На всякий случай

Мальчики решили ограничиться районом Мокотова. Район ничем не хуже других, совсем не обязательно отправляться в какой-нибудь отдаленный. Правда, Урсинов был получше, там в последнее время кражи происходили чуть ли не каждый день, но сегодня мальчики решили остаться в своем районе. Вот, например, улица Хочимская, за ней Солнечная. Ого, сколько машин стоит у домов! И много иномарок. На Солнечной недавно понастроили гаражи, часть машин загоняли туда, но только часть...

Вой сигнального устройства мальчики услышали издалека и бегом бросились в том направлении Выл «БМВ», припаркованный на Хочимской недалеко от больницы. Внутри какой-то мужчина пытался отключить сигнальную установку. Рассмотреть мужчину не удалось, хорошо были видны лишь ноги, оставшиеся снаружи.

— Как думаешь, вор или дурак-владелец? — . с надеждой спросил приятеля Бартек.

— Кто его знает, — ответил приятель. — Давай посмотрим на всякий случай.

Он не успел еще договорить, как Бартек подбежал к задним колесам машины. Ножка от стола, которую он нес на плече, на секунду исчезла с плеча, потом снова на нем появилась. Вот Бартек вернулся, и теперь оба мальчика спокойно стояли на краю тротуара в трех метрах от воющей машины.

— Ты чего? — шепотом ругал Павлик приятеля.

— Сам же сказал — «на всякий случай», — оправдывался Бартек.

— Да я сказал на тот предмет, что на всякий случай поглядеть надо, а ты сразу колоть!

Вытье смолкло неожиданно. Человек в машине вздохнул с таким облегчением, что его вздох отчетливо расслышали и мальчики. Вот он сел за руль, съехал с тротуара задом на проезжую часть улицы, остановился, после чего поехал вперед и свернул на улицу Вилловую. Мальчики побежали следом и прекрасно видели, как машина вдруг вильнула, водитель подъехал к бровке мостовой и остановил машину. Он еще только вылезал из машины, чтобы посмотреть, что же случилось, а приятели уже знали: заднее колесо спустило.

— А теперь, — мужественно заявил Бартек, — если начнет менять, значит, владелец, а если не начнет...

Мужчина какое-то время тупо глядел на севшее колесо и чесал в затылке, потом открыл багажник и вынул из него гаечный ключ и домкрат.

— Да, плохо дело, — озабоченно сказал Павлик. — Похоже, хозяин. Ну так пусть научится наконец отключать свою сигнальную установку, а то воет и воет, с ума можно сойти! И из-за этого люди уже перестали обращать внимание на сирену.

Бартек полностью разделял мнение друга. Ну что ж, если на сей раз им не удалось предотвратить угон, может, они научат растяпу-водителя обращаться со своим противоугонным устройством.

— Ладно, брось! — одобрял Павлик огорченного друга. — Нет худа без добра. А сейчас пройдемся все-таки по Хочимской. На всякий случай...

Прошлись по Хочимской, свернули на Солнечную. В самом ее начале у особняка стоял «мерседес». И очень бросался в глаза, такой он был новенький и блестящий. Мальчики стояли и любовались на машину и тут заметили, как с другой стороны к ней подошли двое парней. Один оперся рукой на капот и закурил, второй неторопливо обошел машину, потом прошелся вдоль других, стоящих у кромки тротуара, вернулся к первому, и вдруг в мгновение ока они открыли дверцу машины. Аварийная сирена взвыла и сразу замолчала.

— Гляди, как быстро отключили! Наверняка воры! — решил Павлик.

— Так что? Действуем? — спросил Бартек.

Один из парней уже сидел за рулем и ковырялся в замке зажигания, второй открывал дверцу со стороны пассажира, готовясь тоже сесть в машину.

— Быстрее! — крикнул Павлик.

Бартек направился к машине без особой спешки. Ножка от стола опять исчезла с его плеча. Мальчик прошел вдоль багажника «мерседеса», странно прошел, вроде бы слегка прихрамывая, после чего скрылся за соседней «ниссой-комби».

Павлик потихоньку попятился, свернул опять за угол на Хочимскую и не торопясь пошел по улице, слегка опираясь на свою чупагу.

«Мерседес» дал задний ход, выехал на мостовую и тоже свернул на Хочимскую. Павлик успел заметить, как машина, не проехав и десяти метров, остановилась на середине мостовой. Оба угонщика выскочили, осмотрели задние колеса и моментально скрылись.

— А теперь он будет мешать остальным машинам, — сказал Павлик другу, который нагнал его.

Бартек со своей ножкой стола на плече удовлетворенно произнес:

— Лопнуть мне на месте, если это не были угонщики! Здорово я их?

Тем временем за застрявшим посередине улицы «мерседесом» остановилась машина такси, ее водитель сердито нажал на сигнал. За ним притормозила машина «скорой помощи». Мальчики с интересом наблюдали за развитием событий. Вот только почему до сих пор не появляется незадачливый владелец угнанной машины? Скоро вся улица оказалась забита машинами, «мерседес» намертво перекрыл движение.

А Бартек со своей ножкой от стола на плече стоял неподвижно, наблюдая за беспорядком на мостовой с чувством хорошо исполненного долга. Нет, он решительно мог гордиться собой!

Дело принимало очень интересный оборот, мальчики ждали, чем же оно закончится, но тут Павлик вдруг почувствовал, как что-то коснулось его ноги. Это оказался Хабр. За ним бежала вся запыхавшаяся Яночка. Не обращая ни малейшего внимания на представление, за которым с таким интересом наблюдали мальчики, она быстро произнесла:

— А ну скорее за мной! Хабр нашел у пана Вольского очень интересную вещь. Бежим!

Не разорваться же на две части! Тут такое начинается! Прибежал наконец владелец «мерседеса», с ним еще какие-то люди, на улице уже столпотворение. И что, не увидеть, чем закончится все это? Яночка была неумолима и торопила мальчишек.

— Да что там случилось! — недоверчиво спросил брат. — Обязательно нам мчаться туда? Именно сейчас? Гляди! — крикнул он Бартеку. — «Мерседес» чуть ли не на руках в сторону оттащили! — И опять сестре: — А что там нашел Хабр?

— В том-то и дело, что не знаю! — отвечала сестра. — Потому и зову вас, чтобы сами посмотрели. Мне кажется, прибор.

— Какой прибор? — заинтересовался Бартек.

— Таинственный и подозрительный! — ответила девочка. — А какой, это вы мне скажете, не буду строить из себя знатока, все равно в них не разбираюсь. Надеюсь, пан Вольский не забрал его, пока я тут с вами теряю время. Хабр предупредил меня, что он идет, но, может, не за прибором. Хотя, кто его знает, вдруг видел, как я там кручусь.

— Откуда видел, из своего окна?

— Нет, это во дворе, но он мог и из чужого окна подглядывать или вовсе с крыши.

Бросив последний взгляд на «мерседес», Павлик дал команду отправляться. Все трое бежали, предводительствуемые Хабром. По дороге Павлик расспрашивал Яночку, как она их отыскала.

— Не я, а Хабр вас нашел, — ответила сестра.

— Мы ведь сначала ехали на автобусе!

— Большое дело! Я тоже села в этот автобус, стала проверять на остановках. И он вас на третьей учуял. Ничего особенного!

Не стали ждать автобуса, сели в трамвай, который как раз подъехал. Поэтому, сойдя на улице Одыньца, пришлось немного вернуться назад. Во двор зашли со» стороны Рацлавицкой улицы, выслав вперед Хабра. На всякий случай. Хабр сообщил, что все спокойно, никого нежелательного во дворе нет.

— Вот, глядите! — шепотом сказала Яночка мальчикам и посветила фонариком.

Несколько минут Павлик с Бартеком молча рассматривали какую-то маленькую круглую штучку, прикрепленную к стене кирпичного строения под самой крышей. Оба одновременно поняли, что это такое, и Павлик чуть не крикнул от изумления, но ладошка сестры плотно закрыла ему рот. Второй рукой Яночка обязательно заткнула бы рот и Бартеку, да помешал фонарик. Мальчику с трудом удалось избежать мощного удара по зубам: к счастью он успел отклонить голову. И не стал издавать никаких восклицаний. Он первым отодвинулся подальше от опасного прибора. Брат с сестрой отошли следом за ним. Яночка за рукав оттащила мальчишек подальше, в угол за ящиками, и прошептала:

— Сейчас покажу вам второй такой. И третий. Все обнаружил, конечно же, Хабр. Я догадываюсь, что это такое, но вы мне скажете сами.

Осмотрев еще два таких же кружка, вся троица в молчании вышла на Рацлавицкую. Брат с сестрой выжидающе глядели на главного эксперта в технических вопросах, Бартека. А тот, страшно взволнованный, шепотом произнес:

— Микрофоны. Однажды довелось видеть один такой.

И спохватившись, что можно говорить громко, добавил, все же на всякий случай понизив голос:

— Устанавливаются для подслушивания, шпионами. «Жучок» называется. И еще «клоп».

— И теперь понятно, откуда пан Вольский все знает. Ему нет необходимости часами сидеть в засаде. Сидит себе дома и слушает.

— И не обязательно сидеть, может их разговоры на магнитофон записывать, — добавила Яночка. — Ну наконец-то я разрешила эту загадку. А все благодаря Хабру!

— Выходит, они и в самом деле устроили себе здесь место встречи, — сказал Павлик. — Ничего не скажешь, очень удачное место, место первый сорт!

— Ты что имеешь в виду? — спросил Бартек.

— А то, что мы тоже обязательно должны их подслушать! — ответил Павлик. — Минутку, еще взгляну.

И он исчез в темном проеме между лавчонками. Яночка и Бартек смотрели ему вслед и наверняка ждали бы спокойно, если бы вдруг не тявкнул крутящийся у их ног Хабр. Только тогда они заметили машину, сворачивающую с Пулавской.

— Хабр, быстро к Павлику! — приказала девочка.

— А что случилось? — не понял Бартек.

— Пока не знаю, — ответила Яночка, — но Хабр знает, что делает. Пусть и Павлик узнает. Пошли к ним.

Машина остановилась у магазинчика. Водитель вышел и скрылся в дверях магазина. Оба, и Бартек и Яночка, узнали его в тот момент, когда на него упал сноп света из распахнутой двери.

Это Пурхель, — шепнула Яночка. — Хабр сразу его узнал.

В магазине Пурхель пробыл недолго. Выйдя и немного попетляв по улицам, он свернул в знакомый двор.

— Хорошо, что Павлик там, а Хабр его предостерег. Может, что подслушает. Ведь ясно же, Пурхель шел на явку!

— А глины знают о нем? — спросил Бартек.

— Нет, пока мы не стали им говорить.

— А надо бы! И лучше вот прямо сейчас, пусть собственными глазами увидят, а то еще не поверят нам. Быстро звони!

— Но учти, тут одним колесом не обойдешься, сделай два! — предупредила Яночка, с ходу ухватив идею Бартека. — А я побежала искать телефон.

Видимо, телефонные боги не любили преступников и были всецело на стороне законности и порядка, ибо дозвонилась Яночка сразу же. Девочка не стала разыскивать очень сомнительный телефон-автомат. Она просто зашла в соседний магазинчик и вежливо попросила у его владелицы разрешения воспользоваться телефоном. Вежливая и воспитанная девочка произвела наилучшее впечатление на хозяйку лавочки, и разрешение было дано.

Поручика Вежбинского Яночка застала еще на работе. Разговор был коротким.

— Тут один человек встретился с другим, — сказала девочка. — Мы знаем, кто он, но хотим чтобы вы тоже узнали. Думаю, он тут немного задержится, что-то у него с машиной. На Рацлавицкой, между Пулавской и Балуцкого. Мы тут все с собакой.

Если дело и было изложено несколько путано поручик не стал придираться. Помолчав, переварил сообщение и коротко бросил в трубку:

— Хорошо! Еду. Спасибо.

Хозяйка магазина похвалила девочку:

— Умница, недолго ты говорила. А то мне уже закрывать пора. Нет, нет, дорогая, никаких денег мне не надо, у меня же телефон оплаченный.

Бартек поджидал Яночку неподалеку, спрятавшись в подъезде соседнего дома.

— Возвращается, — сообщил он Яночке. — Пошли посмотрим, как поедет.

Пурхель сел в свою машину, но она не проехала и нескольких метров, как зад ее занесло. Водитель съехал на край мостовой и остановился. Вышел, взглянул на колеса. Оба задних на глазах опадали.

— Каждое по два раза! — сказал Бартек. — Чтобы далеко не уехал.

— Нам совсем незачем торчать на виду, — поморщилась девочка. — Давай где-нибудь в укромном месте подождем остальных. А, вот и Павлик! — воскликнула она, увидев Хабра. И в самом деле, сразу же за ним появился Павлик.

Мальчик весь дрожал от волнения и шепотом стал рассказывать:

— На четыре машины замахнулись! Одна будет из Тувима, вторая из Познани едет, у них и ключи к ней есть. На Жолибож. И если пан. Вольский слышал их, должен уже с реактивной скоростью...

— Его нет дома, — перебила Яночка. — Собственными глазами видела, как вышел. Значит, записывает на пленку. Вернется, послушает и примет меры. И опять это будет ночью! Спятить можно!

— Погоди, может, еще успеем, — вмешался Бартек. — Не представляешь, сколько ему из Познани ехать?

Павлик стал прикидывать.

— Из того, что я услышал, выходит, выехал только что. Ну, за это время они на явку добрались... Час назад, не больше.

Отойдя к фонарю, Бартек посмотрел на часы.

— Сейчас пять минут восьмого. Ехать им еще три-четыре часа, как получится. Будут здесь в десять или одиннадцать, не так уж и поздно.

— Для нас поздно! — сказала Яночка. — Если нас в это время не будет дома... Вот часа в два ночи — другое дело, можно организовать. Ну же, рассказывай. Ты откуда подслушивал? — спросила она брата.

Брат пояснил:

— Когда я пришел, второй уже там был, Хабр меня предупредил. Пришлось с другой стороны обойти. Как раз запирали лавочку, бренчали ставнями и замками, они меня и не услышали. А разговаривали прямо у меня над головой, как раз у самого «жучка» пана Вольского. А что?

— Очень меня беспокоит, как бы он в своем «жучке» нас не услышал, — ответила девочка. — Не должен вроде бы, ведь мы каждый раз были там поодиночке, с Хабром я говорила шепотом, а ты не успел тогда заорать. Нет, думаю, пан Вольский о нас не знает.

Бартек удивился:

— А пусть и знает, нам-то что?

— Ну как ты не понимаешь! — пожала плечами девочка. — Ведь тогда... тогда ему может не понравиться, что мы о нем узнали, приходим сюда, следим, подслушиваем... И тогда он напустит на нас кого угодно — полицию, школу, семью. Семью — самое страшное. Нет, очень хочу надеяться, что он о нас не знает.

Тем временем к меняющему колесо пану Пурхелю подъехала полицейская патрульная машина.

Двое полицейских вышли и стали разговаривать с пострадавшим. Не похоже было, что они говорят с ним сурово, напротив, как-то так... дружески, вроде бы даже предложили помочь с колесом. Правда попросили его документы и изучили их, но даже на таком расстоянии было видно — относятся к пострадавшему с сочувствием и пониманием. Тут подъехала какая-то машина, остановилась через два дерева от Пурхеля, ее водитель вышел и с интересом наблюдал за сценой, из-за угла появился пожилой мужчина, прогуливавшийся с собачкой. А вот и третий, неизвестно откуда взялся...

— Гляди-ка! — Павлик ткнул сестру в бок. — Поручик!

— Быстро приехал! — похвалила поручика Яночка. — Не иначе как на пожарной машине мчался. Надо ему сказать о той машине, из Познани. Стой, ну куда полетел? Совсем спятил! Вместе с ним нас никто не должен видеть! Пурхель наверняка соображает, а тут еще и другие ошиваются, мы ведь не знаем, кто они.

— Тот, с собачкой, уже свернул на Олькусскую, — оправдывался Павлик.

— И может прекрасно подглядывать оттуда, — не уступала сестра. — Да и другие могут наблюдать, мало ли где спрятались. Впрочем, и одного Пурхеля достаточно.

— Пошлем Хабра! — решил Павлик. — А сами спрячемся.

— Вон в том парадном очень удобно, — подключился Бартек. — Я оттуда подсматривал.

Притворившись, что с интересом наблюдает за сменой колес, поручик незаметно оглядывался. Где-то здесь должны быть эти ужасные дети, наверняка они еще что-то знают. Побыстрее бы пообщаться с ними да и спровадить отсюда подальше, опять ведь в опасное дело лезут. И не дай Бог появятся тут, противник узнает о них.

Тем временем Пурхель попросил старшего полицейского патруля вызвать ему по рации такси.

А поручик вдруг почувствовал, как ему в ногу ткнулся холодный нос собаки. Хабра он узнал сразу. Отбежав в сторону, Хабр нетерпеливо оглянулся. Поручик не торопясь двинулся за ним, еще раз подивившись предусмотрительности своих маленьких помощников.

В удобном подъезде он обнаружил всю троицу. Естественно, Яночка не дала поручику и слова вымолвить, первой задав беспокоящий ее вопрос:

— Так какие номера у Пурхеля? Настоящие или фальшивые? Ведь тогда, у нас, он ожидал в машине с фальшивыми номерами. А теперь?

— Теперь настоящие, — ответил поручик.

— Охохонюшки! — вздохнула девочка. — Нелегкая у вас работа. А теперь слушайте...

И Павлик повторил поручику сведения, подслушанные им в ходе встречи двух преступников. Поручик слушал затаив дыхание. Итак, опять из Познани ехала машина, от которой у угонщиков уже были ключи. Яночка посоветовала подключить к акции союзника в лице пана Зайжала. Поручик идею одобрил.

— Порядок, это работа для нас. И ради Бога держитесь подальше от спектакля, который намечается на Жолибоже... Пусть угоняют, недолго им радоваться, это я вам гарантирую. Пока же давайте адрес этого вашего пана Зайжала...

— А почему ты опять не разрешила ни словом намекнуть о пане Вольском? — поинтересовался Павлик, зайдя в комнату сестры уже после ужина.

Сестра стелила постель. Аккуратно разгладив простыню, она накрыла ее одеялом, отвернула угол одеяла и села.

— Я и сама толком не знаю, — задумчиво ответила девочка. — Странный он какой-то, этот пан Вольский. Не мешало бы все-таки раскусить его сначала самим, а потом уже сообщать полиции. Ты уверен, что он на нашей стороне?

— Все говорит о том, что на нашей. И не исключено — поручик знает о нем. Надеюсь, и нам скажет, а то самим никак его не раскусить.

— Не уверена. Может, знает, может, нет... А если не знает, нехорошо выдавать сообщника, доносить на него. Мало ли что придет в голову полиции? Вдруг они прицепятся к пану Вольскому из-за его «жучков», отберут их... Нет, давай пока не станем говорить о нем.

Павлик шлепнулся в кресло и задумался.

— Не знаю, не знаю... — тоже неуверенно сказал он. — А вдруг все наоборот и он из их шайки? Например, контролирует их, может, даже он — сам шеф?

— И активно помогает своим подчиненным, прокалывая им колеса? — усомнилась сестра.

— Кто их там знает... Может, мстит за что-нибудь, ну... обошли его при дележе добычи или еще что... Чтобы впредь неповадно было. Хотя ты права, бандюги вряд ли разберутся, какие шины он дырявит, а какие мы. А вообще он для нас просто находка, ведь всегда можно свалить на него, если что...

— Вот именно! — кивнула Яночка. — Поэтому мне и не хочется пока о нем сообщать. Я бы сначала поговорила с ним, а не с поручиком. Поручику мы и так много сказали, теперь он может делать свое дело.

— Повязать всех этих прокуроров и министров?

— И еще какого-то Левчика. Кто такой этот Левчик? В телефонной книге мы так и не обнаружили его. А что касается поручика, нелегкая у него работа. Попробуй ликвидируй шайку, в составе которой сам прокурор! Хотя теперь этого прокурора должны бы снять с должности, как думаешь?

— Уволят! — не сомневался Павлик. — Так что делаем?

— Дел невпроворот. Придется, наверное, опять разделиться. И поторопить Бартека со шведкой для Стефека. А Збиню попросить заняться братом Веськи.

— А за Пурхелем продолжаем следить?

— Зачем? Мы ведь о нем все узнали. Теперь пусть за ним поездит поручик, может, на каком-нибудь месте преступления и застукает.

— Я бы ему немного помешал, — сказал Павлик, вставая.

— Кому?

— Пурхелю, конечно. Ведь ему никто пока не мешает, вот я и считаю...

— Правильно считаешь. Мы все равно должны отравлять жизнь всем этим бандюгам, отступать не думаем. Поэтому и в самом деле за Пурхелем надо последить, ведь он нас выводит на других.

— Клево! Тогда на всех хватит работы, а то я уже думаю, чем станут заниматься Бартек со Стефеком. А сейчас я, пожалуй, загляну наверх к Рафалу, ты как думаешь?

— Загляни.

У Рафала как раз высвободилось немного времени, так как актуальная девушка уехала из Варшавы на праздничные каникулы. Рафала чрезвычайно заинтересовала планируемая операция, он тут же прибежал к сестре.

— Из Познани, говоришь, едет? А какая марка? Опять «фольксваген»?

— Да, «гольф». А что?

— Куда он здесь, в Варшаве, едет, знаете?

Павлик назвал адрес. Рафал о чем-то напряженно думал, потом взглянул на будильник Яночки и не очень уверенно произнес:

— Для вас, конечно, уже поздно, но я мог бы... Матери скажу, что надо за кем-то на вокзал съездить. Что вы на это?

Павлик и Яночка с энтузиазмом поддержали такое предложение. Конечно, трудно пережить, что лично они лишаются возможности принять участие в захватывающем спектакле или хотя бы увидеть его, но там будет их брат, от него узнают все подробности.

— На вокзалах часто приходится ждать приезжих, ты тоже будешь ждать приезжих, так что не очень и соврешь матери, — заметила Яночка.

— Значит, еду! — уже не колебался Рафал. — Сколько сейчас? Начало одиннадцатого. Рановато, но поеду, пожалуй. Если задержусь, мать знает, поезда теперь часто опаздывают.

Павлик с Яночкой решили во что бы то ни стало дождаться возвращения брата, чтобы расспросить его обо всем, но пани Кристина заставила своих детей ложиться спать. И сама проследила, легли ли. А когда те оказались в постели, то и не заметили, как заснули...

На следующий день Рафал смог рассказать о вчерашних происшествиях только в три часа, когда они все трое вернулись из школы и на машине старшего брата отправились понаблюдать за подозрительным Пурхелем.

— Выбрал я, значит, местечко поудобнее, — рассказывал Рафал, — из машины вылезать не стал. Маленьких «фиатов» там пропасть и других машин много оставлено на ночь, хотя вроде бы там такой народ живет, у которых есть гаражи. Не помещаются, наверное. Ну, сижу я, значит, наблюдаю, и сморило меня, вздремнул маленько. Тут какая-то женщина вышла на ночь собачку прогулять, собачка нервная, затявкала чего-то, я и проснулся. И вовремя. Минут через пять подкатил тот самый «гольф» из Познани. Я на часы посмотрел — десять минут первого, и скажу я вам, операция была проведена блестяще! Угонщики поджидали в машине рядом, через две от меня. Приехали, должно быть, когда я задремал, а то бы их увидел. Ну, приехал, значит, этот познанский «гольф», остановился перед виллой, водитель вышел и стал открывать ворота, а эти бандюги до того нагло действовали, сказать — не поверите...

Тут Яночка дернулась и, взмахнув рукой, нечаянно заехала брату в ухо.

— Глядите! — прошипела она. — Вышел!

Рафал включил мотор, и все трое напряженно следили за тем, как пан Пурхель садится в машину и отъезжает.

— Заметит он меня, как пить дать! — беспокоился Рафал, выруливая следом за машиной Пурхеля.

— Кого заметит, «малюха»? — успокоил брата Павлик. — И внимания не обратит. Вот если бы ты ездил на... на красном «порше», к примеру, может, и обратил бы. О, глядите, вот и второй! Сплошные «фиаты», можешь ехать смело...

— ...а по дороге рассказывать, — подхватила Яночка. — А в следующий раз поедешь на «фиате» дяди Анджея, ты прав, лучше менять тачки. Ну?

— Ну и отмочили они такой номер, что сдохнуть можно! Открывает, значит, водитель, ворота, а машину он оставил в каких-то трех метрах от меня, по другую сторону мостовой, чтобы удобнее было свернуть в ворота. И даже, скажу я вам, выходя, запер машину. То ли машинально, то ли специально, уж не знаю. А эти угонщики тут и подошли. Двое их было, вылезли из своей машины и к этому «гольфу» так тихо подошли, что я даже и не слышал. Подошвы у них не иначе как резиновые. И так, скажу я вам, обыкновенно подошли, так спокойненько, что уж на что я специально ждал, во все глаза глядел, но на них — ноль внимания. Знал, что кража намечается, но чтобы так... ни в жизнь не поверите!

— Ну так как же? — потерял терпение Павлик. — Говори наконец!

— Наверное, тоже в левый ряд перестройся, — посоветовала Яночка. — Держись за ним.

— А очень просто! — ответил Рафал, сворачивая в левый ряд. — Спокойненько подошли к «гольфу», и тот, что слева, буквально на секунду остановился, ключики в руке были наготове, и не успел я и глазом моргнуть, как уже сидел за баранкой «гольфа», Второй вскочил в машину на ходу, а дверцу захлопнул, когда они были уже далеко.

— А владелец «гольфа»? — поинтересовался Павлик.

— Настолько обалдел, что как пень стоял, не пошевелился, слова не произнес, обернулся и стоял столбом, разинув рот. Те уже метров сорок проехали когда он наконец заорал не своим голосом и бросился следом за ними.

— И что кричал? — уточнил Павлик.

— Сначала не слова кричал, а просто так вопил на букву «у»... «Ууууу» вопил, а потом уже и «Спасите», и «Держи вора», и даже «Стой, паскуда, стрелять буду», ну и прочие глупости. А те, ясное дело, ноль внимания, и сбежали бы, как пить дать, но вот как сбросили скорость, чтобы за угол свернуть, тут им не повезло. Какой-то «малюх» сунулся прямо им под колеса, они успели малость притормозить, но двинули его буфером, того и развернуло, стал поперек мостовой и дорогу им загородил. Из «малюха» выскочил водитель и сразу упал, должно поскользнулся, а тут еще и полицейская патрульная машина подвернулась. Глины никак не могли сделать вид, что не видят автопроисшествия, к тому же водитель «малюха» на земле лежал. Пьяный, наверное, но они-то могли подумать — убитый, вот и остановились.

— А ты где был?

— Сразу за ними двинулся, да помешала машина, в которой затаились угонщики. Она так стояла, чтобы в любой момент выехать, задом к тротуару, ну она и дунула в противоположную сторону, «ауди», я записал номер. А я прямиком к «гольфу». Но его владелец меня опередил, домчался первым. Одному полицейскому на шею кинулся, второму, похоже, пытался руку поцеловать, но слова выговорить не мог. Потом стал стучать зубами, аж мне было слышно. И наконец, смог сказать, в чем дело. Зато угонщики оба были спокойны и не пытались сбежать, сам слышал, как с ходу стали глинам заливать. Обычная сказочка, захотелось, мол, проехаться на новенькой иномарке. А хозяин на колени плюхнулся и свой буфер разглядывает. Ну, цирк, скажу я вам...

Яночка с грустью констатировала:

— Выходит, опять не повезло поручику. Не удалось им проследить за угонщиками. Эх, нас там не было... Значит, опять сорвалась операция. Жалко, не захватил с собой чупаги или хотя бы мой зонтик, тогда тот, на «ауди», далеко бы не уехал. Наверняка он самый главный, если сразу смылся.

— Зато я записал его номер, — напомнил Рафал.

Тут впервые подал голос Бартек, который молча сидел на заднем сиденье.

— А он, случайно, не в Познань гонит?

И в самом деле, Пурхель выехал из Варшавы и твердо придерживался западного направления.

— Я в Познань не поеду! — запротестовал Рафал. — Я еще...

В этот момент «форд» Пурхеля замигал, показывая, что намерен свернуть направо.

— Нет, не в Познань, только в Еленки, — облегченно вздохнул Павлик. — Точно! На Боровой намечен «БМВ». Я смотрел по карте Варшавы — это как раз где-то здесь.

— Наверняка он лично участвовать в угоне не будет, только понаблюдает, — заметила Яночка. — И мы тоже понаблюдаем. К «БМВ» не будем приближаться, мы же обещали держаться подальше... А то дома устроят нам скандал.

Пурхель свернул влево и медленно поехал между домами, выискивая свободное местечко для машины. Нашел, припарковал свой «форд» и вышел. Рафал ехал за ним на большом расстоянии и успел вовремя притормозить, так что Пурхель не заметил его.

— Я выйду с Хабром, — сказала Яночка Рафалу, — а ты поищи место для парковки. Потом Хабр тебя найдет.

Бартек ткнул Павлика в бок.

— Приехать сюда он приехал, но вот уехать так просто не сможет. Выходим?

Рафал один остался в машине. Впрочем, не надолго. Павлик с Бартеком вернулись через несколько минут, очень довольные собой. А вскоре появилась и Яночка с собакой.

— Он пошел к типу, которого зовут Владислав Лоецкий, — сообщила девочка. — Живет на пятом этаже. Больше ничего о нем не знаю.

— Визит может затянуться, — небрежно заметил Павлик. — Подождем?

— Нет смысла, — решила Яночка. — Раз он больше никуда не поедет, зачем же нам ждать?

На следующий день, возвращаясь из школы Яночка увидела у своего дома машину поручика и немного встревожилась. Дверца машины распахнулась, когда девочка подошла к ней, и поручик жестом пригласил ее занять место рядом с ним. Яночка послушно села.

— Знаешь, я человек слова, — гневно сказал поручик. — И если что обещал, то делаю. Но хочу, чтобы и вы выполняли свои обещания, а вы что? Я же просил не вмешиваться! И если вы на мои слова — ноль внимания, мне ничего не остается, как побеседовать с вашими родителями.

— Родителя все равно нет в Польше, — холодно ответила Яночка. — Это во-первых. А во-вторых, что случилось?

— Ведь я же объяснил, что хочу проследить за угонщиками, чтобы выйти на их притон. Мне надо знать, куда они прячут машины, где перекрашивают, перебивают номера. Знать их сообщников, всю шайку! Объяснил?

— Ну, объяснили. И мы поняли и не мешаем вам. Даже не знаем, где вы засаду организовали.

— А Тувима?

Яночка вспомнила, что Павлик называл адрес на улице Тувима, где угонщики тоже наметили увести машину. Один из подслушанных им адресов. Но ведь их же там не было! Они же вчера за Пурхелем следили.

— При чем здесь Тувима? — возмутилась девочка. — Ничего не знаю о Тувима. Что там случилось?

Поручик был шокирован.

— Ну вот, теперь начинаешь врать! А я-то считал, что хотя бы правду говорите, верил вам. Кто вывел из строя машины на улице Тувима? Вся операция к чертовой матери...

Яночка все поняла. Помолчав, она сухо заметила:

— Это не мы. Нас там не было. Мы были в другом месте. В доказательство могу сообщить, что известный вам Пурхель вчера посетил типа, которого зовут Владислав Лоецкий. Проживает в Еленках. И еще мы видели там одну интересную вещь, но раз вы считаете, что мы врем, я лучше помолчу.

— Ты серьезно? — взволнованно спросил поручик. — Да нет, я вам верю. В принципе... Только тогда непонятно, что же произошло на Тувима. Ну да ладно, перестань дуться, сама знаешь — работа у меня нелегкая.

— Хорошо, — сказала Яночка. — Так и быть, прощаю вас. Так вот, вчера мы и в самом деле поехали в Еленки, а потом сразу вернулись домой, так что ни о какой Тувима ничего не знаем.

— А в Еленках что?

— Туда приехал Пурхель и в одном доме поднялся на лифте в квартиру этого самого Лоецкого. Мы с Хабром там были. И сразу после Пурхеля в тот же лифт сел один такой... Я бы внимания не обратила, да Хабр сказал, что надо обратить. Понюхал и сказал. Вот я еще раз поднялась на пятый этаж, и оказалось, этот тип вошел в ту же квартиру, что и Пурхель. Ну, в квартиру Лоецкого. А приехал он на машине, «мерседес», оставил у дома. Я, конечно, точно не знаю, но очень похоже, приехал для того, чтобы встретиться там с Пурхелем. Пока я еще никому об этом не сказала.

— Опиши этого человека, — сдавленным голосом попросил поручик.

Яночка вынула из кармана свой блокнотик и принялась перелистывать его страницы. Ага, вот нужная запись.

— Номер «WAL 1168», — прочла она. — Наверняка там бывал не раз, иначе Хабр бы его не знал. Теперь понятно, важный человек. Кто это?

— А вот этого я тебе ни за что не скажу! — ответил поручик. — Всему же есть пределы.

Яночка задумчиво смотрела на поручика, что-то прокручивая в мозгу, потом спокойно сказала:

— А, знаю! Это Левчик.

Реакция офицера полиции подтвердила ее предположение. Вздрогнув, он чуть ли не со страхом взглянул на девочку, но взял себя в руки и угрожающе произнес:

— Слушай, если ты...

Яночка не дала ему договорить:

— Никогда, никому! Ни словечка! Только Павлику, но ведь у нас нет тайн друг от друга. Но и вы скажите нам, кто же он такой. А то ведь мы и сами можем установить! Номер машины у нас есть. А вид у этого типа такой... ну, вряд ли такие ездят с фальшивыми номерами.

Поручик недолго колебался.

— Левчик — так его прозвали, фамилия у него другая. Он на большой должности, и характер у него грозный, рычит как лев. Но сама видела, росточком невелик, вот и прозвали Левчиком, маленьким львом. Очень влиятельная и опасная фигура, знаешь, такой серый кардинал. Сам остается в тени, но власть в его руках. Есть такое подозрение... Да что там, нечего ходить вокруг да около! Нам известно, что это главарь коррумпированной мафии, связующее звено между преступниками и нашими верхами, даже законодателями. Думаю, ты понимаешь, в Сейме тоже сидят люди, а он их всех держит в кулаке! И поймать его практически невозможно, не удастся ничего инкриминировать. Я уж мечтаю о том, чтобы он кого убил, что ли... Пусть даже в аффекте, неумышленно, все какая-то зацепка...

Поручик не договорил. И без того высказал этой девочке то, чего не следовало бы. Подавив в себе какие-то рвущиеся из глубины сердца слова, он лишь проскрежетал зубами, но больше ничего не добавил.

Яночка подождала, не скажет ли еще чего, и, поскольку поручик молчал, сказала сама:

— Теперь понятно. Пусть убивает, только не нас. Мы будем держаться от него подальше. Да, кстати, а где он живет?

— Вилла у него под Варшавой, — ответил почти спокойно поручик. — К счастью, туда автобусы не ходят. И на работу к нему не проникнете. Так что очень надеюсь, личный контакт с ним вам установить не удастся.

— Нет так нет, — пожала плечами Яночка. — Очень нам нужно! Обойдемся. Пан поручик, я вот еще хотела сказать... Есть такой человек...

Тут уже Яночка заколебалась, стоит ли поручику говорить все о пане Вольском. Пожалуй, всего не стоит, но знать о нем полиции надо. И девочка постаралась в свое сообщение напустить как можно больше тумана:

— Есть такой человек, который тоже занимается угонщиками... И кажется, много о них знает. Но пока мы сами всего о нем не узнаем, не скажем вам. Ведь все равно вы не сможете узнать о нем больше, чем мы. У вас же нет Хабра.

Последний аргумент, похоже, поручика убедил, и он без возражений согласился подождать. Тут неожиданно к окошечку машины наклонился Павлик и вежливо сказал поручику:

— Добрый день. У меня есть новости. Интересуетесь?

Поручик лишь молча открыл заднюю дверцу. Мальчик бросил на заднее сиденье ранец, скользнул сам и захлопнул дверцу.

— Интересуюсь, — произнес поручик. — Что еще?

— Такое дело! Приехала русская мафия. Уже в Варшаве. Человек восемь. Приехали за машинами, собираются в массовом порядке украсть машины, которые на днях поступят к нам из Германии. А они тут и перехватят. Вот интересно, что по этому поводу думают немцы...

— Откуда сведения? — коротко бросил поручик.

Яночка обернулась и посмотрела на брата. Павлик наклонился вперед, сунув голову между передними сиденьями:

— Стефек сообщил, а он от Збини узнал. А Збиня от брата Веськи, вчера вечером ему проболтался в нервах.

— Не понял, — строго сказал поручик. — Что это за люди и откуда у них сведения?

Пришлось объяснять полиции, кто такие Збиня и Веська и какое отношение к ним имеет Веськин брат. О своем приятеле Стефеке мальчик не стал напоминать, решив вообще утаить его от полиции. Поручик потребовал фамилии и адреса. Тут сочла нужным вмешаться Яночка.

— Веськиного брата вы сразу не хватайте, пан поручик, он по глупости ввязался, — попросила девочка.

А брат ее поддержал:

— По глупости и немного под давлением. Похоже, уже хотел бы на попятный, да не так это просто. Вот и мечется парень, нервничает, потому и проболтался Збине. К тому же вроде не совсем трезвый был, поддавши... А машины к нам проследуют через два таможенных пункта. Восемь машин. Из них четыре на большой платформе для перевозки машин, вместе с другими машинами, легальными. Вроде бы опять все прокрутили через Министерство финансов. Я бы занялся этим замминистра, пусть пешком походит...

Тут Павлик встретился с грозным взглядом сестры и замолчал. Надо же, чуть не проболтался! Поручик, возможно, не понял, но представил себе чудесную картину: в самый нужный момент отказали колеса, из машин выскакивают разъяренные злоумышленники, они опаздывают, все у них срывается... Растерянные преступники мечутся по улицам Варшавы, месят грязь со снегом, не могут влезть в переполненные автобусы... Радующая душу перспектива! А главное — общая дезорганизация и застопырка в преступном бизнесе.

Усилием воли прогнав чудесные картины, поручик сухо заметил:

— Сообщение серьезное. Повтори еще раз подробно. И чтобы не было недоразумений — ни в коем случае не вмешиваться! Это бандиты, они не церемонятся.

Павлик послушно повторил со всеми подробностями полученную от Збини информацию.

— Обещаю вам, мы не будем вмешиваться, — заверила поручика Яночка. — Все равно мы не можем ездить по всей Польше. Займемся другим делом.

— Вот и хорошо, — рассеянно похвалил девочку поручик, уже занятый обдумыванием очередной операции. — А через несколько дней мы снова встретимся, и тогда вы скажете мне о том самом человеке. Машины оставьте в покое!

— В чем дело? — спросил Павлик сестру, входя в калитку своего дома. — Зачем он ждал нас? И что за человек, о котором мы ему скажем?

Девочка нежно поздоровалась с бросившимся к ним Хабром и ответила:

— Пан Вольский. Ты слышал, он не возражал, чтобы мы занялись другим делом. И вчера что-то произошло на улице Тувима.

Тут Хабр рванулся к калитке. Не сговариваясь, брат с сестрой выскочили на улицу и увидели Стефека и Бартека, бежавших к ним по улице. Бартек размахивал ножкой от столика, Стефек нес на плече костыль. Оба еще не сняли школьных ранцев.

— Хорошо, что вы уже пришли! — торопливо выговорил Бартек. — Что-то не того...

Стефек лишь молча сопел. Оба были очень взволнованны.

— Ну? — поторопила Яночка мальчишек.

— Мы пошли сразу после школы, — стал сказывать Бартек. — Я хотел ему показать дом пана Вольского. Ну мы и пошли...

— Я уже поняла, что вы пошли. А дальше что? — добивалась Яночка у Бартека, по опыту зная, что в ее присутствии Стефек и слова не произнесет.

— День ведь еще, правда? — продолжал Бартек. — И солнце вроде светит. А у него в квартире свет горит!

Яночка переглянулась с Павликом. И правда, тревожное сообщение.

— Немедленно туда! — не сомневалась Яночка. — Пообедаем потом.

— А как же бабушка? — напомнил Павлик.

— Может, она у себя? А мы только на минутку заглянем, ранцы оставим и бегом!

Однако, когда Яночка с Павликом потихоньку вошли в прихожую, чтобы оставить там все четыре ранца — в саду было мокро и грязно, — из кухни как назло выглянула бабушка.

— А, уже пришли! — приветствовала она внуков. — Очень хорошо. Я сейчас...

— Нет, бабуля, мы еще не пришли, — ответила внучка, в то время как внук с четырьмя ранцами в руках шмыгнул в свою комнату. — Мы придем через час, у нас важное дело. А обед мы сами разогреем, не беспокойся!

— А я как раз собиралась сказать, что немного запаздываю с обедом, — начала объяснять бабушка, но не закончила, заметив, что в прихожей уже никого нет.

В окнах квартиры пана Вольского и в самом деле горел свет. Он не слишком бросался в глаза, возможно, что никто другой и не заметил этого, но все четверо очень встревожились.

Бартек высказал предположение, что пан Вольский уехал по своим делам на два дня, а свет оставил, чтобы сбить с толку недругов. Павлик выдвинул другую версию — хозяин квартиры внезапно заболел.

— Чего гадать? — перебила их Яночка. — Сейчас узнаем.

И она с Хабром решительно направилась в подъезд. Вернулись они через несколько минут, девочка поманила мальчишек.

— Нет его, — сказала Яночка, когда вся компания через подъезд проходила во двор. — Думаю, имеет смысл его поискать. Возможно, обедать сегодня не придется.

К счастью, на этот раз пан Вольский отправился на свою экскурсию пешком, и Хабр легко взял его след. Дети почти бежали за собакой. Бегом спустились по лестнице у рынка, галопом пересекли сквер «Морское око» и выбежали на перекресток улиц Бельведерской и Гагарина.

А вот если он тут сел в автобус, что будем делать? — заранее беспокоился Павлик. — Знаю я его!

Нет, на сей раз пан Вольский не пользовался городским транспортом. Хабр прямиком направился в Лазенки, дети за ним. Уже давно они стали сочувствовать пожилому человеку, который до них проделал такой долгий путь.

— А наш старикашка в неплохой форме! — заметил Бартек, с которого пот катился градом. — Старый хрыч называется! С такой скоростью прет, почище автобуса.

— Это мы прем с такой скоростью, — одернула его Яночка. — Хабрик, помедленнее, пожалуйста.

Хабр нетерпеливо оглянулся и неохотно снизил темп. Какое-то время вся группа шла нормальным шагом, а потом Хабр опять припустился. Бегом пробежали виадук над Лазенковской трассой и вышли на Розбрат. Тут наконец Хабр притормозил. Немного отдышавшись, Яночка вдруг обратила внимание на необычное поведение собаки. Всем своим видом Хабр демонстрировал беспокойство и явно стал проявлять осторожность. Сделав знак остальным, Яночка вслед за собакой, прячась кустами, подобралась к какому-то дому. Здесь Хабр замер, потом тщательно обнюхал площадку перед домом и вдруг испустил короткое грозное рычанье. Дети замерли. Оглянувшись на них, Хабр сделал стойку, указывая на вход в дом. Произошло что-то плохое, это было ясно. Но вот что?

— Что-то нехорошее случилось с паном Вольским, — поделилась Яночка с мальчиками своими соображениями. — Поглядите на Хабра, вон в том месте он что-то учуял.

Зимняя увядшая трава между кустами была примята.

— Дрались они здесь! — не сомневался Павлик. — Вон, глядите, точно, и кусты обломаны, и кто-то на земле валялся.

— Видимо, здесь кто-то напал на Вольского. Хабр же ясно говорит — с ним случилось плохое. Наверное, те самые бандюги, за которыми старик следил.

У всех четверых мороз пробежал по телу, хотя они и были разгорячены бегом. Столько слышали об опасности, а вот теперь вдруг явственно ощутили ее в воздухе. Шуточки кончились. Дело приняло серьезный оборот, внезапно дети оказались в самом центре борьбы с преступниками. Вот, собственными глазами видят, какие могут быть последствия: схвачен их союзник по борьбе. Одно дело — читать о таком или смотреть фильм, совсем другое — ощутить вот этот холодок на спине...

Прилив мужества первым испытал Стефек, да и неудивительно — само присутствие Яночки придавало ему силы и смелость. Мальчик первым двинулся по следам в примятой траве.

— Вот тут, похоже, его волокли по земле, — сказал он вдруг охрипшим голосом. — Глядите, видны задние ноги! То есть... того... я хотел сказать, видны следы задних ботинок...

. — А вот здесь уже не волокли, — подключился расследованию Павлик, с трудом сдерживая восторг от причастности к такому захватывающему приключению. — Вот тут волокли, а тут перестали, нет следов. Одни ботинки, вернее, каблуки. Понесли? Интересно, живого или убили?

Ответ мог дать только Хабр, и все глаза с надеждой обратились на него. А он усердно работал, тщательно обнюхивая следы. Осторожно, поджав хвост, сунулся под соседний куст, обнюхал там какой-то предмет и опять угрожающе прорычал. Подойдя к собаке, Яночка осмотрела предмет.

— Камень, — тихо сказала она. — Большой. Им получил по голове, и смотреть нечего. Не трогай| — успела крикнуть Бартеку, который потянулся, чтобы взять камень в руки. — Не соображаешь? Пока от этого камня пахнет только паном Вольским и бандитом, не хватало там еще и твоего запаха. Не осложняй Хабру работу!

Бартек отдернул руку, словно его змея ужалила. И в самом деле, кретин, чуть не оставил своих отпечатков на орудии преступления! Донельзя взволнованный Стефек раздвинул ветки своим костылем и известил:

— А вот здесь он долго стоял. Глядите, каблуки глубоко вошли в землю. Стоял как столб, ни шага в сторону...

— ...и на что-то смотрел, — продолжила Яночка. — На что-то впереди, не назад же смотрел! А бандит, наверное, подкрался с той стороны и трахнул камнем. Хабрик, песик мой, покажи, что здесь было? Где был пан Вольский и бандит?

И собака повторила путь пана Вольского так выразительно, что не требовалось слов. Вот отсюда он шел, показал Хабр, шел не прямиком сюда, а сначала подошел вон к тому кусту, немного там постоял, а потом прокрался сюда. Что-то здесь увидел и остановился. Или на что-то смотрел, или чего-то ждал...

— Интересно, что он мог увидеть отсюда? — спросил Павлик.

Стараясь не затоптать следов, мальчик встал н то место, откуда смотрел пан Вольский. Поднявшись на цыпочки, он высунул голову из-за облетевших кустов и прямо перед собой увидел гаражные ворота. Так вот оно что...

— Наверное, кто-то из подозрительных здесь проживает, и он хотел опять усложнить им жизнь, — предположил мальчик. — Пусть показывает дальше Яночка внимательно наблюдала за собакой и тихонько переводила поведение Хабра на человеческий язык:

— Бандит подкрался сзади. Не знаю, почему старик не услышал, может, что заглушало. Ударил камнем. Вот здесь пан Вольский упал. И бандит кинулся на него. Была драка, но короткая, потом его поволокли. Понятно, песик, волокли здесь... Что ты сказал? Ага, должно быть, тогда ворота гаража были раскрыты, пана Вольского уже не волокли... несли? Да, внесли в гараж...

— ...А теперь смотрят в окно и ждут, когда и мы туда сунемся! — насмешливо закончил Бартек.

— Дураки мы, что ли? — возмутился Стефек. — Притворимся, что играем в индейцев.

— Может, и притворимся, сейчас давайте тихонько отойдем отсюда, — распорядилась Яночка и первая двинулась обратно. За ней и вся компания осторожно выбралась из кустов и свернула за угол соседнего дома. Тут девочка вдруг остановилась, услышав, как Хабр коротко предостерегающе тявкнул.

— Что случилось, песик? — встревожилась Яночка.

Ответа не потребовалось, ибо в тот же момент из-за угла выехала какая-то машина. Она остановилась у подозрительного дома. Из машины вышли двое мужчин и скрылись за дверью дома. О том, кто они такие, опять информировал Хабр, издав тихое, угрожающее рычание.

— Это они! — одними губами произнесла Яночка. — Или оба, или один из них. Те, что напали на пана Вольского!

— Хорошо, что приехали только сейчас, — стараясь казаться спокойным и уверенным в себе, заметил Бартек, с трудом скрывая волнение. — Значит, они не видели нас в окно, может, останемся ясивыми?

— Знать бы только, пан Вольский еще здесь, или они его увезли? — начал Павлик, но сестра его перебила:

— Здесь, конечно, Хабр сказал. Ведь он не повел нас еще дальше, намерен искать именно здесь.

— Эх, как бы сейчас пригодился нам Рафал! Никогда его нет!

— При чем тут Рафал? Сами справимся. Правда, я обещала поручику, что не будем ни во что вмешиваться, но ведь сейчас речь идет о спасении человека, а это совсем особая статья.

— Я пойду! — героически вызвался Стефек. — Меня еще никто из них не видел. Вон их машина стоит. А я хромой, опираюсь на костыль, полгода могу обходить эту машину, никто не заподозрит.

— Хорошо тебе! — с завистью сказал Бартек, а Яночка соизволила похвалить мальчика.

— Идея неплохая, но пока не надо. Попробуем узнать, что они намерены делать. Если собираются уезжать — пусть, не станем мешать.

— Мы будем здесь ждать, а они там примутся убивать пана Вольского, — угрюмо пробормотал Бартек.

— Ну чего каркаешь? — рассердился Павлик. — А что мы можем сделать? Начать в дверь звонить или камни в окна швырять?

— А они, может, сейчас вынесут труп пана Вольского? Или живого, завернутого в ковер? — не унимался Бартек. Стефек не выдержал:

— Я пошел! И с трупом, и с живым не дадим им уехать. А я хромой, мне долго идти.

И мальчик, опираясь на костыль, заковылял к машине. Неплохо у него получалось, но, наверное, рука устала, и на полпути он перебросил костыль в другую руку, так что хромать пришлось на другую ногу!

— Надо будет ему сказать, чтобы выбрал какую-нибудь одну, — пробурчал Павлик.

В этот момент из дома выбежали те же самые мужчины, что приехали на машине. Они очень торопились. У одного в руках была небольшая папка Бартек с облегчением выдохнул:

— Ну, в такую пан Вольский не поместится. Ни живой, ни мертвый.

Видимо, к тому же выводу пришел и Стефек так как остановился, не дойдя до машины. Мужчины не обратили никакого внимания на опирающегося на костыль мальчика, быстро сели в машину и с визгом тормозов рванули с места.

Яночка пришла к выводу, что теперь они могут покинуть укрытие.

— Никто из окон не следил за нами, — сказала девочка. — Иначе сказали бы этим, и уж они тут поискали бы нас. Или хотя бы соблюдали осторожность, а они и не оглядывались. Значит, о нас не знали.

— Тогда за дело! — воодушевился Бартек. — Надо спасать пана Вольского. Я уже к нему как-то привязался и вовсе не хочу, чтобы они его пришили.

— Никто не хочет, — подтвердил Павлик. — Тем более что у нас к нему есть дело. Яночка!..

Но сестра уже шептала что-то Хабру. Еще раз сообщив о том, что люди, которые только что вышли из дома, — враги, велела искать пана Вольского. Умная собака принялась за дело. Прижав нос к земле, Хабр побежал за дом. Продираясь сквозь кусты, дети устремились за собакой. Вот Хабр приподнял нос, понюхал воздух, опять припал к земле и стал медленно красться вдоль стены дома. У какого-то низенького окошечка он вдруг замер, еще раз понюхал воздух и с сознанием выполненного долга сделал стойку!

— Что ты говоришь? — удивилась Яночка. — Пан Вольский здесь?

Хабр всем своим видом подтвердил — именно здесь. И при этом жив, в противном случае собака вела бы себя совсем по-другому.

Дети переглянулись, несколько ошарашенные. Что делать? По всей видимости, это подвал, может полуподвал, не какие-нибудь подземелья в старинном замке, но как туда проникнуть? До сих пор им еще не случалось освобождать пленников, не было, так сказать, никакого опыта. Бартек прижался носом к окну, пытаясь что-нибудь разглядеть. Павлику пришла в голову та же мысль, и он навалился на Бартека.

— Ничего не видать, ничего не слыхать, — информировал Бартек. — Ну чего навалился? Слезай, я еле стою.

— Раз не видать и не слыхать, надо разбить окно. Поговорим с паном Вольским, если он там. Ты как считаешь? — спросил Павлик сестру.

Яночка не знала, на что решиться. Через окно все равно никто из них не пролезет, слишком маленькое. Тем более не пролезет пленник. А разбитое окно могут заметить злоумышленники, если приедут. И сразу почуют неладное. Нет, не стоит разбивать.

Обо всем этом девочка и сказала, велев всем думать, как лучше освободить пана Вольского. Надо учитывать, что он может быть связан, избит, вдруг вообще не в состоянии двигаться?

— Не через окошко же его туда втолкнули, — стал вслух думать Павлик. — В дверь затащили. А значит, через дверь и вытащить надо.

Яночка одобрительно кивнула, и Павлик уже смелей продолжал:

— Хабр сказал, его затащили в гараж. Сюда ведь пес пошел лишь потом, по воздуху унюхал! А раз втащили в гараж, значит, из гаража должен быть проход в дом, во всяком случае в этот подвал. Бартек, ты что скажешь?

Бартек намек понял.

— Можно! — солидно сказал мастер. — Только у меня инструмента с собой нет, в школу я его не таскаю. Надо бы в мастерскую смотаться за инструментом.

— И побыстрее! — вмешался Стефек. — Пока не вернулись.

— Теперь нам понадобится Рафал, — сказала Яночка. — Мы действительно не знаем, в каком состоянии пан Вольский, без машины не обойтись Как минимум голова у него разбита, это мы знаем А Рафал должен уже быть дома. Надо вызвать Рафала — Хабр сбегает! — решил Павлик. — Ты ему объясни. Или, еще лучше, пошли с Хабром записку А ты, Бартек, дуй в мастерскую.

— Минутку! — остановила мальчика Яночка. — Я напишу Рафалу, чтобы он за тобой заехал в мастерскую, быстрее будет.

— А Хабру скажи, чтобы сразу возвращался! — распорядился Павлик. — Он может тут понадобиться.

Через три минуты не было уже ни Бартека, ни тем более Хабра.

— А что касается обеда, ты правду сказала, — грустно заметил Павлик. — Полчетвертого, уже темнеет... Где ждать будем?

— Опять в тех кустах, у входа. И гараж там...

Будучи собакой умной, Хабр не стал связываться с калиткой — ведь гавкнуть не сможет, в зубах зажата драгоценная записка, — а воспользовался дырой в садовой ограде. Открыть входную дверь не представило проблемы, нажимать на ручку, подпрыгнув, он давно научился. А закрывать дверь совсем не обязательно. Промчавшись по лестнице, пес толкнул кухонную дверь.

Только что вернувшийся домой Рафал спокойно обедал. Хлебал суп и читал книжку. Вдруг что-то толкнуло его под руку так, что парень выронил и книжку, и ложку и с изумлением узрел знакомую рыжую голову и белые зубы, в которых был зажат кусок бумажки. Прежде чем Рафал пришел в себя, пес бросил ему на колени слегка помятую и обслюнявленную записку и исчез. Прочтя записку, Рафал вскочил с места и, не доев супа, кинулся вниз.

Вконец запыхавшийся Бартек добежал до мастерской и тут только сообразил, что в таком состоянии просто не может показаться на глаза отцу. Хотя часть пути он проделал на автобусе, все равно таким растрепанным, вспотевшим и взъерошенным никак нельзя входить. Да еще если при этом схватить торбу с отмычками... Каким бы снисходительным отцом ни был пан Марчак, такого он не потерпит. Придется подождать, принять нормальный вид. Бартек, тяжело дыша, прислонился к двери мастерской и тут услышал, как в мастерской какая-то заказчица увлеченно объясняет пану Марчаку, какие именно услуги требуются от него. Да, сделать удобную ручку вот к этой маленькой мотыжке, видите, она такая удобная, вот тут коготки и с другой стороны вроде как клювик, так удобно обрабатывать грядки, она, заказчица, только ею и пользуется на своем садовом участке, вот еще бы ручку поудобней, вот такой длины и чтобы по руке... В общем, женщина так заморочила голову пану Марчаку, что тот не обратил внимания на сына, проскользнувшего в дверь, схватившего драгоценную сумку с отмычками и тут же улизнувшего. Повезло.

На условленном месте, перекрестке двух улиц, появились одновременно маленький «фиат» Рафала и вконец запыхавшийся Бартек, держа в объятиях тяжелую холщовую сумку с инструментом.

— А где Хабр? — спросил Рафал, когда мальчик плюхнулся на сиденье рядом с ним. — Почему не ждал?

— Ему велено сразу возвращаться к ним, — с трудом выдохнул Бартек. — Только он может разобраться, что там делается. Фууу, считай, выполнил норму по кроссу за весь год! Да что там — за два года.

Ровно через двенадцать минут после того, как Бартек и Хабр отправились по заданию, Яночка, Павлик и Стефек увидели ту же самую машину, свернувшую к дому с улицы Розбрат. Она не остановилась у двери, а стала разворачиваться так, чтобы можно было задом въехать в гараж. Только после этого вышел сидящий рядом с водителем мужчина и распахнул ворота гаража. Машина заехала внутрь. Нет, не совсем въехала, передние колеса остались снаружи, из-за чего и гараж не заперли.

— Приехали за паном Вольским, точно! — сквозь стиснутые зубы проговорила Яночка. — Головой ручаюсь! Только бы не убили его! Что же делать?

— Может, выйти и стоять на виду? Не станут же убивать его при свидетелях! Да и не смогут сразу уехать. Стефек!

Тому не надо было объяснять.

— Понял! Переднее. А лучше два, чтобы ровненько получилось...

Выйдя из засады, мальчик, опираясь на костыль, захромал в сторону гаража. Подойдя к раскрытым воротам, он остановился у правого переднего колеса и обратился к тем, кто был внутри:

— Проше пана... — начал он.

Продолжать не было необходимости. Гараж оказался пустым. В задней его стене, за машиной, виднелась раскрытая узкая дверь. «Может, воспользоваться случаем и проскочить в нее?» — мелькнуло в голове. Нет, пожалуй, сначала колеса. Хотя бы одно из них... А потом можно и внутрь заглянуть. Нажав указательным пальцем на спуск, мальчик вонзил острие в шину и изо всех сил оперся на костыль. Так, одно колесо сделано. Теперь попробовать и в дверь проскочить. Мальчик шагнул в гараж, но тут из двери появился один из приезжих мужчин.

— Ты что? — кинулся он к попятившемуся Стефеку.

— Извините, — пробормотал мальчик, не слыша своего голоса. — Где здесь, где здесь... Парковая улица? Спросить не у кого, а я, видите, хожу с трудом...

И, желая продемонстрировать, с каким трудом он ходит, Стефек проковылял к другому колесу машины и там опять тяжело оперся на костыль. Мужчина вроде бы поверил. Во всяком случае ответил.

— Направо, а потом третья улица влево, — сквозь зубы процедил он и угрожающе добавил: — И сматывайся, живо!

— Большое спасибо! — вежливо поблагодарил мальчик и радостно захромал в указанном направлении, тем более что именно в той стороне его поджидали друзья.

Стефек не оглядывался, но всей кожей чувствовал, что мужчина смотрит ему вслед, поэтому хромал старательно и демонстративно. И очень боялся, как бы Яночка или Павлик не выглянули, тогда этот бандюга их увидит.

А Павлик и в самом деле вдруг появился у него на пути. Стефек в панике сделал знак, чтобы приятель скрылся, но тот успокоил его:

— Порядок, убрался в гараж, мы его видели. Ну как?

— Сделано! — небрежно ответил Стефек, стараясь не показать распиравшую его гордость собой. — Оба передних!

— А что ты там видел?

Ответил Стефек лишь тогда, когда все трое опять притаились в безопасном месте, за кустами.

— Ничего особенного. Только этот вроде как не собирался выходить, а выглянул из двери — ага, там дверь в дом! Дверь видел! И этот выглянул вроде как на всякий случай, все ли в порядке, а рукой будто что за собой держал. Может, как раз и тащили этого вашего пана Вольского. А тут и в самом деле есть Парковая улица?

— Ты что? Она возле Гагарина. С чего вдруг взял?

— Надо было ему зубы заговорить, вот я и спросил, где здесь Парковая улица. И он сказал — третья влево.

— Просто хотел от тебя избавиться, — понял Павлик. — Нет здесь Парковой. Ну ладно, теперь они не уедут, а мы что делаем?

— Пока наблюдаем, — решила Яночка.

Тут машина выехала из гаража и остановилась Один из преступников запер ворота, навесил замок и сел в машину рядом с водителем. Уехали они недалеко, даже не смогли выехать на внутреннюю дорожку. Вышли и стали осматривать передние колеса. Решение приняли быстро. Опять сели в машину и задом вернулись к гаражу. С трудом дотянули, поэтому, вероятно, и не стали въезжать в гараж, да и не смогли бы — шины совсем спустили.

И тут появился Хабр — уставший, тяжело дышащий, но счастливый.

— Метеор, а не пес! — восхитился Стефек. — Уже успел обернуться.

Яночка только плечами пожала — чему тут удивляться? Ладно, сейчас главное — что предпримут бандиты. На их месте она бы позвонила сообщникам, чтобы приехали на другой машине. Тем временем один из них уже отпирал гаражные ворота, второй же вытаскивал из багажника запаску и инструменты.

— Выходит, в багажнике пана Вольского нет, — прокомментировал их действия Павлик, а Стефек удивился:

— Слепые они, что ли? Не видят — два же колеса полетели!

Яночка повернулась к отдыхавшему на траве Хабру:

— Песик, где пан Вольский?

Незаметно скользнув к машине, незаметно для противника разумеется, пес издали показал — пан Вольский находится в машине, на заднем сиденье. А может, и под сиденьем. В это время первый из преступников выкатил из гаража второе колесо.

— Чтоб им! — нервничал Павлик. — У них целый склад этих покрышек, что ли?

Положение создавалось сложное, повторить свой подвиг Стефек не мог, а Рафала все не было. Противник же работал по-ударному, вот-вот закончат работу и укатят на новых шинах. И поминай как звали...

Яночке пришла в голову новая идея.

— у кого из вас есть жвачка? — быстрым шепотом спросила она. — И перочинный нож?

Оба мальчика начали шарить в карманах.

— Вот перочинный ножик, — сказал Павлик. — А зачем...

— Вот жвачка, — сказал Стефек. — Мятная сойдет?

Выхватив у них из рук то и другое, Яночка быстро разрезала ножом пополам прямоугольник жевательной резинки и принялась его лихорадочно жевать, одновременно пытаясь произнести:

— Ненавижу жвачку. Особенно мятную... Павлик рассердился:

— Так зачем тогда жуешь? Могла бы мне дать.

— Не могла! — ответила Яночка, не переставая энергично жевать. — Это для Хабра.

— Спятила!

— Шам шпятил, — прошамкала девочка, не переставая работать челюстями.

Ничего не понимая, мальчики смотрели то на нее, то с таким же беспокойством на двух бандюг, которые уже поставили одно колесо и теперь в том же темпе принялись за второе. Домкрат у них был что надо!

Яночка вынула изо рта разжеванную резинку и протянула ее брату:

— А теперь делай что хочешь, но прилепи ее к заднему колесу! Чупагу не бери, не исключено, бандюги соображают и поняли, из-за чего у них полетели колеса, так что Стефеку нельзя показываться и тебе с чупагой тоже. Придумай что-нибудь...

До Павлика дошло. Нет, его сестра — голова! И слава Богу, не спятила. Теперь его черед. Озабоченно засопев, он уставился на задние колеса машины. У самого гаража, совсем рядышком большой развесистый куст... Жаль только, листьев на нем почти не осталось. Но пока распахнуты ворота гаража, может, их створка его немного прикроет? Будь что будет!

— А ты, — приказала Яночка Стефеку, — мигом за угол и перехвати Рафала, а то еще сюда заедет!

Стефек послушно бросился исполнять приказание своего кумира. Прячась за кустами, кружным путем он выбрался на дорогу и скрылся за углом одного из домов.

Тем временем Павлик, пригнувшись, подобрался к дверям гаража и выглянул из-за створки ворот. Оба бандита трудились над шиной, оба были обращены к нему лицом. Нет, сейчас не высунешься.

Но вот один из преступников перешел к правому колесу и принялся гаечным ключом откручивать гайки. Второй тоже опустил домкрат и перешел на правую сторону машины. На какое-то мгновение оба повернулись к Павлику спиной, и он этого мгновения не упустил. Выскользнув из-за прикрытия, он, пригнувшись за багажником, прокрался к заднему колесу машины, держа наготове в сжатом кулаке кусок жвачки, воткнул его в углубление протекторов шины и исчез за кустом в тот момент, когда один из бандитов поднялся и направился к дверям гаража со спущенной шиной в руках. Мальчик подумал — жаль, что не захватил чупагу, не надо было слушать сестру.

К ней Павлик вернулся тоже кружным путем. Та уже с отвращением дожевывала вторую половину жвачки. Она тоже поняла, что они с братом упустили случай.

— Сейчас один сядет за руль, а второй станет закрывать ворота гаража, — сказала девочка, а брат мрачно докончил:

— И я бы мог незаметно сделать им заднее колесо.

— Ладно, что теперь говорить... О, Рафал приехал!

Об этом они узнали и по негромкому писку Хабра, и по Бартеку, который на секунду вынырнул из-за угла. И помчались к нему тем же путем, что и Стефек.

Рафал напустился на несмышленышей:

— Совсем спятили! Это уже из рук вон! Не соображаете, ведь это мафия! Поручику сообщить надо, а не устраивать здесь самодеятельность!

— Ну и сообщи! — огрызнулась Яночка. — у тебя есть такая возможность? У нас нет. Даже если мы им еще сделаем пару колес, не поможет, у них в гараже большой запас. И уже не подберешься незаметно, наверняка теперь станут осторожнее. А поручик... Сам знаешь, все мечтает добраться до их малины и никак не доберется. А пока будем сообщать, они сто раз успеют прикончить пана Вольского.

Яночка, может, и еще что сказала бы Рафалу, да мешала жвачка во рту. Вынув ее, девочка осторожно завернула ее в платок. Павлик одобрительно кивнул.

— В городе он за ними поспеет, — сказал мальчик, — а если потом повезут Вольского за город, найдем без проблем. А сейчас давай быстренько вон на ту дорогу, делай вид, что едешь. Пусть думают, что они за нами, а не наоборот.

Рафал сел за руль и включил двигатель.

— И вы хотите, чтобы я на своем «малюхе» гнался за «мерседесом»? — ворчал он.

Плевое дело! — солидно заметил Бартек. — Часы пик, тут и пешком можно гнаться за любым «мерседесом». О, едут.

Мальчишки на заднем сиденье «фиатика» пригнулись, чтобы на них случайно не обратили внимания мужчины из «мерседеса». Кажется, не обратили. «Мерседес» обогнал Рафала, и Рафал нажал на газ. Через заднее окошечко «мерседеса» видны были головы лишь двух человек.

— Пана Вольского на полу притоптали, — мрачно констатировал Бартек, а Яночка, стиснув зубы, приказала Рафалу:

— Делай что хочешь, но держись за ними.

Рафал тоже стиснул зубы и покрепче вцепился в баранку. По Вислостраде и через мост Понятовского выехали на Прагу, правобережную часть Варшавы. Пока не так уж трудно было держаться в хвосте «мерседеса», пробки на улицах и красный свет светофора были на руку преследователям. На Праге Рафал стал заметно отставать. Проехали Саскую Кемпу и Гоцлав, «мерседес» еще маячил впереди, но явно сворачивал на окраину города. Стало темнеть. Машин на улицах было все меньше, задние огни «мерседеса» светились уже далеко впереди.

— Того и гляди потеряем их из виду, — нервничал Рафал. — Что будем делать?

— Не волнуйся, ничего страшного, — успокаивала его Яночка.

— Как это «не волнуйся»? Пока видим их, но в любой момент могут куда-нибудь свернуть — и поминай как звали. Ну вот, видишь, и в самом деле исчезли!

— Доедем до того места, где потеряли их из виду, — сказала Яночка. — Там остановись.

Рафал приблизительно заметил место, в котором исчез «мерседес», и остановил свою машину. Яночка с Хабром вышла, развернула носовой платок со жвачкой и подоткнула псу под нос изжеванную ею жевательную резинку.

— Песик, ищи вот это! Я знаю, трудно, но надо найти. Ищи, Хабр!

Хабр тщательно обнюхал сунутый ему под нос предмет и закрутился на месте в поисках следа. Сначала пес шел очень неуверенно, опустив нос до земли, то и дело останавливаясь и рыская по сторонам. Пройдя так несколько метров, он, очевидно, взял след, потому что уверенно побежал вперед.

— За ним! — крикнула Яночка, влезая в машину.

Рафал послушно двинулся следом за собакой, но скептически заметил:

— Неужели можно что-то учуять при такой погоде? Глядите, грязь со снегом и к тому же в воздухе сплошной смог. Да ведь все машины пахнут одинаково. Или та какая-то особенная?

— Вот именно, особенная. Гляди, идет как по ниточке! У них в протекторах половина той жвачки, что мы ему сейчас дали понюхать.

— И он найдет по жвачке в протекторах?

— Найдет, не сомневайся. Уже были случаи, он находил машину по запаху маминого одеколона...

— ...и крема для загара, — напомнила Яночка.

Рафал вроде бы уверовал в фантастические способности Хабра, перестал сомневаться и все внимание направил на то, чтобы не потерять собаку из виду.

На одном из перекрестков Хабр притормозил, немного покрутился, а потом уверенно свернул в переулок направо. Здесь уже не было высоких домов, тянулись сначала участки с отдельно стоящими виллами, потом окончились и они. Переулок сбегал к берегу реки. У самой воды на фоне более светлого неба темнели какие-то постройки.

— Дальше не еду! — решительно сказал Рафал и остановил машину. — Перед нами только Висла. Возвращаться они могут лишь по этой дороге и обязательно наткнутся на нас.

Бартек на заднем сиденье даже подскочил от волнения.

— Как «не еду»! Давай скорей! Они там небось топят пана Вольского!

Нервно вздрогнув, Рафал автоматически нажал на газ, и машина помчалась прямо к реке. Тут Яночка схватила Рафала за руку:

— Стоп! Здесь мы выйдем, а ты впрямь сверни куда-нибудь в сторону, неизвестно, что может им прийти в голову. Да не беспокойся о нас, мы будем держаться от них на расстоянии, Хабр нас доведет куда надо. Если в самом деле станут топить, вылезем на освещенное место и будем на них настырно пялиться — при свидетелях топить побоятся. А ты вернись в город и откуда-нибудь позвони поручику. Вот телефон. А потом приедешь за нами.

— Ну уж дудки, я вас тут одних не оставлю! — возмутился Рафал. — С таким людьми, как эти...

— Ты оставишь нас не с этими людьми, а против них! И не одних, а с Хабром. И выключи наконец мотор, а то услышат.

Рафал машинально выключил, и все четверо вышли из машины. Прямо перед ними в темноте поблескивала река, на ее берегу тянулись какие-то строения. Оттуда прибежал Хабр, всем своим видом давая понять, что обнаружил источник запаха, разыскать который его послали.

— Ладно, можешь далеко не уезжать, сообщи поручику и возвращайся, — сказала Яночка Рафалу.

Фары машины Рафал уже давно погасил, теперь он не стал их включать. И разворачивать машину не стал, так задом и пятился до какой-то отходящей вбок дороги, где наконец развернулся и поехал назад, ворча вполголоса:

— Совсем спятили, с гангстерами вздумали тягаться, а я отвечай. Где здесь разыщешь телефон? В цивилизованных странах... в цивилизованных телефоны есть в машинах!

Яночка наклонилась к Хабру:

— Песик, теперь ищи пана Вольского! Пан Вольский! Ищи! И прячься!

Все четверо тихонько двинулись за собакой. Сердца отчаянно бились. Где-то рядом притаились бандиты. Наверняка вооружены. И наверняка хотят расправиться с хорошим человеком. Но как его спасти?

С грунтовой дороги свернули в сторону, пересекли какой-то луг и вышли на зады павильона, по всей вероятности летнего кафе, заколоченного в эту пору года. Растянувшись цепочкой — впереди Хабр, за ним Павлик, Бартек, Яночка и Стефек, — обогнули здание. Павлик осторожно выглянул из-за угла. Отблеск какого-то далекого света отразился в фарах «мерседеса». Павлик так резко отдернул голову, что врезался ею в подбородок Бартека. Тот ойкнул.

— Тачка стоит! — в ужасе зашептал Павлик. — А их нет! Может, уже в воду опускают...

Ужас объял и остальных. Они беспомощно переглянулись. Первой пришла в себя Яночка. Не могут злодеи в этот момент топить пана Вольского, тогда бы Хабр был где-то у реки, а он — вон там, крутится незаметно у павильона, не пытается вести их дальше. Ясно дает понять — искомый объект вот в этом здании. И его преследователи тоже. Этими соображениями девочка шепотом поделилась с остальными. Решили пока выжидать, действовать по обстоятельствам.

Какое-то время было тихо, как вдруг скрипнули двери, и оба бандита вышли к машине. Водитель стал отпирать дверцу, второй спросил его, и в ночной тишине дети без труда услышали его вопрос:

— А жратва?

— Ведь все равно без памяти, — ответил первый. — А если и очухается, пусть малость поголодает, ему на пользу пойдет...

Водитель сел за руль и раскрыл вторую дверцу. Напарник занял место рядом. Тихо заурчал мотор. Не включая фар, «мерседес» развернулся и по лугу двинулся к грунтовой дороге, по которой и приехал сюда. Двигался осторожно, подскакивая на неровностях почвы. Спасательную группу, притаившуюся за стеной кафе, злодеи не заметили.

Свой наблюдательный пункт дети покинули лишь тогда, когда машина совсем скрылась из виду.

— Надеюсь, Рафал успел скрыться, — озабоченно произнес Павлик. — Нас они не должны были услышать, потому как уже вошли в дом.

— Раз жратва, значит, он жив, — радовался Добрый Бартек. — А то я уж всяко думал...

Яночка тоже радовалась. Еще бы, события развивались самым благоприятным для них образом. Все как надо! Пан Вольский жив, преступники удалились, можно спокойно приняться за поиски.

— Хабр!

Из темноты вынырнул пес. Не ожидая приказаний, он повернулся и побежал к закрытой двери в павильон, где и сделал стойку. Бартек молча снял с плеча холщовую сумку.

— А я уж боялся, что ты напрасно за ней смотался, — признался Павлик. — Думал, придется нам лодку искать...

Яночка приняла командование на себя.

— Стефек, станешь на шухере. Наблюдай за дорогой и за всем вокруг, дашь знать, если что. Павлик, проверь с Хабром местность, не остался ли тут кто из сообщников. Надо знать, одни мы тут или нет. Вдруг сторож какой... Бартек, приступай!

Бартек без особого труда, всего с третьей попытки, открыл дверь. Внутри было темно и тихо.

— Темно! — доложил он, обернувшись. — Зажигаем свет?

— Нет, только фонарики, — сказала Яночка. — И только вниз светим. Правда, окна выходят на Вислу, но на всякий случай...

Включили фонарики. В их свете увидели большое пустое помещение с буфетом, видимо зал кафе. В глубине зала, за буфетом, виднелась дверь. Она тоже заперта, но Бартек и с ней справился. Небрежно, с ходу. Прошли дальше и оказались в небольшом коридорчике, куда выходили двери кухни, подсобки, туалета. Коридор упирался в дверь, тоже запертую.

— Я уже попривык, — сказал Бартек, ковыряясь отмычкой в замке. — Замки тут фиговые, ногтем откроешь...

Помещение за дверью было чем-то вроде склада, где свалили на зиму столики и стулья, пляжные тенты и зонты. Раскрытая дверь вела в большую комнату, почти пустую. Вдоль стен тянулись полки, в настоящее время пустые. Дверь из этой комнаты выходила в узенький коридор, заканчивающийся задней дверью, видимо черным ходом.

— Где же пан Вольский? — разочарованно спросил Бартек.

— Без Хабра не найти, — ответила Яночка.

Сбитые с толку, стояли в темноте Бартек с Яночкой, не зная, куда же теперь направиться. Движущееся пятно света вдали означало прибытие Павлика.

— Ни одной живой души, — доложил мальчик. — Мы с Хабром все обшарили.

— Хабрик, ищи пана Вольского! — приказала девочка. — Ищи!

Хабр повел их обратно в пустое помещение с полками. Приблизившись к одной из стен, он интенсивно понюхал пол и оглянулся на хозяйку.

— Где-то здесь должны быть двери, — сказала Яночка. — За работу!

Очень непросто оказалось найти дверь. На это понадобилось не менее десяти минут. Только с помощью Хабра поняли, что надо снять одну из полок. В стене за ней виднелось что-то похожее на замочную скважину. Обследовав ее, Бартек удовлетворенно произнес:

— Ну наконец-то настоящая работа!

И он, сопя, принялся за дело. Павлик с Яночкой молча ждали, зная, что мастер в их помощи не нуждается. Дело и в самом деле оказалось непростым. Целые века прошли, пока удалось справиться с замком. Дверью оказалась вся стена из полок. Со скрипом она отворилась. Ступеньки вели куда-то вниз, в черную глубину, и на самом дне упирались в маленькую железную дверцу. Бартек сам не заметил, как отпер ее.

В крохотной низкой каморке без окон на полу лежал связанный пан Вольский с кляпом во рту. Лежал неподвижно, и, если бы не Хабр, дети бы решили, что он мертв.

В драгоценной холщовой сумке оказались и ножницы, которыми стали быстро разрезать нейлоновую веревку, связывающую пленника. Хуже было дело с пластырем, которым был заклеен его рот.

— Что делать? — в отчаянии шептала Яночка, руки у нее тряслись. Человек не дышит, надо скорей сорвать пластырь, но ведь человеку будет больно. — Сдираем? Может, не почувствует, раз без сознания.

— Я бы не стал, — нерешительно пробормотал Бартек. — Хорошо бы его сначала привести в сознание, потом сам себе сдерет. Только вот воды тут нет...

И в этот момент они с ужасом услышали шаги над головой. Не просто шаги, топот ног! Там бежало несколько человек, целая толпа. Что делать? Пленник еще не развязан до конца и без сознания, они тут безоружные, двери все распахнуты настежь, их сразу найдут... Что делать?

— Не дрейфить! — приказал Павлик. — Раз Хабр молчит, значит, наши.

И в самом деле, откуда-то сверху донесся голос Стефека. Отчаянным шепотом он крикнул с лестницы:

— Эй, где вы там?

— Здесь мы! — отозвалась Яночка.

— Быстро наверх! — крикнул Стефек.

— Хабр, за мной! — дико крикнула Яночка и в панике бросилась к выходу. Наверху лестницы налетела в темноте на Стефека, и оба чуть не скатились со ступенек. Вытолкнув мальчика в комнату, Яночка посветила на него фонариком, но голос отказывался ей повиноваться. Впрочем, Стефек не ждал вопросов.

— Кто-то едет сюда! — взволнованно доложил он.

— Хабр! — позвала Яночка. — Проверь! А ты что топаешь, как целое стадо слонов?

Отправив собаку наружу, она громким шепотом приказала остальным членам команды позапирать двери. Павлик с Бартеком дрожащими руками принялись запирать одну за другой только что отпертые двери, и это получалось гораздо хуже, чем отпирание, потому что мешали друг другу. Яночка вернулась к ним с улицы, когда они трудились над третьей по счету дверью.

— Порядок, это Рафал, — сообщила она. — Хабр сказал. Сейчас Стефек его встретит и приведет, а мы возвращаемся в подвал.

Все трое вернулись к пленнику, который по-прежнему был без сознания. Яночка что-то пробормотала об аптечке, у Рафала она всегда была с собой в машине. Что-то плохо разрезалась нейлоновая веревка, ножницы совсем затупились, пришлось пустить в ход и перочинный ножик. Бартек заботливо подложил под голову пана Вольского свой носовой платок, правда, не очень чистый, но все же...

Тут над головой опять раздались шаги, но теперь они не встревожили спасателей. Трудясь над очередным узлом, Яночка только пробормотала:

— Надеюсь, сообразили оставить Хабра на страже. А может, и аптечку прихватили? Там и нашатырный спирт, и йод, и...

И тут вдруг пан Вольский открыл глаза и сел. Все замерли. Пошевелив уже освобожденными от пут руками, пленник помассировал пальцы и одним движением сорвал с лица пластырь. Потом вынул кляп изо рта и хрипло попросил:

— Воды!

Вскочив на ноги, Бартек опрометью бросился к двери и головой угодил в живот спускавшегося с последней ступеньки Рафала. Оба свалились на пол.

— Кретин! — крикнул Рафал.

— Воды! — крикнул Бартек. Увидев за спиной Рафала Стефека, Бартек с пола крикнул другу:

— Воды! Принеси воды! Только не из Вислы! Вода в разбитой фаянсовой миске появилась раньше, чем бедный Рафал пришел в себя. Пришлось передать ее через его голову.

— Ты что в такой разбитой... — начал было Бартек, но друг не стал слушать претензий, заявив:

— Другой посуды нет. И пришлось подождать, пока из крана не стечет ржавая.

— Другой посуды нет, — извиняющимся тоном повторил Бартек, подавая воду пленнику.

Все это время пан Вольский медленно приходил в себя, стараясь восстановить дыхание и массируя руки. Яночка с Павликом тоже молчали. Павлик помог Бартеку напоить пана Вольского. Вода в основном вылилась на пол. Вернув миску Бартеку пленник прочистил горло, пощупал голову и все еще хриплым голосом сказал:

— А я все время был в сознании.

— Так чего же... — начал с претензией Бартек, но пан Вольский сам пояснил:

— Притворялся, что без сознания, потому что не знал, кто вы такие. Мы сможем выйти отсюда?

— Сможем, конечно! — с готовностью вскочил Павлик.

— Не уверен, что сможем, — мрачно ответил Бартек. — Рафал лестницу закупорил.

Ничего не понимая, Яночка выглянула за дверь и увидела, что Рафал и в самом деле сидит на нижней ступеньке лестницы, загораживая ее собой.

— Ты что? — удивилась девочка.

Этот придурок головой прямо в живот врезался! — раздраженно сказал Рафал, с трудом поднимаясь на ноги. — Чтобы я еще когда связался с вами!

Вместо того чтобы посочувствовать, двоюродная сестра холодно заявила:

— А если не освободишь проход, еще и по голове можешь схлопотать, того и гляди вернутся бандиты. Надо скорей убираться отсюда. Помоги вывести пана Вольского.

Меж тем заботливый Бартек суетился вокруг старика.

— А вы сами можете идти? Эх, костыль остался в машине. Ну, ничего обопритесь на меня.

С помощью мальчиков пленник осторожно встал на ноги и неуверенно ответил:

— Вроде бы могу стоять. Ноги просто одеревенели, ну да ничего, пройдет. А нам и в самом деле надо поскорей отсюда выбраться...

— Мы знаем, — перебила его Яночка, — можете не объяснять, вам еще трудно говорить. Знаем, как вас схватили, и догадываемся почему. Об остальном нам расскажете после. Вот только как вы по лестнице подниметесь из подвала? Она очень узкая.

Опираясь одной рукой на Бартека, а второй о стену, старик сделал несколько шагов по каморке, с каждым шагом чувствуя прилив сил. На лестницу он ступил самостоятельно и стал медленно подниматься. Впереди него задом наперед шла Яночка и успокаивала:

— Пока нет необходимости торопиться. Мы тут одни, противник далеко. Если бы появился, собака бы нам сообщила.

Когда вся группа добралась до зала кафе, Бартек схватил один из перевернутых стульев и пододвинул его пану Вольскому. Тот со стоном опустился на него. На второй стул сел Рафал, не переставая массировать себе область желудка, и продолжал ворчать:

— Что я из-за вас терплю, сказать страшно! Идиота из меня делаете, честное слово! Послали звонить, а телефон дать забыли. Только на полпути я вспомнил и вернулся...

— И хорошо сделал! — обрадовалась Яночка. — Поручик подождет, а пан Вольский ждать не может.

И, повернувшись к Бартеку, приказала:

— А теперь постарайся как можно аккуратнее опять позапирать все двери. Пусть они думают, что пан Вольский просто улетучился.

Похоже, Рафал перестал чувствовать боли в области желудка, так как к нему вернулась способность соображать, о чем свидетельствовали его слова:

— Теперь мы все никак не поместимся в «малюхе». Пана Вольского надо доставить в первую очередь. Кто остается?

Яночка уже все продумала:

— Павлик со Стефеком. И конечно, Хабр. Потом ты приедешь за ними.

Она обязательно пожертвовала бы собой, но в данном случае просто не имела права. Пан Вольский ехал в машине, пан Вольский был в плохом состоянии, пан Вольский мог в таком состоянии сказать больше, чем в обычном, и такую возможность она просто не имела права упустить.

— Везем в больницу? — поинтересовался Рафал, вставая со стула.

Пан Вольский тоже встал и ответил совершенно нормальным голосом:

— Нет, спасибо, домой. Я вызову знакомого врача, если будет нужно. Но думаю, не понадобится. Чувствую себя хорошо, а потеря сознания... ее не было, я просто притворялся.

Так в этот день и не пришлось обедать Павлику с Яночкой. Зато за поздним ужином они съели и обед, и ужин. В кухне они были вдвоем, и Павлик мог свободно рассказать о том, что же было дальше.

— А дальше — животики надорвешь! Мы и полчаса не прождали, как они снова заявились. На этот раз втроем. Те же двое и третий, в шляпе. Воротник плаща поднят, рожи не видать. А подослать Хабра я побоялся, как бы чего псу не сделали. Там ведь пусто, не только собаку — клопа разглядишь!

Всецело одобрив решение брата и его заботу о Хабре, Яночка просила продолжать. Очень гордый собой, мальчик продолжил рассказ:

— Ну, значит, они в дом все трое вошли, и я рискнул. Через заднюю дверь. Хорошо, в свое время взял несколько уроков у Бартека, как пользоваться отмычкой. Нет, я всегда говорил, очень в жизни...

— Не отвлекайся! — сурово одернула брата девочка. — Что дальше? Что они говорили?

— Лучше я не скажу, что они говорили. Ну, выражались... И головы ломали, куда делся да куда делся? А этот, в шляпе, у них главный, уж он им хвост накрутил! Но, похоже, сам не знал, чего хотел. То горло драл, что надо было утопить ко всем чертям, то с кулаками набрасывался, почему толком не выпытали всего? А те в ответ — как выпытаешь, когда объект без сознания? Это пан Вольский хорошо придумал... И те тоже в долгу не остались: ведь сам же запретил пришить старика, пока не расколется, а теперь вот претензии. И знай одно твердят — из дому он выйти не мог, двери там, оказывается, изнутри не открываются, те самые, в погребе. А мы и внимания не обратили... Вот и не мог он выйти сам, твердили, даже если бы сумел развязаться, даже если бы при нем были сотни ключей и топор в придачу, чтобы дверь вышибить...

— Гляди-ка, соображают, — заметила Яночка.

— Это тот, в шляпе, пришел к такому выводу. И снова накинулся на них — дескать, кретины безмозглые, за вами кто-то следил, а вы и не заметили. Те клянутся и божатся, что слежки не было, а шеф даже в ухо заехал одному — не сам же пленник себя освободил! Больше всего они шумели в том помещении, откуда потайная дверь в погреб, так что слышно было хорошо, и я понял — их больше всего интересовало, что пану Вольскому известно о них, кого из их шайки в лицо знает и кому сказал. И еще какие-то материалы надо было у него отобрать.

— Какие материалы? — жадно спросила девочка. — Не уточнили?

— Нет, не уточнили. Но сдается мне — документы, бумаги и все в таком духе. И вышла у них какая-то застопырка. Они об этом, по всей видимости, еще по дороге в машине рассказали, поэтому сейчас только урывками, так что я всего не понял. Но вроде бы, когда старика сюда забросили, поехали прямиком к нему домой за этими материалами, а в его квартиру войти не могли, хотя и отобрали ключи. Что-то там у него с дверью такое особенное. Вот и насчет этого собирались старика поприжать, он... тю-тю! А вообще-то они считали, что это пан Вольский по всей Варшаве им протыкает шины, потому и сделали порядочный запас. И такие лопухи, представляешь, ведь он у них уже в руках был, когда полетели два последних колеса, так они своими глупыми башками додумались — продырявил он их еще до того, просто воздух выходил понемножку, и они не сразу заметили. Эх, можно было им проколоть в ихнем «мерседесе», когда они в дом вошли возле того кафе на Висле, ведь было время. А сами бы поручику позвонили...

— Времени же не было! — рассердилась Яночка. — Кинулись спасать пана Вольского. Ну ладно, что еще?

— А еще они о каком-то Селере упоминали. Пан Вольский ему тоже проколол баллоны.

— А мы ни про какого Селера и не знаем, — огорчилась Яночка.

— Ничего, зато он куда-то там не поспел вовремя и из-за этого у них теперь большие неприятности. Оказывается, пан Вольский вцепился в этого Селера, как репей в собачий хвост, и проколол ему все на свете: личную автомашину, служебную и вызванное на такой случай такси. И собственно, из-за этого Селера они и вышли из себя и затаились, и поймали пана Вольского, чтобы наконец спросить, чего он к ним привязался и откуда все про них узнал. Слышала бы ты, какую чушь несли насчет того, откуда у него информация! Ни в одну дурацкую башку не пришло и тени мысли, что он их подслушивает. И о явке во дворе тоже не говорили. Не иначе как шпик среди них завелся, твердили, надо гниду придушить... И разные предположения насчет этой самой гниды. А пана Вольского потом собирались в Висле утопить, это мы правильно догадались.

— А о нас что-нибудь говорили?

— Ни словечка. Я так понял, о нас они ничего не знают.

— Чудесненько! — обрадовалась Яночка. — А что же такое мог пан Вольский со своей дверью сделать, что они в его квартиру не сумели войти даже с ключом?

— Не знаю. Наверняка какую-нибудь штучку придумал, ведь он мастер, вспомни хоть «жучок». А дверь у него железная, мы сами видели.

— А с чего ты решил, что утопить его собирались?

— Они сказали. Этот в шляпе еще их спросил — привезли ли ключи обратно, ведь надо покойнику в карман положить, чтобы все было в ажуре, пусть думают — сам утоп. Это еще до того, как они обнаружили, что покойника нет. То есть пана Вольского...

— Понятно. Что еще?

— А тебе еще мало? Вышли, сели в машину и уехали. Ага, еще немного поискали вокруг дома и на берег Вислы смотались поглядеть, не спрятался ли где там пан Вольский.

— А когда в машину садились...

— ...только о том и говорили, кто же ему помог сбежать. И ничего путного. А теперь вы расскажите, что у вас, а я хоть поем немного.

А у нас плохо! — призналась Яночка и выпрямилась на своей табуретке. — Пан Вольский не разрешил даже довезти его до дома. Велел остановиться на площади Унии, сел в такси и уехал. Нам он сказал, что ни в коем случае нас вместе с ним никто не должен видеть, тут он прав. Очень благодарил за то, что мы ему спасли жизнь, понимал, что его собираются прикончить, но ничегошеньки нам не сказал! Представляешь? Так и говорил — понимает, мол, что только нам обязан жизнью, знал, что его прикончат, а как только я задавала какой вопрос — тут же притворялся больным и немощным. И сразу выздоравливал, чтобы самому нас расспрашивать.

— А чего ему рассказывать-то? — с набитым ртом пробормотал Павлик. — Мы и так все знаем.

— Мало ли что! — кипятилась сестра. — Раз так нам по гроб жизни признателен, как говорил, мог бы что-нибудь и сказать! И вовсе мы не все знаем. Хорошо, что ты так много узнал из разговоров бандитов, а то и вовсе бы хоть плачь! Хорош гусь этот пан Вольский! Нет, только подумай! Я разозлилась и прямо спросила — с кем он предпочитает иметь дело, с нами или поручиком? Так этот... этот человек имел наглость заявить, что предпочитает иметь дело со взрослыми! Упрямый как осел. Как сто ослов! Ну его!

Молчавший все это время Рафал проговорил:

— Я вот думал, и сдается мне...

Он сделал такую долгую паузу, что Яночка с Павликом не выдержали. Проглотив кусок вареника, Павлик спросил:

— Ну и что же тебе сдается? Рафал неуверенно сказал:

— Я, конечно, могу ошибаться, но сдается мне, этот ваш пан Вольский так хорошо знает гангстеров потому, что имеет с ними что-то общее. Или имел. Может, одна шайка-лейка? И теперь им мстит за что-то. Ведет такую войну... в личном плане. Я всю дорогу слушал, ничего не говорил, и вот такие мысли приходят в голову.

Брат с сестрой переглянулись.

— Подозрительный субъект, — сказала Яночка. Павлик попытался возразить:

— Тогда почему ж те мафиози все раздумывали, откуда он про них знает? И что хотели выпытать, если он из их же шайки?

— Этого мы не знаем, — ответила Яночка. — Сложно все это. А раз он предпочел поручика, что ж, позвоним поручику и все расскажем. Я уже звонила ему, не застала, обещали передать, что у нас к нему дело. От него мы узнаем больше, чем от этого фрукта...

Беседа с поручиком состоялась в девять вечера, в его машине, которую он дипломатично не стал подгонять к дому Хабровичей, а припарковал среди других машин на некотором расстоянии от него. Не перебивая, с каменным выражением лица выслушал он повествование о пане Вольском и позволил себе пошевелиться лишь после того, как Яночка закончила. Сквозь стиснутые зубы, к большому удивлению Яночки и Павлика, он произнес: — Претензий у меня к вам нет. И в ответ на вопросительные взгляды пояснил: — Все понимаю! И позвонить вам было неоткуда, да и успей я — толку мало. Ну что я мог бы им инкриминировать? Покушение на жизнь человека? Попытку убийства? Ведь допустить до того, чтобы они утопили человека, мы не могли, вмешались бы, и тогда у них готов аргумент: а мы вовсе и не собирались его топить, наоборот, приводили в чувство на свежем воздухе, водичкой сбрызгивали... Спасали то есть. И очень сомневаюсь, что их жертва... Эх, да что там! Наверняка пан Вольский, придя в себя, подтвердил бы версию преступников — дескать, случайно ударился и потерял сознание, а за город, на берег реки, приехал по собственному желанию, добровольно, исключительно для того, чтобы проветриться...

— А почему? — удивился Павлик. Помолчав, офицер полиции решился:

— Так и быть, скажу, а то ведь Бог весть что вы еще можете выкинуть. Этот ваш пан Вольский... Мне о нем приходилось слышать. В свое время он был сотрудником так называемых органов, особые службы, не буду вдаваться в подробности, но он до сих пор располагает и техническими возможностями, и сведениями, приобретенными еще тогда. Вот почему он знает преступный мир. Разумеется, я с ним пообщаюсь, но боюсь, он мне ничего толком не расскажет. Сейчас он лицо неофициальное, ото всего отопрется. Уйдет от ответа, вот как в разговоре с вами.

— Но он же тоже воюет с преступниками!

— Да, лично мне кажется, что воюет, пытается своими индивидуальными методами бороться с их преступной деятельностью. И успешно, это мы с вами видим, ему многое удалось сделать. Вон как они за него взялись! И если бы не вы, бандиты покончили бы с одним из своих серьезных противников — А почему он действует в одиночку? — поинтересовалась Яночка.

— Спроси что полегче, — мрачно ответил поручик. — Такое сейчас время. Почему он не может сообщить бывшим коллегам — ему лучше знать. Почему с нами не сотрудничает — вы и сами понимаете. Неизвестно, на кого попадет. Вот и решил бороться с преступностью на свой страх и риск как честный человек.

— И наверное, здорово их допек, раз топить его собрались. А все из-за Селера, я так понял, — сказал Павлик. — Кто такой этот Селер?

Поручик вздохнул так, что выдул весь пепел из пепельницы. Легким облачком он покрыл все в машине. Яночка стала отряхиваться, стараясь делать это незаметно, чтобы не обидеть поручика. Тот все-таки заметил.

— Ох, извини, пожалуйста. Больной вопрос, а вам обязательно надо затронуть политику? Ну и народ же вы! Ладно, раз обещал, не буду темнить. Селер — депутат Сейма. Фамилия, конечно, другая, Селер кличка, не только преступный мир его так зовет, многие о нем знают, да сделать ничего не могут. Депутатская неприкосновенность, чтоб им... За руку не поймали, хитрая бестия. Он у мафии на постоянном окладе, платят побольше, чем государство своим народным избранникам.

— За что же мафия ему платит?

— За то, чтобы не пропускал никаких изменений в нашем законодательстве, торпедировал каждый новый проект, направленный на борьбу с организованной преступностью. Я понятно говорю?

— Еще как понятно, — ответил Павлик. Они с Яночкой сидели притихшие, задумчивые. — И этот Селер...

— ...возглавляет соответствующую комиссию в Сейме и как может вставляет палки в колеса. А главное, тянет резину. Это у нас — раз плюнуть. И тут должен признаться, пан Вольский сделал великое дело. Из-за него Селер не попал вовремя на заседание комиссии, и честным депутатам удалось поставить вопрос на обсуждение. А присутствуй он в зале заседаний — такое было бы просто невозможным.

— В таком случае не мешало бы утопить Селера, — задумчиво произнес мальчик, и это замечание заставило поручика опомниться. Кому он это все говорит?!

— Послушайте! — встревожился офицер полиции. — Только без глупостей! Я... Надеюсь, у вас хватит ума...

— Хватит, пан поручик, не беспокойтесь, — грустно отозвалась Яночка.

Тяжело слышать такое и неизвестно, что теперь делать. Шайка преступников, которую они с помощью полиции надеялись быстро ликвидировать, разрослась до невероятных размеров, и теперь ясно, что это могущественная организация. Как бороться с преступниками, когда нет ни законов против них, ни сил, ни средств? Есть честные люди, но вот, оказывается, они бессильны. Если даже в самом Сейме... Ведь на заседание комиссий они с Павликом никак повлиять не могут.

— Нет, я не согласна! — горячо заговорила девочка. — Ведь нужно же что-то делать, чтобы навести порядок, и этих шишек тоже поприжать, да понятия не имею как!

— Кое-какое понятие мы имеем, — успокоил своих маленьких друзей офицер полиции. — Не у одних вас голова болит, и специалисты, например полковник... ну, мой начальник, разработал план, по пунктам все изложил и направил куда надо. В верхах тоже не все подонки. Да ведь и сделано уже немало, вы и сами знаете. Даже нашей с вами группой. Несколько преступников уже сидят, и, уверяю вас, двумя сутками они не отделаются. А их главари, пусть пока и на свободе, оказались в весьма затруднительном положении.

— Пан поручик, скажите же еще что-нибудь! — взмолилась Яночка. — Не все так плохо?

— Конечно, не все. Ну, например, те машины которые собирались увести... Ну, те, о которых вы нас предупредили, что следовали транзитом через Польшу из Германии. Ну так вот, они целыми вернулись обратно. За решеткой сидит умелец, который подделывал ключи к новым машинам, а за компанию с ним и чиновник, который продавал угонщикам сведения о намечающихся закупках партий автомашин, времени и маршруте их следования. И об индивидуальных закупках тоже. Нами ликвидированы две мастерские, где преступники перебивали номера и перекрашивали машины. И еще кое-что сделано.

— Но всю мафию ликвидировать до праздников вы все равно не успеете, — огорченно заметил Павлик.

— Почему ты ставишь нам такой срок? — удивился поручик. — До праздников осталось всего две недели.

Яночка пояснила:

— Потому что на праздники возвращается из загранкомандировки наш отец. И привозит новое «вольво». Нам бы не хотелось, чтобы его украли.

— Вы же изобрели прекрасное средство бороться с кражами, — ехидно заметил поручик. — И хотя я его совсем не одобряю...

Детки смотрели на полицейского невинными голубыми глазами. Даже не покраснели, даже не дрогнули! Подумав, Павлик, немного запинаясь и кашлянув, ответил:

— Ну что ж, как-нибудь сами справимся... Яночка, как всегда, поспешила сменить тему:

— Пан поручик, но хотя бы о пане Вольском вы нам расскажете что-нибудь, после того как с ним пообщаетесь?

— Сколько могу — расскажу, — пообещал поручик.

Тут по стеклу передней дверцы машины стукнули собачьи когти, и Яночка увидела голову Хабра. В зубах собака держала записку. Открыв дверцу машины, девочка приняла послание. Письмо было от мамы. «Пора домой, уже поздно», — вслух прочитала Яночка записку и прокомментировала: — Смотрите, уже все научились использовать Хабра вместо почтальона.

Похоже, в Павлике пробудились угрызения совести. Запинаясь, он пробормотал:

— Беспокоится мама. Наверное, не знает, где нас искать.

А поручик подумал, что это не пес, а просто подарок судьбы. Вот и его от неприятных расспросов избавил.

Вздохнув, Яночка нехотя стала вылезать из машины. И, уже выходя, все-таки задала неприятный вопрос:

— Ну ладно, пока скажите хотя бы, кто этот Лоецкий, у которого встречались Пурхель и Левчик.

— Не преступник, обыкновенный человек, просто шурин Левчика. Он ни о чем не знал. А пока прощайте, мы еще встретимся, тогда поговорим.

— Эх, как бы нам выйти на этого Селера, — мечтательно проговорил Павлик, открывая калитку. — Как о нем разузнать?

— Как разузнаешь? — проворчала Яночка. — Знает пан Вольский, но этот не проговорится. И из поручика слова не вытянешь. Надо подумать...

На следующий день, возвращаясь из школы, Яночка недалеко от дома обратила внимание на человека, стоявшего у киоска «Руха» без пальто. Собственно, он уже не стоял, а отходил, видимо, купив пачку сигарет. Купленную пачку спрятал в карман, вынул смятую и почти пустую, достал из нее последнюю сигарету, а пачку, смяв, бросил, неряха, прямо на асфальт. Закурив, он очень внимательно посмотрел на Яночку, а потом повернулся и быстрым шагом направился прочь.

Первой мыслью девочки было — проследить за этим подозрительным типом. Второй — он ее видел, даже хорошо разглядел, незаметно за ним не проследишь. Да и бежать с тяжелым ранцем несподручно. Нет, будем действовать по-другому...

Подойдя к киоску и убедившись, что на нее никто не смотрит, девочка осторожно подняла с земли смятую пачку из-под сигарет. Нет, в ранец ее прятать нельзя. Неся пачку двумя пальчиками, девочка помчалась домой.

Хабр ждал ее у калитки, и она бы тут же отправилась с собакой по следу, если бы не ранец. Пришлось потихоньку войти в дом. Дальше прихожей девочка не пошла. Положила ранец в углу, прихватила на всякий случай зонтик и так же тихо покинула дом. В сопровождении Хабра бегом примчалась на то место, где стоял подозрительный тип, и там дала Хабру понюхать сигаретную пачку.

— Хабр, ищи! — приказала она.

Умный пес понял, что табачный запах ни к чему, надо принимать во внимание запах человека, который держал это свинство в руке и в кармане. Ничего нет проще!

Оказалось, подозрительный тип недалеко ушел. Свернул на соседнюю улицу, зашел в продовольственный магазин, вышел из него и направился к одному из ближайших домов. Покрутился возле одной из машин, припаркованных у этого дома, потом вошел в подъезд и скрылся в квартире № 8 на третьем этаже. И пребывал там в настоящее время.

Спустившись вниз, Яночка отыскала список жильцов, но он был разорван. Не хватало куска, где как раз была квартира № 8. Что ж, может, это и не такой уж подозрительный человек? Без пальто был потому, что вышел ненадолго, в магазин и киоск за сигаретами. А помчался галопом просто оттого, что холодно было.

Девочка задумчиво стояла у дома на улице, когда вдруг увидела возвращающихся из школы Павлика и Бартека. Наверное, Бартек провожал друга, ведь он жил в другой стороне.

. — Ты что тут стоишь? — удивился Павлик при виде сестры. — Я собирался зайти за тобой, чтобы вместе идти домой, да задержался, кое о чем надо было со Стефеком переговорить.

А Бартек сказал, взглянув на дом, возле которого стояла Яночка:

— Здесь Веська живет.

— Что? — вздрогнула Яночка.

— Веська, говорю, живет в этом доме. На третьем этаже.

— Езус-Мария! На третий этаж, в квартиру восемь зашел тот самый кудлатый болван, который пытался увести машину у пана Зайжала. Я случайно встретила его на улице и пошла с Хабром по его следам. И выходит, он зашел в квартиру номер восемь, где как раз живет Веська!

— Кудлатый, говоришь? — почесал в затылке Бартек. — Веськин брат как раз порядочно кудлатый.

— Такие черные патлы, немного вроде вьются? — уточнила Яночка. — Башка здоровенная, сам не высокий, не низкий. И не очень худой...

— Он точно! Жирдяй порядочный. Постой-ка, говоришь, он хотел увести машину?

— Собственными глазами видела, — торжественно произнесла Яночка. — Как раз тогда впервые столкнулась с таким. А узнала его сейчас у киоска, тоже стоял ко мне в профиль. Веськин брат! Машины крадет лично!

— И мы еще собирались этого Веську в долю взять! — возмутился Павлик.

— Не удивляюсь теперь, что тогда, как начал я его агитировать, Веська был сам не свой! И все потом старался меня за язык потянуть.

Павлик проявил бдительность:

— Тогда нечего торчать тут, как на витрине. Их окна выходят на улицу? Могут выглянуть и нас засекут. Спрячемся!

— Не дрейфь! — успокоил друга Бартек. — Я к Веське часто прихожу. И сейчас могу к нему идти, вроде как есть дело, он из школы помчался домой так, что пятки засверкали. Ну да ладно, отойдем в сторонку.

— А как зовут Веськиного брата? — спросила Яночка, когда они завернули за угол.

— Кароль, — ответил Бартек. — А фамилия ихняя Жепак. Кароль Жепак, значит. Чего же ты его машину... не того? Ведь зонтик с собой.

Яночка покачала головой.

— Во-первых, Хабр сказал, что этот Кароль покрутился у своей машины. Видел, значит, колеса в порядке. А если в окно потом видел меня или теперь всю нашу компанию, мог скумекать.

— Ничего еще не потеряно. Зонтик у нас и в самом деле есть, нас там уже нет, мог кто угодно проткнуть, — высказал Павлик творческое предложение.

— Не знаю, не знаю... — сомневалась Яночка. — Надо бы как-то по-умному использовать этого Жепака.

— Как использовать?

Надо подумать. Вот, к примеру, мы хотим разыскать Селера. Брат Веськи, раз он в этой шайке, должен знать и Пурхеля, и других. Даже если сам и не знает Селера, узнать может. А вдруг и сам встречался с ним? Деньги передавал или еще что... Не все дела можно по телефону делать.

— Так он нам сразу и выложит, даже если знает! — возразил Павлик.

— Сразу не выложит, вот и надо что-то придумать.

— Придумал! — крикнул Павлик. — Надо выкинуть что-то такое, чтобы их испугать. И тогда они обязательно к Селеру кинутся, предостеречь...

— Предостеречь как раз можно по телефону, — не согласилась с братом Яночка. — Это во-первых, Во-вторых, предостерегать может кто-то другой, не обязательно этот кудлатый Кароль. Ну и в-третьих, мы даже не знаем, кого надо предостеречь. Хорошо бы Веська узнал хотя бы фамилию этого Селера, тогда уж не впустую будем думать. Вот только как к Веське подобраться?

— Знаю! — оживился Бартек. — Просто скажу Веське, намекну, что глинам известно кое-что о Кароле. И если Кароль вовремя расколется, оставят его в покое, а нет — сидеть братцу за решеткой.

— А Веська спросит — откуда знаешь?

— Скажу, есть у меня знакомый среди ментов, он мне и поручил связаться, зная мою дружбу с Веськой. Привру маленько.

— И не очень даже приврешь, — сказала Яночка. — Знакомый у тебя и в самом деле есть, а поручик все равно оставил бы этого Жепака в покое, ведь он явно из тех, которые уводят машины лишь для того, «чтобы прокатиться». Такому при всем желании ничего... как он сказал? Ничего не инкриминируешь. Что ж, попробуй. И поручику о Жепаке скажем, вдруг ему пригодится...

— Веськин брат ногу сломал! — с таким криком ворвался Павлик в комнату. Яночка была не одна. С изумлением Павлик увидел своего приятеля Стефека, с которым они не так давно расстались в школе. Странно. Стефек ни словом не упомянул о том, что собирается к ним в гости. Выходит, совсем недавно что-то случилось? Но Павлик не был бы Павликом, если бы сначала не огорошил сестру своими потрясающими новостями. И, повалившись на Яночкину тахту, он и огорошил:

— Веська раскололся! Все Бартеку выложил. Ну, почти все...

— Говори по порядку и понятнее! — потребовала сестра. — Я только что пришла, Стефек уже меня ждал, у него тоже новости. Вот и проведем собрание. А Бартеку потом расскажем. Как сломал?

Павлика не нужно было просить.

— Не сам сломал, ему сломали. Теперь в кровати лежит. Попросил Веську одно дело для него провернуть, мы знаем какое, Бартек видит — Веська не в себе, спросил, что с ним, тот брякнул, что Кароля этой ночью здорово побили. На Урсинове.

У Яночки заблестели глаза.

— Кажется, я знаю, кто его побил. Сегодня мы после школы занимались у Беаты, когда шла от нее — встретила пана Зайжала, и он мне все рассказал. Только я не знала, что это был Веськин брат.

Вот это новость! Павлик уселся поудобнее на тахте и потребовал:

— Тогда ты выкладывай! И по порядку. Откуда здесь взялся пан Зайжал? И что он сказал?

Стефек тоже явился с новостями, но он не торопился выложить их раньше других, не лез на передний план, не обижался, что говорят без него, а тихонько сидел в своем углу и был счастлив уже тем, что находится в одной комнате с обожаемым существом, видит ее и слышит. Тем более что обожаемое существо сообщает такие потрясающие новости:

— Пан Зайжал вчера был в гостях, они играли в карты, и возвращался он домой очень поздно. Может, немного поддавши, потому что никак не мог открыть парадное, все ключ не поворачивался. И тут на улице взвыла сигнальная установка. А пан Зайжал, сами знаете, на пункте вытья травмированный, он и выскочил из парадного. Выла машина у соседнего дома, и пан Зайжал видел, как из дверей выбежал какой-то мужчина в пижаме. Это был владелец машины, он потом рассказывал пану Зайжалу, что услышал собственный вой и выскочил из дому, схватив первое, что подвернулось под руку Оказалось, ему подвернулась тяжеленная длинная ваза из литого стекла с такой блямбой внизу. Выскочил он, значит, и видит, как вор в его машину забрался, а это был «фольксваген-пассат», у него такая сирена... специфическая, видит, вор забрался в кабину и отключил сирену, а забрался не совсем, одна нога еще снаружи оставалась, ну владелец и звезданул вазой по этой ноге. Потом вытащил бандюгу из машины и еще немного подушил его на земле голыми руками, а пан Зайжал, сдается мне, помог ему. А потом пан Зайжал домой пошел, а владелец сказал, что отъедет на машине куда-нибудь подальше и вызовет «скорую помощь», мол, видел по пути, как на стоянке у такого-то дома раненый человек лежит. Вернется, когда его заберут.

— Это еще зачем такие сложности? — удивился Павлик.

— Пан Зайжал мне объяснил — дурацкие у нас законы, вору ничего не сделают, а владельца машины привлекут за то, что защищал свою собственность и обезвредил мошенника. Вот за это и будет отвечать перед судом!

— А что ему оставалось делать?

— Как что? Подойти к бандюге и вежливо попросить, чтобы вылез из его машины. Он поступил по-другому, но в тюрьму идти не хотел, вот и пришлось действовать инкогнито. И рассчитывал на то, что вор тоже не пожалуется. Не скажет же, что пришел красть...

— Гляди-ка, выходит, этот Веськин брат любит красть на Урсинове?

— Любил, — поправила Яночка. — А что тебе еще сказал Бартек?

— Он узнал, где живет Селер!

Павлик не разочаровался в своих ожиданиях — Яночка со Стефеком были потрясены. Гордясь такими потрясающими достижениями друга, мальчик стал рассказывать:

— Он как раз туда мчался. Веська, значит. А Бартек и присосался к нему, как пиявка. Брат Веську послал. Тот и стал жаловаться на телефоны, никогда не дозвонишься, приходится самому сломя голову лететь... Веська и за себя переживал, и за брата, и в нервах много чего лишнего наговорил. И о том, как трудно от отца скрывать, чем Кароль занимается, а теперь вот с ногой и вовсе не скроешь, и больше всех достается ему, Веське, мотайся по всему городу. И так по намекам Бартек догадался, что сначала Веська смотался к Пурхелю, не застал того, и пришлось еще тащиться к какому-то жутко важному типу, на Фалата живет, и, хотя шишка важная, живет не на вилле, а просто в квартире, роскошной, конечно. А на вилле не захотел, зачем ему заниматься крышей, если протечет, или еще какой садик пропалывать, вот и не захотел брать виллу, хотя вполне мог. И много еще чего Веська выболтал о шишке, так что Бартек догадался — не иначе, тот самый Селер.

— И какая же его настоящая фамилия? — жадно спросила Яночка.

— Не знаю.

— Как это не знаешь? Бартек не узнал?

— Как же ему узнать, ведь Хабра с ним не было.

— Так ты же только что сказал — присосался к Веське, как пиявка.

— На обратном пути присосался, когда взмыленный Веська уже весь город обегал, и у Пурхеля был, и вот теперь от Селера возвращался. С улицы Фалата!

— Ну и рассказываешь же ты! — упрекнула Яночка брата. — Я тебя поняла — сначала присосался, а потом вместе с ним и бегал.

— Ничего такого я не говорил! — возмутился Павлик. — Бартек встретил Веську, когда тот от Селера возвращался, ну и узнал, что он был на Фалата.

Стефек попытался прийти другу на помощь:

— Ничего такого, немного наоборот рассказал...

— И нечего придираться! — беззаботно заметил Павлик. — В конце концов, улица Фалата не такая уж длинная...

— Вот именно! — снова встрял Стефек. И таким тоном он сказал эти два слова, что Яночка и Павлик с любопытством уставились на него.

— Ну! — потребовала Яночка.

Тем самым девочка спасла от гибели свой любимый пластиковый треугольник, который Стефек тщетно пытался сломать с момента своего прихода, вертя в руках. Ему надо было обязательно чем-то занять руки, ибо в присутствии обожаемого существа совершенно переставал владеть собой. Ободренный таким явным вниманием Яночки, он небрежно произнес, стараясь скрыть распиравшую его гордость:

— Подумал я немного и решил — имеет смысл наведаться к одной знакомой редакторше. Пани Полинская, слышали, наверное? Не совсем знакомая, но все же... В школе у нас выступала. Вот я к ней и подкатился, будто от школы. Будто мы интересуемся, какие у нас в Сейме комиссии, чем занимаются и какие депутаты в какой состоят. С фамилиями и адресами! Она обрадовалась и обещала дать мне списки. И если депутат из комиссии по законодательству против преступников проживает на Фалата — значит он и есть Селер, так ведь?