На осколках памяти (СИ)

Глава 19. София

Прошло четыри дня, а от Егора ничего не слышно.

Он просто не приезжает домой, не пишет, не звонит. Я тоже как бы не решалась на это. Всего один раз не выдержала, и набрала, но в ответ оператор сообщил мне, что абонент не в зоны действия сети.

Моё воображение рисовало странные сюжеты. То он на работе сидит за столом, заваленным кучей срочных дел, поэтому не может приехать домой. То с мужчинами в стриптиз-баре пропадает. Но худшее, что он с какой-то губатой красоткой засыпает и просыпается.

Странные чувства появляются в этот момент. Я злюсь. Поэтому единственным выходом остаётся бить грушу. Ей повезло меньше всего.

С Натальей Степановной мы очень сдружились. Она оказывается не такая грымза, как мне вию начале показалось. Женщина очень добрая и воспитанная, но в тоже время строгая и справедливая.

Она рассказала мне свою историю жизни. Ведь я часто себя спрашивала, почему такая красивая женщина живёт в чужом доме, а не со своей семью.

Примерно за год до появления Егора на этот свет, у Степановны родился сын. Они с мужем назвали его Богданом. Ведь как говорит мудрость: "Богдан — Богом дан".

Они очень ждали этого малыша. Долго не получалось забеременеть. А когда всё-таки доктор подтвердил беременность, не могли нарадоваться. Ребенок родился полностью здоровым.

В то время муж Степановны потерял работу, и ей пришлось искать работу с маленьким ребёнком. Родители Егора искали няню, и тут звёзды сошлись. Она занималась воспитанием Егора, а маленький Богдан был рядом.

С годами сын начал проявлять характер. Ему всегда хотелось того, что имел Егор. Маленьким он хотел игрушки Егора. Хотя Степановна говорит, что покупала сыну игрушки не хуже, чем у Егора. Родители Егора хорошо платили ей за службу.

С возрастом и аппетиты у Богдана стали больше. Он хотел огромный дом, крутую машину, но не пытался трудиться для этого. А хотел так как у Егора. Чтоб не работая иметь всё это. Александр, отец Егора устроил Богдана на работу, не совсем легальную, но и не полный криминал. Богдану мало было этих денег, хотел больше и больше, а главное быстро.

В общем, судьба с ним сыграла плохую шутку, он нарвался не на тех людей, которые прощают воровство. Угнал машину у сына известного авторита. За что его и убили.

Наталья Степанова долго убивалась горем, но понимала, что сын сам виноват. Сколько раз она пыталась до него достучаться, говорила, объясняла, что деньги не главное в жизни. Но его было не переубедить.

Единственным её утешением был Егор. Он ей был как младший сын, а после смерти Богдана, стал единственной отрадой.

С мужем они развелись. Он не прекращал пить, а Степановна просто устала тащить все расходы на себе. Хотя она говорит, что не страдает, я вижу в её глазах пустоту. Она до сих пор высылает своему мужу деньги. Каждый месяц. Стабильно. А он их просто пропивает.

Когда она говорит о нем, у неё горят глаза. Она его до сих пор любит. Того, прежнего. Ведь они когда-то были счастливы. И эти воспоминания не умирают. Но как она мне сказала:

"Самой любовью сыт не будешь, София. Человек, который будет рядом, должен готов пожертвовать собой ради тебя. А мой бывший муж, когда пьяный, мог и меня продать за бутылку. От него прежнего не осталось ничего. Алкоголь выпалил его внутри, оставив лишь внешнюю оболочку. И вот перед тобой вроде тот же любимый мужчина внешне, но внутри уже совсем не тот. Пустой."

Когда она это рассказывала, не плакала. Лишь голос дрожал. Это сколько же силы надо иметь внутри, чтоб такое пережить?!

Она мне стала настоящим другом. Теперь я её не только уважала, а даже и по любила. Но не говорила об этом. Я не умею говорить о любви, мне это чуждо.

Сегодня пятый день отсутствия Егора. От этого настроения у меня нет. Все приятные моменты, которые были до этого, кажутся в прошлом. Теперь у меня ежедневный сценарий моей старой жизни. Я снова начала копаться в себе. Снова начала мучить совесть из-за поцелуя. Чувствую себя предательницей сестры.

Вспоминаю все годы, прожитые в одиночестве. Боль. Пустоту.

Ушла в себя.

Не быть мне красоткой в шикарном платье. Я девушка, которая любит бокс, больше, чем что либо, или кого либо.

Оделась для тренировки и спустилась на кухню за водой. Встретила Степановну, которая занималась завтраком.

— София, ты завтракала?

— Нет, Степановна, я не голодная.

— Слушай, мне это не нравится. Ты вчера пропустила ужин, сегодня завтрак. Ты слишком исхудала. Кости да кожа. Так не пойдёт.

— Я пытаюсь вернуться в форму. После моего дня рождения я уеду с этого дома, вернусь к своей прежней жизни.

Тренировки, тренировки, и ещё раз тренировки. Вот вся моя жизнь.

— А с чего ты взяла, что Егор тебя отпустит?

— В смысле? Он мой опекун, и всё закончится, когда мне исполнится восемнадцать.

Либо я сегодня плохо соображаю, либо чего-то не знаю.

— Может быть и так.

— Степановна, вы сегодня загадками говорите. Я ничего не понимаю.

— Иди поешь, чтоб я не нервничала.

— Не хочу. Я в зале, если вдруг понадоблюсь.

Обожаю эту грушу. Она почему-то меня притягивает больше, чем груша в зале, где я много лет занималась.

Может потому, что каждый раз, когда я наношу удар, я представляю Егора рядом. Как будто он бьёт её. Его полуобнажённое тело покрывается капельками пота. Почему-то всегда от этих мыслей внизу живота начинает тянуть, я стаю рассеянной и невнимательной. На ринге я была бы уже в нокауте. Но груша не даёт сдачи, а лишь принимает мои удары.

— Доброе утро, София.

Его голос как гром среди ясного неба. За секунду мурашки покрыли мою кожу, а рука так и приклеилась к груше. Но вместо долгожданных положительных эмоций, меня накрыло злостью. Я так долго его ждала, хотела увидеть, поговорить. А теперь злюсь, что он появился так неожиданно. Я потная, грязная, волосы собраны в пучек.

И с каких пор я стала переживать за то, какой меня видит Егор?

Хотелось обдумать этот вопрос, но сейчас не было времени.

Не обращая на него никакого внимания, продолжила тренировку.

— Так и будешь молча бить грушу?

— А что ты ждёшь, что кинусь к тебе в объятья?

Дыхание моё не ровное, запыхалась. А когда он так близко, то и вовсе задыхаюсь от непонятного волнения.

— Ну, можно было бы и так.

Я резко повернулась к нему лицом. Его ответ был настолько дерзким. Он, что правда это имеет ввиду, или шутит?! Егор был тоже одет в спортивные шорты и майку.

Черт. Зачем он пришел одет так ко мне?

— Ну так, что прыгать на ручки будешь или может хотя бы обнимешь?

Да, он издевается. Вижу в его глазах огни. Специально злит меня. Наверное.

— Ага, размечтался.

Я отвернулась от него. Не могу смотреть на эту груду мышц, которых так и хочется потрогать.

Хотя нет, ничего тебе София, трогать не хочется. Поняла?! Бью грушу и внушаю себе всё это, в надежде, что Егор уже покинул зал.

Неожиданно его холодные руки дотронулись до моей в спины, там, где не было топа. Я остановилась, замерла на месте. Его обычные касания странно влияют на меня. Дрожь, мурашки, страх — всё как будто одним глотком выпито. Егор медленно повернул меня к себе. Я не смело подняла свои глаза. Темнота. Всё та же темнота, которой мне так не хватало все эти дни. Почему-то меня злило это. Эта штука, которая поселилась где-то в глубине души. Не хватало этого аромата, который сейчас не смело проникает в лёгкие. Обволакивает их, и успокаивает.

— Малыш, ты злишся?

Ооо, с чего это мне злиться? Подумаешь, пропал на пять дней. Ну, и что тут такого. До этого он на целых десять лет пропал с моей жизни. И ничего. Не злилась же. А теперь почему-то распирает от злости.

— Нет.

Хочется стукнуть его, да так, чтоб стёрлась с лица эта довольная ухмылка. Или же хочется поцеловать эти губы, которые так сладко сейчас улыбаются.

— Врешь.

Его губы зашивелись и произнесли всего одно слово, а меня в жар бросило. По телу поплыли сладкие волны, и мурашки забегали по каждой частице тела.

Не могу сейчас здраво мыслить рядом с ним. Не могу подобрать слова. Хочется дотронуться до губ. На автомате снимаю перчатку, и бросаю на пол. Указательным пальцем провожу по его нижней губе, а потом словно меня током ударило, и я поняла, что то о чём я только, что думала, я и правда делаю. Щеки в момент покраснели. Оторвала руку, и начала убегать от него.

— Значит скучала…

Его слова заставляют остановиться.

Ещё чего? Скучать по ниму.

И хотя я правда безумно по ниму скучала, он об этом никогда не узнает. Снимаю вторую боксёрскую перчатку и швыряю что силы в него.

— Не льстите себе, Егор Александрович, вы не в моём вкусе.

И зачем я это сказала? Боже, почему с ним, я вечно несу какую-то чушь. Его глаза потемнели ещё сильнее, а улыбка сошла с лица. Кажется, я его разозлила.

— Это ты зря сделала, малышка.

Инстинкт самосохранения, наверное, самое сильное чувство в человеке. Ведь я ещё не поняла, что он сказал, но почувствовала, что надо бежать. Автоматом ноги начали шевелиться. Я бежала так, словно за мной дикий зверь мчится. Хотя именной такой и гнался. Дикий, голодный Лис.

Он настиг меня возле бассейна, очень быстро. Схватил за руку и резким движением потянул на себя, от чего моё равновесие нарушилось, и я с силой влетела ему в грудь. Он сам не рассчитывал такого столкновения, и уже через пару секунд мы вместе упали в бассейн.

Плаваю я, откровенно говоря, не очень. А если честно, я вообще не умею плавать. Паника охватила меня. Я начала нырять под воду, в лёгких закончился кислород, а тело тянуло ко дну. Мне казалось, что я тут вечность, и что это последние здравые мысли в моей жизни.

Руки Егора потащили меня на себя. Он поднял меня поверх воды, и я глубоко, жадно втянула глоток воздуха. А потом начала кашлять. Его руки дотащили нас к краю бассейна, где я с лёгкостью обрела опору.

— Ты, что не умеешь плавать?

Его вопрос такой простой, а мне стыдно. Мне через пару дней восемнадцать, а я не умею держаться на воде. Я как камень сразу иду на дно.

— Нет.

— Почему?

— Потому что меня некому было научить.

— Но разве в школе — интернате не было уроков плаванья?

— Были.

— И почему ты на них не училась?

— Мне было страшно. Когда я становилась на край ступеньки, мной одолевала паника, и я начинала задыхаться. Поэтому и бросила эту затею. Для бокса вода не нужна. А ты от куда знаешь, что у нас был бассейн?

— Потому, что я бывал в твоей школе.

— Что???

— Я очень часто приезжал к тебе. Правда, не хотел, чтоб ты меня видела. Я был в твоей комнате. Видел твой дневник. Раз даже присутствовал на твоих соревнованиях. Но я не хотел столкнуться с тобой, знал, что ты б не хотела этого. Поэтому избегал.

Словно гром среди ясного неба, его признание.

Он не мог быть частью моей жизни.

Никак не мог.

Я всегда думала, что он мой денежный мешок, который никогда не интересовался мною. А тут, такое. Я словно опять оказалась под водой. Словно опять начала тонуть. Воздуха не хватало. Паника охватила меня. Не пойму, что я чувствовала в этот момент. Радовалась или бесилась.

Его руки обхватили мои бедра под водой, но дрожь лишь усиливались. Как-то быстро его руки перешли на лицо, обхватив ладонями щеки он смотрел на меня.

Близко. Глубоко.

Словно пытался что-то увидеть в моих глазах. А я не могла. Ничего не могла. Не думать. Не дышать. Даже рядом с ним быть не могла.

Хотелось спрятаться, поэтому закрыла глаза, но как-то случайно вздохнула тяжело. Пришлось облизать нижнюю губу. В горле пересохло.

Молчание было долгим. Прижатая к краю бассейна самым красивым и сексуальным телом, которое я когда-либо видела, я ждала. Чего я ждала? Не знаю. Наверное, мне хотелось, чтоб он отпустил меня. Но больше всего мне хотелось, чтоб он меня прижал к себе и поцеловал.

Он, словно, читал мои мысли. Потому что в тот же миг, его руки перестали держать мои щеки. Они распределились по телу. Одна вернулась к бёдрам, вторая нырнула к моим волосам.

Егор снял резинку и распустил их. Почему-то эти движения мне нравились. Мурашки активно забегали по каждой клеточке моего тела, внизу живота заныло.

В голове проскочила всего одна мысль: "Не останавливайся". Но он медлил. Рука нырнула в волосы, а потом он их намотал себе на кулак, и легко потянул назад.

От неожиданности я ахнула и открыла глаза, но не сопротивлялась. Его черные как уголь глаза смотрели на меня. Сейчас в них я видела своё отражение.

Я опустила взгляд на его губы, а потом снова посмотрела в глаза. Мне казалось, время остановилось. Его аромат в моих лёгких, как наркотик, а без него я погибаю.

Впервые я смогла себе позволить эту мысль.

"Он мой наркотик. Я без него погибаю."

Не знаю, что я ещё думала в этот момент, но впротивовес всем здравым мыслям и поступкам, наклонилась к нему и дотронулась губами к его губам.

Впервые в жизни я сама пытаюсь кого-то поцеловать. Сложно решиться на такое, но я смогла. Мне это очень нужно сейчас, в эту секунду, в этот момент. Несмело, лёгким касанием я дотронулась сначала губами, а потом языком провела по его нижней губе.

Я словно не я. Это девчонка смелая. Она делает что хочет. А я же, трусиха. Мой мужчина — это ринг.

Думая секунду об этом, я все-таки продолжала водить языком по губам Егора. А потом сильнее прижалась, и поцеловала по-настоящему.

Но он так долго не отвечал, словно боролся с собой. Я уже даже хотела остановить свою попытку, когда он сильнее сжал мои волосы, оторвал губы от своих и застонал. Плохо это было или нет? Понравилось ему или нет? Я не успевала ловить мысли.

Стало стыдно. Почему я вообще полезла целоваться к взрослому мужчине? Мне нужно приставать к таким как Денис, который мне ровня. А может дело не в возрасте, а именно в этом мужчине. Может, потому что только его я хочу целовать.

Он потянул за волосы, открывая доступ к моей шее. Провел языком по плечу и поднимался выше. Я ещё никогда такого не испытывала. Что-то творилось внутри меня, вокруг меня, рядом со мной. Мне хотелось, чтобы он не останавливался, продолжал. Или может, наоборот остановился. Нам же нельзя.

Я всячески отогнала от себя эти мысли. Не сейчас. Подумаю об этом завтра.

А Егор тем временем продолжал. Он уже близился к губам. Одна рука сжимала бедро, гладила, ласкала, но не сдвигалась с места. Словно он силой держал её на том месте, запрещая другие движения. А вторая, сжимая волосы, то притягивала, то оттягивала меня от него.

Когда губы его дошли до моих, мне показалось, что он задыхается. Словно ему нужен воздух. И он поцеловал меня. Дальше я не смогла думать.

Ощущения были острыми.

Целовались мы с ним не впервый раз, но сегодня как-то по-другому. Сегоднешний поцелуй был похож на мой сон. Такой же страстный и волнительный, а ещё это ощущение внизу живота. Оно натягивается как пружина, и становится тесно, мало, не знаю, как описать. Это всё ново для меня.