На все времена

Глава 20

Еще час назад Рейвен пробирался сквозь вражеские посты, крался мимо одного костра за другим, мимо патрулей, которые старались смотреть вдаль, а не в землю. И все это время он старался думать только о следующем шаге, который необходимо сделать, чтобы добраться до замка, о следующей вехе, о следующем патруле. И не смел вспоминать о единственной, той, к которой рвался всей душой. О причине, по которой он спешил, не позволяя себе задержаться ни на минуту.

Он прискакал сюда, не дожидаясь прибытия полка, который успел собрать, из людей, верных Стефану, но готовых сражаться с несправедливостью и успокоить бурлившую смутами границу. Своих солдат он оставил в лиге отсюда, зная, что один сумеет легче и быстрее проскользнуть сквозь вражеские линии.

Он должен быть в замке, что бы ни стояло на пути, ибо по другую сторону стены находилось то, что было для него самым важным в мире, куда важнее, чем он предполагал раньше, и в миллион раз важнее, чем считала она… Абриэль. Он не позволит, чтобы причинили зло как ей, так и людям, которых она любит. И при мысли о том, что она успела пережить во время осады, в нем вскипало бешенство.

Когда впереди уже виднелись стены замка, послышались предупреждающий крик и ответные вопли тревоги. Его обнаружили!

Рейвен вскочил, одновременно выхватывая клеймор,[4] и побежал. При этом он, даже не замедлив бега, свалил первого часового. На него налетели еще несколько с поднятыми мечами, но в их взглядах светился страх, словно они считали его непобедимым.

Он бросился к привязанным лошадям, обрубил узду и, вскочив на неоседланного коня, пустил его в галоп.

Его план потихоньку приблизиться к замку и попытаться войти через железную дверь был раскрыт. Слишком много врагов гналось за ним, чтобы рискнуть открыть дверь. Но если он сейчас попытается скрыться, подведет Абриэль, а этого допускать нельзя.

Едва он вплотную подъехал к стенам замка, из темноты выбежал мужчина, испугав коня, который встал на дыбы. Рейвен уже валился с коня, когда услышал женский вопль. Тяжело приземлившись на спину, он тут же вскочил. Клеймор был по-прежнему зажат в его руке.

Перед ним стоял Терстан де Марле, тоже держа меч.

– Рейвен Сиберн, ты должен выиграть поединок со мной, чтобы проникнуть в замок. Мы забираем его для короля Стефана.

– Очевидно, моя жена не согласна с тобой по поводу того, кто должен быть хозяином этого замка, – возразил Рейвен, видя, как вокруг собираются солдаты. – Значит, вы нападете вдесятером на одного?

– Нет, на этот раз будем драться только мы с тобой, – заверил Терстан и, повысив голос, крикнул: – Остальным держаться подальше!

– А победив, я получу сомнительную награду в виде удара в спину?

– Нет, мы пропустим тебя в замок. Согласен? Договорились, – бросил Терстан, прежде чем напасть. Но его атака была немедленно парирована ловким ударом меча, оставившего глубокую царапину на его руке. Это мгновенно излечило Терстана от убеждения в том, что он лучше владеет мечом. Вскоре он уже только и мог, что обороняться от неумолимого наступления шотландца. Царапина за царапиной, рана за раной побуждали его отступать в отчаянной попытке избежать жестоких выпадов. Внезапно Рейвен подкинул клеймор и снова поймал рукоять, изумив врага своим искусством. Даже когда Терстан попытался вновь напасть, шотландец парировал его удар с ловкостью, заставившей врага с позором отступить. Пот ручьями лился со лба Терстана. Все, что он мог, – из последних сил отбивать удары, чтобы сохранить жизнь. Но меч в его руке казался простой игрушкой и все же с каждым моментом становился все более тяжелым. Рука Терстана уже едва двигалась. Оставалось удивляться, откуда у шотландца берутся силы и выносливость неутомимо работать куда более увесистым оружием.

Рейвен был почти спокоен, и каждый удар все больше приближал его к цели. Он вдруг ощутил, как острие меча вонзилось в запястье между кольчугой и латной рукавицей, но рана показалась несерьезной. Чуть позднее он получил сильный удар в кольчужную поножь, прикрывшую бедро, и понял, что там останется большой синяк.

В воздухе звенели радостные и разочарованные крики. Солдаты принесли на стены замка новые факелы, и вокруг стало светло как днем. И Рейвен знал, что Абриэль наблюдает за схваткой.

После бесконечных недель утомительных встреч или долгих, тоскливых, опасных поездок по обеим странам он наконец был почти рядом с женой. Нужно заканчивать поединок и спасти Абриэль от этого глупца.

И в следующую секунду удар клеймором сверху вниз отозвался громким мучительным воплем Терстана, который поднял то, что осталось от его левой руки, и со всевозрастающим ужасом уставился на обрубок.

Зная, что скоро умрет, если немедленно не остановить кровь, он, спотыкаясь, поплелся к костру. И вскоре из его груди исторгся еще один крик, от которого кровь стыла в жилах: Терстан, не щадя себя, сунул обрубок в огонь и держал его там, пока рана не почернела. Зато кровь мгновенно остановилась.

Внезапно воцарившаяся тишина казалась неестественной, гробовой, и в этой тишине Рейвен спокойно вытер клеймор о мох и сунул в ножны.

– Поединок закончен, – отчетливо, холодно объявил он. – Больше ты не сможешь держать щит. Я получу свою награду?

Вперед, злобно ощерившись, выскочила Мордея и угрожающе занесла руку, но Терстан успел схватить ее, прежде чем она пробежала мимо.

– Да… ты… победил, – тяжело выдохнул Терстан, хмурясь от щипавшего глаза пота. – Но только в этом поединке. Входи в замок. Посмотрим, сколько он продержится, прежде чем сдаться.

Солдаты, усеявшие стены замка, громко радовались победе Рейвена, но не преминули подготовить стрелы на случай измены, когда мост опустился. Рейвен неожиданно свистнул, и из темноты выехали трое его людей с белым флагом, ведущие в поводу Ксеркса.

Все четверо проскакали по мосту, и его медленно подняли снова.

Только когда Рейвен оказался в безопасности, Абриэль устало обмякла, едва не сползая на пол. Видеть, как он рискует жизнью ради нее и ее семьи, было выше ее сил. На нее нахлынула лавина вопросов; уйдет не менее недели, чтобы ответить на них и понять, что она испытывает к этому человеку. Но одно Абриэль знала точно: если бы для Рейвена имело значение только богатство, в чем она была уверена все это время, он мог бы спокойно переждать осаду в Шотландии. Но он не покинул жену. Нет, он действовал как истинный рыцарь, человек чести.

И Абриэль вдруг страстно захотелось немедленно оказаться рядом с ним. Больше она не может ждать ни минуты!

Вашел обнял Абриэль за плечи и, хотя она уверяла, что вполне здорова, помог спуститься с узкой лестницы.

Рыцари, сервы и обитатели замка высыпали во двор, окружили Рейвена и его людей, забрасывая их вопросами.

Абриэль с трудом пробралась сквозь толпу.

– Довольно! – повелительно вскричала она. Присутствующие мгновенно смолкли, Рейвен устремил на нее горящий взгляд. Она увидела капли крови на кольчуге над нагрудником, грязные мазки на щеках и некую новую суровость в выражении лица. Но все же синие глаза засверкали при виде жены. Абриэль не сразу взяла себя в руки и долго стояла, глядя на него. Наконец, овладев собой, она пробормотала:

– Муженек, тебя нужно перевязать, вымыть и накормить. Все остальное подождет до завтра.

Рейвен, не колеблясь, протолкнулся к ней, взял за руку и повел в спальню. Догадливая Недда успела расстелить постель и нагреть над очагом котел с водой. Даже лохань была поставлена посреди комнаты, и вскоре прибыли слуги с ведрами дымящейся воды. Абриэль видела, какими благодарными взглядами они окидывают Рейвена, и хотя он был шотландцем, все же доказал, что может быть куда лучшим хозяином, чем Десмонд. Очевидно, сервам было все равно, из какой он страны явился. Главное, что он обращался с ними хорошо и справедливо.

Когда они остались одни, Абриэль помогла Рейвену снять кольчугу и кожаную тунику. К ее облегчению, оказалось, что крови почти не было.

Раздевшись догола, он направился к лохани. Абриэль скромно отвела глаза. Рейвен ступил в воду и принялся намыливать тряпочку.

– Хорошенько промой царапины, – велела она, роясь в своих лекарствах. Нужно чем-то занять себя, иначе напряжение между ними станет невыносимым. Они расстались несколько недель назад, и все это время она чувствовала себя крайне неуверенно и беспокоилась за их брак. Теперь же Абриэль была полна энергии и пыталась убедить себя, что это только потому, что он в безопасности и поможет спасти замок.

Она робко оглянулась и ощутила странную нежность при виде того, как неудобно ему в небольшой лохани: плечи высовываются из воды, голова неловко откинута на бортик, словно он почти засыпал от усталости.

Прищурившись, он настороженно наблюдал, как она моет его лицо и бреет уже успевшую отрасти бороду. Подтолкнув его в спину, она принялась тереть тряпочкой его широкие плечи и грудь, поскольку не знала, когда в последний раз он пользовался такой роскошью, как купание в ледяном ручье. Рейвен тихо застонал, опустив голову. Она запустила намыленные пальцы в его волосы и принялась за дело.

– Ну вот, готово. Остается только промыть тебе волосы, – объявила она наконец.

– Принеси мне ведро, и я сразу смою все мыло. Рейвен со всплеском поднялся из воды и протянул руку за ведром. Абриэль помедлила, наблюдая, как мутные струи стекают по его блестящему обнаженному телу. Она протянула ему ведро, и он поднял его над головой и стал лить на себя воду. От его тела поднимался пар. С глубоким вздохом он вышел из лохани и стал вытираться.

– Твои раны… – начала она.

– Не стоят беспокойства, – перебил он и, к ее полнейшему потрясению, направился к кровати, упал на перину и закрыл глаза. Абриэль встала перед ним и принялась обрабатывать раны, отчаянно борясь с искушением. На запястье была небольшая рана, из которой все еще сочилась кровь. На бедре темнел синяк и царапины от кольчуги.

Пока он спал крепким сном смертельно уставшего человека, она воспользовалась травами, чтобы очистить раны и наложить мазь, после чего задула свечи и, оставив только огонь в очаге, переоделась в ночную сорочку и забралась в постель. Он повернулся на бок, и она поплотнее укрыла его одеялами, а потом, не задумываясь, свернулась клубочком на его груди и тоже мирно заснула.

Рейвен проснулся еще до рассвета и поразился приятному теплу, которого не испытывал уже очень давно и думал, что больше никогда не испытает. Но холодные ночи, проведенные на опасных дорогах, быстро испарились из памяти, особенно когда он сообразил, что рядом лежит жена! Открыв глаза, он обнаружил, что ее голова покоится на его плече, а длинные рыжеватые ресницы часто моргают, очевидно, прогоняя сон. Увидев, что муж тоже не спит, Абриэль поднялась на одной руке, и копна волос свалилась ему на грудь. Рейвен содрогнулся.

Не успел он слова сказать, как она стянула сорочку, легла ему на грудь и прижалась губами к губам. Рейвен застонал, притянул ее к себе и стиснул белоснежные полушария ягодиц.

– Я изголодался по тебе, милая, – бормотал он между поцелуями.

– А я по тебе, муженек. Мой муж, – повторила она с таким видом, будто смаковала нечто изысканное, и сжала ладонями его щеки. – Ты и не представляешь, как приятно открыто признать, что ты принадлежишь мне.

Рейвен широко улыбнулся и, приподнявшись, ловко вдавил ее в перину.

– Ты и не представляешь, как приятно это слышать. Почти так же приятно, как…

Его руки дерзко шарили по ее телу с вполне очевидной целью. Она задохнулась, когда он стал целовать каждую частичку ее тела, словно вновь знакомясь с неизведанными прелестями Абриэль. Скоро она раскраснелась, а руки и ноги задрожали. В его объятиях она наконец-то ощутила себя настоящей женой и упивалась этим. А когда он вошел в нее, тихо охнула, словно признавая его право владеть ею безраздельно.

– О, Рейвен! – прошептала она, выгибая спину и предлагая нежные груди его жадному рту.

Он продолжал возбуждать ее губами и языком, мужское достоинство ласкало ее лоно, пока страсть, существовавшая между ними, не взорвалась с такой силой, что едва не ослепила обоих.

На рассвете обитатели замка собрались в парадном зале, позавтракать и решить, как лучше отразить очередную атаку. Но сначала все хотели выслушать отчет Рейвена о деяниях тех, кто называл себя правителями страны.

– Ни Мод, ни Стефан, – начал он, – ничем не лучше других. И не проявили себя как талантливые правители. Мод слишком горда и вспыльчива, а Стефан никогда не считался закаленным воином и справедливым властителем. Его недостатки как монарха перевешивают его достоинства и затмевают победы, и все же в своем настойчивом желании завладеть троном он навязал свою волю как аристократам, так и церкви, словно большинство из них – всего лишь грязные сервы, призванные лишь угождать ему.

– Тогда кому же мы дадим клятву верности? – встревожилась Абриэль. – Честно говоря, мне не нравятся ни Мод, ни Стефан.

– Я шотландец, и поэтому моя преданность принадлежит королю Давиду. Что же до вас… – Он оглядел своих новых английских друзей и родственников. – Вы должны сами выбрать, кого предпочитаете, но советую держать ваш выбор в тайне от того, кто может причинить вам зло. Слишком многие уже погибли в борьбе между Мод и Стефаном, после того как сделали глупость, открыто признавшись, на чьей они стороне.

Абриэль печально покачала головой при мысли о несправедливостях, постигших тех, кто старался выполнить желание Генриха и возвести на трон законную наследницу. По ее мнению, Мод была виновна не менее Стефана, ибо она могла легко выполнить желание отца и взойти на трон Англии. Возможно, Мод ожидала, что графы и бароны поспешат встать на ее сторону и уговорят возложить на ее голову корону… несмотря на несносный характер. Но своеволие и упрямство едва не стоили ей трона, и теперь всю страну охватили смута и неуверенность в завтрашнем дне.

Вашел хмуро кивнул:

– Мы примем твой совет и будем держать в тайне свой выбор, рассказав правду только тем, кому сможем доверять. – Он оглядел сидевших за столом Элспет, Абриэль, Грейсонов и Сибернов и, кивнув, добавил: – Только нашим хорошим друзьям и родным, вроде тех, кто собрался здесь.

– Я смог поведать Стефану о бедах, чинимых вам северными баронами, – объявил Рейвен. – Он послал со мной полк солдат, заявив, что не желает неприятностей на шотландской границе. Утром я объясню Терстану и вашим соседям, что скоро к нам прибудет помощь и им придется вести бой на двух фронтах.

– Посмотрим, как теперь им захочется сохранить эту землю для Англии, – довольно хмыкнул Седрик. – Можно подумать, мы с сыном пытаемся захватить то; что не принадлежит нам!

Абриэль ничего не ответила, хотя Седрику следовало бы понять, что Рейвен отныне владеет английской землей, из-за чего и возникла распря.

– Эта осада – только часть общей смуты, охватившей Англию, – заметил Рейвен. – Уверен, что насилие и грабежи будут продолжаться месяцами, если не годами. Больше всего меня тревожит безопасность всех присутствующих. Как только закончится осада, мы должны отправиться в Шотландию. На случай, если кто-то захочет присоединиться к нам, знайте, что у моего отца есть крепость, почти такая же неприступная. Мы можем приютить всех, кому захочется поехать на север. Но пока страной правит безумие, никто не может считать себя в безопасности.

– Великодушное предложение, – серьезно ответил Вашел. – Давайте обсудим его.

Абриэль рассеянно слушала мужчин, не зная, что предпринять. Она окончательно растерялась. Если быть до конца честной с самой собой, необходимо признать, что тот, за кого она вышла замуж, не захочет вечно жить в замке де Марле. Лорд, имеющий собственность в разных частях страны, просто обязан каждые несколько месяцев перебираться из замка в замок, чтобы следить за хозяйством и пользоваться всеми припасами, пока они не сгнили. Она не настолько глупа, чтобы отказаться жить в доме мужа какую-то часть года. Но «почти такая же неприступная», как замок Уэлдона де Марле? Трудно представить нечто подобное!

– Абриэль!

Она вздрогнула. Это мать подошла к ней и коснулась локтя.

– Что, мама? – с улыбкой спросила она.

– Пойдем, дочь, мне нужно с тобой поговорить.

Они подошли к очагу и уселись на скамью, наслаждаясь теплом.

– Абриэль, почему у тебя такое грустное лицо? Какие мысли печалят тебя? Мы еще не расстаемся. По причинам безопасности мы тоже собираемся ехать с тобой и временно поселиться в Шотландии.

– О, мама, как я рада такому известию! И Вашел с Рейвеном сделают все, чтобы наши дома были достойно защищены во время отъезда, но… – неожиданно возникший в горле ком мешал ей говорить, – я чувствую, что разрываюсь между несчастными, сбитыми столку англичанами и преданностью мужу. Как раз в тот момент, когда мои люди приняли его, нам придется уехать в Шотландию. Саксонка среди шотландцев… наши с Рейвеном роли переменились.

– Такова участь жены, дорогая. Мы всегда должны быть рядом с мужьями и стараться подружиться с их людьми. Подумай, легко ли было мне, вдове сакса, выйти за норманна?

– Знаю, что нелегко. Твое поведение, несомненно, послужило мне прекрасным примером.

– Надеюсь, ты ему последуешь. Я верю в тебя. И я вижу, что вы с Рейвеном наконец поняли друг друга.

Абриэль постаралась не покраснеть.

– Да, мама, ты права. Я учусь смиряться с этим браком.

– И ценить… своего мужа?

Теперь лицо Абриэль пылало, а язык не повиновался. Элспет улыбнулась.

Неожиданно во дворе раздался звук рога. Рейвен распахнул двойные двери парадного зала и вышел.

– Это королевский гонец, – сообщил он, вернувшись. – Ему позволили пройти через вражеские линии. Солдаты опускают мост, чтобы пропустить его во двор. Я сам провожу его в замок.

Он повернулся и снова исчез за порогом.

– Что это может быть? – спросила Элспет, машинально прикрывая рукой живот. – Поможет ли нам новый король?

– Рейвен действительно говорил, что королевские солдаты вот-вот появятся, – добавила Абриэль.

В дверях появился скромно одетый мужчина в сопровождении Рейвена. К всеобщему удивлению, Рейвен показал ему на Вашела, и гонец подошел прямо к нему.

– Сэр Вашел де Жерар! – воскликнул гонец, протягивая обернутое в лоскут кожи послание. – Я привез вам важное известие от его величества короля Стефана. Следует ли мне подождать ответа?

– Возможно, и следует, поскольку я понятия не имею, что содержится в этой депеше, – недоуменно пробормотал Вашел.

Изольда увела гонца к другому столу, чтобы предложить еду и вино, после чего быстро вернулась, сгорая от любопытства, как и все остальные.

Вашел развернул пергамент и молча стал читать. Расстроенная Элспет не сводила с него глаз. Рейвен удивленно поднял брови, но тут его взгляд случайно упал на молодую жену, чья улыбка, казалось, освещала весь зал. Он попытался привлечь ее внимание, но Абриэль была слишком занята, наблюдая за отчимом, по лицу которого постепенно разливалось потрясенное изумление.

– Что случилось, Вашел? – с робкой улыбкой спросила Элспет, поняв, что гонец привез хорошие новости. – Надеюсь, все в порядке?

Вашел, ухмыляясь, кивнул:

– Похоже, дорогая, его величеству было угодно наградить меня титулом и землями за мою верную службу стране и воинские подвиги во время крестовых походов. Отныне я имею право именоваться графом де Венн, – объявил он, низко кланяясь жене. – А ты, моя дражайшая Элспет, будешь графиней де Венн, самой красивой и благородной дамой среди аристократов.

– О Господи! – ахнула Элспет, поднеся тонкие руки к горящим щекам. – Какая честь! Но кто способствовал получению этого титула?

Вашел легонько щелкнул пальцами по пергаментному свитку.

– Как говорится в этом декрете, его величеству недавно напомнили о моей преданной службе короне. И сделала это Абриэль! – Весело глядя на молодую женщину, он вопросительно вскинул брови. – Удивляюсь я вот чему: каким образом тебе удалось совершить такой подвиг, ни разу не покидая замка? И сделала ты это, насколько я понимаю, еще до похищения?

Абриэль, ответив отчиму такой же широкой улыбкой, беспечно пожала плечами:

– Я всего лишь написала его величеству о твоей храбрости во время крестовых походов, которая, к сожалению, не была оценена по достоинству, и попросила Рейвена передать письмо. Очевидно, король Стефан получил его после смерти Генриха и понял необходимость наградить достойного человека, если уж его предшественник этого не сделал.

– Скорее всего он просто ищет сторонников, которые могли бы помочь ему в борьбе с Мод, – сухо бросил Вашел. – Но причины мне безразличны. Очевидно, я не получил бы титула, если бы не твои старания, Абриэль. И если мой новый титул поможет нам снять осаду, значит, не только я обязан тебе долгом благодарности.

Он обнял падчерицу за плечи, поцеловал в лоб, и тут Реджинальд Грейсон поднял свою кружку в приветственном тосте. Зал звенел восторженными криками, такими громкими, что остававшиеся за стенами замка удивленно переглядывались. Что празднуют эти осажденные люди?!

Но скоро враги увидели, что праздничная атмосфера сменилась дерзкой уверенностью, ибо Рейвен Сиберн под белым флагом в обществе еще двух рыцарей выехал на переговоры с новыми предводителями нападавших.

Его встретили несколько северных баронов.

– У меня не было возможности поговорить с вами вчера вечером, – спокойно начал Рейвен. – Но я хочу сообщить, что лишь недавно покинул двор Стефана. Он недоволен смутой, которую вы затеяли здесь, на севере, и послал полк рыцарей и конных солдат, которые сегодня должны прибыть в замок. Я поехал вперед, услышав тревожную весть о том, что моей жене грозит опасность. Повторяю, рыцари короля приедут к вечеру. Можете послать на разведку своих людей и убедиться, что я говорю правду.

Лорды украдкой переглядывались, но, прежде чем кто-то успел заговорить, Рейвен продолжал:

– Должно быть, вы видели королевского гонца, прибывшего в замок.

– Разве мы не пропустили его к тебе? – рассерженно спросил кто-то.

– Пропустили и правильно сделали, ибо он привез прекрасные новости. Мой тесть, Вашел де Жерар, стал графом де Венн по милости его величества.

Лорды, очевидно, растерялись, не зная, что делать.

– Говори что хочешь, шотландец, – бросил барон Грейвзенд, который всего несколько недель назад сражался с Рейвеном в столь серьезном поединке, как шахматная партия. – Но король не понимает нашей жизни на границе. Мы должны защищать себя.

– А вот король предпочел защитить мою жену и ее семью, – холодно парировал Рейвен. – Предлагаю вам подумать над этим, прежде чем наделать еще больше глупостей и потерять еще больше людей в бесплодных атаках. Снимайте осаду и возвращайтесь по домам, пока не случилось беды.

Высказав все это, Рейвен развернул коня и поскакал к мосту. При этом он даже не оглянулся, и, хотя многие жаждали воткнуть кинжал ему в спину, никто не осмелился рискнуть.

Часа через два нападающие стали разъезжаться, решив про себя вернуться со свежими силами. Терстан рвал и метал, подогреваемый жаждой мести Мордеи, но его никто не слушал. Его терзало сознание полной потери власти, лишая способности мыслить здраво и еще больше усиливая ненависть к Абриэль, ее мужу и родным.