На страже Пустоты

Глава 1

Шаги за спиной.

Просто знать шаги недостаточно. Надо чувствовать музыку. Неизвестный романтик.

— Ева, Евочка, мы так переживали!

В восьмиместную палату терапии влетела Наденька в белом халате и бахилах. В руках трясся букет мелких хризантем и шуршал белый пакет с апельсинами. Ева улыбнулась и отложила телефон — набор больничного романтика. Соседки по палате неодобрительно покосились на шумную девицу, но промолчали.

Любовь Тимофеевна, благообразная старушка, занимавшая койку напротив Евиной, отвлеклась от книги, чтобы долго и укоряюще посмотреть на Надю поверх очков. Надя стушевалась, задушено поздоровалась и умостила апельсины на тумбочку. Судьбу цветов торжественно вручила Еве в руки и села на край кровати.

— Это от всего нашего коллектива! Девчонки хотели конфеты подарить, но тебе витамины нужны, какие конфеты?

— Спасибо, — Ева с удовольствием уткнулась в солнечные головки, вдыхая горький и чистый аромат. — Но меня завтра уже обещали выписать.

— В субботу?

— Пораньше выпускают за хорошее поведение — голова не болит, ушибы проходят. Врач хороший, говорит, нечего мне тут на выходных делать, а дома и стены лечат. Только в понедельник за справками нужно зайти.

Она встала с покрывала, сходила к раковине в углу палаты, чтобы налить в кружку воды для цветов за неимением вазы, и вернулась. Цветы пришлось опереть на крашеную в светло-зелёный цвет стену, стоять самостоятельно в широкой кружке они никак не хотели.

— Хочешь, заедем за тобой утром? Я мужа попрошу, встретим тебя.

— Нет, спасибо. Меня родители встретят. Думаю, мама не верит врачам, что со мной всё хорошо, и надеется оставить тут ещё на недельку.

— Как она? — тон Наденьки сменился на сочувственный.

— Да она переживает больше меня! — Ева уселась на койку, под спину положила подушку. — Когда увидела новости, оборвала все телефоны.

— Ещё бы! Я потом посмотрела эти выпуски. Остановка огорожена, кровищи море, машина горит, везде сирены. Блокбастеры отдыхают!

Ева грустно улыбнулась:

— Да уж.

— Ко мне полицейские приезжали, опрашивали. Но я толком ничего и сказать не смогла. Даже парня того не разглядела. К тебе приезжали?

— Конечно. Я тут местная знаменитость, всем интересно, — едва заметно нахмурилась она. — Ко мне ещё журналисты прорывались, спасибо персоналу, не пропустили.

— И как? Ты хоть помнишь, как этот парень выглядел?

Перед глазами Евы будто вживую всплыл образ из памяти. Напряжённое лицо, правильные черты, ледяные и расчётливые зелёные глаза, растрёпанные короткие тёмные волосы.

От воспоминания внутренности обожгло холодком, затошнило, и Ева тихо ответила:

— Совершенно не помню. Врач говорит, это от стресса. Психологическая защита.

Наденька серьёзно покивала.

— Да, наверное. В новостях тоже ничего не говорят.

Ева и сама это прекрасно знала. Ютуб и новости в поисковиках вездесущи, поэтому обо всём, о чём узнавали СМИ, узнавала и она. По вполне понятным причинам, её это происшествие волновало. И похоже, убийство простого и непримечательного парня из техподдержки сулило стать преступлением века. Особенно Еве нравилась растиражированная из какого-то интервью фраза «По невыясненным следствием причинам, в салоне брошенного автомобиля произошло возгорание». Дескать, ничего не нашли, но пытались. Потом они установили, что автомобиль числился в угоне… Потом начали строить теории заговора. Потом говорить о политическом следе в жизни паренька, потом о наркоманском…

Вздохнув поглубже и отогнав навязчивые мысли, Ева откинулась на подушки и сменила тему:

— Как на работе?

Наденька закатила глаза.

— Одно слово: детские новогодние мероприятия!

Ева рассмеялась:

— Это целых три слова!

Подруга поморщилась:

— Позавчера была встреча с детской писательницей, ну, ты ещё афишу готовила. «В гостях у сказок». Вчера перебирали книжный фонд на списание. Сегодня опять дети. Я уж отпросилась у нашего, к тебе сбежала. Скорее бы уже праздники. Тебя, говоришь, во вторник ждать?

Они ещё немного пообсуждали работу, Наденька пожаловалась на заботливого и послушного мужа, который недавно принёс в дом большую радость — мешок сахара по акции и по цене двух мешков. Посмеялись, поделили напополам апельсин, и Наденька ушла.

А Ева осталась. С телефоном, полным жутких новостей, и со своими мыслями.

Говорить больше ни с кем не хотелось. Сунув маленькие наушники в уши, она включила радио и бездумно уставилась в окно. Серое небо прекрасно дополняло настроение. Мягкий голос в наушниках пел, что пожар догорел, нам остался лишь дым… Ева прикрыла глаза.

Уже третий раз она соврала, что не помнит, как выглядит неизвестный убийца. Почему? Для себя она объясняла это тем, что просто хочет выжить. Человек с оружием, убивающий среди бела дня кого-то на остановке… Неужели что-то помешает ему узнать, в какую больницу отвезли случайную свидетельницу? Если сюда просочились даже настырные репортёры.

Только вот эта причина что-то царапала внутри. Как будто это тоже была ложь. А правда была безумна. В тот миг, когда он направлял на неё, то есть, на того парня за ней, дуло пистолета, в его глазах была ледяная уверенность в том, что он делает всё правильно. Ни ярости, ни злости, просто уверенность. И он спас её. Парень, держащий за горло, дважды угрожал её жизни — когда душил и прикрывался, и когда бросил под колёса случайных машин. И если бы не этот хладнокровный убийца, поехала бы она в морг вместе с душителем, а не в тёплую терапию.

Музыка, которую Ева уже даже не слышала, оборвалась резким проигрышем новостной заставки. Девушка быстро сдернула наушники вниз и выключила радио. Такое чувство, что новости буквально окружили её жизнь.

Она потерла глаза и потянулась за кружкой. Чашка чая сейчас не помешает. Чай вообще никогда не помешает. Пальцы натолкнулись на гладкий фарфоровый бок, по салатовой стене легко прошелестели тугие листики хризантем. Ева вздохнула, достала кошелёк из сумочки и пошла покупать себе новую кружку.

Утром Ева собрала вещи, вежливо отказалась от завтрака и подошла на медсестринский пост попрощаться, чтобы её не потеряли. Молоденькая медсестричка отвлеклась от заполнения какого-то журнала и улыбнулась.

— Ева Владимировна, верно?

— Да, шестая палата.

Она угукнула и записала данные на стикере.

— А Вас Ваш молодой человек забирает?

— У меня нет молодого человека, — улыбнулась она девушке.

Она округлила глаза:

— Ну как же. Темненький такой, симпатичный, заходил на днях, спрашивал, когда у Вас выписка назначена.

Ева похолодела и непослушными губами повторила:

— У меня нет молодого человека.

Медсестричка поколебалась:

— Странно, я, наверное, перепутала что-то. Или репортёр опять…

— Может быть, — вымученно улыбнулась Ева.

— Вот, подпишите тут, — девушка подала ей бумагу и показала ручкой поле для подписи.

Ева начертала нетвёрдую подпись и, подхватив с пола сумку с вещами, попрощалась и пошла к лифтам. Сбежать отсюда хотелось как можно скорее. Она сжала в ладони телефон. Репортёр не стал бы узнавать дату выписки, раз уже прошёл к палате, прямо туда вломился бы и наделал фоток на смартфон. По коже снова прошёл мороз, оставаясь липким потом на спине. Лифт с шорохом раскрыл створки дверей, и Ева вошла в пропахшую лекарствами кабину.

Лифт опускался очень медленно и скрипуче, и несколько минут показались вечностью. А кабина — тесной клеткой. Ева почувствовала, как к горлу подступает приступ паники, становится нечем дышать, опустив голову, девушка попыталась совладать с собой. На её счастье, лифт как раз достиг первого этажа, створки снова разошлись. Сдерживая желание выбежать на воздух, она прошла по просторному холлу к ряду металлических решётчатых сидений. Присев подальше от сидевших тут и там пациентов и посетителей, она огляделась, как будто ожидала увидеть незнакомца с ледяными глазами прямо здесь. Опасение не подтвердилось. Никого, похожего на мужчину из её личного кошмара здесь не было.

Телефон вдруг зазвонил и завибрировал, Ева вздрогнула и выронила его. Экран светился фотографией улыбающейся матери с букетом роз.

— Милая, мы у въезда. Там шлагбаум, мы заезжать не будем. Выйдешь?

— Мам, а ты пальто моё забрала, — напомнила она, оборачиваясь к окну, за которым мёл сухой и мелкий снежок.

— Ой, прости, детка, забыла совсем. Я сейчас!

Желудок невовремя напомнил, что завтрак они пропустили. Ева оставила сумку на стуле и подошла к киоску с газетами, газировкой и выпечкой. Выбрав румяный пирожок с рисом и яйцом, расплатилась, надкусила добычу и замерла — в огромном окне холла мелькнула смутно знакомая тень в чёрном пальто, оставляя в воздухе таять облачко табачного дыма.

— Ева! — окликнула от дверей мама и помахала рукой.

Неужели теперь каждый мужчина в пальто будет вызывать у неё такую нездоровую реакцию? Ева махнула в ответ и пошла навстречу маме.

— Ну, как ты? — спросила родительница, глядя, как чадо с пирожком в зубах облачается в пальто. Сама она достала из кармана зеркальце и проверила, не растеклась ли тушь. Растаявшие снежинки мелким бисером усеяли шубку и тёмные локоны.

— Хорошо, — ответила, наконец, Ева и взяла сумку. — Ничего не болит, отдохнула, выспалась.

— И голова не болит?

Девушка пожала плечами:

— Были бы мозги, было б сотрясение, а так легко отделалась, синяками.

Мама цокнула языком и поправила её светло-каштановые волосы, попавшие под воротник светлого кофейного пальто. От рук пахло духами.

— На работу когда?

— Во вторник, — дожёвывая пирожок, Ева направилась к выходу.

— Может, у нас останешься на выходные? Аня с детьми заедет.

— Тогда у меня точно будет болеть голова, — отмахнулась дочь. — Врач сказал — полный покой и отдых. Никаких родственников с детьми.

— М-да? — с сомнением протянула мама. — Хороший врач. Может, и мне такое назначение выпишет?

— Мам, ты хотела внуков.

— Просто я поздно поняла, что ещё слишком молода для внуков, — кокетливо взмахнула она накрашенными ресничками.

Смеясь, они дошли до машины, Ева уселась с сумкой на заднее сидение и чмокнула отца в подставленную колючую щеку.

— Куда, мэм? — шутливо спросил он у супруги, когда она пристегнулась. Леонардо Ди Каприо из него получился своеобразный.

— К Еве домой, не хочет она с тобой в шашки играть. Только заедем еще в магазин. Ее неделю дома не было, нужно купить что-нибудь, чтобы ребенок не голодал.

Мотор уютно заурчал, машина стронулась и с шорохом покатилась к выезду. Ева счастливо откинулась на спинку сидения и обернулась. У газона больницы стоял лоснящийся черный седан. Водитель лениво курил, положив локоть на открытое окно. Бросив сигарету на снег, он закрыл окно, машина медленно поехала следом за ними.

Ева тревожно опустила взгляд в колени. Кажется, у нее начинается паранойя. Нужно обратиться к специалисту, пока это окончательно не свело ее с ума. Осторожно обернувшись через некоторое время, она снова увидела этот дорогой блестящий седан в потоке.

Дома было так тихо и спокойно, настолько привычно, что все произошедшее на прошлой неделе словно бы приснилось и никогда не случалось. Квартиру наполняли знакомые теплые запахи, мерное стрекотание часовой стрелки, урчание холодильника. Реальность была обыденной и простой, внушающей уверенность и стирающей воспоминания.

Мама повесила шубу в прихожей и сразу прошла на кухню с пакетами еды. Оттуда немедленно раздалось привычное ворчание, какой у Евы бардак. По мнении мамы, конечно. Папа разулся и пошел следом, ободряюще погладив дочь по спине.

Ева покачала головой и скрылась в ванной мыть руки и пережидать грозу. Привычно взглянула в зеркало над раковиной. Те же светло-каштановые волосы, карие глаза, бледная, как у всех в этом городе, кожа. За неделю ничего не изменилось, только взгляд стал как будто напряженнее, она стерла пальчиком потек подводки и потянулась к мылу. Пальцы уткнулись на сухую и пустую мыльницу. Она удивленно посмотрела на нее и полезла в шкафчик за новым куском. Вроде недавно кусок положила…

На плите оглушительно засвистел чайник, будто на помощь звал. Ева вытерла руки и вышла. Мама уже разливала чай по чашкам, по-домашнему щебеча о делах старшей дочери, отец заботливо резал торт. «Прага», любимый торт всех мам. Ева села на стул, поджав к себе ногу, папа поставил перед ней блюдечко с куском торта. Как в детстве.

— Спасибо, — она улыбнулась и подтянула поближе чай, любуясь родителями. По сердцу растекалось тепло.

— Ну что? — смущенно спросила мама, вонзая ложечку в торт.

Ева помотала головой, обнимая ладонями чашку. День прошел за семейными разговорами, воспоминаниями и планами на Новый Год.

Провожая родных к дверям, Ева почти пожалела, что не поехала к ним на выходные. Она уже давно была взрослой девочкой и жила отдельно, но иногда так не хватало семьи… Жаль, что детство невозможно вернуть. Целуя и обнимая их на прощание, девушка уже чуть не плакала.

— Милая… Может, с нами поедешь? — мама ласково погладила ее по щеке, вопросительно заглядывая в глаза.

— Нет, мне нужно почту рабочую проверить. Наденька обещала комментарии по новым макетам прислать для афиш. Займусь ими.

— Ну, смотри. Если что, мы на связи.

— Знаю, — она улыбнулась. — Двадцать пропущенных звонков меня убедили!

Мама очень укоризненно прищурилась, улыбнулась и вышла на лестничную площадку.

Закрыв за родителями дверь, Ева подошла к окну кухни и подождала, пока они выйдут из парадной. Темнело, зимние сумерки сгущались. Мама повернулась и помахала ладошкой, толкнула плечом мужа, он неловко повернулся, расплылся в улыбке. Ева помахала им в ответ и обняла себя за плечи, глядя, как они садятся в машину.

Стоило белой тойоте скрыться из виду, девушка обратила внимание, что в проезде напротив стоит уже знакомый черный автомобиль. В салоне вдруг вспыхнул огонек сигареты или зажигалки. Ева резко отпрянула от окна, сердце заколотилось, как бешеное. Она задернула шторы, едва не сорвав их с карниза, и совершенно неважно, что они почти прозрачные.

В панике девушка развернулась к столу, ее ощутимо трясло. Нужно было как-то отвлечься. Дрожащими руками стала запаковывать под пластиковый купол остатки торта, собрала блюдца, ложки. Уложила их в раковину и вернулась за чашками. И оторопело замерла у круглой столешницы. Чашки было две.

— Что за?..

Остаток вечера прошел как в тумане. Чашка не нашлась, машина под окном никуда не делась.

Устав бороться с жестокой действительностью, Ева выпила успокоительное, надолго сходила в душ и легла в постель. Желтый, почти солнечный, свет лампы, чай и книга помогли расслабиться и притупить дневные волнения. Читая о сложных перипетиях жизни одной мексиканской семьи, она лениво думала о том, что похоже, в ее жизнь тоже ворвался магический реализм. Ну, или она сходит с ума.

— Серьезно? Чашка пропала? — Света, забежавшая проведать подругу, состроила скептическую гримаску и отправила в рот кусочек вчерашнего торта. — Может, ты засунула ее куда-то и не помнишь?

Ева развела руками:

— Я все обыскала. Мне же не показалось, мы чай втроем пили.

Свету, убежденного циника и скептика, это не впечатлило. Несмотря на светлый цвет волос и смазливую внешность, эта девушка была отнюдь не наивна и жила в реальном мире.

— Ну, а в мусоре искала? Может, разбила, выкинула и вылетело из головы? Бывает же. Даже у меня бывает. Тем более, у тебя стресс, ПТСР, в таких случаях очень часто бывают провалы в памяти.

Ева нервно кивнула и отвернулась. Взгляд упал на рабочий стол, где стоял ноутбук с открытым фотошопом и были разбросаны листы заметок. И кое-что было не так.

— Вот! — Ева встала с дивана и подошла к столу. — Я шла открывать тебе дверь, а здесь, на бумагах, я оставила ручку. И видишь, ее нет.

Света шумно выдохнула, отложила на обивку дивана блюдце с тортом и встала. Жестом фокусника она достала из-под стола укатившуюся ручку. Не говоря ни слова, — находка говорила сама за себя, — девушка звонко обрушила корпус ручки на исписанный пометками лист. И с чувством выполненного долга села обратно есть торт.

— Ладно, наверное, ты права.

— Я всегда права. Просто вдобавок к стрессу, ты еще и живешь одна. Совсем тут одичать можно. Скажи, в больнице такое было?

— Чашки не пропадали, — признала Ева. — Ручки тоже.

— Ну, вот, — подтвердила свою догадку Света. И очень аккуратно добавила: — Ты не думала о том, чтобы обратиться к специалисту?

— К экстрасенсу, что ли?

— К психоаналитику! И если ты такие вопросы мне задаешь, то тебе точно пора!

Ева нервно усмехнулась и мысленно порадовалась, что не рассказала о своей паранойе и черном седане.

— Спасибо, подруга.

— Ев, я помочь хочу. С такими стрессами в одиночку не справляются. Даже, если ты сейчас нормально себя чувствуешь, это не значит, что ты так легко отделалась. На твоих глазах человека убили! Ты сама жертвой была! Ты думаешь, это нормально?

— А ты думаешь нормально мне постоянно об этом напоминать?

Блондинка отложила торт и сложила руки на коленях:

— Я дам тебе номер, запишешься на прием. Это моя хорошая знакомая, сама к ней ходила, когда со Славой рассталась. Пусть она с твоими чашками разбирается.

Под неодобрительным взглядом подруги, Света подошла к ее столу, записала номер из своего телефона на веселеньком стикере с надписью «Все запомни, а бумажку сжуй» и приклеила его Еве на лоб.

— И помни, я это делаю из лучших побуждений!

— Припомню, — Ева переклеила стикер на доску над столом. — Когда меня в Скворцова-Степанова по твоей милости грузить будут.

— Позвони ей.

— Позвоню. Завтра к врачу за больничным листом съезжу и позвоню.

— Врач хоть симпатичный?

— А какая разница, симпатичный врач или нет?

— Да такая, — Света прошлась по комнате, осматриваясь. Остановилась у зеркала, машинально поправила прическу. — Ты когда со своим рассталась? Года два назад? А на свиданье когда ходила? Хватит затворничать.

— Свет, давай один совет за один раз.

— Ладно, молчу. Ну, хоть кота, что ли, заведи. Все какая-то живая душа рядом.

— Правильно, — хмыкнула Ева, — не мужика, так хоть кота. Надо же с чего-то начинать копить сорок кошек.

— Тебе двадцать четыре, а не сорок, — строго напомнила Света.

— Да, значит, мне нужно заводить по два с половиной кота в год.

— Страшно представить половину кота… — ухмыльнулась Света и рассмеялась.

— Ладно, про кота я подумаю. Про целого кота! Говорят, они видят потустороннее, может, хоть чашки пропадать перестанут.

— Ев, я думаю, они и не начинали. Это нервы. Но кота все равно заведи. Давай еще по чаю, и поеду я. У меня еще свидание вечером, надо подготовиться.

— Симпатичный? — шутливо вернула вопрос Ева, ставя на плиту чайник.

— Вот, сегодня и посмотрим, — не без удовольствия ответила Света и поставила на стол чашки.

Проводив подругу и еще раз клятвенно пообещав позвонить психологу и завести кота, Ева не удержалась от соблазна проверить, стоит ли под окнами злополучный седан. Седан стоял как вкопанный… Девушка прикусила губу и начала вглядываться в темный салон. Да так самозабвенно, что не на шутку испугалась, когда к машине подошел сосед с третьего этажа со всем семейством. От облегчения она рассмеялась и прижалась лбом к холодному стеклу.

Но через пару секунд Ева ясно осознала, что сосед Серега не курил, потому что жена заставила бросить еще после свадьбы, а его ауди с самого салона не была такой чистой и лоснящейся, как вчерашняя. Номер, конечно, записать не догадалась.

Утро понедельника начиналось оптимистично: инвентаризация мелких предметов недостач не выявила, яркое зимнее солнце золотило комнату, а на работу нужно было только завтра. Ева не спеша позавтракала перед компьютером, налила себе ароматного кофе и села на край подоконника. Жаль, дома не водилось свежих круассанов…

Градусник за окном показывал ощутимый морозец, подозрительных машин во дворе не было. Да и не подозрительных тоже мало — соседи разъехались на работу. Редкие утренние прохожие щурились от яркого света, кусты под окнами оккупировали шумные синички. Идиллия. Которую чудесно дополнил глоток кофе. На душе стало спокойнее, улыбка сама мягко коснулась губ.

Допив кофе, Ева быстро собралась и вышла в коридор. Оделась, нашла в сумке ключи от квартиры и буквально на пороге вспомнила, что злополучный листок с телефоном так и остался над столом. Прокляв собственную безголовость, прямо в сапогах пробежала в комнату и потянулась к доске. Стикера не было. Было только пустое место от него. Припомнив трюк Светы, придержала длинный шарф и быстро наклонилась. Под столом обнаружились одинокие, забытые тапочки.

— Ну, это уже даже не смешно, — пробормотала Ева и выпрямилась. На столе тоже было пусто.

С досады слишком громко хлопнула металлической дверью, чертыхнулась, начала закрывать. На шум выглянула соседка баба Шура.

— А-а, Евочка! А ты уже вернулась?

— Вернулась, — не очень дружелюбно подтвердила очевидное девушка, проворачивая ключ, и улыбнулась, чтобы сгладить резкой тон.

Баба Шура принюхалась к прохладному и относительно свежему воздуху, как ищейка:

— Опять Славка с шестого накурил! Не продохнуть! Я матери-то его скажу!

— Скажите-скажите, — рассеянно кивнула она, нервно нажимая кнопку лифта.

До больницы добралась без приключений. Морозный воздух торопил, гололед, от которого не помогали ни реагенты, ни песок, отгоняли лишние мысли и желание смотреть по сторонам. Стоило взять выписку и выйти на крыльцо, как позвонила Наденька.

— Ева, спасай, а? Типография макеты просит, а у меня почта переполнена, я твое письмо не получила. Еще в пятницу почистить собиралась, а потом закрутилась так…

Ева улыбнулась:

— Сейчас приеду. Заодно больничный завезу.

— Ты мой спаситель!

Как всегда. Наденька обладала совершенно очаровательной рассеянностью. Ева натянула на нос шарф и побежала на троллейбус. Толпа буквально внесла ее с остановки на переднюю площадку — морозу люди предпочитали давку. Оказавшись в душных тисках чужих тел, она попыталась достать проездной, слыша, как над толпой громоподобно раздается голос кондуктора. Женщина, судя по всему, обладала не только выдающимся голосом, но и не уступающей ему фигурой.

— Граждане пассажиры, кто зашел — за поручни держимся! Де-ержимся за поручни, машину сильно де-ергает, водитель ничего поделать не мо-ожет! Держитесь за поручни, чтоб никто у меня не улетел, ласточки мои!

Машину действительно начало дергать, стоило отъехать от остановки. Ева попыталась пробиться к боковому поручню, и в итоге оказалась к нему же и прижатой. Из толпы то и дело раздавались придушенные писки менее удачливых пассажирок и возмущение.

— Рыбки мои, готовим проездные, я пошла, сейчас будет бесплатный ма-ассаж!

Море пассажиров взволновалось, кондуктор раздвигала их, как ледокол.

— Передайте, пожалуйста, — Ева протянула руку с зеленой карточкой билета стоящему перед ней парню. Тот обернулся и на мгновение вместо его лица она увидела изменяющуюся уродливую маску. Словно помехи на изображении. Обмирая, она моргнула.

Троллейбус снова дернуло, и морок исчез так же быстро, как появился.

— Нет, это уже не езда, это… — кондуктор многозначительно промолчала.

Парень бесстрастно взял карточку и передал дальше. Будто ничего не случилось. К горлу подступила тошнота. Дышать стало нечем. Она расстегнула ворот и оттянула шарф. Троллейбус рывками дотянул до остановки, двери распахнулись, впуская свежий воздух и новый поток пассажиров. Забыв о проездном, Ева стала пробиваться к выходу.

— Так, на этой площадочке я давно не была, давайте, рыбки мои, плотнее, я вхожу! Ма-ассаж! — слышалось из глубины салона.

Холод обжег лицо и шею, приводя в чувство. Ева закашлялась. Пропахшая табаком остановка и ежащиеся люди. Кто-то громко говорил по телефону, кто-то смеялся, стоя среди друзей. Просто люди. Никаких чудовищ.

Ева подошла к занятой скамейке и села на самый краешек. Голова тягуче болела. Она прижала ладонь ко лбу, потерла глаза. Внезапно сознание накрыла всепоглощающая усталость, липкая и вязкая, как сироп. И раздражение, навязчивое, как жужжание мухи под потолком.

«Мерзость… Мерзость одна кругом… Разоделась. Шалава…». Ева оторопело выпрямилась и обернулась. Обычная с виду бабуля сидела за ней и водянистыми глазами без интереса смотрела на молодую блондинку в шубе, увлеченно болтающую по телефону и каблучком постукивающую по снегу. В руке старухи были зажаты семечки, она раскусывала их и сплевывала шелуху вниз. «Мерзость…». Старуха жевала семечки. «Твари… Твари все».

Безумие какое-то.

В смятении Ева встала и отошла подальше, чужие эмоции схлынули, но во рту остался кисловато-затхлый привкус чужого разочарования в жизни. На горизонте все яснее замаячила тень душеспасительного учреждения.

Подъехал троллейбус, люди выходили и входили, торопились. Ева оперлась на стеклянную стенку, от перспективы опять оказаться в салоне, среди лиц и эмоций, стало дурно. Бросило в дрожь. То ли от холода, то ли от нервов. Она затянула шарф, застегнула пуговицы, нащупала в кармане сумки наушники. Лучше пешком. Не важно, реальность это или игра угасающего разума, единственное, что сейчас поможет — держаться от людей подальше. «Я хочу узнать, что ты чувствуешь сейчас», — жизнерадостно раздалось в наушниках, когда она включила плеер. Еву передернуло.

— Привет, — с облегчением поднялась из-за стола Наденька, как только заметила ее. — Я думала, ты раньше приедешь.

— Да я проездной потеряла, решила, это повод прогуляться.

Надя глянула в сторону окна с решеткой-солнышком. Четвертый час. Над городом брезжили легкие, едва ощутимые сумерки. Она зябко поежилась.

— Не замерзла? Я в такую погоду мелкими перебежками от транспорта до места бегаю.

— Немного.

— Давай тогда по чайку? — решила Надя, поднимая с казенного старого стула шаль и заворачиваясь в нее.

Знакомый теплый запах книжной пыли и старой деревянной мебели после мороза нагонял сонливость.

— Давай лучше я макеты отправлю в типографию, пока не поздно, а ты чайник согрей, — предложила Ева, разматывая шарф.

Наденька, источая радость и удовлетворение, убежала в закуток кухни. А Ева быстро открыла свою почту на ее компьютере, переслала вчерашнее письмо с макетами и направилась в отдел специальной литературы. Что бы с ней ни происходило, в книгах можно найти ответ.

Уже совсем стемнело, когда она вышла из библиотеки. Фонари заливали улицы желтым светом, и все было как в тот самый день. Ева сделала несколько шагов по хрусткому снегу, и совершенно ясно для себя осознала, что на ту остановку больше не пойдет. Только не туда. Метро? Взгляд на часы в телефоне. Понедельник, почти час пик… Воображение живо нарисовало, что она почувствует, запертая в вагоне под землей, в толпе людей. Пожалуй, это испытание пока не для нее. Усталость накатила с простым желанием оказаться дома. И побыстрее.

Не возвращаясь в библиотеку, Ева дошла до скамейки у ближайшей парадной и поискала в телефоне приложение такси. Отметила точку на карте, подтвердила машину. Сообщение на экране отобразило контактную информацию и время прибытия не более десяти минут.

Девушка привычно подключила наушники, радиоволна жизнерадостно призывала петь с ней и забыть, что было. Ева усмехнулась такой поддержке. Кажется, ее телефон живет своей жизнью.

Десяти минут еще не прошло, но в тихий двор уже въехала машина. Однако это было вовсе не такси. Страх парализующими щупальцами оплел тело. Как уверенный в своих силах хищник, черный седан подобрался к ее скамейке и замер в ожидании. Стекло с шорохом опустилось. Бежать было бессмысленно. Кричать, наверное, тоже.

— Такси заказывала? — голос у убийцы оказался очень приятным. Мягкий, теплый.

— У меня нет денег на бизнес-класс.

Мерзлая улыбка, искривившая красиво очерченные губы, красноречиво уведомила, что шутить их обладатель не в настроении.

Но попытаться же стоило?

Она обернулась на окна библиотеки. Нет, не успеет. Пули быстрее.

Обреченно, как на эшафот, Ева встала со скамейки, рассеянно оглянулась, взяла сумочку. Обошла машину и медленно села на пассажирское сиденье. Ее сразу окутало царящим здесь комфортом, запахами дорогой кожи, благородного парфюма. Центральный замок предусмотрительно щелкнул, отсекая путь к свободе. Вторя ему, Ева вздрогнула.

— Ты убьешь меня, да? — губы почти не слушались, лицо онемело от холода.

На водителя она не смотрела, не могла. Умолять тоже не будет, сбережет гордость. По крайней мере, постарается… Только пусть все будет быстро. И желательно, без лишней боли… Может, это даже лучше, чем сойти с ума. Девушка внутренне сжалась, готовая услышать свой приговор, уже рисуя в голове сцены, как ее вывозят в зимний лес. Поэтому ответ застал врасплох.

— Нет.

Это настолько не вписывалось в картину единения с природой, которую она себе представила, что все-таки повернулась и внимательно посмотрела на своего похитителя. Он любезно повернулся в ответ. Красивый, самоуверенный, выразительные зеленые глаза. Молодой, наверное, чуть старше нее самой. В машине было тепло, и он сидел без верхней одежды, черный джемпер с вырезом под горло, отлично подчеркивал атлетическую фигуру. Почему-то Ева покраснела и отвернулась. Легко забыть, что хладнокровный убийца.

— Денег у меня тоже нет, взять с меня нечего.

— Я похож на вымогателя? — почему-то улыбнулся незнакомец и переключил передачу. — Пристегнись. Иначе мы тут до утра просидим.

— Странно, — нервно усмехнулась Ева, вытягивая ремень безопасности. — Уголовный кодекс тебе не указ, а вот ПДД соблюдаешь?

Машина мягко тронулась в путь по заснеженным улицам.

— Не люблю нарушать законы по понедельникам, примета плохая.

Ева сочла за лучшее промолчать. Просто смотрела в окно, на яркие веселые витрины, новогоднюю иллюминацию, подсветку мостов. Все искрилось, мерцало, мигало, отражалось в снежных сугробах, блестящих машинах, стеклах домов. Потрясающая красота. Маркетологи, не скупясь на средства, создавали новогоднее настроение у потребителей… Город был сказочным. К сожалению, у нее сказка случилась страшная.

— Уже видела их? — вдруг нарушил он долгое молчание на очередном светофоре.

— Кого?

— Пустых.

— Не понимаю, о чем ты, — девушка так и сидела, бездумно глядя в окно, положив руки на сумочку.

— Понимаешь, — уверенно возразил убийца и закурил, стеклоподъемник зашуршал. — Если, решила, что сходишь с ума — понимаешь.

Ева поморщилась и повернулась.

— Мог бы ты не… — она выразительно посмотрела на сигарету в его пальцах.

— Это моя машина, — спокойно, со скрытой насмешкой, напомнил мужчина.

Ева устало вздохнула, расстегнула пальто, в котором уже стало жарко и откинулась на спинку сиденья, закрывая глаза.

— Полиции я ничего не сказала.

— Я знаю, — к уверенности мягко примешалась нотка самодовольства. Эмоции будто сигаретный дымок поплыли по салону.

— И не собираюсь, — на всякий случай уточнила она.

— И правильно, — рассеянно похвалил незнакомец, пропуская машины на перекрестке, чтобы повернуть. Почти приехали. — Что-то еще странное происходило в последнее время?

— Смотря, с чем сравнивать, — многозначительно протянула Ева. Чем заслужила быстрый, но странный оценивающий взгляд. Ответ ему явно понравился. Только чем?

Машина въехала во двор и, попетляв среди домов, остановилась на том самом месте, в проезде напротив ее парадной. Если раньше и были какие-то сомнения, то теперь полностью исчезли. При условии, что и это происходит на самом деле.

— Спасибо, — обреченно пробормотала Ева, не двигаясь. — Ну, я пойду?

— Мы не договорили, — разбил ее надежды мужчина и потянулся за теплой одеждой, лежащей на заднем сидении.

Он вышел из машины и, надевая пальто, внимательно осмотрелся, словно искал что-то. Нашел или нет, по лицу совершенно нельзя было прочитать. Ева захлопнула блестящую дверцу, пошарила в сумке, ключи попались на самом дне, под книгами и перчатками. Выудив их, девушка пошла к парадной, спиной чувствуя, что опасный спутник следует тенью. Чувство неприятное. Зато исключительно ее чувство. Ева ступила на площадку перед дверью, автоматически зажегся свет.

Вдруг он перехватил ее руку с поднесенной к домофону таблеткой ключа и аккуратно оттеснил от входа. Домофон звонко булькал, сообщая, что дверь открыта. Он потянул ручку, не отпуская рукав Евы, и наклонился вперед, прислушиваясь к звукам подъезда. Или принюхиваясь? В чуть прищуренных глазах причудливо отражался свет, проходивший через ресницы, будто светилась сама радужка. Ева, давно уже, еще с первой встречи, сомневавшаяся в здравом рассудке своего внезапного водителя, просто наблюдала за его действиями, не пытаясь что-либо понять. И кому в этой стране права выдают?!

Видимо, не найдя ничего опасного, мужчина шире открыл дверь и подтолкнул Еву вперед. Девушка подчинилась, прошла к лифту и машинально нажала кнопку вызова. Откуда-то сверху скрипуче отозвался лифт, начав устало спускаться. Лампочка на потолке, мигавшая уже недели две, замигала вдруг часто-часто и потухла, как мрачный предвестник. Все страхи в одночасье поднялись из глубины. Боже, да что она делает? Прямо сейчас она ведет в свой дом убийцу! Не к месту вспомнился хищный оценивающий взгляд. Ева запаниковала. Лифт гостеприимно распахнулся, освещая площадку.

— Я не пойду, — она резко развернулась и почти уперлась в своего жуткого сопровождающего.

Он на секунду опешил, а потом устало улыбнулся.

— Ева, — он поднял ладонь и осторожно прикоснулся к ее лицу, на котором застыло совершенно загнанное выражение, — не делай глупостей. Не помогут тебе твои книжки, зря тащила. Свихнешься с ними. А я могу помочь.

Лифт закрылся, все снова утонуло в темноте, кроме прикосновения. Ева закрыла глаза, мечтая просто потерять уже сознание. Но видимо, ее нервная система была устроена как-то не так, как пишут в сентиментальных романах. И она просто стояла с закрытыми глазами, сжимая сумку и ожидая своей участи. В чувства назойливо проникал волнующий запах его парфюма, тепло пальцев, не сдвинувшихся ни на миллиметр, спокойная уверенность, как обещание безопасности. Ничего не происходило, время замедлилось, растворилось в темноте вместе с ними. Понемногу ее дыхание выровнялось, чужие пальцы скользнули по подбородку, чуть приподнимая. И легкое дыхание коснулось губ, теплее, теплее. Но…

Домофон возмущенно забулькал, шуршание и топот ворвались в парадную с потоком уличного мороза. Ева распахнула глаза. Незнакомец стоял прямо перед ней, как и раньше, едва вырисовываясь силуэтом в темноте. Он не приближался. И кажется, ее снова обманули собственные чувства.

А чужие все еще отдавались в теле подтачивающим недоверие теплом.

— Ты смотри! Опять лампочка перегорела! Что за домоуправление! Разорение сплошное! За что я плачу?! — разорялась баба Шура, злобно шурша пакетами. — Ох, я пожалуюсь, ох, покажу им…

Одышливое дыхание раздалось на лестнице, соседка тяжело преодолевала ступеньки. Незнакомец отпустил Еву и медленно потянулся к кнопке лифта, чуть нависая над ней. Легчайшая насмешка повисла в тишине. Лифт предательски распахнулся, освещая на обозрение бабы Шуры новую главную сплетню недели.

— Ой! Евочка, здравствуй! А чего ты, с работы уже? Вроде рано, — елейно начала Шура, расплываясь от довольства. — А кто это с тобой?

— Здравствуйте, Александра Федотовна, — зеркально ответила Ева, заходя в злополучный лифт. Выбора ей не оставили. — А у меня последний день больничного. Завтра на работу. А это мой… друг.

Ева, конечно, пыталась подобрать что-то вместо «ужас», «страх», «маньяк» и «убийца». Но соседка-то все равно поняла иначе.

Спутник с милейшей улыбкой придержал двери лифта бабе Шуре, раскрасневшейся и запыхавшейся так, что можно было заподозрить у нее сердечный приступ.

— Ой, спасибо, молодой человек! — довольно протиснулась в лифт соседка.

Молодой человек зашел следом и под хмурым взглядом Евы нажал кнопку ее этажа:

— А Вам какой, Александра Федотовна?

— А я тоже на пятом живу, — утирая пот со лба, сияла Шура.

— Какая удача!

Бабка сняла шапку и обмахивалась ею, пожирая внимательными глазками красивого незнакомца.

— А Вас как зовут, юноша?

— Марк, — душевно представился тот, хитро покосившись на Еву. Она скучающе приникла спиной к стенке лифта.

— Очень приятно! Редкое у Вас имя, красивое. А Евочку нашу давно знаете?

— Нет, мы недавно познакомились.

— Угу, — довольно отметила для себя информацию соседка, кивнув. — А вы пешком или на машине?

— На машине.

— Угу. Правильно, в наше время без машины никуда. А не Ваша черная там под фонарем напротив?

— Моя, — мягко признался Марк.

— Угу… Красивая машина.

— Спасибо.

Допрос с пристрастием прервал лифт, остановившийся на нужном этаже. Шура с огромным разочарованием подхватила пакеты и со вздохом вывалилась на площадку.

— Ну, приятно было познакомиться. Заходите на чай. До свидания.

— До свидания, — мило попрощалась Ева и вставила ключ в замочную скважину, ожидая, пока соседка скроется в квартире.

Марк привалился к стене у двери, ожидая, пока она откроет.

— Я тебя на чай не приглашала.

— Так пригласи, — улыбнулся он. — Иначе к Шуре пойду. Спорим, она сейчас в глазок смотрит?

— Чаю все равно не дам, — мстительно пообещала Ева, распахивая дверь перед гостем.

Как и в случае с парадной, незнакомец повел себя странно. Внимательно и хищно вгляделся в сумрак квартиры, открытой перед ним, и только затем вошел внутрь.

— Выключатель… — начала было Ева, переступая порог, но свет уже зажегся. — Угу, сам нашел.

Гость быстро повесил пальто на вешалку, разулся и медленно прошел по коридору. Не сказать, что такая самостоятельность хозяйке нравилась, но возразить ему она не осмелилась, всего лишь недовольно пробормотала, чтобы чувствовал себя, как дома. Услышал он ее слова или нет, но повел себя так, будто услышал. В комнате зажегся свет, Ева застонала, вспомнив, какой оставила утром бардак. Совершенно не собиралась приглашать кого бы то ни было. Наконец сняв сапоги, девушка прошла в комнату.

Марк, если это было его настоящее имя, стоял возле ее стола, глядя на доску для стикеров. Ева с неудовольствием отметила, что комната стала как будто меньше в размерах в присутствии высокого парня.

— Любопытно…

Девушка прошествовала к стулу, схватила с него футболку и короткие шелковые шортики, в которых спала, закинула под подушку и стала заправлять кровать, краем глаза косясь на молчаливого гостя. Тот продолжал бесстрастно изучать веселенькие стикеры, наклеенные вразнобой. И не проявлял ни малейшего интереса к ней.

— Тебя действительно зовут Марк? — спросила девушка, забираясь с ногами в уголок дивана.

Брюнет иронично улыбнулся. Ева уже подумала, что не ответит, но он все же отвлекся от созерцания цветных и шутливых бумажек с пометками и повернулся к ней.

— Удивительно, что тебя это все-таки заинтересовало.

— Просто меня больше интересует, не причинишь ли ты мне вреда.

— Для этого нет повода.

— То есть, ты можешь поклясться, что не навредишь мне?

Он пожал плечами:

— Ты не доверяешь мне, так что изменит моя клятва?

— Справедливо, — признала Ева, не сводя с него взгляд.

— Но я действительно пришел не за тем, чтобы причинять тебе вред. Я пришел помочь тебе. И меня действительно зовут Марк.

— И я могу тебе верить?

Он достал из заднего кармана обложку с документами и протянул ей. Ева подношение приняла и с сомнением открыла. Чернорецкий Марк Константинович. С фотографии холодно смотрел ее гость. На вид документы были настоящими, но что в этом понимает библиотекарь?

— У меня нет таких проблем, в которых может помочь киллер, Марк, — прохладно оповестила девушка и протянула документы обратно.

Марк сунул книжицу в карман и протянул руку к доске с записками для слабой памяти. А дальше случилось такое, что Ева приподнялась на месте, силясь поверить, что глаза ее не обманывают. Темная поверхность доски подернулась волнами, наподобие воды, а пальцы Марка прошли сквозь нее, углубляясь, как в омут. Он дернул рукав джемпера вверх и почти по локоть засунул руку в доску. Ева встала уже с места, борясь с желанием потереть глаза или ущипнуть себя побольнее. Марк же выдернул руку из омута, и в пальцах оказалась зажата обтрепанная, выцветшая бумажка с номером и подписью. Кажется, не одна Света умеет показывать эффектные фокусы и находить пропавшие вещи. Марк перевернул листок, демонстрируя ей. На поблекших следах чернил расцвели кружочки плесени.

— Поверь, у тебя нет и таких проблем, в которых поможет мозгоправ.

— Как ты это сделал? — Ева протянула руку, и парень отдернул листок подальше от нее.

— Я бы на твоем месте не трогал это. Плесень из Пустоты уже ничем не выведешь, — он сжал листок в кулаке, а когда разжал, с ладони посыпался тающий прямо в воздухе пепел.

Ева смотрела на все это обескураженно. Потом развернулась и вернулась на диван. В голове роились мысли, она отчаянно пыталась найти какое-то логическое объяснение происходящему, но находила всего лишь одно. Что она уже заперта где-нибудь в психоневрологическом диспансере, и все происходящее — ее галлюцинации. Или просто сон. Ее муторно затошнило.

— Ева?

Она не стала отвечать. С галлюцинациями не разговаривают. Девушка подняла с дивана телефон и тупо уставилась на экран, не зная, чей номер можно набрать. Вечер еще был непоздний. Наверное, стоит позвонить на работу и предупредить, что ей нехорошо, и завтра она не выйдет. Если у нее, конечно, еще есть работа. Глаза обожгли слезы.

Словно прочитав ее мысли, непрошенный гость приблизился и положил прохладную ладонь ей на лоб. Возмутиться Ева не успела. Марк что-то произнес едва слышно, и ее тело мгновенно прошибло какой-то чистейшей энергией, лишающей возможности шевелиться и свободно мыслить. Разум оказался в плену чужой власти, все страхи растворились, оставляя безмятежное спокойствие. И напряжение, иголочками отдающееся в пальцах. Телефон выпал из ослабевшей руки.

Однажды, в теплую июльскую ночь она оказалась с маленькой компанией на Ладожском озере. Никто не планировал эту поездку, просто поехали нагулявшись по городу. До последнего не могли решить, куда ехать. Просто из города. И вот пока остальные разводили костер, Ева оставила на зыбком песке туфли и пошла к воде. Белая ночь серовато-жемчужным туманом скрыла все кругом, оставив перед ней недостижимый горизонт и ленивую, цвета расплавленного серебра, воду. В тот миг она ничего больше не видела и не слышала. Только шелест волн о мелкие камешки и песок, только серебряную воду. Безмятежность. И этой безмятежностью снова затопило рассудок, возвращая в ту летнюю ночь, которую она почти позабыла. Но теперь не забудет никогда.

Разучившись дышать и научившись заново, Ева прерывисто втянула в легкие воздух, и он отпустил ее.

— Теперь ты готова меня выслушать?

— Кто ты такой? — она подняла на него влажные светло-карие глаза. В них больше не было того ужаса, который испытывает любой человек, теряя по крупицам свою реальность. В них было чистое потрясение.

Марк сел на противоположный угол дивана.

— Я, конечно, хотел бы начать с того, что ты видела в последнее время, так было бы проще объяснить, но к этому мы еще вернемся. Я маг.

С ее губ сорвался нервный смешок:

— Как в той передаче?

— Нет, — снисходительно улыбнулся мужчина. — Настоящий.

— Все так говорят. Что ж ты тогда в программиста того из пистолета стрелял? Абракадабра не подействовала?

Ее насмешка повеселила самоуверенного красавца, как плохая шутка:

— Не подействовала. Амулетик у него был от моей магии. Пришлось так добивать.

— Так это жесткая конкурентная борьба, или кто-то порчу просил навести, а ты не справился?

— А ты зубастая. Мне нравится, — прищурился он и вытащил из воздуха сигарету.

— Это моя квартира, — ядовито напомнила она.

— Справедливо, — склонил он голову набок. Сигарета растворилась между пальцами.

— Так, за что парнишку-то пришил, волшебник?

— Потому что парнишка тот и так не жилец был, его тело Пустой занял, энергию жизни всю почти израсходовал, искал жертву перекинуться. Как те монстры, что ты видела.

— Ничего я не видела.

Взгляд с прищуром метнулся к ней.

— Врешь. Я видел, как ты из троллейбуса рванула. Так бегают, когда смерть по пятам гонится. Не думаю, что от контролера убегала.

— Может, ты плохо меня знаешь.

— Сама веришь в это? — опять от него повеяло самоуверенностью.

Ева фыркнула.

— Ну, что ты там мог узнать? Родилась-училась-работаю? Ну, адрес, ну состав семьи. В фильмах еще говорят, что привычки узнать можно, если следить за человеком. Так я неделю в больнице провалялась. И поверь, это не входит в мои привычки.

— Знаю. Ни одного больничного за три года, — покладисто согласился он.

Ева покачала головой. Ей вдруг стало совершенно все равно, что он там узнал о ней. Ее жизнь была абсолютно обычной, рутинной, скучной. С перерывами на встречи с друзьями и домашними хобби. Ничего интересного. Даже обидно.

— Зачем ты следил за мной? Боялся, выдам тебя?

— Нет. Ты единственная видела меня таким, какой я есть, твои показания разнились бы с остальными свидетельскими, и их не приняли бы в расчет из-за удара головой и шока.

— Тогда зачем?

Марк помедлил с ответом, подбирая слова. Ева уловила какую-то внутреннюю борьбу. Но она быстрой тенью растворилась в принятом решении.

— Когда мне поступает задание отследить Пустого, я все делаю быстро, тихо и без лишнего шума. То, что произошло на прошлой неделе — мой первый личный провал. Все шло, как обычно. Мы нашли тело, которое Пустой уже оставил, и я отследил новый сосуд. Обычно они слабо сопротивляются, тем более, таким, как я. Но в этот раз упокоить Пустого не получилось, он ранил моего напарника и сбежал. Я шел по следу, пока он не прыгнул в эту маршрутку. Мне пришлось быстро найти машину и догонять.

— Да, точно. Машина еще и угнана была.

Марк отмахнулся:

— Я выбираю только застрахованные, хозяин в накладе не останется.

— А поджег зачем?

— Не мог вернуться кое за какими вещами, оставлять было нельзя.

Ева скептически подняла бровь.

— То есть, ты хочешь сказать, что этот программист был живым мертвецом, и ты его поэтому застрелил…

— Если все рассматривать настолько упрощенно — да.

— Понятно, — легко согласилась Ева. С безумцами не спорят. — Так, а за мной зачем следил?

— Сначала я просто хотел встретиться с врачом и узнать твое состояние, потому что случайные жертвы мне были совершенно ни к чему. Но потом я заметил странную активность Пустых возле тебя. Сначала списал все на то, что их привлекает больница, обычное дело. Но все же решил убедиться.

— И приехал сюда.

— Да. И поймал возле твоего дома еще трех. К счастью, совсем свежие выходцы из Пустоты, удалось сохранить оболочку.

— В смысле — людей?

— Да. Проспятся, придут в норму, если снова Пустого не подцепят.

— А кто они, эти Пустые?

Маг уклончиво качнул головой:

— Читала всякие истории о неупокоенных душах? Вот, они самые. Души, которые не могут найти покой и перейти в другие состояния энергии и другие формы жизни впитывает Пустот, великое Ничто нашего мира. Пустоту невозможно заполнить, и они так и продолжают в ней существовать, ни живые, ни мертвые до конца. Иногда они находят места, где завеса между реальностью и Пустотой истончается, и пробиваются сюда. Но без оболочки они не могут находиться здесь долго, иначе Пустота опять втянет их в себя. Поэтому находят человека послабее, морально уставшего, или самоубийцу, наркомана, алкоголика. И вселяются в него, питаясь жизненной силой, пока не израсходуют. Потому что своей силой не обладают, не производят ее. Убивая одного человека, они переходят на другого. И с каждым разом становятся немного сильнее.

Марк замолчал, давая ей время на размышления.

— Понятно, все понятно, — опять покивала Ева. Встала и пошла на кухню.

Он последовал за ней и остановился в проеме двери, прислоняясь плечом к косяку.

— Не веришь?

Ева открыла холодильник и бездумно уставилась на полки. Потом подумала, достала из морозилки замороженные овощи и с полки курицу.

— Я думаю, ты зря бумажку с номером психолога того самого. Тебе бы пригодился.

Парень весело рассмеялся. Ева проигнорировала его веселье, начиная готовить ужин. День вымотал ее и морально и физически. Больше всего хотелось закрыть за самоуверенным красавчиком двери, зная, что больше никогда не увидишь, сходить в душ, поужинать за серией-другой какого-нибудь сериала, а завтра уйти на работу, зная, что в жизнь вернулась привычная скука. Она думала об этом, машинально промывая птицу, разрезая ее на куски, наливая на дно кастрюльки оливковое масло… Щелкнула кнопку вытяжки.

— И даже не хочешь узнать, что я узнал?

Она пожала плечами:

— Я думаю, мне не нужна эта информация.

Девушка закинула в горячее масло курицу и повернулась за пакетом с заморозкой. Овощей не было. Стол был пуст.

— Это ты?! — раздраженно потребовала ответа Ева.

— Нет, — усмехнулся фокусник. — Это ты… И если продолжишь в том же духе, скоро весь город отправишь в Пустоту.

— Безумие какое-то…

Она тревожно обернулась, поискала глазами пакет. Марк молча смотрел за ее попытками придать происходящему обыденный смысл.

— Да нет его больше, — сжалился над ней маг.

— Так теперь всегда будет?

Ева оперлась поясницей на край кухонной столешницы, потерла лоб тыльной стороной ладони. Почему-то поверила ему. Давно уже чувствовала, что не врет. Но… По коже прошел озноб.

Отвлекая ее от очередного приступа паники, зашипела, подгорая, курица в кастрюле. Чертыхнувшись, Ева добавила туда воды и полезла за вторым пакетом овощей.

— Так будет, пока не научишься это контролировать. Рядом с тобой завеса истончается.

— То есть… Если верить твоей теории… Я не только туда отправляю чашки, но и вытаскиваю этих Пустых?

— Быстро схватываешь, — похвалил маг.

Ева мрачно глянула на него. Чувствовала — продолжает втайне веселиться над ней, весь этот разговор и ее реакции забавляли его. Ну ладно…

— И скольких я вытащила?

— Я нашел всего двоих возле твоего дома.

— Тебя не было здесь в воскресенье, — Ева обличающе выставила перед собой деревянную лопатку.

— Это ревность?

— Это вопрос.

— Я был на другом задании. У меня есть и другая работа, кроме как следить за тобой.

— Значит, следить за мной — тоже работа?

Маг задумался на мгновение:

— Я неправильно выразился. Следить за тобой — скорее хобби. В свободное от работы время.

— И где же работают маги? Школа магии? ФСБ? Фриланс с хрустальным шаром? — она помешала содержимое кастрюльки, посолила. — Так и представляю…

— У тебя библиотечная профдеформация — слишком богатая фантазия. Я работаю на одну организацию, Комитет. Это объединение магов и людей с разными способностями, наша задача — беречь реальность от Пустоты. И прочих паранормальных угроз.

— А я кто? Человек со способностями или паранормальная угроза?

Зеленые глаза снова позволили себе неприлично оценивающий взгляд. Словно головоломку решал.

— Пока ты угроза.

— Ты пока тоже, — ворчливо вернула сомнительный комплимент девушка.

— Ты спросила, и я ответил. Стоит ли обижаться, если ответ не нравится?

Ева вздохнула:

— Лучше бы ты в Школе магии работал.

— А на остановке ты видела нашу процедуру отчисления неуспевающих.

Девушка поежилась.

— Не напоминай, пожалуйста. Я еще не до конца уверена, что верю тебе. И вообще не знаю, что большее безумие: видеть то, что я видела, и слышать, что слышала, или верить тебе.

Маг рассмеялся.

— Выбор у тебя небольшой.

К сожалению, он был прав. Она с неудовольствием поморщилась и решила, что лучше говорить на нейтральные темы. Или хотя бы на относительно нейтральные.

— И что, все маги и эти способные входят в Комитет?

— Нет, не все. Но действия тех, кто не входит, все равно регулируются Комитетом.

— Понятно… — в который раз произнесла Ева, чувствуя, что словарный запас у нее совсем не библиотечный сегодня.

— Но знаешь, про фриланс ты тоже угадала, — он отошел от дверной рамы и доверительно облокотился на край стола. — На машину я заработал гаданием на кофейной гуще… Хочешь, покажу?

Ева повернулась и выключила плиту. Мужчина, конечно, был неотразимый, но часы над столом показывали почти половину девятого.

— Тебе домой не пора?

Ради справедливости, зеленоглазый маг тоже посмотрел на стрелки и совершенно уверенно подтвердил:

— Нет, не пора. Я сегодня останусь у тебя.

Ева опешила от такой наглости и усмехнулась. Карие глаза удивленно расширились.

— Нет, не останешься.

— Останусь-останусь, — заверил парень. — Не благодари.

Девушка в полнейшем недоумении смотрела на него. Шутит? Конечно, относительно его самоуверенности у нее сразу сомнений не возникло, но такой поворот был совсем уж за гранью добра и зла.

— Я и не собиралась благодарить. Ты не останешься. Мне нужно подготовиться к работе, я устала и не расположена к гостям с ночевкой.

Брюнет эту исповедь выслушал невозмутимо.

— Отдыхай, готовься.

— Мммм… Полиция?

Он покачал головой:

— Не поможет.

Ева кивнула — так и думала. Все еще находясь в шоке от происходящего, она достала из навесного шкафчика кофе и турку и поставила перед ним на столешницу.

— Гадай, сколько душе угодно. Только прибери за собой. А ужин… сам себе наколдуешь.

И ушла в комнату за полотенцем и домашней одеждой. Вскоре послышался шипящий звук льющейся из душа воды.

Оставшись в одиночестве, Марк поставил вариться кофе и подошел к круглому обеденному столу в окружении белых стульев. Закатав рукава, маг провел ладонью над кремовой скатертью. Легкое марево задрожало над поверхностью, искажая реальность. Он осторожно протянул к нему руку и коснулся Пустоты. Ледяной холод тысячей острых иголочек пронзил его пальцы, Пустота тянула его к себе, предчувствуя свою законную добычу. Но было слишком рано. Марк сжал пальцы и вытащил в реальность чашку. Зеленовато-серая плесень заполняла ее почти наполовину, край был истерт, сколот, по некогда белому боку протянулись темные трещины. Восстановлению она уже не подлежала. Маг покрутил ее в пальцах и бросил обратно, совсем скоро Пустота совсем источит и сожрет ее. Несколько легких движений, и в воздухе повис странный красноватый символ. Воспользовавшись отсутствием хозяйки, — нет, не скромность ему помешала бы, а лишние вопросы и лишние для нее впечатления, — мужчина прошел в комнату и начертал и там защитный символ. Это запечатает на некоторое время возможность открытия новых путей в Пустоту.

Знать бы только, что делать потом… И что с Комитетом делать.

Он вернулся в кухню, налил себе кофе. В кармане зазвонил телефон.

Стоило поднести его к уху, в трубке раздался требовательный голос напарника.

— Где ты?

— Кофе пью, — в подтверждение своих слов он сделал глоток и подошел к окну. Там мелкий колкий снежок заметал машины и прохожих, торопящихся по домам.

— Допьешь по дороге, координаты я тебе скинул.

Марк посмотрел в чашку, темный, как сама ночь, напиток источал белесый пар.

— Сегодня у меня другие планы.

— Какие могут быть планы? Анатольевич с тебя после прошлого провала шкуру спустит.

— Личные планы, личные.

— Доиграешься, Чернорецкий, — безжалостно напророчил голос. В трубке слышался шум КАДа и модное мяуканье радио.

— У меня козырь в рукаве, — улыбнулся чашке Марк. — Так и передай ему.

— Сам передашь.

— Завтра.

— Как знаешь. Я предупредил.

Он сбросил соединение и посмотрел координаты. В двадцати километрах от города. Следом пришли фотографии от более расторопных коллег — два тела на свежем снегу, припорошенные снегом. Без видимых повреждений.

Почему сразу двое? Пустые начинают объединяться? Интересно…

— Ну, что нагадал? — спросила Ева, возвращаясь в кухню.

Достала тарелку, положила немного курицы с овощами и села за стол. С влажных темных волос стекала вода на полотенце, накинутое на плечи.

— Дорогу дальнюю, дом казенный, — ответил маг, глядя в телефон. Затем сунул его в карман и повернулся. Чашка была почти полна.

— Так может, прямо сейчас поедешь?

Маг изобразил на лице одну из самых очаровательных улыбок.

Ева спокойно наблюдала за этим, пережевывая ужин.

— Значит, нет?

— Ты очень сообразительная, когда не нервничаешь и не боишься.

Девушка хмыкнула, не удосужившись ответить на сомнительный комплимент. Потом поколебалась и отложила вилку.

— Скажи, маги на самом деле бывают темными и светлыми, или это тоже книжный вымысел?

— Бывают, — кивнул Марк.

— И что-то мне подсказывает, что ты — темный, — с какой-то потаенной уверенностью предположила Ева.

— Очень сообразительная, — с лукавыми смешинками в глазах повторил маг, поднося к губам чашку.

Трель будильника вернула в реальность, где есть работа и бесконечный недосып. Ева мучительно застонала и потянулась к телефону, чтобы отключить противный звук. Семь… Поразмыслив, что дороже — еще пять минуточек или кофе и завтрак, пошла на сделку с совестью. И упала лицом в подушку. Поесть можно и на работе. А если подумать, то и накраситься тоже.

— Ну и сны! Так вообще можно не проснуться.

Полежав без движения пару минут, все-таки нашла в себе силы подняться. Неприятный осадок, который оставил после себя затянувшийся кошмар, не способствовал желанию нежиться дольше. Одернув шорты, девушка взъерошила руками волосы, потерла глаза и побрела на кухню ставить кофе. Как раз приготовится, пока она умывается.

Не включая свет, вошла в кухню и от неожиданности вскрикнула: ее ночной кошмар сидел на стуле, опершись спиной на стену и закинув ноги на второй стул. И с совершенно нескрываемым интересом смотрел на ее ноги и коротенькую футболку. Ева скрестила на груди руки, прикрывая все стратегически важное.

— Ты все еще здесь?

Марк посмотрел на свои часы. Выглядел он совершенно не похожим на человека всю ночь просидевшего на стульях, наоборот, казался вполне отдохнувшим и собранным.

— Одевайся, подброшу тебя на работу.

— Как мило.

Кофе отменялся. Раздосадованная девушка проскользнула в ванную, быстро умылась и почистила зубы, потом вернулась в комнату одеваться и причесываться. Зато время для макияжа появилось.

Второе явление Евы на кухню было более презентабельным. Белая блузка и черная юбка-карандаш с завышенной талией подчеркивали точеную фигурку, делали длинные ноги еще длиннее. Вкупе с мягкими каштановыми локонами, лежащими на хрупких плечах, и миленьким накрашенным личиком эффект был потрясающий. Конечно, немного слишком для послебольничного возвращения на работу, но почему-то уступать до противного лощеному парню не хотелось. Тем более, она уже прекрасно знала, что ее ожидает новый оценивающий взгляд. Господин Чернорецкий не упустит шанса очередной раз попытаться смутить ее. Поэтому постараться было делом чести.

— Будь во времена моей учебы такие библиотекари, я бы больше увлекался литературой.

Ева снисходительно улыбнулась, наливая себе воды из фильтра, но признание ей польстило. Заслуженное, что и говорить. А самым приятным было то, что, насколько бы ироничный тон не придавал маг своему голосу, говорил он искренне. Ева снова улавливала это странное ощущение, как будто кожи и сознания касались отголоски чужого настроения. Не к месту вспомнилась неприятная старуха на остановке. Ева подавила безотчетное желание поморщиться.

— Едем? — она отставила недопитый стакан воды на стол и вышла в коридор.

Застегивая пальто, Ева чувствовала, как за спиной неторопливо одевается Марк. Какой все-таки тесной стала квартира с появлением в ней этого высокого парня. Потянувшись за сумкой, оставленной у зеркала, она непроизвольно посмотрела на свое отражение, а потом встретилась глазами с магом. И почему-то смутилась, поспешила выйти на лестничную клетку и вызвать лифт. Скорбно скрипнув где-то сверху, кабина остановилась на каком-то из этажей, не торопясь спускаться. Ева выдохнула. Руки дрожали. Что-то в зеленых глазах усиливало витающее напряжение. И дело не столько в его внешности, красивых мужчин вокруг достаточно. Дело в том, как вел себя, прекрасно о ней зная.

Ева нервно нажала на кнопку еще пару раз.

— Думаешь, так он быстрее приедет? — теплый шероховатый голос, раздавшийся над ухом, мурашками отозвался под тканью одежды.

— Нет, но очень хочется.

— Чего хочется? — почти невинно уточнил мерзавец.

Где же лифт?

— Мне не нравятся такие игры, — ровно, но уверенно сказала Ева.

— А какие нравятся?

На удачу, наконец, подъехал лифт, распахнул тесное нутро, являя им молоденькую пару с девятого этажа. Наверное, Ева никогда так искренне не улыбалась соседям, здороваясь и заходя внутрь.

— Так, какие нравятся? — повторил вопрос Марк. Надежды, что при посторонних он не будет ее провоцировать, рухнули.

— Настольные, — невозмутимо ответила девушка. — Раньше с друзьями почти каждую субботу встречались сыграть во что-нибудь.

Марк едва слышно рассмеялся, скользнув по ней взглядом.

— Настольные, говоришь? А у нас много общего.

Слишком поздно осознав, что испорченный насмешник сейчас представил далеко не карточки и фишки, Ева готова была провалиться сквозь землю. По рассудку резонирующей волной прокатились мысли присутствующих, рассеиваясь в хищном и веселом интересе мага. Какие игры нравятся ему, можно даже не спрашивать…

Девушка обессиленно прикрыла глаза, перебарывая свое раздражение и стыд и радуясь, что под тональным кремом хотя бы не видно, как она покраснела. Отчаянно хотелось спрятать лицо под ладонями, но такого провала она себе уже не простит. Боже, да когда это уже закончится?

Посчитав, что лучшая стратегия от провокаций — игнорирование, Ева больше не сказала ни слова, только мило улыбалась, пока они не вышли из парадной. Мстительная мелочная надежда, что сейчас свежевыпавший снежок заставит нахала трудотерапией поплатится за язык без костей, умерла прямо на скользком крыльце. Среди запорошенных машин блестящей чернотой выделялась печально знакомая. Вокруг снега почти по колено, а на лаковой поверхности — ни снежинки.

Марк перемену настроения девушки заметил сразу. И когда подошли к машине, галантно распахнул перед ней пассажирскую дверь, приминая рассыпчатый сугроб. Ева по-детски обиженно плюхнулась в зябкий салон. Усевшись в водительское кресло, маг тихонько рассмеялся:

— Иногда проще закрепить одно заклинание, чем всю зиму махать лопатой.

Ева хотела было что-то ответить, но посмотрела на него и промолчала. Опять к чему-нибудь привяжется. Тяжело вздохнула, слушая негромкое мерное рычание двигателя. Салон медленно прогревался, подогрев сидений уговаривал расслабиться. Но Еве это не помогало.

— А можно закрепить какое-то заклинание, чтобы мои вещи не пропадали в вашей Пустоте?

Он потянулся в ее сторону, Ева на всякий случай вжалась в спинку кресла, но маг всего лишь открыл бардачок. Среди бумаг и мелких вещей угрожающе мелькнул пистолет. Маг поискал что-то, порылся глубже и достал металлический тонкий браслет с защелкой. Протянул ей.

— Это блокирует разные магические способности. На какое-то время должно помочь.

— На какое? — девушка осторожно, двумя пальчиками взяла подношение и покрутила.

— Не знаю. Зависит от твоих способностей. Их нужно подзаряжать время от времени, этот лежит уже месяца два в машине.

— И поможет?

— От нарушителей помогает.

Ева скептически хмыкнула и защелкнула на запястье тонкий металл. На поверхности была какая-то гравировка с рунами и символами, вполне можно принять за украшение.

Марк посмотрел на свои часы:

— Позавтракаем?

— Нет, спасибо.

— Зря отказываешься.

Она тоскливо посмотрела на мужчину, к которому за столь короткое время начала испытывать столько противоречивых чувств:

— Отвези меня, пожалуйста, на работу и исчезни.

Марк помолчал, внимательно глядя на нее, как будто пытался прочитать мысли. Самоуверенность никуда не делась, салон дорогой машины делал ее заметнее и ярче.

— Зря отказываешься, — повторил он с усмешкой и пристегнулся. И почему-то мелькнуло сомнение, что он имеет в виду совсем не завтрак.

Ева отвернулась к окну. Машина сдвинулась с места и плавно устремилась к утренним пробкам. Марк привычным жестом включил радио, негромко, просто для фона, и о чем-то задумался, закурив. Музыка и дым заполнили тишину, не мешая спокойному течению мыслей.

Ева наконец смогла немного успокоиться и украдкой посмотрела на мага, прислушиваясь к себе. Что-то в нем притягивало и отталкивало одновременно. Несмотря на его нахальные манеры и склонность к не самым невинным играм, ему хотелось доверять, он не лгал в желании помочь. Но вот какой-то потаенный инстинкт, о существовании которого Ева и не догадывалась раньше, не давал забыть, что маг не так прост и опасен. Он не лгал, но и всей правды от него ждать было бессмысленно. Откуда она знала это? Просто знала. Даже не принимая в расчет его паранормальные способности, он был мужчиной. И себе на уме. Считала ли она его хладнокровным убийцей из кошмара наяву до сих пор? Нет…

Заставляя себя вспоминать во всех подробностях события рокового вечера, прогоняя их снова и снова, девушка вдруг с удивлением осознала, что не испытывает больше ничего к тому, что произошло. Ни страха, ни жалости. Как будто фильм посмотрела. Причем, малобюджетный, и спецэффекты не впечатлили. Значит ли это, что она поверила в историю о Пустых и порталах в великое Ничто?

— А ты, я смотрю, можешь убедить кого угодно в чем угодно? — пробормотала Ева, глядя на свою руку с браслетом.

— Думаю, нет, но, если чего-то хочешь и не решаешься, только скажи, могу попробовать.

Ева качнула головой:

— Ты всегда такой бесстыжий?

— А ты всегда все так двусмысленно понимаешь? — не без удовольствия все перевернул с ног на голову маг. — Я всегда считал, что библиотекари — приличные и воспитанные люди… Никогда так не ошибался.

Девушка даже опешила от настолько необоснованных обвинений. А потом неверяще рассмеялась.

— Я двусмысленно понимаю? Потрясающе! Ты неподражаем!

— Да, — легко согласился он. Вероятно, со всем сразу.

Пожалуй, она слишком серьезно ко всему относится.

— Я имела в виду, — терпеливо пояснила Ева, — что мне интересно, что ты со мной сделал, чтобы я тебе поверила.

Маг на секунду отвлекся от дороги и посмотрел в ее глаза:

— Ничего. Я просто заблокировал твою панику и навязчивое состояние. А почему ты поверила, спрашивай себя. Кстати, ты говорила, что еще слышала что-то?

Ева пожала плечами:

— Наверное, просто перенервничала.

— И тем не менее?

Девушка улыбнулась самым уголком губ: когда он говорит серьезно, его речь становится едва заметно быстрее и резче.

— Я вышла на остановку, и могу поклясться, что слышала мысли старухи, которая там сидела. Правда, это было больше похоже на анекдоты про бабушек на лавочке у подъезда.

— Интересно, — прищурился маг. — А о чем думаю я, слышала?

— Нет. Но там наверняка не было ничего приличного.

— Ты всегда такая бесстыжая? — вернул он вопрос с притворным возмущением. — В моих мыслях не было ничего неприличного!

— Темный маг со светлыми мыслями?

— Именно! Наконец-то мы начинаем понимать друг друга. Если бы еще не твои двусмысленности…

Ева устало прижала пальцами переносицу. К счастью, они уже сворачивали к библиотеке. Едва дождавшись, когда машина остановится, Ева отстегнула ремень безопасности и быстро разблокировала дверь, потянулась к ручке. Марк перехватил ее запястье, удерживая рядом. Рука у него была сухая, теплая и сильная. Девушка раздраженно обернулась и попробовала высвободиться. Не получилось. Больно он не делал, просто держал. Будет дергаться — сама себе навредит.

— Телефон, — мягко сказал Марк, словно напоминая.

— Хочешь сказать, не узнал мой номер?

— Хочу сказать, что ты мой номер не узнала.

— Диктуй, я запомню, — мило улыбнулась Ева.

Улыбка к ней вернулась такая же, а зеленые глаза заледенели.

— Ты ведь понимаешь, что браслет не будет подавлять твои удивительные способности вечно. И что ты в следующий раз отправишь в Пустоту? Чашку или человека?

Аргумент был железный. Ева достала смартфон и передала вымогателю. Тот перехватил его поудобнее левой рукой, не отпуская строптивую девицу, на экране мелькнула блокировка. Маг не глядя смахнул требование пароля пальцем и ввел в память свой номер. Еще и набрал.

— Хочу удостовериться, — пояснил он и протянул вещицу обратно, доверительно к ней наклоняясь. Чувственные нотки снова просочились в голос. — Звони. Если браслет разрядится, или если позавтракать со мной захочешь.

— Не надейся, — Ева попыталась выхватить телефон, и маг резко отдернул руку, засмеявшись. — Тебе что, пятнадцать?

— Было когда-то. Не смог удержаться. Твоя реакция просто сводит с ума.

С этими словами снова протянул ей телефон и отпустил ее запястье. Ева ухватила свою собственность, и в этот раз маг даже не пытался шутить. Только улыбался, глядя, как она выходит из машины.

Причина такой покладистости обнаружилась сразу. Возле дверей стояла Наденька с интересом глядя на дорогую машину. День обещал быть насыщенным…

Марк припарковался возле серого особняка с лепниной, почти неприметного в череде многих. Темная табличка возле входа обещала какое-то совершенно неинтересное никому федеральное управление. Маг буднично зашел в стеклянные двери, бережно удерживая в руке стаканчик горячего кофе. По прорезиненным черным коврам прошел по светлому коридору к стойке проходной.

Дежурный, старик с неприятными цепкими глазами, одетый в черную форму охранного агентства, поднялся со стула:

— Чернорецкий! Тебя еще не уволили?

— Я, в отличие от тебя, ценный сотрудник, — ответил на любезность Марк, проходя мимо стойки к лестнице с турникетами.

— А вот не пущу. Пропуск доставай.

Темный маг лениво развернулся:

— Серьезно?

— Серьезно-серьезно. Вчера тебя не было. Без пропуска не пущу, мракобесие. Может, уволили тебя все-таки!

— Я смотрю, ты, Семен, совсем страх потерял.

— Я работу свою выполняю. Можешь жаловаться, сколько угодно. Мне тоже будет, что сказать!

От входа послышался звук закрывающейся двери.

— Опять воюете?

К стойке подошел Артем, светлый маг, с которым Марк работал в паре последние три года. Он зябко ежился, даже в тепле холла не доставал руки из карманов куртки, под глазами залегли тени. Явно задержался на вчерашнем вызове и спал часа три от силы. Если спал.

— Я не воюю, я работаю! — огрызнулся старик. — Пропуска!

Противостояние темного мага и дежурного длилось уже лет шесть, с тех самых пор, как Марк пришел в Комитет и получил пропуск. Камнем преткновения была сама фамилия, создававшая определенную репутацию. Не спасало даже то, что его мать, светлая колдунья, возглавляла один из отделов Комитета. Род Чернорецких был слишком знаменит в своих кругах и издавна славился нарушением законов, использованием запрещенной магии, сомнительными магическими экспериментами, несколькими заговорами против Комитета. И что хуже всего, последним подобно отличившимся Чернорецким был отец Марка, Константин. Один из сильнейших магов своего времени ввязался в опасные опыты с Пустотой, за что и был убит при задержании Комитетом. Поэтому у коллег молодой маг вызывал чувства крайне противоречивые.

Вот Семен, слабенький светлый посвященный, привратник, как его иначе называли, видел в Марке копию Константина и каждый день ждал, когда же парень оступится и пойдет по стопам своего рода.

Артем отмахнулся от грозного привратника и стянул с головы шапку, рукой пытаясь пригладить растрепанные каштановые волосы:

— Семен, не бузи. Я тебе лично приказ об увольнении Чернорецкого скопирую, когда это произойдет. Марк, идем, нас в морге ждут.

— В морге? — темный маг неотрывно и саркастично смотрел на дежурного. — В морге точно дождутся, спешить некуда.

— Идем-идем, — поторопил Артем, поднимаясь к турникетам. — Семен, открывай.

Пробормотав неразборчивое ругательство, старик все-таки открыл турникет перед магами.

— Это что у тебя, кофе? — спросил Артем, когда они подошли к лифту.

Марк посмотрел на стаканчик в руке и протянул напарнику:

— Забирай. Тебе нужнее. А я уже на семьдесят процентов состою из кофе.

Светлый забрал подношение, пока коллега не передумал.

— Спасибо, выручил! — бросив крышку в урну рядом с лифтом, маг жадно глотнул горячего кофе. Лифт как раз подъехал.

— На здоровье, — прохладно отозвался Чернорецкий, приваливаясь спиной к зеркальной стенке. — Что там вчера было?

— Все следы запорошило, еле нашли, вели от трассы и обратно на трассу. Никто ничего не видел, не слышал. След от машины тоже не удалось снять, там движение оживленное, а тела, судя по всему, двое суток пролежали. Одна надежда — на судмедэксперта. Может, получится слепок Пустых сделать, на месте не получилось.

Марк кивнул. Так Комитет и работает. Обычная процедура при обнаружении деятельности или появления Пустых — снять магические следы. Желательно сразу со всего, чтобы легче было искать неупокоенного выходца. Ведь каждая такая душа уникальна. Больна, уродлива, и каждая — по-своему. И она оставляет совершенно уникальный оттиск во всем, чего касается.

Каждый раз, когда аналитики фиксируют новый случай, на место выезжают оперативные специалисты и назначенные Комитетом Ищейки, такие как Марк и Артем. Оперативники фиксируют и записывают каждую мелочь, следы, оставленные Пустым по ошибке. По возможности делают слепки души на чувствительные кристаллы, которые подшивают к делу и используют при поиске. Ищейки же, наиболее сильные маги, приезжают на место, чтобы увидеть картину в целом и прочувствовать собственными Силами Пустого, которого нужно выследить.

Когда материалы собраны и заново проанализированы, начинается основная работа Ищеек — выследить и уничтожить. А если не получится уничтожить — отправить обратно в Пустоту, убив физическую оболочку. Как в том случае, когда пришлось устроить эффектную погоню за сбежавшим Пустым.

Лифт мелодично огласил остановку на этаже. Минус первый. Артем, державший уже опустевший картонный стакан, вышел и бросил его в урну:

— Получу материалы и поеду спать. Начинай без меня.

— Сон переоценивают, — хмыкнул темный маг.

— Я бы тоже так говорил, если бы выспался. Где ты там пропадаешь всю неделю?

— Ты ведь Ищейка, странно, что за неделю сам не узнал.

Артем поморщился:

— Я что, еще и за тобой следить должен? Даже у меня есть дела поинтереснее.

Из стальных створок морга вышел солидный высокий мужчина в возрасте. Строго посмотрел на приближающихся магов.

— Что за вид, Артем? Хоть причесался бы. Вот, смотри на Чернорецкого. Умыт, побрит, на человека похож. Вы же лицо Комитета!

Светлый хмуро посмотрел на напарника:

— Я домой даже после вызова не заезжал. В машине на парковке спал!

— Спасибо, Станислав Анатольевич, — белозубо улыбнулся темный.

— А ты не благодари, не благодари! — напустился начальник теперь на Марка. — Где вчера был?

— Бабушка заболела.

— Агата?

— Она самая.

— Бедная старуха! Уже лет десять в могиле, а до сих пор болеет.

— В семейном склепе сквозит.

— Премии лишу, — пообещал начальник и строго кивнул головой на помещение морга.

— Умытый-побритый, — язвительно пробормотал себе под нос Артем.

Продолжая улыбаться, Чернорецкий зашел в холодную комнату. Потеря премия однозначно стоила его вчерашнего отсутствия. Да и зная Станислава… Как лишил, так и премирует. Второй раз за месяц лишает. Артем шагнул следом в царство кафеля, неуютно поежился, пытаясь унять озноб от недосыпа. Станислав с шумом захлопнул дверь.

На столах лежали два обнаженных тела. Уже вскрытых и даже зашитых. Немолодой маг-патологоанатом сидел на стуле у стола с компьютером и кипой папок, курил и заполнял что-то в журнале.

— Андрей, ну-ка отвлекись, — позвал Станислав.

Медик поднялся, одернул мятый халат, подошел к столам и протянул вошедшим руку. Артем стушевался, но ответил на рукопожатие.

— Руки мыл? — подозрительно уточнил Марк, глядя на прозектора.

— А ты? — вернул шутку Андрей. — Знаю я вас, темных магов.

— Вот и узнаем сейчас.

Марк довольно протянул ему ладонь.

— Э, нет, — погрозил тот пальцем.

— Что узнал?

Марк подошел к ближайшему столу и наклонился над лицом трупа, рассматривая.

— Пустые, — просто и емко ответил медик, выпуская облачко дыма. — Я сделал для вас слепки. Еле вытянул, если честно.

Патологоанатом подошел к столу и поднял с него два зип-пакета, в каждом было по два кристалла на цепочках. Он протянул один Артему, второй — Марку.

Чернорецкий сухо поблагодарил, не глядя засунув пакет в карман пальто. Все его внимание было приковано к двум телам на столах. Артем задавал какие-то вопросы, Андрей и Станислав отвечали.

— Отчеты подготовил? — Марк выпрямился.

— Да, — медик гордо взял со стола папку и подал темному.

— Что-то заметил? — Станислав, старая и закаленная Ищейка, не утратил профессиональный нюх.

— Нет, — равнодушно качнул головой Марк, раскрывая папку. — Поэтому хочу посмотреть, что нарыл наш специалист по богатому внутреннему миру.

Начальник не без разочарования вернулся к прерванному разговору.

Чернорецкий полистал отчет. Да, кое-чего светлые маги не замечали…

— Аналитики еще работают?

— Обещали к полудню закончить.

— Пусть занесут отчеты в мой кабинет, — попросил Марк.

— А я? — моргнул Артем.

— А ты же спать собирался?

— Какое спать? — опешил Станислав. — Какое спать? Работы по самое… оно самое! Тут сразу двое Пустых, никогда такого не было. Все, забыли про сон, пока не поймаем и не упокоим!

Артем посмотрел на напарника как на врага. Не мог помолчать?

— Ну, не знаю, премия-то мне все равно не светит.

— Двойную выпишу, если поймаете, — в сердцах ляпнул Анатольевич.

— Другой разговор, — улыбнулся Марк, закрывая папку.

— Работайте, — махнул на них рукой Станислав, будто благословил, и ушел. Вероятно, в свой кабинет.

Артем удивленно посмотрел на закрывающуюся дверь.

— Поражаюсь я твоей наглости, Чернорецкий.

— Это не наглость, это фамильная предприимчивость.

Патологоанатом с удовольствием затянулся новой сигареткой и протянул открытую пачку Марку.

— Я бы на твоем месте пореже про семейные черты говорил. Не так поймут.

Марк выудил одну сигарету и затянулся, табак затлел сам собой.

— А мне нечего стыдиться. И скрывать тоже нечего.

— Ну как знаешь. Твой отец такой же был, отсюда все печали, — развел руками медик и вернулся к работе. — А ну-ка, открой мне отчетик, пробежимся по списку, пока трупы свеженькие. Чего я там написал? Смерть наступила в результате полного энергетического истощения…

Несколько часов спустя, пообедав и забрав все материалы по новому делу, Марк наконец попал в свой кабинет. И сразу же раздался звонок на рабочий телефон. Маг скинул пальто на рожок вешалки и поднял трубку.

— Зайди ко мне, — простая просьба, напоминающая приказ и короткие гудки. Мать была как всегда лаконична.

Марк бросил на свой стол бумаги, полученные от прозектора и аналитиков, и пошел на семейную встречу. За окном темнело.

— Извини, я без цветов, — хмыкнул парень, закрывая за собой дверь.

Темноволосая моложавая женщина в плотном фиолетовом платье с набивным рисунком и в аметистовых украшениях предупреждающе подняла тонкую руку. Она говорила по телефону, и судя по ее долгому молчанию и суровому взгляду, разговор был не из приятных. Марк прошел в кабинет, взял один из стульев и сел перед ее столом. От скуки потянулся к бумагам на ее столе, и женщина ловко шлепнула его пальцами по ладони. Маг пожал плечами и красноречиво посмотрел на часы. Рабочий день близился к концу. Мать с тяжелым вздохом закончила разговор, явно не досказав все, что собиралась. Положив трубку, она прикрыла глаза, отвлекаясь, и откинулась на спинку кожаного кресла.

— Где ты был опять? Бабка Агата третий раз в гробу за неделю переворачивается! Девушку завел?

— Может, и завел.

— Значит, нет, — Камилла выпрямилась и придвинулась к столу. — И что-то мне подсказывает, что лучше бы это была девушка. Станислав мне звонил, говорит, уволит к чертовой матери.

— Не уволит. У нас два Пустых на пару гуляют по городу.

— Пустые объединяются? — она, наверное, первая, кто не выказал удивления. Скорее интерес слышался в ее голосе. — Не думала, что это возможно.

Чернорецкий подозрительно склонил голову:

— Все говорят, что такое впервые. А ты не выглядишь удивленной.

Светлая колдунья уклончиво повела головой:

— Твой отец говорил, что теоретически такое возможно. Я тогда похожее дело вела, правда, эта идея не подтвердилась. Но все бывает впервые.

— И что может заставить Пустых объединиться?

Камилла задумалась, стоит ли старое поминать. Но с другой стороны, от наследия Чернорецких все равно не скрыться. И замалчивать что-то бессмысленно. Побарабанив наманикюренными пальчиками по лакированной поверхности, она решилась.

— Ходила раньше среди темных магов байка, что Пустыми можно управлять, а стабилизировав разрыв завесы в Пустоту — обрести неограниченный источник магической Силы. Радикалы…

Марк скептически воспринял эту информацию.

— Невозможно.

— Как знать. В Пустоте тоже полно магов, которые хотели бы вернуться…

— А здесь тех, которые не хотят там оказаться, — продолжил за нее сын.

Камилла невесело кивнула. Длинные темно-фиолетовые серьги качнулись в такт.

Вдруг в кармане Марка зазвонит телефон. Парень вытащил его и саркастично хмыкнув, посмотрев на высветившееся имя. Мать изогнула бровь, но теперь ей пришлось подождать.

— Ты, кажется, говорила, что не собираешься мне звонить, и я не поверил. Но ты превзошла все мои ожидания! Сколько прошло, часа четыре?

— Я… — голос на том конце провода дрогнул, обещая сорваться. — Я не собиралась. Но кое-что произошло… И я не знаю, кому еще позвонить.

— И что же случилось, что ты передумала? — ядовито-сладко улыбнулся маг. Мать непримиримо руки на груди скрестила, неодобрительно глядя на сына.

Ева выдохнула.

— Кажется, я в вашу Пустоту человека отправила.

— Невозможно.

В трубке послышался всхлип.

— Он шел за мной, стал догонять… А я испугалась. Я повернулась, а там никого! И следы на снегу…

Марк неосознанно встал со стула. Это было уже не смешно. Девчонка только утром получила браслет, и если то, что она говорит, правда, у них всех могут быть крупные неприятности.

— Где ты? Я сейчас приеду.

— Возле дома, в парке…

— Не уходи оттуда никуда. Я сейчас буду.

Он отключил соединение и посмотрел на мать.

— Дай десяток своих блокирующих браслетов для нарушителей.

Камилла даже замерла от удивления:

— Куда тебе столько?

— Бабка четвертый раз перевернулась, — мрачно ответил темный.

Мать хмыкнула и неохотно достала из ящика стола коробку с браслетами. Заглянув, пододвинула ему.

— Надеюсь, ты не собираешься банду магов-нелегалов ловить?

— Не дождетесь. Нелегалы — забота твоего отдела, я работаю с нежитью.

Глядя, как сын уходит с коробкой браслетов подмышкой, Камилла сумрачно пробормотала:

— Н-да, лучше бы девушку завел…

Марк подъехал к парку, расположенному неподалеку от дома Евы. Видимо, домой поехала на метро и от станции шла через парк. И далеко не ушла. Легкое заклинание поиска даже не нужно было произносить, он ведь Ищейка. Где-то на грани сознания всплыл уникальный отпечаток ее души и, как путеводная, видимая одному ему нить, потянул вглубь парка по запорошенной дорожке. В свете фонарей деревья отбрасывали длинные черные тени на искрящийся снег. Марк быстро шел через сети широких тропинок, даже не глядя по сторонам.

Ева сидела на крашеной белой скамье, бездумно уставившись в телефон перед собой. Экран был темным.

Маг остановился возле нее, загораживая свет от фонаря. Девушка подняла на него глаза. Страха в них не было, и это уже обнадеживало.

— Привет…

— Здравствуй, Ева. Опиши мне, что случилось?

Она покусала губу, собираясь с мыслями.

— Я шла через парк к жилому кварталу и заметила, что за мной идет какой-то парень, — говорила она напряженно, но без паники, машинально посмотрела вправо, где все и случилось. — Я попыталась идти быстрее, и он ускорил шаг. Он догонял меня, и я развернулась, выставила руку. И… Я увидела только неясную тень, он будто растворился. Или пропал…

Марк присел на корточки:

— Покажи браслет.

Ева покладисто протянула ему руку с тонким металлическим ободком. Маг прикоснулся к браслету, глаза вновь осветились блеклым зеленоватым светом, как когда он смотрел в пустую парадную. Чуткие теплые пальцы прошлись по выгравированным рунам, задевая кожу, и Ева ощутила покалывающие иголочки мурашек, волнующе пробежавших по телу. Но руны интересовали мага гораздо больше, чем новый повод подшутить над ней. Девушка не двигалась, с каким-то отстраненным интересом наблюдала за ним, все происходящее воспринималось как должное. Многое бы она дала сейчас, чтобы узнать, что именно он видит в этих фигурных впадинах на металле. И когда она успела привыкнуть к этому? Или смирилась? Или это просто усталость от стресса?

— Что ты делаешь? — тихо спросила она, по выражению лица мага совершенно невозможно было ничего прочитать, он оставался сосредоточенным и серьезным. Странно видеть его таким.

— Браслет разряжен, — Марк поднялся на ноги и отпустил ее руку. — Где именно это случилось?

— У следующей скамейки, — она указала на другую лавочку рукой. — Я просто не смогла оставаться там.

— Сиди здесь.

Чернорецкий оставил девушку и пошел в указанном направлении. Он и так знал, что найдет там, на расстоянии чувствовал запах Пустоты, совершенно ни на что не похожим холодом, вплетающийся в морозный свежий воздух. Примерно так пахнут давно опустевшие заброшенные дома, где нет ничего, кроме холода и затхлой сырости. Маг видел нетвердые следы сапожек Евы, и резко исчезающие глубокие следы мужских ботинок. Темный присел над примятым снегом и опустил пальцы в фигурный протектор. Подушечки закололо от холода и следа чужой магии. Марк левой рукой достал из кармана сигарету и прижал губами. Дурная привычка заставляла сосредоточиться и войти совершенно в иное состояние. Мир приобрел новые краски — каждый предмет излучал свет, оставлял свой уникальный оттенок в общем пространстве. И кое-что было знакомым. Не веря ощущениям, он вытащил из пальто пакет с кристаллами, не доставая из пакета, сжал один, другой. И вытряхнул на снег второй из них. Слепок был идентичен. Марк встал и запрокинул голову, закрывая глаза. Что ж, одного из Пустых он нашел. Считай, одна премия в кармане. Другой вопрос, что делать с пропавшим в Пустоте телом…

Он обернулся на Еву. Она оставалась на скамейке, и выглядела уставшей.

Марк сжал в ладони недокуренную сигарету, обращая в тающий пепел.

— Идем в машину, — он подошел к девушке и взял ее за плечо, заставляя подняться. — И быстро!

Что-то в его голосе убедило не задавать лишних вопросов и времени не тратить. Он обнял ее за плечи, буквально потащив в сторону автомобиля. Усадив на заднее сидение, вытащил из бардачка коробку с браслетами и бросил рядом с ней.

— Надень сразу два и жди меня. Никуда не уходи, и пока не звони больше никому. Какие-то ощущения были перед тем, как ты открыла портал? Покалывание в руках, головокружение?

— Нет, я просто испугалась, и все получилось само собой.

— Тогда еще и не нервничай.

С этими словами маг захлопнул дверь машины. Щелкнул центральный замок, блокируя двери. Почему-то на сей раз звук показался Еве успокаивающим. Машина еще хранила тепло, девушка сняла шарф и стянула с себя ледяное пальто, колени ныли от холода. Только сейчас она почувствовала, насколько замерзла. Открыв коробку с браслетами, она вытащила два и защелкнула на запястье. А потом еще один для подстраховки.

Марк шел обратно, снежная поземка скользила за его шагами, стирая отпечатки Евиных сапог. Решения у этой проблемы было целых три… Он отогнул рукав, посмотрел на часы. Нет, скорее, два. Спрятать ее перед тем, как вызвать Комитет он не успеет, да и оставлять одну пока не стоит. Домой отправлять тоже нельзя. Ее уже выследили, и где-то у этого Пустого есть сообщник. А, если быть реалистом, то сообщники… В итоге, оставалось вызвать Комитет прямо сейчас, и заявить, что это он отправил тело в Пустоту. Или вытащить тело и уехать. Или…

Темный прошипел проклятие, к счастью, ни к кому конкретно не обращаясь. Прохожих было мало, но достаточно, чтобы опять попасть в сводки новостей. Придется делать все крайне тихо.

Наотмашь вызвав руну отвода глаз, маг вернулся к месту исчезновения Пустого. Это чуть сложнее, чем чашку вытащить. Закрыв глаза и сосредоточившись, он выставил вперед ладонь. Будто сквозняк в старом доме, Пустота тянула его, пытаясь втянуть в себя душу, мешало всего лишь тело. Марк потянулся на это притяжение, ладонь прошла через разрыв, как через брешь в шелковистой ткани. Никакого киселя, как показывают на больших экранах. Кожу обожгли иглы холода, выпивая энергию, безжалостно впиваясь все глубже. Души, попадающие туда, испытывают нечто похожее, но гораздо, гораздо острее, пока не утратят всю свою жизненную силу, до полного дефицита. И потом ищут чужую, чтобы заполнить себя вновь.

Размышления, отвлекающие от ощущений, прервались, стоило пальцам коснуться шероховатой ткани чужой куртки. Маг открыл глаза, перед ним была заснеженная аллея, уходящая вдаль. Он сжал пальцы и потянул к себе куртку. Плавно, как через воду, тело поддалось движению, и тяжело, неохотно, сквозь разрыв прошел труп. Маг брезгливо разжал пальцы. Выпав из прорехи на истоптанный снег, высохший и заплесневелый труп в зимней одежде внес в свежий парковый воздух нотку смердящего приторного тлена, который не заглушал даже холод. Чернорецкий запечатал разрыв, стирая все следы своего вмешательства. Перед ногами лежала мумия, покрытая чернеющей плесенью. Слишком опасной для этого мира. Уничтожить? Не самая блестящая идея, учитывая, сколько и так приходится скрывать от зоркого Комитета.

Он вытащил из кармана телефон и набрал номер. Смешная популярная мелодия в трубке сменилась усталым серьезным голосом.

— Да?

— Станислав Анатольевич, а я тут премию на дороге нашел. Правда, не первой свежести, но деньги же не пахнут?

— Ты о чем вообще? — начальник явно стоял где-то в пробке, протяжно и нетерпеливо раздавались гудки машин.

— Я нашел одного из вчерашних Пустых. Понятия не имею, что с ним произошло, но он весь в плесени. И выпит насухо.

— Где ты?

— Отправил отметку.

Секундная тишина, и трубка ответила крайне нецензурно, мерно защелкал тихий поворотник. Связь прервалась. Марк саркастично усмехнулся и набрал следующий номер.

Артем ответил хрипло и сонливо.

— Приезжай по адресу, который я тебе сейчас скину. Я нашел одного из наших Пустых. Успеешь раньше Комитета, скажу, что нашли вместе.

Скорбный вздох был ему ответом.

Сунув телефон обратно в карман, маг закурил и начертал в воздухе несколько рун, которые скроют тело от прохожих, когда он отойдет, и не допустят распространение плесени. Оставалось решить вопрос с девушкой.

Она сидела на заднем сидении, прикрыв глаза и накинув на ноги пальто. Маг разблокировал двери, заставив Еву вздрогнуть и подняться, сел рядом.

— Покажи браслеты.

Она вздохнула и подняла руку.

— Целых три? — мягко улыбнулся он и снова углубился в изучение рун на браслетах.

— Я решила перестраховаться.

— Разумное решение.

Марк осмотрел браслеты и отпустил запястье. Во взгляде появилась уже ставшая привычной самоуверенность и насмешка. И это тоже успокаивало, значит, поводов для беспокойства пока нет. Он сидел совсем рядом, его стылая одежда холодила ее кожу сквозь тонкую блузку, вызывая странное волнение.

— Я вызвал Комитет. Они приедут минут через десять.

— Мне нужно встретиться с ними?

Не отрывая взгляда от ее лица, он покачал головой:

— Тебе нужно оставаться в машине.

— Может, я домой пойду, если с браслетами все в порядке?

Темный помолчал. Полумрак, царящий в машине, делал обстановку какой-то очень доверительной, будто они были скрыты ото всего остального мира. Хотя, кто знает, может, это на самом деле было так, ведь никто не знает, какие еще заклинания охраняют машину мага.

— Вчера вечером Комитет обнаружил сразу два тела, оставленных Пустыми, — спокойно сказал он. — И по удивительному совпадению, в которое я лично не верю, один из них выследил тебя. Думаешь, стоит идти домой?

Ева смотрела на него прямо, не отводя взгляда:

— Больше мне идти некуда.

О том, чтобы поехать к родителям или к сестре, и речи не шло. Если Пустые так легко выследили ее, то что помешает им снова это сделать? При условии, конечно, что у них еще нет адресов всей ее родни. Марку, например, много времени не понадобилось, чтобы узнать о ней почти всю биографию. К подругам? Ева мысленно перебрала список, кому можно позвонить. Света примет с распростертыми, еще несколько друзей тоже не откажут. Но что делать, если браслеты снова перестанут действовать?

— Зачем они преследуют меня?

— Пока не знаю. До этого вокруг тебя я находил свеженьких, только вышедших из Пустоты. А этот гуляет по городу как минимум дня четыре.

— Я не понимаю…

Она нахмурилась. Все утро браслет скрывал ее новообретенные способности. И рабочий день прошел совершенно как раньше, ничего необычного или странного. Единственное отличие — домой Ева поехала на метро, а потом пошла через злополучный парк. Получается…

— Он нашел меня, когда браслет разрядился, — поделилась девушка догадкой. — Значит, они не знают, кто я, просто чувствуют?

— Чувствуют… — неточным эхом повторил Марк и поднял руку, касаясь ее щеки подушечками пальцев.

Ева внезапно осознала, что все время, пока она молчала, задумавшись, маг рассматривал ее в полумраке салона и в скользящем свете проезжающих автомобилей. От этого открытия и ощущения теплых пальцев на коже девушка стушевалась и замерла. Дыхание непроизвольно стало тише, глубже, внутри растекалось волнующее тревожное чувство. Приятное, обжигающее, но тревожное. Марк медленно обрисовал кончиками пальцев скулу и коснулся уголка ее губ. Все почти так, как тогда, возле лифта в темной парадной. Только теперь на самом деле? Ева заставила себя посмотреть в глаза своему соблазнителю. Он был совсем рядом. Стоило чуть наклониться и…

— Что было бы, если бы я не открыла глаза?.. — вдруг спросила она шепотом.

Темный медленно перевел взгляд на ее бледные, аккуратно очерченные губы. И легонько повернул к себе ее лицо.

— Это было всего лишь желание, — рассеянно ответил Марк, наклоняясь к ней и уже губами касаясь ее губ.

Ева потрясенно вдохнула, чувствуя, как теплый язык ласкающе проникает в ее рот. Маг целовал ее неспешно, чувственно, наслаждаясь самим процессом, и противиться этому совершенно не было сил. И стоит признаться, не хотелось. Ева отвечала на каждое его движение, каждый тихий вздох, чувствуя, как голова начинает пьяно кружиться. Теплые губы скользили по губам, и кровь заполняли тысячи острых пузырьков шампанского. Все чувства обострились до предела, она тонула в его объятиях и волнующем запахе его кожи и парфюма. Раньше она никогда даже не задумывалась, сколько удовольствия может принести простой поцелуй. Было в этом что-то совершенно невероятное, что-то гораздо ближе, потаеннее и интимнее, чем просто физическая близость…

Внезапно в его кармане настойчиво зажужжал телефон. И жужжал, и жужжал.

— Наверное, стоит ответить?.. — едва сумев прерваться, предположила Ева.

— Перезвонят, — шепотом ответил Чернорецкий, снова притягивая девушку к себе.

К сожалению, он оказался прав. Стоило одному вызову закончиться, как сразу начался другой. Кто-то назойливый решил все-таки дозвониться до мага. Тяжело и недовольно вздохнув, Марк уткнулся носом в шею девушки и приложил телефон к уху.

— Да? — обычно мягкий голос звучал хрипло и шероховато.

— Где ты? Я подъехал к парку, ни машины твоей не вижу, ни тебя.

— Иди к отметке на карте, которую я тебе отправил. Я сейчас буду.

Отправив телефон обратно в карман, темный маг выпрямился и посмотрел на Еву. Она смущенно покусывала губы, отвернувшись к окну.

— Позвони на работу, скажи, что руку сломала, это выиграет нам недели три. Я сейчас разберусь с Комитетом и отвезу тебя в безопасное место. Браслеты слишком ненадежный вариант решения твоей проблемы. Ты будешь должна научиться контролировать свои способности. И лучше, если я тебе все-таки помогу.

— Опять больничный? Я так без работы останусь.

— Сейчас все равно новогодние праздники. Но я не давлю, — Марк усмехнулся, открывая дверь машины. — Ты подумай… Что тебе важнее — живая или с работой.

Дверь закрылась, блокировка щелкнула. Ева опять повернулась к окну. Подумать только, ведет себя, как ни в чем не бывало. Впрочем, ничего такого и не произошло. Припозднившееся чувство стыда затопило с головой, и Ева все-таки сделала то, что давно хотела. Просто спрятала горящее лицо в ладонях. Три недели, говоришь?..