На острове

5

Анна

День третий

На следующее утро у нас обоих болела голова, и ужасно тошнило. Мы съели по кусочку плода хлебного дерева, и мне показалось, что меня вот-вот вырвет, но я сдержалась. И хотя у нас совсем не было сил, мы все же решили пойти на берег и попробовать разжечь сигнальный костер. Я надеялась, что уж сегодня-то самолет обязательно прилетит, а сигнальный костер был лучшим способом привлечь внимание.

– Вчера мы все делали неправильно, – сказал Ти Джей. – Прошлой ночью, перед тем как заснуть, я все думал об этом. И тут вспомнил одно шоу по телику, где какому-то парню пришлось добывать огонь. Так вот, он не тер палки друг о друга, а вращал одну палочку. У меня идея. Попробую раздобыть то, что мне надо.

Когда он ушел, я собрала в кучу все, что может гореть, на случай, если нам действительно удастся добыть огонь. Воздух был очень влажным, кажется, единственное, что осталось по-настоящему сухим на острове, – это слизистая моего рта. Все, что мне удалось собрать, на ощупь было сырым, но в результате я все же нашла жухлые листья на каком-то цветущем кусте. Кроме того, вывернув карманы джинсов, я обнаружила там несколько спутанных ниток и кинула в общую кучу.

К этому времени вернулся Ти Джей. Он принес палочку и небольшую деревяшку.

– Посмотри, у тебя в карманах, случайно, нет чего-нибудь для растопки? – спросила я его.

Он вывернул карманы, нашел какой-то мусор и протянул мне.

– Спасибо.

Я соорудила из листьев и бумажных катышков нечто вроде гнездышка. Кроме того, я набрала тонких прутиков, а еще сырых зеленых листьев, чтобы было больше дыма.

Ти Джей сел и поставил палку, которую держал строго вертикально, на деревяшку.

– Что ты делаешь? – поинтересовалась я.

– Пытаюсь понять, каким способом лучше вращать палку. – Он с минуту внимательно смотрел на полученную конструкцию. – Кажется, тот парень пользовался веревкой. Жаль, что я тогда скинул кеды, а то можно было бы взять шнурки.

Он крутил палку туда-сюда одной рукой, но недостаточно быстро, чтобы огонь занялся. По его лицу текли струйки пота.

– Твою мать! Это невозможно! – сказал он, прервавшись на пару минут, чтобы передохнуть.

Затем с удвоенной энергией решительно набросился на деревяшки. Теперь он зажал палку между ладонями и усиленно тер. Сейчас она вращалась значительно быстрее, и вскоре Ти Джей нашел нужный ритм. Через двадцать минут в выемке, которую Ти Джей проделал в деревяшке, образовалась горка черной пыли.

– Вы только посмотрите! – воскликнул Ти Джей, когда над дощечкой заструился слабый дымок.

Вскоре дыма стало еще больше. Пот заливал Ти Джею глаза, но он упрямо продолжал крутить палку.

– Теперь давайте нашу растопку.

Я положила сверху комок из листьев и ниток и, затаив дыхание, стала наблюдать за тем, как он осторожно дует в выемку в деревяшке. Он достал палочкой тлеющий красный уголек и положил на растопку. Затем поднял комок, поднес к губам и продолжил аккуратно дуть, пока он не загорелся прямо у него в руках. Ти Джей был так потрясен, что уронил все на землю.

– Боже мой! – воскликнула я. – Ты это сделал.

Мы положили сверху кусочки сухостоя, а когда огонь разгорелся, добавили в костер сучья, которые я успела собрать.

А затем лихорадочно бросились за новыми ветками. Мы уже бежали обратно с полными охапками веток и сучьев, когда небо затянули тучи и хлынул дождь. И вот за секунду прямо на наших глазах костер превратился в жалкую кучку обугленного дерева.

С тоской смотрели мы на его останки. Мне хотелось плакать. Ти Джей упал на колени. Я села рядом, и мы запрокинули головы, чтобы ловить ртом капли дождя. Дождь шел довольно долго, и на сей раз мне удалось хоть немножко смочить горло, но я думала только о том, сколько драгоценной влаги уходит в песок.

Я не знала, что сказать Ти Джею. Когда дождь закончился, мы легли под кокосовую пальму. Разговаривать не хотелось, да и что тут можно было сказать! Мы даже не могли сложить другой костер, так как песок и ветки насквозь промокли. А потому просто задремали, уставшие и подавленные.

Мы проснулись ближе к вечеру, есть почему-то совсем не хотелось. У Ти Джея не осталось сил, чтобы еще раз развести костер, да и незачем было пытаться, не изготовив сначала какой-нибудь навес. Сердце бешено колотилось, руки и ноги ломило. Я даже перестала потеть.

Когда Ти Джей встал и куда-то направился, я сразу поняла, что у него на уме, но не стала его останавливать. Меня и саму туда тянуло.

Мы подошли к пруду, я опустилась на колени, зачерпнула ладонью немного воды и поднесла к губам. На вкус она была отвратительной: горячей и чуть солоноватой, но мне тут же захотелось еще. Ти Джей встал на колени рядом со мной и принялся пить прямо из пруда. Напившись вволю, мы повалились на землю, и мне показалось, что меня сейчас стошнит, но я сдержалась. Меня тут же облепили комары, и пришлось отмахиваться от них рукой.

Мы побрели обратно к берегу. К тому времени уже успело стемнеть, так что мы просто легли на песок, подложив под головы спасательные жилеты. Я подумала, что все теперь будет в порядке. Мы выиграли немного времени. Завтра спасатели обязательно появятся.

– Ти Джей, мне очень жаль, что так вышло с нашим костром. Ты очень старался и проделал огромную работу. Я бы в жизни так не смогла.

– Спасибо, Анна.

Мы быстро уснули, правда, долго спать не пришлось. Проснувшись, я увидела, что небо совсем черное. Похоже, было далеко за полночь. Живот крутило, однако я не придала этому особого значения и перевернулась на другой бок. Но тут накатил новый спазм, еще сильнее предыдущего. Я приподнялась на локте и застонала. На лбу выступил холодный пот. От шума проснулся Ти Джей.

– Что случилось? – спросил он.

– Живот болит.

Я молилась, чтобы спазмы прошли, но они только усиливались, и я поняла, к чему все идет.

– Не ходи за мной, – сказала я.

Я бросилась в лес и едва успела стащить джинсы и трусики, прежде чем испражниться. Когда приступ поноса закончился, я, обливаясь потом, скорчилась от боли на земле, спазмы шли волнами, одна за другой. Боль кругами распространялась вниз, до кончиков пальцев ног. Я еще долго лежала неподвижно, так как боялась, что любое неосторожное движение может усилить боль. Комары жужжали у самого лица.

А затем появились крысы.

Куда бы я ни бросила взгляд, везде я видела по паре горящих в темноте глаз. Одна из крыс пробежала у меня по ноге, и я завизжала как резаная. Вскочив на ноги, я судорожно натянула одежду, но от боли рухнула снова на землю. Я решила, что, наверное, умираю – какая угодно отрава могла быть в том пруду. Затем я просто лежала неподвижно. Измученная и слабая, не имея ни малейшего представления, где Ти Джей. Наконец я потеряла сознание.

Меня разбудило какое-то жужжание. Комары. Но солнце уже взошло, все насекомые и крысы давно исчезли. Я подтянула колени к груди и попыталась задрать голову.

Вдруг меня осенило: это же звук самолета!

Я встала на четвереньки и поползла в сторону пляжа, истошно выкрикивая имя Ти Джея. Наконец я поднялась на ноги и заковыляла к берегу, из последних сил размахивая поднятыми над головой руками. Я не видела самолета, но прекрасно его слышала – звук двигателя постепенно затихал.

«Они нас ищут. В любой момент они могут повернуть назад».

Гул становился все тише и вскоре исчез вдали.

У меня подкосились ноги, я рухнула на песок и разрыдалась. Я лежала на боку, горестно всхлипывая, и тупо смотрела невидящими от слез глазами на океан.

Я потеряла счет времени, но, очнувшись, увидела склонившегося надо мной Ти Джея.

– Там был самолет, – сказала я.

– Я слышал. Но просто не мог пошевелиться.

– Они обязательно вернутся.

Но они не вернулись.

В тот день я постоянно плакала. Ти Джей как-то странно притих. Он лежал с закрытыми глазами, и я не могла понять, то ли он спит, то ли просто слишком устал, чтобы разговаривать. Мы больше не пытались развести костер или поесть плодов хлебного дерева. Из-под кокосовой пальмы мы выходили, только когда начинался дождь.

Когда стемнело, мы переместились на берег – я старалась держаться подальше от леса. Я лежала на песке рядом с Ти Джеем и думала только об одном: если не прилетит другой самолет или нам не удастся найти емкости для воды, мы оба точно умрем.

Ночью я никак не могла уснуть, а когда наконец забылась тяжелым сном, то проснулась от собственных воплей: мне приснилось, что крыса грызет мою ногу.