На предельной высоте

Глава IV. ПАРАШЮТИСТКА МУЗА МАЛИНОВСКАЯ

«Здравствуй, моя дорогая, маленькая девочка — моё большое счастье. Уже две недели, как ты уехала, а мне кажется, что это было только вчера: так остро и тяжело я переживаю нашу разлуку. Даже сейчас, когда пишу это письмо, я прислушиваюсь к каждому шороху. И мне кажется, что вот-вот ты войдешь, и я увижу тебя — такую близкую, такую родную. Меня очень тревожит твоё молчание. В чём дело? Может быть, ты передумала, может быть, ты решила изменить данное мне обещание. Моё решение, о котором я тебе говорил, сегодня остается также твердо и без изменений. И я не думаю его менять. Сообщи, родная, с первой оказией, как ты доехала, как здоровье, как твои близкие, как тебя встретили, что будешь делать. Ну, пока всё. Целую тебя, моя родная, моё счастье.

10 мая 1942 года Твой Леонид»

Это письмо пришло в Москву из Стамбула. Сложенное в несколько раз, оно путешествовало в кармане дипкурьера. На нем не было ни фамилии человека, которому надо было вручить письмо, ни адреса: только два слова «Лично Музе». Запечатано оно было сургучной печатью.

Сначала кажется, что это письмо взято из книги какого-нибудь писателя или поэта, человека возвышенных эмоций и идей, а, может быть, это даже не настоящее письмо, а вымышленное, написанное для того, чтобы украсить какое-нибудь произведение. Но это письмо нашего отца к нашей матери. Много лет спустя мы узнали, что оно было переправлено «с нейтральной полосы», то есть из-за границы.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 июня 1941 года за операцию «Утка» Н.И. Эйтингон был награжден высшей наградой родины — орденом Ленина. Отмечая награждение в этот же день, за 5 дней до фашистского вторжения, в номере гостиницы «Москва», Эйтингон сказал Судоплатову: «То что происходит на границе не провокация, а война». Он знал, что нашествие гитлеровцев неизбежно, и был внутренне готов к нему. Это трагическое событие в жизни страны сделало неизбежной его встречу с женщиной, которая стала «музой разведчика», его вдохновением.

До встречи с ней оставалось всего три недели.

Имя Музы Малиновской прозвучало на всю страну ровно за шесть лет до дня награждения Эйтингона высшим орденом страны. 17 июня 1935 года все газеты Советского Союза сообшили о том, что в районе Химок был установлен новый мировой рекорд — девушки-парашютистки прыгнули с высоты 7035 метров без кислородных приборов. Кроме того, это был первый в мире групповой прыжок женщин-парашютисток. Его совершили 6 девушек и среди них была Муза Малиновская.

То было время, когда каждый молодой человек в стране бредил самолетами, планерами, гоночными автомобилями. Страна создала мощный промышленный потенциал, позволивший строить огромные воздушные и океанские корабли, тысячи людей учились новым, до этого мало распространённым профессиям, и романтика воздушных и морских приключений заело-няла собой мелочи неустроенного быта, напряжение тяжёлого труда. Спортсмены мечтали побить мировые рекорды, учёные — создать принципиально новые машины, конструкторы — построить межпланетные корабли. Лозунгом дня было «Выше, дальше, быстрее!»

Муза (в центре) и девушки-парашютистки

Муза вышла из этой бурлящей молодёжной среды, но ей повезло больше, чем миллионам её сверстников. На какой-то миг она стала звездой. Все газеты пестрели фотографиями спортсменок. Их принял в Кремле Сталин. Они были награждены грамотами ЦК. ВЛКСМ. Они стали известны, любимы, уважаемы всеми. А Муза к тому же была молода и красива, училась в Институте физкультуры, кроме парашютного спорта занималась планеризмом, училась летать на самолете У-2. Она жила полной жизнью, была счастлива и весела. У нее рос маленький сын. Она была лектором Общества «Знание», с лекциями объехала всю страну. После её рекордных прыжков она побывала в гостях у Горького, подружилась с его семьей, была знакома с известными лётчиками и моряками.

После посещения с лекциями Чувашии Музе подарили национальный костюм, который по прибытии в Москву надо было сдать в музей.

Она решила оставить на память хотя бы фото

В её жизни было много интересных людей, с которыми она общалась, но среди них не было разведчиков, и она, наверное, даже и не предполагала, что когда-нибудь её жизненный путь пересечётся с одним из них. Однако судьба свела её с человеком, труд которого был совершенно неизвестен не только широкому кругу людей, но даже сотрудникам той организации, в которой работал. Его труд был важнее и ценнее для страны, чем труд любой знаменитости из окружения Музы.

Как удивительно, как драматично сложилась жизнь этой женщины! Девичья её фамилия — Вихирева, родилась она в сибирском городе Уфе в 1913 году. Её отец и мать работали в банке.

Муза с матерью. 1913 год.

После революции главу семьи направили в город Иваново, где назначили управляющим местного отделения банка. Благополучие семьи длилось недолго.

Музе было всего 6 лет, когда отца не стало. Кроме нее у матери было еще двое детей, причём они были ещё моложе: одному братику было 4 года, а другому — всего 7 месяцев. Поскольку матери пришлось идти работать, дом и двое маленьких детей оставались на попечении шестилетней Музы.

Долго так продолжаться не могло, и родные уговорили мать Музы, Елизавету, переехать в Москву, где на Воробьёвых горах был небольшой родительский дом, и где за детьми можно было обеспечить хоть какой-то уход. Переезд произошел в 1920 году. Но вскоре родительский дом сгорел, и погорельцам предоставили одну комнату в коммунальной квартире на улице Мархлевского. Муза выросла в этой комнате. После окончания семилетки Муза пошла по стопам родителей и закончила бухгалтерский техникум. Её трудовая жизнь началась в банке в ка- честве бухгалтера-плановика.

Муза готовится к полету

Но скучная и нудная работа была не в характере Музы. Её манили странствия, приключения, общение с интересными людьми. Закончив трудовой день, она бежала в клуб, где можно было заниматься танцами, гимнастикой. Эти занятия тогда ничего не стоили, не нужно было покупать дорогой инвентарь и оборудование: от молодых людей требовалось только желание заниматься спортом или музыкой.

В 1931 году она вышла замуж за Григория Малиновского. Конструктор по профессии, он был к тому же художником и разносторонне одарённым человеком. Григорий привил ей любовь к парашютному спорту и планеризму. Сам он был инструктором и наставником девушек-парашютисток. В 1932 году у Музы и Григория родился сын Станислав, но семья не мешала активным занятиям спортом, которым Муза уделяла много времени. Она занималась прыжками с трамплина, любила ездить на лыжах, прицепившись к мотоциклу. Увлекалась парашютным спортом.

Работа в бухгалтерии больше не привлекала её. Она выучилась на водителя автомобиля, причём, какое-то время даже водила грузовую машину. Вряд ли это можно было назвать женской специальностью, но Музе нравилось делать всё, что, по всеобщему признанию, было недоступно для женщин. Она была сильной, смелой и очень привлекательной молодой женщиной.

17 июня 1935 года девушки-парашютистки готовились к выполнению особой задачи. Как потом рассказывала Муза, «небо под крылом самолета было синим-синим, мы прыгали как будто в воду: те же упругие, тугие, но только не водяные, а воздушные струи». Это был не простой прыжок. Это был новый мировой рекорд.

В 1935 году этот рекорд должен был доказать, что в Советском Союзе развитие парашютного спорта находится на высоте, которую не может оспаривать никакая другая страна мира. Рекорд показывал, что возможности человека значительно превосходят представления о них. Шесть девушек-парашютисток прыгали с высоты 7035 метров БЕЗ КИСЛОРОДНОГО ПРИБОРА!

Заметим, что этот рекорд не побит и до настоящего времени.

Потом были овации, приёмы в Кремле, знакомство с заме-нательными людьми, героями того времени, полёты вместе с Чкаловым, и конечно, слава — повсюду, по всей стране!

Откроем газету «Комсомольская правда» за 18 июня 1935 года. На первой странице газеты — Приветствие Товарища Сталина. Братский привет Особой Кавалерийской Краснознамённой имени Сталина дивизии в день её 15-летия. Основную часть первой страницы занимает постановление Одиннадцатого Пленума ЦК ВЛКСМ. А подвал первой страницы занят большой фотографией, на которой — мастер парашютного спорта Шмидт, награждённый орденом Красной Звезды, мастер парашютного спорта Яковлева, парашютистка Малиновская, лётчик Маламуж, парашютистки Блохина, Бабушкина, Барцева и Николаева.

Мастер парашютного спорта Т. Шмидт, испытавший экспериментальный парашют с крыльями, беседует с ребятами в Химках после приземления. Он был другом Музы

И текст под заголовком: Во Славу Нашей Родины.

«Секретарю Центрального Комитета ВЛКСМ товарищу Косареву.

Дорогой Александр Васильевич!

Мы, шесть советских девушек-парашютисток, работницы экспериментального института Народного комиссариата тяжёлой промышленности и студентки инфизкульта, 17 июня сего года в 9 часов 30 минут утра, в районе Химки-Еролово-Нахаби-но совершили групповой прыжок с самолета АНТ-7 под управлением командира корабля, мастера парашютного спорта товарища Шмидта и пилота товарища Маламужа с высоты 7,035 метров без кислородных приборов, чем достигли нового мирового рекорда прыжков женщин-парашютисток, побив мировой рекорд, ранее установленный ленинградской парашютисткой тов. Федоровой с высоты 6,350 метров. Кроме того, нами поставлен мировой рекорд группового прыжка женщин-парашю-тисток без кислородного прибора. Мы счастливы, что смогли выполнить лозунг нашего любимого вождя товарища Сталина об овладении техникой своего дела. Большевистская настойчивость и преданность нашей великой Ленинской партии и Социалистической Родине, любовь к нашему родному товарищу Сталину, обеспечили нам эту большую победу, являющуюся по сути дела победой всей нашей Родины. Улетая в тропосферу, мы подняли с собой пламенные лозунги любви и привета нашему любимому вождю и учителю товарищу Сталину.

Самолет АНТ-25, на котором экипаж летчика В. Чкалова совершил перелёт в Америку через Северный полюс

Воспитанные партией и комсомолом, мы показали сегодня свою беспредельную преданность рабочему классу, готовность совершать всякий подвиг во славу нашей великой и могущественной Родины, выполнить любое приказание партии и правительства и сделать советское небо крепостью обороны нашей Родины. Мы — это только группа из числа миллионов советских девушек, готовых по первому зову нашей партии стать на защиту неприкосновенности границ Советского Союза.

Да здравствует Центральный Комитет Ленинского Коммунистического Союза Молодежи и его руководитель товарищ Косарев!

Да здравствует наша великая могущественная Родина!

Да здравствует наша великая Коммунистическая партия и великий любимый Сталин!

Парашютистки Ольга Яковлева, Марина Барцева, Александра Николаева, Муза Малиновская, Надежда Бабушкина, Серафима Блохина.»

Молодые люди не только читали это в те дни, не только писали подобные строки, они, в своём большинстве, искренне верили в идеалы коммунизма. Рекордный прыжок имел значение не только как спортивное достижение. Все советские газеты тех дней пестрели заголовками: Наше небо — крепость обороны!

Фотография Чкалова со Сталиным и Орджоникидзе из альбома Музы Малиновской: на фотографии стоит автограф знаменитого летника

Вот передовица одной из газет. Она озаглавлена романтично: «Девушки наших небес».

«Лучшие представители нашей молодёжи не раз уже поражали мир своим хладнокровием, выдержкой и мужеством. Всякое новое его проявление мы встречаем поэтому, отнюдь, не как неожиданность, сенсацию, а как закономерное явление, которое наполняет наши сердца чувством радости, удовлетворения. Семь тысяч тридцать пять метров, достигнутые нашими парашютистками, — это не только показатель высоты, не просто мировой рекорд. На альтиметре исторического сознания социалистического и буржуазного миров эта цифра показывает, как высоко, свободно и дерзко парит наша страна и её молодёжь, подымаясь всё выше и выше. Шесть девушек, шесть юных дочерей своей Родины поставили рекорд не только потому, что они молоды, физически выносливы, духовно и телесно красивы, но и прежде всего потому, что они дышат воздухом нашей страны, растут в атмосфере всеобщего социалистического подъёма, воспитываются и закаляются в обстановке наших побед.

Взгляните на любую буржуазную героиню. Как правило, ей не больше двадцати-двадцати пяти лет, но лицо её, безвременно увядшее, уже носит следы растерянности и неумения найти своё место в жизни. Вот Виолетта Назьер, известная героиня французской бульварной печати, убившая и ограбившая своих родителей, чтобы подкармливать своих любовников. Вот суетливая, мещанская наседка, культивируемая германскими фашистами с обкарнёнными жалкими крыльями, которые не дают ей возможности не только летать, но и просто чуть-чуть приподняться над баррикадой кухонных и всяких иных горшков. Вот бессмысленные королевы красоты, назначение которых состоит только в том, чтобы, как выражаются бульварные романисты, «дарить наслаждение», а деловые люди — «торговать собой».

Начиная с 20-х годов, увлечение авиацией и парашютным спортом охватило буквально всю молодёжь. Большинство парашютистов умели пилотировать самолёт или планер. Руководство страны всячески поощряло эти увлечения

Таково собирательное лицо молодой героини буржуазного мира, подымаемой на щит всей капиталистической прессой, сохраняемой домостроем буржуазной морали, поощряемой высшей наградой капиталистического общества — шуршащей пачкой ассигнаций. И над всем этим — волчий закон капитализма, устанавливающий неравенство, дающий мужчине в руки кнут, как скипетр повелителя, и прикрепляющий над женщиной несмываемое пятно слабого пола. Недаром любимый философ германского фашизма Фридрих Ницше неоднократно рекомендовал: «Когда ты идёшь к женщине, не забудь взять с собой кнут». Мы покончили с тягчайшими традициями угнетения и вековой несправедливости. Капиталистический мир говорит о женственности и имеет в виду трусость как основное биологическое, врождённое качество женской натуры. Пролетарская революция раскрепостила нашу молодёжь от власти этого в высшей степени ядовитого и вредного явления.

Муза с сыном Станиславом

Только в нашей стране шесть девушек не ради денег устремляются ввысь, а от полноты и звонкости чувств, охвативших всё их молодое существо.

Какие это чувства? Чувство беззаветной преданности своей Родине, делу своего класса, чувство бодрости, смелости, чувство уверенности в завтрашнем дне. Этого не дано понять женщине буржуазного мира. Но это всем сердцем, всем сознанием, всем классовым своим чутьём понимают сегодня и тысячи трудящихся женщин Запада, сражающиеся на баррикадах Астурии и подносившие снаряды в пылающие дома Флориидорфа. Девушки нашего класса во всём мире испытывают сегодня законное чувство гордости и удовлетворения. Алексей Максимович Горький как-то сказал: «Человек рождён для счастья, как птица для полёта». Человек нашей эпохи рождён и для счастья, и для полёта, для устремления ввысь, к новым победам, к новым достижениям. Шесть молодых рекордсменок поднялись на огромную высоту и совершили прыжок без кислородного прибора. Секрет их успеха, залог их победы в том, что они взлелеяны нашей великой матерью — партией Ленина-Сталина».

Муза беседует с Горьким и Роменом Ролланом

Муза тоже писала статьи в газетах, и одна из них — под названием «Моя мечта» — была напечатана в самой главной газете страны, в печатном органе коммунистической партии, в «Правде».

«Дети любят мечтать о будущем. Спросите десятилетних малышей, кем они хотят быть, когда вырастут. И каждый из них ответит, не задумываясь: хочу быть инженером, конструктором, моряком, шофером, художником, лётчиком. Я с раннего детства мечтала стать лётчицей. Мысль эта запала мне в голову, когда мне было 12 лет, то есть десять лет назад. Окружающие, с которыми я делилась своей затаённой мечтой, добродушно посмеивались надо мной. В 18 лет я вышла замуж. Мой муж — конструктор. Вместе с ним я просиживала ночи за работой, основательно изучая мотор. Муж сконструировал и построил корпус лёгкой гоночной моторной лодки — скутера, двигаю-шейся со скоростью 70 км в час. Я была ближайшей помощницей мужа в работе и первым водителем этой прекрасной лодки.

После приземления. 1935 год

Летом 1931 года мой муж совершил свой первый прыжок с парашютом под руководством летчика Бухгольца. Мне же очень захотелось прыгать. Но, откровенно говоря, я не верила в парашют. Мне казалось, что я могу растеряться, задохнуться, разбиться. В 1932 году у меня родился сын Стасик. Временно пришлось прекратить все занятия. Я с завистью и тревогой следила за прыжками мужа, который увлекался парашютным спортом. Зимой 1932—33 года на спортивном празднике я видела прыжки мастеров Минова, Забелина, Остоякова, Балашова и других парашютистов. Этот день произвёл на меня незабываемое впечатление. С тех пор я наблюдала много парашютных прыжков, но виденная в тот день картина не теряет своей яркости и красоты.

Муза (первая слева) в Румынии с подругами во время показательных выступлений

Пригласительный билет

От парящего в воздухе самолёта отделились маленькие чёрные точки, и вдруг над ними расцвели огромные цветы — красные, зелёные, голубые, белые. Они спускались всё ниже и ниже и наконец зацвели на белом лугу, на голубом льду реки. Вот и сел самолёт. Я на лыжах поспешила на помощь парашютистам — красивым и мужественным людям. И вот здесь я дала себе ело-во: прыгнуть хотя бы раз, но всё-таки прыгнуть.

И вот, моя мечта осуществилась. 3 августа 1934 года я совершила свой первый прыжок с самолёта. Высота — 700 м. Самолёт — У-2. Парашют — ПТ. Зимой этого же года я окончила школу шоферов. В 1935 году я начала работать водителем грузовой машины, стала парашютисткой, комсомолкой. Я хочу овладеть высшей техникой, сделаться мастером парашютного спорта. Мне странно отвечать, когда спрашивают, а не страшно ли прыгать. Страх бывает только тогда, когда делаешь что-либо по принуждению и не уверен в себе. Когда не знаешь, ради чего

рискуешь жизнью. Я не знала страха. Я люблю воздух, мотор, шёлковый купол парашюта. Я люблю свою Родину, людей, и, буду откровенна, очень люблю свою жизнь. Вот поэтому-то я и смело выхожу на плоскость самолеёта и точно выполняю задание.

Сынишка мой уже большой, очень любит самолёты и парашютистов. Муж совершил 60 прыжков, стал инструктором-парашютистом и начальником планерной станции Института физической культуры. Но ничего. Я его догоню.

15 мая мы совершили массовый прыжок в присутствии французского министра иностранных дел Лаваля, на аэродроме присутствовали товарищи Ворошилов и Алкснис. Дамы из дипломатических миссий рассматривали нас в лорнеты и что-то записывали в блокноты. Через переводчиц они спрашивали: неужели эти девушки прыгнули, неужели у них такие здоровые сердца?

Потом к нам подошли товарищи Ворошилов и Алкснис. Нарком сказал товарищу Алкснису, что надо придумать способ быстро отцеплять парашюты при приземлении, чтобы парашютистов не волочило по земле. Климент Ефремович поблагодарил нас, сказал, что мы хорошо выполнили задание. Мы ответили: «Служим трудовому народу!» Он с нами говорил так подружески, словно перед нами был не Нарком, а наш близкий товарищ. Спросил: «Как себя чувствуете?» Мы ответили, что чувствуем себя хорошо.

Что можно сказать о моих последних двух рекордных прыжках? Они были, безусловно, очень интересными, и я рада, что мне удалось их совершить. Утро было солнечное, ясное, на земле была лёгкая дымка. Ещё на высоте 6700 м мы начали готовиться к прыжку. На высоте 7035 м, по сигналу Шмидта, Оля Яковлева первой пошла вниз. Следующей должна была прыгать я. Я села на борт и сразу прыгнула. Землю было видно хорошо.

Ещё в самолете я скинула одну пару меховых перчаток — а температура была минус 25 градусов! У меня в одной паре перчаток замёрзли руки, поэтому при отделении от самолёта я не смогла сразу взять кольцо парашюта. Вспомнив предупрежде-ние начальника о том, чтобы не делать резких движений в воздухе, я на одну десятую долю секунды опустила руку и стала искать кольцо глазами. Найти его было нетрудно, так как оно окрашено в красный цвет. Найдя кольцо, я спокойно приложила руку и дёрнула его. Парашют раскрылся нормально. Рывок был сильный, что вполне понятно, так как произошла задержка.

Метрах в 500 от земли стала думать о приземлении. Вдруг вижу: меня несёт на фабричную трубу. Я начала «скользить». Примерно в 300 м от земли я убедилась, что ветер не донесёт меня до трубы, перестала скользить, развернулась и приземлилась очень хорошо на пахоту. Сняла парашют. Прибежали ребятишки, рабочие и колхозники. Я им рассказала, как я прыгала, с какой высоты, почему я так тепло одета. Чувствовала себя прекрасно. Донесла парашют до остановившейся на дороге грузовой машины. Шофер предложил довезти меня до Москвы.

25 июня утром мы узнали, что вечером будет прыжок в воду. Я была очень обрадована. Несмотря на то, что почти все мои прыжки были экспериментальными, в воду прыгать мне ещё не приходилось. Мы летели над Сенежским озером, и я видела внизу целую флотилию лодок. По команде Шмидта я вылезла на крыло и пошла вниз. Самое главное в момент приводнения было в том, чтобы освободиться от парашюта. Я отстегнула все карабины, развернулась по ветру и опустилась в воду. Приводнение было настолько приятным, что даже не хотелось вылезать из воды. Довольные и радостные, мы возвращались домой — с тем, чтобы на следующий день с новой энергией взяться за работу. Готовиться к новым прыжкам и новым рекордам…»

Посадка на воду

Муза (первая справа) и её подруги после выполнения первого экспериментального прыжка в воду

Статьи такого рода читали взахлёб. Музе старались подражать, ей писали письма сотни людей. Рекордный прыжок, который выполнила Муза Малиновская, можно считать счастливым для неё хотя бы уже потому, что ей удалось попасть в группу, которая совершала такие прыжки.

В 1936 году в издательстве «Молодая гвардия» вышла книга рассказов девушек-парашютисток, поставивших мировой рекорд высотного прыжка. Она называлась так: «Давайте прыгать, девушки!» На титульном листе книги аккуратным почерком надпись: «Маленькой девушке, завоевавшей большие высоты.» Издательство ЦК ВЛКСМ «Молодая гвардия». И подпись: Главный редактор Стоянов.

Встреча Музы и её коллег с прославленным лётчиком Коккинаки

В этой книге девушки рассказывали о самых интересных минутах своей жизни, о том, как готовились к прыжкам, как выполняли их, а также о том, как относились к ним и к их подготовке к прыжку по месту их работы или учёбы.

Сталин, великий вождь и учитель, как известно, прекрасно сознавал важность такой пропаганды коммунистических идей среди молодёжи, которая бы опиралась на романтику подвига и приключений.

Статья Музы в этой книге называлась «Этот замечательный 1935-й», и это была, среди других, пожалуй, одной из интереснейших. В ней Муза рассказала о том, как она вместе с другими парашютистками и Косаревым побывала в гостях у Максима Горького, как познакомилась с французским писателем Роменом Ролланом, как ездила в агитационную поездку в Чувашию, как во время праздника совершила прыжок перед Наркомом Климентом Ворошиловым, как проходила встреча парашютисток со Сталиным, а также о том, что интересовало Музу, что заполняло всю её жизнь. Вот некоторые отрывки из дневника Музы 1935 г.:

«15 мая. Сегодня я прыгала перед наркомом обороны товарищем Ворошиловым и французским министром г. Пьером Лавалем. Группой руководил мастер парашютного спорта Забелин. Из нашего люка прыгали восемь девушек под командой Малиновского. Среди них были Яковлева, Шишмарёва, Пясецкая, Бабушкина и я.

Сталин, Ворошилов и авиаконструктор Яковлев среди лётчиков-спортсменов на Тушинском аэродроме (1935 г.)

27 мая. Тренируемся к прыжку с высоты более 7 тысяч метров. Сегодня была на высоте 7 тысяч метров. Чувствовала себя хорошо. Это физически, а морально ещё лучше. Сегодня я не должна бы быть на тренировке, так как нездоровится, но большое желание тренироваться, а главное — не отстать от девчат. Оля Яковлева тоже не совсем здорова, но мы не могли отказаться от тренировки. Думаю, кто узнает наш поступок, не осудит строго.

4 июня. С утра был назначен тренировочный высотный подъём. Из-за облачности подъём состоялся не в десять часов утра, а в восемь часов вечера.

8 июня. Тренировка была с двойной нагрузкой. В три часа барокамера и в восемь — прыжок с самолета «У-2».

11 июня. Была на высшем пилотаже. Удивительно приятная вещь! Между прочим: как-то странно лететь на самолёте и не прыгнуть. А прыгнуть ужасно хочется.

Близятся дни, завершающие трудную и научно-новую тренировку. Дни стоят ясные, хорошие. Была на высотном подъёме в 6 500 метров, чувствовала себя хорошо, если не считать, что крепко промерзла. Ну и холод на высоте! А на земле обалдеваешь от жары.

Меховые комбинезоны, перчатки, шлемы, парашют, да и самолёт — не танцевальный зал. Всё-таки тесновато там. Придётся ещё немало подумать над высотным обмундированием, чтобы было и тепло, и легко.

16 июня. Уложила свой парашют, запломбировала и убрала в шкаф. Приготовила обмундирование, которое надену завтра утром. Завтра состоится наш высотный прыжок!

17 июня. В шесть часов утра была на аэродроме. Первая тройка девушек уже ушла в воздух. Яковлева, я и Блохина начали приготавливаться к высотному прыжку — одеваться, подгонять парашюты. Вышли на рабочую площадку к самолёту и стали ждать возвращения машины, которая повезла на прыжок первых девушек. Как только спустилась машина, мы узнали, что наши подруги благополучно прыгнули и раскрыли пара-илоты. Это придало нам больше сил и уверенности в удаче.

Пока заправляли самолёт горючим, начальник ещё раз проверил наши парашюты, доктор проверил пульс.

В 8 часов 50 минут пошли в воздух на долгожданный высотный прыжок. Начали набирать высоту. Нам повезло — мы попали в восходящий поток и в 48 минут набрали высоту в 7035 метров. Утро солнечное, ясное. На земле лёгкая дымка. На высоте 6700 метров начали приготовляться к прыжку. Ждали команды лётчика Маламужа. На высоте 7 035 метров Оля Яковлева села на борт самолёта и пошла вниз. Следующей должна была прыгать я. Стараясь не делать лишних движений, я села на борт и по команде Шмидта отделилась от самолёта.

Парашют раскрылся нормально. Рывок был сильный, что вполне понятно, так как получилась задержка. Дальше пошёл плавный и приятный спуск. На трёх тысячах метров меня начало болтать. Затем парашют приобрёл вращательное движение. Но это продолжалось недолго. Ниже 3 тысяч метров стало очень жарко. Солнце яркое и горячее. Я сняла с себя последние перчатки и шлем.

Вот я уже на высоте 1 000 метров. Ищу, где остальные девушки. Они оказались выше меня. Я была очень довольна, что в воздухе три парашюта, которые плавно идут на снижение.

Около меня всё время кружились два самолёта. Я им махала рукой.

Метрах в пятистах от земли начала думать о приземлении. Было категорически запрещено садиться в воду, на фабричные трубы и на провода высокого напряжения. И вдруг я вижу — меня как нарочно несет на кирпичный завод. Начала «скользить». Примерно в 300 метрах от земли увидела, что ветер не донесёт меня до строений, перестала скользить, развернулась по сносу и приземлилась на пахоту очень хорошо.

Сняла парашют. Прибежали колхозные ребятишки, рабочие с завода, колхозники. Я им рассказала о том, как прыгала, с какой высоты, почему так тепло одета. Чувствовала себя прекрасно. Донесла парашют до проходившей мимо машины. Узнав, что я парашютистка, шофёр взялся довезти меня до Москвы.

Приземлилась я в деревне Снегири, километрах в пятидесяти от Москвы. Весь спуск продолжался 25 минут. Затяжным я летела метров тысячу.

Приехала на аэродром, рассказала, где приземлились мои подруги, и доложила начальнику о выполнении задания. Остальные девушки через некоторое время были доставлены машиной на аэродром.

Вся наша тройка прыгнула очень удачно, и все чувствовали себя прекрасно.

25 июня. Утром мы узнали, что сегодня будем прыгать в воду. Я страшно обрадовалась. Почти все прыжки мои — экспериментальные, а прыжка в воду у меня ещё нет. Плаваю я хорошо, воду люблю, технику освобождения от парашюта в воздухе знаю.

Поднялись на самолете «У-2». Летели над Сенежским озером. Я видела на нём целую флотилию лодок и большое оживление. По команде вылезла на крыло самолёта и пошла вниз. Подо мной была не земля, а бурливое озеро. Открыла второй парашют. Начала расстёгивание. Отстегнула все карабины. Развернулась по ветру и опустилась в воду. «Приводнение» было настолько приятным, что даже не хотелось вылезать из воды. Надутый воздухом парашют долгое время лежал на воде, как парус. Как только я увидела, что лодки начали приближаться и могут взять парашют, я бросила его и поплыла к баркасу, где на-холились спрыгнувшие девушки.

Радостные, мы возвращались домой. Несмотря на то, что это был первый прыжок в воду, он был очень удачен и приятен. Думаю в дальнейшем совершить еще ряд таких прыжков».

В 1937 году Муза Малиновская в составе делегации деву-шек-парашютисток и лётчиков Советского Союза побывала в нескольких заграничных командировках.

В 1940 году она стала начальником физподготовки в Академии Гражданского флота, которой руководил Герой Советского Союза Маврикий Слепнёв. Она гордилась этой работой. Много лет спустя, когда она была уже в весьма преклонном возрасте, если внуки не слушались её, с улыбкой говорила им: «У меня и не такие высокие чины по струнке ходили. А уж с вами я как-нибудь справлюсь…»

Муза даёт автографы. Румыния

В Европе уже бушевала война и СССР готовился к страшной битве.

Если для Наума Эйтингона, разведчика-профессионала, начало войны было страшным, но уже предсказанным им событием, то для Музы Малиновской оно было в буквальном смысле громом среди ясного неба.

22 июня 1941 года был ясный солнечный день. Муза Малиновская вместе со своим сынишкой Стасиком, которому тогда было 9 лет, пошли в Ботанический сад. Они разглядывали диковинные деревья, лакомились мороженым, но когда возвращались домой, обратили внимание на то, что у громкоговорителей, развешанных на столбах, собрались довольно большие группы людей. Они что-то оживлённо обсуждали. Когда Муза с сыном вернулись домой, то узнали, что началась война.

22 июня 1941 г. Москвичи слушают по радио сообщение о нападении Германии на СССР

В те дни реакция большинства молодых людей в СССР была однозначна: сотни тысяч юношей и девушек осаждали призывные пункты с требованием отправить их на фронт для борьбы с врагом.

Абсолютное большинство людей были убеждены, что война будет очень скоро окончена сокрушительным разгромом фашизма, и торопились внести свою лепту в этот разгром.

Муза тоже боялась опоздать. На следующий же день она пошла в ЦК ВЛКСМ. Характерно, что около здания стояла большая группа людей, в основном — молодежь. Это были добровольцы, желавшие попасть на фронт, но еще не достигшие призывного возраста. Поскольку Муза выезжала с лекциями по стране в составе делегации ЦК ВЛКСМ, она пришла в здание ЦК и предложила, чтобы её — парашютистку, спортсменку, планеристку и лётчицу — использовали в любом качестве, в каком она может принести пользу стране. В ЦК комсомола её направили в органы государственной безопасности.

Добровольцы осаждают военкоматы с требованием направить их на фронт

Лубянка, июль 1941 года. В здании НКВД царит молчаливое оживление, идёт напряжённая работа. 5 июля подписан приказ о создании Особой группы во главе с заместителем начальника иностранного отдела Павлом Судоплатовым, которая начала подготовку к отражению вражеского нападения диверсионными средствами.

13 октября группа в связи с расширением объёма работы была реорганизована во 2 отдел НКВД СССР, а позже, в 1942 году, в 4 управление НКВД-НКГБ СССР. В начале июля 1941 года вновь созданная группа приступила к формированию парашютно-десантного подразделения. В него принимали комсомольцев и спортсменов. Нет ничего удивительного в том, что в это подразделение попала отличная парашютистка и лётчица Муза Малиновская.

Кабинет комиссара третьего ранга (в 1943 году ему присвоят звание генерал-майора) Эйтингона. За столом сидит моложавый мужчина средних лет с волевыми чертами лица. Вокруг на стульях и на маленьком диванчике — совсем молодые люди, в основном — мужчины. Среди них только три женщины, одна из них — Муза Малиновская. Речь идёт о подготовке диверсионных групп, которые будут направлены на оккупированную врагом территорию. Одним из главных способов доставки членов этих групп к месту назначения является парашют, и владеть им должны уметь все.

Постоянно звонит телефон. Какой, трудно понять: их на маленьком приставном столике — пять или шесть. Но хозяин кабинета безошибочно берёт нужную трубку. Он снимает трубку с одного телефона и разговаривает по-английски. Снимает трубку с другого и разговаривает по-французски. Как потом говорила Муза Малиновская, она была поражена организаторскими способностями хозяина кабинета, его знаниями иностранных языков, его сосредоточенностью, доброжелательностью, умением добиться желаемого результата. На подготовку отводилось очень мало времени, а её объём был огромен. Поэтому занятия проводились с раннего утра и до позднего вечера. Потом был небольшой перерыв на отдых, и всё начиналось сначала.

В программу подготовки входило радио и фотодело. Ездили в Мытищи на стрельбище и учились стрелять из разных видов оружия, была подготовка, связанная с шифровальным делом. Курсанты, которых планировали использовать на «нейтральной территории», то есть в зарубежье, изучали иностранный язык. Муза занималась французским языком. Он вскоре ей пригодился. Правда, не во Франции, а в другой стране. Муза Малиновская должна была по прихоти судьбы стать агентом внешней разведки СССР.

Тетради и учебники Музы

Вряд ли есть сомнения в том, что Эйтингон, высочайший профессионал своего дела, несмотря на сложность обстановки и большую загруженность делами, сразу обратил внимание на красивую молодую женщину со спортивной фигурой и ясным взглядом, первые же слова которой на собраниях и занятиях показали её ум, спокойствие и уверенность в себе. Он не мог не отметить, что у этой женщины было всё, что нужно было иметь разведчице, отправляющейся за рубеж с опаснейшим заданием.

Выводы, сделанные им, получили дальнейшее развитие. Музе были даны рекомендации для работы «на нейтральной территории», причём в самых опасных и сложных условиях. Встреча с Наумом Эйтингоном стала, таким образом, началом её профессиональной, хоть и недолгой карьеры разведчицы.