На одинокой дороге

Глава 6

— Отдать кормовой!!!

Эрик шарахнулся от собственного боцмана. Несмотря на небольшой рост, голос у Фроста был громовой. Когда он отдавал приказы, ему отвечали все портовые собаки, и удивительно как рыба в море не всплывала. Хотя может и всплывала, кто ж видел?

— Фрост! Здесь глухих нет. Тебя все слышат.

— Виноват капитан, привычка.

— Надо уйти тихо — объяснил Эрик, повернулся и тут же зажмурился.

— Отдать носовой!!! Быстрее там, креветки подгальюнные!!!

Эрик приложил ладонь к уху и закончил:

— И завязывай чеснок в таких количествах жрать. Команда если не оглохнет, так задохнется.

— Виноват. Привычка. Отводи и лево на борт!!! Быстрее, чтоб тебя семь моржей трижды через киль отодрали!!! Да! Ты! Там на корме — Так крепить! Быстрее!!! Якорь тебе в…

«Недотрога» выходила в море под утро, почти ночью. Гречина с командой ушли на три часа раньше, не иначе предупредил кто-то, что Эрик вышел на его след. Помирающий племяш местного авторитета сказал, где живет Гречина, но, когда Эрик нагрянул в ту гостиницу, там уже никого не было. Из спутанного рассказа перепуганного хозяина стало ясно, что Гречина среди ночи рванул в порт.

Впрочем, куда он плывет не было загадкой. «Племяш» выдал все и вся. Гречина рванул на юг. Как и многие пираты, он подыскал себе глухой островок и добычу держал там. Наверняка отправился туда.

Эрик знал те места. Россыпь небольших островов, где никто из людей не жил никогда. Рассуждал Гречина правильно. Место глухое, от любых морских путей далеко. Но все же странный выбор. Острова эти…

Обычно при упоминании Ганпагских островов, что здравомыслящие, что идиоты, что моряки, что сухопутные боязливо поеживались, делали таинственное лицо и многозначительно произносили: «Нечисто там». Наибольший страх вызывал самый крупный из островов, с красивым названием — Летний.

Что именно там нечистого, никто не мог рассказать. Но все знали. А спорить с убежденностью людей во что-то таинственное абсолютно бесполезно. Да никто и не спорил.

Ходили слухи то ли о ледяных великанах, то ли о королевстве вампиров, а однажды Эрик лично слышал в одной таверне рассказ незнакомого моряка, как он после кораблекрушения остался на Летнем острове и оказался в плену у сирен «Задницы — во! Сиськи — во-о-о-о!». Сирены жили, не зная мужской ласки «Им мужик прежде не попадался толковый. До меня!» Моряк прожил с сиренами несколько дней. Ублажил их всех без исключения. Но потом «ихняя королева… а уж у нее-то сиськи!!!» и без того ревновавшая его ко всем остальным, потребовала, чтобы он на ней женился, а уж этого свободолюбивая натура моряка не вытерпела и он в ту же ночь сделал себе плот и сбежал на нем.

Как он умудрился в одиночку сделать плот, да еще всего за одну ночь, да еще под присмотром ненасытных сирен? Как он умудрился пересечь Борейское море на этом плоту, без еды и воды? Непонятно. Чтобы не допустить массового побега команды, жадно слушавшей невероятное повествование, к островам, Эрик задал моряку эти вопросы. Тот недовольно посмотрел в сторону нахального выскочки, посмевшего прервать такой интересный рассказ, но разглядев, кто именно спрашивает, стушевался, что-то невнятно промямлил и перекочевал за другой стол, откуда спустя какое-то время послышалось: «во-о-о-о-от такие»!!!

Так что вывод о моряке, как об источнике информации напрашивался сам собой. Ну и еще то, что королев себе сирены выбирали явно исходя из размеров бюста претендентки.

Версия с ледяными великанами тоже была сомнительной. Это юг, там зимы-то толковой не бывает, откуда-то взяться чему-то ледяному? И что значит «ледяной великан»? Гигант из ледяной глыбы? На Летнем острове? Это тропики. И про вампиров бред. Чем или точнее кем они питаются, если острова необитаемы? Да еще целое королевство.

Все эти страхи можно было бы смело отнести к морским байкам, коих немеряно на просторах всех морей, как обычных, так и пивных, но вот в чем штука. Люди там действительно пропадали. Причем экипажами. Целые корабли исчезали в тех водах. Некоторых из этих людей Эрик знал лично. Так, что вампиры ли, великаны ли, страдающие от одиночества сирены, но что-то там было. Что-то, о чем Эрик, человек рациональный, так же мог сказать себе — «нечисто». Поэтому выбор Гречины одного из тех островов — Нифльхейма, в качестве тайника и убежища казался странным. Правда, остров находился не среди тех «нечистых», но все же близко. Может, считал, что слава островов отпугнет от его казны? Хотя какая у Гречины казна?! Откуда?! Кроме той, что он украл у Эрика? Он всегда был мусорщик! Бесхребетный, нелепый, откровенно туповатый.

— Ладно, догоним, вот тогда и спросим, — зло пробормотал Эрик.

Но догнать сразу не получилось. Сначала Георг озабоченно заметил, что куда-то пропали чайки, хотя «Недотрога» совсем недавно оторвалась от береговой линии и только-только вышла в открытое море. Прибрежные скалы кишели этими «летучими засранками» как их называл тот же Георг и обычно они не отставали от корабля. Затем утренняя линия горизонта полностью слилась с морем. Воздух прозрачен. Когда начал подниматься ветер, стало ясно, что корабль идет в шторм. Эрик, посовещавшись с Георгом, решил на берег не высаживаться. Можно было бы переждать, но Эрик надеялся перехватить Гречину еще в море, чтоб не переться за ним до Ганпагских островов, куда идти все же не хотел. Не боялся, конечно. Его считали вовсе бесстрашным и не без оснований. Да и свое нелюбимое прозвище он получил во многом, потому что всегда лез на рожон. Сам Эрик думал о себе, как о человеке рассудительном и спокойном, а все свои бесшабашные предприятия таковыми не считал. Каждую операцию, каждый налет, каждый морской рейд он просчитывал до мелочей, отчего они успешными и становились. А характер? Бывало, иногда вспыхивал. Не нравилось ему его прозвище!!! Хотя многие корсары наверняка о таком мечтали.

Вот и сейчас, решение идти в шторм было вполне обоснованным. Пока пережидали бы шторм на берегу, Гречина мог уйти. Куда он идет известно, но ищи его потом на этом острове. Где пришвартует корабль? Где там бухты пригодные для гавани? Куда именно ушел на острове, в какую часть? Нет, надо догнать его в море! А шторм?! Так и Гречина попадет в него.

— Не складывается.

Эрик поднял голову, обнаружил рядом с собой Георга и переспросил:

— Что не складывается?

— Все это странно. Гречина. Из всех капитанов братства — он последний на кого можно подумать, что он посмеет связаться с тобой. Килька беззубая.

— И я думал об этом. И я считаю это странным. Но я нашел ему оправдания. Точнее попытался понять, о чем он думал.

— О чем же?

— Он наверняка думал, что мне не удастся узнать, кто напал на наших ребят. И верно, мы это выяснили благодаря чистой случайности. Доктор у нас оказался «общий». А так, Гречина вполне мог выйти сухим из воды. И причина проста — кто ж на него подумает?! Нет! — потом бы конечно все равно узнали бы — обязательно кто-нибудь из нападавших проговорился бы.

— Почему так уверен?

— Георг, морда ты небритая — деньги карман жгут, а значит прямой путь в кабак, куда ж еще пойдет моряк с деньгами?! Хоть одному, но вино язык развяжет. И прихвастнуть таким подвигом, да такой добычей надо будет обязательно. Узнали бы.

— Думаешь, Гречина этого не понимал?

— Не знаю, хотя думаю, он надеялся к тому времени смыться подальше. — Что гадать? Скоро сами спросим — повторил Эрик. Затем добавил:

— Меня гораздо больше другое волнует.

— Да. Меня тоже — кивнул Георг.

— Что же? Я ж не сказал.

— А то не понятно. Как? Точнее кто?

— Да — тихо повторил Эрик — Кто? О казне знали только наши. И то не все. Они, конечно, тоже по кабакам языком треплют, но о таком ни один бы не сказал. О том, что казна на Кошачьем острове знали только серьезные ребята и никогда бы не выболтали. Не идиоты.

— Значит один все же выболтал. Вот только идиот ли он? Или…

— Будем надеяться, что все же по пьяне. О том, что среди нас крыса даже думать не хочется.

Георг помолчал, затем медленно и тихо спросил:

— Думаешь на кого-нибудь?

— Честно? Думаю. Но почти на всех. Каждый мог. Кроме тебя, пожалуй. Слишком через многое с тобой вместе прошли. А так… За процент с добычи… кто-нибудь да соблазнился. Так что сам видишь, вопросов к Гречине много. Надо догнать побыстрее.

Георг кивнул:

— Надо, — снял шляпу и глубоко вздохнул, — а шторм будет знатный.

Небо насупило тучи, приметилось и метко плюнуло первыми каплями в корабль, затем криво ухмыльнулось злой молнией и наконец утробно прорычал гром. Георг прав. Шторм будет серьезный.

— Марселя крепить!!!

«Недотрога» прыгнула вниз с огромной волны, кивнула, подставила корму кинувшемуся на нее валу, зачерпнула носом воды, на мгновенье гордо выпрямилась и некрасиво накренилась на правый борт.

Ветер вопил и бешено трепал корабль. Волны до палубы не доставали, но очень к тому стремились и разбивались о борта, прыгая в лицо облаками острой пыли. Чтобы там ни было, самое страшное позади, шторм шел на убыль. Но радости все равно мало. Корабль хлестался в буре часов пять не меньше. О том, чтобы следовать курсу не могло быть и речи, не утонуть бы. Куда шторм за это время отнес Гречину, да и попал ли он в него? Время потеряно.

— Георг верни корабль на курс и спускайся ко мне, разговор есть. Фрост за старшего. — Эрик, недобро посмотрел на выглянувшее бледное заспанное солнце, — «где шлялось?» и направился к себе в каюту, когда его догнал Каспар:

— Капитан, у нас беда!

— Да у нас их много. Какая сейчас?

— Вино!

— Хайрадин, вино — это не беда, это счастье. Не веришь — любого из матросов спроси.

— Бочка разбилась. Вроде и закрепили хорошо, но не удержалась. Когда корабль накренило, она упала, дно и выбило. Весь водный трюм провонял.

— И с каких это пор у вас вино воняет, вы от этого запаха только в восторге обычно. Жаль, конечно, но одно плавание можно и без вина обойтись. Трюм отмыть!

— Да, но Синяк!

Эрик встал как вкопанный.

— А черт! Не подумал. Пойдем, покажешь.

Вино, что брали с собой моряки, раздавалось раз в день, и было одним из немногочисленных пряников морской жизни. Но вот в этот раз не повезло. Особенно одному из моряков, хотя матросом он как раз не был.

— Синяка сюда не пускать — озабоченно приказал Эрик, обозревая залитый трюм. — У него разрыв сердца будет.

— Ага, зато у крыс праздник — серьезно кивнул Каспар.

Эрик подумал, что если бы кто-нибудь со стороны понаблюдал как он, да и вся команда носятся с одним единственным членом экипажа, да еще и озабоченные тем, чтобы у того был доступ к выпивке, то посчитали бы их всех сумасшедшими. Хотя дело тут не в любви к Синяку, а сугубо практический подход.

Эрик поднялся на палубу и на тебе! — нос к носу столкнулся с Синяком. Тот никогда не нес вахты, никогда не выполнял никаких матросских работ, и конечно упаси боже, не поднимался на реи — его бы смыло первой же волной. А вот сейчас вылез из кубрика. С растерянным видом, как всегда, пошатываясь, он шел по палубе. Ноги спотыкались о пустые ножны. Лицо выражало крайнюю озабоченность и насторожённость. Лоб сморщен, как будто он пытался что-то вспомнить, но никак не мог уловить какую-то мысль, какая бы, безусловно, и привела к разгадке. Но самое главное он в буквальном смысле слова держал нос по ветру. Голова приподнята, а крылья носа шевелятся.

Увидев Эрика, он просиял, и с тем же озадаченным видом затряс перед ним пальцем, словно его вот-вот осенит идея и он сейчас ее выдаст, а собеседник, упаси бог, его перебьет.

— Катыш! — Эрик подозвал ближайшего матроса — уведи его обратно в кубрик. Катыш насторожено посмотрел на Синяка и сделал два осторожных шага им навстречу, готовый в любой момент задать стрекача.

— Успокойся он трезвый.

— А запах?

— Это не от него. Уведи, я сказал!

— А чего он… ?

— Спокойно. Все с ним в порядке, это не горячка и меча при нем нет.

Катыш успокаивающе обнял Синяка и повел его по палубе. Тот не упирался, лишь обиженно оглядывался в сторону трюма.

Эрик вновь направился к себе, но опять не дошел.

— Парус! Прямо по курсу! — завопил наблюдатель из «вороньего гнезда».

Эрик поднялся на нос, вытащил трубу, поднес к глазу и произнес одно слово:

— Они!

Шхуна Гречины с красивым непонятным названием «Эспиноза» потрепанной не выглядела — паруса не убраны и все целы. Или не попали в шторм или их задело краем, но самое удивительное, что корабль шел не от них, а на них! То ли Гречина безумно смел, то ли… да нет никаких «или» — чушь это, они пока не заметили «Недотрогу». Воздух после шторма свинцовый, видимость плохая. Но все же странно, что они шли обратным курсом.

— Фрост, командуй. Только тихо!!!

Последнее уточнение — это не блажь. Если на шхуне их еще не заметили, то это большой плюс. Есть шанс подобраться поближе. Корабль у Гречины от шторма почти не пострадал, паруса целы, могут уйти. Надо подобраться как можно ближе и тихо.

«Недотрога» — барк, корабль серьезный, мощный — идеален для дальних плаваний и собственно морского боя, но вот скорость и маневренность оставляют желать лучшего. Шхуна Гречины легче и, несмотря на всего две мачты, может смыться.

Все-таки не зря Гречину считали мусорщиком и недотепой. Он и команду себе такую же набрал, да кто к нему еще пойдет?! Прошло не менее получаса прежде, чем их заметили. К тому времени тучи разбежались окончательно, солнце засияло вовсю, и лишь тогда ветер донес тревожный звук боцманской дудки со стороны вражеской шхуны. Но тогда уже было понятно, что им не уйти.

— Фрост, сигналь. Абордажной команде приготовиться!

Эрик повернулся к забегавшим по палубе пиратам из абордажной команды:

— Ребятки! А послушайте капитана!

Ребятки послушались. Эрик оглядел их, хищно оскалился и негромко, но выразительно произнес:

— Братва! Видите во-о-он на том корабле уроды, что порезали наших на Кошачьем острове. Вы их слышите — орут чего-то, не иначе очередь в гальюн занимают, сейчас им туда захотелось!

Ребятки поржали.

И Эрик гаркнул:

— Надо им объяснить, что никто, ни одна сука, ни в этом мире, ни в другом, где многие из них скоро окажутся, не смеет безнаказанно связываться с нами! Объяснить так, чтоб дошло не только до них! Чтоб только от одного упоминания о ребятах с «Недотроги» у таких вот сыкунов коленки с зубами дрожать начинали. И объясним прямо сейчас!

Ребятки дружно заорали. Понравилась речь, значит, правильно слова подобрал. Можно было обойтись и без нее, команду лишний раз мотивировать не надо и так в ярости. И за то, что дружков порезали, на месте которых мог оказаться любой из них, и за то что деньги сперли. Последнее, был уверен Эрик, взбесило их куда как больше, чем смерть друзей. Что поделать — натура такая у пиратов — друзья при такой профессии гибнут часто, а вот деньги… короче — деньги — это деньги!

Море после шторма успокоилось не полностью, корабль покачивало, наглый ветер задирался к парусам, но был попутным, а значит опять-таки и врагам в лицо бил. На «Эспинозе» попытались сделать маневр, надеясь развернуться, но не успели и лишь подставили борт, став еще уязвимей. Обстрел Эрик исключил сразу — живыми они ему были нужны и только живыми. Порежут, конечно, поначалу кое-кого, так, для острастки, да и чтоб лишний раз не дёргались и поняли, что всё серьезно.

«Недотрога» благодаря попутному ветру шла на всех парусах. На грот-мачте взвился черный флаг с оскалившимся в жуткой улыбке черепом, символизирующим бешеную ухмылку. Эта идея с полотнищем была не Эрика, все знали, как он относился к своей кличке, но против флага возражать не стал. Репутация вещь такая — её блюсти надо, даже если не хочется. Нередко неприятель, видя флаг, сдавался без боя.

Эрик надел дублет-бригантину. Его изготовили по персональному заказу. Панцири он терпеть не мог — тело сковывают и снять сложно. Если за борт угодишь, то и дублет не подарок — задубевшая кожа в металле, но его все же можно успеть скинуть. Шлем надевать не стал, видно в нем хуже, а в бою это может стоить жизни. Каждому по его привычкам, а Эрик привык к своей широкополой шляпе. И ерунда это, что ее поля драться мешают. Придумали те, кто никогда меча в руках не держал, а им всё мешает.

«Недотрога» вплотную приблизилась к шхуне.

Подошли легко.

Абордажные кошки взлетели в воздух, с треском вгрызлись в борт шхуны. Её бойко притянули к «Недотроге». Раздался стук сошедшихся кораблей. Треск, затем вой.

Пятьдесят с лишним глоток взвыли во всю пропитую и просоленную мощь. Это была характерная для команды Эрика выходка. Яростный волчий вой, сквозь который послышалось:

— Лезьте на реи! Вам, суки сейчас проще повеситься!!! — вопил Фрост.

— На абордаж! — приказал Эрик.

Первые ребята из абордажной команды посыпались с бака на шкафут и бешено заработали мечами и топорами. Яростно, но организовано. Не давая себе разбиться на стычки «один на один». Основная часть нападавших перепрыгивала через правый борт и мгновенно присоединялась к схватке, на палубе шхуны закипел бой.

Эрик проскочил по доске на борт шхуны, спрыгнул на палубу и почти упал на какого-то парнишу из команды Гречины. Тот отпрыгнул, неловко отмахнулся мечом, сразу выпрямился, выставив меч. Видно, что хорохорится, губы сжал, но сильно напуган и пытается этого не показать. Мальчишка совсем — куда его понесло?

Эрик привычно крутанул меч, забросил за спину, перехватил другой рукой и легко отбил размашистый удар сверху. Мальчишка бил азартно, но неумело. Не отклоняясь, Эрик отбил следующий удар в сторону, паренька развернуло. Когда паренек атаковал третий раз, Эрик перехватил его руку, сделал подсечку, мальчишка грохнулся, оставив меч в руке победителя. Эрику стало жаль мальца, и чтобы не убивать наступил ему на шею. Тот захрипел, попытался скинуть ногу, но Эрик приставил ему к лицу меч и парнишка замер. Эрик повертел головой в стороны и убедился, что бой, собственно, окончен. Команда Гречины и без того была деморализована неожиданным нападением, плюс у Эрика численное преимущество, плюс… плюс он Эрик и его репутация действительно играла роль.

Он завертел головой:

— Гречину не вижу, проверьте трупы и обыщите корабль! Найдите этого козла и самое главное, наше золото где-то здесь.

Часть команды разошлась по шхуне, часть занялась связыванием пленных. Их собрали в одном углу, слегка отпинали и приставили охрану.

— Не найдете ничего.

Эрик взглянул вниз, нога по-прежнему покоилась на шее его противника, который до этого момента и пошевелиться-то боялся. К остальным пленным его не повели, посчитав, что раз на нем стоит Эрик, то значит так и надо. Сам Эрик про него подзабыл.

— Это почему мы ничего не найдем?

— Нет их здесь! Ни Гречины, ни вашего золота.

— Хорошо, здесь нет, где есть?

— Они на Нифльхейме сошли.

— Вместе с золотом?

— Ну да, я же сказал.

— Ты не возражаешь, если мы проверим?

Получается «Эспиноза» не только в шторм не попала, но за это время они успели дойти до своего острова, высадить там капитана с золотом. Его, между прочим, золотом!

— А если б возражал, это бы что-то изменило?

Эрик с любопытством поглядел вниз и снял ногу с шеи пленника:

— Ты чего осмелел? Думаешь, все закончилось?

— Да нет, я просто… — мальчишка, кажется, пожалел о своей несдержанности.

— Просто за борт угодить, вот это и вправду легко.

Плохо. Ищи теперь Гречину на этом Нифльхейме. Место дурацкое — Эрик знал этот остров, сплошные скалы, изрезанные пещерами. Плюс Летний остров совсем недалеко. Опять же странность:

— Он что, один сошел?

— Нет, взял шестерых матросов — парень начал подниматься с палубы. Эрик пинком вернул его на место.

— Я тебе вставать не разрешал. Они золото внутрь острова понесли?

— Да, — прокряхтел поверженный.

— Какого черта вы их там бросили? Они, что жить там собираются?

— Я не знаю. Гречина приказал уходить, мы его потом забрать должны были.

— Когда потом?

— Да не знаю, он со шкипером разговаривал.

— Кто шкипер? — рявкнул Эрик в сторону пленных.

Ему не ответили. Только несколько человек отвели глаза. Пленники выглядели неважно. Ничего хорошего они для себя не ждали.

— Он, — раздалось снизу и из-под Эрикова сапога вытянулась рука. Палец указывал куда-то под основание фок-мачты.

Эрик взглянул в ту сторону и сокрушенно качнул головой:

— М-да, теперь не узнаешь.

Фок-мачту почти любовно обнимал моряк в залитым кровью дорогом жакете. Кровь была его.

— Где искать Гречину на острове, кто знает?

— Никто. Он один всегда ходит, — это опять снизу.

— Тебя, как звать-то говорливый?

— Бешеный, — неохотно ответил тот.

— Как?!!!! — изумился Эрик.

— Бешеный. Ребята сказали, что у меня характер…

— Заткнись. — Однако его команда уже хохотала вовсю. Ржач стоял такой, что продолжать разговор было невозможно. Эрик подождал, когда смех утихнет и покачав головой произнес:

— Первый раз морду не бью после того, как это слово слышу. — Если Гречина один на остров ходит, он каждый раз с собой добычу один таскает?

Тишина.

— Ты спишь там что ли? Палуба мягкая?!

— Ты сам приказал заткнуться. Да какая добыча? У нас ее и не было то никогда толком. Только в этот раз…

— Ага. Понятно. Наше золото. Я спрошу по-другому — кроме как сегодня, Гречина брал с собой кого-нибудь?

— Нет, — очень быстро ответил «Бешеный».

Эрик опять взглянул в сторону пленных. Кто-то так же отвел глаза, а кто-то смотрел на парня у него под ногами.

— Слышь, тёзка! — душевно произнес Эрик — ты, что еще не понял, что злить меня не надо? А когда мне врут, я злюсь.

— Один раз, — неохотно ответил «тёзка». — Я за ним книги относил. Много, тяжелые.

— Книги? Гречина читает?

— Да нет, мы один корабль захватили, там кроме книг ничего не было. Мы самые большие взяли — думали, может, стоят чего.

— Ладно, тихо. Ну что, тезка? Поднимайся. С нами пойдешь.