На высотах духа

10. Печенгский схиигумен Иоанн. Новый Валаам

Раз мы сидели в августе со схиигуменом Иоанном в саду Нового Валаама и беседовали. День был теплый и солнечный, но уже чувствовалось приближение осени. Прозрачный воздух, резкие тени. Тихое утро золотилось на солнце.

- Скажите, отец Иоанн, об уклонениях в молитве Иисусовой. Бывают они, или нет? - Как же не быть? Бес всюду приражается. Если к мирянину приставлен для искушения один бес, то к монаху два, а к делателю и все три. Сборник о молитве Иисусовой и беседы о молитве Иисусовой, которые издал покойный игумен Харитон, читали?

- Читал.

- И там об этом говорится довольно много, а сущность та, что при молитве Иисусовой надо иметь глубокое смирение и отнюдь не мнить. А иные мнят. Для чего мы читаем молитву Иисусову? Чтобы, постоянно помня Господа и каясь в грехах, прийти в духовное умиротворение, внутреннее безмолвие и любовь к ближнему и правде - тогда мы живем в Боге, который есть любовь. Но есть люди, которые смотрят на эту молитву, как на некую магию, которая им доставит чтение мыслей, прозрение, дар чудотворений и исцелений и т. п. Такой подход к молитве крайне греховен. Так поступающие обольщаются бесами, которые им дают от себя некую власть, чтобы их совсем погубить, навеки. Вот был я игуменом на Печенге. Это очень далеко, на берегах Ледовитого океана. Летом солнце три месяца не заходит, а зимой трехмесячная ночь. И великое одиночество. Бурный океан и безлюдная, унылая тундра кругом. В таких условиях бывает, что молясь исступленно некие иноки весьма повреждаются и начинают слышать голоса в кельи, будто ангельские, внушавшие ему, что он достиг дивной высоты и может чудеса творить и даже, как Спаситель, по водам ходить. Убедили эти голоса бедного испытать себя на деле, пройти по тонкому льду, якобы он уже невесом. Ну, он и пошел, и провалился в воду - и хоть он кричал и его вытащили, однако от холодной воды заболел и вскоре умер, покаявшись. Это крайний случай, а других бес иначе донимает. Молясь и видя в себе некий прогресс духовный, начинают они кичиться им и всех прочих считать низшими себя и недостойными, а в себе видеть избранный сосуд Божий. Такие молитвенники обычно всех осуждают, легко раздражаются при укорении, всегда в какой-то смуте. Хотя и говорится у апостола Павла, что взывающий ко Господу Иисусу Христу о спасении и исповедающий Его Сыном Божиим спасен будет, но Сам Спаситель нас поучает, что не всякий, взывающий “Господи, Господи” будет услышан, только тот, кто исполняет волю Отца Небесного. А эти люди, хотя и взывают, сердце их отстоит далеко от Господа. Нужно, значит, к молитве прибавлять еще исполнение заповедей, ибо вера без дел мертва и делами вера достигает совершенства.

- А как узнать, отец схиигумен, к кому обращаться за советом?

- Ищи себе старца тихого, доброго, смиренного, пребывающего в мире совести и внутреннем безмолвии, то есть никого не осуждающего. А тех, которые всех осуждают, всем недовольны, да еще и сребролюбивы - от таковых беги, ибо с ними сам еще развратишься. Да помни еще и то, что со старцем жить можно до поры, до времени, а как научился деланию молитвы, да блюдению помыслов, то зачем тебе и старец? Нельзя все время быть ребенком, а с годами сам за все должен отвечать. Да и сам ты можешь старцем быть, когда придет время.

- То есть, как это?

- Да очень просто. Старец есть человек богатый духовным опытом и мудростью, и великой любовью к людям. Старцами бывали и простые монахи, как достопамятный Зосима Верховский, с которого Достоевский списал своего старца Зосиму, а вовсе не со святителя Тихона или отца Амвросия. Прочтешь житие старца Зосимы, - сам увидишь. Таковы же были старец Василиск Туринский, Иоанн Молдавский, схииеродиакон Мельхиседек, преславный старец, доживший до 125-ти лет. Старец Даниил Ачинский, великий подвижник и учитель, в Сибири, да вот Кузьма Бирский, были простыми мирянами, а к ним за советом ездили не только миряне и священники, но монахи и епископы, а из премудрых. А разве не старец, да еще какой, автор “Рассказов странника”. В переписке отца Амвросия Оптинского я нашел, что был он из орловских крестьян, а как рукопись была найдена на Афоне, в Свято-Пантелеймоновском монастыре, то вероятно там есть и оригинал этой рукописи. Вероятно этот странник, возвращаясь со Святой Земли домой, в Россию, заехал в Афон, как многие паломники делали, да и рассказал о своих хождениях старцу, иеросхимонаху Иерониму Соломенцеву, а тот приказал записать или странник сам записал, да может на Афоне и остался. Как знать?

- А странничество - подвиг, отец Иоанн?

- Да и какой, только юродство выше, ибо труднее. Но юродствовать не дозволяется, а только очень немногим, по благословению великих старцев. Мы и малого-то снести не можем, куда уж там пускаться в великое. Вот о старце Леониде Оптинском такую историю рассказывают. Один монах надоедал ему просьбами благословить на вериги, а старец ему отвечал: “Зачем тебе вериги? Монашество само есть тяжкие вериги, если все делать как следует”. Но монах все клянчил. Наконец старец благословил, а затем вызвал к себе монаха-кузнеца и сказал ему: “Придет к тебе завтра монах просить, чтобы ты ему вериги сделал, а ты скажи: “Зачем тебе вериги?” - Да зауши хорошенько. На следующий день прибегает к нему разгневанный монах и объясняет, что он просил кузнеца сделать ему вериги, а тот вместо этого его заушил. “Ну вот, - сказал старец, - ты одной пощечины не стерпел, а побежал жаловаться. Куда тебе носить вериги? Так вот и не надо выше головы прыгать”.

- Вот мне отец Михаил говорит: “Сей, брате, доброе слово всюду, и в тернии, и при дороге, и на камени, все может что-нибудь и произрастет и плод принесет, даже сторичный”. Что Вы думаете, отец схиигумен?

- Ну, уже раз отец Михаил так сказал, надо слушаться. Сей доброе слово всюду, вот и будешь странствовать, как тот странник. Это, брат, не малый подвиг.

- А смогу ли я выдержать, батюшка?

- С верой сможешь, ибо сказано: “Все могу об укрепляющем меня Иисусе”. Вот к молитве Иисусовой прилегай, она тебя и вывезет.