Национальный археологический музей Афины

Древнегреческое искусство геометрического периода и архаики

Искусство геометрического периода (X–VIII века до н. э.) дошло до нас в образцах керамики и мелкой пластики.

Дипилонская амфора относится к так называемому кругу дипилонских ваз, найденных возле давших им наименование Дипилонских ворот на территории древнего афинского кладбища. Эти крупные керамические изделия устанавливались на могилы в качестве надгробных памятников.

Сосуд испещрен орнаментом, по характеру которого стиль вазописи называется геометрическим. Вся поверхность изделия разделена на множество горизонтальных фризов, в каждом из которых во избежание однообразия используется свой рисунок. Часто повторяется мотив меандра — схематического изображения морских волн. Роспись емкости уподобляется пестрому ковру, не оставляя ни одного незаполненного участка. В самой широкой части ее тулова находится центральная «программная» композиция — сцена погребения и оплакивания умершего, схематичные фигурки которой вплетаются в орнаментальное полотно. Строгий и лаконичный декор амфоры соответствует ее печальному предназначению.

Геометрический кратер также был найден в Дипилоне в Афинах и использовался в качестве надгробного памятника. Древний художник представил сцены на двух фризах. В декоре кратера изображения людей и лошадей с колесницами играют более важную роль, чем в ранее описанной дипилонской амфоре, однако они все же находятся в строгом подчинении линейному ритму и общему декоративному строю росписи. Фигурки людей и животных по-прежнему схематичны, лишены индивидуальности и составляют орнаментальную канву. Мотив усопшего и плакальщиков (на верхнем фризе) уже знаком зрителю по сходной композиции росписи дипилонской амфоры. Увеличение числа фигур приводит к уменьшению роли орнаментальных мотивов, чтобы не отвлекать внимание от основного изображения и не «потерять» его на общем пестром узорном фоне, иначе произведение утратит гармонию и благородство.

Статуэтка, изображающая женскую фигуру, была найдена в Дипилоне на территории древнего афинского некрополя. Поза изображенной дамы в высоком головном уборе статична и лишена намека на движение. Пропорции фигуры приближены к правильному соотношению частей тела, и только голова выглядит слишком крупной. Возможно, причиной этого является желание мастера подчеркнуть лицо, черты которого моделированы достаточно подробно: взор зрителя приковывают огромные, широко открытые глаза, глядящие в вечность. По сравнению с детальной проработкой лица тело дано более условно, однако и при этом статуэтка соответствует неким канонам, которыми руководствовался мастер: хрупкая фигура с тонкой талией, небольшим бюстом и неширокими бедрами.

Период архаики (VII — начало V веков до н. э.) пришел на смену геометрическому периоду и ознаменовал собой сложение основных форм древнегреческого искусства, которые получат дальнейшее развитие в эпоху классики.

Одним из распространенных видов керамических изделий в Древней Греции был пифос — большой широкий сосуд для содержания в нем продуктов питания. Схожими функциями обладали более изящные амфоры, предназначенные для хранения и транспортировки оливкового масла и вина.

Амфора из Фив монументальностью формы напоминает мощный пифос. Ее декор включает геометрический орнамент, однако в верхней части тулова появляются образы экзотических животных, заимствованные древним художником из искусства восточных народов, с которыми греки вели оживленную торговлю. Такой стиль вазописи получил название ориентализирующего (с латинского «orientalis» — «восточный»). В центре симметричной композиции, разведя руки в стороны в покровительственном жесте, стоит богиня природы, у ее ног изображены подвластные ей львы, над ними парят птицы. Каждый участок поверхности сосуда заполнен живописью. Среди изображений божества и животных встречаются древние знаки свастики, означавшей солнце.

Одним из достижений греческой пластики периода архаики стало формирование типа мужской скульптуры, представляющего обнаженного сильного юношу. Такие статуи получили название «куросы».

Архаическая скульптура ищет новые возможности пластических решений, стремясь к правдивой передаче человеческой фигуры. Статуя куроса статична, ее поза строго фронтальна, поэтому кажется неестественной и напряженной. Пройдет время, и греческая скульптура преодолеет зависимость от монументальности каменного блока, сковывающую фантазию ваятеля. А пока пластика периода архаики сделала первый шаг на пути к этому освобождению: левая нога юноши слегка выдвинута в шаге вперед — так мастер заявил об отказе от статичности в пользу передачи движения фигуры. Обе ноги куроса одинаково прямые, еще нет переноса центра тяжести с одной на другую и связанного с ним нарушения строго симметричного положения рук и плеч, которое будет достигнуто скульптурой Древней Греции в следующую эпоху. Однако уже сейчас складывается представление об идеальном теле: мускулистая фигура атлетического типа, мужественные плечи, узкие бедра и тонкая талия.

Голова мужской статуи из святилища Аполлона на горе Птой — характерный пример архаической скульптуры: удлиненный овал лица, волнистые волосы, ниспадающие по спине, и знаменитая улыбка, освещающая лица архаичных статуй, — легкая, загадочная и не всегда соответствующая эмоциональному состоянию изображаемого персонажа. Эта мимическая особенность скульптур — показатель поиска новых путей и выразительных средств в искусстве, притом она не обозначает ни радости, ни восторга, ни другой эмоции, а всегда одинаково неуловима, что позволяет говорить о ее условности. Архаическая улыбка — попытка мастера придать лицу каменного изваяния «человеческое» выражение, сообщить ему не только формальное, но и чувственно-эмоциональное сходство с прототипом. Она может казаться немного натянутой, неестественной или даже блаженной, однако в этой находке древнегреческих скульпторов заключено стремление к большей реалистичности изображения.

Лицо Сфинкса — мифического существа с женской головой, орлиными крыльями и львиным телом — наделено архаической улыбкой, отчего его образ становится еще более таинственным.

В греческую мифологию Сфинкс пришел из Египта. Это демоническое создание стало символом неумолимости и разрушения. По преданию, Сфинкс сидел на горе возле города Фивы и поджидал своих жертв. Впрочем, он давал им шанс: каждому загадывал одну и ту же загадку, ответа на которую никто не мог дать. Тогда беспощадный Сфинкс убивал неудачливых собеседников. Так продолжалось до тех пор, пока с ним не повстречался Эдип и не ответил на вопрос. Мифом об Эдипе заканчивается история греческого Сфинкса, потому что он не вынес поражения в своей опасной игре и бросился вниз с горы.

Сюжет фрески — ритуальная процессия юношей и девушек к алтарю, на котором должно совершиться жертвоприношение. Возле самого алтаря стоит служительница культа, ожидающая прибытия жертвенного животного. К нему подводят овцу, которой суждено пролить кровь во имя божества. Сзади следуют участники с музыкальными инструментами: звуки лиры и флейты сопровождают несчастное животное и способствуют зарождению у всех присутствующих особого душевного состояния, необходимого для исполнения ритуала.

Колористическая гамма фрески не богата разнообразием. На белом фоне выделяются стройные фигуры с горделивой осанкой, облаченные в темно-голубые и терракотовые одеяния. Они задают ритм этой немногословной, торжественной композиции. На глазах у зрителя проходит процессия, однако само сакральное действо остается «за кадром».

Стиль чернофигурной вазописи, при котором изображения матово-черные, зародился в VII веке до н. э. Керамические сосуды стали декорироваться не орнаментальными фризами, как это было раньше, а полноценными живописными сценами, занимающими значительную часть поверхности изделия.

Изображение на данном кратере рассредоточено по всему пространству тулова сосуда и представлено в верхней части композиции. Рядом с черными фигурами мужчин, запечатленных художником во время исполнения, судя по их позам, весьма зажигательного танца, белой краской написаны их партнерши, партии которых выглядят более сдержанными и спокойными. Хоровод фигур расположен по центру окружности сосуда, а под ним, в нижней части композиции, изображены пантеры и дикие козлы.

На чернофигурном кратере представлена схватка Геракла с Немейским львом — решающий эпизод первого из двенадцати легендарных подвигов героя.

Геракл был внебрачным сыном верховного бога Зевса, за что его невзлюбила супруга громовержца Гера и стала чинить ему препятствия. По воле богов Геракл в течение двенадцати лет должен был совершить десять подвигов, находясь на службе у царя Эврисфея (на деле он совершил двенадцать). Первое, что приказал ему правитель, было убить огромного льва, наводившего страх на окрестности. Стрелы, пущенные героем в чудовищного зверя, отскакивали от его шкуры, не причиняя ни малейшего вреда. Герой был вынужден врукопашную бороться с исполинским животным и задушил его. Так был совершен подвиг, избавивший жителей от ужасного льва, а его непробиваемая стрелами шкура стала надежным щитом герою, сослужив ему впоследствии хорошую службу.

В период архаики сложился тип женской скульптуры, получивший название «кора» (от древнегреческого — «девушка»). Статуи изображали молодых девушек, облаченных (в отличие от обнаженных куросов) в тонкие одежды, с длинными вьющимися волосами, обрамлявшими идеально овальные лики и струившимися по плечам. Лица каменных дев застыли в знаменитой улыбке.

Архаические коры могли служить надгробиями. Кора Фрасиклеи названа по имени гречанки, на могиле которой она стояла. Древние греки не любили изображать сильных эмоций. Погребальная статуя юной Фрасиклеи, ушедшей в мир теней слишком рано, несмотря на свое скорбное предназначение, не несет ни отчаяния, ни ощущения утраты. Она изящно одета, в ушах красуются серьги, на шее — колье. Тщательно причесанные волосы сбегают на грудь из-под головного убора, а на губах играет улыбка.

Мощное, широкое тулово сосуда, снабженное двумя ручками почти у самого его основания, предоставляет вазописцу прекрасную возможность проявить творческую фантазию и мастерство в изображении многофигурной сцены. Художник посвятил роспись военной тематике и предложил сюжет борьбы воинов за тело убитого.

Греки считали делом чести не позволить врагам надругаться над телом своего товарища, потому и вели кровопролитные битвы за право обладания им. В «Илиаде» Гомера описывается бой за тело Патрокла, друга Ахилла, погибшего во время легендарной Троянской войны. Он был сражен рукой Гектора, сына троянского царя Приама.

Роспись кратера поражает мастерской компоновкой фигур. Центр обозначен столкновением щитов и пересечением копий двух воинов, в чьих ногах изображено бездыханное тело, возможно, именно Патрокла. Автор, свободно владея композицией, показывает одних героев ближе к зрителю, а других располагает за ними, что позволяет создать эффект глубины пространства и ощущение накала битвы, когда несколько человек сошлись в смертельной схватке.

Для создания многофигурных композиций древнегреческими мастерами применялся рельеф — скульптурное изображение на плоскости. Данный рельеф со сценой состязания молодых атлетов служил украшением одной стороны основания надгробной статуи куроса (куросы часто использовались в качестве памятника, устанавливаясь на могилах). Возможно, он нес информацию об усопшем, который мог быть атлетом.

Сцена посвящена упражнениям в палестре — гимнастической школе для юношей. В центре симметричной композиции — два спортсмена, сошедшихся для выявления сильнейшего, по бокам показаны двое других атлетов, готовящихся вступить в борьбу. Скульптор подчеркивает мощь их тел, совершенствующихся благодаря тренировкам. Объемная трактовка напряженных мышц и позы молодых людей говорят о стремлении мастера к реалистичному изображению. Лица условны, в них уже появился «греческий профиль», который станет каноничным для греческого искусства: единая линия лба и носа считалась эталоном прекрасного. Лица спортсменов озарены спокойной архаической улыбкой (особенно заметной у крайней справа фигуры), не вяжущейся с борьбой. Благодаря ей они остаются отвлеченно-красивыми. Именно человек, прекрасный духовно и физически, станет эталоном греческого искусства.

Рельеф «Игры атлетов с мячом в палестре», украшавший вторую сторону основания надгробной статуи куроса, является продолжением рассказа о спортивном обучении молодых юношей в Древней Греции и, возможно, о жизни усопшего атлета.

Скульптору подвластно изображение обнаженного человеческого тела во всех ракурсах, а данный сюжет предоставляет ему прекрасную возможность продемонстрировать это. Тела игроков в мяч показаны и в профиль, и в фас, и в трехчетвертном повороте, и со спины. В каждом варианте восхищает анатомически верная трактовка тел, проработка мышц, правильно переданные мастером позы и жесты, характерные для спортивной игры.

Композиционно сцена построена очень интересно, на примере шестерых игроков человеческая фигура показана во всех возможных для данного вида активности позах. Каждый из трех атлетов в левой части рельефа имеет свое «отражение» на его противоположной стороне. Поза крайнего слева юноши максимально открыта зрителю: он готовится подать мяч, вынося вперед руку. Ему соответствует фигура крайнего игрока справа, который, напротив, повернут спиной к зрителю; видимо, он только что сделал подачу и отходит. Второй слева спортсмен показан стремительно бегущим вперед — «парный» ему молодой человек в правой части композиции столь же стремительно отступает назад, готовясь принять мяч. И наконец, два центральных атлета показаны во время легкого бега, направленного противоположно: один движется вперед, а другой отбегает, оборачиваясь на ходу, чтобы не оступиться.

Головы юношей неизменно показаны в профиль, в какой бы позе ни находились их тела. На их губах вновь легкая улыбка, призванная, скорее всего, «оживить» лица мимической игрой.

Погребальная стела стала распространенным типом надгробий. Это каменная плита, украшенная рельефным изображением или надписью. Данная стела сохранила имя древнегреческого скульптора, создавшего ее, — Аристокла, а также имя того, кому она служила памятником, — воина Аристиона.

Фигура героя четко вписана в формат стелы, создается впечатление, что ему тесно в заданных скульптором границах, его поза немного скованна. Аристион показан в полном облачении, кирасе и шлеме, сжимающим в левой руке копье — оружие, с которым мастер не пожелал разлучить его и после гибели.

Бронзовый курос создан в период поздней архаики, когда греческая скульптура (и искусство в целом) приближалась к периоду своего расцвета. Перед мастерами, стремившимися к наиболее точному воспроизведению форм человеческого тела, стояла еще одна важная задача: нужно было преодолеть твердость и монолитность фигуры и заставить ее передавать естественное состояние тела в движении или покое, заставить «работать» все верно найденные пропорции и анатомически точно проработанные группы мышц.

Бронзовый курос еще недостаточно свободен от скованности, которая наиболее ощутима в верхней части туловища, плечах и напряженных руках. Его фигура подчинена вертикальной оси, по отношению к которой правая и левая части симметричны. Юноша изображен в шаге, символизирующем движение, однако вес его тела по-прежнему распределяется между обеими ногами. Скульптор еще не высвобождает одну из них, отводя другой роль опорной, поэтому изваяние не теряет статичности и не может обрести естественность позы.

Основание куроса с трех сторон было украшено рельефными изображениями. Статуя посвящалась атлету, поэтому высеченные в мраморе сцены имели тематическую связь со спортивной деятельностью. На одной стороне демонстрировалась игра, напоминающая хоккей, а на остальных были показаны лошади, запряженные в колесницы, и воины.

Изображенные на рельефе тяжеловооруженные воины назывались гоплитами. Композиция выстроена в неторопливом, размеренном ритме, заданном вертикалями фигур воинов, чьи тела почти скрыты за круглыми щитами, а головы увенчаны коринфскими шлемами. Определенную сложность для древнегреческого скульптора составляла задача изобразить в низком рельефе четверку коней, расположенных на одинаковом расстоянии относительно колесницы с возничим и друг за другом — относительно зрителя. Ближайший скакун показан во всем своем спортивном великолепии, туловище следующего наполовину скрыто за ним. У двух остальных животных вырисовываются головы, а ноги всех четверых сгруппированы «попарно».

Вероятно, этот рельеф служил декором надгробного памятника. Фигура молодого атлета, почти опустившегося на одно колено, идеально вписана в слегка сужающуюся кверху мраморную плиту, что свидетельствует о превосходном мастерстве греческого скульптора, его владении материалом и чувстве объема. Длина шага юноши и его поднятые в стороны локти соответствуют ширине каменного основания на различных участках. Рельеф также подтверждает попытку свободного расположения человеческого тела в пространстве: оно показано одновременно в трех проекциях — в профиль, фас и противоположный профиль. Так фигура во избежание статичности и скованности «осваивает» всю плоскость плиты.