На окраине Великого леса

Вступление ко второй части

Казалось он выходил из воды, столь плавно и податливо расступался мелкий золотистый песок перед телом идущего. С каждым пройдённым метром фигура возвышалась над полотном пустыни всё выше и выше, пока наконец почти двухметровый человек не появился из песка полностью.

Однако пробудившиеся от долгого забвения существо человеком не являлось. Нет, были руки и ноги, имелась гармоничная голова с длинными белоснежными волосами, да туловище, закованное в чёрную как сажа борную, выглядело вполне человеческим. Резко не вписывался в канон человечности лишь цвет кожи. Да и двигалось существо, что расслабленно накрыло ладонью навершие массивного меча на поясе, весьма необычно — мягко, текуче, словно плывя через пространство.

Но всё меняли глаза. И если резкое, пожалуй, даже красивое лицо с тёмно-серой кожей с виду принадлежало человеку, то глаза рассеивали любые сомнения. В них колыхалась тьма, блеск и спокойствие океана бездны. Не позволяли утонуть в этом океане лишь тонкие ярко-синие кольца радужной оболочки, имевшие в своём центре всё туже бездонную тьму что и белки вокруг.

Вышедшее из песка существо уверенной походкой направилась к неясному пока мареву впереди. Шаги тяжёлого тела были тверды и размашисты и не проваливались в тело пустыни, так как под тонким слоем песка проглядывалась гладкая каменная поверхность. Пройдя метров двести, рыцарь остановился. Рыцарь? Пожалуй, ведь облачён идущий был в кольчужный комбинезон, усиленный множеством металлических накладок. И сейчас, на его сером, немного шероховатом лице появилось вполне человеческое удивление.

Удивляться было чему, ведь посреди безжизненной пустыни имелся прозрачный, но вполне заметный из-за преломления света, купол. Но на этом странности пейзажа не заканчивались, и взор поражал не только столб двухсотметровой циклопической башни в центре купола, но и озеро пышной растительности, окружающие башню.

Вышедший из песка разглядывал всё это не менее пяти минут, на его лице играли при этом весьма различные эмоции и ясно чувствовалось напряжённая работа мысли. Но после случилось нечто, что нежити, а перед нами была именно она, было не свойственно совершенно. Существо раскатисто и искренне рассмеялось, а после с нескрываемым весельем проговорило несуществующему собеседнику:

— Ты облажался, первый магистр великой империи Ариенгар Доменорт Вистаригус, как же ты облажался! Ха-ха-ха! Знал бы я заранее что всё так обернётся, точно пожил бы подольше.

Здесь лицо нежити снова стало собранным и мрачным. И лишь глаза сохранили некоторый непонятный блеск. Уверенным шагом закованный в броню рыцарь направился по направлению к магическому куполу впереди.

Здесь его ждали. Почти у самой невидимой границе, что не давала песку и пыли попасть к густой растительности, стоял Старший лич в белоснежной мантии. Его лысую голову, обтянутую гладкой тёмно-серой кожей, украшал дивный платиновый обруч, что приковывал взгляд выверенными узорами драгоценных камней. На поясе нежити висел тонкий меч, сквозь ножны которого прорывались вспышки фиолетового света.

Пришедший с полминуты Лича с пол минуты, абсолютно не скрывая выражение призрения на своём резком очерченном лице. Что-то похожее имелось и на физиономии встречающего, но кажа того была гладкой и натянутой поэтому плохо передавала эмоции.

— Даже смерть не отбила у личного библиотекаря великого магистра желание прихорашиваться, — ехидно подметил рыцарь.

Он явно хотел вложить в эту фразу побольше сарказма, но вышло почти официально. Лич с трудом натянул на своём лице улыбку презрения.

— А ты всё также злословен «Огненный паладин» Оронтор.

— Как не странно, но став нежитью, любовью к мёртвым я не воспылал, — ответил «паладин», — И вы об этом, я подозреваю, догадывались, не рискуя воспользоваться моей силой. Но что-то изменилось… Осталось выяснить что именно.

Существа, что сейчас разговаривали у границы купола, являлись тем, о превращении в кого, тайно или не очень, мечтают сто из ста тёмных магов и некромантов. Но сто из ста из мечтающих в конце своего тёмного пути становятся прахом или страдающей плотью без души. Шанс попадания в лигу, представленную двумя беседующими в странном месте существами, был на много порядков ниже. В прочем один из присутствующих совершенно не пылал радостью от своей избранности.

Старший лич, одев маску безразличия, кивнул в направлении башни, приглашая «гостя» следовать за собой.

Рыцарь, отбросив вопросы, направился за ним, но в отличии от надменного провожатого с нескрываемым интересом осматривал растительность прекрасного сада, что ухоженно ютилась между дорожками белого мрамора, восхитительными статуями, скамейками и беседками. На огромной белоснежной клумбе трудилась группа женщин, высаживая между белыми как снег цветами, тёмные — цвета чёрного агата. «Женщины» почти закончили свою работу и на белой глади ясно прорисовывалась спираль похожая на галактику.

«Паладин» безошибочно определил прекрасно сделанных автоматонов, искусственность которых выдавала резкость и безошибочность движений.

— «Лепестки смерти» на фоне «Слёз богини», — вспомнил Рыцарь название цветов и обратился к Личу, — Не спрашиваю, как вам удалось достать семена и подозреваю Ариенгар не может покинуть это место с самого ритуала?

— Повелитель не может покидать это место. Называй его господин на худой конец, — строго проговорил Старший лич. — И он не просто не может покидать это место, он и есть пространство в котором мы сейчас находимся.

Рыцарь безлично кивнул на это замечание, что полностью подтвердило догадки, сделанные чуть ранее.

— Если ты откроешь мне телепатическую связь, я передам тебе массу полезной информации, — предложил проводник.

— Нет уж, давай по старинке, — ухмыльнулся «паладин», — не хватало ещё какой-то нежити копаться в моей голове…

Но Лич шутку не оценил, а лишь безразлично кивнул в сторону замкнутой в круг колоннады. Посреди покрытой гладким камнем площадки, окружённой колоннами, имелся пяточек земли метров пяти в диаметре. Из него росло раскидистое дерево около семи метров в высоту. В глаза бросалась удивительная фрактальная симметрия ветвей и нежно-зелёная, чуть золотистая листва. Под деревом, в изящном кресле, что казалось было сплетено из тонких чёрных прутьев, сидел некто.

В определённом смысле существо, что перелистывало страницы книги в тени листвы, имело вид даже курьёзный. Голова представляла из себя череп, обтянутый гладкой фиолетовой кожей, но без резкости черт черепа, как у обычной нежити. На овале головы имелись большие бездонные глаза, маленькие точки ноздрей и небольшой, сжатый в линию, рот со светло-серыми губами. Одет сидящий был в свободную хламиду тёмного бархата.

Повелитель нежити оторвался от книги и с любопытством взглянул на визитёра. Взгляд его моментально выветрил неуместное замечание, что крутилось у паладина на языке. Ибо в глазах этих колыхалась бездна, пронизывающий холод и величие космоса.

Однако от Повелителя не ускользнуло настроение пришедшего, и он скривился в грустной улыбке.

— Как видишь Оронтор у судьбы имеется определённое чувство юмора, в прочем свой сарказм есть и в том, что ты сейчас стоишь передо мной. И можешь не скрывать клокочущие в тебе ярость и презрение столь тщательно, я чувствую их предельно ясно, как и аромат листвы над моей головой. Очень скоро упомянутая ярость тебе понадобится, как и твоя разрушительная сила.

Рыцарь лишь отстранённо поклонился на это замечание.

— Я вижу вы нашли себе прекрасное занятие Первый магистр. Даже покойный император уничтоженной вами империи не мог похвастаться «Деревом первозданной жизни» в своём саду. Не с его ли жизненной силой к вам перешла подобная любовь к садоводству.

Лич за его спиной недовольно шикнул. Но повелитель на это недвусмысленное замечание лишь улыбнулся и отметил:

— Помнится твоё неповиновение было неким символом «Карающего ордена церкви светлых богов». Ну что ж, мне пригодится подобное свойство, слишком многие мои подчинённые предпочитают излишнюю прямолинейность.

Повелитель нежити направил пристальный взгляд на Рыцаря. «Паладин» внезапно захрипел, схватился за голову и упал на колени. Но происходящее не являлось наказанием или демонстрацией силы. В голову упавшего на плиты пола хлынул поток образов и информации, что были необходимы с точки зрения его хозяина для выполнения предстоящего задания.

— Двести дней Оронтор, двести дней я даю тебе на то, чтобы решить две задачи, — прервав ментальную связь проговорил Повелитель. — Как и в какой последовательности действовать решай сам. Я не буду сковывать тебя путами, что так мешали тебе при жизни, но и не подчинится ты не сможешь. Однако я продублирую свои указание менее творческим подчинённым, если не справятся они, справишься ты. Вставай, мне не доставляет удовольствия наблюдать как тот, кого я боялся при жизни ползает на коленях. Вставай и иди, огласи мир своей огненной поступью. Найди этих выскочек и смешай с землёй их иллюзорную надёжу…