ГЛАВА 1

Из всех рекламируемых стран мира, Эмма Райт каким-то образом оказалась в стране, состоящей более чем из семи тысяч островов. Она списала это на судьбу, у которой, как она выяснила еще в возрасте двенадцати лет, чрезвычайно извращенное чувство юмора.

Эмма расправила плечи, пока шла по взлетно-посадочной полосе. Она подошла к пилоту, и в его зеркальных солнцезащитных очках-авиаторах увидела свое отражение. Непослушная грива каштановых кудрей, загорелые щеки. Эмма выросла в холодном туманном Сиэтле, поэтому с трудом узнала себя в этом тропическом климате. Последние два года изменили не только ее внутренний мир, но и внешность.

— Мы готовы? — обратилась она к пилоту.

— Да, — отрапортовал Мик в присущей ему военной манере. — Только что осуществил тестовый полет. Мы наметили вылет на 16.00.

Он заметил короткий взгляд Эммы на «Сессну». Мик знал, что вчера она была не в восторге, когда узнала, что самолету незадолго до взлета потребовался механический ремонт. Замена каких-то топливных линий.

Эмма не доверяла замене топливных линий. Или самолетам, если уж на то пошло. Зато она доверяла Мику — бывшему морскому пехотинцу, который провел за штурвалом самолета много лет. Мик считался первоклассным пилотом, к тому же был помешан на безопасности, и не полетел бы с женой посла и ее помощниками в самолете, техническое состояние которого было неудовлетворительным.

— Помочь донести? — Мик кивнул на сумку.

— Спасибо, я сама.

Они добрались до самолета, и он подал ей руку, когда она поднималась на борт.

Доктор Хуан Дельгадо и Рэне Коннер уже сидели напротив друг друга. Доктор, ссутулившись над своим компьютером, заполнял отчеты и даже не потрудился взглянуть на Эмму, когда та убрала свой рюкзак и заняла место через проход от него.

У жены посла были темные очки от «Шанель», а взгляд явно выражал: «не беспокоить». В руке она держала кофейную кружку, в которой, как по опыту знала Эмма, на самом деле была водка с апельсиновым соком. Когда она не пила из чашки, ее губы оставались сжатыми в тонкую линию, напоминая всем, что за всю ночь она не сомкнула глаз. В городе, в котором они находились, была только одна «гостиница», и места, по общему признанию, не хватило даже для Эммы, которая могла заснуть где угодно.

Эмма застегнула ремни мягкого кожаного кресла, и стала наблюдать в окно, как Мик загружает багаж Рэне. Два чемодана на колесиках для двухдневной поездки, по сравнению с обычными тремя. Помимо вороха одежды и косметики, в багаже была бутылка водки «Грей Гус» и щипцы для завивки, без которой Рэне никогда не выходила из дома, хотя эта местность славилась перебоями с электричеством.

Забравшись в кабину, Мик сел на свое место и поправил наушники на своей седой коротко стриженной голове. Двигатели включились и низко загудели. Самолет постоял несколько секунд, прежде чем поехать по взлетно-посадочной полосе. Местная взлетная полоса была на двадцать шесть сотен футов длиннее необходимых для взлета «Сессна Караван» двадцати четырех сотен футов. Мик сообщил Эмме все характеристики самолета для ее первого полета, вероятно, решив, что если у нее будет больше информации, она будет меньше волноваться.

«Сессна» набрала скорость. Желудок Эммы сжался, когда самолет неожиданно взмыл в воздух, едва не задев крыльями верхушки деревьев. Она вцепилась в подлокотники и посмотрела в иллюминатор на густые джунгли внизу. Сотни миль зелени резко закончились полосой сахарно-белого песка, а затем они стали парить над сверкающим бирюзовым океаном.

Эмма тяжело вздохнула и через плечо оглянулась на Мика, чьи руки расслабленно лежали на штурвале. Она повернула голову в сторону кабины и позволила гулу самолета успокоить ее нервы. Бирюзовый цвет воды сменился на кобальтовый, затем стал цвета индиго, затем снова вернулся кобальтовый цвет, пока они приближались к другому острову. Они пролетели над песчаной полосой пляжа, затем над пологими холмами, покрытыми сочной зеленью.

С неба Филиппины казались тропическим раем. Но если спуститься чуть ниже, на высоту птичьего полета, то можно было увидеть обедневшие деревни, пострадавшие от ураганов порты и провинции, охваченные политической борьбой. Посол Коннер должен был решить все перечисленные проблемы, и, в первую очередь, первые две.

Эмме не нравилось все, что касалось ее босса, но она очень ценила тот факт, что, будучи не в США, Рэне Коннер большую часть своего времени проводила в добровольческих миссиях, представляя своего супруга. В рамках деятельности своей делегации, Эмма, доктор Дельгадо и Мик провели последние десять месяцев, перелетая с острова на остров, чтобы доставить вакцины, учебные материалы в самые отдаленные провинции страны и тем самым улучшить их санитарные условия. Куда бы они не отправились, всюду их ждали только положительные отзывы, в основном, благодаря Рэне. Жена посла была красивой блондинкой, свободно говорила на тагальском, а когда она улыбалась, то нравилась всем.

Но сегодня улыбка кинозвезды не работала.

Эмма взглянула на своего босса и заметила, как сверкает в солнечных лучах бриллианты в ее тонком кольце. Эмма не носила драгоценностей в миссиях доброй воли, ее пальцы украшало только одно маленькое серебряное кольцо, которое она купила в магазине серфинга в Санта-Крусе. Оно напоминало ей о поездке сразу после окончания школы, когда жизнь казалась яркой, сверкающей красками и полной разнообразных возможностей. Это было до ее первой работы в конторе. Перед ее первым увольнением.

До Хантера.

С тех пор она постоянно пыталась вернуть то чувство оптимизма, и Филиппины помогли ей в этом. Да, иногда она смотрела из окна своей квартиры в высотке в Маниле, ощущая в груди боль одиночества. Но, по крайней мере, теперь у нее появилась цель, чего ей не хватало в Сиэтле.

Раздался громкий хлопок, и самолет качнуло в бок.

— Что это было? — Рэне выпрямилась.

Нос самолета накренился вниз, затем резко поднялся вверх. Очки Рэне покатились по салону.

Эмма развернулась.

— Мик?

Но он был слишком занят тем, что ругался в микрофон, сначала на английском, затем на тагальском. Он вцепился в штурвал так, что пальцы побелели, а на приборной панели мигало слишком много лампочек.

Самолет еще раз резко потерял высоту. Желудок Эммы резко сжался. Цифры на приборной панели менялись с невообразимой скоростью. Кабина гудела и дрожала.

Мы падаем.

Ее охватила паника, когда она выглянула в иллюминатор и увидела, как приближаются джунгли.

— Мик, — закричала она.

— SOS, SOS, SOS! — он обернулся. — Сбой системы. Я собираюсь посадить его.

— Куда? Как? — раздался голос Рэне, а джунгли все приближались.

Я умру. Я умру. Я умру.

Грудь Эммы сжалась, пока ее мозг боролся с мыслью о надвигающейся смерти. Этого не может быть. Желудок у нее сжался, и она так крепко вцепилась в подлокотники, что пальцы побелели.

Нет, нет, нет!

Самолет накренился на бок, и вместе с ним ее желудок сделал тошнотворный кульбит. Желчь поднялась к горлу, и она закрыла глаза, повторяя молитву, которую не произносила уже давно.

Радуйся, Мария, полная благодати…

Дельгадо что-то кричал на тагальском, Рэне вскрикнула. Эмма взглянула на Мика, который сражался с управлением. Этот мужчина славился своим спокойствием, но сейчас одна только его поза выражала отчаяние.

Сердце Эммы содрогнулось от ужаса. Она наклонила голову и попыталась представить себя в Маниле или Сиэтле или в середине пустыни Мохаве — где угодно, но только не в этом обреченном самолете, который мчался к земле.

Еще одно отвратительное снижение. Она подняла голову и увидела светлые белые облака на фоне синего, а затем оранжевую вспышку огня.

Самолет содрогнулся и все вокруг взревело. Эмма прикрыла голову руками и наклонилась вперед, прижав подбородок к груди. Она подумала о своем отце, обо всех людях. И поняла, что любит его. Ей очень сильно хотелось рассказать ему об этом, но теперь у нее больше не будет такого шанса.

Громкий хлопок. Еще один сильный удар. А потом оглушительный визг металла, когда они врезались в джунгли.


Загрузка...