На все времена

Глава 4

– Давайте подойдем к Корделии, – предложила Десмонду Абриэль, изящным жестом показывая на свою подругу, изумленная до глубины души тем, что отвращение и дурное предчувствие не вызвали ожидаемой дрожи. Все-таки она будет рада, если подруга послужит хоть каким-то подобием защиты от Десмонда. Оставалось только гадать, что будет после свадьбы, когда Корделия уедет и ее некому будет защитить. Абриэль надеялась скрыть омерзение и ненависть к будущему супругу, угрожавшие захлестнуть ее.

Добравшись до дальнего конца мостика, она перегнулась через перила и стала смотреть в ров. При этом она по-прежнему старалась выглядеть спокойной и безмятежной. Подумать только, она сумела вытерпеть поцелуй в щеку, но что будет дальше? Она боялась задохнуться от смрада гнилых зубов! Но хотя у нее не было иного выбора, чем стать женой Десмонда, Абриэль испугалась, что недолго сумеет изображать примерную супругу и, рыдая, убежит в просторные покои, отведенные ее родителям. К сожалению, принесенные обеты утянут ее в пропасть отчаяния, из которой не будет выхода.

Когда Десмонд, извинившись, отошел, чтобы поговорить с пробегавшим мимо слугой, лицо Абриэль расцвело неподдельной улыбкой. Корделия молча стояла рядом с Абриэль. Та поставила локоть на перила и оперлась подбородком о ладонь.

– Хотела бы я ожидать свадьбы с таким же радостным нетерпением, как мужчины – предстоящей охоты.

– Как ты можешь выходить за человека, которому нельзя довериться? – поколебавшись, тихо спросила Корделия. – Человека, которого презирают все окружающие, не говоря уже о тебе. Когда ты написала о свадьбе, признаюсь, что была шокирована.

Абриэль оглянулась, чтобы проверить, занят ли сквайр.

– Что я могла поделать? Иначе мою семью ждало бы разорение. Вашел обеднел только из-за собственного благородства по отношению к отцу и своим рыцарям.

– Что ты говоришь? – ахнула Корделия. – Что должна стать женой этого чудовища из-за ошибок отчима?!

– Он ни в чем не виноват, – покачала головой Абриэль и поспешила объяснить, что Вашел пострадал из-за нечестности отца. – И потом, он ни за что на свете не заставил бы меня выйти замуж ради того, чтобы спасти семью. Но я хочу уберечь его и матушку от неминуемого позора.

Корделия сжала руку подруги и полными слез глазами уставилась в голубовато-зеленые глаза.

– А некоторые люди считают, что подобное великодушие присуще лишь рыцарям.

– Никому не говори, – попросила Абриэль. – Вашел расстроится, если люди посчитают его отца несправедливым. Его чувства будут ранены, да к тому же старик был не в своем уме перед смертью и не отвечал за свои поступки.

– Если позволишь, я расскажу своим родителям, которые глубоко уважают Вашела. Он поступил как человек великодушный, и трудно его за это осуждать.

– Только им и никому другому, – согласилась Абриэль, задумчиво глядя вдаль.

– Что у тебя на уме?

Печальный вздох слетел с уст Абриэль.

– Хотя мне стыдно признаться в своих чувствах уже после того, как брачный контракт подписан, все же такой ненависти и презрения к Десмонду я от себя не ожидала.

Судя по напряженному тону, подруга потеряла все надежды на счастливое будущее. Корделия осторожно положила руку на плечо девушки.

– Иногда, приближаясь к непознанному, ждешь самого худшего, и обстоятельства выглядят невыносимо отчаянными и печальными. Но по опыту я знаю, что ты обладаешь отважным характером и сумеешь подняться выше своего страха. Помнишь, как в детстве ты не дала мне утонуть, хотя до смерти боялась броситься за мной в ледяную воду? – Зеленые глаза Корделии вновь увлажнились слезами, но она добавила: – Если бы не твоя храбрость и победа над страхом, меня бы сегодня здесь не было.

Глаза Абриэль, в свою очередь, затуманились при воспоминании об ужасном случае из их общего детства. Она дрожала от ужаса при виде ледяного месива, в которое пришлось броситься, чтобы добраться до Корделии. Но превыше всего был страх потерять любимую подругу. Если бы не это, она никогда не нашла бы в себе мужества броситься в холодную воду.

– Знаю, ты права, – кивнула Абриэль, но тем не менее тяжко вздохнула. – В данный момент мое будущее кажется таким безрадостным, что даже смерть в ледяной реке выглядит предпочтительной. Честно говоря, ужасы, которые мне придется пережить, став женой этого мерзкого создания, кажутся такими невероятными, что невольно возникает вопрос, сумею ли я их выдержать.

Корделия молча отвернулась, чтобы немного успокоиться. Трудно сказать, что сделала бы она сама на месте Абриэль.

Размышляя над печальной судьбой подруги, она не сразу заметила небольшой отряд всадников, скачущих по дороге к подвесному мосту. Всего их было шестеро, но Корделия не отрывала взгляда от красивого седовласого человека на вороном скакуне, едущего во главе отряда. Жеребец словно стлался над землей, и его необычный аллюр идеально дополнял гордую, величественную осанку хозяина, шотландского джентльмена лет шестидесяти. Несмотря на солидный возраст мужчины, Корделия была убеждена, что никогда доселе не видела такого великолепного рыцаря и более восхитительного рысака!

Подавшись к подруге, Корделия настойчиво прошептала:

– Абриэль, оглянись, только осторожно, и скажи: знакомы ли тебе эти джентльмены? Если верить слухам, твой будущий муж ненавидит шотландцев почти также сильно, как наших соплеменников, саксов. Странно, что эти люди вторглись во владения Десмонда, не подозревая об опасности.

Прежде чем оглядеть всадников, Абриэль обвела окружающий пейзаж ленивым взглядом, но когда увидела, кто приближается к замку, оцепенела от ужаса и, забыв об осторожности, повернулась к Десмонду. К ее облегчению, он все еще распекал злосчастного слугу, энергично размахивая при этом руками. Похоже, он не успел заметить приближавшихся гостей.

– Корделия! Быстро! Взгляни на того, кто скачет вторым! Если зрение меня не обманывает, это Рейвен Сиберн!

Сердце Абриэль билось так громко, что, казалось, звук отдавался эхом от стен замка. Она твердила себе, что сердце бьется от тревоги. Тревоги и тоски, а вовсе не от волнения. О чем думал этот человек, прискакав во владения де Марле, да еще с таким видом, словно сам Господь дал ему право находиться здесь? Можно подумать, его здесь ждут с распростертыми объятиями! Неужели дерзость ослепила его настолько, что он не думает о том, как встретят его здешние аристократы?!

Распрямив плечи в усилии казаться спокойной и сдержанной, она повернулась и сумела перевести взгляд с Рейвена на такого же высокого здоровяка шотландца, который уже успел спешиться и стоял рядом с Сиберном. Тот заметил ее любопытство и, в свою очередь, уставился на нее с дразнящим блеском в блестящих синих глазах. В результате он все же заставил ее покраснеть и при виде розовых щек девушки широко улыбнулся обаятельной мужской улыбкой, сверкнув белоснежными зубами под густыми усами, старательно подстриженные кончики которых доставали до раздвоенного подбородка, что еще больше красило их обладателя. Хотя молодость мужчины давно прошла, он не стеснялся смотреть на нее с явным интересом. Оглядев ее с головы до ног, он залихватски подмигнул и был вознагражден испуганным вскриком.

Наблюдая эту сцену, Корделия опустила голову, чтобы скрыть улыбку.

– Ну и наглый же тип! Как по-твоему, это отец Сиберна?

– Единственная разница между ними – это возраст и цвет волос, – кисло заметила Абриэль.

Продолжая улыбаться, шотландец поднял кустистую бровь, склонил голову и уставился на женщин, словно удивлялся, чем успел так их заинтересовать. Потом он глянул на Рейвена, и Абриэль невольно посмотрела в ту же сторону. Она до сих пор сумела не встретиться с ним взглядом, боясь выдать свои чувства. Но теперь он смотрел не так дерзко, как во время первой встречи. Завораживающие синие глаза были задумчиво прищурены, но Абриэль ощутила, как стали горячими щеки. Десятки вопросов вертелись в ее голове, и все касались причин, по которым он оказался здесь. Либо совершенно потерял разум, либо совсем забыл о той ночи, когда так легко разрушил любовные планы Десмонда и прогнал чудовище обратно в его нору. А всего интереснее вот что: откуда Рейвен знает о ее помолвке со сквайром Слизняком?

Абриэль едва не лишилась чувств при мысли о том, что она может иметь что-то общее с его внезапным появлением.

Глубоко вздохнув, она приструнила разыгравшееся воображение. Итак, кто из них двоих спятил? Одно дело, когда Рейвен, проходя по коридорам замка, услышал крики и звуки борьбы и бросился ее спасать, и совсем другое – проделать столь длинный путь в место, где его, мягко говоря, не примут приветливо и с великой радостью, и все для того… чтобы?

Абриэль была уверена только в одном: сюда его не приглашали. После того унижения, которому он подверг сквайра, Рейвен Сиберн вряд ли будет желанным гостем. Скорее всего, решила она, стараясь успокоиться, он приехал с поручением от короля. Во всяком случае, ее это не касается, хотя… хотя она многое бы отдала, чтобы узнать, почему он счел нужным привезти отца.

Корделия с лукавой улыбкой подмигнула подруге:

– По моему мнению, молодая леди должна прилично вести себя и не флиртовать с бедным престарелым шотландцем. Да он достаточно стар, чтобы быть твоим дедом, а почему-то увлекся тобой!

– Кто увлекся кем? – парировала Абриэль, ответив подруге многозначительным взглядом. – Мне кажется, что это ты увлеклась шотландцем.

Корделия была не в силах отрицать этот очевидный факт.

– Ну… он очень красив…

– В таком случае тебе следует попросить Рейвена Сиберна познакомить вас, – посоветовала Абриэль с веселостью, которой не чувствовала. – В конце концов, этот человек у тебя в долгу. Ведь это ты представила его мне!

Немного успокоившись, Абриэль ощутила глубокую печаль. По каким-то причинам его приезд вернул ее к мыслям, которых она храбро старалась избегать, мыслям о том, какой была бы ее жизнь полной и счастливой с любимым человеком и рожденными от него детьми. Именно такую жизнь она когда-то мечтала делить с Уэлдоном де Марле, но девические мечты погибли вместе с ним. Теперь в ее унылом существовании не было места для грез и романтических фантазий, только добавивших бы новых несчастий к ее и без того печальной участи. Гораздо лучше смириться с тем, что союз с братом Уэлдона будет жестокой противоположностью тому, на что может надеяться молодая женщина. Правда, скоро на Абриэль свалятся повседневные обязанности жены сквайра, которые займут ее время и ум. Но сколько бы она ни сопротивлялась этим мыслям, все равно невольно задавалась вопросом, каково это – быть женой такого человека, как Рейвен Сиберн. Нужно было признать, что такой брак наверняка был бы волнующим и далеко не таким уж неприятным.

Не то чтобы Абриэль серьезно подумывала выйти за другого, отказав Десмонду: ведь она не сможет отступить от своего слова, какими бы омерзительными ни были последствия. Она решила спасти семью, и так и будет. Кроме того, священники утверждали, что брачный контракт связывает жениха с невестой едва ли не крепче брачных уз, и нужно признать, что ее мрачное будущее уже предопределено.

Переговорив между собой, вновь прибывшие направились к женщинам. Коней они вели в поводу. В эту минуту Абриэль больше всего хотелось подобрать юбки и бежать куда глаза глядят. О, как она жалела о том, что встретила шотландца с именем хищника и лицом падшего ангела, раздражающего, надменного, влекущего к себе человека, имевшего силы вывести ее из себя, заставить гореть как в лихорадке, радоваться и печалиться одновременно!

За несколько секунд до того, как шотландцы приблизились к ним, перед девушками внезапно появился Десмонд. Вспомнив, чем кончилась их последняя встреча, Абриэль ожидала, что Десмонд разгневается, когда узнает гостей. Но хотя его глаза блеснули ненавистью, губы растянулись в вымученной, странно довольной улыбке, не сулившей добра врагу.

Глаза старого шотландца были еще более насыщенного цвета, чем у сына, и блестели умом и отвагой. Но сейчас он притушил свое несомненное обаяние, чтобы вежливо привлечь внимание сквайра. Рейвен повел себя иначе: совершенно игнорировал хозяина и не давал себе труда скрыть интерес к молодым женщинам. Абриэль побагровела под его пристальным взглядом. Они не виделись с той ночи, когда он спас ее, когда смущение, страх и разорванная одежда, обнажавшая тело, заставили ее бежать прочь. Господи, как же он воспримет известие о том, что она помолвлена с тем негодяем, который едва не похитил ее добродетель? А может, он уже все знает? И считает ее дурочкой, для которой важно только богатство, дурочкой, потерявшей голову от жадности?

При этой мысли Абриэль прикусила губу, дивясь тому, что это с ней творится. Ведь она обручена, и назад дороги нет… И хотя ей должно быть все равно, что он о ней думает, на самом деле это не так. Но нельзя допустить, чтобы он обо всем догадался! При первой же возможности она поблагодарит его за отвагу, и на этом все будет кончено.

Рейвен и пожилой шотландец поклонились девушкам и дружно обернулись к Десмонду.

– Сквайр де Марле, – жизнерадостно проворчал старик низким глубоким голосом, выявив еще одно различие между собой и сыном, поскольку говорил с более ярко выраженным шотландским акцентом.

Прижав руку к груди, он склонил увенчанную беретом голову:

– Вы оказали нам большую честь, пригласив в свой замок.

Абриэль едва не охнула от удивления, слыша подобные слова. Но может, тут нет ничего удивительного? Возможно, Десмонду не терпится поиздеваться над врагом, показав, кто смеется последним. Именно Десмонд получил приз, которого добивался Рейвен, именно он получил право на руку и сердце Абриэль, а самое главное – на ее тело. Помоги ей Господи, но от этой мысли у Абриэль все холодело внутри. И не важно, что Десмонд добился победы золотом, а не отвагой или личными достоинствами. Контракт подписан, и вскоре состоится брачная церемония. А кроме того, напомнила себе Абриэль, чувствуя, как боль пронзает ее насквозь, Рейвен не слишком спешил ухаживать за ней при дворе, когда у него были на это все шансы.

Десмонд со злорадным восторгом приветствовал последних гостей. Причин тому было несколько. Прежде всего дружба с влиятельными людьми никогда не повредит, даже если влиятельные люди – всего лишь шотландцы. Кроме того, требовалось достойно отомстить негодяю, лишившему его добычи.

С того самого неприятного случая в замке он собирал сведения о шотландцах. Поговорив с людьми, жившими у границы с Шотландией, он узнал, что старший Сиберн был советником шотландских королей и служил заместителем командующего в армии прежнего короля. Сын же вот уже пять лет выполнял личные поручения короля Давида.

Всякий мог бы подумать, что, выполняя задания подобного рода, можно было научиться не совать носа в чужие дела, но Рейвен, очевидно, был совсем другим человеком. Ничего, Десмонд проучит этого шотландца так, что тот долго не забудет урока! Он будет хвастаться нареченной перед Рейвеном и его уважаемым отцом, пока те не поймут, что отныне он – хозяин этой женщины перед Богом и людьми. И он один имеет право касаться ее где и когда захочет. И никто не посмеет оспаривать это право. До чего же приятно показать этим двоим самоуверенным и успешным мужчинам, как мало у них сил, чтобы управлять судьбой одной красивой женщины! Он едва удерживался, чтобы не потирать от восторга руки.

– Это вы и ваш сын оказали огромную честь, присоединившись ко мне и к моим гостям, затеявшим охоту, лэрд Сиберн! – Сейчас он не жалел усилий, чтобы казаться гостеприимным хозяином. – Я слышал, что в северных краях нет охотников искуснее и удачливее, чем вы. Многие гости прибыли сюда в надежде сравняться с вашими успехами. Мало того, они держат пари на исход охоты, и мне сказали, что суммы достаточно велики и с каждым часом все больше увеличиваются. Победителей ожидают прекрасные призы, особенно тех, кто убьет лучшего оленя и самого большого вепря. Теперь, когда вы оба здесь, уверен, что ставки значительно повысятся. Такова главная причина приглашения в мой замок.

Абриэль едва сдержала презрительный смешок, сильно сомневаясь, чтобы кто-то в это поверил.

– Но я чересчур плохо выполняю обязанности хозяина, – продолжал Десмонд. – Миледи, вы, вне всякого сомнения, помните шотландского посланника, который присутствовал на праздниках в замке его величества, но не уверен, что вы знакомы с его отцом, лэрдом Седриком Сиберном.

Седрик криво улыбнулся, сжимая тонкие пальцы Корделии и целуя ее руку.

– Давно я не видел девушек прекраснее! – объявил он. – Уверен, что вы спустились с неба, чтобы принести свою красоту нам, простым смертным. И за это я бесконечно благодарен вам и Создателю.

Белоснежные щеки Корделии ярко вспыхнули, когда она улыбнулась Седрику.

– Я знаю, что кельтские барды сплетают волшебные сети из слов, добрый сэр, и, должно быть, от них вы унаследовали свой серебряный язык.

Седрик откинул лохматую голову и сердечно рассмеялся:

– Да, девушка, и если бы мог похитить еще больше серебра, так и сделал бы только ради вашей улыбки.

Корделия взмахнула рукой, показывая на свою спутницу:

– Вы уже знакомы с моей подругой, леди Абриэль?

– Еще один пример редкой, необыкновенной прелести, – объявил Седрик, потирая ладони. – Клянусь небом, еще одна такая красавица, и я, покинув родину, поселюсь в здешних местах.

Абриэль нервно рассмеялась, предпочитая безопасность шуток Седрика Сиберна пристальному взгляду его сына, взгляду, говорившему только об одном: жажде обладания. Взгляду, такому же надменному и дерзкому, как в тот вечер во дворце.

– Должна предупредить вас, лэрд, что в этих стенах в настоящее время находится немало норманнов. На вашем месте я бы поостереглась войти, если вы не слишком хорошо владеете мечом и кинжалом.

Последовала неловкая пауза, пока все присутствующие вспоминали о былых распрях. Седрик весело подмигнул:

– Тогда, полагаю, мне лучше найти оружие для себя и своего сына, прежде чем пробиваться в отведенные нам покои.

Встав перед Корделией, Рейвен поднес к губам ее руку и поцеловал кончики пальцев.

– Счастлив видеть вас снова, миледи. Уверен, что и мой отец согласится: вторую такую красавицу трудно сыскать в Англии.

Корделия смущенно улыбнулась:

– Может, вы помните мою подругу, леди Абриэль? Абриэль хотелось съежиться, ибо она не поведала Корделии о нападении Десмонда и героическом деянии Рейвена.

Поэтому Корделия понятия не имела, почему он так хорошо запомнил Абриэль.

Но к ее облегчению, он и виду не подал, что думает о той истории, и ответил на вопрос подруги почтительным кивком:

– Конечно. Очень рад встрече, леди Абриэль. Сквайр де Марле настоящий счастливчик, если сумел найти себе столь неотразимую невесту. Представляю, как безутешные поклонники скорбят о своей потере.

Рейвен ощущал, как ощупывают его пуговичные глазки де Марле, и сказал себе, что именно по этой причине потянулся к руке Абриэль. Поколебавшись, она несмело вложила пальцы в протянутую ладонь. Он почувствовал слабую дрожь, когда сжал эту ладонь и поднес к губам.

Рейвен был бы полным болваном, не разгадай он истинной причины приглашения Десмонда: сквайр хотел понаблюдать за реакцией Рейвена, когда тот увидит его с будущей женой, увидит, как он касается ее, танцует с ней, обнимает. Поэтому и решил удовлетворить жирного маленького таракана.

Он наклонил голову к ее руке, но намеренно замер, не донеся ее до губ. И долго смотрел ей в глаза, наслаждаясь красотой и исходящим от волос легким ароматом, радуясь, что на тонкой руке выступили мурашки. Он надеялся, что сквайр не сводит с них глаз, ибо требовалось настоящее искусство добиться от женщины столь многого, почти ничего при этом не предпринимая, а Рейвен считал себя мастером.

Он растянул приветствие еще на одну безмолвную секунду, потом на другую и, быстро коснувшись ладони губами, отпустил ее.

Рука Абриэль безвольно опустилась, но все тело жгло, как от укусов сотен пчел. Голова шла кругом, и все же она ощущала напряжение между Десмондом и Рейвеном.

– Благодарю за щедрые комплименты, сэр Рейвен, – пробормотала она, надеясь, что приветствие вышло одновременно сдержанным и приветливым и Десмонд немного успокоится, а с лица Рейвена исчезнет самодовольная ухмылка. – Ваш язык позолочен, как заходящее солнце, сэр.

– Знаете, миледи, мой отец с детства приучал меня говорить правду. И можете верить, когда я клянусь, что вы и леди Корделия – редкостные образцы величайшей в мире красоты. И, как мужчина, я не могу не благоговеть перед вами.

Но не настолько благоговеть, чтобы одарить ее поцелуем, когда еще не было поздно.

Корделия не смела признать вслух свое восхищение красавцем брюнетом, и все же она оказалась достаточно лукава, чтобы не устоять от искушения расспросить его в присутствии де Марле, хотя она уже знала ответы. Пусть Рейвен расскажет о своей должности в присутствии жирного сквайра, хотя тот наверняка и сам знал о привилегированном положении шотландца.

– Каким образом вы оказались на чествовании лорда Бервина? Или мне не стоит спрашивать?

– Увы, миледи, я всего лишь чужак и редко оказываюсь в таких роскошных местах. Оправданием моего пребывания там может служить только должность посланника моего короля, Давида Шотландского. Я разъезжаю по всей стране, выполняя его поручения. Но нечасто обязанности позволяют мне наслаждаться обществом таких прелестных дам.

Как и думала Корделия, такой разговор крайне не понравился их хозяину, и, похоже, терпение Десмонда вот-вот было готово лопнуть.

– Прошу вас подойти к моему управителю. Он покажет вам и вашему отцу отведенные покои. Сегодня мы устраиваем пир и веселимся. С раннего утра мужчины собираются поохотиться на оленя, а послезавтра – на вепря. Тех, кто вернется с самыми впечатляющими трофеями, будут чествовать вечером. А на третий день мы с леди Абриэль обменяемся брачными обетами и отпразднуем наш союз вечером в банкетном зале. Конечно, вы оба приглашены на свадьбу!

«Если он надеялся задеть этим лорда Рейвена, то жестоко ошибся и зря потратил время», – думала Абриэль. Шотландец никогда не проявлял к ней серьезного интереса, так какое ему дело, за кого она выходит замуж? Это только она ранена словами будущего мужа!

– Будьте уверены, что каждое событие будет отмечено нашим присутствием, – заверил его Рейвен, кладя руки на грудь и наклоняя голову. – Для нас большая честь быть в числе ваших гостей.

Десмонд небрежно кивнул в ответ.

Выпрямившись во весь рост, Рейвен огляделся, словно восхищаясь пейзажем, но украдкой смотрел только на Абриэль. Его ничуть не удивляло, что он запомнил каждую черточку дамы. Ни одна женщина до того вечера не задела его сердца так сильно.

Она тоже наблюдала за ним, хотя он чувствовал в ней некоторую холодность. Конечно, она обручена, но почему-то старательно избегает его взгляда.

Десмонд молча протянул руку невесте. Невозможно было не сравнивать этот жест с тем, которым Рейвен протягивал ей руку всего несколько минут назад. Из сладостной фантазии девушка мгновенно перенеслась в грубую, жестокую реальность, и это произошло в тот самый момент, когда она положила дрожащую руку на рукав сквайра. Она терпеть не могла прикасаться к нему, но разве у нее был выход? Бедняжке пришлось изобразить улыбку, несмотря на то, что безжалостная ладонь все сильнее сдавливала ее сердце. Если бы только Рейвен не принял подлого приглашения Десмонда! Теперь ей не пришлось бы смотреть на него и воображать себя замужем за кем-то вроде такого человека, красивого и дерзкого. Почему она всегда вынуждена напоминать себе, что у него был шанс, но он явно не желал ухаживать за ней как полагается: представиться отчиму и попросить ее руки?! Вероятно, он искал богатую невесту, и Абриэль в отчаянии спрашивала себя: неужели деньги – это все, что нужно мужчинам? Впрочем, с горечью признавала Абриэль, она не менее виновата, потому что выходит замуж по этой же причине.

Десмонд, надувшись от гордости, провел невесту мимо шотландцев, кивая каждому по очереди, прежде чем увести ее прочь. Когда они вошли во двор, гости приблизились к ним, чтобы поздравить обрученных и пожелать счастья. Но Абриэль почти не слушала пространных речей и отвечала на вопросы бессмысленной улыбкой, так что де Марле приходилось высказываться вместо нее. Он с готовностью заверял, что ей также не терпится выйти замуж, и хотя своим молчанием она словно подтверждала слова жениха, на самом же деле чувствовала себя бездушной куклой с нарисованной на лице улыбкой, чем-то вроде марионетки на ниточках, которой ловко управляет стоявший рядом человек.

Собрав остатки решимости, Абриэль шагала по внутреннему двору с той же фальшивой улыбкой на губах. Ощущение внутренней пустоты было почти невыносимым. Имей она хотя бы момент свободы и уголок, где можно было спрятаться, немедленно убежала бы туда и выплакала все глаза, пока не истощится поток слез. Абриэль казалось, что она все ближе подходит к ужасам мрачного подземного мира, где предстоит скитаться вечно, и все потому, что ей предназначено стать женой гнусного чудовища. Наверное, девушка испытывала бы то же самое, готовься она взойти на эшафот и положить голову на плаху у ног сжимавшего топор палача.

Глубокой ночью Абриэль лежала без сна на узкой кровати в маленькой комнатке, смежной с покоями родителей. Пристально глядя на шелковые сборки балдахина, она даже не замечала, с каким трудом давался ей каждый вздох. О сне не могло быть и речи. Мрачная тяжесть лежала у нее на сердце, и ничего удивительного: всего несколько дней осталось до церемонии, которая навечно свяжет ее с Десмондом де Марле. Каждый раз при мысли, что придет время, когда от нее потребуют выполнения супружеского долга, у Абриэль кружилась голова от отчаяния. Если бы не опасения разбудить родителей, она бы горько разрыдалась. Она добровольно приговорила себя к аду на земле, дав слово негодяю, слово, которое не хотела и не могла взять назад.

Не в силах вынести страданий, она встала и вышла в коридор поискать укромный уголок, где родители не услышат ее плача. Никто не проснется и не встревожится, не найдя ее в спальне.

Наконец она очутилась в коридоре, ведущем к башне. Ночная рубашка липла к телу, а ступавшие по каменному полу босые ступни совсем заледенели. Длинные волосы в беспорядке разметались по плечам и груди, защищая ее своим теплым плащом от сквозняков, гулявшим по коридорам.

Здесь не горело ни одного факела. Только слабый лунный свет проникал сквозь стекла в свинцовых переплетах. Несмотря на ощущение полной безнадежности, Абриэль немного успокоилась только оттого, что здесь никого не было и она могла беспрепятственно лить слезы по своей несчастной судьбе. Но видимо, ей не суждено было найти покоя: уже через несколько минут ей стало не по себе, словно кто-то был рядом. Встревожившись, она всмотрелась в бездонную тьму. Кто мог наблюдать за ней? Десмонд? С самого ее приезда он постоянно маячил поблизости, скрываясь в каком-нибудь закутке… шпионя за ней. Он был просто одержим своей невестой, и это было одной из причин, по которым она молила Бога сотворить чудо и помешать свадьбе.

Может, это он последовал за ней сегодня, надеясь застать ее врасплох, как тогда, в королевском дворце? Или так жаждет ее плоти, что готов лишить последних часов мира и уединения?

Уже привычные гнев и отвращение нахлынули на нее. Правда, это может быть и не Десмонд, а кто-то другой. Но в таком случае неизвестно, что хуже и что может сотворить с ней незнакомец. Вполне возможно, он окажется ничем не лучше ее жениха.

И тут рядом с лестницей, ведущей на башню, послышался тихий скрежет, словно кто-то поскользнулся на грубых камнях. Девушка застыла от страха.

– Десмонд?! – позвала она, радуясь, что голос не дрогнул, не выдал ужаса, который она испытывала. Нельзя показывать, как она напугана. И глупо надеяться, что случайно проходивший мимо рыцарь снова великодушно бросится ее спасать, особенно учитывая печальную малочисленность рыцарей в ее жизни. Она может назвать только одного, да и то вряд ли упрямый шотландец захочет вмешаться во второй раз.

Остается только одно: любым способом постараться спастись. В конце концов, она сама виновата: зачем понадобилось выходить из комнаты ночью?

Она была уверена, что ее преследует именно Десмонд, несмотря на то что он не отозвался. На него это похоже: промолчать, чтобы продлить ее мучения. Подлая жаба, должно быть, считает, что, если ее как следует напугать, она сама с благодарностью упадет в его объятия.

Абриэль едва не фыркнула при этой мысли. Скорее уж она помчится отсюда как ошпаренная, лишь бы избавиться от него?

Но пожалуй, лучше переждать. Рано или поздно он потеряет терпение и выйдет на свет. И тогда она останется спокойной и заставит его понять, что лучше будет уважать честь ее семьи и выполнить долг джентльмена по отношению к приглашенным в дом гостям, а следовательно, сдержать свои порывы, пока они не будут официально повенчаны. Если же убеждения не помогут, придется бежать, прежде чем он сможет коснуться ее. Помоги ей Боже, она не отдастся этому распутнику, по крайней мере ни одной секундой раньше, чем этого потребуют условия сделки с дьяволом.

Но тишина стояла такая, что нервы Абриэль не выдерживали.

Наконец послышался медленный, размеренный звук шагов, и на лужицу света у ног девушки упала тень. Но она так и не смогла понять, кто перед ней. Поэтому девушка инстинктивно подобрала подол рубашки, готовая сорваться с места.

– Десмонд! – уже громче воскликнула она. – Это ты?!

Тень шевельнулась, и голос, слишком низкий, слишком мужской и слишком красивый, чтобы принадлежать сквайру, ответил:

– Нет, леди Абриэль. Могу лишь надеяться, что вы не разочарованы.