Ради бога, Ника, это всего лишь оргазм! Вспомни, как ты сюда попала, как унижалась! Вспомни, с чего всё началось, и не смей идти на поводу низменных чувств!
Хватает того, что на поводу у них идёт Зверь.
Разворачиваюсь от гардероба и иду за своими вещами. Пижамные штаны немного влажные, но мне плевать. Я зла. В первую очередь, на саму себя. Да, я всегда предпочитала в сексе мужскую власть. Мне нравится, когда мной управляют, нравятся чужие сила и контроль.
Но это не повод вдруг думать, что всё происходящее нормально.
Ненормально.
Ни разу.
Падаю спиной на кровать и жду.
Я хочу с ним поговорить. Мне необходимо с ним поговорить. Чтобы хоть как-то прояснить ситуацию. Узнать, могу ли я что-то требовать за использование своего тела. Или меня только и будут что кормить и трахать.
Но он ещё долго не приходит. На чернильно-чёрном небе загораются звёзды, а его всё нет. Комната уже давно погружена во мрак, и на меня всё чаще накатывает дрёма – может, стоит плюнуть и лечь спать?
Я не слышу, как открывается дверь, а просыпаюсь от включившегося освещения комнаты, что достигает глаз со второй половины. Подскакиваю с кровати и быстро моргаю, стряхивая остатки неглубокого сна.
Зверь обнажён по пояс, бёдра охватывают свободные домашние штаны. Не вижу выражения его лица, но цепляю взглядом рельефную грудь, плечи, косые мышцы живота…
Проклятье.
Он совершенно точно настроен на секс, а я – на разговор.
– Ты одета, – звучит холодное обвинение.
Непроизвольно делаю шаг вперёд, сцепляю между собой пальцы рук:
– Илья …Сергеевич… – чуть запинаюсь я, не уверенная, как к нему обращаться.
– Ты одета. Исправь, – обрывает он меня.
– Я хочу с вами поговорить!
– Неужели? – начинает он опасно надвигаться на меня. – Я дал чёткие указания. Ты должна была быть обнажённой. Признайся, что просто хотела меня разозлить, нацепив свои старые шмотки.
– Нет, – делаю я несколько шагов назад. – Хотела быть уверенной, что вы меня услышите.
– Твоя нагота ещё ни разу не мешала мне тебя слышать, как ты наверняка могла заметить.
Всё. Моя спина упирается в стену, а Зверю до меня остаётся лишь пара шагов. Нутро дрожит, ноги слабеют от предчувствия …нехорошего. Да, определено, они слабеют именно от этого. От страха.
– Вероника, – произносит он глухо, пальцами цепляя прядь моих волос. – Я вижу тебя насквозь.
Пальцы отпускают волосы и касаются моего плеча, костяшками скользя вниз, а я едва дышу, почему-то не способная мыслить. Его вторая рука уверенно обхватывает мою талию, пальцы стягивают кожу сквозь ткань майки, а в глазах вспыхивает огонь.