Начни говорить правду

39. Матч-реванш

Перед самым боединком началось представление его участников. Пока дюжие помощники главного судьи утаскивали многопудовые камни с арены в одну из стальных дверей, глашатай Луи Моветон возвестил:

— Почтеннейшая публика, сегодня в высшем судьбольном разряде "могуучи" снова встретятся претендент, боец Ибн Сила, — глашатай торжественно указал на Мишку, — и якудзуна Убивень…

Титул якудзуны, то есть благословлённого одолевать, чемпион, носивший судьбольное имя "Убивень", получил за более чем трёхсотлетний стаж победителя первенств племени.

Правда, примерно половину первенств Дед Убивень пропускал по воле жрецов — когда те предрекали ему поражение. Но зато все остальные судьбольные матчи выигрывал без малейшего напряжения.

Что же касается настоящего имени якудзуны, то его давно забыл даже сам Убивень. Хотя постоянно хвалился, что он, мол, Маугли, воспитанный нечистой силой.

— Бойцы, клянитесь на Гиблии, что будете покорны судильщикам, — повелел главный арбитр Назарбайден, не вставая со своего кресла.

На арену торжественно вышли богомистр и его заместитель. Последний держал в руках священную книгу судьбола.

— Клянёмся… Клянёмся… — произнесли Мишка и Дед Убивень. В свою очередь, богомистр разбросал по арене захвостки — три пригоршни — дабы изгнать с неё злых духов.

Когда богомистр с заместителем покинули арену, открылась вторая стальная дверь, за которой уже давно горела большая печь, и появилось ещё двое помощников главного судьи. Зажав огромными железными щипцами, помощники пронесли над поверхностью арены полуторапудовый мяч, сияющий ярко-жёлтым огнём. Сбросив судьбольный снаряд в центре арены, помощники главного судьи вернулись на своё место и закрыли дверь. Бойцы остались перед зрителями одни.

Судья-тиктактор ударил в гонг, сообщая тем самым, что перевернул песочные часы.

— Ну как: готов получить по морде, Убьюдок? — Мишка знал, что Убивня выводит из себя такое искажение его имени. — Тогда нападай, дохлятина…

Долго уговаривать Убивня не пришлось — он налетел со своими центробешеными ударами, работая руками и ногами со скоростью боевой мясорубки. И не будь у Мишки одержимости неблагими силами, чемпион, конечно, опять легко победил бы.

Но если в прошлом бою некоторые атаки Убивня Мишка просто не замечал, а потому пропускал, то теперь видел всё, причём словно в замедленном действии. Он даже несколько раз мог из многосторонней стойки нанести противнику апокалипсический удар, но намеренно себя сдерживал. Потому что уже придумал, как накажет якудзуну.

Дико выносливый Убивень всё никак не вымахивался, и Мишке наконец надоело уклоняться и отступать. Памятуя о резко возросшей прочности своего тела, он начал с силой встречать в воздухе кулаки Убивня стукновениями собственных кулаков, а набитые голени и ступни противника — ударами своих голеней.

Публика сперва не поняла, что происходит, но затем с шан-трапейских трибун послышались торжествующие смешки.

Вскоре у якудзуны оказались разбиты до крови и мяса все ударные части тела, и он, кривясь от боли, резко снизил мощь атак. Тогда Мишка поймал правую руку Убивня, молниеносно накрутился на неё и с размахом бросил противника через правое плечо на спину. Публика ахнула.

Мишка же как базовый болевик умело перешёл на рычаг локтя и сломал Убивню руку в суставе. А затем обезвредил и другую. После чего встал, одним махом поднял благословлённого побеждать над головой и, наклонившись и набрав скорость, впечатал в гранитную стену — в то самое место, о которое был расколот двадцатипудовый камень.

— Я ведь обещал размазать слабака по стенке, верно? — обратился Мишка к публике.

С трибун донеслись овации и восторженный рёв: "Классавчик… Колоссавец…"