На высотах духа

6. Старец Василий. Александро-Невская лавра

Мне было тогда лет семь, самое большее. Я шел раз с бабушкой Елизаветой Алексеевной по мосту через речку Монастырку в Александро-Невской лавре в Петербурге. Дело было зимою, в январе, в большой мороз при солнце. Гляжу, движется к нам высокая, необыкновенная фигура: старик в синем подряснике, с непокрытой головой, седые волосы, бородатый. В руках у него был посох из черного дерева с короной наверху. Что меня больше всего изумило: старик шел в лютый мороз, по снегу, босиком - и ноги у него не были красные, отмороженные, но розовые, словно он шел по мягкому ковру.

Я остолбенел от удивления, и еще больше, когда старик, завидев бабушку, прямо направился к нам. “Здравствуйте, многопочтенная Елизавета Алексеевна. К мощам прикладываться идете, в такой мороз? Правильно поступаете. От Господа не может отдалить нас ни зной, ни мороз. А этот мальчик с Вами, внучек будет? И его с собой взяли. Хорошо, хорошо. Господь с вами”. И величественный старик поплыл мимо.

- Кто это, бабушка? спросил я ее.

- Это старец Василий, внучек. Духовный человек. Всюду его принимают. К самому государю вхож. Посох-то его с короной, самим государем подарен.

- А как же он, бабушка, босиком гуляет? У меня, вот, меховые сапожки, и то ноги зябнут, и шапка с ушами, а у него и руки без варежек, и голова непокрыта. Как так?

- Его молитва согревает. Вон на Дальнем Севере, в старину, преподобные в пещерах жили, а иные даже в дуплах больших деревьев помещались. И в какие морозы, что здешние! А согревала их молитва.

- А какая же это молитва, бабушка?

- Эта молитва называется Иисусовой: “Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного”. Ее монахи обязаны читать келейно, но и мирянам неплохо. Вот, кто в этой молитве, утвердится и непрестанно ее читает, тот и согревается. Ни жара, ни холод ему нипочем. И голод, и жажду чувствует он мало. Нынче, впрочем, как оскудела вера, то и в монастырях молитву эту или забывают, или кое-как отчитывают, а потому и нет у нынешних монашествующих такого дерзания веры, которое горами двигает и недуги исцеляет. Раз старец Василий босиком в двадцатиградусный мороз идет, значит есть у него вера и молитва.

- Это только монахи подобной молитвой занимаются? - спросил я бабушку.

- Нет, не только они. Вот отец Иоанн Кронштадтский тоже великий молитвенник, чудеса творит и людей исцеляет. Есть и в миру такие люди. Впрочем, ты еще мал все это понимать, а потом поймешь. Вон у твоей мамы сестра деда игуменией была и даже по старой вере. А земляк ее митрополитом Петербургским был, владыка Палладий. Ну, а теперь митрополитствует владыка Антоний. Очень хороший человек. Когда-то профессором был. Умерли у него жена и дети, и пошел он в монахи -и вот теперь уже давно митрополитом. Я еще покойного владыку Исидора помню. Тому было далеко за девяносто лет, когда он скончался, а все правил, на покой не пошел. Кто скудно да постно живет, тот долго проживет и хорошо скончается. А ты вот лакомка, поесть любишь, это нехорошо. Ни к чему пристращаться не надо. Все проходит. - То есть, что проходит? - спросил я бабушку. - Вот зима и лето проходят, это я знаю, а что еще?

- Да вот, был у тебя дедушка, Авраамий Павлович, а теперь его нет. Прошел.

Подобное рассуждение меня озадачило, но дальше расспрашивать бабушку я не решился. Мы вошли в Троицкий собор, где было тепло и светло. Бабушка взяла две свечи и мы пошли поставить их к раке угодника, святого и благоверного великого князя Александра Невского. По выходе встретился нам важный Иеромонах.

- С внучком пришли, Елизавета Алексеевна? И в такой мороз! Похвально.

- А мы старца Василия встретили, вставил я свое слово. Идет босиком и с непокрытой головой и не холодно ему. Как же это?

- А ты любопытствуешь? - улыбнулся монах, - его молитва Иисусова как шубой укрывает. А по снегу он идет, как по мягкому ковру. Об этом еще новопрославленный Саровский угодник, преподобный Серафим поучал. Вот и ты молись также. Выучи эту молитву и повторяй и все сам увидишь. Теперь ты для этого дела мал еще. Но в свое время начни, а то развратишься и веру совсем оставишь, вот как студенты тут у нас. А без веры, братец, не проживешь.

Внучек мой, заметила бабушка, очень набожный. У него в комнате икон-то - прямо стена. Зажигает свечи и лампады пред ними и молится. Видно в игумению Анфису пошел.

- Набожные-то набожные, а выросли - в безбожие ударяются. А ты, Сережа, молитвы не оставляй. Как хочешь молись, а молись. Времена тяжкие приближаются. Вон революция была, заглохла пока, но на время. Да вот и преподобный Серафим тяжкие времена провидел. Только молитвой да страданиями и держаться придется. Мы то с Вами, Елизавета Алексеевна, до этих страхов не доживем, а ему-то, внучку, ей придется. Вот тогда-то молитва и поможет.

Возвращаясь с бабушкой домой я все раздумывал о слышанном. Запало в душу.