На океанских просторах

Г ерманские подводные лодки на Средиземном море

Достаточно быстро выяснилось, что австрийский флот не в состоянии начать подводную войну на Средиземном море, ни ограниченную, ни тем более широкую. Поэтому немцам пришлось перебросить туда несколько своих лодок. По железной дороге в Полу были доставлены 6 малых лодок – UB-1, UB-3, UB-7, UB-8, UB-14 и UB-15, а также 4 малых подводных заградителя – UC-12, UC-13, UC-14 и UC-15. В Поле они были собраны под наблюдением немцев и сразу начали участвовать в боевых действиях.

Именно на одной из этих малюток воевал самый крупный специалист по вражеским подводным лодкам Гуго фон Хеймбург, который потопил 4 лодки 3 союзных флотов. Открыла этот список 10 июня 1915 года итальянская лодка «Медуза». Эта дата придает происшедшему особенно пикантный характер. Италия объявила войну Германии только 28 августа 1915 года, поэтому фон Хеймбург формально потопил военный корабль нейтральной державы. Он принял под командование лодку UB-15, которая была доставлена на Адриатику в разобранном виде по железной дороге. Она была переименована в U-11 и формально (вот привязалось слово!) вошла в состав Императорского и Королевского австрийского флота. Но командир остался немецким, команда осталась немецкой. Фон Хеймбург лишь получил австрийского штурмана, который должен был помочь ему освоиться с новым театром.

Лодки серии UB-I сами немцы называли «швейными машинками», но вряд ли это прозвище носило столь уничижительный характер, как может показаться на первый взгляд. Ведь до сих пор немецкие швейные машины «Зингер», выпущенные еще в начале века, считаются эталоном надежности. Крошечные лодки водоизмещением всего 125 тонн вполне подходили для действий в тихой Адриатике, где до вражеских портов было рукой подать. Итак, предоставим слово самому лейтенанту фон Хеймбургу.

«В своем первом походе я направился в район Венеции. Мы шли под водой, время от времени высовывая перископ, чтобы увидеть, что происходит наверху. Вдруг в окуляре перископа я увидел итальянскую подводную лодку, идущую в надводном положении всего лишь в нескольких сотнях метров. Она проходила у нас за кормой, а мы не имели кормовых торпедных аппаратов. Пришлось развернуться для выстрела из носовых, что было довольно простым делом. Я маневрировал, показывая перископ лишь на самые короткие промежутки времени. Неприятельский корабль шел прямо в том направлении, которое мне было нужно.

«Торпеда – пли!», – приказал я.

В мгновение ока я был сбит с ног и растянулся на палубе, тогда как наша лодка сделка дикий прыжок. В течение некоторого времени я старался представить себе, что случилось. Я никогда не стрелял торпедами с этой «швейной машинки» и не предчувствовал того, что могло произойти. Лодка была так мала, что, освободившись от торпеды, ее нос подскочил вверх.

«В нос, – завопил я, – все в нос!» Каждый человек, который мог оставить свой боевой пост, пополз в нос, чтобы своим весом поставить лодку на ровный киль.

Тем временем мы услышали звук взрыва торпеды.

«Поднять перископ!» – приказал я и, заглянув в него, ничего не увидел, кроме большого облака дыма.

UB-15 всплыла, и мы пошли по направлению к дыму. В воде плавало около полудюжины людей. Мы их выловили. Это были итальянцы. Потопленный нами корабль оказался итальянской подводной лодкой «Медуза».

Район Венеции оказался очень благоприятным для охоты, потому что итальянцы решительно не желали учиться на печальном опыте, который успели приобрести англичане и французы. UB-15 была окончательно передана австрийцам, и фон Хеймбург был вынужден сменить лодку. Сейчас он командовал UB-14, на которой и добился своих самых громких успехов. Или австрийской U-26, если вам будет угодно. Ведь Германия и Италия все еще не воевали! 7 июля 1915 года фон Хеймбург снова находился на позиции в 15 милях от Венеции.

«Корабль!» – раздался крик с мостика. И действительно, я увидел выходящий из гавани в море большой итальянский корабль. Он наверняка должен был бы увидеть нас, если бы мы не находились на фоне восходящего солнца.

UB-14 быстро погрузилась, а затем я увидел в перископ целых 3 корабля: 2 легких крейсера и 1 броненосный, на котором развевался адмиральский флаг. Его я и избрал целью для атаки. Мы сделали прекрасный выстрел и не промахнулись. Как раз в момент взрыва я увидел бросившийся на нас эсминец.

Лодка быстро пошла на глубину, и в этот момент шум винтов пронесся над нами. Мы находились на достаточно безопасной глубине, но струя винтов эсминца чуть не вытащила нашу «швейную машинку» на поверхность. Если бы за первым следовал второй эсминец, то мы несомненно были бы протаранены.

Позже мы установили, что потопленный нами корабль был броненосным крейсером «Амальфи», который возвращался в Венецию после обстрела австрийских фортов близ Триеста».

После этого фон Хеймбург направился в Константинополь. По пути он атаковал войсковой транспорт «Ройял Эдуард» (11117 тонн), который шел из Александрии на Мудрое, имея на борту 31 офицера и 1335 солдат.

«Это случилось в Эгейском море. Когда мы впервые заметили корабль, то можно было различить только 2 трубы над горизонтом. Затем по мере сближения с ним мы увидели длинные прогулочные палубы и высокие мачты и поняли, что он действительно является цепным объектом для атаки. Мы подошли к нему на дистанцию 1600 метров. Я наблюдал в перископ след торпеды и видел, как она попала в корму транспорта. Минутой позже солдаты забегали по палубе, как муравьи.

Поскольку нигде поблизости не было вражеских эсминцев, которые могли бы нам угрожать, я позволил своим людям бросить взгляд в перископ на это зрелище. Последним из всех подошел торпедный унтер-офицер и сразу же дико закричал.

«Что такое?» – крикнул я.

Он молча повернул перископ ко мне. Действительно, зрелище было страшным. Гигантский транспорт поднял свой нос высоко в воздух. Секундой позже он скользнул под воду. На воде остались только 8 шлюпок, переполненных людьми, которые махали белыми рубашками, штанами и носовыми платками. Вскоре после этого к ним подошли госпитальное судно и 2 французских эсминца, но они спасли менее 600 человек. Таким образом с помощью одной-единственной торпеды мы не только уничтожили корабль большой ценности, но и стерли с лица земли целый неприятельский полк».

Действительно, вместе с транспортом погибли 866 британских солдат, что стало одной из самых тяжелых катастроф за все время войны. 2 сентября у острова Страхи фон Хеймбург атаковал войсковой транспорт «Саутлэнд» (11899 тонн) и попал в него торпедой. Однако судно не затонуло, и англичанам удалось отбуксировать его на Мудрос.

Фон Хеймбург прибыл в Константинополь, где вскоре отличился, уничтожив 2 британские подводные лодки. При этом он ухитрился одну из них потопить, что называется, голыми руками. Когда UB-14 стала на якорь в Чанаке, турки сообщили фон Хеймбургу, что в противолодочной сети завязла какая-то подводная лодка. Погода была слишком плохой, и турки временно оставили ее в покое. Утром 4 сентября 1915 года ветер немного стих, и фон Хеймбург вместе со своим коком отправился к месту, где дежурила турецкая канонерка. С помощью обычного лота немцам удалось обнаружить лодку. После этого в воду на тросе была спущена мина с зажженным бикфордовым шнуром. Прогремел взрыв, и на воде начало расползаться масляное пятно. Немцы уже приготовили вторую мину, когда британская лодка Е-7 спешно всплыла на поверхность. Турецкие корабли открыли по ней беглый огонь и быстро добились нескольких попаданий. Британская команда открыла кингстоны, и общими усилиями Е-7 была потоплена. Таким образом, фон Хеймбург потопил вторую вражескую лодку, но его UB-14 здесь оказалась не при чем.

В ноябре 1915 года из документов с захваченной французской подводной лодки «Тюркуаз» немцы узнали, что она должна была встретиться с британской лодкой Е-20. UB-14 в это время стояла на ремонте, но ценой колоссальных усилий ее удалось подготовить к походу, и вместо французов на свидание отправился фон Хеймбург.

«Приближаясь к точке рандеву, мы заметили рубку английской лодки. Я долго подкрадывался к ней и в конце концов сделал превосходный торпедный выстрел. Когда дым рассеялся, то английской лодки уже не было видно, только люди плавали в воде. Мы подобрали 9 англичан, включая командира молодого капитан-лейтенанта Уоррена.

Когда этот юный английский командир был выловлен и доставлен на борт моей лодки, я был занят другим делом, поэтому первый разговор с ним имели мои подчиненные. Я узнал впоследствии, что в тот момент, когда наша торпеда поразила Е-20, этот бравый офицер чистил зубы. Взрыв лишил его сознания, и когда мы вытащили его к себе на палубу, то он был в полубесчувственном состоянии. Когда мои люди привели Уоррена в себя, то прежде всего спросили, чего бы он хотел. Оглушенный и ошеломленный, он повторил последнюю мысль, которая была у него в мозгу перед тем, как торпеда уничтожила его лодку.

«Дайте мне мою зубную щетку», – ответил Уоррен. Ему была вручена зубная щетка, он пошел и вычистил зубы.

Я имел весьма приятный разговор с этим английским капитаном.

«Я скажу, что это был хороший выстрел!» – воскликнул он».

В октябре 1915 года UB-14 совершила вылазку в Черное море. 7 октября у берегов Крыма она потопила пароход «Катя» с грузом сахара. На следующий день был остановлен и потоплен открытием кингстонов пароход «Апшерон», шедший из Новороссийска в Севастополь с 1000 тонн нефти. На Черном море UB-14 сама чуть не стала жертвой атаки русской подводной лодки, ко русская торпеда прошла мимо. А 19 июня 1917 года возле мыса Бон фон Хеймбург торпедировал и потопил французскую подводную лодку «Ариан». При этом сам он командовал уже подводным заградителем UC-22.

Со Средиземным морем оказалась связана карьера большинства германских подводных асов. Это объясняется предельно просто. Противолодочной обороны на данном театре просто не существовало. О разногласиях, раздиравших союзное командование по вине итальянцев, мы уже говорили. В результате пришлось все море разделить на «зоны ответственности», что было крайне неудовлетворительным с военной точки зрения. При этом каждая из стран имела свое собственное мнение относительно методов и средств противолодочной борьбы. В результате Средиземное море превратилось в сущий рай дли германских лодок. Летом 1915 года на Средиземное море были отправлены 5 крупных лодок, и все их командиры попали в список асов-подводников. Это были U-34 Рюкера, U-35 Копхамеля, U-33 Ганссера, U-39 Форстманна и U-38 Валентинера. Сменивший Копхамеля на мостике U-35 де ля Перьер вообще стал лучшим из германских подводников Первой Мировой войны. Между прочим, можно лишь посетовать на скверное качество довоенных переводов. Например, в книге Томаса Ловелля «Корсары глубин», изданной в 1940 году, очень часто встречается фамилия фон Арнольд. Я не сразу сообразил, о ком идет речь. Лишь после упоминания, что именно он возглавил список командиров, потопивших наибольший тоннаж, я понял, что речь идет о знаменитом де ля Перьере (или де ля Перье). Lothar von Arnauld de la Periere – Лотар фон Арно де ля Перьер, вот о ком писал Ловелль. Или Lowell все-таки Лоуэлл? Впрочем, вернемся к деятельности германских подводных лодок. В феврале 1915 года после обстрела дарданелльских фортов союзным флотом адмирал Сушон попросил австрийское командование прислать несколько подводных лодок. Энвер-паша даже обратился к австрийцам с просьбой продать 3 подводные лодки, но те отказались, хотя просьбу Энвера поддержал германский посол в Константинополе. Тогда последовал запрос в Берлин. Адмиралштаб согласился, и уже 13 марта был отдан приказ об отправке в Средиземное море подводной лодки U-21 уже успевшего отличиться капитан-лейтенанта Херзинга.

Но подготовка лодки к дальнему походу требовала времени. Прежде всего надо было внести ряд изменений в конструкцию лодки. Германский агент в Испании купил пароход «Марсала», на который был погружен запас топлива. Но из-за какой-то нестыковки планов пароходу пришлось более месяца ждать в Рио-Коркубионе, так как U-21 только 25 апреля вышла из Эмдена. Лодка обошла с севера Оркнейские острова и 2 мая возле мыса Финистерре встретилась с «Марсалой». После обмена сигналами пароход повел U-21 в Рио-Коркубионе, где ночью передал ей 18 тонн топлива. Однако днем, выйдя в море, Херзинг к своему ужасу обнаружил, что полученное топливо не годится для лодочных дизелей. Попытки смешивать новое и старое топливо ни к чему хорошему не привели. Подсчеты показывали, что оставшихся 26 тонн старого топлива может хватить до Каттаро, если не вмешается погода. У Херзинга еще оставалась возможность вернуться в Германию через Ла-Манш, однако он решил рискнуть и двинулся дальше. 6 мая на рассвете он в надводном положении прошел Гибралтарский пролив, воспользовавшись плохой организацией службы британских патрулей. Лодку заметил миноносец № 92, однако не сумел атаковать ее. По пути U-21 пришлось несколько раз спешно погружаться, чтобы уйти от вражеских эсминцев. Наконец, 13 мая лодка прибыла в Каттаро, имея в цистернах всего полтонны топлива, и немедленно стала на ремонт.

20 мая U-21 покинула Каттаро и направилась из Адриатики в Эгейское море. 24 мая она прошла мимо русского крейсера «Аскольд», который стоял у Дедеагача. Херзинг не стал его атаковать, чтобы преждевременно не обнаружить свое присутствие. При попытке у мыса Хеллес атаковать броненосец «Свифтшур», стаявший на якоре, лодка была обнаружена и обстреляна. Атака броненосца «Виндженс» не удалась, так как он уклонился от торпеды. Зато возле Габа-Тепе U-21 обнаружила броненосец «Трайэмф» и с дистанции 300 метров выпустила в него торпеду. Через 10 минут после взрыва броненосец перевернулся и еще примерно полчаса плавал днищем вверх, после чего затонул. Но послушаем самого Херзинга.

«Всплыв под перископ, мы заметили у мыса Хеллес британские линейные корабли. Быстрый взгляд в морской справочник, и я по фотографиям и описаниям определил, что они являются гигантами типа «Маджестик». Линкоры стреляли залпами из своих тяжелых орудий по турецким позициям вдоль холмов, забрасывая их тоннами взрывчатки.

Вокруг них находились несколько десятков патрульных судов, миноносцев и эсминцев, которые ходили зигзагообразными курсами в поисках незваных пришельцев. Были все эти поиски результатом донесений о нашем присутствии в Средиземном море? Так это или не так, но было ясно, что англичане используют все возможности для защиты своих линейных кораблей от торпедных атак подводных лодок, в то время как они бомбардируют позиции турок.

«Редкий шанс для нашей лодки», – сказал я своему вахтенному офицеру и осторожно направил U-21 к трем извергающим огонь левиафанам.

«Убрать перископ!» – крикнул я быстро, так как по направлению к нам шел эсминец. Я не знал, видел он перископ или нет, но я не хотел, чтобы предупреждение о присутствии подводной лодки было дано до того, как я получу возможность нанести удар по противнику. В течение некоторого времени мы шли вслепую под водой, не рискуя поднять перископ. Наш курс лежал к северу от оконечности полуострова к Габа-Тепе. Там, перед северным отмелями, в перископ был замечен другой линейный корабль. Мой справочник показал, что это линкор типа «Трайэмф». Подобно пигмеям, охраняющим гиганта, вокруг него сновал густой рой патрульных судов и эсминцев.

«Убрать перископ! » – и мы нырнули ла 70 футов, направляясь к линкору и проходя на глубине линию патрульных судов. Шум их винтов был хорошо слышен в лодке.

Целых 4,5 часа после того, как я заметил линейный корабль, оказавшийся самим «Трайэмфом», я маневрировал, выходя в точку торпедного выстрела и лишь на самые короткие мгновения показывая перископ на поверхности моря.

Затаив дыхание, мы стояли с вахтенным офицером в боевой рубке.

«Поднять перископ!» «Трайэмф» стоял бортом к нам в трехстах метрах. Никогда еще подводная лодка не имела такой великолепной цели.

«Торпеда – пли!» Мое сердце сильно билось, когда я отдал такую команду.

А затем наступил один из самых ужасных моментов. Подозрение и нетерпеливость схватили меня в железные объятия. Не обращая внимания ни на что, я приказал поднять перископ. Выпущенная с лодки торпеда быстро шла прямо туда, куда и была нацелена – к носовой части нашего огромного противника. Из воды поднялось огромное облако дыма. Мы услышали в боевой рубке сначала сухой металлический звук удара, а затем сильный взрыв.

Моим глазам представилось ужасное зрелище. Мне трудно было оторвать глаза от перископа, и я наблюдал м достаточно долго, хотя за это мы могли заплатить своей жизнью. В тот момент, когда на поверхности воды появился белый след торпеды, эсминцы со всех сторон бросились на лодку.

«Перископ вниз!» И мы тоже пошли вниз. Я ничего не слышал, кроме шума винтов надо мною, и справа, и слева. Почему я не нырнул в тот момент, когда была выпущена торпеда? Те 2 секунды, которые я потерял, теперь были подобны годам. Когда над нашей головой f собрался этот рой, я действительно почувствовал себя так, словно уже был осужден на смерть. Затем одна мысль молнией озарила мой мозг.

«Полный вперед!» – крикнул я. И мы пошли вперед тем самым курсом, которым шла торпеда, прямо по направлению к громадному кораблю, который мы поразили.

Это было безрассудно, я допускаю. Но я был вынужден рискнуть на этот маневр. Нырнув так глубоко, как только было можно, мы прошли прямо под тонущим линейным кораблем. Он мог с грохотом опуститься прямо нам на голову, а затем лодка и ее огромная добыча могли вместе пойти на дно. Однако этот безумный на первый взгляд маневр в действительности спас нас. Я мог слышать за кормой жужжание винтов эсминцев, однако они мчались к тому месту, где мы только что находились. Наш маневр был столь неожиданным, что неприятель о нем даже не заподозрил. Мы оказались в безопасности. Держась на большой глубине и не показывая перископ, мы слепо, но уверенно уходили прочь. Когда я отважился всплыть под перископ, мы уже были далеко от того места, где погиб «Трайэмф».

27 мая Херзинг потопил броненосец «Маджестик», а потом прошел Дарданеллы и 5 июня прибыл в Константинополь. Какое-то время он базировался на этот порт, совершая вылазки в восточную часть Средиземного моря. 4 июня он вышел из Дарданелл и возле полуострова Галлиполи потопил пустой французский транспорт «Картаж». Уходя от дозорных кораблей, U-21 едва не погибла, так как во время погружения рядом с лодкой взорвалась мина заграждения. 29 августа Харзинг вышел во второй поход и 18 сентября снова атаковал броненосец «Свифтшур», и снова неудачно. 26 сентября он попытался вернуться в Константинополь, но проход в Дарданеллы был перекрыт сетями, поэтому Херзинг пошел в Полу, где U-21 была сразу поставлена на ремонт.

Как мы уже говорили, к гонцу сентября 1915 года на Средиземное море прибыли U-34, U-35, U-39 и U-33. Потери торгового флота союзников начали стремительно расти. Удивляться здесь можно лишь тому, что лодки не добились еще больших успехов. Предложенная англичанами система патрулирования вдоль судоходных маршрутов была совершенно бессмысленна и ни в коей мере не обеспечивала безопасности транспортов. Французы и итальянцы в своих зонах ответственности не смогли организовать даже этого.

Беспомощность союзников в борьбе с германскими подводными лодками лучше всего демонстрирует судьба войсковых транспортов. Эти корабли всегда считались более важными, чем даже линкоры. Мы уже рассказывали, как фон Хеймбург потопил «Ройял Эдуард». 23 октября U-35 Копхамеля в Салоникском заливе встретила войсковой транспорт «Маркетт», шедший из Египта, и потопила его торпедой. Погибли около 170 человек. После этого Копхамель забрал специальную труппу из 10 турецких и германских офицеров, которых следовало доставить в принадлежащую туркам Ливию. 4 ноября U-35 благополучно прибыла в Бардию, а на следующий день возле Солдума Копхамель потопил торпедой досмотровый корабль «Тара». После этого он всплыл и взял на буксир шлюпки с английской командой. Он привел их в Бардию и сдал пленных турецкому коменданту. Потопив еще несколько судов, Копхамель вернулся в Полу, где получил приказ сдать лодку одному из офицеров штаба адмирала фон Поля. Сам Копхамель был назначен командиром базы германских лодок в Поле. «Адмиральским любимчиком», перехватившим у него U-35, был не кто иной, как де ля Перьер, к концу войны возглавивший список германских асов-подводников.

В ноябре U-38 капитан-лейтенанта Валентинера еще на пути от Гибралтара к Мальте потопила 2 войсковых транспорта, 11 пароходов и 1 парусник. Действия этой лодки сразу показали, что Макс Валентинер является одним из самых кровавых и безжалостных убийц, которые столь часто встречались среди командиров германских лодок. Можно предположить, что возможность безнаказанных массовых убийств очень быстро ломала психику этих офицеров, превращая их в законченных психопатов. В годы Второй Мировой войны подводники во время боевых походов чуть не ежедневно подвергались смертельной опасности. Они убивали, но и сами рисковали погибнуть. А в 1914- 15 годах действия подводников были сродни работе палача. Ведь убивая, они сами практически не подвергались никакой опасности/Не каждый человек такое выдержит.

4 ноября он атаковал войсковой транспорт «Мершиэн», который попытался уйти. Однако U-38 расстреляла судно из орудия, а когда команда попыталась спустить шлюпки, Валентинер приказал топить их тоже. Объяснение было дано дикое, вполне в стиле германских меморандумов: «Шлюпки спускались без разрешения». Еще более плачевной оказалась судьба французского войскового транспорта «Кальвадос», на борту которого находился целый пехотный батальон. Судно даже не имело радиостанции! Вот до какой степени доходила безалаберность французов. Стоит ли удивляться, что в результате вместе с кораблем погибли 740 человек. 7 ноября Валентинер еще раз показал, что является законченным садистом. Встретив итальянский пароход «Анкона», он потопил его артогнем, а потом расстрелял шлюпки с командой. Погибли 208 человек. При этом Валентинер поднял на лодке австрийский флаг.

9 декабря U-38 вышла из Каттаро, ведя на буксире маленькую лодку UC-12, груженную различными припасами для турецких иррегулярных войск в Африке. Выполнив эту задачу, Валентинер снова занялся уничтожением пароходов союзников. 30 декабря он атаковал и потопил торпедой британский лайнер «Персия», на котором погибли 334 человека, До 4 января он потопил еще несколько судов, на которых в общей сложности погибли более 500 человек.

После грубейшего нарушения Валентинером обязательства германского правительства щадить пассажирские суда Вашингтон заявил резкий протест. Однако Берлин нагло ответил, что никто из германских подводников не виноват в кровавых инцидентах. Австрия наотрез отказалась изображать из себя козла отпущения, потому что всегда выступала против подобных методов ведения войны. В 1917 году, когда немцы, не удовлетворившись пассажирскими судами, приступили к систематическому истреблению госпитальных судов, германским лодкам было категорически запрещено пользоваться австрийским флагом. Отметим, что после окончания войны командование нового германского флота не сочло возможным пользоваться услугами Валентинера, и он был отправлен в отставку. Хотя Валентинер и был включен в список военных преступников, под суд его так и не отдали.

22 января 1916 года завершила ремонт U-21 Херзинга и сразу отправилась в поход к берегам Сирия. 8 февраля Херзинг обнаружил устаревший французский броненосный крейсер «Амираль Шарнэ» и атаковал его. Маленький крейсер затонул моментально, из его команды спасся только 1 человек. Де ля Перьер сумел отличиться уже в первом походе, еще раз показав, что глупость союзного морского командования на Средиземном море граничит с преступлением. 25 февраля он атаковал и потопил французский вспомогательный крейсер «Прованс II», на котором находилось 1800 солдат. Погибли 930 человек. Зато 1 марта в районе Порт-Саида де ля Перьер встретил корабль, который оказал ему самое ожесточенное сопротивление. Это был английский шлюп «Примула».

«Наиболее крепким орехом, который нам пришлось раскусить, явился британский охотник за подводными лодками «Примула». Это был небольшой корабль, едва ли достойный торпеды (Здесь де ля Перьер лукавит. Это был стандартный эскортный шлюп типа «Флауэр». Подводники как раз, наоборот, считали эти корабли достойными и опасными противниками), но положение было такое, что если бы мы не прикончили, его, он прикончил бы пас. Наша торпеда попала ему в нос, и его фок-мачта с треском свалилась вниз. Мы недоуменно смотрели на то, что собирался делать этот корабль. Его машинам был дан задний ход, и «Примула» пошел полным ходом на нас, собираясь таранить лодку кормой. Это был блестящий маневр. «Примула» шел назад с такой скоростью, которая уменьшала давление воды на его разбитую носовую часть, так как иначе он сразу бы потонул. Одновременно он вынуждал нас к обороне.

Я выпустил по нему вторую торпеду. «Примула», имея задний ход, развернулся кругом, чтобы избежать попадания. Торпеда прошла мимо, и поврежденный корабль продолжал пытаться таранить нас.

«Я тебе покажу», – пробормотал я раздраженно. Выпустил третью торпеду. Но корабль с развороченным носом был увертлив, как угорь. Торпеда снова прошла мимо. Наконец четвертая торпеда попала в цель, и «Примула» затонул. Четыре торпеды для такой маленькой осы – чересчур большая цена. Я не хотел бы больше встречаться ни с какими «Примулами».

Союзники получили несколько тяжелых ударов, однако не все обстояло гладко и у немцев. Прежде всего, германское командование не сумело организовать систематическую планомерную кампанию по прекращению союзного судоходства. На этот театр было отправлено слишком мало лодок, они действовали достаточно беспорядочно и неорганизованно. Например, в марте все лодки одновременно вернулись в базы, так как им требовалось пополнить запасы и пройти текущий ремонт. В море не осталось никого, и потери англичан в этом месяце сократились почти до нуля.

Точно такой лее ошибкой явилась отправка U-33 и U-39 в Черное море. Практически любую задачу там могли решить маленькие лодки серии UB-I. Поход этих лодок оказался почти бесполезным, хотя при этом U-33 Ганссера потопила госпитальное судно «Португаль».

30 марта это судно находилось в районе бухты Сурмене, недалеко от Трапезунда. Судно временно застопорило машины, но Ганссер промахнулся, хотя выпустил торпеду с дистанции всего 5 кабельтовых. Лишь вторая торпеда, вылущенная уже с 3 кабельтовых, попала в «Португаль» между машинным и котельным отделениями. Вслед за взрывом торпеды взорвались котлы, судно переломилось пополам и затонуло. Погибли 96 человек, в том числе 15 медицинских сестер. «Португаль» имел все необходимые знаки, положенные госпитальному судну, и Ганссер, стреляя практически в упор, не мог не видеть Красных Крестов, нарисованных на борту. Чтобы как-то оправдаться, немцы сочинили басню, будто на судне находились боеприпасы, и второй взрыв был вызван их детонацией. Впрочем, Ганссер и без этого натворил достаточно, чтобы попасть в список военных преступников.

В конце апреля 1916 года адмирал Фримантл на броненосце «Рассел› направился из Эгейского моря на Мальту. Но еще 1 апреля из Германии на Средиземное море вышла подводная лодка U-73 капитан-лейтенанта Густава Зихса. Ранее он служил старшим помощником на U-41 и ; вовремя ушел с нее, так как в сентябре 1915 года эта лодка была потоплена судном-ловушкой «Баралонг». Его новая субмарина была одним из первых из океанских подводных заградителей, построенных в Германии, хотя маленькие лодки серий UC действовали уже более года. Кроме 2 торпедных аппаратов U-73 несла 36 мин.

Ее путешествие затянулось. 11 апреля возле Фастнета лодка обстреляла и потопила британский барк «Инверлион», а через 3 дня британский пароход «Маджишэн» заметил U-71 в 100 милях на NNW от берегов Испании. 17 апреля лодка поставила несколько мин в районе устья Тахо, жертвой которых стал ни в чем не повинный норвежский пароход «Терье». Ночью 19 апреля Зихс форсировал Гибралтарский пролив. Британские патрули помешали ему заминировать подходы к этому порту, и лодка ночью 26 апреля подошла к Мальте. Перед тем как направиться в Каттаро, Зихс поставил 22 мины в 4 милях от входа в Гранд-Харбор. В этом случае крупно повезло французам – главные силы французского флота покинули Мальту сутки назад. Отдуваться за них пришлось союзникам.

Утром 27 апреля (Приношу читателям извинения за допущенную в первом томе на стр. 500 опечатку. Разумеется, апрель, а не март) «Рассел» подошел к Мальте и влетел прямо в расставленный капкан. Адмирал Фримантл вспоминает:

«Я встал в 5.30 и сразу поднялся на верхнюю палубу. Мы подорвались на мине в 5.37, едва я поднялся на мостик. Флаг-лейтенант подал мне надувной жилет, но я был слишком занят, чтобы надувать его, поэтому он мне больше мешал, чем помогал. Я попытался было надуть его уже в воде, но там приходилось беречь дыхание, и я сразу прекратил это занятие».

Сразу после взрыва «Рассел» получил крен 10°, однако экипаж сумел вручную спустить несколько шлюпок. Матросам было приказано собраться на полубаке, и они стояли на полке сетевого ограждения, чтобы успеть спрыгнуть в воду, если корабль начнет опрокидываться. Всего погибли 126 человек, что в подобных обстоятельствах было немного. Дело в том, что сдетонировал боезапас в кормовой башне, и плавающих в воде моряков забросало горящими обломками. Адмирал находился на корабле до последнего момента, и флаг-лейтенант Джеффрейс буквально столкнул его в воду, когда броненосец начал переворачиваться. Оглушенный Фримантл потерял сознание, и его вытащили на подошедшую торпедную канонерку «Харриер». Вдобавок: он сильно повредил ногу и целый месяц провалялся в госпитале Ла-Валетты.

Но на этом несчастья англичан не закончились. В тот же самый день шлюпы «Уоллфлауэр» и «Маргарит» потопили по плавающей мине каждый, но вечером на мине подорвался шлюп «Настурциум». Он довольно долго держался на воде, но все-таки затонул. Зато подошедшая ему на помощь вооруженная яхта «Эгуса» подорвалась и затонула почти моментально. В ночь с 4 на 5 мая на том же заграждении англичане потеряли траулер «Краунсин», с которого спасся только 1 человек.

А теперь расскажем немного о действиях знаменитого Лотара фон Арно де ля Перьера. Немцы считают, что он потопил 2 военных корабля, 1 вспомогательный крейсер, 5 войсковых транспортов, 125 пароходов и 62 парусника. Наверное, это все-таки преувеличение, но потопил он действительно очень много кораблей.

2 октября 1916 года он уничтожил французский шлюп «Ригель», а 4 октября в районе Сардинии встретил войсковой транспорт «Галлия», на котором находилось около 2000 французских и сербских солдат и «Прежде всего, казалось совершенно невозможным попасть в «Галлию». В моем кормовом аппарате оставалась только 1 торпеда, Имея палубу переполненной солдатами, «Галлия» шла зигзагообразным курсом с большой скоростью, узлов 18. В предстоявшем мне маневрировании я не мог добиться хорошего выстрела, так как ее переменный курс расстраивал все мои намерения. Затем она внезапно повернула таким образом, что я смог, наконец, дать исключительно трудный выстрел. Дистанция была 900 метров при почти невозможном угле. Мы надеялись только на удачу. Торпеда пошла своим курсом, а мы нырнули на глубину, чтобы избежать таранного удара. Никто не верил, что мы добьемся попадания. Затем легкий высокий звук удара торпеды о борт и немедленно вслед за ним сильный взрыв. Мы всплыли на перископную глубину, и я увидел в окуляр ужасное зрелище. На переполненных палубах поврежденного корабля возникла дикая паника. Сотни солдат прыгали н волу и плавали кругом. В море находилось множество перевернутых спасательных шлюпок, переполненных и залитых ботов и борющихся за место в этих шлюпках людей.

Затемненная заходящим солнцем громадная «Галлия» погружалась кормой вперед. Ее нос поднялся высоко в воздух. Она на мгновение задержалась в этом положении, а потом пошла вниз. Подходили спасательные суда, и мы поспешно ушли прочь».

Преступная безответственность французского командования стоила жизни более чем 600 солдатам, но никакие уроки не шли впрок.

Ночью 25/26 ноября 1916 года недалеко от берегов Португалии нашел свой конец французский броненосец «Сюффрен». Это корабль прошел горнило Дарданелльской кампании и не раз бывал на волосок от гибели. Но теперь ему требовался ремонт, так как изношенные котлы совсем не держали пар. Средиземноморские верфи были перегружены работой, и броненосец получил приказ следовать в Лориан. Корабль едва мог делать 9 узлов, поэтому не следует обвинять капитана 1 ранга Гэпена в том, что он следовал с малой скоростью. Просто двигаться быстрее «Сюффрен» не мог. Командир U-62 капитан-лейтенант Вальтер Ганс даже оторопел, когда увидел еле ползущий старый броненосец без всякого сопровождения. Но удивление не помешало ему атаковать заманчивую цель. Сильный ветер и большие волны не затруднили действий лодки, зато помешали спастись экипажу. «Сюффрен» унес с собой на дно 647 человек.

В декабре союзники снова понесли серьезные потери. 11 декабря у берегов Сицилии был потоплен транспорт «Магеллан» с более чем 1000 солдат на борту 27 декабря 1916 года UB-47 капитан-лейтенанта Штейнбауэра находилась в 30 милях восточнее острова Церию и заметила французский броненосец «Голуа». Он направлялся в Салоники в сопровождении эсминца «Дард» и 2 траулеров. Несмотря на это, Штейнбауэр атаковал и потопил броненосец. Так как сразу стало ясно, что броненосец не спасти, корабли сопровождения сняли экипаж, л на «Голуа» погибли только 4 человека, убитые взрывам. В том же районе 1 января Штейнбауэр потопил лайнер «Иверния», который направлялся в Александрию с войсками на борту. Но и здесь потери оказались невелики – всего 36 человек.

1917 год начался для союзников так же плохо, как кончился 1916. Пожелания счастливого нового года пропали попусту, поскольку уже 4 января русский броненосец «Пересвет» подорвался на мине возле Порт-Саида. Этот злосчастный корабль был в свое время потоплен японской осадной артиллерией в Порт-Артуре, получив 23 попадания 280-мм снарядами. После войны японцы подняли и отремонтировал и его. Корабль вошел в состав японского флота под названием «Сагами». В связи с формированием флотилии Северного Ледовитого океана русское правительство в 1916 году выкупило у японцев часть собственных кораблей – броненосцы «Полтава» и «Пересвет» и крейсер «Варяг».

После прибытия «Пересвета» во Владивосток на нем начался ремонт и подготовка к дальнему походу. 10 мая броненосец совершил пробный выход и море и сел на камни возле мыса Иродова. Все попытки снять «Пересвет» с мели оказались безуспешными, и пришлось снова обращаться к японцам. Те второй раз спасли броненосец.

После временного ремонта во Владивостоке и капитального ремонта в Майдзуру «Пересвет» через Гонконг, Сингапур, Аден и Суэц в конце декабря 1916 года прибыл в Порт-Саид. К этому времени U-73 уже успела поставить несколько заграждений и в восточной части Средиземного моря. 4 января 1917 года (Обратите внимание! Практически все источники относят это событие на 22 декабря, то есть тот же день, но по старому стилю!) «Пересвет» в сопровождении английского шлюпа вышел из Порт-Саида. Броненосец шел зигзагом, стараясь держаться в кильватерной струе английского корабля. Буквально в нескольких милях от берега в 17.30 на корабле ощутили двойной подводный удар против носовой 254-мм башни. Вслед за этим внутри корабля произошел сильный взрыв, разорвавший все палубы и сбросивший в воду крышу башни. Одновременно произошел взрыв по левому борту в районе кормовых 152-мм казематов. Броненосец сильно сел носом.

Команда решила, что «Пересвет» получил попадание торпеды с подводной лодки, и артиллерия левого борта открыла беспорядочный огонь. Несмотря на сильную контузию, командир броненосца сохранил самообладание. Видя, что корабль обречен, он приказал застопорить машины и спускать шлюпки. Но удалось спустить лишь 1 паровой катер, который и занялся спасением плавающих моряков. Вода уже дошла до мостика, и волной командира смыло за борт. Когда он вынырнул, «Пересвета» на поверхности уже не было. С момента взрыва до гибели броненосца прошло 17 минут. Из 800 человек команды удалось спасти 557, но 9 человек позднее умерли в госпитале.

Через 5 дней союзников постигло еще одно несчастье. Самое интересное, что оно стало косвенным последствием уничтожения эскадры фон Шпее у Фолклендских островов. Среди офицеров легкого крейсера «Дрезден», потопленного 14 марта 1915 года у острова Хуан-Фернандес, был лейтенант Курт Хартвиг. Он бежал из лагеря, куда чилийцы поместили команду «Дрездена», и после многих приключений добрался до Германии. В начале 1916 года он был переведен на службу в подводный флот и в конце года повел подводную лодку U-32 в Средиземное море. Уже в начале следующего года он добился своего самого крупного успеха.

В начале января Адмиралтейство приказало броненосцу «Корнуоллис», которым командовал капитан 1 ранга Э.П. Дэвидсон, возвращаться в Англию для текущего ремонта. По пути 9 января он должен был зайти на Мальту. 8 января Дэвидсон получил по радио предупреждение, что прямо на пути у него замечена подводная лодка, однако он решил, что ко времени прихода броненосца в эту точку лодки там уже не будет. Кроме того, возле Мальты патрулировали 1 шлюпа и I траулеров, которые должны были устранить всякую опасность. Но все эти рассуждения оказались неверными. U-31 Хартвига никуда не ушла, и утром 9 января командир лодки, находившейся в 60 милях от Мальты, с удовольствием увидел на перекрестии прицела массивный серый силуэт. Англичане узнали о присутствии лодки в 7.45, когда торпеда попала в правый борт «Корнуоллиса» напротив кормовой кочегарки.

Эсминец «Бигль», который сопровождал броненосец, сбросил несколько глубинных бомб, но ничего не добился. Броненосец сразу получил крен 10" на правый борт, что сильно затруднило спуск, шлюпок. Чтобы выровнять корабль, пришлось затопить часть отсеков и машинное отделение левого борта. «Корнуоллис» погрузился в воду до полок сетевого заграждения. Так как пара не было, шлюпки пришлось спускать вручную. Капитан 1 ранга Дэвидсон приказал «Биглю» подойти к борту броненосца, чтобы снять часть команды. Дэвидсон еще раз ошибся в оценке поведения командира лодки. Он решил, что Хартвиг уйдет, однако U-32 оставалась поблизости.

Поэтому передача 670 человек была делом очень рискованным. К счастью, она прошла быстро. На борту броненосца остались только командир, штурман и гребцы одной шлюпки. Едва «Бигль» отвалил, как снова был замечен перископ, и вторая торпеда попала в «Корнуоллис» – на этот раз в левый борт, причем как раз в то место, где недавно находился эсминец. Если бы Хартвиг выпустил торпеду на пару минут раньше, он потопил бы еще один корабль, а потери в людях могли оказаться огромными. После второго попадания несчастный «Корнуоллис» начал стремительно погружаться, а «Бигль» сбросил еще одну серию глубинных бомб, но так же безуспешно. Таким образом, через 2 с лишним года Хартвиг отчасти отомстил англичанам за гибель корабля и эскадры фон Шпее.

Наконец, 25 января был потоплен французский войсковой транспорт «Амираль Магон», имевший на борту 900 солдат. Корабль затонул в течение 10 минут, и лишь ценой колоссальных усилий французских эсминцев «Арк» и «Бомбард» было спасено большинство солдат. Погибли 96 человек.

Однако, несмотря на это, события начала года снова продемонстрировали несостоятельность германского командования. Оно оказалось неспособно организовать систематическое патрулирование своих лодок, и все они разом были отозваны в базы для переборки механизмов и ремонта. Как ни странно, действия всегда презиравших подводные лодки британских адмиралов во время Дарданелльской кампании были гораздо более планомерными и четкими. В Мраморном море постоянно находились 1 – 2 лодки, и турки не могли расслабиться ни на один день. А сейчас союзники получили передышку, которой воспользоваться не сумели. По-прежнему сохранялась лоскутная система командования на этом театре, по-прежнему каждая из стран цеплялась за свое собственное представление о методах противолодочной обороны, которые отличались одной общей чертой – полной неэффективностью. Гибель итальянского войскового транспорта «Минос» явилась типичным примером беспомощности союзников. Они должен был доставить сербских солдат в Салоники. Итальянские корабли, дойдя до разграничительной линии между итальянской и британской зонами, повернули назад, хотя англичане транспорт не встретили. Контр-адмирал Баллард, командовавший британскими морскими силами на Мальте, не получил распоряжения о высылке эсминцев. Капитан транспорта проявил идиотскую смелость и пошел дальше один. В результате 15 февраля у мыса Матапан «Минос» был торпедирован и потоплен, причем погибли 870 человек. А через 2 дня был потоплен французский войсковой транспорт «Атос», перевозивший сенегальских стрелков. После этих катастроф союзники решили созвать на Корфу совещание командования, чтобы проработать вопросы организации конвойной и патрульной служб. Совещание было созвано только в апреле, но к тону времени положение стало близким к катастрофическому.

Потери росли не по дням, а буквально по часам. Ведь германские лодки снова дружно вышли в море. 19 марта 1917 года французский броненосец «Дантон» после 4 месяцев ремонта вышел из Тулона на Корфу. Его сопровождал только эсминец «Массю». В полдень корабль находился в 30 милях юго-западнее Сардинии. Хотя он шел зигзагом, это не помешало командиру U-64 капитан-лейтенанту Морату атаковать его. Характерный силуэт с 5 трубами избавил командира подводной лодки от всех сомнений. Он выпустил 2 торпеды, и обе попали. «Массю» поспешно сбросил несколько глубинных бомб, хотя сделано это было для очистки совести. Поврежденный броненосец продержался на воде еще 45 минут, а потом затонул. Французы потеряли 296 человек, в том числе командира «Дантона», «Массю» и прибывшие ему на помощь 2 траулера сумели подобрать из воды 806 человек.

Итак, 27 апреля на французском линкоре «Прованс», стоящем у острова Корфу, состоялось совещание союзных командующих. Оно показало, что острейшие противоречия продолжают раздирать верховное командование и преодолеть их не удается никак. Но все адмиралы сошлись в одном: было запрещено даже произносить слово «конвой». То есть, с ходу было отвергнуто самое эффективное средство борьбы с подводными лодками. Итальянцы вдобавок, как обычно, занялись попрошайничеством, требуя выделения военных кораблей и торгового тоннажа, и при этом угрожали чуть ли не выходом из войны. Слоном, все осталось в прежнем состоянии, только результаты получились еще более скверные.

26 мая германский подводный заградитель UC-67 капитан-лейтенанта Ноймана потопил госпитальное судно «Дувр Кастл». Попытки немцев оправдаться тем, что они не заметили отличительных знаков, провалились. 3 дня назад лодка UC-67 потопила британский пароход «Элммур» и взяла в плен его шкипера. Он и стал свидетелем атаки Ноймана. После войны командир UC-67 предстал перед судом в Лейпциге, но был оправдан (!) на том основании, что он выполнял приказы командования.

Только летом 1917 года союзное командование, против собственного желания, ввело на Средиземном море систему конвоев. Результаты не замедлили сказаться, и кривая потерь круто пошла вниз, хотя до окончательной победы было еще далеко.

10 июня у берегов Палестины был торпедирован британский крейсер «Графтон», однотипный с печально известным «Хоком». Но в 1915 году этот корабль прошел модернизацию, и на нем были установлены були. Теперь они спасли крейсер. «Графтон» благополучно добрался до Мальты и был отремонтирован. В конце года отличилась подводная лодка UC-38. 11 ноября она потопила монитор М-15 и сопровождавший его эсминец «Станч». Монитор получил попадание торпеды в левый борт немного впереди 234-мм орудия. В погребе возник пожар, но по какой-то причине взрыва не последовало. Маленький корабли затонул через 3 минуты, при этом погибли 26 человек. После захода в Каттаро 14 декабря в Ионическом море UC-38 потопил а старый французский крейсер «Шаторено», который, впрочем, давно уже использовался в качестве войскового транспорта. Но на сей раз командир лодки не учел, что рядом находились несколько французских эсминцев, которые забросали UC-38 глубинными бомбами. Поврежденная лодка вплыла и была расстреляна из орудий. Не» последнее слово в этом году осталось за немцами. 30 декабря недалеко от Александрии UC-34 потопила войсковой транспорт «Арагон» и пришедший к нему на помощь эсминец «Эттэк». В результате погибли более 600 человек.

В январе 1918 года наступило очередное затишье. Организационную несостоятельность германского командования лучше всего иллюстрирует тот факт, что лишь 5 лодок в этом месяце находились в плавании, а 28 стояли на ремонте. В целом, несмотря на отдельные неудачи, введение единого командования и системы конвоев позволило союзникам взять ситуацию под свой контроль. Хотя численность германских лодок возросла, и из них были сформированы уже 2 флотилии, битва за Средиземное море была проиграна немцами. Англичане даже снова начали проводить сквозные конвои из Индии в Великобританию.

В целом на Средиземном море германские лодки уничтожили 5 миллионов тонн из общего количества 13 миллионов, потерянных торговым флотом союзников на всех театрах морской вой им. Впечатляющий результат глупости и неорганизованности союзного командования. Страшно даже подумать, что могло случиться, если бы немцы проявили организованность и пунктуальность, которые им так часто приписывают. Но германское командование тоже оказалось не на высоте.

Интересно отметить, что последней германской лодкой, потопленной в Средиземном море, стала UB-68, которой командовал Карл Дениц, будущий гросс-адмирал и командующий подводимый лодками: Крисгмарине. В годы Второй Мировой войны Дениц тоже находился всего в одном шаге от победы, и она тоже ускользнула от него.

После развала двуединой монархии немцы уничтожили свои малые лодки серий UB и UC и в ноябре 1918 года отправили в Германию 15 уцелевших крупных лодок. Из них до дому добрались только 13. U-35 зашла в Барселону и была там интернирована, a U-34 возле Сеуты была замечена и потоплена британскими катерами-охотниками ML-373 и ML-155. Немцев погубила специфика Средиземного моря. Вода так сильно фосфоресцировала, что британские корабли отчетливо видели в глубине сверкающий силуэт лодки.

Рассказ о подводной войне на Средиземном море будет неполным, если мы не упомянем австрийских подводников. Об их действиях против военных кораблей союзников уже говорилось во втором томе, а вот борьба австрийцев против торгового судоходства союзников была не столь успешной. Всего за годы войны в составе Императорского и Королевского флота состояли 27 подводных лодок, из которых 7 погибли. До начала войны австрийские лодки нумеровались римскими цифрами. В годы войны они по примеру немецких получили в бортовой номер букву «U», а еще немного позднее римские цифры были заменены арабскими. То есть подводная лодка XX в конце концов превратилась в U-20.

Наибольших успехов из австрийских подводников добился обер-лейтенант Георг Риттер фон Трапп. Командуя U-5 и U-14, он потопил 1 броненосный крейсер, 1 подводную лодку и 12 торговых судов вместимостью 45668 GRT. Обер-лейтенант Зденко Хубачек, командуя U-17 и U-28, потопил 1 эсминец и 11 пароходов вместимостью 47726 GRT. Наибольших успехов добилась лодка U-27, которая под руководством нескольких командиров потопила 1 эсминец и 35 торговых судов (большей частью небольших шхун) вместимостью 18145 GRT.