадный взгляд ощущался даже через толстое стекло.

Правда, в какой-то момент я так увлеклась своими опытами, что это малоприятное чувство отошло на второй план. А когда веселенькие часы с кукушкой, которые я специально повесила на стене лаборатории, прокуковали двенадцать раз (время обеда!) оказалось, что все наблюдатели уже ушли, а занавеска вернулась на свое место.

На обед в кафе нашего НИИ я шла с мрачным ощущение того, что господин Бессмертный сегодня еще повстречается на моем пути. И, конечно же, не ошиблась.

— У вас здесь свободно?

Ну вот. Стоило только расслабиться и приступить к еде, как вот он, стоит, улыбается, а в глазах такое напряжение, что у меня сердце сжимается и перехватывает дыхание.

— Свободно.

— Можно мне присесть?

— Пожалуйста.

Влад уселся на противоположный стул, махнул рукой официанту, и тот буквально через минуту поставил перед ним чашку с горячим кофе.

— Я сегодня наблюдал за вашей работой, — сказал мне воздушник. — Вот, пришел лично выразить свое восхищение и познакомиться с вами поближе.

— И что же в моей работе вас восхитило?

— Точность и выверенность движений. Твердое понимание того, что именно вы делаете и какого результата достигнете. Иван Александрович сказал, вы сегодня приступили к созданию нового препарата, и имеете на руках лишь его теоретическую формулу. При этом вы работали так, будто этого более, чем достаточно. Знаете, Василиса, у меня появилось впечатление, что для создания опытного образца вам совершенно не нужны приборы. Поэтому я и восхищен, ведь наблюдать за работой профессионала — настоящее удовольствие.

Я только пожала плечами. Что тут ответишь? Как чародей, Влад, конечно же, не мог не заметить некоторых странностей в моем поведении. Вот только что в этом такого? Царев ему вчера прямо сказал: Василиса Кащеева — гений фармацевтики. А нам, гениям, положено отличаться от других людей.

Но ведь вы, господин Бессмертный, явно этому не поверили, посчитали красивой фигурой речи. А потому всматриваетесь сейчас в мое лицо так жарко, что у меня вот-вот запылают щеки.

— Простите, Владислав Лаврович, но я не совсем поняла, с какой целью вы сегодня наблюдали за моей работой, — сказала ему. — Лекарство мое вы уже купили, а новый препарат еще в процессе разработки. Чем я обязана такому вниманию к свой персоне?

— Вы похожи на одну мою знакомую девушку, — прямо ответил Влад.

— Надеюсь, приятную знакомую? — усмехнулась я.

— Самую дорогую, — серьезно сказал мой муж. — Знаете, я очень перед ней виноват. Несколько лет назад совершил большую ошибку, за которую мне ужасно стыдно.

Да… Я-то думала, что ты совершил предательство. А это, оказывается, была всего лишь ошибка.

— Наверное, вам стоило извиниться перед своей знакомой, — пожала я плечами.

— Я хотел, — грустно улыбнулся Влад. — Но она пропала, а я не смог ее найти.

— Значит, плохо искали, — жестко ответила я. — Извините, Владислав Лаврович, мне нужно идти работать.

— Василиса, подождите, — он попытался взять меня за руку, но я вовремя отшатнулась в сторону. — Пожалуйста, не уходите. Я смотрю на ваше лицо, и мне оно кажется таким знакомым! Неужели мы не встречались с вами раньше?

Что же ты ко мне пристал?!.. Некогда мне устраивать с тобой разборки, некогда! Закончу проект, тогда и поговорим. И про ошибки, и про «не смог найти» и про самую дорогую.

— Вряд ли, — стараясь говорить спокойно, ответила я. — По крайней мере, я этого не помню. Всего доброго, Владислав Лаврович.

Встала и решительным шагом отправилась к барной стойке, чтобы расплатиться за свой обед. Влад же остался сидеть за столиком, продолжая буравить меня взглядом. Причем, не только обычным, но и магическим.

Смотри себе на здоровье! Все равно ничего не увидишь. Лицо, фигура, имя — все это, конечно, тебе знакомо, а вот аура чужая. Увы.

Расплатилась, вышла в коридор и направилась обратно в лабораторию.

А может, все-таки стоило поступить по-другому? Сразу признаться, что я — это я и потребовать прямо там, за столиком снять с меня обручальное кольцо?

Вот только что-то мне подсказывает — тогда бы наш разговор прошел не так спокойно, как сейчас. Устроили бы мы с супружником первый в нашей семейной жизни скандал. Возможно, даже с какими-нибудь последствиями вроде урагана или землетрясения. Ну уж нет! Скандалить будем все-таки на Соларе. Она к таким вещам привычная.

… Домой я в этот раз вернулась поздно — в девятом часу вечера.

Толик снова встретил меня на крыльце у двери. Стоял он, нахохлившись, и выглядел очень недовольным. А рядом с ним лежал большой букет красных роз.

Не поняла. Откуда здесь взялись цветы? Кто их принес? Забор у моего дома высокий, перелезть через него тяжело, да и перекинуть букет тоже непросто — розы потеряют товарный вид. Разве что по воздуху переправить…

Чувствуя, как внутри зарождается беспокойство, я подняла цветы и среди душистых бутонов обнаружила сложенный в четыре раза листок бумаги. Развернула записку и глубоко вздохнула.

На квадратном листке знакомым почерком было написано: «Вы помните. Вы всё, конечно, помните».

ГЛАВА 3

Следующие несколько дней прошли на удивление тихо и спокойно.

Честно говоря, после прочтения той достопамятной записки я была уверена, что теперь-то уж разговора по душам с мужем мне точно не избежать. Ан нет. Ни на следующий день, ни на послеследующий Владислав Бессмертный в поле моего зрения не появился.

На всякий случай я наложила на свои дом и сад пару защитных заклинаний — если дражайший супруг вместо того, чтобы швырять через забор букеты, вздумает лично явиться ко мне в гости, пусть стучит в дверь, потому как мне совершенно не хотелось бы обнаружить его в своей гостиной или, боже сохрани, в спальне.

Однако, с посещением и моего жилища, и моего рабочего места, Влад явно решил не торопиться. Так что и трудилась, и отдыхала я совершенно спокойно. Целых два дня…

В пятницу вечером я торжественно подвела итог второго этапа своего проекта и со спокойной совестью стала собираться домой.

Когда заперла на ключ кабинет и отправилась на выход, выяснилось, что с седьмого лабораторного этажа на первый мне придется спускаться пешком, ибо лифт, очевидно проникнувшись пятничным настроением, в восьмом часу вечера работать отказался.

Собственно, не велика беда. Чай, ноги еще не отсохли, а лестница не обвалилась.

Пока спускалась по ступенькам, с усмешкой думала, что во всем здании мы с охранником Сеней, видимо, остались одни — каждый пройденный этаж встречал меня пустынными полутемными коридорами. Однако, проходя мимо административного второго этажа, я обратила внимание на яркий квадрат света, который падал на лестницу из единственной приоткрытой двери — приемной директора.

Хм. Что-то я не припомню, чтобы Царев допоздна засиживался на работе. Самый максимум, на который он был способен — это задержаться после окончания рабочего дня всего на полчаса. Его помощник Петька, мой здешний приятель, ушел уже давно, как и секретарша Любочка — я видела из окна, как эти двое, держась за руки, выходили из здания НИИ.

Влекомая любопытством, я ступила в коридор второго этажа, а потом осторожно заглянула в приоткрытую дверь директорской приемной.

Царев сидел на диванчике для посетителей возле секретарского стола. Его голова была опущена вниз, а пальцами он с какой-то бессильной яростью вцепился в свои густые золотистые волосы. Вся его поза, весь внешний вид выражали явное напряжение, и даже отчаяние.

Как там у народных сказителей? Что, Иванушка, не весел? Что головушку повесил?

— Иван Александрович, — тихо позвала я.

Он вздрогнул, поднял голову.

— А, это вы, Василиса, — чуть хрипло отозвался начальник. — Почему не дома? Уже поздно.

— Задержалась, — пожала я плечами. — У вас что-то случилось?

— Ничего особенного, — усмехнулся Царев, причем усмехнулся так, что стало ясно — у шефа серьезные проблемы.

— Может, вам нужна помощь?

— Боюсь, поможет мне теперь только чудо. Не берите в голову, Василиса. Идите лучше домой.

На самом деле мне стоило прислушаться к его совету. Потому что дела до проблем здешнего начальства мне абсолютно нет. Я вообще в этом мире гость и сравнительно скоро отправлюсь домой. Однако было сейчас в Цареве что-то, что подсказывало — оставлять его одного ни в коем случае нельзя.

Вообще, наш Иванушка, как ласково величают шефа мои коллеги, вполне себе хороший адекватный мужик. Со всеми ведет себя вежливо, задачи ставит выполнимые, претензии выдвигает только по существу. Да сам по себе он очень даже ничего: молодой (лет тридцать, не больше), высокий, спортивный, симпатичный.

К тому же, ему нужно чудо, а я в этом НИИ единственный специалист по чудесам.

Я прошла в приемную, села на диван рядом с Царевым.

— Рассказывайте, — решительно потребовала у него.

Шеф недоверчиво на меня покосился. Потом махнул рукой.

— Да что рассказывать-то? — устало вздохнул он. — Завтра к полудню мне нужно предоставить в Центральное управление какое-нибудь волшебное лекарство. А у меня его, как нетрудно догадаться, нет.

— В смысле — волшебное? — не поняла я.

— В прямом, — грустно улыбнулся Царев. — Вы ведь знаете, Василиса, что наш научный институт входит в состав крупного Исследовательского Центра?

Я кивнула. Конечно, знаю, тут всем это известно. Этот Центр состоит из трех НИИ. Первые два — оборонный и промышленный существуют уже давно и специализируются на разработках нового современного оружия и бытовых новинок. Многие ребята в шутку называют их старшим и средним братом нашего медицинского НИИ, который появился сравнительно недавно, лет пять назад.

— Раз в год в Центральном управлении проходит мини-презентация наших достижений, — продолжил Царев. — На ней мы должны представить свои наиболее удачные проекты с уже готовыми образцами. От того, насколько эти проекты понравятся главе Центра, зависит дальнейшее финансирование каждого НИИ. Конечно, нашему институту со старшими братьями тягаться тяжело. Они то новую взрывчатку продемонстрируют, то какую-нибудь чудо-люстру, которая и светит, и пожар тушит, и песни поет. А что я могу показать на презентации? Таблетки от давления? Крем от ожогов? Мои выступления всегда слушают со снисхождением, Василиса, потому что во главе Центра стоит не ученый, а менеджер, у которого главная задача — получить побольше прибыли.

— Но ведь наши исследования приносят хорошие доходы. Или я ошибаюсь?

— Нет, не ошибаетесь. Только сейчас это не имеет значения. В этот раз мне нечего представить на презентации. Проектов у нас, конечно, много, но все они по большому счету не стоят пристального внимания и для презентации не годятся. Я было хотел показать руководству ваши глазные капли, но вы ведь не успеете изготовить их к завтрашнему полудню.

Не успею, конечно. Да и зачем? Есть у меня другая идея…

— Думаю, вашему горю можно помочь, — улыбнулась я.

— Как? — тут же насторожился Царев.

— Дело в том, что у меня дома находится маленькая лаборатория, — начала врать я. — В ней я провожу собственные исследования, так сказать, прорабатываю будущие проекты. Как раз на днях я закончила испытания одного интересного препарата. Если хотите, можете использовать его на вашем собрании.

— А что это за лекарство? — заинтересовался Иван Александрович.

— Волшебное, — хитро улыбнулась ему. — Если вы мне доверитесь, завтра сможете удивить начальника.

— В самом деле? — с некоторой долей скепсиса в голосе удивился Царев. — Скажите хотя бы на что направлено ваше средство.

— На заживление ран. Подойдет?

— Вполне, — с затаенной надеждой кивнул шеф.

— Тогда идите домой и спокойно отдыхайте. А завтра утром приезжайте ко мне за лекарством. Я как раз успею к этому времени подготовить по нему необходимые документы. До полудня вы их изучите и представите на презентации.

— Если ваш препарат действительно так хорош, что понравится гендиректору, я буду вашим вечным должником, Василиса.

— Так уж вечным, — усмехнулась я. — Не торопитесь давать такие громкие обещания. Сначала представьте лекарство публике, а потом поговорим про долги.

… С работы в этот вечер мы оба уходили весьма озадаченные: Царев — вероятностью того, что на грядущем заседании опозорится не так уж и сильно, а я — мыслями о том, как буду документально оформлять свою задумку.

Дома я наскоро поужинала, быстро погладила Толика и приступила к изготовлению препарата.

Собственно, дел тут было всего на пару минут. Вынула из аптечки флакон с перекисью водорода, влила в него немного виты, перелила получившуюся волшебную жидкость в другой пузырек. Вот и все, лекарство готово.

Потом, правда, до двух часов ночи сочиняла формулы, с которыми якобы работала, а вместе с ними длинное описание испытаний моего чудо-препарата.

Царев приехал за «проектом» в девять часов утра. В дом я его приглашать не стала, вынесла папку с бумагами, флешку с готовой презентацией и флакон с измененной перекисью прямо в сад.

— Кодовое название препарата «Живая вода», — сказала я шефу, протягивая результаты своего ночного творчества. — Здесь все нужные документы и фотографии. Вам надо только показать их руководству.

— А как действует эта ваша вода? — поинтересовался Царев, рассматривая прозрачную жидкость на солнце.

— Сейчас покажу, — хитро улыбнулась я.

Взяла лежавшие неподалеку садовые ножницы — грязные, с налипшими на них кусочками листьев и земли — и одним движением распорола ими свою ладонь.

— Василиса! — едва не задохнулся от испуга и удивления Иван Александрович.

Игнорируя льющуюся кровь, я другой рукой забрала у него флакон, откупорила и капнула немного жидкости на свою рану. Та едва слышно зашипела и покрылась характерной белой пеной. Спустя секунду перестала течь кровь, края раны прямо на глазах порозовели, потом стали сходиться, и примерно через минуту от страшного пореза на моей ладони остался только красный рубец. Который, к слову, тоже быстро начал бледнеть.

— Ну как? — спросила я у ошеломленного мужчины.

— Вп-печатляет, — чуть заикаясь, признался он. — Спасибо, Василиса. Сегодня наше НИИ произведет фурор. Размер вашего гонорара обсудим после презентации.

— Слушай, а может зря ты ему лекарство наколдовала? Может, стоило просто погладить его по голове и сказать, что все образуется и будет хорошо?

Лицо сестры на экране переговорника выглядело обеспокоенным.

— Лена, я так не люблю, — ответила ей. — Знаешь, лично меня в трудной ситуации такие слова только бы разозлили. Зачем зря сотрясать воздух, если не можешь помочь? Ну или посоветовать что-нибудь дельное.

Сестра пожала плечами.

— К тому же, — продолжила я, — в тексте презентации четко говорится, что поточное производство «живой воды» невозможно из-за чрезмерной затратности, но зато на основе ее формулы можно изготовить массу других препаратов. И выгодно их продать. В чем проблема-то?

— Ты не боишься, что из-за этого чудо-лекарства тебя опознает Лаврович?

Я устало вздохнула.

— Не боюсь. Хотя бы потому что Влад меня уже опознал. Скажи, сестричка, ты правда думаешь, что мне, вошедшей в силу берендейке, есть чего бояться?

— Но ведь разговаривать с ним ты все-таки не стала.

— Я морально к этому не готова. Пять лет прошло, Лен. Я слишком привыкла к тому, что его рядом со мной больше нет, и совершенно не представляю о чем с ним можно говорить. Бросаться ему на шею я не хочу, а ругаться и обвинять за давностью лет уже бессмысленно. Разве что кольцо нужно снять, но время на это у меня еще будет. Так что, Лена, «живой водой» я к своей персоне привлеку внимание разве что господина Царева, а это, поверь, не так уж страшно.

Елена хитро улыбнулась.

— Вась, у тебя есть портрет этого Царева?

— Был где-то. А что?

— Покажи.

Я пожала плечами и потянулась за своим смартфоном. В прошлом году Петька сфотографировал торжественный момент вручения шефу первого сертификата на изготовление моей радикулитной мази, а потом скинул это фото мне.

Отыскав снимок, я сделала его магическую проекцию и приблизила к переговорному блюдцу.

— Ого! — восхищенно протянула сестра. — Вот это мужчина! Он женат?

— Нет.

— Знаешь, Васятка, присмотрелась бы ты к этому красавчику! У тебя в личной жизни уже давно застой, а тут такой шикарный мужик пропадает!

Насчет того, что мужик именно пропадает, я уверена не была — вряд ли Иванушка ведет целомудренную монашескую жизнь.

В отношении застоя в моей жизни Елена тоже не права. В смысле, нет личной жизни — нет застоя. Просто после того, как я убедилась, что Влад ко мне больше не придет, я с головой погрузилась в работу и больше из нее не выныривала. Мама однажды спросила, не приглянулся ли мне кто-нибудь из коллег или соседей. А я только пожала плечами, потому как ни на кого из них почти не обращала внимания и как мужчин не воспринимала.

— Я серьезно, Вася, — продолжала между тем сестра. — Посмотри в кого ты превратилась! Нельзя же страдать по одному человеку всю жизнь.

— Я по нему не страдаю.

— Тем более. Так что если твой Царев ни кем не занят, занимай его сама. Сейчас для этого самое время.

Мы поговорили с ней еще немного, а потом сестра взглянула на часы и, поспешно пожелав мне добрых снов, отключилась. Собственно, время было детское — всего-то девятый час вечера.

Я усмехнулась. Наверняка у Еленушки сейчас будет еще один сеанс связи, причем с человеком более интересным, чем ее непутевая сестрица.

Мне вдруг ужасно захотелось домой. В наш лесной терем, к матери, к моей двойняшке, к деду Касьяну. Там тепло, шумно. И нет этого щемящего чувства одиночества.

Лена права. Жизнь моя, наполненная только порошками и пробирками, пуста и скучна. И с ней действительно нужно что-то делать. Впрочем, нет. Не жизнь надо менять, а свое к ней отношение.

Только подумала, как тишину моего дома прорезал громкий звук — кто-то нажал на кнопку звонка, установленного на калитке.

Таак. Надеюсь, что не господин Бессмертный пожаловал в гости на ночь глядя?..

Накинула на плечи куртку и быстрым шагом вышла на улицу.

Нет, это точно не Влад. Русским духом пахнет.

Я открыла дверцу и нос к носу столкнулась с Иваном Царевым.

Шеф держал в руках огромный букет милых разномастных цветов, явно был пьян и совершенно определенно счастлив.

— Василиса, вы — волшебница, — заявил мне Иван Александрович, вручая прямо через порог свой букет.

Ну да, с этим не поспоришь.

— Ваша «живая вода» — просто сенсация! Как жаль, что презентация была закрытой и об этом шедевре нельзя рассказать журналистам!..

Не то слово, ага. Было бы о чем рассказывать.

— Иван Александрович…

— Наш НИИ в этом году получит самые щедрые дотации. Василиса, я еще никогда не был так счастлив, как сегодня! И я уже знаю, как отблагодарю вас.

Из стоявшего неподалеку автомобиля с характерными черными шашечками раздался громкий гудок клаксона. Царев бросил в сторону машины быстрый взгляд, неловко улыбнулся.

— Спасибо вам огромное, Василиса! И простите за поздний визит. Вы выручили весь наш институт, и я безмерно за это благодарен. Послезавтра на работе вас ждет сюрприз. Не опаздывайте.

— Я никогда не опаздываю, Иван Александрович, — с улыбкой заметила я.

— Я знаю, — кивнул Царев. — До свидания, Василиса. До понедельника.

Сюрприз оказался приятным и очень полезным.

Чем руководитель может поощрить подчиненного? Правильно — денежной премией или повышением по службе. Я получила и то, и другое.

В понедельник на традиционном утреннем совещании Иван Александрович объявил, что благодаря разработке инновационного антисептика, Василиса Еремеевна Кащеева с должности ведущего специалиста отдела исследований переводится на должность начальника этого самого отдела, а потом под аплодисменты коллег вручил мне конверт с премиальными.

Данным переводом Царев убил сразу двух зайцев: во-первых, наконец, закрыл давно пустующую ставку, во-вторых поощрил отличившегося сотрудника.

Меня, конечно, не сильно порадовал уровень обрушившейся на меня бумажной работы, однако, у начальника отдела имелся свободный доступ к самой большой лаборатории НИИ с самым современным оборудованием, и это было очень приятным бонусом среди кучи моих новых обязанностей.

После планерки я раздала задания своим помощникам и отправилась обживать новые апартаменты — кабинет на втором этаже и расположенную там же «мастерскую». Петька с Любочкой тут же вызвались мне помогать перетаскивать вещи. Честно говоря, без их помощи я справилась бы гораздо быстрее, однако отказывать приятелям было неловко, поэтому на то, чтобы переселить меня с седьмого этажа на второй мы убили почти весь день.

Вечером, за полчаса до конца рабочего времени ко мне в гости заглянул Царев. Он явился с улыбкой на лице, однако было в его взгляде что-то такое, что я сразу поняла — у шефа опять неприятности.

— Как вам новое рабочее место? — спросил меня Иванушка.

— Мне очень нравится, — ответила я. — Спасибо вам большое.

— Спасибо — вам, — улыбнулся Царев. — Теперь мы соседи, мой кабинет находится через две двери от вашего. Будет желание, заходите в гости.

— Непременно, — кивнула я. — Иван Александрович, у нас опять проблемы?

— С чего вы взяли? — фальшиво удивился он.

— Вижу. Расскажите?

— Ничего нового, — шеф устало сел на диванчик для посетителей. — Сегодня утром старшие братья вынесли предложение о проведении дополнительной презентации проектов. Я так понимаю, их очень задело, что самая большая субсидия в этот раз достанется нам.

— Центр их поддержал?

— Конечно. Он всегда их поддерживает. Раз наша компания крупная, значит и больших проектов у нас должно быть много. Я сегодня поднял все готовые и полуготовые продукты отдела экспериментов, даже отобрал некоторые из них. Вот только они ни в какое сравнение не идут с вашей «живой водой». Так что на дополнительной презентации институт будет выглядеть уже не так круто. Возможно, нам даже срежут из бюджета некоторую сумму денег.

— Значит, нужна еще одна волшебная разработка, — задумчиво пробормотала я.

Царев грустно улыбнулся, кивнул.

— Возможно, я смогу предложить вашему руководству кое-что интересное, — сказала я.

— А у вас еще есть подобные препараты? — выпучил глаза Царев.

— Может быть, и есть, — уклончиво ответила я.

Взгляд шефа стал восхищенным.

— Василиса, когда вы все успеваете?

Я только развела руками.

— Если вы меня снова выручите, я на вас женюсь, — с чувством заявил Иванушка.

— Не слишком ли громкое обещание, Иван Александрович? — расхохоталась я. — Думаю, мы обойдемся без таких серьезных действий. Когда вам нужен образец?

— Презентация завтра в полдень, — теперь Царев смотрел на меня с откровенным интересом. — Успеете?

— Успею. А сейчас давайте-ка расходиться по домам. Утро вечера мудренее.

После того, как Иванушка покинул мой кабинет, я еще минут пятнадцать мерила помещение шагами — думала, что именно приготовить для строгих дядечек из Центрального управления. В конечном итоге решила продолжить тему заживления ран, раз уж я начала именно с нее. Тем более, на этот счет у меня уже появились кое-какие идеи.

Я заперла кабинет и, обдумывая подробности будущей презентации, спустилась на первый этаж. Однако, у входных дверей резко затормозила — через их прозрачные створки была видна полупустая автомобильная парковка, а на ней, прямо возле моей маленькой машинки, обнаружился большой черный джип. Возле него в расслабленной позе стоял Владислав Бессмертный. Он, не отрываясь, смотрел на двери института и явно кого-то ждал.

Извини, Влад, разговаривать с тобой мне сегодня некогда. Совсем.

Быстро стрельнув глазами в сторону камер внутреннего видеонаблюдения, я спряталась за одну из широких колонн фойе и накинула на себя полог невидимости.

Позже побеседуем, как только у меня появится время и желание.

Я быстро шмыгнула в открытую дверь вслед за охранником, вышедшим на улицу покурить. Едва оказалась на улице, как Влад встрепенулся и завертел головой по сторонам. Видать, почувствовал, что супруга где-то поблизости.

Потом, Влад, всё потом.

Домой меня привез троллейбус — машину пришлось оставить на стоянке, чтобы не обнаруживать себя перед мужем.

А дальше действие развивалось по сценарию пятницы: быстро поужинала, пару минут пообнималась с Толиком, полила цветы и отправилась готовить очередной чудо-препарат.

На этот раз я решила сделать «инновационное» перевязочное средство. Понятно, что лучше бинта люди пока еще ничего не придумали, поэтому плясать я стала именно от него.

Вышла в сад и ментально позвала всех живущих там пауков. Стояло бабье лето, поэтому членистоногих ткачей на моей территории было еще предостаточно. Когда куст, который я объявила местом сбора, превратился в сплошную сероватую шевелящуюся массу, подала насекомым еще один ментальный сигнал — с рабочим заданием.

Через пару часов у меня в наличие оказалось несколько метров чудесной воздушной паутины. Отпустила пауков «по домам» и приступила к делу. Магически размотала паутину в узкое длинное полотно и по всей его длине пустила тонкую струйку виты. Когда она впиталась в сеть, немного ее укрепила, чтобы паутина стала плотной и прочной.

Вот, собственно и все. В итоге мы имеем кровоостанавливающее антисептическое средство нового поколения. Которое также можно массово производить только в видоизмененном, более экономически выгодном виде. Думаю, главный менеджер Центрального управления будет доволен.

На следующее утро на работу меня привез Царев.

Иван появился, когда я шла на троллейбусную остановку.

— Я видел вчера вечером на стоянке вашу машину, — объяснил он мне, — и подумал, что раз оставили ее там, то на работу вам ехать не на чем.

— Общественный тоже транспорт, — заметила я.

— На нем добираться очень долго, — ответил шеф. — Так что, сегодня вашем водителем буду я.

Ну разумеется, учитывая какой ценный груз сегодня находится в моей сумке.

— Как дела с лекарством? — поинтересовался Царев, когда мы сели в машину и тронулись с места.

— В порядке, — сказала я. — На работе я покажу и все про него расскажу.

— Вы — моя спасительница, — облегченно улыбнулся шеф. — Василиса, я ведь не спросил у вас — вы замужем?

— Я в разводе, — ну, почти. — А что?

— Да так. Я ведь обещал на вас жениться.

Шутник, ага.

— Не торопитесь, — улыбнулась я. — Вдруг мое лекарство покажется вам полной ерундой?

— Не покажется, — улыбнулся в ответ Иван. — Я уже уверен, что это очередное чудо.

Словом, до здания НИИ я доехала с комфортом и в приятной компании.

В свой кабинет Царев не пошел, сразу направился ко мне.

Он долго рассматривал «инновационную» паутину, внимательно слушал краткий рассказ о ее свойствах и способе разработки. Правда, когда я предложила продемонстрировать ее действии, резать руку мне не позволил. Сам взял канцелярский нож и проткнул свой указательный палец. Я приложила к нему кусочек паутины и порез затянулся прямо на глазах.

— Еще это полотно прекрасно помогает при ожогах, ушибах и ссадинах, способствует скорейшему заживлению при открытых переломах. Как вам такой бинт?

— Чудо, как я и говорил, — глаза Иванушки буквально лучились радостью и предвкушением очередного триумфа. — Субсидия останется нашей, а братья лопнут от зависти.

Я вынула из сумки папку с очередной партией придуманных формул и протянула Цареву.

— Василиса, у вас есть планы на вечер? — вдруг спросил шеф.

— Вроде нет.

— Тогда, быть может, вы согласитесь поужинать со мной? Вкусно поедим, приятно пообщаемся.

— С удовольствием, — кивнула я.

Елена права, пора вплотную заняться личной жизнью.

— Тогда я заеду за вами вечером, — довольно улыбнулся Царев.

Остаток дня прошел без происшествий. До обеда я разбирала отчеты служб своего новоприобретенного отдела, составляла графики, отвечала на вопросы. Потом провела собрание ведущих специалистов. О том, как нам дальше жить и чем заниматься в ближайшие дни, мы говорили почти до пяти часов вечера, зато разошлись вполне довольные друг другом.

Меня несколько напрягал тот факт, что я уже второй день не могу добраться до своих глазных капель — бросать проект мне не хотелось, передавать его кому-то из помощников — тоже, сама начала, сама закончу. Так что домой я поехала с твердым решением завтра хотя бы пару часов посвятить своим исследованиям.

Царев приехал ко мне в шесть часов вечера. К этому времени я успела переодеться в симпатичное зеленое платье, вместо балеток надеть туфельки на шпильке и уложить волосы в милую аккуратную прическу.

Иванушке мой вид явно пришелся по душе — по дороге в ресторан я то и дело ловила на себе его восхищенные взгляды. Сам он к ужину тоже приоделся — сменил привычные джинсы на элегантный брючный костюм.

— Ну, рассказывайте, как прошла презентация, — сказала я, когда мы сели за столик и сделали заказ.

— Отлично, — улыбнулся Царев. — Как я говорил, ваш бинт был настоящим…

— … волшебством.

Я вздрогнула и обернулась. За соседним столиком сидел Влад.

— Здравствуйте, Владислав Лаврович, — вежливо улыбнулся ему Царев. — Рад вас видеть.

— Взаимно, — ответил воздушник, глядя при этом на меня. — Здравствуйте, Василиса Еремеевна.

— Добрый вечер, — кивнула я.

— Вы позволите ненадолго к вам присоединиться?

Иван бросил на меня вопросительный взгляд. Я слегка пожала плечами.

— Пожалуйста. Милости просим.

Бессмертный подставил к нашему столу свой стул и сделал знак проходившему мимо официанту. Тот понятливо переложил с его стола на наш салфетку со столовыми приборами.

— Я присутствовал на обеих презентациях Центра и теперь хочу поздравить вас с несомненным успехом, — сказал Влад Иванушке, продолжая смотреть мне в лицо. — У ваших лекарств необыкновенный лечебный эффект, они — самое настоящее чудо.

— Я же говорил, что Василиса — гений, — улыбнулся Царев. — И я рад, что вы, Владислав Лаврович, как фармпроизводитель, оценили достоинство ее разработок. На презентациях я представил только лишь экспериментальные образцы будущих препаратов. Возможно, в дальнейшем, когда медикаменты будут полностью доработаны, они заинтересуют вас ещё больше.

— Не сомневайтесь, — усмехнулся Влад. — Я с огромным удовольствием выкуплю все, что изготовит Василиса Еремеевна. Ее лекарства обладают прямо-таки настоящей живительной силой.

Нда. По всей видимости, сегодня разговора избежать не удастся.

Словно в подтверждение моих мыслей, у Царева зазвонил мобильный телефон. Иванушка вынул его из кармана, посмотрел на экран, нахмурился.

— Прошу меня извинить, — сказал он. — Я вас оставлю на пару минут.

Он встал из-за стола и быстрым шагом направился в сторону фойе ресторана. Мы с Владом проводили его взглядом, а потом посмотрели друг на друга. Я почти сразу опустила глаза — от взрывной смеси звериной тоски и щемящей надежды, отразившихся на лице каща, екнуло сердце, а по спине побежали мурашки.

— И долго ты будешь прятаться? — серьезно спросил меня муж.

— Я не прячусь, — пожала я плечами. — И никогда не пряталась.

— Василиса, я знаю, что это ты. Я понял это еще в тот день, когда Царев представил тебя, как сотрудника своего НИИ.

— Рада за тебя.

— Васенька…

Он протянул ладонь, чтобы коснуться моих пальцев, но я тут же убрала руку под стол.

— Влад, пожалуйста, давай поговорим позже.

— Когда — позже? Я пять лет этого ждал.

— Значит, сможешь подождать еще три недели.

— Три недели?!

— Да. Через три недели я смогу вернуться на Солару, и там мы обсудим все свои дела.

— Вась, да ты что?! Мы с тобой так долго не виделись! Ты, что же, стесняешься Царева? Давай просто уйдем отсюда и поговорим в спокойной обстановке, где не будет посторонних ушей.

— Знаешь, кащей, — начала заводиться я, — говорить надо было раньше, пять лет назад. После того, как меня вынули из твоего стеклянного гроба, я с большим нетерпением ждала возможности спросить, что это вообще было такое. А сейчас у меня в принципе нет желания что-либо с тобой обсуждать. Единственное, что мне от тебя осталось нужно — это снять обручальное кольцо.

— Ты хочешь развестись? — спокойно уточнил Влад.

— Да.

— А я не хочу. И кольцо с тебя снимать не буду. Ты — моя жена, и останешься ею впредь.

Что ж, никто не обещал, что будет легко.

— Хорошо, — кивнула я. — В таком случае, я тебя внимательно слушаю.

Взгляд Влада стал растерянным. Он стрельнул глазами в сторону фойе, по которому взад-вперед расхаживал Царев, что-то с серьезным видом рассказывая в трубку мобильного телефона.

— Вот теперь некомфортно мне. Василиса, давай все-таки поговорим в другом месте.

— Давай, — согласилась я. — На Соларе. Через три недели. К этому времени я завершу здесь свои дела, а мать откроет мне доступ к Калинову мосту.

К столику бесшумно подошел официант. Поставил перед нами тарелки с заказанными ранее вкусностями и, пожелав приятного аппетита, удалился.

Ни я, ни Влад к еде не притронулись.

— Я очень перед тобой виноват, — серьезно сказал муж, глядя мне в лицо. — Причем вдвойне: потому что не остановил вовремя свой артефакт, и потому что долго не мог тебя отыскать, чтобы все объяснить.

— А за то, что меня обманул, ты вины не чувствуешь? — поинтересовалась я.

— Я тебя не обманывал. Мне действительно нужна была помощь для того, чтобы вылечить воздушников от бесплодия. И я действительно тебя люблю.

Я устало потерла виски.

— Не веришь? — грустно улыбнулся Бессмертный. — Конечно, не веришь. Слушаешь меня, а выслушать не хочешь.

— Сними кольцо, Влад.

— Нет. Мне нужно оправдаться перед тобой.

— Это будет непросто.

— Конечно. Учитывая, что ты абсолютно убеждена в моей вине и совершенно не настроена общаться.

Я пожала плечами.

— А если я докажу, что мои чувства к тебе не изменились? Что ты была и остаешься самым дорогим для меня человеком на свете? Тогда ты будешь объективно оценивать мои слова?

— И каким образом ты собираешься это доказать? — скептически спросила я.

— Увидишь, — улыбнулся воздушник. — Совсем скоро. Василиса, я люто по тебе истосковался и больше всего на свете хочу прямо сейчас перекинуть тебя через плечо и убраться из этого дурацкого ресторана, дурацкого города и дурацкой реальности. Однако я понимаю, что ничего хорошего этим не добьюсь. Поэтому сейчас я просто уйду, дам тебе возможность спокойно поесть и пообщаться со своим начальником. Общением, кстати, не увлекайся. Все-таки ты замужняя женщина.

Нда. Я-то думала, что все мои чувства к нему остыли. Ан нет, не все. Сейчас, например, я чувствую такое раздражение, что готова прибить его любым твердым предметом.

— На днях я пришлю тебе подарок, — продолжал между тем Влад. — В знак моей нежной супружеской любви.

— Какой еще подарок?

— Такой, который никто кроме меня не подарит. Он тебе понравится, не сомневайся.

Влад достал портмоне, вынул оттуда купюру, положил ее рядом со своей нетронутой тарелкой. Затем встал и, прежде чем успела отреагировать, быстрым движением захватил в плен мою ладонь, которую я снова положила на накрытую белой скатертью столешницу.

— До скорой встречи, моя волшебница.

Он ласково коснулся пальцев губами, вызвав у меня при этом целый табун мурашек. Потом мягко опустил мою руку на стол, развернулся и пошел к выходу.

У самой двери Владу встретился Царев. Мужчины вежливо раскланялись, после чего воздушник скрылся из вида, а Иван вернулся за стол.

— Господин Бессмертный очень быстро ушел, — заметил шеф, усаживаясь на свое место.

— Видимо, у него есть еще какие-то дела, — стараясь говорить равнодушно, ответила я.

— Вы явно ему нравитесь, Василиса. Он так пристально и горячо на вас смотрел!..

Я пожала плечами.

— Ну да ладно. У меня есть для вас новость. Сейчас звонили из Центра…

— Опять проблемы?! — перебила я.

— На этот раз новость приятная, — улыбнулся Царев. — В пятницу состоится торжественный прием, на котором будет руководство и представители всех трех НИИ. Там нашему институту вручат сертификат на приличную сумму денег и, возможно, еще кое-какие приятные подарки. Вы составите мне компанию на этом приеме, Василиса?

— Составлю, Иван Александрович, — в ответ улыбнулась я.

Сто лет не выходила в свет. Не порядок.

— Знаете, я уверен, что вы и там произведете фурор.

Моя улыбка стала шире.

Даже не сомневайся, Иванушка. Раз уж маскироваться больше нет нужды (муж меня узнал, да и Землю я скоро покину), можно будет немного похулиганить.

ГЛАВА 4

Весь следующий день я посвятила своим глазным каплям. Трудилась почти с наслаждением — за время, потраченное на перекладывание бумажек и планирование работы отдела, у меня возникло несколько интересных идей, которые не терпелось воплотить в жизнь. Суть лечебного эффекта моих капель заключалась в восстановлении помутневшего хрусталика глаза при катаракте. Главная же цель была в том, чтобы пациент ощутил результат от приема препарата, как можно скорее, и в эти суматошные дни появились варианты как именно это сделать.

В обед в лабораторию заглянула Любочка.

— Василиса, — заговорщеским тоном начала она, — у нас по этажу ходят слухи, что вы с Царевым вчера ужинали в ресторане.

— Ужинали, — подтвердила я, снимая перчатки. — Было, кстати, очень вкусно.

— Так, стало быть, вы теперь вместе?

— Если ты про отношения, то они у нас по-прежнему рабочие, но с претензией на дружбу. Просто шеф выразил мне таким образом благодарность за помощь.

— Знаем мы эту благодарность, — широко улыбнулась Любочка. — Ты, Вась, от этой его благодарности не отказывайся. Он мужик видный, перспективный и, что самое главное, пока еще свободный.

— В самом деле? — заинтересовалась я.

— Ага. Со своей предыдущей кралей Иванушка расстался месяца три назад и с тех пор живет один. Я, как секретарь, это знаю точно.

— И ты решила мне его сосватать? — усмехнулась я.

— А что тут такого? — пожала плечами Люба. — Ты у нас добрая, отзывчивая, да еще умница и красавица. Не то что его бывшие кикиморы. Иванушка тоже не дурак — у него и мозги имеются, и внешность, и зарплата. Пара из вас была бы, как в сказке — Иван-царевич и Василиса Премудрая.

Эта непритязательная беседа укрепила меня в мысли «блеснуть» на предстоящем приеме. Почему нет? Я давно не чувствовал себя красивой и желанной. Елена и Любочка правы, нечего хорошему мужику пропадать. С Владом-то я скоро разведусь…

Стоило подумать, как внутри что-то сжалось.

Разбередил душу, кащей проклятый! Весь вчерашний ужин только и делала, что вспоминала его огромные глаза и бархатный голос. Рассеяно улыбалась Иванушке, что-то отвечала на его восторги, а сама думала, думала, думала…

«А если я докажу, что мои чувства к тебе не изменились?»

«…ты была и остаешься самым дорогим для меня человеком на свете»

Дура ты, Васенька.

Впрочем, слова Влада о том, что у него есть подарок, который поможет ему оправдаться, очень меня заинтриговали. Лично я понятия не имею, как можно оправдать предательство. Что ж, поживем — увидим.

… Домой я вернулась вполне довольная собой. Эксперименты были проведены успешно, дела приведены в порядок. Да и погода на улице стояла самая что ни на есть золотоосенняя — теплая, яркая от пожелтевшей листвы и с едва ощутимым запахом костра.

Анатолий уже привычно встретил меня на крыльце. Запуская его в дом, я подумала, что филин вовсе не беспокоится обо мне, а попросту чувствует, что через считанные дни я уйду из этой реальности в другую.

А что, если Толика взять на Солару с собой? Мы с ним друг к другу привыкли и расставаться будет очень жаль. Как чародейка, я вполне могу провести жителя одного мира в другой. Это, конечно, осуществимо, но слишком уж энергозатратно. Впрочем, на птицу много сил тратить не придется — чай, не человек, да и магия Калинова моста мне поможет. Главное, чтобы сам Толик не был против, неволить я его не стану.

После ужина я решила немного покопаться в своем зимнем саду. У растений вот-вот закончится вегетативный период, а сами себя они пересадить не сумеют.

Только подумала, как со двора донесся робкий стук, а вслед за ним короткий нерешительны звонок.

Гостей я сегодня не ждала, поэтому встречать посетителя пошла с некоторым недоумением.

Первым, что я увидела, открыв дверцу калитки, были яркие голубые глаза моей сестры. Вот только знакомые очи находились вовсе не на чудесном личике Елены, а принадлежали высокому незнакомому мужчине. Помимо красивых глаз, у визитера обнаружились чуть седоватые белокурые волосы, небольшая окладистая борода, широкие плечи и военная выправка. Увидев меня, мужчина застыл в немом изумлении, а его взгляд засиял откровенным восторгом.

Если быть честной, я сразу поняла, кто именно стоит передо мной, но в первые секунды так растерялась, что не смогла вымолвить ни слова.

— Не обманул супостат проклятый, — с тихим восхищением сказал мужчина, а потом улыбнулся, нежно и очень знакомо. — Здравствуй, доченька.

Я крепко зажмурила глаза. Потом открыла. Отец никуда не пропал. Он, самый что ни на есть настоящий, напрочь лишенный магии и до невозможности похожий на Елену, по-прежнему стоял на пороге и смотрел на меня, как на самое великое в мире чудо.

Ай да муженек! Ай да затейник! Уж такого подарка я точно не ждала. И да, подарить его мог только Влад.

— Здравствуй… папа.

От нахлынувшего волнения в горле у меня пересохло, немного осип голос. Еремей же снова улыбнулся, а его напряженные плечи заметно расслабились. Он попытался что-то сказать еще, но, очевидно не найдя нужных слов, беспомощно выдохнул. Мы посмотрели друг на друга, а потом вдруг одновременно хихикнули. Это вышло так забавно, что рассеяло повисшую между нами неловкость.

Я посторонилась, и Еремей шагнул в мой сад — осторожно, и по-прежнему не сводя с меня взора.

— Пошли в дом, что ли, — сказала я ему. — На улице холодает.

Он молча кивнул. Я первой двинулась по садовой дорожке к открытой двери, отец пошел следом. При этом я буквально кожей ощущала, с каким жадным любопытством он смотрит на каждое мое движение.

В доме Еремей, наконец, оторвал от меня взгляд и стал с интересом рассматривать обстановку комнат — шкафы, кресла и диваны. Ну конечно, простому жителю Солары предметы интерьера из параллельной реальности должны быть в диковинку.

— Располагайся, — сказала я, указывая на диван в гостиной. — Хочешь, сделаю тебе чаю? Ты какой любишь? С липой? С ромашкой? С бергамотом? Ой. На Соларе же нет бергамота… Может, ты голоден? Пап, тебя покормить?

Я тараторила и не могла остановиться. Отец же сделал ко мне шаг, а потом вдруг протянул руку и осторожно дотронулся до моей щеки, чем заставил меня замолчать на полуслове.

— Настоящая, — выдохнул Еремей. — Господи!.. Это все-таки не сон.

Я взяла его за руку — теплую, явно привыкшую держать оружие, а потому шершавую и мозолистую, решительно отвела к дивану. Он сел, я опустилась рядом.

— Как ты сюда попал? — спросила, прекрасно осознавая глупость своего вопроса.

Ежику понятно — как. Но мне почему-то очень хотелось это услышать именно от отца.

— Меня привел маг, — ответил Еремей. — Он назвался Владиславом.

— И давно ты с ним знаком?

— Примерно неделю. Он просто явился в мой дом и спросил, не хочу ли я познакомиться с одной из своих дочерей.

Я усмехнулась. Молодец Влад, с места да в карьер. Представляю, какой шок был у Еремея, когда он узнал, что у него есть дети!

— Ты, наверное, удивился.

— Я ему не поверил, — серьезно сказал отец. — Он же воздушник, этот Владислав. Я об их кодле много гадостей слышал. У меня среди дворни есть старожилы, которые помнят и развязанную ими войну, и эпидемию, скосившую тысячи людей. Я хотел было прогнать его прочь, но маг вынул из-за пазухи зеркало и показал на нем твой портрет. Собственно, после этого я и согласился его выслушать.

Ну да, зеркало — это аргумент. Оно показывает только правду.

— Он много интересного мне рассказал, — продолжил Еремей. — Про то, что сны, которые я часто вижу по ночам, на самом деле воспоминания, что я вовсе не так одинок, как думаю, что у меня есть две взрослые дочери, а он сам — супруг одной из них.

— Влад упомянул, что я нахожусь в другой реальности?

— Так он правда твой муж? — спросил отец.

— Пока еще да, — ответила я. — Но это временно.

Еремей удовлетворенно кивнул.

— Да, кащ сказал, что для встречи с тобой нужно совершить переход между мирами.

— Как же ты решился отправиться в такой путь?

— Не раздумывая. Я бы на тот свет отправился, если узнал, что там у меня есть дети.

Да… Супруг преподнес мне дорогой подарок. Причём, дорогой вдвойне — он не просто доставил ко мне отца, с которым я мечтала познакомиться всю свою жизнь, но и, по всей видимости, потратил на эту самую доставку кучу сил. Переход с Солары на Землю со спутником-неволшебником, да еще в обход Калинова моста, наверняка выпил из него половину магического резерва, а то две трети.

Внимательно взглянув на Еремея, я обратила внимание на то, что Бессмертный не только привел его к моему дому, но и позаботился о том, чтобы внешне тесть не отличался от местных жителей — нарядил его в темно-синие джинсы, тонкий бежевый свитер и белую ветровку.

— Василиса, — отвлёк меня от раздумий отец. — Почему ты живешь так далеко от дома? У вас, чародеев, так принято?

— Не совсем, — улыбнулась я. — Обстоятельства вынудили, пап.

— Владислав сказал, что у тебя есть сестра.

— Да, мы двойняшки. Её зовут Елена, и она очень похожа на тебя. У неё, кстати, скоро свадьба.

— А… ваша мама? Она, наверное, давно замужем?

— Нет, не замужем. Мама живет вместе с сестрой в Лихолесье. Это такой большой зачарованный лес. В нем стоит терем, в котором мы выросли.

— Помню я этот терем, — грустно усмехнулся Еремей. — Много лет думал, что все это было наваждением — и встреча с твоей матерью, и шепчущие деревья, и дом с домовыми…

— Если ты считал, что мама тебе привиделась, почему не забыл о ней? Почему не женился?

— Потому что ни одна боярыня не могла сравниться с моей лесной девой, — серьезно ответил отец. — Я пытался найти себе жену. Долго пытался. Кого мне только не сватали, доченька! Разных девиц приводили — молодых, красивых, родовитых. А я только взгляну на них, так внутри прямо что-то выворачивалось — не мое это, и всё. Так и остался жить бобылем.

Да, мамочка… Натворила ты дел!

— Ты так похожа на Вареньку, — нежно сказал Еремей. — То же лицо, та же стать, даже голос такой же. Сказочная красавица.

— Это ты меня в настоящем облике не видел, — улыбнулась я, чувствуя, как тепло и радостно становится на душе. Особенно после того, как отец назвал маму Варенькой. Так ласково о ней никто не говорил.

— А этот разве не настоящий? — удивился Еремей.

— Этот немного подрихтованный, чтобы людей не пугать. Смотри, я тебе покажу.

Я осторожно стянула с руки кожаный браслет-«шкурку».

Глаза отца тут же расширились в еще большем восхищении, на мгновение он даже перестал дышать.

На самом деле, кардинальных изменений в моей внешности не произошло. Просто цвет кожи стал ровнее, глаза приобрели изумрудную кошачью зелень, волосы стали еще объемнее и засияли. Правда, вместе с этим от меня начал исходить магический флер, который простые люди обычно чувствуют особенно остро. Собственно, именно его от них и принято скрывать.

— А Елена еще красивее, — подмигнула отцу, надевая «шкурку» обратно.

Еремей молча протянул ко мне руки. Я секунду помедлила, а потом с каким-то щемящим чувством нежности нырнула в его объятия. Он крепко прижал меня к себе, а я уткнулась носом в его свитер. Вдохнула исходящий от него удивительно приятный запах дерева и малинового варенья и вдруг подумала о том, как это здорово, когда тебя обнимает папа…

Мы проговорили с ним до трех часов ночи, причем, болтала в основном я. Еремея интересовало все: как мы с сестрой росли, с кем играли, как учились в университетах — вплоть до того, чем втайне от матери лечили разбитые коленки. Про Варвару он спрашивал очень осторожно, словно боялся, что говорить о ней я откажусь. Про себя рассказывал скупо и с грустной улыбкой — жил один, служил воеводой, командовал отрядом, наводившим порядок в приграничных городках. При этом в глазах его мелькала такая тоска, что мне хотелось снова прижаться к нему и сказать, что теперь, с появлением дочерей, в его жизни многое изменится.

— Василиса, а можно ли мне будет когда-нибудь повидать твою маму? — спросил отец, после того, как я, взглянув на часы, сообщила, что пора отправляться спать.

— Думаю, можно, — ответила я. — Даже нужно. Что-то мне подсказывает, что твой зять несколько переоценил свои силы, и без помощи Варвары и Калинова моста на Солару тебе не вернуться. Утром я с ней свяжусь и попрошу зайти ко мне в гости.

— Уже завтра? — поразился Еремей. — Так просто?

— А что здесь сложного, — пожала я плечами. — Впрочем, если у нее будут какие-то срочные дела, она может явиться послезавтра или через пару дней. Ты, кстати, погостишь у меня это время? Или тебе нужно срочно возвращаться домой?

— Время у меня есть, — махнул рукой папа. — Хоть день, хоть месяц. Могу гостить сколько угодно, пока ты меня не выгонишь.

— Я тебя не выгоню, — серьезно сказала ему. — Никогда.

— Ты не сердишься на меня, Василиса?

— За что?

— За то, что я пришел к тебе только сейчас? За то, что вы с сестрой выросли без меня?

— Это мы должны просить у тебя прощения. За то, что сами не отыскали тебя раньше.

— Глупости, — он привлек меня к себе, обнял. — Об этом мне нужно говорить не с тобой, а с Варварой.

— Не сердись на нее, — сказала, снова уткнувшись ему в грудь. — У нее были свои причины для того, чтобы скрываться.

— Ну конечно, — усмехнулся отец. — При встрече с ней я выслушаю эти причины с большим интересом.

Через некоторое время, лежа в кровати, я размышляла, нужно ли говорить матери, что в моем доме ее будет ждать отец. В конце концов решила — лучше устроить ей сюрприз. Если Варвара будет заранее знать о Еремее, то может попытаться встречи с ним избежать. Станут они общаться в дальнейшем или нет, родители решат сами, однако поговорить по душам им все-таки стоит. К тому же вернуть Еремея на Солару действительно может только Варвара, поэтому их встреча в любом случае неизбежна.

На тумбочке пиликнул мой мобильный телефон — пришло смс, причем, с незнакомого номера.

«Как тебе мой презент?»

Надо же, у него еще есть силы общаться.

«Понравился. Спасибо. Это очень дорогой подарок»

«Это сувенир, любимая. Подарок будет впереди».

На работу на следующий день я, конечно же, не пошла. Утром позвонила Цареву и, сообщив, что ко мне в гости нежданно-негаданно приехал отец, которого я не видела много лет, попросила отгул.

Иванушка отгул одобрил без энтузиазма, а, прощаясь, напомнил о пятничном приеме. Получив уверение, что мои планы не изменились, и я непременно составлю ему компанию на этом мероприятии, он отключился, а я пошла готовить нам с Еремеем завтрак.

Отец, к слову, несмотря на долгий ночной разговор, проснулся этим утром раньше меня — видимо, сказалась военная привычка.

Помешивая в кастрюльке кашу, я с чувством самой настоящей гордости наблюдала из окна кухни, как резво и с удовольствием он делает в саду зарядку. Вот какой спортивный у меня папа! Самому за пятьдесят, а бегает и прыгает, как мальчик. Для мага эти годы — период расцвета, а для простого человека — уже вполне себе приличный возраст.

Пока каша варилась, а Еремей разминался, я достала переговорное блюдце и отправила сигнал матери.

— Вася, ты не на работе? — удивилась Варвара, увидев через переговорник веселенькие обои моей кухни.

— Нет, я дома. Мам, мне нужно, чтобы ты зашла ко мне в гости. Желательно сегодня.

— Что-то случилось?

— Случилось. Не пугайся, ничего страшного не произошло. Но мне очень нужно побеседовать с тобой с глазу на глаз.

— Снова твой муженек куролесит?

И лицо при этом жесткое-жесткое, холодное-холодное. Мама серьезнее всех восприняла известие о том, что Влад появился в поле моего зрения, потому как ей на Соларе он за эти пять неполных лет не повстречался ни разу.

— Ага. Так ты придешь?

— Приду. Только ближе к обеду, ладно? К нам сегодня утром прибывает группа студентов из Элории. Надо встретить.

— Хорошо. Я буду тебя ждать.

— Все забываю спросить: как там твои глазные капли?

— Висят в воздухе. Кто бы мне дал ими заняться! То один дергает, то другой, то третий.

— Добро пожаловать во взрослую жизнь, — усмехнулась мать. — Все, мне пора. До встречи.

Новость о том, что Варвара явится в гости через несколько часов, я сообщила отцу сразу, едва мы сели за стол. Еремей в ответ лишь кивнул, однако глаза его вспыхнули, как звезды.

До обеда я всячески его развлекала: рассказывала истории из своего детства, объясняла мироустройство Земли, учила пользоваться микроволновкой и электрическим чайником («Нет, пап, они вовсе не волшебные. Здесь вообще магов практически нет. Да, такая удивительная реальность»), и даже покатала на своем автомобиле.

Еремей с большим интересом слушал мои рассказы и объяснения, а сам то и дело поглядывал на часы.

— Папа, ты уверен, что так уж сильно хочешь увидеть маму? — спросила я у него в какой-то момент. — Она ведь на самом деле не такая милая и воздушная, как ты привык думать. На Соларе у Варвары репутация очень серьезной чародейки, ее все уважают. Если не сказать, боятся.

— Со временем все меняются, — ответил отец. — Я уж тоже не тот юнец, которого она случайно встретила в лесу. И я просто хочу еще раз ее увидеть.

Мама пришла в половине первого. Мы как раз вернулись домой с автомобильной прогулки и даже успели перекусить. Собственно, громкий стук в дверь, сообщивший о том, что на крыльце находится посетитель, прозвучал, когда я складывала в мойку грязную посуду. Вообще, и от калитки, и от дома у Варвары были собственные ключи, однако она всегда предпочитала обозначать свое появление, нежели входить просто так.

Я ободряюще подмигнула отцу и отправилась открывать дверь.

— Привет, — сказала мне мать, когда я впустила ее в прихожую. — Я немного задержалась.

— Студентов было больше, чем предполагалось? — усмехнулась я, внимательно ее разглядывая.

В элегантном брючном костюме пудрового цвета Варвара выглядела потрясающе.

— Ага. Элорийцы, видимо, никогда не научатся составлять документы правильно. Ты это запомни на будущее.

— Я это и так знаю. Пять лет с ними общалась.

— Ну да. Ладно, Бог с ними. Что там у тебя случилось?

— У меня дома необычный гость, — сказала я, пропуская ее перед собой в гостиную.

— Какой такой гость?

— А вот этот.

Она перешагнула порог и застыла. Еремей, прямой, как натянутая струна, стоял у дивана. При появлении Варвары его лицо порозовело, а глаза расширились. У мамы же они вовсе стали, как блюдца.

Молчание и всеобщий ступор длились несколько секунд.

Мать отмерла первой. Бросила резкий взгляд в сторону выхода, однако, я, предупреждая ее возможное бегство, загородила собой дверной проем.

— Мам, — предупреждающе начала я.

— Как он здесь оказался? — перебила она.

— Его привел Влад.

Ее глаза сузились.

— Убью гаденыша, — пообещала мать. — И решу этим все наши проблемы.

Я уже открыла рот, чтобы высказать на этот счет свое мнение, как со стороны дивана вдруг раздалось тихое:

— Варя!

Мама вздрогнула всем телом и медленно повернулась к отцу.

Тот сделал по направлению к ней осторожный шаг. При этом его взгляд жадно скользил по ее лицу, волосам, одежде…

— Здравствуй, Еремушка.

От нежного голоса Варвары даже у меня внутри что-то екнуло.

— Как это может быть? — папа сделал в ее сторону еще один шаг. — Я постарел, а ты все так же молода. И прекрасна.

Ну… Честно говоря, мама выглядит, конечно, моложе отца, однако, юной нимфой уже не смотрится.

— Так ведь я же магичка, Еремушка.

— Разве магичка? — жестко усмехнулся он. — Ведьма ты! Проклятущая!

И в один прыжок оказался возле нее. Сжал руками ее плечи.

Варвара не шелохнулась.

— Всю жизнь мне испоганила! Всю душу вытрясла! Столько лет, Варя… Дети без меня выросли!.. Ненавижу тебя!

Глаза Еремея горели лихорадочным огнем, дыхание сбивалось. При этом его руки нежно, трепетно и чуть дрожа, порхали по ее лицу, зарывались в густые, распущенные по здешней моде волосы.

На обвинения Варвара не сказала ничего, только, как кошка, ловила каждое прикосновение его рук. А потом сама, будто осмелев, осторожно погладила его скулу, провела пальцами по густой бороде. Еремей с рыком прижал ее к себе.

— Ненавижу тебя, слышишь?!

Она молча закивала головой.

— Каждую ночь вижу во сне глаза твои бесстыжие! Уже двадцать пять лет, Варя! Как только не свихнулся до сих пор?!

А мама вдруг всхлипнула. Моя сильная, серьезная, правильная мама всхлипнула и спрятала лицо у отца на груди. Он стиснул ее в своих объятиях.

— Ты не имела права так поступать! — продолжил Еремей ей в макушку. — Ни со мной, ни с собой, ни с детьми. Это неправильно, Варя! Ты думала, я тебя забуду? А я не забыл! Я тебя искал. Все Бориславовы леса пешком обошел!

Мама всхлипнула еще раз и крепко обхватила отца руками.

А я подумала, что мне вовсе не обязательно следить за тем, что будет происходить тут дальше. Варвара отца убивать вроде не собирается, да и он свою лесную деву обидеть не должен. Физически, по крайней мере, точно.

Потихоньку вышла в коридор, осторожно прикрыла за собой дверь.

Потом помыла на кухне посуду, сварила и выпила кофе. Затем критически осмотрела свои полки и принялась наводить порядок.

Родители общались несколько часов.

Время от времени, проходя мимо двери гостиной, я слышала обрывки их разговора.

— … объясни уже, как тебе вообще это в голову пришло?

— А сам как думаешь?! Я ведь, как ты изволил выразиться, ведьма, да еще без роду и племени. Если бы ты об этом узнал…

— Да я с самого начала понял, что ты волшебница! Потому что не бывают простые человеческие девки такими красавицами! И говорящих котов в своем доме не держат, и с домовыми запросто так пироги не лопают! Только я думал, что ты лесовичка. Знал бы, что берендейка, давно бы на ваш Совет магов вышел.

— А ничего, что я тебя, как племенного жеребца использовала? Мне ведь дети были нужны, Еремушка.

— Знаешь, я с тобой тоже не после венчания в постели кувыркался. Кстати. Варя, а ты меня тогда, часом, не приворожила?

— Делать мне больше нечего, — фыркнула мать. — Ты сам за мной пошел. Какой свободный мужик от свежей девицы откажется?

— Это точно…

— … если ты такая гордая и независимая, если я тебе только как бык-осеменитель был нужен, что же ты замуж потом не вышла? Почему одна девочек растила?

— Не захотела и не вышла.

— Понятно. А о детях ты подумала? Им, знаешь ли, отец нужен.

— Мужчин в нашем доме хватало.

— Мужчины, может, и были. Но ни один из них папой для них не стал. Василиса мне все рассказала.

— Ах, Василиса рассказала! Я с ней, поганкой бледной, еще поговорю!

— Нечего к ребенку придираться! Кого вырастила, того и люби. Хотел у тебя вот еще что спросить: ты вообще в своем уме была, когда ее за каща замуж выдавала?

— Я выдавала?! Да она из Лихолесья сбежала и тайком со своим Лавровичем обвенчалась! Об этом Васька тебе не рассказывала?

— Вот! А был бы у нее отец, такой петрушки не получилось бы!..

— … Еремушка, я ведь в лесу живу.

— Я знаю.

— И работа у меня большая и ответственная. Одна за Калиновым мостом слежу.

— У тебя помощница выросла.

— И характер у меня не сахар.

— Ага. То-то ты у меня в руках кошкой мурлычешь.

— А еще…

— Варя, перестань. Я тебя теперь не отпущу. Попытаешься снова уйти, из-под земли достану. Раз уж я теперь точно знаю, что ты мне не приснилась, никуда от меня не денешься. И дочки меня поддержат. Одна, по крайней мере, точно.

— Это заговор!

— Конечно, заговор. Должен же я тебе за свои мытарства отомстить? Это для тебя двадцать пять лет — ерунда, а для меня — половина жизни. Сколько-то мне еще Господом отпущено?

— Еще много, не сомневайся. Я прослежу, чтобы ты жил долго и счастливо.

— Счастливо? Мм…

— Конечно, я ведь маг земли… Ох… Погоди! Не рви. Я сама расстегну…

Я накинула куртку и вышла из дома. Пусть родители вдоволь пообщаются. Главное, чтобы дом не разнесли.

Долго и неторопливо шагала по усыпанной опавшими листьями дороге и чувствовала себя удивительно легкой и счастливой.

Судя по всему, мать с отцом решили попробовать начать свои отношения с начала.

Молодцы они. Почти без криков обошлись, и мебель, вроде бы, целой оставили.

Впрочем, это понятно — когда столько лет хранишь в сердце чувство, голову любимому разбивать уже не хочется.

Что ж, теперь каждого из них ждет немало сюрпризов. Все-таки две недели, которые они провели вместе двадцать пять лет назад — это крохотная капелька в море человеческих отношений. Смешно получилось — детей родили, а друг друга, по сути, так и не узнали. Ну… Зато у них настанет вторая молодость — будут притираться, ссориться и мириться. Да и мы с Еленой немного поживем в полной семье — с мамой и папой.

В семье…

Мне вдруг ужасно захотелось увидеть Влада. Просто увидеть. Хотя бы издалека, хотя бы мельком.

Глупости.

Пусть лучше отдыхает от своего экстремального перехода с Солары на Землю. Да и не зачем нам встречаться. Я ведь развестись с ним хочу. Ведь так?..

Пиликнул мобильный телефон.

«Возвращайся. Мы закончили».

Я улыбнулась и повернула обратно.

… Родители сидели на кухне и пили чай. Выглядели они немного помятыми, но чрезвычайно довольными.

— Василиса, мы с папой сегодня уйдем домой, — сказала мне мама, когда я присоединилась к ним.

— Сегодня? — удивилась я. — Уже?

— Да, — кивнула Варвара. — Это нам с тобой здесь ничего не грозит, а отцу лучше находиться в родной реальности.

Тут не поспоришь. Хотя, конечно, за один день и даже за неделю ничего Еремею на Земле не сделается. Но ведь у этой спешки, судя по всему, другая причина.

— Как закончишь свои дела, возвращайся на Солару, — продолжила мать. — Мы все тебя там будем ждать.

— В смысле — возвращайся? Мне ж еще почти три недели тут куковать, прежде чем ты мне мост откроешь.

— Нет, — хитро улыбнулась мама. — Я ничего тебе открывать не буду. Ты уже способна сделать это сама.

— Как это?!

— Очень просто. Захочешь вернуться домой, призови Калинов мост, он сам и появится. Сил у тебя для этого достаточно, знаний тоже.

— Да как же я…

— Не переживай, как время придет, ты его почувствуешь. А случится это очень и очень скоро.

Засиживаться они не стали. Расцеловали меня в щеки и ушли, держась за руки.

Через некоторое время магическим зрением я уловила где-то на горизонте голубоватую вспышку закрывшегося портала. Про себя усмехнулась: то-то сестра удивится, когда мама приведет домой отца. А уж как обрадуется дед Касьян!

А вот про Калинов мост ничего не понятно. Любит мамуля загадки загадывать!

ГЛАВА 5

— Я думал, вы сегодня снова возьмете отгул.

— Почему же?

— Чтобы подольше пообщаться с отцом. И подготовиться к сегодняшнему приему.

— Папа был у меня проездом и уехал вчера вечером. А времени на сборы еще предостаточно.

— Понятно. Тогда я сегодня заеду за вами в семь часов.

— Не нужно. Я приеду сама.

Иванушка удивленно моргнул.

— В смысле?

— В смысле, я наверняка немного опоздаю, — объяснила ему. — Поэтому поезжайте первым, а я буду сразу за вами.

— И надолго вы планируете опоздать?

— Минут на пятнадцать, не больше.

— Знаете, Василиса, на таких мероприятиях принято появляться вовремя.

— Иван Александрович, вовремя там нужно появиться вам, как одному из главных действующих лиц. Я же, как человек сопровождающий, могу немного задержаться. Вы ведь хотите, чтобы я произвела на ваших коллег впечатление?

Иванушка понимающе улыбнулся и кивнул.

Вот и хорошо. Не говорить же ему, что собираться на мероприятие я буду прямо в лаборатории (нарочно для этого взяла с собой из дома платье), а опоздать планирую потому что хочу завершить формулу своих глазных капель.

Этим утром я проснулась с чётким ощущением, что сегодня произойдет что-то очень значимое и серьезное, поэтому на всякий случай решила по максимуму закончить земные дела. Даже с Толиком серьезно поговорила.

— Пойдешь со мной в Солару? — спросила я у него перед выходом из дома.

— Уху, — ответил филин.

— Уверен? Это совсем другой мир. Правда, мыши там точно такие же, как и здесь. И цыплята. И деревья. Совы тоже есть, но они чуть мельче и окрас у них темнее.

— Уху-ху! — оживился Анатолий.

— Ты подумай. Еще есть время до завтрашнего дня.

Работать пришлось без обеда и, запершись на ключ, чтобы никто не отвлекал лишними разговорами. Правда, Цареву, который зашел полюбопытствовать как у меня дела, дверь открыть пришлось — руководитель все-таки. Однако его у себя я задерживать не стала, минут через пять деликатно выставила за порог.

Чтобы вывести окончательную формулу побыстрее, уже не стесняясь использовала магию. Зачем тороплюсь, не понимала сама, однако с каждым часом все ускорялась и ускорялась.

Работа была сделана, когда часы, висевшие на стене лаборатории, показали 18.45.

А Царев хотел за мной в семь вечера заехать! Время — без пятнадцати, а я не только на работе, но и растрепанная, и в заляпанном реактивами халате.

Тремя быстрыми пассами навела в мастерской порядок, а потом приступила к сборам на праздник.

Быстро умылась, нанесла легкий макияж. Основательно краситься не стала — учитывая то, что я задумала, на прием можно было и вовсе идти все в том же испачканном халате.

Волосы аккуратно заколола наверх, оставив свисать одну кокетливую прядку.

Потом достала из шкафа платье и почти с наслаждением в него облачилась.

Этот наряд мне подарила на прошлый день рождения сестра, и нравился он мне прямо-таки до чрезвычайности. Его сшили из струящейся жемчужной ткани, а его фасон был очень целомудрен — ни глубокого декольте, ни провокационных разрезов в нем не имелось. При этом платье выгодно подчеркивало все достоинства моей фигуры, и выглядела я в нем просто потрясающе.

Длиной оно было практически в пол (из-под подола виднелись только носы туфель), юбка его осталась простой, без всяких украшений, зато открывающая ключицы горловина-лодочка и корсаж были расшиты потрясающими замысловатыми узорами, в которые мастер, изготовивший это чудо, вплел маленькие изящные жемчужины и перламутровые бусины. Мне, между тем, больше всего нравились рукава — двухслойные и очень интересные. Первый слой плотно, как перчатка обхватывал руку до самых пальцев, а второй спускался вниз от плеча широким колоколом. Все это великолепие было не просто изящным и красивым, но и необыкновенно удобным и приятным к телу.

Нарядившись, я накинула на плечи плащ, заперла кабинет и лабораторию и отправилась на стоянку за своей машиной. Путь мой теперь лежал в ресторан «Царский двор», в большом банкетном зале которого нашему НИИ должны были вручить сертификат на серьезную сумму денег.

До заведения я добралась быстро, благо ехать было недалеко.

Праздник, как и предполагала, начался примерно за пятнадцать минут до моего прибытия.

Я вежливо кивнула швейцару, и прошла в гардероб, чтобы оставить там свою верхнюю одежду. Затем, отвернувшись в угол, осторожно стянула с руки свою «шкурку» и спрятала ее во внутренний кармашек плаща.

Передав плащ гардеробщику, направилась в ту сторону, откуда доносилась музыка и обрывки разговоров.

Когда открыла высокую тяжелую дверь, оказалось, что веселящаяся толпа находится внизу, и чтобы к ней присоединиться, нужно спуститься по широким ступеням, накрытым синей ковровой дорожкой.

Сверху весь зал был как на ладони, поэтому я на мгновенье замешкалась у двери, чтобы лучше рассмотреть открывшуюся мне картину.

Если на улице желтела осень, то здесь, в «Царском дворе», во всю властвовала зима — просторное помещение было выполнено в белых, серых и голубоватых тонах с красивой разноцветной подсветкой. С блестящим полом, тонкими, будто покрытыми инеем, деревьями в дымчатых кадушках, ледяными скульптурами и изящной лепниной на стенах оно напоминало парадный зал во дворце снежной королевы.

Спускаясь по лестнице, я подумала, что в своем летящем жемчужном наряде буду смотреться среди этого великолепия очень даже органично. Впрочем, так подумала не только я. Стоило выйти из тени, как все разговоры стихли, а взгляды гостей устремились ко мне. Единственным, что теперь нарушало возникшую тишину, была звучащая в зале нежная плавная мелодия.

Среди десятков ошеломленных лиц разглядела восхищенные очи Царева.

Я обещала удивить ваших заклятых друзей, Иван Александрович, и я их удивила. Да еще как! Смотрят на меня затаив дыхание.

Однако стоило бросить взгляд чуть в сторону, как дыхание перехватило уже у меня — позади Царева, у пьедестала одной из ледяных скульптур стоял Влад.

Он, в отличие от меня, маскирующие чары с себя снимать не стал. Прежде чем отвести глаза, я успела отметить не только элегантность его дорогого черного костюма, но и болезненную бледность щек, по цвету едва ли отличающихся от его белоснежных волос, собранных в аккуратный хвост.

Я спустилась в зал, и лёгким шагом направилась сквозь коридор расступившихся людей к Ивану Цареву.

Шеф, придя в себя от красоты моей неописуемой, тоже зашагал мне навстречу.

— Я не сильно опоздала? — тихо поинтересовалась у Иванушки.

— Вы вовремя, — с восхищением ответил Царев и нежно поцеловал мою руку.

После этого действа онемевшая толпа обрела голос и вернулась к прерванным разговорам.

Я взяла Ивана под локоть, и мы неторопливо пошли к столу с закусками.

— Награждение уже прошло? — спросила я у своего спутника.

— Еще нет, — его глаза по-прежнему светились восторгом. — Василиса, вы восхитительны. Я просто поражен! Как только не разглядел этого раньше!

Я улыбнулась. Что тут можно ответить…

А дальше все завертелось в праздничном хороводе.

Через несколько минут после моего появления, на середину зала вышел высокий элегантный мужчина, который объявил начало официальной части мероприятия. Он долго говорил о значимости инноваций в жизни современного общества и о том, как много внимания руководство Исследовательского Центра уделяет каждому своему НИИ.

Пока мужчина вещал, Царёв шепотом рассказывал мне о присутствующих в этом зале гостях. Причем, каждого из них я смогла рассмотреть особенно хорошо — все они то и дело бросали в нашу сторону взгляды.

— Этот полноватый господин, который стоит возле женщины в желтом платье — наш «старший брат». Тот самый, который занимается военными разработками. Он — жуткая язва, скажу я вам. Подозреваю, что именно по его инициативе был проведен второй круг презентаций… Видите того худощавого мужчину? Да-да, который рыж, как огонь. Это «средний брат»-промышленник. С виду он очень мил, да и в общении весьма приятен и интересен, однако, этот человек талантливый интриган, с ним нужно держать ухо востро…

Иванушка говорил, а у меня все больше создавалось впечатление, что я попала не на светский прием, а в змеиное гнездо, обитатели которого ждут удобного момента, чтобы показать свои ядовитые зубы.

Эта возможность представилась им очень скоро — сразу после того, как нам с Царевым вручили денежный сертификат и пару больших пакетов с памятными подарками. Поздравить руководителя медицинского НИИ и его главного разработчика с заслуженным успехом подошли все «братья», их спутницы, помощники и приятели. От потока фальшивых слов и вежливых оскалов, вылившегося на наши головы, лично меня уже через пять минут начало подташнивать. Иванушка же, привычный к такому положению дел, держался молодцом.

Я улыбалась, что-то любезно щебетала в ответ на ледяные взгляды и медовые речи, а сама время от времени невольно стреляла глазами в сторону — не мелькнут ли поблизости черный костюм и белоснежные волосы?..

Когда «восторги» немного улеглись, а шустрые официанты поспешили заменить на столах пустые тарелки на новые блюда, музыка стала чуть громче и на импровизированную сцену вышла молодая стройная девушка, которая красивым сильным голосом запела песню о любви.

— Василиса, — вдруг сказал Царев, беря меня за руку, — а выходите за меня замуж.

Я растерянно моргнула.

— Не слишком ли поспешное предложение, Иван Александрович? — усмехнулась в ответ.

— Вы думаете, я шучу? Ошибаетесь, я вполне серьезен.

— Иван Александрович…

— Подумайте сама — разве может что-то помешать нам быть счастливыми?

— Может, — раздался откуда-то слева знакомый голос.

Мы с Иваном одновременно обернулись и встретились взглядом с глубокими голубыми глазами Влада Бессмертного.

— О чем это вы, Владислав Лаврович? — холодно поинтересовался Царев.

— О том, что эта прекрасная женщина замужем, — ответил воздушник, и после паузы добавил, — замужем за мной. И уже давно.

И, прежде чем Иван успел что-то сказать, перехватил у него мою руку и мягко, но настойчиво повел меня к центру зала.

— С ума сошел, кащей? — злобно зашипела я. — Что ты делаешь?!

— Хочу потанцевать со своей женой, — невозмутимо ответил Влад. — Ты ведь не против, любимая?

Он шёл так решительно, что стоявшие на его пути люди, недоуменно отступали в сторону, давая ему дорогу, а после провожали заинтересованными взглядами. Собственно, эти самые взгляды и помешали мне прямо на месте вырвать ладонь из его захвата, а его самого послать ко всем чертям.

На импровизированной танцплощадке, Влад плавно привлёк меня к себе, и мы легко закружились по залу.

— Ну и что это сейчас было?!

— Василёк, давай пойдём домой, — сказал муж вместо ответа на мой вопрос.

— Что?.. К кому домой?

— К кому угодно. У меня больше нет сил ни откладывать наш разговор, ни жить в его ожидании.

— Как только у тебя есть силы стоять на ногах! Зачем ты вообще сюда пришёл?

Он дернул плечом.

— Я пришёл за тобой. И, заметь, очень вовремя — как раз, чтобы помешать Ивану Царёву увести мою жену.

— Ты уверен, что я с тобой куда-то пойду?

— А почему нет?

— Потому что это очень чревато. В прошлый раз после такого похода я едва не умерла.

— Милая моя, любимая, нежная, ты ведь не даешь мне ничего объяснить! Позволь мне все тебе рассказать, а потом решай, виноват я или нет.

Музыка набирала темп, и мы с Владом кружились все быстрее и быстрее. В какой-то момент мне показалось, что мы парим, подхваченные плотным потоком воздуха. Эмоции, весьма противоречивые, рвались наружу — хотелось оттолкнуть Влада, может быть, даже ударить, и одновременно с этим, прижаться к нему, стиснуть изо всех сил руками и не отпускать.

Объятия мужа стали крепче, а воздух вокруг нас начал потрескивать. Я с трудом оторвала взгляд от голубых омутов на лице своего воздушника и посмотрела в сторону.

Кроме нас никто больше не танцевал. Вся публика столпилась возле площадки и в очередной раз за этот вечер, изумленно таращила глаза. Потому что мы действительно парили в нескольких сантиметрах от пола, а вокруг нас то и дело сверкали крошечные молнии.

— Поговорим через пару недель, Влад, — сказала я. — А теперь давай успокаиваться. У этих людей и так сегодня слишком много впечатлений.

Воздушник странно посмотрел на меня, потом на толпу. Задумчиво кивнул, и через мгновение наши ноги снова коснулись пола.

Чтобы как-то разрядить обстановку, я взмахнула рукой и крошечные молнии взорвались яркими мини-фейерверками. Их искорки сложились воедино, и на мгновение образовали иллюзию небольшого пруда, по которому плавно скользили белые лебеди.

Толпа взорвалась восторженными аплодисментами.

— Отличное шоу! — крикнул кто-то из мужчин. — Организаторы — молодцы!

Когда музыка стихла, я освободилась из объятий мужа и направилась к столику с напитками — в горле пересохло так, будто только что вернулась из пустыни.

Пока с наслаждением пила из высокого стакана апельсиновый сок, краем глаза заметила Царева, который с решительным выражением лица направился к Владу.

Какая прелесть. Только выяснения отношений нам тут не хватало. Залпом осушила стакан, обернулась, однако ни Ивана, ни каща не обнаружила. Быстро обежала зал, но никого из них так и не нашла.

Вышли поговорить?..

Ощущая, как внутри зарождается нехорошее предчувствие, выскочила в фойе. Как раз, чтобы увидеть стоявшего у гардероба Царева, который вынимал из кармана моего плаща (откуда он его взял?!) кожаный браслет волшебной «шкурки».

— Стой! — крикнула я.

Иван поднял на меня напряженный взгляд и одним движением разорвал шнурок на две части.

Я бросилась к Цареву стрелой.

Собственно, могла уже не торопиться — сложнейшие многослойные чары, над которыми мы с Валериэлем работали не один месяц, в мгновении ока рассеялись в воздухе. Магический фон реальности содрогнулся — Земля снова узнала во мне чужачку.

— Дурак! — простонала я, выхватывая из рук Иванушки обрывки «шкурки». — Что ты наделал! Господи!.. Ты ведь даже не понимаешь, что натворил!

— Понимаю, — нервно ответил Царев. — Все я понимаю. Теперь ты останешься такой, какая есть на самом деле. И не сможешь больше прятаться.

— Что?… — обалдела я. — Иван, ты… ты о чем сейчас говоришь?

— Он не врал, — глаза шефа сверкали, как звезды. — Он давно мне сказал, что ты не та, за кого себя выдаешь. Что этот нелепый шнурок, который все время носишь на своем запястье — инновационный способ маскировки!

— Кто сказал? — попыталась перебить я. — Влад?

— Я ведь ему не поверил, — продолжил Иван, глядя на меня странным лихорадочным взором. — Что за глупость — маскироваться при помощи браслета! Мы ведь живем в реальном мире, а это уже какое-то колдовство получается. А он сказал — разорви браслет и сам все увидишь… Кто ты такая, Василиса?

Да… Это хорошо, что формулу своих капель я закончила сегодня. Да и мама знала, о чем говорила, когда сообщила, что на Солару я отправлюсь раньше оговоренного времени…

— Лучше тебе, Иванушка, не знать, — хмыкнула я.

Отобрала у него свой плащ и развернулась, чтобы уйти. Здесь, похоже, мне делать больше нечего.

— Погоди, — Царев тут же ухватил меня за локоть. — Пожалуйста, не уходи. Я вижу — ты… не обыкновенная девушка. Я, признаться, давно понял, что ты не такая, как все остальные люди. Но знаешь, мне, по сути, плевать кто ты есть на самом деле. Просто… Просто я хотел … хотел увидеть твое настоящее лицо.

— Мое настоящее лицо ты увидел еще в начале вечера, — заметила я.

— Да, — все так же лихорадочно сверкая глазами выдохнул Иван. — И оно просто восхитительно.

— А «шкурку» тогда зачем порвал?! Зачем полез в мои личные вещи?!

— Он сказал, если уничтожить браслет, ты больше не сможешь маскироваться. А еще вместе с маскировкой спадут отводящие чары, которые мешали тебя отыскать.

Чары?.. Мешали меня отыскать? Кому мешали?

— Этот таинственный ОН, дававший тебе инструкции, — Владислав Бессмертный?

— Да.

— Я так понимаю, Влад вывел тебя из зала, чтобы показать, где я оставила браслет.

— Бессмертный сказал, что ты оставила его в плаще. А потом отвлек гардеробщика, чтобы я смог беспрепятственно снять его с вешалки.

— Понятно, — раздраженно кивнула я. — А где сейчас этот чудо-комбинатор?

«Ближе, чем ты думаешь»

Я вздрогнула и отпрянула от Ивана.

— Василиса? — удивленно начал тот.

Продолжить Царев не успел.

Два широких окна, расположенных в фойе, с шумом распахнулись. В них ворвался поток воздуха такой ураганной силы, что мой спутник, сбитый стихией с ног, мгновенно отлетел к стене, а я, будто подхваченная большой невидимой ладонью, взмыла в воздух.

Прямо передо мной блеснул огромный портал, и я тут же провалилась в его синюю воронку.

Испугаться, как обычно, не успела.

Уже через секунду перед глазами промелькнула еще одна синяя вспышка, и я осторожно спланировала вниз — на темный паркетный пол.

Быстро стрельнула глазами по сторонам. Находилась я уже не в «Царском дворе», а в просторной незнакомой комнате с мягкой мебелью, высоким книжным шкафом и широким письменным столом.

— Вот и прекрасно, — раздался за спиной голос Влада. — Теперь можно поговорить.

Я обернулась. Дорогой супруг стоял возле противоположной стены и ласково улыбался.

Поговорить? Что ж, давай побеседуем.

Сделала быстрый пасс рукой. В тот же миг прямо у ног воздушника громко треснули дубовые половицы паркета, и из образовавшейся щели на свет вылезли огромные, измазанные землей корни.

Влад отскочил в сторону, но мощные отростки ловко поймали его за ноги и пришпилили к стене, надежно обмотав руки, щиколотки и шею.

— Ты совсем охренел, кащей? — злобно зашипела я, подходя к нему. — Думаешь, тебе все позволено?

Влад хрипло вдохнул — верхний корень крепче сжал его шею.

— Считаешь, что это нормально — просто выдергивать меня к себе, когда тебе вздумается?! И наплевательски относиться к моим словам — тоже в порядке вещей?!

Корень сжался еще сильнее.

— Прежде, чем ты меня убьешь, — прохрипел Влад, — подойди к столу. Там стоит подарок, который я тебе обещал. Только накинь на всякий случай парочку щитов, я его обезвредил, но мало ли… Увидишь, оценишь, а потом с чистой совестью можешь сломать мне шею.

Хотела сказать ему в ответ что-нибудь резкое, но передумала.

Подарок, значит. Ладно.

Выставила защиту, и решительно подошла к обозначенному предмету мебели. На его столешнице среди папок с бумагами действительно обнаружился некий накрытый плотной черной тканью цилиндр — высотой примерно метр и шириной сантиметров шестьдесят.

Кожу, несмотря на выставленные щиты, тут же закололи иголочки мощного магического фона, исходящего от этого предмета. Интересно… Протянула руку и резко стянула с «подарка» ткань.

На секунду я забыла дышать.

Прямо передо мной на широкой деревянной столешнице стояла невысокая металлическая тренога с большим овальным сосудом, практически до краев наполненным сверкающим серебристым веществом, через которое хорошо просматривался длинный тоненький прут странного красно-черного цвета.

От увиденного у меня на голове зашевелились волосы. Потому что это совершенно определенно было…

— Яйцо! — потрясенно выдохнула я.

От переизбытка эмоций у меня мелко задрожали руки.

Вот, значит, ты какой — бездонный артефакт, из-за которого лишились жизни тысячи невинных людей. А вот и она — их сила, выпитая до донышка, переливается в Яйце в свете электрических ламп. В общей массе этой нереальной по количеству и мощи вите есть и немного и от меня — крупица по сравнению с тем, что содержалось здесь сейчас.

Перешла на магическое зрение, и на глаза тут же навернулись слезы.

Я махнула рукой, и помощники-корни с тихим шелестом вернулись под землю. Оставшийся без их поддержки Влад рухнул вниз, однако, успел сгруппироваться, и приземлился на пол без каких-либо проблем.

— Его невозможно наполнить, — глухо сказала я воздушнику, продолжая рассматривать артефакт. — Он всегда будет требовать виту. Твой отец зря затеял войну.

Влад неслышно подошел ко мне, встал рядом.

— Что ты видишь? — хрипло спросил он.

— Обычный накопитель с черной сердцевиной, — ответила я. — Игла не перерабатывает виту, она ею питается. А в процессе испускает видоизмененную энергию. Эта энергия очень похожа на живительную силу, но это не она. В потоке живительной силы не бывает черных вкраплений, Влад.

Я оторвала взгляд от Яйца и посмотрела на мужа. Тот был еще бледнее, чем на празднике в «Царевом дворе» и едва стоял на ногах.

— Я могу предположить, что оздоровление, возникающее после контакта с этой «витой», через некоторое время сменялось серьезной болезнью. Человек, которого лечили при помощи Яйца, должен в течение нескольких лет сгореть от какого-нибудь недуга. Если бы Лавр показал этот артефакт какому-нибудь берендею, услышал бы тоже самое. Твой отец не знал, что, помогая жене бороться с бесплодием, он медленно сводил ее в могилу.

Влад рвано выдохнул. Я снова повернулась к артефакту.

— Судя по тому, что виты здесь еще полно, я также могу предположить, что Игла начинает свое питание во время непрерывного поступления в артефакт живительной силы. Чем быстрее наполняется Яйцо, тем больше энергии из него выделяется. Если же поток виты останавливается, Игла засыпает. Я права?

Влад молча кивнул.

— Зачем ты принес сюда этот артефакт? — я снова прямо посмотрела на мужа. — Что мне с ним делать?

— Что хочешь, — кащ медленно опустился в стоявшее рядом кресло. — Хочешь, разбей и выпусти живительную силу в космос, хочешь поставь на полку и любуйся, хочешь забери виту себе и увеличь свой личный магический потенциал.

— Боюсь, столько магии мне не переварить, — усмехнулась я, усаживаясь в соседнее кресло.

— Я принес сюда Яйцо, чтобы доказать тебе — мои помыслы чисты, — серьезно сказал Влад. — Ты наверняка думаешь, что я снова планирую использовать тебя в своих целях. Так вот — нет у меня больше никаких целей. Я просто хочу, чтобы мы снова были вместе.

— Ты обманул меня, — так же серьезно ответила я. — Много раз. Ты совершил грандиозную подлость, Влад. Или скажешь, что завлек меня в свой блуждающий замок не для того, чтобы наполнить Яйцо?

— Нет, не скажу. Все так и было.

Мне на глаза снова навернулись слезы, на этот раз от злой обиды.

— Я ведь любила тебя, Влад, — тихо сказала я, с трудом сдерживаясь, чтобы не закричать от душевной боли, которая, притупившись за годы одиночества, вдруг снова напомнила о себе. — Действительно любила. А ты едва меня не убил. Чудовищное предательство, не находишь, кащей?

— Я не собирался тебя убивать! — воскликнул воздушник. — Да ты бы тогда и не умерла!

— Ты сам-то в это веришь?

— Я это знаю! Пока ты моя жена, будешь жить столько, сколько и я. А я могу жить столетиями, Василиса! Ты удивлена? Что же, твои доброжелатели не рассказали о главной особенности брака стихий? Мы — одно целое, любимая. Если один из нас лишится сил, другой разделит с ним свои собственные силы. Когда ты лежала в подвальной лаборатории моего замка, я поддерживал тебя своей магией. Я нарочно уговорил заключить брак стихий, чтобы обезопасить. Если бы ты погибла, я бы умер вместе с тобой.

Я уставилась на него ошеломленным взглядом.

— Я не буду юлить и обманывать, — на лице Влада появилось грустное выражение. — Потому что действительно очень виноват. Тогда, пять лет назад я сказал тебе правду — мне была нужна помощь берендея, чтобы наполнить артефакт. Я нашел Яйцо вместе с дневниками отца в подвале родового замка еще когда был учеником нашего лекаря. Долго изучал записи, схемы, гипотезы и результаты опытов, которые отец аккуратно записывал в свои тетради. Долго изучал Яйцо. У меня нет оснований не доверять тебе, Василиса. Если ты говоришь, что артефакт опасен, значит, так оно и есть. Но тогда я был уверен, что для полного успеха отцу не хватило лишь нескольких флаконов виты. Представь себе, как я обрадовался, когда ветер вдруг донес до меня отголоски магии земли. Я решил, что само небо дает мне шанс закончить начатое Лавром и вылечить мой народ от бесплодия. Бросил все дела, сорвался с места и кинулся на поиски объявившегося берендея.

— И увидел меня.

На лице воздушника расцвела улыбка.

— Я потом долго вспоминал нашу первую встречу. Солнце, воду, тебя в мокрой прилипшей к телу сорочке…

— Не отвлекайся, пожалуйста.

Влад коротко усмехнулся.

— Я решил попросить у тебя немного виты. Впечатление ты производила весьма и весьма приятное. Вдруг не отказала бы в помощи? И ты не отказала.

— Скажи мне честно, — я решила уточнить одно свое давнее предположение. — Во время нашей встречи на ярмарке использовал ли ты приворотное средство?

Влад кивнул.

— Да, но совсем немного. Только для того, чтобы расположить тебя к себе. Уж слишком ты была агрессивно настроена.

Собственно, так я и думала.

— Я все рассчитал. Если бы ты заряжала мои накопители хотя бы раз в неделю, в течение двух-трех месяцев Яйцо, как я думал, было бы наполнено до краев. А ты вдруг сообщила, что через несколько дней уйдёшь в Элорию. В принципе, ничего в этом страшного не было, я мог бы дождаться, когда ты вернешься на каникулы и продолжить наши встречи, однако мысль о том, что придется провести в разлуке с тобой несколько месяцев чуть не свела меня с ума. Во время наших свиданий я забывал обо всем — о накопителях, о Яйце, о своей великой цели.

Влад встал с кресла и, сделав шаг, опустился передо мной на колени.

— Я люблю тебя, Василек, — серьезно сказал он, глядя мне в глаза. — В этом я никогда тебя не обманывал. Ты — самое светлое и радостное, что было в моей жизни. Уже после второй нашей встречи я ни минуты не сомневался в том, что ты должна стать моей женой. Правда, не думал, что это произойдет так скоро. Однако, когда узнал, что о нашей связи известно Варваре, решил не тянуть.

— Хорошее решение, — оценила я.

— Конечно, хорошее, — согласился Влад. — Этим я бы убил сразу двух зайцев. Во-первых, связал себя с любимой девушкой, а во-вторых, получил возможность максимально быстро наполнить Яйцо. У меня были подозрения, что близость к артефакту может плохо сказаться на твоем здоровье, поэтому постарался максимально его обезопасить: брак стихий давал тебе дополнительный защитный резерв в виде моих собственных сил, а Яйцо я накрыл кучей щитов, чтобы оно не вытянуло из моей жены всю виту за одни сутки. Я надеялся, что наполнение артефакта пройдет быстро и особого вреда тебе не причинит. Поначалу так и было. А потом случилось то, что случилось.

— Почему ты не рассказал мне о Яйце? — спросила я. — Если любил, почему тянул силы тайно?

— Я боялся, что ты откажешься мне помогать и вернешься к матери, — в глазах мужа появилась тоска. — Я ведь хотел наполнить тот самый артефакт, из-за которого мой отец истребил почти всех магов земли. Ты могла послать меня с моей великой целью ко всем чертям, и была бы в некотором роде права. Когда ты оказалась в подвальной комнате, под полом которой находилось Яйцо, и впала в кому, я поместил тебя в специальный изолятор, чтобы сохранить все процессы твоей жизнедеятельности в норме. Надеялся, что через два-три дня артефакт будет полон, и ты придешь в себя. Но что-то пошло не так. Время бежало, а Яйцо до критической отметки никак не наполнялось. Твое состояние при этом становилось все хуже, и я решил прекратить отток твоей виты. Выходило, что одной тебя недостаточно, чтобы полностью зарядить артефакт, а значит, вариант с одновременным излечением всех кащей окончательно провалился. У меня была мысль использовать в лечебных целях виту, которая хранилась возле Иглы, раз уж с Яйцом ничего не вышло. Я уже шел блокировать артефакт, когда почувствовал — в подвале что-то произошло. Бросился туда и обнаружил, что изолятор пуст. С людьми, которые перенесли тебя из моего замка в другое место, разминулся всего на несколько минут. Я так понимаю, они сразу отправили тебя на Землю?

— Да.

Влад кивнул.

— Я чувствовал, что на Соларе тебя нет, однако ясно ощущал — ты жива. В тот же день перенесся на Землю и начал тебя искать. Особенно угнетало, что ты находилась явно в очень тяжелом состоянии, поэтому мне необходимо было убедиться, что с тобой все более-менее хорошо.

— Ты явно не слишком усердствовал, когда меня искал, — усмехнулась я.

— Ошибаешься, Василек. За эти пять лет в поисках тебя я облетел Землю десятки раз. При этом все никак не мог понять, почему не могу тебя найти. Ясно чувствовал — ты где-то недалеко, а отыскать не мог. Наверное, так плутает человек, заблудившийся в лесу — ходит кругами у нужной тропинки, а увидеть ее никак не может. А потом что-то произошло, и я стал чувствовать тебя гораздо хуже, словно мне на голову надели мешок. Вроде понимаю — ты жива и все еще на Земле, а где конкретно нужно искать — не ясно, — он поднял на меня тоскливый взгляд. — Я ведь тогда чуть с ума не сошел. Была лишь надежда, что стихии, заключившие наш брак, не позволят нам долго находиться порознь и рано или поздно столкнут нас нос к носу.

Ну да, так и получилось.

— Когда ты вошла в конференц-зал НИИ, я буквально опешил от неожиданности. А потом опешил от удивления — аура-то была чужая. При этом я был абсолютно уверен, что это ты.

— Почему же?

— Ты можешь сколько угодно прятать биополе, можешь даже менять внешность, но привычки твои при этом никуда не денутся. Ну не может чужая девушка так же, как и ты поправлять волосы, не может, опираясь на стол, так же отставлять и сгибать мизинец. И у чужой девушки никак не может быть на безымянном пальце правой руки обручального кольца четырех вечных стихий.

Что тут говорить — аргумент. Для обычных людей колечко невидимо, а законный супруг, конечно же, сумел его разглядеть.

— Я долгое время не мог понять, почему мне никак не удается тебя найти, а увидев, в конференц-зале понял. Все дело в твоем браслете.

— В браслете? — удивилась я. — А причем тут он? На него наложены лишь маскировочные чары. Только многослойные и немного видоизмененные.

— Ничего подобного, — покачал головой Влад. — В него вплетена львиная порция отворотных заклинаний. Да таких, каких я еще ни разу не видел. Не будь мы с тобой женаты, я бы никогда тебя не нашел. Тебе ведь помогали зачаровывать этот браслет, да? Спроси при случае у своего помощника, что именно он в него вплел и с какой целью. Впрочем, по поводу последнего можно догадаться — чтобы на Земле мы с тобой не встретились.

Слова Влада заставили меня серьезно задуматься. А ведь и правда, Валерик вплетал в «шкурку» какие-то неизвестные мне водные чары. Сказал, что они нужны для укрепления общего эффекта. А вскоре после того, как я надела браслет на руку, тоже почувствовала, как сильно ослабла наша с мужем связь. Правда, тогда я связала это с другим явлением… Вернусь на Солару, наведаюсь к Валере в гости.

— Я стала носить «шкурку» сравнительно недавно, — сказала Владу. — До этого несколько лет жила без всяких амулетов и артефактов. И ты все равно не мог меня найти.

— Возможно, твои приятели накладывали отворотные заклинания прямо на тебя.

— Глупости. Я бы это почувствовала.

— Если вводить чары через организм — через питье или пищу, ничего бы ты не почувствовала. Правда, срок действия у этого колдовства невелик, всего несколько недель, и его систематически нужно обновлять.

Меня внутри кольнул неприятный холодок.

Валера долго время приходил ко мне в гости с подарками. Причем каждый раз они были съдобными — то медовуху с Солары приносил, то новый сорт вина, то пирог, изготовленный по какому-нибудь чудному рецепту.

— Такими чарами хорошо владеют унды, — добил Влад. — Магия воды пластична, из нее можно слепить отворот любой сложности.

Да… Побеседовать с Валериэлем по душам определенно стоит.

Я внимательно посмотрела воздушнику в глаза. Тот молча смотрел на меня снизу вверх.

— И что теперь, Влад? — спросила я. — Я тебя выслушала. Подарок твой увидела. Чего ты хочешь от меня еще?

— Хочу, чтобы мы снова были вместе, — повторил он, как-то беспомощно при этом улыбаясь. — Я очень перед тобой виноват и искренне раскаиваюсь. Понимаю, с момента нашего расставания прошло много времени и от моих признаний теперь мало что зависит. Но я очень хочу, чтобы ты знала — я тебя люблю. У меня было время подумать и решить, что для меня важнее — семья или война против природы. Мой отец выбрал войну и проиграл. Если он еще жив, наверняка проводит свои последние дни в одиночестве — мама, отравленная Яйцом, скорее всего уже умерла, а со мной он никогда не сможет встретиться. Я так не хочу. Васенька, дай мне возможность доказать, что я говорю правду, и что больше никогда ни в чем тебя не обману. Если так и не смогу заново завоевать твое доверие, я сниму с твоего пальца обручальное кольцо. Сразу, по первому же требованию.

Я хотела ему ответить, но только сглотнула внезапно возникший в горле комок.

Встала с кресла, подошла к окну. Влад поднялся с колен и встал чуть поодаль, за моей спиной.

— Я ведь долго не могла поверить в то, что вся эта грязная история с Яйцом и стеклянным гробом была задумана именно тобой. Ждала, что ты придешь и все мне объяснишь. Я бы поверила чему угодно, Влад, любым твоим словам. А ты не пришел. Да, теперь я знаю, что были обстоятельства, были третьи лица, заинтересованные в нашем разрыве, но… Знаешь, это очень больно — осознавать, что дорогой любимый человек просто использовал тебя, как подопытную зверушку.

Горячие слёзы сами собой катились из глаз. Я смахивала их рукой, стараясь при этом говорить как можно спокойнее.

— Я привыкла жить без тебя. Если и вспоминала о событиях в твоем блуждающем замке, то только с сарказмом, со злостью. От этого становилось немного легче.

Мне на плечи осторожно опустились горячие ладони.

— Я очень благодарна тебе за подарки, Влад. За папу и его переход из одного мира в другой, который стоил тебе серьезных усилий. За этот жуткий артефакт, который наверняка заинтересует мою мать.

Я повернулась к мужу и оказалась с ним лицом к лицу.

— Больше всего на свете я хочу сказать тебе, что ты сволочь, подлец, ублюдок и гад. Что я не дам тебе никакого второго шанса. Что семью изначально надо было строить на правде, а не на обмане. Что кольцо с меня нужно снять немедленно. Что ты мне противен и находиться в твоем обществе я не желаю… Это было бы правильно, Влад. Но почему я не могу сказать тебе этого?

Он снова опустился передо мной на колени. Обнял за талию, прижался щекой к моему животу. Я тут же запустила руки в его белоснежные волосы, начала нежно перебирать пряди.

— Думала, все прошло, — едва сдерживая рыдания, продолжила я. — Перегорело, и у меня началась новая жизнь. Господи!.. Семья меня проклянет. Да что семья! Всё магическое сообщество Солары испепелит меня на месте!

— Не испепелит, — твердо пообещал кащ, прижимая к себе еще сильнее. — Я им не позволю.

Я нервно хихикнула.

— Что мне делать, Влад?! Как можно просто взять и поверить твоим словам?

Медленно опустилась на пол рядом с ним. Муж тут же заключил меня в объятия и принялся поцелуями ловить соленые капли на моих щеках.

— Почему каждый раз, когда ты появляешься в поле зрения, моя жизнь совершает кувырок через голову? — спросила я у него.

— Потому что она у нас одна на двоих, — ответил Влад. — И нам следует провести ее вдвоем. А еще потому что ты меня любишь. Ругаешь, грозишься задушить, но все же любишь.

Он осторожно провел пальцем по моей щеке, а потом коснулся губами губ.

Как там у великого земного классика?

Как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок…

А ведь мама с сестрой действительно не поймут, если увидят меня с мужем. Я-то, конечно, после такой встречи останусь жива и даже, может быть, здорова, а вот мой супруг — вряд ли.

Влад же, похоже, перспективой скорого общения с тещей не заморачивался вообще. Он просто продолжал прижимать меня к себе и покрывать поцелуями.

От его нежных прикосновений я постепенно успокоилась, слезы мои высохли, и я начала осторожно отвечать на его ласки.

В тот момент, когда муж принялся целовать мою шею и щекотно искать на платье застёжку, тишину его дома прервал громкий звонок.

— Что за?!..

Влад неохотно оторвался от моей кожи, прислушался. Усмехнулся.

— А ведь это за тобой, Василек, — заявил он мне.

Неужели Варвара?..

— Пойдем, — воздушник поднялся на ноги, мягко помог подняться и мне. — Встретим.

Взял за руку и повел к выходу. В некотором недоумении я последовала за ним.

Мы вышли в коридор, потом на лестницу, которая вывела нас со второго этажа прямо в прихожую. Едва подошли к выходу, звонок, громкий и требовательный, повторился снова.

Влад опять усмехнулся и открыл дверь. Мои брови тут же взлетели вверх.

На пороге стоял Иван Царев.

ГЛАВА 6

Уж его-то увидеть здесь я никак не ожидала. Честно говоря, во время нашей беседы с Владом о Цареве я и думать забыла. А вот шеф обо мне, похоже, не только помнил, но и беспокоился — едва я появилась в поле его зрения, как его нахмуренный лоб разгладился, а во взгляде скользнуло откровенное облегчение.

— Чем обязан, Иван Александрович? — прохладно поинтересовался у Ивана муж.

— Хотел убедиться, что Василиса находится у вас, Владислав Лаврович, — в тон ему ответил Царев. — И что с ней все в порядке.

— Убедились?

— Убедился.

Влад отодвинулся в сторону, и Иван решительно шагнул в прихожую его дома. Дальше, правда проходить отказался — на приглашающий жест воздушника отрицательно качнул головой.

— Мне случалось видеть по телевизору и в Интернете, как сильный поток воздуха сбивал людей с ног и даже отбрасывал на несколько метров в сторону, — сказал Царев, внимательно глядя то на меня, то на моего мужа. — Но то, что я сегодня увидел своими глазами не идет с этим ни в какое сравнение. Это ведь вы вызвали и тот ураган, и ту блестящую штуку, Владислав? Нарочно для того, чтобы перенести Василису к себе?

— Да, — не стал отпираться кащ. — Так и было.

— Ребята, кто вы вообще такие? — сказал мой шеф. — Колдуны? Инопланетяне? Люди со сверхспособностями?

— Вам правда это интересно, Иван Александрович? — тихо осведомилась я.

— Любопытно, — кивнул он.

— Лично я — просто муж, который приехал в этот город, чтобы забрать домой свою жену, — сказал Влад. — В связи с этим, я спрошу еще раз — что тебе здесь нужно, Иван?

Царев перевел взгляд на меня.

— Я уже понял, Василиса, что замуж за меня вы не пойдете, однако, меня не покидает ощущение, что я напрасно разорвал ваш браслет.

— Как вы догадались, что искать меня следует здесь? — спросила я.

— Это же вполне закономерно, — ответил Царев. — Владислав знал о вас больше других, часто вами интересовался. Было бы логично предположить, что он тоже является … необычным человеком. Значит, велика вероятность, что та странная воронка отправила вас именно к нему. А выяснить адрес господина Бессмертного было не так уж сложно.

Иван серьезно посмотрел на меня.

— Василиса, с вами правда все хорошо?

— Да, — кивнула я.

Надо же какой заботливый — на помощь ко мне примчался…

— Я решил, что вас тут удерживают силой.

— Нет, — улыбнулась я. — Силой меня сюда доставили, но сейчас я здесь нахожусь по своей собственной воле. Уйти могу в любой момент.

— Я ведь пришел за вами, Василиса, — в голосе Царева отчетливо прозвучало напряжение. — Если вас никто не держит, давайте не будем здесь задерживаться.

— А я тут и так не останусь, — ответила ему. — Уйду совсем скоро и очень далеко.

— Но не со мной?

— Не с вами. Простите, Иван Александрович.

— Я вполне серьезно предлагал вам стать моей женой, — в его глазах буквально полыхал огонь. — Вы ведь наверняка не просто так скрывались от Владислава. И встречаться с ним не хотели, и волшебную маскировку носили неспроста… Василиса, милая, я вас до самой смерти на руках носить буду. Жизнью своей клянусь. Идемте со мной!

Глядя на его решительное лицо, у меня появилось опасение, что Иван сейчас просто перекинет меня через плечо и вынесет из кащеева дома. И это опасение появилось не у меня одной.

— Василек! — обеспокоенно подал голос Влад.

Ждать, когда кто-то из мужчин совершит глупость, я не стала. Подошла к Ивану вплотную и быстро провела рукой у него перед лицом.

Царев тут же успокоился. Черты его лица разгладились, взгляд стал расфокусированным.

— Иди домой, Ваня, — ласково сказала я ему. — Обо мне забудь. На работе скажешь, что Василиса Кащеева уволилась по семейным обстоятельствам. На моем столе найдешь готовую формулу глазных капель, а в лаборатории — пробирку с опытным образцом. Ступай, Иванушка. Не поминай лихом.

Царев молча развернулся и вышел за дверь.

— Круто ты с ним поступила, — настороженно пробормотал Влад. — Он после твоих манипуляций дурачком не станет? У людей сознание-то нежное, почти ничем не защищенное.

— Все с ним будет хорошо, — ответила я. — Я лишь немного подправила его память и эмоции. Царев — хороший человек, было бы неправильно, если б он стал из-за меня переживать.

— А ты не пожалеешь о своем решении, Василек? Может, все-таки стоило уйти вместе с ним?

— Может, и стоило, — пожала я плечами. — Мать бы мой союз с Иваном наверняка одобрила. А с тобой не одобрит никогда. Вот скажи мне, любезный супруг, для чего ты моего шефа в наши семейные разборки втянул? Зачем уговорил порвать «шкурку»?

— Потому что я сам порвать ее не мог, — честно ответил Влад. — Мне бы она в руки не далась — твои доброжелатели зачаровали браслет на совесть. А Царев — человек простой. Ты ему, к тому же, всегда нравилась. Сам бог велел взять его в сообщники.

— Змей ты, Влад. Летучий.

— Я этого никогда не скрывал, — усмехнулся муж. — Такой уж есть, и другим не буду.

— А другого и не надо, — серьезно сказала я. — Змей — тоже тварь божия.

Воздушник шагнул ко мне, крепко сжал в объятиях.

— Пошли домой, Василек?

— Пошли, — согласилась я. — Не забудь захватить подарок для тещи, а то, боюсь, официальную с ней встречу мы можем не пережить.

Ветер перенес нас за город. Плавно опустил на пожелтевшую траву широкого луга, отделенного от городских огней стеной высоких деревьев.

Прежде чем отправиться сюда, мы навестили мой дом, дабы я смогла забрать оттуда милые моему сердцу вещи.

Анатолий, к слову, лететь с нами на Солару отказался. На Влада филин отреагировал удивительно спокойно, даже доброжелательно. Сначала долго и пристально на него смотрел, потом немного потоптался по его плечу (воздушник мужественно стерпел прикосновение крепких толиковых когтей). Затем притопал ко мне, нежно клюнул мой локоть и улетел в сторону леса.

— Удостоверился, что ты в надежных руках, — с улыбкой объяснил муж, глядя филину в след.

И вот теперь мы стояли под звездами и готовились к новому этапу в своей жизни. Я так уж точно.

— Ты вообще знаешь, как его открывать? — осторожно спросил у меня Влад.

— Не открывать, а призывать, — флегматично поправила я. — Яга Калинов мост именно призывает.

— Вася, ты не яга.

— Знаю. Однако мост чувствую.

На самом деле, можно было подождать несколько дней, пока у моего каща полностью восстановится магический резерв и вернуться на Солару через пересеченную грань реальностей, однако, домой хотелось так сильно, что ждать просто не было мочи.

Тем более, мост я действительно чувствовала. Хотя нет, не так. Ощущала каждой клеточкой своего тела. Скорее всего это происходило из-за отсутствия на мне «шкурки». Солара во весь голос звала свою загулявшуюся дочь обратно, а Земля была готова передать меня ей в любой момент.

В памяти вдруг всплыли слова песенки, которую мама часто напевала нам с сестрой в детстве:

Помнится, дед Касьян однажды сказал, что это вовсе не песенка, а общее описание маминой работы. И сейчас, пропев про себя ее незамысловатый мотив, я в этом убедилась: луг, на котором мы стояли внезапно пропал, и прямо передо мной возникла она — та самая огонь-река. Речка Смородинка с красными всполохами вместо волн.

Земляне называют ее Летой или Стиксом, ученые Элории — межпространственным путем, по которому можно передвигаться, только проложив специальный мост-портал.

Я бросила быстрый взгляд на мужа. Тот стоял, как ни в чем не бывало, и рассеянно рассматривал стоявшие в стороне деревья. Смородинку он явно не видел.

Собственно, так и должно быть — межпространственный путь виден только привратнику, открывающему дверь в другую реальность.

Видно, ошибся ты, Влад, и я все-таки яга.

Причем, яга, которая очень хочет вернуться домой. Желание мое было таким сильным, что я буквально чувствовала свежий воздух нашего Лихолесья.

Прикрыла веки и перед ними тут же встал родной терем — с высоким резным крыльцом и кружевными занавесками на окнах. В какой-то момент мне даже показалось, что я чувствую запах пирожков с творогом, которые часто готовили наши домовые…

— Василиса! — тихо позвал меня Влад. — Милая, это сделала ты?

Я тут же распахнула глаза. И обомлела.

Прямо перед нами сиял перекинутый через огненные воды Смородинки Калинов мост.

— Ну что, пошли домой? — улыбнулась я мужу, едва сдерживая нахлынувшее волнение.

Влад взял меня за руку, и мы решительно шагнули в воронку портала.

Вокруг тут же засверкали голубоватые искры, и уже через секунду мы вышли на круглой вечнозеленой полянке, той самой, где установлена соларская рамка Калинова моста.

Там нас, конечно, уже ждали — рядом с порталом обнаружилась моя мать. При виде меня она заулыбалась, однако после того, как рамку переступил Влад, ее радостное настроение быстро улетучилось.

— Неплохо для первого раза, — Варвара-таки нашла силы для еще одной улыбки. — Молодец, дочка.

Она подошла ко мне, крепко обняла. Я тоже прижалась к ней изо всех сил. Господи, как это здорово — вернуться в свой мир!..

— А меня не обнимете, мама? — подал голос Влад.

Я быстро на него оглянулась. Варвара выразительно приподняла бровь.

— Ты смотри, он еще и смеется, — процедила берендейка. — А ну-ка иди сюда, сынок. Обниму. С большим удовольствием.

— Мам! — предостерегающе начала я.

— Не беспокойся, Василиса, до развода вашего он точно доживет, — усмехнулась она. — А вот потом — вряд ли.

— Что же вы, мама, такая неласковая? — насмешливо продолжил мой муж, подходя ближе. — Я вам подарок принес, а вы на меня волком смотрите.

— Я тебе не мама, — отрубила Варвара. — И подарков мне от тебя не нужно.

— Зря отказываетесь, мама, — Влад осторожно вынул из сумки завернутый в черную ткань артефакт. — Вот, смотрите какая полезная вещь.

Мать явно хотела ответить ему что-то резкое, но не успела. Зять быстрым движением сдернул ткань, и Варвара пораженно застыла на месте.

Ее глаза расширились настолько, что едва не вылезли из орбит.

— Нравится вам мой подарок? — уже серьезно спросил Влад.

Она не ответила. Молча протянула руки, и воздушник осторожно передал ей Яйцо. Мама несколько секунд вглядывалась в сверкающую серебряным виту, а потом тихо охнула и, будто обессилев, опустилась на траву.

— Мам! — обеспокоенно воскликнула я.

Бросилась к ней, но Варвара остановила меня жестом руки.

— Ты видела? — хрипло спросила она.

— Видела.

— А ему рассказала?

— Да.

Она бережно поставила Яйцо на землю, серьезно посмотрела на нас.

— Я так понимаю, развода не будет, — устало констатировала она.

— Не будет, — твердо сказал Влад. — Мы поговорили и решили, что это нам пока ни к чему.

Варвара глубоко вздохнула.

— Василиса, ты понимаешь, что делаешь?

— Понимаю, мама, — ответила я. — И все-таки хочу попробовать построить семью заново.

— Я не в праве тебе что-то запрещать, не в праве указывать, — она покачала головой. — Но хочу, чтобы ты знала — он мне не нравится.

— Я ее не отпущу, — сказал Влад, прижимая меня к себе. — Я ее люблю, и вы об этом знаете.

— А было ли ей хорошо от твоей любви? — усмехнулась мать. — Или ты уже забыл чем закончилась ваша недолгая супружеская жизнь?

— Не забыл. И я готов вечно просить за это прощения.

Кстати о супружеской жизни.

— Мама, ты знала, что Валера наложил на «шкурку» отворотное заклятье? — спросила я.

— Конечно, знала, — кивнула она. — Не сердись на Валериэля, он просто выполнял приказ. К тому же, для тебя это было действительно лучше.

— Чей приказ? Твой?

— Совета магов. Но я ничего против этого не имела. Повторю: этот белобрысый мне не нравится.

Влад фыркнул, но промолчал.

— Ладно, — махнула рукой Варвара. — Идите домой, общаться будем позже. Сначала я покажу Совету твой подарок, милый зять. А потом и брак ваш обсудим, и твою, Владислав, мерзкую кащевскую натуру и всю нашу дальнейшую жизнь.

— Звучит, как угроза, — заметила я.

— Не сочиняй, — отмахнулась Варвара, поднимаясь на ноги. — Поугрожаешь вам, как же.

— Тем более, это бессмысленно, — заметил Влад. — Мы, мама, крепко связаны и ни вам, ни Совету нас не развязать.

— А то я не знаю, — хмыкнула мать. — Ступайте уже отсюда. Вася, веди его в Лихолесье. А то этот ирод снова унесет тебя в свой блуждающий замок и ищи вас свищи.

— В Лихолесье? — переспросила я. — А как же твои охранные чары?

— Я уже давно их сняла. Вы с Еленой выросли, а ты и вовсе в силу вошла. Больше нам бояться некого.

Мама бережно подняла Яйцо и, дернув одну из бусин в своем ожерелье, исчезла в дымке одноразового портала.

Я взяла мужа за руку.

— Пошли, покажу тебе мой родной дом, — с улыбкой сказала ему.

Он кивнул.

— Ты уже думал, где мы будем жить? В горы я возвращаться не хочу, да и в Лихолесье надолго задерживаться не стоит.

— Согласен, — ответил муж. — Меня постоянное соседство с тещей тоже не вдохновляет. Когда-то мы с тобой хотели поселиться на равнине. Выбирай, жена, место, которое будет тебе по душе. Где выберешь, там и поселимся.

Я крепче сжала его руку и потянула за собой.

Через пару минут мы уже стояли перед рамкой еще одного портала — того самого, который вел прямиком в мамин «кабинет» в нашем тереме.

Возле этого телепорта Влад немного замешкался.

— Не волнуйся, — ободряюще улыбнулась я мужу. — Никто тебя в Лихолесье не съест.

— Но надкусить попытаются, — усмехнулся он. — Вряд ли твои домочадцы когда-нибудь станут относиться ко мне хорошо. Впрочем, здесь я без претензий — заслужил.

— Можно подумать, тебя сильно волнует чье-то мнение, — фыркнула я.

— Совсем не волнует. Главное — как ко мне относишься ты. При этом я хорошо понимаю, что тебя может огорчать тот негатив, который будет идти от родных. А мне бы не хотелось, чтобы ты расстраивалась.

— Со своими родными я как-нибудь разберусь. Главное, чтобы вы друг друга хотя бы не покалечили.

— До этого, надеюсь, не дойдет, — улыбнулся Влад.

Он наклонился, нежно поцеловал меня в губы, и мы переступили рамку домашнего телепорта.

ЭПИЛОГ

— Вася, слезай!

— Как дело сделаю, так слезу.

— Васенька, перестань. Просто спустись вниз, а эту дурацкую картину я повешу сама.

— Ну уж нет. Ты повесишь криво.

— А ты упасть не боишься?

— Не боюсь.

— Вась, я не могу на это смотреть!

— Так закрой глаза, Лен. Или сходи в детскую и проверь почему там так тихо.

— Что у вас тут за шум?

— Влад! Ты только посмотри, что она делает!

— Хм.

Меня тут же подхватил теплый поток воздуха и бережно перенес со стремянки прямо в объятия мужа.

— Так-то лучше, — проворчала сестра.

Влад осторожно поставил меня на ноги, нежно погладил по круглому, уже выпирающему из-под одежды животу.

— Ну и зачем тебе понадобилось лезть на стремянку, самостоятельная моя? — ласково поинтересовался мой воздушник.

— Мне надоело, что наш семейный портрет стоит на полу в спальне. Я все время об него спотыкаюсь. И Лару от него отгоняю. Вот, решила, наконец, повесить его на стену.

— Надо было позвать меня.

Он снова положил руку на мой живот. В животе кто-то мягко перевернулся.

— Ты был занят, и я не хотела тебя отвлекать.

— И напрасно, — подала голос сестра. — Жена важнее всяких там бумажек и пробирок. Верно?

— Верно, — кивнул Влад.

— И вообще, — продолжила Елена, — тебе самому уже давно следовало повесить эту дурацкую картину, а не ждать, когда твоя беременная супруга решит сделать это сама.

Влад бросил на нее многозначительный взгляд. Елена фыркнула и вышла из комнаты.

— Да…, - пробормотал муж. — А ведь когда-то я думал, что главным злом в моей жизни будет теща.

Я закатила глаза.

И так каждый раз, когда мать или сестра приходят к нам в гости — дети радостно пищат, муж горестно вздыхает.

Впрочем, это еще ничего. Помнится, раньше словесные перепалки Влада с Еленой и Варварой были гораздо жестче и то и дело грозили перейти в мордобой. Причем, мой супруг держался холодно, а вот двойняшка и родительница эмоции сдерживали с большим трудом.

С момента нашего возвращения на Солару с Земли прошло уже десять лет, а члены моего семейства все еще относятся к Владу с подозрением, если не сказать с предубеждением. Да что там, бесит он их.

Причем, с того самого дня, как мы вместе прибыли в Лихолесье. Помнится, встретили нас там неоднозначно. Меня-то, конечно, оглушили радостными криками и сжали в крепких объятиях, а вот моего воздушника буквально облили холодом и презрением.

— А этот что здесь делает? — спросила Елена, когда мы вышли из портала в мамином «кабинете». — Василиса, только не говори, что ты его простила, и вы снова вместе.

— Не буду, — кивнула я, — раз уж ты все равно поняла это сама.

— С ума сошла?! — поразилась двойняшка. — Признавайся, кащ, чем ты опять задурил мою сестру?!

Словом, отношения у Влада с Еленой не заладились с самого начала. И если Варвара через некоторое время стала прилагать усилия, чтобы поддерживать с зятем хотя бы видимость нейтралитета, то Лена себя такой ерундой не утруждала. Она быстро сообразила, что убедить меня выгнать воздушника взашей у нее не выйдет, а потому просто продолжила на Влада ворчать и придираться к разным пустякам.

К счастью, в одном доме с моими родными мы пробыли недолго — всего три дня. Ровно столько времени понадобилось мужу, чтобы подробно рассказать Варваре свою версию событий, произошедших пять лет назад в его горном замке, покаяться и передать в качестве залога будущих счастливых взаимоотношений дневники и прочие записки своего отца.

После этого мы снова собрали вещи и уехали в пригород Ладари — именно там я присмотрела для нас двоих красивый уютный дом.

Весь первый год новой супружеской жизни мы заново присматривались друг к другу. Спали в одной кровати, гуляли, взявшись за руки, однако общались настороженно, тщательно взвешивая каждое слово. В глубине души я боялась окончательно пускать его в свое сердце. Вроде бы и поняла, и простила, а все же…

Конец моим сомнениям положила внезапная тошнота по утрам и дикая неожиданная любовь к яблокам.

Собственно, новость о том, что в нашем семействе ожидается пополнение, на какое-то время прекратила все военные действия по отношению к Владу как со стороны Елены и Варвары, так и со стороны Совета магов, где мы с мужем появлялись с завидной регулярностью. Я ходила на заседания, он — на ковер.

Наказать Влада за мое похищение и магическое истощение стихийники Солары, конечно, не могли, зато нервы своими «беседами» потрепали знатно.

Словом, появления нашего малыша все магическое сообщество ожидало, затаив дыхание.

Ростислав родился без каких-либо проблем — в положенный срок и настоящим богатырем. При этом умудрился удивить как родителей, так и остальных взрослых волшебников: будучи совершенно определенно магом земли, ребенок отличался нетипично светлыми глазами и волосами, характерными для чистокровных кащей.

Если внешность Ростислава стала для всех неожиданностью, то облик и способности его сестры Лады, которую мы родили два года спустя, вовсе повергла Солару в шок — по-берендейски темноволосая и темноглазая малышка оказалась воздушницей.

Члены Совета магов долгое время не могли поверить, что такое вообще возможно, ведь обычно маг земли способен произвести на свет только мага земли.

Варвара же заявила, что от ее генномодифицированного зятя в принципе могло родиться что угодно, и хорошо, что девочка именно воздушница, а не мышонок, лягушка или неведома зверушка. После ее слов разговоры поутихли, однако потом разгорелись вновь — когда я одного за другим родила еще двоих магов воздуха — Михаила и Александра.

Моя мать, с восторгом возившаяся с внуками, частенько ворчала, что, раз уж мы решили устроить демографический взрыв, должны ради справедливости подарить миру еще хотя бы одного берендея.

— Почему бы вам, мама, не заняться этим самой? — спросил у нее как-то Влад. — С Еремеем у вас все отлично, вот и рожайте себе на здоровье.

— Ну уж нет, — фыркнула тогда мать. — Мне и двоих дочерей за глаза хватило. Уж лучше я буду бабушкой.

Надо ли говорить, что, когда на свет появилась берендейка Лара, Варвара была просто счастлива.

У матери в последние годы жизнь наладилась настолько, что она, по ее же собственным словам, завидовала сама себе.

Калинов мост и все связанные с ним обязательства передала мне — сразу после того, как я до автоматизма освоила искусство его призыва. Сама же она благополучно вышла замуж на нашего с Еленой отца и вместе с домовыми и Котофеем Котофеевичем переехала в его дом. Слуг в доме Еремея после этого резко стало меньше почти на две трети, однако, оставшиеся смельчаки очень быстро привыкли и к новой хозяйке, и к ее магической свите.

Всю виту, накопленную в Яйце, мама растворила в пространстве Солары. В одно тихое осеннее утро, примерно через месяц после моего возвращения домой, она привела нас с сестрой в поле, расположенное неподалеку от Лихолесья, и, сломав на артефакте запирающую печать, выпустила живительную силу на волю.

Когда серебристая субстанция, взлетевшая вверх подобно вырвавшемуся из-под земли гейзеру, растаяла в воздухе, лицо матери оказалось залито слезами.

— Я будто в последний раз попрощалась со своими близкими людьми, — объяснила нам она. — С родителями, подругами, однокурсниками, учителями. В общей массе этой виты были частицы и их силы тоже…

После того, как живительная сила берендеев вернулась в природу, на Соларе постепенно стали происходить изменения. Зазеленели оскудевшие луга, заброшенные поля снова стали приносить богатый урожай. И люди, и звери начали реже болеть, а в семьях стало появляться больше здоровых крепких малышей.

Кстати, о детях. Из нас с сестрой на подвиг многодетного материнства решилась только я. Елена, родившая через полтора года после свадьбы с Игнатушкой двойню, посчитала, что отпрысков в ее семействе достаточно. Тем более, оба их сына были полноценными магами земли.

У меня же, казалось, процесс беременности у меня стал хроническим. Сестра, обожавшая всех своих племенников, считала, что мой воздушник нарочно отказывается от контрацептивов, дабы как можно крепче привязать меня к себе. Сам же Владислав искренне радовался каждый раз, когда я сообщала ему, что он снова станет отцом. И его можно было понять — проживший много лет в одиночестве, он страстно мечтал о большой дружной семье.

Как и все соларские кащи, к детям муж относился с настоящим обожанием. В них все приводило его в восторг — лысые младенческие головы, круглые розовые пяточки, смешные носики-пуговки и даже слюнявые рты с полупрорезавшимися зубами.

Влад с большим удовольствием возился с сыновьями и дочками в саду и в детской, и даже устроил в своей лаборатории для подросших малышей отдельный уголок — они ведь так хотели играть с его пробирками, а папа не мог им отказать.

С рождением детей наши с мужем отношения тоже претерпели значительные изменения. Они стали еще нежнее и трепетнее, чем были в первые недели супружества. Честно говоря, после того, как в семье появилась Лада, я с большим трудом представляла, как буду совмещать семью и работу, все-таки должность межмирной привратницы требовала много времени, а постоянно бросать детей на сильфов и домовых, которые помогали мне по хозяйству, очень не хотелось.

Однако, благодаря Владу эта проблема разрешилась просто и легко. Муж прямо из нашего сада наладил личный стационарный портал, через который я могла, как и Варвара, за долю секунды добраться до рамки Калинова моста. Благодаря этому у меня появилось много относительно свободного времени, которое я посвящала мужу и детям.

Наша с Владом семья стала первой ласточкой в налаживании отношений диаспоры воздушников с остальными стихийниками Солары. Мол, раз уж кащ смог так хорошо ужиться с берендейкой, значит, не все с этими людьми потеряно.

Процесс этот, правда, шел медленно и со скрипом, однако то, что он вообще имел место, уже было радостно.

Варвара в какой-то момент выразила надежду, что лет через пятьдесят наша реальность приблизится к тому состоянию, в котором находилась до войны и эпидемии — берендеев и воздушников станет больше, и магическому равновесию Солары уже ничто не будет угрожать.

… Картина плавно взлетела в воздух. Веревка, прикрепленная к ее обратной стороне, ловко зацепила гвоздь, и портрет идеально ровно повис на стене.

— Годится? — спросил у меня Влад.

— Ага, — улыбнулась я, рассматривая изображенные на холсте чудесные мордашки наших малышей.

Чтобы написать этот портрет, пришлось пойти на хитрость. Знаете ли вы, сколько времени могут спокойно посидеть на одном месте пятеро маленьких детей? Я вам отвечу — не больше трех секунд. Поэтому, прежде чем сделать заказ художнику, мы попросту сфотографировали все наше шумное беспокойное семейство, а потом попросили мастера написать портрет по фотографии. Мужу непременно хотелось видеть наши лица на холсте, однако, он хорошо понимал, что дети не смогут выдержать часы неподвижного позирования. Пришлось прибегнуть к иномирным технологиям.

И вот теперь результат этого коллективного творчества занял почетное место в галерее семейных портретов, которую Влад перенес в наш дом из горного замка своего отца.

— И все-таки картина не совсем правильная, — скептически произнес муж.

— Почему? — удивилась я.

— На ней нет шестого малыша, — он снова нежно погладил мой живот.

— Как это нет? — возразила я, указав на свое четко прорисованное пузико. — Вот же он.

— На портрете его почти не видно.

— Его вообще-то и в реальности почти не видно. Он появится только через три месяца. О! Ты хочешь, чтобы нам написали еще один семейный портрет?

— Хочу. Но позже. Годика через три. Чтобы этот малыш успел подрасти, а следующий — родиться.

— Тебе мало шестерых детей? — засмеялась я.

Нет, я не против большой семьи. Беременность и роды у меня всегда протекают легко, восстанавливаюсь я после них быстро, а бессонные ночи с младенцем на руках Влад мужественно делит со мной пополам. У него даже есть собственный метод, по которому он успокаивает раскричавшихся малюток. Однако, должны же мы когда-нибудь остановиться!..

— Мне нашей семьи всегда будет мало, — Влад повернул меня к себе лицом и ласково поцеловал. — Всегда будет хотеться, чтобы она становилась больше и больше. Мне жутко нравится этот шумный дурдом, который творится у нас круглые сутки.

Я снова засмеялась.

Муж нежно провел пальцем по моей щеке.

— Люблю тебя, — серьезно сказал он.

— Я тоже, Влад, — ответила, прижавшись щекой к его груди. — Я тоже.