Награда для Героя

Шапка фанфика

Ссылка на фанфик: http://ficbook.net/readfic/363310

Автор: Su.мрак (http://ficbook.net/authors/73735)

Беты (редакторы): Теххи В (http://ficbook.net/authors/414547)

Фэндом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер»

Персонажи: Гарри Поттер, Новый персонаж, Новый персонаж, Люциус Малфой, Нарцисса Малфой

Рейтинг: R

Жанры: Романтика, Ангст, Драма, Детектив, Экшн (action)

Размер: Макси, 312 страниц

Кол-во частей: 21

Статус: закончен

Описание:

Начинать жизнь с чистого листа тяжело. Но разве есть что-то невозможное для того, кто победил Тёмного Лорда и сумел выжить в Азкабане? Вот только искалеченная душа никак не хочет залечивать свои раны. А никто и не говорил, что будет легко. Будет очень непросто подняться из мрака боли, отчаяния, научиться вновь доверять кому-то, смеяться и радоваться жизни.

Публикация на других ресурсах:

Только с разрешения автора.

Примечания автора:

Все книги учитываются полностью. Постхог. Сонгфик на песню «Придумай меня живым».

Пролог + 1 глава

Текст песни Jam — Придумай меня живым

В воде нарисованы звезды,

Как линии рук на дорогах

Не точно, но очень серьезно,

Тобою допущенный промах

История древнего мира

На каждом моем отпечатке,

И вечно идущим пунктиром

Бессмертье в стерильных перчатках

Пр.

Ты можешь увидеть в сетчатке моей

Триумф и паденье святынь,

Но, я умоляю, на несколько дней

Придумай меня живым

На выходе — ровная строчка,

На пульсе — отсчет метронома,

Отлично подобранный почерк,

Застывшая буква закона

Шифровка, как лестница в небо —

Лицо, отраженье, ступень

И черное, ставшее белым,

И белого черная тень

Пр.

Ты можешь запомнить в ладони моей

Реальности миражи

Но ради всего, что есть в мире теней,

Придумай меня живым

Рисован штрихами отличий

Классический профиль безумца,

Но в плоскости спин безразличных

Наш крик даст им шанс обернуться

И губы сухим первоцветом

Словами войдут меж страниц,

Но это не будет ответом,

А только лишь сменою лиц

Пр.

Но только лишь ты можешь знать эту ложь

И видеть сквозь горький дым

Пусть я для тебя ни на что не похож,

Придумай меня живым

Пролог.

Закопчённый и перепачканный в грязи лейтенант с эмблемой международных миротворческих сил на рукаве ворвался в приёмный покой госпиталя базы и прямой дорогой направился к дежурному хирургу, только что вернувшемуся из операционной:

— Ну, как он?

— Капитан Леклер, вы в Бога верите?

— Причём тут моя вера?

— Если верите, то молитесь.

— Дело плохо, да?

— Ну-у, надежда умирает последней. Кто вам этот человек? На нём была гражданская одежда. Мы не обнаружили никаких документов. Скажите, как его имя, а то в истории болезни он до сих пор значится, как Джон Доу, — врач-американец скинул забрызганный кровью халат и полез в ящик стола за сигаретами. — Если вы не против, поговорим снаружи. Здесь запрещено курить.

— Хорошо. Я вообще-то от вашей конторы тоже не в восторге.

Они вышли на крыльцо.

— Приходилось к нам попадать? С чем?

— Не заговаривайте мне зубы, капитан Джонсон! Что с ним?

— Для начала — множественные ранения мягких тканей стеклянными осколками. Не понимаю, как ему глаза уберечь удалось. Проникающее пулевое ранение в живот, вызвавшее массивное кровотечение. Два ножевых ранения в левую половину грудной клетки. Одно из них с повреждением диафрагмы. Ушиб головного мозга с обширной субдуральной гематомой. Множественные переломы правой плечевой кости. Трещина седьмого шейного позвонка со сдавлением спинного мозга… Могу продолжать и дальше, только легче вам от этого не станет. Все повреждения получены более суток назад… Мы сделали всё, что могли, но мы не боги, лейтенант. Если бы у нас была специализированная клиника... а так… — он устало махнул рукой. — Вы так и не сказали, кто этот человек?

— В том-то и дело, что я не знаю. Эта новая заварушка среди местных началась внезапно. Сцепились какие-то две экстремистские группировки. Накануне не было никаких признаков эскалации конфликта. На нашем блокпосте было всего тридцать человек, когда появились беженцы. Женщины. Дети. Пара раненых стариков и подростков да этот человек. А следом за ними с двух сторон наш пост атаковали… Чёрт их тогда бы разобрал, кто... Пока мы отражали атаку да делали вылазку, появились их противники и отрезали нас от блокпоста. Мы оказались меж двух огней и, пока прорывались обратно, боевикам удалось загнать оставленную нами группу прикрытия в здание… Тех, кто уцелел, конечно. А там дети, раненые. Наши и местные… Так вот, этот человек практически в одиночку удерживал вход в подвал, где они прятались. Ума не приложу, как ему удалось продержаться почти полчаса с одним автоматом и парой ножей на вооружении против почти трёх десятков врагов. Только восемь моих бойцов ему жизнью обязаны…

— Значит, вы не знаете, кто он и откуда?

— Понятия не имею. Беженцы говорят, что появился прямо из воздуха, как святой какой-то. Только они, после того как он их детей спас от неминуемой гибели, на него молиться готовы, так что… им сложно верить.

— Понятно. Может, он был у экстремистов заложником? Я слышал, и те, и другие промышляли подобным ради выкупа.

— Может быть. На местных он точно не похож. И лицо бледное, как будто он солнца несколько месяцев не видел.

— Я уже связался с военной полицией и переслал им его фотографию и отпечатки пальцев. Если о нём что-то известно — они это откопают.

— Капитан Джонсон! Капитан Джонсон! — медсестра, выскочившая на крыльцо, бросилась к начальнику. — Неизвестный пришёл в себя.

— Что-о?! Не может быть! С такими повреждениями, и так рано… да он… — остального лейтенант уже не слышал — в оперблок его не пустили. Послонявшись полчаса в приёмном покое и никого не дождавшись, он мысленно изо всех сил пожелал человеку, спасшему его людей, удачи и отправился к своему поредевшему подразделению.

А тем временем в послеоперационной палате, куда прорвались с боем следователи военной полиции, разворачивалась интересная сцена. Джонсон проводил диагностику и не мог в себя прийти от удивления. Нет, если бы он сам не делал операцию и не видел, в каком состоянии поступил к ним раненый, он бы ещё мог поверить, что повреждения оказались менее серьезными, чем предполагалось с самого начала. Но… Джонсон-то знал, что это не так. И вот теперь, при повторной диагностике, все обследования показывали… средней степени сотрясение мозга без всяких последствий гематомы, абсолютно целый седьмой шейный позвонок и отсутствие какого бы то ни было воспаления в брюшной полости:

— Бред какой-то!!! Этого просто не может быть.

Начальник госпиталя, приглашённый следователями, попытался, было, утихомирить впавшего в прострацию подчинённого:

— Капитан Джонсон, вполне возможно, что вы переоценили тяжесть состояния пациента при поступлении. Такое случается. От ошибок никто не застрахован.

— А аппаратура тоже ошибалась?! — хирург протянул начальнику результаты первого обследования.

— Мда-а-а… Действительно странный случай… Может, снимки случайно перепутали… — главный врач, напоровшись на тяжёлый взгляд славящегося вздорным характером Джонсона, выпал из ситуации, закопавшись в ворох бумаг, в то время как следователи пробовали осторожно допросить пришедшего в себя пациента. За те десять часов, что длилась операция, они уже успели выяснить, что человек, невесть откуда появившийся прямо посреди одной большой мины замедленного действия, именуемой Косово, не проходил ни по каким базам данных. Что было довольно странно в век всеобщей компьютеризации и тотального контроля. Но раненый ничем не мог им помочь. Похоже, из-за перенесённой травмы и стресса он потерял память. Единственное, на что мог ответить этот зеленоглазый мужчина лет тридцати с растрёпанной гривой давно не знавших ножниц чёрных с морозной проседью волос, было:

— Моё имя… Блэк.

Глава 1. Волк волку — друг, товарищ и брат

Двое мужчин, одетых в неприметную одежду тёмных тонов со скрывавшими лица капюшонами, материализовались в проулке за небольшим магазинчиком и, внимательно оглядевшись по сторонам, осторожно двинулись в сторону плохо освещённой улочки с обшарпанными серыми домами, стараясь придерживаться тени.

— Эрл, ты ничего не слышал? — тот из неизвестных, что был на полголовы ниже своего спутника, внезапно замер, прислушиваясь к доносившимся из-за магазинной подсобки выкрикам и шуму схватки.

— Снова здорово! Дались тебе эти магглы? Как будто не знаешь, в каком районе мы оказались. Здесь каждый день кого-нибудь бьют, а то и убивают… — крупный шатен откинул капюшон куртки. Его лицо можно было бы назвать красивым, если бы не выражение постоянной настороженности на лице и тёмные круги под глазами. Похоже, жизнь основательно прессовала его последнее время.

Но его слова были полностью проигнорированы. Его спутник, оказавшийся молодым светловолосым парнем, уже решительно двигался в сторону доносившегося из-за угла шума боя, на ходу вынимая палочку из скрытых под одеждой креплений.

— Люк! — если бы можно было кричать шёпотом, то этот рассерженный шипящий голос побил бы все рекорды. — Мерлин да вложит, наконец, осторожность в твою голову… — несмотря на гневное бурчание, старший товарищ уже бегом догонял своего спутника, не забывая продвигаться по возможности бесшумно. Палочка в его руках возникла, словно сама собой. Видимо, опыта в подобных делах у него было больше, чем у его молодого друга.

К углу подсобки они добрались одновременно и, переглянувшись, как будто безмолвно о чём-то договаривались, скользнули в небольшой проход, образованный стенами хозяйственного помещения и торгового павильона. Под прикрытием теней они осторожно продвигались в сторону человеческой кучи-малы, метавшейся в конце прохода. Оттуда доносились бессвязные вопли, ругательства, крики боли. К тому времени, как пара магов подобралась к дерущимся поближе, они уже поняли расстановку сил. Местная шпана, не раз за последнюю неделю достававшая и их, расправлялась с каким-то человеком. Точнее, пыталась расправиться, и, судя по всему, у них это не очень-то получалось. Невысокий, болезненно худой человек, одетый только в видавшие виды джинсы и порванную на правом плече футболку, двигался среди них, словно смерч, успевая отражать удары и контратаковать. Он вертелся между неповоротливыми качками, подставляя их под удары своих же приятелей, ловко уходя от их ножей и бит. Движения его были скупыми и смертоносно точными, теснота прохода даже играла ему на руку. Разбитая коленная чашечка там, сломанная рука тут, пара болевых приёмов, после которых противники с утробным воем оседали на землю, баюкая пострадавшие части тела. Всё бы было хорошо, но со стороны улицы на помощь своим собратьям неслось ещё два десятка человек. У зажатого между двух огней бойца просто не было шансов отбиться от всех. Но он не собирался сдаваться, взвинтив скорость движений и выхватив у одного из бугаев биту, мужчина принялся наносить удары на поражение. Даже Эрл, которому, в общем-то, было совершенно плевать на попавшего в переделку маггла, невольно залюбовался отточенностью движений его смертоносного танца. Но долго наслаждаться ему не дали. Не дождавшись команды от старшего друга, его юный приятель атаковал бандитов невербальными заклинаниями, и Эрлиху Шеридану не оставалось ничего другого, как самому вступить в схватку.

И только после боя, когда он прокручивал в памяти подробности драки, Эрл сообразил, что незнакомец слишком быстро двигался для маггла, да и от проносившихся мимо проклятий уворачивался с полным знанием дела, явно не в первый раз сталкиваясь с чем-то подобным. Но в тот момент ему было не до анализа и размышлений. С того проулка, через который они вошли в проход, доносился топот третьей группы. Даже Мерлин бы не справился с шестью десятками подогретых наркотиками молодчиков, не используя Непростительные. Аппарация в этом неблагополучном районе блокировалась местным Авроратом из-за расположения поблизости сильного природного магического источника, так что унести ноги у них бы всё равно не вышло. И бывший Упивающийся, чудом выживший в последней войне, уже обречённо представляя себе вид милейшего замка под названием Азкабан, готовился к произнесению двух порядком подзабытых слов — «Авада кедавра», когда положение на поле боя резко изменилось. Они стояли втроём, сомкнув плечи, прикрывая спины друг другу и отбивали удары наседавших со всех сторон противников. Люк сдавленно вскрикнул, невольно схватившись за правое плечо, по которому пришёлся пропущенный им удар биты, и выронил палочку. К красивому парню уже тянулись жадные лапы что-то орущих молодчиков со сверкающими похотью глазами, когда от незнакомца подобно смерчу разошлась волна стихийной магии, сметая всех и вся на своём пути.

Разум магглов был неспособен справиться с подобным ударом, так что даже те, кого не впечатало в окружающие проход стены, валялись вокруг в бессознательном состоянии.

Груда неподвижных тел неприятно царапнула что-то в душе Эрла, напоминая ужас Последней битвы, но прозвучавший рядом полный муки стон быстро вернул его к действительности:

— Люк, как ты? Сильно зацепило?

— Терпимо. Ты меня на тренировках и не так доставал. Лучше скажи, что это было?

— Не знаю, — Эрлих вспомнил, наконец, об их случайном товарище по несчастью и осторожно, стараясь не делать резких движений, развернулся лицом к незнакомцу, предусмотрительно прикрывая Люка собственной широкой спиной. Уж он-то чётко понимал, что магический выброс был спонтанным и неконтролируемым, а нервировать мага, когда он находится в подобном состоянии, было делом откровенно самоубийственным:

— Мы. Тебе. Не враги. Помнишь, это мы пришли к тебе на помощь? — Эрл старался говорить как можно мягче, надеясь, что стоявший перед ним худой мужчина с пронзительным взглядом зелёных глаз и коротко стриженными чёрными с проседью волосами, неожиданно контрастирующими с молодым лицом, понимает английский. Он знал немецкий и французский, но здесь, в промышленном пригороде Праги, встречались люди, которые не знали ни одного языка, кроме чешского, а с ним у волшебника отношения никак не складывались. Как Эрлих ни пытался, дальше десятка общих фраз ему продвинуться не удалось. Другое дело Люк, тому всегда легко давались языки. Вот и сейчас его крестник, как только немного оправился от пронизывавшей ушибленное плечо боли, тотчас же забросал незнакомца градом вопросов как минимум на пяти языках. Но всё было напрасно. Незнакомый маг стоял, не шевелясь, устремив взгляд в одну точку, и дрожал мелкой дрожью. Зрачки его были расширены настолько, что превращали изумрудные глаза почти в чёрные.

— У него шок. Эрл, мы не можем его здесь бросить… — Люк умоляюще глядел в глаза крёстного.

— Чего мы точно не можем, так это оставаться в этом районе после подобного магического выброса. Как только местные авроры прочухают, что случилось, здесь прохода не будет от багряных мантий, — взваливать на себя заботу о неизвестном Эрлиху не хотелось, но то ли восхищение его манерой сражаться против всего мира, то ли боязнь того, что под Веритасерумом маг выдаст их участие в драке, сделали своё дело, но, тяжко вздохнув, бывший Упивающийся скомандовал:

— Ладно. Ты давай бегом в квартиру за пожитками, а я постараюсь привести его в чувство. Встречаемся через сорок минут на автобусной остановке в начале улицы, — Эрл знал, что там в полночь останавливался междугородний автобус, следовавший в соседний город. — Нам пора убираться отсюда, иначе авроры быстро возьмут наш след.

***

Пять часов спустя они уже снимали номер в небольшой привокзальной гостинице. Незнакомец, обряженный в слишком большую для него старую куртку Эрла, по-прежнему молчал, но уже не производил впечатления сумасшедшего. Его внимательный взгляд скользил по сторонам, как будто он запоминал окружающую обстановку и заранее просчитывал пути отхода. К разговорам Эрлиха и Люка он тоже прислушивался, из чего юноша сделал вывод, что их спутник всё-таки понимал английский.

Скудный ужин, состоявший из китайской лапши, перехваченной в привокзальном магазинчике, прошёл также в настороженном молчании. После чего доброжелательный и общительный Люк, решив взять дело по налаживанию контакта в свои руки, протянул ладонь незнакомцу и представился:

— Меня зовут Люк, а это мой крёстный — Эрлих.

От Эрла не ускользнуло, что маг едва заметно напрягся, увидев протягивавшего ему руку светловолосого парня, и вздрогнул на слове «крёстный». На пару минут в небольшой комнате повисло настороженное молчание, но вот незнакомец ответил на рукопожатие и прошелестел:

— Меня зовут Блэк.

Голос мага был хриплым и неуверенным, как будто он… отвык разговаривать, а настороженность его взгляда невольно рассказала Эрлу о многом. Он сам был таким, когда тринадцать лет назад вышел из французской магической тюрьмы, в которой отсидел десять лет за принадлежность к Упивающимся и участие в Последней битве. Ему тогда повезло, что его арестовали на континенте — будь это в Британии, он бы так легко не отделался.

— Блэк — это фамилия, а как твоё имя?

— Просто Блэк. У меня нет имени, — незнакомец невесело усмехнулся.

— А что с твоей магией? Когда мы ввязывались в ту заварушку, я думал ты — маггл, — Люк продолжал болтать с Блэком, а Эрлих молча прислушивался к разговору.

— Я тоже так думал. Надо мной провели полный обряд лишения магии.

— Вау! — блондин повернул удивлённое лицо к крёстному. — Но как же…

— Они проводили только ритуал или ещё использовали артефакт? — незнакомый маг заинтриговал Эрла.

— И то, и другое. Два… нет, уже три месяца назад. Я думал, что… она уже никогда не вернётся, — Блэк, не пользуясь палочкой, легко создал светящийся шар на ладони и любовно погладил его поверхность. Сфера тотчас же превратилась сначала в маленькую змейку, потом в птицу, бабочку и, наконец, одуванчик, тотчас же рассыпавшийся блестящими искорками. Видно было, что волшебник наслаждался контактом с магией, и она отвечала ему тем же.

— Хмм… Чем же ты их так достал?

— Тем, что выжил, когда должен был благополучно сдохнуть.

— Французский Сарс или Нурменгард?*

— Азкабан.

— Ого! — заметив настороженный взгляд, Эрл поднял руки в жесте примирения и, засучив рукав, показал левое предплечье, на котором всё ещё можно было разглядеть почти исчезнувшую татуировку — череп, изо рта которого выползала змея. — Не бойся, у нас не принято задавать лишних вопросов. А что касается ритуала… Мой друг, отец Люка, когда-то занимался изучением подобных артефактов. Так вот, он говорил, что лишить волшебника магии безвозвратно может только более сильный маг. Если артефактом воспользуется слабый колдун, чтобы устранить конкурента, для жертвы это обернётся лишь временным истощением. А ты, друг, видимо к слабакам не относишься.

— Да уж… — Блэк криво усмехнулся и потёр скрытый чёлкой лоб.

— Чем хочешь сейчас заняться?

— Для начала, заработать как можно больше денег…

— Ну-у, у тебя и планы! — Эрл рассмеялся невесело. — Если бы это было так просто, мы бы здесь не сидели.

— А в чём дело?

— Для легальной работы в Магическом Мире нужна регистрация палочек в местном Министерстве.

— А в маггловском?

— А что мы можем без магии? Дворниками, уборщиками или официантами работать? Так на этом состояния не скопишь.

— На этом — нет, — в глазах Блэка загорелся огонёк увлечённости. — А вы не задумывались, чем ещё, кроме возможности колдовать, мы отличаемся от магглов?

— Нет.

— У нас лучше органы чувств. Диапазон зрения, слуха, обоняния больше, чем у магглов. А быстрота реакции превышает маггловскую почти в полтора раза.

— Ого! И что ты предлагаешь сделать? — Люк со своим доброжелательным отношением к людям уже включил Блэка в клан «своих».

— Вы с маггловскими автомобилями дело имели?

Эрл кивнул головой и пояснил:

— После выхода из Сарса на мне было три года ограничения использования магии, пришлось поработать водителем.

— А у отца моего друга в Шармбатоне был классный гоночный порше. Так мы на нём на каникулах такие гонки устраивали! — Люк внезапно помрачнел. — Только в механике я не разбираюсь.

— Этому можно научиться… — Блэк окинул взглядом своих спасителей, решая, стоит ли посвящать почти незнакомых магов, к тому же явно связаных с Упивающимися, в свои планы или лучше, пока не поздно, разойтись как в море корабли. Душа, почти уничтоженная предательством друзей и заключением в Азкабане, настороженно затаилась, подозревая подвох в каждом слове новых знакомых, но интуиция мурлыкала, словно довольный кот, нашёптывая на ухо: «Попробуй. Тебя же никто не заставляет доверяться им. Ты слишком долго был один. Если почуешь что-то подозрительное, всегда можешь исчезнуть не прощаясь».

«Но они явно вне закона. К тому же, Упивающиеся…»

«А ты? Где был тот закон, когда тебя отправляли в Азкабан и лишали магии? Только за одно единственное подозрение».

«Действительно, а кто теперь я сам? Нищий бродяга. Пора забывать старые стереотипы, господин бывший помощник Главного Аврора».

Пауза затягивалась, трое мужчин настороженно глядели друг на друга. И Гарри решившись поверить своей интуиции, тихо спросил:

— Вы в деле?

— Что ты предлагаешь? — осторожный Эрл сделал знак молчать своему крестнику и шагнул вперёд, привлекая к себе внимание нового знакомого. — И ещё. Никаких дел с тобой до тех пор, пока ты не дашь Непреложный обет не причинять вреда Люку, я вести не буду.

— Эрл!!! — юноша не собирался изображать из себя безмолвного зрителя. — Я сам могу о себе позаботиться!

— Ну да, ну да! Как ты смог позаботиться о себе в Берлине месяц назад… — Шеридан вовремя прикусил язык. Он вовсе не хотел напоминать крестнику об обстоятельствах, из-за которых они оказались вне закона.

— Кто ж знал, что хозяин ресторана озабоченный мудак, — руки юноши невольно сжались в кулаки. Красивая внешность была для него чем-то вроде проклятия, а не предметом гордости. Если подумать, то из-за неё, да ещё из-за наследства, доставшегося от умершей пять лет назад матери, у него и были все неприятности.

— В конце концов, я сам выпутался из ситуации и ещё хорошенько проклял эту скотину перед уходом.

— Не удивляйся, Блэк, — Эрл поймал заинтересованный взгляд нового знакомого. — Люк притягивает неприятности, как мёд — ос. Именно поэтому я и требую с тебя клятву. Мне вовсе не улыбается ожидать удара в спину от союзника.

— Согласен, — зеленоглазый маг пожал протянутую ему руку и чётко произнёс:

— Магией своей клянусь не причинять вреда Люку и Эрлиху, если они сами не попытаются причинить зло мне и моим близким.

— Принимаю условия Блэка.

Две огненные нити связали их запястья и исчезли, словно впитавшись в кожу.

— Что ты предлагаешь, Блэк? Нам не с руки иметь неприятности с маггловской полицией. Там в каждом управлении наблюдатель аврората сидит.

— Неприятностей быть не должно. Существуют нелегальные гонки на автомобилях по пересечённой местности. Они проводятся на старых заброшенных или закрытых на капитальный ремонт трассах. Полиции до них дела нет, а все травмы и несчастные случаи списываются на шалости подвыпивших юнцов.

— А-а, так это всё любительское развлечение, — Эрл откинулся на спинку стула и, скрестив на груди руки, скептически уставился на Блэка. — И ты думаешь на их тотализаторе можно заработать приличные деньги? Сомневаюсь.

— Я тоже сомневался… пока не разговорился с одним подвыпившим чемпионом гонок, устроенных полтора месяца назад в Косово. Сто тысяч евро за победу.

— Ого! — Люк развернулся к крёстному. — Это же около восьмидесяти тысяч галлеонов.

— Что-то подозрительно. За обычную любительскую развлекаловку?

— Она необычная. Её организовали несколько миллионеров, которым в жизни не хватало адреналина, и вот уже пять лет, как число участников и зрителей неуклонно растёт. Нанятые учредителями гонщики и каскадёры подыскивают трассы, по «убитости» способные соперничать с дорогами после налёта маггловской авиации, и устраивают дополнительные ловушки. В самых «стратегических» местах организуют переносные места для зрителей. Само состязание длится три дня и включает в себя бездорожье, хитрые ловушки, ночные гонки и завершается скоростной ездой по улицам какого-нибудь людного города. Последний раз это была Прага. И да, любые пакости и подставы по отношению к соперникам только приветствуются…

— Почему здесь?

— Восточная Европа. Старые заброшенные базы. Трассы, ведущие в никуда, и… заинтересованность местной полиции, — улыбка едва приподняла уголки бледных губ Блэка, не затронув зелёного омута глаз. — Так что вы решили?

— Пакости приветствуются, говоришь? — Эрл хищно усмехнулся. — Это может быть опасным делом, Блэк.

— Жизнь — вообще опасная штука и всегда заканчивается смертью. Ты что, предполагаешь жить вечно?

— Упаси Мерлин! — Эрлих нашёл взглядом Люка, увидел в его голубых глазах пропавшую, было, надежду и махнул рукой:

— Согласен! Всё лучше, чем это… крысиное существование.

***

Подходящую свалку для старых автомобилей они нашли, прошарахавшись по паре промышленных центров, через пять дней. До следующей гонки, которая, как выяснил в Праге Блэк, должна была начаться в Триесте и завершиться в Загребе, оставалось ещё полтора месяца. И трое магов собирались потратить это время с толком.

Им неожиданно повезло. Обычно общительный и непосредственный Люк, всегда привлекавший неприятности, каким-то образом пробудил симпатию в старом ворчливом стороже свалки, оказавшимся в прошлом неплохим механиком. И тот показал им пару мест, где можно было найти ещё пригодные к разборке и конструированию автомобили, а также позволил пользоваться своим сварочным аппаратом и инструментами. И работа закипела.

Блэк и Шеридан не имели маггловского образования и знали устройство автомобилей скорее на практике, чем в теории. Но Гарри столько раз разбирал и собирал машины вместе с покойным Артуром, что привык интуитивно чувствовать правильность или неправильность своих действий, а у Эрла был неплохой опыт работы в автомастерской. Вероятнее всего, автоконструкторы схватились бы за головы, узрев, что творят с их детищами эти трое варваров, но, тем не менее, путём проб и ошибок спустя месяц с начала работы у волшебников получился-таки жизнеспособный гибрид. Он ещё не имел некоторых деталей и внешне напоминал разноцветного бронтозавра, но за три секунды разгонялся до сотни километров, держал скорость почти до трёхсот и был устойчивым и маневренным в условиях любой горизонтальной (и не очень) поверхности. Оставалось довести до ума сидения с ремнями безопасности, покрасить и, что самое накладное, приобрести новую хорошую «резину». Экономить на этом не стоило, если им, конечно, была дорога собственная жизнь. Так что все деньги, скопленные Блэком, Шериданом и Люком Веймаром за несколько предыдущих месяцев, исчезли в мгновение ока. Хорошо хоть, старый маггл, проникшийся таким сочувствием к светловолосому магу, периодически подбрасывал умельцам клиентов, которым надо было «подшаманить» что-нибудь в машинах. За крупный ремонт они, конечно, не брались — не было ни времени, ни нужных инструментов, но вот со всякими проверками и мелочами справлялись мастерски. Так что, даже сами того не желая, приобрели репутацию хороших механиков среди владельцев местных авто. Это приносило небольшой доход, позволявший не задумываться о пропитании и оплате маленькой мансардной квартирки в пяти минутах ходьбы от свалки.

Наконец, все приготовления были закончены, и Блэк с Шериданом, оставив своё чудо техники под присмотром Люка, отправились договариваться об участии своей команды в гонках. Вот здесь-то их и ждал один пренеприятнейший сюрприз. Оказалось, что для регистрации было необходимо заплатить устроителям… тысячу евро. Естественно, таких денег у них не было.

— Так я и знал, что во всём этом деле есть какой-то подвох! — молчавший всю обратную дорогу Эрл со всей силы саданул кулаком по стене дома, в котором они снимали квартиру.

— Мда-а, этого их условия я не знал… — Блэк замер на полушаге, вскидывая взгляд потемневших глаз на компаньона. — Погоди-ка… есть одна идея. Вы с Люком ждите меня дома, я постараюсь скоро вернуться.

— Что ты задумал?

— Вспомнил об одной вещице. Не волнуйся, ничего криминального… — и, не закончив фразы, волшебник растворился в вихре аппарации.

Он вернулся через полтора часа, довольно сжимая что-то в руке:

— Вот, наш билет на гонки, — на разжатой ладони лежал старинный медальон.

— Постой, постой! Это же старинная магическая вещь… Международный портключ, если я не ошибаюсь.

— Но магглы-то об этом не знают. К тому же — он одноразовый.

— Его можно перезачаровать…

— Поверь, ты не захочешь связываться с теми, кто его мне дал, — Блэк брезгливо бросил украшение на стол. — С его помощью, меня, лишённого магии, забросили в самый центр маггловских беспорядков. Так что будет только справедливо, если эта цацка поможет нам осуществить задуманное. Интересно, сколько он может стоить?

Люк склонился над столом, разглядывая медальон, но не касаясь его руками:

— Старинная гоблинская работа. Ему больше сотни лет. Белое золото с речным жемчугом и пятью аметистами по два карата каждый. Если бы мы были в магическом мире… около пятнадцати тысяч галлеонов, в основном за работу и функциональность, а у магглов… Даже и не знаю.

— Ты так хорошо разбираешься в драгоценностях?

— Семья его матери занималась их созданием и перепродажей в течение нескольких поколений, — Эрлих посмотрел на Блэка и, спросив разрешения, взял артефакт в руки. — Он неоднократно перезачаровывался. Наведённые чары почти разрушены. Я бы сказал, что тот, кто использовал его как портключ в таком состоянии — самоубийца. Эта вещица своё отслужила и сейчас может быть только украшением. Герба или каких-то знаков принадлежности определённой семье нет. Мы вполне можем его продать без последствий быть обвинёнными в сбыте краденого.

— У тебя есть на примете человек, способный провернуть подобную сделку?

— Есть, но он маггл, и вряд ли мы выручим за медальон больше пары тысяч евро.

— Ну что ж, а нам больше и не надо.

Знакомый Эрлиха жил в одном неблагополучном районе Парижа. Так что к нему они отправились вдвоём. И, как оказалось, не напрасно. Хитрый, похожий на бесцветную кикимору человечек с бегающими глазками встретил их с распростёртыми объятьями, но Блэк сразу заподозрил в его нарочитой радушности какой-то подвох. Уж слишком много он повстречал он на своём веку подобных личностей во время работы аврором. Хмырь явно чего-то скрывал и тянул время. Либо ждал чего-то, либо… собирался их кому-то сдать. Это почувствовал и Эрл. Прервав словесный понос скупщика, он «припёр его к стенке» требуя немедленной оценки медальона и получения денег. Тот что-то блеял про отсутствие наличных, но Гарри уже незаметно погрузился в мысли этого слизняка, считывая недавние воспоминания, и едва не вздрогнул: за Эрлиха и Люка, как за сбежавших из зала суда преступников, была назначена награда, и французский Аврорат не поленился распространить сведения об этом факте среди маггловского преступного мира. И вот сейчас, пока скупщик тянул время, его незаметно выскользнувший из помещения помощник как раз должен был позвонить в полицию.

У них оставалось всего каких-то полчаса-час до появления местных авроров, и маги не стали терять времени даром. Вдвоём они вытрясли из слизняка две тысячи евро, стёрли память всем, кто находился в этой конторе и, внушив скупщику мысль спрятать медальон как можно дальше и не вспоминать о нём целый месяц, аппарировали, заметая следы при каждой из шести смен направления. Убедившись, что теперь их не одна собака отследить не сможет, Эрлих с Блэком вернулись в квартиру, которую снимали.

***

В небольшой бухте неподалёку от Триеста на пустующем зимой паркинге для трейлеров собирались какие-то люди. Одни подъезжали на личных авто, другие — целыми компаниями на арендованных автобусах, третьи, самые замкнутые — на превращённых во что-то невообразимое автомобилях. Некоторых из них приветствовали восторженным гулом, иных просто окидывали заинтересованными взглядами, а на некоторых косились с брезгливым презрением. Среди этих последних и были трое неброско одетых мужчин на автомобиле-самоделке. Отсутствие раскраски и зверско-демонских морд на машине выдавало в них новичков, причём новичков, явно стеснённых в средствах. К тому же, они предпочитали держаться особняком, пристроив свой видавший виды ещё пару десятилетий назад трейлер на самой окраине быстро прибывающего людского табора. Двое дежурили, охраняя своё средство передвижения, а третий отдыхал. Элите местных гонщиков они были неинтересны, фанатов гонок отпугивал потрёпанный вид, а любителей подраться — кинжально-острые, не предвещающие ничего хорошего незваным гостям взгляды троицы. Никто тогда ещё не знал, что имена этих троих уже следующим вечером будут на слуху у всех зрителей и участников гонки.

На рассвете стартовал первый этап, в котором участвовали больше сотни машин, в третьей группе которых был и не бросающийся в глаза «бронтозавр» под управлением Эрла.

Чего только ни пришлось ему пережить за те десять часов первого дня гонки! Нет, поначалу его просто игнорировали. Все были заняты попытками удержаться на раздолбанной вдрызг трассе и пакостными намереньями столкнуть с неё как можно больше противников. Так что магу с великолепной реакцией и послушной его воле, знакомой до мельчайшего винтика машиной оставалось только уворачиваться от столкновений и по оптимальной траектории обходить препятствия. Но после того как солнце перевалило за полдень, а количество гонщиков на трассе уменьшилось почти на треть, завсегдатаи гонок с удивлением обнаружили, что неказистая на первый взгляд машинка до сих пор упрямо держится «на плаву». Да что там держится! Древний «бронтозавр», как окрестили его комментаторы этого зрелища, медленно, но верно приближался к пятёрке признанных лидеров гонки. Вот тогда-то и начались проблемы. Эрла «подрезали» на поворотах, «зажимали» несколькими машинами, выталкивали на препятствия. Но ловкий маг каждый раз выворачивался из ловушек, не раз и не два оставляя за собой исковерканные машины не успевших вовремя отвернуть преследователей. Его «бронтозавр» «держал» трассу, словно заговорённый, ухитряясь удерживаться даже там, где в принципе удержать машину от аварии было невозможно. За этой «охотой», затаив дыхание, следили все зрители с помощью расположенных на трассе видеокамер, и к моменту окончания первого этапа гонок имён невесть откуда взявшихся новичков не знали только упившиеся вусмерть. О том, на какой минуте гонки или на каком её этапе «желторотики» вылетят из игры, заключались многотысячные пари. Но… все предрекавшие новичкам бесславный конец в первый же день игры потерпели сокрушительное поражение.

Вечером, когда вымотанный постоянным напряжением Эрл подогнал своего основательно поцарапанного, но непобеждённого «бронтазавра» к трейлеру приехавших по короткой трассе напарников, он с трудом передвигал ноги от усталости.

— Уф-ф! Магглы, наверное, двужильные существа. Если уж с меня сто потов сошло, то что говорить о них… — мужчина выхватил у Блэка поданную тем бутылку с водой и с жадностью приник к горлышку, опорожнив её до основания. — «Укрепляющее зелье»? Где ты его достал?

— Места надо знать рыбные, — Блэк кивнул на отгороженный за трейлером уголок. — Иди, там Люк тебе целую душевую устроил.

— Мерлин, благослови догадливых людей! — он, конечно, мог бы воспользоваться и Очищающими чарами, скрывшись от магглов, но после целого дня, проведённого за рулём, да ещё в пропотевшей одежде, возможность помыться и смыть с себя пот и усталость казалась манной небесной.

Но долго наслаждаться заслуженным покоем ему не дали. Не успел Эрлих вымыться и съесть приготовленный Блэком и Люком ужин, как заявились их конкуренты со своими прихлебателями.

— О! Какая идиллия. А этот блондинчик не иначе как твоя «жёнушка», а, ковбой? — самый развязный из конкурентов, с ног до головы покрытый татуировками бугай с кучей колечек и цепочек в левом ухе и выбритыми висками нахально полез к Люку, не обращая внимания на стоявшего у него на пути невысокого и худого Блэка. За что и поплатился. Гарри нанёс ему короткий удар в солнечное сплетение и в болевом захвате вывернул запястье, заставив нападавшего завыть от боли и упасть на колени:

— Больно? А будет ещё больнее, если ты, придурок, не научишься держать свой поганый язык за зубами.

— Эй, ты, ходячий труп! Отпусти Джефа! — на помощь бугаю бросились, было, его дружки, но Эрлих с Люком не стали многословно возмущаться, зазря сотрясая воздух, а просто парой ударов вырубили не ожидавших такого отпора парней.

Остальные лидеры ввязываться в драку не спешили, хотя из рядов их фанатов и доносились подбадривающие выкрики. Один из гонщиков, в чей адрес донёсся уж очень провокационный вопрос, дёрнулся, было, вперёд, чтобы подтвердить свою крутую репутацию, но Блэк тем самым тихо-проникновенным задушевным голосом, от которого холодным потом когда-то покрывались самые непрошибаемые преступники в Магической Британии, поинтересовался:

— Ты уверен, что оно тебе надо? — и парень, пробурчав себе что-то под нос, вернулся к своей свите.

Так, поиграв в молчанку минут пять и двусмысленно пожелав друг другу встретиться на следующий день, соперники разошлись восвояси.

— Уф! Надеюсь, они оставят нас в покое, — потиравший ушибленную руку Люк, подошёл к смотревшему вслед конкурентам Блэку.

— Не надейся. Теперь они точно попытаются сжить нас со свету.

— И что теперь?

— Боюсь, придётся ставить вокруг машины и трейлера магические ловушки.

— А это не привлечёт внимания авроров? — Эрл осторожно просканировал окружающее пространство на предмет наличия магического присутствия.

— А мы поставим слабенькие и под хорошим щитом. Даже если кто-то и почует, то развлекаться в маггловском обществе волшебникам ведь никто не запрещал. Наложим на вас качественную иллюзию, и дело с концом. Сомневаюсь, что на такие дела у них отправляют настоящих «волкодавов», а не новичков.

Второй этап стартовал ровно в полночь, и теперь уже сотни зрителей следили за упрямым «бронтозавром», медленно, но верно входящим в группу лидеров. В этот раз машиной управлял Блэк. Хорошее ночное зрение, и так присущее змееустам, в Азкабане практически достигло совершенства. Плюс большой спектр тонов и полутонов, доступный волшебникам, да чутьё боевого мага сделали своё дело. Как конкуренты ни старались сбить с трассы и уничтожить новичка, им никак не удавалось это сделать. Так что надежда отыграться на втором члене команды за победу первого была задавлена в зародыше. Но они старались. Очень старались. Комментаторы, захлёбываясь восторгом, вещали зрителям, что ещё ни одна гонка с момента начала игр ни разу не проводилась с таким процентом потерь. Машины слетали с трассы, врезались в деревья, срывались в скрытые тьмой овраги, загорались. Не повезло и одному из лидеров. Тому самому, которому накануне Гарри чуть не сломал руку. Попытавшись «притереть» к обрыву машину обидчика, тот не рассчитал скорости и инерции своей разрисованной и увенчанной разными прибамбасами машины. Его автомобиль занесло на повороте, закрутило. Неуправляемая уже машина столкнулась с не успевшим увернуться участником гонки, отлетела к сохранившемуся на ремонтируемой трассе бетонному заграждению. Пробороздила его левым боком так, что искры полетели, и, наткнувшись на поваленный бордюр, подлетела в воздух, упала на крышу, два раза перевернулась, гася бешеную скорость, и вспыхнула. Блэк словно в замедленной съёмке видел, как внутри бился с заклинившей дверцей тот, покрытый татуировками тип, и, не задумываясь, своей магией потянулся к пылавшей машине, напрочь выдирая дверцу и вышвыривая неудачливого гонщика в заросли крапивы, растущей вдоль дороги.

К финишу, несмотря на подставы, ловушки, ночную тьму и убитую дорогу, он добрался третьим. Теперь дело оставалось за любившим гонки по городским дорогам Люком. И парень не подвёл их доверия.

Десятка лидеров стартовала в полдень по улицам Загреба с единственной целью: первыми достичь площади церкви Св. Марка. Люк лавировал в потоке машин, словно рыба в воде, проносясь мимо опешивших представителей дорожной полиции, словно ракета. Он всей душой наслаждался скоростью и своим чутьём, позволявшим ему заранее чувствовать препятствия и подстерегавшие опасности, вовремя обходя их стороной. Мелькавшие ряды машин проносились мимо, словно в замедленной съёмке, и вдруг в их потоке мелькнули три расписных монстра, на полной скорости несущиеся по разным дорогам к уже виднеющемуся впереди центру города. Парень до упора вдавил в пол педаль газа, увеличивая и без того запредельную скорость и сосредотачивая всё своё внимание на лавировании в почти сплошном потоке автотранспорта. Крёстный и Блэк после долгих просьб доверили ему последний этап гонки, и он собирался оправдать их надежды, а заодно и доказать самому себе, что он не тот беспомощный, убитый свалившимся на него несправедливым приговором слабак, что стоял в зале магического суда полгода назад. Мелькающие повороты, перекрёстки, несущиеся по параллельным развязкам дороги конкуренты… Но Люк знал, чувствовал, что успеет первым и принесёт победу своим друзьям. Последний поворот, площадь с виднеющимся впереди храмом, и… бешеный визг тормозов за спиной.

Он выиграл — пришёл первым.

***

Почти полгода колесили маги по дорогам, городам и весям всей Европы. Даже как-то докатывались до Турции и России. Теперь они были признанными лидерами гонок. Их боготворили и ненавидели, вешались на шею и пытались уничтожить. Чего точно не было, это равнодушия. Улучшившийся рацион питания и практически постоянное пребывание на открытом воздухе сделали своё дело: Эрл обрёл прежнюю медвежью грацию и буквально не знал отбоя от фанаток, готовых прыгнуть к нему в постель по первому требованию; Люк поднарастил мышцы, загорел и, к досаде крёстного, остриг свою шикарную золотистую гриву, вызывавшую столько наездов со стороны конкурентов; а Блэк перестал казаться ожившим мертвецом. Правда, былая комплекция не восстановилась полностью — видимо, Азкабан что-то нарушил в его обмене веществ. Даже в свою бытность Поттером Гарри не выглядел боевой машиной с накачанными мышцами, но сейчас, после тюрьмы, несмотря на нормальное питание, оставался скорее изящно-стройным, чем жилистым. Эта обманчивая хрупкость очень многим людям доставила много неприятностей, и спустя полгода после начала их гоночной карьеры за Блэком закрепилась репутация безжалостного к врагам, но справедливого человека. Связываться с ним вне трассы желающих находилось мало.

Гонки, разъезды, но где бы Гарри ни находился, он не переставал искать способ связаться со своими детьми. На официальную магическую почту надежды не было. Это он выяснил сразу же, после первой победы в гонках, когда попытался послать почтовую сову в Хогвардс… Письмо вернулось в тот же день с пометкой: «Нежелательная корреспонденция». Именно тогда Гарри вспомнил, как сразу после войны, когда в Магической Британии ещё были так необходимые ей специалисты в старинных волшебных искусствах, разрабатывалась защитная сеть над страной, не позволявшая пропускать нежелательные предметы и письма на территорию острова. Он тогда ещё только учился в Аврорской Академии и успел забыть подробности этого глобального проекта, но чётко помнил, насколько довольными казались Шеклболт, Робертс и члены Ордена Феникса, когда он был успешно завершён. И вот теперь этот… последний всплеск гениальности препятствовал его переписке с детьми. Всё было логично: он — персона non grata, а значит — автоматически причислялся к «нежеланным корреспондентам». И потекли месяцы бесплодных попыток обойти, обмануть систему защиты, но, увы, все они кончались поражением. Сколько бы Блэк ни тратил денег, как бы ни исхитрялся, все его письма возвращались нераспечатанными. В его вещах под уменьшающими чарами скопилось уже больше тридцати посланий, которые постепенно стали для него чем-то вроде дневника. Настороженный и никого не пускающий в свою душу Блэк только в них мог рассказать о своих чувствах, которые никогда не показывал на людях. Эмоциональная холодность и отстранённость стали маской, накрепко приросшей к его лицу. Даже Эрлих с Люком не смогли пробиться сквозь неё.

_____________________________________________________________

* Сарс — Французская магическая тюрьма.

Нурменгард — тюрьма, созданная Геллертом Грин-де-Вальдом. Она была построена с целью заключения в ней идейных врагов Грин-де-Вальда. На вратах Нурменгарда выбита надпись: «Ради общего блага» и рисунок, символизирующий Дары Смерти. Проиграв дуэль с Дамблдором, Грин-де-Вальд был заточен в тюрьме, созданной для своих же врагов.

Глава 2. Чужие тайны.

Глава 2

Всё шло своим чередом: они готовились к гонкам, возились со своим «бронтозавром» и копили деньги. А перед восстановившим свои физические и магические силы Блэком внезапно встала… довольно интимная проблема. Он никогда не был ловеласом, да и бремя ответственности за других людей всегда давило на плечи мёртвым грузом, как-то не способствуя любовным похождениям. Кроме того, Гарри просто не считал брачные обязательства пустым звуком и никогда не изменял жене. Теперь же, после двух с половиной лет отсидки в Азкабане и шести месяцев монашеской жизни, окрепший организм находившегося в полном расцвете сил мага требовал своего. Поначалу он пытался игнорировать утренние проблемы и возникающую не вовремя эрекцию, но с каждой неделей тело бунтовало всё больше. Уже не помогала тренировка воли, физические упражнения и холодный душ. Одно время Блэк даже подумывал закрутить интрижку с какой-нибудь из вешавшихся им на шею фанаток, привлечённых его мрачным брутальным обаянием, но при одной мысли об этих восторженных курицах, готовых лечь под любого победителя гонки, всякое желание пропадало напрочь. Шеридану было проще: он регулярно один-два раза в неделю исчезал куда-то на ночь и возвращался довольным, словно кот, объевшийся сметаны. Он-то первым из компаньонов и обратил внимание на «небольшую» проблему напарника:

— Блэк, я смотрю, тебя не привлекают наши почитательницы?

— Не люблю сэконд-хэнд.

— Хочешь, покажу одно хорошее местечко в Вене, где за твои деньги тебе предоставят всё, что ты только ни пожелаешь?

— А в чём разница? Шлюхи и есть шлюхи.

— Не скажи. Те, о ком я тебе говорю, никогда не опустятся до подобного. Они хоть и торгуют любовью, но абы с кем не спят. Одна из наших содержит дом для элитных эскорт-услуг. Там кого попало принимать не будут.

— А тебя, значит, по старой дружбе принимают.

— Вот именно. Могу замолвить за тебя словечко.

Первым побуждением Блэка было гордо отказаться. Но всё тот же внутренний голос поинтересовался: «А почему, собственно, и нет? Ты вроде у нас человек свободный, и о чести мундира тебе больше заботиться не надо».

— Возражений не имею.

— Вот и лады. Завтра вечерком и наведаемся к мадам Генриетте.

— Постой, постой! Это какая Генриетта? Руквуд, что ли?

— Она самая. А говорил, что ты не из наших.

— А я ничего и не утверждал, — Гарри помнил эту решительную предприимчивую женщину, за которой не числилось особых грехов. Он сам когда-то помог её адвокату выбить в Визенгамоте высылку из страны вместо пяти лет Азкабана.

Богемный квартал Магической Вены встретил его чистыми ухоженными домиками, покрытыми причудливой вязью кованых балконов, флюгеров и оконных решёток, закрывавших окна первых этажей зданий. В отличие от подобных же заведений на Ночной аллее, Клуб Разбитых Сердец, как здесь именовали элитный бордель, действительно напоминал помесь шикарного ресторана и клуба для аристократов. Ничего пошлого или вульгарного в обстановке и собравшихся в нём людях Гарри не нашёл. Просто красивые эффектно и дорого одетые девушки и юноши развлекали публику, периодически исчезая из поля зрения с кем-нибудь из джентльменов или дам. Причём чары, наведённые на залы и коридоры, не позволяли любопытствующим разглядеть лиц других клиентов. В памяти оставались только очертания фигур и цвет волос.

Пока Блэк разглядывал публику, Шеридан времени даром не терял, с добродушием медведя обняв всё ещё красивую элегантно одетую шатенку зрелого возраста:

— Генриетта, ты с каждым днём только хорошеешь.

— Это намёк на то, что раньше я выглядела как уродливая ведьма? — низкое контральто было пронизано добродушной иронией, а длинные ногти с безупречным маникюром лишь для видимости прошлись по уху Эрла, не оставив на коже ни царапины.

— Ну, что ты! Как можно!

— Что-то ты больно покладист, Шеридан. Не иначе как тебе что-то понадобилось от старой знакомой.

— Хотел тебе представить своего приятеля.

— Эрлих, ты же знаешь, что мы не допускаем в клуб магов без рекомендаций… — мадам Руквуд вгляделась в подходившего к ним мужчину, оценивая, не исходит ли от потенциального клиента ауры какой-либо опасности. За свою бурную жизнь, то возносившую её на вершины успеха, то ронявшую на самое дно, она научилась разбираться в людях. На первый взгляд одетый в классическую чёрную рубашку и брюки невысокий стройный маг с короткими покрытыми ранней сединой тёмными волосами не представлял никакой опасности, но его аура… Генриетта едва сдержала неподобающее леди выражение. Человек буквально излучал хорошо контролируемую и скрытую от посторонних глаз Силу. Первым побуждением ведьмы было немедленно отказать старому приятелю, слишком уж большую потенциальную опасность мог представлять этот волшебник, но тут мужчина встретился с ней взглядом, и слова сами собой замерли на языке колдуньи. Эти глаза… в них были те же боль и тоска, что обуревали её двадцать лет назад, когда привычная жизнь внезапно полетела под откос, но там была и решимость выжить любой ценой, так свойственная и ей самой. Зелёный взгляд как будто говорил: «Я не причиню вреда тем, кто не попытается причинить зло мне», и Генриетта медленно склонила голову в приветствии:

— Рада приветствовать вас в нашем Клубе, господин…

— Блэк.

— Ну что ж, мистер Блэк, добро пожаловать в наше общество. Хочу предупредить сразу: мои люди вольны соглашаться или не соглашаться с желаниями клиента, и навязывать кому-то из них своё общество против их воли я не позволю.

— Это условие меня устраивает.

— Чьё общество вы предпочитаете? — Генриетта оглянулась и поймала заинтересованные взгляды двух красавиц, направленные на нового клиента. — О! Вы привлекли внимание Шерри и Лейлы. Я думаю, ни одна из них не откажется составить вам компанию.

Блэк обернулся, выискивая взглядом тех, о ком говорила Генриетта. Девушки действительно были очень красивы. Черноволосая, с примесью какой-то восточной крови колдунья послала ему призывный взгляд и кокетливо прикусила нижнюю губку. Странно, но откровенное заигрывание не пробудило ни единой искры желания в его теле. Он перевёл взгляд на её подругу и едва не вздрогнул. В отличие от худенькой и стройной Лейлы, Шерри была шикарной рыжеволосой красавицей, в первое мгновение напомнившей ему бывшую жену. По заледеневшему сердцу словно ножом полоснули обида и разочарование.

— Вижу, что вы не слишком-то жаждете общества наших дам. Может, вы предпочитаете мужчин?

Гарри открыл, было, рот, чтобы опровергнуть это предположение, но пакостный внутренний голос насмешливо поинтересовался: «Тебя же обвиняли в связи с Хорьком. Так может, уже оправдаешь подозрения бывших друзей? Попробуй, может, понравится. Это всяко-разно лучше, чем выслушивать женскую болтовню».

— Возможно.

— Наш друг не может определиться с выбором?

Насмешливый голос заставил Блэка резко обернуться — он не привык подставлять спину незнакомым людям — и встретиться глазами со стройным молодым человеком приблизительно его роста. Непослушные каштановые волосы, шёлковой волной рассыпавшиеся по плечам, обрамляли красивое лицо с лукаво поблёскивавшими голубыми глазами. Мадам Генриетта явно удивилась появлению этого человека:

— Брайан? Сто лет, сто зим. Похоже, птица высокого полёта решила-таки навестить родное гнездо.

— Да вот, соскучился по приключениям, — парень с вызовом посмотрел на Блэка, невольно вызвав у мужчины насмешливую улыбку. Адреналин побежал по венам, заставляя застывшее сердце биться быстрее. Брайан был тем, кто ему был нужен — любовником-соперником, а не послушной его воле куклой.

— Ну что ж, думаю, приключения я могу предоставить, — хрипловато-мурлыкающие интонации заставили вздрогнуть Эрлиха, привыкшего к обычно холодно-спокойному голосу своего компаньона. Такого Блэка он видел впервые.

— Меня сложно удивить.

— А я всё же попробую…

Так в жизнь изгнанника вошёл Брайан, ставший ему ещё одним добрым приятелем, человеком, который помогал Блэку держать себя в тонусе после неудачных попыток связаться с детьми, и… учителем в постельных баталиях. Оба любили риск и игру на грани фола, прохладно относясь к слащавому сюсюканью. Казалось, все комплексы и моральные запреты, взлелеянные «заботливыми» фениксовцами в рано оставшемся без родителей маге, остались там, в прошлой жизни, сгорев дотла вместе с именем Гарри Поттера. Блэк же, не понаслышке знавший, насколько переменчивой может быть судьба, словно губка впитывал то, что показывал ему молодой хаслер, постепенно превосходя своего учителя. Они то проводили вместе несколько ночей подряд, то не виделись неделями, когда гонщики участвовали в очередной авантюре или Брайана, относившегося к элите секс-бизнеса, ангажировали на продолжительное время. Именно в обществе этого парня, да ещё на трассе Блэк словно освобождался от своего ледяного панциря, впервые за последние три года чувствуя себя живым.

***

Компаньоны уже думали, что жизнь начинает налаживаться и густая чёрная полоска «зебры» уходит в небытие, когда в конце мая их нашла пёстрая сипуха со знаком Французского Министерства Магии на лапке. В небольшом контейнере, прикреплённом к нему, обнаружились уменьшенные документы, адресованные месье Веймару. Эрлих попытался, было, протянуть к ним руку, но сова, гневно заклекотав, клюнула его в палец, а Люк молча подхватил свитки и заперся в своей комнате. За время кочевой жизни они успели трансфигурировать внутреннее пространство трейлера, превратив его в неплохую квартиру с тремя спальнями, ванной и кухней-столовой.

В первое время Гарри не испытывал волнения за обычно жизнерадостного парня, но при виде с каждой минутой мрачнеющего Шеридана, кляня последними словами свою вечно лезущую не в своё дело натуру, поинтересовался:

— В чём дело, Эрл?

— Официальное письмо из Французского Министерства Магии. Люк осужден… за карточные долги.

— Но он никогда не играет в карты. Я даже не видел, чтобы он с интересом смотрел на чужую игру.

— Карты ему неинтересны. В Шармбатоне он был лучшим студентом за последнее десятилетие по Чарам, Рунам и Трансфигурации. Они с друзьями маггловскую теорию игр как орешки щёлкали. Развлечение у них было такое. Как ты думаешь, если человек способен выиграть в любую карточную игру, его могут «поработить» карты?

— Нет. В чём дело, Шеридан? Я не интересовался вашим прошлым, но Люк не выходит из своей комнаты вот уже восемь часов.

— Это долгая история, но, пожалуй, ты должен знать обо всём. Если уж они нашли нас здесь, в покое точно не оставят. А ты к тому же ещё и попадёшь «под раздачу» за компанию, — Эрлих уселся верхом на кухонный стул и, помолчав, начал рассказывать.

— Мы с отцом Люка Ульрихом и Артуром — нашим третьим другом — вместе учились в Дурмстранге. Читал маггловскую книгу о мушкетёрах? Так вот, мы и были такими «мушкетёрами». Сколько за девять лет огребли наказаний за проказы, и не сосчитать. Наши родители поддерживали Тёмного Лорда и, естественно, после окончания школы все мы приняли Метку. Гордые ходили, что твои гуси… до первого рейда. Если ты был среди наших, то должен понимать, что все эти прекрасные теории и лозунги — сказки для дураков. Реальность — это не «Басни барда Биддля», она гораздо страшнее… и грязнее. Нет никакого геройства в том, чтобы уничтожать магглов. А потом пошли стычки с аврорами и потери. В отряд Упивающихся мы попали в девяносто пятом, за три года до Битвы, так что успели повидать разного. Казалось, во всей этой кровавой каше нет и не будет никакого просвета. Про Лорда ходили всякие безумные слухи. Его больше боялись, чем верили в его идеалы. И тут Рик встретил свою Летицию. Удивительно светлое и неприемлющее грязи существо. Люк родился за месяц до Битвы, и мы с Артуром стали его крёстными. Веймар успел отправить жену и ребёнка во Францию к родне, поэтому они не пострадали.

— Он погиб в Последней Битве?

— Нет. Не знаю, какие боги или демоны сохранили нам жизнь в этой мясорубке. Против нас стояли не беспомощные домохозяйки, а элитный отряд подошедших на подмогу Хогвардсу авроров. Но нам всем троим удалось выжить. Командир вывел нас до окончания сражения. В нашу задачу входило спрятать казну Тёмного Лорда на континенте. Никто не верил в смерть Господина — он же уже не раз возрождался — и мы не хотели отвечать за пропажу денег. Меня отправили порталом во Францию. Даже с друзьями как следует не дали попрощаться, думали, увидимся через пару часов. О том, что наш отряд уничтожен, я узнал только в Сарсе. Ульрих и Артур погибли, а я на десять лет оказался в тюрьме. Как только вышел, стал искать Летицию с Люком, а когда нашёл, три года скрытно охранял их ото всех. Мне было стыдно появляться у них на пороге лишённым магии оборванцем. После восстановления в правах пришёл к ним в первый же день и с тех пор старался стать настоящим отцом мальчику. И только один единственный раз совершил ошибку… Лети тосковала по Рику и умерла, когда Люк учился на последнем курсе Шармбатона. Ему прочили великолепную карьеру в Отделе Тайн. Ни в какие подозрительные компании он никогда не лез. Постоять за себя мог. А тут мне подвернулся очень выгодный контракт на три года, и я, дурак, на него согласился. Мы переписывались каждую неделю, и поначалу, когда Люк признался мне, что влюблён в какого-то парня, я обрадовался. Крестник его так великолепно расписывал, что я, старый осёл, ему поверил! А когда, вернувшись, заподозрил подвох, было уже поздно — они стали официальными Партнёрами.

— Какой подвох?

— Слишком слащавый взгляд, преувеличенная заботливость, и Люк, повторявший слово в слово то, что вещал этот самодовольный красивый павлин. Шарль сказал, что Люку не имеет смысла просиживать штаны в Отделе Тайн, и мой влюблённый крестник согласился. Шарль якобы ревновал к его школьным друзьям, и Люк отдалился от них.

— Тактика «выжженной земли»?

— Вот именно. Он хотел и меня устранить, но я вовремя понял, в чём дело, и не пошёл на открытый конфликт с крестником, заглядывавшим в рот этому гаду. Думал, со временем открою ему глаза на эту гниду. Но такого даже я предположить не мог! Шарль отправился в поездку по каким-то своим делам, а на следующий день Люка вызвали в магический суд. Оказывается его — его!!! –видели во многих казино, где он проигрывал и не оплачивал проигрыши. А когда мы обратились в банк, оказалось, что сейфы Веймаров вычищены до последнего кната. Полностью! А ведь там было не меньше пяти миллионов галлеонов. И Веймары, и семья матери Люка были небедными волшебниками.

— Партнёр имел доступ к сейфам?

— Да. Полный.

— И кто снимал деньги?

— Судя по показаниям гоблинов, Люк.

— Значит, Оборотное зелье отпадает.

— Почему?

— После того, что… Поттер с друзьями учинили в Лондонском Гринготтсе, гоблины проверяют всех на это зелье.

— «Империус» они тоже определяют, так что это тоже не ответ. Но я не верю, что Люк мог это сделать… — Эрлих взъерошил свою непослушную гриву и развёл руками.

— Послушай, ты ведь наверняка проверял этого Шарля?

— Я мало что нашёл. Не человек, а ангел с крыльями. До Люка состоял в Партнёрстве, но парень, с которым он жил, оказался из семьи сумасшедших и, несмотря на заботу партнёра, ухитрился покончить жизнь самоубийством.

— Держу пари, оставив безутешному возлюбленному необременённое наследниками состояние.

— Хмм, у парня и впрямь не было родственников. А насчёт денег — не знаю. Гоблины же не делятся подобными сведениями. А ты к чему клонишь?

— Не «Империус» и не «Оборотное». И одна подозрительная смерть за плечами, — Гарри, задумавшись, вышагивал по кухне, его аврорские инстинкты «сделали стойку» и надрывались, вопя: «Что-то здесь не так, на горизонте лисий хвост!»

— Я и сам думаю, что без этого гада не обошлось, но как он мог это сделать?

— У магглов есть один детектив, в котором описывалась ситуация, схожая с тем, что произошло с первым партнёром Шарля. Люди слишком верят тому, что им говорят. Пущенный слух там, пара неосторожных слов здесь. «Ах, у моего партнёра была такая безумная семейка…» «Да, господин колдомедик, больно признаться, но это не первая его попытка свести счёты с жизнью, я чудом успел. Страшно подумать, что бы случилось, опоздай я хоть на минуту…» И следующее удачное «самоубийство» уже никого не удивит.

— Но почему, в таком случае, он оставил в живых Люка?

— Возможно, когда Шарль только подбирался к твоему крестнику, он не принял тебя в расчёт. К тому же, Люк и депрессия — вещи с трудом совместимые. Да и твоё «упиванческое» прошлое не оставляло ему сомнений, что ты с трудом подходишь на роль жертвы. Смерть сразу двух связанных между собой магов и «самоубийство» за плечами Шарля могли заинтересовать следователей Аврората, — «будь я на их месте, меня бы и первая смерть на уши поставила».

— Но почему карточные долги?

— А что? Самоубийство исключается. Остаётся засадить Люка в тюрьму. Но тут опять возникает один вопрос. Если инсценировать криминальное преступление, можно по неосторожности навести на себя авроров, да и исчезновение средств в хранилище при этом не объяснишь. Другое дело — азартные игры. Маги с подозрением относятся ко всяческим теориям простецов, и вряд ли судьи и следователи обратили бы внимание на твои слова о равнодушии крестника к картам. А что касается гоблинов, то есть один тип магов, который они не способны опознать.

— Какой?

— Метаморфы. Магия Партнёрства давала доступ в хранилище Веймаров, а внешность соответствовала внешности хозяина, гоблинам ни к чему было проверять ауру.

— Думаешь, Шарль — метаморф? Но почему этого никто не знал?

— Тут может быть два ответа. Первый — всех, кто знал о его способностях, он устранил, но тогда этот маг очень рано научился их контролировать. У моего… знакомого был такой дар, так он научился контролировать изменения только к двадцати годам, а до этого менял цвета не хуже светофора. Второй — он гораздо старше, чем значится в официальных документах и, скорее всего, эти самые документы — подделка. В этом случае у него есть высокопоставленный покровитель в Министерстве или Аврорате.

— И как это проверить, находясь вне закона?

— Я понимаю, почему в бегах Люк — пока он не выплатит долг Гринготтсу, ему нельзя показываться в Магическом Мире. Но почему ищут тебя?

— Они хотели засадить его в Сарс, а я после оглашения приговора применил пару приёмов из своего «упиванческого» прошлого и, скажем так, против их воли вышел из зала вместе с Люком.

— По их тупым головам?

— А они другого и не заслуживали.

— Тут тебе и припомнили все прегрешения.

— Ага. Благо дело, я успел продать свой квиддичный бизнес приятелю и внести часть долга банку пока авроры получали ордер на мой арест и конфискацию средств.

— Теперь понятно, почему в охоте за вами не участвуют гоблины. Они уважают тех, кто платит по счетам. И сколько вам осталось выплатить?

— Они насчитали миллион галлеонов да штраф за нападение в зале суда… Думаю, всё вместе — миллион двести — миллион триста наберётся. Триста тысяч стоил мой клуб, да пятьдесят мы за полгода наскребли, да полторы сотни тысяч за выигрыш на первых гонках. Помнишь же, тогда на нас ставка была 100 к 5. Ну, и по пятьдесят тысяч каждый месяц за последние полгода. Итого: семьсот пятьдесят. Осталось ещё пятьсот-шестьсот тысяч.

Блэк молча прошёл в свою комнату и, достав безразмерный кошель с галеонами вернулся на кухню:

— Здесь ещё двести.

— Да ты что! — взвился, было, Шеридан, но бывший аврор положил ему руку на плечо, заставляя сесть.

— Мне пока без надобности. Всё равно никакие деньги не помогут связаться с теми, кто остался… — Гарри оборвал себя на полуслове. Условный рефлекс не посвящать никого в свою жизнь сработал почти автоматически.

— Можно попробовать, если Люк со своими мозгами постарается запутать их систему Защиты.

— Её ставили ещё Дамблдор с Хмури, да после войны доводила до ума парочка мастеров. Одного таланта тут мало. Но за предложение спасибо. Возможно, когда-нибудь я им и воспользуюсь. Кстати… Люк так и не вышел из своей комнаты.

— Пойду, поговорю, — Эрлих осторожно постучался в комнату крестника и, не дождавшись ответа, шагнул внутрь, плотно закрывая дверь за собой.

Эрл не возвращался больше часа. Блэк на полном автопилоте приготовил сытный ужин и попытался сосредоточиться на чтении одной из немногих позаимствованных у Люка книг по Чарам, но неприятное сосущее чувство в груди никак не давало этого сделать. Ледяная броня, в которую Гарри заключил свои сердце и душу, дала трещину. Притупившаяся за последние месяцы боль вновь грызла его изнутри. Стоило только представить такого светлого, видевшего в жизни только любовь близких человека, как Люк, в мрачном зале суда. Ведь, по сути, с парнем поступили точно так же, как и с ним три года назад. Если уж такой «волкодав», как Гарри Поттер, едва выжил после того, как его имя вываляли в грязи, а близкие люди предали или с презрением отвернулись от него, то что говорить о парне, которому едва-едва исполнилось двадцать три года. А Люк ещё ухитрялся жить и никому не показывать снедавшей его душу боли.

В груди поселилось неприятное ноющее чувство. Только сейчас, спустя полгода знакомства, Блэк наконец-то понял, что эти два мага окончательно и бесповоротно вошли для него в категорию «близких людей». А своих близких Гарри никогда не бросал в беде. Послонявшись ещё минут тридцать по кухне и так и не дождавшись появления компаньонов, он наложил на еду Согревающие чары и, собравшись, аппарировал к зданию Французского Аврората. Входить внутрь и засвечивать свою новую личность Блэк не собирался, просто хотел поговорить с одним своим старым знакомым, которого когда-то спас от смерти во время совместной операции, проводимой Британским и Французским Авроратами.

Долго дожидаться нужного человека ему не пришлось. Часы показывали половину седьмого вечера, и авроры — кто поодиночке, кто группами — покидали здание, через пару шагов от входа аппарируя по домам. Наконец, из дверей показался смуглый высокий волшебник со стянутыми в хвост тёмно-русыми волосами и, помахав на прощание знакомым, направился в сторону притаившегося за углом Блэка.

— Вик…

Маг замер, прислушиваясь. Палочка ловко скользнула в руку из специального держателя на предплечье.

— Кто здесь?

Блэк шагнул ему навстречу, стараясь держаться так, чтобы от дверей Аврората его никто не мог заметить:

— Здравствуй, Виктор.

С минуту аврор вглядывался в лицо своего собеседника, словно не узнавая, а потом неуверенно прошептал:

— Поттер? Гарри? Я… едва узнал тебя. Куда ты запропал в последние годы? Не пишешь, в командировки не приезжаешь. Я спрашивал о тебе твоего друга Рона, но тот только нёс что-то про занятость…

— У меня нет друга с таким именем.

— Вот оно как. Значит, слухи о том, что тебя подставили и выгнали из Аврората, не врут?

— Выгнали?! Это что, официальная версия? — на губах Блэка появилась презрительная улыбка.

— Нет, официально ты переведён в какой-то засекреченный отдел. А это — из ваших газет… Ну, ты же знаешь Скиттер. Так что там на самом деле произошло?

— Ничего, — почему-то Гарри не захотелось «плакаться в жилетку». — Я вообще-то к тебе по делу. Тебе ни о чём не говорит имя Шарль Леруа?

Француз поморщился при звуках этого имени, словно имел неосторожность сжевать целый лимон:

— Так я и знал, что с этим красавчиком не всё ладно.

— Ты его знаешь?

— Видел пару раз. Женишок моей племянницы Моник. У них через три месяца свадьба.

— Жених? Он же состоит в Партнёрстве и без согласия партнёра не может жениться?

— Решением Магического Суда вчера партнёрство было аннулировано. Леруа привёл неоспоримые доказательства нечестного поведения своего партнёра. Люк Веймар — карточный игрок и, со слов этого Шарля, втихаря забирал деньги с его счёта, чтобы оплачивать свои долги.

— И?

— Ну, ты же знаешь мою сестру! Она всегда опекала всех невинно обиженных и оскорблённых, а Моник готова на него молиться, — Вик недовольно поджал губы. — На мой взгляд, этот тип ей не пара, но разве ж меня кто-то будет слушать?! Они на нём помешались!

— Ты проверял его биографию?

— Естественно!

— И что?

— Да ничего! Он чист.

— А если я тебе скажу, что мне подозрительно самоубийство его первого партнёра…

— Подозрения к делу не пришьёшь.

— Да-а? Ну, что ж, посмотрим, насколько я сохранил аврорскую хватку, — Гарри издевательски развёл руками. — Мы имеем человека с идеальной биографией, не учившегося ни в одной из основных магических школ и не имеющего родственников.

— Откуда ты это знаешь?

— Иначе бы ты упомянул свата, брата или троюродную тётю, а заодно и школьных друзей. Держу пари, все сведения предоставлены им самим, и здесь он появился лет пять-шесть назад.

— Точно. В октябре 2016 года. Почти сразу же вступил в партнёрство с Полем Сартром, до этого неоднократно наблюдавшимся у колдопсихиатра…

— Ага. А заодно обладавшим двумя прекрасными чертами: отсутствием родственников и кругленькой суммой в банке.

— Откуда ты…

— А ты подумай своей головой! Неизвестно откуда взявшийся красавец очаровывает неуравновешенного сироту и входит в здешнее магическое общество. Потом его партнёр погибает, а красавчик вновь становится партнёром уже другого сиротки. Я точно знаю, что на счетах Веймаров было около пяти миллионов!

— Но карточная игра. Школьные друзья Люка Веймара сказали, что он увлекался картами…

— Да не картами, а теорией игр.

— Какая разница? Всё равно игрок.

— Нет. Эта теория позволяет найти закономерность, с помощью которой можно выиграть в любую игру. Веймар — гений в этой области. Недаром же его прочили в Отдел Тайн. Вот скажи мне, зачем ему проигрывать, когда он, не напрягаясь, может обчистить все казино города?

— Вот дьявол! Но гоблины же проверяют всех на Оборотное.

— А ты не задумывался, как этот самый Шарль входит к людям в доверие?

— Ты это о чём?

— Помнишь моего крестника и ваше с ним пари?

Виктор мгновенно набычился. Ещё бы! Три с половиной года назад эти два манипулятора развели его на спор, последствия которого он до сих пор вспоминал со стыдом. Кто же знал, что метаморфы обладают почти вампирским обаянием и способны принимать облик любого человека. В памяти мгновенно всплыла картина: смеющийся юноша, протягивающий ему его собственный спрятанный в сейфе личного кабинета аврорский жетон и… секретный приказ Шефа Аврората. А рядом бледно-зелёный с перепугу дежурный офицер, который сам пропустил «начальника ОБР Виктора Боуи» к этому самому кабинету.

— Ты полагаешь, Шарль Леруа — метаморф?

— Я ничего не полагаю. В мои обязанности как частного лица это не входит. Но вот на месте моего старого знакомого Виктора Боуи я бы раскопал всю подноготную этого дела. А то смотри… твоя сестра — вдова, здоровье у неё слабое, а у тебя опасная работа, чреватая безвременной кончиной. Как бы твоей племяннице не приписали склонность к суициду, карточные долги или… смерть от руки любовника.

— Три случая подряд? Он не посмеет.

— Так и «Шарль» может «погибнуть», а где-нибудь… в Канаде появится, скажем, Джордж, и всё начнётся по новой. Подумай, я тебя предупредил, — не став дожидаться ответа старого приятеля, Блэк аппарировал и, заметя следы с помощью нескольких смен направления, вернулся в небольшой трейлер, ставший домом ему и двум его компаньонам.

Его возвращения уже ждали осунувшийся, непривычно серьёзный, молчаливый Люк и встревоженный Эрлих:

— Уфф! Слава Мерлину, с тобой всё в порядке?!

— Чего не ужинаете? Поздно уже.

— Тебя ждали, — в немного охрипшем голосе парня ещё слышался отголосок пролитых слёз, но глаза оставались сухими, и в них упрямо горела искра былого жизнелюбия.

«Ждали…» — от этой мысли почему-то стало теплее на душе, и Блэк, собиравшийся рассказать компаньонам о полученных им сведениях, не решился начать разговор. Ему не хотелось увидеть боль в глазах мальчишки. Поэтому он просто молча уселся за стол и вместе с остальными принялся за уничтожение отбивных с картофельным пюре.

Но отвертеться от неприятной беседы не получилось. Люк откуда-то достал бутылку хорошего коллекционного вина и, разлив его по наколдованным хрустальным бокалам, с горькой иронией провозгласил:

— Предлагаю выпить… за мою свободу.

— Люк… — Эрл хотел было остановить крестника, но тот перехватил его руку.

— Оставь, Эрлих. Блэк — один из нас и имеет право знать. Мой партнёр… Мой бывший партнёр разорвал договор партнёрства. Теперь я совершенно свободен. Смешно… Знать бы, на кой гоблин мне сдалась эта свобода?! — парень невесело рассмеялся, опустив голову на сомкнутые в замок руки.

— А ты предпочёл бы жить с ним, зная, что это он тебя подставил? — нейтральный тон вопроса, заданного Блэком, немного привёл Люка в чувство.

— Не знаю. Тогда, во время суда, я всё ждал, что Шарль вступится за меня, заявит судьям, что я невиновен. Что я просто не мог такого сделать. Но он… смотрел на меня с такой болью и осуждением… Я просто почувствовал себя героем какого-то ночного кошмара. Только вот проснуться никак не получалось.

— Что ты знаешь о Поле Сартре?

— О ком?

— О прежнем партнёре Леруа?

— Он покончил с собой, и Шарль не любил разговоров о нём. Говорил, что ему слишком больно вспоминать.

— Да, зато своей невесте он рассказывает сказки о том, что его, такого доверчивого и искренне любящего человека, обманул коварный монстр-игрок по имени Люк Веймар.

— Н-невесте?

— Да. У Шарля Леруа и Моник Шенье, единственной наследницы покойного миллионера Поля Шенье, через три месяца назначена свадьба.

Люк побелел, как полотно, и Блэк поймал чёрный взгляд Эрлиха, не предвещавший ничего хорошего человеку, причинившего своими словами боль его крестнику. Но Гарри знал, что утаивание информации принесёт больше вреда, чем пользы. Этот «нарыв» надо было вскрыть немедленно, иначе недомолвки и сюсюканье могли сослужить парню дурную службу. Веймар, несмотря на свою внешность сказочного принца, был сильным человеком, и ему нужно было самому, без помощи крёстного, справиться со свалившимся на него несчастьем. Иначе парень никогда не смог бы стать мужчиной.

— Три месяца? — Люку понадобилась вся его воля, чтобы задать вопрос нормальным голосом.

— Да. Причём, какое совпадение, мать девушки тяжело больна, а у дяди очень опасная работа. Нужно приложить совсем немного усилий, чтобы невеста осталась сиротой.

— Ты думаешь, он продолжит охоту за деньгами? — Эрл допил вино и отставил в сторону бокал.

— Такие люди добровольно не останавливаются.

— И что ты предлагаешь?

— Это решать не мне, а Люку.

— Но…

— Я должен попасть на эту свадьбу! — в голосе парня звучала не истерика, как опасался Блэк, а решимость.

— Каким образом? Пока мы не выплатим всю сумму долга, ты и Эрлих вне закона. Следующая гонка начнётся через три дня. За три месяца мы сможем заработать максимум двести шестьдесят — двести семьдесят тысяч галлеонов.

— Мы не успеем расплатиться, Люк.

— Значит, я соглашусь на предложение того режиссера, что звал нас работать у него каскадёрами.

— С ума сошёл?! — Шеридан вскочил со стула и навис над крестником. — У Доннера дурная слава. За последние два года на съёмках его боевиков пострадало несколько актёров и погибло пять каскадёров…

Блэк вспомнил толстенького невысокого маггла, преследовавшего их своими предложениями во время двух последних гонок, и задумчиво потёр подбородок. Нет, конечно, выполнять капризы этого кино-маньяка он не согласился бы ни за какие деньги, это бы было настоящим самоубийством, но вот работать с ним на собственных условиях… А почему бы, собственно, и нет?! Если самим продумывать и ставить трюки, это уж точно безопаснее участия в гонках. Невольно вспомнилось взрывное устройство, подложенное в коробку с пиццей, которое едва не убило Люка во время последних состязаний. Или пятеро бугаёв с битами, вознамерившиеся посчитать рёбра Эрлиху пару месяцев назад. Или бульдозер, едва не снёсший их трейлер во время переезда. В последнее время подобные «случайности» происходили с ними всё чаще и чаще, так почему бы им не согласиться на контракт с Доннером, если работа у него мало чем отличалась от их «будней». Всё равно после выплаты долга стоило поискать вид деятельности поспокойнее.

— Погоди, Эрл. Если договориться с этим магглом, что мы будем работать только на наших условиях и сами решать, что возможно, а что невозможно в постановке трюков, то Люк не так уж и не прав.

Для того чтобы уговорить Шеридана, понадобилось время, но уже в первый же день гонок контракт с Доннером был заключён. Режиссер юлил и изворачивался, но знакомый юрист, как-то выигравший почти пятьсот тысяч на победе тройки таинственных гонщиков, помог избежать подстроенных им ловушек, и уже через неделю после гонок маги приступили к новой для себя работе, даже не подозревая, что в скором времени именно она приведёт их к кардинальным переменам в жизни.

***

Высокий смуглый маг, привычно махнув на прощание одному из своих офицеров, нёсших этой ночью дежурство в Аврорате, покинул здание и, наведя Отталкивающие чары, чтобы не промокнуть под летним дождиком, решившим-таки смыть удушливый гнёт июньской жары, направился в сторону ближайшего сквера. Аппарировать домой ему не хотелось. Там сейчас, как две взбесившиеся кошки, носились его жена Мариан и сестра Анжела, готовившиеся к свадьбе Моник, которая была назначена на ближайшую субботу.

— Три дня! Рец его побери! Три дня… — как ни старался начальник Отдела Быстрого Реагирования раскопать что-то существенное на жениха своей племянницы, он так и не смог этого сделать. Конечно, ему, как опытному аврору, отсутствие всякой информации, касавшейся прошлого Шарля Леруа, было более чем подозрительно, но ни Анжела, ни Моник ни в какую не хотели принимать его предостережения, а предоставить что-то посущественней подозрений он не мог. Маг шёл по скверу, с наслаждением вдыхая напоённый ароматом влажной зелени воздух, полностью погрузившись в свои мысли, и не сразу почувствовал чужое присутствие за собственной спиной. Только когда человек подошёл на расстояние вытянутой руки, чувство опасности и многолетняя привычка к постоянным нападениям заставили его развернуться в боевую стойку, мгновенно выхватывая палочку:

— Кто здесь?

— Я уж думал, ты совсем растерял былые навыки. Полчаса за тобой иду, а ты и в ус не дуешь.

Насмешливый голос шагнувшего в свет фонаря мага заставил Виктора Боуи вздохнуть с облегчением:

— Гарри, так и на «Аваду» нарваться недолго.

— Да я тебя за это время пять раз мог заавадить. Что тебе удалось узнать?

— Пока ничего. Но я действую практически в одиночку, а копание в архивах занимает много времени. Кстати, ты был прав, меня чуть не убили в последней операции. Причём, луч проклятия не был послан ни одним из наших противников.

— Понятно. Отговорить племянницу от брака с этим Шарлем ты, конечно же, не смог?

— Бесполезно. Если этим ведьмам в голову что-то втемяшится, то их даже «Экспелиармусом» с места не сдвинешь!

— Понятно. Значит, сами разберёмся…

— Но-но! Что значит, сами?!

— Успокойся. Мы обойдёмся без жертв. От тебя мне нужна только одна доза «Веритасерума».

— Обалдел?! Это же подотчётное зелье!

— Вот только не надо мне рассказывать, что вы здесь такие законопослушные, что не держите заначек!

— Но использование «Веритасерума» работником Аврората в личных целях — это преступление.

— Именно поэтому я и не буду посвящать тебя в наши планы. Меньше знаешь — крепче спишь. А применение «Веритасерума» частным лицом с целью шутки — это мелкое хулиганство.

— Я не смогу включить тебя в список гостей.

— И не надо, — Блэк заторопился, услышав шаги какого-то прохожего. — Принесёшь зелье сюда завтра в это же время.

— Но…

— Или тебе хочется увидеть племянницу замужем за этой сволочью?

— Хорошо.

Дождавшись необходимого ему ответа, Гарри аппарировал к своим друзьям:

— Завтра у нас будет Зелье Правды. Пора готовить декорации.

***

Рано утром, сразу после открытия банка, в Парижское отделение Гринготса вошли трое магов, с ног до головы закутанных в тёмные мантии со скрывавшими лица капюшонами, и, стараясь не привлекать внимания, обратились к свободному гоблину, что-то тихо прошептав ему на ухо. Их тотчас же проводили к помощнику управляющего, и уже через четверть часа вопрос с выплатой долга был решён, что мгновенно аннулировало судебные иски, предъявленные Люку Веймару и Эрлиху Шеридану. Только вот всё это не могло восстановить загубленную репутацию и вернуть парню веру в людей.

Сопровождавший друзей Блэк не утаил от старого гоблина свои соображения о провёрнутой в банке афере, стараясь изложить подозрения в наиболее нейтральной и вежливой форме. Ему уже приходилось сталкиваться с этой расой вплотную после окончания школы и даже довольно тесно общаться во время отработки долга за нанесение ущерба банку их с друзьями побегом на драконе. Кроме наглости и неумения держать слово, гоблины сильнее всего ненавидели людей, пытавшихся обмануть их ради наживы. Не потому, что им было жалко несчастных волшебников, пострадавших от этих афер, а вообще за сам факт подобного оскорбления. Теперь за расследование дела можно было не беспокоиться. Леруа мог ввести в заблуждение Аврорат, запудрить мозги высшему обществу Магической Франции, но не снять со «своего хвоста» вцеплявшихся в свои жертвы, словно бультерьеры, гоблинов. Филиалы Гринготса располагались по всему свету, им не надо было преодолевать межгосударственную бумажную волокиту, чтобы запросить у своих работников данные о похожих случаях наследования и вымогательства. Теперь, как бы ни повернулись события, преступная карьера «Милашки Шарля» была погублена окончательно.

Оставалось только прилюдно вывести его на чистую воду и, если не вернуть деньги Люка, то хотя бы очистить от грязи его имя. На этот счёт у Блэка тоже были кое-какие соображения. Разумеется, попасть на свадьбу дочери миллионера, которая должна была состояться в самом лучшем ресторане магического Парижа, в качестве гостя нечего было и мечтать. Служба охраны хорошо знала своё дело и даже близко бы не подпустила к свадебному торжеству скомпрометировавшего себя карточными долгами бывшего партнёра жениха. Другое дело — обслуживающий персонал. Кто же обращает внимание на прислугу? Особенно если молодой человек работает в «Парадизе» официантом вот уже… три месяца. Не понадобилось даже прибегать к серьёзной маскировке. Узнать прежнего бледнокожего хрупкого «сказочного принца», богатого мальчика из хорошей семьи, в загорелом, коротко стриженом парне с прекрасно развитой мускулатурой и уверенным взглядом было просто невозможно. Так, всего лишь маггловские линзы, превратившие голубые глаза в карие, и немного краски, неуловимо меняющей рисунок бровей — и вуаля, портрет Франсуа Андреаса, принятого на работу по протекции небезызвестного в высшем обществе любовника посла Магической Италии Брайана Линкса, был готов. Эрлих, правда, долго шипел и плевался ядом, никак не желая смириться с тем, что его «малыш» вынужден будет действовать в одиночку. Но уж больно колоритным был облик и манера поведения бывшего Упиваюшегося, чтобы им удалось скрыть его появление в зале. Другое дело — Блэк, его в местном обществе никто не знал, а начальные знания по этикету и родословным основных магических родов Честер когда-то ухитрился— таки вбить в его голову под предлогом обучения маскировке в среде чистокровных магов. Согласно первоначальному плану, Люк должен был протащить его в анимагической форме в зал, где Гарри принял бы облик метродотеля. В этой разработке был один существенный минус: Блэк, притворяясь одним из работников ресторана, не смог бы задавать вопросы гостям, а уж тем более — жениху, а для того, чтобы правильно «разговорить» человека под «Веритасерумом», именно этим ему и необходимо было заниматься.

Положение, как ни странно, спасли гоблины. Вернее, простой вопрос, заданный Гарри, помощнику управляющего, когда они уже собирались покинуть гостеприимные стены Гринготса:

— Скажите, мистер Грайкхар, а в вашем филиале банка нет хранилищ Британского семейства Блэк? — маг даже не надеялся на какой-то положительный ответ, просто разговор о хранилищах, наследствах и родовых сейфах внезапно напомнил ему о перстне с изумрудом, до поры до времени притаившемся на среднем пальце правой руки. По собственному опыту мужчина уже знал, что это украшение никто, кроме него, не замечал.

— Ответ на этот вопрос зависит от личности спрашивающего, — маленький остроухий гоблин, чей преклонный возраст выдавали только морщины, разбегавшиеся из уголков пронзительно-цепких глаз, бросил заинтересованный взгляд на так и не представившегося ему волшебника. Этот человек привлёк его внимание ещё во время рассказа об афёре, которую провернул Леруа. От гоблина не укрылся ни нейтрально-вежливый тон, которым тот вёл рассказ, ни неприкрытое уважение, с которым относились к этому магу его спутники. Грайкхар обожал загадки… особенно в разгаданном виде.

— Итак, почему вы интересуетесь счетами британских Блэков, мистер…

— Блэк, — поколебавшись несколько секунд, Гарри мысленно приказал родовому перстню проявиться и удивился, увидев, с каким почтением поклонился ему старый гоблин.

— Лорд Блэк. Приятно слышать, что столь древний род не прервался. Ходили разные слухи… Безумие. Казни. Изгнание из рода.

— Да, я что-то об этом слышал, — Гарри поймал вопросительный взгляд Эрлиха и сделал едва заметный знак рукой: «Не сейчас».

— Ну что ж, если лорд согласен пройти процедуру подтверждения прав, то доступ к хранилищу в нашем филиале будет открыт. К сожалению, это не полноценный родовой сейф, а только небольшая ячейка для хранения денег на карманные расходы да нескольких семейных драгоценностей, оставленных вашими предшественниками во время визита во Францию. Сущая безделица, — оживлённая беседа не помешала гоблину достать принадлежности для необходимого ритуала. Капля крови Блэка, попавшая на специальный пергамент, растеклась в нескольких направлениях, словно жила собственной жизнью. Широкие «реки» делились на крупные «протоки» и тонкие, словно ниточки, ответвления, превращая изображение на пергаменте в Родовое Древо.

— И в какую сумму вы оцениваете содержимое этой «безделицы»?

— Для того, чтобы сказать точно, мне придётся кое-что уточнить, но если вас устроит приблизительная оценка… — стилизованное дерево на пергаменте прекратило расти и ветвиться, на его «листочках» проступили выведенные готической вязью имена. Одно из которых заставило даже невозмутимого Грайкхара приподнять брови в изумлении. — Ваши права подтверждены, мистер…

— Блэк. Да, меня устроит приблизительная оценка, — Гарри специально встал таким образом, чтобы находившимся дальше от стола Эрл и Люк не увидели имени «Гарольд Джеймс Поттер-Блэк», выведенного на кленовом листочке.

— Около полумиллиона галлеонов. Для получения доступа к основному состоянию вам надо посетить наш Лондонский филиал.

— Ого! Жаль, что я не знал этого раньше. Многих проблем можно было бы избежать. А что касается визита в Лондон, то, боюсь, он по независящим от меня обстоятельствам переносится на неопределённое время, — на несколько секунд Гарри замолчал, невидящим взглядом следя за игрой языков пламени в камине, а затем, повернувшись к ожидавшему его решения гоблину, продолжил: — Я хотел бы ознакомиться с хранящимися в сейфе драгоценностями и получить… скажем, пятьдесят тысяч галлеонов.

— Как будет угодно лорду Блэку.

Возвращение домой прошло в полном молчании, но внутри трейлера Эрлих не выдержал и с плохо скрытым сарказмом поинтересовался:

— И каких сюрпризов нам ещё стоит от тебя ожидать? Я уже ничему не удивлюсь. Быть может ты двоюродный племянник Тёмного Лорда? Или правая рука Шеклбота? Лорд Блэк! Ну, надо же!

— Погоди, крёстный, — Люк вклинился между двумя игравшими в «гляделки» магами. — Он не обязан был перед нами исповедоваться. Мы и сами многое скрывали до последнего времени.

— Я понятия не имел, что в здешнем филиале хранятся какие-то деньги Блэков. Иначе бы мы расплатились с долгами гораздо быстрее, — бывший аврор прошёл на кухню и небрежно бросил на стол уменьшенный ларец с деньгами и драгоценностями. — А спрашивал просто так, на всякий случай. Но, если честно, это поможет решить многие проблемы. К примеру, завести, наконец, настоящее жильё, а не домик на колёсах. Да и Люку стоит подумать о Магическом Университете. Парижский мы, конечно, не потянем, а вот Пражский — вполне…

— Ты собираешься появиться на свадьбе как лорд Блэк?

— Если не будет другого выхода. Мне не хотелось бы привлекать к себе внимания, — Гарри подтолкнул к Люку футляр с драгоценностями. — Выбери что-нибудь, что может надеть чистокровный маг из старинной семьи, не желающий кичиться своим богатством и открывать имя рода.

— Что ты задумал? — всё ещё дувшийся на Блэка Эрл не выдержал, вступив в разговор.

— Пока не знаю. Судя по всему, на свадьбе будут иностранные гости с неофициальным визитом: посол Италии с бойфрендом и пятью-шестью доверенными магами. Итальянцы не знают всех собравшихся на празднике, а родственники и друзья невесты, в свою очередь, мало знакомы с гостями. Можно попытаться изобразить из себя эдакого «синьора из высшего общества». Да и Люку, после того как всё завершится, стоит появиться в чём-то поприличнее униформы официанта.

— А что, может сработать. Пока ты будешь заговаривать этому гаду зубы, Люк подаст ему бокал шампанского с добавлением «Веритасерума». Вот только хватит ли тебе умения задавать нужные наводящие вопросы? Ты ведь не имел дело с Зельем Правды.

— Не волнуйся, Шеридан, этот Леруа расскажет даже больше, чем необходимо. Это я вам могу гарантировать, — на лице Блэка тенью промелькнула улыбка. «Знали бы вы, с кем сейчас говорите». Эта мысль заставила мага прогнать неуместную эйфорию, появившуюся от предвкушения участия в предстоявшей им операции. Хоть Гарри и признавал, что Эрл с Люком вошли в его малочисленную категорию «своих», но раскрывать своё прошлое опасался: всё-таки, его новые друзья принадлежали к стану бывших противников.

— Твои бы слова, да Мерлину в уши.

Глава 3. Два одиночества

Ясным июньским утром в огромном зале ресторана «Парадиз», искусно стилизованном лучшими дизайнерами под божественные чертоги Олимпа, в ожидании начала ритуала бракосочетания дефилировала богато одетая публика. Французское Магическое Сообщество было более демократичным, чем в своё время Британское. В нём вполне уживались богатые, не имеющие титулов волшебники, насчитывавшие всего пару магических поколений за плечами, и старинная аристократия, так что некоторая «разношёрстность» никого не удивляла. Кроме того, всё это было сильно «разбавлено» именитыми гостями страны, приглашёнными на торжество, представителями богемы и коллегами Брайана, относившимися к элите секс-бизнеса, тем, кто ухитрился возвести своё ремесло в ранг искусства.

Маги и ведьмы обменивались новостями и впечатлениями. В витиеватых выражениях высказывали пожелания счастья жениху и невесте, чтобы тут же, за их спиной, в приватной обстановке обсудить их внешний вид и носившиеся в воздухе слухи. В общем, делали именно то, что обычно ожидалось от гостей на подобных мероприятиях. Свадебный ритуал, который собирался проводить сам Верховный Чародей Магического Суда, был назначен на двенадцать часов, но мага, похоже, задержали какие-то неотложные дела, он до сих пор ещё даже не появился в «Парадизе». Зато записные сплетники уже нашли себе новую тему для разговора. Кто-то пустил слух, что вместе с итальянским послом на свадебное торжество явился и их знаменитый предсказатель. Никто не знал, как выглядит этот волшебник — тот никогда и никому не раскрывал своего лица и настоящего имени — поэтому неудивительно, что гости внимательно присматривались ко всем таинственным незнакомым личностям. Довольно быстро обратили они внимание на невысокого стройного мага с тронутыми сединой волосами и пронзительно зелёными глазами, от которого исходила аура мрачного обаяния и хорошо скрываемой мощи.

Этот человек свободно перемещался по залу, периодически перебрасываясь парой-тройкой фраз с кем-нибудь из гостей, но от длительных бесед ловко уклонялся, постепенно и незаметно приближаясь к своей цели — будущим молодожёнам, принимавшим поздравления гостей на небольшом возвышении в центре зала в ожидании появления припозднившегося графа СенКлера. Внимательный взгляд бывшего аврора схватывал каждую мелочь, уши ловили обрывки сплетен и слухов, а мозг анализировал полученную информацию. Моник Шенье не обладала выдающейся красотой, но счастье, светившееся в глазах, и воздушный наряд невесты превратили обычную «серую мышку» в сказочную фею. Мужчины смотрели на неё с одобрением, а дамы откровенно завидовали, бросая исподтишка призывные взгляды на одетого в белоснежную мантию жениха. Блэк с интересом вгляделся в лицо этого человека и вынужден был признать — Люку было, отчего потерять голову. Высокий, атлетически сложенный маг обладал незаурядной внешностью. К фигуре Аполлона прилагалось словно сошедшее с античных фресок лицо с тонкими чертами, на котором сейчас сияла ослепительная улыбка, полная сдержанного обаяния. Густо-синие, с редким аметистовым отливом глаза были обрамлены длинными ресницами, а богатая шелковистая грива иссиня-чёрных волос в хорошо продуманном беспорядке рассыпалась по плечам, прикрывая спину до самых лопаток. Таков был портрет Шарля Леруа. Блэк, благодаря Брайану и их совместным «экспериментам» неплохо разбиравшийся в мужской красоте, оценил его внешность по достоинству. К тому же, этот человек с лёгкостью поддерживал любой разговор, создавая у собеседника иллюзию его значимости. За те полчаса, что Гарри к нему присматривался, он не допустил ни единой ошибки, хотя бывший аврор и чувствовал, что тот нервничает из-за задержки проведения ритуала. Такой контроль над собственными эмоциями и магией вызывал восхищение, и только тот, кто знал, что именно нужно искать, мог заметить, как иногда на мгновение изменялся оттенок этих прекрасных глаз, и лёгкая дымка охватывала тело, подстраивая его под пожелания хозяина. Это, да ещё обострённая чувствительность Блэка к фальши любого рода помогали определить в противнике опытного охотника за чужими деньгами, очень ловко использовавшего все свои таланты на благо увеличения собственного счёта. А ловкость и даже некоторая вальяжная привычность, с которой Леруа это делал, говорила о немалом опыте этого брачного афериста.

Внезапно в ушах бывшего аврора раздался едва слышный голос Эрлиха, притаившегося в подсобных помещениях ресторана:

— Проверка связи. Ну, и как тебе этот красавчик?

— Опытен и знает себе цену. Это не первая его гастроль. Думаю, «Шарлю» отнюдь не тридцать лет. Я бы сказал… ему 50-60, а возможно, и больше.

— Ты справишься? Может, мне всё же…

— Нет. И не отвлекай меня разговорами, я приближаюсь к виновникам торжества.

— Удачи…

Эрлих вовремя прервал связь. Не выдержав неизвестности, одна из записных сплетниц местного общества, по совместительству приходившаяся лучшей подругой матери невесты, с плотоядной улыбкой обратилась к Блэку:

— Месье, то, что о вас говорят, правда?

— Обо мне многое говорят. Если верить во всю эту чушь, недолго и с ума сойти.

— Но, говорят, вы способны предсказать будущее любого человека по руке или хрустальному шару. А можно ли это сделать, не прикасаясь к клиенту?

— Иногда да, а иногда нет. Порой разговор с человеком может творить чудеса, — Блэк улыбнулся собеседнице слегка отстранённой улыбкой, одновременно замечая приближение ловко лавировавшего между гостями с подносом в руке Люка и заинтересованность слегка нервничавших из-за задержки ритуала жениха с невестой.

— О-о-о! Пожалуйста, магистр, предскажите будущее нашей счастливой паре! Я не думаю, что это будет слишком сложно, ведь они так любят друг друга!

Тень недовольства всего лишь на миг омрачила лицо Леруа, но уже через мгновение пропала. Шельмец знал, что достоверно предсказать будущее метаморфам и тем, кто находится возле них, практически невозможно. В сущности, он ничем не рисковал, с энтузиазмом соглашаясь на робкую просьбу своей невесты. И в самом деле, как бы ни затягивалось проведение ритуала, он всё равно должен был завершиться в течение ближайшего часа, а значит, охотник уже мог поздравить себя с очередным трофеем.

Гарри буквально читал мысли пролетавшие в голове ловеласа. Тот был слишком уверен в себе и расслабился раньше времени. Настолько, что не глядя принял бокал с шампанским из рук проходившего мимо официанта и пригубил пенившийся напиток:

— Магистр…

— Пожалуй, я соглашусь на ваше предложение, — Блэк повернулся к невесте и, сделав в воздухе несколько пасов руками, заставил девушку почувствовать, как его магия окутывает всё её существо. Здесь он не боялся ошибиться. Юная, едва достигшая совершеннолетия волшебница не была гением притворства и конспирации. Ему даже не пришлось пользоваться навыками легиллименции, чтобы прочитать то, что лежало у неё на душе: безоглядная влюблённость, надежда на счастье, восхищение снизошедшим до «серенькой мышки» красавцем и свойственная очень стеснительным и мягким людям неуверенность в собственных силах. Вот это последнее свойство весьма насторожило бывшего аврора. Их авантюра могла навеки погубить в девушке веру в себя. Надо было ей немного помочь. Осторожно подбирая слова, Блэк начал своё «предсказание»:

— Вы чистый и любящий человек и, каким бы испытаниям вас ни подвергала судьба, обретёте своё счастье. Но… для этого необходимо верить в себя и не бояться трудностей. И помните, близкие люди всегда помогут вам и никогда не предадут. «В конце концов, я же не обещал, что это будет любимый человек».

На встревоженном лице девушки появилась улыбка облегчения, и она бросила любящий взгляд на будущего мужа:

— Я в этом и не сомневалась. Шарль всегда будет со мной. Магистр, вы не сказали ничего конкретного моему жениху.

— Как раз собирался перейти к этому, — Гарри специально подпустил мурлыкающие нотки в собственный голос и поймал заинтересованный взгляд Шарля. Метаморфы обладали располагающим к доверию и симпатии шармом, но и сами были подвластны сильным эмоциям и определённым чувствам. Раз Леруа использовал сексуальное притяжение, значит, наиболее комфортно чувствовал себя именно в этой сфере. И Блэк весьма сомневался, что этот маг, находившийся в полном расцвете сил, за время последней «брачной охоты» имел возможность удовлетворять все свои сексуальные потребности. Не стал бы он так рисковать, зная, что за ним наблюдают люди начальника ОБР Французского Аврората. К тому же, судя по всему, изначально метаморфа влекло больше к мужчинам, чем к женщинам, а значит, сейчас сексуальный голод вкупе с «Веритасерумом» должны были сыграть с аферистом весьма дурную шутку. Этим вовсю и пользовался Гарри, отрабатывая на противнике весь свой арсенал, полученный от общения с Брайаном. Нет, упаси Мерлин, он не использовал ничего демонстративного! Но заинтересованно-одобрительный взгляд и лёгкие призывные нотки в речи зеленоглазого мага сделали своё дело, накрепко привязав внимание Леруа к «магистру». От предсказателя исходила аура сексуального притяжения, приправленная ноткой лёгкой опасности, та самая пикантная смесь, что заставляла сильнее биться сердце изголодавшегося охотника за приданым. Взгляд этих зелёных глаз никак не давал отвернуться или опустить голову, да ему этого и не хотелось. Лёгкий шум в голове и небольшая эйфория, которую метаморф связал с действием шампанского, были удивительно приятны, и мужчина даже не почувствовал подвоха, когда Блэк своим проникновенным баритоном задал первый вопрос:

— Я вижу, нашему жениху пришлось многое пережить и выстрадать. Ведь Поль был таким надоедливо-сопливым мальчишкой?

— Вы даже не представляете, насколько! Сартр был настоящей истеричкой. Его капризы и перепады настроения сводили меня с ума.

— Я думаю, первую попытку самоубийства он предпринял сам, чтобы привлечь ваше внимание, — одновременно с фиксированием внимания на собственной персоне, Гарри позаботился о том, чтобы Шарль не мог слышать удивлённого перешёптывания со стороны стоявших вокруг них гостей, потому что знал: ещё несколько подобных ответов, и начнутся истерические выкрики, которые могут вывести допрашиваемого из этого расслабленного состояния.

— Да, мне даже подталкивать его к этому не пришлось. Этот сопливый плакса сам принял слишком большую дозу зелья «Сна-без-сновидений».

— Наверное, вам тогда очень хотелось пустить всё на самотёк и дать ему сдохнуть самостоятельно? Ведь это так тяжело, терпеть рядом непрерывные истерики.

— К сожалению, это могло бы подвести меня под подозрения, и мне пришлось терпеть это ничтожество ещё полгода.

— Я восхищаюсь вашим терпением. И каким образом вы помогли надоеде свести счёты с жизнью?

— Я отвлёк посещавшего Сартра колдопсихиатра и незаметно подменил зелье от депрессии на мощное снотворное. Этот идиот сам дал его нашему пациенту. А дальше — дело техники: небольшое изменение концентрации — и Поль отправился беседовать с душами своих безумных предков, а единственный свидетель, который что-то мог заподозрить — в Сарс.

— Я надеюсь, вы смогли позволить себе длительный отдых после целого года нервотрёпки? — недоумённый гомон гостей, слышавших откровения жениха, начал переходить в возмущённые выкрики, и Блэк усилил действие односторонне направленных Заглушающих чар, донося до Леруа только небольшой фоновый шум от движения вокруг нескольких десятков людей.

— Конечно. Целых два месяца в Бразилии и никаких ограничений… — Шарль окинул откровенно оценивающим взглядом стоявшего перед ним человека и развязно подмигнув продолжил. — Жаль, что там не было тебя… Знал бы ты, как мне надоело возиться с этими сопляками.

— Догадываюсь. Думаю, тебя раздражала необходимость сочинять всякую романтическую чушь?

— Особенно с этим красавчиком Веймаром. Даже пожалел, что связался с мальчишкой. С Сартром таких проблем не было. Затащил в постель, показал «небо в алмазах» — и он твой с потрохами. А перед Люком пришлось целых полгода разыгрывать неземную любовь… Тьфу! Слащавые бредни! Хотя, мальчишка того стоил… — голос Леруа начал заплетаться, как у пьяного, «Веритасерум» достиг пика своего воздействия на организм. — Какой темперамент! С ним было приятно покувыркаться в постели… Жаль только, ни на какие интересные игры он не соглашался. Но однажды…

Блэк поймал боковым зрением покрасневшее от стыда и гнева лицо Люка и поспешил прервать пьяные словоизлияния:

— И как же ты ухитрился развести его на деньги?

— А-а-а, пришлось повозиться. Мальчишка оказался слишком умён, чтобы не глядя подписывать счета и влезать во всякие авантюры. Да тут ещё его крёстный свалился как снег на голову, думал, не отобьюсь. Но мне помог один из школьных приятелей мальчишки, подсказав, что тот в школе увлекался какими-то карточными фокусами, что ли, и я начал играть в казино, всячески привлекая к нему внимание…

— К нему? Но как ты принимал его облик?

— А-а-а, ты ещё не видел моих способностей, — Шарль покачнулся, но, недоумённо уставившись на своё непослушное тело, выпрямился. — Я слишком много выпил.

— Ну что ты, совсем немного. Ведь так тебе гораздо лучше? Так как ты принимал облик Веймара?

— Очень просто, — очертания фигуры метаморфа «поплыли», и вот уже перед удивлёнными магами стоял… Люк Веймар собственной персоной. Разумеется, таким, каким он был год назад.

— Ты — метаморф. Поэтому тебя не узнали гоблины, когда ты брал деньги из хранилища Веймаров?

— Да, этих уродов гоблинов с их хвалёной системой безопасности удалось так легко обвести вокруг пальца, — на лице вновь принявшего свой облик Шарль заиграла самодовольная улыбка, речь снова приобрела внятность. Действие «Веритасерума» начало ослабевать.

Внутренние часы, отсчитывавшие минуты и секунды в голове Блэка, подали сигнал, пора было ускоряться, если он хотел полностью завершить допрос.

— Как ты узнал о Моник Шенье?

— Послушал светские сплетни на паре вечеринок.

— О чём?

— О том, что умер богатый папик, оставив после себя только болезненную жену и дуру-девчонку. Как раз мой типаж. Жаль, конечно, что не парень. Я больше предпочитаю мужчин. Но и это тоже ничего… У мамаши больное сердце, от неё можно было легко избавиться. Я неплохо разбираюсь в зельях, так что это не представляло проблемы. Немного напрягал дядюшка-аврор, но и на него можно было найти управу. Зато охмурить девчонку удалось чуть ли не с первой встречи. Да если б я захотел…

— Достаточно, — Гарри видел, что Моник с матерью едва держатся на ногах от свалившегося на них кошмара. Он больше не подыгрывал Леруа, с каждой произнесённой фразой переходя на сухой тон допроса. — Это вы пытались убить начальника Отдела Сил Быстрого Реагирования Виктора Боуи три недели назад?

— Д-да, — Шарль начал осознавать окружающее и пытался сопротивляться действию зелья, но у него ничего не вышло, слова словно сами собой вырывались из его рта. — Нанял… двоих…

— Вы собирались убить Анжели Шенье?

— Д-да.

— Вы собирались убить свою будущую жену?

— Да… Нет… Не знаю… Я рассматривал оба варианта.

— Сколько вы собирались разыгрывать счастливого мужа?

— Год… От силы полтора…

Блэк нашёл взглядом мрачное лицо Вика и кивнул ему:

— Думаю, теперь я могу сделать своё предсказание жениху. Полагаю, по совокупности всех преступлений, в которых он сознался, ему грозит пожизненное заключение. Причём, я бы посоветовал — в Азкабане.

— С конфискацией имущества в пользу невинно пострадавших, — рядом с Боуи стоял председатель Магического Суда в парадной мантии. — Судебное слушанье считаю завершённым. Здесь было достаточно моих коллег, чтобы вынести вердикт.

Осознав, что он только что натворил, Леруа метнулся в сторону от приближавшихся к нему авроров и, отшвырнув с дороги несостоявшуюся тёщу, попытался, было, прикрыться от нацеленных на него палочек телом Моник, но перед ним, заслонив собой девушку, возник волшебник, чья форменная одежда официанта на глазах трансформировалась в праздничную мантию сине-стального оттенка, так подходившую к цвету глаз её владельца:

— Мой дорогой партнёр куда-то торопится?

— Л-люк?! — метаморф, начавший уже было изменение своей внешности, застыл, не в силах оторвать взгляда от такого знакомого и одновременно чужого лица задержавшего его человека. Это был не тот юный восторженный мальчик, которого он выжал досуха и бросил гнить в тюрьме год назад. Стоявшего перед ним мага Шарль просто не узнавал. Куда делась хрупкость домашнего принца, единственной радости рано умершей матери? Перед ним стоял молодой хищник, уже кое-чему наученный жизнью, осторожный и тренированный. Короткие волосы бледным золотом мягко сияли в свете магических светильников, рубашка с жилетом выгодно подчёркивали заработанные тяжёлым трудом мышцы, а на загорелом лице решительно сверкали самые красивые глаза, которые только опытному ловеласу приходилось видеть в жизни. Будь Веймар таким три года назад, Леруа никогда бы не осмелился охотиться на подобную дичь, но… Мозг, всё ещё не отошедший от воздействия «Веритасерума», не дал удержать язык за зубами, озвучивая возникшие в нём мысли:

— Жаль, что ты не выглядел так во время нашего партнёрства. С такой игрушкой мне бы было сложно расстаться… — в полной тишине замершего зала эти слова прозвучали достаточно громко, чтобы «забить последний гвоздь в крышку гроба» семидесятилетнего «охотника на дураков», ухитрявшегося уходить от расплаты за свои преступления в течение почти сорока лет.

— Надеюсь, это воспоминание будет согревать твою душу в тюрьме, — Люк ловко выбил палочку из рук бывшего партнёра, а подоспевший Блэк защёлкнул на шее метаморфа изобретённый ими небольшой похожий на украшение ошейник, блокировавший магию превращений.

Тишина в зале разом взорвалась гулом голосов, громкими вопросами спешивших к эпицентру событий корреспондентов магических газет, словами надевших на него наручники авроров, зачитывавших арестованному магу его права, но Шарль никого и ничего не замечал, кроме обнявшихся магов, уходивших, не оглядываясь, в сторону дверей.

Последовавшие за торжеством недели были загружены работой под завязку. Доннер платил своим работникам неплохие деньги, но и выжимал из них за это все соки. Трое новоявленных каскадёров вставали затемно и валились спать, словно подкошенные, далеко за полночь. Изучение сценария и отдельных сцен, в которых режиссер желал видеть то-то и то-то. Грызня за каждый трюк с Доннером, не желавшим вникать в законы физики и земного притяжения. Разработки. Эксперименты. И снова разработки. Работа в специально отведённом им павильоне и непосредственно на месте съёмок. И тренировки, тренировки, тренировки. Блэк и Шеридан, дорвавшись до легализации в Магическом Мире, заставляли Люка навёрстывать упущенное за год жизни среди магглов. Благо дело, в павильон «сумасшедших гонщиков» никто без приглашения соваться не решался, а возможностей отрабатывать в нём Боевую магию, Чары и Трансфигурацию было предостаточно. Они даже рисковали использовать кое-что из своего магического арсенала в трюках, что довольно быстро поставило новичков на один уровень с лучшими командами в этой профессии. С необходимыми для учёбы Люка магическими фолиантами было сложнее. Следователи Аврората так и не смогли добиться от Леруа признания, где он хранил добытые преступным путём деньги, а значит, выкупить дом Веймаров и их распроданную коллекционерам библиотеку не представлялось возможным. Конечно, кое-что можно было получить в библиотеке, кое-что по памяти восстанавливал Блэк, проштудировавший в Азкабане немало интереснейшей редкой литературы, но всего этого было явно недостаточно. Гарри уже подумывал над возможностью покупки старинных свитков и фолиантов у какого-нибудь обедневшего рода, когда к ним прямо на съёмки ночью прилетела сова со значком Гринготса. В короткой записке, принесённой птицей, было всего несколько слов:

«Лорд Блэк, вам необходимо как можно скорее прибыть в наш Французский филиал.

С уважением, Грайкхар».

— Интересно, что от тебя понадобилось гоблинам? — уставший и прокопченный Эрлих, только что промчавшийся на мотоцикле через пятиярдовой ширины дорожку, окружённую пылавшими бочками с бензином, подвинулся на старой скамье, освобождая место не менее измученным прыжками с пятого этажа Блэку и Веймару.

— Может, они перевели твои деньги из Британского филиала? — ставший замкнутым и молчаливым после представления в «Парадизе» Люк впервые за весь день вступил в разговор. С парнем явно творилось что-то неладное, но разговаривать об этом с кем-то из них двоих он отказывался наотрез.

— Сомневаюсь. Для этого надо было бы вступить в наследство и пройти процедуру наподобие той, что устраивал мне Грайкхар, а меня к Британии и на пушечный выстрел никто не подпустит, — Гарри заметил, как вздрогнул и неуловимо отстранился парень, когда он, как прежде, положил ему руку на плечо, и пообещал себе разобраться с назревавшей проблемой. — Но идти всё равно надо. Гоблины зря вызывать не будут.

Гоблины и в самом деле не зря потревожили своего нового клиента. Едва появившись в кабинете согласившегося вести его дела Грайкхара, Блэк был готов к любой неожиданности — от предложения работы до постановления о конфискации средств:

— Мистер Грайкхар, вы хотели меня видеть?

— Да, лорд Блэк. Я сожалею, но ваши активы в Британском филиале до сих пор недоступны.

— Я в этом и не сомневался.

— Но, узнав о вашем появлении в Европе, управляющий Крохвар передал мне кое-что, завещанное вам магом по имени Арахнид Честертон.

— Честер… — воспоминание о старом волшебнике, заменившем ему родного деда, словно дуновением тёплого ветра обогрели застывшую душу, и даже боль потери не смогла удержать едва заметную улыбку, заставившую потеплеть взгляд Блэка. — Боюсь только, его родственники могут оспорить завещание, составленное в пользу чужого человека.

— Чужого? По законам Партнёрства Арахнид Честертон приходился вам таким же дедом, как и его партнёр, Чарльз Поттер.

— Партнёр? — в ушах Гарри, словно и не было этих трёх страшных лет, зазвучал чуть хрипловатый голос старого мага: «Чарльз не смог сделать выбор между мною и любимым сыном…» Вот оно что.

— Да, — Грайкхар отошёл в сторону, открывая взгляду стоявший на его столе небольшой ларец, больше похожий на изящно инкрустированную перламутром и чернёным серебром шкатулку.

— Пространственное хранилище, — пальцы Гарри, едва касаясь, пробежали по до боли знакомой вещи, всегда стоявшей на небольшом столике в гостиной Честера, и насмешливый старческий голос снова зазвучал в памяти: «Никогда не знаешь, когда и куда может занести тебя жизнь, а эта, как ты говоришь «красивая безделушка» способна без труда вместить половину моих апартаментов». — Что в нём?

— Это вам предстоит узнать самостоятельно. Насчёт содержимого шкатулки завещателем не оставлено никаких указаний.

Блэк едва удержался от желания прямо там, в кабинете Грайкхара, открыть ларец и, по старой привычке соблюдая все предосторожности, аппарировал к их с друзьями временному пристанищу. Но ознакомиться с нежданно-негаданно свалившимся на голову наследством сразу по прибытии ему не удалось — карауливший его возвращение Доннер пристал с очередной «грандиозной идеей», которая могла бы принести баснословный кассовый сбор боевику и… очередную головную боль постановщику трюков, то бишь, Блэку. На то, чтобы из часового словесного поноса на тему абсолютно ненаучной фантастики вычленить рациональное зерно и согласовать предварительный план трюка, ушла пара часов. Да на проверку всех возможностей и зрелищности кадра — полдня… В общем, до шкатулки, оставленной в трейлере, Гарри добрался только глубокой ночью и не сомкнул глаз до утра. Он, конечно, догадывался, что Честер, всегда с радостью снабжавший его интересными книгами, и после смерти не оставит без поддержки своего ученика, но никак не ожидал, что в наследство ему достанется вся библиотека старого наставника вкупе с редкими артефактами, которые в прошлой жизни не раз спасали шкуру знаменитого аврора. И вот теперь всё это богатство принадлежало ему. Блэк вернул изначальный размер уменьшенному до спичечного коробка каталогу и, с благоговением пробежавшись пальцами по потёртому кожаному переплёту, погрузился в его изучение. Чего там только не было! Книги по Боевой магии, Чарам, Рунам, Трансфигурации, как используемые по нынешний день, так и запрещённые ещё до рождения Дамблдора. От одних названий и имён авторов у изголодавшегося по чтению волшебника кружилась голова:

— Ну, Честер, ну, хитрец! Да как же он умудрился спрятать всё это от всевидящего ока «крысиного отдела»?! — впервые за последние три с половиной года Гарри не во время своих довольно раскованных игр с Брайаном и выполнения рискованных трюков чувствовал себя живым. Каталог буквально жёг ему пальцы. Хотелось всего и сразу. Привыкнув в Азкабане проводить всё свободное время среди книг, после освобождения, во время их с друзьями скитаний по всей Европе, маг с каждым днём всё сильнее испытывал информационный голод. И не он один. Гарри знал, что точно такие же затруднения испытывают и Эрл с крестником. Особенно «книжный мальчик» Люк, для которого наследство, оставленное Честером, было бы действительно подарком небес. Но друзья могли и подождать до утра, а Блэк, с которого при виде каталога слетела вся усталость, накопившаяся за день, ждать не собирался. Призвав Манящими чарами пару книг по Артефакторике и Боевой магии, он, с комфортом устроившись на кровати, погрузился в чтение, так и заснув над фолиантами под утро, когда солнце уже вставало из-за горизонта, пронизывая утренний туман золотисто-розовыми лучами.

Разбудил его громкий стук в дверь комнаты и встревоженный голос Люка, спрашивавший, видимо, уже не в первый раз:

— Блэк? Блэк, с тобой всё в порядке?

— Может, он ночью куда-нибудь отправился, а мы просто не видели, как он ушёл?

— Я наводил Чары Поиска — он здесь.

Шеридан оттеснил крестника от двери и забарабанил по ней со всей своей медвежьей силой:

— Блэк!!! Открывай! Если мы через полчаса не появимся на площадке, Доннер на говно изойдёт! Открывай, а то я вынесу эту Мордредову дверь на хрен!

Такого рёва не мог выдержать даже уставший до смерти организм Гарри, маг проснулся и, рывком сев на постели, расфокусированным взглядом нашёл часы:

— А-а, чёрт!!! — на то, чтобы натянуть джинсы и футболку ушли какие-то секунды, и вот уже он стоял на пороге своей комнаты, перехватив занесённую для очередного удара руку Эрла. — Шеридан, кончай блажить, я уже проснулся.

— Уф, а мы уж думали, что с тобой что-то произо… — Эрлих замер на полуслове, узрев на обычно не выражавшем никаких эмоций лице Блэка едва заметную улыбку. Нет, не то, чтобы их таинственный новый друг никогда не улыбался. Почему же? Улыбался… Когда скалился навстречу пытавшимся их убить конкурентам, и от этой «улыбки» самые непрошибаемые отморозки шарахались как чёрт от ладана. Или когда охмурял Брайана. Даже предпочитавший женщин Шеридан не мог отрицать, что и его в тот момент невольно потянуло к этому человеку. Но сколько Эрл знал Блэка, никогда не видел, чтобы улыбка добиралась до его глаз. Эти зелёные омуты всегда были холодно спокойны и насторожены, словно Блэк постоянно ждал удара в спину. А теперь… Теперь перед ними, в наспех натянутой футболке и расстёгнутых джинсах стояла тихо улыбавшаяся спокойной, почти домашней улыбкой гроза всех гонщиков Европы.

— Ой, Блэк, а ты, оказывается, улыбаться умеешь! — Люк, тоже заметивший необычные перемены в поведении вечно замкнутого друга, вылез вперёд и недоумённо уставился на протянутую ему старинную книгу. — Что это?

— А ты посмотри.

Веймар открыл каталог, бегло пробежал взглядом первую страницу и… вцепился в фолиант так, что пальцы побелели:

— Где? Откуда? Как ты это достал? Здесь же…

— Библиотека не хуже университетской, — Гарри пришлось постараться, чтобы выдернуть каталог из сведённых пальцев юноши, — и она полностью в нашем распоряжении, — он указал рукой на шкатулку пространственного хранилища, стоявшую на журнальном столике и, вовремя перехватив парня, вывел его в гостиную. — Э, нет! Сейчас я тебя к ним не подпущу, а то весь рабочий день пойдёт насмарку. Считай, это нам лишний повод, чтобы закончить съёмку трюка без лишних дублей.

Стимул действительно помог, троица каскадёров весь день приводила в восхищение операторов, даже начавших заключать пари на то, сколько же продержатся «чёртовы гонщики», пока режиссер не решит переснять очередной эпизод. Откуда же было знать бедным магглам, что если уж волшебники, особенно такого уровня, как эти трое, чего-то очень сильно хотят, то, как правило, добиваются своего. Или зачем Магический Мир придумал такие вещи, как Легиллименция, Чары Доверия и кое-какие другие не самые светлые по своей природе заклинания? А персонал съёмочной группы только удивлялся, какие-такие пятна проступили на Солнце, что обычно такой вредный, дотошный и отнюдь не отличавшийся вежливостью человек, как Доннер, изображал в этот день из себя мать Терезу.

Съёмки шли своим чередом, привыкшие к постоянной физической нагрузке и закидонам режиссера маги уже не выматывались так сильно, как в начале работы. Да и тренировки по восстановлению и улучшению магических навыков начали приносить свои плоды — все трое были в чудесной магической и физической форме. Вот только хандра Люка никак не хотела проходить, несмотря на все старания Эрлиха растормошить парня, погружая юношу всё глубже в какое-то мрачно-заторможенное состояние. Не помогали ни нагрузки, ни подготовка к поступлению в университет. Но Эрл с Блэком надеялись всё же, что жизнерадостная натура возьмёт верх, и решили пока не вмешиваться в жизнь Люка, предоставив тому самостоятельно справиться с пережитым горем.

Вот только напрасно Гарри считал, что спокойная, размеренная жизнь, омрачаемая только отсутствием связи с детьми, пойдёт ему на пользу. Стоило только им «выйти из подполья», приобрести большую квартиру в доме, одной стороной выходившем на маггловскую Прагу, а другой — в местный магический квартал, и обустроить её под свои нужды, как к Блэку вернулись ночные кошмары. Поначалу они приходили нечасто — один-два раза в месяц, но со временем стали сниться каждую ночь. Нет, в этих снах не было противной рожи смеявшегося Воландеморта, падения в Арку Сириуса и предсмертных криков матери — старые страхи остались в прошлом — но почти каждую ночь Гарри стал просыпаться от того, что видел ничем не примечательную комнату в Отделе Тайн, старинный артефакт «Стиратель» и полное боли лицо склонившегося над ним Шеклболта, повторявшего раз за разом: «Это для твоего же блага, Гарри… для твоего же блага». С каждой ночью видения становились всё чётче и явственней, к ним присоединялись всё новые и новые эпизоды: мёртвые лица членов его команды, суд, вопли Джинни на суде, самодовольная физиономия Берроуза, рассказывавшего о смерти Честера, холодные коридоры Азкабана, и Блэк подскакивал с постели, глуша зарождавшийся в горле крик ужаса. Он старался проводить ночи в компании Брайана, но тот по специфике своей профессии часто был занят, а напрягать его своими проблемами Гарри не хотел. Всё же молодой хаслер был скорее товарищем по постельным забавам, а не настоящим партнёром. У Люка и Шеридана своих проблем хватало, да и отвык бывший аврор делиться с кем-то подробностями собственной жизни.

Однажды, после очередного пробуждения среди спутанных, мокрых от его пота простыней, с колотившимся где-то в горле сердцем Блэк, не заморачиваясь поиском одежды, как был — в плавках — осторожно выбрался из своей комнаты, спустился на второй этаж и, открыв двери в кухню, застал в ней упёршегося лбом в оконное стекло Люка. От шума шагов за спиной парень резко развернулся к выходу и тут же отвернулся, стараясь стереть бегущие по лицу слёзы:

— Дым в глаза сегодня на съёмках попал, никак от рези не избавлюсь.

— Не думай, что мы с Эрлихом слепые. Что с тобой происходит? — Гарри, позабыв про свой внешний вид, попытался обнять юношу за плечи, но тот вырвался, поворачиваясь к магу лицом. Во всё ещё блестевших от слёз покрасневших глазах застыла злая ирония:

— Видите, значит? И именно поэтому обращаетесь со мной, как с больным младенцем? Я не ребёнок, Блэк! Я вижу все ваши переглядывания и сочувственные вздохи.

— Мы переживаем за тебя…

— А не надо за меня переживать! — Люк шагнул вперёд, практически вплотную приближаясь к Гарри. — Ты лучше скажи, что со мной не так? Спросил бы крёстного, но он всё ещё считает меня несмышлёным ребёнком, нуждающимся в опеке.

— Что ты имеешь в виду?

— Я не дурак и не урод, так почему же людям я интересен только как источник денег или славы?

— Да с чего ты это взял? Повстречал на своём пути одну сволочь и теперь комплексуешь. Так могу тебя уверить, мразей на своём веку ты ещё увидишь очень много. Что теперь, из-за каждой переживать?

— Ты великолепно понимаешь, о чём я говорю… — парень отступил на шаг и отвернулся, снова уставившись в окно. — Люди видят во мне либо красивую куклу, либо вообще не обращают внимания.

— Что за чушь ты несёшь?! Да любой…

Не успел Гарри договорить, как юноша вновь оказался рядом с ним, замерев в паре дюймов от почти лишённого одежды тела:

— Любой? А ты? Ты бы смог быть со мной?

— Люк, я понимаю, что тебе сейчас хреново, но потом ты пожалеешь об этом разговоре, и…

— Вот и ответ. Я всегда буду для всех вас вечным младенцем! — парень резко отстранился и быстрым шагом направился к двери, на ходу тыльной стороной руки стирая предательскую влагу с глаз.

Блэк понимал, что в таком состоянии юношу оставлять нельзя, и поэтому среагировал автоматически, поймав его за руку и попытавшись удержать, но Люк сделал попытку освободиться, и уже через пару секунд мужчина прижимал его к стене собственным телом:

— Люк! Люк! Успокойся. Ты… — договорить он не успел, отчаянно сопротивлявшийся до этого парень впился поцелуем в его рот, и все благие намеренья Гарри пошли насмарку. Губы юноши чуть горчили от пролитых слёз, а поцелуй был таким неожиданным. Конечно, Люку было далеко до техники умевшего мастерски целоваться Брайана, но он брал эмоциональностью и экспрессией, что Блэк невольно со всей страстью ответил на атаку юноши. Позже он и сам не мог понять, что же послужило причиной отказа его хвалёного ледяного щита, не позволявшего ему сближаться с людьми: то ли двухнедельное отсутствие Брайана, то ли душевный раздрай, вызванный ночным кошмаром, но факт оставался фактом — Гарри принял игру парня, не задумываясь о последствиях. Они целовались, словно одержимые, кружась по кухне и с каждой минутой всё больше и больше теряя голову. Ногти Люка впивались в обнажённую спину Блэка, оставляя на ней царапины, а руки Гарри, обрывая пуговицы, пытались избавиться от мешавшей ему рубашки юноши. Лёгкая боль, треск рвущейся ткани и тяжёлое дыхание — всё это только усиливало страсть, выводя её на новый виток. В полутьме они наткнулись на стол, и только звон разбитого стекла от упавшей с него вазы с трудом вернул мужчине способность контролировать своё тело и связно мыслить:

— Люк? Люк! — он с силой встряхнул парня, впечатывая его в стену. — Ты действительно этого хочешь? Потом не пожалеешь? Я ведь не прекрасный принц на белом коне.

— Знаю. Не пожалею… и к Мордреду прекрасных принцев! Не останавливайся!

Но Блэк остатками норовившего полностью погрузиться в страсть сознания всё же понимал, что если они продолжат в том же духе, то первый сексуальный опыт Люка после долгого перерыва (а в том, что Веймар ни с кем не спал весь этот год, мужчина был уверен) может закончиться банальным изнасилованием на кухонном столе:

— Стой! Подожди! — Гарри с трудом оторвался от такого желанного тела, рывком подобрал с пола разорванную рубашку Люка, беспалочковой магией уничтожил осколки вазы и, прижав недовольно стонавшего парня к своему телу, аппарировал в собственную спальню.

Стоит ли говорить, что остаток ночи пролетел для этих двоих незаметно. Секс — незаменимое средство против хандры и ночных кошмаров. Люк был достаточно опытным и страстным любовником, умеющим дарить и получать удовольствие, но Блэк всё же сдерживал свой темперамент, всё время напоминая себе, что перед ним не способный на всё Брайан, любивший секс в любых проявлениях, а склонный к романтике парень, которому оказалось так легко шептать в темноте разные приятные глупости, одно упоминание которых при хаслере могло вызвать град насмешек с его стороны. И Гарри с радостью утолял свою подсознательную тягу к нежности, которую ему не мог дать прежний любовник, лаская и раз за разом доводя до оргазма распростёртое под ним тело юноши.

Утро встретило пресыщенных и уставших любовников ярким августовским солнцем, нахально пробравшимся в окно даже несмотря на почти задёрнутые шторы, и… грозным Эрлихом, ожидавшим на кухне, когда же они соизволят спуститься к завтраку. Нет, Люка Шеридан ни в чём обвинять не стал, дав парню поесть и спокойно убежать на подготовительные занятия в университете, а вот на Блэка вывалил весь свой словарный запас непечатной лексики… разом на трёх языках. Гарри выслушал громы и молнии, насылаемые на его голову, молча, но после того, как разозлённый его видимым безразличием Эрл перешёл от оскорблений к проклятиям, парализовал Шеридана «Петрификусом» и рассказал о разговоре с Люком, состоявшимся ночью. Это заставило Эрлиха притихнуть и, после того, как Гарри снял с него заклятие, произнести уже другим, усталым тоном:

— Вот оно что. Признаться, я не хотел бы, чтобы человек, подобный тебе, становился Партнёром моего крестника. Ты слишком силён для него. Рядом с тобой он сгорит, как бабочка-однодневка, пытаясь стать таким же, дотянуться до твоего уровня.

— А мы и не партнёры — просто друзья, и я буду с Люком до тех пор, пока он с моей помощью не сможет вернуть веру в себя и способность самостоятельно строить свою жизнь.

— А как же Линкс?

— Брайан тоже мой друг, и он поймёт причину моего ухода.

— Ухода?

— А ты полагаешь, что Люк сейчас способен делить любовника с кем-нибудь ещё?

— Нет, но ты… Странно, в устах кого-то другого это бы звучало полным бредом, но ты… Ты ухитряешься навязывать свою точку зрения окружающим людям, как будто это само собой разумеющееся дело.

— Я никому и ничего не навязываю.

— Ага, просто со своей харизмой ведёшь за собой. Будь кумир моих родителей хоть вполовину таким, как ты, я бы пошёл за ним на смерть, не раздумывая.

— Я! Не! Тёмный! Лорд! — Блэк вылетел из кухни, словно за ним гналась стая мантикор. «Достали вы меня со своим лордством! Сначала Скиттер, потом Фадж, затем Кингсли, а теперь вот и Эрл! Сговорились все, что ли?!» От всплеска неконтролируемой магии стёкла в окнах мелко завибрировали, и Гарри пришлось срочно брать под контроль эмоции, чтобы не разнести в расстроенных чувствах половину дома. Но стоило только ему чуть успокоиться и ослабить контроль над сознанием, как в нём, откуда ни возьмись, зазвучал насмешливый голос Честера: «А я тебя предупреждал, что Сила не только даёт возможности, но и накладывает на мага обязанности. Люди всё равно будут идти за тобой. Тебе не дано это предотвратить, только решить, в каком направлении они будут двигаться и что делать. Мы в ответе за тех, кого приручили. Смирись».

— Вот чёрт!!!

— Что случилось? — Эрл выбежал из кухни, почувствовав опасную концентрацию стихийной магии в воздухе, и непонимающе уставился на так бурно среагировавшего на безобидное, казалось бы, замечание Блэка.

— Ничего. Только, пожалуйста, Эрлих, никогда не сравнивай меня больше с Воландемортом, я тебя очень прошу.

— Ладно, как скажешь, — Шеридан ещё долго задумчиво смотрел вслед ушедшему Блэку, впервые со времени их знакомства всерьёз задумавшись, кем же был раньше их таинственный друг.

С этой ночи погрузившийся в свои переживания Люк стал оживать. Всё чаще и чаще в доме слышался его беззаботный смех. Он легко сдал вступительные экзамены в магический университет Праги и теперь наслаждался заслуженным отдыхом от учёбы, если так можно было назвать напряжённую работу на съёмочной площадке, где в авральном режиме завершались съёмки последних сцен нового боевика знаменитого мастера жанра режиссёра Доннера. Все спешили завершить первую часть трилогии, чтобы до наступления холодов успеть отснять натурные сцены второй части, в которой к съёмкам должна была приступить привлечённая огромным гонораром звезда кино мирового масштаба Стэлла Морино, которой предстояло ещё сыграть свою не совсем положительную роль в нашей истории. Но трое магов этого ещё не знали, а если бы и знали, всё равно ничего не смогли бы изменить: судьба идёт своими собственными путями, предоставляя людям выбор только там, где посчитает нужным это сделать, и спорить с ней — бесполезное занятие.

Брайана почти месяц не было в Европе, он отбыл в кругосветное путешествие со своим новым патроном-любовником и вернулся только в сентябре, сразу же связавшись с Блэком. Гарри шёл на эту встречу с твёрдым намереньем поговорить с Линксом по душам и прекратить их постельные отношения, постаравшись при этом остаться другом молодому хаслеру. Следуя своему собственному кодексу чести, в котором, хоть и появилось со временем много слизеринских пунктов, всё равно преобладал прежний гриффиндорский настрой, он не собирался обманывать ни Люка, ни Брайана.

Вот только он недооценил напора, проявленного теперь уже бывшим любовником. Ему даже рта раскрыть не дали. Стоило только Блэку появиться на пороге гостиной Брайана, как он тотчас же был атакован по всем правилам Великого Мастера Соблазнения:

— Блэк, ты бы знал, как я соскучился в этом Мордредовом путешествии.

Гарри с трудом удалось вывернуться из объятий прижавшегося к его спине парня, но тот тотчас же возобновил нападение, используя весь свой богатый арсенал. Маг не успел опомниться, как, лишившись мантии и рубашки, оказался прижат горячим стройным телом к стене. Брайан был абсолютно обнажён, в его глазах уже разгоралась такая знакомая Блэку завораживающая пелена страсти. И тело мужчины против его воли ответило на этот призыв, собственнически вжимая в себя прижимавшегося к нему парня:

— Соскучился? Неужто боги прокляли тебя, подсунув импотента?

— О нет, с количеством было всё в порядке. А вот с качеством... Вы двое испортили меня, заставив желать лучшего. А Фраскетти не тянет даже на пятёрку по десятибалльной шкале. Он неимоверно скушен. Не то что ты или… — парень прервал свою речь на полуслове, внезапно сообразив, что выбалтывает свои тайны клиенту, пускай даже другу, но всё равно клиенту. — Не обращай внимания на мою болтовню, лучше сразу приступай к делу. Предупреждаю, что не выпущу тебя из постели до утра, а если вдруг у тебя возникнут проблемы с потенцией, я сам позабочусь о своём и твоём удовлетворении.

Гарри отсутствием темперамента не страдал, но провоцирующие на грубость слова предсказуемо задели его за живое, заставив перейти в наступление и, вырвавшись из сильных рук Брайана, прижать его лицом к стене, заломить руки за спину, коленом раздвигая ноги парня и прикусить нежную кожу у основания шеи, вырывая у Брайана стон удовольствия.

— Ну же, что ты медлишь?

Но Блэк уже сумел взять себя в руки, подавляя бушевавшее в теле желание немедленно взять то, что ему так щедро предлагали:

— Погоди, Брай. Не дёргайся. Нам надо поговорить.

— О-о-о, это новая часть игры, вроде пытки ожиданием? Блэк, я умоляю, давай поиграем попозже. Я хочу тебя сейчас!

— Это не игра, — свободной рукой Гарри чуть отстранил норовившего потереться упругими ягодицами об уже достаточно возбуждённый член парня. — У меня появился другой человек… — возбуждение свело на нет все его дипломатические усилия рассказать это Брайану в более щадящем варианте, чтобы не обидеть любовника.

— Люк Веймар?

— Откуда ты…

— К этому всё шло. Я видел, каким взглядом он следил за тобой на свадьбе. Ваша связь была лишь вопросом времени, — Брайан чувственно изогнулся, всё-таки прижимаясь ягодицами к паху опешившего от таких известий Гарри. — Не останавливайся.

— Мордред побери, Брай! Я тебе говорю о том, что не собираюсь обманывать…

— … нас обоих? Так не обманывай, за чем же дело стало? Как ты знаешь, я не имею ничего против третьего в постели…

— Люк — не ты, — Блэку приходилось прилагать все силы, чтобы не сорваться и не взять прямо на месте извивавшегося в его руках Брайана. Этот человек с первой встречи никогда не оставлял его равнодушным, и вот теперь он усилием воли пытался примирить вступившие в конфликт совесть и желание.

— О, да! Веймар — романтичный сексуальный мальчик. Очень хороший мальчик. Но признайся себе, Блэк, ты любишь плохих. Сколько ты выдержишь, играя в любовь с этим мальчишкой? — руки хаслера, выпущенные из захвата на секунду опешившим Блэком, тут же разобрались с брюками и бельём мужчины, выпуская на волю его до боли напряжённый член и нежно зажимая его меж бёдер.

— Брайан, что ты творишь? — сдерживать желание уже не было сил, голос хрипел и срывался.

— Провоцирую тебя, конечно. Ну же, Блэк! Давай! Ты же не любишь принуждения… Накажи меня! — утробный стон сорвался с красивых губ Брайана, когда Гарри, едва успев прошептать заклинание Смазки, не сдерживаясь вошёл в его тело. — Да-а, вот так! Белые и пушистые не для таких, как мы с тобой, Блэк! Блэ-эк! Блэ-э-эк!!! — юноша, отпустив контроль, сам насаживался на член повалившего его на стоявший рядом стол любовника. Только с двумя людьми он позволял себе так расслабляться, только с ними мог быть самим собой и не собирался упускать ни одного из них из своих цепких рук. Конкуренции с Веймаром Брайан не боялся, не тот типаж. Он знал, что рано или поздно Блэк вернётся к нему, и не собирался обострять из-за этого их отношений.

А Гарри всё никак не мог сдержаться, снова и снова врываясь в такое знакомое и податливое тело. Парень его разозлил, озвучив подсознательные страхи и сомнения, и должен был сполна поплатиться за это… к их обоюдному удовольствию. Ночь только начиналась, и Блэк знал, что ещё до её конца заставит Брайана умолять себя о прощении и возможности получить разрядку. И даже собирался его простить… может быть… не сразу. Далеко не сразу. Ведь это была их последняя ночь, что бы там не напридумывал себе Брайан.

Вернулся домой он только под утро и, тотчас же столкнувшись с вопросительным взглядом Шеридана, только кивнул головой, вырвав у бывшего Упивающегося едва заметный вздох облегчения. Всё же он достаточно слышал о Линксе, чтобы понимать: знаменитый хаслер не отпустит так легко любимого клиента. Но, видимо, его прогноз всё же оправдался, Блэк умел без лишней ругани и обид донести до окружающих собственное мнение, а главное — настоять на своём. Теперь Гарри с Брайаном только изредка переписывались, но лично больше не встречались. Да и где было им встречаться? Линкс вращался в высших сферах Магического Сообщества, а Блэк играл роль простого каскадёра в мире магглов. Но время шло, а с ним и приближался день, который впоследствии изменил их жизни.

А всё начиналось довольно просто и безобидно. Закончились съёмки первой части фильма, и началась работа над второй. Вот тут-то и появилась на съёмочной площадке их личная Немезида в образе Стэллы Морино — тридцатилетней уверенной в собственном обаянии и неотразимости своих чар красавицы. Трое магов неплохо разбирались в фильмах и не раз с удовольствием смотрели фильмы с её участием. Поэтому красивая, утончённая, нежная героиня этих историй, способная сопереживать и искренне любить, никак не ассоциировалась у них с холодной циничной стервой, привыкшей получать всё, что ей захочется, и потакать любым своим капризам.

Одним из таких капризов стал Люк Веймар. Кинозвезда приметила его в первый же день и, не утруждая себя даже намёками на флирт, просто приказала вечером прийти в её личный дом на колёсах — стоивший более миллиона долларов суперавтобус «Идеал». Но юноша, сделав вид, что не понял, для каких целей его приглашают на встречу t?tе ? t?tе, в вежливых выражениях отказался, сославшись на учёбу. После этого и началась настоящая травля красивого каскадёра. Звезда срывала съёмки, закатывала истерики, очень ловко выставляя виновным во всех происшествиях Люка. Парень молчал, не желая впутывать в это дело друзей и пытаясь самостоятельно найти выход из сложившегося положения.

Но разве можно что-то утаить на съёмочной площадке? Эрл с Блэком заметили неладное на следующий же день после начала «охоты» и вытрясли из парня все подробности конфликта с взбалмошной магглой. Разговор Гарри с Доннером сумел заткнуть на время брызжущего ядом режиссера, но вот беседа с зарвавшейся звездой дала совершенно противоположный результат. Уверенная в своей безнаказанности и вседозволенности Стэлла не восприняла всерьёз голос собственной интуиции, нашёптывавший ей, что исходившая от руководителя группы каскадёров аура опасности — не пустой страх. Наоборот, эта пикантная нотка только завела любвеобильную актрису, переключив её с одного объекта на другой. Теперь её целью стал мрачный зеленоглазый мужчина по имени Блэк, а хорошенький мальчик отошёл на второй план, став чем-то вроде запасного варианта. На неё не действовали никакие убеждения и доводы. Она могла сорвать выполняемый трюк и съёмку целой сцены, только чтобы разозлить предмет своего внимания, и только обилие прессы, крутившейся рядом с примадонной, удерживало магов от хорошенького «Обливиэйта» или «Конфундуса». К сожалению, оба этих заклинания имели довольно чёткий магический след и в случае неадекватности дальнейшего поведения звезды могли навести на них местных авроров, а ссориться с блюстителями закона друзьям было не с руки. Оставалось надеяться только на переменчивость настроения Стэллы да на приближение конца съёмок сцен, в которых были задействованы каскадёры. Но Морино не унималась, находя всё новые и новые поводы придраться к непокорной её воле троице. Она пыталась соблазнить Эрлиха и настроить его против друзей, но он только рассмеялся ей в лицо и, не удержавшись, заметил, что не любит пользоваться чужими объедками. После этого на съёмочной площадке разразилась настоящая партизанская война. Стэлла исподтишка гадила каскадёрам, а те отвечали ей тем же, только обставляя дело так, чтобы никто не мог предъявить им каких-либо обвинений. И только вмешательство Доннера несколько сглаживало остроту конфликта. Но время шло, съёмка эпизодов с трюками подходила к концу, оставалось всего два дня, и даже «охотница на мужчин» несколько притихла, то ли устав поддерживать конфликт, то ли истощив фантазию на пакости, когда произошло непредвиденное событие. В последний день натурных съёмок Стэллу Морино нашли мёртвой в собственном шикарном средстве передвижения и, по совместительству, месте жительства. Она была задушена, а рядом с кроватью лежала защитная перчатка. Такая, которую используют каскадёры во время работы с огнём.

Естественно, первыми подозреваемыми для прибывшей на место происшествия полиции стали Блэк и его люди. О конфликте между Морино и этими тремя на площадке не знали только слепоглухонемые, которых там отродясь не водилось. Предварительные допросы сводились к тому, чтобы склонить упрямых каскадёров к даче признательных показаний, но Блэк с Шериданом и Веймаром стояли насмерть, а неопровержимых улик против них не было: перчатка оказалась взятой на складе для снаряжения и никогда не бывала в руках подозреваемых.

Спустя два дня на место событий прибыл назначенный атакованным журналистской братией начальником полиции следователь по особо важным делам Гюнтер Ласт, и колесо правосудия закрутилось вновь: начались допросы, очные ставки, расследования. Гарри, которому вся эта деятельность была до боли знакома, невольно вслушивался в разговоры, вычленяя крупицы информации, которые помогли бы ему найти убийцу. Он уже понимал, что они со своими паспортами и отсутствием прошлого сильно заинтересовали полицию, чтобы всё это, если продлится дольше недели, не привлекло внимания Аврората, так что лишь скорое завершение дела было их единственным шансом уйти от всевидящего ока сил магического правопорядка, от коего они столь успешно уклонялись последние девять месяцев. Но зацепок было мало, крайне мало. Кроме того, что тот, кто их подставил, был явно членом съёмочной группы и… плохим знатоком детективов, иначе он подбросил бы в автобус не перчатку, а что-то из предметов обихода каскадёров. Или этот некто совершил убийство в состоянии аффекта, а подтасовкой улик занимался уже наспех, когда надо было заметать следы.

Если бы только Блэк мог проникнуть на место преступления и обследовать его со всеми доступными для магов возможностями, но, увы, даже когда их с друзьями выпустили из-под ареста, за каждым шагом каскадёров следили. К счастью, магглы не знали о существовании анимагов, особенно тех, кто умел превращаться в змей. Однажды ночью Гарри всё же удалось выскользнуть из их трейлера и проникнуть в опечатанный полицией автобус. Магловские следящие камеры он на полчаса вывел из строя, применив заклинание растяжения времени и искривления пространства, что дало ему время для осмотра. К сожалению, прошедшие пять дней расследования сказались на уликах. Во-первых, след остыл, во вторых, там прошло столько народа, что их ауры буквально сливались, не позволяя бывшему аврору вычленить конкретную личность испытывавшего к убитой негативное отношение человека. Да к тому же, насколько он успел заметить ещё при жизни Морино, отрицательные эмоции при её виде испытывала половина знавших её людей. Единственное, что ему удалось найти, это чёткий «запах» присутствовавшего в автобусе сильнодействующего барбитурата, хотя раньше он не замечал за своей противницей признаков злоупотребления седативными и снотворными средствами. К сожалению, это только расширяло круг поисков. Если бодрствовавшую высокую и статную красавицу Морино мог задушить только мужчина, то спящую могла убить и гораздо более слабая женщина. Выбравшись из автобуса, Блэк тяжело вздохнул: теперь, по прошествии времени, ему могла помочь только Легиллименция, и у бывшего аврора заранее болела голова, когда он представлял, в какое количество разумов ему придётся залезть. К счастью, помощь пришла со стороны полиции. Ласт оказался профессионалом своего дела и задавал опрашиваемым те самые вопросы, которые в сходных обстоятельствах использовал бы и Блэк, а читать мозг, уже настроенный на память об определённых событиях, было гораздо легче, чем каждый раз копаться во всех слоях памяти, добираясь до нужного дня. Оставалось только, применив Дезиллюминационные чары, проникать на допросы этого следователя, что Гарри и сделал. И в который раз поразился совпадению своих с Ластом мыслей: не имея магических способностей и дара читать чужое сознание, тот вполне справлялся с делом с помощью своих знаний и интуиции. Это вызывало уважение. Поэтому, когда Блэк внезапно почувствовал что-то неладное во внешне совершенно ничем не примечательной серой мышке — визажисте Морино, совершенно правильно и логично отвечавшей на поставленные вопросы и имевшей, казалось, железное алиби, он в состоявшемся на следующий день разговоре намекнул следователю о странности в поведении этой особы. В принципе, он ничем не рисковал, помогая бывшему коллеге, хоть и из маггловского мира. За ту ночь, что прошла с момента допроса, Люк сумел поднять записи всех звонков, сделанных этой особой, а Эрлих — выследить и записать на видеокамеру её встречу с человеком, предлагавшим талантливой девушке высокооплачиваемую работу в собственном модельном агентстве. Напрасно журналисты писали статьи, в которых намекали на месть ревнивых любовников и мифические предсказания какой-то прорицательницы, всё оказалось гораздо проще. Стэлла, как паук, хотела безраздельно владеть жизнью и помыслами попавших в её сети людей. Она привлекала молодых и талантливых специалистов — модельеров, визажистов, косметологов — ласковым обращением и обещанием хорошего заработка, находила на каждого компрометирующие его сведения, а потом обращалась с ними, словно рабовладелица со своими рабами, не позволяя сделать ни шага в сторону без её приказа. Одной из таких марионеток и стала её дальняя родственница и по совместительству воспитанница — восемнадцатилетняя Джемма Морино. На людях звезда демонстрировала по отношению к девушке любовь и заботу, а на деле полностью контролировала все заработанные ею деньги. И когда впечатлённый талантом юной визажистки хозяин одного из престижнейших домов моделей предложил ей работу, мадам Морино в ультимативной форме велела девушке забыть о мечте всей её жизни и довольствоваться участью вечной девочки на побегушках. Судя по воспоминаниям, которые считал из памяти Джеммы Блэк, после разговора, который состоялся у неё с опекуншей, можно было только удивляться, как девушке хватило терпения не накинуться на этого монстра в женском обличии прямо в гримёрной. Видимо, обида, нанесённая опекуншей, была слишком сильна, или Стэлла недооценила остроты желания этого юного создания выбиться в люди, а может, просто не рассматривала хрупкую девушку в качестве потенциального врага, но факт оставался фактом: Морино совершила ошибку, собственноручно подтолкнув родственницу к убийству.

Блэк уже продумывал, каким образом можно было подбросить Ласту запись, сделанную Эрлихом, когда следователь сам наведался в их трейлер.

— Господин Ласт? Чем можем быть вам полезны? Мне казалось, что все подозрения с нас сняты, — Гарри умело изображал заинтересованность с ноткой обеспокоенности, характерной для любого обывателя, сталкивающегося с работой полиции.

— Вы можете не изображать из себя невинную жертву, господин Блэк, или… правильнее будет сказать, капитан Блэк? Или, может быть, майор? — немец прошёл внутрь трейлера и уселся за столик в микроскопической кухне, предлагая своему собеседнику сесть напротив. Магическое расширение пространства прекращало своё действие при появлении в трейлере магглов.

— Капитан? О чём вы, господин полицейский? — Гарри прокручивал в памяти все события последней недели, пытаясь понять, где и когда сумел вызвать подозрения этого человека.

— Полноте, я слишком давно занимаюсь этой работой, чтобы не отличить действия профессионала от потуг на детективное расследование любителя. Вы вышли на убийцу раньше меня, коллега, и меня интересует, что делает профессионал такого класса на подведомственной мне территории? Работа под прикрытием? Но я не помню, чтобы в этом районе затевалось что-то серьёзное.

— Вы ошибаетесь герр Ласт, я всего лишь обыкновенный каскадёр.

— Да-а? Мужчина, белый, около тридцати лет, назвавший себя Блэком, найден миротворческими силами в Косово около года назад… Мне продолжать?

— Зачем? Моя биография мне известна, — Блэк уставился на следователя насмешливым взглядом, — но, повторяю, я всего лишь каскадёр. Ни больше, ни меньше. Вы ищите заговор не в том месте. Я не имею отношения к полиции.

— Ага, понятно. Значит, я не ошибся, в наши края залетела птица высокого полёта. И что здесь понадобилось спецслужбам?

— Ласт, повторяю, кем бы я ни был в прошлом, теперь ни к полиции, ни к армии я не имею ни малейшего отношения! — Гарри надоела эта игра в гляделки. Он понимал, что если сейчас не донесёт свою мысль до сознания собеседника, тот будет следить за каждым его шагом в ближайшей несколько месяцев, а это бывшего аврора никак не устраивало.

— Вот как? Ну, что ж, тогда, как говорят в здешних краях, Бог в помощь, — следователь поднялся из-за стола и направился к выходу из трейлера, на пару секунд задержавшись на пороге. — Только зачем тратить свой талант, так бездарно рискуя жизнью? Если уж вы, «мистер Блэк», так настаиваете на своей непричастности к органам правопорядка, почему бы вам и вашей впечатляющей команде… да, кстати, мои поздравления вашему хакеру, мы не смогли отследить электронный адрес, с которого он вскрывал телефонные разговоры убийцы. Да и вашего второго друга мы смогли опознать только по смутному отражению в зеркале — настолько красиво он ушёл от наблюдения, когда записывал разговор девушки с нанимателем в кафе. Так вот, если уж вы так настаиваете на своей непричастности к нашим конторам, почему бы вам не открыть частное детективное агентство? Учитывая ваши способности и способности ваших товарищей, отбоя от клиентов у вас не будет уже после пары месяцев работы, — и, чуть склонив в вежливо ироничном полупоклоне голову, Ласт вышел из фургончика, оставив Блэка раздумывать над предложением заинтриговавшего его полицейского офицера.

Жаль, что в этот момент Гарри не решился воспользоваться своими навыками в Легиллименции, ибо в мыслях возвращавшегося к своей оставленной возле съёмочной площадки машине Ласта промелькнула одна интересная информация. Промелькнула… и пропала… до следующей, совершенно случайной встречи.

Глава 4. Пинкертоны.

Легко сказать: «Откройте детективное агентство». Нет, сама идея, конечно, была хорошей, недаром же за неё с энтузиазмом ухватились Люк с Эрлихом, которым Блэк с некоторыми купюрами передал разговор с Ластом. Но вот сам организационный процесс… Если бы маги, решившие ввязаться в эту авантюру, знали, с каким количеством бюрократической волокиты им придётся иметь дело, они бы, вероятно, десять раз подумали, прежде чем решиться на подобный шаг.

Начать хотя бы с названия. Предприимчивая троица отнюдь не отличалась отсутствием воображения, но даже в этом, казалось бы, простейшем вопросе никак не могла прийти к соглашению: то что-то не нравилось Эрлу, то не устраивало Люка, то заставляло кривиться Блэка. Как ни странно, решение пришло спонтанно, когда новоявленные пинкертоны уже плюнули на поиски, решив отвлечь себя игрой в шахматы. Точнее, играли Веймар с Шериданом, а Гарри, у которого с этой игрой были связаны не совсем приятные воспоминания, просто бездумно наблюдал за сделанными ими ходами, думая о чём-то своём. Постепенно взгляд его приобрёл осмысленность и цепкость:

— «Чёрный ферзь».

— Что?

— Ты о чём, Блэк?

— Детективное агентство «Чёрный ферзь».

— Почему бы и нет, — Эрлих повертел в руках вышеназванную шахматную фигурку и поставил на место. — К тому же название звучное и не походит на обычно используемые в этой сфере деятельности.

— А почему ферзь? — Люк под шумок «съел» очередную пешку крёстного и сейчас довольно улыбался, показывая тому язык. — Потому что может ходить в любом направлении, не подчиняясь другим правилам?

— В том числе. А ещё, — Блэк нежно погладил приглянувшуюся ему фигурку, — он может возрождаться из обыкновенной пешки.

— А что, мне нравится, — Веймар переглянулся с крёстным и, увидев его подтверждающий кивок, добавил. — Ферзь, так ферзь. Не последняя фигура.

И проблема с выбором названия была благополучно решена. Чего не скажешь обо всех остальных.

Изначально было задумано получить лицензии на сыскную деятельность одновременно в маггловском и магическом мирах. Вот только крючкотворы в Чешском Министерстве Магии, в которое обратились волшебники, на порядок переплюнули своих коллег-простецов в затягивании решения вопроса. И если в маггловском мире лицензия с помощью словечка, замолвленного за них Ластом, была получена спустя месяц, как раз после окончания контракта с Доннером, то маги растянули эту свистопляску на полгода. Оказалось, что трое друзей не учли одного немаловажного обстоятельства — консерватизма и врождённой недоверчивости волшебников. В Магическом Мире до них не было частных детективных агентств. А маги и ведьмы, не желавшие афишировать какие-то свои проблемы в Аврорате, обращались, как в Америке XIX века, к нелегальным охотникам, промышлявшим слежкой за людьми. Репутация у подобных личностей, естественно, была не самой чистой, вот старые умудрённые жизнью лисы из Министерства и тянули время, пытаясь понять, «с чем едят» этих троих настойчивых молодых людей.

А пока сильные мира сего размышляли, Блэк с Эрлихом и присоединявшимся к ним после учёбы в Университете Люком на деньги, заработанные во время съёмок и снятые со счёта в Гринготтсе, выкупили оставшуюся часть дома, в котором жили. В запущенной мансарде они устроили библиотеку для книг, завещанных Честером, а первый этаж, где ранее располагался прогоревший полгода назад букинистический магазин, приспособили под контору своего агентства.

Первые месяц-два дела шли неважно: их никто не знал, клиентов было мало, расследования всё больше сводились к слежке за неверными жёнами и мужьями да к проверке бреда склонных к паранойе стариков, уверенных, что соседи намеренно травят их или втихаря портят вещи. Но после пары безобидных на первый взгляд дел, закончившихся разоблачением серьёзных преступлений и спасением жизни одного из клиентов, об английских «пинкертонах» заговорили. Клиентов подкупала скорость исполнения заказов (ещё бы: ведь, прочитав мысли подозреваемых, маги всегда знали, когда и в каком месте нужно искать улики), конфиденциальность (сыщики никогда не раскрывали кому бы то ни было тайн обратившихся к ним людей, если только дело не затрагивало уголовных преступлений, расследуемых полицией) и хорошие советы, которые давал по поводу решения их проблем Блэк. Дела, с которыми к ним обращались, с каждым разом становились всё серьёзнее и интереснее. Сыщики даже позволили себе выбирать, отсеивая обращения от явно сумасшедших личностей. Доходы росли.

Но появилась одна небольшая проблема: самые необычные из дел всё чаще и чаще приводили их к волшебникам, а лицензии на работу в Магическом Мире ещё не было. И что им оставалось делать: бросать дела на полдороге, вешая «лапшу на уши» клиентам, или каждый раз обращаться в Аврорат, подставляя ни в чём неповинных магглов под «Обливейт», а себя — под неприязненное отношение следователей? Вот и приходилось «ловить рыбку в мутной водице», как можно незаметнее занимаясь расследованием и заметая после себя все следы. Но с таким чутьём и умением разговорить любого человека, будь то волшебник или простец, как у Блэка, способностями к скрытой слежке Шеридана и умением Люка преодолевать любую Защиту без повреждения последней, им несколько месяцев удавалось не привлекать к себе внимание Аврората. Вот только Магическое Сообщество — не чётко организованная и протоколирующая каждый свой шаг следственная система, для него достаточно и слухов. Мерлин его знает, кто был их источником. Может, кто-то из клиентов-магглов рассказал что-то своим родственникам-волшебникам, а может, и кое-кто из решивших поживиться в мире простецов магов догадался, кто это их так славно обвёл вокруг пальца, но в детективное агентство всё чаще стали заглядывать отнюдь не простые личности. Конечно, такая слава и растущая известность грели карман и душу, но рано или поздно должны были привести их к конфликту с силами магического правопорядка.

Неизвестно, как сложились бы дальше обстоятельства, если бы однажды Блэк не получил сову от одного из заместителей Министра Магии — Карела Гейсека — с предложением встретиться у него дома в приватной обстановке. Подозрительный Эрлих отговаривал Гарри от этой встречи:

— Это может быть ловушкой, не ходи, Блэк! С этими политиками связываться себе дороже: он-то при любом раскладе останется в шоколаде, а ты дерьма нахлебаешься по самое не хочу.

— Я не больше твоего люблю этих скользких хлыщей, — Гарри поморщился, вспомнив, в какую мразь превратился Шеклболт после того, как связался с политикой, — но если бы Гейсек собирался нас подставить, ему бы ничего не стоило отдать приказ о нашем аресте за незаконную деятельность. Похоже, у его превосходительства проблемы.

— Не подставит сейчас, так сделает это потом!

— А вот для этого и существует задаток за работу. Если ему от нас что-то нужно, то он вполне может себе позволить озаботиться скорейшей выдачей нам лицензии.

Блэк словно в воду глядел. Пригласивший его к себе домой маг попытался, было, ходить вокруг да около, нахваливая их победы в гонках, фанатом которых он, как оказалось, являлся, но Гарри недаром считался мастером разговора: не прошло и четверти часа, как припёртый к стенке вопросами бывшего аврора политик неохотно поведал, в чём заключалась его проблема. По окончании его рассказа Блэк только головой покачал. Да-а, чеху оставалось посочувствовать: пропажа секретных министерских документов из его собственного дома, в который имеют доступ только члены немногочисленной семьи, состоявшей из четырёх человек: его самого, жены, двадцатилетнего сына и семнадцатилетней племянницы — это политическая смерть и страшный позор. С такими делами в Аврорат уж точно не обращаются. Кроме того, политик оказался человеком сведущим и понятливым, Гарри даже не пришлось ему намекать на выдачу лицензии — документ уже ждал его в кабинете хозяина и был оформлен строго по всем правилам Магического законодательства. Естественно, в комплекте с договором, в который входил Непреложный обет на неразглашение информации.

А дело оказалось не таким уж простым : как ни проверял всех четверых Гарри с помощью Легиллименции, он не смог найти даже намёка на связь с похищением бумаг. Пришлось расширить поиски и проверить рабочее окружение заместителя министра и многочисленных подруг его жены. Но и тут их ожидало разочарование. Как ни копал землю Эрлих в поисках информации, какие «жучки» ни ставил в самых неожиданных местах Люк, как ни втирался в доверие к людям Блэк, зацепок не было. Ситуация складывалась безвыходная: никто посторонний в дом не проникал, но документы, тем не менее, всё-таки покинули его пределы, о чём красноречиво говорили молчащие Поисковые чары.

— Всё бесполезно! — Веймар швырнул на стол горсть мельчайших наколдованных жучков-артефактов. — Нигде ни малейшей зацепки.

— Мы проверили всю подноготную двадцати трёх человек и не достигли никакого эффекта, — невыспавшийся Эрл, только что вернувшийся из очередной вылазки по выслеживанию подозреваемого, оказавшегося всего лишь неверным мужем, втихаря покидающего дом для посещения одного увеселительного заведения, душераздирающе зевнул, пододвигая к себе огромную кружку чёрного кофе.

— Значит, мы что-то или кого-то упускаем. Дом чист, Защитные чары на нём не нарушались. Никто из членов семьи ничего не подозревает. Маги, работающие с Гейсеком, ни с кем подозрительным не связаны, — Блэк раздражённо барабанил пальцами по столешнице, когда его взгляд задержался на родовом перстне с изумрудом, и интуиция встрепенулась, заставляя мага погрузиться в воспоминания. — Эрл, а что с родственниками госпожи Гейсековой?

— Да ничего. Мы же уже это проверяли. Хелена Гейсекова, в девичестве Крыжова, не поддерживает отношения с двоюродным братом, с тех пор как он и её муж стали политическими противниками. И это не простые слова. Они даже в общественных местах делают вид, что не знакомы друг с другом. Михай Крыж — ярый оппозиционер, и связь с ним могла бы повредить карьере её мужа. Но он, к сожалению, тут ни при чём, хотя… ему-то эти бумаги как раз пригодились бы.

— Эрл, мы кое-что упустили из виду.

— Да ну?!

— Домовых эльфов.

— Не-ет, ты это несерьёзно! Домовики же не могут причинить вред или обокрасть своего хозяина. Это исключено!

— Вот именно! Своего хозяина. Если среди домовых эльфов Гейсека есть пришедшие в дом в качестве приданого, то они вполне могут выполнять приказы главы рода Крыжей, а им является на данный момент Михай Крыж, — впервые в жизни Гарри поблагодарил судьбу, что она его когда-то столкнула с незабвенным Кричером. Теперь он гораздо лучше понимал «кодекс чести» этих существ.

Сделанное Блэком предположение оказалось верным: эльф и в самом деле спрятал документы, но передать их не успел из-за суматохи, поднявшейся в доме, так что полученный сыщиками гонорар от довольного политика был весьма ощутимым вкладом в их бюджет.

Но ещё более весомой оказалась слава людей, способных докопаться до сути любой загадки, разнесённая про них Гейсеком. В легальное уже теперь в обоих мирах агентство «Черный ферзь» потянулись клиенты, да таким потоком, что трое магов буквально сбивались с ног, стараясь выполнить все задания. Теперь ареал их профессиональной деятельности не ограничивался только Восточной Европой. Были задания в Германии, Голландии, Бельгии, Франции и даже однажды горяченькое дельце в Португалии. Не остался в стороне и Гринготтс, решивший возобновить отношения со старыми знакомыми. И если первое раскрытое для гоблинов дело закончилось лишь выдачей крупного денежного вознаграждения, то после второго, проведённого в условиях строгой секретности, наградой стал ещё и визит в святая святых банка к главному управляющему, в гостях у которого неожиданно обнаружился старый знакомый Гарри Поттера — Крохвар, руководитель Британского филиала.

— Мистер Крохвар? Рад встрече. Не ожидал встретить вас на континенте.

— Взаимно, взаимно, мистер… хмм… лорд Блэк. Должен признаться, ваше расследование помогло и нашему филиалу, так как финансовые потери от действий мошенников начались именно у нас. И несмотря на вознаграждение, уже выплаченное моим коллегой, я считаю себя вашим должником. Мы, гоблины, умеем быть… благодарными… — усмешка на тонких бескровных губах и пронзительный взгляд Крохвара не оставляли сомнений: он знал заветное желание своего собеседника и просто тянул время, предлагая Гарри самому высказать просьбу.

— Я уже обращался с подобным вопросом к вашему коллеге во Франции, но господин Грайкхар уверил меня: то, что мне необходимо, совершенно невозможно.

— Да, он связывался со мной. Мы действительно не вмешиваемся в дела волшебников и соблюдаем ваши законы. Раз Британское Министерство Магии запретило вашу переписку и встречи с детьми, мы не вправе нарушать это постановление…

Голос старого гоблина стал вкрадчивым, и Блэк, тонко улыбнувшись, поддержал игру:

— В вашей речи подразумевается союз «но»?

— Вы правы, молодой человек. «Но» есть всегда. Мы не можем открыто связаться с вашими детьми и передать письмо, потому что это будет прямым нарушением закона, но через полгода… Если я не ошибаюсь, в сентябре вашему старшему сыну и Наследнику рода Поттер исполняется семнадцать лет, и…

— Постойте! Наследнику рода Поттер? Но ведь приказом Визенгамота я и мои потомки лишены этого имени, а род вычеркнут… — ледяная скорлупа, прикрывавшая израненную душу, треснула вместе с удивлением и недоверием к словам старика, выплёскивая в омут зелёных глаз непрошеную надежду, но Блэк тотчас же взял себя в руки, и через мгновение взгляд его выражал лишь привычный холод. — Уважаемый Крохвар, я жду ваших объяснений.

Старый управляющий, от которого не укрылись эти перемены, лишь сокрушённо покачал головой. Гоблины одобряли сдержанность в проявлении чувств, но не бесчувствие. Ему было больно видеть, во что превратило предательство друзей этого сильного и умного мага, которого он знал уже много перенесшим, но всё ещё жизнерадостным юношей.

— Вы с партнёром вашего деда провели полный ритуал введения детей в род. К сожалению, в отношении вас в своё время, пока был жив ваш отец, он проведён не был. Поэтому вы после вердикта Визенгамота потеряли право на ношение имени, однако оно перешло к вашим потомкам. Если бы ваш род придерживался старинных традиций, то магический суд никогда бы не смог этого сделать. Но речь сейчас идёт не об этом. По достижении семнадцати лет Джеймс Сириус Поттер будет приглашён в Гринготтс для вступления во владение наследством, вот тогда-то мы и передадим ему вашу просьбу о встрече и координаты, которые вы нам укажете. А сейчас, — Крохвар улыбнулся, продемонстрировав внушительный набор всё ещё крепких и острых зубов, — мой небольшой подарок вам в награду за проделанную работу, — он достал из кармана сюртука и увеличил до нормальных размеров внушительную шкатулку.

— Что это?

— Я, признаться, поразился, насколько догадливы бывают маги. Стоило мне только намекнуть ежемесячно являющейся в Гринготтс директрисе Хогвардса о своём желании иметь некоторые вырезки из газет и любительские снимки младшего поколения Поттеров и одной из ветвей Уизли, как мне на следующий же день были предоставлены копии всех студенческих репортажей о квиддичных матчах, турнирах и конкурсах, проходивших за последние четыре года в Хогвардсе, вкупе с некоторыми дневниковыми записями самой Минервы МакГоннагал.

— Она догадалась, для кого вы собирали информацию? — руки Гарри непроизвольно поглаживали шкатулку, содержащую такие дорогие для него вещи.

— Несомненно. Но, к сожалению, она, как и мы, связана необходимостью соблюдать законы, поэтому если вы надеетесь с её помощью наладить переписку с детьми, должен вас огорчить — вы не добьётесь результата.

Но Гарри и не надеялся уже на такое лёгкое решение проблемы. Промучившись почти год в попытке связаться с детьми, он прекрасно знал все препоны, которые стояли на его пути. Сейчас он был рад даже тем сведениям, которые добыл для него Крохвар.

Люк и Эрлих уже привыкли к периодически нападавшему на друга стремлению к одиночеству и целые сутки не тревожили Блэка, запершегося в своей комнате в компании принесённой из банка шкатулки. А Гарри со щемящим сердцем рассматривал любительские колдографии, с которых на него смотрели повзрослевшие дети и племянники. Радостно смеющийся Джеймс в красной квиддичной мантии, обнимающий за плечи взволнованного Хьюго, сжимающего в руке золотой снитч… Альбус на плечах слизеринской команды с точно таким же мячиком в руке… Уже начавшая превращаться из милого ребёнка в красивую девушку, чем-то неуловимо напоминающая его маму, Лили в синей райвенкловской мантии… Серьёзная, похожая на мать Роуз, державшая в руках Кубок Школы… Такие родные, близкие и в то же время совершенно изменившиеся за прошедшие годы дети… Почти взрослые люди. Шестнадцать, пятнадцать и четырнадцать лет. Гарри пытался вспомнить, что же он чувствовал и о чём думал в этом возрасте, но, кроме непрекращающейся череды потерь и давящего противостояния с Воландемортом, на память ничего не приходило. Он помнил свою детскую обиду на крёстного, погибшего в Министерстве, и изо всех сил надеялся, что его дети не испытывают сейчас по отношению к нему подобных же чувств. Перед глазами, как наяву, стояли неровно выведенные мелом на стене строчки, и глухая тоска грызла начавшую оттаивать душу: «Верят ли они мне сейчас? Ждут ли? Не отвернутся ли с обидой и разочарованием?» Эти записи и фотографии разбередили старую душевную рану, но Гарри бы ни за какие сокровища мира не смог от них отказаться. Он раз за разом перечитывал написанные круглым почерком МакГонагалл выдержки из дневника, и перед глазами, как наяву, вставали: вспыльчивый, но справедливый Джеймс, готовый до последнего отстаивать то, что считает верным и правильным; тихий выдержанный Ал, никогда не нарывавшийся на конфликты, но не побоявшийся на третьем курсе ввязаться в драку с шестикурсником, который оскорбил Роуз, и ухитрившийся выйти из этой неравной схватки победителем; добрая, готовая помочь каждому Лили; такая же бескомпромиссная, как и её мать, Роуз и смешливый весельчак, душа любой компании Хьюго.

Ничего особо существенного в записях его бывшего декана не было, но Гарри, знавший МакГонагалл больше тридцати лет, умел читать её лаконичные впечатления-зарисовки между строк. Вот сорванный урок ЗОТИ и проскальзывавшее в каждой фразе недовольство навязанным Министерством преподавателем. Виновники: Альбус Поттер, Роуз Уизли, Меддок Забини и Стивен Лозински. Двое гриффиндорцев и двое слизеринцев. Вот показательная дуэль, устроенная студентами четвёртого, пятого и шестого курсов месяц назад. Среди наказанных по распоряжению Министерства всё те же лица, плюс двое оставшихся представителей семейства Поттер, Хьюго Уизли, Френк Лонгботтом и ещё парочка знакомых фамилий. И так от происшествия к происшествию. Похоже было, что в школе существовало что-то вроде созданного им когда-то «Отряда Дамблдора». Причём, от проделки к проделке ребята явно совершенствовались, «приплести» их к произошедшим событиям удавалось всё реже и реже. В записях МакГонагалл попались даже две копии докладных записок, написанных преподавателем ЗОТИ (а по совместительству, штатным шпионом Министерства) на имя Министра Магии, в которых не раз упоминался бунтарский настрой студентов, невесть каким способом получавших доступ к не одобренным Министерством знаниям, с подробным перечислением использованных чар и заклинаний. Последнее заставило Блэка поморщиться и пробормотать себе под нос: «Дело Амбридж растёт и процветает». Ни в одном из приведённых заклинаний он не усмотрел ничего тёмного, наоборот, когда он сам заканчивал Хогвардс, они ещё входили в школьную программу.

Отринув уже ставшую привычной тоску по детям, маг впервые задумался не об их чувствах и здоровье, а о воспитании из них сильных, умеющих постоять за себя волшебников. Школьные учебники старших курсов по Защите, рекомендованные для обучения в Хогвардсе, он имел несчастье лицезреть, и ничего, кроме зубной боли, этот бред у него не вызывал. Если студенты и получали где-то информацию, не входившую в школьную программу, то Гарри не сомневался, что к этому приложили руку МакГонагалл и Флитвик. Однако возможности этих преподавателей были небезграничны, а Блэк теперь, спустя столько лет изучения невыхолощенной цензурой литературы, мог бы без труда составить неплохие конспекты занятий, необходимых для правильного восприятия и изучения Боевой магии… Вот только вопрос опять упирался в невозможность передать собственные записи детям. Конечно, через полгода этот вопрос должен был решиться сам собой, но маг великолепно понимал, что в этом возрасте, когда окончательно устанавливаются параметры будущей магической Силы, каждый день может быть на счету. Гоблины гоблинами, а стоило всё же поискать другую возможность связаться со школой. Гарри ещё несколько раз перечитал все записи, переданные ему Крохваром, прежде чем убрать их обратно в шкатулку. Что-то неуловимо знакомое в них на мгновение царапнуло его память, но вот что? Как ни старался волшебник разложить по полочкам полученные сведения и вспомнить, ничего у него не получилось. Так, с неприятным чувством неудовлетворённости собой, он и провалился в сон.

А утром на него навалились привычные обязанности: работа с клиентами, слежка, беседы со свидетелями, «мозговые штурмы» с Эрлихом и Люком, которые так и не задали ни единого вопроса по поводу его почти суточного отсутствия на рабочем месте. Но о своём решении написать конспекты, на его взгляд, приемлемые для обучения старшекурсников магической школы, маг не забывал, благо дело под руками была великолепная библиотека Честера. Блэк даже сам от себя не ожидал, что настолько увлечётся своим новым хобби, но работа над составлением лекций и описаний практических занятий с подробными схемами заклинаний действительно затягивала. К тому же, то, что получалось, нравилось не только ему. Однажды дурачившийся и ластившийся к любовнику Люк заглянул через его плечо в записи и, вчитавшись, восторженно присвистнул:

— Мерлин великий! У тебя же настоящий талант! Эту группу боевых чар мы с друзьями в Шармбатоне целый месяц наизусть зубрили, никак понять не могли. Если бы крёстный мне тогда их не объяснил, я бы и сейчас ничего в них не смыслил. А ты всего на нескольких страницах подробно объяснил то, чего не мог донести до нас одобренный Французским Министерством учебник. Здорово!

Юноша даже на время позабыл о своих попытках соблазнить любовника и с жаром включился в обсуждение описания практической части занятия. Рисование схем в воздухе как-то незаметно перешло в шуточный магический поединок, потом в бой подушками, ну а затем уже в любовное сражение.

Пресыщенный сексуальными играми Блэк ещё долго потом лежал без сна в обнимку с посапывающим у него под боком Люком, уставившись ничего не видящим взглядом в ночное звёздное небо за окном. В его душе впервые за несколько лет воцарился мир. Жизнь, как это ни банально звучит, налаживалась, и мужчина позволил себе погрузиться в воспоминания, которые последний год намеренно изгонял из собственных мыслей. Здесь и сейчас суд и заключение в Азкабане с последовавшим за ним кошмаром казались страшным сном, и в памяти всплывали лица знакомых и друзей: МакГонагалл, Невилла, Луны, Фейрфакса, Доусона, Тэда и… Гермионы. Образ последней снова вызвал приступ глухой душевной боли и острое чувство вины: он ведь так и не узнал, что же на самом деле случилось с подругой, не пришёл ей на помощь, когда она, быть может, в ней нуждалась, не оправдал надежды поверившего ему Хьюго. Теперь, в свете того, что случилось с ним самим, он уже не испытывал иллюзий по поводу благородства Рона и его непричастности к исчезновению жены. Мысли в голове путались от усталости, Гарри уже не разбирал, где явь, а где сон, и, дав себе обещание: во что бы то ни стало отыскать Гермиону, волшебник провалился в сновидения.

Вот только такое обещание легче было дать, чем исполнить. Блэк знал, что после окончания войны Грейнджеры отказались возвращаться в Англию и так и остались жить в Сиднее, где у них была стоматологическая клиника. Понадобилось всего полчаса, проведённых на бескрайних просторах интернета, чтобы найти адрес этой клиники, дальнейшее было делом техники: Гейсек, который чувствовал себя обязанным спасшему его от политического скандала детективу, без всяких вопросов достал для него пропуск через межконтинентальный камин. Каких-то особо важных заданий на тот момент у сыщиков не было. Три дела были завершены и подробные отчёты сданы клиентам, два — в процессе ожидания получения информации от установленных следящих артефактов, одно — передано маггловской полиции. Оставалось только разобраться с заявлением одного несколько сдвинутого на шпионах и террористах маггла, которое агентство и приняло-то только потому, что в нём упоминалось что-то похожее на аппарацию и изменение облика объектами наблюдения, а с этим вполне бы справились и Люк с Эрлихом, без его непосредственного участия. Вот только судьба распорядилась иначе.

Стоило Блэку собраться для путешествия в Австралию, как сработало Сквозное Зеркало, по которому он иногда разговаривал с Линксом, и взволнованный голос Брайана прошептал:

— Блэк, мне нужна твоя помощь. Похоже, я вляпался по-крупному. Приходи… — дальше связь оборвалась.

Этот крик о помощи не походил на простой розыгрыш. Гарри, отошедший от друзей, чтобы те не слышали разговора, оставил собранные для поездки вещи, натянул защитную мантию из драконьей кожи, призвал пару боевых артефактов и собрался уже аппарировать к дому Брайана, когда к нему в полном боевом вооружении присоединились Люк с Эрлихом:

— Мы с тобой.

— Это личные проблемы.

— Вот и будем их решать, — Шеридан весело оскалил зубы и, обхватив Блэка за талию, прижался к его левому боку, готовясь к аппарации. — У меня почему-то дурное предчувствие, что твой визит к старому другу этой ночью завершится неплохой дракой…

— А предчувствиям крёстного стоит верить, — Люк обхватил любовника с другой стороны, позволяя Гарри перенести их в магический квартал Парижа.

Наведённые перед аппарацией Отводящие внимание чары пришлись как нельзя кстати: возле дома, в котором находилась квартира Брайана, толпились какие-то подозрительные личности, окружавшие смуглого черноволосого мага, одетого в дорогой маггловский костюм, с небрежно накинутой на плечи мантией из натурального шёлка оттенка корицы.

— Вот, Мордред побери! — с языка Шеридана сорвалась ещё парочка жизнеутверждающих фраз, описывающих межвидовые личностные отношения представителей магического пантеона и других волшебных существ. — Линкс действительно нарвался.

— Кто это?

— Франсиско Суарес по прозвищу «Анаконда», один из тех, кто заправляет всем в Южной Америке.

— А-а, нелегальная торговля запрещёнными артефактами майя и сбыт магических наркотиков, — Блэк с нехорошим прищуром присматривался к будущему противнику. Ещё в бытность свою аврором у него выработалось чутьё на серьёзных врагов, с которыми ему ещё придётся встретиться на узкой дорожке. Такими были Белла Лестранж и незабвенный Берроуз. Светлый и законопослушный «Гриффиндорский герой» когда-то не внял голосу своей интуиции, и чем это всё кончилось? Человек-Который-Выжил-в-Азкабане не собирался повторять прошлых ошибок. Раз Суарес угрожал кому-то из его друзей, значит, недостаточно было просто вытащить Брайана из ловушки, необходимо было нейтрализовать потенциальную угрозу любой ценой, вплоть до уничтожения.

— Это здесь, в Европе, она нелегальная, а там, в Южной Америке, он царь и бог. И угораздило же Линкса с ним связаться, — Эрлих с досады сплюнул. Заварушка, к которой они готовились, обещала перерасти в разряд локального военного конфликта.

— Что он может?

— Да почти всё! Поднять в течение нескольких часов небольшую армию головорезов, подкупить судей. У него дипломатический паспорт Министерства Магии Венесуэлы, а значит, авроры и пальцем не пошевелят, чтобы спасти какого-то хаслера, будь он даже любовником самого Французского Министра. Говорят, у «Анаконды» в охране даже несколько дементоров имеется. Ого! — Эрл насторожился, прислушиваясь к шуму, донёсшемуся со стороны левого крыла третьего этажа, где располагалась квартира Брайана. — Похоже, Линкса всё же поймали. Кажется, его волокут по лестнице…

— Эрл, вы с Люком ждёте возле чёрного хода в здание. Если там будут люди Суареса, вырубите их и сотрите память подчистую. Я постараюсь проникнуть через вентиляционную решётку… — Блэк не стал терять времени даром и подстраховывать друзей. Он знал, что они вполне способны сами о себе позаботиться. Не успели затихнуть за углом их шаги, как небольшая юркая змея уже вползала через неосторожно оставленное приоткрытым окно на нижнюю лестничную площадку.

Зрелище, открывшееся взору анимага, заслуживало детального описания. Пятеро высоких атлетически сложенных мужчин тащили вниз по лестнице бесчувственное тело повисшего между ними хрупкого парня. Со спутанных волос Брайана на бежевый ковёр, устилавший лестницу, падали капли крови. Классическая картина: преступники и их жертва. Так-то так… да только уж больно потрёпанными выглядели подручные Суареса. Один хромал, припадая на левую ногу. Пострадавшая конечность была наскоро перетянута щегольским шёлковым платком, из-под которого сочилась кровь.

«Секо» или «Сектусемпра», — мгновенно определил повреждение бывший аврор. — «Ай да Брайан! Понятно теперь, почему его так побаивались «коллеги по работе».

Остальным противникам боевого хаслера досталось не меньше, о чём красноречиво свидетельствовали багровые щупальца, покрывавшие сплошной массой лицо и руки двух других бандитов и вынуждавшие их передвигаться практически на ощупь. Да-а уж, после окончания войны изобретение бывшей миссис Поттер со скоростью лесного пожара распространилось по всему миру. Ещё двоим повезло несколько больше, но, судя по злобному блеску глаз и сведённым болевой судорогой лицам, и их не обошли стороной проклятия Брайана.

Волшебники были настолько заняты доставкой своей добычи хозяину или абсолютно уверены в своей неприкосновенности и безнаказанности, что даже не заметили грозившей им опасности. И только когда притаившийся за перилами анимаг, в прыжке принимая человеческую форму, бросился в атаку, сумели сгруппироваться и оказать сопротивление. Вот только лучи проклятий, нацеленные в нападавшего, всего лишь выбили каменную крошку из стены коридора да испепелили лёгкую декоративную драпировку — на этом месте Блэка уже не было. Зато тот не промахнулся ни разу, одним каскадом из нескольких проклятий поразив двоих своих противников и серьёзно достав третьего.

— Дьябло! Кто это такой?! Парализуйте его, он будет нужен хозяину для… — договорить «перебинтованный», судя по всему, являвшийся командиром группы, не успел. «Бессознательный» Линкс, мгновенно «ожив», всадил ему в грудь нож, припрятанный в рукаве:

— Спасибо, что пришёл, — с двумя оставшимися противниками они справились без особого труда.

— Погоди благодарить. Мы ещё отсюда не выбрались, — Гарри развернулся на шум шагов, донёсшихся от чёрного хода, готовясь атаковать, но мгновенно опустил руку с уже игравшими на кончиках пальцев красными искрами готового вот-вот сорваться проклятия. — Эрл? Ну что?

— Если поторопимся, имеем шанс смыться. Суарес накрыл этот квартал антиаппарационными чарами, но я знаю парочку нестандартных путей отхода в этом районе, — Шеридан перевёл взгляд на потрёпанного и перемазанного в крови обманчиво хрупкого Линкса. — Он сможет продержаться пару кварталов, пока мы выберемся из этой ловушки? Или его придётся тащить?

— «Он» продержится столько, сколько надо, только чтобы оказаться как можно дальше от этого крокодила, — Брайан ловко обыскал тела валявшихся без сознания врагов и, распихав по карманам то, что считал ценным, шагнул к Эрлиху. — Ну, что ж, вызвался — так веди.

Они уже добежали до следующего пролёта лестницы, ведущей в полуподвальное помещение, когда поняли, что Гарри остался стоять на площадке.

— Блэк, уходим! Через пару минут Суарес заподозрит неладное, и здесь начнётся ад!

— Забирайте Люка и уходите с несколькими сменами направлений.

— А ты? — Шеридана передёрнуло от холодной усмешки, появившейся на губах друга.

— А я решу проблему. Не стоит оставлять таких врагов за спиной.

Гарри подождал, пока шум шагов убегавших друзей не стих на лестнице, и, плавным движением трансформировавшись в эфу, спрятался за кадкой с декоративным растением, чудом уцелевшим в недавней стычке. Чётко разработанного плана нападения на Суареса у него не было, и анимаг приготовился делать то, что так хорошо умеют делать рептилии: ждать и готовиться к атаке. Он понимал, что шанс добраться до мафиози Магического Мира у него будет только один, и ни в коем случае не собирался его упускать. Достать «Анаконду», если тому удалось бы невредимым попасть в свою сверхзащищённую резиденцию, было бы проблематично. Да и неизвестно, какие связи мог задействовать Суарес: вполне возможно, что бразилец успел бы добраться до их убежища до того, как Блэку удастся самому с ним разобраться. Это могло закончиться только одним — полномасштабными военными действиями, а их-то бывший аврор, имевший огромный опыт в подобных делах, и хотел избежать.

Эрлих оказался прав: долго ждать прибытия посланной бандитам подмоги ему не пришлось, по коридору загрохотали шаги… Два… Три… Анимаг напряг доступное для змеи тепловое зрение и тактильные ощущения тела, определяя количество будущих противников. Их было семеро, а это означало, что прикрывать «хозяина» на улице осталось всего десять человек. Жалко, что рептилии не могут улыбаться, иначе бразильских магов ждало бы поистине фееричное зрелище — скалящаяся в пренеприятнейшей усмешке змея. Правда, враги его не заметили, мгновенно кинувшись к своим валявшимся без сознания собратьям. Быстрая взволнованная речь наполнила площадку, гулким эхом разносясь по лестничным пролётам. Насколько сумел понять Блэк, на три четверти она состояла из колоритных идиом, не принятых для озвучивания в приличном обществе, а ещё на четверть — из повторявшегося на все лады вопроса: «Что со всей этой хренью делать и как докладывать и без того взбешённому хозяину, что они ухитрились упустить доверенную им добычу».

Полумрак на лестничной площадке сыграл с пришедшими с залитой солнцем улицы магами дурную шутку: они вовремя не заметили грозившей им опасности и повалились на тела своих товарищей, сражённые банальным «Ступеффаем», а Блэк в который раз порадовался возможностям беспалочковой магии, позволявшей посылать заклятия в нескольких направлениях сразу.

Но он всё же недооценил Суареса. «Анаконда» не собирался дожидаться, пока посланная им группа принесёт сведения о случившемся на лестничной площадке. Видимо, разум одного из подручных напрямую был связан с разумом хозяина, и наркобарон его глазами «видел» последствия сражения. Блэку оставалось только порадоваться, что ни один из подручных венесуэльца не смог заметить нападавшего. Не успели тела бандитов осесть на пол, как Гарри почувствовал затхло-стылую ауру дементоров, приближавшихся к месту происшествия со стороны верхних пролётов лестницы и от черного хода. Да-а, Суарес был серьёзным противником и умел жёстко вести игру. Оставалось только надеяться, что Эрл с Брайаном и Люком успели убраться как можно дальше до появления этих существ. Впрочем, иначе дементоры преследовали бы беглецов, а не окружали бы недавнее место боя.

Тактика Суареса и скорость его реакции вызывала невольное восхищение и была практически беспроигрышной… если бы не одно «но»: после общения с этими тварями в Азкабане Блэк совершенно не боялся дементоров. Не любил их присутствие и брезговал — это да, но не боялся. И очень хорошо умел с ними бороться. Там, где Суаресу для управления тварями нужен был определённый артефакт и мощный патронус для защиты, Гарри достаточно было открыть сознание, просто вызвав в памяти кое-какие воспоминания. И он не ошибся: красочное и подробное видение гибели их собратьев повергло дементоров в шок. Наверное, впервые за время своего существования эти твари излучали не давящую жуть, вызывающую из подсознания неконтролируемые разумом кошмары, а банальный страх побитой собаки, и готовы были на всё, чтобы только избавиться от присутствия рядом столь опасного существа, как Блэк. Причём, «На Всё» с большой буквы. Их не пугал даже контакт с патронусами и защитный артефакт Суареса. И Гарри этим воспользовался, натравив дементоров на «Анаконду» и его ближайших подручных. Зрелище корчившихся на земле и пускающих слюни магов не заставило мучиться совестью — уж слишком хорошо он знал, что собой представлял его недавний противник и его люди.

Осторожно оглядываясь, Блэк вышел на улицу. Все было тихо, и его ни разу не подводившая интуиция молчала: противник был подавлен. Подойдя к тому, что осталось от Суареса, он нащупал во внутреннем кармане амулет, управляющий дементорами, затем вернулся в квартиру и подложил его одному из находящихся без сознания магов, магическая аура которого была мощнее. Дальше пусть справляются сами, а у Блэка были проблемы и поважнее, чем размышлять об оставшихся без предводителей бандитах. Циничная мысль: «Несколькими мразями на земле стало меньше» была единственной эпитафией будущим покойникам, да и та была сметена вихрем аппарации.

Теперь самым неотложным вопросом стала организация временного убежища для Линкса, которому в ближайшие пару недель нежелательно было появляться в своей «естественной среде обитания» во избежание мести подручных Суареса, а также лишних вопросов, которые могли бы возникнуть у следователей Французского Аврората. Стоило только Гарри отойти от горячки боя и подумать о налаживании предстоящего общения Брайана и Люка, как голова отозвалась волной немилосердной мигрени.

Как ни странно, его опасения не оправдались. Точнее, не оправдались в той мере, в которой он боялся. Брайан, которого примчавшаяся по первому зову мадам Генриетта уговорила отсидеться неделю-другую в квартире детективов, конечно же, был в своём репертуаре и, не успев даже до конца очухаться после лечения, недвусмысленно намекнул Блэку о желании возобновить отношения, очень изящно и ненавязчиво поставив об этом в известность друзей мага. Вот тут-то Гарри и пережил пару неприятных минут, ожидая вспышки со стороны Люка. Но пришедший в себя за последние месяцы и вернувший былое самоуважение парень безмерно его порадовал, обратив одной фразой наглое заявление Линкса в шутку. С тех пор так и повелось: Люк с Брайаном устраивали шуточные перепалки, до икоты веселя Шеридана и даже пару раз вызвав искреннюю улыбку на отвыкших от нее губах Блэка. Веймар прочно удерживал своё положение в постели любовника, сквозь пальцы смотря на нахальные поползновения Линкса, вводившие порой в ступор обращавшихся к ним клиентов. А в Магическом Мире, где слухи распространялись со скоростью лесного пожара, за шефом набиравшего известность детективного агентства, кроме славы человека, способного решить любую самую заковыристую загадку, закрепилась репутация эдакого мрачного Казановы, способного привязать к себе двух таких неординарных красавцев, как скандально известные Веймар и Линкс. Выжившая после Азкабана «законопослушная» часть бывшего Гарри Поттера опасалась волны злопыхательской гомофобии, известной ему ещё со времён жизни в Британии, но каково же было его удивление, когда набиравшие обороты слухи лишь прибавили ему уважения магов и восхищения ведьм. Эрлих, отвечавший в команде за сбор слухов, лишь пожал плечами, когда Гарри поделился с ним своим недоумением:

— А что ты хотел? Все маги бисексуальны, если им, конечно, не промыли мозги какие-нибудь магглолюбцы, а значит, твои успехи на любовном фронте лишь добавляют тебе веса, вызывая зависть у мужчин и обожание у женщин. Но я бы на твоём месте не обольщался. Такая репутация тоже будет создавать проблемы.

Бывший Упивающийся словно в воду глядел: в последующие недели их агентство буквально захлестнула волна различных обращений волшебников, которые буквально жаждали, чтобы их проблемы решал «сам Блэк». Не говоря уже о буквально рвавшихся познакомиться поближе экзальтированных ведьмочках. Пришлось ставить дополнительную Защиту на дом и контору, иначе Гарри и его невеликое воинство враз бы растерзали всё более наглеющие фанаты. Так что в этих обстоятельствах «дружественный нейтралитет» Люка и Брайана, дружно отбивавшихся от наседавших на них репортёров, Блэка только порадовал.

Как-то так само собой получилось, что, невзирая на неплохие познания в Боевой Магии, отсиживавшегося у друзей Линкса чаще всего оставляли в конторе на связи, когда кто-то из детективов отправлялся на задания. И он неплохо с этим справлялся, несмотря на довольно забавное нытьё о том, что его, «украшение высшего Магического Общества», заставляют выполнять такую плебейскую работу. Всем было понятно, что эти выступления — лишь часть образа избалованной скучающей «звезды в изгнании».

Постепенно шквал обращений, вызванных скандалом, снизился до привычного уровня. Здесь Блэк оказался провидцем: ни в одном из дел ничего сложного им не попалось. И Гарри решился-таки оставить своих друзей, чтобы наконец-то добраться до Сиднея и повидаться с родителями Гермионы. На это его сподвигла и неожиданная встреча со старым знакомым — Виктором Крамом, однажды заявившимся к ним в агентство. И если раньше у бывшего аврора теплилась хоть какая-то надежда, что маг, которого негласно обвиняли в разрушении семьи Рона и Гермионы, хоть что-то знает о судьбе небезразличной ему женщины, то этой встречи она не пережила: главный тренер Болгарской сборной по квиддичу ничего не знал о местопребывании старой подруги:

— Гарри, я рад, что узнать о тебе. Я давно пытаться связаться с Гермивоной, но все мои письма приходить обратно нераспечатанными, а официальные обращения в ваше Министерство игнорироваться.

— Когда ты последний раз общался с Герми, Виктор?

— Три с половиной года назад. Ты ещё тогда приезжать по какому-то делу в Болгарию. А я с командой ездить на Чемпионат в Англия. Мы говорить недолго. Полчаса. Но мне не нравиться… Как это? А! Её душа…

— Ты хотел сказать, её душевное состояние?

— Да. Гермивона была усталой… Как это… У неё был круги под глазами и взгляд, как загнанный в угол зверя. Но она сильный ведьма. Скрытный. Я хотел помочь. Спрашивал: что случилось? Но она сказал, что сама разберётся во всём и просил не вмешиваться. Потом она один раз написал мне.

— Когда?

— В марте. А потом — пропал. Я писал письма — она не отвечал. А полгода назад я встретил вашего… как это… одноклассник — Симуса Финигана, и он сказал… Он обвинил меня в том, что Гермивона бросить из-за меня детей! Я не понимал, почему. Начал искать. Но ничего не смог добиться. А потом увидел во французской газете твой колдографию и сразу узнал тебя. Что случилось? Где Миона?

— Хотел бы я это знать. Я тогда три месяца проторчал у вас в Болгарии, а когда вернулся, узнал, что Герми ушла от Рона и, бросив на него детей, покинула Британию, в записке написав, чтобы её не искали. Письмо было написано её почерком, и я поверил. Ходили слухи, что она сбежала к тебе…

— Но это не так!

— Теперь-то я это понимаю, — Гарри неосознанным движением взъерошил коротко стриженые волосы. — Пока не могу тебе ничего ответить, но, можешь быть уверен, я раскопаю всю подноготную этого дела и найду её.

— Я буду ждать. Мы уезжать на Чемпионат в Россия, но когда вернёмся, я найду тебя, — высокий худощавый болгарин, бывший квиддичный ловец, а ныне — один из лучших тренеров Магического Мира крепко пожал руку бывшего соперника по Турниру Трёх Волшебников и покинул их контору, оставив Блэка размышлять над затеянной больше трёх лет назад грязной игрой, в которую была втянута его подруга.

После разговора с Крамом Гарри всё больше сомневался, что сумеет найти следы Гермионы в Австралии, но, учитывая отсутствие каких-либо фактов и невозможность попасть в Британию, расследование надо было с чего-то начинать, и разговор со старшим поколением Грейнджеров мог пролить хоть какой-то свет на эту запутанную историю.

Найти Шеридана и поставить его в известность о своём исчезновении на пару дней было делом десяти минут. Основные «висевшие над душой» дела он уже завершил, а Люк с Эрлом пообещали сами разобраться с тем магглом, который якобы видел аппарацию магов неподалёку от Ниццы. Дело-то выеденного яйца не стоило.

И вот через час после разговора с друзьями мужчина лет тридцати с обильной проседью в когда-то чёрных как смоль волосах, облачённый в приличный маггловский костюм, выдававший в нём благополучного бизнесмена или представителя какой-то серьёзной государственной службы, входил в небольшую уютную стоматологическую клинику Грейнджеров, расположенную в одном из престижных районов Сиднея.

Аура Силы, которую подсознательно ощущали не только маги, но и магглы, тотчас же сподвигла миловидную девушку в регистратуре без всяких вопросов провести Блэка к владельцу клиники Алексу Грейнджеру. А вот дальше началось то, чего так опасался Гарри. В прошлой жизни ему пару раз приходилось сталкиваться с родителями подруги, и они великолепно знали в лицо школьного товарища Гермионы. Вот только ни имя Гарри Поттера, ни упоминание Хогвардса не заставило ничего дрогнуть в профессионально вежливом взгляде отца девушки. Дальнейшее было делом техники. Используя свой дар умело задавать вопросы, осторожно применённую Легиллименцию и Чары Доверия, Блэк вытянул из отца Гермионы всё, что тот знал, и едва не выругался с досады. С магглом явно поработал хороший обливиэйтор и специалист по созданию ложных воспоминаний. Причём настолько хороший, что это наводило на мысль об участии в деле Британского Министерства Магии и Аврората. Алекс и Джейн Грейнджеры были совершенно уверены, что их старшая дочь Гермиона… погибла в результате несчастного случая, едва ей исполнилось одиннадцать лет. Все воспоминания о Магическом Мире и школьных друзьях дочери были профессионально удалены и заменены на безупречные ложные воспоминания созданной легенды. Даже опытный бывший аврор Гарри Поттер не смог найти в них ни единой нестыковки. Мало того, даже следы ментального вмешательства были основательно «затёрты» не менее чем несколько лет назад, и сейчас ему не удалось даже определить «почерк» обливиэйтора, который мог бы вывести его на конкретного специалиста. День, проведённый в Сиднее, был потрачен впустую. Если в Австралии и существовали когда-то какие-то ниточки, ведущие к магглорожденной ведьме по имени Гермиона Грейнджер, сейчас они были уничтожены полностью и не подлежали восстановлению.

Из межконтинентального камина в Министерстве Магии Чехии Блэк вышел в самом мрачном расположении духа и тотчас же направился в контору, собираясь, запершись в кабинете, посидеть и обдумать дальнейшую тактику поисков. Не имея ни единой зацепки, искать Гермиону было всё равно, что иголку в стоге сена. Оставалось ещё раз просчитать сложившуюся ситуацию и известные ему немногочисленные факты, чтобы ухватить-таки хоть ворсинку, хоть кончик ниточки, которая помогла бы ему распутать весь «клубок» преступления. А в том, что случившееся с Гермионой — именно преступление, Гарри уже не сомневался.

Контора встретила его настораживающей тишиной и полным безлюдием. Это было, по меньшей мере, странно. Ладно бы ещё отсутствовали только клиенты. Это показатель переменный и вариабельный. Но в офисе целиком и полностью отсутствовали ВСЕ его друзья-коллеги, включая Брайана. В груди у Блэка возник холодок предчувствия какого-то испытания. Что было довольно странно. Обычно он сначала чувствовал опасность, а не саму ловушку. Но сейчас, как ни странно, железистого привкуса приближающейся беды не было, только нараставшее предвкушение каких-то перемен.

— И что это за хрень? — Гарри привычно проверил автоответчик на маггловском телефоне и записи с передатчиков команды. Первый не содержал ничего примечательного, а вторые молчали, как партизаны, явно отключившись при попадании в зону действия активной защитной магии. — Та-ак, значит, простецы отпадают. Чёрт! Стоило их только на полдня оставить без присмотра и вот тебе, пожалуйста, — бывший аврор со всей тщательностью обыскал стол диспетчера и перешёл уже на ругательства Магического Мира: Сквозное Зеркало, с помощью которого Брайан держал связь с агентами на задании, отсутствовало, как и он сам.

— Куда их мантикрабы унесли? — насколько он помнил, на повестке дня не стояло ничего серьёзного, связанного с волшебным миром, кроме… — А-а-а, заявление того самого чокнутого маггла, помешанного на шпионах. — Гарри быстро нашёл в компьютере адрес клиента и, вооружившись всеми доступными ему боевыми артефактами и наложив мощные Отвлекающие чары, аппарировал в пригород Ниццы.

Следы магического возмущения в окружающей его идиллической местности он определил ещё до того, как остановилось аппарационное вращение. Несмотря на практически мертвую тишину, царившую вокруг, обеспеченную, по-видимому, Заглушающими чарами, ему не удалось сдержать удивлённого возгласа:

— Мерлин великий! — Блэк застыл, анализируя беснующуюся вокруг смесь магических аур и последствий проклятий. — Тут что, разразилась магическая битва? — единственное, что радовало бывшего аврора, среди всей этой каши не ощущалось следов применения Непростительных заклинаний, зато всё остальное присутствовало в полном наборе. Мало того, сражение, судя по всему, вовсе не закончилось, а, наоборот, шло по нарастающей.

Установив направление, откуда шёл основной всплеск Боевой Магии, бывший аврор на полной скорости рванул туда, по дороге уворачиваясь от всё чаще проносившихся рядом шальных проклятий. Мощная Защита, возведённая вокруг неприметного маггловского коттеджика, спрятавшегося от людских глаз в небольшой рощице, не смогла задержать его продвижения, и только что-то смутно знакомое заставило всколыхнуться память, тотчас же отходя на задний план, стоило только Блэку, ворвавшись в дом, увидеть развернувшееся в гостиной сражение.

Трое… нет! Пятеро магов, двое из которых явно пребывали в анимагических формах, метались по просторной полутёмной комнате, озаряемой вспышками заклинаний, а шестой, в котором Гарри признал Брайана, сражённый каким-то проклятием, лежал возле дивана. Блэк застыл на пороге, оценивая обстановку. Его люди обычно отправлялись на задания под Оборотным зельем, и он не хотел в предстоящей схватке задеть своих. Линкса можно было исключить. Одним из анимагов точно был Шеридан, превращавшийся в крупного седого волка, а в маге, отбивавшемся разом от двух противников, не представляло труда опознать Люка. Свои были найдены, и Блэк приготовился к атаке, концентрируя силу на кончиках пальцев, чтобы разом поразить противников, сметая их щиты, но… В рычащем клубке двух мохнатых тел, катавшихся по полу, на мгновение мелькнула оскаленная морда чёрного волка с белой отметиной, и сердце Гарри рухнуло в бездну: «Тэд!» Один взгляд на двух магов, нападавших на Веймара, и знающий что искать взгляд «зацепил» такую знакомую, индивидуальную для каждого волшебника манеру двигаться… Ту самую, которой он когда-то с осторожной подачи Честера учил свою команду… И с губ вместо серьёзных проклятий, способных принести ощутимый вред, сорвалось направленное на всех магов в комнате мощное:

— «Ступеффай!»

***

Эрлих Шеридан с трудом выплывал из марева, в которое погрузил его сознание невесть откуда прилетевший «Ступеффай». Инстинкты бывшего Упивающегося работали безупречно, он ничем не выдал своего пробуждения, незаметно из-под полуопущенных век осматривая знакомую, разрушенную их совместными усилиями гостиную и одновременно пытаясь невербально призвать выроненную (или кем-то отобранную) палочку. Выводы, сделанные разумом на основе поступавшей информации, были неоднозначными. К отрицательным относились: первое — он вернулся в человеческое обличье и, судя по положению стрелок на циферблате висящих на стене часов, потерял защиту Оборотного зелья; второе — палочка на призыв не отзывалось, а значит, ему оставалось полагаться только на свои не слишком-то грандиозные успехи в беспалочковой магии. К положительным — он не был связан или скован, и никто, судя по всему, в ближайшее время не собирался его атаковать. Наоборот, тот, кто их парализовал, судя по всему, позаботился о его комфорте, удобно усадив на диван. Развитый нюх анимага с облегчением уловил слева знакомый запах крестника, а слух — его спокойное сонное дыхание. Справа ощущалось плечо привалившегося к нему Линкса и доносился исходящий от него чуть сладковатый аромат. Свои были в порядке. Оставалось разобраться в сложившейся обстановке и определить, кто же вмешался в схватку и чего от этого «кого-то» стоило ожидать. Взгляд полуприкрытых глаз продолжал изучать комнату и её обитателей, на долгое время задержавшись на бессознательных противниках, точно так же, как и он, пристроенных на противоположном диване. Значит, и для них нападение было сюрпризом. В одном из них — высоком парне со странными, как будто постоянно меняющими оттенок русыми волосами, Эрл признал своего недавнего противника. Сидевший рядом с ним симпатичный блондин ему был явно незнаком, а вот третий… Вглядевшись в лицо этого персонажа компании соперников и столкнувшись с точно таким же скрытым разглядыванием из-под полуопущенных век, Шеридан не сумел сдержать невольного возгласа, едва не подскочив с дивана.

***

Бывший заместитель командира Отдела Быстрого Реагирования Британского Аврората, Упиванческое Отродье и действующий изгнанник из собственного отечества Дэн Фейрфакс пришёл в себя внезапно, словно от толчка, и вовремя сдержал боевые инстинкты, вопившие, что ему немедленно нужно занять боевую позицию и прикрыть собственную спину. Последнее, что он помнил в предыдущем сражении, был мощный «Ступеффай», с небывалой лёгкостью пробивший их самые мощные щиты. Палочки в руках не было, а бывший аврор великолепно знал свою способность не выпускать оружие из рук даже в бессознательном состоянии. Вывод был один: его намеренно обезоружили. Рядом раздавалось знакомое сонное сопение Алана и слегка лающее похрапывание Люпина — значит, никакого серьёзного вреда им неизвестная «третья сторона» не причинила. В том, что эта самая «третья сторона» была, он уже не сомневался, разглядев из-под полуопущенных век своих недавних противников, спокойно спавших, привалившись друг к другу, на стоявшем напротив диване. Как он определил, что это были именно те маги, слежку которых учуял Тэд этим утром? Да очень просто. Среди них был тот лощёный красавчик-шатен, что присоединился к бою чуть позже остальных и первым схлопотал проклятие. Чем-то похожего на Доусона красивого блондина Фейрфакс не знал, хоть черты его лица и показались ему смутно знакомыми, а вот крупного, атлетически сложенного мага, сидевшего в центре этой «композиции», узнал с первого взгляда и… едва сдержал детское подсознательное желание спрятаться в ближайшем шкафу. Это был Эрл Шеридан, лучший друг его старшего брата Артура, который вместе с третьим их приятелем Ульрихом Веймаром постоянно доставал его, самого младшего из «братцев Фейрфаксов», в Дурмстранге. Пришлось даже напомнить себе, что теперь он не беспомощный задохлик, над которым вечно подшучивали приятели братца, а опытный боевой маг, чёрт подери! Бывший аврор! И если этот подлюга Эрлих ещё раз только посмеет издевательски пропеть его настоящее имя…

— Малютка Адонис?!

— Шеридан, я тебя убью!!!

***

Гарри сидел верхом на уцелевшем во время побоища стуле и с грустью в глазах смотрел на со всем комфортом устроенных им на диванах магов… Таких знакомых и близких ему людей. Противников. Врагов. За этот год Эрлих, Люк и Брайан незаметно вошли в его запертую на семь замков, всё ещё никак не хотевшую восстанавливаться душу. А Тэд, Фейрфакс и Алан были единственными близкими людьми, кроме детей, которые остались от его прежнего мира. И вот сейчас, буквально через пятнадцать минут, кто-то из них мог стать его врагом. Блэк сидел без единого движения, уставившись в одну точку, буря в его душе за протекший после его появления в доме час улеглась, оставив вместо былого пожара страстей лишь едва тлеющий пепел. Хвалёный умеющий находить выход практически из любой ситуации мозг, который Люк сравнивал с не знающим поражения суперкомпьютером, не мог найти ответа на поставленную перед ним задачу. Блэк не хотел выбирать между прежними друзьями и нынешними, он хотел сохранить их всех, но не знал, как это можно было сделать. Если бывшие Упивающиеся узнают, что он Гарри Поттер… Если авроры поймут, что их бывший командир не просто сотрудничает со старыми врагами, но и дружит с ними… Если… Если… Если… И десяток вариантов развития дальнейших событий, из которых только один устраивал его целиком и полностью. Вот только шансов на подобный вариант было мизерно мало.

Невесёлые думы настолько захватили Блэка, что он прозевал пробуждение отключенных им соперников и только удивлённый возглас Шеридана: «Малютка Адонис?!» и раздавшийся в ответ полный возмущения вопль вечно невозмутимого Фейрфакса: «Шеридан, я тебя убью!», привёл бывшего аврора в чувство. От криков очнулись и остальные участники «сражения», и через минуту Гарри с удивлением пытался разобраться в несущейся со всех сторон какофонии.

«Шеридан, ты скотина…»

«Дэни, это ты, или у меня глюки?»

«Эрл, кто этот человек…»

«Дэн, что за…»

«Какого хрена вы тут кого-то выслеживаете?»

«Я бы тем же самым у тебя поинтересовался…»

«Фейрфакс, так мы атакуем или братаемся?»

«Люпин, заткнись, не до тебя…»

«Кто это такие, крёстный?»

«Погоди, Люк…»

«Крёстный?! Шеридан, кто этот парень?»

«Что за шум, а драки нету?»

«Заткнись, Линкс!!!» (в два голоса).

Первым сидевшего в отдалении волшебника заметили Фейрфакс с Шериданом и выдали почти одновременно:

— Блэк, это брат моего друга Артура. Тот маггл был прав, они тут кого-то выслеживали.

— Шеф!!! Мордред подери! Где тебя носило целый год? Осторожно! Это Эрлих Шеридан, он был с моим братом Артуром в одном отряде Упивающихся!

— Блэк?

— Шеф?

Пять пар глаз с одинаковым непониманием уставились на зеленоглазого мага, а Тэд, наконец-то заметивший Гарри, метнулся к нему, сжав волшебника в объятиях:

— Крёстный!!!

Блэк от души обнял переросшего его на голову крестника и, отстранившись, попросил:

— Садись, Тэд. Похоже, разговор у нас будет долгим.

Глава 5. Эта жизненно важная профессия - ассенизатор

— Садись, Тэд. Похоже, разговор у нас будет долгим, — Гарри подтолкнул крестника к уцелевшему в побоище креслу и, решительно повернувшись спиной к друзьям, не торопясь, вернулся к собственному стулу. — «Реши-ительно… не торопясь… кого ты обманываешь, Блэк? Тебе просто страшно взглянуть им всем в глаза, и ты тянешь время», — повисшая в комнате тишина, которую почему-то не нарушал даже скрип сорванной с петель ставни, давила не хуже воздействия азкабанских дементоров. «Плевать!!! Я никогда не считал себя героем! Ещё пара шагов — и я обернусь и поговорю с ними… ещё пара мгновений…» Его мозг неумолимо отсчитывал прошедшие секунды, словно заправский метроном, а абсолютная тишина за спиной затягивала и лишала силы сопротивляться этому притяжению, словно гигантская чёрная дыра. Казалось, стоит только кому-то произнести хоть слово, и… мир перестанет существовать.

— Слушай, драгоценный мой, что за сцена из маггловской трагедии? Мне, между прочим, два ногтя сломали… — развязный тон Брайана вкупе с преувеличенным возмущением, сквозившим в голосе, как ни странно, не спровоцировал никакого вселенского катаклизма, а наоборот, заставил всех присутствовавших в комнате перевести дух.

— Страдалец, — насмешливый голос Люка вызвал нервный, похожий на короткое взрыкивание, смешок у застывшего на диване Эрлиха.

— Ага, в реанимационную палату магического госпиталя его нужно срочно доставить, — Шеридан переглянулся с Фейрфаксом и уже серьёзным тоном продолжил: — Хотя, в чём-то Линкс прав: что за трагедия? Мы ещё с первой встречи поняли, что ты человек непростой, вряд ли нас что-то ещё может удивить.

Следивший за обменом репликами Тэд чуть не поперхнулся воздухом от удивления:

— Крёстный, постой, они что, не знают…

— Нет Тэд, не знают, — Гарри взял себя в руки: в конце концов, не в его привычках было прятать голову в песок, словно страус. В голове вновь зазвучал насмешливый голос Честера: «Если уж какой-то хрени предначертано случиться, то что бы ты ни делал — она случится всё равно. Вопрос только в том, что ты с этого можешь потерять или поиметь». И Блэку в этот момент оставалось только проверить это утверждение погибшего наставника.

— Чего мы не знаем? — Люк перевёл взгляд с недавних противников на усевшегося на стул друга-любовника. — Ты же Блэк, я сам видел родовой перстень на твоей руке.

— Родовой перстень? — вопросы, посыпавшиеся со всех сторон, заставили Гарри потереть виски, с помощью магии убирая зарождавшуюся мигрень. — Ладно! Слушайте! Только прошу, не перебивайте меня. Если что-то будет непонятно — спросите потом, — Блэк поднял взгляд на Люка с Эрлихом. — Эрл, помнишь, ты удивлялся, что я так хорошо знаю Упиванцев? А я отрицал, что сам служил Воландеморту…

— Во-во! Никто из наших Лорда не стал бы так называть. Я ещё тогда это заметил. Но ты не мог быть среди авроров, тебе же тогда, наверное, и двадцати не было.

— Мне было семнадцать. И ты ошибаешься, я участвовал в Битве… — Гарри убрал со лба чёлку и с силой провёл ладонью по коже, заставляя её покраснеть от прилива крови. Только так можно было выявить почти пропавший со времени гибели Риддла шрам. Где-то рядом послышался удивлённый свист Брайана: — Вау! Ну, ни фига себе!

— Но… этого не может быть!!! — только появившаяся с годами выдержка не дала Шеридану подскочить с дивана. — Мордред подери! Поттер же был Героем, его не могли засадить в Азкабан!

— Успокойся, Шеридан. Это действительно Гарри Поттер, — Дэн поднял взгляд на бывшего начальника. — Я только не понимаю, как вы могли познакомиться. Шеклболт сказал, что ты, Шеф, эмигрировал из страны…

— Сказал? — Блэк едва не перешёл на серпентаго. — Да-а уж! Кингсли, как я слишком поздно понял, может многое сказать. Только вот не всё это будет правдой. Зато… можете не сомневаться, будет сделано ради «Всеобщего Блага». Эмигрировал, значит? А он тебе не сказал, что по его приказу Невыразимцы провели со мной ритуал Стирания Магии, прежде чем всучить международный портключ и выслать из страны? Они, видите ли, опасались, что после незаконного заключения в Азкабане я превращусь в нового Тёмного Лорда. — Гарри перевёл взгляд на всё ещё не пришедших в себя Люка и Эрла, жестом гася возмущённые возгласы бывших авроров: — Герои, ребята, это такие одноразовые куклы, которые нужны только чтобы победить Главного Злодея, а потом так же героически сдохнуть. А по недоразумению выживший герой — это вечный геморрой и заноза в заднице, которую рано или поздно постараются устранить. Что, тошно? Не хочется больше иметь со мной ничего общего?

Блэк ожидал чего угодно: ругани, угроз, оскорблённого молчания, но никак ни смешка, изданного Люком:

— А знаешь, я ведь тебя почти вычислил. Ещё немного — и сам бы догадался. А что касается имени и прошлого… кое-кто из здесь присутствующих однажды не поверил, что я вор, картёжник и мошенник на доверии, хотя весь Магический Мир был убеждён в этом. Да, мой отец был Упивающимся, и его убили авроры, но ведь тебя-то среди них не было.

— Люк, я двадцать лет был аврором, начальником Отдела Быстрого Реагирования Британского Аврората. А Фейрфакс, Доусон и мой крестник Тэд Люпин — это всё, что осталось от моей личной команды.

— «Волкодавы» значит, — Эрлих метнул недобрый взгляд на брата лучшего друга и отвернулся.

— Да, Шеридан, «волкодавы», — Дэн не собирался оправдываться. — Думаешь, я не видел, как вы с моими братьями тяготились служением этому упырю? А потом, после Битвы, думаешь, мне приятно было видеть, как имя моего рода смешивают с грязью? Нет уж! Я собирался вернуть своей семье потерянные уважение и статус.

— И как? Преуспел?

— А ты? Что-то я не вижу возрождения кичившегося своей чистокровностью рода Шериданов, — Фейрфакс издевательски усмехнулся. — К тому же, если я не ошибаюсь, ты сейчас работаешь сыщиком? И чем это отличается от работы аврора?

— Да хватит вам! — не участвовавший до этого в споре Алан обнял партнёра за плечи, усаживая обратно на диван. — Да! Был Тёмный Лорд и его Упивающиеся. Был и Дамблдор с Орденом Феникса. Тогда шла гражданская война, и многие оказались по разные стороны баррикад. Вот скажи, Дэн, если бы тебя тогда кинули так, как нас три года назад Министерство, ты бы на чьей стороне сражался? — Доусон повернулся к Эрлиху. — А если бы Воландеморт приказал вам убить Дэна, потому что он не пошёл по стопам братьев, вы бы что сделали? Меня, конечно, как родившегося в мире магглов, идеи Лорда в корне не устраивают, но и Министерство, по-моему, капитально перегнуло палку. Так что мы сейчас, простите, в одной калоше сидим. Чего уж друг на друга пальцами показывать? А Шеф… он молодец, что выжить сумел, и с кем он дружит — это его личное дело. Вот!

— Да я, собственно… — не ожидавший такой отповеди от какого-то юнца Эрл хотел, было, возразить, что и не собирался тут ратовать за идеи покойного Лорда, но Люк вовремя пихнул его локтём в бок, останавливая уже готовую сорваться с губ тираду.

— И правда, крёстный, ты же сам говорил, что вы с друзьями сто раз пожалели, что послушались родителей. Вы охотились на них, они охотились на вас…

— А в жопе оказались, похоже, все, — внимательно прислушивавшийся к выяснениям отношений Брайан бесцеремонно залез в холодильник и, с помощью «Репаро» восстановив один из наименее пострадавших журнальных столиков, левитировал на него найденные бутылки с выпивкой и наколдованные бокалы. — Моё дело, конечно, сторона. Папаша был нейтралом и эмигрировал из Британии сразу после войны, когда начали шерстить на предмет использования Тёмной магии всяческие учреждения. Я вот только одного не пойму: как такой опытный лис, как ты, Блэк… или Поттер… это уж тебе решать, каким именем зваться… Как ты позволил засадить себя в Азкабан? Видели мы, что случилось с покойным Суаресом. Неужели ты не мог раскидать кучку каких-то авроров и, помахав им всем ручкой, отчалить в дальние края?

— Вот это я понимаю — по существу! — Фейрфакс с Шериданом первыми приняли бокалы с выпивкой из рук Линкса. — Что тогда произошло в Аврорате, командир?

— После разговора с тобой в Св. Мунго я аппарировал в Аврорат, а там меня уже ждал «крысиный отдел» в полной боевой готовности… — Гарри невесело усмехнулся, пригубив коньяк из своего бокала. — Верите? Я не смог напасть на «своих». Надеялся, что суд разберётся. Прав был незабвенный Снейп: «Гриффиндор — это диагноз». В Азкабане я быстро излечился от подобных иллюзий. А что касается того, как я стал Блэком… Визенгамот лишил меня свободы и имени. Поскольку мои рано погибшие родители, наслушавшись Дамблдора, не успели по всем правилам ввести меня в семью, решение суда вычеркнуло меня из Рода. Да, если честно, после того, как все те, кого я считал друзьями, отвернулись от меня… после всего этого фарса… что-то во мне сломалось, перегорело. Так что в Азкабане я уже не ощущал себя Поттером. Я тогда вообще никем себя не ощущал. У меня была только одна цель: выжить, дождаться освобождения и найти своих детей. И я её достиг… почти… не учёл только страха, который испытывают перед сильными магами простые обыватели. И не думал, что Кингсли пойдёт на Стирание Магии. Когда меня перед высылкой из страны пустили в особняк Блэков, чтобы собрать вещи… — Гарри оборвал своё повествование на полуслове — не хотел, чтобы его друзья узнали, насколько близко он стоял к черте, отделяющей его от самоубийства. — Я считал, что моя магия уничтожена, и… справился с ситуацией не самым лучшим образом. А когда всё же сумел взять себя в руки, родовой перстень сам собою материализовался прямо у меня на ладони. Уж и не знаю, какими такими критериями руководствовалась родовая магия, выбирая Главой Рода Блэков сквиба, да ещё и приходившегося последнему кровному наследнику седьмой водой на киселе, но так получилось. Вот такая история, — Блэк мысленно подобрался и, окинув сидевших напротив друзей посерьёзневшим взглядом, продолжил: — Я понимаю, что, быть может, прошу слишком многого, и не хочу на вас давить, но все вы мои друзья, и мне бы не хотелось потерять никого из вас.

Гарри оказался прав: разговор и впрямь вышел нелёгким. В какой-то момент, когда после его последних слов в полуразрушенном коттедже повисла мертвенная тишина, он даже подумал, что его самые неблагоприятные прогнозы оправдались, но старые и новые друзья просто обдумывали внезапно свалившуюся им на голову информацию. Ведь, согласитесь, не каждый день узнаёшь, что человек, которого ты считал погибшим или пропавшим без вести, воскресает, словно Феникс из пепла, да и увидеть в близком друге мага, являвшегося, согласно усиленно насаждаемым прессой сведениям, предводителем Крестового похода на Упивающихся — удовольствие не из приятных.

Эрл с Люком, конечно, понимали, что их друг — личность таинственная и нерядовая, но узнать, что крутой маг, с одинаковой уверенностью пользующийся как Тёмной, так и Светлой магией и не испытывающий трепета перед законом — всемирно известный Герой Магической Британии Гарри Поттер, никак не ожидали. Вот только напрасно Гарри опасался, что после этого известия они отвернутся от него. Возможно, год назад, когда они только познакомились, такое и могло произойти, но сейчас, спустя двенадцать месяцев «съеденного вместе пуда соли», сногсшибательное известие было принято — конечно, не без комментариев, но вполне спокойно. А что касается Тэда и остальных уцелевших членов команды «аврора Поттера», то за последние три года с того кошмарного момента, когда их жизнь сделала крутой поворот, они подрастеряли веру в закон и его представителей и просто принимали своего Шефа таким, какой он есть. Так что спустя пару часов выяснения отношений он с удивлением и радостью обнаружил, что его агентство увеличилось ровно на трёх человек.

Как и количество жителей их квартиры в Праге. Домик под Ниццей, фонивший Тёмной магией на многие мили вокруг, по понятной причине им пришлось покинуть. Денег у Фейрфакса и компании после трёхлетней безработицы и выслеживания попрятавшихся врагов было негусто, да к тому же дело, которым промышляли во Франции бывшие авроры, было практически завершено и, как только Блэк кинул первый же взгляд на собранные его ребятами документы, мгновенно переросло в задачу первостепенной важности для всего детективного агентства «Чёрный Ферзь».

— Берроуз?! Вы уверены?

— Крёстный, я сам пробирался по старым лазейкам в морг Св. Мунго. Кольцо-то, конечно, принадлежало Берроузу, а вот всё остальное, что осталось от тела, к нему никакого отношения не имело. Тогда я вспомнил о Питере Питтегрю и…

— Не, конечно, нюх и слух у нас лучше, чем у обычных магов, но чтобы отличить один труп от другого… — Эрл недоверчиво покачал головой, с подозрением окинув взглядом бывшего противника. Несмотря на то, что в схватке ему серьёзно досталось от зубов этого «волчонка», парень вызывал у него подсознательную симпатию, но это же не значило, что он должен был принимать на веру всю сказанную им чушь.

— Не слишком ли ты завираешься, парень?

— А кто тебе сказал, что я только анимаг? К твоему сведению, я наполовину оборотень, а потому ощущаю запахи как зверь, а не как человек, даже в этом обличии.

Парень совершенно непроизвольно провёл рукой вдоль тела, воскрешая в памяти Шеридана подробности их недавней схватки. Каково же было удивление бывшего Упивающегося, когда эти видения внезапно вызвали в теле так хорошо знакомую ему реакцию… которую он совершенно не привык испытывать по отношению к лицам собственного пола. Пришлось срочно брать себя в руки и переключать занятые всякой хер… хмм… мозги на рабочий настрой. И тут тренированная память услужливо предоставила ему такую возможность, зацепившись за мимоходом произнесённую Блэком фамилию Берроуз.

— Кхмм… Это какой Берроуз? Часом, не тот Берроуз, что работал в команде Министра Скримджера во время последней войны?

— Да, — Блэк поднял глаза на Шеридана и добавил: — Странно бы было, если бы ты не слышал этой фамилии. Всё же эта мразь была Министром Магической Британии в течение почти двух с половиной лет.

— Постой, постой! Дерек Берроуз, которого, судя по слухам, убили какие-то террористы год назад, был тем самым секретарём Скримджера?

— А что?

— Воистину, Министерское стадо нашло себе «достойного» пастуха, — Эрлих зло рассмеялся. — Этот хмырь был одним из консультантов Тёмного Лорда по вложению средств и, по совместительству, его глазами и ушами в Министерстве. Я это совершенно точно знаю, потому что именно он должен был встречать меня во Франции, но вместо этого меня ожидала засада авроров. Подозреваю, что, узнав о смерти Лорда, Берроуз пошёл с повинной в Министерство. Вот только непонятно, как ему удалось отвертеться от заключения в Азкабан.

— У него не было метки, а свидетелей его связей с Воландемортом помог убрать Дресвуд — командир того самого отряда авроров, который почему-то вместо того, чтобы попытаться арестовать Упивающихся, сопровождавших золото, приказал своим людям бить на поражение. Что, с точки зрения Закона было ничем не мотивировано. Его люди превосходили твоих друзей в численности больше чем в пять раз, — Блэк с сочувствием поглядел на побледневшего друга. — Эрл, их уничтожили не потому, что не могли поступить иначе, а потому что это кому-то было выгодно. А казна Воландеморта таинственным образом испарилась в неизвестном направлении.

— Из-за денег? Моего отца убили из-за денег Лорда? — Люк, слышавший весь разговор, недоверчиво вглядывался в лицо любовника. — Не на войне, а чтобы только присвоить это золото?

— Да. И чтобы выгородить Берроуза.

— И этот человек…

— Инсценировал свою смерть год назад, подставив под «Бомбарду» сообщника, и сейчас, — Гарри похлопал по папке с записями бывших авроров, — преспокойно разыгрывает из себя маггловского миллиардера в Ницце.

— Да уж, нам пришлось за ним погоняться. Этот гад очень хорошо умеет заметать следы, да и маггловская пластическая хирургия творит чудеса: все, кто знал его до «гибели» в Британии, вряд ли смогут опознать в этом набобе бывшего Министра Магии.

— И что мы собираемся предпринять? — весь вид Шеридана говорил о том, что он не позволит кому бы то ни было отстранить его от участия в охоте.

— Мы? — Тэд метнул встревоженный взгляд на Блэка. — Крёстный, я не уверен…

— Тэд, Берроуз уничтожил жизнь Гарри Поттера и поломал ваши судьбы, но он ещё и убил близких Эрла и Люка. У всех нас есть причина добраться до этой мрази. К тому же, — Гарри раскрыл папку на каких-то чертежах и недовольно прикусил губу, — нам предстоит очень попотеть, если мы собираемся это сделать. Этот гад превратил свою виллу в настоящий Форт Нокс. Чего тут только нет. Над Защитой и маггловской сигнализацией работали, судя по всему, настоящие гении, и я вижу слишком много белых пятен на ваших схемах, чтобы соваться туда очертя голову.

— Мы отыскали его логово только месяц назад, — как будто извиняясь, развёл руками Алан, присоединяясь к тотчас же реквизировавшему чертежи Люку. Через минуту у них завязалась оживлённая дискуссия, на пятьдесят процентов состоявшая из слов, недоступных пониманию остальных членов команды.

— Ты хоть что-то понял из этой тарабарщины? — Эрлих попытался присоединиться к крестнику, но, ни черта не поняв в разговорах заядлых интеллектуалов, вернулся к бывшему школьному врагу и Блэку.

— Не волнуйся, суть нам всё равно расскажут… Если до чего-то додумаются, — Фейрфакс с гордостью посмотрел на что-то доказывавшего сыну Ульриха Веймара партнёра и поинтересовался: — Шеф, надеюсь, мы не будем вручать судьбу Берроуза в руки местного правосудия? С его финансовыми возможностями он с потрохами купит все магические суды.

— Дэн, я, как ты знаешь, не имею привычки наступать дважды на одни и те же грабли. Решим, что делать, когда раскопаем всю его подноготную. Думаю, Тэду с Эрлом придётся поизображать породистых собачек на морском побережье.

— А что, это идея. Думаю, Брайан согласиться сыграть роль нашего «хозяина».

И началась кропотливая подготовка к проникновению в «крепость» Джейсона Митчелла — отошедшего от дел американского плейбоя-миллиардера, коротавшего свой досуг в развлечениях, которые могла предоставить богатому клиенту маггловская Ницца. С Магическим Миром бывший британский Министр не контактировал или делал это по каким-то своим, одному ему известным каналам.

Перед сыщиками встала непростая задача: обложить и захватить гиену в её же собственном логове, а это требовало огромных затрат личного времени и вложения кое-каких средств. «Чёрный ферзь», ссылаясь на большую загруженность, почти отказался от других заказов, оставив только не доведённые до завершения дела. Люк с Аланом сутками торчали в библиотеке и интернете, разрабатывая хитроумные электронно-магические программы взлома. Брайан со слегка подкорректированной внешностью изображал в Ницце пресыщенного деньгами и развлечениями папенькиного сынка, увлекающегося содержанием в неволе экзотических зверушек… типа волчье-собачьих помесей, а попутно разведывал окружающую обстановку, составляя психологические портреты окружавших Берроуза людей. Его «пёсики», очаровавшие своим брутальным видом и хорошей выучкой местный бомонд, с собачьей непосредственностью совали свои носы туда, куда посторонним двуногим путь был закрыт. Дэн Фейрфакс занимался подготовкой снаряжения. А Блэк анализировал стекавшуюся к нему информацию, раз за разом отвергая составленные Веймаром и Доусоном схемы проникновения на виллу миллиардера. Постепенно все пробелы на подробном чертеже огромного дома были заполнены: маггловские сигнализационные системы и периметр Защиты изучены до мельчайших подробностей. На взятом в аренду полузаброшенном складе был создан полигон, имитирующий нужное им здание, в котором и отрабатывались все проекты по проникновению в дом Митчелла-Берроуза. Но пока что ни один из придуманных магами планов не давал стопроцентной уверенности в удачном завершении операции, хотя каждая последующая версия всё ближе подходила к тому недостижимому идеалу, который в качестве цели поставил для своих людей Блэк.

Поначалу настороженно относившиеся друг к другу волшебники, работая над общим делом, постепенно сближались. «Молодняк», в который входили Люк, Алан и Тэд, не видевший отгремевшей более двух десятков лет назад войны, быстро забыл о идейно-семейных разногласиях, иной раз выступая единым фронтом против «хлебнувших лиха» магов. Былая школьная вражда Дэна и Эрлиха переросла в ворчливое подтрунивание приятелей-соперников. А молчаливая основательность Блэка вкупе с провокационным поведением полностью восстановившего свою красоту и вальяжную уверенность в собственной неотразимости Линкса только придавала остроты получившемуся «коктейлю».

***

Эрлих с удовольствием потянулся, разминая уставшую спину. Всё же ему очень давно не приходилось проводить в анимагической форме большую часть суток. Чуткий слух уловил какое-то движение за спиной, и волшебник инстинктивно подобрался, подсознательно готовясь к атаке, но тотчас же расслабился. Звук приближавшихся шагов и запах мага был ему знаком. Они принадлежали Тэду Люпину — сыну оборотня и ведьмы-метаморфа, к которому Эрл поначалу, памятуя об этом мерзавце Леруа, относился с большим предубеждением, правда, быстро переросшим в симпатию. Ибо подозревать в каком-то коварстве этого весёлого шебутного парня, ровесника Люка (разница в несколько месяцев — не в счёт), очень редко использовавшего в личных целях свои врождённые дары, было просто невозможно. Единственное, что нервировало бывшего Упивающегося — это всё нараставшее почти инстинктивное влечение к юноше, особенно остро проявлявшееся, когда они оба находились в своих анимагических формах.

— Всё, я освободил душевую. Можешь пользоваться, а то эта скотина Брайан опять на несколько часов оккупировал хозяйскую ванную. Так что если ты хотел полежать в горячей водичке и расслабиться — то тут полный облом: «их сиятельство» оттуда даже «Дьявольским Огнём» не выкуришь, — стройный парень с обмотанным вокруг бёдер почти ничего не скрывающим полотенцем, наложив Осушающие чары на рассыпавшиеся по плечам взлохмаченные волосы, босиком прошлёпал на кухню, не обратив внимания на взгляд напарника, в котором уже который раз за последние несколько дней появился совсем не товарищеский интерес.

Эрл с трудом заставил себя отвести взгляд от поджарого загорелого тела юноши, мысленно радуясь, что Тэд, в отличие от своего крёстного, не владеет Лиггилименцией: «И что на меня нашло последнее время? Пускаю слюни по нему, как последний юнец».

— Смотри, Шеридан, не истеки слюной.

Раздавшийся за спиной вкрадчиво-насмешливый голос Линкса заставил мага метнуть быстрый взгляд в спину Теодору. Тот, не обращая внимания на своё полуголое состояние, засунул нос в холодильник. Отыскав там бутылку воды, он с довольным ворчанием открутил крышку и стал пить прямо из горлышка, жадно глотая вожделенную влагу и не замечая, как две тонких струйки полились ему на грудь.

«Уфф! Кажется, не слышал. Но до чего же хорош шельмец!» Взгляд мужчины невольно проследил за извилистыми ручейками, стекавшими по голой груди парня, а в голове тотчас же замелькали такие сцены, нарисованные буйным воображением, что Эрл немедленно отвернулся… вновь наткнувшись на насмешливо-понимающий взгляд Брайана.

— Я же говорю: смотри не истеки слюной.

— Тсс… тихо ты! Не знаю, какую хрень ты там себе напридумывал, но это всё твоя больная фантазия виновата.

— Моя фантазия? Хмм… Тогда почему ты смотришь на нашего оборотня-аврорчика с таким видом, будто решаешь: сейчас его на столике разложить, или поиграть немного? — упорное нежелание Шеридана поддаваться собственному влечению забавляло Брайана. — И скажи мне, гетеросексуал ты наш стопроцентный, когда ты последний раз в «Клуб разбитых сердец» наведывался? А???!!! Две недели назад. Точно! Ровно накануне того дня, как в вашем агентстве появилось прибавление. Двухнедельное воздержание для такого мачо, как ты — это что-то необычное. А значит, напрашивается вывод: у нашего Волка появилось серьёзное увлечение…

— Заткнись!!! — разозлённый меткими замечаниями Брайана, Эрлих шипел, словно рассерженная змея.

— Ой! Только не надо изображать из себя Блэка. У тебя анимагическая форма другая, — Линкс многозначительно поиграл бровями и, на мгновение приблизившись к уху Шеридана, прошептал: — Ну же, смелей! Волчонку ты нравишься… — и тотчас же с хохотом отскочил, уворачиваясь от пронёсшегося рядом с головой кулака Эрла. — Ладно, я пойду, свяжусь с Блэком, а вы тут воркуйте… голубки.

— Прокляну… — но Эрлих и сам понимал, что бесится только от собственной неготовности признать и принять свалившееся как снег на голову непрошенное влечение.

Как ни странно, то, что он про себя именовал «безумием», не вызвало у него дискомфорта, наоборот, лишь придавало силы разгоравшемуся возбуждению. Причём, ещё какому возбуждению. Такого накала страстей он не помнил со времён своей шебутной школьной юности. Пришлось срочно, как какому-то пятнадцатилетнему мальчишке, ретироваться в сторону ближайшей ванной комнаты. А пойманный в зеркальном отражении всё понимающий взгляд мальчишки только добавил досады и недовольства собой в растревоженную душу. В общем, опытному магу, почти вплотную подошедшему к своему пятидесятилетнему рубежу и имеющему все основания считать себя законченным ловеласом и любимцем женщин, для того, чтобы преодолеть такое нехарактерное для него всё нараставшее чувство одержимости постоянно находившимся рядом парнем, оставалось только с головой погрузиться в работу, очень тщательно глуша любые проявления своего «сумасшествия». И вполне вероятно, что ему бы удалось сдержать бешеный темперамент и не выдать собственного влечения, если бы не одно «но»… А точнее, два… Первым был язвительный и остроглазый Брайан, постоянно подкалывавший Эрлиха и разболтавший всей остальной команде о чувствах, которые Шеридан испытывал по отношению к молодому метаморфу. А вторым, собственно, являлся сам «раздражитель», с большим удовольствием и без какого-либо зазрения совести «игравший с огнём», постоянно провоцируя Эрла то своим появлением из душа в практически неодетом виде, то весьма двусмысленными играми в анимагической форме.

Команда, не раз становившаяся свидетелем этого спектакля, искренне наслаждалась. Наглая тварь по имени Линкс, видимо, скучавшая от хронического недотраха, принимала ставки на то, сколько Эрлих сумеет продержаться до полной капитуляции. А Блэк молчал, делая вид, что ничего не замечает. И только изредка, когда игры Тэда становились уж очень откровенными, а Шеридан едва удерживался от того, чтобы повалить заигравшегося мага прямо на ковёр в гостиной их пражского дома или арендованной ими небольшой виллы в Ницце и как следует «всыпать ремня» (или совсем не ремня — уж очень мелькавшие перед мысленным взором мужчины картины отличались от сцен наказания) за провокации, в глазах того, кого когда-то именовали Гарри Поттером, появлялся предостерегающий огонёк: «Не навреди ему». Как будто Эрл был способен причинить вред без разрешения влезшему в его душу и не желавшему её покидать мальчишке.

В общем, Линкс, буквально нюхом чуявший всё, что было связано с сексуальным напряжением и притяжением, оказался прав. Уже через три недели после появления пополнения в агентстве «Чёрный ферзь», за несколько дней до назначенного времени «Охоты на Берроуза», после одного не слишком удачного разведрейда Теодор Люпин, накануне по неосторожности нарвавшийся на проклятие Защиты особняка Митчелла-Берроуза, утром проснулся в постели Эрлиха, даже во сне нежно прижимавшего к себе раненого юношу.

— Эрл… — Тэд, конечно, знал, на что шёл, провоцируя мага на близость, но такого бесцеремонно-единоличного решения Шеридана затащить его в постель в бессознательном состоянии не ожидал. Вообще-то, он не имел ничего против. Причудливо переплетшиеся в нём гены оборотня и метаморфа делали парня удивительно чувствительным на эмоционально-подсознательном уровне. Иными словами, юноша, словно волк, в которого он мог превращаться, чувствовал в бывшем Упивающемся свою Пару. Но…

— М-м-м? — Эрлих, ещё окончательно не проснувшись, потянулся, собственническим жестом притягивая к себе лежавшего рядом парня, чьё ранение заставило его поволноваться накануне. — Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Ты же знаешь, какая у меня регенерация, — Тэду вовсе не хотелось вылезать из уютной тёплой постели. Наоборот, подстёгнутый ранением и всплеском адреналина организм требовал как можно ближе прижаться к лечившему его ночью такому желанному и дорогому мужчине, но… он не хотел давить на Эрлиха и навязываться, надеясь, что маг сам сделает первый шаг к дальнейшему сближению. Но Шеридан последние дни молчал, лишь изредка бросая на парня совершенно нечитаемые взгляды, не спеша хоть как-то прояснить ситуацию. И Теодор решительно откинул одеяло, собираясь немедленно убраться из спальни Эрла, чтобы хоть немного сохранить самоуважение. Радужное настроение, с которым он проснулся, стремительно уходило «в минус». Он даже успел спустить ноги на пол, когда сильная рука мужчины стремительно обвила его за талию, рывком возвращая беглеца в постель, а над ухом прозвучал чуть хрипловатый со сна насмешливый голос:

— Куда-то собрался?

— Да вот… Спасибо тебе, Эрл, за то, что подлечил мою царапину, но…

— Но ты собираешься смыться из моей комнаты, как трусливый щенок.

— Что-о???!!! Да я… — договорить Тэд не успел, Эрлих подмял его под себя, усаживаясь верхом на распростёртое под ним тело и крепко прижимая руки юноши к туловищу, чтобы тот не смог вырваться. — Эрл… Эрлих… Ты что…

— Что? Какой интересный вопрос. А теперь ответь мне, парень: то представление, что ты устраивал для меня эти две недели, было дурацкой шуткой, или я тебе действительно не безразличен?

— Да.

— Что «да»? Первое, или второе?

— Ты мне действительно очень нравишься, но… я не хотел на тебя давить. Этот балабол Брайан и так сделал из нас бесплатный цирк. А я… в общем… я же видел, что тебе… что я тебя…

— Ну же, хватит юлить! — Шеридан запустил пальцы в спутанную после сна гриву Люпина, от волнения приобретшую угольно-чёрный оттенок, и осторожно, почти нежно развернул голову метаморфа к себе лицом, встречаясь с юношей взглядом.

— Я видел, что тебе неприятны эти подколки, и ты не реагировал на мои шутки, а значит, тебе я не нравлюсь. Не волнуйся, больше провокаций с моей стороны не будет, и…

— Чёрта с два!!! — Эрл с грозным рыком прижался к телу распростёртого под ним парня, решительно накрывая губами его рот…

К завтраку ни один из них так и не спустился. Да их, в общем-то, и не ждали. Оставшейся команде было что обсудить. Воспоминания, сброшенные в Омут Памяти Эрлихом и Тэдом, говорили сами за себя: работа зашла в тупик. Они недооценили Защиту и сигнализацию дома Митчелла-Берроуза. Нет, до определённого момента схемы проникновения на виллу, разработанные Люком и Аланом с Фейрфаксом, работали, но… Как они ни старались, уменьшить время, необходимое для того, чтобы добраться до пульта управления сигнализацией, никак не удавалось. Оно по-прежнему составляло 20 минут 46 секунд. А для того, чтобы не попасться и захватить врасплох добычу, необходимо было не более 16 минут. И никакие магические артефакты и маггловская техника тут ничего поделать не могли — Защиту разрабатывали высокооплачивемые профессионалы.

Пока Дэн спорил с Аланом и Люком о способах сократить проклятые секунды, а Брайан предлагал свои услуги в охмурении врага и проникновении на его территорию, Блэк молчал, что-то обдумывая. А страсти вокруг накалялись. Ни один из предложенных вариантов ничего существенного не давал, и спорщики, десять раз поругавшись, помирившись и сцепившись вновь, наконец-то выдохлись, обратив внимание на сидевшего уставившись в одну точку Гарри:

— Шеф? А ты что обо всём этом думаешь? У нас не получится сократить время прохождения препятствий так, чтобы сигнализация не сработала. Мы уже перепробовали все варианты, — Доусон устало зашвырнул папку с планами на заваленный пергаментами с чертежами стол.

— Говорю же: надо охмурить этого папика, и он сам проведёт меня в своё убежище. Останется только вырубить его и…

— Берроуз — стреляный воробей, его на понт так легко не возьмёшь. Вот если бы у тебя была пара месяцев на внедрение... А так он легко раскусит все твои заигрывания, — Фейрфакс усадил рядом с собой взъерошенного и расстроенного партнёра и, передав Люку позаимствованное у него в процессе спора самопишущее перо, повернулся к бывшему начальнику. — Шеф?

— Подосланного человека Берроуз раскусит в пять секунд — он не идиот. Вне дома его не захватишь — слишком много охраны, а мы не можем привлекать к себе внимания. Сигнализацию и Защиту мы незамеченными пройти не сможем — не хватит времени. Либо попадаем под заклинания, либо срабатывает маггловская система. А поскольку они связаны — срабатывает и то, и другое… — Гарри на минуту задумался, пытаясь как можно доходчивее сформулировать идею, пришедшую ему в голову.

— Но?

— Но… что, если нам сымитировать проникновение на виллу?

— Сымитировать? Но зачем?! Мы же спугнём его и ничего не получим!

— Это если он поймёт, кто пытается проникнуть в его дом. Предположим, Берроуз находится на каком-то званом вечере, и тут ему и его личной охране поступает сигнал о проникновении на виллу посторонних людей… Причём, первыми реагируют заклинания, что говорит о злоумышленниках-магглах, не знающих о дополнительных способах защиты. Что он будет делать?

— Смотря на каком уровне…

— В идеале — на максимально близком к цели.

— Заинтересуется и пошлёт своих людей разбираться.

— А если эту его группу обойдут и «по неосторожности» задействуют сигнализацию уже в другой части дома?

— Попытается отловить злоумышленников во что бы то ни стало.

— Правильно. И пошлёт ещё одну группу.

— Он может вызвать полицию.

— Рискуя раскрыть своё инкогнито? Нет. Наверняка в его особняке есть много интересных вещей, на которых найдутся желающие покуситься. У него достаточное количество врагов. Если мы сыграем достоверно, как будто кто-то действительно пытается похитить документы в его отсутствие, он не будет вмешивать в дело полицию, а постарается обойтись своими силами. В его охране двадцать пять телохранителей, половина из них — маги с не самой лучшей репутацией, остальные — магглы, также не обременённые особым законопослушанием. Если «воры» свяжут хотя бы половину, то нам удастся незаметно разобраться с остальными и захватить Берроуза.

— Не получится. В Ницце он фигура известная. Внезапное исчезновение такого человека на приёме поставит на уши всю полицию.

— Нет, если Тэд примет его облик и продолжит общаться с гостями.

— Если Берроуз покинет здание, следящие артефакты охраны засекут подмену, — Дэн Фейрфакс с сожалением покачал головой. — Боюсь, Шеф, в твоём плане слишком много «если».

— Вот нам и надо сосредоточить своё внимание на том, чтобы непредвиденных в плане сюрпризов было поменьше, — Гарри взял в руки пергамент и начал делать пометки. — Первое. Вечеринка. Нам подходят не все особняки, расположенные на побережье. Нужна большая открытая вилла, на которую будет приглашен весь местный бомонд. Тогда есть шанс незаметно затеряться в толпе и найти временное убежище в каком-нибудь подсобном помещении. Что скажешь, Брайан? Ты здешнее общество знаешь лучше всех нас.

— Хмм… могу назвать тебе вилл десять навскидку, но хозяева одной завтра отправляются в кругосветный круиз, ещё в двух всем заправляют старые кикиморы… Блэк, я тебя конечно, люблю и уважаю, но даже ради этого не буду связываться с этими старыми извращенками!

— Дальше.

— Ещё вилла самого Митчелла — она нам недоступна. Остаются шестеро. И трое из хозяев этих особнячков ко мне «неровно дышат». Так что раскрутить кого-то из них на вечеринку будет несложно.

— Вот и займись «раскручиванием». Эрлу с Тэдом скажешь, чтобы они как следует проверили там помещение охраны и подыскали небольшую хорошо защищённую комнатку, где можно будет провести допрос, — Блэк с недоброй усмешкой похлопал рукой по плану виллы Берроуза. — А мы займёмся разработкой нашей «игры в прятки».

***

Работа и впрямь оказалось кропотливой. Дэн, Люк, Алан и Блэк прорабатывали маршрут следования «незадачливых воришек» до мельчайших подробностей: по какой лестнице подниматься или спускаться, где пригибаться, где поворачивать, а где и, спрятавшись в укрытии, переждать несколько минут. И с каждым часом разработки на схеме всё явственней вырисовывался на первый взгляд хаотичный путь отступления, похожий чем-то на танец на минном поле. Там нужно было прокрасться незамеченными, не потревожив сигнализацию и чары Защиты. Здесь «случайно» задеть датчик. Там попасть в зону действия артефакта. Сложность состояла в том, чтобы продумать не только свои действия, но и до мелочей предугадать действия охранников, которые будут охотиться на незваных гостей. И здесь вся надежда была на психоаналитические способности Брайана и Легиллименцию Гарри. Составленные именно ими психологические портреты подручных Берроуза позволили довести задуманный план до совершенства.

И вот, спустя десять дней кропотливых поисков и тонкой игры, проведённой Брайаном, всё было готово к операции. Отвлекающий манёвр вызвались провести Фейрфакс с Шериданом, наотрез отказавшиеся отпускать на такое опасное дело рвавшийся в бой «молодняк». Линкс с присущим ему обаянием и апломбом должен был изображать… «самого себя во всей красе». Люк с Аланом — координировать действия «беглецов». А Блэк с Люпином — ждать подходящего момента, чтобы подменить Берроуза.

«Представление» началось.

Улыбавшийся, флиртовавший с гостями и отпускавший двусмысленные шуточки направо и налево Брайан незаметно следил за Джейсоном Митчеллом и сопровождавшими его даже в зале пятью охранниками. Он с удовольствием бы свёл более близкое знакомство с их добычей, чтобы иметь возможность повлиять на ситуацию, но Гарри строго-настрого запретил ему самому приближаться к объекту. У Берроуза могли быть неизвестные им сообщники, а им не стоило оставлять после себя след, который мог бы привести кого бы то ни было к детективному агентству «Чёрный ферзь». В ушах раздался голос Блэка: «Внимание, приготовиться! Эрл с Дэном на месте. Сейчас сработают Сигнальные чары». Линкс незаметно подобрался, продолжая расточать улыбки окружающим его людям, но ни на секунду не выпуская из поля зрения окружение Берроуза. Секунда… две… три… десять… пятнадцать… Ничего не происходило. Но вот шедший справа от Митчелла-Берроуза охранник на мгновение замер на месте, словно прислушиваясь к какому-то сообщению, и тотчас же зашептал что-то на ухо своему хозяину. По лицу Берроуза на мгновение промелькнула тень настороженности, тотчас же сменившаяся злорадным интересом, и его губы пришли в движение, отдавая приказ: «Поймать и допросить». Прекрасно умевший читать по губам Линкс едва сдержал торжествующую усмешку: они с Блэком правильно просчитали реакцию этого мерзавца. «Рыбка» проглотила наживку. Теперь надо было только не дать ей «сорваться с крючка». Но об этом должны были уже позаботиться Фейрфакс с Шериданом. Двое из пяти телохранителей Берроуза покинули своего хозяина и быстрым шагом проследовали к выходу, по дороге сделав знак следовать за собой ещё пятерым.

— Блэк, к вам семеро «гостей», — в отличие от их противника, Линкс умел говорить, не используя артикуляцию губ, что не раз спасало его в прошлом от больших неприятностей.

«Спасибо, Брай. Наблюдай дальше».

Прошло четверть часа — ничего серьёзного не происходило. Но вот спустя сорок минут один из оставшихся телохранителей их противника снова замер и склонился к уху своего патрона. То, что он сообщил своему хозяину, явно вызвало у того гнев и досаду. А в произнесённом приказе Линкс разобрал несколько слов: «Во что бы то ни стало…» и «… не привлекать полицию». Получивший указание охранник тотчас же удалился, прихватив с собой ещё пятерых людей. Теперь Берроуза охраняли только семеро: двое магов в самом зале и пятеро простецов, оставшихся среди прислуги.

— К вам шестеро. С объектом осталось семеро. Двое — с ним в зале.

«Действуй».

Брайан обернулся к не спускавшему с него сального взгляда хозяину дома, слегка оплывшему громиле — бывшему чемпиону мира по боям без правил, а ныне миллионеру, успешно делавшему деньги на спортивном тотализаторе:

— Джей, ты же обещал, что будут танцы… — Линкс знал, что взгляд его голубых глаз и капризная гримаска, искривившая красивые губы, действуют на клиентов безотказно. — Мне скучно.

— Успокойся. Сейчас начнётся. Ты бы только знал, каких мне денег стоило заполучить эту группу на свою вечеринку…

Дальнейших его словоизлияний Брайан уже не слышал, он всегда терпеть не мог разговоры с подтекстом, сводящиеся к следующему: «Я вбухал в твоё охмурение деньги, так будь добр, отработай их на сто двадцать процентов». Уютный свет в зале, казалось, лившийся от потолка и стен, внезапно сменился всполохами светомузыки, и на появившейся прямо посреди небольшого бассейна сцене зазвучали модные в этом году восточные ритмы. Гости, до этого времени лениво фланировавшие по залу, обмениваясь новейшими сплетнями и накачивая себя алкоголем, заметно оживившись, потянулись к бассейну. Толпа двигалась, шумела, пила и танцевала, словно гигантский магнит, притягивая к себе всё новых и новых людей. Не избежал этой участи и американский магнат Митчелл. Несмотря на лёгкое недовольство нерасторопностью своей охраны, которой никак не удавалось поймать в его доме незваных гостей, никакой опасности от всего происходящего он не чувствовал и поэтому с удовольствием принял приглашение красивого парня, на которого давно уже положил глаз, развлечься танцами. К тому же, танцевать он умел и любил, да и юный папенькин сынок, у которого явно водились деньги, так призывно прижимался к нему, извиваясь под восточные ритмы, что предпочитавший мальчиков Митчелл-Берроуз решил наплевать на заботы и немного развлечься.

Какое-то время двое охранников ещё поспевали за ним, но затем потеряли в людском водовороте и обнаружили только спустя пару минут, как ни в чём не бывало обнимавшим за талию своего эффектного партнёра по танцам. Им было и невдомёк, что они видят перед собой уже совсем другого человека.

***

Сознание постепенно возвращалось: «Что за чёрт? Видимо, я не рассчитал своих способностей в питье. Да ещё эта Мордредова духота… Чёрт! Что подумает обо мне этот аппетитный мальчишка?» Берроуз хотел, было, потянуться и размять затёкшие мышцы, но что-то ему помешало это сделать. Мутный спросонья взгляд наконец-то смог сфокусироваться, и бывший Министр Магии Британии обнаружил себя… примотанным к стулу в какой-то полутёмной комнате, похожей на прачечную или бойлерную, а сзади раздался лишённый интонаций голос:

— Пришли в себя?

— Вам не удастся незамеченным вывести меня из особняка. Моя охрана отслеживает все перемещения, — Берроуз пытался просчитать, кто же до него добрался. Магического воздействия со стороны понравившегося ему мальчишки он не почувствовал, а значит… Маг вздохнул с облегчением: с каким-то простецами он всегда может справиться.

— Я бы на вашем месте так не думал, — в холодном голосе похитителя появились нотки насмешки.

— А вы что, мысли мои читаете?

— В том числе… господин бывший Министр.

Только в этот момент Берроуз понял, что его связывают не маггловские верёвки, а магические путы, и занервничал, пытаясь просчитать, что может быть известно похитителю. Ведь он же был уверен, что хорошо замёл следы своим мнимым самоубийством. Даже его охранники-маги считали его Митчеллом — одним из воротил магического подпольного бизнеса. Эту личность он создал и использовал для незаконных операций задолго до того, как «свёл счёты с жизнью» Дерека Берроуза:

— Что вы хотите? Денег? — он пытался просчитать личность похитителя, но ему никак не удавалось этого сделать. Нет. Врагов-магов у него было предостаточно, но он в своё время очень хорошо постарался, связывая их всех паутиной компромата — они были бы и рады его устранить, да руки коротки. А тут — так нагло, почти в открытую… Нет, Берроуз никак не мог определить личность похитителя.

— Не стоит утруждать себя размышлениями. Мне нужна вся известная вам информация.

— И вы всерьёз считаете, что я предоставлю вам эту информацию после подобного заявления? — у Берроуза были все основания рассмеяться: хороший ментальный блок, влетевшая ему когда-то в копеечку нечувствительность к «Веритасеруму» и явное отсутствие необходимого для пыток времени у похитителя давали ему это сделать, но… — Меня начнут искать через пять минут после исчезновения, — но подсознательный страх, поднимавшийся в груди, заставил последнюю фразу прозвучать жалко.

— Не начнут. Вас заменяет двойник.

— У моих людей есть определитель Оборотного зелья, — Дерек пытался «прощупать» и узнать магическую ауру противника, но что-то мешало ему это сделать, и только голос похитителя показался ему смутно знакомым.

— А кто вам сказал, что это действие Оборотного?

— Что вы хотите? Мы можем договориться… — несмотря на то, что ещё минуту назад он надеялся на продуманную до мелочей защиту, подсознательный ужас и сладковато-мерзкое предчувствие грозившей ему смерти затопили сознание, заставляя его, человека, отправившего на тот свет не один десяток ни в чём не повинных людей, похолодеть и отчаянно задёргаться в крепко державших его путах.

— Сомневаюсь, что у нас есть о чём разговаривать.

Справа послышались шаги, и вот уже в поле зрения Берроуза появился невысокий сухощавый маг с коротко стрижеными, густо отмеченными ранней сединой волосами. Резкие, по-своему привлекательные черты его лица всколыхнули что-то в памяти бывшего Министра, но он так и не сумел ухватить и распознать это мимолётное чувство.

— Кто вы?

— Ну-ну, не рановато ли для склероза, господин Берроуз? Кажется, вы не так давно, меньше двух лет назад, высказывали предположение, что Азкабан ещё до конца года превратит меня в растение… — маг склонился, заглядывая в глаза сидевшему на стуле Берроузу, и усмехнулся одними губами. — Знаете, мне очень многое хотелось вам сказать при встрече, но теперь я вижу: это было бы напрасной тратой времени. Вы бы всё равно ничего не поняли. Не дано.

А Берроуз сидел, не в силах произнести ни слова, все планы по спасению, все попытки откупиться от похитителя разом вылетели из его головы, стоило только увидеть вблизи эти омуты ненавистных зелёных глаз:

— П…Поттер?!

— Я был им когда-то… Вам стоило убить меня вместе с остальными, но вы слишком заигрались в Бога, наслаждаясь своей властью. А теперь приступим к сеансу тотальной Легиллименции. Согласитесь, было бы огромным расточительством уничтожить все секреты, скрытые в вашей памяти, вместе с вашей жизнью.

— Подо… подождите!!! Поттер, я могу всё объяснить! Я могу вернуть ваше положение! Очистить ваше имя! Я…

— Мне это уже неинтересно, Берроуз… — было последним, что запомнил бывший шпион Воландеморта, проваливаясь в беспамятство. Его мозг и магия, конечно, пытались бороться, но у него просто не хватило Силы, чтобы противостоять магу, не по случайному стечению обстоятельств, а по полному праву победившему когда-то Воландеморта. Тотальная Легиллименция потому и была самой запрещённой из ветвей этой науки, потому что стирала память человека после применения. Полностью, до самых первых нечётких воспоминаний детства. И безвозвратно. А ещё она навсегда блокировала магию. Правда, способностей применить её доставало только у самых сильных волшебников. Так что Гарри не врал: Дерек Берроуз навсегда прекратил своё существование. А то, что от него осталось, было обречено ещё лет тридцать вести жизнь полного растения. Потому что повреждённый тотальным считыванием мозг уже не смог бы ничему обучиться. Только одного не предвидел в своих расчётах бывший аврор: Непреложного обета, данного Берроузом кому-то, чьего лица Блэк не успел увидеть до того, как магия убила невольного нарушителя клятвы. Но даже того, что он успел узнать, хватило, чтобы понять: Берроуз был лишь частью какого-то скрытого от глаз общественности круга «сильных мира сего», с остальными представителями которого Гарри предпочёл бы не связываться. Во всяком случае, до тех пор, пока не соберёт о них достаточно сведений, чтобы иметь шанс победить в схватке.

Поскольку Берроуз выдал тайну не добровольно, а под воздействием Лигиллименции, обет не разорвал его тело на части, как было бы в его классическом проявлении, а просто остановил сердце. Блэк с минуту постоял над трупом, обдумывая сложившуюся ситуацию, а потом уничтожил все следы своего пребывания в подсобке и, стараясь не попадать в радиус действия расположенных повсюду охранных видеокамер, беспалочковой магией левитировал тело в расположенный неподалёку коридор, примыкавший к залу, в котором по-прежнему продолжалась вечеринка. За наведёнными Заглушающими чарами никто не смог бы услышать, как он отдал приказ Эрлу и Дэну прекратить «игру в прятки», а Брайану с Тэдом — разыграть небольшую размолвку с последующим появлением в том самом коридоре «перебравшего Берроуза». После чего всем немедленно уходить с виллы.

***

Им повезло. Благодаря чётко сыгранным ролям удалось выдать всё случившееся за обыкновенный несчастный случай — остановку сердца у не в меру выпившего миллионера. Потом они незаметно выбрались из страны. Брайан же полностью обеспечил себе алиби, ещё до обнаружения тела уговорив хозяина виллы, на которой проходила вечеринка, прокатить его на яхте по ночному морю. Ни полиция, расследовавшая происшествие и буквально уцепившаяся за найденные в сейфе покойного документы о его незаконных делишках, ни Аврорат, поставленный в известность маггловским правительством, даже не заподозрили их участия в этом деле. Никто… кроме привлечённого к расследованию махинаций покойного миллиардера следователя Интерпола Гюнтера Ласта, заметившего на одной из записей второстепенных видеокамер, находившейся в противоположном от места происшествия конце дома, лицо изображавшего официанта Люка Веймара. О приобретшем за последние полгода известность детективном агентстве «Чёрный ферзь» он знал. Так же, как и о том, что у него недостаточно информации, чтобы «прижать к стенке» и допросить Блэка и его людей. Даже если таинственные, невесть откуда взявшиеся бывшие гонщики и были как-то связаны с «делом Митчелла», они запросто могли сказать, что выполняли в Ницце какую-то безобидную работу для одного из клиентов. И не просто сказать, но и доказать это. Уж в чём — в чём, а в том, что эта увеличившаяся за последний месяц компания умеет запутывать следы, Ласт не сомневался. А отсутствие каких-либо улик, относящихся к таинственной кончине связанного с преступным миром миллионера, вновь навело маггловского следователя на мысли о спецслужбах. Ведь за прошедшие полгода он так и не смог выяснить, кем же был в прошлом, а возможно, и являлся на данный момент Блэк. Именно поэтому Ласт не стал рассказывать о своих подозрениях коллегам и постоянно требовавшему результатов расследования начальству (в конце концов, в его задачу входило расследование не скоропостижной смерти, а махинаций покойного), а вспомнил о своём старинном приятеле, с которым познакомился ещё во время службы в международных миротворческих силах в Афганистане.

Как назло, связаться с ним не удалось. Друг был в очередной командировке в какой-то горячей точке земного шара и должен был вернуться только через месяц. И Ласт дал себе слово, что в этот раз уж обязательно по возвращении свяжется с ним и наведёт справки о таинственном англичанине, имевшем все навыки спецагента, так регулярно попадавшем в сферу его профессиональной деятельности.

***

В отличие от распространённого суеверия, детективам «Чёрного ферзя» не икалось от такого пристального внимания интерполовца. Конечно же, Люк с Аланом отследили сделанный им запрос в местное управление полиции, с которым сотрудничало агентство. Для этого у них было всё необходимое: мощная аппаратура, словоохотливые приятели-копы и мозги, чтобы сделать выводы из повышенного интереса, проявленного к их делам старым знакомым. Заключение тотчас же легло «на стол» к Блэку, и бывший аврор решил нанести «превентивный удар», лично отправившись на встречу с Ластом, чтобы приглушить возникшие у того подозрения и с помощью осторожно применённой Лиггилименции разведать, что же навело на их след талантливого и въедливого сыщика.

Оба собеседника остались довольны встречей. Ласт получил копию дела о слежке за неверным мужем, которого детективы «Ферзя» «пасли» на вечеринке (это прикрытие было досконально продумано и осуществлено так, что не придерёшься, ещё перед началом операции). А Блэк, покопавшись в мозгах коллеги и «отловив» эпизод с попавшим в объектив видеокамеры Люком, сделал всё возможное, чтобы эта запись не попала в руки авроров, параллельно простецам, разбиравшимся в деле Митчелла-Берроуза. Им с друзьями вовсе не хотелось, чтобы бывшие коллеги связали сына погибшего Упивающегося с предавшим его отца шпионом Воландеморта.

В этот раз их вмешательство не оставило никаких следов, или, возможно, следователи Французского Аврората не придали никакого значения записям чуждой для них маггловской техники. Как ни старались детективы обнаружить пристальное внимание этой могущественной организации к своему агентству, за прошедшие с момента гибели Берроуза две недели их так никто и не потревожил. Но осторожный Блэк на всякий случай решил на время прекратить работу над полученными из памяти врага сведениями, оставив их до лучших времён. Теперь кто бы ни сунул свой нос в дела детективов, ничего предосудительно найти бы не смог.

Ещё неделя пролетела незаметно в рутинных заданиях и расследованиях. Ими по-прежнему никто не интересовался, и Гарри позволил себе и своим людям расслабиться, перестав рассматривать всех окружающих людей как потенциальных противников. Жизнь вошла в прежнюю колею, и тут, вернувшись с одного из заданий, Блэк застал в квартире собирающего вещи Линкса:

— Брайан? Что-то случилось?

— Да нет. Просто засиделся я тут у вас. Пора возвращаться, — парень закрыл чемодан и, уменьшив его взмахом палочки, положил в карман пиджака. — Присядем на дорогу.

— А с остальными не хочешь попрощаться?

— А с ними я уже простился. Тебя оставил на закуску, — Линкс улыбнулся своей привычной провокационно-мальчишеской улыбочкой и уселся в кресло напротив Гарри.

— Я думал, что тебе нравится работа в агентстве.

— Нравится. Но… как бы тебе это объяснить. Игра в детектива, весь этот азарт погони, слежка, адреналин схватки — это всё прекрасно, если заниматься этим только какое-то время, но… это твоя жизнь, не моя. Для меня этот месяц был превосходным, полным приключений отпуском, только…

— Ты скучаешь по прежней жизни?

— Да. Я понял это особенно чётко на той вечеринке в Ницце. Прости, Блэк, но я не могу без этих пустоголовых болванов, без восхищения поклонников, без сексуальных игр на грани дозволенного.

— Что, достало длительное воздержание?

— А кто говорит о воздержании? — Брайан рассмеялся, насмешливо посмотрев на друга. — Да я перетрахался с половиной наших смазливых клиентов. Вот только… всё это — выпускание пара, в них нет той изюминки, что привлекает меня в жизни хаслера.

— Можно подумать, в той жизни тебе так уж часто попадались действительно стоящие клиенты.

— Нечасто, но их было гораздо больше, чем в этом захолустье. Конечно, такие, как ты, встречаются редко, но… тебя-то как раз мне и не удалось вернуть. Но ничего, я подожду…

— Чего? — Гарри устало взглянул в глаза улыбавшемуся ему красавчику.

— Того, что Люк, как и его крёстный, найдёт свою Пару, и тогда у тебя не будет причины соблюдать свой дурацкий кодекс чести.

— Долго придётся ждать.

— Не думаю. Благодаря тебе он уже полностью залечил свои душевные раны, а значит, новые приключения, которые он притягивает как магнит, не заставят себя ждать. Я же, — шатен проказливо улыбнулся, одним текучим движением поднимаясь со своего кресла и усаживаясь верхом на колени Блэка, — пока займусь коллекционированием мужчин. Люблю это дело…

— Брайан… Брай… — Гарри попытался, было, скинуть умело ласкавшего его тело парня со своих колен. — С ума сошёл? В любой момент сюда могут вернуться наши, и…

— Они не вернутся до вечера, я проверял… — Линкс продолжил прерванную, было, атаку. — Ш-ш-ш, не сопротивляйся. Я же знаю, что со всей этой свистопляской у вас с Люком уже месяц ничего не было. Позволь себе немного расслабиться… хотя бы в качестве исполнения моего последнего желания. Ведь неизвестно, когда судьба вновь сведёт нас вместе.

Блэк хотел возразить, но горячие губы накрыли его рот, гася готовый уже сорваться протест, и маг сдался, перехватывая инициативу и со всей страстью отвечая на поцелуй друга. Может быть, месячное вынужденное воздержание было тому виной, а может, тяга к чему-то тёмному и опасному, которое всегда присутствовало в ауре Линкса и чего никогда бы не смог дать ему Люк, но волшебника неудержимо влекло к этому неординарному парню, и он решил в последний раз, не сопротивляясь, отдаться на милость течения:

— Ну, что ж, в последний раз, говоришь? Смотри, как бы я не заставил тебя пожалеть о твоём решении.

— Не пожалею, не волнуйся…

Поцелуи переросли в более страстные ласки, и вот уже через несколько минут двоим магам не было никакого дела до окружающего мира.

***

С момента отъезда Линкса, который все восприняли как нечто само собой разумеющееся, прошла неделя. Жизнь текла своим чередом. Эрлих с Тэдом, заключившие официальное Партнёрство, переживали свой «медовый месяц». Дэн с Аланом, давно прошедшие через это, по-доброму их подкалывали. Люк с головой ушёл в сдачу сессии, а Гарри настолько погрузился в дела агентства и в прерванную было работу над курсом лекций по ЗОТИ, что их постельные игры почти сошли на нет. Оба настолько уставали, что часто, добравшись, наконец, до кровати, просто засыпали, обняв друг друга.

Гоблины ещё раз с момента последней встречи передавали Блэку сведения, полученные от МакГонагалл. В общем, жизнь текла своим чередом… до одного определённого момента.

В тот день Блэк вернулся в агентство не в самом лучшем расположении духа. Одно из их расследований в очередной раз вывело детективов на дело, которым занимался Австрийский Аврорат. И в процессе передачи информации Гарри, как руководителю «Чёрного ферзя», впервые пришлось пообщаться с одной самодовольной до тупости и не желающей слушать ничьих советов хамоватой сволочью по имени Рихард Фрост. К сожалению, эта вышеозначенная нехорошая личность была одним из ведущих следователей Аврората, и поэтому обойти её при передаче информации не представлялось возможным. Так что Блэку пришлось убить полдня только на то, чтобы донести до этого самовлюблённого павлина сделанные им выводы. Тот просто никого не желал слушать, кроме себя любимого. Гарри даже понадобились его познания в Лигиллименции, чтобы хоть как-то повлиять на тупоголового аврора. Поэтому не было ничего удивительного в том, что в контору он вернулся, шипя себе под нос все известные ему ругательства обоих миров. И тотчас же наткнулся на чем-то встревоженного Шеридана.

— В чём дело, Эрл?

— Там в кабинете тебя важный клиент дожидается.

— И давно он ждёт?

— Часа два.

— Мерлин великий! Вы что, сами не могли у него узнать, в чём заключается его дело?!

— Ну, с нами-плебеями их сиятельство не пожелали разговаривать…

— Не пожелали?! — Гарри нехорошо усмехнулся. Кажется, ему представлялась возможность слегка спустить пар и поставить на место какого-то зазнавшегося аристократа. Ноги сами несли его к кабинету, из которого уже доносился разговор на повышенных тонах. Смутно знакомый голос, слегка растягивающий слова, возмущённо интересовался:

— Вы Блэк? О своём деле я буду разговаривать только с руководителем этой вашей… конторы…

На что спокойный, корректно-вежливый голос Фейрфакса, сейчас способный превратить в айсберг кипящий чайник, отвечал:

— Если вы не желаете сообщить нам, в чём состоит ваша проблема, вам придётся запастись терпением и дождаться нашего Шефа.

— Сколько я ещё должен буду ждать в этой вашей дыре?!

Личность обладателя возмущённого голоса внезапно всплыла в памяти Гарри, и в свой кабинет он вошёл уже с предвкушением предстоящего скандала. Тот, кто сейчас пытался «строить» его людей, похоже, ещё не знал, на кого нарвался.

— Не стоит так верещать, Хорёк. Этим ты только оправдываешь своё прозвище.

— Поттер?! — развернувшийся на голос лощёный блондин с уложенной волосок к волоску причёской, одетый в щегольской костюм стоимостью не меньше пяти тысяч галлеонов, так не похожий на спасённого им из рук «крыс» избитого оборванца, замер посреди кабинета в совершенно неаристократичной позе, забыв закрыть рот от удивления.

— Моё имя Блэк. Попрошу это запомнить, — Гарри с небрежным видом прислонился к своему столу, поднимая насмешливый взгляд на старого школьного врага. — Так что привело в наше скромное агентство славного Драко Люциуса Малфоя, Наследника рода Малфоев?

Глава 6. Старые долги

— Так что привело в наше скромное агентство славного Драко Люциуса Малфоя, Наследника рода Малфоев?

Эхо прозвучавшего вопроса давно стихло в маленьком кабинете, в котором бывший слизеринец проторчал последние два часа в ожидании таинственного Блэка, а Драко всё никак не мог взять себя в руки и достойно ответить на шпильку, отпущенную школьным врагом.

— Проблемы со слухом, Малфой? — стоявший перед ним Поттер откровенно издевался. — Твоя упавшая на пол челюсть коробит моё эстетическое восприятие.

Послышавшиеся со стороны незапертой двери приглушённые смешки «гревших уши» частных детективов заставили-таки аристократа усилием воли выйти из ступора:

— Блэк? Что за бред? — Драко окинул взглядом небрежно прислонившегося к столу мага. Конечно же, это был Поттер! Та же невысокая ладная фигура, только изрядно похудевшая. Те же резкие, но при этом безумно привлекательные черты лица. Тот же завораживающий взгляд пытливых зелёных глаз, но… заглянув в эти омуты, маг едва сдержал инстинктивное желание отшатнуться. Вместо горевшей в них раньше неистребимой искры смеха и жизнелюбия перед Малфоем раскрылась затягивающая Бездна, в которой настолько переплелись Смерть и Жизнь, что вот уже двадцать лет избегавшему серьёзных волнений блондину стало просто банально страшно. Такой взгляд он видел в своей жизни лишь однажды — у Северуса, после того как тот бросил «Аваду» в Дамблдора. Тогда он, Драко, был ещё совсем зелёным юнцом и не понимал, свидетелем какой драмы невольно стал на Астрономической башне. И только потом, после войны, из разговора с родителями понял: Снейп не директора убивал, он себя к смерти приговаривал. Но то Северус! Тогда шла война, о которой даже сейчас, спустя столько лет, Драко иной раз снились кошмары. Но Поттер… Что такого ужасного могло произойти за эти три года, что они не виделись, чтобы превратить жизнерадостного, уверенного в себе аврора в того, кто сейчас стоял напротив и ждал его ответа. Малфой снова, на этот раз с удвоенным вниманием изучил Поттера и сделал для себя однозначный вывод: перед ним стоял совсем другой человек, замкнутый и смертельно опасный… а опасность всегда немного возбуждала Драко. Вот только сейчас все его инстинкты кричали: заигрывать с таким противником слишком опасно.

— Я ни перед кем не обязан отчитываться о своей личной жизни. Так что если ты пришёл по делу — излагай, в чём оно состоит, а если нет — убирайся, — Гарри кивком головы показал на дверь, одним взглядом заставляя расступиться застывших на пороге детективов.

— Постой, Пот… — Драко нарвался на заледеневший взгляд зелёных глаз и тотчас же исправил положение: — хорошо, хорошо, Блэк! Но я предпочёл бы поговорить с тобой один на один…

— У меня от моих людей секретов нет, — Гарри перевёл потеплевший взгляд на детективов и негромко приказал. — Шеридан и Фейрфакс, останьтесь. Алан, займись отчётом по делу Фишера. Люк, показания следящих артефактов мне будут нужны к пяти вечера. И найдите Тэда. Для него на этот вечер запланирована одна операция.

— Хорошо, Блэк.

Драко проводил удивлённым взглядом мгновенно «рассосавшихся» свидетелей и уселся в предложенное ему кресло, собираясь с мыслями. Эта неожиданная встреча выбила его из колеи. Многое бы он отдал, чтобы понять, как Герой Магической Британии оказался на континенте, да ещё и в роли главы набиравшего славу детективного агентства. Но Поттер ясно дал ему понять, что распространяться о своей личной жизни не намерен, а значит, все свои вопросы Малфой должен был отложить на потом и сосредоточиться на приведшем его сюда деле.

— Ладно. Мне порекомендовал ваше агентство Карел Гейсек из Министерства Магии…

— Я знаю, кто такой Гейсек, Малфой. Меня интересует: за каким лядом представителю твоего Рода понадобились частные детективы? — промелькнувшая на губах Гарри насмешливая улыбка не затронула холода зелёных глаз. — Только не надо мне говорить, что ваше семейство после эмиграции ведёт исключительно добропорядочную и законопослушную жизнь, всё равно не поверю. У твоего отца наверняка найдутся люди, готовые по его приказу выследить кого угодно. Так в чём дело?

— Десять дней назад на отца в Вене было совершено покушение. Кто-то выпустил в него проклятие «Внутреннего взрыва».

— И что? Я ни за что не поверю, что твой отец где-либо за пределами своего дома ходит без защитных артефактов и постоянно наложенных щитов. К тому же, если это произошло посреди магического квартала, этим делом наверняка занимается Австрийский Аврорат. Применение запрещённого тёмного проклятия против любого человека является уголовным преступлением, — сидевший за письменным столом Блэк положил подбородок на сомкнутые в замок руки, со скучающим интересом поглядывая на Малфоя.

Такое открытое пренебрежение задело Драко:

— А ты изменился…

— Постойте, постойте, мистер Малфой, — Эрлих, имевший множество легальных и нелегальных связей в Магической Вене, вмешался в разговор. — Но ни в прессе, ни по каким другим каналам сообщение о покушении к нам не поступало.

— Их атаковали с крыши двухэтажного здания на малолюдной улице и, поскольку нападавшие промахнулись, представители Министерства быстро заставили замолчать свидетелей, передав дело о покушении для разбирательства в Аврорат.

— И что, доблестные авроры не прибежали к вашей милости на задних лапках, внимая каждому вашему слову и горя желанием найти и наказать преступника? Твой отец — известная личность, и дело о покушении на него наверняка ведёт один из ведущих следователей Австрийского Аврората. Чем он тебя не устраивает?

— А ты знаком с Рихардом Фростом?

— А-а-а, — Гарри непроизвольно поморщился, вспоминая самодовольного хлыща, мнившего себя пупом земли, но на его решимость отказаться от работы на Малфоев это никак не повлияло. И дело было даже не в том, что Драко стал одним из «грузов», «утопившем» когда-то Гарри Поттера, Блэк великолепно понимал, что мнимая связь с Малфоем была использована его врагами только как повод избавиться от неугодного аврора. Хорёк, скорее всего, даже ничего не знал ни о суде, ни о заключении в Азкабан. Просто Гарри не хотел втягивать своих людей в какие-то тёмные махинации блондинистого семейства. Он-то знал, что способность «выходить сухим из воды» на окружающих Малфоев людей не распространяется.

— Вижу, что знаком. Этот самодовольный индюк не желает замечать ничего вокруг, что не вписывается в его версию преступления.

— Хочешь сказать, что твой отец, если его что-то не устраивало в официальной версии покушения, не начал своё собственное расследование, воспользовавшись одному ему известными возможностями? Прости, но в этот бред я никогда не поверю.

Драко внутренне напрягся — этот мордредов гриффиндорец слишком хорошо знал, что собой представляла их семья. Бывший враг искал повод отказаться от заключения контракта, это было понятно даже младенцу. Но сейчас впервые с того момента, как они с матерью за спиной отца задумали эту авантюру с параллельным расследованием, Малфой наконец-то был стопроцентно убеждён в том, что эти детективы — именно те люди, которые нужны, чтобы разобраться в запутанном деле. А значит, ему необходимо было приложить все усилия, чтобы уговорить Поттера-Блэка участвовать в расследовании. Он уже набрал в грудь побольше воздуха, готовясь рассказать правдоподобную историю, способную убедить кого угодно в честности их намерений, которыми так славились Малфои, когда наткнулся на проницательный предостерегающий ото лжи взгляд зелёных глаз и неожиданно для себя выдал:

— Отец пытался, но ничего не смог обнаружить. Никто из тех, кто мог бы это сделать, не имел к покушению никакого отношения. Его люди ничего не нашли. Понимаешь? Совсем ничего!

— Хмм, а что говорит Фрост? — идея ввязаться в разборки Малфоев по-прежнему не казалась Гарри такой уж заманчивой перспективой, и он задавал вопросы скорее по привычке, чем действительно интересуясь данными на них ответами.

— А что может сказать этот индюк? Что мы сами были виноваты, выбрав в войне не ту сторону. Он как осёл упёрся в розыск бывших Упивающихся, собирающихся убить моего отца, чтобы отомстить за то, что он вышел сухим из воды после войны, и просто не желает слышать ничего, что бы не касалось этой его версии, — Драко видел, что не сумел убедить Блэка взяться за это дело и лихорадочно искал нужные слова, чтобы изменить ситуацию. Этот маг и его люди были ему нужны… как никогда нужны… — Блэк…

— Можешь не утруждаться, Малфой. Мы не берёмся за дела, которые официально ведёт Аврорат.

— П… Блэк, мы готовы выплатить тройной гонорар…

— Спасибо, мы не бедствуем. Так что извините, мистер Малфой, что ничем не смогли вам помочь, позвольте проводить вас к выходу. Расследование провалившегося покушения ведёт Рихард Фрост. К нему и обращайтесь за советом и… всё такое.

— Провалившегося?! — Драко разозлился не на шутку, услышав издевательски вежливый отказ.

— Ну-у, они же промахнулись и не попали в вашего многоуважаемого отца, а значит, не такие уж они и крутые противники. Рано или поздно Люциус их найдёт.

— Промахнулись?! Рано или поздно? Они не попали в отца, но ранили мою мать!

— Что-о? — Блэк, разом утратив свою холодную насмешливость, повернулся к Малфою. — Но ты же сказал…

— Я сказал, что они покушались на моего отца, но промахнулись, и проклятие попало в маму. Она шла на шаг позади него и…

— А щиты? Амулеты?

— В удар было вложено столько магической Силы, что ни те, ни другие не смогли полностью отразить проклятие. Часть всё-таки попало в неё. И это ещё не всё… — Драко тяжело вздохнул, опускаясь на стул, как будто кто-то разом выпустил из него распиравший до этой минуты гнев. — «Внутренний взрыв» резонирует с одним тёмным проклятием, которое когда-то наложил на неё Лорд за ошибку отца в Министерстве Магии. Эта комбинация блокирует любые попытки излечить последствия проклятия. А значит…

— … вам нужно как можно скорее найти того, кто покушался на её жизнь, и заставить его снять проклятие, — Гарри невидящим взглядом уставился в окно, обдумывая сложившуюся ситуацию. То, что проклятие попало в Нарциссу, совершенно меняло дело. Люциуса он недолюбливал, хоть и дал в своё время показания, которые помогли лорду Малфою выйти из Азкабана и благополучно покинуть Англию. Правда, оставив в лапах Министерства почти всё своё состояние, но зато живым. Драко… Драко вызывал двойственное чувство досады на себя и жалости к бывшему противнику. Вспыхнувшее когда-то влечение к этому волшебнику давно прошло, и сейчас Блэку сложно было объяснить, почему Малфой-средний, плейбой и светский повеса, не желавший ни за что отвечать в своей жизни, три года назад вызвал у него какие-то чувства. Другое дело — Нарцисса. Эту всё ещё красивую верную своей семье сдержанную аристократку, единственную оставшуюся в живых прямую носительницу крови Блэков он уважал. Она когда-то спасла ему жизнь, а Гарри был не тем человеком, кто способен забыть подобное.

— Хорошо, мы согласны подписать контракт, — Блэк взглядом заставил замолчать не на шутку встревоженных друзей. Все их аргументы он великолепно знал, но собирался во что бы то ни стало вернуть Долг Жизни Нарциссе. — Но всем вам, в том числе и твоему отцу, придётся согласиться на то, что мы ведём расследование по собственным правилам и никакого давления с вашей стороны не потерпим. «Чёрный ферзь» — не компания наёмников, а частное детективное агентство. Поэтому передай лорду Малфою, что любая попытка командовать кем-то из моих людей у него не пройдёт. И ещё нам нужна будет вся информация по делу: факты, наблюдения, догадки, слухи, даже мимолётные ощущения. Если вы по своей хитрожопой привычке дозировать информацию и расставлять акценты утаите хоть что-то, пеняйте на себя. Устраивает такая перспектива?

— Меня-то устраивает, но не знаю, как на это отреагирует мой отец. Сам понимаешь, его слово…

— Знаю-знаю, Слово Главы Рода — закон для всех остальных его членов. Но и слово Наследника — не пустой звук. Если ты подпишешь с нами контракт, твой отец вынужден будет его соблюдать. В противном случае он дискредитирует свой Род.

— Послушай, может быть, тебе самому стоит обговорить с отцом пункты договора? — Драко клял себя последними словами, что раньше не сообразил продумать этот вопрос. Их с матерью маленький заговор теперь представал совершенно в другом свете. Его опять загоняли в угол, заставляя принимать ответственность на себя, чего он правдами и неправдами избегал делать последние двадцать лет.

— Э, нет! К нам за помощью обратился не Люциус, а ты, Драко, так что тебе и решать. Если хочешь, чтобы мы участвовали в расследовании, тебе придётся самому подписать контракт, в противном случае ни я, ни мои люди в ваше змеиное логово не сунемся, — о Долге Жизни Блэк решил умолчать. В конце концов, они могли заниматься расследованием покушения и без заключения контракта, чисто по собственной инициативе. Правда, сбор информации в этом случае занял бы гораздо больше времени, но зато детективы не испытывали бы на себе давящего внимания бывшего члена Внутреннего Круга Воландеморта. А в том, что Люциус постарается «подмять их под себя», Гарри не сомневался.

— Послушай, Поттер… — Драко сделал последнюю попытку вывернуться, но наткнулся на предостерегающий взгляд бывшего гриффиндорца и замер на полуфразе. В голове со скоростью молнии промелькнула паническая мысль: «Знает. Всё знает, паразит, и не слезет до тех пор, пока своего не добьётся. Мерлин великий!!! Ну, за что мне всё это? Отец не хочет признаться, что его расследование зашло в тупик, следователь Аврората — самовлюблённый осёл, а Блэк — лучший в Европе детектив, по слухам способный достать даже Луну с неба (задолбать её так, что она сама оттуда свалится — п/а), не согласится работать до тех пор, пока не получит то, что ему нужно. Не подпишу контракт — упустим убийцу, подпишу — отец меня с потрохами съест!»

— Ну, так что ты решил? Кстати, последнее предупреждение: я — Блэк. Ещё раз назовёшь меня другим именем — буду официально именовать тебя Хорьком, — насмешливый всё понимающий взгляд не давал Драко ни единого шанса увернуться от прямого ответа.

Малфой тяжело вздохнул, представил себе потемневший от гнева взгляд серых отцовских глаз и… согласился:

— Хорошо, я принимаю ваши условия.

— От имени Рода Малфоев?

— От имени Рода Малфоев, — вслед за всплеском магии, сопутствовавшим произнесению обещания, неприятная сосущая пустота поселилась где-то глубоко в груди мага: слово было произнесено, обратной дороги не было, подпись на пергаменте была лишь формальностью. Проклятый Поттер… или как его там теперь звали — Блэк — улыбался с насмешливым пониманием, и Драко, несмотря на собственную досаду, не мог не восхититься тем, с какой уверенностью его бывший враг добивался своего.

***

Лорд Малфой застыл перед огромным французским окном, выходившим на уютную небольшую террасу. Но его взгляд привлекали не красоты расстилавшегося вокруг альпийского ландшафта. Если честно, ему сейчас было совершенно наплевать на так любимый им запах свежей хвои, который исходил от росшей совсем рядом с их шато сосновой рощи и всегда после ночного дождя наполнял спальню Нарциссы, и на пение диких птиц, радовавшихся солнечному майскому дню, и на журчание ручейка, бегущего по окружённым цветами камням. Он просто хотел взять себя в руки. Его жена… нет, не так. В его понимании это слово обозначало партнёра по торговой сделке, заключённой двумя семьями для продолжения Рода. Практически духовно чуждого человека. Несмотря на закончившийся только что тяжёлый разговор, Малфой едва не улыбнулся, вспомнив любимую присказку известного сквернослова и похабника Антонина Долохова: «Постель — не повод для знакомства». Нет, Нарцисса, его Нарси не относилась к данной категории. Она была его другом, одним из двух людей, которым гордый и недоверчивый аристократ мог присвоить это почётное звание. И тем больнее сейчас ему было услышать от неё нелицеприятную лекцию о собственном, мягко говоря, не совсем логичном поведении. Но что поделать, так уж у них повелось с момента знакомства: что бы они ни врали всему остальному окружающему миру, друг с другом эти двое всегда были предельно честны и откровенны.

— Прекрати дуться, Люциус. Ты же и сам знаешь, что я права.

Что-то в глубине души сиятельного лорда — то ли напрочь отрицаемая им совесть, то ли голос второго «Я» — было абсолютно согласно с аргументами, приведёнными подругой, но гордость аристократа пыхтела от возмущения, не желая признавать очевидных фактов:

— Не понимаю, с чего ты взяла, что мои поиски зашли в тупик? Наши люди просто ещё не отработали все версии…

— Ты сам-то в это веришь, Люциус? Ты, который не один десяток лет был ищейкой и аналитиком Лорда?

— Но и то, что ты предлагаешь, не выход. Каким бы асом в своём деле ни был этот Блэк, он всё равно чужак. Ты хочешь, чтобы мы вывернули всю нашу жизнь наизнанку перед посторонним человеком? Это сумасшествие, Нарси! — Малфой обернулся и тотчас же отвёл взгляд. Вид бледной, слабой, полусидевшей в постели, опираясь на ворох подушек, Нарциссы вызывал у него чувство стыда за то, что не сохранил, не уберёг дорогого ему человека от нападения врагов.

— Хватит с нас того, что по поместью постоянно рыщут авроры, — Люциус понимал, что в своём расследовании упустил какой-то важный аспект, и именно поэтому оно сейчас пошло наперекосяк, но подпускать постороннего к тайнам своей семьи не хотел. — Спасибо большое! — он читал экстренно собранное его людьми досье на этого самого Блэка. Судя по всему, тот был слишком проницательным, чтобы утаить от него нежелательные подробности, и слишком независимым, чтобы взять его под полный контроль и подчинить своей воле.

— Люциус, я прошу тебя…

— Нарси, это слишком опасно и… — договорить лорд не успел: материализовавшееся в комнате с лёгким хлопком ушастое создание в белоснежной наволочке, больше похожей на ливрею средневекового слуги, отвлекло его неприятного разговора. — Что случилось, Терри?

— Хозяин Драко вернулся в поместье вместе с гостем. Они спрашивали вас, Хозяин.

— Гостем? — Люциус посмотрел на Нарциссу и столкнулся с упрямым взглядом голубых глаз. — Та-ак, вы с Драко решили провести всё это за моей спиной?

— У меня были подозрения, что ты добровольно не примешь столь благоразумное решение.

— Хмм, пожалуй, я поговорю с этим… Блэком. Но полного согласия не гарантирую, всё будет зависеть от нашей беседы, — давая это обещание, лорд Малфой в принципе ничем не рисковал: мало, кто мог выдержать его прессинг, если Люциус этого хотел. Тогда Малфой ещё не знал, насколько же он ошибался.

Невысокого мага с тёмными, посеребрёнными обильной проседью волосами, одетого в чёрные классические рубашку и брюки, с небрежно наброшенной на плечи ничем не примечательной мантией он узнал не сразу. Они успели переброситься парой ничего не значивших приветственных фраз, параллельно прощупывая ауру друг друга, прежде чем Люциус, впечатлённый уровнем контролируемой незнакомцем Силы, встретился взглядом с такими знакомыми зелёными омутами и, не сдержав неподобающего аристократу порыва, выдохнул:

— Вы?

— У вас хорошая память, лорд Малфой, — холодно вежливый голос гостя и едва заметная издёвка во взгляде заставили Люциуса подобраться. Он ко многому был готов, но не к тому, чтобы увидеть в своём доме Поттера. И как будто в небытие провалились прожитые после войны двадцать лет, за время которых он, Люциус Малфой, буквально из пепла воссоздал свою семью, по крупицам склеивая разбитую вдребезги репутацию, отстраивая новое родовое гнездо и любыми способами зарабатывая так необходимые его роду деньги. Стоявший перед ним человек был одним из немногих оставшихся в живых людей, которые видели его не уважаемым и полным достоинства аристократом, а тем потерявшим волю к жизни, опустившимся, накачивавшим себя огневиски слизняком, которым он был весь прошедший перед Последней Битвой год. Воспоминания об этом периоде жизни были одним из самых страшных его кошмаров на протяжении более двух десятков лет, и вот сейчас, в эту самую минуту, они красочным калейдоскопом пронеслись перед мысленным взором, всколыхнув в аристократе подзабытое с годами глухое раздражение, впервые возникшее в 1993 году, когда эта тогда ещё тощая и мелкая зеленоглазая пакость отняла у него сбрендившего домового эльфа, унизив гордого лорда полётом по просматриваемой со всех сторон галерее Хогвардса.

— Сожалею, мистер Пот…

— Блэк, лорд Малфой. И давайте расставим все точки над «i». Ваш Наследник уже подписал контракт с нашим агентством от имени вашего Рода. Так что, с вашей помощью или без неё, я и мои люди приступят к расследованию уже сегодня. Вопрос состоит только в том, поддадитесь ли вы старой вражде и будете вставлять мне «палки в колёса» или пойдёте на взаимовыгодное сотрудничество. Выбирать вам.

Холодный вежливый голос, чётко сформулированные, без всяких лишних экивоков обрисовывающие сложившуюся обстановку фразы. Этот образ настолько не соответствовал сложившемуся у аристократа мнению о вспыльчивом и порывистом Гриффиндорском Герое, что невольно вызывал бессознательное желание вывести его из себя, заставить сбросить эту многослойную стальную броню, в которую бывший противник по какой-то причине заковал свою душу, но… Люциус привычным усилием воли подавил поднявшееся в груди любопытство и предвкушение охоты, так нечасто баловавшее его в последние наполненные спокойствием и предсказуемостью, годы, и коротко кивнул будущему союзнику, краем глаза заметив, что наследник ухитрился покинуть «поле боя», пока они с Блэком посылали друг другу убийственные взгляды.

— Хорошо, я признаю контракт, подписанный моим сыном. Что вы хотите?

— Полный доступ ко всей информации, включающей даже ваши ничем не обоснованные догадки-подозрения, и заключение осмотра места преступления.

— Ну что ж, первое вы получите, а что касается второго — вам придётся связываться с герром Фростом из Австрийского Аврората.

— Хотите сказать, что ваши люди не провели повторный осмотр местности? — Блэк скептически приподнял бровь.

— Хочу сказать, что ваши бывшие коллеги изрядно подпортили место преступления. Так что если вы хотите получить свежие данные, вам придётся обращаться к ним. Это дело ведёт старший аврор Фрост и его стажёр Вернер, — уже взявший себя в руки Малфой ответил собеседнику не менее вызывающим взглядом, без слов говорившим: «Хочешь, чтобы тебя признали равным союзником, докажи, что ты этого достоин».

Эти высокомерие и пренебрежение, помноженные на ауру Тёмной Силы, исходившей от колдуна, ставили на место и не таких наглецов, но Блэк в ответ только отстранённо улыбнулся одними губами:

— Непременно обращусь. А сейчас бы я хотел поговорить с вашей женой.

— Она ещё не оправилась после проклятия, — при упоминании Нарси Люциус мгновенно напрягся. Он не позволил давить на неё этому жирному борову Фросту и не собирался позволять это делать Блэку, кем бы себя ни вообразил этот Герой.

— И, тем не менее, это необходимо. Успокойтесь, я никогда не причиню ей вреда, — маг понимающе усмехнулся, и на его лице впервые с начала визита в поместье промелькнул отблеск настоящих чувств.

— И вы полагаете, что я должен вам поверить на слово?

— Полагаю. Леди Малфой — единственный представитель вашего семейства, которого я уважаю и чьим должником являюсь.

Готовая сорваться с языка язвительная фраза так и не была озвучена, когда Люциус со стопроцентной уверенностью почувствовал, что только что высказанное собеседником завуалированное оскорбление — всего лишь констатация факта. Блэк, в отличие от остальных знакомых ему магов, не собирался юлить и подлизываться — ему на самом деле было глубоко плевать на то, что подумает о нём мужская половина семейства Малфой.

— Хорошо… следуйте за мной, — аристократ провёл сыщика в спальню Нарциссы, демонстративно усевшись в кресле у окна, не желая оставлять ведьму в обществе потенциально опасного волшебника. И тотчас же был поражён переменами, произошедшими в поведении Блэка: из его речи напрочь исчез излучаемый ранее холод, зато появились неподдельные тревога и забота:

— Как вы себя чувствуете, леди Малфой?

— Гарри? Я рада вас видеть! — на щеках Нарциссы появился едва заметный румянец, а усталые глаза лучились улыбкой, которую Люциус не видел у неё с момента покушения. — Так это вы тот знаменитый детектив, про которого мне рассказывал Драко? Блэк — это просто замечательно! Я рада, что вы приняли решение носить имя моей семьи. Это честь для моего Рода. Приветствую вас, лорд Блэк.

— Откуда вы…

Малфой впервые разглядел тень замешательства на этом невозмутимом лице, и в душе поднялась иррациональная радость: «Ага! Не так-то ты непробиваем, как хочешь казаться!» Но тут до его сознания в полной мере дошёл смысл слов, сказанных Нарциссой, и лорд, прищурившись, магическим зрением всмотрелся в правую руку гостя, ища подтверждение догадке жены. «Скрывающие чары» для равного по положению не были таким уж непреодолимым препятствием, и у аристократа не ушло много времени, чтобы обнаружить скрытые магией знакомые очертания родового кольца на пальце визитёра:

— Так-так… хмм… как интересно. Не подскажите, лорд Блэк, зачем вам понадобилась эта игра в детектива?

— Не подскажу, лорд Малфой. Вас это совершенно не касается.

Эти слова были последними, что были обращены к лорду, больше на Люциуса бывший гриффиндорец не обращал ни малейшего внимания, полностью сосредоточившись на Нарциссе. И начался разговор, который повидавший всякое Малфой лишь с большой натяжкой мог назвать допросом. Блэк не повышал голоса, не давил, выясняя малейшие подробности, но строил беседу так, что они с Нарциссой, словно вновь перенесшись в день злополучного покушения, сами вспоминали малейшие подробности нападения. Часа не прошло, а этот маг уже знал все те факты, на выяснение которых Люциусу понадобилась целая неделя. Казалось, он подмечал каждую мелочь: мимолётное впечатление, замеченное краем глаза движение. Подмечал и не успокаивался до тех пор, пока они досконально не рассказывали всё, что помнили обо всех этих незначительных, казалось бы, деталях того события. Малфой даже удивился, сколько мельчайших подробностей, оказывается, хранила его память. Такое умение «достучаться» до свидетеля невольно вызвало в нём непрошенное восхищение, в свете которого перспектива сотрудничества с бывшим врагом уже не вызывала былого раздражения и отторжения. Новоявленный лорд Блэк раскрылся совсем с другой, ранее неизвестной Люциусу стороны, и он от всей души порадовался, что в своё время, в бытность его подследственным, среди аврорской братии не нашлось такого уникума. Иначе даже с заступничеством Героя Магической Британии ему бы никогда не светило выйти из Азкабана.

От экскурса в прошлое его отвлекла тишина, повисшая в комнате, и глубокий бархатный баритон, поинтересовавшийся:

— Лорд Малфой, мы закончили. С вами всё в порядке?

— Да. Вы сделали для себя какие-то выводы? — привычная холодная маска прикрыла секундное замешательство.

— Об этом ещё пока рано говорить. Мне нужны данные с места происшествия, полученные экспертами Аврората.

Возможно, Люциусу показалось, но Блэк после разговора с Нарциссой значительно серьёзней стал относиться к делу, косвенно подтверждая подсознательное убеждение Малфоя, что с этим покушением не всё так просто, как представлялось вначале.

— Я не имею в виду ваше заключение, просто предварительное впечатление.

— Моё впечатление на данный момент роли не играет, но могу дать совет: усильте Защиту поместья, удержите от очередного приключения сына и под любым предлогом вызовите домой внука и невестку. И ещё: отныне рядом со спальней вашей жены всегда будет находиться кто-то из моих людей.

— Вы полагаете, что я не в состоянии защитить члена моей семьи?

— Я полагаю, что нападавшие могут быть вам настолько известны, что вы не почувствуете подвоха в их появлении. А мои люди — анимаги, они учуют изменения в эмоциях окружающих людей намного раньше обычного волшебника. К тому же, — Блэк не удержался от того, чтобы не отпустить шпильку, — один из них — ваш бывший коллега по службе Воландеморту, а второй, его Партнёр — родственник вашей супруги.

***

Вот как раз в общении с бывшими коллегами и возникла проблема. И если в новом расположенном у подножия Альп поместье Малфоев «Эдельвейс» Гарри с друзьями, пусть и не без некоторых усилий (Люциус рассказывал только то, о чем спрашивали, без каких-либо подробностей), удалось получить всю необходимую информацию, то в Аврорате появление союзников-конкурентов встретили отнюдь не с распростёртыми объятиями.

В этот раз на встречу с Фростом Блэк отправил Алана и Люка с убедительной просьбой игнорировать хамство возомнившего себя Христом и Мерлином в одном флаконе мага. Насколько Гарри сумел разобраться в психологии этого индивидуума, у него был ярко выраженный комплекс «вожака стаи», и любого чужака, более-менее равного ему по положению, он воспринимал как потенциального противника и конкурента. Обманчиво же «пушистые» молодые маги на это звание никак не тянули. К тому же, умелой лестью могли расположить к себе самодура. Так что был шанс, что милейший Рихард, разумеется, не ради дела, а только во имя прославления себя-любимого, разболтает сыщикам кое-какие подробности дела.

Тэд был оставлен в «Эдельвейсе» охранять двоюродную бабушку и заодно собирать всевозможные сплетни, обрывки слухов и даже тени намёков на какие-либо интересные истории. Со своим чутким слухом и способностью ощущать чужие эмоции он был просто незаменим в этом деле. Дэн Фейрфакс отправился «трясти» старые аврорские связи на предмет заинтересованности каких-нибудь политических структур в наезде на Малфоя. А Шеридан с Блэком аппарировали на ту самую улочку в магическом квартале Вены, на которой и произошло нападение.

Три часа маги прочёсывали место происшествия, забираясь в каждую щель, проверяя всё до мельчайшей детали: улицу, отходившие от неё переулки, жителей близлежащих домов, потайные ходы, канализацию, подвалы, чердаки, и, наконец, добрались до крыши стоявшего несколько на отшибе неприметного обшарпанного трёхэтажного дома. Хоть старинное здание и не выходило на улицу, с его крыши она была видна как на ладони.

— Что думаешь, Эрл?

— Думаю, что если бы мне нужно было кого-то убрать и при этом без проблем унести ноги, я бы выбрал именно эту крышу. А точнее, — Эрлих обернулся, находя взглядом пару печных труб неподалёку от лепного карниза, — вот эту милую норку, в которой человека невозможно заметить, не подойдя к нему почти вплотную.

— Хмм, согласен. Только там ничего нет, ни следов, ни остаточной ауры. Чисто…

— Мордред побери! Неужели я ошибся? Надо будет ещё раз осмотреть крышу. Но это место — самое лучшее укрытие.

— Погоди, торопыга. Я не сказал, что проклятие посылали с какого-то другого места. Только что в этом закоулке подозрительно чисто. Ни сажи, ни пыли, ни следа хоть какой-то магии. Так не бывает. Кто-то очень качественно прибрал за собой свою ухоронку, — Гарри ещё раз пристально вгляделся в открывавшийся угол дома, возле которого и ранили Нарциссу. Перед глазами, словно наяву, разворачивалась картина случившегося десять дней назад. Вот Люциус с прикрывавшим его охранником показался из-за загораживавшего обзор кафе. Телохранитель шёл на шаг впереди и левее хозяина, как ему было и положено. Леди Малфой в сопровождении двух охранников по бокам — на шаг позади мужа. С этой точки обзора более открытым для нападения был отец Драко, а не его мать…

Размышления прервало возвращение досконально проверившего предполагаемое укрытие Шеридана:

— Ничего. Профессиональная зачистка. Интересно, как при таком уровне подготовки убийцы он ухитрился промахнуться…

— Никак, — с каждой минутой всё больше хмурившийся Блэк нашёл взглядом глаза друга и «сбросил» картинку, «прокрученную» в голове его воображением. — Тут может быть только одно объяснение…

— Они не собирались убивать Малфоя.

— Нет. Им нужна была именно Нарцисса.

***

Фейрфакс, поплотнее закутавшись в мантию, лёгким движением руки начертил в воздухе знак пожелания удачи Алану и Люку и скрылся в малозаметном коридоре для обслуживающего персонала, ведущему окольными, зато совершенно не определяемыми Следящими чарами путями к кабинету Главы Австрийского Аврората. Нет, конечно же, сам герр Лансберг его не интересовал. Будь у них такой знакомец среди местных блюстителей магического правопорядка, необходимость «прогибаться» перед Фростом у парней бы отпала. Но — увы! Рылом бывшие авроры не вышли, чтобы общаться в консервативной Вене с птицами столь высокого полёта. Зато симпатизировавший им аврор был просто кладезем различных сплетен и слухов, курсировавших по Аврорату. Ну, и что, что Ференц занимал всего лишь должность секретаря Начальника? Это только такие идиоты как Фрост могли высокомерно задирать нос в его присутствии, полагая, что у скромного «писаки» нет ушей, чтобы всё слышать, глаз, чтобы всё видеть, и мозгов, чтобы эту кашу анализировать. Всё это у бывшего однокурсника Дэна по Аврорской школе было. Как и редкая в нашем мире преданность друзьям. Так что через час приятной беседы, случившейся во время обеденного перерыва, Фейрфакс стал обладателем просто бесценного компромата на Рихарда Фроста, оценки нападения на леди Малфой с точки зрения авроров (к сожалению, полностью совпадавшей с выводами следователя, ведущего дело) и… кое-какой смутно-тревожной информации. Во всяком случае, Дэн возвращался к Блэку не с пустыми руками. На обратном пути он гадал, насколько повезло его партнёру в выполнении поставленной перед ним задачи, и пытался просчитать, чем же так ценен был для правительств нескольких магических государств Люциус Малфой, что они любые средства готовы были в ход пустить, чтобы «взять его на поводок».

***

А вот Алану с Люком на первый взгляд, казалось бы, не повезло. Добравшись до общей комнаты в отделе, которым командовал Фрост, они стали свидетелями безобразной сцены, на несколько мгновений напомнившей Доусону его не самый радужный дебют в Британском Аврорате. За единственным исключением. Старший аврор Рональд Уизли орал на своих подчинённых не так громко, и речь его состояла на две трети из печатных слов, в отличие от щеголеватого, но имеющего уже ощутимое пивное брюшко Рихарда Фроста. У этого, похоже, никаких «тормозов» и вообще представления о поддержании хотя бы собственного достоинства не было. Его мишенью для выпускания пара служил совсем ещё юный аврор со знаком стажёра на рукаве форменной мантии, застывший напротив брызжущего слюной начальства с каменным выражением лица, гордо поднятым подбородком и напряжённой, словно палку проглотил, спиной.

Бывший член элитной группы Отдела Быстрого Реагирования Британского Аврората почувствовал, как руки самопроизвольно сжимаются в кулаки, больно впиваясь ногтями в ладони. Он достаточно хорошо знал немецкий, чтобы понять: то, что сейчас происходило на его глазах, выходило далеко за рамки какого-то ни было страшного служебного разноса. Во-первых, даже его первый начальник не позволял себе так позорить своих людей. Во-вторых…

— И что, это у вас в Аврорате тоже считалось нормальным? — холодно-презрительный шёпот Люка оторвал Доусона от размышлений, как бы удержать себя от желания засветить этой мрази-Фросту в морду.

— Нет. Ты можешь представить Блэка в этой роли?

— Не-ет. Но, может быть, другие…

— Только не в нашем отделе. Шеф обломал бы рога любому, кто решился бы даже на тень подобного, — Алан осматривал помещение и расположившихся в нём с видом зрителей людей с намерением изобрести какую-нибудь хитрость, способную сбить начальственного хама с «орательного» настроения и помочь аврорчику, к которому, памятуя своё нелёгкое прошлое, уже проникся определённой симпатией.

— И вмешаться мы не можем? Жаль парня. А почему остальные молчат?

— Потому что мудаки! — на особенно мерзкой фразе Доусону с трудом удалось сдержать желание высказать собравшимся на «избиение младенца» всё, что он о них думает, поэтому последние слова больше всего напоминали змеиное шипение.

Наконец, его взгляд задержался на плохо прикрытом окне. Австрийский Аврорат, в отличие от Британского, располагался не под землёй, а в старинном семиэтажном доме в самом центре Вены. Это было то, что надо. Незаметно указав всё мгновенно понявшему Люку на закрытую дверь, ведущую на лестницу, Алан осторожно взмахнул спрятанной в рукаве палочкой и послал невербальное заклинание, вызвавшее небольшой локальный смерч в пределах одной отдельно взятой комнаты. На первый взгляд это походило на действие банального сквозняка, мгновенно поднявшего в воздух и перепутавшего листы важнейших документов. За поисками и разбором бумаг Фросту стало не до отчитываемого при всём честном народе аврора, и он просто прогнал его с глаз долой. Чем парень и не преминул воспользоваться, испарившись из помещения в мгновение ока. Вот только ощутимой пользы это частным детективам не принесло. Не выпустивший, видно, до конца пар следователь как источник информации оказался полной пустышкой. Нет, конечно, хорошо сыгранное восхищение и комплименты сделали своё дело, и Фрост, даже особо не заботясь о тайне следствия, выложил подробности покушения, но при этом настолько кичился своими достижениями, что его «яканье» напрочь смазывало картину происшествия. Ни Люк, обладавший даром располагать к себе людей, ни Алан, способный разговорить любого, не смогли справиться с его гигантским самомнением и за весь двухчасовой разговор и, кроме головной боли, усиливавшейся с каждой фразой, и чувства нараставшего омерзения, не вынесли для себя почти ничего полезного. И собирались уже не солоно хлебавши возвращаться домой, когда на выходе из отдела их поймал старичок-аврор:

— Молодые люди, отойдём на пару слов.

— Просим прощения, но мы торопимся, и…

— Да-да, понимаю, у частных детективов есть дела поважнее, чем позорить собственный отдел, — старик исподтишка бросил презрительный взгляд на важно вышагивавшего по коридору Фроста.

— Вы знаете, кто мы?

— Нетрудно догадаться. Спасибо за то, что помогли Вернеру. Фрост совсем задолбал мальчишку. Если так дальше пойдёт, вместо хорошего аврора мы получим очередного преступника.

— А почему вы сами не вступились за парня?

— Я последний, кто остался от старого состава отдела. Фрост, как стал начальником, выжил всех несогласных с его мнением. Меня вот, к примеру, сослали в канцелярию. Что такое слово какого-то клерка против слова любимчика Главы Аврората? Да и моё заступничество оказало бы парню медвежью услугу. Так Рихард выпустит пар и оставит его в покое на неделю, а если кто-то из стариков вмешается, будет есть поедом, пока не сожрёт.

— И долго этот Вернер с Фростом мучается?

— Полгода.

— Ого! Крепкая воля у мальчишки. Ещё столько же вытерпит — и сможет спокойно помахать ручкой этому самодуру.

— А вот в этом я сомневаюсь. Фрост подал заявление о включении Вернера в свою группу.

— Почему? Судя по тому, что мы слышали, он его едва переваривает.

— Вернер «тянет» у него всю проработку деталей. Вы бы поговорили с мальцом, он-то про покушение на Малфоя знает гораздо больше, чем этот надутый индюк.

— А не боитесь, что перетянем у вас мальчишку?

Старик загадочно усмехнулся:

— Скажем так: я знаю, с кем имею дело. Участвовал как-то лет десять назад в совместных учениях с англичанами. Наставника лучше… хмм… Блэка Вернеру не найти. А Аврорат… там потом и восстановиться можно будет. Кстати, если надумаете искать парня, он живёт в общежитии при основном здании. Доплачивает за отдельную коморку прямо рядом со столом вахтёра.

— А что не с семьёй?

— Он сирота. Семьи нет. В прошлом году окончил Дурмстранг в числе тройки первых учеников, а это вам не фунт изюму.

— Да уж, — парни переглянулись между собой и, поблагодарив старого аврора, направились к крылу, в котором располагалось общежитие.

Ещё не остывший после разноса Вернер поначалу встретил их в штыки, ополчившись почему-то именно на Люка. Да и обычно не склонный к конфликтам Веймар никак не мог найти общий язык с языкастым мальчишкой. Слово за слово — и вместо нормального разговора у них едва не разразился локальный конфликт, который остановило только появление мрачных, как тучи, Блэка и Шеридана. Как оказалось, о знаменитом частном детективе аврорчик слышал и, зыркнув напоследок гневным взглядом на едва сдерживавшегося Веймара, вынул из рукава свиток с отчётом, на котором размашистым почерком Фроста было написано: «Бред сивой кобылы!!!», передал свои заключения в руки Блэка:

— Вот, всё равно мой начальник запретил отрабатывать это направление. Так, может, хоть у вас что-то путное получится.

— Не верите в официальную версию? — Гарри бегло просмотрел отчёт и удивлённо приподнял брови. — Учись, Доусон. Ты мне что-то более-менее читабельное только на второй год службы научился сдавать.

— Но, шеф… — Алан замолк, так и не закончив фразу, подчиняясь едва заметному знаку своего командира. Блэк с присущим ему ненавязчивым обаянием «очаровывал» обозлённого на весь свет мальчишку. И только стоявший чуть в стороне Эрлих, не участвовавший в разговоре, внимательно приглядывался к новому знакомому, иногда по своей анимагической привычке словно принюхиваясь к исходящему от него запаху.

Для загнанного в угол зверька Вернер удивительно быстро восстановил самообладание и взял себя в руки:

— Не верю. Слишком много нестыковок. Но для разработки других версий нужно время и разрешение моего начальника, а этого у меня нет.

— Собственное мнение? Это хорошо. Вам не повезло с наставником, не желаете ли стать частным детективом? — как когда-то с Доусоном, да и многими другими «пригретыми» им людьми, которых остальные коллеги считали ни на что не годным материалом, Гарри чувствовал, что из этого юного мага получился бы отличный член команды. А победитель Воландеморта очень редко ошибался в людях… во всяком случае, если они являлись его потенциальными сотрудниками, а не близкими друзьями.

Высокий, худощавый, со светлыми почти до серебряного отлива коротко стрижеными волосами парень с тонкими, почти девичьими чертами лица и яркими голубыми глазами, опушенными длинными ресницами, неуверенно улыбнулся, обводя настороженным взглядом стоявших перед ним магов:

— Спасибо за предложение, но мне всю жизнь хотелось стать аврором, и никакой Фрост не помешает мне осуществить эту мечту. Я твёрдый орешек. Зубы обломает.

— Ну, что ж, если передумаете, моё предложение остаётся в силе. Спасибо за помощь. Не будем вас больше задерживать. Отдыхайте. Набирайтесь сил и терпения. Чувствую, всё это вам ох как понадобится.

Сыщики попрощались с аврором и, добравшись до аппарационной площадки, перенеслись в свою штаб-квартиру, решив не беспокоить лорда Малфоя незапланированным визитом в два часа ночи. По дороге насмешник Алан, не обращая внимание на надувшегося, словно мышь на крупу, Люка, в лицах рассказал старшим друзьям о стычке между обычно доброжелательным Веймаром и стажёром Фроста:

— Не знаю, какая муха нашего красавчика укусила, что он так на этого мальчишку вызверился.

— И ничего я на него не вызверился, просто он… он… бесит меня этот парень! Сам не знаю, почему.

Шеридан похлопал крестника по плечу и подмигнул Блэку:

— Бесит, говоришь? Ну что ж, и так бывает…

— Да что бывает-то?! Что я смазливых мальчишек не видел?!

— Ага, — Доусон едва увернулся от тычка Люка и ехидно продолжил: — К тому же этот Вернер похож на нашего Прекрасного Принца как две капли воды. Те же белоснежные волосы, только не с золотым, а с серебряным отливом. Голубые глаза. А на личико он даже посимпатичней будет, а, Веймар?

— Да иди ты! — Люк хотел было обидеться и уйти. Он и сам не понимал, что за чувства будил в нём давешний аврорчик, а тут ещё хохмач Алан со своими подколками, но Эрлих остановил его, крепко сжав руку на плече крестника.

— Похож, говоришь? Есть немного. А то, что посимпатичней, так ей так природой предназначено…

— Ей?!

— Ага. Поверьте мне, анимаг не может ошибаться: наше возможное будущее пополнение — ведьма.

— С чего ты взял, что она примет наше предложение? — любивший поспорить Алан, не удержавшись, сунулся с вопросом.

— А ты бы между работой на Фроста и работой у нас в агенстве что выбрал?

— Ну-у, то я…

— Вот и она выберет. Так что готовьтесь, ребята, скоро наш мужской монастырь прекратит своё изолированное существование.

— Да, это меняет дело. Девчонке не место в том крысятнике, в который превратил Фрост свой отдел.

***

Люциус материализовался на аппарационной площадке поместья с последними лучами закатного солнца и, нетерпеливым жестом отбросив полу мантии, во время перемещения опутавшую ноги, быстрым шагом направился к дому. Эльфы, лучше кого бы то ни было ощущавшие плохое настроение хозяина, раздражали аристократа своей услужливостью, и он, постаравшись как можно быстрее избавиться от их присутствия, устроился в собственном кабинете в компании чашки чёрного ароматного кофе. Хотя именно сейчас Люциусу впервые за несколько лет до зубной боли хотелось нарушить свой «сухой закон» и напиться. Но он не позволял себе ничего подобного с момента выхода из Азкабана и не собирался нарушать данное жене слово и впредь. Да и чем могло огневиски помочь в сложившейся ситуации? Ничем. Приходилось признаться самому себе: надежда найти врага собственными силами, не пользуясь услугами Блэка, потерпела полный крах. Его люди не смогли найти ни единой зацепки, способной привести к заказчику преступления. А в том, что случившееся десять дней назад было заказным убийством, аристократ не сомневался. Оставалось полагаться на советы, данные бывшим врагом. Асторию Люциус уже пригласил в поместье. Каково же было его удивление, когда на обтекаемо-завуалированные фразы с его стороны о «небольшом, в скором времени разрешимом недоразумении» невестка ответила, что подозревала что-то подобное, когда с месяц назад у неё пропало Сквозное зеркало, с помощью которого она связывалась со Скорпиусом. Умная и осторожная женщина велела сыну немедленно выбросить оставшийся у него артефакт. В свете этих событий и Люциус смог припомнить кое-какие мелкие странности, произошедшие вокруг их семьи за последние… три месяца. В своё время он не придал им значения, ведь они не были каким-то образом связаны с официальной и… неофициальной деятельностью Малфоев. Его и подчинявшихся ему людей прощупывали постоянно, с момента окончания войны не оставляя в покое. Кто-то искал связь с беглыми Упивающимися. Кто-то, наоборот, пытался отомстить за пострадавших родственников. Аврорат подозревал его в заговорах и преступлениях. Министерство… А вот Министерство было отдельной песней. Малфой невесело усмехнулся, отсалютовав своему отражению в кофейнике — политики очень хотели иметь его в своём распоряжении покорным и готовым выполнить любое их пожелание… Вот только исключительно живым. Тот же, кто ранил Нарциссу, сентиментальностью не страдал. И Люциуса неимоверно напрягало то обстоятельство, что он никак не мог вычислить этого подонка.

Недопитый кофе давно остыл, на часах был второй час ночи, но спать ему совершенно не хотелось, и Малфой, не привлекая внимания домовиков, осторожно выскользнул в коридор, бесшумно продвигаясь в сторону спальни жены. Ему хотелось проверить, на что способен этот не признанный Блэками родственник — сын оборотня Люпина.

Никого не обнаружив ни в самом коридоре, ни в личной гостиной Нарциссы, он, начав уже раздражаться, толкнул, было, дверь в спальню жены, когда ему в сонную артерию упёрлась чья-то палочка, а тихий голос, раздавшийся за спиной, поинтересовался:

— Скажите, лорд Малфой, вы всегда в темноте подкрадываетесь к спальне жены? Если да, то я буду иметь в виду эту вашу особенность. В противном же случае должен вас поставить в известность: вот уже четверть часа, как у меня появилось сильное желание проклясть вас чем-нибудь посущественней, и однажды я могу, совершенно случайно, разумеется, его реализовать.

— Вы уверены, что у вас хватит на это способностей?

— Уверен. Хотите проверить?

— Не сейчас. Я просто проверял безопасность жены, — несмотря на испорченное с утра настроение, Люциусу с трудом удалось сдержать улыбку. «Надо же! Пятнадцать минут! А я даже не заметил его присутствия». Профессионализм новых союзников начал вызывать невольное уважение у аристократа.

— Передайте вашему шефу, что утром я хотел бы услышать его предварительное мнение о случившемся.

— Хорошо, — полуоборотень растворился в окружающей тьме так же бесшумно, как появился, и сколько лорд Малфой ни напрягал слух, так и не смог определить, в каком же направлении тот скрылся.

«Хорошие у тебя люди… Блэк. А раз они на тебя работают, то и сам ты неплох. Вот и посмотрим, насколько», — навалившаяся за день усталость прошла, словно и не бывало, а чувство поднимавшегося в груди куража заставило тонкие губы Люциуса искривиться в усмешке предвкушения. «Посмотрим, как долго ты будешь сопротивляться, прежде чем начнёшь выполнять мои приказы. Посмо-отрим…»

Глава 7. Охота на охотника.

По грязному, обшарпанному узкому переулку быстрым шагом шёл высокий мужчина, закутанный в полинявшую и явно знававшую лучшие времена мантию с низко опущенным на глаза капюшоном, полностью скрывавшим от посторонних взглядов его лицо. Хотя… кто бы ему мог встретиться в этой пользующейся дурной славой части Магического Квартала Вены в шесть часов утра? Местные жители, ведущие преимущественно ночной образ жизни, как раз в это время отправлялись на покой. Но имеющий солидный опыт жизни вне закона бывший Упивающийся не хотел рисковать собственной шкурой и подставлять старого приятеля. Поэтому, старательно придерживаясь самых тёмных участков улицы, пробирался к ничем не примечательному зданию, при первом, втором и даже тридцатом взгляде на которое никому даже в голову не приходило заподозрить, что именно здесь располагалось самое известное подпольное казино не только Магической Австрии, но и парочки прилегавших к ней стран.

Небольшой артефакт, замаскированный под украшение браслета часов на его руке, завибрировал и нагрелся, предупреждая своего владельца о серьёзных Защитных чарах, стоявших на одном из чёрных ходов этого весёлого заведения, но это только заставило таинственного мага насмешливо хмыкнуть. Хозяина казино он знал — их связывали если и не дружеские, то уж стопроцентно приятельские отношения, и Защита должна была его пропустить… Теоретически… Практически же, стоило волшебнику пересечь периметр и выйти на лестницу, спускавшуюся в полуподвальное помещение, как на него со всех сторон накинулись гибкие побеги Дьявольских силков, устойчивых к обычному «Люмос солем». Но это вовсе не обескуражило настойчивого мага: прошипев себе под нос что-то вроде: «Ах, ты шкура недобитая!», он запустил в мерзопакостное растение одним подзабытым в современном мире заклинанием, заставлявшим биовампира сгорать изнутри, затем, не мудрствуя лукаво, активировал созданный друзьями артефакт, напрочь инактивировавший все известные им Защитные чары, пулей пролетел по коридору и, по -маггловски высадив ногой дверь, ворвался в «приёмную» своего старинного приятеля. Навстречу ему с палочками наперевес выскочили трое громил, прикрывавшие взъерошенного толстенького мага, тотчас же начавшего «качать права» визгливым голосом:

— А ну брось палочку, а не то мои парни тебя… Шеридан?! Какого хрена ты мне снёс всю Защиту?! Мы её целый месяц ставили!

— Не верещи, Рей. Кишки простудишь. Не натравил бы ты на меня свой гербарий, не остался бы без Защиты, — Эрлих многозначительно окинул взглядом прислушивавшихся к разговору телохранителей и сделал едва уловимый жест рукой, намекавший, что он хотел бы поговорить со старым другом с глазу на глаз.

Всё ещё пыхтевший от злости Рей знак понял и коротким нетерпеливым движением головы приказал своим бугаям выметаться из кабинета:

— Что обязательно было шуметь? Ты б ещё «Бомбарду» запустил!

— А что, надо было? Так я всегда пожалуйста… — Эрл сделал вид, что прицеливается в стоившую бешеных денег иллюзию денежного водопада на барной стойке.

— Нет-нет!!! Совсем сбрендил?! Шарахался где-то полгода и заявился бешенный, словно тебя мантикора пожевала и выплюнула! — толстенький Рей, когда-то отвечавший у Упивающихся за хранение боевых артефактов и смывшийся от греха подальше из Британии, как только пошли первые слухи о гибели Лорда, закрыл гордость своей коллекции собственным телом. — И вообще, ты теперь личность «фицияльно» оправданная и, даже можно сказать, легавая, так что тебе не к лицу погромы устраивать. Зачем припёрся?

— Да так, поговорить со старым другом захотелось…

— Угм… Поговорить… А сорока мне на хвосте принесла, что ваша гопкомпания расследует сейчас покушение на наше хитрожопое сиятельство лорда Малфоя.

— Какая оперативная у тебя сорока. А ты что, имеешь что-то против него?

— Да нет, Малфой, хоть и был во Внутреннем Круге и сумел отвертеться от Азкабана, после побега из Англии не скурвился. Многим нашим втихаря помог: за кого словечко замолвил, кому на первое время денег дал…

— И сторицей отплатить потом заставил.

— Не без этого. Но лорд никогда не борзел. Да и долги собирал не деньгами, а информацией. Так что, сам понимаешь, он в наших кругах личность уважаемая. Прости, но то, что мы знали о покушении, Малфой из нас ещё десять дней назад вытряс. Никто из нашего квартала в этом деле замешан не был. Да и залётных гастролёров уже месяца два видно не было. Это какой-то чужак…

Эрл усмехнулся. В том, что Люциус со своими связями поднимет на ноги всех и вся, он не сомневался. Его сейчас интересовало другое.

— Послушай, Рей, а тебе в последние несколько месяцев не приходилось слышать о каких-нибудь странных делах?

— Странных? Да тут куда не плюнь, у всех в голове странностей целый клоповник! Хотя… — управляющий подпольным казино неловко взгромоздился на высокий барный стул возле стойки, притянул к себе начатую бутылку огневиски с двумя стаканами и, плеснув в них янтарной жидкости на два пальца, катнул один из стаканов ловко поймавшему его приятелю, — было кое-что. Я людям Малфоя этого не рассказывал, да и нечего там рассказывать, так, рябь на воде…

— И насколько сильная?

— Достаточно. Два месяца назад прямо в одной из ухоронок убили Лысого и троих его людей.

— Я, кажется, что-то об этом слышал. Аврорат всё свалил на бандитские разборки.

— Ну-у, а на кого ж, кроме нас, валить? Только и тогда никто из наших в этом замешан не был. Я проверял. И ещё… — Рей помолчал, отпив глоток из стакана, словно пытаясь пояснее сформулировать свои подозрения. — Помнишь Гектора Шадоу?

— А-а, это тот, что единственный из своего отряда выжил после зачистки, проведённой спецотрядом Хмури ещё за год до Битвы?

— Он самый. Так вот, «Тень» первым побывал на месте и говорит, что очень уж там всё было похоже на работу такого спецотряда.

— Команды?

— Нет. Действовал один человек, но специфика… — Рей прищёлкнул пальцами и постучал себя по носу. — И я, и он считаем, что это дело рук какого-нибудь бывшего аврора из охотничьего подразделения. Поэтому и следов нет. Он просто не светится в нашей среде.

— Ох, Мордред побери! Ладно, я на него… Блэка натравлю.

— А твой Блэк потянет бодаться с подобным «волкодавом»?

— Блэк? — Шеридан откровенно расхохотался. — Блэк сжуёт его с костями и шерстями и не подавится. Что-то ещё?

— Н-нет, ничего интересного.

— Ну, тогда я пошёл. Спасибо за выпивку.

Эрл направился было к выходу, но был остановлен возмущённым воплем приятеля:

— Э-э-э!!! А Защиту кто восстанавливать будет?!

— А я её и не «убивал». Так, отключил на часок, — анимаг преувеличено серьёзно вгляделся в циферблат часов. — Через одиннадцать минут включится. А вот растение своё бешеное ты неделю лечить будешь. Будет знать, как на своих кидаться, — не слушая нелицеприятных комментариев, несущихся ему вслед, Шеридан привычным жестом натянул капюшон мантии, скрывая лицо от любопытных взглядов, легко взбежал по лестнице и, миновав пару запутанных переулков, аппарировал к «Эдельвейсу», чтобы сменить на дежурстве уставшего за ночь Тэда.

Для того, чтобы передать партнёру полученные сведения, у Эрлиха ушло минут десять, и вовсе не потому, что Рей снабдил его таким уж огромным количеством информации к размышлению, а в основном по причине отвлечения внимания на пару-тройку поцелуев, которые они успели урвать, спрятавшись за декоративной портьерой в личной гостиной Нарциссы. Для остального было не место и не время. Услышав о подозрениях Эрла, бывший аврор, гневно прорычав себе что-то под нос, умчался с докладом к шефу, а Шеридан чинно-благородно устроился в обтянутом шёлком кресле, тщетно пытаясь вспомнить правила этикета, которые когда-то пыталась вбить в его сумасбродную голову мать.

***

Старинные часы в спальне пробили семь утра, заставив Гарри проснуться. Он осторожно высвободил левую руку из-под уснувшего на ней Люка, стараясь не шуметь, поднялся с кровати и отправился в ванную. Магическое зеркало, висевшее на стене, отобразив его отражение, завистливо присвистнуло и отпустило двусмысленный комментарий на ломаном английском. Да-а уж, ему было на что реагировать. Блэк криво усмехнулся, глядя в глаза небритому мужику с тёмными кругами под глазами в пол-лица и не оставляющими никаких сомнений в их происхождении красными пятнами на груди и шее:

— М-да-а… Не хотел бы я с такой рожей заявляться к Малфою…

Накануне они с Люком, Аланом, Дэном и Эрлихом до двух часов ночи провозились, собирая сведения по разрабатываемому делу. Да потом ещё вдвоём с Веймаром пытались проанализировать полученную информацию, составляя план дальнейших действий. А затем… затем на его любовника, как-то странно притихшего после визита в аврорское общежитие, напал приступ сексуального возбуждения, да ещё какой! Мужчина довольно потянулся, вспоминая прошедшую ночь. На тонких губах появилась ленивая сытая улыбка. Такого буйства страстей у них с Люком не случалось, пожалуй, уже месяца два. В последнее время их отношения всё больше возвращались к обычным товарищеским с небольшими элементами дружеского секса. А тут вдруг такие страсти… Гарри, конечно, понимал, что за последние полгода Люк с его помощью излечился от душевной раны, нанесённой Леруа, и при первом же намёке на серьёзное увлечение парня собирался прекратить отношения, но внезапное «обострение» ставило его в тупик. Правда, у мага было одно подозрение, связанное с таинственной ведьмой в аврорской форме. Мотивы, по которым девчонка выдавала себя за мужчину, ему были понятны. Блэк и сам, будучи сначала командиром группы, а потом и начальником отдела, постарался бы не пустить в боевое подразделение женщину, до тех пор пока не убедился бы в её абсолютной надёжности и способности адекватно реагировать в нестандартных ситуациях. По многим причинам. Хотя, всё зависело от интуиции. Гермионе, к примеру, он бы в бою без колебаний доверил защищать свою спину, а вот Молли или… бывшей жене — нет. Хотя и та, и другая неплохо знали Боевую магию. Воспоминание о Джинни свело на нет хорошее настроение, и Блэк вылез из душа, приносившего ему ещё пять минут назад такое удовольствие, автоматически избавился от щетины, следов почти бессонной ночи на лице, засосов, оставленных Люком, и, стараясь не шуметь, оделся. То, что ради визита к клиенту ему пришлось пожертвовать любимыми джинсами и простой рубашкой, облачившись в официальный наряд, приятных эмоций, понятно, не прибавило, зато вид отразившегося в зеркале мрачновато-холодного мага в элегантно-строгой одежде принёс хоть какое-то удовлетворение. Оставалось только чётко сформулировать свой устный отчёт Малфою и отправиться на назначенную встречу.

Вот только этим планам не суждено было сбыться. В гостиной уже собрались только что позавтракавшие Фейрфакс с Аланом и вернувшийся с дежурства Тэд. Лица бывших авроров были мрачны.

— Что случилось?

— Эрл навестил старых знакомых.

— И?

— Люди Малфоя уже прошерстили дно и вытрясли из его обитателей все факты, которые только могли…

— А догадки?

— Вот о них и речь. Приятель Эрла уверен, что в течение нескольких месяцев заказы на устранение стал брать не обычный киллер, а «волкодав».

— Та-ак… Шеридан уверен в своём осведомителе?

— Совершенно.

Гарри едва сдержал рвущиеся с языка ругательства. Ещё накануне при осмотре крыши у него зародились подобные подозрения, но никаких доказательств, кроме голоса интуиции, у него не было. Сведения, принесённые Эрлихом, меняли дело.

— Шеф, как мы эту крысу искать будем? За десять дней след успел «остыть», да и люди Фроста там всё основательно проутюжили. Слепок ауры снять не получится, — Дэн что-то черкал в блокноте.

— Слепок снять мы не сможем. Но можем попробовать вычислить порядок применения заклинаний, которыми он «заметал следы». В каждом Аврорате свои наработки. Это может дать намёк на национальность нашей «крысы» и значительно сузить круг подозреваемых, — Блэку хотелось бы самому заняться этим делом, но время поджимало — до отчёта Люциусу Малфою оставалось всего полтора часа, а у них ещё не было ничего конкретного по личности предполагаемого наёмного убийцы. — Так. Тэд — спать…

— Но…

— А то насильно снотворное в тебя волью! Потом с Люком наведаетесь в Гринготс и по доверенности заберёте один артефакт. Веймар тебе объяснит, для чего это нужно. А вы двое — на крышу. Как только выясните всё до последней мелочи, аппарируйте в «Эдельвейс».

— А на связи кто?

— Никого. Если вдруг что-то срочное, то я возле Французского Аврората. Надо кое о чём потолковать со Старшим аврором Боуи.

Как и в прошлый раз, Блэк подкараулил приятеля неподалёку от входа в Аврорат:

— Виктор.

— Х-ха, Рец побери! Это опять ты? Я тут полгода своих людей на уши ставил, чтобы его найти, а он появляется, словно чёртик из табакерки! — Боуи решительно ухватил Гарри за рукав мантии, собираясь утащить за собой в сторону Аврората. — Ты-то мне и нужен.

— Зачем? — от захвата Блэк легко избавился, по-прежнему скрываясь в тени от посторонних взглядов.

— Мне удалось уговорить начальство взять тебя в наш отдел на место моего зама… Сам понимаешь, моё желание назначить на эту должность иностранца не вызвало у твоих конкурентов эйфории. Чего ты встал столбом? Пойдём ко мне в кабинет, обсудим.

— Вернуться в Аврорат? — на мгновение что-то в груди Блэка защемило, заставляя сердце биться быстрее. «Надо же?! Свои предали, отвернулись… Лишили магии… Выгнали из страны… А здесь чужие готовы взять с распростёртыми объятьями». Какая-то малая часть души, которую он считал давно умершей, обрадовано вскинулась: «Вернуться к привычной жизни!» Но другая, большая, душа мага по имени Блэк воспротивилась: «Вернуться? Как? Снова выполнять чьи-то приказы? Змея не может влезть в сброшенную ею старую кожу… Мне было бы тесно жить в прежних рамках… Да я и никогда не брошу своих ребят…»

— Конечно, отменить решение вашего Министерства, запрещающее тебе возвращаться на Родину, мы не можем, но…

— Тогда это не имеет значения. Знаешь, ещё год назад я отдал бы всё за подобную возможность… Но не сейчас… — невозможность связаться с детьми окончательно расставила все точки над «i», заставив вздохнуть полной грудью, принимая решение:

— Я благодарен тебе за предложение, но мой ответ «Нет».

— Почему?! Я думал, что для тебя наша работа не просто средство получать зарплату?!

— Ты прав, но я больше никогда и ни от кого не хочу получать приказы. А что касается призвания, то я и не отказался от него.

— Постой-постой! — в голове Виктора словно что-то щёлкнуло, позволив сложить необходимую информацию. — Не отказался, говоришь? Но не хочешь выполнять чужие приказы… Частный сыск, как у магглов? БЛЭК!!! И как я раньше не догадался?!

— Чшшш, не надо орать об этом на весь Магический квартал, — Гарри кинул взгляд на уже косившихся на них авроров-охранников и, схватив друга за руку, аппарировал в располагавшийся неподалёку сквер. — У меня к тебе есть дело…

— Говори.

— Мне нужны списки всех авроров, по каким-то причинам уволенных за последние три года из спецподразделений европейских Авроратов.

— А Луну с неба тебе не надо?! Эк, ты хватил!

— Ты как командир ОБР имеешь доступ к подобным сведениям.

— Это невозможно! Пойми, ты частное лицо, и разглашение подобной информации…

— Кто-то из них стал брать «заказы», Виктор.

— Что-о?! Откуда такие сведения?

— У меня есть основания полагать, что в Вене на Малфоя покушался как раз такой человек.

— Может, месть? Этот рецев аристократ многим кровь попортил.

— А за два месяца до этого кто-то с подобным же «почерком» уничтожил главаря одной банды как раз в то время, когда тот перешёл дорогу какой-то крупной шишке. Этот парень не тянет на Робин Гуда.

— Мда-а. Списки я добуду, дай мне неделю…

— Сутки. Если не отменить проклятие, Нарцисса Малфой умрёт.

— А…

— На мне Долг Жизни перед ней.

— Понятно. Я постараюсь успеть. Только ты учти, я даже сейчас с лёгкость могу сказать, чьи фамилии будут возглавлять этот список…

— Догадываюсь: Поттер, Фейрфакс, Доусон и Люпин.

— Вот именно. Может, всё же передумаешь? Если ты окажешься прав и на Малфоя покушался бывший «волкодав», ты представляешь, какая начнётся «охота на ведьм»? Да твоё агентство наизнанку вывернут.

— Замучаются выворачивать. Я своих людей не брошу.

— Да кто тебя заставляет?! Забирай с собой всю команду, — Виктор поймал скептический взгляд приятеля и выложил «последний козырь». — Да знаю я, что ты бывших Упивающихся пригрел, но у нас же не Британия, вдвоём мы «дожмём» начальство и как-нибудь пробьём им аврорские жетоны. Соглашайся, иначе твоих подозрений будет недостаточно даже для задержания.

— Не волнуйся, «крыса» будет обезврежена.

— Но…

— И доставлена к тебе живой и даже относительно невредимой.

— Ох, не нравятся мне, Поттер, твои игры! Ох, не нравятся…

— Блэк. Гарри Поттера больше не существует. А что касается игр, так именно поэтому я и не хочу вновь надевать на себя и своих людей ярмо… Но ребят спрошу, может, кто и согласится. И ещё, — сведения, добытые Дэном у секретаря Австрийского аврората не давали Блэку покоя, — ты не мог бы выяснить, каким мёдом намазан для вашего Министерства Люциус Малфой, что они так хотят его «приручить»?

— Малфой? Я не в курсе, но попробую узнать.

— Только будь осторожен, не привлекай к себе внимание, эти политики могут быть опасны.

— Да иди ты! Они об меня зубы обломают!

— Я тоже когда-то так говорил… — услышав странные нотки в голосе друга, Виктор встретился с ним взглядом и едва не отшатнулся. В голове на мгновение промелькнули какие-то непонятные образы и видения, похоже, спровоцированные воспоминаниями Гарри. И дело было даже не в подсознательной уверенности, что он сейчас видел Азкабан, а в пронизывающей «картинку» ауре мертвящей стылой безнадёжности, заставившей сердце не боявшегося ни бога, ни чёрта аврора на мгновение замереть от ужаса.

— Ты…

— Тебе лучше не знать. Просто… будь осторожен. Поверь, жизнь любого человека легко и просто можно превратить в кошмар. И хорошо, если это будет только твоя жизнь… Помни о жене, сестре, сыне и племяннице… — Блэк заставил себя улыбнуться, переводя разговор с неприятных воспоминаний, в которые уже готов был вцепиться мёртвой хваткой Боуи. — Кстати, как там Моник?

— Да нормально. Первый месяц, правда, было тяжело: после расстроенной свадьбы она не хотела ни с кем общаться, но потом девочку словно подменили. Куда девалась наша тихая домашняя ведьмочка? Моник восстановилась в Университете и с головой погрузилась в работу всех студенческих обществ. Мне порой кажется, что она собирается доказать всему миру, что чего-то стоит сама по себе, без денег своего отца.

— Моник хочет самой себе доказать, что она больше не жертва. С Люком то же самое было.

— С Веймаром? Постой-постой! Так это про вас с ним и Линксом слухи ходили? Мне жена всеми этими африканскими страстями все уши прожужжала! И… как…никогда не представлял тебя в образе Казановы.

— Да идите вы все со своими тараканами! Ненавижу журналистов! — Гарри хотел, было, разъяснить другу ситуацию, но вовремя опомнился. Ну, как, скажите на милость, рассказать успешному, счастливому в браке мужику, что… у него фактически и нет особой личной жизни. С Брайаном он расстался, да и Люк тоже вот-вот соберётся в свободный полёт.

— Ладно-ладно, не кипятись… — Боуи, мельком взглянув на часы, чертыхнулся сквозь зубы. — Чёрт! Летучка через 2 минуты! Я побежал! Завтра приходи сюда после шести вечера, добуду я тебе эти списки, — и, пожав другу руку, аврор дизаппарировал, оставив Гарри собираться с мыслями.

Но долго размышлять над выбившим его из колеи предложением не было времени — в «Эдельвейсе» ждал доклада лорд Малфой, а давать повод к насмешкам своим опозданием, Гарри не хотелось.

Альпийское поместье встретило Блэка безмятежностью весеннего утра. Мрачная аура пришедшей нежданно-негаданно беды, давившая на мага в прошлый визит сюда, растворилась бесследно под воздействием звучавших в большой гостиной голосов, среди которых волшебник различил спокойный голос Фейрфакса и надменно-тягучий Драко. Люциуса не было слышно. Остальные ему были незнакомы.

— И всё-таки я настаиваю на объяснениях, — капризные нотки в голосе самого-среднего-Малфоя выдавали владевшее им раздражение.

Услышав эту фразу, направлявшийся прямиком к кабинету хозяина поместья Блэк решил свернуть с намеченного пути, чтобы спасти от повышенного внимания блондинистого семейства «попавшего в окружение» друга.

— Драко, дорогой, мистер Фейрфакс же объяснил тебе, что со всеми вопросами необходимо обращаться к его начальнику, — элегантно, но неброско одетая красивая блондинка со смутно знакомыми чертами лица успокаивающе погладила мужа по руке и вежливо склонила голову в приветствии, заметив появившегося в дверях сыщика. — Мистер Блэк, я полагаю? Я Астория, жена Драко. Это наш сын Скорпиус.

На слове «жена» в голосе женщины проскользнули нотки мрачной иронии.

— Вы совершенно правы, — Гарри окинул взглядом гостиную, на секунду задержавшись на стоявшем возле окна юноше, почти мальчике лет шестнадцати, одетом в форменную мантию Шармбатона. — Драко, миссис Малфой, мистер Малфой, желаю всем доброго утра. Вы не подскажите, где я могу найти хозяина поместья?

— Тебе удалось что-то узнать? — нервничавший Драко шагнул было в его сторону, но остановился, заметив предостерегающий взгляд. — Почему твой подчинённый запрещает мне покидать поместье?

— Спросишь отца. Если он посчитает нужным, то расскажет. Одно могу сказать точно, это не перестраховка. Вы все подвергаетесь опасности.

— Да какой опасности, во имя Мерлина?! Они же метили в отца! У меня важная деловая встреча может сорваться из-за твоей паранойи!

— Драко, перестань, — в голосе Астории послышался отзвук металла. — Вы думаете, кто-то из нас может стать мишенью для убийцы?

— Да. Десять дней назад в Вене киллер целился в леди Малфой, а не в вашего свёкра.

— В мою жену?! Вы в этом уверены? — вошедший следом за Гарри Люциус жестом предложил сыщику присесть. — Можете говорить в присутствии моей семьи. Они имеют право знать.

— Убийца прятался на крыше двухэтажного дома, располагавшегося в глубине двора. Оттуда идеальный обзор и прекрасная возможность незаметно скрыться, пока авроры прочёсывали выходившие на улицу дома. Траектория полёта луча проклятия говорит о том, что ему было бы в сто раз проще попасть в вас, чем в вашу жену, а значит, случайность исключается — мишенью была именно леди Малфой.

— Может быть, дилетант?

— Выбравший идеальное укрытие и полностью стёрший за собой все следы своего пребывания? Место, где он прятался, вычищено до последней соринки. Нет ни намёка на применение там темномагического проклятия.

— Мои люди проверили всех, кто бы это мог сделать, и ничего не нашли.

— Не всех, — Блэк повернулся к Фейрфаксу и поинтересовался: — Что вы обнаружили?

— Остаточная аура проклятия действительно уничтожена полностью, — Дэн несколько раз моргнул, убирая пелену усталости, застилавшую покрасневшие от сильного магического напряжения глаза. — Зачистка качественная. И ты был прав, он использовал стандартный набор заклинаний…

— И?

— Французская аврорская школа, а вот модификации нехарактерны для их спецподразделений. Итальянцы и испанцы, насколько я знаю, тоже таких не используют. Мне одно время приходилось довольно тесно с ними сотрудничать, так что могу утверждать это со всей определённостью.

— Постойте… — Люциус одним взглядом пригвоздил к креслу уже открывшего было рот сына, — вы хотите сказать, что мою жену проклял… аврор? — бывший Упивающийся готов был придушить себя-любимого за то, что ему даже в голову не пришла такая возможность.

— Бывший аврор. Темномагические проклятия отслеживаются, и войти в здание Аврората даже с остаточной аурой подобного заклинания невозможно. Ему бы пришлось где-то отсиживаться дня три, пока она не исчезнет, а рабочий день никто не отменял, — Блэк скрестил пальцы рук, глядя сквозь них на своего нанимателя. — Французская Аврорская академия готовит будущих авроров для Западной Европы. Аврораты Восточной Европы укомплектованы в основном выпускниками Русской и Скандинавской академий, а у них другая программа обучения. Значит, остаются Бельгийский, Австрийский аврораты и частично Аврорат Германии. Круг сужается, магов не так уж и много. Ещё меньше авроров, а уж волшебников, уволенных из спецподразделений и того меньше. Завтра у нас будет список всех ушедших из Аврората за три года.

— Вы сможете быстро вычислить его? — Скорпиус, до этого не участвовавший в разговоре, шагнул в сторону сидевшего в кресле деда и положил ему руку на плечо, которую тотчас же в успокаивающем жесте накрыла ладонь Люциуса. Видно было, что этих двух людей связывали не только общие гены, но и духовная привязанность. И душу Гарри на мгновение пронзило острое чувство зависти. Этот высокий светловолосый юноша был ровесником его младшего сына. Он даже смутно помнил, что видел его с родителями на платформе 9 и ?, когда провожал Альбуса в Хогвардс. Тоска по детям, обычно отодвигаемая на второй план бешеным ритмом работы, навалилась с новой силой, и Блэк ответил парню совсем не тем тоном, что разговаривал с остальными Малфоями, а так, как стал бы говорить с собственными сыновьями:

— Мы обязательно его вычислим, и сделаем это как можно быстрее. А до этого твоей бабушке поможет остановить воздействие проклятия старинный амулет Блэков, который скоро доставят мои друзья.

— Кровная магия Блэков? А это может быть выходом… — Люциус уже просчитывал возможности применения артефакта. За эти десять дней поднятые им на уши колдомедики перепробовали всё, в том числе и аналогичные артефакты самих Малфоев. Но проблема была в том, что в крови Нарциссы текла лишь очень малая толика крови этого рода, и от защитного кольца было мало проку. А родовые артефакты Блэков, оставшиеся в Британии, Люциус тогда считал недоступными. Это определённо могло сработать. Конечно, инактивировать попавшее в ведьму проклятие уже было невозможно, но вот приостановить его распространение — вполне реально.

— Он сможет её вылечить? — лицо Скорпиуса отражало неподдельное волнение и заботу о близком человеке, глаза лихорадочно блестели. Мальчик был напряжён, словно натянутая струна.

«Что это? Повышенная чувствительность, характерная для артистичных натур, или… Кажется, Драко четыре года назад упоминал, что его сын растёт здоровым мальчишкой, помешанном на игре в квиддич. Да и Нарцисса говорила, что внук играет загонщиком за факультетскую команду, а там такие истерики долго не задерживаются. Квиддич требует выдержки», — Блэк повнимательнее присмотрелся к парню, стараясь оставить в стороне свою тоску по сыновьям и рассуждать объективно. Где-то в подсознании зарождались смутные подозрения.

Когда планы на ближайшие дни были обговорены и собравшиеся в гостиной разошлись по своим делам, Гарри, сделав знак Дэну отвлечь на пару минут Люциуса, незаметно отозвал в сторону Асторию и, попросив её вызвать личного эльфа, служившего Скорпиусу, о чём-то пошептался с ушастым созданием, после чего со спокойной совестью покинул поместье.

Рутинные задания, слегка запущенные в связи с расследованием дела Малфоев, заняли полдня. Шеридан с Люпином по приказу Блэка безвылазно обитались в «Эдельвейсе». Люк возился с подпиткой несколько десятилетий не использовавшегося артефакта Блэков. Сыщикам, оставшимся в половинном составе, пришлось попотеть, выполняя заключённые «Чёрным ферзём» контракты. А вечером в гостиной пражского дома состоялся серьёзный разговор, к которому Гарри подсознательно готовился весь день.

— Я сегодня встречался с Виктором Боуи.

— Ты уже говорил, что он обещал составить нужный нам список, — лучше остальных чувствовавший своего любовника Люк почувствовал его напряжение. — Он сказал ещё что-то?

— Да. Он предложил мне должность своего заместителя, а вам — работу во Французском Аврорате. Что скажете?

— Но наше с Эрлом досье…

— Включая тебя и Шеридана.

— Однако. Видимо ты им очень нужен, раз они пошли на такие уступки, — Фейрфакс невесело усмехнулся.

— Мы нужны им в полном составе.

— Ага! Сейчас, когда мы доказали свою полезность и самостоятельность. Где они были год назад? — Алан прижался к партнёру, словно ища защиты, и Дэн обнял его за плечи. — В любом случае, это надо обсуждать вместе с Эрлихом и Тэдом.

— Им я уже сказал. Они обещали подумать и связаться с нами через Сквозное зеркало. Что решаете вы?

— Ну-у, если ты, шеф, согласишься, то мы…

— Доусон, кончай блеять! Я тебя и твоего партнёра о вашем собственном решении спрашиваю, а не о моём!

Дэн с Аланом переглянулись, словно о чём-то молчаливо договариваясь, и в один голос ответили:

— Нет.

— Люк?

— Ни за что на свете. Меня от этой конторы до сих пор в дрожь бросает. Да и какой из меня аврор? Я же первому, кто мне начнёт читать нотации, всё, что о нём думаю, выскажу.

— Это точно, он выскажет, — Доусон рассмеялся с видимым облегчением. — Извини, шеф, но ещё раз расхлёбывать это дерьмо, начиная путь заново… Нет. Да и привыкли мы к вольной жизни.

— Ты-то сам смог бы вернуться? — Фейрфакс испытующе посмотрел в глаза своему командиру.

— А своё «нет» я Боуи уже озвучил.

— Ну вот! А нам допрос с пристрастием устроил!

На столе негромко завибрировало Сквозное зеркало, в котором тотчас же появилось отражение непривычно серьёзных Эрлиха и Тэда:

— Привет честной компании.

— Ну, что вы решили?

— Нет.

— Значит, единогласно.

— Уф! А мы боялись, что ты согласишься.

— Зря боялись. Что нового в поместье?

— Ничего особенного. Семейный колдомедик сказал, что артефакт значительно облегчит состояние леди Малфой. Так что благодарность от моей родственницы и хозяина поместья тебе, крёстный, и Люку.

— Что ещё?

— Ничего. Всё относительно спокойно. Драко Малфой пытался, правда, слинять из дома, но отец быстро поставил его на место. Не хотел бы я быть врагом такого человека.

— Вот и не становись. Да, кстати, приглядитесь повнимательнее к Скорпиусу Малфою.

— А что с ним не так?

— Пока ничего, но всё же присмотритесь.

— Будет сделано, Блэк. Отбой связи.

Утро следующего дня встретило их навалившейся рутиной. До встречи с Боуи необходимо было разобраться с остальными делами, ведь неизвестно, что им мог готовить вечер. В «Эдельвейсе» ничего серьёзного не происходило. Осведомители сыщиков среди преступников и авроров молчали, и к шести вечера Блэк поймал себя на том, что с нетерпением ждёт хоть какого-то развития событий.

Встреча с Боуи никаких сюрпризов не преподнесла. Француз предсказуемо обиделся на нежелание Гарри и его людей возвращаться под крылышко Аврората, но список передал. Мало того, он снабдил каждую фамилию в нём (кроме четырёх первых) собственной краткой характеристикой этого человека. Оставалось только вычислить подозреваемых.

Всего имён в списке было пятнадцать. А без их собственных фамилий — одиннадцать. Пятерых сыщики отбросили сразу — они закончили Русскую и Скандинавскую школы. Ещё троих — после некоторых размышлений: те ранее служили в авроратах, специфика заклинаний которых Блэку и Фейрфаксу была известна. Оставалось три человека: Шарль Лангерт — бывший член команды «чистильщиков» Бельгийского Аврората, Салем Рерих — «волкодав» из Австрии и Иоганн Штоц — «волкодав» из Германии.

— Хмм, смотри, шеф. Штоца выгнали за пьянку. Рерих женился на американке и перевёлся в Штаты. А вот с Лангертом что-то непонятное, — Доусон указал на весьма расплывчатую формулировку, списанную Виктором из личного дела бывшего аврора. — Что значит: «Уволен без претензий»?

— «Уходи или сядешь», — Дэн мрачно посмотрел на молчавшего Блэка. — Что-то мне подсказывает, что это наш персонаж.

— Похоже на то, но и остальных нельзя сбрасывать со счетов. Люк проверит, не возвращался ли за последний месяц через межконтинентальный камин из Америки Рерих. Алан — то же самое, но маггловским транспортом. Дэн возьмёт на себя Штоца. А я займусь Лангертом.

— Боюсь, выспаться нам сегодня не удастся.

— На том свете отоспитесь. Разбегаемся.

Муторная работа со следящими артефактами и маггловской компьютерной сетью ничего не дала — Рерих не покидал Америки. Штоц добился-таки своего, допившись до белой горячки, и вот уже пару месяцев лечился в специальной клинике, по условиям, созданным СБ, больше похожей на тюрьму строгого режима. А вот Шарль Лангерт, по словам очарованной обходительностью Блэка весьма любопытной и всё про всех знающей соседки, пару недель назад в очередной раз отправился проведать больную мать, проживавшую — кто бы мог подумать — где-то под Веной, и до сих пор не вернулся.

Поскольку эти сведения Гарри добыл в шесть часов утра, то в этот раз Виктор Боуи был «осчастливлен» визитом приятеля прямо во время приёма утреннего душа в собственной ванной комнате собственного дома, который, как он до этого наивно полагал, был недоступен для аппарации.

— Вик.

— Твою же мать!!! — чуть не навернувшийся в душевой кабине злой, мокрый и взъерошенный аврор, вылетел оттуда в чём мать родила, но с палочкой наперевес. — Гарри, я тебя когда-нибудь точно зааважу! Для профилактики! Как, Рец побери, ты проник в защищённый антиаппарационным барьером дом?

— Молча. Мне нужно досье на Шарля Гектора Лангерта. Полное и со всеми имеющимися подробностями.

— Он?

— Пока не знаю, но очень на то похоже. Ты был с ним знаком?

— Немного. Мрачный тип и себе на уме. Кажется, там какая-то некрасивая история произошла, и его уволили.

— Угм. Без претензий.

— Я про что и говорю, — Боуи, поняв, что старый приятель не даст ему тихо и мирно собраться на работу, с тяжёлым вздохом наложил на себя Осушающие чары, натянул приготовленную форменную одежду и причесался. — Хоть позавтракать дай, чудовище.

— Без проблем. Я тебя в сквере подожду.

— Кстати, я тебя хотел спросить: вы Скорпиуса Малфоя надолго из школы забрали? А то у них через две недели полуфинал по квиддичу. Мой Макс — капитан их команды, сам понимаешь, нервничает.

— Да-а? И сильно нервничает?

— Да он в последнюю пару месяцев вообще какой-то дёрганый стал. Хотя, надо сказать, учёбу подтянул знатно. Наверное, переутомление.

— Возможно. Ты поговори на всякий случай со своим колдомедиком, чтобы их команду на всякие подозрительные зелья проверили. Только чтобы никто в школе об этом не знал.

— Ты думаешь…

— Скорпиус вернулся в «Эдельвейс» взвинченным и, как ты выражаешься, дёрганым. Конечно, это можно объяснить беспокойством за жизнь бабушки, но, со слов матери, он раньше никогда не вёл себя подобным образом, даже когда очень сильно расстраивался или волновался. Он по натуре скорее сангвиник, а тут реакция, достойная холерика.

— Думаешь, мальчишки баловались запрещёнными зельями?

— Или их им подливали без их ведома.

— Я это сегодня же проверю. Благо дело, у Макса завтра день рождения, и мадам Максим отпустила его с друзьями на весь день. Так что проверю всех.

— Вот и отлично, — Гарри приглушил голос, услышав за дверью шаги жены Виктора и аппарировал, так и не потревожив хвалёные антиаппарационные щиты.

— Тьфу ты! И правда, появляется и исчезает, словно демон из Преисподней… Паразит!!! — упоминание о возможных проблемах сына, вконец испортило настроение Старшему аврору, и он, удивив жену отказом от завтрака, как можно скорее умчался на работу.

А события развивались по нарастающей. Вчерашнее выжидание сменилось бешеной деятельностью, в которую были втянуты все маги агентства, кроме Теда, охранявшего леди Малфой. Полное досье на Лангерта, переданное Боуи, только укрепило подозрения сыщиков. Оказалось, что мать бельгийца… умерла два года назад, а все его длительные отлучки из дома, которые так мило описала любопытная ведьма-соседка, очень часто совпадали с громкими делами, за недостаточностью улик списанными авроратами на бандитские разборки. Благо дело, жертвами, как правило, были весьма одиозные личности. Но это ещё было не всё. В досье Лангерта дотошный Блэк нашёл следы некоторых не совсем честных поступков. Грубо говоря, бывший «чистильщик» был «мутным типом», способным на подтасовку фактов и крысятничество. На чём, в конце-концов и погорел. Судя по всему, дело о подделке документов и гибели свидетеля кто-то очень тщательно «замял», а Лангерт вместо тюремного срока получил «волчий билет». Вся эта история произошла полтора года назад и отвратительно «попахивала».

— Похоже, мы были правы, это «наш клиент», — Фейрфакс брезгливо швырнул на стол папку с досье. — Будем прочёсывать весь его ареал обитания частым гребнем?

— Вот именно, — Блэк оглядел собравшихся в его кабинете сыщиков и начал раздавать задания. — Доусон — ещё раз опросишь его соседей. Дэн — бывших сослуживцев и всех друзей-приятелей. Шеридан — на тебе дом его матери и прилегающие окрестности. Люк — все документы о совершаемых им сделках и полученных доходах.

— Гоблины не разглашают конфиденциальную информацию о клиентах банка.

— Не разглашают, но по любви, по дружбе иногда делают весьма прозрачные намёки.

— Понял, а что собираешься делать ты?

— Навещу одного старого знакомого в Бельгийском Министерстве Магии, — при воспоминании о Закарии Смите Гарри невольно скривился. Этого наглого и самодовольного хлыща, который когда-то имел шанс загреметь в Азкабан, если бы не вмешательство Старшего аврора Поттера, он не любил. Но его симпатии и антипатии сейчас не имели ни малейшего значения. Бывший хаффлпаффец был ему обязан жизнью, и Блэк со всей ответственностью собирался потребовать возвращение долга с бессменного секретаря департамента внешней и внутренней дипломатии. Он не сомневался, что этот хлыщ знал все тайные политические коррупционные теченья и был замешан в них «по самое не хочу». Смит наверняка был в курсе того, кто «отмазал» бывшего аврора от тюремного заключения, а заодно и мог намекнуть, откуда к новоявленному киллеру поступали заказы.

Вот только поймать бывшего хаффлпаффца оказалось не так уж и просто. То он куда-то аппарировал по делам Министерства, то вышел из кабинета в неизвестном направлении, но «вот-вот должен вернуться». Гарри потратил впустую полтора часа, прежде чем его терпение кончилось, и словоохотливый клерк, так радевший за своего шефа, подвергся осторожному прощупыванию Легиллименцией. И в тот же момент всё встало на свои места. Ещё в школе славившийся своей изворотливостью волшебник просто приплачивал подчинённому, чтобы тот покрывал его отлучки по личным и коммерческим делам. А когда Смита действительно разыскивало начальство, этот «офисный планктон» втихаря вызывал шефа, чтобы их маленькая хитрость как можно дольше оставалась нераскрытой. Незнакомый маг, не относящийся, судя по виду, ни к сильным мира сего, ни к потенциальным клиентам, понятно, интереса не представлял и причиной для досрочного возвращения Смита из вылазки служить не мог… Во всяком случае, так думал клерк, в кармане которого Блэк незаметно активировал артефакт связи, как бы случайно задев мага при выходе из приёмной. Ждать возвращения «хитромудрого пескаря» долго не пришлось. Не успел Гарри притаиться за поворотом коридора, как из-за угла послышались быстрые шаги куда-то спешившего человека.

— Мистер Смит, можно вас на пару минут?

— Сожалею, но я очень спешу и… — Закария поднял взгляд на жёстко фиксировавшего его руку человека и выдохнул потрясённо и едва слышно: — Поттер…

— Ш-ш-ш…

— Но мне сказали, что ты уехал из Британии и погиб где-то то ли в Африке, то ли в Южной Америке.

— Тебе ли не знать, что не стоит верить слухам.

— Чего тебе надо? — волшебник воровато оглянулся. — Здесь никто не знает, что в прошлом у меня были проблемы с законом.

— И не узнает. Мне нужны только ответы на пару-тройку вопросов. Только предупреждаю: лгать мне не стоит. Договорились?

Несколько секунд Смит колебался. Разговор по душам его явно не устраивал. Многие из тайн, что он знал, могли стоить ему жизни, но… и злить Поттера было чревато. Аврор там он или не аврор, а бывший гриффиндорец мог быть очень и очень неприятным противником:

— Хорошо. Отойдём во-он в ту нишу возле окна, там нас никто не заметит. Только говори потише.

— Ладно, — Гарри устроился в предложенном укрытии так, чтобы видеть всех идущих по коридору, и наложил на себя и Смита чары Отвлечения внимания.

— Что ты хочешь узнать?

— Шарль Гектор Лангерт. Это имя тебе знакомо?

— Допустим.

— В таком случае, сделай допущение на тему того, кто мог отмазать этого персонажа от законной отсидки в Сарсе.

— Поттер, ты в своём уме?! Меня же четвертуют!

— Значит, всё настолько серьёзно?

— Более чем. Не лезь ты в это дело, Мерлином прошу.

— Кто? Министр, или Главный Аврор?

— Заместитель Министра СентКлер. Но он это делал не для себя, а по чьей-то просьбе.

— По чьей?

— Этого я, правда, не знаю и знать не хочу! Гарри, с этими людьми не шутят. Для них Министры всё равно, что пешки.

— Ах, вот оно что, — в памяти Блэка возникло лицо умиравшего Берроуза. Кажется, он опять ухитрился нарваться на тот же гадюшник.

— Зачем он им?

— Лангерт — хороший исполнитель… Ну-у, ты понимаешь… Если уж он что-то пообещал сделать, то костьми ляжет, но не отступится. Специальная подготовка у него есть, внешность, располагающая к доверию, и никакой семьи за плечами.

— Понятно. Кто передаёт ему заказы?

— Не знаю…

Блэк мгновенно оказался рядом с бывшим однокашником и, словно пушинку, приподняв мага над полом за ворот мантии, пришпилил к стене:

— Кто?!

— Я… пра…вда…не..з…аю…

— А кто знает? СентКлер?

Захват на горле исчез так же внезапно, как и появился, а Блэк вежливо раскланялся с магами прошедшими по коридору.

— Возможно.

— Как его найти? И как у него с Окклюменцией?

— Его кабинет возле приёмной Министра в отдельной рекреации. Там одна такая, не ошибёшься. Но у него сейчас обед. Он тебя не примет.

— Не волнуйся, примет. Ты отвлечёшь его секретаря на десять минут, и считай, что больше ничего мне не должен.

— Хорошо.

СентКлер Окклюменцией не владел совершенно, и Гарри без труда удалось добраться до кое-каких интересовавших его сведений. Первое: посредником всё-таки был не он. Зам Министра просто пару раз пользовался услугами своего протеже и был в общих чертах в курсе его дел. Второе: СентКлер знал о заказе на Нарциссу, но не имел понятия об имени заказчика. А вот смутную надежду, что его протеже завершит-таки начатое дело на ближайшем светском балу в Австрийском Министерстве, Блэку удалось уловить довольно явственно. Похоже было, что киллера ждал ещё какой-то клиент, и задержка с выполнением предыдущего заказа путала какие-то планы политика.

К сожалению, как ни «прочёсывал» Блэк память заместителя Министра, он так и не нашёл сведений о местонахождении киллера — видимо, тот сам связывался с СенКлером по предварительной договорённости ,и ближайший «сеанс связи» должен был состоятся не раньше, чем убийца завершит предыдущее задание.

Поиски Лангерта зашли в тупик. Сыщики, посланные на поиски информации, вернулись ни с чем. Кроме имени и вполне заурядной внешности этого человека, которую легко можно было изменить, даже не пользуясь для этого магией, им не было известно ни кто его посредник, ни где он скрывается, ни когда нанесёт очередной удар. Сутки были потрачены впустую. Все варианты были проверены, все возможности найти Лангерта — исчерпаны. Оставался только один шанс поймать убийцу. Тот самый, за один намёк на который лорд Малфой вполне мог послать в самоубийцу, предложившего эту идею, «Аваду». Ни один из друзей, собравшихся после дня бесплодных поисков в пражской штаб-квартире, о нём не упоминал, но все знали, что другого выбора у них просто нет. Дело оставалось за малым… уговорить бывшего Упивающегося на авантюру, потенциально опасную для жизни его жены.

Блэк с силой опустил ладони на свой стол, разрывая повисшую в его кабинете тишину:

— Ладно, сколько бы мы здесь ни сидели, ничего путного не высидим…

— Шеф, он проклянёт тебя, как только ты заикнёшься о нашем плане.

— Блэк, и в самом деле… Леди Малфой уже гораздо лучше. Твой артефакт практически вернул её к жизни, — Шеридан развёл руками, собираясь ещё что-то сказать, но так и не произнёс больше ни слова, встретившись взглядом с зелёными глазами.

— Выхода всё равно нет, — Гарри обвёл взглядом друзей. — По моим расчетам, медальон Блэков сможет сдерживать проклятие не больше трёх суток, а затем… магическая отдача в сочетании с «Внутренним взрывом» нанесут ей такой удар, что вряд ли её ослабленный организм сможет с ним справиться.

— Но Малфой тебя заавадит!

— Не думаю. Есть у меня одна идея…

— Какая?

— Это неважно. Я в «Эдельвейс», а вы начинайте готовиться к операции. Люк, уточни, чьи люди будут обслуживать Министерский бал. Эрл, смени Тэда. Он мне понадобится. Да-а… и, Дэн, попроси, пожалуйста, стажёра Вернера заглянуть в особняк Малфоев.

— Зачем нам привлекать авроров? — недовольно нахмурился ещё не позабывший недавней стычки Люк.

— А в дамской комнате ты Нарциссу прикрывать будешь? — Гарри примиряюще похлопал любовника по плечу. — Не волнуйся, тебя я с ней работать не заставлю. Ваше с Аланом, Фейрфаксом и Шериданом дело — пробраться в ряды официантов и охранников, обслуживающих торжество. Кстати, собратья мои чистокровные, позаботьтесь о приличной праздничной одежде для Тэда и Вернер. Мне бы не хотелось больше необходимого пользоваться любезностью Малфоев. Не забудьте об артефактах связи.

Отдав ещё пару распоряжений, Блэк, настроившись на предстоявшее ему сражение характеров, аппарировал к особняку «Эдельвейс» и, очень ловко избегнув встречи с ожидавшим его доклада хозяином поместья, привычным маршрутом добрался до охраняемых крестником покоев раненой волшебницы. Посвежевшая и несколько оправившаяся под действием защитного медальона женщина обнаружилась в гостиной за мирной беседой с внучатым племянником.

— Приветствую вас, леди Малфой. Рад видеть, что вам стало лучше.

— Гарри? Я же просила вас называть меня Нарциссой, — ведьма жестом предложила гостю присесть. — Я благодарна вам за этот медальон. Возможность хоть немного передохнуть от изматывающей душу и тело боли — бесценный дар. Жаль, что время его воздействия ограничено… Но ведь вы знаете об этом, не так ли?

— Так. У нас есть сорок восемь часов, чтобы решить проблему, — повинуясь голосу своей интуиции, Блэк не стал говорить привычную, успокаивающую больного ложь, а выложил перед аристократкой все факты, ничего не скрывая и не приукрашивая.

— Спасибо, что были со мной откровенны, — к чести женщины, она ни словом, ни взглядом не выдала своих эмоций, только тонкая рука на подлокотнике кресла смертельной хваткой впилась в шёлковую обшивку так, что побелели суставы. — Полагаю, у вас есть какое-то предложение ко мне?

— Да, я хотел предложить вам заговор… против вашего мужа.

— Заговор? — сухие губы растянулись в заинтересованной улыбке, на бледных щеках заиграла тень былого румянца, а в голубых глазах на короткое мгновение сверкнул фамильный азарт Блэков. — Интересно, какую интригу может предложить прирождённой слизеринке бывший гриффиндорец?

— Охоту на охотника.

— Хмм, пожалуй, я приму ваше предложение.

И двое заговорщиков отсалютовали друг другу бокалами с апельсиновым соком, не обращая внимания на готового взорваться от любопытства Тэда.

Глава 8. Спина к спине.

(не гаммлено)

— Нет! Об этом не может быть и речи! — взгляд Люциуса не предвещал ничего хорошего автору безумного плана. Мордред подери! Да он не проклял Блэка только потому, что с этой самоубийственной идеей к нему обратилась Нарси, а не бывший Герой Всея Магической Британии.

— Люциус, у нас всё равно нет другого выхода, — почти вернувшая за последние сутки былую красоту волшебница улыбнулась с печальной уверенностью, слегка сжав тонкими пальцами руку мужа. — Медальон сможет поддерживать меня только двое суток. Потом наступит отдача, которую я вряд ли смогу пережить.

— Вы! Вы сказали моей жене… — едва сдерживаемый гнев накрыл разум аристократа с новой силой, и если бы не успокаивающее прикосновение Нарциссы, наглому сыщику крайне бы не поздоровилось. Крайне! Малфой поднял на уже-не-Поттера свой коронный ледяной взгляд, в своё время заставлявший съёживаться и шарахаться с его дороги даже Грейбека, и… понял, что на Блэка это средство морального давления не оказало ни малейшего эффекта.

— Да, рассказал. У нас нет времени на тактику выжидания, а ваша жена имела право это знать. Кстати, у меня больше причин доверять здравомыслию Нарциссы, а не вашему. Насколько я помню, оно вас не раз подводило, — зеленоглазый маг вернул Люциусу не менее уничтожающий взгляд, разом напомнив Малфою и об участии в глупой авантюре в Министерстве Магии, и о пьянстве, и о заключении в Азкабане. Что вывело и без того едва сдерживаемый гнев колдуна на качественно новый виток. Здесь и сейчас он с радостью бы уничтожил сыгравшего такую… судьбоносную роль в его жизни волшебника. Поднимавшаяся из глубин подсознания боевая ярость застилала глаза. Этот сопляк никогда, ни при каких обстоятельствах не мог оставить его равнодушным. К Гарольду Джеймсу Поттеру или как его там — Блэку — лорд испытывал что угодно, только не это обычное для отношения к остальным людям чувство безразличия. Разраставшаяся тьма в душе требовала: обездвижить… бросить к ногам беспомощное тело… подчинить и утвердить свою власть, навалившись сверху и врываясь в неподатливую плоть, вызывая из этого плотно сжатого рта крики боли и отчаянные мольбы о пощаде… Вбитый с детства насмерть контроль над мыслями и поступками летел к маггловским чертям, и Люциус, уже с трудом контролируя собственные порывы, шагнул к источнику своего гнева, чтобы…

— Люциус!!!

Окрик Нарциссы, словно поток холодной воды, обрушился на голову мага, заставляя его снова взять себя в руки и надеть привычную холодную маску… Вот только гнев и желание подчинить бывшего врага никуда не делись, всего лишь затаившись до поры до времени где-то в подсознании:

— Всё в порядке, дорогая.

— Ты… уверен? — уж Нарцисса-то Блэк-Малфой лучше кого бы то ни было знала, что единожды выпущенная на волю Тьма, на тесной связи с которой строились все проводимые Тёмным Лордом ритуалы, никогда не оставит того, кто в них участвовал, в покое, а будет рваться наружу снова и снова.

— Абсолютно, — холодный разум, оттеснивший эмоции, уже вовсю просчитывал плюсы и минусы предложенного Блэком плана. Плюсов было больше… гораздо больше. Как человек, сам разработавший не одну операцию, бывший Упивающийся понимал, что из всех пришедших в его голову идей эта, не принадлежавшая ему, была самой оптимальной и относительно безопасной. Вот только в отличие от разума, сердце не хотело смиряться с риском, грозившим одному из немногих действительно близких ему людей.

— Положим, ваши люди проникнут в ряды обслуживающего бал персонала. Что дальше? Они же не смогут находиться при моей жене неотлучно. Да и мне придётся от неё отходить для общения с другими гостями, иначе это вызовет подозрение.

— Насколько я знаю, приглашение, присланное вам, было рассчитано на четыре персоны?

— Да, предполагалось, что с нами отправятся Драко с Асторией, но в свете последних событий я отправил извинения от их имени, сославшись на болезнь сына.

— Это хорошо, в таких условиях моим людям сложно было бы обеспечить прикрытие четырём объектам.

— Четырём?! Вы слишком многое себе позволяете, Блэк! — гнев, подавленный, было, усилием воли, вновь стал поднимать свою голову, и его усмирению вовсе не способствовали абсолютное отсутствие раскаяния у оппонента и наглая полуулыбка мгновенно скользнувшая по его тонким губам.

— Мне это уже говорили. Хорошо, что вы уменьшили число потенциальных жертв. Но нам необходимо каким-то образом ввести в ваше окружение двух моих людей. Скажите, лорд Малфой, среди ваших дальних родственников найдётся пара молодых людей, чьи лица не особо известны в Высшем Магическом Обществе?

Нарцисса, до этого времени почти не участвовавшая в разговоре, поинтересовалась:

— А это должны быть именно родственники Малфоев? Согласитесь, Гарольд, род Блэков более скрытен, и о его представителях мало что известно.

— Согласен, но… что-то говорит мне о том, что покушение было связано именно с делами нашего рода, а значит, появление новых лиц может спровоцировать непредвиденные последствия, — Блэк перевёл взгляд на задумавшегося Люциуса. — Лорд Малфой?

— Есть дети моей троюродной племянницы: двойняшки — Аксель и Гертруда Розенкранц. Им сейчас… приблизительно двадцать — двадцать пять лет. Их семья после банкротства деда ведёт довольно замкнутый образ жизни, и молодые волшебники не посещали ни одну из магических школ, получив домашнее обучение.

— Близнецы?

— Нет. Но единственное, что мне о них известно, это что у Акселя — тёмные волосы, а у Гертруды — светлые.

— Отлично.

— Планируете выдать за них мистера Люпина и вашего любовника? — Малфою только сегодня доставили два расширенных досье. Одно — на главу детективного агентства «Черный ферзь», а второе — на внезапно эмигрировавшего из Магической Британии Гарри Поттера. К сожалению, каждое из них содержало множество пробелов — уж очень хорошо, похоже, этот зеленоглазый маг научился заметать собственные следы — но о скандальной связи с Веймаром и, кто бы мог подумать, Линксом там было рассказано во всех подробностях.

— Вы правы… наполовину… Я планирую выдать Тэда за Акселя, а Вернер — за Гертруду…

— Вернера?! Эрика Вернера — стажёра Австрийского Аврората?

— Да. Точнее Эрику Вернер. К тому же, бал планируется на выходной день, и чем будет заниматься в своё личное время ведьма-аврор никого не касается.

— Я же говорила тебе, Люциус, что в этом маге есть что-то необычное, — Нарцисса предвкушающее улыбнулась. Ещё полчаса назад, узнав о половой принадлежности вызывавшего у неё симпатию аврора, женщина едва не впала в ступор от объёма свалившейся на её голову проблемы. Подумать только, ей за какие-то сутки предстояло превратить коротко стриженную пацанку в знающую себе цену юную ведьму с почти двадцатью поколениями чистокровных предков за плечами. Нет, в её чистокровности леди Малфой не сомневалась, Дурмстарнг не принимал на обучение полукровок и магглорожденных. Да и знания этикета вкупе с умением танцевать там вбивали насмерть. Но всё остальное… У неё было только двадцать четыре часа, чтобы поменять в облике юной ведьмы практически всё, от длины волос и одежды до походки и манеры общения. Сначала это заставило её ужаснуться, но потом… У Нарциссы тоже были свои амбиции, и возможность представить себя Пигмалионом огоньком предвкушения грела душу.

— Ну, ладно, хорошо! Я ещё смогу согласиться с кандидатурой девушки. В конце концов, зная базовую подготовку дурмстранговцев, сомневаюсь, что ей не привили знания, необходимые для жизни в Высшем обществе, но Люпин… — Малфой с сомнением пожал плечами и остановил уничижающую тираду на полуслове, поймав предостерегающий взгляд жены. — Нарцисса, я не сомневаюсь в его боевых качествах, но сын оборотня не мог получить надлежащее воспитание.

— Хочу тебе напомнить, дорогой, что его воспитанием занималась моя родная сестра. Теодор — Блэк во всём, кроме имени.

— Извини, но с тех пор, как был пойман Леруа, во всех Министерствах и филиалах Гринготса стоят чары, определяющие магию метаморфов. Мы не сможем воспользоваться его способностями к изменению внешности.

— А вы видели моего крестника в истинном обличии? — насмешливый голос не вмешивавшегося в семейные разборки Блэка напомнил о себе.

— Я достаточно насмотрелся на него за эти несколько дней.

— Личное представление метаморфа и заложенная от рождения внешность — две большие разницы.

— Он… похож на моего кузена Регулуса, — глухая тоска, которую почувствовала Нарцисса, когда совсем недавно увидела молодую копию друга детства, всё ещё отдавалась неприятной саднящей болью в душе, но ради дела ведьма привычно подавила испытываемые ей эмоции. — Не волнуйся, эти двое смогут защитить меня в Министерстве. К тому же ты и люди Гарольда всегда будут неподалёку.

— Хорош-шо, — Люциус пристально вгляделся в глаза спокойно выдержавшего его сулящий страшные кары взгляд мага. — Но я требую полного посвящения во все детали вашего плана.

— Согласен. Вы хотели сказать что-то ещё?

— Да, кстати, — взгляд лорда окатил чужака, посмевшего лезть в дела его семьи холодом, — в следующий раз не пытайтесь пожалуйста скрыть что-то от меня. Всё, что делается в этом поместье, мне известно.

— Вот как?

— Да. Вы подозревали, что мой внук находится под действием каких-то запрещённых зелий. Могу вас уверить, что это не так. Мой колдомедик проверил его на все виды подобного воздействия. Он — чист.

— Хмм, — взгляд Блэка приобрёл цепкость хищной птицы, — что-то в построении ваших фраз заставляет меня думать, что ваш колдомедик обнаружил воздействие на кого-то другого? Я прав?

— Да. Очень хитрые «Приворотные чары» на Драко.

— Логично. Именно поэтому он так стремился покинуть поместье. Этого следовало ожидать.

— Почему?

— В этом случае поведение вашего сына не вызвало бы подозрений. Всем известно, что Драко Малфой — плейбой и ловелас каких поискать. А что касается Скорпиуса, — Блэк ловким жестом достал из кармана мантии небольшую коробочку, — то я не был бы так уверен в словах вашего целителя.

— Что это?

— Витамины, которые, по словам членов квиддичной команды вашего внука, им в последние два месяца назначал новый колдомедик школы.

Люциус открыл предложенную коробочку и со сноровкой опытного зельевара стал испытывать хранившиеся в ней гранулы Определяющими чарами. Минут через пять на его губах заиграла пренебрежительная усмешка:

— Опиаты. Какая-то производная морфина. Слава Мерлину, мы не магглы. На магов эти вещества действуют только как лёгкий стимулятор.

— Я тоже раньше так думал. Но лет пять назад во время работы над одним делом моя команда столкнулась со случаями подчинения некоторых чиновников путём наркотической зависимости. Оказалось, что кое-какие хитромудрые господа нашли непризнанного гения-зельевара, помешанного на облегчении страданий смертельно больных магов, и он для них разработал наркотик, способный воздействовать на волшебников. Для магглов же эта дрянь вообще смертельна.

— И что случилось с этим… гением?

— Он был осужден на ограничение магии и несколько лет принудительных работ на благо Министерства. А через полгода погиб во время несчастного случая в лаборатории. Тогда меня это не насторожило, но сейчас… — Блэк зло усмехнулся, вспомнив, что подобные дела в Министерстве тогда курировались Берроузом, — я не уверен, что эта «курица, несущая золотые яйца» действительно отправилась в небытие.

— А его жертвы?

— Точно утверждать не берусь, но у всех, кто принимал наркотик меньше шести месяцев, магия полностью восстановила нанесённые повреждения. Боюсь только, вам придётся иметь дело с затяжной депрессией и истериками у Скорпиуса. Но, со слов моих знакомых в Св. Мунго, насыщенная интересными событиями и занятиями спортом жизнь пойдёт ему на пользу.

— Вот как? Мы… примем к сведению ваше предупреждение, — Люциус незаметно указал детективу на устало осевшую в кресле Нарциссу и предложил: — Обсудим детали операции в моём кабинете.

— С вашего позволения, через полчаса. Мне надо связаться со своими людьми за пределами вашего поместья.

— Хорошо. Через тридцать минут жду вас в своём кабинете. Надеюсь, вы знаете туда дорогу?

— Не волнуйтесь, лорд Малфой, я не заблужусь.

Два мага раскланялись преувеличенно-вежливо, словно дуэлянты перед началом магического поединка и с извинениями покинули гостиную хозяйки поместья, оставив женщину в глубоком раздумье.

***

Подготовка к воскресному балу в Австрийском Министерстве Магии продвигалась семимильными шагами. К вящему изумлению Блэка, ожидавшего от лорда Малфоя немедленной попытки взять контроль над операцией в свои загребущие руки, Люциус и его незаметные, словно ночные тени, люди даже не попытались «качать права». Наоборот, в экстренной подготовке грандиозной ловушки для убийцы их квалифицированная помощь была просто незаменима. Казалось бы, Гарри можно было расслабиться и целиком посвятить себя разработке деталей предстоявшей операции, но бывший аврор слишком хорошо себе представлял, с кем имеет дело, и не спешил совершать подобную ошибку, его общение с аристократом оставалось всегда сдержанным и корректно вежливым. А пару раз пойманный магом заинтересованно-оценивающий взгляд серо-стальных глаз только заставил тщательнее просчитывать все детали и последствия своих решений. Блэк понимал, что Малфой что-то задумал, и не горел желанием стать пешкой в его игре.

К сожалению, как ни торопились с подготовкой к операции сыщики «Чёрного ферзя», но за сутки проработать все мельчайшие детали не смогли, очень многое в их плане зависело от импровизации, а это как ничто другое «напрягало» их шефа, ведь он великолепно понимал, что каждый из неучтённых факторов мог стоить жизни его друзьям или Нарциссе. Правда, были и моменты, которыми все участвовавшие в этой авантюре могли с полным правом гордиться. Алану с Люком без труда удалось втереться в доверие к испытывавшему слабость к красивым парням распорядителю торжеств в Министерстве, и стареющий ловелас, не заподозрив никакого подвоха, ввёл их в список официантов, а их «старших братьев» Эрлиха и Дэна — в число охранников. Блэк отыскал вполне приличный крысиный лаз, по которому мог спокойно в любой момент проникнуть в одну из уютных гостиных при бальном зале. И, наконец, леди Малфой-таки удалось совершить чудо, превратив обычно щеголявшего в маггловских джинсах с кучей прорех и заклёпок взъерошенного «вечного мальчишку» Тэда Люпина в знающего себе цену лощёного аристократа, чем-то смутно напоминавшего Сириуса Блэка. А его будущую напарницу, с радостью согласившуюся участвовать в задуманной сыщиками операции, из похожей на юношу пацанки — в настоящую юную леди с королевской осанкой, прекрасными голубыми глазами, подчёркнутыми неброским макияжем, и богатым каскадом волос, спускавшихся до талии. Впервые увидев это чудесное преображение, Шеридан с Доусоном не удержались от восторженного свиста, а Люк, работавший над доводкой до ума артефактов связи вместе с Блэком, застыл на месте, едва не угробив плоды собственного труда за последнюю пару часов.

Гордая, словно орлица, выпускающая в жизнь своего орлёнка, леди Малфой, увидев реакцию мужчин на «произведение» её гения, расцвела в искренней улыбке, мгновенно убравшей с её лица следы всех бед и треволнений последних двух недель:

— Вот видите, милая моя госпожа Аврор, внешность — тоже оружие, и, смею вас уверить, весьма эффективное.

Девушка неуверенно повела плечами, ловя пальцами прядь удлиненных с помощью магии волос:

— Всё это, конечно, замечательно, леди Малфой, но как прикажите сражаться с такой гривой в ближнем бою? Они же словно умоляют: «Вцепись в меня».

— А на этот случай есть множество интересных защитных заклинаний, да и магические украшения, поверь, отнюдь не безобидные наборы драгоценностей, нужных только для того, чтобы продемонстрировать окружающим богатство семьи.

— Но…

— Неужели этому перестали учить даже в Дурмстранге?!

— Чему?

— В волосах ведьмы её магический резерв. Это касается и мужчин-магов, но не в такой степени.

— Что-то я не чувствую, чтобы моя Магическая Сила возросла хоть на кнат.

— Разумеется, ведь это не настоящая их длина, а наколдованная. Мне кажется, мисс Вернер, что вы перегнули палку с маскировкой, — Нарцисса царственным взглядом окинула бальные наряды, приготовленные для её «племянников», и, на миг задержав дыхание, продолжила: — Ну, что ж, неплохо… но есть пара советов…

«Пара советов» заняла полчаса, в процессе которых парадная мантия Эрики несколько раз меняла оттенок цвета, платье изменило фасон и стало на пару дюймов длиннее, а шикарные туфли на шестидюймовой шпильке (на которые девушка взирала с затаённым ужасом) превратились в изящные лодочки на небольшом каблучке-«рюмочке». Не остался без внимания и тихо похихикивающий над напарницей Тэд, которому пришлось смириться с наличием атласного жилета и высокого крахмального воротника с шейным платком. Умильный взгляд, с таким успехом действовавший на окружающих с тех пор, как метаморфу исполнился год, на хрупкого и изящного «дракона в юбке», приходившегося ему двоюродной бабушкой, не произвёл ни малейшего впечатления, а кулак, показываемый из-за спины крёстным, не дал в полной мере выразить своё возмущение таким насилием над свободолюбивой личностью. Парня не поддержал даже едва сдерживавший смех партнёр, и изменения, внесённые в одежду, сохранились.

Сборы, подготовка боевых артефактов, проверка Защитных заклинаний, последние коррективы, внесённые в план операции, проработка деталей возможных путей отступления и экстренной эвакуации практически полностью заняли последние сутки перед балом. Правдами и неправдами отставив в сторону все дела, которые вело агентство, сыщики практически дневали и ночевали в «Эдельвейсе». К ним присоединились и таинственные личности из «личной гвардии» лорда Малфоя. Блэк с Фейрфаксом при виде новых лиц только многозначительно переглянулись: уж они-то наизусть могли перечислить «перечень личных заслуг» многих из подчинявшихся Люциусу магов. Поначалу две группы относились друг к другу с большой настороженностью. Не только бывшие авроры знали о послужном списке новоявленных союзников, но и УПСы догадывались о том, с кем имеют дело. И если Шеридана с крестником они изначально считали «своими», то от общения с «легавыми» первое время шарахались как чёрт от ладана. До тех пор, пока вынужденному подбирать слова для общения Блэку все эти «танцы на минном поле» не надоели хуже горькой редьки, и он просто не выпустил на волю сдерживаемую щитами Магию, подминая под себя признававших только «право сильного» тёмных магов. Судя по кинжально-острым взглядам хозяина поместья, ему такая беспардонность не понравилась, но он решил благоразумно придержать свои претензии к наглому захватчику до конца планируемой операции. К тому же, после «признания» работа над деталями пошла гораздо быстрее, и уже за три часа до начала бала «охотники на убийцу» были готовы к боевым действиям. Люк с Аланом в униформе официантов, прикрытые обыкновенными Косметическими чарами, не вызывавшими ни у кого никаких подозрений, ловко лавировали среди пришедших первыми гостей ещё задолго до того, как в зале появились Люциус с Нарциссой в сопровождении таких непохожих на себя Тэда и Эрики. Неподалёку от основных выходов малозаметными тенями среди точно таких же теней других охранников застыли Фейрфакс с Шериданом и четвёркой людей Люциуса, не имевших на данный момент никаких проблем с законом.

Располагавшиеся на специальном балконе музыканты играли что воздушно-классическое, со всех сторон раздавался приглушённый смех и оживлённые голоса гостей, без всякой видимой глазу системы перемещавшихся по залу. Невысокий маг с «зализанными» тёмными волосами, в коричневой парадной мантии, выдававшей в нём какого-то то ли второго, то ли третьего помощника начальника Отдела Земляных Ресурсов, незаметно переходил от одной группы волшебников к другой в надежде уловить в их разговорах и поведении что-то, не соответствующее образу высокопоставленных функционеров, членов их семей, богатых бездельников и откровенных прожигателей жизни. Секретарская мантия действовала на людей, привыкших, что все их капризы выполняются десятками подобных «подай-принеси-пошёл на фиг», не хуже мантии-невидимки. И никому из этих напыщенных снобов и их вовсю сплетничавших жён, младших партнёров и отпрысков не приходило в голову заглянуть в глаза неприметному кабинетному писаке. А жаль. Многие из них двадцать раз бы подумали, чем произнести некоторые фразы, которые так легко сейчас срывались с их языков. Маги даже не считали нужным приглушать голоса в его присутствии, давая наблюдателю сотни поводов для размышлений и добавив в его копилочку компромата немало новых сведений о Высшем Обществе Магической Вены.

Взгляд зелёных глаз то и дело незаметно обегал огромную залу, подмечая множество понятных только ему одному деталей, а разум посылал короткие, хорошо замаскированные волны Леггилименции в привлёкших его внимание волшебников.

Вот молодой человек с полной обаяния улыбкой отпускал комплименты слегка располневшей светской красавице:

— В этом сезоне вы выглядите как никогда великолепно, — а его мысли говорили совсем другое: «Толстая корова. Знала бы ты, как меня достало твоё внимание. Если бы мне не нужна была протекция твоего мужа, я бы даже пальцем к тебе не прикоснулся…»

Окружающий мир гудел, словно радиоэфир. Уловленные слухом и разумом фразы мешались в одному ему понятную какофонию.

— Ваш проект заинтересовал меня… «Отвяжись, придурок! Не будь ты племянником Министра, я на этот бред сивой кобылы даже не взглянул бы…»

— О! Посмотрите, наша дорогая леди Малфой наконец-то оправилась от своего недомогания… «Жаль, что эта сука не сдохла, мне бы не помешал титул леди Малфой, да и красавчик Люциус в постели тоже…» — черноволосая светская львица, обменивавшаяся приветствиями с как всегда величественной и прекрасной, словно статуя, Нарциссой, расплылась в восторженно-фальшивой улыбке, на мгновение приковав к себе внимание наблюдателя. Но её бегло просмотренные Блэком мысли не содержали ничего, кроме зависти и желания урвать кусок пожирнее. Она была слишком примитивна, чтобы претендовать на звание сообщницы убийцы.

Сотни неторопливых шагов, десятки бегло проверенных компаний, отсчитывающе секунды и минуты часы в голове, и… ничего. Ни единой зацепки. Все проверенные Блэком люди были теми, кем являлись на самом деле. Через ментальный артефакт Гарри осторожно связался со своими людьми:

«Дэн?»

«Ничего интересного».

«Эрлих?»

«Террариум ещё тот, но нужной нам гадюки не видно».

«Люк?»

«Всё тихо».

«Сместись правее. Нам не нужно, чтобы этот участок зала обслуживал кто-то ещё. Алан, тебя это тоже касается».

«Будет сделано, шеф».

«Тэд?»

«Чёрт!!! Меня только что ущипнули за задницу!»

Ментальные смешки на заднем плане и мысль Шеридана: «Покажи мне того, кто это сделал, и я обеспечу ему несчастный случай».

«Прекратите балаган. Тэд, кончай хохмить. Ты заметил что-нибудь подозрительное?»

«Прости, крёстный, но меня и правда ущипнули. Ничего, я этому старому… дятлу ногу отдавил. Ничего подозрительного нет. Если не считать, что к нашему «дядюшке» уже подкатывали с вопросами, не является ли он нашим с «Гертрудой» опекуном и не уполномочен ли решать вопросы о брачных договорённостях. Я не понял, они что, все тут озабоченные что ли?!»

«Не отвлекайся. Вернер?»

«Личности, окружающие объект наблюдения, подозрений не вызывают. Магическая аура леди Малфой стабильна», — стандартное построение ответов аврора и бесстрастный мысленный «голос» выдавали едва заметное волнение девушки. Это была одна из первых её серьёзных операций.

«Молодец. Расслабься. Если что, ребята тебя прикроют».

«Спасибо, ш… мистер Блэк», — Эрика с трудом удержала себя, чтобы не назвать этого мага «шефом», как звали его все остальные. По правде сказать, ей очень хотелось это сделать. О «Чёрном ферзе» она слышала немало, но никогда не подозревала, что отношения среди частных детективов, которых так презирал её начальник, могут так напоминать её собственные мечты о работе в элитной группе Аврората. Как же это отличалось от постоянных унижений и ожидания удара в спину в её нынешнем подразделении! Да за сутки, проведённые в обществе «презренных ренегатов», Эрика узнала о работе детектива больше, чем за месяц в хвалёном лучшем отделе Австрийского Аврората. Подумать только, ей пришлось общаться с теми, кем в Академии пугали нерадивых курсантов! И что? А ничего… Бывшие УПСы оказались вовсе никакими не монстрами, а нормальными людьми. Взять хотя бы того же Эрлиха Шеридана, оказавшегося вовсе не мрачным злодеем, а весёлым сквернословом, между делом преподавшим ей парочку весьма полезных в засаде и ближнем бою заклинаний. Да и его крестник, Красавчик Люк, с которым девушка сцепилась несколько дней назад из-за того, что он внешне напомнил ей её злейшего школьного врага, дразнившего сироту «приютским выкормышем», оказался нормальным спокойным парнем, разбиравшемся в различных артефактах даже лучше, чем её любимый преподаватель в Дурмстранге. Партнёры Дэн и Алан казались каменной стеной, которой она бы не побоялась доверить прикрывать собственную спину, а Тэд за сутки стал кем-то вроде брата, которого у неё никогда не было. Что касается Блэка, то Эрика всей душой сожалела, что её Наставником в Аврорате стал этот жирный наглый боров Фрост, не способный воспринимать никакого другого мнения, кроме своего собственного. Зеленоглазый маг, за несколько часов тренировки с которым девушка усвоила больше, чем за полгода мучений у Фроста, оказался именно таким командиром, под началом которого ей бы хотелось служить. И вообще… Несмотря на собственные размышления, аврор не забывала сканировать окружающее пространство, ненавязчиво держась в шаге от медленно перемещавшейся по залу леди Малфой. «И вообще, — девушка на мгновение застыла на месте, осознав, наконец, подсознательно сформировавшееся за сутки заключение, — я, похоже, искренне сожалею, что отвергла тогда предложение Блэка о переходе в «Чёрный ферзь». Эх! Если бы они были одним из подразделений Аврората, я бы костьми легла, но добилась бы перевода в их группу».

Внезапно какое-то движение привлекло внимание девушки, но это оказался лишь проходивший мимо официант с подносом, заставленным хрустальными бокалами с шампанским… Обычный официант… Не Люк и не Алан… Никакого чувства опасности от него не исходило, и Эрика переключила было своё внимание на другой сектор зала, когда в голове зазвенел встревоженный голос Блэка: «Люк? Алан? Что делает этот парень в нашем секторе?!»

***

Тэд, избавившийся, наконец, от слишком пристального внимания доставшего его престарелого ловеласа, вернулся к леди Малфой и Эрике, от которых слишком отдалился в тот момент, когда Министр Магии по какому-то делу отозвал Люциуса. Нарцисса разговаривала о чём-то с двумя молодящимися ведьмами, чьи украшения даже на взгляд неискушённого аврора указывали на принадлежность к какому-то древнему роду. Возникший рядом официант, предложивший им бокалы с шампанским, был знаком магу по сведениям, собранным перед операцией, в которых были и колдографии всех магов обслуживающего персонала, и не вызывал подозрений… до тех пор, пока метаморф не столкнулся глазами с его абсолютно пустым взглядом. И в следующие мгновения тянувшееся, словно резина, время взорвалось целым калейдоскопом событий.

***

Гарри в очередной раз осматривал зал в поисках притаившейся опасности, краем глаза фиксируя передвижения своих людей. Лорда Малфоя отозвал куда-то Министр… Нарцисса беседовала о чём-то со своими приятельницами… Тэд, заметив отлучку Люциуса, приближался к ним… Эрика, окинув изучающим взглядом подошедшего официанта, незаметно продолжила «сканировать» окружающее пространство… Люк одаривал профессионально-заученной улыбкой отпустившую ему комплимент старую перечницу, стоя спиной к охраняемому объекту… Алан в десятке ярдов от них подавал бокал с шампанским уже заметно захмелевшему чиновнику… Всё вроде было в порядке… Никакой ауры агрессии или опасности… Но чувство надвигающейся беды в душе почему-то нарастало. Блэк ещё раз окинул взглядом «поле боя». Ничего. Дамы, разговаривавшие с Нарциссой, приняли бокалы с шампанским из рук пробегавшего мимо официанта… «Стоп!!!» Взгляд бывшего аврора задержался на стройной фигуре в униформе. Знакомое лицо. Адекватное поведение. Но… что этот парень делал в секторе, обслуживаемом Люком и Аланом?

«Люк? Алан? Что делает этот парень в нашем секторе?!» — мысленный запрос ещё отдавался эхом в голове, когда Гарри столкнулся взглядом с лишёнными всякого выражения глазами смазливого мальчишки. «Империо»? Чёрт!!!» Блэк, видел, как словно в замедленной съёмке, тонкая рука Нарциссы тянулась к единственному оставшемуся на подносе бокалу. «Тревога!!! Официант под «Империо»!!!» — и замедлившееся, было, время взорвалось фейерверком событий. Нарцисса коснулась витой ножки хрустального бокала… Среагировавшие на ментальное предупреждение Блэка Эрика с Тэдом вцепились в неё мёртвой хваткой, на какое-то мгновение не успев предотвратить этого прикосновения. И… пространство исказилось, унося коснувшуюся портключа троицу магов и в прыжке успевшего вцепиться в мантии напарников Люка в неизвестном направлении и оставив промахнувшегося на какие-то пятнадцать дюймов Гарри лицом к лицу с приходившим в себя и недоумённо оглядывавшемся по сторонам официантом.

— Куда ты их отправил?! — Блэк сдавил пальцами плечо парня, игнорирую испуганные возгласы дам и мчавшихся к нему со всех сторон друзей.

— Отправил? Господин… я не понимаю… как я здесь оказался? — расфокусированный взгляд юноши подтвердил первое впечатление Гарри о Первом Непростительном.

— Кто дал тебе портключ? — появившийся, словно чёртик из табакерки, Люциус мёртвой хваткой вцепился в другую руку парня, пресекая всякую мысль о немедленном бегстве.

— Н-не знаю… Я пришёл в бар, чтобы отдать эльфам грязные бокалы и налить шампанское в новые… Меня что-то ударило в спину… — черноволосый паренёк поднял на них испуганные глаза, — и… всё… Я понятия не имею, как оказался в этой части зала.

— «Империо». Мы не подумали, что он может использовать ничего не соображающую марионетку. Приказать убить он не мог, мы бы почувствовали агрессию, а так… Умная зараза!!! — Блэк взглядом подозвал к себе своих людей. — Прикройте меня.

— Что вы задумали, Блэк? — беззастенчиво копавшийся в мозгах официанта Люциус отменил Легиллименцию, так и не найдя никаких зацепок, повернулся к детективу с большим желанием устроить тому грандиозный разнос, но застыл на месте, сообразив, что за пассы делает в воздухе считавшийся когда-то Светлым Мессией маг. Даже терзавший его гнев и тревога за Нарциссу на секунду отошли на второй план.

— Ого! Не ожидал от вас… — мгновенно брошенные по сторонам взгляды заставили аристократа опустить поднятую, было, палочку. «Команда» Блэка профессионально изолировала их угол зала от внимания сторонних наблюдателей. И, судя по скорости, с которой они это делали, подобные манипуляции им было проводить не впервой. Секундное колебание — и Малфой, сделав небольшой надрез на левом запястьи, присоединился к напевному чтению древних заклинаний, срывавшихся с губ бывшего гриффиндорца.

***

Портключ выбросил их в каком-то тёмном, продуваемом всеми ветрами то ли лесу, то ли запущенном парке, заставив троицу сыщиков чуть ли не носом пропахать глубокую борозду в мягкой, заросшей свежей травой земле. Они едва успели при жёстком приземлении оттолкнуть Нарциссу на большую кучу прошлогодней листвы, чтобы хоть немного смягчить удар о землю.

— Что за… — Люку, влетевшему в пространственный тоннель последним, досталось больше всех, и он не сдержал болезненного возгласа, тотчас же заглушённого ладонью закрывшего ему рот Тэда. Возле уха раздался едва слышный шёпот:

— Тсс… Активируй «Поисковик». Будем надеяться, что портключ был рассчитан на одного, и нас выбросило в стороне от убийцы.

Уже пришедший в себя Веймар жестом ответил, что приказ понят, и занялся сканирующим артефактом, замаскированным под перстень на его руке. Краем глаза Люк ещё успел заметить, как бесшумной молнией метнулась к леди Малфой Эрика, отводя оглушённую падением ведьму под защиту разросшегося по периметру поляны кустарника, и тут над кольцом появилась едва заметная призрачно-схематичная проекция их участка леса. В её центре зелёным светом мерцали четыре фигурки: Нарцисса с Эрикой и они с Тэдом, а с юго-востока к ним стремительно приближалась красная точка — засёкший их появление враг.

«Тэд, Эрика, к нам гость».

«Откуда?»

«Он один?»

«Один. На «семи часах».

Ведьмы, словно бесшумные приведения, скрылись за корнями дерева, а ещё секунду назад стоявший посреди прогалины Люпин, одним прыжком уходя из поля зрения, исчез в небольшой канавке, огибавшей поляну: «Отвлеките его. Я постараюсь обойти с тыла». Люк скользнул за дерево и, поудобнее перехватив палочку, вслушивался в шорохи ночного леса. На поляну вновь опустилась потревоженная их прибытием тишина. Пару минут ничего не было слышно, но сидевшие в засаде маги не поддались обманчивому спокойствию ночи. Где-то в отдалении едва слышно хрустнула ветка… Перестала петь свою песню ночная птица, замолкли цикады… Люк, стараясь не издать ни малейшего шума, чуть высунулся из-за дерева… чтобы успеть заметить странно колеблющееся пространство посреди поляны. Зелёный луч Смертельного проклятия ударил в ствол дуба, за которым прятался волшебник.

«Он под «Дезиллюминационными чарами» и, кажется, не настроен на ведение праздных разговоров».

«А ты не высовывайся…»

«Ну что, на раз-два-три?»

«Давай».

«Раз», — засевшие вокруг поляны маги почти слились с землёй, незаметно для приближавшегося к дубу убийцы выползая из своих убежищ.

— Леди Малфой, вы напрасно устроили эту игру в прятки. Я всё равно найду вас… — тихий, лишённый интонаций голос раздался совсем рядом с убежищем Веймара.

«Два», — Люк невербально наслал на противника чары, позволявшие видеть силуэт «человека-невидимки». Это полезное изобретение придумал Блэк ещё несколько месяцев назад, когда они только-только начинали игру в частных сыщиков.

— Ну же, леди, не упрямьтесь. Если вы…

«Три!!!» — в Лангерта с трёх сторон полетели Парализующие заклятия, но не успело ещё тело их противника коснуться земли, как со стороны леса вылетел несущийся на полной скорости метаморф и, подхватив парализованного мага, присоединился к прятавшимся в зарослях ведьмам: «Все в укрытие, немедленно!!! Щиты на полную мощность!!! Он здесь не один!» Его ментальному предупреждению вторил лай собак, раздавшийся из-за деревьев. Поисковый артефакт, снова запущенный Люком запестрил множеством красных точек и отключился, не выдержав перегрузки. Их поляну планомерно окружали появившиеся из ниоткуда люди.

«Щиты не спасут от собак!» — «голос» Эрики был полон тревоги.

«Надо увести их, пока они чётко не взяли след», — в голове Люка созрел безумный план. В два прыжка преодолев расстояние до укрытия друзей, он взмахом палочки превратил короткий ёжик своих светлых волос в длинный «хвост», весьма напоминавший шевелюру лорда Малфоя. Понявшая его без слов Эрика поменялась мантиями с Нарциссой, и парочка волшебников, взявшись за руки, выскочила из их лесного убежища, атаковала «загонявших добычу» магов и на полной скорости понеслась прочь от поляны. Лай собак на мгновение стал явственней, послышались азартные выкрики преследователей, затаившиеся под кучей прошлогодней листвы Нарцисса и лежавший на парализованном волшебнике Тэд, замерли, позабыв, как дышать, с палочками наизготовку. Казалось, ещё пара секунд — и «загонщики» обнаружат дичь, но… в следующую минуту шум погони стал удаляться в том направлении, в котором скрылись Люк с Эрикой.

— Уфф…

— Ш-ш-ш…

Они выждали ещё пять минут, прежде чем осторожно приподняться, озирая окрестности. Люпин запустил собственный «Поисковик», показавший, что сливающиеся в одну сплошную массу красные точки спешно двигаются к границе контролируемой артефактом зоны, а две зелёных искорки ловко уходят от прямого контакта с преследователями.

— Пронесло. И наши вроде бы в порядке. Как вы? — Тэд бросил встревоженный взгляд на Нарциссу. За эти несколько коротких дней родственница, к которой он поначалу отнёсся весьма настороженно, памятуя о рассказах крёстного про Белатрикс Лестранж, успела вызвать у метаморфа симпатию. Несмотря на разницу в «окрасе», своей доброжелательностью и ненавязчивым юмором она напомнила ему бабушку, умершую пять лет назад.

— Могло быть хуже. Что с пленником?

Люпин рывком перевернул начавшего уже подавать признаки жизни мага и, убрав маскировочные чары с его лица, удовлетворённо прошептал: — Лангерт… «Инкарцеро», — магические верёвки опутали прижатого к земле мужчину за пару минут до того, как он открыл осоловевшие глаза.

— Что за… — память вернулась к убийце, заставив его оборвать возмущённую тираду. — Телохранители. М-м-м… не ожидал от вас такой оперативности… Развяжите меня…

— Да-а? А миллион галеонов и пост Министра в придачу вам не надо? — Тэд ощутимо встряхнул спелёнатую, словно кокон, тушку. — Снимай проклятие, гнида!

Но бывший «чистильщик» оказался крепким орешком, не обращая внимания на угрожающие действия метаморфа и упёртую ему в горло палочку, он лишь презрительно рассмеялся:

— Или что? Будите пытать или сразу нашлёте «Аваду»? Снять «Внутренний взрыв» с жертвы могу только я, а заставить отменить Темномагическое проклятие силой невозможно. Я вообще удивлён, что она ещё жива. Не-ет, красавчик, теперь ты меня беречь пуще родимой мамочки будешь, пылинки сдувать, а то неровён час загнусь…

— И чего же ты хочешь, мразь?

— Миллион галеонов, новые документы, внешность и возможность как можно скорее убраться отсюда. Это в ваших же интересах, — Лангерт нервно огляделся, прислушиваясь. — Похоже, мои наниматели решили подстраховаться.

— Так это не твои помощнички здесь с милыми пёсиками по лесу прогуливаются?

— Чёрт! Я не ожидал, что они начнут действовать так быстро. Я должен был доставить им доказательства смерти леди Малфой в полночь, в противном случае они обещали принять меры. Развяжите меня!

Тэд с Нарциссой переглянулись, и ведьма едва заметно покачала головой. За свою жизнь она неплохо научилась разбираться в людях и этот конкретно взятый маг не вызывал у неё ни малейшего доверия:

— Нет.

— У вас нет другого выхода. На милю вокруг я наложил Антиаппарационные чары, и без моей помощи вы просто не сможете скрыться от погони.

— Сможем. Я неплохо владею Леггилименцией, — ведьма недобро усмехнулась, на мгновение напомнив свою сумасшедшую сестрицу.

— Но вы не сможете заставить меня снять проклятие!!!

— Ну, почему же? — Тэд добавил в голос рычащие нотки, частично трансформируя лицо в волчью морду и запуская отросшие когти в распростёртое под ним тело. — Завтрра полнолуние… Я ещё могу контррролиррровать своего зверя… Но хочется знать пррричину, по которррой я должен это делать…

— Оборотень? Нет!!!

— Да, человек? — Люпин склонился к самому лицу бельгийца, демонстрируя удлинившиеся клыки. — Ты хочешь что-то сказать… добыча?

— Ты не посмеешь!

— Почему? Те, кто пррикрывал тебя, рразочаровались в твоих способностях и послали за тобой убийц. Сомневаюсь, что им нужен будет киллерр, у которрого рраз в месяц бывают прроблемы с самоконтрролем, — Тэд позволил себе плотоядно улыбнуться и добавил слышным только Лангерту шёпотом, от которого по спине мага пробежали мурашки поднимавшейся из подсознания неконтролируемой паники: — Одна капля… Всего одна капля моей слюны в твоей крови, и… ты навсегда станешь парией…

— Хорошо, я согласен!!! Верните мне мою палочку…

Метаморф вложил в потную подрагивающую руку полированную деревяшку и низким голосом, глядя на испуганное лицо врага ставшими вдруг волчьими глазами, проговорил:

— Без глупостей… Иначе… Помните, всего одна капля…

— Хорошо… — Лангерт сосредоточился и, взмахнув палочкой в сторону Нарциссы, прошептал Отменяющее заклинание. — Я выполнил ваше условие… Что вы намерены делать со мной теперь?

— «Ступеффай!»

— Теодор, это было великолепное представление. Кто научил вас так мастерски играть на страхах людей? — леди Малфой закончила накладывать на себя Диагностические чары и вздохнула с явным облегчением. — Всё! Мерлин великий! Какое облегчение…

— Крёстный. Он говорил, что если уж кому-то приходится угрожать, то надо быть чертовски убедительным, чтобы этот кто-то безоговорочно поверил в угрозу. Ничем не подкреплённые угрозы лишь выставляют человека идиотом и пустозвоном.

— Что-то подобное всегда утверждала моя тётушка Вальпурга… Что? — ведьма настороженно подняла опущенную, было, палочку и огляделась, заметив, как напряглось лицо юноши, вновь запустившего «Поисковик».

— У нас проблемы. Преследователи с ищейками разделились на две группы, и одна из них возвращается сюда.

— Сколько у нас времени? — Нарцисса, отыскав едва заметную тропинку, ведущую в нужном им направлении, засветила «Люмос» и первой покинула поляну.

— Четверть часа, не больше, — Тэд снова опутал тело Лангерта магическими верёвками, словно куколку гигантского шелкопряда, и, применив к нему чары Левитации, шагнул следом за ведьмой.

— Мы не успеем добраться до границы антиаппарационной зоны. Но можем постараться запутать преследователей.

Они, словно зайцы, петляли по лесу, запутывая следы. Шум преследовавшей их погони то затихал, то нарастал. С момента их побега с поляны прошёл почти час. Люпину ещё дважды пришлось накладывать «Ступеффай» на тушку их пленника. Он видел, как вымотана женщина, но не мог позволить им остановиться ни на секунду, чтобы хоть немного перевести дух, поскольку последние десять минут лай собак слышался всё явственней и явственней:

— Далеко ещё?

— Не знаю… Запутывая следы… мы сбились с известного Лангерту пути...

— Тогда нам надо подыскать укрытие… Вы останетесь в нём… а я… постараюсь увести преследователей…

— Не выйдет, они скорее всего натасканы на мой запах… — ведьма без сил привалилась к ближайшему дереву. — Всё… я больше не могу бежать… уходите…

— И не подумаю… — шум настигавшей погони раздавался уже в каких-то пятидесяти ярдах от них. Оглядев измученным взглядом овраг, по которому они бежали, Тэд толкнул Нарциссу в замеченную им пещерку, слишком маленькую, чтобы стать настоящим убежищем, но всё же способную укрыть от заклятий, последним усилием зашвырнул туда же тело пленника и, перехватив поудобнее палочку, застыл на пороге, собираясь как можно дороже продать свою жизнь.

Как только он это сделал, из-за деревьев в овраг влетели первые преследователи, удерживавшие на длинных сварках яростно лаявших собак.

— Хорошо, что овраг узкий и они не могут нападать всем скопом! — и не подумавшая отсиживаться в пещере ведьма вступила в бой вместе с бывшим аврором, твёрдой рукой направляя из укрытия проклятие за проклятием. Тэд ответил ей яростной улыбкой, выпуская на волю свой гнев, заставивший его превратиться в смертоносный вихрь, сметающий всех и вся на своём пути.

— Да здравствуют Блэки!

— Да сгинут их враги!

Два древних боевых клича Рода пронеслись над лесом, и ночь взорвалась треском летящих проклятий, криками раненых, воем напуганных Тёмной магией собак и яростным рыком озверевшего метаморфа-анимага.

Первый отряд преследователей полёг, даже не сообразив, с каким количеством противников имеют дело. Поводки собак перепутались между собой, мешая их хозяевам освободиться. Следующая партия магов влетела в этот бедлам, спотыкаясь о валявшиеся в овраге тела своих товарищей и обезумевших от страха собак, теряя фору внезапности. Встретившая их смертоносная волна проклятий выкосила почти половину, но оставшиеся упорно продолжали прорываться к цели, а следом за ними в овраг устремлялись всё новые и новые преследователи. И, как ни искусны в Боевой магии были Тэд с Нарциссой, как ни использовал свои преимущества метаморф, противники просто подавляли их числом, и кольцо врагов вокруг сражавшейся пары сжималось всё теснее и теснее. Когда беглецы уже были готовы расстаться с жизнью, в гуще их преследователей открылся светящийся проход, и из него на голову их врагам свалились пятеро магов, тотчас же атаковавших противника каскадами невербальных проклятий. Тэд хрипло рассмеялся, заметив среди нападавших белобрысую голову Алана и отливающую рыжим шевелюру Дэна, стелющиеся веером длинные белоснежные волосы Люциуса и вечно непослушные кудри своего партнёра, а над оврагом, заглушая шум боя, уже звучал уверенный голос крёстного:

— Эрл, забирай Тэда с Нарциссой и Лангертом и немедленно уходите из антиаппарационной зоны. Мы вас прикроем.

И вторивший ему более низкий баритон Малфоя:

— Нарси, аппарируйте в «Эдельвейс», там надёжная Защита. Встретимся в поместье.

Часть 9

Глава 9. Дикие танцы

— «Авада ке…»

Блэк срезал не успевшего произнести Смертельное проклятие противника невербальной «Сектусемпрой», направленной в горло, блокировал щитами парочку его более «подкованных» приятелей. Краем глаза заметив подбирающегося к сражавшимся спина к спине Дэну и Алану мага, наслал на него заклятие Удавки, с силой отбросив корчившееся тело в объятия стоявшего неподалёку дерева, и вновь вернулся к наседавшим врагам, едва успев отбить посланные в него проклятия, и настроился на затяжной бой. Подготовка отряда противника явно не дотягивала до высшего уровня, но их было слишком много, чтобы надеяться на лёгкую победу. Да ещё эти Антиаппарационные чары… Хорошо хоть, удалось вывести из-под удара Нарциссу, связав боевыми действиями группу врагов. Каскад проклятий, посланных по широкой дуге, поразил пятерых… «Хорошо владеть беспалочковой магией!» Волшебник уже почти переключился на двоих противников, успевших подобраться слишком близко, пока он разбирался с их товарищами, как парочка вспыхнула живыми факелами, насмерть перепугав и так забившихся по канавам собак. А ад, разверзшийся за спиной, продолжал поглощать всё новые и новые жертвы. Жаль, что Гарри просто некогда было любоваться на действия сражавшегося за его спиной Малфоя, но он буквально всем существом чувствовал струившуюся от него ауру азарта с толикой безумия — убойное сочетание, так характерное и для него самого, заставлявшее подниматься из подсознания чувство куража и упоения боем. Блэк вдохнул полной грудью, взвинчивая темп движений и полностью отдаваясь во власть танца ведшей его Магии. «Как же хорошшоо!!!» Ощущения были сродни опьянению… Никогда, ни при каких обстоятельствах он раньше настолько не погружался в бой… Всегда было что-то, что отвлекало внимание и силы… Защита спины… Зависевшие от него напарники… Теперь же этих ограничителей не было и в помине. Стремительно «танцевавший» за спиной светловолосый маг был словно единым целым с его телом. Он ощущал его мысли, эмоции, намерения как свои собственные и «подхватил ритм», то забирая, то отдавая инициативу… Это ощущение единения вызывало чувство всемогущества и неуязвимости… Причём, вполне оправданное… Никогда ещё победитель Воландеморта, боевой маг с почти тридцатилетним стажем не испытывал такого подъёма и прилива Силы во время схватки с противником. Только в старых книгах Честера ему приходилось читать о подобном, но он всегда приписывал это гипертрофированной фантазии автора и считал сказками… «О чём же там говорилось?! О чём-то очень важном… Чёрт!!! «Сектумсемпра!» «Инфламмаре!» «Флагелло!» Потом вспомню… Сейчас не до посторонних мыслей… Но какой всё же кайф!!!» Не выдерживавшие их напора враги пытались спастись бегством, напарываясь на заклятия Фейрфакса и Доусона и бестолково мечась по оврагу. А четвёрка магов упорно сокращала численный перевес противника. Гарри в последний момент удержал руку Люциуса, уже готового швырнуть «Бомбарду» в человека, явно командовавшего «охотниками»:

— Стой! Живым он нам будет полезнее! — он и сам не помнил, в какой момент отказался от вежливо-отстранённого обращения с бывшим Упивающимся.

— Хорошо! Но он мой!

— Как скажешь…

— «Инкарцеро!» «Силенцио!» — и не смогший справиться со стремительной атакой Малфоя маг мешком повалился на землю, открывая в беззвучном крике рот. Остатки его деморализованного отряда, увидев поражение командира, на полной скорости рванули из оврага, ставшего для них ловушкой, куда глаза глядят. Вслед им полетели Парализующие заклятья. Часть достигла цели, часть нет, но ни у кого из тяжело дышавшей и едва державшейся на ногах четвёрки просто не было сил на преследование.

И тут заработал артефакт связи, поведавший голосом Люпина, что все четверо, включая леди Малфой и пленника, благополучно добрались до границы антиаппарационной зоны и сию же минуту дезаппарируют в «Эдельвейс». Люк с Эрикой молчали. Но «Поисковик» не нашёл их в радиусе двадцати миль, вероятнее всего. Видимо, они ещё раньше аппарировали в «Эдельвейс».

— Они выбрались… — тревога за друзей, до этого времени державшая их на ногах, свалилась с плеч, словно тяжёлый камень, оставив после себя только всепоглощающую усталость. Дэн с Аланом молча привалились к крутому склону оврага и сползли на землю, откинув головы на плечи друг другу:

— Шеф, я сейчас даже муху не прокляну, — вечный балагур Доусон едва ворочал языком от усталости.

— И дались тебе эти насекомые… — «откат» настиг Блэка внезапно, едва не заставив подогнуться дрожавшие от слабости колени, но чья-то сильная рука поддержала его, не дав оступиться, а в ладонь втиснулась небольшая фляга.

— «Укрепляющее зелье».

— Спасибо… лорд Малфой… — официальное обращение почему-то никак не хотело срываться с языка.

— Люциус, — взъерошенный осунувшийся мужчина в расхристанной парадной мантии и порванном щегольском сюртуке привалился к дереву, с трудом переводя дух. — Не думал, что когда-то скажу это, но… Вы чертовски хороший напарник, Блэк.

— Вы тоже… Люциус.

Гарри привалился к стволу с другой стороны, дожидаясь, пока принятое зелье подействует и накатившая слабость уйдёт. Взглядом спросив разрешение у хозяина фляги, он перебросил её Фейрфаксу. В голове наконец-то стало проясняться, но все мышцы ещё подрагивали от усталости.

Невдалеке закричали вспугнутые кем-то птицы…

— Вот Мордред побери! — Дэн едва заставил себя подняться, вздёргивая за шкирку ещё не пришедшего в себя Алана.

Со всех сторон от оврага зазвучали чьи-то шаги и приглушённые голоса…

— Кого опять принесло?! — Люциус вскинул опущенную, было, палочку.

И тут над лесом раздался усиленный «Сонорусом» знакомый до изжоги голос:

— Австрийский Аврорат! Всем лечь на землю и бросить палочки!!!

— Герр Фрост, это «Чёрный ферзь»! — конечно, Блэк и сражавшиеся вместе с ним маги могли и сейчас показать кое-кому, где раки зимуют, но предпочли бы не делать этого.

— Лежать, я сказал!!! В допросной разберёмся, кто есть кто!

— Тьфу!!! Чтоб их соплохвосты имели…

— … тщательно и разом…

Волшебники вынуждены были выполнить приказ, но это не помешало им обмениваться комментариями по связующим артефактам, пока вооружённые до зубов маги из отдела Фроста спускались в овраг с такой осторожностью, как будто им навстречу сейчас мог выскочить Фенрир Грейбек со своей стаей.

«Простите господа, но оперативность ваших бывших коллег ожидает желать лучшего…»

«И не говорите, лорд Малфой. Подумать только, этим орлам понадобился почти час, чтобы засечь и отследить темномагический всплеск».

«Да уж… накуролесили мы тут немало… — со стороны Алана донёсся едва сдерживаемый смех. — Помните анекдот про сонного аврора?»

Блэк не участвовал в ментальной «болтовне», стараясь беспристрастно оценить подготовку чужих авроров.

«И как они тебе, шеф?»

«Если бы вы на полигоне мне выдали такое, я бы вас на полгода упёк обратно в Академию… для вправления мозгов на нужное место».

«Вы слишком милосердны, Блэк, если бы мой отряд показал такую вопиющую некомпетентность, я бы отправил всех командиров групп на консультацию к моей своячнице…»

«А остальных?»

«Остальными занялись бы уже они сами. «Круциатус» — великий стимул».

«Как вам, наверное, сейчас не хватает возможностей потренироваться в полную силу?»

«Ну, почему же. У меня есть специальное разрешение Министерства на создание частного лабиринта с препятствиями…»

«Хмм… Любопытно было бы взглянуть».

«Ну что ж, приглашаю вас и ваших людей как-нибудь потренироваться вместе со мной».

«Это вызов?»

«А если и так?»

Гарри и сам не заметил, как общий разговор превратился в их с Люциусом междусобойчик. Почему-то дразнить и подкалывать бывшего врага было удивительно… приятно. Но насладиться в полной мере ментальной перепалкой им не дали: добравшиеся, наконец, до дна оврага авроры во главе со своим слегка запыхавшимся шефом вздёрнули магов на ноги, профессионально заламывая за спину руки и отбирая палочки.

— Старший аврор Фрост, как понимать подобное обращение? — холодный голос Малфоя словно металл рассёк воздух, а яростный взгляд заставил державших его авроров «сбавить обороты», вместо блокирующего захвата лишь номинально придерживая его руки за спиной.

— В Аврорате зафиксировано использование в этом квадранте темномагических проклятий, включая Непростительные, и я вынужден задержать вас, лорд Малфой и… этих… людей до выяснения вашего участия в данном преступлении.

— Ах, в данном преступлении! — Гарри невольно залюбовался гневным лицом Люциуса, после ночного боя вызвавшего в его душе невольное уважение и… даже восхищение, а лорд тем временем продолжил свою отповедь. — А то, что моя жена была похищена с бала в Министерстве Магии и едва не убита группой неизвестных преступников, от которых мы вынуждены были защищаться, этого вы не зафиксировали?!

— Ведётся разбирательство этого вопиющего происшествия, и если на ваших палочках не будет обнаружено запрещённых заклинаний, то…

— В таком случае, я требую немедленной проверки наших палочек… с составлением соответствующего засвидетельствованного Магией документа.

Алан хищно улыбнулся, кивком головы подтверждая требования Малфоя. Уж ему-то уже приходилось сталкиваться с «видовой изменчивостью фактов» в процессе расследования.

— Но здесь нет условий…

— А какие дополнительные условия нужны для «Приори инкантатем»?

— Но…

— Закон №657 от 8 мая 1678 года гласит, что задержанный маг может потребовать немедленную проверку палочки в присутствии свидетелей, — лорд Малфой улыбнулся Старшему аврору Фросту ласково… как голодная акула.

— А подпункт 56 b закона № 223 от 1345 года запрещает применять репрессивные меры к задержанным без наличия соответствующих улик, — Блэк рывком освободил заломленные за спину руки и, окинув взглядом державших его людей авроров, негромко, но со значением добавил: — За это полагается служебное расследование с временным отстранением от занимаемой должности. Вы этого хотите, господа маги?

— Отпустите их, — Фрост окинул неприязненным взглядом командира частных детективов и, резко протянув руку, скомандовал: — Их палочки.

Чёрная, витая палочка, заменившая Малфою когда-то сломанную Лордом белоснежную красавицу с золочёной гравировкой, предсказуемо подверглась испытанию первой.

«Приори инкантатем», — и над палочкой зазмеились выпущенные ею за последний час заклинания, но, как только Фрост открывал рот, чтобы злорадно объявить то или иное заклинание принадлежавшим к запрещённой магии и, следовательно, влекущим за собой арест хозяина палочки, то Люциус, то Гарри выдавали цитаты из Магического Законодательства, в которых описывались прецеденты применения именно этих проклятий в процессе защиты. Не сумев ни к чему прицепиться, раздосадованный, но всё же опасавшийся задевать Малфоя аврор вынужден был сквозь зубы прошипеть «Делетриус» и вернуть палочку владельцу. Такая же история повторилась и с палочками Фейрфакса и Доусона. Оставался один Блэк. На нём-то разозлённый Фрост и решил выместить свой гнев:

— А где же ваша палочка, Блэк?

— У меня её нет.

— Вы издеваетесь?

— Нет. Вы можете проверить в Чешском Министерстве магии — я зарегистрирован как волшебник, владеющий беспалочковой магией. У меня просто нет палочки.

— В таком случае, как мы можем убедиться, что вы не использовали Непростительных заклинаний?

— Очень просто. Я могу скинуть в ваш думосбор воспоминания о сегодняшнем бое… Только, хочу предупредить сразу, мои воспоминания будут защищены от коррекции и подделок.

— Хорошо, — Фросту не оставалось ничего другого, как согласиться, и дальнейшее снятие показаний прошло уже в более мирном ключе, хоть и заняло несколько часов. Так что в «Эдельвейс» уставшие и вымотанные маги вернулись лишь на рассвете. Обрадованные избавлением от проклятия Нарцисса с Асторией оказали им радушный приём. А их рассказ вышел послушать даже сутки не встававший с постели и отказывавшийся от еды Скорпиус. И только когда «краткий отчёт» был завершён, Гарри заметил отсутствие своих людей в комнате:

— А где мои детективы?

— Гарри, вы только не волнуйтесь, — Нарцисса положила ладонь на руку вскинувшегося, было, мага. — Но… мистер Веймар с мисс Вернер не вернулись в поместье. Мистер Шеридан аппарировал в вашу квартиру в Праге, но и там не нашёл никаких следов их возвращения.

Блэк заставил уставшее тело подняться с дивана и вместе с Аланом и Дэном направился к выходу:

— Прошу прощения, но мы должны вернуться в тот лес.

— Подождите, — леди Малфой преградила ему дорогу. — Драко с Теодором и его партнёром уже отправились туда.

— Но…

— У них наш родовой «Определитель следов». И они уже сообщили, что отыскали место аппарации ваших людей. Видимо, погоня настигла их прямо на границе антиаппарационной зоны, и её остаточные возмущения сбили настройку портключа.

— Как давно они отправились на поиски?

— Через полчаса после нашего возвращения, это было три часа назад. Вы истощены схваткой и допросом, вам не стоит сейчас использовать заклинания пространственных перемещений.

— Хорошо. У вас есть какой-то способ связи с сыном? Наши артефакты на таком расстоянии не работают.

— Да, сквозное зеркало, — извлечённый Асторией из кармана мантии предмет как раз в этот момент завибрировал, и в гостиной раздался встревоженный голос Драко: — Асти, отец ещё не вернулся?

Лорд Малфой, выхватив заговорённую вещицу из рук невестки, вгляделся усталое и перемазанное в какой-то грязи лицо сына:

— Драко, со мной всё в порядке. Как ваши поиски?

— Пришлось помучиться. Остаточная аура тёмномагических заклятий «смазала» след. Нам пять раз пришлось аппарировать, прежде чем мы сумели их найти. Им малость не повезло материализоваться над одним из ледниковых озёр в Исландии.

— С ними всё в порядке? — Блэку пришлось прижаться к Люциусу, чтобы видеть собеседника.

— П… Хмм… Блэк, я тоже счастлив видеть твою тушку живой и невредимой.

— Малфой, давай, мы потом посостязаемся в остроумии. Что с моими людьми?

— У тебя сообразительный… сотрудник. Кажется, этого красавца Люком зовут?

— Да, и что?

— А то, что в это время года вода в озере почти на уровне замерзания, а они свалились в него, да ещё и ночью. Так твой бой-френд ухитрился не только сам выплыть, но и вытащить свою раненую напарницу, наложить Согревающие чары и, пока они действовали, за каких-то сорок минут отыскать старую охотничью избушку в соседнем лесу.

— Они здоровы?

— Не волнуйся. Вот только… — Драко состроил преувеличенно-сочувствующую гримасу.

— Что?!

— Боюсь, что у тебя теперь нет любовника, Га-аррри. Мы нашли эту парочку уснувшей в обнимку… Прямо как пара голубков…

— Драко… — Блэк скосил глаза на прислушивавшегося к разговору Люциуса, ему очень хотелось высказать его сыночку пару ласковых слов, но в присутствии Нарциссы и Астории этого делать не хотелось, — пригласи, пожалуйста, к зеркалу Шеридана.

— А чем я тебя не устраиваю? — Хорёк опять играл в примадонну, капризно кривя губы. Эта игра в паяца сильного и, в общем-то, неплохого мага, раздражала, похоже, не только Блэка.

— Драко, выполни, пожалуйста, просьбу мистера Блэка, — по напрягшемуся лицу и сузившимся глазам Люциуса было заметно, что откровенно эпатажное поведение наследника вызывало у него бессильный гнев.

Как ни странно, распоряжение отца Малфой-средний выполнил беспрекословно, и уже через пару секунд в зеркале появилось отражение улыбающегося Эрлиха.

— Эрл, как ребята?

— Нормально. Ничего серьёзного. Небольшая простуда, парочка пропущенных проклятий. Да они к нашему приходу уже сами всё залечили.

— Хорошо, возвращайтесь в штаб-квартиру. Там всё и обсудим, — Гарри почему-то резко расхотелось оставаться в поместье Малфоев.

— Прости, Блэк, но там эти аврорские ищейки все записи и аппаратуру опечатали до конца расследования. Боюсь, нам сутки придётся следящие жучки по всем углам выискивать.

— Наше с женой приглашение остаётся в силе, — Люциус едва заметно усмехнулся. — К тому же, у нас есть кое-какое незаконченное дело.

— Поиск заказчика?

— Допрос Лангерта. Или… господин бывший аврор боится испачкать ручки?

— Не боюсь, — Блэк улыбнулся подначивавшему его мужчине не менее ехидно. — Но есть один нюанс…

— Какой?

— За сведения, полученные на Лангерта, мы должны предоставить его тушку во Французский Аврорат Виктору Боуи. Похоже, наш убийца находится у них в разработке по нескольким эпизодам.

— Тушку?

— Живую и разумно излагающую сведения.

— Хмм… Это несколько ограничивает возможности… но не меняет сути, — Малфой развернулся к наблюдавшей за ними Нарциссе. — Дорогая, а где наш не совсем добровольный гость?

— В подвале. Мне удалось создать довольно точную иллюзию пыточной комнаты в особняке Блэков, — заметив изумлённый взгляд Гарри, она пояснила: — Тётушка любила пугать нас ею за разные шалости. Сириуса, кажется, даже запирали там пару раз на ночь. Весьма… колоритное место. Я думаю, мистер Лангерт будет впечатлён.

— Я тоже… Никогда не думал, что в доме крёстного есть такое место. Хотя… можно было и догадаться.

— Возможно, кузен велел замуровать её после возвращения из Азкабана.

— Возможно…

Допрос Лангерта занял несколько часов. Бывший аврор, знакомый с работой следователей, был подкованным и упёртым противником. Декорации, созданные леди Малфой, его впечатлили, но не заставили стать более разговорчивым. «Веритасерум», на происхождение которого Гарри благополучно закрыл глаза, отметив только, что зелье было наивысшего качества, помог несколько больше, но каждому из троих присутствовавших в подвале магов было известно, как можно частично обойти это зелье. Ведь для принудительного допроса под «Веритасерумом», когда допрашиваемый не добровольно открывал свои тайны, была очень важна точность заданных вопросов, а это значительно уменьшало детальность сведений. Но Лангерт не учёл, что имеет дело с двумя магами, за плечами у которых стоял опыт сотни проведённых допросов и весьма неплохое знание Легиллименции. Так что, как он ни выворачивался и ни юлил, к пяти вечера у его противников была неплохая картина преступления с именем основного заказчика. Но этот волшебник был всего лишь одним из клиентов, с которым Лангерта свела какая-то могущественная организация, о которой им удалось узнать лишь отрывочные сведения. Всё остальное было надёжно защищено Непреложными обетами и могло стоить их пленнику жизни. Люциуса это, конечно, не остановило бы, будь хоть какая-то возможность обменять смерть бывшего аврора на новую информацию, но Блэку Лангерт всё же нужен был живым для передачи Боуи, и он благоразумно свернул допрос, как только исчерпал все вопросы, ответы на которые мог получить, не убивая пленника. Киллер просто не знал, для чего заказчику понадобилось убивать леди Малфой и первый раз слышал про наркотики, которыми пичкали Скорпиуса, и подлитое его отцу «Приворотное зелье».

Напряжение последних дней, бессонная ночь, магическое и физическое истощение всё же сделали своё дело — в теле Блэка всё тряслось и вибрировало от усталости. Хотелось просто присесть где-нибудь на мягком диванчике и уснуть. Поднимавшийся с ним по лестнице плечом к плечу Люциус выглядел невозмутимой скалой, не ведавшей человеческих слабостей, но пылавшая оранжевыми сполохами аура выдавала его состояние. В полном молчании они добрались до гостиной Нарциссы, в которой уже собрались успевшие отдохнуть члены семьи и участвовавшие в операции сыщики.

— Кому понадобилась моя смерть?

— Дорогая, тебе о чём-то говорит имя Элайджа Бурке?

— Элайджа? Нет, именно это имя мне незнакомо, но фамилия Бурке… В них тоже течёт кровь Блэков.

— Проблемы наследования титула?

— Возможно, но несколько странно. Смотрите: основная ветвь Блэков оборвалась со смертью Сириуса и Регулуса. Если бы мой беспечный кузен, плохо разбиравшийся в Родовой магии, усыновил бы Гарольда по всем правилам рода, то этого бы не случилось. Следующими в очереди на наследование стояли мы с сёстрами. Белла умерла бездетной. Андромеду по всем правилам изгнали из Рода, а значит, Теодор не может являться наследником…

— За ними идёте вы с Драко и Скорпиусом?

— Да. Странность заключается в том, что они попытались убить женщину, не устранив предварительно наследников-мужчин. Почему?

— Побоялись привлекать внимание. Вашу смерть можно было списать на месть вашему мужу. К тому же, полгода приёма наркотика — и Скорпиуса уже не один гоблин бы не признал дееспособным, — Гарри успокаивающе улыбнулся побледневшему парню. — Не волнуйся, у тебя не останется никаких последствий его приёма. А с апатией можно бороться с помощью интересных впечатлений…

— Вроде матча по квиддичу, — Драко насмешливо улыбнулся школьному врагу. — Что золотце, забыл, наверное, и как метлу держат в руках? Всегда хотел сделать тебя…

— Мечтать не вредно.

— А я серьёзно. Ты и твои пинкертоны против «бывших». Включая, разумеется, мистера Шеридана и мистера Веймара.

Блэк хотел, было, послать назойливого аристократа. Предстояла ещё куча дел с поисками и выведением на чистую воду заказчика, но… уже открыв рот, заметил живой интерес, вспыхнувший в потухших глазах Скорпиуса, и неожиданно для себя согласился:

— Ладно, только сначала «закинем сеть», а потом все желающие смогут выбрать, за какую команду играть.

— Согласен.

— Прошу прощения, что отвлёкся. Продолжайте, Нарцисса, — Блэк внимательно вгляделся в светящееся в воздухе генеалогическое древо. — Кто следующий в очереди на наследство? Кстати, надо бы потрясти того, кто подлил Приворотное Драко. Наверняка, он замешан в этом деле.

— Обижаете, Блэк, — Люциус недобро усмехнулся. — Я в такие игры играл, когда вы ещё только планировались. К сожалению, этот человек был найден мёртвым… в то самое время и в том самом месте, где у них с моим сыном была назначена встреча. Я уже имел об этом разговор с Наследником, — Малфой одарил изображавшего статую сына разочарованным взглядом.

— Кстати, о планировании, — леди Малфой послала сыщику улыбку, пытаясь отвлечь от семейных разборок. — Следующим на очереди были вы, Гарри. Ваш дед Чарльз Поттер был женат на Доротее Блэк.

— Понятно. Кто дальше?

— А дальше — при условии, что они всё же хотели устранения нашей ветви, а не порабощения наследников — как раз и идёт семейство Бурке. А уже за ними — ваши друзья Уизли и Лонгботтомы, а также покойные ныне Краучи. И, разумеется, всё зависело от выбора Магии Рода. Лордом Блэком мог стать любой из кандидатов. По-моему, я всего раз в жизни встречалась с кем-то из Бурке, да и то, когда была ребёнком. Не знаю даже, что после Войны стало с этим родом.

— Кажется, я слышал эту фамилию… — Блэк попытался вспомнить подробности той, былой жизни, которая воспринималась сейчас, словно… чья-то чужая, за которой он наблюдал со стороны. — В Британском Министерстве Магии был такой чиновник… Помощник кого-то-там… Не «крупная рыба», но и не «планктон». Подробнее не помню, я не вникал…

— Ничего, если был, значит, найдём, — Люциус задумчиво улыбнулся. — Есть у меня один человечек на примете…

— А я попробую что-нибудь узнать о нём через гоблинов, — Гарри и так уже давно хотел наведаться в банк. Ещё до начала этого дела он попросил Грайкхара, а через него и Крохвара попытаться отследить хоть какие-то следы Гермионы. Иной раз финансовая система была более контролируемой, чем юридическая. Ни маги, ни магглы ещё не научились путешествовать, не оставляя после себя денежный след. Да и отсутствие вестей из Хогвардса заставляло тосковать.

— Да, Гарри, я всё хотела спросить, как ваши дети? Кажется, ваш младший сын — ровесник Скорпиуса? — улыбка сбежала с лица Нарциссы, стоило ей заметить, как побледнело лицо Блэка и настороженно замерли его люди.

— Да, я помню Альбуса, мы вместе распределялись на Слизерин ещё до того, как вы перевели меня в Шармбатон… — Скорпиус замолк на полуслове, разглядывая напрягшихся взрослых.

— Я… давно их не видел… — Блэку с трудом удалось вернуть свою ледяную маску и, чтобы предотвратить дальнейшие расспросы, он принялся отдавать приказы своим людям: — Фейрфакс и Доусон, доставите Лангерта во Французский Аврорат лично Старшему аврору Боуи и возьмёте у него за это расписку. Люпин с Шериданом займутся следами в том лесу. Веймар с Вернер… — Гарри хотел было сказать «отдыхают и принимают лечебные зелья», но не обнаружил девушки-аврора в гостиной. — А где Эрика?

— Отправилась в Аврорат.

— Сегодня же ещё только воскресенье.

— Узнала, что нас арестовывали люди Фроста, и умчалась в тот же миг, — Дэн с тревогой переспросил: — У неё могут быть неприятности?

— Личная команда Фроста в операции не участвовала. Если только он узнал её по воспоминаниям гостей на Министерском балу.

— Или ему помогли узнать… — Люк решительно поднялся из кресла. — Я наведаюсь в Австрийский Аврорат.

— Только осторожнее. Эрике не грозит ничего, кроме разноса, а за нападение на авроров полагается тюремное заключение.

— Я буду осторожен.

Но Блэк слишком хорошо знал своего молодого друга, чтобы верить этому обещанию:

— Пойдём вместе. Заодно поинтересуемся, когда они нам отдадут нашу документацию.

***

Австрийский Аврорат встретил их тишиной в обычно шумном даже по выходным дням вестибюле. В воздухе буквально ощущалось чувство какого-то напряжения. Даже авроры-охранники почти не обратили на них внимания, яростно что-то обсуждая. До сыщиков долетали только отдельные слова и обрывки фраз, но и они заставили Блэка с Люком тревожно переглянуться.

«Бабам не место…»

«… не имеют права…»

«А с виду… нормальный парень…»

«Фрост орёт, как…»

— Прошу прощения, господа авроры, не подскажете, где мы бы могли найти Старшего аврора Фроста?

— Э-э, а вы по какому делу, господа? Боюсь, что Старший аврор Фрост сейчас несколько… занят.

— По его делу. Так где занят сейчас господин Старший аврор? — Гарри уже не был начальником ОБР, но командный тон, которого авроры привыкли слушаться с момента учёбы в Академии, всегда срабатывал безотказно.

— В приёмной начальника. Второй этаж и налево. Там увидите.

И когда Блэк с Веймаром уже почти дошли до лестницы, вслед донеслось приглушённое:

— И услышите…

— Тсс… Тихо ты…

Приёмную Начальника австрийского Аврората они действительно определили скорее на слух, чем по объяснениям дежурных авроров. Возле открытых дверей приёмной собралась целая толпа служителей порядка, внимательно слушавших чью-то речь и вполголоса что-то обсуждавших. На удивление, пронзительно-громкого голоса Фроста не было слышно. Вернее, тот, видимо, пытался вставлять реплики, но говоривший всё время его осаживал. Сыщики постарались как можно незаметнее протиснуться поближе к центру разворачивавшегося действа.

— Она нарушила приказ! — возмущённый голос Фроста вновь постарался перекрыть слова что-то говорившего пожилого аврора с седыми волосами, за плечом которого стояла смертельно бледная Эрика. На ней уже не было ни следа наведённых Косметических чар, а с аврорской мантии… были сорваны знаки отличия. — Связалась с этим ренегатами из агентства Блэка! Да и вообще, бабам не место в боевом подразделении!

— То-то ты, Рихард, не можешь дать ни одной аналитической справки по делам, которые ведёт твой отдел. Да она у тебя пахала, как домовой эльф. А что касается того, что Вернер не место в отделе… Так ты прав, ей не место в твоём отделе.

— Главный архивариус Миллер, вы забываетесь! — голос Начальника Аврората, до этого не вмешивавшегося в разговор, был полон предупреждения о грядущих неприятностях.

— Миллер? — Блэк внимательнее вгляделся в стоявшего к нему спиной аврора. — О, Мерлин! Пауль, заткнись, если хочешь сохранить это место.

— Ты его знаешь?

— Да, он был начальником отдела до Фроста. Мы встречались несколько раз на Международных Аврорских соревнованиях.

— В качестве соперников?

— Да. Слушай.

— Я уже девяносто пять лет Миллер и пятьдесят из них был начальником этого отдела. А сейчас я и так на пенсии. Вы можете выставить меня из Аврората, но мне надоело молчать!

— Пауль!!!

— Нет уж, выслушайте меня, господин Главный Аврор. Хотя бы в память о том, что я был когда-то вашим Наставником. Вы посмотрите, до чего мы докатились! Рихард Фрост выгнал из отдела Крафта, а за что? Он был одним из лучших специалистов по следящим артефактам.

— Крафт был братом Упивающегося.

— И что? Он с рождения был братом УПСа, но это не мешало ему двадцать лет работать в Аврорате… До тех пор пока на него не взъелся их вельможное сиятельство Фрост. Могу перечислить ещё десяток фамилий, кроме фамилии этой девочки. Я не понимаю, она что, не прошла тесты лучше, чем остальные стажёры? Или у неё не «Превосходно» по ЗОТС и следственной работе? Или, быть может, она завалила физподготовку? Да с ней в тренировочном зале твои лучшие бойцы стараются не связываться. Начальник академии в курсе. Начальник Аврората — тоже. Так из-за чего сыр-бор? Она посмела разрабатывать собственную версию дела? Так на то она и аврор… Авро-ор!!! Рихард. А не твой личный телохранитель, который обязан заглядывать начальнику в рот. Пять лет назад мы были вторыми на Международных Состязаниях. Вторыми!!! А какое место заняла твоя команда в прошлом году? Что прячешь глаза? Девятое… Мы были вторыми после Поттера, мага, победившего Неназываемого, и кем мы стали теперь?

— Так и Поттера уже нет в помине!

— Правильно. И где сейчас британцы? На восьмом месте. А у кого сейчас в Европе самая лучшая раскрываемость дел, не знаете? У Блэка. Потому что к нему ушли маги из команды Поттера, и благодаря тебе, Рихард, эта девочка будет учиться у них, а не у тебя. Поздравляю, мы опять упустили талантливого сотрудника!

Блэк видел, что разозлённый Начальник Аврората уже открыл рот, чтобы обрушить свой гнев на непокорного аврора, и, не задумываясь о последствиях, шагнул вперёд, привлекая к себе внимание:

— Прошу прощения за вторжение. Я начальник детективного агентства «Чёрный ферзь» Блэк и пришёл забрать свою новую сотрудницу, так… любезно уволенную вашей организацией. Кстати, Господин Главный Аврор, задержанный нами киллер, покушавшийся на Нарциссу Малфой две недели назад, препровождён нами во Французский Аврорат к Старшему аврору Боуи.

— Что-о?! Но вы сегодня ни слова не сказали о существовании ещё одного нападавшего! — Фрост захлёбывался словами от возмущения.

— Потому что вы не спрашивали. Все ваши вопросы касались только тех нападавших, что были арестованы вами в овраге. Хотя любому было бы понятно, что две недели назад в Вене действовал киллер-одиночка. Вы не задали необходимых вопросов и, соответственно, не получили нужных ответов. А Боуи спросил, помог с расследованием и получил. А сейчас позвольте откланяться, нас ждёт работа, — Гарри незаметно подмигнул улыбнувшемуся ему Миллеру и, ухватив за плечи Люка и Эрику (чтобы ещё куда не вляпались), решительно двинулся к выходу.

— Вот об этом я и говорил, — старый аврор обвёл замолчавших сослуживцев печальным взглядом. — Вы думаете о собственных амбициях и карьере, а в итоге страдает дело.

— И правда, нет такого закона, чтобы ведьм не брать в боевые подразделения. Вернер — толковый аврор. Как-то… нехорошо получилось.

Начальник Аврората переводил взгляд с одного лица на другое. После выступления Миллера и представления, устроенного Блэком, чаша общественного мнения явно склонилась в пользу оставленной им на растерзание Фроста девушки. Да-а, не думал Главный Аврор, что очередной разнос, устроенный его приятелем, выльется в такое… Интуиция говорила, что Пауль Миллер во многом прав, да и скандал мог помочь ему досрочно слететь с насиженного места, поэтому герр Лансберг, наступив на собственную гордость, поднял руку, призывая всех к тишине, и отдал приказ:

— Старший аврор Миллер, поговорите с Вернер и убедите её вернуться обратно, а старший аврор Фрост… предоставит мне подробную объяснительную по этому делу и официально извинится перед стажёром.

— Что-о?!

— Выполняйте приказ, Старший аврор Фрост, и… — начальник подошёл вплотную к разозлённому и ничего не понимающему приятелю и понизил голос так, чтобы его не слышали окружающие, — Рихард, если я ещё раз увижу жалобы на третирование сотрудников или услышу твои маты, доносящиеся из отдела, работа с фонтанирующими унитазами покажется тебе раем. Ты меня понял?

— Но…

— Приказ понятен, аврор?!

— Так точно, господин Начальник Аврората!

— Всё, шутки кончились. Бодаться с этим «Шерлоком Холмсом» я не хочу. Если статистика раскрываемости попадёт к Министру, мы с тобой оба пойдём патрулировать Магический квартал.

***

Час ушёл на подписание контракта с Эрикой и беседу по душам с уже взявшей себя в руки ведьмой и её будущим напарником Люком. Вернер наотрез отказалась рассказывать подробности произошедшего в Аврорате, но зато поведала интересные сведения о предварительных допросах «охотников». За что им двоим и была поручена проверка этих сведений… после того, как они оба отоспятся. Возражения Блэк пресёк на корню. Всё время их беседы Гарри следил за жестами, интонациями, взглядами, проскальзывавшими между этими двумя волшебниками, и пришёл к выводу, что Хорёк, какой бы сволочью он ни был, обладает поистине звериным чутьём во всём, что касается чувств и отношений. Нет, особой близости между Эрикой и Люком не ощущалось, но вот разгоравшейся симпатии, которая могла бы привести к серьёзным отношениям, было вполне достаточно, чтобы Блэк сделал соответствующие выводы: «Ну, вот, ты и вылечил свои крылья, сокол. Ну, что ж, лети, я держать тебя не стану». Особых выяснений отношений между бывшими любовниками так и не произошло. Просто Люк зашёл вечером в спальню, отведённую в «Эдельвейсе» Блэку, и сказал, что должен разобраться в собственных чувствах, а Гарри пожелал ему удачи. Вот только сон после этого визита как рукой сняло. Помаявшись с час, маг вымылся, привёл себя в порядок и отправился в Гринготтс, надеясь застать управляющего до закрытия банка.

Ему повезло, Грейкхар ещё не ушёл из кабинета и встретил не раз сотрудничавшего с ним мага с достаточным по меркам гоблинов радушием:

— А-а, лорд Блэк. Должен сделать комплимент вашей интуиции. Как раз сегодня днём мы получили кое-какие сведения из нашего Британского филиала, но сотрудник, посланный в ваше агентство, застал там авроров и не стал привлекать их внимания к нашим делам.

— Благодарю. Что удалось узнать вашему коллеге?

— Всё это, как вы говорите, информация, которая не может быть учтена в суде.

— То есть, в её достоверности вы уверены, но подтвердить фактами не можете?

— Совершенно верно.

— По данным нескольких наших филиалов, через некоторые счета проходили определённые суммы, связанные с вербовкой магов для высокооплачеваемой работы в Южной Америке.

— Какого рода работа? Что за фирмы?

— О-о, фирмы официальные, связаны с Министерствами. Предлагали контракты на пять лет талантливым магам… При этом предпочитали одиночек.

— Одиночек?! Но моя подруга была замужем и имела двоих детей.

— А вот в этом и заключается самая интересная информация. Гермиона Джейн Грейнджер, в замужестве Уизли, магглорожденная, решением закрытого заседания Визенгамота, к которому она обратилась с заявлением о разводе, была разведена с мистером Рональдом Биллиусом Уизли, чистокровным с ограничением… с отторжением у неё детей в пользу бывшего мужа.

— На каком основании?

— Существует старинный закон, который до сих пор не отменён, гласящий, что при расторжении простого немагического брака, который ранее назывался Временным Союзом, дети остаются в том роду, который насчитывает большее число поколений чистокровных предков.

— Та-ак… Но, насколько я помню, Предатели Крови приравниваются к магглорожденным?

— А вот в этом и есть интерес информации. Закрытое собрание почему-то проигнорировало этот факт и акцентировало внимание на том, что ваша подруга зарабатывает меньше своего бывшего мужа и, соответственно, не сможет создать детям соответствующих условий жизни.

— А как же свидетельства об его изменах, ведь именно это записано в графе «причина развода» в иске Гермионы. Она не пошла бы на этот шаг без доказательств.

— Конечно, но маги Визенгамота проигнорировали и это. Зато они предоставили ей отсрочку в пять лет для повышения благосостояния, при условии, что всё свободное от Хогвардса время дети будут жить по очереди то у отца, то у матери.

— И?

— А дальше ещё пара странных подробностей. Через двенадцать часов после этого заседания мисс Грейнджер оформляет контракт с фирмой-вербовщиком, в котором поручителем выступает её адвокат. А ещё через сутки после этого Визенгамот выносит окончательный вердикт о передаче опеки над детьми Рональду Уизли в связи «с преступным пренебрежением родительскими обязанностями со стороны его жены», в котором поясняется, что ведьма по имени Гермиона Джейн Грейнджер скрылась с территории Британии, бросив детей на произвол судьбы. Обратите внимание, в заключении суда есть подпись всё того же адвоката.

— Её загнали в угол и заманили в ловушку… это понятно, но что это за вербовочная фирма?

— «Кондор голден индастриз».

— Я не специалист в этом деле…

— Она перестала существовать после гибели Министра Магии Британии Дерека Берроуза.

— Ох, Мордред побери! И что, ничего не удалось узнать?

— Они набирали сильных магов, попавших в затруднительное положение, тех, кого мало кто будет искать… Остальное, лорд Блэк, уже из области непроверенных слухов.

— Говорите.

— К нам пару раз попадали сведения о нелегальной добыче редких магических минералов в Южной Америке, но было сложно разобраться, какими силами ведётся эта добыча.

— Рабские контракты?

— Похоже. Отобрать палочку, надеть «Ошейник подчинения» — и вперёд.

— Кто за этим всем стоит?

— Это уже вообще из области домыслов…

— Кто?!

— Заинтересованы многие, но молва чаще всего доносит одно имя… Суарес.

— Суарес мёртв уже несколько месяцев.

— Мёртв? По моим сведениям, тело пропало при транспортировке с места преступления в морг Французского Аврората. Ходят упорные слухи, что он выжил, только в очередной раз обвёл вокруг пальца своих конкурентов, заметя следы.

— Вы знаете способ вернуть душу и жизнь получившему Поцелуй Дементора?

— Нет.

— А я сам видел, как это произошло.

— Видели? Или…

— Или.

— Значит, его люди пытаются сохранить его смерть в тайне, чтобы удержать власть.

— Как выйти на эти рудники?

— Их могут быть десятки и даже сотни.

— Как?

— У нас есть наводка на мага, знающего координаты одной из старых резиденций Суареса.

— Как быстро вы сможете их достать?

— Три-четыре недели.

— Хорошо, я завершу дело, которое сейчас веду, и займусь этим. И, — Блэк поднял на гоблина горевший мрачным огнём взгляд, — я никогда не забуду то, что вы для меня сделали.

— Лорд Блэк, с вами лучше дружить. Достаточно будет того, что вы разрушите хотя бы часть нелегальной империи Суареса. Нам от неё одни убытки.

— Я очень постараюсь это сделать. У вас есть ещё какие-то сведения?

— Да, Крохвар извиняется, что в этот раз улов небогат, но думаю, вам будут интересны некоторые сведения из Хогвардса?

— Конечно, — Гарри едва удержал себя, чтобы не вскрыть тотчас же небольшой пергаментный пакет с восковыми печатями. — С вашего позволения, я хотел бы откланяться.

— До свидания, лорд Блэк. Я сожалею об участи вашей подруги.

— Спасибо, управляющий Грейкхар.

***

В их пражском доме всё ещё хозяйничали авроры, пообещавшие закончить осмотр документов через сутки, и Блэку ничего не оставалось, как вернуться в поместье Малфоев.

Но и тут его никак не хотели оставить в покое. Стоило ему только забраться в выделенную ему комнату, скинуть надоевшие за день мантию и рубашку, как раздался стук в дверь, и, не дожидаясь разрешения войти, на пороге объявился сам Драко Люциус Малфой собственной слегка выпившей и одетой в домашнее персоной с бутылкой шампанского и двумя бокалами в руках:

— Зашёл спросить: не хочешь ли ты расслабиться и составить мне компанию?

— Малфой… — с языка рвалось много слов, но ни одно из них не было принято произносить в гостеприимном доме по отношению к наследнику хозяина. — Драко, я устал и хочу выспаться.

— Выспаться? Это замечательно. Но тебе не кажется, что небольшая доза алкоголя помогла бы расслабиться? Могу даже сделать массаж… — в серых глазах горел азарт игры и предвкушение. В парфюм блондина был явно добавлен какой-то лёгкий афродизиак. А у Блэка уже неделю не то что не было секса, но даже возможности расслабиться и нормально выспаться. К тому же, сведения, полученные от гоблинов, разозлили мага и причинили ему боль… Хотелось кого-то проклясть… Или врезать по-маггловски, от всей души… Или трахнуть… А тут такой опытный красавчик сам себя предлагает. Конечно, ничего из того, что Гарри испытывал четыре года назад к Драко Малфою, не осталось и в помине, но… любовника у него теперь действительно не было, а мучившая душу боль требовала выпустить на волю инстинкты, и Блэк, криво улыбнувшись, шагнул к оценивающе разглядывавшего его блондину:

— Массаж, говоришь? Ну, что ж, было бы неплохо… — он уже протянул было руку, чтобы запустить её в уложенные в хорошо продуманном беспорядке волосы Драко, как перед глазами встали лица Нарциссы и… Астории. И рука опустилась сама собой. Хорёк, конечно, сам искал приключение на свою пятую точку, но банальный перепих не стоил боли, которую его поведение принесло бы этим двум женщинам.

— Ну, что же ты остановился? — блондин шагнул к нему сам, но Гарри остановил его жестом руки.

— Знаешь что, Малфой, я не гажу в доме, где меня считают гостем. И тебе не советую. И вообще, Драко, тебе не надоело изображать из себя тутовый шелкопряд?

— Что?

— Насекомое такое. Жрёт листики, вырабатывает шёлк, из-за того, что уже не живёт в дикой природе, потеряло зрение и без человека прожить не может…

— Что ты мелешь?

— Ты сильный маг… Не паясничай! Я — знаю. И что? Ты жрёшь, трахаешься и срёшь… Не боишься стать никем?

— А так проще жить…

— Проще?! Никем?! — Блэк шагнул вперёд, вцепившись в отвороты рубашки Малфоя, и тряхнул его что было сил. — А ты им был?! Я — был. Не советую…

— Ты совсем с катушек съехал, Поттер?!

— Я больше не Поттер!

— Да насрать мне, зачем ты решил поиграть в смену имён…

— Поиграть?! — Блэк шагнул к отшатнувшемуся Драко. — Помнишь зал, где проходят заседания Визенгамота? По-омнишь. Ты и твои родители сидели тогда на скамье подсудимых… А посреди зала была клетка с шипами для особо опасных преступников, помнишь?

— Зачем ты…

— А я помню, как сидел в этой клетке, а в это время над моей головой ломали мою палочку и срывали знаки отличия с мантии, и мои друзья… — Гарри заставил себя остановиться, не закончив фразу — он и так выплеснул слишком многое. — Иди отсюда, пока я тебя «Обливиэйтом» не шарахнул…

Блэк отвернулся от собеседника, сжимая руки в кулаки и пытаясь успокоить готовую вырваться наружу магию. За спиной тихо хлопнула дверь, и он остался один на один с собственным одиночеством. Приняв холодный душ и заставив себя съесть принесённый эльфом поздний ужин, Гарри наконец-то позволил себе прикоснуться к пакету, принесённому из Гринготтса. В этот раз там действительно было не так уж много документов. Пара колдографий. На одной кто-то заснял явно не подозревающую о намерениях фотографа о чём-то шушукавшуюся компанию: Джеймс грызёт яблоко, хмурящийся Альбус отчаянно жестикулирует, явно пытаясь доказать что-то своим собеседникам, и что-то просчитывает на пергаменте, Роуз с сомнением качает головой, Лили, Хьюго и ещё двух незнакомых ему мальчиков в мантиях Слизерина и Гриффиндора. А на другой… бал на День Святого Валентина и повзрослевшая Лили, танцующая с тем мальчиком из Слизерина. К снимкам прилагалось небольшая тетрадка, исписанная почерком МакГонагалл. Сначала Гарри выискивал в ней упоминания о детях, но потом обратил внимание на изменившееся настроение повествования. Если предыдущие записи были пронизаны многолетней усталостью, глухим раздражением на политику, проводимую Министерством, и даже некоторой безнадежностью, то в этих всё было буквально пропитано Надеждой. Директриса писала, что Шеклболт наконец-то смог протолкнуть через Визенгамот целый год буксовавшую реформу. В программу обучения вернули многие заклинания и зелья. Ввели действительно вразумительную Историю Магии. Отменили глупые ограничения. В школу вернулись многие ученики, чьи семьи ранее эмигрировали из страны, а теперь возвращались на Родину. Чувствовалось, что Минерва довольна политикой, которую проводил бывший соратник по «Ордену Феникса», и Блэк дал себе слово добыть сведения о внутренней обстановке в Британии, связываться с которыми раньше избегал. Упоминание о дважды предавшем его товарище принесло глухую боль. Ему проще было воспринимать Кингсли как очередного скурвившегося от звёздной болезни политика, чем как человека, действительно пытающегося спасти скатывавшуюся к мракобесию страну. Это было больно… Это было невыносимо больно, потому что напоминало о прежнем старшем друге и товарище… которого у него больше не было и никогда уже не будет. За год, прошедший с момента использования Стирателя, Блэк сумел понять Шеклболта. Понять… Но не простить…

Отогнанный переживаниями сон опять помахал волшебнику ручкой. Тело требовало выпустить сковывающее его напряжение. Невзирая на то, что он не спал почти двое суток, и на часах было полвторого ночи, Гарри решительно натянул свою почищенную эльфами неброскую одежду и выскользнул из комнаты в надежде найти где-нибудь за пределами дома укромный уголок, чтобы потренироваться в Боевой Магии. Ему надо было сбросить гнев и агрессию. Он уже выбрался из особняка через чёрный ход и полной грудью вдохнул напоённый ароматом трав ночной воздух, когда за его спиной раздался тихий голос:

— Не спится?

Прислонившись к одной из колонн, стоял одетый только в брюки и расстегнутую на груди рубашку Люциус.

— Похоже, вам тоже, лорд Малфой.

— Люциус.

— Хорошо. Похоже, вам тоже не спится, Люциус?

— Похоже. Вас что-то тревожит?

Блэк хотел, было, отделаться общими фразами, но в эту лунную ночь врать почему-то не хотелось:

— Да, желание кого-нибудь убить.

— Знакомое желание.

— И как вы с ним справляетесь?

— Лабиринт.

— А-а, тот самый, в который вы обещали пригласить меня и моих друзей?

— Именно, — Люциус отделился от колонны и бесшумно двинулся к застывшему в нескольких шагах магу. — Не хотите составить мне компанию?

— Сейчас?

— А почему бы и нет?

— С удовольствием, — они направились в сторону высокого забора, отгораживавшего сад от чего-то, расположенного в лесу. — И какие правила?

— Никаких.

— Непростительные?

— Кроме «Авады».

— И что нас там ожидает?

— А это сюрприз. Лабиринт частично разумен и сам создаёт препятствия. Единственное предупреждение… учитывайте, что его создавал Упивающийся Смертью.

— Это-то как раз понятно. Сражение «все против всех» при прохождении — тоже. Я пытался сделать в Аврорате подобное, но наши святоши взвыли не хуже сирен.

— И вы подчинились?

— Нет, конечно. В Британии много не расколдованных с Войны заброшенных поместий… Хорошая тренировка.

— Тогда что вы хотите у меня узнать? — Люциус с интересом взглянул на собеседника.

— Как что? Что ожидает победителя, конечно?

— Всё, что угодно.

— В смысле?

— Победитель имеет право на всё… без ограничений.

— Как интересно… — Блэк и сам не заметил, как перешёл на так заводившее когда-то Брайана «мурлыканье опасной большой кошки» и не обратил внимания на косой нечитаемый взгляд хозяина поместья и то, как затрепетали на холодном лице крылья породистого носа.

— Вы готовы?

— Да.

— Тогда… ВПЕРЁД!!!

Они летели, перепрыгивая через ядовитые лианы, отбивались от кровожадных пауков-людоедов, отражали летящие в них со всех сторон стрелы с парализующим ядом, в последнюю секунду избегали внезапно разверзшихся под ногами провалов в земле, липких сетей, ядовитого газа, ослепляющих вспышек. Гарри выкладывался по полной, используя всё: свою Магию, интуицию, чувство опасности, скорость, вёрткость, гибкость своего жилистого невысокого тела, и… всегда краем глаза видел, как на противоположной окружности лабиринта мелькают светлые волосы и белая рубашка Люциуса, и всё прибавлял и прибавлял скорости, заставляя сердце биться где-то в горле и неся по артериям и венам кровь, щедро сдобренную адреналином. Сколько это продолжалось? Час… Два… Три… Ему было всё равно. Тело пело от ярости схватки и движения, а душа, на время позабывшая про все горести и печали, летала, словно на крыльях… Пропущенный ядовитый шип. Боль в левом плече. Активация естественного противоядия из крови василиска и слёз феникса, когда-то попавших ему в кровь. Этому заклинанию его научил давным-давно Честер… Старый мудрый Арахнид Честертон… Человек, ставший ему отцом и дедом… И сейчас Гарри словно чувствовал звеневший в голове смех старого аврора: «Вперёд! Вперёд! Не смей сдаваться! Ты победитель!» И Блэк нёсся вперёд, забывая обо всём и сражаясь с окружавшим его кошмаром на чистых инстинктах… Но вот невдалеке за деревьями мелькнул просвет, и маг на полной скорости вылетел на поляну, только в последний момент успев заметить нацеленную на него палочку бегущего вровень с ним Люциуса. С губ лорда не сорвалось ни звука, только едва сдерживаемое тяжёлое дыхание, но к Гарри устремились одна за другой три вспышки: красная, жёлтая и фиолетовая. Две последних он отразил щитом, а от красной просто увернулся, посылая в ответ каскад собственных проклятий… Но Малфой уже успел скрыться за невысоким кустарником, уходя с линии огня. Дальше они пробирались почти ползком, поливая заклинаниями любой участок лабиринта, из которого доносился хоть малейший шорох. Сдавленное проклятие, раздавшееся из-за невысокого деревца, в которое Гарри тотчас же отправил сдвоенный «Ступеффай», заставило его улыбнуться с видом заправского маньяка. На щеке кровоточила царапина, в волосах застряла прошлогодняя листва, вся одежда была в пыли и грязи, но он, чёрт подери, был в этот момент счастлив!!! В ответ прилетело кое-что весьма малоприятное, и теперь уже петляющего зайца пришлось изображать Блэку. Но теперь он уже видел тот самый просвет между деревьями, прикрытый деревянной дверью, за которой кончался лабиринт. Полянку, заросшую невысоким кустарником, они «окучили» проклятиями так, что ни одна зараза к ним больше не лезла, справедливо посчитав, что эти два препятствия — самые смертоносные в лабиринте. Теперь только оставалось выяснить, кто из них окажется самым-самым…

Со стороны, в которой до этого скрывался Люциус, не раздавалось ни звука. Блэк бесшумно крался, стараясь ничем не выдать своего местонахождения. И вот до двери уже было каких-то тридцать ярдов, когда кустарник кончился, оставляя перед собой абсолютно голое пространство… Две фигуры метнулись вперёд почти одновременно, поливая друг друга проклятиями, ставя и разрушая щиты. Блэк позволил себе рассмеяться: он опережал противника на полшага. В этот момент пытавшийся его догнать Люциус взвился в воздух, как можно выше отрывая от земли ноги, а Гарри, только в последний момент увидевший взметнувшуюся в воздух тончайшую сеть, покрытую микроскопическими мифриловыми лезвиями, способными располосовать на ленточки всё живое, поняв, что не успеет повторить подобный маневр, перелетел преграду ласточкой, сразу же уйдя в перекат, и, мгновенно поднявшись, бросился к двери… коснувшись её всего лишь на какие-то доли секунды позже противника.

— Чёрт!!!

— Предпочитаю Мордреда… — слегка задыхающийся от длительного бега голос раздался совсем рядом, и в следующую секунду Блэк почувствовал, как его совсем не нежно распластали по той самой двери почти в подвешенном состоянии. Земли он касался только пальцами, между ног нагло вклинилось колено, и горячее тело вдавило мага в грубую деревянную поверхность.

Гарри, из которого едва не вышибли дух этим маневром, уже открыл рот, чтобы выдать что-то соответствующее ситуации и наглости противника, но в этот момент его рот был захвачен тонкими сухими губами. В первую секунду бывший аврор напряг все свои силы, чтобы вырваться из навязанных ему объятий, но… Поцелуй не был нежным — Люциус почти до боли терзал его губы, словно утверждая на него свои права, но… Руки жадно блуждали по распятому под ним телу, но… В какой-то момент из глубины души Блэка поднялось какое-то странное, раньше испытываемое им только на пике экстрима пьянящее чувство, заставившее его ответить на поцелуй не менее яростно, и, впившись руками в растрёпанную гриву Малфоя, притянуть его ещё ближе, углубляя поцелуй.

Они целовались, пока хватало воздуха, потом Люциус слегка отстранился, чтобы дать им обоим возможность дышать, посмотрел бешеным взглядом на всё ещё влажные и припухшие после его атаки губы Гарри… и склонился к нему вновь, в этот раз уже скорее лаская и извиняясь за причинённую боль, чем завоёвывая. И Блэк ответил…

Сколько длилось это безумие, никто из них после вспомнить не мог. Опомнились они почти одновременно. Гарри, чертыхнувшись, уткнулся лицом в плечо Малфоя, а Люциус — лбом в дверь. На миг бывшему гриффиндорцу даже показалось, что противник пару раз легонько стукнулся о грубую деревяшку.

— Ну, ну… не надо изображать из себя кающегося домового эльфа…

Люциус рассмеялся хрипло, всё ещё слегка задыхаясь:

— С вами не соскучишься, Блэк.

— Ага. Прямо обхохочешься… — и, дождавшись, когда противник неохотно выпустит его из объятий, нейтральным тоном поинтересовался:

— И что это было?

— Желание победителя… — не дожидаясь ответа отряхивавшего одежду Гарри, Малфой открыл дверь и неторопливо направился к дому, едва сдержав желание расхохотаться от радости предвкушения предстоявшего им противостояния, когда сзади раздалось:

— Желание победителя — закон. Ну, что ж… Вы не боитесь, что я взвинчу ставки?

Глава 10. Рефлексия, заговоры и расследования

До выделенной ему спальни Блэк дополз, едва переставляя ноги. Усталость двух суток навалилась на плечи, в голове шумело от «отката» и того безумия, в котором он с таким удовольствием участвовал после прохождения Лабиринта. Тело… тело вообще решило, что его хозяин — озабоченный придурок максимум семнадцати-восемнадцати лет от роду. С Люциусом они за всю дорогу к особняку не перемолвились ни словом. Да и о чём было говорить? О том, что сорокадвухлетнему боевому магу крышу сорвало от бушевавших в теле гормонов, и пару минут он даже на полном серьёзе просчитывал тактику нападения на хозяина поместья с целью… как минимум нанести ответный удар? Невозмутимость Малфоя бесила. Но Гарри недаром был неплохим Легиллиментом. Даже великолепный блок не спас Люциуса от ментального удара бывшего гриффиндорца. Всего лишь на какое-то мгновение, но зеленоглазый маг сумел проникнуть в бурливший нешуточными страстями разум аристократа. Страсть… До боли сдерживаемое желание подчиниться своим демонам… Досада на себя и обстоятельства… ЯРОСТЬ! После чего колдун вышвырнул Блэка из собственного сознания и, не сказав ни слова, только одарив наглого диверсанта, посмевшего залезть в его святая святых, бешеным взглядом, унёсся по коридору в направлении хозяйских покоев. А Гарри, у которого последние силы ушли на ментальную атаку, словно кукла с внезапно обрезанными верёвочками, поплёлся к выделенной ему комнате, на полном автопилоте принял горячий душ, смывая всё безумие этой ночи, кое-как доплёлся до кровати и провалился в сон, даже не успев коснуться головой подушки. Он даже не увидел и не почувствовал, как в его спальню тихонько вошла Нарцисса, едва прикасаясь, провела пальцами по непросохшим после душа волосам, параллельно чертя своей палочкой в воздухе замысловатую фигуру древнего заклинания и, дождавшись появления над магом изумрудно-зелёного свечения, удовлетворённо-печально улыбнувшись одними губами, прошептала:

— Я так и думала… — осторожно укрыла Блэка покрывалом и бесшумно выскользнула из комнаты.

***

Утро встретило бывшего аврора болью во всём теле, тяжёлой головой и непередаваемо-мерзким ощущением, что накануне он совершил что-то… Спросонья почему-то никак не определялось что, но явственное чувство, что он очень скоро пожалеет о сделанном, его ещё никогда не подводило:

— Мордред побери, что за… — перед мысленным взором, словно наяву, мелькали события вчерашнего дня: бой с наёмниками, перепалка с аврорами Фроста, выступление в Аврорате… Пока что ничего, чего можно было бы стыдиться или о чем сожалеть, не произошло. Но потом на память пришла встреча в Гринготсе и полученные записи МакГонагалл. Чувство вины перед Гермионой и детьми вспыхнуло с новой силой… «Не догадался… Поверил лжи… Не уберёг… Тебе нет прощения… Джейми… Ал… Лили… Хью… Рози… Кто-то им сейчас рассказывает об окружающем их мире взрослых? Прыгавшая от мужа к мужу ненавидевшая его Джинни? Или… «лучшие друзья»? Позволивший продать жену в рабство Рон или так преданно любивший его Кингсли?» — на душе было поганей, казалось, некуда… До тех пор, пока Гарри, окинув взглядом спальню, не вспомнил вчерашний разговор с Драко и своё громкое заявление: «… я не гажу в доме, где меня считают гостем, и тебе не советую…»

— Ох! Мерлиннн!!! — хотелось постучаться головой о стену на манер домашнего эльфа. — Моралист, блин, хренов… Не гажу? А что это ты делал, Блэк, возле двери из лабиринта? А? «Да, хрен с ним, что делал! В конце концов, это ещё можно как-то списать, на инициативу Люциуса… Но потом-то… Потом! «Вы не боитесь, что я взвинчу ставки?» Дерьмо ты, Блэк, ох и дерьмо». Показываться на глаза Нарциссе после того, что произошло этой ночью, не хотелось совершенно, но Гарри, подавив в себе это трусливое чувство, заставил ноющее тело сделать утреннюю разминку в двойном размере, принял холодный душ, побрился и, нацепив на лицо привычную отстранённо-холодную маску, что так часто в последнее время стала пропускать наружу его истинные чувства, казалось бы, убитые Азкабаном, отправился искать своих людей. Часы над камином в этот момент как раз едва слышным мелодичным звоном отбили восемь утра.

Несмотря на насыщенный событиями предыдущий день, «Эдельвейс» уже наполняли живые голоса. Извлечённый из посленаркотической хандры и апатии обещанием квиддичного матча Скорпиус при поддержке бабушки и матери увлечённо занимался созданием двух команд. Ему с интересом внимали выспавшиеся сыщики, парочка-другая телохранителей его деда и… несколько помятый Драко, судя по одежде, только что вернувшийся в поместье из похода по каким-то злачным местам. Так яро ратовавший накануне за проведение состязания Хорёк явно клевал носом и до тех пор, пока не заметил в дверях Блэка, не проявлял особого желания заняться спортом:

— О-о, а вот и капитан команды противника, — язвительность реплики смазалась из-за едва сдерживаемой зевоты. Драко даже не заметил, с какой обидой посмотрел на него сын. Но полный привычной боли взгляд перехватил Гарри, которому мальчишка напоминал собственных оставшихся в Британии детей, и маг, ободрив парня улыбкой, поздоровался со всеми собравшимися в гостиной:

— Нарцисса, Астория, Скорпиус, доброе утро.

— А мне ты доброго утра пожелать не хочешь? — Драко и сам понимал, что нарывается, но вчерашний разговор выбил его из колеи, заставив вынырнуть из привычного мирка серой безответственности, чтобы погрузиться в яркий, но такой болезненный и непредсказуемый внешний мир. Именно поэтому он этой ночью сорвался, позволив себе безобразно напиться и провести ночь в каком-то борделе.

— Конечно, мистер Малфой, — голос Блэка стал сладким как патока, что заставило насторожиться его людей, на памяти которых их шеф разговаривал подобным образом только тогда, когда пребывал в бешенстве, а такое с холодным и сдержанным магом случалось крайне редко. — Вот только проведу небольшую «летучку» и обязательно пожелаю, — он отвёл в сторонку друзей и быстро выслушал добытые ими сведения. Их, как он и думал, оказалось немного. Сыщики же только «закинули сеть», теперь оставалось дождаться результата «рыбалки».

Доступа к документации агентства всё ещё не было, поэтому игра в квиддич после напряжения последних дней как раз являлась тем самым способом «выпустить пар», который нужен был сейчас всем в поместье. Да ещё и Люциус, на радость Блэку, не знавшему, как он сможет «держать лицо» в присутствии хозяина дома, отправился куда-то по делам.

Вернувшись к Скорпиусу и волшебницам, Гарри авторитетным взглядом окинул обнаруженные в поместье мётлы:

— Очень даже неплохо, — средства передвижения, конечно, не принадлежали к последним гоночным моделям, на взгляд мага грешившим неустойчивостью и потерей управляемости в угоду скорости, но шесть «Нимбусов — 2005» и восемь французских «Мистралей» были в великолепном состоянии, и как никакие другие модели подходили для товарищеского матча неслётанных и давно не игравших магов.

— Мама говорит, что у вас была раритетная «Молния»?

— Да, Скорпиус. «Мама, не отец… Ох, и идиот же ты, Хорёк!» И кого вы выбрали в свою команду, капитан Малфой?

— Вратарём — мистера Шеридана, он играл на этой позиции за свою факультетскую команду в Дурмстранге. Руперта, Халфа и Грина (телохранителей Малфоев) — «охотниками». «Загонщики» — мы с Люком.

— А «ловцом»?

— Отца… Если он согласится…

— Поверь мне, Скорпиус, он — согласится.

Гарри, стараясь сдержать гнев на бывшего сокурсника, подошёл к сидевшему в кресле Драко и, обманчиво мягко придерживая его за локоть, потянул в сторону открытой террасы. — Мистер Малфой, не откажите мне в любезности прогуляться со мной на свежем воздухе.

— Ну, надо же, кто-то всё же преподал тебе урок хороших манер, — Драко едва не скривился от боли — хватка у Поттера была железная — но, не подав виду, вышел за ним на террасу и даже спустился в сад, где их никто не смог бы увидеть и услышать… Чтобы из него тотчас же выбили пыль, со всей силы шмякнув спиной о декоративный выступ скалы, оплетённой побегами плетущейся розы.

— Уййй… Блэк, ты охренел?! — боль в ушибленном затылке была настолько сильной, что напрочь выбила ночное похмелье.

— Тихо! — лицо Гарри приобрело ледяное выражение. — Слушай, ты, жертва раннего маразма. Сейчас отправишься к себе в комнату, примешь двойную дозу «Антипопохмельного», контрастный душ, «Укрепляющее», оденешься во что-нибудь подходящее для игры и спустишься к остальным.

— Какого ты тут раскомандовался? Ой!!! — несчастный затылок встретился с камнем ещё раз.

— И упаси тебя Мерлин и Моргана вякнуть хоть что-нибудь из твоего репертуара в присутствии сына, иначе я очень постараюсь, чтобы всю оставшуюся жизнь ты получал удовольствие только в компании с соплохвостами.

— Да какое тебе-то до него дело?

— А такое. Скорпиус — хороший парень. Один встреченный мною четыре года назад маг им, помнится, очень гордился. И он не заслуживает отца, которого не смог бы уважать. Вспомни, как ты метался по госпиталю, когда в крови мальчика обнаружили наркотик, и не говори мне, что тебе на него наплевать! Ему сейчас и без твоих выкобенов хреново.

— Ладно… — в голосе Драко больше не было слышно манерно-шутовских ноток. — Это действительно было чересчур. Я сорвался… Не понимаю, почему твоя ничем не примечательная персона так на меня действует, — рука блондина, едва касаясь плеча собеседника в чём-то, напоминавшем ласку, стряхнула с его рубашки невидимую пылинку.

— Мистер Блэк, Драко… — спустившаяся с террасы Астория на секунду замолчала, заметив стоявших почти вплотную друг к другу мужчин, в её голубых глазах на мгновение промелькнула боль и тотчас же скрылась за привычно-доброжелательным выражением, — мы с Нарциссой нашли подходящие для игры защитные мантии. Не могли бы вы подняться в гостиную для примерки, — и, не дожидаясь их ответа, ведьма с гордо выпрямленной спиной и надменно поднятой головой удалилась в сторону доносившихся из дома возбуждённых голосов и приступов смеха.

— Чёрт!

— Успокойся, Асти не твоя Уизлетта, сцен устраивать не будет.

— Ты дебил, Малфой?! — Гарри, вырвав руку из хватки блондина, быстрым шагом направился в гостиную, дав себе зарок непременно после игры поговорить с матерью Скорпиуса.

Ещё почти час прошёл в весёлой возне и подготовке к матчу. Пока члены команд подбирали амуницию, маги из охраны поместья наколдовали на дальней лужайке кольца и подобие трибуны для зрителей. Малфой-самый-средний вернулся из своих покоев вымытый, выбритый и трезвый как стёклышко, чем очень обрадовал уже не верившего отцу сына. Но Блэку особо некогда было следить за «ловцом» противников — ему, как капитану команды, ещё надо было обрисовать своим людям стратегию боя. Гарри, конечно, уже не раз приходилось играть вместе с Дэном, Аланом и Тэдом, но, во-первых, они не тренировались уже четыре года, а во-вторых, он понятия не имел, на что способны «прибившиеся» к его команде Карстон с Фулером и Лери — бывшие УПСы из людей Люциуса. Приходилось полагаться на удачу.

— Та-ак… Фулер, вам раньше на какой позиции приходилось играть?

— Мы с Лери были «загонщиками», в Райвенкло с 1988 по 1992 год.

— А потом? — Гарри силился вспомнить этого мага, заканчивавшего седьмой курс Хогвардса, когда он учился на первом, но не мог.

— А потом — конец учёбе и… ну, вы сами-помните-кто.

— Понятно. А вы, Карстон?

— Вратарь… Мы с Асмодеем Фейрфаксом были в одной команде…

— Дэн?

— Он был классным вратарём, шеф.

— Вот и ладно, — в голове Гарри наконец-то начал складываться план предстоящей игры, и он поймал себя на том, что улыбается беззаботно-предвкушающе будущему бескровному сражению, как улыбался когда-то не знавший предательства мальчишка-сирота по фамилии Поттер. — Значит, так и решим. Карстон — вратарь. Лери и Фулер — «загонщики». Доусон, упаси тебя Мерлин учудить то, что ты устроил на матче с французами! Прокляну! Фейрфакс… — Блэк заметил, как дёрнулся Карстон и поправился, — Дэн с Аланом и Тэдом — «охотники». Ну, а я, как обычно, «ловец».

— А за какую команду играли вы, Блэк?

Вопрос, заданный Карстоном, застал его врасплох, но тут на помощь пришёл Тэд:

— А это вы у Виктора Крама спросите, когда он из России вернётся.

— Ого! Вы знаете Крама?!

— Знаю… Ладно, хватит болтать, а то продуем игру, даже не поднявшись в воздух, — Блэк развернул на столе чистый лист пергамента и, кинув косой взгляд на устроившихся в столовой противников, уже вовсю обсуждавших тактику сражения, начал излагать свою идею.

***

Лорд Малфой возвращался в поместье после визита в Австрийский Аврорат со странным ощущением. Вроде бы ему и удалось одержать полную и безоговорочную победу в разговоре с Главным Аврором и полностью отстоять их невиновность, но ощущения удовлетворения почему-то не было и в помине. Может быть, виной тому был прицепившиеся к нему, словно два клеща, Старшие авроры Боуи и Миллер, напросившиеся в поместье для беседы с частными детективами и перетянутой Блэком из Аврората девчонкой? Люциусу хотелось бы в это верить… Действительно хотелось. Но бывший Упивающийся слишком хорошо понимал, насколько вредны иллюзии, за которые человек цепляется вопреки здравому смыслу. У его подвешенного состояния было только одно имя — «Блэк». А правда состояла в том, что его, Люциуса, желание подчинить себе этого мага вышло далеко за пределы обычной Охоты: «И что в нём такого особенного? Средний, почти низкий, рост. Обычная фигура. Не обладающее классической красотой лицо. Не по возрасту седые волосы. Что?! Сильная аура могущественного волшебника? Это — да… и ещё раз «да», но… мне ведь почему-то не хотелось затащить в постель Лорда… Вот ведь бред в голову лезет!!! Упокой магия Томаса Марволо Риддла на веки вечные! Тогда что? Желание подчинить Великого Поттера? Вызов в этих зелёных глазах?» Как назло, богатое воображение подкинуло «картинку» насмешливо прищуренных глаз цвета лесного мха… «Интересно, не было ли в роду Поттеров демонской крови? Что за бред в голову лезет?»

— Лорд Малфой, с вами всё в порядке? — вопрос внимательно приглядывавшегося к нему Пауля Миллера вернул аристократа на бренную землю.

— Да, спасибо, — Люциус жестом пригласил гостей войти в дом, прислушиваясь к повисшей в нём мёртвой тишине. Даже домовых эльфов, обычно хлопотавших по хозяйству, не было слышно.

— Вы чего-то опасаетесь? — после наркотиков, которыми поили их мальчиков, Виктор Боуи подозревал подвох во всём.

— Нет. Просто не привык к тишине в доме с тех пор, как из школы вернулся Скорпиус. Защита не повреждена. Летти!

— Да, Хозяин, — материализовавшаяся перед ними эльфийка была спокойна.

— Где все?

— Молодые хозяева Драко и Скорпиус играть с гостями в квиддич на дальней лужайке.

— Прошу прощения, господа авроры, я забыл, что мой сын вчера предложил это средство для борьбы с апатией Скорпиуса.

— Квиддич? — Боуи, всегда любивший этот вид спорта, предвкушающе улыбнулся.

— Лучше. Квиддич в исполнении Гарри, — Миллер, чьи люди в прошлом не раз состязались с британцами не только в официальных соревнованиях, но и в этой игре, не понаслышке знал, на что способен бывший коллега. — Боюсь, лорд Малфой, мы вынуждены будем напроситься в зрители на ваш товарищеский матч.

— Не имею ничего против, — мало кто это помнил, но до того, как Джеймс Поттер стал «ловцом» Гриффиндора на третьем году своего обучения в Хогвардсе, Кубок Школы по квиддичу пять лет подряд выигрывал Слизерин, и не последнюю роль в этом играл «ловец» «змей»… Люциус Абрахас Малфой. И только разница в возрасте не позволила этим двум «звёздам» встретиться лицом к лицу в спортивном противостоянии. Улыбка тронула тонкие губы лорда.

— Следуйте за мной, господа.

Игру они увидели ещё издалека. Четырнадцать игроков: семеро в красных мантиях, семеро — в зелёных. У колец, неспешно перемещаясь, караулили «охотников» противника вратари. На огромной скорости носились над полем «охотники» и «загонщики»…

— А где же «ловцы»?

— Вот! Вот они! — Боуи показал на темноволосую фигурку в красной мантии, державшую над головой руку с поблескивавшим в ней золотым снитчем. — Гарри опять отличился. Извините, лорд Малфой, но, пока он играет на позиции «ловца», их противникам ничего не светит.

Но Люциус уже и сам видел, как в бессильном гневе стукнул кулаком по скамье приземлившийся на землю Драко. Наколдованное кем-то табло показывало счёт — 190:80 в пользу «красных». Улыбавшийся до этого времени Блэк кинул на расстроенного Скорпиуса немного виноватый взгляд. Горечь поражения, горевшая в глазах любимого внука, переполнила чашу терпения лорда. Так и не дойдя до импровизированных трибун, на которых уже успели устроиться пришедшие вместе с ним авроры, Люциус шагнул к команде «зелёных», собравшейся вокруг Скорпиуса:

— В чём дело?

— О, здравствуй, отец, — Драко уже, было, состроил свою привычную шутовскую гримасу, но, бросив взгляд на сына, опустил глаза и выдавил сквозь зубы, едва заставив себя наступить на собственную гордость и смириться с поражением:

— Руперт — ворона, а не «охотник», а я… не соперник… Блэку.

— Скорпи?

— Прости, дедушка, но против Блэка у нас и впрямь нет шансов.

— Ну-у, это мы ещё посмотрим… Руперт…

— Да, сэр?

— Вашу мантию, — Люциус скинул щегольскую шёлковую мантию и сюртук на руки охранника, натянул защитную мантию, одновременно лёгким взмахом палочки сменив лаковые туфли на прочные высокие сапоги, а тонкие брюки — на кожаные штаны.

— Дед, ты что задумал?

— Малфои не сдаются… никогда! — оглядев притихшую команду «зелёных», он поинтересовался: — Сколько матчей договаривались играть?

— Два, если длинные, и три, если короткие.

— И какой закончился только что?

— Второй.

— Первый тоже проиграли?

— Да.

— Ну, ладно. Драко, займёшь место «охотника». И, господа, если мы проиграем этот раунд, я всех лично загоню в самую середину Лабиринта… на всю ночь. Вы меня поняли?

— Вот это по-нашему? — Эрлих Шеридан расплылся в довольной улыбке. — А то эти «красные» своими радостными рожами уже всех задолбали.

— Ох, Шеридан, ты не знаешь, на что нарываешься… — Руперт, поймавший яростный взгляд хозяина, поспешил ретироваться.

— Хорош-шо… Скорпиус, подавай знак, что мы готовы к игре.

— Как скажешь, дедушка.

***

— 80:60 в пользу «зелёных», усиленный «Сонорусом» радостный голос Астории заставил Блэка чертыхнуться сквозь зубы и как можно незаметнее показать кулак Лери с Фулером, прошляпившим атаку двух «охотников» противника на их кольца. За спиной виновато оправдывался Карстон, «зевнувший» квофл, закинутый в правое кольцо Малфоем-средним. «Мд-а-а, а Драко-то ещё хватки не растерял. Да и «охотник» из него получился куда лучший, чем «ловец»… Как и из его папаши — капитан команды. Кто бы мог подумать, что эта высокомерная сволочь — такой хороший игрок в квиддич. Всего тридцатая минута матча, а мы уже… по полные уши. Не хватало ещё только профукать снитч». Свисток судьи — и бешеная круговерть над полем завертелась с новой силой. Со всех сторон мелькали радостные, недоумённые, перекошенные от досады лица, хлопали за спиной раздуваемые ветром мантии игроков… Кутерьма и полный беспорядок… для кого-то вроде Гермионы, и игра, превращённая в жизнь — для Блэка. Он успевал заметить всё. И ошибку Тэда, несущегося прямо под бладжер противника, и «охотника» подбиравшегося к их кольцам под прикрытием атаки «загонщиков». Скупые знаки доведённого до автоматизма языка жестов — и крестник, уходя в немыслимый переворот, избегает столкновения, а Карстон с довольным свистом отбивает квоффл прямо в пославшего его Грина, едва не сшибая того с метлы. Оттолкнув с дороги оглушённого противника, мяч подхватывает Дэн, устремляясь в сторону колец «зелёных». Такая знакомая круговерть, и нигде ни единого проблеска золота… Снитч появлялся уже два раза, но, напуганный массированной атакой двух «ловцов», исчезал вновь. И ничего, никакого преимущества. Несмотря на свои габариты, Люциус был так же ловок, вёрток и глазаст, как и «рождённый летать» Гарри. Не-ет, эта, третья игра была совсем иной, нежели две предыдущие. Азарт противостояния затягивал с головой, а свист и подбадривающие крики собравшихся возле трибуны охранников, которыми дирижировали Миллер и Боуи, грели душу, заставляя раствориться в игре без остатка. И Блэк летал, словно птица, купаясь в напоённом запахом трав ветре… Такое давно позабытое родное ощущение, чуть смазанное ноткой горечи и боли. Такой, какая бывает, когда отпадает панцирь коросты, прикрывавшей глубокий болезненный ожог. Вот и ещё одна частичка его души, изменившаяся, но не убитая предательством и Азкабаном, возвращалась к жизни. Это было больно и вместе с тем… великолепно… Едва заметный золотой блик мелькнул почти возле самой травы неподалёку от трибун и две фигуры игроков — одна в красной мантии, другая в зелёной — молниями метнулись к нему. Какой там «Финт Вронского», когда оба ловца ухитряются заметить снитч одновременно. Теперь уж вся надежда была на талант летунов и меткость «загонщиков». Гарри ушёл от пронёсшегося мимо бладжера, поднырнул под летевшего ему наперерез Драко и, немыслимо извернувшись, ухитрился врезать ногой по месту сцепки прутьев метлы Люциуса, нёсшегося к золотому мячику параллельно с ним, не отставая ни на дюйм. Удар был сильным, в идеале способным порвать заговорённую верёвку или сбросить противника с метлы. «Мистраль» Малфоя-старшего закрутило, но ловкий лорд каким-то неведомым образом ухитрился на втором витке остановить неуправляемое вращение и метнуться вдогонку обидчику. Но и эта незначительная задержка дала Блэку фору в почти семь ярдов. И вот до замершего в полуфуте от земли снитча уже пять ярдов… Три… Один… Пальцы Гарри успели задеть кончик тонкого полупрозрачного крыла, в тот момент, когда золотистая точка на запредельной скорости метнулась в противоположную сторону… направляясь прямо в руки Люциуса. Блэк на бешеной скорости выполнил немыслимый пируэт, заставивший зрителей на несколько секунд затаив дыхание… чуть шаркнул по земле коленом… Ну и что, что от этого остались глубокие царапины и кожа была частично содрана, зато он погасил неуправляемое вращение… И на полной скорости рванул вслед за снитчем, сменившим траекторию полёта в пяти дюймах от протянутой за ним руки Малфоя. Противники чуть не столкнулись друг с другом лоб в лоб, попущением Мерлина или запредельным умением выравнивая мётлы в нескольких дюймах друг от друга. И тут Люциус нанёс короткий удар, подбрасывая черенок метлы противника вверх. Для кого-то другого это закончилось бы неуправляемым кувырканием, жёстким приземлением и потерей метлы… но не для Гарри. Блэк превратил кувыркание в вертикальное вращение и, взмыв свечой в небо и не прекращая вращаться, рухнул сверху на Малфоя, до предела взвинчивая скорость, почти прижался к нему боком и обошёл справа, оставив слизеринца разбираться с турбулентными завихрениями воздуха, в которые тот по его милости попал… Снитч, вожделенный снитч, мелко-мелко подрагивал крылышками совсем рядом, стоило только протянуть руку… Но тут ощутимый удар локтём по рёбрам откинул Гарри в сторону… Он успел только со всей силы вцепиться в мантию мчавшегося за мячиком Люциуса, едва не скинув того с метлы. За что едва не получил прицельный пинок в голову, но мантию из рук не выпустил, дёрнув её владельца назад, а сам устремляясь вперёд. Секунда — и Малфой догнал его, яростно сверкая глазами. Они неслись бок о бок на предельной скорости, не рискуя больше нападать друг на друга, чтобы не разбиться самим, а впереди зигзагами мчался снитч, вынося своих преследователей точнёхонько на… каменную стену конюшни. Испуганный голос Астории и вторящие ему голоса зрителей призывали их немедленно остановиться, но ни один из них не хотел уступать другому. Оба медленно, но верно приближались к трепетавшему крылышками золотому мячику. Пятьдесят ярдов… тридцать… двадцать… Пальцы вытянувшегося что есть силы Блэка соскользнули с гладкого бока, едва задев прозрачные крылья… Вторая попытка — и он опять не дотянулся. Два… сильная рука оттолкнула его руку, словно в замедленной съёмке тянясь к мячу… Один… Последним, что запомнил Гарри, был жёсткий рывок вверх и удар о землю, заставивший погаснуть сознание.

***

Сквозь звон в ушах донеслось встревоженное: — «Эннервейт!» «Эннервейт!» и перед глазами замелькали какие-то размытые тени, а рассерженный голос Нарциссы с облегчением произнёс:

— Ну, слава Мерлину, они очнулись… Господа маги, вы — полные и безоговорочные идиоты!!!

Гарри вновь зажмурился, громкие звуки отдавались в голове мозжащей болью, но рядом кто-то зашевелился, произнося едва слышное:

— Нарси, Морганы ради… потише…

Блэк заставил себя открыть глаза и обнаружил свое почти безвольное тело привалившимся к боку Люциуса… всего в трёх футах от массивной даже на первый взгляд стены конюшни. Судя по всему, состояние аристократа было ничем не лучше, чем у него-любимого, и он точно так же поддерживал рукой голову… разжимая ладонь второй, в которой подрагивал… треклятый снитч…

— Ура!!! Мы победили!!! «Зелёные» победили!!! — рявкнуло за спиной в шесть глоток, возвращая на место прошедшую, было, головную боль.

***

Проигрыш в игре не принёс команде «красных» какого-либо чувства досады, наоборот, возможность впервые за две недели «выпустить пар» и сбросить напряжение сделали своё дело. А уж сиявшие восторгом серые глаза Скорпиуса и довольная физиономия Драко, впервые за долгое время не носившая пресыщено-шутовской маски, заставили улыбнуться даже Блэка, сидевшего в конце накрытого прямо на террасе стола несколько в стороне от шумно обсуждавшей игру компании, в которую были втянуты даже пришедшие по делу авроры и сам хозяин поместья.

— Вы не кажетесь человеком, расстроенным проигрышем? — тихий голос Астории, раздавшийся слева, заставил его подобраться.

— Это всего лишь игра, миссис Малфой.

— Как и вся наша жизнь, — красивое лицо женщины было грустным. — И не зовите меня этим именем. Оно вызывает у меня чувство горечи.

— Почему? — «Похоже, наш разговор по душам состоится здесь и сейчас».

— Вы великолепно знаете, о чём я говорю. И можете не волноваться, я не буду вам мешать, — в глазах ведьмы на минуту мелькнула боль, и она, словно на что-то решившись, продолжила: — Скорпиус боготворит вас…

— Он знает, кто я?

— Нет, но вы стали его кумиром. Непогрешимый суровый детектив, играющий в квиддич, как сам Годрик Гриффиндор. К тому же, вы проявили к нему отцовское внимание, которого он никак не мог дождаться от отца. Люциус, конечно, приложил все силы, чтобы заменить его моему сыну, но Скорпи всё равно всегда чувствовал себя ущемлённым.

— Вы меня простите, но ваш муж — идиот!

— А это уже теперь ваши проблемы!

— Что-о?

— Я видела как на вас смотрел Драко… И как он шёл вчера в вашу комнату. И как вы почти обнимались сегодня в саду…

— Вы не так поняли…

— Мне всё равно!!! Одно ваше появление за сутки сделало с ним то, чего я всем своим тактом и долготерпением не могла добиться за двадцать лет! Он вылез из своего панциря и снова начал вести себя как человек, а не как… Мне всё равно, что вас связывает, но если только вы можете вправить ему мозги и вернуть к нормальной жизни, то… я уйду в сторону и не буду вам мешать, — ведьма сжала спинку его стула так, что побелели пальцы. — Но я не Нарцисса, которая испытывает к своему мужу скорее братские чувства… — Астория невесело рассмеялась. — Всегда считала их брак сродни инцесту. Друг за друга они кому угодно горло перегрызут, но между ними нет ни искры сексуального притяжения… Но я так не могу!

— Вы любите его?

— Да, люблю, и именно поэтому уйду с вашей дороги. Вы сможете дать ему больше, вы сможете вернуть его…

— Чушь! — своим шипением, Блэк заставил ведьму оборвать свой монолог на полуслове, отрешиться от снедавшей её обиды и боли и впервые прислушаться к тому, что говорит ей собеседник. — Хотите знать, что связывает нас с вашим мужем? Могу рассказать. Семь лет драк и оскорблений в школе. Пущенная мною «Сектусемпра» и разбитый им мне нос на шестом курсе. Один единственный поцелуй, который он навязал мне после того, как я четыре года назад вытащил его из допросной Аврората, и мой ответный удар кулаком в живот. Из спальни я его вчера выгнал, высказав всё, что я о нём думаю. А сегодня в саду вы видели, как я выбивал из него дурь, пользуясь помощью декоративной скалы…

— Вы и в самом деле не испытываете к нему никаких чувств?

— Кроме чувства досады, что сильный маг, переживший Войну, собственными руками гробит свою жизнь, причиняя боль своим близким. Почему Люциус не поставит его на место? Драко всегда подчинялся его авторитету.

— После того, во что мой свёкор втравил свою семью, он считает, что не имеет морального права давить на сына.

— А-а-а… Знакомая философия. Дамблдор тоже не натаскивал меня в Боевой магии, исходя именно из этих соображений. «Всеобщее благо»… Чтоб его! Ну, с Люциусом и Нарциссой всё понятно, а вы?

— Думаете, я не пыталась? Я два десятилетия потратила на то, чтобы доказать мужу, что могу быть для него надёжным тылом, боевой подругой и соратницей… Только вот ему ничего этого не надо. Видит Мерлин, я старалась быть понимающей и сдержанной, но как же мне иной раз хотелось вцепиться ему в волосы, когда он в очередной раз возвращался от своих…

— Привязать к кровати и всыпать плетью по голой заднице?

— Вот именно!!!

— В вас гибнет отличный Доминант… — от безумной идеи, пришедшей внезапно в голову, Блэк замер, так и не закончив шутливую фразу. «Не-е, это бред… хотя… почему бы, собственно, и нет? Ведь, насколько я знаю, в отношении с мужчинами Хорь предпочитает подчинённую позицию. Наказывает себя за что-то? Хочет, чтобы за спиной стоял тот, кто всегда за всё в ответе? Не помощник, нет… Доминант…»

— Что такое Доминант?

— Я… не большой знаток в этой области, но попробую объяснить. Есть люди, которым всегда надо знать, что за их спиной стоит некто, кто следит за каждым их действием или даже мыслью, и наказывает или награждает за каждый поступок. Без такого человека они чувствуют себя беспомощными и никому не нужными.

— Обычно этим некто бывает совесть.

— Для обычного человека — да. Драко считает себя в чём-то виноватым и как бы пытается показать окружающим: «А чего вы от меня хотите? Смотрите, я же никто!»

— И Доминанты загоняют это стремление в границы никому не известных личных отношений, давая человеку так нужную ему «сильную руку»?

— Да. Но делается это порой довольно жёсткими методами.

— Плеть?

— В том числе. У меня на примете есть человек, который мог бы вас проконсультировать. «Блэк, ты что творишь?! Если об этом узнает Люциус, он даже за палочку хвататься не будет — удавит голыми руками». Что скажете?

— Мне уже нечего терять. Да и за годы брака у меня накопилось много претензий к мистеру Драко Люциусу Малфою. Вы могли бы связать меня с вашим знакомым уже сегодня?

— Попробую. Если вы не передумаете.

— Я не передумаю.

***

Астория на самом деле не передумала, и Брайан, как ни странно, оказался дома, а не в очередной поездке с одним из клиентов. Так что парочка заговорщиков, покинув поместье в разное время и под разными предлогами, в шесть вечера встретилась в богемном квартале Магического Парижа неподалёку от уже знакомого нам дома, в котором ещё несколько месяцев назад шло сражение с людьми Суареса.

Блэк высматривал среди прохожих знакомую фигурку аристократки, когда насмешливый голос за спиной заставил его обернуться и присвистнуть, не сдержав удивления. В одетой по маггловской моде в брючный костюм и небрежно наброшенную на плечи вычурную мантию с опущенным на лицо глубоким капюшоном, Астория напоминала какую-нибудь магглорожденную художницу или певицу, а никак не чистокровную ведьму в n-ном поколении:

— Вы сказали надеть что-то соответствующее, и я посчитала, что это подойдёт.

— Великолепная маскировка, леди. Пойдёмте, не будем привлекать к себе внимания.

— Почему вы, когда предупреждали друга, сказали, что придёте не один, но это не то, о чём он думает?

— Потому что у него не заржавеет посчитать и вас партнёром для постельных игр втроём.

— Втроём? Надеюсь, он не будет рассказывать об этом. Я слишком собственнически отношусь к мужу, чтобы делить его ещё с кем-то.

— Не волнуйтесь. Но советую приготовиться к сюрпризам, мой друг весьма… хмм… своеобразен.

Линкс открыл дверь после первого же удара и тотчас же расплылся в обаятельной улыбке, заметив женщину, пришедшую с бывшим клиентом и любовником:

— Мадам, я счастлив лицезреть… мммм…мпффф… Блэк, какого Мордреда ты заткнул мне рот?!

— Она не клиентка. И не говори мне, что ты об этом забыл.

Они прошли вслед за хозяином в со вкусом обставленную гостиную, и только там Астория сняла капюшон мантии, здороваясь с опешившим Брайаном:

— Здравствуйте, месье Линкс.

— Миссис Малфой?! Блэк, ты с ума сошёл?!

— Успокойся.

— Какое успокойся?! Да если её свёкор узнает, что ты приводил её сюда, нам с тобой придётся только надеяться, что дело кончится всего лишь «Авадой»!

— Откуда вы знаете моё лицо, мистер Линкс?

— Я часто бываю на светских раутах и… — Брайан наконец понял, чем вызван вопрос гостьи по подозрительно-гневному блеску в её глазах. — С вашим мужем, леди, я никогда не спал!!!

— И я надеюсь, что никогда не будете? — Астория улыбнулась с видом голодной волчицы. — Мне не хотелось бы становиться вашим врагом.

— Без проблем. Так о чём вы хотели со мной поговорить?

— Брай, проведи для леди лекцию по вопросам доминирования…

— Всегда пожалуйста, — хаслер обаятельно улыбнулся, приглашая гостей сесть и между делом метнул в Гарри многообещающий взгляд, предвещавший длительный разговор… с продолжением. — Только не понимаю, зачем это вам, леди. Вы не похожи на саба.

— Кого, простите?

— Того, кто любит полностью подчиняться партнёру в постели и за её пределами.

— Зато, Брайан, она похожа на Доминанта, — Блэк с истинным удовольствием наблюдал за эмоциями, мелькавшими на лице друга.

— Т-ты-ы!!! Блэк, да ты… понимаешь? — Брайан с трудом вернув себе дар речи, несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, и внезапно расхохотался: — Посмотрим, какой Доминант получится из вас, миссис Малфой, но видит Мерлин, вашему мужу весьма не повредит хорошая трёпка. Блэк, будь добр, погуляй часок, нам с леди надо побеседовать о своём, о девичьем.

— Брай…

— Всё в порядке, мистер Блэк, — на лице Астории не было и следа её привычной вежливо-отстранённой маски. Перед Гарри стояла уверенная в себе Железная Леди, и только отголосок усталости и печали в глазах несколько смягчали картину.

— Ух!!! Так, так, леди! — Линкс с видом живописца, собравшегося сотворить шедевр, обошёл кругом замершую на месте женщину. — Взгляд построже и подпустите побольше… как бы это объяснить… холодной опасности и обещания наказания… Великолепно!!! Теперь бы вас ещё одеть в чёрную кожу и…

— В кожу?! Нет!!!

— Брайан, нет!!!

Линкс с удивлением оглядел своих собеседников, выступивших против него единым фронтом:

— Но почему?

— Беллатрикс Лестранж. Вряд ли образ «любимой» тётушки Драко поспособствует процессу.

— Он презирал сестру матери и боялся ее.

— Хмм… тогда… пожалуй… — Брайан зашептал что-то на ухо ведьме, что вырвало у неё короткий смешок.

— Интересная идея…

Дальнейшего разговора Гарри услышать не довелось — Линкс выставил-таки его вон из квартиры. Но сыщик не стал терять времени даром, дожидаясь Асторию, и в очередной раз наведался к гоблинам, у которых накануне, пребывая в расстроенных чувствах, позабыл попросить помощи в сборе сведений об Элайдже Бурке и его связях.

************************

Короткий визит в Гринготс занял не так уж много времени, и, вернувшись в квартиру Линкса, Гарри застал Брайана и Асторию вполне довольными собой и друг другом.

— Я вижу, вы нашли общий язык.

— Да, Брайан многое мне рассказал и обещал помочь с приобретением и доставкой кое-каких необходимых вещей, — ведьма передала хаслеру увесистый мешочек с галеонами и повернулась к Блэку, не заметив, что за её спиной Линкс устроил настоящую пантомиму, смысл которой сводился к нескольким грубым, но ёмким фразам: «Твоя знакомая — «баба с железными яйцами», и у неё всё получится по высшему разряду. И да сжалится Мерлин над её супругом».

— Удачи вам, миссис Малфой.

— Пожелайте её лучше моему мужу… Она ему понадобится. Спасибо за помощь, мистер Линкс.

***

Остаток вечера — после того, как Блэк проводил домой Асторию — прошёл в бумажном крючкотворстве и ленивом «перегавкивании» с представителями Службы Внутренней Безопасности Австрийского Аврората, которая совершенно обоснованно подозревала в своей организации утечку информации, вот только доказать это никак не могла. О, да-а! Если Азкабан чему-то и научил бывшего Старшего аврора Поттера, так это тому, что документация агентства должна быть прозрачной как стекло, и при этом абсолютно малоинформативной для чужих глаз, ушей и хвос… В общем, «крыс» Гарри не любил теперь ещё больше, чем раньше, но жизнь научила его их опасаться и, как следствие, научиться использовать сильные и слабые стороны СВРовцев в своих целях. А в итоге, хоть и с боем, ему удалось-таки выдрать из их загребущих ручек документацию «Чёрного ферзя». Почти вся ночь и часть следующего утра ушла на приведение её в порядок и завершение кое-каких оставшихся незаконченными дел. Новые заказы, поступившие за время «аврала», тоже требовали внимания. Молодое детективное агентство не могло себе позволить зациклиться на одном, пусть и важном, заказе. Пока было время, необходимо было разобраться с рутинными расследованиями. Учитывая, в какие «дебри» могло завести их дальнейшее преследование заказчика убийства Нарциссы, отвлечение сил и людей на мелкие дела в последующем могло дорого обойтись частным детективам. Так что, пока заброшенная ими «сеть» собирала информацию по Элайдже Бурке, все, кроме бессменных телохранителей Нарциссы — Эрлиха и Тэда — занимались «подбиванием хвостов». Работа эта была муторной и дотошной, но, к сожалению, совершено необходимой.

Общий сбор был назначен в «Эдельвейсе» в шесть часов вечера. К этому моменту должны были поступить первые сведения от информаторов агентства и «нужных людей» лорда Малфоя. Так что Гарри совершенно спокойно воспринял высказанное Люциусом практически в приказном порядке пожелание, всего лишь подтвердив согласие с ним простым кивком головы. И дело здесь было не в подчинении или сопротивлении приказам этого диктатора, а в собственном решении Блэка, принятом по многим причинам. Во-первых, первый же беглый осмотр их квартиры и конторы после того, как в них побывали с обыском авроры, выявил целую кучу Сигнальных и Следящих чар вкупе с «жучками-шпионами». К сожалению, избавиться от всего этого добра можно было только радикальными средствами, и Гарри вынужден был навести на помещение ряд заклинаний, полностью уничтожающих все виды магического воздействия, включая собственную Защиту дома. Восстановление её в полном объёме и заняло несколько часов. Во-вторых, Нарциссе всё равно надо было сообщать о результатах расследования, а выводить только-только оправившуюся от действия проклятия ведьму за границы охраняемой зоны было просто-напросто опасно. И, наконец, в-третьих… Блэку было безумно интересно узнать, чем же закончилась авантюра, в которую ввязалась Астория. А иррациональное желание увидеть одного выводящего его из себя и слишком самоуверенного высокородного мерзавца, было совершенно ни при чём… Абсолютно и безоговорочно ни при чём…

***

Стрелки часов медленно, но неумолимо приближались к шести, до назначенной встречи оставалось какие-то полчаса, и подзадержавшийся из-за восстановления Защиты Блэк, в ускоренном темпе наводя последние штрихи и параллельно собирая необходимые вещи, молнией носился по их дому в Праге, когда в кармане джинсов завибрировал подзабытый за последние две недели жизни в Магическом Мире сотовый телефон.

— Хмм… Кому это я мог понадобиться? — этот аппарат был личным и не использовался в процессе работы агентства, его номер знали очень немногие. — Да?

— Салут, Блэк, это — Серджо.

— Серж? Сто лет, сто зим, — этот знакомый голос из их недавнего полностью маггловского прошлого заставил Гарри улыбнуться. Серджо Валари был одним из устроителей гонок без правил и классным парнем по жизни… если не обращать внимание на его довольно сильную «повёрнутость» на риске и адреналине.

— Вот-вот! Звоню тебе, звоню, а ты всё недоступен и недоступен, — в голосе мужчины появились ворчливые нотки.

— Ну, извини, дело было важное…

— Да слыхали мы о ваших с ребятами делах. О вашем агентстве такие байки рассказывают, заслушаешься… Я к чему звоню-то… Вы, вообще, сезон начинать собираетесь или нет? А то ваши конкуренты уже слух пустили, что «блэковцы» теперь в машину садятся только тогда, когда им предоставляют лимузин с личным шофёром.

— Пускай брешут на здоровье. От нас не убудет…

— Значит, это правда? Вы решили завязать с гонками?

Блэк уже было открыл рот, чтобы подтвердить свой отказ участвовать в самоубийственных соревнованиях, но искренняя печаль в голосе Сержа и какое-то неприятное чувство потери чего-то важного, целого куска своей жизни, заставили его промолчать. Разум подсказывал, что с делами агентства за плечами и назревавшим серьёзным делом впереди маггловские гонки им вовсе не к чему, но… перед глазами, как наяву, встал уже несколько месяцев скучавший без хозяев «бронтозаврик», в ушах зазвучал визг тормозов на крутом повороте, азарт гонки, и доводы рассудка отошли на второй план.

— Что молчишь?

— Думаю. Сейчас не самое свободное время…

— А ты подумай, подумай… Побережье Адриатики, Хорватия, горные серпантины и… море.

— Заманчиво.

— Да, кстати, тут Свен ногу сломал, да механик у него к конкурентам удрал, так что он хотел спросить: не хочет ли Шеридан возглавить второй экипаж? Я говорил с Люком, он вроде бы загорелся идеей, но сказал, что без тебя они это решать не будут.

— Хорошо, мы подумаем. Я тебе потом перезвоню, — Гарри отключил телефон, задумчиво уставившись на своё отражение в стекле. В голове против воли хозяина уже начали просчитываться плюсы и минусы неожиданного «привета из прошлого». Опомнился он только тогда, когда часы на стене отбили 17.45. Пора было срочно бежать на встречу.

Первыми, кого встретил уставший Гарри, аппарировав в «Эдельвейс», были что-то обсуждавшие Люк, Эрика и Скорпиус. Вернее, Веймар о чём-то рассказывал с огромным воодушевлением, а остальные двое его слушали с разгоравшимся в глазах восторгом.

— … не представляете, что чувствуешь, когда машину на полной скорости заносит на виражах! Или когда в последний момент уходишь от соперников, оставляя их с носом! Даже квиддич не даёт такого ощущения кайфа и всемогущества…

— Люк.

— Блэк, я тут рассказывал о гонках. Мы должны обязательно взять Эрику и Скорпиуса на эти соревнования. Эрл сказал, что на двух машинах мы уделаем всех брехунов на трассе!

— Так вы что…

— Мистер Блэк, — Скорпиус пожирал восторженным взглядом человека, чей и так незыблемо высокий авторитет буквально несколько минут назад взлетел и вовсе на недосягаемую высоту, — пожалуйста… Мистер Шеридан и мистер Фейрфакс с Тэдом и Аланом согласны.

— А твои родители? — вот не поворачивался у Блэка язык произнести имя хозяина поместья.

— Я их сегодня ещё не видел. Закрылись у отца в комнатах и не выходят со вчерашнего вечера. Я пробовал было пройти, но там такие Запирающие, что наш преподаватель бы от зависти удавился, даже записки сквозь заклинания не проходят. Мы с бабушкой отправили туда Тинки, чтобы узнать, не случилось ли с ними чего, но она вернулась в каком-то странном состоянии…

— Странном?

— Да, на все вопросы она только бьётся головой о стену и закрывает глаза ушами. Не знаю почему, но это очень развеселило мою бабушку.

Три пары любопытных глаз уставились на Гарри, и волшебнику стоило огромных трудов сдержать распиравший его смех: «Сработало!!!»

— Наверное, они очень заняты.

— Но дед через пять минут собирает всех в своём кабинете. Вряд ли отцу захочется вызвать его гнев.

— Ничего, он его не вызовет. Я пошлю к нему своего Патронуса, для него чары не помеха.

***

Защита, наложенная Драко и Асторией, Патронуса Гарри не удержала, хоть и очень пыталась это сделать. А Блэку опять пришлось сдерживать так и пытавшуюся просочиться на лицо улыбочку, когда в кабинете Люциуса появились цветущая от счастья мать Скорпиуса и не менее довольный отец, устроившийся в кресле с таким видом, как будто обивка этого предмета мебели была оснащена острыми шипами. Люциус проводил преобразившуюся парочку подозрительным взглядом, но ничего не сказал. Дождавшись, пока Нарцисса со Скорпиусом разместятся в креслах возле его стола, сыщики «оккупируют» диванчики, стоявшие у стен, а Блэк как обычно устроится в эркере возле окна, немного в отдалении от остальных (привычка к дистанциированию, несколько напрягавшая бывшего УПСа), лорд Малфой начал свой рассказ:

— Элайджа Бурке родился в Суссексе 15 мая 1962 года. Его мать приходилась троюродной сестрой Ориону Блэку. Так что в его принадлежности к претендентам на титул лорда Блэка мы не ошиблись. Окончил Хогвардс в 1980 году. С 1983 года работал в Отделе Тайн.

— Он был Невыразимцем? — Гарри пытался вспомнить человека, улыбавшегося с протянутой ему Люциусом старой колдографии. По делам Аврората ему часто приходилось сотрудничать с этим отделом, но среди тех, с кем он общался, этого человека не было.

— Я его не помню.

— Не удивительно. Бурке был всего лишь начальником хранилища артефактов, а не оперативником. Простой клерк, не имевший спецподготовки. К тому же он осенью 2021 года уволился из отдела и покинул Британию.

— Осенью? В каком конкретно месяце?

— В сентябре, но мне не удалось выяснить причину, по которой он это сделал, — Люциус с интересом взглянул на помрачневшего мага. — Блэк, вы ничего не хотите мне сказать?

— Пока это только мои домыслы.

— Ваши домыслы очень часто обращаются в факты.

— В сентябре 2021 года я… покинул Англию. Мой, скажем так, отъезд не очень афишировался, но если этот человек имел доступ к делам Невыразимцев, то это многое может объяснить. Вы, Нарцисса, сказали, что если бы Сириус уделял больше внимания изучению Родовой Магии, то он бы усыновил меня по всем правилам и автоматически сделал наследником титула?

— В том случае, если бы Родовой перстень признал его самого Главой Рода.

— Предположим, что Элайджа Бурке, как и многие маги, выросшие вдали от древних чистокровных традиций, предполагал, что Сириус УЖЕ БЫЛ Главой Рода и усыновил меня. Мой «отъезд» протекал, казалось бы, при обстоятельствах, способных вычеркнуть меня из Рода…

— Он полагал, что место Главы Рода освободилось и начал избавляться от конкурентов, стоявших между ним и титулом? — Нарцисса нахмурилась, словно что-то просчитывая. — Вы не заявили права на наследство в течение года, и мой родственник начал действовать. Но почему так долго?

— Не так уж и долго. Считайте. Какое-то время у него ушло на розыск вашей семьи и попытки проникнуть в ваш дом самостоятельно. И только когда у него ничего не вышло, он нашёл кого-то, кто отважился затеять с вами эту весьма опасную игру. Нападение было скрытым и очень осторожным, так, чтобы никто ничего не успел заподозрить. Скорпиуса и Драко травили почти три месяца, прежде чем попытались уничтожить вас.

— Да, в декабре была хорошо замаскированная попытка прорваться сквозь Защиту поместья, но такое у нас случается по нескольку раз в год. После Войны было больше, но теперь количество желающих отомстить несколько поубавилось, — Люциус дал себе «мысленного пинка». — Тот, кто пытался проникнуть в поместье, умел очень хорошо заметать следы. Мне так и не удалось его отследить. Но вот опыта взлома Защиты ему явно не хватало… Похоже, мы слишком рано расслабились.

— Во-от. Он несколько месяцев пытался добраться до вас своими силами, а когда понял, что ничего у него не получится, начал искать серьёзную организацию, способную справиться с этой сложной задачей, — Блэк наконец-то замкнул в кольцо нарисованную им схему преступления. — Простых наёмников он подослать не мог — слишком высока вероятность того, что они выдали бы его или попались вам в руки… Что, собственно, одно и то же. Отсюда — появление таинственной «конторы». Вот только…

— Какая этим покровителям выгода от сделки? — закончил его мысль лорд Малфой. — Это не деньги. Сомневаюсь, чтобы у чиновника средней руки была сумма, способная заинтересовать акул такого калибра.

— Что-то, к чему Бурке мог получить доступ, только став лордом?

— Да. Возможно, какой-то артефакт из основных хранилищ. Мои предки были весьма запасливым и скрытным родом, — шутка Нарциссы вызвала улыбки у собравшихся за столом магов. — Только… как эти «кто-то» сумели узнать, что там хранится?

Блэк молчал, бездумно рисуя на пергаменте абстрактные фигуры. В его голове в этот момент наконец-то складывалась головоломка, в последние сутки не дававшая ему покоя. «Бурке исчез из Министерства сразу после ритуала Стирания Магии. Значит, имел доступ к информации Невыразимцев. «Контора» заинтересовалась его заказом четыре месяца назад, потому что пронюхала о чём-то важном, имеющемся в загашнике Блэков… Откуда узнала? Четыре месяца назад с нашей помощью был поймана шайка мошенников, добравшихся до святая святых гринготсовских гоблинов. И какой филиал пострадал от них первым? Правильно! Британский. Что же такого интересного нашли там эти господа? Ох, Гарри, Гарри! Говорил тебе Честер, что тот, кто не знает собственных ресурсов и возможностей, может заплатить за это головой. Ведь список артефактов, хранившихся в сейфах Блэков, ты видел ещё двадцать пять лет назад, после смерти Сириуса… Вот именно! Шестнадцатилетнему сопляку их названия ни о чём не говорили… Это не оправдание. Ты уже давно не тот мальчишка, которым был на шестом курсе, да и времени, чтобы во всём разобраться было больше чем достаточно…»

— Блэк!

От размышлений Гарри отвлёк голос Эрлиха.

— Простите, отвлёкся.

Люциус улыбнулся своей ленивой полуулыбкой, когда-то выводившей из себя гордого гриффиндорца по фамилии Поттер:

— Что из артефактов, принадлежащих вашему Роду, могло их так заинтересовать?

Похоже, их с слизеринцем мысли текли в одинаковом направлении.

— Затрудняюсь ответить. Для этого необходимо как минимум иметь список содержимого сейфов, а у меня нет доступа на территорию Британии, — Гарри приходилось взвешивать каждое слово, он вовсе не хотел, чтобы ищейки Малфоя копались в его прошлом.

— Вот как? Не думал, что магическая Британия настолько не чтит своих героев.

— Давайте не будем тревожить моё героическое прошлое. Что вам удалось узнать о нынешнем местонахождении Бурке?

— Ничего. Он как сквозь землю провалился три месяца назад, после отъезда из Австрии.

— Фейрфакс?

— В сентябре 2021 года прошёл через международный портал и по всем правилам зарегистрировался в Министерстве Магии Франции. В графе «цель приезда» указал: научная работа. За время проживания в Париже ни в чём предосудительном замечен не был. Год назад переехал в Италию. В декабре 2022 года — в Австрию. Три месяца назад, по данным Австрийского Аврората, уехал в Россию, но регистрацию в их Министерстве не прошёл.

— Точно?

— Точно. Они там помешаны на безопасности и, кроме регистрации, на всякий случай фиксируют слепок аур всех прибывающих в страну, чтобы исключить возможность нелегального проживания. Бурке там вообще не появлялся.

— Шеридан?

— Проверил все места, где можно укрыться — от Мадрида и до Москвы. Его никто не видел.

— Люк? Алан?

— Вещи в кредит не брал и в местные филиалы Гринготса не обращался вот уже три месяца. Есть, правда, одна квартирка в Будапеште, снятая на его имя, но там только что-то вроде почтового ящика. Мы оставили Следящие чары, но когда он соизволит появиться, предсказать не можем.

— Похоже, Блэк, вы и ваши люди, так же как и мы, зашли в тупик, — Люциус обвёл взглядом собравшихся в кабинете. — Какие есть предложения?

— А не может он скрываться в маггловском мире? — вопрос Нарциссы поднял целую бурю комментариев. Драко с Асторией и Аланом были уверены, что чистокровный волшебник и дня там не продержится, не выдав себя. Шеридан с Люком, сами скрывавшиеся среди простецов почти год, им возражали. Дэн с Малфоем-старшим отмалчивались, внимательно следя за разговорами остальных. А Тэд словно бы выпал из разговора, всецело поглощённый наблюдением за двоюродной бабушкой. На какое-то мгновение Блэку даже показалось, что анимаг к чему-то принюхивался.

— Да, даже если и мог, то искать его среди миллиардов магглов — всё равно, что иголку в стоге сена! — Доусон, не понаслышке знавший немагический мир, обречённо махнул рукой. — Мы же не можем прочёсывать каждый населённый пункт по всей Европе, а маггловская полиция будет сотрудничать с частными детективами не больше, чем наши аврораты. Мы им не указ.

Блэк, задумавшись, по старой привычке прикусил нижнюю губу… и тотчас же разжал зубы, почувствовав брошенный на него исподтишка взгляд Люциуса: «Чёрт! Мне о деле надо думать, а не на нашего сиятельного лорда отвлекаться!» Во многом Алан был прав. Даже имея доступ к компьютерным базам данных полиции всех европейских стран, у них могли уйти месяцы, а то и годы, чтобы отыскать спрятавшегося Бурке, если бы не…

— А что если подкинуть о нём информацию Гюнтеру Ласту? Этот человек уверен, что я агент какой-то Британской спецслужбы, так почему бы не сыграть на этом?

— Кто такой этот Ласт? — наконец-то Малфой перестал гипнотизировать взглядом засевшего в отдалении от остальных собравшихся Блэка.

— Агент Интерпола, с которым нам уже приходилось сталкиваться. Что-то вроде Старшего аврора в этой маггловской организации.

— А если он докопается до существования Магического Мира? Статут секретности ещё никто не отменял.

— Современным магглам проще поверить в существование супер-оружия, созданного в секретной лаборатории, и спецагентов, чем в магию. В крайнем случае, всегда есть возможность применить к нему «Обливэйт».

В конце концов, с этим предложением согласились все, но и попытки выйти на заказчика через их связи в Магическом Мире решено было не оставлять. На том совещание и было закончено. Малфоев «старших» и «средних» тотчас же атаковал Скорпиус, небезосновательно надеявшийся уговорить деда на своё посещение «маггловского аттракциона». Бедному Люку, которого этот отпрыск благородной фамилии буквально силой втянул в разговор, пришлось вертеться, словно ужу на сковородке, отвечая на сыпавшиеся с четырёх сторон вопросы, больше похожие на допрос с пристрастием. Но он, памятуя о том, что сам имел неосторожность заинтересовать мальчишку идеей участия в гонках, с честью сумел выдержать это испытание. Так что дело кончилось разрешением посетить «развлечение»… «всего лишь» в обмен на обязательство, данное Гарри, защищать юношу даже ценой собственной жизни. Люк и Скорпиус радовались, так легко добившись желаемого, а Блэк, в очередной раз поймав следивший за каждым его шагом взгляд Люциуса, понял: лорд вовсе не собирался пускать всё на самотёк.

— Удивлены моим согласием?

— Немного. Я так понимаю, что вы тоже не собираетесь оставаться в стороне?

— Правильно понимаете.

— Мне только одно непонятно: зачем вам это всё нужно?

— Непонятно? Жаль, я думал, вы догадаетесь.

— Увы.

— Мне хотелось увидеть ваш «Лабиринт».

— Со стороны это невозможно. Не те ощущения.

— Именно поэтому я так внимательно расспрашивал вашего юного друга о роли штурмана. Вы, видимо, пропустили эту часть разговора. Я заставил мистера Шеридана дать обещание взять меня в свой экипаж.

— Ну, что ж… так и быть, я не буду взвинчивать ставки… — Блэк прикусил язык, но было уже слишком поздно, двусмысленная фраза сорвалась с губ. «Да что же это такое?! Почему его присутствие заставляет меня вести себя, словно озабоченный идиот?»

Губы Люциуса на мгновение сложились в ироничную улыбку, предназначенную только его собеседнику:

— Гриффиндорское благородство?

— Нет, всего лишь небольшая фора.

— Хорошо, я буду иметь это в виду, — и блондин, вежливо кивнув собеседнику на прощание, подхватил под локоток уставшую супругу, вышел из кабинета. Следом за ними куда-то незаметно улетучились и Драко с Асторией, а Блэк, ругая себя последними словами за то, что поддался на провокацию Малфоя, отправился искать Ласта, позабыв о своём предыдущем желании поговорить по душам с крестником.

***

Гюнтер Ласт закрыл за нежданным гостем дверь своего кабинета, умылся, докрасна растирая полотенцем усталое лицо, и уставился невидящим взглядом в сгустившуюся за окном тьму. За разговорами они с Блэком засиделись в офисе почти до девяти вечера, но инспектор Интерпола нисколько не жалел об этом. Личность, о которой рассказывал этот странный человек, действительно могла принести много неприятностей. Отошедший от дел сотрудник секретной лаборатории, с которым связывали пропажу какого-то экспериментального прибора — это большой геморрой не только для конторы, на которую работал Блэк. Ласт позволил себе усмехнуться. Конечно, этот «частный детектив» прямо не подтвердил его подозрений, но и не очень-то отрицал своё отношение к «МИ-6», да и о разыскиваемом им Элайджу Бурке, похоже, многого недоговаривал, но теперь хоть Гюнтер знал, чего можно было от него ожидать. Конечно, «беглеца» инспектор собирался найти как можно скорее и силами своей собственной организации. Лишняя информация о секретных разработках коллег ещё никому не мешала. Ему нравились серьёзная основательность и гибкий ум Блэка… но это не значило, что интерполовец собирался слепо ему доверять. Всю дорогу до дома он просчитывал свои дальнейшие действия и систематизировал то, что ему было известно об этом таинственном человеке, появившемся полтора года назад, словно из ниоткуда.

А в домашнем кабинете на личном ноутбуке, защищённом по последнему слову техники, его уже дожидалось послание старинного приятеля: «Гюнт, ты искал меня?»

Сбросив надоевший за день костюм и закатав рукава рубашки, Ласт ответил:

— Привет, «Большой Дэ»…

Глава 11. Игры по правилам и без

— Привет, «Большой Дэ».

Тихий «блямк» пришедшего сообщения заставил Дадли оторваться от проверки окончательной… двадцать второй, если уж говорить начистоту, версии отчёта о последней операции его подразделения на Ближнем Востоке. Кто бы знал, как майор Дурсль ненавидел эту долбаную отчётность! Курировавший его спецотряд генерал Торсон уже не раз ему намекал… да что там — в лоб говорил, что только отвращение офицера к писанине и неумение вовремя прогнуться перед начальством отделяет Дадли от повышения по службе. Многих проблем можно было бы избежать, если бы он научился держать язык за зубами и составлять «правильные» отчёты, в которых не было бы «неудобных» и неприглядных выводов. Многих… Но Дурсль не собирался меняться. Во всяком случае, ради новых значков на погонах. Его вполне устраивали определённая самостоятельность в выборе решений, высокий уровень доступа к засекреченной информации, положенный командиру спецподразделения… и отдалённость от всевидящего ока начальства. А паркетные расшаркивания? Их он оставлял тем, кому армия была нужна только для продвижения по карьерной лестнице. В свои сорок два года Дадли больше всего дорожил возможностью иметь собственное мнение и поступать согласно собственной совести. Хватит! Он и так всё детство и часть юности жил «чужими мозгами»…

«Блямк!!! Эй, Дадли, ты там в спячку часом не впал?»

Здоровяк усмехнулся, прочитав второе послание старого приятеля. Ласт никогда не отличался особым долготерпением.

— Привет, Гюнт. Погоди, сейчас отчёт начальству проверю и поговорим.

«Ну-ну, не буду отвлекать…»

Но было уже слишком поздно, и не ладившееся весь день дело в голову лезть совершенно не желало. Дадли плюнул на последствия (в конце концов, Торсон видел отчёты и похуже) и, скопировав все тринадцать страниц (и число-то какое-то несчастливое), отправил его по защищённому каналу в офис начальства.

— Гюнт, я освободился. Как дела на «невидимом фронте», старина?

«Помаленьку. А как твои? Как там твой сын?»

— Нормально, вот вчера из очередной командировки вернулись. Отчёт, мать его так, пишу. У Стива через месяц учебный год закончится, если меня никуда не дёрнут, отправимся куда-нибудь в путешествие.

«Сочувствую. Помню, как ты не любишь это бумагомарательство. Ну, хоть в отпуске оторвётесь».

— Зато ты всегда у нас был на это мастером. Зачем я тебе понадобился, крючкотвор ты эдакий?

«Вот так всегда! Стоит только захотеть пообщаться со старым другом, как он тотчас же подозревает у меня меркантильный интерес», — голос Ласта выражал вселенскую обиду.

— Ага-ага, а то я тебя не знаю! Ты даже с друзьями о делах не забываешь, лесоруб хренов. Что у тебя там случилось?

«Да вот нарисовался тут один человечек…»

— Что за человек?

«Судя по речи — англичанин. Наши эксперты говорят, что вероятнее всего он откуда-то из пригородов Лондона. Для коренного лондонца в его речи проскальзывают странные обороты».

— Не понимаю, в чём проблема? Пробей его «пальчики» по своим каналам.

«Думаешь, я не пробовал? Его нет ни в одной базе данных».

— Вот как? А что о нём известно?

«Практически ничего. Появился полтора года назад в Косово. Судя по показаниям очевидцев, «из ниоткуда, словно с неба свалился». Практически голыми руками раскидал два десятка напавших на раненых экстремистов. А потом с удивительной лёгкостью поправился после практических смертельных ранений. Полгода промышлял с двумя приятелями нелегальными гонками. Наши наблюдатели в один голос говорят: у всех троих спецподготовка. Затем месяца три каскадёрствовал. Я впервые столкнулся с ним во время расследования убийства Стеллы Морино…»

— Это той, что играла Хелен в «Саге холода»?

«Её самой. Та ещё стерва оказалась. Но дело не в ней. Этот парень «щёлкнул» то убийство, словно орешек, разгадав, кто убийца, ещё до меня. При этом он и его люди вскрыли личную переписку убийцы и жертвы, будто бы там вообще не было защиты. Проследили и записали встречу убийцы с нанимателем. И вообще вели себя как подготовленная диверсионная команда. А когда я начал искать на них сведения, то… не смог откопать НИЧЕГО. Все трое словно никогда не существовали. И это при моём-то допуске».

— Вот как? И что ты хочешь от меня?

«Ты же тесно сотрудничаешь с вашей «МИ-6», может, знаешь что-нибудь о некоем Блэке?»

— Блэк? Имя мне ни о чём не говорит… Посмотреть бы на личность.

«Лови по факсу, я пересылаю тебе его фотографии».

— Ага. Сейчас. Ну, посмотрим, что там у тебя за «монстра» такая. Погля… — Дадли замолк на полуслове, уставившись на снятое крупным планом лицо. С фотографии на него в упор смотрел похудевший, поседевший и какой-то… ставший более собранным и жёстким… кузен. Гарри Поттер собственной, мать его так, пропавшей четыре с половиной года назад персоной.

«Дад… Дадли-и… Ты чего замолк на полуслове? Он тебе знаком? Чего молчишь?»

— Знаком, Гюнт… У тебя есть его адрес?

«Да. Кто он, Дадли? Чего от него ожидать?»

— Ничего дурного он не сделает. Но если попытаешься пересечь границу его «личного пространства» — жди беды. Мой тебе совет: не пытайся раскопать его подноготную…

«А если…»

— А если — спроси у своей бабушки по матери, что такое «аврор». Если она и вправду ведьма, как ты говорил, она тебе объяснит.

***

Люциус проводил уставшую Нарциссу до её комнат, убедился, что она приняла все рекомендованные колдомедиком зелья, а затем, стараясь не столкнуться с оживлённо обсуждавшей предстоящее приключение молодёжью, вышел на террасу и спустился в сад. Приглушённый свет клонившегося к закату солнца тёплыми рассеянными лучами проникал сквозь ветви цветущих деревьев и кустарников, создавая вокруг лёгкую розоватую дымку. Жужжали пчёлы, лениво перелетая с цветка на цветок. Легкий ветерок приносил тяжёлый аромат сирени, едва уловимый запах цветущих роз, перемешанный с испарениями прогревшейся за день земли. Казалось, всё вокруг было воплощением тишины и покоя, так не свойственным его страстной натуре.

Лорд криво усмехнулся, привычно потерев скрытый волосами шрам — «подарок» на всю жизнь, оставленный пытавшимся вбить в него холодность и чопорность отцом. Абрахас старался, очень старался вылепить из сына полное подобие собственной персоны, и, в конце концов, юный Люциус принял «правила игры»… но это не означало, что огонь в его сердце перестал гореть. Всю жизнь холодный и надменный на людях, лорд Малфой искал приключений, способных утолить этот голод по страсти, ярким эмоциям, острым ощущениям. Даже сын не подозревал о нём, хотя, возможно, о чём-то догадывался, и только двое верных друзей — Нарцисса и Северус — знали и понимали его лучше, чем он сам знал и понимал себя. Когда-то давно… ещё в те доисторические времена, когда Лорд не вовлёк его в ритуалы Темнейшей Магии, они с Нарси, обручённые чуть ли не со дня её рождения и сплотившиеся против всего остального враждебного света, как два заговорщика, мечтали о том, что скоро найдут своих истинных Партнёров, людей, предназначенных им самой Магией. Мечты… мечты…мечты… Рядом с Его Темнейшеством любая мечта извращалась до неузнаваемости, а Изначальная Тьма, однажды прокравшаяся в душу, всё время норовила подчинить сознание. А ведь было время, когда он даже перестал с ней бороться. Рейды. Убийства. Во время ритуалов случались и изнасилования… После таких ночей Люциус сам себе был противен. И только поддержка Нарциссы да пример Беллатриссы перед глазами не дали ему скатиться в полное безумие. Слишком дорого они тогда заплатили за прозрение. Слишком дорого. Развоплощение Лорда, кроме страха за собственную жизнь и будущее, принесло многим облегчение, в котором они тогда не смогли бы признаться даже самим себе.

Поттер… Поттер… Поттер… младенец, победивший величайшего из тёмных волшебников. Случайность? Тогда они с Нарциссой так и подумали. Сейчас он был в этом не уверен. Когда же худенький и нескладный мальчишка-полукровка превратился для него из досадного раздражителя, за спиной которого стояли враждебные Малфоям силы, в реального противника? Люциус и сам не знал. Во время Последней Битвы? В Министерстве? Или тогда, на маггловском кладбище… Колдун и сам не заметил, как его рука, отводившая с дороги мешавшие пройти розы, непроизвольно сомкнулась на стебле, и только боль от впившихся в ладонь шипов вернула мага к реальности. «А ведь то, кем Блэк стал сейчас, было в нём всегда, только никто этого не хотел замечать. Что же случилось четыре с половиной года назад в Британии? Ни один из моих осведомителей не смог докопаться до причин скандала и того, что сделал Герой, чтобы боготворившие его Победители пошли на явно болезненный разрыв. Такое впечатление, что над всем составом Визенгамота и половиной Аврората поработала опытная команда обливиейтеров». На память Люциусу пришёл состоявшийся утром весьма странный разговор. Нарцисса словно бы хотела незаметно выпытать у него, как он относится к бывшему врагу. Она всегда отличалась редкой проницательностью. Соблюдая их ритуал предельной честности, Малфой вынужден был признаться, что испытывал к Блэку интерес, выходящий за пределы обычной Охоты, но ей не о чем было беспокоиться, он всё собирался взять под контроль. Очередное увлечение не могло стать угрозой для семьи. В конце концов, они оба имели любовников, но никогда не нарушали этого негласного табу. Каково же было изумление Люциуса, когда Нарси открыто заявила, что считает Блэка… его магическим Партнёром. Малфой, не сдержавшись, фыркнул. «Бред! Это только такой светлый человек как Нарцисса с её пронесённой сквозь жизнь верой в чудо способна поверить в подобное, но не я… В моей жизни… чудесам нет места».

Откуда-то с террасы до лорда донеслись громкие голоса, и Люциус бесшумно шагнул в тень разросшегося куста, пропуская мимо себя споривших о чём-то Скорпиуса и Люпина. Общаться с кем-то ему категорически не хотелось. Слова жены, как бы нелепо они не звучали, затронули какую-то давно позабытую частичку его души. Слова… Мысли Малфоя вновь вернулись к странному поведению Нарциссы. Она так яростно отстаивала свою точку зрения этим утром, что Люциус невольно заподозрил какой-то подвох. Насколько он помнил, Нарси всегда стеснялась свойственной Блэкам страстности в проявлении чувств. Что же могло так вывести её из себя? Да еще эти странные приступы слабости, периодически терзавшие ведьму даже после снятия проклятия. Семейный колдомедик, лысенький жизнерадостный старичок, утверждал, что это нормально после столь серьёзного воздействия на организм, но после истории с наркотиком Люциус уже не мог доверять ему стопроцентно. Дошло до того, что он пригласил к Нарциссе лучшего специалиста из магического госпиталя, но и тот подтвердил вердикт своего коллеги: последствие магического истощения. Это должно было заставить лорда успокоиться, но тревога почему-то не проходила. Малфой невесело усмехнулся: «Специалисты… да они и о половине тех проклятий, которыми имел привычку разбрасываться Лорд, никогда не слышали. Подожду ещё неделю и, если эти странные приступы у Нарси не пройдут, приму меры…» Благо, был на примете у Люциуса один человек, одинаково великолепно разбиравшийся в темномагических проклятиях, колдомедицине и зельях.

— Хозяин…

Материализовавшийся рядом домовой эльф едва не заставил Малфоя вздрогнуть.

— Что случилось, Лерти?

— Хозяина в гостиной дожидаться гость.

Люциус бросил недовольный взгляд на часы:

— Девять вечера. Кто это?

— Он назваться лордом Хаффлпаффом…

Услышав это помпезное имя, Малфой скривился, словно от зубной боли:

— Джулиус Кэрроу? Как не вовремя… Люди Блэка видели его? — кузен покойных коллег по Внутреннему Кругу был человеком скандально известным. — Ну да ладно, теперь уже всё равно ничего не исправишь. Передай гостю, что я присоединюсь к нему через десять минут и предложи пока воспользоваться баром, — для лорда Малфоя не было секретом, что самозваный потомок Основателя всегда непрочь выпить, а ему предстояло ещё до встречи с незваным гостем решить пару небольших вопросов.

***

Блэк возвращался от Ласта выжатым, словно лимон. За интерполовцем не зря закрепилось прозвище Акула. Работать с ним, частично придерживая информацию, было всё равно, что танцевать на минном поле: один неосторожный шаг — и взлетишь на воздух. С одной стороны, такая беседа была великолепной тренировкой для ума, а с другой — неимоверно выматывала. Зато Гарри теперь мог быть точно уверен, что Ласт в Элайджу Бурке вцепится не хуже бультерьера и не успокоится, пока не найдёт след скрывавшегося где-то мага. Проблемы начнутся потом, когда Блэку придётся каким-то образом выдирать «добычу» из рук следователя. Как уже успел заметить бывший аврор, Гюнтер Ласт был подозрительно чувствителен к магическому воздействию, а такое случалось лишь в том случае, когда в роду человека были сквибы. Стоило бы проверить родословную временного союзника.

С такими мыслями Гарри и материализовался в гостиной пражского дома, слегка перепугав читавшую какой-то старинный фолиант Эрику:

— Мисс Вернер? А где остальные?

— Мистер Шеридан с Аланом и Люком отправились проверять машины перед гонкой. Мистер Фейрфакс дописал отчёт по делу Крамера, проверил следящие артефакты в доме Шварца и отправился в «Эдельвейс», чтобы сменить Люпина. Тэд следит за Уинслоу, а меня оставили на связи, всё равно у меня пока нет серьёзных дел в разработке.

— Не расстраивайтесь, Эрика. Вы с места в карьер вошли в работу агентства и уже успели за два дня разобраться в двух почти законченных делах и сдать по ним хорошие отчёты. И сейчас разрабатываете довольно запутанную историю. Так что уж кем-кем, а «балластом» вы точно не являетесь.

— Мне сложно переключиться. В Аврорате я проверяла несколько дел сразу. Там часто надо было что-то корректировать, а здесь…

— Что-то не так?

— Нет, ничего. Просто я не привыкла к тому, что все, кто со мной работает…

— Редко допускают ошибки?

— Да.

— Они опытные боевые маги, да и сыщики хорошие. Вам не хватает нагрузки?

— Да, немного.

— Ваши дела были всего лишь проверкой. Следующие поручения будут гораздо сложнее, да и с убийцами, охотившимися на Нарциссу, нам, чую, ещё предстоит хлебнуть лиха. А пока наблюдайте, анализируйте, если что-то непонятно — не стесняйтесь спрашивать. Я вижу, вы уже вполне освоились в нашей библиотеке?

— Она просто великолепна!

Энтузиазм девушки заставил Гарри улыбнуться — уж больно фанатичный огонёк, горевший в глазах новой сотрудницы, напоминал ему Гермиону:

— Её собирал великий мастер и великолепный аврор…

— Аластор Хмури?

— Нет. Арахнид Честертон.

— Вау! А… его личных заметок у вас нет?

— Хмм… А ведь верно, Честер постоянно что-то записывал и конспектировал… Странно, что мы не нашли его дневник.

Блэк хотел, было, подняться в библиотеку, чтобы исправить это упущение, когда на столе завибрировало сквозное зеркало, и встревоженный голос Дэна произнёс:

— Эрика, срочно найди Блэка. У Люциуса Малфоя очень интересный гость.

— Я здесь.

— Шеф, в «Эдельвейсе» только что появился Джулиус Керроу.

— А-а-а, самопровозглашённый лорд Хаффлпафф, мнящий себя наследником Тёмного Лорда. Ты выяснил, зачем он явился?

— Смог проследить только до кабинета. Защита Малфоя блокирует работу «удлинителей ушей».

— Сейчас буду, — Блэк перенёсся к воротам поместья и, стараясь не привлекать к себе внимания, почти бегом добрался до слонявшегося под дверями кабинета Дэна. — Ну, что?

— Эльф проводил Керроу сюда и сказал, что хозяин примет его через десять минут.

— Значит, Люциуса ещё не было?

— Нет.

— Приглуши магические светильники и уходи из коридора, иначе они сразу заподозрят слежку, — дождавшись, когда Фейрфакс скроется за поворотом, Гарри бесшумно приоткрыл дверь кабинета, оставив просвет всего в несколько дюймов. Затем, плавно трансформировавшись в свою аниформу, незаметно проник в комнату, устремляясь к тому самому эркеру, в котором легко было спрятаться.

Как оказалось, сделал он это вовремя. Спустя минуту дверь распахнулась, и в кабинет стремительно вошёл хозяин поместья:

— Приветствую вас, мистер Керроу. Чем обязан?

— Лорд Хаффлпафф, — невысокий сутулый маг с редкими непонятного цвета волосами и бегающими глубоко посаженными глазками сделал попытку гордо распрямить узкие плечи, затянутые в сидевшую на нём, словно на корове седло, бархатную мантию пурпурного цвета, слишком обильно украшенную золотым шитьём.

— Оставим это на вашей совести. Чем обязан, Джулиус? — возвышавшийся над ним на целую голову Люциус, одетый в простой чёрный сюртук с белой рубашкой, походил на величественного леопарда, перед которым прыгает разряженная моська.

Затаившаяся за полупрозрачной портьерой небольшая змея замерла, внимательно наблюдая за разговором двух магов.

— Шеклболт меняет политику. С его подачи были отменены запреты на многие заклинания и ритуалы. Он обратился к семьям эмигрировавших нейтралов с предложением вернуться в Британию.

— Это уже было…

— Да, но в этот раз их безопасность гарантирована Непреложными клятвами. Поток эмиграции с острова упал до минимума. Наоборот, многие семьи приняли решение вернуться. Если мы не примем меры сейчас, то лишимся последователей.

— Мы?! Я что-то не припомню, чтобы обещал поддержку вашему движению, «лорд Хаффлпафф».

— Мерлин великий! Люциус, сколько можно осторожничать?! Это магглокровное быдло, что сейчас правит в Магической Британии, ничего не сможет противопоставить нашему союзу! Магическая Защита на острове ослабевает с каждым днём, и если мы под видом «возвращенцев» внедрим наших людей в Министерство и Аврорат, они смогут окончательно вывести её из строя. У них просто уже нет специалистов, чтобы дать нам отпор. Пока нет… Но если мы промедлим и Шеклболт сумеет добиться доверия возвратившихся — скоро будут. Надо действовать сейчас.

— И что вы предлагаете? Насколько помню, в вашей организации недостаточно людей, чтобы осуществить захват власти. Да и тех, кто способен разобраться с Защитными заклинаниями такого уровня, у вас отродясь не водилось.

— Зато у вас есть такие специалисты. Я слышал, вам даже удалось подмять под себя людей Блэка.

— Это только слухи. Допустим, я предоставлю вам мастеров по работе с Защитой… Я сказал, только «допустим», — Малфой одним жестом остановил подскочившего с кресла визитёра. — И что потом?

— Мы наберём наёмников…

— На какие деньги?

— Мы пообещаем им долю в добыче после победы. На тех же условиях, что Лорд договаривался с егерями.

— И вы готовы напустить всю эту мразь на собственную страну? Вы же понимаете, что всё это выльется в очередную резню?

— Пускай! Там сейчас нет никого, о ком бы следовало жалеть! Одни грязнокровки и магглолюбцы. Самых сильных наши наёмники уничтожат, а остальных можно будет оставить в живых на условиях рабских контрактов. Мы восстановим «Великую Империю Чистокровных»! Мы всех заставим принять новый порядок!

— А если кого-то он не устроит?

— Мы уничтожим семьи предателей до последнего младенца!

Керроу чуть не подпрыгивал, яростно сверкая глазами и потрясая сжатыми в кулаки руками, а Люциус только презрительно усмехнулся, брезгливо стряхнув с сюртука капли попавшей на него слюны:

— Меня не устраивает ваше предложение, Керроу.

— Но почему?! Мы с вами вдвоём могли бы стать новыми властелинами Магического Мира!

— Что, лавры Тёмного Лорда не дают покоя, а, Джулиус? Так смотрите, на каждого Воландеморта найдётся свой Поттер.

— У них больше нет Спасителя. По сведениям моих осведомителей, они сами выгнали его из страны, и он сдох где-то в Южной Африке.

— Вы меня утомили, Керроу. Мой ответ остаётся неизменным, я не поддержу ваше движение ни при каких обстоятельствах.

— Но…

— Мало того, если вы попытаетесь развязать в Британии гражданскую войну, в моей голове зародятся мысли о вашей ликвидации… Вы всё поняли… «лорд Хаффлпафф»? — голос Малфоя сочился неприкрытой издёвкой. — Не смею вас больше задерживать. Да-а, не советую вам больше появляться в моём поместье без приглашения. Я полагаю, Блэку ваша личность не нравится гораздо больше, чем мне. Могут быть несчастные случаи… со смертельным исходом.

Люциус дождался, когда что-то недовольно бурчавший себе под нос визитёр, не рискнувший, однако, громко высказать свои претензии к хозяину поместья, покинул кабинет, и наложил заклинание, выявлявшее следящие устройства. Тотчас же пара «удлинителей ушей», засланная Фейрфаксом в кабинет ещё до возвращения Гарри, засияла синеватым светом.

— Всего лишь? Странно, я ожидал от мистера Блэка большей прыти.

— А я ожидал от вас, лорд Малфой, другого решения, — материализовавшийся в эркере Гарри скрестил руки на груди, присаживаясь на подоконник. — Почему вы отказались? Если всё так, как говорит этот претендент в Тёмные Лорды, у вас был бы реальный шанс захватить власть в Британии. Только не говорите мне, что опасались удара в спину от своего союзника. Такого, как он, вы способны сожрать с потрохами.

— Спасибо за комплимент. Кстати, — Люциус неспешным шагом подошёл к собеседнику, остановившись только когда его ноги коснулись колен прислонившегося к окну Блэка, и, внимательно глядя в запрокинутое к нему лицо, добавил тихим проникновенным баритоном… как говорил его немалый опыт в делах соблазнения человеческих особей обоего пола, способным пробрать собеседника до костей, — мои поздравления. Я догадывался, что вы попытаетесь подслушать разговор, но не почувствовал вашего присутствия. Как вам удалось проникнуть в кабинет незамеченным?

— Вы не ответили на мой вопрос, — их лица разделяли какие-то пятнадцать дюймов, и Гарри ясно чувствовал специально ничем не сдерживаемый сейчас магнетизм лорда.

— Хорошо, информация за информацию, согласны?

— Согласен, — Гарри позволил себе насмешливо улыбнуться. В своё время Честер научил его играть в «вопросы и ответы», не давая сколько-нибудь значимой информации. Попытки Люциуса поиграть на испытываемых им чувствах и влечениях лишь добавляли привлекательности «игре».

— Я английский маг.

— И что? — чего-чего, а патриотизма от человека почти два десятка лет участвовавшего в рейдах против своих соотечественников, он не ожидал.

— А это уже второй вопрос. Ваша очередь.

Блэку всё больше доставляла удовольствие эта перепалка, да и отказ Люциуса от участия в нападении на родную страну заставил по-другому взглянуть на аристократа.

— Я просто приоткрыл дверь и вошёл в кабинет незадолго до вашего прихода.

— И Керроу вас не заметил?

— Кхмм… — Гарри откровенно усмехнулся, делая знак, что теперь его очередь услышать ответ.

— Тот, кто натравливает на своих соотечественников убийц и грабителей, недостоин не только власти, но и жизни. К тому же… мне никогда не хотелось быть смотрителем кладбища, а именно в него превратится страна, если планы Керроу претворятся в жизнь, — Малфой осторожно, словно опасаясь спугнуть, придержал пальцами подбородок собеседника, не позволяя Блэку отвести глаза. — Я чётко и внятно ответил на ваши вопросы. Теперь ваша очередь. И учтите, игру в вопросы и ответы я знаю получше вас.

— Вы так думаете? — Гарри колебался: о том, что он анимаг, знали только члены его команды, но интуиция, которой он привык доверять, упорно твердила, что сейчас не место и не время хитрить и изворачиваться. — Хорошо… только… постарайтесь сдержать свои «упиванческие» инстинкты.

Секунда — и рука Люциуса вместо тёплой человеческой кожи касалась медленно извивавшейся в его руках смертоносной змеи:

— Эфа… — раздвоенный язык, словно провоцируя, коснулся застывших пальцев. — Блэк, вы в курсе, насколько ядовита эта милая рептилия?

Неторопливый кивок головы в ответ и ощущение усмешки, исходившей от анимага, позволили Малфою окончательно взять себя в руки и даже осторожно погладить оживший детский кошмар:

— Мило, — змея казалась вполне довольной своим оторванным от земли состоянием, обвивая руку аристократа. — Всегда подозревал, что вам нравится, когда вас носят на руках… Ш-ш-ш… — Люциус уже вскинул вторую руку, чтобы остановить бросок эфы, но рептилия сама замерла в нескольких дюймах от его лица, словно бы изучая его черты. — Блэк, а вы в курсе, что половина погибших анимагов была убита из-за глупых игр в анимагической сущности?

— Сссс… — раздвоенный язык мимолётно пробежался по губам мужчины в жутковатой ласке.

— Намекаете, что мне стоит поцеловать рептилию, чтобы она превратилась в прекрасную принцессу?

— Ссссшшш… — змея раскрыла пасть, обнажив внушительные зубы.

Люциус почувствовал, как сильнее забилось сердце, гоня по венам адреналин; несмотря на подсознательный страх перед змеями, эта игра его возбуждала:

— Поцелуй? Не рано ли? Вы ещё не выиграли гонку, мистер Блэк.

Холодная блестящая лента, извернувшись, стекла на пол, на лету превращаясь в насмешливо улыбавшегося черноволосого мужчину:

— А вы хорошо умеете контролировать свой страх.

— Рад, что сумел вас развеселить. Кстати, когда состоится гонка? Скорпиусу в следующий понедельник предстоит вернуться в Шармбатон.

— Стартует в пятницу на рассвете где-то в Хорватии. Маршрут ещё придётся уточнить у организаторов.

— Два дня на подготовку? И вы полагаете, что мы успеем?

— Почти три. Бывало, что мы узнавали о переносе времени и места за несколько часов до старта. Справимся и сейчас. Вы действительно хотите войти в команду Шеридана и Веймара?

— Я похож на шутника?

— Маггловские гонки не похожи на развлечения Магического Мира.

— Я в курсе. Кого вы возьмёте в свою новую команду? Фейрфакса и Люпина?

— Тэда и Доусона. Дэн, как и все мои люди, умеет водить машину, но он слишком осторожен, чтобы наслаждаться процессом, а без полного растворения в гонке победы не бывает. К тому же, кто-то должен будет охранять Нарциссу и Асторию. Драко мало знаком с реалиями маггловского мира и не знает, чего можно ожидать от простецов. Поверьте, в своём стремлении устроить гадость конкурентам они бывают не менее изобретательны, чем ваша покойная свояченица.

— А как же ваше обещание Скорпиусу?

— Он поедет штурманом в паре со мной и с экстренным портключом на шее.

Люциус усмехнулся с лёгким оттенком презрения:

— Вы всегда используете подобные меры предосторожности?

— Мы — никогда, но он ребёнок, за жизнь и сохранность которого я поклялся отвечать. Надеюсь, я прояснил ситуацию? — лицо Блэка приобрело прежнее холодно-отстранённое выражение. — Тогда позвольте откланяться. У меня и моих друзей ещё много дел.

Малфой, ни слова не говоря, отошёл в сторону, пропуская сыщика к выходу из кабинета, и только сжавшаяся в кулак рука выдавала его досаду на самого себя: «Мордред меня дёрнул за язык! Жаль… мне так нравилась эта перепалка. Подумать только: Поттер — змея. Вот и не верь после этого, что анимагическая форма отражает сущность человека». Пара секунд трансформации — и на бежевом ковре возле камина уже хищно потягивалась, выгибая спину, светло-палевая рысь с таким знакомым взглядом серо-стальных глаз. «Ну, что ж, поохотимся…»

***

Выскочив из кабинета, словно за ним гналась вся нечисть Магического Мира, Блэк усилием воли заставил себя успокоиться: «Какого Мордреда происходит? С чего я так отреагировал на обычную подколку? В конце концов, мне приходилось слышать и кое-что похуже обычных издёвок… Не-ет, Блэк, от этого человека тебе надо держаться подальше. Во избежание размягчения мозгов. Пора завязывать с ночёвками в «Эдельвейсе».

— Шеф, ну что? — бесшумно вынырнувший из-за угла Фейрфакс наложил на них Заглушающие чары.

— Ничего, Малфой его послал.

— И вы ему верите?

— За идиота меня принимаешь? Нет, конечно. Люциус не пропустит возможности вернуться в Британию, но так же, как и мы — только на своих условиях. В то, что он не хочет становиться «смотрителем кладбища», я охотно верю. Ни Малфой, ни Нотт, ни подобные им никогда не поддержат этого сумасшедшего магглоненавистника. Им Воландеморта на всю жизнь хватило. Но кое-что сделать действительно необходимо…

— Что?

— Поинтересоваться, как там идут дела в оставленном нами Отечестве. Мы слишком долго и тщательно хотели о нём забыть. Как бы оно про нас не вспомнило. И ещё… — Гарри на мгновение заколебался, застарелая боль предательства и въевшееся в подсознание чувство долга боролись между собой, но ему удалось найти компромисс. — Я скину воспоминания о разговоре в фиал. Надо передать его Виктору Боуи. Он найдёт, кого предупредить о замыслах этого «Тёмного Лорда».

— Шеф, ты уверен?

— Я, так же как и Люциус, не хочу, чтобы моя Родина превратилась в кладбище. Смертей мне и двадцать лет назад хватило, — заметив встревоженное выражение лица друга, Блэк взял себя в руки, загнав неприятные воспоминания обратно в подсознание. — Ладно. Передадим воспоминания — и за дело. Надо подготовить «к бою» нашего «бронтозавра», а на всё — про всё у нас всего… шестьдесят два часа.

— Успеем?

— Должны. Не люблю нарушать слово, данное ребёнку.

***

Чего это стоило семерым магам, не знал и сам Мерлин, но они успели, въехав на стоянку очередного «табора адреналинщиков» за три часа до начала гонки. К этому времени Драко, Астория, Нарцисса и прикрывавший их Фейрфакс с тройкой телохранителей Малфоев уже успели освоиться среди зрителей. Вокруг них вертелся предупреждённый Блэком Серджо Валари, перебрасывавшийся «солёными» шуточками с каким-то человеком, лица которого Гарри сначала не разглядел, и только тихое ругательство, сорвавшееся с губ Люка, заставило его обратить на балагурившего длинноволосого шатена пристальное внимание. Среди улыбавшихся его шуткам Малфоев в брутальных маггловских джинсах с прорехами и кожаной байкерской куртке с заклёпками стоял… Брайан Линкс собственной уверенной в себе персоной.

— О, чёрт!

— Что случилось, крёстный? — Тэд тотчас же материализовался за спиной.

— Брайан здесь. Крутится вокруг Малфоев.

— Думаешь, Наследник опять за старое взялся?

— Не знаю, — Блэк нахмурился, заметив вышедшего из второй машины Люциуса, как и все остальные гонщики, одетого в обтягивавший его тело, словно вторая кожа, комбинезон. — А вот и неприятности.

— Думаешь, Люциус знает Линкса?

Гарри внимательно вгляделся в черты аристократа, пытаясь найти хотя бы намёк на готовую разразиться бурю, но Малфой-старший держался со своей обычной невозмутимостью, и только на секунду крылья тонкого носа затрепетали, выдавая какую-то сильную эмоцию, которую испытывал тёмный маг. Что это было? Гнев? Удивление? Или может быть — страсть? Блэк определить не сумел. Одно он знал точно: взгляды, которыми обменялись Люциус с Браем, подняли из его подсознания странную, доселе незнакомую ему волну… Ревность. Кого к кому он ревновал, Гарри и сам затруднился бы объяснить, да ему и не дали времени этого сделать. Приливной волной налетели старые знакомые и фанаты, каждый из которых считал своим долгом похлопать прошлогодних фаворитов гонки по плечу и поинтересоваться, где же они так долго пропадали. И, если бы не помощь Серджо, они бы не смогли отвязаться от всей этой камарильи до самого начала гонок. Итальянец — где шутками-прибаутками, а где и применяя силу — сумел привычно разогнать галдящую толпу. Добравшись, наконец, до Блэка, он от всей души обнял старого приятеля и пожал руки Эрлиху с Люком:

— Молодцы, что смогли вырваться, черти. Видали, как народ по вас соскучился?

— Ага, особенно Браун. От выражения его морды, небось, скисло всё молоко в здешних краях, — заметив любопытные взгляды, которые Валари бросал на новых членов команды, Гарри представил их гонщику, придерживаясь заранее придуманной легенды: — Знакомься. Это Тэд, Алан и Скорп — они будут участвовать в гонке вместе со мной. А это — Люциус, отец нашего «Скорпиона» (для магглов шестидесятисемилетний чистокровный маг выглядел немногим старше своего сына Драко, которого по легенде решили представить его младшим братом). Он будет штурманом Эрла и Люка.

Серж тепло поприветствовал новичков и, улучив момент, шепнул на ухо Блэку, не замечая, что своей близостью к нему вызвал недобрый взгляд со стороны светловолосого новичка:

— И где ты их таких находишь?

— Кого?

— Красавчиков. Что твои знакомцы, которых ты мне поручил опекать, что твоя новая команда — хоть всех разом, хоть каждого в отдельности можно прямо сейчас фотографировать для обложек глянцевых журналов.

— Я тут ни при чём, они сами такие уродились. Кстати, ты не в курсе, откуда тут взялся Брайан?

— Брай? Насколько я понял, пришёл с Асторией. И, по-моему, её муж от этого не в восторге. Кстати, этот парень свободен?

— Как тебе сказать? — Блэк не хотел выдавать Линкса, но и не предупредить приятеля не мог. За него всё решил сам Брайан. Незаметно подкравшись к беседующим, он собственнически обнял Гарри со спины, прижимаясь к магу всем телом.

— О чём трёп? Смотри, Блэк, я ведь и приревновать могу.

— Поня-ятно… — Серджо улыбнулся с лёгким сожалением и тотчас же умчался обустраивать припозднившихся зрителей и участников гонки, так и позабыв отдать Гарри карту трассы.

Люциус сверлил парочку нечитаемым взглядом, но Блэк намеренно проигнорировал исходившую от этого человека угрозу, а вот «настроившего уши локаторами» Скорпиуса, во все глаза разглядывавшего красавца-хастлера, вальяжно обнимавшего его кумира, отправил вслед за организатором гонок:

— Скорпиус, будь добр, догони синьора Валари и возьми у него карты наших маршрутов на три дня.

— Хорошо.

Гарри дождался, пока юноша, окрылённый предвкушением приключения, скроется из поля зрения, послал кривую улыбку отпускавшим шуточки знакомым и, до боли сжав обнимавшую его руку, прошипел:

— Какого Мордреда ты устроил тут представление, Брай?

— Уй! Я из-за тебя калекой останусь! Отпусти руку, медведь!

— Я жду…

— Ш-ш-ш, на нас Люциус смотрит. Подыграй мне… — Брайан ужом вывернулся из хватки бывшего аврора и скользнул в его объятия, обвивая за талию руками и игриво прикусывая мочку уха. Гарри поднял глаза, открыто встречая яростный взгляд Малфоя. В груди горячей волной поднимался кураж: «Сиятельный лорд изволит гневаться? Ну, что ж, дадим ему повод…» И Блэк уверенным собственническим жестом вовлёк Линкса в поцелуй, вызывая одобрительный свист и улюлюканье у вертевшихся рядом фанатов. Когда они разомкнули объятия, Люциуса рядом уже не было.

— Брайан, какого Мордреда ты тут делаешь?

— Астория с Драко вчера приходили выяснить пару вопросов. Мы немного выпили, разговорились, и они мне рассказали о предстоящей гонке. Твои «пинкертоны» мне месяц назад про ваши маггловские приключения все уши прожужжали. Вот я и напросился в гости. Я же не знал, что тут появится лорд Малфой собственной персоной. Между прочим, вместо того, чтобы злобно зыркать глазами, мог бы и сам меня пригласить.

— Прости, Брай, как-то не подумал. Из головы вылетело, — Гарри и в самом деле как-то раз обещал взять любовника на очередные соревнования.

— А мои намёки у тебя тоже из головы вылетели? Смотри, я по нескольку раз предложения не делаю. Желающие согреть мою постель всегда найдутся. К тому же, я слышал, твой «раненый» друг оправился от нанесённой этим козлом Леруа раны и улетел «в свободный полёт»?

— Блэк! Шеридан! Стартуем через час, завязывайте со своими бразильскими страстями! — промелькнувший в толпе Валари махнул им рукой.

— После гонки поговорим, — соскучившийся по сексу Блэк ещё раз с удовольствием поцеловал страстно и умело отвечавшего ему парня и, легонько подтолкнув его в сторону готовившихся к началу действа зрителей, умчался к своему экипажу. «Умеет Брайан так вовремя появляться. Вот и лекарство от моей одержимости старым врагом».

Возле «бронтозавра» они появились почти одновременно со Скорпиусом, с довольным видом принесшим карты для обоих экипажей. И тотчас же все посторонние мысли отошли на второй план. Трасса была сложной. Погода угрожала вот-вот испортиться. Маггловская метеосводка обещала ночной дождь с ветром. Так что всё оставшееся до гонки время они потратили на разбор потенциально опасных и выигрышных мест маршрута. В здешних местах им бывать ещё не приходилось, и никому из них, ни единой живой душе не пришло в голову… заглянуть в карты соседей.

Гонка стартовала в полдень. Авантюристам всех мастей предстояла езда по давно не ремонтировавшемуся горному серпантину. За рулём «бронтозавра» в этот день находился Алан, с детства увлекавшийся автомобилями. Машину так не вовремя сломавшего ногу Свена вёл Люк. Шеридан, как волк-анимаг, лучше видевший в темноте, должен был участвовать во втором этапе. Штурманы в гонках первого дня, как правило, не участвовали. Казалось бы, ничто не предвещало неприятностей, но следившие за спонтанным репортажем устроителей маги через полчаса после старта начали понимать, что что-то идёт не так. Люк с Доусоном потеряли лишние секунды, едва не проскочив один из крутых поворотов и не сорвавшись с обрушенного моста только чудом.

— Что за… У меня такое впечатление, что их прокляли! — внимательно вглядывавшийся в лазерную проекцию Эрл не выдержал после второй допущенной друзьями серьёзной оплошности. — Они что, карту напрочь позабыли?

— Погоди… — терзавшее Блэка с момента старта дурное предчувствие внезапно нашло своё подтверждение. — Этого поворота не было на наших картах! — маг, стараясь не привлекать внимания окружающих, пробрался к Валари и через четверть часа вернулся с электронным планшетом в руках. Стоило только гонщикам окинуть карту внимательным взглядом, как Люциус гневно зашипел, подтянув к себе внука:

— Скорпиус, кто дал тебе те карты?

— Не знаю. Какой-то маггл. Он представился помощником Валари.

— Вот твари! — Шеридан, укрывшись от посторонних взглядов, активировал артефакт связи, передав крестнику и Алану короткое сообщение: — Внимание! Карты поддельные. Ориентируйтесь по ситуации.

Ответом ему стали цветистые ругательства.

— Д… Люциус, мистер Блэк, но я же не знал!!! — на едва не плачущего от досады юношу было больно смотреть.

— Скорпи, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты думал головой, прежде чем касаться какого-либо предмета! Не разбирающемуся в ситуации человеку могут подсунуть что угодно! — Малфой-старший говорил спокойным голосом, но сдерживаемый гнев проявлялся в заострившихся чертах лица и остром взгляде посветлевших глаз.

Плечи Скорпиуса опустились:

— Я… я подвёл всех. Я понимаю, мне не место в команде…

Несчастные глаза парня заставили Гарри броситься на его защиту, послав чёрный взгляд Люциусу:

— Да-а, Скорпиус, твой дед знает, о чём говорит! Уж он-то великий мастер по «подсовыванию чего угодно» кому не надо. А главное, прекрасный специалист по выходу сухим из воды после подобных действий. Если уж на то пошло, я сам виноват во всём. Мне следовало предупредить тебя о конкурентах, любящих нечестную игру.

— Во-первых, родственники вашей будущей жены могли бы и поинтересоваться, что за книжка оказалась среди учебников их дочери. А во-вторых, каждому ребёнку в магическом мире намертво вбивается в голову, что нельзя ничего брать из рук незнакомых людей, а тем более вступать в переписку с подозрительными призраками. И вы правы, мистер Блэк, я, как вы выразились, «вышел сухим из воды», ибо эти истины впитываются магами с молоком матери. Ни один магический закон не наказывает волшебника за то, что он уронил не принадлежащий ему лично предмет в чужой котёл, — сейчас Малфой как никогда напоминал прежнего напыщенного и холодного Упивающегося, которым был когда-то.

— Вы меня не убедили, но сейчас не место и не время для подобных разбирательств, — напоминание о Джинни, как всегда, испортило и без того поганое настроение, но последняя фраза Малфоя почему-то засела в голове, рождая ощущение, что Гарри пропустил что-то важное в этом разговоре. «Ладно, потом разберусь. В крайнем случае, воспользуюсь «Омутом памяти», а сейчас надо придумать, как помочь ребятам».

— Блэк, ты сможешь передать им новые сведения с помощью Легиллименции? — Эрлих, только что предупредивший Веймара и Алана об очередной ловушке, досадливо поморщился. — С помощью переговорного артефакта я не успеваю предупредить обо всём.

— Я-то могу, но подобное воздействие на разум вызывает небольшую дезориентацию на несколько секунд, а это опасно — они могут не справиться с управлением.

— Телепортировать им карты сейчас тоже не имеет смысла. У них нет времени на их изучение, а значит… — Эрика, не вмешивавшаяся до этого в разговор, окинула взглядом помрачневших магов.

— Мы «продули» этот этап. Теперь всё зависит от интуиции и изворотливости Люка и Алана. Эрл предупреди их только о самых пакостных ловушках. Остальное они заметят и без нашего вмешательства, — Блэк заставил себя игнорировать сверливший его спину недобрый взгляд Малфоя-старшего: то, что он высказал аристократу, уже давно рвалось с его языка, и Гарри не собирался приносить ему извинения.

Первый этап гонки завершился почти в полночь. К радости и облегчению магов, уже настроившихся на сокрушительный провал, «бронтозавр» Люка пришёл пятым, проиграв всего несколько дюймов машине Алана, занявшего четвёртое место. Уставших и вымотанных вусмерть гонщиков накормила Эрика. Скорпиус, всё ещё чувствовавший себя виноватым за допущенную ошибку, наколдовал им под присмотром Люциуса великолепную купальню, а после мытья едва державшихся на ногах магов отправили отсыпаться в модифицированные трейлеры. Оставшиеся же участники двух команд занялись подготовкой к предстоявшим через сутки ночным гонкам всерьёз. Волшебники взяли в оборот устроителей и, добившись получения самых подробных карт местности, изучили каждый камешек, каждый поворот, подъём и спуск на маршруте. Обсудили все детали разработанной ими стратегии, ведь после начала второго этапа экипажи по правилам гонок больше не могли общаться между собой. Гарри опасался за Люка, которому через сутки предстояло ещё и гонять по улицам многолюдного города, ведь во второй команде не хватало одного человека, но тот только отмахнулся:

— Да за оставшееся время я десять раз отдохнуть успею.

Ещё тогда что-то в интонациях парня заставило Блэка заподозрить какой-то подвох, но времени на выяснение отношений не было, и волшебник вплотную занялся инструктажем крестника и с боем отвоевавшего право на участие в ночных гонках Скорпиуса.

Второй этап гонок превзошёл все ожидания участников и зрителей. Освещённая только расставленными вдоль дороги факелами ночная трасса с несущимися по ней с огромной скоростью разукрашенными автомобилями даже в лазерной проекции представляла из себя незабываемое зрелище. Что уж говорить о видах, открывавшихся с расставленных в самых опасных местах зрительских сидений. Посмеивавшийся ранее над увлечением сына Драко не мог оторвать от трассы заворожённых глаз, совершенно не замечая прижавшихся к нему с двух сторон Нарциссу с Асторией, напряжённо следивших за двумя обходящими препятствия машинами, упорно пробивавшими себе дорогу к победе.

— Скорпи! — Астория едва подавила вскрик, когда разноцветный автомобиль в последнюю секунду ушёл от столкновения с пытавшейся подрезать его машиной.

— Успокойся, девочка, этим аппаратом управляет Теодор. Ты же знаешь, какая у него реакция, — старшая из женщин не могла оторвать взгляда от синего внедорожника, только что перелетевшего через глубокую канаву, чтобы немного срезать путь. Её рука судорожно сжимала в кармане оставленный Люциусом на столе трейлера аварийный портключ. Малфой-старший наотрез отказался им пользоваться, узнав, что остальные члены команды считают это проявлением слабости. «Мордред бы побрал вашу гордыню, мужчины». Ей оставалось только надеяться на благоразумие этого бешеного берсерка Шеридана, сидевшего за рулём машины. Со стороны трассы донёсся жуткий визг тормозов и скрежет сминавшегося от удара металла. Факелом вспыхнула отлетевшая на обочину машина, и сердца женщин замерли где-то в горле, на несколько секунд, казалось, даже перестав биться… Но вот из-за скрывавшего их поворота вновь вынырнули знакомые им до последнего пятнышка на капоте автомобили, и маги с облегчением перевели дух.

— Вау! В следующий раз Блэк от меня не отделается. Я тоже так хочу, — Линкс и сам не заметил, как отобрал у застывших рядом почти обнявшись Люка и Эрики бутылку с водой и залпом выпил почти половину. — А чего покрепче нет?

— Трансфигурируй. Ты маг или так, мимо проходил?

— Ф-фии, трансфигурированное вино — это извращение.

— Кто бы говорил.

— Месье Линкс, — Нарцисса, которой очередная грызня Люка с Брайаном мешала следить за гонкой, решила развести в стороны чем-то насолившую друг другу парочку, — вы не могли бы действительно поискать в… домике на колёсах что-нибудь алкогольсодержащее?

— Хорошо, миледи, — Брайан вернулся через пять минут, неся подмышкой четыре бутылки ледяного шампанского с бокалами. — Тебя, Веймар, не приглашаю, тебе ещё завтра по городу рулить.

Ночные гонки закончились на рассвете неподалёку от крупного индустриального центра, из конца в конец пронизанного нитями запруженных автотранспортом дорог. Конечной точкой последнего этапа был аэропорт, располагавшийся на противоположной окраине мегаполиса. Такой длинный маршрут для последнего дня гонок был принят впервые, и именно поэтому Блэк, обычно выбиравший ночную трассу, оставил его за собой. Им со Скорпиусом достался не самый удачный жребий: дорога, с которой они должны были стартовать, была извилистой и пестрела немереным количеством светофоров. Экипажу Люка повезло больше — им выпала улица, через два поворота выходившая на широкий проспект. В ожидании старта Гарри пришлось чуть ли не силой влить в нервничавшего мальчишку Успокоительное зелье. Собственную же тревогу он уже давно научился никому не показывать. В голове, словно в мощном компьютере, просчитывались варианты маршрута, вероятности «срезать» лишние мили при попытке сократить путь, проезжая через дворы и тем самым избегая «пробок» на дорогах. В ночном заезде победил Шеридан, восстанавливая статус кво, и от того, чья машина придёт к финишу первой, зависел не только их выигрыш, но и его, Блэка, личное противостояние с бывшим врагом. Зеленоглазый маг не любил проигрывать… Тем более Люциусу… Особенно после представления, устроенного тем в Лабиринте. «Я сделаю всё, чтобы стереть с твоего лица эту самодовольную улыбочку хозяина положения…» Сигнал к старту едва не застал его врасплох, но тело среагировало автоматически, убирая ногу с педали тормоза и плавно вжимая в пол педаль газа. На несколько секунд ускорение вдавило их в кресла, почти перехватывая дыхание, а потом… Потом начался безумный полёт по улицам ничего не подозревающего города, и отвлекаться на посторонние мысли стало недосуг. Блэк словно бы слился с машиной, чувствуя себя маленькой частичкой, летящей в кровеносном русле живого организма. Чутьё ли, интуиция или какое-то другое чувство заставляли его предугадывать изменения или завихрения «потока», приближение других «частиц», образование просветов и пространства для манёвров, а в ушах звучал спокойный и собранный голос Скорпиуса, короткими фразами подсказывавшего ему цикличность переключения светофоров и появление поворотов в проходные дворы. Ревел мотор, свистел ветер за стеклом, а два мага летели вперёд, наслаждаясь своей силой, скоростью и движением. На подъезде к центру города улицы стали сужаться, увеличился поток машин, и стритрейсерам всё чаще и чаще приходилось «срезать» путь через дворы. А серьёзный голос Валари, раздававшийся из передатчика, сухо сообщал: «67 врезался в столб… Райан с Филом застряли в пробке… Рега арестовала дорожная полиция». Из пятнадцати экипажей, стартовавших в третьем этапе, до финишной прямой добрались только пятеро… в первых рядах которых неслись пёстрый «бронтозавр» и синий внедорожник с тонированными стёклами. Вперёд вырывался то один, то другой, три оставшиеся машины безнадёжно отстали, встречный транспорт шарахался от сумасшедших гонщиков к обочинам, отчаянно сигналя наглецам, но подстёгиваемые азартом гонки маги неслись вперёд, наращивая скорость до небезопасных пределов. И вот уже до частной кемпинг-стоянки, на которой их ждали зрители и устроители гонок, оставалось четверть мили… тысяча ярдов… пятьсот… двести… Опережавшую «бронтозавра» на полкорпуса синюю машину тряхнуло на колдобине, и гонщик, восстанавливая управление, чуть снизил скорость… отстав от Блэка на какой-то ярд при пересечении финишной черты:

— Есть!!!

— Ура!!! Мы победили!!! — выскочившего из машины Скорпиуса восторженные зрители начали качать на руках. Гарри, с трудом избежавший подобной участи, пробирался к машине Люка, чтобы поинтересоваться, всё ли у них в порядке, но застыл на месте, не пройдя и трёх четвертей пути. Дверца со стороны водителя открылась, и на потрескавшийся асфальт шагнул… сам Люциус Малфой собственной слегка взъерошенной и пропылённой персоной. Холодная маска на его лице не выдавала ни единой эмоции, но серые глаза горели вызовом и насмешкой.

— Вы?!

— Удивлены? Не только ваш крёстный в своё время увлекался маггловскими средствами передвижения, я тоже не избежал этой болезни. Ну, что ж… как это не прискорбно, но я должен признать вас победителем. Поздравляю. Желаете получить ваш выигрыш?

— Выигрыш? — в голове Блэка ещё не прояснилось после адреналинового всплеска, и глупый вопрос слетел с его губ прежде, чем он сумел его остановить.

— Ну как же? Помните: «Победитель имеет право на всё без ограничений». Вы свой приз выбрали. Будете получать?

Насмешка в голосе блондина заставила Гарри подобраться, усилием воли подавляя вспыхнувший в груди гнев: «Ах, ты ж мерзавец! Милостыню он мне подать надумал! Нет уж, твоё сиятельство, не думал я взвинчивать ставки, да видно, придётся. Своё я получу, когда посчитаю нужным».

Блэк медленно и грациозно, словно подкрадывавшийся к добыче хищник, подошёл почти вплотную к аристократу и, медленно окинув его оценивающим взглядом, лениво промолвил:

— Пожалуй… не сейчас. Я что-то не в настроении забавляться. Как-нибудь в другой раз.

— И когда же он наступит, этот «другой раз»? Мне что же, вашей милости дожидаться? — крылья прямого носа затрепетали от гнева, разбивая холодную маску на лице лорда. Серые глаза потемнели и метали молнии, по силе способные, пожалуй, соперничать с «Инсендио».

— И что же вы предлагаете… Лю-ци-уссс? — Гарри откровенно наслаждался, играя бархатными нотками в своём голосе, с почти садистским удовольствием перекатывая на языке имя аристократа.

— Реванш. В Лабиринте. Завтра на рассвете.

— Согласен…

Блэк собирался сказать ещё кое-что, но тут до них добралась лавина друзей и почитателей, которую не сумел сдержать Скорпиус, и магам стало не до разговоров.

Отбившись от восторженно ревущей толпы, гонщики отогнали машину Свена на стоянку, с которой её должен был забрать его новый механик, попрощались с Серджо и, отъехав на безопасное расстояние от уже начавшего разъезжаться «табора», с помощью специального портала перебросили «бронтозавра» и трейлер к арендованному ещё полгода назад гаражу в Праге. Брайан дизаппарировал в свою квартиру, напоследок жарко прошептав на ухо Блэку, что непременно будет дожидаться его этой ночью. Эрика утащила получившего небольшое растяжение руки Люка на кухню, чтобы заняться его лечением. Отоспавшиеся Алан, Эрлих и Тэд занялись делами агентства, а выжатый как лимон Гарри, прежде чем отправиться на боковую, хотел обсудить кое-что с Фейрфаксом. С семейством своего нанимателя он вполне вежливо распрощался и вовсе не намеревался до следующего рассвета появляться в «Эдельвейсе», но его планам не суждено было осуществиться.

— Гарольд.

Блэк обернулся, непроизвольно даря искреннюю улыбку леди Малфой:

— Нарцисса, а я как раз хотел подойти попрощаться. Боюсь, что в ближайшие дни дела агентства потребуют моего пристального внимания, и я буду редко появляться в вашем поместье.

— Вы не могли бы уделить мне полчаса? — женщина улыбнулась Дэну. — Простите, что прервала вашу беседу, мистер Фейрфакс.

— Ничего страшного, мне как раз надо было кое-что доделать, дождаться с задания Люпина и отправить его к вам в поместье. До свидания.

— До свидания, мистер Фейрфакс.

Нарцисса попросила Гарри сопровождать её в «Эдельвейс», не обращая внимания на взгляды, исподтишка бросаемые на них её мужем, проводила в личную гостиную, по дороге обмениваясь с ним лишь ничего не значившими фразами о погоде и своими впечатлениями от гонок. И только оказавшись на своей территории и наложив на дверь Запирающие и Заглушающие чары, устало опустилась в кресло у окна, жестом предложив гостю сесть напротив. В какое-то мгновение Блэку показалось, что в комнате повисла неуловимо-давящая, чуть сладковато-гнилостная аура, почему-то смутно напомнившая ему Азкабан, но это ощущение тотчас же прошло. Ведьма, как ни в чём не бывало, маленькими глоточками отпивала чай из изящной чашечки тонкого фарфора:

— Не хотите ли составить мне компанию в чаепитии? — заметив настороженность сыщика, она спокойно поинтересовалась: — Вас что-то беспокоит?

— Вам сейчас не показалась странной атмосфера в вашей комнате?

— Нет, — женщина беззаботно рассмеялась. — Помилуй Мерлин! Да на моих апартаментах стоит столько Защитных и Сигнальных чар, что ни одна враждебная эманация даже не сможет сквозь них просочиться.

Блэк ещё раз, теперь уже тщательнее просканировал окружающее пространство и, не найдя того, что так его насторожило при входе в комнату, повернулся к хозяйке поместья:

— О чём вы хотели со мной поговорить?

— Об одном личном деле. Во-первых, примите мою и Люциуса благодарность за совет, данный Астории.

— А вы знаете, в чём он заключался?

— О, да-а… Никогда не думала, что моего сына можно вразумить обычной поркой. Мерлин в помощь им обоим.

— Я думал… вы будете вне себя от гнева, когда узнаете о подобном насилии над сыном?

— Их двоих это устраивает, а значит — устраивает и меня.

— А вашего мужа? — вопрос сорвался с губ, прежде чем Гарри успел его остановить.

— Ах, вот вы о чём. Хорошо, я думаю, вы имеете право знать правду… Собственно, ради этого я вас и пригласила… — Нарцисса сняла с шеи медальон со светлой прядью волос, словно бы погружённой в янтарь, осторожно держась за цепочку и не касаясь самой подвески. — Возьмите его в руки.

— Что это?

— Не волнуйтесь, он не причинит вам вреда. Возьмите.

Гарри осторожно прикоснулся к украшению, поражаясь, насколько приятным оказалось чувство тепла, исходившего от него. От медальона к руке распространилось зеленоватое свечение. Леди Малфой произнесла длинную фразу на каком-то древнем языке, и зелёный огонь засветился яростно, по яркости напоминая луч «Авады».

— Что это значит?

— Полное магическое совпадение. Причём, с обеих сторон. Магическое Партнёрство.

— Чьи это волосы? — уже задавая вопрос, волшебник знал ответ на него, но всё ещё не хотел в него верить.

— Волосы и несколько капель крови Люциуса. А теперь смотрите сюда, — ведьма забрала медальон и решительно коснулась подвески ладонью. Тотчас же зелень свечения сменилась устойчивой синевой. Повторно произнесённое заклинание только усилило интенсивность.

— Что это значит?

— Что вы знаете о Ментальной Магии?

— Немного разбираюсь в чтении аур.

— Что означает, если ауры двух разговаривающих друг с другом магов отливают красным?

— Гнев. Ненависть. Боль.

— Жёлтым?

— Страх. Мысль о предательстве.

— Фиолетовый и чёрный?

— Полное безразличие и нежелание общаться.

— Синий?

— Дружба. Братство…

— Вот вы сами и ответили на свой вопрос.

— Значит… между вами и Люциусом только дружба? Именно поэтому вы спокойно смотрите на его заигрывания со мной? Но… как же Драко?

— Я была обручена с Люциусом со дня моего рождения. Он на шесть лет старше меня. Наши родители были людьми суровыми, и нам с ним в детстве часто доставалось… особенно Люциусу с его страстной и бунтарской натурой.

— Бунтарской? Да когда я увидел его впервые, мне казалось, что я смотрю на глыбу льда!

— Дрессировка. Абрахас сумел вбить в наследника свои собственные представления о поведении, а Лорд завершил им начатое.

— И тогда вы объединились против третировавших вас родственников?

— Совершенно верно. Люциус прикрывал мои вылазки к подругам и понравившимся мне мальчикам, а я его. А ревность? Вы же не стали бы ревновать свою подругу Гермиону Грейнджер?

— Но я с ней и не спал никогда и женат на ней не был.

— Ах, вот вы о чём… Роду Малфоев нужен был наследник, и однажды мы вынуждены были нарушить наши братско-дружеские отношения. Определённые афродизиаки способны вызвать влечение даже в абсолютно не испытывавших к друг другу желания людях. А в остальном… у Люциуса свои любовники, у меня — свои. У нас даже вкусы не совпадают. Мне, к примеру, сложно себе представить военные действия в постели, а Люциусу не интересны нежности. Так что если вы сдерживаете своё влечение только чтобы не причинить мне боль, можете не стесняться.

— С чего вы взяли, что меня влечёт к вашему мужу?

— Магия не может лгать. Если вы разбираетесь в аурах, то должны понимать, что означает зелёное свечение такой интенсивности. Вы не скроетесь от этого влечения, даже заточив себя на дно морское. Люциус — ваш Партнёр.

— Да-а? — обалдевшее от вываленной на него информации сознание никак не могло справиться с ощущением сюрреалестичности разговора, а про странную ауру, на несколько секунд возникшую в комнате, Гарри и думать забыл. — А лорд Малфой в курсе?

— Да. Только он не верит в подобные отношения.

— Вот и я, с вашего позволения, поостерегусь, — Блэк честно собирался разбить в пух и прах наглого блондина прямо на его территории, в Лабиринте, а потом гордо удалиться, не воспользовавшись этим дурацким «Правом победителя». Вот… как-то так.

— Смотрите сами. Жизнь коротка, как бы вам обоим не пришлось пожалеть о своём решении, — ведьма устало помассировала тонкими пальцами ноющие виски: «Бесполезно… Всё бесполезно. Моргана прародительница, до чего же тупы бывают даже самые умные из мужчин».

— Что с вами? Вам плохо?

— Нет. Не обращайте внимания, приступы беспричинной усталости, это всего лишь последствия снятого вами проклятия. Постепенно всё придёт в норму. Нужно только время, — ведьма из-под опущенных ресниц разглядывала лицо своего собеседника. Этот маг обладал звериным чутьём, и в её планы не входило настораживать его раньше времени. Но вот глубокая складка между чёрными бровями разгладилась, настороженность исчезла из взгляда зелёных глаз, волшебник тепло попрощался с ней и скрылся за порогом, и только тогда Нарцисса смогла перевести дух, вымученно улыбнувшись своему бледному отражению в зеркале. Рука привычно нашарила в потайном кармане мантии маленький хрустальный фиал с плотно притёртой пробкой и драгоценным содержимым: «Время… Время… Его-то у меня как раз и нет…»

Глава 12. Карнавал страстей

Блэк вернулся в агентство, с головой погрузившись в чужие семейные споры и дрязги, разбирательство которых составляло львиную долю работы частного детектива. Недаром кто-то из классиков сказал: «Бойся добиваться желаемого, ты можешь его получить». Клиенты — как, впрочем, и все люди — странные создания. Они слышат только то, что хотят слышать, с удовольствием отдаваясь во власть самообмана, но при этом не любят, когда их обманывают или развевают иллюзорный мирок, в котором так легко существовать на этом свете. Одно дело — подозревать родственников, сослуживцев и просто знакомых в нечестном отношении к себе, и другое — выслушивать от посторонних людей, детективов, порой весьма нелицеприятную для клиента правду. Не все люди, обратившиеся в «Чёрный ферзь», могли справиться с этим достойно. И дело было вовсе не в отсутствии или наличии магии. Homo sapiens, как за свою жизнь успел убедиться Гарри, были везде одинаковы. Вот только, к сожалению, разбираться с чем-то недовольными или проявляющими агрессию клиентами входило именно в обязанности главы агентства. И как раз в этот день Блэку представился такой случай. Одна семейная парочка буквально вынесла бывшему аврору мозг. Это был недавно разбогатевший стареющий и лысеющий бизнесмен со своей усиленно молодившейся женой, активно строившей глазки детективу и устроившей целый скандал из-за того, что вместо Алана, которого она довольно недвусмысленно пыталась затащить в постель, её сегодня принимала Эрика. Блэку даже пришлось использовать лёгкие Успокаивающие чары, чтобы утихомирить разбушевавшуюся фурию, чьи многочисленные измены случайно выявились во время расследования запутанного дела с наследством, а Гарри старался не прибегать к магии при работе с магглами.

Пустопорожняя болтовня заняла почти полтора часа, затем навалилось ещё какое-то дело. Потом ещё и ещё… В общем, о своём желании просмотреть собственные воспоминания о перепалке с Люциусом, оставившей в душе подозрительного мага чувство некоей неудовлетворённости, он вспомнил только часов в шесть вечера. Первый просмотр ничего не дал, кроме вновь усилившейся досады на Малфоя, но подсознательный «звоночек» продолжал звенеть. Гарри, усилием воли отключившись от собственных переживаний, просмотрел воспоминания ещё раз… и едва удержал себя от желания постучаться лбом о какую-нибудь твёрдую поверхность:

— Мерлин, какой же я идиот! Не принадлежащий лично! Ну, конечно же! Ни гоблины, ни МакГонагалл не могут передать личное послание — это нарушение закона… Но Крохвар может подкинуть конспекты, составленные мной директору, а та, узнав мой почерк, найдёт способ передать тетрадь детям. Не-ет!!! Всё же так просто, и как я сразу не додумался до подобного выхода!

В рекордные сроки разобравшись с оставшимися делами, Блэк аппарировал в свою комнату, отыскал исписанную мелким круглым почерком тетрадь с тщательно прорисованными иллюстрациями, которую закончил как раз накануне Министерского бала, проверил её на случайно оставленные метки принадлежности, стёр всё подозрительное и переместился во французский филиал Гринготтса, прямо в приёмную Грайкхара, в которую ему было разрешено беспрепятственно проходить в любое время дня и ночи. Договор со старым хитрым коротышкой не занял много времени. Гоблины были большими мастерами в играх подтекстов и в нахождении лазеек в незыблемых, казалось бы, законах, так что предложение Блэка только подняло его на пару пунктов в глазах этого народца.

Гарри аппарировал домой, чтобы переодеться и привести себя в порядок. На душе, впервые с момента окончания гонки, было легко и весело. Визит в Гринготтс словно снял с неё весь осадок, вызванный его странной тягой к Малфою, речами Нарциссы и нытьём доставших его сегодня клиентов. Богатое воображение, словно наяву, рисовало картину предстоящих событий. Знакомый ещё с отработки долга кабинет управляющего Крохвара, чопорную директрису, словно бы совсем не постаревшую за последние двадцать пять лет, как раз в последних числах каждого месяца являвшуюся в Гринготтс, чтобы уладить вопросы финансирования школы и частенько засиживавшуюся за чашечкой чая с молоком в компании старого гоблина. Блэк великолепно помнил, что его бывшая преподавательница никогда не могла пройти мимо новинок в книжной лавке «Флориш и Ботс» и частенько заявлялась в банк с внушительной стопкой новых книг, летящих за ней словно на буксире. Небольшая заминка в разговоре… Выверенная «неосторожность» личного секретаря Крохвара… Разлетевшиеся по полу фолианты, которые с извинениями поможет собрать пожилой ведьме молодой гоблин, и небольшая чёрная тетрадь присоединится к стопке книг. МакГонагалл, конечно же, заметит её появление, они с Крохваром обменяются заговорщицким взглядом, и записки Блэка уедут в Хогвардс.

Гарри послал хитрую улыбку зеркалу в ванной. Магическая стекляшка, привыкшая видеть его каким угодно: мрачным, не выспавшимся после кошмаров, довольным и расслабленным после ночей, проведённых с Люком, но никогда таким — по мальчишески радующимся жизни — впервые за всё время своего существования в доме не нашла, что ответить. Но Блэку сейчас и не нужны были её комментарии. Приняв ванну и избавившись от уже начавшей появляться щетины, он хотел по привычке укоротить немного отросшие за два месяца волосы, но, вспомнив рассказ Нарциссы, решил оставить всё как есть. Натянул тонкие джинсы, впервые за полтора года отойдя от своей неизменной тяги к чёрному цвету, отыскал в шкафу лёгкую летнюю рубашку, быстро застегнулся, оставив три верхние пуговицы расстёгнутыми, драконовскими методами укротил непослушные зачатки чёрно-пегой гривы и, весело насвистывая себе под нос какую-то мелодию, спустился в контору. От его взгляда не укрылось слишком уж микроскопическое расстояние между мгновенно шарахнувшимися друг от друга Люком и Эрикой, да и румянец на щеках девушки и вызывающий взгляд бывшего любовника говорили сами за себя.

— Шеф, а мы думали…

— Мы думали, что ты давно у Брайана прохлаждаешься. Он же тебя все три дня гонок глазами раздевал… — Люк ворчал на Линкса скорее по привычке, чем из ревности. Его собственное сближение с новенькой, которое они так тщательно пытались скрывать, ни для кого не было секретом. И только чётко донесённое до остальной команды предостережение Блэка удерживало Эрла, Алана и Тэда от их привычного зубоскальства и отпускания двусмысленных шуточек.

— Зависть — смертный грех. Кстати, а что это вы всё ещё в офисе? По-моему, кроме Тэда с Эрлихом, которые совсем неплохо проводят время в «Эдельвейсе», все собирались устроить себе загул в честь победы на гонках?

— Шеф, мы хотели поискать записи вашего учителя, — Эрика улыбнулась Гарри несколько неуверенно, всё ещё немного дичась нового начальства.

— Ну, Мерлин вам в помощь. Меня не ждите. Если что, Люк, ты знаешь, как со мной связаться, — «Всё понятно, ребятишки решили воспользоваться временным отсутствием в доме вечно сующей во всё нос кодлы друзей и устроить себе романтический вечер. Удачи».

— Хорошо.

Блэк аппарировал к скверу неподалёку от дома Брайана, ему хотелось немного прогуляться и посмаковать предвкушение предстоящей ночи. Садившееся солнце подсвечивало затейливо украшенные лепниной и коваными балкончиками-решётками дома, превращая оживлённую улицу магического квартала в удивительно уютное место, заполненное маленькими кафе. Крикливые голоса продавцов, сливавшиеся в неприятный шум днём, сейчас не тревожили эту атмосферу спокойствия и радости. Дневная жара уступила место вечерней прохладе, и Гарри наслаждался неспешной прогулкой. Не торопясь, он поднялся на четвёртый этаж к квартире Брайана, дождался, пока его пропустят Защитные чары и, улыбаясь, прошёл в гостиную:

— Хмм… никого… А кто-то уверял, что соскучил…

Гарри не договорил последнее слово, наткнувшись взглядом на небрежно отброшенную на ковёр щегольскую трость… О-очень знакомую трость… Чёрную… С оскаленной пастью серебряной змеи вместо рукояти… Насколько он знал, после покушения Воландеморта на её содержимое владелец сего украшения никогда больше не хранил свою палочку в этих ножнах. Шёлковая летняя мантия серебристо-зелёного цвета обнаружилась на полу возле небольшого коридора, ведущего в спальню Линкса.

— Люциус… Кто бы сомневался… Мстительная тварь!

Блэк криво усмехнулся. Дальше можно было не идти, всё и так было понятно без слов. Особенно в свете доносившихся из спальни вскриков и стонов. Но маг почему-то, с упорством мыши, грызущей кактус, крадучись продвигался вперёд к приоткрытой двери. Зачем? Для чего? Чтобы убедиться в правдивости своих подозрений? Не-ет… Он и так был в них стопроцентно убеждён. Странно, но в душе мужчины не было саднящего ощущения предательства, только гнев… переросший в холодную ярость и желание поквитаться, когда он, достигнув, наконец, цели и привалившись к дверному косяку, окинул взором развернувшееся перед ним «поле сражения»… Мда-а… Люциус был тварью не только мстительной, но ещё и озабоченной и весьма изобретательной. Даже Блэку, немало повидавшему после того, как он связался с Линксом, было сложно представить, каким же образом Малфою удалось фиксировать Брайана над кроватью, чтобы тот висел в столь развратной позе… Но хаслер вовсе не был против подобного обращения. Наоборот, он извивался всем телом, стараясь насадиться на член грубо имевшего его Люциуса, подбадривая любовника хриплыми стонами и провоцирующими выкриками. В его поведении не было ни грана фальши. Похоже было, что Гарри застал их за два шага до кульминационного момента, но внезапно блондин остановился, почти выйдя из партнёра, чем вызвал у того полный муки стон:

— Не-ет!!! Люциус, не останавливайся… я не могу…

— Сможешь… потерпишь, — рука Малфоя умело пережала ствол Брайана у основания, прижимая к нему напрягшиеся яички. — Я ведь так и не услышал вразумительного ответа на мой вопрос. Что у тебя с Блэком?

— Оушшшш… Гад!!!

— Я жду…

— Ре-евность… И кого же к кому ты ревнуешь, Люциус? Ты ведь хочешь его… я ви-идел, хочешь!!!

— Заткнись!!!

— В чём дело, мой сердечный друг? Правда глаза колет?

— Меня не интересуют твои домыслы! Что у тебя с ним?!

— Хочешь правду? Пожалуйста! Он — такой же, как и ты! Вы двое — мои лучшие друзья и лучшие любовники, которых я встречал в жизни! А теперь трахни меня уже, а то я подумаю, что Блэк проклял тебя импотенцией!!!

— Импотенцией? Ты допросился, тварёныш!!! — лицо Люциуса исказилось до неузнаваемости, в комнате ощутимо повеяло Тьмой, и опомнившийся Блэк чуть не кинулся на помощь «жертве», но его остановило выражение чистого экстаза, появившееся на лице Брайана.

— Д-да!!! Люциус!!! Да-а!!! — затуманенный страстью взгляд хаслера задержался на застывшей в дверях фигуре. — Блэ-эк!!! Как же я хочу вас обоих, сволочи!

Не в силах больше ни минуты выдерживать это представление, Гарри вылетел из комнаты и пришёл в себя только на лестничной площадке: «Ну, Брайан, ну, скотина озабоченная, я тебе это ещё припомню!» С вероломного любовника, похоже, решившего устроить тройничок, не предупредив одного из участников, мысли перескочили на блондинистого лорда, которого ему только что удалось рассмотреть во всей красе, без вбитого воспитанием лоска: «Умммм… Лю-ци-ус… Боюсь, Ваше Сиятельство у меня появился новый стимул победить вас в нашем завтрашнем противостоянии… И да поможет тебе Мерлин, грёбаный лорд…»

Блэк вылетел из дома Брайана, словно камень, пущенный из пращи, его душу распирал боевой кураж: «Хочешь — значит, получишь… Смотри, как бы тебе многовато не показалось, Люциуссс…»

На этой волне Гарри аппарировал было к их с ребятами дому в Праге, но, вовремя вспомнив о свидании, намечавшемся у Люка и Эрики, на секунду замер возле входной двери. Грудь распирало от непроизвольно подкатившего желания расхохотаться над собственной дуростью: «Дожили. У одного из твоих любовников романтические отношения с твоей же ученицей наклёвываются, у другого — спермотоксикоз в стадии обострения, а ты ржёшь, как сивый мерин! Десять вечера… И где ты собираешься провести ночь, «Шерлок Холмс»… хренов?» Мешать и без того очень настороженно относившейся к мнению окружающих парочке не хотелось. «Ну, я же не изверг, в самом деле!» Отправится в «Эдельвейс»? «Нет уж, увольте! Ноги моей там не будет до следующего рассвета!» Упасть на хвост Серджо Валари и напиться вдвоём до невменяемого состояния? Так с этим он явно опоздал, Серж после конца гонок куда-то отчалил в компании двух девиц из породы бимбо, не спускавших с него восторженных глаз. К тому же, отправляться в Лабиринт после бессонной ночи и в состоянии похмелья было верным путём к поражению. Какой бы сволочью ни был Люциус, а противником он был превосходным, и недооценивать его мог только полный идиот.

Неторопливо спустившись с крыльца, Блэк уселся на стоявшую неподалёку скамью. В голове, впервые за последние… да-а, за последние полтора года, царила непривычная пустота и расслабленность. Не надо было куда-то бежать, что-то доказывать самому себе и окружающим, зарабатывать деньги, спасать друзей, разгадывать различные головоломки… Даже снедавший его изнутри гнев не потух, а словно подёрнулся пеплом, отойдя на второй план до назначенного для встречи в Лабиринте времени. На старинный город опускалась тьма, разгоняемая режущим глаза светом фонарей, и Гарри вдруг поймал себя на странной тоске по безмолвию и тёмным холодным вечерам, проведённым им в хранилище книг Азкабана. «Вот ведь не было печали… Блэк, ты псих». Но желание отгородится от всего мира и вновь услышать где-то рядом грозный рокот волн, разбивавшихся о скалы, не пропадало. Странно, но интуиция мага словно подталкивала его отдаться на волю этого подсознательного чувства, и, поборовшись немного с вбитой годами стычек и сражений подозрительностью, Гарри расслабился, слился с окружавшей его Магией и… позволил своему подсознанию задать координаты этой безумной аппарации. Вихрь пространственного перемещения закрутил волшебника и выбросил… где-то… посреди окружавшей его со всех сторон тьмы, лишь слегка разбавленной светом редких, то и дело скрывающихся за тучами звёзд. Тёплый ветер взъерошил волосы. Рядом шелестел прибой, а под ногами поскрипывал морской песок.

— Куда это меня занесло? — но выяснять что-то совершенно не хотелось, Гарри окончательно расстегнул рубашку, подставляя грудь свежему бризу, разулся и, не обращая внимания на намокшую ткань брюк, вошёл по колено в морскую воду. На мятущуюся душу словно снизошло так давно не знакомое ей спокойствие. Он чувствовал странное родство с этим местом. Вопросы «Где?» и «Почему?» отошли на второй план.

Неподалёку нашёлся удобный, нагретый солнцем за день камень, и Блэк устроился на нём, прижав к груди ноги и обняв их руками. Ночной ветерок постепенно разогнал тучи, открыв целую рассыпь знакомых созвездий: «Слава Мерлину, я где-то в Европе», но вспоминать школьные знания, когда-то вбитые ему в голову Фиренцем, было лень. Гарри бездумно уставился в звёздное небо, вслушиваясь в шелест волн и словно забывая о реалиях своей жизни: «Месть, гнев и всё прочее будет завтра… Сейчас я не хочу ни о чём думать, не хочу ни о чём вспоминать». Сколько он так просидел, он и сам бы не смог ответить. В чувство его привели первые проблески разгоравшейся над морем зари. Блэк глубоко вздохнул, словно сбрасывая наваждение, привёл в порядок свою одежду и, не оглядываясь по сторонам (почему-то ему не хотелось знать, где конкретно находится это волшебное место), аппарировал к поместью Малфоев. Координаты своего душевного убежища он теперь мог задать даже в полумёртвом состоянии, а впереди его ждали новый день и с новой силой навалившиеся чувства и проблемы: месть, обида, долг и… непонятная привязанность к старому врагу.

***

Люциус распластался на постели, пытаясь отдышаться и разогнать плывущую перед глазами послеоргазменную муть. Шум крови в ушах постепенно стихал, а вместе с ним обратно в подсознание уползала и чуть не вырвавшаяся на волю Тьма.

— О-о-ох, Ме-ерлиннн… ну ты, мой драгоценный друг, и агрессор…

Малфой дрожащей рукой нашарил палочку и одним заклинанием заставил исчезнуть удерживавшие Брайана растяжки:

— Больно? Я сильно тебя повредил?

— Пустяки. Как утверждала моя бабушка: «До свадьбы заживёт». А поскольку в ближайшее столетие я не собираюсь вступать в брак, то выживу точно, — взъерошенный хаслер блаженно растянулся на постели, потирая затёкшие от верёвок конечности. — У-у-у, похоже, это мне впору у тебя спрашивать: что происходит между тобой и Блэком? Давненько между нами не проскакивали такие «искры».

На всякий случай, Люциус всё же наложил на любовника Диагностические чары, но те, кроме пары десятков засосов, чуть содранной кожи запястий и небольшой трещинки ануса, ничего не показали.

— Так я жду.

— Чего? Я просто устал, и мне не понравилось устроенное тобой два дня назад представление.

— И из-за этой мелочи тебя едва не «сорвало с катушек»? Брось, Люциус, мы с тобой знакомы двадцать лет, но я те случаи, когда тебе настолько изменяла выдержка, могу по пальцам пересчитать. Или… — Брайан немного поморщившись от боли, оседлал лежавшего на спине любовника и, пристроив подбородок на сцепленных в замок руках у него на груди, внимательно вгляделся в полные непонятной тоски серые глаза, — я был прав: ты его хочешь. И не просто хочешь. Это не обычная твоя Охота, ведь так?

— Чушь собачья!

— Не-ет, не чушь. Зацепило! Тебя зацепило!

— Прекращай пороть ерунду!

— Да-а!

— Нет!!

— Вот уж не думал, что великолепная сволочь по имени Люциус Малфой когда-нибудь будет страдать самообманом. Этот парень тебя «зацепил». Блэк — он такой. Его либо любишь, либо ненавидишь, середины нет… и права воздержаться — тоже.

— Хорошо, признаюсь, мне хотелось подложить ему свинью, сорвав так навязываемое тобой свидание… за его выходку после финиша, — Малфой лениво улыбнулся. — Блэк наверняка аппарировал не солоно хлебавши, наткнувшись в твоей гостиной на мои вещи.

— После того, как поприсутствовал на устроенном нами представлении.

— Что-о?

— Он стоял в дверях спальни, ты разве не заметил? — Линкс насмешливо улыбнулся, но тотчас же улыбка сошла с его лица. — Ой! Мордред и Моргана!

— Что ещё?

— Блэк наверняка подумал, что я решил организовать тройничок, не поставив его в известность.

— И что? После длительного общения с тобой у него вряд ли уцелели хоть какие-то комплексы.

— Так-то оно так, но он терпеть ненавидит решения, принятые за его спиной, да и с «кукловодами» разбирается довольно круто. Так что смотри. Что вы там задумали? Бой-реванш в твоём Лабиринте? Советую тебе быть максимально осторожным, Блэк всегда отвечает ударом на удар и отличается крайней изворотливостью и изобретательностью.

— Да что ты говоришь! Ты полагаешь, что он может обыграть меня в моём Лабиринте? — Малфой расслабленно потянулся и отправился в ванную, напевая себе под нос какую-то мелодию. После «постельных баталий» с Брайаном он всегда чувствовал себя всемогущим.

— Ну-ну, смотри, я тебя предупредил…

Люциус только лениво улыбнулся, не желая отвечать на донёсшееся из-за двери предупреждение… Кто же знал, что пройдёт всего несколько часов, и он вспомнит о нём. Ох, как вспомнит… А сейчас лорд Малфой с удовольствием принял душ, поболтал немного с Брайаном и аппарировал в поместье. Стрелки на часах приближались к двум часам ночи, и за оставшиеся три часа ему ещё предстояло хоть немного отдохнуть. Хитрый — не хитрый, злопамятный — не злопамятный, а Блэк был и оставался великолепным бойцом, и недооценивать исходившую от него опасность тёмный маг не собирался. Только перед тем, как уснуть, поинтересовался у своего доверенного эльфа, в «Эдельвейсе» ли находится глава детективного агентства и, получив отрицательный ответ, нахмурился. Почему-то мысль о том, что Блэк где-то с кем-то развлекается, мстя им с Брайаном за измену последнего, поднимала из глубины души волну слепящего гнева и неприятия. Но Люциус за долгую жизнь научился справляться со своими страстями. Ему необходимо было выспаться, и он намеревался это сделать, а мешающие этому переживания он умел отодвигать на второй план… Во всяком случае, до этой ночи.

Ко входу в Лабиринт они подошли почти одновременно, но с разных сторон. Защитный костюм из драконьей кожи сидел на Люциусе как влитой, а на лице не было заметно ни следа от проведённой без сна ночи. Он уже настроился на то, что его так соответствующий своему имени противник будет отпускать язвительно-двусмысленные замечания, и приготовился их игнорировать. Вот только внешний вид Блэка несколько выбил его из колеи. Куда девалась застёгнутая на все пуговицы строгая, неизменно чёрная одежда, так напоминавшая Малфою любимый стиль Северуса? На маге красовались закатанные до колен светлые джинсы. Бледно-зелёная летняя рубашка была небрежно застёгнута всего на три пуговицы, открывая взору старшего мага грудь и скрывавшуюся под поясом брюк дорожку тёмных волос. Обычно зачёсанные назад в идеальном порядке коротко стриженые волосы вились, обрамляя узкое лицо чёрным с проседью ореолом. Зелёные глаза горели… нет, не жаждой мести и гневом, а холодной решимостью. И от этого взгляда внезапно проснувшееся в подсознании чувство опасности заставило Люциуса мгновенно подобраться и отбросить прочь посторонние мысли. Шутки кончились… Этот человек был опасен.

— Блэк.

— Люциус.

— Начнём?

— Разумеется.

— Хорошо, только я должен предупредить. Лабиринт чётко чувствует мою и вашу душевную настроенность. Поэтому сегодняшняя «полоса препятствий» может быть опасной для жизни… и более длинной, чем в прошлый раз. Внутри Лабиринта работают чары Расширения пространства, — Люциус демонстративно окинул взглядом лёгкую одежду противника. — Вы действительно собираетесь идти внутрь… в этом?

— А что, вас что-то не устраивает? Помнится, в прошлый раз мы оба были в домашней одежде.

— Лабиринт использует мои знания и… фантазии. Есть некоторые магические растения, которые любят опутывать жертву, проникая во все анатомически предусмотренные отверстия организма…

— Да-а? Интересная у вас, однако, фантазия, — прежняя язвительно-насмешливая улыбка искривила тонкие губы сыщика. — А вы что-то имеете против действий вами же созданной твари?

— Нет, что вы, — Люциус позволил себе окинуть стоявшего перед ним обманчиво хрупкого мага плотоядно-оценивающим взглядом. — Я просто не хочу, чтобы она сделала это раньше меня.

— Хмм? Это ваш намёк на приз?

— Возможно.

Зелёные глаза его противника блеснули льдистым огнём, и тонкая летняя одежда плавно трансформировалась в плотную серо-стальную плёнку, второй кожей обтянувшую поджарое стройное тело. Люциусу с трудом удалось удержать рвущееся с губ восхищённое восклицание: «Высшая Трансфигурация с какими-то незнакомыми чарами. Хоррошшш!!! Как же хорошшш!!!»

— Так устроит? Эта плёнка прочнее и эластичней драконьей кожи.

— Интересно, кто научил вас этому заклинанию? Насколько помню, ничего подобного мне не приходилось встречать ни в Запретной секции школьной библиотеки, ни в книжных собраниях моего родового поместья.

— Разработка моего Учителя, несколько модифицированная мною.

— Дамблдора? — скепсис, звучавший в вопросе аристократа, был оправдан. Использованная магия не относилась к разряду Светлой.

— Ну, что вы. Партнёра моего деда — мистера Честертона.

— Честертона… Честертона… — поначалу Люциус не понял о ком идёт речь. Даже во времена его детства Партнёрство уже не принято было афишировать, а эта фамилия… Внезапно в памяти Малфоя всплыло лицо, озарённое светом пронзительных голубых глаз, и в ушах зазвенел насмешливый голос: «Ну-ну, молодой человек… Допустим, я скажу, что верю в то, что вы выполняли приказы Воландеморта под «Империо»… Допустим…» Волной нахлынули испытываемые тогда, сорок один год назад, чувства: панический ужас, страх за Нарси и Драко, полное отсутствие уверенности в завтрашнем дне. Ведь его в ночь развоплощения Тёмного Лорда выдернули буквально из собственной постели. Мерлин и Моргана ведают, что тогда нашёл в перепуганном молодом колдуне всесильный Начальник Аврората, только именно с его подачи дело об участии Люциуса Абрахаса Малфоя в деятельности Упивающихся Смертью было спущено Визенгамотом «на тормозах».

— Арахнида Честертона?! «Ужаса и надежды Аврората»?! О, Мерлин великий!

— Мы идём в Лабиринт, или так и будем вспоминать о своих родословных?

— Только после вас, — Люциус отвесил противнику чётко оговоренный дуэльными правилами поклон и уже не удивился, когда «маггловский выкормыш» ответил ему тем же. Они прошли через оплетённую плющом арку, на секунду замерев возле светившейся на земле черты, обозначавшей границу Лабиринта, и одновременно шагнули внутрь, мгновенно отталкиваясь друг от друга и сосредотачивая всё своё внимание на отражении атак наделённой разумом огромной ловушки.

И самоубийственный танец со смертью начался. В том, что Люциус не зря предупреждал его о возможностях и опасностях своего детища, Гарри убедился уже через пять минут, а через десять — был стопроцентно уверен, что хитрожопый Малфой многого не договорил… очень многого. Проклятия Высшего уровня сыпались на голову незваных и долгожданных гостей, как из рога изобилия. Всё, что умело бегать, ползать, летать и даже просто мирно расти на этой территории, казалось, задалось чёткой целью уничтожить пришельцев. Окружающая обстановка менялась мгновенно и без всякой видимой системы. То, что ещё секунду назад было полом, стоило только моргнуть, становилось потолком или стеной. Искривлялось, меняя очертания, рассыпалось в прах. Бумага превращалась в сталь, а негорючий камень вспыхивал огнём. Вестибулярный аппарат магов корёжило, заставляя их бороться с всё нараставшей тошнотой. Организмы, привыкшие к четырёхмерному миру, сопротивлялись потере незыблемых, казалось бы, основ. Сопротивлялись, как могли. А ведь всё это было только «сценическими декорациями» для лезшей со всех сторон нечисти… У лорда Малфоя, как оказалось, было богатое подсознание… Да и про растения, любящие проникать куда их не просят, он не врал… Ох, не врал… И Блэк летевший на всей доступной ему скорости по Лабиринту, которому не было видно ни конца и не края, отбиваясь от наседавших на него монстров, не раз возблагодарил Честера за придуманное им когда-то заклинание. Если бы не серебристая плёнка-комбинезон, он бы не раз на своей шкуре… кхмм… Точнее, его бы не раз, как тактично выразился старый враг, «поимели во все анатомические отверстия». Одно радовало бывшего аврора: Малфой был человеком по-своему справедливым, и всё, что угрожало сейчас Блэку, угрожало и ему. А вот это опять поднимало из подсознания непрошеные мысли и образы, на подавление которых приходилось тратить лишние силы.

Гарри едва избежал ловушки болотной трясины, образовавшейся секунду назад из безобидного облачка над головой, балансируя на пальцах правой ноги, и тотчас же отпрыгнул влево, пропуская что-то расплывчатое, метнувшееся к добыче размытой тенью и автоматически поливая тварь Огненным заклятием. Его разум мгновенно просчитывал десятки вариантов развития событий. Справа, не так уж и далеко от его на мгновение замершего тела, раздался мощный взрыв, сопровождавшийся визгом пострадавшей нечисти. «Люциус? Мы в Лабиринте не менее трёх часов…» За всё это время Блэк ещё не сталкивался с противником лицом к лицу. Такое сближение могло говорить о скором выходе магов на «финишную прямую», на которую обычно и ставятся самые опасные ловушки. Да к тому же, и сам бывший член Внутреннего Круга был опаснее всех своих задумок вместе взятых, уж в этом-то Гарри не усомнился не на секунду. «Как же его достать? Щиты не прошибёшь, а без них он меня и на пять ярдов не подпустит». Блэк развеял в прах выползшего из земли инфери, усилием воли стравил между собой два поджидавших его куста Дьявольских силков, явно модифицированных хозяином. Во всяком случае, ни у одного из родственников этого колоритного растения он раньше не видел ядовитых шипов. Сжёг на подлёте красивую африканскую бабочку, славящуюся в узких кругах борцов с гадостями разного рода тем, что могла при прикосновении отложить под кожу жертвы сотни яиц, за несколько суток развивавшихся в прожорливые личинки, пожирающие организм носителя изнутри и оставлявших после себя только оболочку человеческого тела. Да-а, фантазия у Малфоя была богатая, а познания — обширные. Половину из того, с чем Гарри пришлось столкнуться, среднестатистический аврор и в глаза никогда не видел и даже слухов о таком мог не слышать. «Спасибо тебе, Честер, за науку. Если бы не ты, лежать бы мне на первых же ярдах этой ловушки… «Инсендио!» — незаметно подобравшиеся к нему отростки того-самого «любвеобильного» растения, съёжились и вспыхнули, без остатка сгорая в волшебном пламени. И снова откуда-то справа, теперь ещё ближе донёсся отголосок магического сражения, а впереди сквозь иллюзии Лабиринта проступила уже известная Гарри полянка, ведущая к калитке. Блэк чуть ли не на порядок взвинтил темп продвижения, подгоняя вперёд уставшее тело. Как он и предполагал, оставшиеся до конца ярды были буквально нашпигованы различными ловушками всех мастей. И только звериное чутьё мага и не раз спасавшая его интуиция помогали ему избежать беды, с успехом отразив все нападения нечисти… Вот только на «финишную прямую» он вылетел с секундным отставанием от Люциуса. Затянутая в кожу спина противника, прикрытая радужной дымкой магического щита, мелькала перед глазами. Гарри послал в неё каскад мощнейших проклятий, вложив в них значительную Силу, но Малфой отбил их все, ловко отвечая ударом на удар. От летевшего в его сторону «большого сюрприза» Блэк частично увернулся, а частично прикрылся блоками. Завязалась нешуточная дуэль без заметного перевеса одной из сторон. Но что бы Гарри ни делал, как бы ни напрягал свои магические и физические силы, ему не удавалось сократить разрыв между собой и мчавшимся к заветной двери Люциусом… А знакомая до боли (занозы из спины после того поцелуя магу пришлось удалять вручную) деревянная преграда, отгораживавшая выход из Лабиринта, всё приближалась. Рядом, почти коснувшись его плеча, пролетела пробившая щит «Сектусемпра», и Блэк, подчиняясь внезапному озарению, с полным боли стоном… рухнул в траву, невербально создав след пересекавшей левое плечо глубокой раны. Правая рука безвольно откинулась в сторону. Теперь оставалось только ждать. Что-то гибкое и холодное обхватило лодыжку, постепенно поднимаясь выше и опутывая левую ногу, но, несмотря на вопящие об опасности инстинкты, Гарри заставил себя не шевелиться, до боли всматриваясь из-под ресниц полуприкрытых глаз в замерший неподалёку тёмный силуэт противника. «Ну же, Люциус, ты же знаешь способности созданных тобой тварей, неужели ты оставишь своего лучшего врага им на растерзание только для того, чтобы коснуться рукой никчёмной деревяшки? Ну же… вернись…»

Малфой, метнувший «Сектусемпру» на звук шагов преследовавшего его противника, бил, в общем-то, наугад, не с целью попасть и причинить вред, а только для того, чтобы задержать соперника. В членовредительстве сейчас уже не было смысла — Блэк отставал и никак не мог сократить разделяющее их расстояние. До заветной двери… и исполнения желаний, терзавших Люциуса, оставалось каких-то десять ярдов, когда из-за спины, со стороны посланного заклинания до мага долетели полный муки стон и… звук падения тела на рыхлую землю. По инерции Малфой пробежал ещё пару шагов, но внезапно охвативший душу страх за этого, в общем-то, чужого ему парня, бывшего врага, заставил мужчину остановиться, обернуться и тотчас же метнуться назад, к безвольно осевшему в траву телу, уже больше не защищённому серебряной плёнкой.

— Блэк! Вы в порядке?! — Люциус вернулся к поверженному врагу как раз вовремя, чтобы испепелить отросток той самой лианы, о которой он предупреждал противника, успевшей пробраться под одежду волшебника. — Блэк? — заметив рану, залившую кровью левое плечо, Малфой, не раздумывая, бросился вперёд, чтобы помочь раненому. Ловушки он не боялся — слава Мерлину, наставник ещё с раннего детства научил его никогда не снимать щиты, даже при подходе к внешне беспомощному противнику… Люциус не учёл только одного: когда он, прикрытый заклинанием, склонился над «бессознательным» Блэком, откинутая в сторону при падении рука последнего… попала во «внутреннее пространство», прикрываемое щитом. Правда, даже в подобном положении щит мог прикрыть мага от опасности, однако было одно «но»: шуточные заклинание, к которым по классификации относилось Ватноножное проклятие, угрозой не считались… На этом и строилась импровизированная ловушка Гарри. Малфой в последний момент что-то заподозрил, наткнувшись на полный ехидства взгляд своего противника, но блокировать «детское» проклятие уже не успел. Ноги его утратили силу и чувствительность, и сиятельный лорд безвольно осел в траву, поднимая мечущий молнии взгляд на поднимающегося с земли Блэка:

— А ты, оказывается, мерзавец, Блэк.

— Меня хорошо учили… — Гарри не успел закончить фразу. Подтягиваясь руками и подволакивая за собой безвольные нижние конечности, Малфой с удивительной для такого способа передвижения скоростью, рванул к заветной двери. На секунду опешивший Блэк догнал его в три прыжка и, отрезав путь к отступлению собственным телом, демонстративно медленно постучал по деревянной преграде:

— Тук, тук, тук. Кто не успел, тот опоздал.

— И чего же желает… победитель? — глаза Люциуса горели недобрым огнём, суля вероломному противнику немыслимую кару, а подбородок был по-прежнему гордо вздёрнут.

Глядя сверху вниз в это запрокинутое лицо, Блэк позволил себе лениво улыбнуться, наложил на себя и Малфоя мощное Очищающее заклинание и шагнул вперёд, одним движением расстёгивая молнию джинсов и спуская их вместе со скрывавшим значительную эрекцию бельём:

— Победитель желает… минет.

За деревянной дверью послышались зовущие их голоса Нарциссы и Эрлиха, но двое сверливших друг друга взглядом магов не обратили на них ни малейшего внимания. На секунду Гарри показалось, что аристократ возмутится, отказавшись выполнить его требование, но Люциус только усмехнулся, поближе подтягивая всё ещё не слушавшееся ниже пояса тело к своему… мучителю… жертве… Это смотря с каких позиций смотреть. Жёстко фиксировал бёдра стоявшего перед ним мага, до боли впившись пальцами в кожу, и… неожиданно осторожно накрыл губами уже до боли напряжённый член.

Малфой знал и любил секс во всех его проявлениях. Сложившаяся ситуация, несмотря на гнев и присутствие потенциальных свидетелей его проигрыша за дверью, только заводила, и он вложил все свои познания и способности в то, что его противник по наивности считал своей местью. Лаская Блэка и слыша его едва сдерживаемые стоны, он словно бы ставил на него клеймо «Собственность Люциуса Малфоя» и постарался приложить все усилия, чтобы этот зеленоглазый маг никогда не смог забыть подаренную под принуждением ласку.

Гарри, которому всё сложнее становилось сдержаться и не выдать себя, запустил пальцы в растрепавшуюся гриву Люциуса, пытаясь перехватить инициативу и задать темп ласке, но тотчас же получил по рукам. А Малфой продолжал неспешно мучить дрожавшее под его ладонями тело, то доводя Блэка почти до грани, то отступая назад, ловко пережав его член у основания и переводя дух, и демонстративно облизывал покрасневшие губы:

— Как я буду это делать, мы не оговаривали. Так что хочешь получить желаемое — терпи.

— Люциуссс…

— Да-а? — блондин, едва касаясь, провёл языком по всей длине напряжённого члена и слегка сжал головку губами.

— Нас скоро найдут…

— Я знаю. Не волнуйтесь, на вас мне времени хватит, — маг, до этого ласкавший Гарри едва уловимыми прикосновениями, неожиданно резко вобрал ртом его эрекцию и, сделав глотательное движение, так же внезапно отпустил.

Блэку удалось сдержать рвущийся из горла крик, только до крови прикусив руку. Этот невозможный гад из рода белобрысых змей даже проигрыш исхитрился превратить в свою личную победу. Собрав воедино остаток исчезавших с каждым движением умелого рта сил, Гарри уже жёстче повторил попытку перехватить инициативу. Зажатые в кулаке шелковистые белые пряди, гневное шипение его… ещё-не-любовника-но-уже-не-врага и два резких толчка в сомкнувшийся вокруг его члена рот, и Блэк с трудом сумел удержать своё тело в вертикальном положении, сорвавшись в сильнейший оргазм…

Для того, чтобы прийти в себя сидящим на земле… с палочкой противника, упёртой в горло, и услышать чуть хрипловатый голос, шепчущий над самым ухом:

— Вы взвинтили ставки, берегитесь. При вашем следующем проигрыше — о-о-о, не сомневайтесь, он будет — я. Просто. Вас. Отымею… — и уже громче, привычным насмешливо-холодным тоном, как будто и не было этого безумного минета и шалых глаз Люциуса, не отпускавших взгляда Гарри: — Советую привести в порядок вашу одежду. Моя жена и ваши друзья будут здесь через минуту.

Снявшие Запирающие чары с выхода из Лабиринта Шеридан с Фейрфаксом и Нарциссой застали… двух идеально выглядевших волшебников, перебрасывавшихся язвительными комментариями по поводу прохождения соперником полосы препятствий, и только чувствительное обоняние анимага-Эрлиха заставило его незаметно глубоко втянуть воздух носом и, подмигнув Блэку, весело ухмыльнуться.

— Что случилось?

— Один из моих осведомителей засёк Элайджу Бурке в небольшом албанском городке.

— Немедленно собирай наших! — Гарри краем уха слышал, как Люциус отдавал подобное же распоряжение начальнику своей охраны.

— Уже, — Дэн бросил Блэку походный мешок, зачарованный на расширение внутреннего пространства. — Люк с Эрикой собрали твои вещи и боевые артефакты.

— Спасибо. Всем полчаса на подготовку снаряжения, мне нужно просмотреть воспоминания осведомителя и карты местности.

Лорд Малфой, секунду подумав, кивнул головой, подтверждая распоряжения, отданные Блэком, и тотчас же приступил к инструктажу только что подошедшего к выходу из Лабиринта Драко, который должен был остаться защищать поместье с командой из шести телохранителей. Ещё шестеро отправлялись вместе с хозяином на охоту за заказчиком.

Новичков ни в той, ни в другой команде не было. Все маги понимали, что за дело им предстоит сделать. Все, кроме Эрики, имели немалый опыт боевых стычек, засад и выслеживания противника. Но девушка-аврор наотрез отказалась оставаться в поместье, и Гарри, поддавшись её просьбам, согласился устроить ей боевое крещение.

***

После разговора с сыном Люциус успел переодеться, привычно собрать вещи с небольшим запасом пищи, рассчитанным на двое суток, и, памятуя о бессонной ночи, проведённой накануне, решил заглянуть в свои секретные запасы зелий, чтобы принять модифицированное когда-то Северусом Укрепляющее. Горьковатый, резко пахнущий отвар мгновенно снял небольшую усталость и боль от многочисленных ссадин, полученных во время гонки в Лабиринте. А так же убрал зарождавшуюся головную боль, оставив сознание привычно ясным. Как всегда перед началом серьёзного дела, Малфой заставил себя расслабиться, отбросив прочь все посторонние мысли и потянулся к собственной магической Силе, пытаясь поймать какой-то отголосок опасности или предостережение. Результат медитации ему не понравился. Интуиция словно бы насторожилась, ощущая какой-то подвох. Лорд нахмурился, пытаясь сосредоточиться на предупреждении этого капризного и непредсказуемого чувства, но, так и не сумев уловить ничего конкретного, на всякий случай добавил к своему снаряжению парочку незарегистрированных боевых артефактов, уже лет пятьдесят как запрещённых к использованию законами всех Магических стран. Удвоил запас Кровоостанавливающего и Обезболивающего зелий, закрыл тайник… и, не дойдя до порога, вернулся. Было в его «загашниках» одно зелье… Кем изобретённое? А вы ещё не догадались? Конечно же, эта убойная по своему действию и убийственная по сути вещь была придумана когда-то Снейпом. Уже во время Второй Войны, когда окончательно потерявший право называться человеком Тёмный Лорд завёл себе привычку разбрасываться Тёмными проклятиями направо и налево. Люциус невесело усмехнулся: однажды, после побега из Азкабана и «воспитательной беседы» с Хозяином, едва не закончившейся безвременной кончиной лорда Малфоя, ему пришлось испытать его действие на себе. Это Мордредово пойло было способно временно поставить на ноги даже уже почти шагнувшего за грань между жизнью и смертью человека. Ключевым словом здесь было «временно». За несколько часов возможности жить, дышать, двигаться, сражаться принимающий зелье платил убойным «откатом». Причём, иногда в прямом смысле этого слова. У тяжелораненых после окончания своего действия оно забирало остатки магии и жизни, лишая организм силы сопротивляться смерти. У всех остальных — вызывало сильнейшее магическое и физическое истощение. Но, к сожалению, при определённых обстоятельствах альтернативы ему не было. Вот и сейчас Люциус, вернувшийся в тайник, на несколько секунд задумался, прежде чем открыть шкатулку с хранившимися в ней заговорёнными от разбивания хрустальными фиалами, но тревожный звоночек интуиции, предвещавший неприятности в предстоявшей им операции, заставил его решительно откинуть крышку… и замереть на месте, с ужасом глядя на пустовавшие ячейки. Из двенадцати хранившихся там первоначально флаконов оставалось только девять… И отсутствие пыли на освободившихся местах говорило об их недавнем исчезновении…

***

Блэк недовольно хмурил брови, поджидая хозяина поместья. И его люди, и телохранители Малфоев ожидали отправления на охоту за заказчиком убийства в полной готовности. А Люциус опаздывал… вот уже на десять минут. На пунктуального до дотошности чистокровного лорда это было очень не похоже. Наконец, со стороны гостиной раздались быстрые шаги, и через минуту к собравшимся в саду боевым магам присоединился одетый в точно такую, как у них, защитную мантию Малфой. Гарри на секунду показалось, что в серых глазах отразилась тревога, но тотчас же это живое чувство скрыла привычная всем невозмутимая маска:

— Все в сборе? Тогда отправляемся.

Маги быстро добрались до аппарационной зоны и дизаппарировали заранее подобранными группами по данным осведомителем координатам. На секунду задержавшийся возле поместья Люциус, прежде чем исчезнуть, бросил взгляд в направлении, в котором четверть часа назад скрылся посланный им ворон с короткой запиской, адресованной другу: «Возвращайся. Ты нам очень нужен».

Глава 13. В ловушке

— Мастер.

— Да, Райкхар? — Главный Управляющий Французским филиалом Гринготтса позволил себе улыбнуться и размять уставшие за день мышцы, что являлось довольно серьёзной вольностью по меркам гоблинов, чей жёсткий кодекс поведения при посторонних, не являвшихся членами семьи, не допускал публичного проявления слабости. Но, во-первых, они с молодым гоблином-секретарём, не разменявшим ещё и полусотни лет, были в кабинете одни; во-вторых, длинный-предлинный рабочий день всё же, наконец, закончился; и, в-третьих, любимый ученик всё-таки приходился старому прохиндею родным племянником. Не-ет, упаси Изначальная Сила, Грайкхар никогда не продвигал родственников по иерархической лестнице клана «за красивые глаза»! За своё секретарское место сыну его любимой сестры пришлось ох как побороться. Ведь если кому-то постороннему старик, помнивший ещё совсем юного Дамблдора, и спускал какие-то огрехи, то родную плоть и кровь муштровал с драконовской дотошностью и скрупулезностью. Зато в мальчишке уже сейчас видны были задатки будущего лидера клана, что вполне могло стать реальностью… лет эдак через семьдесят-восемьдесят.

— Мастер, от нашего уважаемого друга-Плетельщика прибыла почтовая птица с посланием.

— Что в нём?

— Письмо адресовано не нам. В записке говорится, что его необходимо как можно скорее доставить… нашему общему другу в Южную Америку.

— Вот оно как? Ну, что ж, это как нельзя кстати, а то наш нелюдимый и подозрительный друг игнорирует уже третье моё предложение встретиться с Блэком. Эта гипертрофированная осторожность вредит нашему бизнесу. Письмо этого человека он проигнорировать не сможет. Доставь послание ему лично в руки как можно скорее и ещё раз передай мою настоятельную просьбу о личной встрече.

— А если он потребует Непреложного Обета?

— Дай его. Нам нужны добытые им сведения об «империи» Суареса, и нам нужен Блэк. Только он способен без оглядки на целостность собственной шкуры разворошить это змеиное гнездо… и выйти сухим из воды.

— Будет исполнено, Мастер, — юный гоблин бесшумно исчез из кабинета, предоставив наставнику в одиночестве разбираться с собственными планами и замыслами.

***

Нелегальный портключ вынес компанию хорошо экипированных магов на окраину какого-то маггловского городка. На разведку отправились трое. Алан, лучше всех знавший психологию магглов, Люк, владевший десятью языками, и Эрика в качестве их подруги и напарницы, прикрывающей спину. Двое парней-иностранцев могли бы вызвать подозрение у людей недавно переживших войну, а присутствие девушки сглаживало настороженность. Остальные забрались подальше вглубь небольшого лесочка и, наложив чары Отвлечения Внимания, попытались отыскать скрывающегося мага с помощью поисковых артефактов, но где-то поблизости, видимо, находился нестабильный природный магический источник, и приборы показывали полную абракадабру.

— Бурке хватило ума хорошо замаскироваться. Природный источник поглощает все магические всплески в радиусе нескольких миль. Он даже Непростительные совершенно безнаказанно может использовать, — за всё время с момента начала операции Малфой ни разу не обратился напрямую к Блэку. Вот и сейчас казалось, что он разговаривает исключительно с Фейрфаксом, напрочь игнорируя стоявшего в двух шагах от них командира.

— На то он и бывший Невыразимец, чтобы уметь хорошо соображать.

— Вот именно… — Гарри едва заметно морщился, пытаясь прощупать окружающую местность с помощью своей силы легиллимента. Тщетно. Ничего интересного или необычного не обнаруживалось, но… интуиция недовольно ворочалась в подсознании, словно разбуженный зимой медведь, не давая бывшему аврору расслабиться.

— Шеф, ты что-то чувствуешь?

— Ничего конкретного, но параноику, живущему в моей душе, что-то не нравится. Будьте предельно осторожны. Прямой опасности нет, но… что-то здесь не так.

— Что вас тревожит, Блэк? — Люциус бы и дальше «играл в молчанку», но его нежелание разговаривать с бывшим аврором уже заметили их спутники. Ситуация приобретала комический характер, а аристократ ненавидел изображать из себя шута.

— Бурке — не оперативник. Допустим, ему хватило ума найти аномальную зону и затаится в ней на время. Тогда у него просто обязаны быть определители магического фона. А если так… зачем он, даже не воспользовавшись Оборотным зельем, попёрся в Волшебный квартал Тираны, да ещё и оставил после своего ухода оттуда чёткий магический след? Он что, не мог сделать несколько трансгрессий, запутывая следы? Как-то всё это не вяжется…

— Ловушка? — Люциус скептически приподнял бровь.

— Думаю, да… но не смертельная. Я бы почувствовал это.

— Ему или тем, кто стоит за ним, что-то надо от нас. Но вот что?

— Или кто, — Блэк, тоже избегавший лорда с момента выхода из Лабиринта, ответил Малфою не менее испытующим взглядом. — Мне точно известно, что Министерства нескольких стран ведут на вас негласную охоту. Меня интересует — почему? Не поделитесь сведениями?

— А вам не кажется, мистер Блэк, что вас это не касается?

— Понял… вопросов больше не имею, — Гарри отвесил Люциусу издевательски вежливый поклон и отошёл в сторону, чтобы связаться с разведчиками. «Ничего, Твоё Сиятельство, рано или поздно я докопаюсь и до этого».

На след чудаковатого нелюдимого англичанина, снявшего дом на окраине города, они общими усилиями вышли только через несколько часов. И всё это время Люциуса с Блэком не оставляло ощущение чьего-то пристального внимания к их персонам, хотя следящие артефакты и не показывали какого-либо постороннего присутствия. Жилище Бурке оказалось даже не частным домом, а небольшим хутором, расположенным в лесу в паре миль от города, и окружено стандартными Защитными чарами.

— Примитивненько. От Невыразимца, даже учитывая его небоевое прошлое, можно было бы ожидать большего, — Шеридан, только что закончивший создание небольшого лаза сквозь Защитный периметр, презрительно сплюнул.

— Зато есть оч-чень интересные Следящие чары, — Фейрфакс присел рядом с ним на траву и прислонился спиной к дереву.

— Ну, это нормально.

— Да-а? А зачем кому-то может понадобиться «сигналка» с отсрочкой включения на два часа?

— Ты сумел её отключить?

— Похоже, это в принципе невозможно сделать, — Малфой переглянулся с Блэком и добавил так, чтобы его слышали все маги в группе: — А значит, у нас есть всего час и сорок пять минут, чтобы проникнуть в дом, найти и допросить его обитателей и произвести обыск.

План построек им был приблизительно известен, поэтому волшебники поделили зоны поиска и, укрывшись на всякий случай Дезиллюминационными чарами, проникли через проход и короткими перебежками направились к цели.

Ощущение подвоха только усилилось, когда ни в доме, ни в прилегающих к нему постройках они не обнаружили ни единой живой души, хотя вещи, явно принадлежавшие разыскиваемому ими волшебнику, находились на месте.

— Не нравится мне всё это. Собирайте всё, что может дать нам информацию о его связях и местонахождении… — Блэк привычно обыскивал кабинет хозяина дома, подмечая необычные детали и выискивая признаки скрытых тайников. Сколько же он провёл этих обысков за свою жизнь? Бывший офицер Британского Аврората и сам уже сбился со счёта. А взгляд против его воли нет-нет, да следил исподтишка за работой Малфоя, отмечая в его действиях так присущие ему самому уверенность и профессионализм.

— И уходим, — как ни странно, Люциуса не раздражали эти взгляды. «Мальчишка. Мнишь себя профессионалом? Ну-ну, да я обыски устраивал, ещё когда ты под стол пешком ходил».

Прошли полтора часа. Маги уже заканчивали обыск, так и не обнаружив ничего особо странного и опасного, немногие вещи, которые посчитали достойными дальнейшего изучения, стаскивали к проделанной ими лазейке в Защитном периметре, когда случилось это. Одна из записей в найденном Аланом старом личном дневнике, исписанном почерком Элайджи Бурке, показалась парню интересной, и он решил, пока ещё было время, показать её шефу. Блэк взял пухлую тетрадь в руки, предварительно проверив её на темномагические проклятия, и, ничего подозрительного не обнаружив, попытался разобрать вроде бы и написанную на английском, но ускользавшую от понимания фразу:

— Абракадабра какая-то… — впоследствии Гарри не раз прокручивая в памяти этот момент, пытался представить, как бы сложилась их жизнь, сдержи он свою досаду и не привлеки внимание Люциуса этим восклицанием. Но что случилось, то случилось. Малфой выглянул из-за его плеча, пытаясь разглядеть надпись, и взял в руки тетрадь… Тотчас же фраза, которую они тщетно пытались разобрать, полыхнула алым огнём, испепеляя дотла хрупкие бумажные страницы, и Блэк почувствовал, как вздрогнул Люциус, принимая на себя удар хитрого проклятия.

— Ч-чёрт! Всем собрать найденные улики и немедленно уходить. Аппарация врозь и не менее чем с пятью промежуточными точками. Выполняйте!!! — сыщики, привыкшие безоговорочно доверять приказам своего шефа, тотчас же покинули дом и, подобрав отобранные ранее вещи, скрылись в проделанном Шериданом проходе.

— Но, лорд Малфой… — капитан телохранителей попытался было оспорить приказ, однако, столкнувшись с яростным взглядом Блэка, посчитал нужным подчиниться. — Уходим!

Застывший статуей после получения проклятия Малфой пошевелился и, едва сумев расцепить стиснутые зубы, прошипел:

— Убирайтесь! Немедленно убирайтесь отсюда. Вы не знаете…

— Знаю. Персонифицированное проклятие «Высвобождение Тьмы». Действует только на волшебников, участвовавших в ритуалах Темнейшей магии, — Гарри пытался просчитать возможные варианты развития событий за оставшиеся у них минуты до полной активизации заклинания. О проклятии он прочитал в одной из книг, «сосланных» в Азкабан. Эта гадость высвобождала в Тёмных магах неистребимую жажду крови и потребность убивать, делало их нечувствительными к обезоруживавшим и парализующим заклинаниям, действовало два часа… и не имело контрзаклятия. Использовалось в основном Тёмными магами-конкурентами для того, чтобы убрать противника чужими руками. Взбесившийся враг устраивал кровавую бойню и обычно уничтожался или брался под полный контроль представителями власти. «Ещё несколько минут, и так долго контролировавший своих внутренних демонов Люциус превратится в лютого зверя, а вокруг люди… наши… магглы…» Решившись, Блэк шагнул вплотную к дрожавшему крупной дрожью и пытавшемуся из последних сил оттолкнуть его Малфою, обнял его обеими руками и, разрывая антиаппарационные щиты, дезаппарировал в лесную чащу подальше от людей.

— Ух-хо-ди-и… Пока… я… ещё… могу… себя… контролировать… Я… не хочу… вред… тебе… Уходи…

Разум подсказывал Гарри, что стоит прислушаться к этому совету, но душа кричала, что этого ни в коем случае нельзя делать. Не найдя жертвы или достойного противника, в своём безумии Люциус мог навредить самому себе… и Блэк остался. А через пару минут ему уже было не до разговоров и размышлений. Сопротивление колдуна было сломлено, и перед бывшим аврором предстало чудовище с телом и лицом Малфоя и полным безумия взглядом. Вот когда Гарри возблагодарил Мерлина и за свои навыки ловца, и за умение в последний момент уворачиваться от погони, отточенное до совершенства во время нахождения в Азкабане. Сильный, постоянно поддерживающий себя в прекрасной форме маг с навыками великолепно тренированного убийцы и в разумном состоянии был весьма опасным противником, а уж под действием проклятья, высвобождавшего внутреннюю Тьму, да с полной нечувствительностью ко всем атакующим заклинаниям, кроме «Авады», и вовсе превратился в настоящего монстра. Гарри с трудом удавалось уходить от его атак… К сожалению, Боевая магия была настолько глубоко вбита в подсознание Малфоя, что даже неадекватное состояние не лишило его способности использовать боевые проклятия. Но и Блэку было что ему противопоставить, двадцатилетний стаж работы аврором, изучение азкабанских фолиантов и великолепная школа Честера сделали своё дело. Уже через четверть часа «тарзанских» пробежек по лесу со «слетевшим с катушек» Малфоем, преследовавшим его по пятам, Гарри наловчился уворачиваться и менять направление движения настолько быстро, что тёмный маг не успевал нанести ему серьёзного вреда. А что касается несерьёзного, то Блэк старался просто игнорировать боль от многочисленных царапин и порезов. В конце концов, от них ещё никто не умирал.

С момента активизации проклятия прошло полтора часа. Слава Мерлину! Ни один из этой странной пары «добыча — охотник» не получил в самоубийственной авантюре серьёзных ранений, и Гарри начал верить в то, что им удастся в этот раз отделаться «малой кровью», вновь выйдя сухими из воды, когда судьба решила подкинуть магам очередную подлянку. Уходя от очередной атаки Люциуса, Блэк едва не сорвался с высокого обрыва над рекой, но, вовремя заметив неподалёку от себя верёвочный мостик, метнулся по нему на другой берег. Неладное он почувствовал через пару минут, не услышав за своей спиной погони. Обернулся, возводя мощный щит от темномагических проклятий, и… похолодел: в двадцати ярдах от него, возле начала моста, которое он так быстро проскочил, что даже не заметил нежелательных свидетелей, обезумевший тёмный маг с искажённым яростью лицом подступал к двум незадачливым магглам-рыболовам.

— Люциус! Нет! — Гарри в последний момент успел перебросить потенциальных жертв на другой берег реки, вырубив их «Ступеффаем», вернуться на берег и обрушить за своей спиной мост, отрезая колдуна от «добычи»… Вот только и Малфой не стоял на месте. Не успел Блэк закончить перенос, как почувствовал, что на его шее железной хваткой смыкаются ладони преследователя, а на спину, пытаясь придавить его к земле, наваливается тяжёлое тело. С большим трудом ему удалось вывернуться из этого захвата, но уйти от ближнего боя, в котором он терял преимущества, уже не было возможности. Атакующие заклинания на проклятого не действовали, рукопашный бой Малфой знал не хуже бывшего аврора, а ещё был шире в плечах, на голову выше и на тридцать фунтов тяжелее своего противника. Гарри оставалось надеяться только на свою змеиную ловкость и изворотливость. Они катались по земле, нанося друг другу удары и поливая проклятиями. Сколько времени это продолжалось, Блэк не знал, но чувствовал, что с каждой минутой слабеет, сдавая позиции. Сказывались пропущенные заклинания и перевес в физической силе со стороны противника. Попытки уговорить, успокоить мага закончились ничем, проклятие прочно блокировало все центры самоконтроля. Холодный голос в подсознании твердил, что ещё немного, и Блэку не останется другого выхода, кроме как применить «Аваду», но Гарри последним усилием меркнущего сознания заставил его замолчать. Одна мысль о смерти этого человека, когда-то бывшего врагом, а теперь… кем? Противником? Любовником? Партнёром? Одна эта мысль поднимала бурю яростного отрицания в душе. И Блэк боролся изо всех сил, не ощущая боли, не думая о собственной жизни и смерти. Боролся… пытаясь выиграть время. А оно словно бы застыло на месте, растянулось, словно нити в какой-то момент попавшейся ему на глаза паутины. Руки и ноги слабели, придавленная к земле весом противника грудная клетка не могла позволить лёгким нормально дышать, Щиты, отражавшие магические атаки Люциуса, истончались, сознание меркло. Из последних сил Гарри удалось вывернуться из удушающего захвата и, обхватив Малфоя всеми конечностями, повалить его на землю. Он ещё помнил, как озверевший тёмный маг рывком сбросил его со своей спины, откидывая к дереву, но тут его затылок обожгла боль, перед глазами полыхнул огненный фейерверк, и сознание накрыла милосердная тьма.

Люциус приходил в себя с трудом. Всё тело болело так, как будто на нём всю ночь плясала парочка пьяных троллей. Мысли расплывались, словно болотный туман, не желая проясняться. Хорошо хоть, вбитая намертво в подсознание осторожность не дала в первые же мгновение выдать себя стоном или неосторожным движением. Стараясь дышать тихо и размеренно, словно находившийся без сознания человек, бывший Упивающийся прислушался к окружавшим его звукам, стараясь определить потенциальную опасность. Сделать это с помощью волшебства не представлялось возможным — магический резерв был пуст, словно он несколько часов кряду сражался или проводил сложнейший темномагический ритуал. «Какого Мордреда со мной произошло?» Кругом шелестела листва, пели птицы, стрекотали в траве насекомые… Люциус позволил себе незаметно приоткрыть глаза. «Лес? Что я делаю в лесу?» Перед внутренним взором предстала какая-то старая тетрадь… Непонятная фраза… Вспыхнувшие огнём страницы, и… воспоминания хлынули лавиной. «Проклятие «Высвобождения Тьмы»! Стоп! Мы же были в доме Бурке… Как я оказался в лесу?» То, что случилось после того, как его тело прошила ледяная молния проклятия, вспоминалось с трудом, «картинки» путались, словно разноцветные стёклышки в калейдоскопе. «Кто-то приказал моим людям убираться прочь… Вовремя, надо сказать…» Уверенный голос, звучавший в ушах, ассоциировался с зелёными насмешливыми глазами и язвительной полуулыбкой… «Блэк! А дальше?» Смутно вспомнилась аппарация через Щиты. «Удовольствие ниже среднего, как будто с тебя кожу собираются содрать…» А дальше? Дальше была какая-то мешанина образов. Погоня… «Вёрткий паршивец!» Обрыв. Река. Мост. Магглы… «Мерлин великий! Я же мог их… Уфф! Блэк отбросил их за реку, разрушив мост… Что же было дальше? Угар какой-то… Ничего больше не помню…» Но тут перед глазами, словно наяву, предстала картина его собственных рук, сомкнутых на горле черноволосого мужчины. «Нет! Не может быть!»

— Блэк? Блэк?! — боль в теле была отброшена в сторону как что-то несущественное. Осторожность? «К Мордреду осторожность!» — Блэк?! — Люциус заставил себя подняться и, едва сохраняя равновесие из-за сильного головокружения и слабости, оглядеться по сторонам. «Никого», — но тут его внимание привлекла какая-то ткань, зацепившаяся за вылезший из земли корень гигантского дуба. Маг, забыв об усталости, с трудом переставляя ноги, двинулся в том направлении. «Плащ? Нет. Защитная мантия». Люциус нетерпеливо отвёл рукой ветви мешавшего ему шиповника и… на секунду замер на месте, страшась поверить своим глазам: у подножия дуба в ложбинке между корней сломанной куклой лежало тело мужчины. И без того тонкие черты лица заострились, кожа была бледной до синевы, а затылок, шея и левое плечо были залиты уже успевшей свернуться кровью… «Не-ет…» — боль и ужас корёжили душу. Люциус только сейчас понял, насколько же близок и дорог стал ему этот маг, мужчина, юноша, мальчишка, которого он знал столько лет… но так за это время и не смог понять, что видит перед собой свою детскую мечту, свою «половинку души». А все их игры и пританцовки вокруг друг друга казались глупым и никому не нужным фарсом.

— Нет!!! Блэк!!! Блэк!!! Гарри!!! — мужчина кинулся к телу, лихорадочно нащупывая слабый пульс на сонной артерии, осторожно проверил затылок и шею. «Слава Мерлину! Это только глубокая ссадина». — Гарри? — с непривычной даже для себя нежностью Люциус приподнял безвольное тело, сел на землю и, удобно устраивая его между разведённых ног, уложил окровавленную голову себе на плечо. — «Энервейт!» Потерпи… Сейчас… Всё будет хорошо… Да где же она?! — пояс сбился во время погони, и уменьшенная заклинанием аптечка никак не желала попадаться под руку. — Вот! — Малфой на ощупь нашёл необходимые фиалы и, сверив надписи на этикетках, один за другим влил в рот начавшему приходить в себя Блэку Обезболивающее, Кровоостанавливающее, Заживляющее и Укрепляющее зелья, осторожно массируя горло, чтобы пострадавший не захлебнулся.

— Мантикорова отрыжка, ну и гадость! — голос раненого был слабым, но в нём уже звучали нотки прежней язвительности.

— Гадость — не гадость, мне всё равно. Главное, чтобы эти зелья поставили тебя на ноги.

— Что произошло?

— Это ты у меня спрашиваешь? — Люциус обнял мужчину и, осторожно отведя волосы от его лица, невербальным заклинанием избавился от следов подсыхающей крови. — Почему ты не ушёл? — к щемящей нежности добавился гнев на этого невозможного человека, едва не погибшего сегодня из-за своего геройства.

— В книгах говорилось, что если проклятый не отыщет жертву, он может нанести себе непоправимый вред, — в голосе Гарри всё ещё проскальзывала усталость, но глаза уже горели живым огнём. Таким огнём, которого уже давно не было во взгляде некогда жизнерадостного и весёлого парня.

— Гриффиндорец. Гер-рой. Какого Мордреда?! А ты не подумал, что я со своей подготовкой могу с тобой сделать?! Ты чудом остался жив! — перед глазами Люциуса вставали жуткие картины возможного развития событий. — Да если бы не закончилось время действия проклятия… — договаривать он не стал, боясь сорваться, а только с силой провёл по лицу рукой, стирая усталость и раздражение.

— Если бы ни эти хрен его знает откуда взявшиеся магглы, ты бы никогда не смог меня поймать! — Блэк поморщился от боли, поудобнее устраиваясь в объятиях Люциуса и закрыл глаза.

— Плохо? Что-нибудь болит?

— Легче сказать, что не болит. Я просто устал. Аппарация сквозь Щиты отнимает много сил, да и погоня сделала своё дело… — когда Малфой хотел осторожно положить его на землю, опасаясь, что его прикосновения причиняют боль, Гарри вцепился в него мёртвой хваткой. — Не надо. Не уходи. Посиди так. Я немного отдохну, и мы пойдём… не уходи… — через несколько секунд молодой маг уже спал, доверчиво привалившись спиной к груди Люциуса.

— Чудо… невозможное… — Малфой нашарил в аптечке флаконы с Обезболивающим и Укрепляющим, выпил зелья, привалился к дереву, не выпуская из объятий Блэка, из последних сил наложил вокруг «Отводящие Взгляд» чары и забылся в тревожной полудрёме. Им действительно стоило отдохнуть и привести себя в порядок перед возвращением в поместье, какой-то час ничего не решал.

Сопротивляясь неизбежному пробуждению изо всех сил, Гарри с трудом выплывал из страны снов. Туманные дали, сулящие тихое счастье, и радость приключений, всегда заканчивавшихся хэппи-эндом, манили, не желая выпускать из своих ласковых объятий, но какое-то подсознательное чувство не давало ему поддаться, раз за разом возвращая к реальности. Оно зудело в голове, словно не прибитый вовремя комар: «Надо… надо… надо… надо…» Открывать глаза не хотелось: «Век бы так лежать в объятиях тёплых рук и не шевелиться… Какой хороший сон… Давненько таких не было… Всё больше кошмары…»

Маг сонно потянулся, расправляя слегка затёкшие мышцы, и тёплое, уютное нечто тоже зашевелилось под ним, потягиваясь. На лицо упало что-то пушисто-невесомое, вызывая жуткое желание почесать кончик носа. Гарри, приоткрыв один глаз, протянул руку и поймал шелковистую белую прядь, пахнувшую лесом, ветром и — совсем немного — сандалом. «Люциус», — имя, мгновенно возникшее в памяти, не вызывало ни малейшего сомнения. Волшебник открыл второй глаз и осторожно повернул голову, чтобы вглядеться в лицо обнимавшего его мужчины. Он и сам не мог бы сейчас сказать, почему так осторожничал, боясь разбудить спящего тёмного мага. Люциус заворочался во сне, но так и не проснулся, лишь сильнее прижав к себе свою драгоценную… ношу… добычу… Нет, определённо не добычу. Ничего хищного в тонких чертах лица не осталось, только усталость и умиротворение, приправленные едва заметной капелькой нежности. Гарри вглядывался в черты лица ставшего вдруг удивительно родным человека и с трудом удерживал себя от желания осторожно приласкать пальцами несколько заострившиеся скулы, разгладить тревожную складочку между бровями, убрать с лица выбившиеся из хвоста волосы. Он боялся. Боялся спугнуть этот момент и испортить спокойную радость пробуждения. Вот только губы словно сами тянулись к скорбно сомкнутым губам, чтобы вновь почувствовать их тепло и чуть горьковатый запах свежести. Дотянулись. Нашли. Накрыли осторожным, словно приглашающим поцелуем обычно презрительно-надменно кривящийся рот… и потонули в ответной ласке. Тёплые ласковые руки сжались, плотнее прижимая Гарри к широкой груди.

— Гарри…

— М-м-м?

— Гарри…

— Что?

— Ничего… Просто твоё имя. Ты перестал им пользоваться. Почему?

— Одно время мне казалось, что часть меня умерла. Как раз та часть, что звалась этим именем… — Гарри перехватил инициативу, сам вовлекая мужчину в поцелуй, но того было не так-то просто сбить со следа.

— И тогда?

— И тогда родился Блэк.

— Мы странная парочка: возвращенец с того света и маньяк-убийца.

— Как раз вполне подходящая…

Поцелуи утратили нежность, становясь всё более чувственными, руки уже не просто поглаживали — ласкали, добираясь сквозь слои ткани и десятки застёжек до разгорячённых тел. Эти прикосновения вызывали волны всё усиливавшегося жара. Тяжёлые защитные мантии были отброшены в сторону. Рубашки — расстёгнуты и спущены с плеч, открывая доступ для новых, более откровенных ласк. Мужчины уже не лежали расслабленно в объятиях друг друга среди корней гигантского дуба, а стояли на коленях лицом к лицу, словно бы сплетаясь телами… Рука Блэка, выпутавшись из плена длинных платиновых волос, скользнула вниз, с силой сжав плечо, пробежалась почти неуловимыми прикосновениями по груди, сдавив, а затем легонько царапнув сосок Люциуса, опустилась на пояс брюк, легонько поддразнивая прикосновениями чувствительную дорожку волос, спускавшуюся к паху. Ладони Малфоя мгновенно переместились на ягодицы Блэка, ещё теснее прижимая молодого мужчину к явно возбуждённому телу.

— Гарри…

— Да-а?

— Нам надо остановиться…

— М-м-м? Ты этого хочешь?

— Нет.

— Тогда не останавливайся…

Страсть подхватила их, унося всё дальше от реальности… И тут в кармане мантии Малфоя громко и занудно завибрировало Сквозное Зеркало, заставив их отшатнуться друг от друга, разорвав объятия, в то время как встревоженный голос Нарциссы позвал:

— Люциус? Где вы? Что с вами? Мы волнуемся…

Блэк с силой потёр лицо ладонями, разгоняя наваждение, а Люциус, несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, чтобы успокоиться и унять дрожь разочарования в каждой клеточке тела, достал из кармана мантии свой артефакт:

— Да, дорогая. С нами всё в порядке. Были небольшие неприятности, но всё обошлось без жертв. Мы с Блэком немного разведаем окрестности и через час вернёмся.

— Удачи, и… будьте оба предельно осторожны.

— Спасибо. До встречи, — Люциус деактивировал зеркало, на секунду замер, затем отчаянно и яростно привлёк к себе Гарри, сминая его губы поцелуем. Пара минут этого страстного танца сражавшихся языков, губ, рук — и оба мага с отчаянным стоном оттолкнули друг друга, разрывая объятия.

За те несколько минут, что они приводили в порядок свою одежду и внешний вид, волшебники старались не сталкиваться взглядами. Наконец, когда всё было завершено, а боевое снаряжение проверено, маги, не сговариваясь, дизаппарировали к дому Бурке, но, наткнувшись неподалёку от него на аврорский патруль, проявили похвальное благоразумие, ретировавшись от греха подальше из этой негостеприимной местности. Аппарация с несколькими промежуточными остановками замела все следы, а маги, дожидавшиеся их в «Эдельвейсе», встретили возвращение своих предводителей чуть ли не с распростёртыми объятьями. Люциуса тотчас же утащили куда-то Драко с Нарциссой, а Блэк, получив от своих друзей предварительные отчёты, подошёл к чем-то явно встревоженному крестнику:

— Что случилось, Тэд?

— Да… не знаю даже что и сказать. Фактов никаких, одни домыслы. Понимаешь, Гарри, я уже давно заподозрил что-то неладное, но никак не мог понять, что же меня беспокоит. От Нарциссы по-прежнему исходит аура болезни, и она не уменьшается, а наоборот, увеличивается. И ещё, иногда она на какое-то время исчезает, а затем появляется вновь. Я поговорил с их семейным колдомедиком, но он только отмахнулся от меня, как от назойливой мухи. Хорошо хоть, лорд вроде бы наконец-то надумал его заменить…

— Заменить?

— Да, пока нас не было, здесь появился новый колдомедик. Он моложе мэтра Ференца, но по всему видно — успел повидать жизнь.

— Ты пробил его по нашим базам данных?

— Зачем? Нарцисса сказала, что с ним всё в порядке.

— Нарцисса сказала? А у тебя своя голова на плечах есть? Мне что, объяснять тебе, как действует «Империус»? Или что жертвы скажут всё, что угодно, если взять в заложники близких им людей? — Блэк смерил сердитым взглядом поникшего крестника. — Где этот «специалист»?

— В покоях Нарциссы.

Гарри оглянулся на Люциуса, но тот был занят, получая отчёт от своих людей.

— Ладно. Если что, мы всегда можем отправить к нему домовиков. Идём.

Маршрут был знаком, и до двери в гостиную Нарциссы они добрались за пару минут. Люпин бесшумно скользнул в тень, прикрывая спину своего шефа, а Блэк просочился в комнату, открыв дверь банальной «Аллохоморой». Сбоку мелькнула какая-то едва заметная тень, и Гарри вскинул руки, концентрируя на кончиках пальцев магию. Взгляд нашёл в полумраке тёмную фигуру с направленной на него палочкой и замер, с неверием уставившись в полные удивления и… ненависти чёрные глаза:

— Снейп?!

— Поттерррр!!!

***

Высокий черноволосый со щедро сбрызнутыми сединой висками мужчина проснулся, как всегда, на рассвете, как только со стороны приоткрытого окна донеслось пение просыпающихся птиц. Он вообще привык мало спать. Сначала была война, потом работа… затем снова война… И ещё с той, самой первой войны его всегда преследовали кошмары. Маг перепробовал всё: зелья, заклинания, работу до радужных кругов перед глазами. Как оказалось — бесполезно, проклятые сны никуда не собирались уходить, и каждую ночь перед его мысленным взором вставало печальное лицо рыжеволосой женщины с яркими зелёными глазами. Той, которую он любил… и убил по своей неосторожности и глупой доверчивости. Любой магический суд оправдал бы его за это преступление. Любой человек — маг ли, маггл — не важно — признал бы всё случившееся… сорок один год назад нелепым стечением обстоятельств. Любой… только не он сам. Чувство вины терзало его все эти годы, и на него не действовало ни проносящееся время, ни то, что с его помощью те люди, за которых любимая отдала свою жизнь, победили в давно отгремевшей войне. Когда-то он думал, что свобода от обязательств и двух господ за спиной сделает его счастливым… Когда-то он был очень глуп — у суда собственной совести нет срока давности, и кошмары были еженощным напоминанием о совершённой когда-то ошибке… Те самые кошмары, которые не тревожили его покой уже почти два года, с тех самых пор, как он спас обречённое на смерть существо. А ведь в первые дни и даже недели после новой встречи маг её даже не узнал…

#####(воспоминания)

На то, чтобы восстановиться после укуса волшебной рептилии и значительной кровопотери, у него ушёл почти год. Даже после постоянно применяемых противоядий состояние волшебника балансировало на грани жизни и смерти в течение нескольких недель. И если бы не верные друзья, а после их ареста — посланные ими домовики, он был бы скорее мёртв, чем жив. Да и потом, когда маг пришёл в себя настолько, что худо-бедно смог передвигаться в пределах маленького домика-убежища и к своему ужасу узнал от доверенного домового эльфа, что творится в Магическом Мире, ощущение своей беспомощности и бесполезности едва не отбросило его назад за кромку. Друзья ожидали завершения следствия в Азкабане, а он ничем не мог им помочь. Даже опровергни маг слухи о собственной смерти, единственное, чего он смог бы добиться, это заключение в соседней камере с теми, кто стал его семьёй. Магическая общественность просто обожает страдающих героев. Только вот незадача — исключительно в мёртвом виде. Неизвестно, чем кончились бы все его метания, если бы Светлый-Герой-чтоб-его-Поттер, не встал грудью на защиту семейства аристократов. Это стоило Победителю изрядных нервов, сотни отправленных в его адрес вопиллеров и ругани с друзьями, но мальчишка проявил недюжинную настойчивость и сумел-таки добиться своего. Друзей мнимого покойника освободили и, ободрав как липку, выслали из страны. Ещё с полгода выздоравливающий маг висел на их многострадальной шее, но потом чётко сказал себе и окружающим: «Хватит! Вы и так едва сводите концы с концами, пытаясь восстановить то, что было разрушено. Мне пора найти свою дорогу в жизни». Его уговаривали, пытались удержать, но, один раз приняв решение, волшебник шёл к цели с настойчивостью Тёмного Лорда и изворотливостью Дамблдора. А чтобы не было соблазна потакать своим слабостям впредь, он для своей будущей деятельности выбрал один из отдалённейших от Европы регионов — Южную Америку.

Пять лет скитался по Бразилии, поменяв имя и взяв себе фамилию матери, два года изучал древнюю магию в Перу, не обошёл стороной Парагвай и, наконец, окончательно обосновался в Чили. Вернее, это громко сказано — «обосновался»: деятельность охотника за редкими ингредиентами и поставщика легальных, полулегальных и вовсе уж нелегальных зелий не располагала к осёдлому образу жизни. Со временем он завёл себе хорошо оборудованные и замаскированные убежища-лаборатории… и стал жить, наивно полагая, что свобода от обязательств принесёт освобождение измученной душе. Не сработало. Что бы волшебник ни делал, где бы ни находился, память о прошлом каждую ночь преследовала его в кошмарах. Да и жить самому по себе, словно одинокий волк, не получилось. Оставленные в Европе друзья были далеко. Он регулярно переписывался и даже виделся с ними, радовался их вновь обретённому спокойствию и достатку, но всё же, всё же, всё же… Они были там, со своими проблемами, заботами, бедами и радостями, а волшебник был здесь — за тысячи миль от них.

Ещё в Бразилии маг столкнулся с набиравшей силы бандитской империей Суареса. Пару раз имел дело с ним самим и едва унёс ноги от настойчивого предложения этого человека стать его личным зельеваром. И потом, где бы он ни был, судьба упорно сталкивала его с последствиями действий «Анаконды». Но маг дал себе слово молчать и больше никогда не ввязываться в войны и политику. Понадобилось пять лет и страшная смерть единственного приобретённого на этом континенте друга, чтобы он оч-чень быстро воскресил в памяти былые шпионские навыки и начал партизанскую войну против Суареса. «Гриффиндорщина заразна? Что ж, привнесём в неё слизеринские черты!» Нет, бывший Упивающийся не полез в авантюру сломя голову. Он сначала серьёзно подумал, систематизировал всё, что знал о преступной империи, и просчитал, кому же в Магическом Мире она наносит наибольший урон. С правительственными организациями, коррумпированными до мозга костей, он связываться не стал, а обратился напрямую… к гоблинам, славившимся тем, что своих союзников они не выдают ни при каких обстоятельствах. Две заинтересованные стороны заключили официальный договор, и спустя восемь лет после бесславной гибели Воландеморта в Южной Америке у наглеющей с каждым годом «Анаконды» появилось личное проклятие. Суарес выкупал за бесценок, находил, а то и вовсе захватывал рудники, добывающие мифрил и драгоценные камни, особенно те, что могли стать вместилищем магической силы. А неизвестная сила, которую никто до поры до времени не ассоциировал с лучшим нелегальным мастером-зельеваром, один за другим отбирала их у него. Где-то «случайно» происходил обвал, делавший невозможным дальнейшую разработку. При этом по странному стечению обстоятельств если кто при этом и страдал, то это охранники, поставленные надсмотрщиками над «рабами» Суареса. Иной раз шахта с прилегающим к ней посёлком вдруг терялась в неизвестном направлении и не находилась никакими поисковыми артефактами. А иногда случались и облавы в исполнении почему-то совершенно неподкупных стражей правопорядка. И только до одного из рудников маг, объявивший войну «Анаконде», не мог добраться целых двенадцать лет. Шахты были слишком хорошо замаскированы, в них производилась добыча серебра с самым высоким в мире процентом содержания мифрила, и этот рудник являлся среди рабов, освобождённых с помощью гоблинов и верных закону авроров, легендой, именуемой коротко и содержательно: «Ад». Туда ссылали только тех кабальных контрактников, которых не смогла сломать и подчинить жизнь на других рудниках. Продолжительность жизни там даже при большом везении не превышала нескольких месяцев. И дело было даже не в зверстве садистов-охранников, хотя других там и не держали, а в страшных магических тварях, водившихся в подземном лабиринте. Но бывшему шпиону удалось найти лазейку и к этой тайне Суареса. Почти шесть месяцев он изучал все ходы и выходы и искал подходы к людям, стараясь как можно меньше показываться вблизи границ шахты, когда, наконец, к своей радости и удивлению, наткнулся на хорошо законспирированную организацию сопротивления, которой подчинялись все каторжане и во главе которой стояли, как выяснил волшебник, три человека. Поначалу он хотел наладить контакты со всеми членами трио, но, познакомившись с одним из них, так и не удосужился этого сделать… Как оказалось впоследствии, зря. Но уж очень велико было его удивление, когда здесь, в самом центре непролазных джунглей, ему довелось нос к носу столкнуться с человеком, которого он давно и прочно записал в разряд покойников. Среди кабальных рабов Суареса не в ходу были имена с фамилиями, а прозвище «Ублюдок», прочно закрепившееся за его старым знакомцем, как нельзя лучше подходило к этому человеку. Они уже несколько месяцев разрабатывали план будущего переворота. Зельевар снабжал повстанцев лечебными зельями, оружием и сведениями из Большого Мира. «Ублюдок» же в свою очередь передавал спрятанный от охранников мифрил и полученные от них же сведения, слухи и сплетни об «империи» Суареса. Всё шло по плану. Час «икс» должен был наступить через пятнадцать дней, когда случилось непредвиденное. Один из членов подполья, пойманный на краже у охранников, «сдал» предводителей. Одного из них — старого индейца-шамана по прозвищу «Ворон» — схватили сразу. Второго… или вторую — кличка «Шило» могла подходить как мужчине, так и женщине, ведь одетых в отрепья истощённых людей было сложно при беглом разглядывании дифференцировать по половым признакам — взяли, когда это существо ухитрилось с поддержкой всего троих каторжников устроить серьёзную заварушку, дав время скрыться «Ублюдку» с основными боевиками подполья. Они сумели в течение нескольких часов перегруппироваться и вернуться, вооружив восставших рабов извлечённым из тайников оружием. Захваченные врасплох охранники и люди Суареса не успели организовать серьёзного сопротивления и погибли один за другим, однако перед смертью успев сбросить двух захваченных зачинщиков бунта в одну из самых опасных шахт. Зельевар, отбывший накануне с очередной партией мифрила и сведений в Гринготтс, успел вернуться только к самому концу штурма, чтобы отвести душу, проклиная палачей, служивших ненавистному Суаресу. Каково же было удивление, когда циничный и в прошлом готовый идти по трупам как друзей, так и врагов «Ублюдок» стал чуть ли не на коленях умолять его спуститься вместе с ним в шахту и спасти друзей. Учитывая «ошейники подчинения», которые повстанцам удалось инактивировать только после смерти управляющего рудником, и отсутствие палочек, справиться с живущими в подземельях монстрами было под силу только им двоим. Несколько часов, проведённых в забытых Мерлином тоннелях, в которых, казалось, прочно обосновалась Изначальная Тьма, посылавшая чувство едва переносимой жути вторгшимся на её территорию магам, волшебнику не хотелось бы вспоминать до конца своих дней. К тому времени, как они добрались до спущенной в провал клетки с пленниками, ту уже окружила стая подземных монстров, чем-то напоминавших помесь краба с акромантулом и размерами в полтора раза превышающих последних. Уж каким чудом «Ворону» с «Шилом» удалось избавиться от заговорённых верёвок и выломать заострённые прутья решётки, не знали и Мордред с Морганой вместе взятые, но когда «Ублюдок» с зельеваром ворвались в пещеру, размахивая перед собой факелом «Слепящего огня», вокруг клетки кверху лапками в лужах собственной чёрной крови валялись восемь монстров… Но и один из пленников лежал на полу с неестественно вывернутой шеей. Зато второй, ловко орудуя прутом и довольно удачно посылая в наседавших «арахнокрабов» беспалочковые молнии, и не думал сдаваться, гневно что-то рыча и не обращая ни малейшего внимания на повисшую плетью руку и глубокую рану на шее. Его спасало ещё и то, что монстры оказались каннибалами, и в то время как часть из них наседала на сопротивляющуюся добычу, остальные дрались между собой, чтобы урвать кусок пожирнее от тел бывших соплеменников. Спасатели с места в карьер вломились в эту кровавую круговерть, посылая Смертельные проклятия направо и налево, но всё равно не смогли подобраться к пленнику вовремя: одна из тварей, прежде чем умереть, успела-таки вонзить свои ядовитые зубы в плечо пленника… А потом был мучительный подъём по цепям подъёмника с безвольным истекающим кровью телом на руках и многочасовая борьба за жизнь умирающего существа, после избавления от грязных тряпок, служивших его одеждой, и «Очищающих» заклинаний оказавшегося молодой, но очень истощённой женщиной. На её лице была рана, повредившая правый глаз и временно лишившая ведьму зрения, и множество глубоких порезов. Одними чарами всё это излечить было невозможно, и зельевар после того, как инактивировал яд, срастил все сломанные кости, заживил повреждённое лёгкое и множественные раны, занялся приготовлением мазей, способных убрать уродующие лицо женщины повреждения. Тогда он так и не сумел её узнать. А потом он ежедневно менял пациентке повязки, и за разговорами с оказавшейся очень интересным собеседником ведьмой он всё больше привязывался к «Шилу». Визиты к ней стали чем-то необходимым, и он всегда находил для них время. Даже когда помогал «Ублюдку» возводить новую Защиту вокруг рудника, отражать атаки наконец-то понявших что к чему прихвостней Суареса и обустраивать тех бывших каторжников, которым, как и «Шилу», рабские контракты не позволяли покинуть место заточения до истечения оговоренного в них срока… или кому вообще было некуда возвращаться.

Они говорили обо всём на свете, спорили, смеялись… Единственное, что оставалось запретной темой — это прошлое каждого из них. Наконец, настал день, когда зельевар убедился, что серьёзные раны на лице и повреждения глаз полностью излечены, и окончательно снял повязку, заклинанием убрав последние следы отёков. Тонкое лицо, не обезображенное больше уродливыми отметинами, повернулось к нему, заставив мага на минуту задержать дыхание, не веря собственным глазам. Длинные ресницы дрогнули, веки осторожно открылись, и на мага с таким знакомым пытливым любопытством уставились карие глаза:

— Принц? Профессор… я так рада, что вы живы…

— «Шило»… Мисс Грейнджер?

— Для вас — Гермиона, а лучше — Миона… Только предупреждаю, за Герм вы получите «Круцио» в лоб.

— Хорошо… — губы сами собой расплылись в улыбке, растянув отвыкшие мимические мышцы. — Тогда уж и вы меня зовите Северусом.

— Северус…

***

— Северус?

Сонный голос вырвал его из воспоминаний:

— Спи, Мио, ещё рано.

Свернувшаяся клубочком женщина прижалась к его боку и, отчаянно зевая, спросила:

— Что-то случилось? Я почувствовала твою тревогу. Опять кошмары?

— Никаких кошмаров. Ты меня от них излечила, — Северус обнял тёплое расслабленное тело жены, укутывая со всех сторон одеялом — с тех страшных часов в шахте она всегда мёрзла — и улыбнулся, уткнувшись носом в лохматую макушку, вдыхая такой родной запах.

Он любил эти ночные часы, когда обычно грозная и несгибаемая ведьма, сумевшая послать на хрен самого Суареса и при этом остаться в живых, железной рукой правящая крепостью «Адово пламя», в которую общими усилиями они за два года превратили мятежный рудник, становилась хрупкой нежной женщиной, любящей тепло, уютный мягкий плед, хорошую книгу, клубничный джем и… старого бродягу с тёмным прошлым по имени Северус Принц. Зельевар повертел платиновое узкое кольцо на безымянном пальце левой руки — за полгода он ещё не успел привыкнуть к этому украшению, как и к проявившейся у них на запястьях вязи рун, складывавшейся в такую редкую по нынешним временам надпись: «половинка единого целого» — и попытался вспомнить, когда же восхищение и уважение к этой несгибаемой женщине переросло в любовь? Наверное, в тот же миг, когда он увидел её с прутом в руках, отражающей атаки монстров.

Он просто любил её — и всё. Так, как будто знал, что она предназначена ему самой магией. В этом чувстве, в отличие от его любви к Лили, не было надрыва и подспудного ощущения неразделённости… Вот только добиться ответного чувства со стороны прошедшей через ад женщины оказалось ох как нелегко. Они никогда не говорили о том, что случилось с ней после подписания кабального контракта, но Северус и так догадывался. Несмотря на отсутствие классической красоты, Гермиона была яркой, привлекательной женщиной, а в охранники рудников у Суареса шли настоящие ублюдки. Ведьма первые полгода шарахалась от каждого прикосновения, и маг старался ни словом, ни взглядом не выдать свою любовь к ней, проявляя только дружеские чувства, в которых молодая женщина так нуждалась. К тому же, большую часть свободного времени она посвящала попыткам преодолеть оговорённый в контракте мелким шрифтом запрет на переписку с детьми, родственниками и друзьями. Но, увы, даже с помощью Северуса, подключившегося к решению этой проблемы, у них ничего не получилось. Гермиона испытывала страшную боль сродни «Круцио» при любой, даже хорошо завуалированной попытке связаться со всеми, кто был ей дорог или хотя бы знаком. Даже попытки узнать что-то о детях через знакомых и осведомителей Северуса вызывали у ведьмы острые приступы боли. И зельевар уговорил подругу повременить с этим до тех пор, пока он не найдёт возможности обойти контракт. Были совместные беседы, работа и отражение атак бандитов. И только спустя год её отношение к Северусу стало постепенно меняться. Ещё полгода у него ушло на то, чтобы завоевать её сердце, и вот в канун нового 2023 года они устроили тихую свадьбу… Вернее, попытались устроить тихую, но пронюхавший об этом «Ублюдок» устроил из этого события грандиозное торжество для всех бывших каторжан, оставшихся в крепости, нагло заявив, что Леди «Адова пламени» не может выходить замуж втихаря, словно сбежавшая от родителей девчонка.

— Северус, что тебя беспокоит?

— Не знаю… Предчувствие какое-то странное.

— Опасность? — с ведьмы, ещё минуту назад спокойно нежившейся в постели мгновенно слетели остатки сна.

— Нет… не думаю… Просто, предчувствие перемен.

— Это как-то связано с теми гоблинами из Франции, что так упорно хотели с тобой встретиться?

— Не знаю. Возможно. Я никогда не имел дел с этим Грайкхаром, и тем более мне не нравится, что он, ничего толком не объясняя, хочет навязать мне встречу с каким-то магом.

С тех пор, как вернулся якобы погибший в Париже Суарес, маги, жившие в крепости «Адово пламя» за счёт продажи баснословно дорогого мифрила, в каждом незнакомом человеке или существе искали лазутчика или предателя.

— Возможно, они наконец-то нашли человека, способного свалить «Анаконду»? — Миона великолепно понимала, что их партизанская деятельность наносила мафиози Магического Мира значительный экономический урон, но, к сожалению, мало пошатнула его практически абсолютную власть на континенте.

— Для этого нужен маг уровня этого выскочки Поттера.

— Северус! Гарри — не выскочка…

— Миона, почему ты защищаешь этого человека? — разговоры о Поттере были вечным камнем преткновения в их спорах. — Ваш гриффиндорский Герой не удосужился даже пальцем пошевелить для того, чтобы вытащить тебя из этого ада! Люциус писал мне, что он исчез из Британии в неизвестном направлении, оставив на произвол судьбы жену и троих детей!

— Точно так же, как и я, но мы же с тобой оба знаем, что это случилось не по моей воле. Не мне тебе объяснять, что общественным мнением можно управлять, как угодно кукловоду. Меня убрали с пути, как… соринку… А ведь я, хоть и имею немалый боевой опыт — не самый опасный боец. Что же говорить о Гарри? Если он кому-то помешал… — женщина поджала губы и, отвернувшись в сторону окна, продолжила уже более спокойным и уверенным тоном: — Я надеюсь только, что им не удалось его убить. Из любой другой ловушки Гарри рано или поздно выберется, и вот тогда… я очень не позавидую тому, кто попытается его уничтожить.

Как и в предыдущих случаях, их спор закончился ничем. Каждый остался при своём мнении, только Северус в очередной раз дал себе зарок на будущее: после того, как закончится это противостояние с «Анакондой», он обязательно разыщет Поттера… хотя бы для того, чтобы иметь удовольствие плюнуть в его наглую рожу. Бывший декан Слизерина никогда не страдал всепрощением.

Днём их с Мионой и старым приятелем вновь закрутила бытовая карусель. В крепости, затерянной в джунглях, ещё хватало работы по обустройству укреплений и ловушек, на создание которых «Ублюдок» оказался непревзойдённым мастером. Принц руководил добычей мифрила из содержащего его серебра, создавал боевые артефакты и работал над зельями, а «Шило» занималась бытом и пропитанием пятидесяти оставшихся на их иждивении магов, составлявших население «Адова пламени», успевая ещё готовиться к сдаче очередного экзамена в Магическом Университете Чили. За два года, прошедших с момента освобождения, деятельная и умная ведьма успела заочно пройти программу четырёх курсов. Казалось бы, предчувствия обманули изгнанников, но Северус слишком доверял своей интуиции, чтобы питать подобные иллюзии, а потому появление материализовавшегося возле ворот крепости незнакомого довольно молодого гоблина, знавшего пароль его связи с Гринготсом, воспринял с чувством усталой обречённости:

— Проходите… раз уж сумели отыскать наше убежище, мистер… — Принц начал разговор, только добравшись до кабинета и наложив на помещение чары Конфиденциальности.

— Райкхар. Секретарь Управляющего Французским филиалом Гринготса — Грайкхара.

— Вот как? Я уже передавал свой ответ вашему начальнику и готов повторить снова — мы не будем связываться с неизвестным нам магом без серьёзных гарантий с вашей стороны.

— Мой Мастер уполномочил меня дать вам Непреложный обет от имени клана. Но дело сейчас не только в этой встрече. Ваш друг передал вам экстренное послание, — серокожее существо ловко извлекло из потайного кармана запечатанный родовым перстнем Малфоев пергамент и с поклоном передало адресату.

— Люциус? Странно. Мы виделись с ним два месяца назад и собирались встретиться осенью. Что там могло произойти? — Северус быстро пробежал глазами несколько написанных явно в спешке слов.

— Не берусь утверждать со стопроцентной уверенностью, но месяц назад на леди Малфой было совершено покушение…

— Что с ней?!

— Проклятие «Внутреннего взрыва», но, насколько я знаю, лорду Малфою и тому человеку, с которым мы просили вас встретиться, удалось его снять.

— «Внутренний взрыв»? — в груди Северуса стылым ужасом заворочалось недоброе предчувствие. Темнейшую магию он знал хорошо… даже слишком хорошо… И это именно ему в своё время пришлось лечить Люциуса от последствий многократного «Круциатуса» после побега из Азкабана, а Нарциссу — от проклятия, наложенного Тёмным Лордом. Тогда Северусу только чудом удалось спасти ей жизнь… Чудом! А теперь это… И ведь из всего возможного разнообразия темномагических проклятий именно «Внутренний взрыв». О-о-о, Принц, бывший не только великолепным зельеваром, но ещё и талантливым колдомедиком, великолепно понимал, чем всё это могло кончиться для их с Люциусом подруги.

— Я же говорю — им удалось снять это проклятие…

— Подождите меня здесь, я пойду с вами.

На то, чтобы собрать необходимые запасы зелий, кое-какие книги и артефакты, ушло четверть часа. «Ублюдок», привыкший к периодическим исчезновениям зельевара, только пробормотал что-то о вечно во всё влезающих Малфоях, а Гермиона, пытаясь спрятать светившуюся во взгляде тревогу, обняла мужа и прошептала так, чтобы слышал только он: «Пожалуйста, будь осторожен. Я не выдержу, если что-то случится с тобой».

— Я постараюсь вернуться как можно быстрее, — Северус чувствовал тревогу за него, пропитавшую, казалось, всё существо прижавшейся к его плечу женщины, его рука осторожно пригладила непослушные пряди, выбившиеся из её прически. Когда-то яркие каштановые волосы даже спустя два года только начинали возвращать себе прежний живой блеск, а пронизывающие их серебряные нити ранней седины вызвали привычное чувство щемящей нежности, смешанной с душевной болью: «За что ей всё это?»

— Не волнуйся. Нас Тёмный Лорд убить не смог, и Министерство нами подавилось… выживем. Я же не какой-нибудь гриффиндорский герой, чтобы зря лезть на рожон.

— Ты хуже. Ты слизеринский гад с гриффиндорскими наклонностями спасать всех униженных и оскорблённых… — под его осторожными, почти невесомыми прикосновениями Миона расслабилась и, обхватив мужа за талию, прижалась щекой к его груди.

— Угм… и слабоумных тоже… — ходившие когда-то по Хогвардсу факультетские присказки и анекдоты до сих пор служили у них поводом для шутливых перепалок.

— Будь осторожен.

— Я всегда осторожен. А вот вам стоит усилить Защиту, пока меня не будет. Люди Суареса что-то в последнее время подозрительно редко появлялись возле крепости. Как бы «Анаконда» не приготовил нам какую-нибудь глобальную пакость.

— За нас не волнуйся. Вам с Басти общими усилиями удалось-таки вдолбить основы Боевой магии в головы даже самым безнадёжным из обитателей крепости, — Гермиона оглянулась на демонстративно не прислушивавшегося к их разговору «Ублюдка», поднялась на цыпочки, нашла губами рот Северуса и так же быстро отстранилась, разорвав поцелуй. Так же как и он, она никогда не стремилась проявлять свои чувства на людях:

— Всё будет хорошо. Иди. Твоим друзьям нужна помощь.

«Эдельвейс» встретил его атмосферой ожидания и лёгкой настороженности. Северус активировал Сигнальные чары, секунду подумал и… поспешно замаскировал кольцо и руны магического брака. Делиться сокровенным даже с лучшими друзьями он был ещё не готов. Он уже не раз бывал в новом поместье друзей и великолепно знал в нём все закоулки, ходы и выходы, включая незабвенный Лабиринт. Отсутствие ауры тяжёлой болезни, обычно витавшей в воздухе в домах тяжелораненых и проклятых магов, сняло тяжесть с души. Драко со своей женой встретили его с искренней радостью, и Северус приятно поразился произошедшим с крестником переменам. Исчез так уродовавший мага эпатаж плейбоя и шута. Серые глаза, в последние годы затуманенные пристрастием к алкоголю и разгульному образу жизни, горели решимостью и так не достававшей ему ранее уверенностью в себе. Причёска и одежда перестали изображать хорошо продуманное стилистами воронье гнездо вкупе с блядски-полупрозрачными рубашками и обтягивающими брюками, едва державшимися на бёдрах, намекавшее, что их обладатель только что вылез из чужой постели. Стильное каре и простая белоснежная рубашка со светлыми брюками классического покроя шли ему гораздо больше прежних «нарядов». А всё больше мрачневшая с каждым годом Астория выглядела сейчас счастливой и довольной жизнью женщиной.

— Крёстный?! Рады тебя видеть. Каким ветром тебя занесло в старушку Европу? Ты ведь собирался пропадать в своих джунглях до сентября.

— Меня вызвал Люциус, — намётанный взгляд бывшего шпиона заметил уменьшившееся число охранников и их повышенную экипированность. — Где он? Что случилось?

— Это долгая история, и…

— И рассказывать её буду я. Здравствуй, Северус, — незаметно появившаяся из своих покоев Нарцисса по-дружески обняла гостя и увлекла за собой в собственную гостиную. Они с удобством устроились друг напротив друга в креслах возле журнального столика, и женщина коротко и ёмко рассказала магу о произошедших с момента нападения событиях, закончив повествование тем, что её муж с шестью охранниками и нанятые им частные детективы из агентства «Чёрный ферзь» отправились на охоту за заказчиком преступления.

— И это всё? — Принц слишком хорошо знал свою старую подругу, чтобы понимать, что она чего-то недоговаривает.

— В общих чертах.

— Если всё так радужно, как ты описываешь, то зачем Люциус вызвал меня в Австрию? — внимательный взгляд зельевара прошёлся по похудевшей фигуре, тёмным кругам под глазами собеседницы, умело скрытым Косметическими чарами, лёгкой капиллярной сети, проступившей на коже, и синеватому отливу основания ногтей холёных рук.

— Этого он мне не сказал. Возможно, он просто решил подстраховаться. Все мы с такой жизнью стали немного параноиками.

— Нарси… я слишком давно и хорошо знаю вас обоих, чтобы терять время на выслушивание очередной лжи. Что? Случилось?

Леди Малфой выдержала его испытующий взгляд. С её лица словно бы стёрлась беззаботная улыбка, открывая следы усталой обречённости:

— Значит, он всё-таки что-то заподозрил. Хм! А я так старалась уберечь его от всего этого.

— Уберечь?! Это каким же, позволь спросить, образом? Неужели ты полагаешь, что Люциус, с его-то опытом не определил действие проклятия? Кстати, почему я не ощущаю ауры болезни? Неужели… — понимание накатило холодной волной. — Ты с ума сошла!

— Да, мне пришлось воспользоваться созданным тобой зельем. У меня просто не было выбора. Когда люди Блэка поймали убийцу и заставили его снять «Внутренний взрыв», мне показалось, что силы возвращаются ко мне, но через два дня я начала подозревать неладное. С этими вашими рейдами поневоле станешь специалистом по проклятиям. Наш семейный колдомедик помог мне проверить догадку. Я оказалась права — «Внутренний взрыв» активизировал заблокированное тобой двадцать лет назад проклятие Тёмного Лорда, а поскольку Его Темнейшество мёртв…

— То и снять его проклятие никто не сможет. Мерлин великий! Ты рассказала Люциусу?

— Нет, конечно! Ты же знаешь, на какой тонкой ниточке он тогда балансировал, едва не сорвавшись во Тьму окончательно. Мне пришлось наложить «Конфундус» на мэтра Ференца, чтобы он ничего не рассказал моему мужу.

— Если ты права и проклятие не удастся остановить, ты умрёшь, и Люциус всё равно всё узнает. Что сможет удержать его от безумия после твоей смерти? — зельевар усилием воли подавил терзавшую душу боль. «Вот оно. А ты уже стал надеяться, что жизнь стала налаживаться и больше потерь близких тебе людей в ней не будет».

— Не что, а кто… Ты не поверишь, но Люциус наконец-то встретил своего партнёра…

— Ты уверена? — ещё два года назад усталый циник по имени Северус Принц никогда бы не поверил в ожившую детскую сказку, но после встречи с Гермионой его мировоззрение претерпело значительные изменения.

— Да. Я проверяла их обоих заклинанием и артефактом — почти стопроцентное совпадение.

— А они?

— О-о, они фыркают, шарахаются друг от друга и сопротивляются что есть силы. В общем, ведут себя, как два кота, не поделивших территорию. Мужчины… — Нарцисса поморщилась, но, вспомнив, с кем ведёт беседу, послала Северусу извиняющуюся улыбку. — Но притяжение между ними уже существует, и я надеюсь, что мне хватит времени, чтобы дождаться того момента, когда связь будет окончательно закреплена.

— Кто он?

— Блэк — руководитель частного детективного агентства «Чёрный ферзь»… И не надо строить такую гримасу.

— Прости. Просто благодаря твоему кузену у меня с этим именем связаны не самые радужные ассоциации. Что ты думаешь об этом человеке? — вопрос не был праздным. Северус знал, что Нарцисса имела дар тонко чувствовать окружавших её людей.

— Сильный… Потенциально сильнее Люциуса. У него меньше опыта и знаний, чем у моего мужа, но этот человек умеет слушать и учиться. Смелый — если будет необходимо, он пойдёт даже в пекло. Умный, чтобы не делать подобного шага, если его можно избежать. Жёсткий… Насколько я знаю, буквально накануне их вылазки он чем-то до безумия взбесил Люциуса. И верный… Ради тех, кого считает своими близкими, друзьями и даже просто зависящими от него людьми, он и пойдёт в пекло… не требуя ничего взамен.

— Ты нарисовала портрет опасного человека. А как же так обожаемые нашим покойным директором доброта и любовь?

— О, да-а, он опасен. И, так же как Люциус, заблуждается, считая, что любви не существует. А доброта… она бывает разной. Можно стенать и заламывать руки, оплакивая участь умирающего на твоих глазах человека, а можно спасти его ценой собственной жизни. И мы с тобой оба знаем, в чём здесь разница. Если судить согласно общепринятой морали — он отнюдь не Святой Николас, — Нарцисса улыбнулась, в её взгляде на мгновение промелькнули проказливые искорки, но лицо ведьмы тотчас же исказилось гримасой боли, и Северус, позабыв о своих опасениях, бросился ей на помощь.

— Мне нужно осмотреть тебя, — заметив, что женщина незаметно постаралась смахнуть слезу и спрятать от него полные боли глаза, зельевар осторожно обнял её, прижав к груди и успокаивающе поглаживая напрягшиеся плечи. — Ш-ш-ш, не бойся, быть может, нам удастся найти лечение.

— Ты не понял… я не боюсь, — Нарцисса особым образом нажала на сапфир в форме сердца, украшавший небольшой перстень с символами Блэков, с которым, как знал Северус, она никогда не расставалась. Камень откинулся в сторону, открывая миниатюрный портрет черноволосого юноши с голубыми глазами. Женщина прошептала слова уже известного нам древнего заклинания, и… её руку окутало насыщенно зелёное свечение.

— Редж? Регулус Блэк?

— Я… слишком поздно поняла, что связь с ним была не просто очередной интрижкой. И если наши учёные правы, после смерти есть шанс найти его в одном из множества миров. Как там говорил твой бывший работодатель? «Смерть — это не конец, а лишь начало пути». Единственное, что страшит меня — это жизнь и рассудок Люциуса, а также безопасность Драко, Астории и Скорпиуса. Пока я жива, мне надо найти способ их защитить. И ты поможешь мне в этом, Северус.

— Вот уж никогда не думал, что мне в своей жизни когда-нибудь придётся работать сводником. Хватит хоронить себя заживо. Я должен провести обследование.

Полное обследование заняло несколько часов и не принесло магу облегчения, на которое он, несмотря ни на что, всё же надеялся. Всё было даже хуже, чем предполагала подруга — старинное проклятие, названия которого им так и не удалось когда-то узнать, постепенно разрушало организм ведьмы, исподволь выпивая сопротивлявшуюся этому магию женщины. Расклад был простой… и страшный: она могла жить только до тех пор, пока хоть капля Силы оставалась в измученном постоянной болью теле, а потом… А потом должны были наступить короткая, но мучительная агония и смерть. Мощный стимулятор, когда-то изобретённый Северусом, поддерживал в ней магические и физические силы, забирая боль, но взамен с небывалой скоростью поглощал её жизненную энергию. И альтернативы ему в современном Магическом Мире не существовало, а у зельевара просто не было времени, чтобы провести серьёзные исследования и найти необходимое лекарство. Максимум, на что могла рассчитывать Нарцисса — это семь-восемь дней, да и то при условии, что Северус найдёт способ увеличить эффективность своего эликсира.

Сутки он безвылазно провёл в личной лаборатории Люциуса, пытаясь усовершенствовать эликсир и создать более мощную модификацию «Укрепляющего» зелья. На помощь ему периодически приходили так ничего и не заподозрившие Драко с Асторией, за эти несколько часов успевшие выболтать все мало-мальски интересные новости. Единственным исключением была личность Блэка, о котором крестник и его жена старались особо не распространяться. Но Северус подозревал, что тут не обошлось без влюбчивой натуры Малфоя-среднего, и старался не давить на помирившуюся наконец-то пару. Всё равно он собирался самолично составить мнение о предполагаемом Партнёре лучшего друга.

Время шло, в работе над зельями намечался значительный сдвиг в лучшую сторону, а напряжение среди магов, оставшихся в поместье, всё росло. Прошло уже больше суток с тех пор как «охотники» отправились в Албанию, а от них не было ни слуху, ни духу. И вот спустя сорок часов, когда Северус с Драко уже собирались отправляться на поиски, возле ворот поместья послышались хлопки множественной аппарации, и в сторону дома направились двенадцать человек, нагруженных каким-то вещами.

— Отца и Блэка среди них нет, — Драко обменялся взглядами с матерью и повернулся к крёстному. — Северус, тебе лучше пока не показываться им на глаза. Люди Блэка подчиняются только приказам самого Блэка, а ты у нас числишься покойником. Ох, Мордред побери!

— Что?

— Я позабыл про своего двоюродного племянника. Полуоборотень учует незнакомый запах.

— Племянник-полуоборотень? Люпин?! — шокированный зельевар внимательно вгляделся в шестерых незнакомых магов, пытаясь отыскать в ком-то из них знакомые черты. Широкоплечий шатен с густой шапкой непослушных волос вызывал какие-то смутные ассоциации, и в памяти всплыло полузабытое имя — Шеридан. По ассоциации с ним рыжеволосый мужчина был признан одним из братьев Фейрфаксов… а вот остальные четверо ему были совершенно незнакомы. Блондинистый красавчик улыбался чем-то похожему на него парню… нет, девушке, идущей рядом с ним. А следом шли два что-то яростно обсуждавших светловолосых юноши. «Который из них?» Но вот Шеридан остановился, к чему-то явно принюхиваясь, и рядом с ним тотчас же материализовался один из парней, так же как он, по-собачьи втягивая носом воздух. «По-собачьи? А может, по-волчьи? Эти двое либо оборотни, либо анимаги».

— Тебя учуяли.

— Северус, иди в мою гостиную, я сама поговорю с Теодором, — встревоженная отсутствием мужа Нарцисса пошла навстречу вновь прибывшим. — Что случилось? Где мой муж?

Их ответа Принцу расслышать не удалось, от пристального внимания молодого полуоборотня ему пришлось ретироваться в лабораторию. На то, чтобы маяться пустым любопытством, у него просто не было времени. Привычным усилием воли заставив отойти на второй план терзавшие сердце тревогу за друга и душевную боль, Северус занялся приготовлением очередной модификации стимулятора. Зашедшая через час Нарцисса рассказала подробности вылазки и свои подозрения:

— Северус, ребята расстались с Люциусом и Блэком пару часов назад, и если те не вернутся через два часа, я…

— Нет уж! Мы с Драко сами разберёмся.

— Тебе нельзя привлекать внимание властей.

— Что-нибудь придумаем. Люциус взял с собой Сквозное Зеркало?

— Ох, Мордред побери! Как же я могла забыть?! — Нарцисса проворно достала из кармана домашней мантии артефакт связи, не переставая делиться новостями. — Теодор и Люк пытались найти Блэка и Люциуса по их собственным каналам, но они не отвечали.

— Возможно, они находятся в какой-то изолированной чарами зоне?

— Или их схватили! Или они без сознания! Или…

— Нарси, не нагнетай… Просто попытайся связаться с Люциусом ещё раз.

— Хорошо, — Нарцисса активировала артефакт. — Ничего не видно. Темно. Люциус? Где вы? Что с вами? Мы волнуемся… Люциус? Блэк? Ответьте…

Пару минут затаившим дыхание магам казалось, что они так и не дождутся ответа, но вот со стороны Сквозного Зеркала донёсся какой-то шум, шорох ткани, после чего тёмное стекло отобразило физиономию уставшего, взъерошенного и чем-то раздосадованного Люциуса на фоне каких-то деревьев:

— Да, дорогая. С нами всё в порядке. Были небольшие неприятности, но всё обошлось без жертв. Мы с Блэком немного разведаем окрестности и через час вернёмся.

— Удачи и… будьте оба предельно осторожны.

— Спасибо. До встречи, — Люциус оборвал связь.

Северус пытался собраться с мыслями и оценить свои впечатления от услышанного — друг вёл себя, мягко говоря, странно:

— Тебе не кажется, что с ним что-то случилось? — на мгновение ему показалось, что Нарцисса закашлялась, и он уже хотел броситься ей на помощь, но остановился на полдороге, поняв, что ведьма смеётся. — В чём дело?

— Что-то случилось, говоришь? А я вот думаю, наоборот — не случилось. Наш вызов чему-то явно помешал… или я не знаю Люциуса.

— Ну, что ж, жду — не дождусь момента, когда увижу человека, способного настолько сильно выбить из колеи самого лорда Малфоя, недаром прозванного «Хладнокровным ублюдком».

— О, поверь мне, тебя ожидает большой сюрприз, — сквозь печать тревоги и усталости на лице женщины на минуту промелькнуло лукавое выражение.

— Ты же знаешь — я не люблю сюрпризы.

— И тем не менее, готовься… Могу дать совет — заранее запасись Успокоительным. Боюсь, оно тебе понадобится…

Обещанный Люциусом час пролетел незаметно, но когда домовой эльф материализовался в гостиной с сообщением о возвращении хозяина и Блэка, Нарцисса уговорила Северуса дождаться друга в её покоях. Зельевару, уставшему за день возни в лаборатории, ничего не оставалось делать, как только подчиниться. Он даже по старой шпионской привычке успел вполглаза вздремнуть в удобном мягком кресле. Инстинкт самосохранения заставил его прогнать сон, едва за дверью послышались осторожные шаги двух человек. Хотя… послышались — это было громко сказано: если бы не два года, проведённые в засадах на людей Суареса, когда любой неизвестный звук в джунглях мог стоить ему и его друзьям жизни, он бы их никогда не услышал. Приближавшиеся к покоям Нарциссы люди явно были профессионалами. Бывший Упивающийся привычным движением выхватил палочку из креплений на предплечье и бесшумно скользнул в тень. В тот же миг дверь приоткрылась, и в комнату просочился невысокий, гибкий как змея маг, мгновенно определивший его местонахождение. Северус вскинул палочку, готовый в любой момент атаковать незнакомца. По кончикам пальцев его противника пробежали искорки, рождая мощную магическую волну. «Чёрт! Сильный маг, владеющий беспалочковой магией!» Они шагнули друг к другу, инстинктивно обходя разделявшие их препятствия, и… замерли на месте.

— Снейп?!

— Поттеррр!!! — «Да уж, сюрприз так сюрприз!» — мелькнула в сознании Северуса последняя посторонняя мысль, прежде чем всё его существо затопила ярость. Это же был Поттер, тот самый, Мордред бы его побрал, гриффиндорский Герой, Победитель Тёмного Лорда, любимец публики и прочая, прочая, прочая… Человек, настолько занятый своей великой персоной, что даже не соизволил прийти на помощь попавшей в беду лучшей подруге… Заносчивый мерзавец… Мразь…

С палочки Северуса уже было готово сорваться проклятие, и, казалось, этого уже никто не мог остановить, когда ворвавшийся в комнату Люциус, изо всех сил обхватив друга руками, чтобы тот даже не смог пошевелиться, сумел вырвать палочку из сведённых судорогой пальцев:

— Северус, ты сошёл с ума???!!!

Минуту Принц пытался вырваться из железной хватки, а когда понял, что не сможет этого сделать, выплеснул словами всю свою ненависть и презрение к Мальчику-предавшему-друга…

Люциус из последних сил удерживал рвавшегося в бой друга, с изумлением вслушиваясь в льющиеся с его языка горькие слова и обвинения, а сам не спускал глаз с застывшего посреди комнаты зеленоглазого мага. Блэк… Гарри… стоял молча, ни словом, ни взглядом не пытаясь опровергнуть обращённые к нему слова, и только пламя жизни, так недавно появившееся в его глазах, затухало, сменяясь прежней безжизненностью Бездны.

Когда Северус выдохся и замер, тяжело дыша, с презрением и ненавистью глядя на бывшего ученика, в гостиной повисла мертвая тишина, и вдруг хриплый голос безжизненно произнёс:

— Вы правы, профессор. Во всём правы. Я не сумел защитить лучшего друга от беды, и вытащить из смертельной ловушки тоже не смог, — Блэк сник, в одно мгновение превращаясь в ту бледную тень самого себя, какой был после Азкабана, развернулся и пошёл к выходу, на секунду замерев на пороге. — Я рад, что вы смогли спасти её и вернуть к жизни. Берегите её, она очень хороший и верный человек, — и, опустив голову, покинул гостиную, оставив всех свидетелей обвинений в состоянии сильнейшего шока.

— Во-от!!! Он даже не отрицает своей вины! Люциус, и с этим ты собирался заключить Партнёрство?! И кого он предаст в следующий раз? Тебя? Нарси? Драко? Он за четыре года пальцем о палец не ударил, чтобы разыскать лучшую подругу! И это с его-то Силой и возможностями! — Северусу наконец-то удалось скинуть с себя захват, он отряхнул мантию и, набрав в грудь побольше воздуха, собирался было продолжить речь, выплёскивая своё возмущение, когда услышал раздавшийся за спиной прерывавшийся от возмущения молодой голос позабытого всеми метаморфа.

— Четыре года?! Имел возможность?! Откуда?! Из камеры смертников в Азкабане?

Это страшное название, не понаслышке знакомое всем присутствующим в комнате, мгновенно остудило разбушевавшиеся страсти, стылой жутью выморозив, казалось, сам воздух.

«Азкабан…»

«Камера смертников…»

Северус и Люциус непроизвольно переглянулись, в их глазах, словно в двойных зеркалах, отразился застарелый ужас… Они помнили… Они знали… И никогда бы не смогли забыть. Не сговариваясь, маги шагнули следом за покинувшим комнату Блэком, но были остановлены не менее бледной, чем они, Нарциссой:

— Не сейчас. Дайте ему успокоиться. Вы и так натворили дел.

Глава 14. Жизнь и смерть

Блэк, всего лишь только Блэк, расправив плечи и усилием воли заставляя себя не сорваться на бег, шёл по коридорам «Эдельвейса». Миллионы лет и тысячи миль отделяли сейчас этого человека от того расслабленно раскинувшегося в чужих объятиях мужчины по имени Гарри. Только-только начавшая возрождаться из пепла часть души, казалось, умирала вновь. «Виновен! Виновен! Виновен!» — набатом билось в висках.

— Шеф, мы проверили часть найденного в доме Бурке… — Дэн оборвал речь на полуслове, поймав мёртвый взгляд командира.

— Блэк, да всё нормально. Никаких сюрпризов больше не обнаружилось, — Эрлих, решивший, что друг переживает из-за случившегося в Албании, хотел было похлопать его по плечу, но в последний момент отдёрнул руку. — Блэк?

— Ребята, ещё на раз проверьте всё, что нам удалось найти. Попытайтесь отследить хоть малейшие ниточки, ведущие к Бурке или тем, кто устраивал эту ловушку, — даже ему самому голос казался похожим на скрежет падающих булыжников, слова выходили из горла с трудом, как будто его недавно пытали «Круациатусом». — Я должен отлучиться на пару часов. «Чтобы вновь собрать себя по кусочкам после очередной «смерти». Держись, маг! Ты Блэк, а Блэки так просто не подыхают. Ты виноват и признал свою вину. Бегство — не выход из положения, а обыкновенная трусость… Я не побегу». Волшебнику нужно было время и одиночество, чтобы осмыслить то, что рассказал о Гермионе Снейп. Отдав ещё пару распоряжений, Блэк направился к аппарационной площадке, оставив за спиной встревоженных его поведением друзей.

— Что это с ним? Я такого мёртвого взгляда у шефа не видел даже после гибели нашей команды.

— Зато я видел. И, поверь мне, не горю желанием вернуть те времена. Он как будто только что вновь вернулся из Азкабана, — Шеридан оглянулся, пытаясь найти своего партнёра. — Тэд ушёл к комнатам леди Малфой вместе с Блэком. Он должен что-нибудь знать…

Блэк аппарировал в гостиную их пражского дома. Несколько минут постоял, прокручивая в памяти жуткую историю, поведанную зельеваром. Зашёл, было, на кухню — последний раз он ел больше суток назад — но при мысли о еде к горлу подкатила тошнота. Послонялся по комнатам, пытаясь отрешиться от чувства вины, осмыслить и разложить по полочкам полученную информацию… и понял, что не может собраться с мыслями. Дом, служивший им жилищем последние полгода, словно давил на плечи, не давая сосредоточиться. Всегда дарившие тепло и уют комнаты стали чужими. Хотелось срочно выйти на воздух. В памяти промелькнула картинка: чернота ночи, редкие звёзды, невидимое в темноте море… и песок под ногами. Не дав себе времени обдумать свои действия, Блэк дизаппарировал в своё Убежище.

И снова была ночь, и ярко-жёлтые звёзды тёплых широт, на этот раз не скрытые тучами, висели так низко над головой, что казалось, до них можно долететь за пять минут, оседлав метлу… Вот только душевная боль и охвативший всё тело промозглый холод — словно время повернуло вспять и он вновь оказался в Азкабане — не давали подняться, пригибали к земле. Лёгкий бриз приносил запах моря, пропитанного солью дерева и каких-то цветов, но ему не под силу было прогнать боль, хотя это место, как и в прошлый раз, всё же совершило чудо, забрав часть её. Голова раскалывалась от образов, в гневе транслированных ему Снейпом. Блэк с детства не привык к «розовым очкам», да и по специфике работы часто имел дело с людской подлостью и мерзостью, но от этого ему становилось только хуже. Там, где простой обыватель видел страшную историю, пусть жуткую, но не подкреплённую его личными впечатлениями, он видел… просто видел. И даже чувствовал на своей шкуре гнев, отчаяние и беспомощность не умеющей смиряться с обстоятельствами женщины. Затерянные в джунглях рудники. Тёмные шахты с обитающим в них Злом. Нелюди вместо охраны… И постоянное балансирование над пропастью. А вдруг поймают, разоблачат, да просто блажь найдёт позабавиться… И такое же стойкое, как и у него, желание выжить любой ценой во имя детей, справедливости… да просто, чтобы иметь возможность посмотреть им, предавшим, в глаза и спросить: «Вы счастливы? Моя беда принесла вам радость? Облегчение?»

— Стоп! Хватит! Твоё раскаяние ей уже ничем не поможет. Слава Мерлину и Снейпу, они сделали то, что должен был сделать ты ещё четыре года назад. Но ты ведь так хотел верить Рону, не правда ли? Рон ведь был твоим, мать твою, лучшим другом! — отчаянные слова сами собой рвались с языка, выплёскивая переполнявшие его боль и чувство вины. — Пове-ерил… В то, что Гермиона бросила Рона… А почему поверил? Потому что даже до тебя, слепой придурок, доходили слухи о похождениях твоего дружка. Но ты же был слишком благороден, чтобы в них верить! Не хотел лезть в жизнь друзей? И что получилось от твоего невмешательства? Почему не стал искать? Ведь у тебя же были эти чёртовы три месяца до тех пор, пока Берроуз не упёк тебя в Азкабан? А потому что не верил в то, что Герми исчезла навсегда. Думал, она найдёт жильё, работу и вернётся за детьми. Обижался, что она не пришла к тебе со своими проблемами… Идиот… Слепой идиот…

Как ни странно, после этой своеобразной исповеди перед самим собой стало словно легче дышать, однако чувство леденящего холода, охватившего душу и тело, уходить не желало. «Будто бы я снова оказался в Азкабане. Только его давящий холод может так пробирать до костей», — в памяти вереницей проносились картины, которые он гнал от себя полтора года. Тёмные коридоры. Мертвящая тишина, лишь иногда разбавляемая звуком шагов охранников… Западное крыло — камеры смертников… Южная, Северная, Восточная и Центральная части — дыхание смерти ощущается не так явственно, но всё пропитано той же самой аурой отчаяния и безнадежности… «Дыхание смерти… Аура…» В этот момент Блэк со всей ясностью вспомнил сладковато-гнилостную ауру, окутывавшую камеры умирающих узников. Ауру близкой смерти… Ту самую, что он почувствовал в гостиной Нарциссы на следующий день после гонок. «Аура смерти. Подозрения Тэда… Возвращение Снейпа» — логическая цепочка, так долго не дававшая ему покоя никак не хотевшими связываться друг с другом элементами, наконец-то выстроилась, заставив Блэка вскочить на ноги, одним заклинанием привести свой внешний вид в порядок, убирая следы терзавшей душу боли и вновь превращаясь в собранного жёсткого бойца. «Неужели мы не сняли проклятие? Я должен срочно поговорить с Нарциссой».

Водоворот аппарации. Привычно подступившая к горлу тошнота… И перед ним в разбавленной только-только занимавшейся зарёй темноте возникли контуры альпийского поместья. Такого маленького и… уютно-домашнего в сравнении с величественной громадой белых стен Малфой Менора. «Малфой Менор — место, где нас с Герми когда-то допрашивала Белла…» — Блэк помнил его разным: по-королевски великолепным — на колдографиях «Ведьмополитена» в начале девяностых, мрачно-настороженным — в 1998-м и… безжизненно-мёртвым — в 2005-м, когда Аврорат последний раз проводил обыск заброшенного поместья. Привычным усилием воли Блэк отогнал посторонние мысли и видения. От перспективы находиться в одной комнате со Снейпом всё в душе замирало ледяным комом, но он с момента Последней Битвы никогда не бегал от ответственности и не отворачивался от последствий собственных ошибок и впредь не собирался делать этого. У сыщика Блэка было незаконченное дело… и долг перед хозяйкой этого поместья, а значит, собственную боль и переживания он должен был пока спрятать подальше и… работать. «А Люциус?» — внутренний голос был полон тоски и надежды. — «А что — Люциус? Ты слишком заигрался, лорд Блэк. Тебе сейчас надо думать, как помочь Нарциссе и защитить детей и племянников, а личное счастье… у мёртвых его не бывает».

«Эдельвейс» встретил его насторожённой тишиной. В большой полуподвальной комнате, выделенной им Малфоем для работы с уликами, обнаружились шёпотом спорившие о чём-то Дэн с Эрлихом — без мантий, в рубашках с закатанными до локтей рукавами. В кресле, перекинув ноги через подлокотник и уронив голову на плечо, спал укрытый мантией Фейрфакса Алан.

— Чего салагу спать не выгнали? Завтра же у него вся спина будет болеть.

— Шеф!

— Блэк!

— Нет, мой призрак…

— Похож, — Дэн взмахом палочки наколдовал небольшое зеркало и повернул его к командиру.

— М-да-а…

— Краше в гроб кладут, — Эрл протянул командиру тарелку с выпечкой и кружку горячего чёрного кофе. — На, подкрепись, а то я тебя знаю. В общем, Тэд нам всё рассказал, и…

— Это к делу не относится, — Блэк заставил себя замолчать, друзья не заслуживали, чтобы он срывал на них свою боль. — Проехали. Спасибо за кофе… перекусить мне бы и впрямь не мешало. Может, мозги проясняться. Что-то откопали?

— Пока ничего. Складывается впечатление, что кто-то провёл среди вещей тщательную чистку и удалил всё, что может вывести нас на след хозяина.

— А остаточная аура?

— Была одна наводка. Тэд с Эрикой проверили…

— И?

— Цепочка аппараций со сменой направлений. Ребята отследили её до второй точки и потеряли след. Алан с Люком вскрыли и проверили всю базу сигнальных чар местного Аврората — ничего, — Фейрфакс едва не вывихнул челюсть, пытаясь подавить зевоту.

— Идите спать. Всё равно сейчас на усталую голову ничего придумать не получится. Встретимся здесь в 11 часов, — Блэк дождался, пока два его заместителя вместе со спросонья сшибавшим все углы Доусоном отправятся в сторону своих комнат, и с головой погрузился в изучение сделанных ими записей.

Рассвело, лучи утреннего майского солнца, проникнув в два больших расположенных под потолком окна, расцветили противоположную стену во все оттенки радуги. Бывший аврор потянул затекшую от долгого сидения спину, потёр уставшие глаза и… почувствовав постороннее присутствие в комнате, неуловимо напрягся, готовясь к возможной атаке. В помещении определённо был чужак — своих людей Блэк узнал бы даже в полумёртвом состоянии.

— Блэк? — тихий хрипловатый голос, раздавшийся за спиной, расставил всё по своим местам.

— Мистер Принц.

— Я… пришёл принести вам свои извинения, — чувствовалось, что каждое слово давалось говорившему с большим трудом.

Гарри повернулся, вглядываясь в резкие черты лица напряжённо застывшего с прямой, словно на параде, спиной и склонённой в признании вины головой мужчины:

— За что? Мы оба с вами знаем, что вы были правы.

— Нет. Гермиона верила в вас, а я, ничего не зная о настоящих обстоятельствах вашей жизни, привычно создал себе образ врага, — лицо зельевара застыло ничего не выражавшей маской: он ненавидел заблуждаться и терпеть поражения, но всегда имел смелость в открытую признавать свои ошибки.

— И как, полегчало? — Блэк жестом предложил бывшему преподавателю сесть в кресло напротив его собственного, решительно освободив стол от валявшихся на нём пергаментов с записями.

— Нет. А вы изменились.

— Надеюсь… Азкабан — прекрасное лекарство от наивности и идиотизма.

— А может быть, Миона права, и я просто не желал знать вас настоящего.

Они проговорили целый час, впервые за много лет рассказывая друг другу истории своих жизней… без купюр, без оправданий, без прикрас. Они не были и никогда не смогли бы стать друзьями, но что-то в глубине души толкало их на откровенность. Быть может, чувство старой вины друг перед другом или любовь к ним двух дорогих им обоим женщин. Это была не дружба, нет… скорее, определённое чувство родства. Гарри, всегда воспринимавший Гермиону своей сестрой, отнёсся к её новому мужу как к зятю. Для Северуса же продолжавший вызывать неоднозначные чувства сын старого врага и когда-то любимой женщины в его организованном с разложенными «по полочкам» сведениями разуме чётко классифицировался как шурин. Родственников не выбирают, их считают семьёй и защищают, даже ценой собственной крови. Вот к чему сводились итоги этой рассветной беседы. А так же к договору вместе заняться мнимым «Суаресом» и его людьми после поисков врагов Люциуса. Для одного это было завуалированной просьбой повидаться с подругой, для другого — таким же завуалированным согласием принять его в качестве родственника жены.

Домовой эльф заглянул в помещение и, ничего не спросив, вернулся через пару минут с двумя нагруженными едой подносами. Они молча позавтракали, периодически бросая друг на друга взгляды исподтишка, а затем Блэк всё же задал мучивший его уже несколько часов вопрос:

— Что происходит с Нарциссой?

— Она ещё не оправилась от полученного проклятия и…

— Мистер Принц, вы же сидели в Азкабане…

— К чему вы задаёте этот вопрос?

— Вы же Легиллимент, причём, самый сильный из всех мне известных.

— К чему эти вопросы?

— К тому, что вы не можете не знать, как ощущается и где появляется аура близкой смерти. Подозрения Тэда, липко-гнилостная аура в покоях Нарциссы и… ваше появление. Таких совпадений не бывает. Неужели мы не сумели снять проклятие, наложенное убийцей?

— Не совсем… Вам лучше поговорить об этом с ней самой.

— Непременно. Люциус… знает?

— Нет. И не должен, — Северус жестом остановил готовый сорваться с губ Блэка протест. — Это её выбор, — маг, когда-то носивший фамилию Снейп, окинул взглядом записи сыщиков. — Удалось что-то обнаружить?

— Пока ничего существенного, кроме одного вывода: кто-то пытается дёргать нас за ниточки, как марионеток.

— Вас или Люциуса?

— Нас, чтобы получить Люциуса. Месяц назад они пытались убить Нарциссу и взять под контроль Драко со Скорпиусом. На первый взгляд, всё сходится: Бурке расчищает дорогу к титулу лорда Блэка. Но: во-первых, ему в одиночку не удалось бы провернуть всё это, во-вторых, в этом случае логичней было бы убить сначала Люциуса, чтобы не мешал, потом — его сына и внука, а уж затем — Нарциссу.

— И, в-третьих, сигнальные чары с отсрочкой в два часа сработали не при проникновении на территорию хутора, а после активации «Высвобождения тьмы», — на тонких губах зельевара змеилась его фирменная усмешка.

— Точно.

— Кому-то надо было, чтобы авроры, аппарировавшие туда по вызову, наткнулись на гору трупов и только-только пришедшего в себя Люциуса.

— Да, в этом случае следы воздействия на него проклятия уже никто бы обнаружить не смог, а прошлая репутация сыграла бы с ним дурную шутку, — Блэк наклонился вперёд, пристально всматриваясь в непроницаемо-чёрные глаза собеседника. — Зачем кому-то нужен «ручной» Люциус?

— Это не моя тайна, — Принц взглянул на часы и поспешно поднялся из кресла. — Полдесятого, пора давать зелья Нарциссе. Если хотите с ней поговорить, лучше сделайте это сейчас, пока Люциуса нет в поместье.

— Нет в поместье?

— Он со своим капитаном отправился на поиски того осведомителя, что навел вас на эту ловушку.

Двое мужчин, покинув комнату для исследований, направились в сторону покоев хозяйки поместья.

***

Тяжёлый разговор с Нарциссой, а затем день, наполненный поисками зацепок в этом запутанном деле и практически безрезультатной проверкой всех возможных вариантов выхода на Бурке, неимоверно вымотал Блэка. Дело ещё усугублялось тем, что ему пришлось отправить Фейрфакса, Доусона, Шеридана и Люпина в агентство. Двухдневная вылазка в Албанию отрицательно сказалась на остальных расследованиях «Чёрного ферзя», а среди них, в числе прочей рутины, было три случая, требовавшие очень пристального внимания детективов. Так что все версии пришлось проверять ему самому с помощью уже достаточно освоившейся в специфике их работы Эрики и мастера на все руки Люка. Вот только трое магов — это не семеро, как ни старайся, какой опыт в детективной работе ни имей, а к десяти часам вечера, когда троица возвращалась в «Эдельвейс», они едва передвигали ноги от усталости. Веймар попытался, было, выйти в интернет, чтобы проверить ещё одну не учтённую ими зацепку, а бледно-серая Эрика, стоически сдерживая зевоту, уселась за составление карты проведённых ими поисков, но Блэк, в приказном порядке вытряхнув их со стульев, отправил обоих ужинать и отсыпаться. А сам подхватил папку с черновыми набросками, решив ещё раз пересмотреть всё перед сном, поплёлся в выделенную ему комнату. Проходивший мимо по коридору Принц, оценив запавшие от усталости глаза и тени под ними на пол-лица, ни слова не говоря, впихнул ему в руку фиал с Укрепляющим зельем и умчался дальше в сторону покоев Нарциссы.

Зелье несколько взбодрило мага. Во всяком случае, исчезло желание упасть на постель не раздеваясь, поспать часок, а потом вернуться к просмотру записей. Добравшись до спальни, Блэк бросил папку на прикроватную тумбочку, скинул на руки вовремя материализовавшегося рядом эльфа грязную одежду, взмахом руки оборвав его причитания о том, что гость морит себя голодом вторые сутки, и отправился в ванную. Мгновенно наполнившийся водой с душистой пеной небольшой бассейн манил погрузиться в него с головой, а потом наслаждаться покоем и расслаблением, устроившись на специальном сидении и откинув голову на мягкий бортик, но волшебник с сожалением вынужден был отказаться от этого заманчивого варианта. В таком состоянии, в котором он пребывал, немудрено было бы утонуть, уснув в тёплой воде. Да и для последующей работы с документами подошёл бы скорее контрастный душ.

Обжигающе-горячие струи воды сменяли ледяные и наоборот, подчиняясь его желаниям. В голове немного прояснилось. Вымывшись и не утруждая себя высушиванием уже немного отросших волос, Гарри нашёл заботливо сложенное домовиками полотенце, наскоро вытерся и, обмотав мягкую пахнущую сандалом ткань вокруг бёдер, вышел в комнату. Усталость всё же сгладила повышенную чувствительность и несколько снизила реакцию: чужое присутствие он почувствовал только когда уже почти дошёл до оставленных на тумбочке бумаг. Мгновенный переход в боевую стойку, и… от атаки его удержал только знакомый чуть тянущий слова голос:

— Халат лежит справа от тебя, на кровати.

— Что ты здесь делаешь? Я же запечатал двери, — вид идеально выглядевшего Люциуса, словно тот не бегал по лесам и буеракам пару суток, вызвал глухую тоску о несбыточном.

— Вообще-то, я всё ещё хозяин этого поместья, так что для меня твои запоры не преграда, — блондин поднялся из кресла, в котором дожидался появления мага и шагнул ему навстречу. — Что происходит, Гарри?

— Блэк. Неплохая была игра, лорд Малфой, но она закончилась, — молодой маг ловко ушёл от прикосновения протянутой к нему руки. — Если вас интересуют данные по расследованию, то я обещаю предоставить их вам завтра утром.

— Вот как?

— Да. Шутка затянулась.

— Чёрта с два!

Маггловское выражение, слетевшее с губ чистокровного мага, заставило Гарри вскинуть на него до этого тщательно отводимый в сторону взгляд. Малфой был зол, но об этом говорили только гневно трепетавшие крылья породистого носа:

— Ты великолепно знаешь, что всё это не было игрой. А «шутка», как ты её называешь, закончится только тогда, когда мы оба пожелаем этого.

— И ты появился в этой комнате только для того, чтобы донести до меня эти сведения?

— Нет. Вообще-то, я пришёл предложить тебе массаж. Незаменимая вещь после двух суток работы, — Люциус продолжал кружить по комнате, с каждым шагом приближаясь к застывшему перед ним в одном полотенце взъерошенному магу.

— Как-нибудь обойдусь, — радостно завопившее в голове «О, да!!» второе «Я» срочно пришлось утихомиривать. Душ принёс частичное избавление от усталости, но не убрал сковавший сердце и конечности после известия о судьбе Гермионы азкабанский холод.

— Мёрзнешь? — колдун понимающе улыбнулся, вглядываясь в глаза собеседника.

— Откуда ты…

— Любое воспоминание об этом проклятом месте вызывает эффект озноба, и горячая ванна тут не поможет. Нужно живое тепло… Прикосновения другого человека.

— Это что, очередная уловка? — Гарри заставил себя прекратить движение, застыв посреди комнаты, всей кожей ощущая, как сзади к нему бесшумно приближался… Враг? Любовник? Партнёр? Кем бы он ни был, но его приближение переворачивало всё существо Блэка, заставляя дыхание учащаться, кровь — быстрее струиться по жилам… и уходить куда-то в сторону терзавший его весь день промозглый холод Азкабана. Блэк застыл, настороженный и напряжённый, словно натянутая струна. Не принимающий. Не сдающийся. Чувства — чувствами. В том, что всё его существо охватывает огонь, возрождающий жажду жизни, при одном единственном прикосновении Люциуса — он не сомневался ни на йоту. В том, что теперь, после всего произошедшего, костьми ляжет за любого члена семьи Малфоев — тоже. А вот всё остальное… Ну, не был он с пелёнок воспитан в Магическом Мире! Умом понимал, но сердцем ещё никак не мог принять возможность встреч с дорогим ему человеком, чья жена — женщина, которую он безмерно уважал, сильная и самоотверженная волшебница — должна была вот-вот покинуть этот мир. Игры в Лабиринте? Они были до того, как он узнал о состоянии Нарциссы.

Приближение Люциуса он скорее почувствовал, чем услышал. Тёмный маг ступал мягко и бесшумно, словно большая кошка… и точно так же, как многие из кошачьих, не брезговал нападать со спины. Гарри напрягся, словно в ожидании атаки, но мужчина замер в нескольких дюймах от него, его дыхание ерошило влажные волосы на затылке сыщика, посылая по телу волну едва контролируемой дрожи. Блэк никогда не был особо стеснительным человеком. Да и как тут им будешь после общих душевых, квиддичных раздевалок и трёх лет проживания в аврорской казарме. Случалось ему как-то раз даже идти в бой нагишом, когда салага-аврор, оставленный в дозоре, прозевал окружившую их лагерь большую группу недобитых УПСов, в то время как аврорский молодняк во главе с тогда уже бывшим командиром группы Поттером плескался в реке. Никакого неудобства он тогда не испытывал. Зато сейчас как никогда чувствовал себя открытым и лишённым защиты:

— Люциус, прекрати свои упиванческие шутки.

— А я и не шучу.

— Вот как? Значит, сейчас эти попытки соблазнения называются словом «массаж»?

— Я имел в виду только то, что сказал… — в голосе блондина появились коварно-насмешливые нотки, — если ты почувствовал что-то иное, так я тут ни при чём. Я же не отвечаю… за твои чувства.

От стоявшего почти вплотную Люциуса исходило так необходимое Гарри тепло, и, не успел он как следует разобраться в своих ощущениях и принять решение, как, словно со стороны услышал собственный голос, произносивший задумчиво:

— Ну-у… если только массаж.

— Ложись на кушетку, лицом вниз.

Уверенная рука сдёрнула с его бёдер полотенце.

— Люциус! — Блэк и сам гадал, чего в этом возгласе было больше: гневного предупреждения… или...

— Оно скрывает половину тела и будет мешать мне массировать твои мышцы. Ложись!

Пришлось подчиниться и даже стерпеть наглое самоуправство усевшегося верхом на его поясницу мага… Чтобы уже через пять минут позабыть обо всём. Люциус начал массаж с постепенного разогрева мышц шеи и плечевого пояса, затем — плеч и предплечий. Перешёл на кисти рук, разминая каждый палец и сухожилия сгибателей и разгибателей, постепенно переходя к более глубокому воздействию… Через пятнадцать минут Гарри уже с трудом сдерживал стоны удовольствия… А ещё через четверть часа мог только вздыхать и сонно мурлыкать. Если бы он не был таким не выспавшимся и усталым, прикосновение этих чутких сильных рук вызвало бы совсем другие ощущения и желания. Но усталость убила возбуждение, оставив лишь удовольствие. С каждым движением Люциуса, перешедшего уже к массажу поясницы, Гарри всё больше погружался в нирвану и… не заметил, как уснул. Перешедший к массированию голеней и стоп маг заметил это не сразу, а обнаружив, усмехнулся с непривычной для себя нежностью:

— Ну, надо же! Уснул… Герой и главный бунтарь всея Магической Британии спит в руках бывшего члена Внутреннего Круга… словно младенец.

Перевернув Гарри на спину и подхватив на руки, чтобы переложить на предварительно расстеленную постель, Люциус удивился: несмотря на хрупкое телосложение, сыщик отнюдь не был пушинкой, всё его невысокое, ладное тело, казалось, состояло из одних только мышц, без единой унции жира.

— Ну, что ж, не так я представлял эту ночь, но думаю, нам обоим не помешает выспаться… «змеёныш».

Удобно устроив спящего мужчину в широкой постели, тёмный маг секунду поколебался, а затем, избавившись заклинанием от собственной одежды, скользнул следом, обнимая расслабленное тело и укрывая их обоих одеялом. Уснул он мгновенно, стоило только голове коснуться подушки, чего с ним не случалось уже много лет.

И ни один из них не видел той ночью ни единого кошмара.

Блэк блаженно потянулся, выплывая из объятий сна. В теле мага бурлила энергия и необычайная лёгкость: «Ме-ерлинн… как же давно я так не отдыхал?» Просыпаться не хотелось, даже в сонном полузабытьи что-то подсказывало ему, что в реальном мире его пробуждения дожидается куча проблем и нелёгких решений. «Полчаса и всё… Ещё только полчасика…» — волшебник решительно притянул к себе подушку, поудобнее устраиваясь на ней щекой и… замер, боясь пошевелиться… Нет, ему, конечно, приходилось видеть кожаные подушки (правда, он не мог припомнить, чтобы они попадались ему в «Эдельвейсе»). Но чтобы эти самые «подушки» умели дышать, и у них билось сердце… такого ему встречать не приходилось. Правая рука осторожно, едва касаясь, пробежалась по гладкой, тёплой коже, наткнулась на курчавую поросль мягких волос, приласкала кончиками пальцев мгновенно напрягшийся под прикосновениями сосок и была поймана «на месте преступления». Большая тёплая ладонь осторожно накрыла его руку, переплетая пальцы в ласковом захвате. Дыхание спавшего человека, на груди которого Блэк устроился, словно на подушке, перестало быть сонным, а сердцебиение участилось.

— Выспался? — чуть хрипловатый со сна бархатный голос был полон лёгкой иронии. — Признаться, мне первый раз довелось просто спать в одной постели с желанным человеком, предварительно не занявшись с ним любовью.

— Жизнь многолика… в ней всегда найдётся что-то, способное нас удивить… — Гарри попытался, было, убрать руку, но мягко сжавшаяся вокруг его пальцев ладонь, не позволила ему сделать этого. Большой палец «захватчика» круговыми движениями легонько массировал его кисть, посылая по телу волны тепла и… просыпавшегося возбуждения. Вторая рука блондина, на плече которой покоилась голова Блэка, зарылась в так и не причёсанные после мытья волосы, распутывая пряди и поглаживая затылок. Вспоминать о заботах и проблемах окружающего мира не хотелось, сонное полузабытьё ещё не полностью покинуло сознание, и Гарри, подчинившись желанию души и тела, чуть повернул голову, накрывая губами напрягшийся сосок Люциуса, вырывая у мужчины довольный стон. Рука на затылке сжалась, притягивая Блэка ближе к желанному телу.

— Гарри… — дыхание Люциуса стало прерывистым. Блэк, не прекращая ласки, вскинул на его лицо насмешливо-провоцирующий взгляд и, утонув темнеющих от страсти серых глазах, окончательно потерял голову. Рывком высвободившись из захвата удерживавших его рук, он одним ловким, хищным движением скользнул вверх, подминая под себя тело распластанного на постели мага и удобно устраиваясь верхом на его бёдрах. Пьянящее чувство обладания унесло остатки осторожных сомнений. Предрассветный сумрак за окном, погружённая в полумрак комната, едва-едва освещённая единственным магическим светильником, ощущение оторванности от всего света и связанных с ним проблем и обязанностей и больше не сдерживаемые никакими искусственными ограничениями чувства и желания.

— Гарри?

— Ш-ш-ш, не отвлекай… — Блэк слегка переместился, чувственно прижавшись собственным возбуждённым членом к каменной эрекции Люциуса, вырвав из уст колдуна стон. — Не сдерживайся, — и, оглядев распростёртого под ним мага, словно в омут с головой, бросился в наслаждение, губами, руками, всем телом даря ласку и удовольствие. Всё, что он знал и любил сам, чему научил его когда-то Брайан, всё это он выплеснул на хрипло стонавшего и выгибавшегося в его объятиях Люциуса. Сильные руки сомкнулись на талии, ещё плотнее вжимая его в тело любовника, рот Малфоя попытался, было, перехватить инициативу, но Гарри подавил сопротивление, всем весом навалившись на плечи мужчины и слегка прикусив его нижнюю губу. Язык нежной лаской, будто извиняясь, зализал повреждение и игра продолжилась. Люциусу всё же удалось вырваться из железного захвата, скинув с себя захватчика, и они покатились по постели, сплетаясь телами, яростно целуясь и прикусывая кожу, оставляя на теле друг друга отчётливые метки. Ласка и нега первых минут пробуждения уступили место всё разгоравшейся страсти. Пальцы сжимались до боли, оставляя после себя наливавшиеся синим отметины, губы распухли от поцелуев, комнату наполняли низкие, гортанные стоны, жаркий бессвязный шёпот, глухие вскрики. Щемящая нежность и горячая страсть переплелись в их душах и телах, порождая огонь такой силы, какой ни один из них не испытывал прежде с кем бы то ни было. Гарри чувствовал, как в этом огне без следа растворяется лёд, поселившийся в душе после страшных лет, проведённых в Азкабане:

— Люциус…

Светловолосый маг, более сильный физически, сумел окончательно подмять под себя тело сыщика, вольготно устроившись у него на животе. Гарри трепыхнулся пару раз, пытаясь вернуть себе свободу. Паранойя, заставлявшая его всегда оставаться хозяином положения, вопила об опасности. Полностью поглощавшее всё его существо возбуждение начало, было, спадать, но тёплые губы, прижавшиеся к уху прошептали:

— Ш-ш-ш, доверься мне.

— Я…

— Я знаю.

— Брай сказал? — гнев и ревность придали Блэку сил, позволив высвободить руку, вцепиться в гриву Люциуса, оттащить его от себя и, опираясь на локоть, почти усесться в постели.

— Сам догадался, — мужчина, едва сдерживая возбуждение и желание обладания, заставил себя «сбавить обороты», покрывая нежными поцелуями гневно сомкнутый рот, горящие румянцем страсти скулы и яростно сверкавшие зелёные глаза. — Тебя слишком часто предавали, чтобы ты позволил кому-то управлять собой… пусть даже и в постели. Но ты ошибаешься: у того, кто находится снизу, порой больше власти, чем у активного партнёра. Уж этому-то Брай должен был тебя научить… И ещё, Брайан — мой друг, но между мной и тобой его больше не будет. Слышишь?!

— Слышу…

— Но не веришь?

— Посмотрим… — Блэку удалось вырваться из захвата и, ловко перевернуться, прижимая Люциуса лопатками к постели. Инициатива вновь перешла в его руки, и паранойя заткнулась, уходя в подсознание, больше не мешая наслаждаться и дарить наслаждение. Мягкие податливые губы страстно ответили на поцелуй, и сознание словно бы затуманилось, уступая место чувствам и желаниям. Разметавшиеся по подушке белым золотом волосы… Смуглые руки на белоснежной коже… Жаркая страсть в серых глазах… Румянец на щеках… Трепещущие крылья тонкого носа… Широкие плечи, которые так приятно было ласкать… Большие ладони с длинными пальцами, зарывавшиеся в его собственные волосы и сжимавшие плечи… Тонкая талия и поджарый живот со сбегавшей к паху дорожкой светлых, мягких волос, в которые было так приятно зарываться пальцами… Сильные бёдра, даже лёгкое прикосновение к внутренней поверхности которых вызывало неконтролируемую дрожь, поднимавшую в груди Гарри яростное желание обладания вперемешку с каким-то горячим чувством и нежностью… Упругие ягодицы и хриплый стон, сорвавшийся с припухших губ, стоило только Блэку слегка поласкать смоченным слюной пальцем плотно сжимавшиеся стенки сфинктера. Гарри хотелось всего и сразу: приласкать губами и языком напряжённо подрагивавший член Люциуса, заставляя срываться с его губ гортанные стоны, яростно целоваться, утверждая свою власть, и, наконец, погрузиться в горячую, влажную тесноту, вбивая любовника… нет… любимого в…

Но этим желаниям не суждено было сбыться: стоило только Блэку перейти к более смелым ласкам и, проникнув пальцем, сквозь сжимавшееся вокруг него кольцо мышц, нащупать и легонько приласкать бугорок простаты, как с едва сдерживаемым рычанием Люциус вырвался из захвата, опрокинув его на постель:

— Не в этот раз, Гарри…

— Люциус…

— Доверься мне.

— Я не могу.

— Можешь! Ты — можешь всё, если только захочешь. Прошу тебя. Я не причиню тебе вреда.

В голове Гарри вертелось множество вопросов, протестов и сомнений: «Довериться… Подчиниться? Это сумасшествие!» Но тут его взгляд встретился с глазами Люциуса, в которых было столько чувства и обещания, что с губ невольно сорвалось одно единственное слово:

— Да.

И в тот же миг на молодого мага обрушился целый водоворот ощущений. Он отвечал на ласки со всей страстностью, на которую был способен, больше не испытывая страха перед беспомощностью и подчинением и не пытаясь перехватить инициативу. Умелый рот почти довёл его до пика, и Гарри не мог оторвать взгляда, заворожено следя как поднимается и опускается между его разведённых ног голова Люциуса, до дрожи во всём теле ощущая, как невесомой лаской струится по внутренней стороне бёдер шёлк светлых волос.

— Люциу-усс!

И прохлада простыней под спиной. Шалый взгляд серых глаз с огромными, почти на всю радужку, зрачками в упор. Яростные поцелуи до боли, до нехватки дыхания. И желанное вторжение чужих пальцев, ласкающих анус, посылающее по всему телу жар непривычного, но от этого не менее сладкого наслаждения. Мимолётное чувство боли и заполненности. Отголосок былых страхов, мгновенно утонувший в удовольствии, стоило только Люциусу начать двигаться. Яростные толчки, сотрясавшие его тело, и волны необычного, накатывавшего волнами экстаза. Фейерверк перед глазами, заставший тело выгибаться в оргазме, умоляя о продолжении… и вновь движения, подводившие его к самому пику. Рука, сомкнувшаяся на основании члена, заставила Гарри разочарованно застонать, но вновь накатившая волна удовольствия, превратила этот стон в крик наслаждения. Где-то на периферии с трудом воспринимавшего реальность сознания, мелькнула мысль: «Так вот о чём рассказывали Брайан с Люком…», но тотчас же улетела, развеялась в вихре накатившего оргазма… другого, не такого, к которому он привык — остро-яростного и опустошающего — а долгого, заставляющего каждую клеточку тела трепетать в пароксизме удовольствия. Припухшие губы впились поцелуем в его рот, приводя Блэка в себя, заставляя почувствовать, как вновь поднимается возбуждение. Блондин тяжело дышал, его трясло от всё ближе подступавшего оргазма, который он пытался сдержать, растягивая удовольствие:

— Гарри…

Блэк улыбнулся ему провоцирующе и нежно, резко подаваясь навстречу и сжимая мышцы сфинктера:

— Ну же!

— Что ты… — лицо Люциуса исказилось, слова потонули в сорвавшемся с его губ стоне, когда Гарри повторил ласку.

— Давай, Люциус! Кончи для меня… хочу видеть твоё лицо, когда… — горло перехватило, Гарри и сам чувствовал, что приближается к пику, и в этот раз разрядка будет полной и окончательной. — Люциус!!!

Малфой впился пальцами в плечи, наваливаясь всем телом и яростно вбивая мужчину в постель, но Блэк не чувствовал боли — только острое, на грани возможного удовольствие. Пара толчков — и Люциус выгнулся всем телом, с хриплым криком срываясь в оргазм. Его искажённое судорогой страсти лицо и резкие, потерявшие ритмичность движения сорвали последние ограничители, унося Гарри в нирвану следом за партнёром. Последнее, что он помнил, прежде чем провалиться в послеоргазменную дрёму, было Очищающее заклинание, наложенное Люциусом, и его тёплое прижавшееся к спине тело. Всё.

Их разбудил хлопок аппарации материализовавшегося в комнате доверенного домового эльфа:

— Хозяин Люциус.

— Что случилось, Летти? — Люциус попытался было подняться с постели, не разбудив так сладко спавшего партнёра, но потревоженный хлопком аппарации Блэк уже проснулся и уселся в постели, прикрывая низ живота простынёй.

— Вас искать мистер Принц. А маги лорда Блэка искать своего начальника.

— Который час?

— Без четверти одиннадцать.

— Чёрт! — с тоской взглянувший в сторону ванной комнаты Гарри наложил на себя Очищающее заклинание и, призвав свою выстиранную и поглаженную эльфами одежду, стал быстро одеваться.

Люциус, быстро отдавший распоряжение насчёт завтрака на двоих, выпроводил эльфа и, не стесняясь своей наготы, подошёл к Блэку, помогая ему застегнуть пуговицы на рубашке:

— Чёрное тебе, признаться, идёт, но его однообразие навевает на окружающих скуку. Даже Северус пришёл к этому выводу… со временем, — Малфой ухитрялся одновременно застёгивать пуговицы и едва уловимыми прикосновениями ласкать ставшее удивительно чувствительным после этой проведённой вместе ночи тело. — Ты никуда не пойдёшь, пока не позавтракаешь. Думаешь, эльфы мне не доносили, что ты почти сутки ничего не ел?

— Люциус, прекрати. Меня ждут мои люди, — прикосновения мужчины вовсе не были неприятными, скорее наоборот, но вместе с пробуждением на Гарри обрушились все проблемы, сомнения и переживания предыдущего дня. Он был зол на себя за то, что сам, вопреки собственным же решениям, спровоцировал случившееся, и лихорадочно искал выход из положения. Видимо, Малфой почувствовал его метания и, резко приподняв подбородок мага, заглянул в его глаза:

— Стыдишься?

— Н-нет… Грызу себя поедом за податливость и нарушенное слово.

— Не стоит давать невыполнимых обещаний, особенно самому себе. Смотри, — Люциус развернул правую руку Блэка внутренней стороной вверх и расстегнул манжет рубашки, закатывая её к локтю.

На смуглой коже бледной пока ещё вязью проступали какие-то буквы.

— Что это? — Гарри схватил руку блондина, разворачивая запястье к свету. Там тоже начали проступать руны.

— Нарцисса была права: мы Магические Партнёры. И знаешь, я не имею ничего против, — Люциус понимал, что сказанные им слова и на сотую долю не передают испытываемых им к парню чувств, но прожитая жизнь заставляла его скептически относиться к уверениям в вечной любви. Слова словно бы привносили налёт искусственности и фальши. «Если я ему не безразличен, он сам всё поймёт».

— Вот, значит, как она выглядит… У Снейпа вязь занимает почти всё запястье, и рисунок чётче… «Как у вас всё просто, господа чистокровные маги. Притяжение магии — и готово Партнёрство… А о своих чувствах-то ты, Люциус, ни слова и не сказал… Не уверен, что я готов сейчас к подобному признанию — я и в собственных-то чувствах разбираюсь с трудом… Но всё же…»

— У Северуса? «Партнёрский браслет»? Я ничего на его руке не заметил.

— Маскирующие чары. Ими прикрыт «браслет» и обручальное кольцо на пальце. На меня они не действуют.

— Вот старый скрытный… змей! И ведь ни слова же не сказал!

— Учитывая, с каким жаром он защищал Гермиону, это и так было понятно, — воспоминание о пережитом подругой, заставило Блэка вновь помрачнеть.

— Не вини себя. Она и её муж были твоими лучшими друзьями, а фальшь в отношениях близких людей порой сложнее заметить, чем в отношениях посторонних… Я едва не потерял сына, цепляясь за своё чувство вины перед ним. Надеюсь, её дети умом и рассудительностью пошли в мать, иначе нашего зельевара ждут большие проблемы.

За спиной Малфоя материализовалась парочка эльфов, нагруженных подносами с обильным завтраком. Повинуясь его жесту, они расставили тарелки, чашки и исходивший божественным ароматом кофейник на журнальном столике и исчезли.

— О-о, полцарства за чашку кофе!— урчавший от голода желудок тянул Гарри к расставленной на столике снеди, но проявившаяся с годами насмешливость и тут не дала ему промолчать. -Ты собираешься завтракать в таком виде?

— Мой вид тебя смущает? — Люциус вольготно раскинулся в кресле, маленькими глотками отпивая из фарфоровой чашки обжигающий кофе.

— Настраивает на нерабочий лад. К тому же, тебя искал Снейп, а он, как известно, ждать не любит.

— М-да, ты прав, — Малфой одним заклинанием вернул себе одежду. — Я сделал глупость. Мне надо было вызвать его сразу, как только Нарцисса получила это проклятие. Сейчас она была бы уже здорова.

Пальцы Блэка стиснули горячую чашку, но в лице и голосе ничего не дрогнуло:

— Ей лучше?

— Ощутимо, хотя не в меру осторожный старина Северус и отказывается давать прогнозы.

«Он просто не хочет врать тебе в лицо. Семь дней… Ей осталось всего семь дней, — взгляд метнулся к окну, за которым радостно сияло яркое майское солнце, — точнее, уже шесть».

— Ты о чём-то задумался?

— Думаю, что ещё можно сделать, чтобы вычислить Бурке. Пока что все ниточки приводили нас в тупик.

— М-да, жаль, что о передавшем нам информацию человеке «позаботились» до нашего возвращения, — лицо Люциуса приобрело жёсткое выражение. — А увеличение его банковского счёта незадолго до смерти наводит на неприятные мысли.

— И возвращает нас к вопросу: зачем кому-то понадобилось сажать Люциуса Малфоя «на поводок»?

— Зачем? Это долгая история, — Люциус поставил пустую чашку на поднос и взглянул на часы. — Ого! Уже четверть двенадцатого, Северус и впрямь скоро начнёт прочёсывать «Эдельвейс», — аристократ поднялся из кресла, склонился над сидевшим напротив Блэком, запуская руку в отросшие волосы, оттянул его голову назад, заставляя поднять к нему лицо и втянул мужчину в поцелуй.

Горечь смешалась в душе Гарри с удовольствием: «Он просит верить ему, а сам мне не доверяет… Эх, Люциус, Люциус…»

Когда не стало хватать дыхания, Малфой разорвал поцелуй и в тот же миг аппарировал из комнаты, оставив Блэка возбуждённым и испытывающим противоречивые чувства.

Время шло, часы почти бесполезных поисков постепенно складывались в дни. Блэку и его людям удалось вычислить убежище Бурке, в котором тот скрывался в то время, когда они попали в ловушку в Албании, но оно пустовало уже не первый день, а все следы, что могли указать на место его дальнейшего пребывания, были тщательно уничтожены.

Дни были под завязку наполнены работой, вечера — тренировками в Лабиринте, до которого наконец-то дорвалась вся команда Блэка, и посиделками за бокалом вина с Люциусом, Принцем и Нарциссой. Первые два дня Гарри шёл на них, как на казнь. Врать он умел, но не любил, и необходимость обманывать любимого человека, изображая беззаботность, считал тяжким бременем. Но Нарцисса вела себя настолько естественно, а её философское отношение к надвигающейся смерти так совпадало с собственным отношением Блэка к этой вечно закутанной в чёрное даме, что постепенно он позабыл первоначальную неловкость, с удовольствием участвуя в общей беседе. В конце концов, он не был тем, кто ради собственных проблем готов был испортить ведьме последние дни жизни и лишить общения с приятными ей людьми. Под предлогом проверки на последствия воздействия наркотика они с Северусом даже уговорили Люциуса забрать на выходные Скорпиуса из Шармбаттона, хотя там уже началась сдача годовых зачётов и контрольных.

Иллюзия благополучия делала жизнь в поместье спокойной… днём. А ночью, когда в его комнате появлялся Люциус, Гарри старался хотя бы на время позабыть о надвигающейся беде и своей беспомощности перед нею, с отчаянной безоглядностью придаваясь страсти. Беря, отдавая и всё больше и больше привязывая и привязываясь к человеку, когда-то бывшему его врагом. Рунная вязь на запястьях с каждой ночью проступала всё отчётливей, распространяя свои завитки на новые участки кожи. Днём они оба, не сговариваясь, скрывали её Маскирующими чарами, не желая пока посвящать друзей и знакомых в свои отношения.

С той первой ночи прошло четыре дня, когда осведомители лорда Малфоя вышли на одного из работников Австрийского Министерства Магии, которого недавно видели в обществе человека, похожего на Бурке. Осторожная проверка показала, что молодой человек, подающий большие надежды в области ментальных наук, но не имевший богатых родственников за спиной, лет пять назад стал стремительно продвигаться по карьерной лестнице. С Бурке его ранее ничего не связывало, зато вокруг этого волшебника за последние пять лет происходили интересные события. От несчастного случая во время эксперимента погиб его непосредственный начальник, освободив для честолюбивого мага новую «ступеньку» на лестнице, ведущей к власти. Во время этих событий молодой человек вроде бы находился в командировке, но оперативникам «Чёрного ферзя» удалось установить, что, по крайней мере, один из подтвердивших его алиби свидетелей получил в тот же период времени кругленькую сумму «за правильный подход к делу». Были и другие события, иногда выгодные ему, а иногда напрямую с ним не связанные, и Гарри с Люциусом и Северусом небезосновательно заподозрили в молодом маге человека «Конторы». Блэку с Принцем даже удалось пообщаться с ним наедине, осторожно «покопавшись в его мозгах» с помощью Легиллименции. Дело затруднялось тем, что, как и на Берроуза, на волшебника было навешано несколько смертельно опасных блоков, при разрушении которых наступила бы смерть. К счастью, информация о Бурке к ним не относилась, вот только их «подопытный кролик» действительно не знал, где его хозяева прячут бывшего невыразимца. Мага временно решили оставить в покое, чтобы усыпить бдительность «Конторы». Сыщики Блэка и люди Люциуса в очередной раз прочёсывали Европу в поисках так необходимой им зацепки, когда в приёмной «Чёрного ферзя» появился неожиданный гость с удостоверением сотрудника Интерпола. А неожиданность его появления заключалась в том, что Гюнтер Ласт пришёл в агентство… со стороны пражского Магического Квартала.

Глава 15. Выбор есть всегда... будь он проклят...

Светловолосый мужчина, которому неискушенный наблюдатель ни за что не дал бы более тридцати пяти лет, остановил машину неподалёку от небольшого магазинчика, расположившегося на первом этаже старинного дома из тёмного кирпича. Такие двух-трёхэтажные особняки были визитной карточкой маленьких городков, разбросанных по всей Германии. Эту извилистую улочку с небольшой стоянкой для машин и минимаркет Розенталей Гюнтер помнил с детства — с тех самых пор, когда старый дядюшка Вольф Розенталь, отец нынешнего владельца магазинчика, гонял вечно ошивавшуюся у прилавка со сладостями детвору.

Он заглушил двигатель, запер машину и, приветственно кивнув нескольким старым знакомым, поздоровавшимся с ним, привычно нырнул в узкий проход между домами к тропинке, ведущей к родительскому дому.

Неодобрительные взгляды шушукавшихся за спиной кумушек не заставили его обернуться. Он давно привык к ним — с того самого момента, как по окончании с отличием юридического факультета университета наотрез отказался работать в отцовской фирме и, подписав контракт с военными, отправился в составе миротворческих сил в Афганистан в качестве помощника военного следователя. Это стоило ему пяти лет игры в «молчанку» с не принявшим его выбор отцом, шрама на всю жизнь, оставшегося под левой ключицей, и славы бунтаря и авантюриста, закрепившейся за ним в родном городке. Единственным человеком, принявшим тогда его выбор, была мать.

Прошли годы. Пятнадцать лет службы в «горячих точках» сменили пять лет условно кабинетной работы в Интерполе. Отца вот уже два года как не было в живых. А Гюнтер Ласт по-прежнему оставался для жителей городка бунтарём и неблагодарным мальчишкой, пошедшим против воли отца. Мать он навещал так часто, как только позволяла работа, привычно отмахиваясь от её постоянных напоминаний, что ему, в его сорок шесть с хвостиком лет, уже давно бы пора завести семью и остепениться. Желания создать очередную «ячейку общества» у него не было и в помине, чего не скажешь о всё нараставшем стремлении пообщаться с родственниками матери.

После того разговора с Дадли Гюнт успел многое переосмыслить. Многие вещи, казавшиеся ему сами собой разумеющимися с детства и поэтому не требовавшими дополнительного анализа, были рассмотрены им с профессиональной точки зрения, и полученный после этих размышлений вывод породил дополнительный вопросы. Начать с того, что Гюнтер никогда в своей жизни не болел. Вообще. Ни единого дня. Он всегда был лучшим среди своего подразделения по физподготовке — быстрота движений и скорость реакции ставили его выше любого обладавшего горой мышц качка. А великолепно развитое чувство опасности — вплоть до предвидения грядущих событий? А умение на раз распознавать ложь? Было и ещё кое-что… пока не слишком заметное, но уже наводившее на размышления. Как говорили медики, регулярно тестировавшие всех работников их конторы, у Гюнтера Ласта, сорокашестилетнего следователя, получившего за свою жизнь два тяжелейших ранения, был организм двадцатилетнего парня. Да и внешне никто не мог дать ему больше тридцати лет. Не было ни седых волос, ни морщин, ни проблем с суставами и давлением, чем очень часто страдали его коллеги-ровесники. Да что там говорить? Его мать внешне больше напоминала старшую сестру. Мелинде Ласт никто не давал больше сорока пяти лет, несмотря на её шестьдесят девять. А ведь существовала ещё и бабушка, та самая, что навещала его так регулярно в детстве, но вот уже десять лет как ограничивалась пространными письмами, написанными на веленевой бумаге перьевой ручкой, и подарками на Рождество и ко дню рождения. Странными подарками… Походный столовый набор, чьи предметы начинали светиться заметным одному владельцу оранжевым свечением при наличии посторонних примесей в пище; боевой нож из неизвестного сплава, который невозможно было потерять… Странности, которые, конечно, можно было объяснить современными технологиями, но откуда о них могла знать старая женщина? Кстати — скольких лет от роду? Мать всегда уходила от ответа, когда он спрашивал о возрасте бабушки.

Две недели назад — после разговора с Дадли — навещая в очередной раз родительский дом, Гюнт попробовал узнать адрес старушки, но мать снова отделалась ничего не значащими фразами. Пришлось устанавливать в гостиной «жучка». И именно поэтому Гюнтер, засёкший на записях знакомый голос, сейчас оставил машину возле магазинчика Розенталей, а не на подъездной аллее к дому матери: он хотел попасть в коттедж незамеченным, и это ему вполне удалось. Прокравшись через никогда не запиравшуюся дверь, ведущую из кухни в сад, Гюнт бесшумно приблизился к гостиной, чтобы услышать ведущийся на повышенных тонах разговор.

— Мама, я категорически против этого разговора!

— Почему? Ладно, раньше ты не хотела, чтобы информация о нашем мире влияла на психику ребёнка, но сейчас твой сын вырос и может вполне адекватно воспринять информацию.

— Я бы предпочла, чтобы он вообще ничего не знал о вашем мире!

— Нашем?! Ты прожила в нём 17 лет!

— И не испытываю от этого ни крупицы счастья. Кем бы мы ни были, чего бы ни добились, там мы всегда будем только сквибами! Мы живём в мире магглов, и Гюнтеру ни к чему знать о том, что его никогда не коснётся. И он бы никогда и не узнал, если бы не твои подарки!

— Не думаю, что дело в подарках, скорее, одно из дел вывело его на наш мир. Кстати, — сидевшая спиной к затаившемуся интерполовцу ведьма с улыбкой повернулась к двери, — твой сын вот уже несколько минут подслушивает наш разговор.

— Гюнтер?!

— Да, мама, — Ласт вышел из своего убежища, внимательно вглядываясь в знакомые с детства черты красивого лица бабушки. Да уж, теперь он понимал, почему родительница его матери избегала встреч с внуком. Сидевшая в кресле возле стола женщина… напоминала младшую сестру Мелинды Ласт.

— Ну, здравствуй, внук, — ведьма улыбнулась ему легко и открыто, — прости, что избегала тебя все эти годы, но такова была воля твоей матери.

— Гюнт… я не хотела, чтобы ты переживал…

— Всё в порядке, мама, — Ласт, не спуская глаз с вновь обретённой родственницы, пододвинул себе кресло и, усевшись за стол, вежливо поинтересовался: — Надеюсь, в этот раз никаких недомолвок не будет? И кстати, бабушка, просветите меня: что означает слово «аврор»?

— Аврор? — Нора Боуи, вдова, мать и бабушка трёх французских авроров, удивленно приподняла брови, едва сдерживая улыбку. — Хмм… Это будет долгая история.

— Обожаю длинные истории…

***

С того памятного разговора, после которого мир Гюнтера Ласта приобрёл ещё одно измерение, прошла пара дней. За это время он успел вновь свести знакомство с кузеном-аврором, с которым они когда-то играли — до тех пор, пока у того не стали случаться магические выбросы. Как оказалось, Виктор хорошо знал и даже дружил с Блэком. Знал он и о существовании у того кузена-маггла. Его скупой рассказ об этом человеке заставил Гюнта задуматься о многом, и, когда от одного из его осведомителей, проживавшего в Финляндии, поступило сообщение о том, что он видел человека, похожего на Бурке, а потом при повторном сеансе связи тот же самый оперативник ничего не мог вспомнить ни о своём утреннем докладе, ни о подозрительном мужчине, Ласт не помчался сломя голову выяснять, что же там произошло, а отправился порт-ключом к кузену. Виктора не было дома, но его племянница, хорошо знавшая Блэка, перенесла дядюшку прямо к порогу «Чёрного ферзя»… естественно, со стороны Магического квартала.

Гюнтер на минуту задержался перед массивной дверью, оглядываясь по сторонам, прежде чем воспользоваться старинным дверным молотком. С лёгкой руки кузена за эти два дня он успел побывать в Магических кварталах Парижа и Вены, но видеть Прагу с «этой» стороны ему приходилось впервые. Было в окружающих его домах и людях что-то неуловимо сказочное, навевавшее воспоминания о детстве. На мгновение Ласт представил себе, какие лица будут Блэка и людей… магов из его команды, когда они увидят личность визитёра, вдохнул поглубже, толкнул дверь и, как был — с маской привычной невозмутимости на лице и смешинкой в глазах — шагнул в небольшой уютный холл, служивший агентству одной из приёмных. Навстречу ему поднялась красивая девушка с коротко стриженными почти белыми волосами: «Новенькая? Или Блэк сподобился обзавестись секретаршей?»

— Здравствуйте. Вы впервые у нас или хотели уточнить детали какого-то дела? Господин…

— Ласт. С этой стороны я захожу впервые, но мне действительно необходимо обсудить с вашим шефом кое-какое дело.

— Детектив Гюнтер Ласт? Подождите, пожалуйста, одну минуту.

Гюнт с интересом следил, как девушка… нет… ведьма, поправил он себя, исчезла за дверью, располагавшейся в конце коридора. Судя по её ловкости и немаркой одежде, дававшей свободу движениям, она отнюдь не была симпатичной куклой, принятой на работу для того, чтобы услаждать взор клиентов. «Блэк не держит балласта», вспомнилась фраза, сказанная недавно Виктором. Ласт подобрался, заслышав знакомые шаги, и приготовился к встрече с человеком, когда-то спасшим оба их мира от катастрофы, потерявшим всё и… возродившимся вновь.

— Герр Ласт? Признаться, не ожидал, — Гарри пригласил нежданного визитёра в кабинет и, велев Эрике, чья очередь в этот день была оставаться на связи в агентстве, разыскать ребят, закрыл за собой двери. — Я удивлён, — холодные зелёные глаза, несколько потеплевшие с их последней встречи, разглядывали интерполовца, словно интересную головоломку.

— Вы не представляете, как я удивился, узнав обо всём… этом.

— И кто же вас просветил?

— Один мой старинный друг из Британской Морской пехоты. Увидев вашу фотографию, он посоветовал мне спросить у моей бабушки, что такое «аврор». Я как-то сказал ему, что она у меня ведьма… Тогда я повторял слова моего отца и не знал, что тот употреблял это слово в прямом, а не в переносном смысле.

— Дадли? — на лице Блэка на секунду расцвела искренняя улыбка. — Как он там?

— Спрашивал ваш адрес. Собирался навестить после очередной командировки. Он был обеспокоен вашим исчезновением четыре года назад.

— Поверьте, я исчезал не по собственной воле.

— Знаю, мой кузен Виктор Боуи меня просветил.

— И? Я не думаю, что вы зашли к нам, чтобы просто поболтать о волшебном мире за чашкой чая.

— Вы правы, — Гюнт внимательно разглядывал сидевшего напротив него невысокого усталого человека, которого его двоюродный брат считал чуть ли не реинкарнацией Мерлина. — Сегодня утром один из наших оперативников доложил, что видел вашу пропажу в одном из новых районов Хельсинки. Когда это сообщение попало ко мне, я связался с этим агентом, но… тот утверждал, что не посылал никакого сообщения. Я хотел уже отправиться туда лично, но кое-что рассказанное Виком меня удержало. Вы… маги и в самом деле могут стирать людям память?

— Могут. Правильно сделали, что связались со мной до отправления, — Гарри активировал артефакт связи, передавая всем сыщикам приказ немедленно вернуться в штаб-квартиру. — Бурке или тот, кто его охраняет, засекли заинтересованность вашего человека и воспользовались… скорее всего, «Конфундусом». Вас бы ожидало то же самое, если бы сунулись туда без защиты, — Блэк выдвинул верхний ящик стола и достал из него изящный медальон на витой цепочке. — Вот, он защитит вас от Ментальной магии. Снять его сможет только тот, кто надел… Кроме того, он блокирует воздействие наркотиков и психотропных веществ.

— Ого! Полезная игрушка, — Ласт быстро надел на шею цепочку и спрятал медальон под рубашкой. — Что вы собираетесь предпринять?

— Найдём вашего оперативника и тех, кого оставили за ним следить.

— Думаете, они следят за нашим человеком?

— Они знают, что он отправил сообщение, и постараются захватить того, кто придёт расследовать нестыковку данных, чтобы выяснить, кто дал вам наводку на Бурке.

Дверь приоткрылась и в неё заглянула Эрика:

— Шеф, наши в сборе.

— Сообщите в поместье, что у нас есть информация.

— Хорошо.

— Вы сообщаете клиенту о каждом вашем шаге? — Гюнт в удивлении приподнял бровь. — Я думал, их интересует только конечный результат.

— Если я «оставлю за бортом» этого нанимателя, у него не заржавеет отправиться «на охоту» самостоятельно, а я не хочу провалить дело только из-за несогласованности наших действий.

— Судя по вашим словам, он не менее крут, чем тот человек, которому вы помешали захватить наш мир? — Гюнт не удержался от пакостного желания блеснуть недавно полученными знаниями.

— Вообще-то, он был когда-то его правой рукой, — Блэк прищёлкнул пальцами… и классический чёрный костюм плавно трансформировался в плотно прилегавшую к телу одежду из непонятного материала. — Простите, герр Ласт, но, как вы сами понимаете, даже с защитным медальоном на шее я не могу вам позволить участвовать в операции. В первую очередь, для вашего же блага. Ни к чему «светить» вашу личность в радиусе действия магов «конторы».

— А как же необходимые вам сведения? Личность нашего человека в Хельсинки знаю только я… или, — Гюнтер даже задержал дыхание от пришедшей ему в голову догадки, — вы можете не только стирать память, но и читать мысли?

— Можем, но этот дар встречается крайне редко. Вы уж простите, но я воспользовался им до того, как дал вам медальон.

— Хорошшоо, — Гюнт подавил готовую прорваться наружу досаду. — Надеюсь, вы хотя бы отцепите от моих людей членов этой организации? И я не отказался бы взглянуть на отчёт о вашей операции после её окончания.

— Я сделаю всё, что смогу, — Гарри, препоручив Эрике доставить Ласта до места работы, вернулся в общую комнату, из-за двери которой уже доносился шум голосов отозванных с заданий сыщиков, громко что-то обсуждавших и, как всегда, обменивавшихся шуточками. Одного взгляда на собравшуюся компанию хватило, чтобы он замер на пороге: «Мда-а, а я-то ещё недоумевал, чего это все так расшумелись». Из задумчивости его вывел насмешливый голос:

— Блэк, чего ты как неродной застыл на пороге? Помнится, это твоя контора, а я так, в гости на огонёк заглянул, — среди уже успевших переодеться в защитные костюмы детективов в точно такой же одежде и без своих любимых прибамбасов восседал Брайан Линкс собственной уверенной в себе персоной.

— Привет, Брай. Какими судьбами в наших краях?

— Говорю же — соскучился, дай, думаю, проведаю своих друзей-приятелей, помогу им в их нелёгком труде… — Линкс, как всегда, стебался, но Гарри успел ухватить в его взгляде мгновенно промелькнувший отголосок тоски и неуверенности.

— Ага, помогу в труде — покапаю на нервы. А если честно? Опять кому-то дорожку перешёл?

— Да нет… Что-то последнее время клиенты какие-то скучные попадаются, вот и решил взять тайм-аут, развеяться, получить свою дозу адреналина. А где, как не у моего друга Блэка, можно рассчитывать на качественный драйв?

— Ну что ж, наслаждайся, только если опять слинять надумаешь — предупреди заранее.

— Ага, в письменном виде и в двух экземплярах, — Брайан едва заметно расслабился. Всё же после того ночного представления, устроенного Люциусом, он опасался, что Блэк пошлёт его далеко и надолго. Линкс дождался, когда его бывший любовник закончит инструктаж, а все остальные детективы аппарируют к «Эдельвейсу», и перехватил Гарри в тот момент, когда его уже почти окутывали пространственные завихрения близкого перемещения.

— Блэк… Насчёт той ночи…

— Брай, я тебе не отец, не брат и не муж, чтобы высказывать претензии, но ты мог бы хотя бы поставить меня в известность о задуманных тобой игрищах.

— В том-то и дело, что ничего я не задумывал! Люциус пришёл сам, без предупреждения и с таким настроем, что… — заметив, как напряглись скулы Блэка, а зелёные глаза вспыхнули холодными льдинками, Брайан «свернул тему», — в общем, никаких заговоров против тебя не было. Просто так получилось.

— И что? Ты даже не предложишь мне отыграться? Это на тебя не похоже.

— Да знаю я о ваших с Люциусом отношениях! Астория с Драко рассказали, — Брай улыбнулся, пытаясь скрыть грусть за привычной бравадой. — Ты же не думаешь, что в «Эдельвейсе» все слепые и глухие. — Я не самоубийца, чтобы попытаться влезть между вами.

— А как же речи в стиле «наиграешься и ко мне вернёшься»?

— Люциус — не Люк. Да и у вас с ним не дружеские «потрахушки». Так что не бойся, с моей стороны вам обоим проблем не будет.

— Тогда зачем ты здесь?

— Говорю же, шило в жопе зашевелилось, на приключения потянуло. Боец я хороший, ты это и сам знаешь. Так что балластом не буду.

Блэк несколько секунд разглядывал бывшего любовника, параллельно пытаясь отыскать в его поверхностных мыслях и эмоциях хоть капельку фальши, но, так ничего и обнаружив, просто кивнул головой:

— Хорошо, оставайся, — обхватил шатена за плечи и перенёсся на аппарационную площадку «Эдельвейса», где уже поджидали друзья, телохранители Малфоев и сам Люциус собственной встревоженной их длительным отсутствием персоной. При виде Брайана, материализовавшегося перед его носом в обнимку с Блэком, в серых глазах на мгновение полыхнула Тьма, но пара слов, сказанных на ухо аристократу Линксом, заставили Малфоя расслабиться.

Гарри успел забежать к Нарциссе, чтобы узнать о самочувствии, и был несказанно рад её словам о том, что, кажется, Принцу удалось найти подходящую комбинацию зелий, способную отсрочить страшный конец. Это рождало надежду на возможное излечение. Прежде чем вернуться к поджидавшим его друзьям, он сумел незаметно перекинуться парой фраз с зельеваром:

— Профессор…

— Вы же знаете, что я уже давно не ношу это звание, — Принц сосредоточенно помешивал в котле какое-то остро пахнущее варево, о составе и происхождении ингредиентов которого Гарри не брался судить, и даже не повернулся к стоявшему на пороге его лаборатории бывшему ученику.

— Да, но Мастером-то вы от этого быть не перестали. Простите, но мне ещё с трудом даётся воспринимать вас под новым именем, — Гарри заметил, что Северус вновь постарался избежать обращения по имени.

— Удивительное совпадение: мне вас тоже.

— Полагаю, имя Блэк для вас звучит не менее неприятно, чем имя Поттер?

— И даже хуже, — Принц заклинанием убрал огонь под котлом и повернулся к собеседнику. — Но вы ведь пришли сюда не затем, чтобы ностальгировать по прошлому, а для того, чтобы что-то у меня спросить.

— Вы правы. Нарцисса сказала мне, что вам удалось создать зелье, способное значительно замедлить развитие проклятия?

— Да, — заметив облегчение на лице Блэка, Северус поднял руку, останавливая готовые сорваться с языка Гарри слова благодарности. — Но оно ещё не проверено, к тому же, процесс зашёл слишком далеко, и…

— И?

— Оно либо сработает как надо, задержав саморазрушение…

— Либо?

— Либо даст временное улучшение на пару дней, спровоцировав затем кризис и быструю смерть. Я бы не хотел его использовать на данном этапе работы, но Нарцисса настаивает на эксперименте.

Два мага обменялись взглядами. Оба понимали, что шансов на выздоровление у ведьмы почти не осталось, и в случае неудачи близкого им человека ждёт быстрая смерть, но… они достаточно часто сами «ходили по краю», чтобы понимать: в иных ситуациях не бывает добра и зла, есть только зло меньшее и большее. И в данном случае были солидарны с Нарциссой — быстрая смерть от отравления зельем была лучше, чем мучительная агония, вызванная проклятием.

— Вы свяжетесь со мной, если зелье не сработает?

— Постараюсь, но кризис может наступить в какие-то доли секунды, — Северус поднял на собеседника усталые глаза. — Будьте осторожны, если это произойдёт, первым обо всём узнает Люциус. У них Магический брак, и кольцо передаст сигнал о смерти Нарциссы. И вот тогда… надеюсь, что ваша удачливость поможет вам справиться. У каждого из нас — тех, кто с подачи Лорда имел дело с Изначальной Тьмой — есть свой «стабилизатор», не дающий превратиться во что-то подобное Белле Лестранж. У Люциуса этим «якорем» является Нарцисса. Если она умрёт, его Тьма может вырваться наружу, и тогда…

— Я знаю, что может произойти тогда — видел в Албании.

— Тем лучше, тогда вы должны понимать, что этого необходимо не допустить любым способом. Повторяю: любым!!! Ушедшего «за грань» вернуть почти невозможно. Тьма очень быстро уничтожает личность.

— Ясно. Спасибо за предупреждение.

— Не за что, — в дверь лаборатории постучали, и Принц впустил уже одетого в защитную одежду из драконьей кожи Малфоя-среднего. — Мы с Нарциссой вынуждены были рассказать всё ему и Астории. Драко пойдёт с вами. В каком бы состоянии ни находился Люциус, Магия не позволит ему причинить вред Наследнику. Это поможет вам выиграть несколько секунд для решения проблемы.

— Хорошо, — Блэк встретился взглядом с непривычно серьёзным и собранным бывшим школьным врагом, в серых глазах которого горел мрачный огонь решимости, а во всём облике не осталось ничего от прежнего прожигателя жизни. — Только учти, Драко, мои приказы ты будешь выполнять мгновенно и не задавая вопросов «Зачем это нужно?».

— Согласен. Ты только убереги отца и найди этих ублюдков.

Им повезло: «контора» и в самом деле оставила своего человека, чтобы он организовал «тёплую встречу с «Обливэйтом» офицеру Интерпола. Маг, сидевший в засаде возле дома оперативника, был человеком опытным и осторожным. Сигнальные чары на его убежище засекали аппарацию в радиусе двухсот метров, Поисковые чары… и множество других параметров. Одного он не учёл: большинство использованных им ловушек были рассчитаны на габариты человека и просто проигнорировали небольшую рептилию, осторожно прокравшуюся в схрон со стороны «слепой зоны». Соглядатай так и не почувствовал никакого подвоха до тех пор, пока на его голову не обрушился невербальный «Ступеффай». Очнулся маг, отзывавшийся на имя Робин, уже в подземелье «Эдельвейса», в комнате для допросов… в компании трёх сильнейших легиллиментов Магического Мира. Не помогли ни блоки, ни хитро продуманные щиты-проклятия. Допрашивавшие его маги знали, чего опасаться, и умело избегали ловушек. Ведь многое можно было узнать ассоциативным путём, не задавая прямых вопросов. К тому же, как оказалось, «в сети» попался отнюдь не маленький «пескарик», а полноценная «щука» — доверенный человек одного из «теневых королей». Блэк, Малфой и Принц великолепно знали, насколько полезными и всезнающими могут оказаться такие люди. Это только боссы считали, что незаметные и вездесущие слуги-помощники ничего не видят и ничего не слышат, а у доверенных магов, как и у всех людей, имелись свои «скелеты в шкафу», амбиции и… небольшая кучка компромата, собранная на хозяина… на всякий пожарный случай. Единственное, чего не знал Робин, это за каким лядом его хозяину понадобилось две недели назад менять уже проработанную до мельчайших деталей операцию. Вот на этих воспоминаниях, амбициозных планах и ассоциациях, возникавших в подсознании, и играли легиллименты, считывая рождённые их провокационными действиями образы. Нерушимая клятва и различные блоки не давали подчинённому рассказать ничего о личности хозяина и его компаньонов? Ну и что? Это не мешало видеть привычный круг общения теневых воротил, их обычные маршруты передвижения, приятелей и приятельниц их жён и детей… Всё это вместе взятое дало вращавшемуся в высших магических кругах Люциусу столько подсказок, что он без труда вычислил троих из шести установленных ими противников. Четвёртым, с вероятностью 50%, был Суарес, в памяти Робина ассоциировавшийся с фразой: «латинос, последнюю пару месяцев шифрующийся в своём захолустье». Седьмым был когда-то покойный Берроуз. Оставалось вычислить ещё двоих. Это было только вопросом времени — в памяти шпиона хранилось столько мелких наблюдений за подручными чужих боссов, что таким мастерам Ментальной магии, как Гарри, Люциус и Северус, не составило бы труда распутать весь клубок окружения теневых воротил, осторожно снимая виток за витком и не дёргая сильно за «ниточку», чтобы раньше времени ни привлечь внимание пока ничего не подозревавшей «конторы».

Впрочем, как выяснили легиллименты, их противников и организацией назвать было трудно — так, вынужденный альянс сведённых вместе общей выгодой магов. У каждого свои шпионы, львиную долю времени тратившие на слежку за действиями своих же союзников, свои боевики, принадлежащие в основном к категории непосвящённых в секреты наёмников, свои тайны от компаньонов. В отличие от мафии, основанной на родственных и клановых структурах, здесь всё зижделось исключительно на финансовой выгоде. У подобного образования были свои плюсы и свои минусы… Вот на них-то и можно было сыграть. Покровительствовавший Бурке незаметный помощник Министра Магии Германии по финансовой части, на деле являвшийся одним из шести «китов» этого теневого мира, не поставил в известность своих компаньонов об охоте на Люциуса. Во всяком случае, допрашиваемый маг так считал. А это наводило на интересные мысли.

Трое волшебников досконально и внимательно проверили все детали и выяснили все мельчайшие подробности о поведении, привычках, уязвимых местах своих противников, а выйдя из подземелий, только молча переглянулись между собой. Все трое были стратегами, которым не раз и не два приходилось разрабатывать планы диверсий. Это только на первый взгляд таинственная «контора» казалась неуязвимым монолитом, к которому трудно подобрать ключи, а на деле… Отсутствие централизованной власти мешало просчитать реакцию противника на нападение? Так в их планы и не входило вступать в открытый конфликт. Зато какой простор открывался для распространения слухов, дозированных утечек информации, умело подогреваемой подозрительности! Уточнив у других, теперь уже известных им подручных пару десятков деталей, можно было закрутить такую комбинацию, заставив «кукловодов» сцепиться между собой, словно пауки в банке, что шестерым воротилам теневого мира, включая лже-Суареса, ещё очень долго не придется беспокоиться ни о чём другом, кроме собственной безопасности и попыток как можно сильнее нагадить бывшим союзникам. Вот тогда-то и можно было безнаказанно захватить Бурке, местонахождение которого они выяснили, покопавшись в мозгах пойманного шпиона. Последнего, кстати, профессионально подчистив память и снабдив ложными воспоминаниями, через три часа после поимки вернули обратно так, что его хозяева ничего не заподозрили.

В операции участвовали все: сыщики Блэка во главе со своим шефом, телохранители и «нужные люди» Люциуса, Шеридан ухитрился даже подключить парочку старых знакомцев, естественно, используя их «вслепую». Вначале они выяснили личности всех «фигур» противника. Осторожно внедрившись в дальнее окружение, выявили невоздержанных на язык и не имеющих ментальных блоков «знающих людей». Тут им великолепно помог предоставленный Северусом арсенал условно легальных и вовсе не афишируемых зелий, незаменимых в не оставляющем следов развязывании языков. Через «доверенных» вышли на грешки и «скелеты в шкафу» самих воротил. Отыскали бывших и действительных любовников и любовниц, которые, как подсказал Брайан, могли знать «болевые точки» конкурентов. И всё это очень осторожно, ненавязчиво, отступая сразу, как только «подопытные свинки» начинали чувствовать хоть малейшее давление. В общем, за прошедшие с момента допроса шпиона сутки имевшие большой опыт шпионской и диверсионной деятельности маги смогли узнать многое… А заодно и пустить в ход несколько заготовок, способных в течение суток подтолкнуть воротил «конторы» к конфронтации. Телохранители одного из бонз донесли своему боссу, что видели помощника союзника-конкурента возле модного салона, в который любили ходить его племянницы. «Второй» обнаружил на своём, только ему известном тайнике едва заметные следы проникновения. Ни ауры, ни магического следа злоумышленника там не было, но местные сбытчики воровских артефактов доложили, что у них как раз интересовался необходимыми вещами один из наёмников «первого»… А были ещё и третий, четвёртый, пятый, шестой… Чаще по отдельности, но иногда и в комбинации друг с другом. Это заставило взвыть благим матом вечно ко всему принюхивающуюся и присматривающуюся паранойю «кукловодов». Кто-то кому-то нанёс превентивный удар… Тот ответил… Ещё кого-то заподозрили в сговоре с врагом… Досталось и ему… «Империя нанесла ответный удар», в чём-то удачный, а в чём-то нет… И только помощник Министра Магии Германии Вильям Шварц затаился, сохраняя условный нейтралитет. Что не помешало ему исподтишка нанести пару хорошо замаскированных ударов по занятым войной конкурентам. Хозяева «конторы» медленно, но верно увязали в партизанской войне, оттягивая на неё людские ресурсы и тратя нужное для управления марионетками время. Операции, проводимые ими во внешнем мире, были частично заморожены, а то и вовсе свёрнуты. Люциус с Блэком долго прощупывали «болевые точки» Шварца: тот был осторожнее всех своих компаньонов вместе взятых и не имел явных привязанностей и слабостей, но наконец-то сумели найти зацепку: в последнее время тихого незаметного чиновника перестала устраивать власть «серого кардинала». Да, конечно, он разрабатывал такие комбинации, которые давали ему возможность негласно влиять на судьбы Магического Мира… вот только окружающие об этом не догадывались. Никто не считал помощника Министра Магии Германии опасным человеком, а значит, не лебезил, не пресмыкался и не «ел глазами начальство» с затаённым ужасом во взоре… А герру Вильяму Шварцу так этого хотелось. Авантюру Бурке он поддержал поначалу для того, чтобы получить в своё распоряжение некий артефакт, хранившийся в родовом хранилище Блэков — в своё время Гарри с Люциусом это верно просчитали. Но недели две назад Шварц, похоже, получил какое-то известие, заставившее его сменить приоритеты. А вот что это за информация, Блэк так и не смог выяснить — слишком уж много защитных блоков на ней «висело», да и Люциус молчал, как УПС на допросе, отказываясь открывать свои секреты. Оставалось только придумать такую приманку, чтобы Шварц «клюнул» и вылез из своего убежища, подставляя свои тылы бывшим союзникам, которых уже уведомили о его самодеятельности и участии его наёмников в нанесении превентивных ударов. Они уже разработали и начали претворять в действие пару идей, с помощью которых это можно было сделать, и по общим прикидкам до появления «лиса из норы» оставались какие-то несколько дней. Всё шло просто великолепно. Астория из поместья сообщила, что после приёма нового зелья Нарциссе значительно полегчало, побочных эффектов не наблюдалось. Это известие словно сняло с плеч Гарри многотонную плиту, давившую на него с тех пор, как он узнал о необратимом проклятии, а Драко, все эти дни изображавший из себя отцовскую тень, заметно повеселел. Не подозревавший о масштабах развернувшегося за его спиной заговора Люциус с головой погрузился в разработку операции. Его люди и сыщики Блэка, сменяя один другого, чтобы не насторожить параноидально осторожного Шварца, подобрались к «кукловоду» и прятавшемуся в одном из маггловских отелей Бурке почти вплотную, ещё бы несколько дней — и они захлопнут ловушку, и тогда… О том, что могло бы произойти тогда, никто из них так и не узнал: у судьбы, по всей видимости, были на них совсем другие планы.

Гарри возвращался в небольшой павильон, служивший им временным штабом и арендованный в маггловской части Хельсинки. Его с утра терзала какая-то тревога и неприятные предчувствия. Именно поэтому он вынужден был оставить Люциуса, от которого все эти дни старался не отходить ни на шаг, под присмотром Драко и лично прикрывать Доусона и Фейрфакса, только что запустивших по сети осведомителей Шварца очередную порцию правдоподобной дезинформации. Он уже почти добрался до места назначения, когда сработало Сквозное зеркало, данное ему когда-то Виктором Боуи, и чем-то явно встревоженный голос Старшего аврора тихо позвал:

— Гарри, если ты меня слышишь, ответь. Нам надо срочно встретиться… Это касается Люциуса Малфоя.

— Хорошо, через пять минут в сквере, возле твоей работы.

Блэк заскочил в штаб-квартиру, убедился, что всё идёт нормально, незаметно обменялся взглядами с улыбнувшимся ему Люциусом, оттащив в сторону Драко, велел тому не спускать с отца глаз и, аппарировав в Парижский Магический квартал, нос к носу столкнулся с мерявшим шагами дорожку Виктором:

— Привет, Вик. Что случилось?

— Во что вы с Люциусом Малфоем опять влезли?

— Ты о чём?

— Главы Авроратов Германии и Финляндии поставлены в известность, что на их территории затевается какая-то противоправная акция. Похоже, им кто-то прозрачно намекнул, что она может быть как-то связана с лордом Малфоем. Так что если вы двое что-то затеваете, а судя по информации, полученной от моего кузена, это именно так, советую вам хотя бы временно залечь на дно.

— Чёрт! — в том, что они не могли допустить утечку информации, Гарри был уверен. Шварц не догадывался об охоте, в которой ему предназначалась роль дичи. Но со слов Виктора выходило, что, несмотря на постепенное увязание в междоусобном конфликте, немецкий «кукловод» продолжал претворять в жизнь собственную кампанию по «приручению» Люциуса. Этим, по всей видимости, и объяснялось столь длительное пребывание Бурке в одном и том же отеле в течение 10 дней, в то время как раньше его регулярно перевозили с места на место два раза в неделю. Незадачливый невыразимец перестал интересовать Шварца как союзник и клиент и стал банальной приманкой.

— Что вы задумали?

— Прости, но на этот вопрос я не могу тебе ответить. Как я уже говорил: меньше знаешь, лучше спишь, — Блэк поднял на друга заинтересованный взгляд. — Ты что-то узнал о причинах этой охоты?

— Да. Советую тебе присесть, — Боуи направился в сторону стоявшей на отшибе садовой скамьи и, дождавшись пока старый друг усядется рядом, задал неожиданный вопрос. — Что ты знаешь о Плетельщиках?

— Плетельщиках? — в первый момент Блэку показалось, что он ослышался, настолько это слово не вязалось с тем, чем они занимались последнее время. — К чему ты это спрашиваешь?

— Ответь.

Гарри честно попытался систематизировать информацию, которую в своё время получил от Честера и вычитал в книгах, упрятанных в Азкабан:

— Редкий дар, не передающийся по наследству, иначе он бы был причислен к категории Наследий. Нейтральный. Им могут обладать как светлые волшебники, так и тёмные маги. Умение использовать обе стороны «медали» даже приветствуется. В остальном, всё то же самое: сочетание определённых способностей, типа ауры, наличие серьёзной Силы и огромного магического опыта. Именно редкое сочетание всего перечисленного в одном конкретно взятом маге и даёт ему способность видеть нити магических источников, на которых построены большинство наших зданий и поместий, а также уметь ими управлять. Это Высший уровень магии. Такой маг способен не просто накладывать Защитные чары, но создать Защиту на уровне хогвардской, шармбатонской, или дурмстранговской… или разрушить её. Собственно, подобные маги и занимаются их созданием и регулярным обновлением… — Блэк поднял на друга озарённый внезапным пониманием взгляд. — Люциус? Ты полагаешь, что Люциус — Плетельщик? Но… это же очень редкий дар, обычно просыпающийся у магов только в очень зрелом возрасте!

— Да, я тут немного покопался в архиве, прежде чем встретиться с тобой. Плетельщиков очень мало — единицы на весь Магический Мир. И с каждым поколением их число неуклонно сокращается. Если во времена Гриндевальда их было семеро, то уже в следующем поколении только пятеро, а сейчас и вовсе — трое… И возраст двоих из них переваливает за 120 лет. Ты понимаешь, к чему я веду?

Гарри до боли стиснул зубы. О да! Он понимал! Слишком хорошо понимал. Дар обычно не просыпался у магов, не достигших столетнего юбилея. Кроме того, учитывая его редкость, книг и обучающих пособий по его развитию практически не существовало, а значит, «одарённые» могли обучаться контролю над ним только методом «научного тыка». Это отнимало уйму времени, и возникала своеобразная «вилка». Очень сильный и постоянно искавший новые знания волшебник достигал необходимого уровня как раз к тому моменту, когда даже защищённый магией организм подчинялся старению и физические силы начинали уходить. Плюс затраты Силы на обучение управлению Даром… И что получалось? А получалось следующее: учитывая приблизительную продолжительность жизни чистокровных магов (а у остальных вряд ли были шансы получить подобные возможности) в 130 — 140 лет, срок активного существования Плетельщика составлял не более 20 — 25 лет. Первое десятилетие после обретения дара он был ещё слишком неопытен, чтобы «замахиваться» на серьёзные объекты вроде старинных родовых гнёзд и различных Министерств, а последнее — слишком дряхл физически, чтобы справиться с взбесившейся давно не обновляемой Родовой Защитой. Гарри знал этих двух «божьих одуванчиков», один из которых работал под эгидой Итальянского Министерства Магии, а второй обитал в Канаде… ни один из них просто бы не посмел принести свои дряхлые мощи во что-то вроде особняка Ноттов, где когда-то Старший аврор Поттер тренировал свою команду. Нотт-Менор обладал неиссякаемым обилием гадостей, направленным на любых незваных гостей. Теперь Блэку становилось понятным навязчивое желание европейских Министерств Магии посадить нежданно-негаданно получившего такие способности шестидесятисемилетнего независимого и сохранившего Силу лорда Малфоя на «короткий поводок». А первым в списке потенциальных «рабовладельцев» стоял герр Вильям Шварц собственной серокардинальской персоной. Понятно было и нежелание самого Люциуса распространяться о делавшем его желанной добычей для любого амбициозного политика даре. На мгновение сердце Блэка обожгло обидой: «Даже человеку, которого назвал своим Партнёром, ничего не сказал, изворотливый змей», но тут же отодвинул её на второй план. Выяснить отношения со скрытным слизеринцем можно было и позже, а сейчас нужно было несколько скорректировать планы в свете полученных сведений:

— Спасибо за информацию, Вик. Я буду иметь её в виду.

— Ох, не нравятся мне ваши секреты! Ты смотри, одно неосторожное движение — и Малфой станет их должником, да ещё и тебя за собой потянет.

— Не волнуйся… ошибок не будет, — Гарри пожал руку старому другу и едва успел аппарировать к их временной штаб-квартире, когда вязь рун на правом запястье полыхнула обжигающей болью, и разум заполонили чувства, испытываемые партнёром: шок, недоверие, отчаяние… и, спустя несколько секунд, поднимавшиеся из глубин подсознания гнев и ненависть. Блэк на мгновение застыл на месте: «Не-ет!!! У них же всё получилось! Почему же… Люциус?!» — артефакт связи молчал, на вызовы по сквозному зеркалу Малфой не отвечал. Наплевав на осторожность, Гарри аппарировал в их временную штаб-квартиру, чтобы узнать, что посреди инструктажа Люциус вдруг побледнел, схватился за обручальное кольцо на левой руке и исчез в неизвестном направлении так быстро, что сын едва успел вцепиться в руку отца, проваливаясь в аппарационную воронку вместе с ним.

Велев встревоженным магам продолжать работу, Блэк переместился к «Эдельвейсу». Навстречу ему выбежала заплаканная Астория и на ходу рассовывающий по карманам мантии боевые артефакты Принц.

— Что случилось? Люциус с Драко здесь?

— Были, — Северус в последний раз проверил снаряжение и, сказав что-то успокаивающее Астории и выбежавшему из дома вслед за матерью Скорпиусу, железной хваткой вцепился в руку Гарри. — Блэк, вы вычислили, где скрывается Бурке?

— Да.

— Люциус знает координаты?

— Разумеется. Что случилось? Я думал, что все страхи уже позади!

— Я тоже так думал. Зелье сработало нормально, побочных эффектов, которых я опасался, не было. Нарцисса чувствовала себя хорошо.

— Тогда в чём дело?! — разговор не помешал Блэку мысленно передать координаты аппарации зельевару, и сразу после того как они материализовались в подсобном помещении того отеля, где проживал Бурке, он продолжил задавать вопросы.

— Мы остановили потерю магии, но проклятие уже успело нанести вред организму. Сосуды были повреждены. Ничего смертельно опасного, зелья решили почти все проблемы, но не успели оказать полного воздействия. Один маленький тромб, и…

— Инфаркт? Но колдомедики за час справляются с его последствиями! — Блэк помнил, с какой лёгкостью справились в госпитале Св. Мунго с подобной проблемой, возникшей у его бывшей тёщи. Он потянул Принца в сторону почти скрытой панелями двери, ведущей на служебную лестницу. Пользоваться магией вблизи убежища Бурке было опасно, возмущения Силы можно было засечь.

— Если это инфаркт сердца или мозга, но закупорка основного ствола лёгочной артерии вызывает практически мгновенную смерть. Человек просто поднимается на ноги и падает на пол уже мёртвым. Справиться с этим не может даже магия: чтобы лечебные заклинания подействовали, необходимо время, — Северус отвечал короткими, злыми, словно рублеными фразами, но, заметив во взгляде Блэка невысказанный вопрос, произнёс уже мягче: — Нет. Смерть была мгновенной, она не мучилась.

— Спасибо.

— Не за что. Я не сумел её спасти. Теперь нам надо найти Люциуса, пока он не наворотил дел.

Они бегом неслись по служебным коридорам, наплевав на осторожность. Гарри буквально чувствовал пожиравший Люциуса гнев и болезненно покалывавшие партнёрскую татуировку прикосновения Тьмы. До номера Бурке оставались какие-то два поворота, когда по разумам двух легиллиментов ударила волна неконтролируемая волна магии… Тёмной магии…

— Мордред побери! Не успели! — Северус первым ворвался в номер, где набирал обороты магический поединок, и сразу же бросился к лежавшему на полу без движения Драко.

Гарри метнулся к сражавшимся, чтобы прекратить бой. Он великолепно видел, что у Бурке нет ни единого шанса справиться с разъярённым Упивающимся Смертью:

— Люциус, прекрати! Успокойся! Тебе нельзя убивать эту тварь, это ловушка!

Вовремя поставленный Щит едва выдержал направленный в него «Экспелиармус» потерявшего контроль мага.

— Люциус!!! Возьми себя в руки! Ты подставляешься! — через несколько минут бесполезных уговоров и отчаянных попыток увернуться от перепадавших на его долю проклятий партнёра Блэк осознал, что Принц ошибся: взбешенный Малфой очень даже был способен причинить вред близким людям, хоть и не бросался в них темномагическими проклятиями, всё больше пытаясь оглушить или парализовать. «Мордред побери! Если это ловушка, а я это нюхом чую, то через четверть часа здесь нарисуется Финский Аврорат в полном составе, если его не опередит пара-тройка дюжин магов, состоящих на содержании нашего «друга» Шварца!»

— Принц, что с Драко? — Гарри включился в схватку, пытаясь оттеснить партнёра от загнанного в угол противника.

— Со мной… всё в порядке, — Малфой-средний, покачиваясь, поднялся на ноги. — Отец убрал меня с дороги «Ступеффаем», когда я попытался его остановить.

Рядом с Блэком словно ниоткуда возникла тёмная фигура Северуса, и они уже вдвоём атаковали Люциуса, загоняя обезумевшего колдуна в противоположный от жертвы угол, ни на секунду не переставая уговаривать его прекратить это безумие. В серых глазах с расширенными зрачками начало появляться узнавание, он явно пытался бороться с захватившей сознание Тьмой. Ещё пара минут — и они смогли бы скрутить его, стереть память Бурке, убрать остаточные следы Тёмной магии и, заметя следы, убраться восвояси, но в этот момент в разгромленном номере маггловского отеля произошёл целый каскад событий. Позабытый ими экс-невыразимец решил под шумок прорваться к выходу, послав в сторону своего противника и сдерживавших его магов «Бомбарду максима». Его удар отразил пришедший в себя Драко. Бурке, видимо, со смертельного перепуга попытался атаковать его «Авадой», но бывший ловец сумел ловко уклониться от зелёного луча, хотя тот и прошёл всего в паре дюймов от его головы. Увидев это, уже почти взявший себя в руки Люциус, раскидав удерживавших его волшебников, словно кегли, прорвался к метавшемуся посреди комнаты недоумку и по-маггловски, без магии, нанёс удар в голову, вложив в него всю свою немалую физическую силу. Его тотчас же скрутил, навалившись всем весом, более высокий Северус, но Бурке отбросило к камину. Пытаясь удержать равновесие, он оступился на сбившемся в кучу ковре и, нелепо взмахнув руками, упал, ударившись затылком о вычурную каминную решётку. Раздался глухой удар, хруст сломанных позвонков, тело непроизвольно дёрнулось, и незадачливый охотник за титулом навсегда застыл, изумлённо уставившись потухшим взглядом в потолок.

Мгновенно оказавшийся рядом Блэк привычно нащупал сонную артерию — пульса не было. Драко застыл посреди комнаты соляным столбом. Люциус бился в руках друга и сыпал проклятиями, пытаясь добраться до тела врага. Принц держался из последних сил, гася его рывки:

— Блэк, Драко, решайте, что делать, я долго его не удержу!

И тут артефакт связи буквально взорвался голосами, передававшими тревожные сообщения:

— Шеф, в маггловский отель, где скрывается объект №2 только что аппарировало двадцать неизвестных магов…

— Блэк, у вас авроры на хвосте… Финский аврорат поднят по тревоге. Минут через десять ждите гостей…

— Крёстный, мы идём на помощь…

Мозг Гарри лихорадочно просчитывал варианты. Расклад был наихудшим из всех возможных… Если только не… Мысль, пришедшая в голову была дикой, и сначала Блэк отбросил её прочь, но, как он ни пытался найти выход из положения — его просто не было, и тогда страшная по своей сути идея вернулась вновь. «Либо это, либо Люциуса арестуют за убийство… Проклятый выбор! Люциус никогда не простит…» В ушах звенели голоса сыщиков, уже вступивших в схватку с наёмниками Шварца. Со стороны распахнутой настежь двери доносился всё приближающийся топот ног бегущих людей… Времени на раздумья больше не оставалось…

— Ну же, Блэк!!! Я не могу его больше удерживать!

Гарри на мгновение прикрыл глаза: «Прости, Люциус…», затем вскочил на ноги, подобрав палочку мертвеца, поднял тело Бурке в воздух невербальным «Мобиликорпусом» и сухо приказал Драко:

— Возьми палочку отца и сотри с неё темномагические заклинания.

— Сейчас… Готово!

— Профессор через секунду выпустит Люциуса, я атакую его проклятием, а ты вслед ударишь Бурке «Экспелиармусом», да помощнее…

— Но…

— Ты обещал не задавать вопросов.

— Драко, так надо, — голос Северуса срывался, он удерживал вырывавшегося колдуна из последних сил. — Действуйте… иначе… мы… не успеем… его вернуть…

— Отпускайте!

Вырвавшийся из рук зельевара Люциус с глухим рыком метнулся к висевшему в воздухе телу, в его глазах не осталось ни искры разума, всё заполонила Тьма.

— «Долор Вомикал!!!» Прости…

— «Экспелиармус!!!» — тело Бурке вновь со всей силы врезалось в решётку и застряло в жерле потушенного электрического камина, а Драко кинулся к потерявшему сознание Люциусу. — Поттер, ты с ума сошёл???!!! Это же его убьёт!

— Нет, — зельевар с силой оттащил крестника от тела отца. — Успокойся!!! Посмотри на меня! Траектория движения палочки была нестандартной…

— Драко, я исказил заклинание. Не будет никакого пурпурного пламени, сжигающего изнутри. Только трёхдневная кома и тревожные сны. Зато на палочке Бурке обнаружат «Аваду» и темномагическое проклятие 1степени, а у Люциуса — лишь Щиты, «Ступеффай» и «Экспелиармус», — Блэк встряхнул бывшего врага, приводя его в чувство. — Я не мог поступить иначе! Если бы его в таком состоянии схватили Авроры, пожизненное рабство у Шварца или Поцелуй Дементора ему были бы обеспечены!

Топот ног по коридорам был слышен всё явственней. Судя по обрывкам сообщений, передаваемых артефактом, авроров задержали оказавшие им сопротивление наёмники, на которых с другой стороны наседали люди Блэка и телохранители Малфоя. Драко нервно оглянулся на дверь и, усилием воли подавив нервную дрожь, сотрясающую его тело, коротко поинтересовался:

— Что я должен сделать?

— Сыграть перед аврорами убитого горем сына, а после осмотра колдомедиков — забрать отца в «Эдельвейс» и исполнять обязанности Главы Рода до тех пор, пока он не придёт в себя.

— Ты смеёшься? Да кто меня будет слушать? Ты же знаешь, какая у меня репутация!

— Это репутация «Красавчика Драко», а не Наследника Малфоев. Ну же, Драко! — Гарри и Северус, стиравшие следы своего пребывания в номере, вернулись к светловолосому мужчине, застывшему посреди комнаты с до боли сжатыми в кулаки руками.

— Крестник, вспомни: ты — Малфой, а Малфои…

— … не сдаются, — Драко выпрямил спину, согнал с лица выражение страха и отчаяния и, нацепив маску холодного высокомерия, продолжил уже совсем другим тоном:

— Они мне ответят за то, что не смогли предотвратить ничем не спровоцированное покушение этого безумца на моего отца.

— Во-от! Это совсем другой разговор…

— Только что делать с воспоминаниями?

— Представь себе «картинку» вашего визита в номер Бурке, — Принц осторожно массировал виски крестника, заставляя того смотреть ему в глаза. — Хорошо… Чуть больше возмущения нападением… Та-ак… Теперь «Ступеффай», прилетевший в тебя со стороны кузена… Отлично… Теперь возвращение в сознание… Нет! Ты пришёл в себя, когда Бурке бросил в твоего отца «Аваду»! Замечательно! Попавший в тебя «Петрификус» — это то, что надо… Было на палочке этого кретина такое заклинание. Зафиксируй историю… Отлично! Я заблокирую тебе память о настоящих событиях на трое суток. Сейчас ты ляжешь на пол, закроешь глаза и, когда откроешь их через пять минут, ничего не будешь помнить. Время пошло!

Блэк с Принцем подхватили свои вещи и, последний раз окинув магическим зрением номер, чтобы не пропустить где-нибудь оставленных следов своего присутствия, побежали в сторону вентиляционной шахты. На пороге комнаты Гарри на мгновение замер, найдя взглядом лежавшего ничком Люциуса, но Северус дёрнул его за рукав куртки, выводя из ступора:

— Сейчас не время для рефлексии. Бежим.

Из-за ближайшего поворота донеслись встревоженные голоса авроров, которым отвечал невозмутимый голос… главы детективного агентства «Чёрный ферзь» Блэка.

— Что за… — почти скрывшийся в открытом люке вентиляции зельевар, спускавшийся по вделанным в стену шахты ступеням вслед за своим более молодым и вёртким союзником, от неожиданности чуть не забыл прикрыть за собой дверцу. Снизу донеслось тихое чертыхание:

— Вот чёрт! Я дурень! Мог бы и сам додуматься! Молодец, Тедди!

Дальше они спускались в полном молчании, стараясь создавать как можно меньше шума и вовсе не используя магию. Им повезло, что Бурке всё же жил не в пентхаусе под крышей двадцатиэтажной башни, а всего лишь на пятом этаже, так что к концу этого путешествия им не пришлось отдыхать, восстанавливая силы. Пять минут ушло на сражение с кодовым замком, запиравшем дверцу в техническое помещение, а уже через полчаса они покинули антиаппарационную зону, быстрым шагом направляясь в сторону станции метро.

Глава 16. Если враг сопротивляется, его уничтожают

Проехав пять остановок в одном направлении, два мага сменили его на другое, затем, выбрав безлюдное место, аппарировали, использовав несколько промежуточных точек, и только после этого позволили себе устроиться в маггловском кафе, чтобы подкрепиться и передохнуть.

— И что теперь? — чары Конфиденциальности не давали кому бы то ни было подслушать разговор, и Принц решил разговорить словно бы превратившегося в каменное изваяние мага.

— А теперь всё просто. Ради такой «приманки» Шварц обязательно вылезет из своего убежища. Охраны у него сейчас мало. Скорее всего, он почти всех отправил на захват добычи. Узнаем, кому ещё, кроме него, известно о Даре Люциуса. Сотрём им память, а на Шварца натравим его «друзей», — голос Блэка был предельно деловым и абсолютно лишённым каких-либо эмоций, на лице словно застыла маска невозмутимости, и только в зелёных, затягивавших, словно Бездна, глазах притаилась тоска.

— А посильная ли это задача для двоих?

— А у нас есть выбор? Если мы дадим уйти Шварцу, охота на Люциуса начнётся снова. Он единственный из сильных мира сего, точно знает личность Плетельщика, берущегося выполнять опасные заказы, остальные только догадываются. Моих людей и людей Люциуса Аврорат будет трясти несколько дней, не спуская с них глаз, так что они нам не помощники. Остаёмся только мы с вами, профессор.

— Логично. Кстати, о ваших людях. Мне померещилось, или я и впрямь слышал ваш голос со стороны приближавшихся преследователей?

— Тэд — метаморф, он может принять облик любого человека.

— Но ведь есть артефакты, способные обнаружить метаморфомагию.

— Есть, в министерствах и в Гринготтсе, но они не подлежат переноске, а если Драко не подведёт…

— Драко сработает как надо.

— Тогда у следователей не будет повода проводить какие-то дополнительные обследования, кроме допросов, а в поместье, надеюсь, найдётся пара фиалов антидота к «Веритасеруму»?

— Найдётся. Ваш крестник — сообразительный мальчик.

— Вот уж не думал, что услышу от вас похвалу отпрыску одного из Мародёров.

— Я и его отца идиотом не считал. У Римуса были проблемы с честолюбием и силой воли, но никак не с мозгами. Да и девчонка Тонкс была отнюдь не самой глупой ведьмой на своём потоке. Стоило ей только справиться со своей неуверенностью, порождавшей неуклюжесть, и из неё получился великолепный боевой маг… — на мгновение просветлевшее лицо Принца, вновь приобрело замкнутое выражение. — Получился бы… если бы не эта Мордредова война…

— Да, «если бы»… — ушедший «в себя» Блэк так и не притронулся к содержимому своей тарелки. Его мысли сейчас витали далеко от этого маггловского кафе. Закрепление Партнёрства на физическом уровне позволяло ему как никому другому чувствовать своего Партнёра… и он великолепно понимал, что при том состоянии эмоциональной настороженности и недоверия, ещё не стёршегося между ними, Люциус, вероятнее всего не простит нападения… Даже если оно было совершено из лучших побуждений.

— Он поймёт… не сразу… со временем, но поймёт… — Северус никогда не считал себя мастером в психоаналитике (только в «мозгодолбании»), но стылая пустота в этих до боли знакомых зелёных глазах почему-то подтолкнула его к тому самому виду беседы, который он так не любил ещё со времён своего общения с таким асом, как Дамблдор.

— Время… Скажите, профессор…

— Ладно! Если уж вы с таким трудом привыкаете к моей новой фамилии, можете называть меня… Северусом, — для с трудом сходившегося с людьми зельевара это было отнюдь не лёгким решением, но они слишком давно и хорошо знали друг друга, да и время частично стёрло разницу в возрасте, чтобы терпеть и дальше вызывавшие у обоих досаду «пританцовки» с обращением.

— В таком случае, я для вас — Гарри… Так вот, Северус, вы действительно считаете, что с таким, как у нас с вами, образом жизни мы можем всерьёз рассчитывать на какое-то там Время? Мама… Дамблдор… Редж Блэк, с которым, как я знаю, вы дружили… Нарцисса… Сегодня мы живы, а завтра — нет. И кто может предсказать, когда для нас с Люциусом наступит это «завтра»? — Блэк с трудом сдержал рвущиеся с языка слова, сейчас было не время и не место для откровений. — Я… не буду ему навязываться… Если захочет, он сам меня найдёт. Сейчас главное сделать так, чтобы весь Магический Мир прекратил на него охоту. А это невозможно сделать, пока жив Шварц.

— В таком случае, ГАРРИ, сотрите с лица это похоронное выражение и будьте добры съесть свой обед! Мне вовсе не хочется потом возиться с вашим бренным телом, свалившимся от банального истощения!

— Вот теперь я узнаю «Ужас Подземелий», — губы Блэка против воли растянулись в чуть жутковатой ухмылке. Он решительно загнал в подсознание все свои страхи и переживания, склонился над тарелкой и заставил себя съесть всё, что на ней было, без остатка. Северус был прав, силы им ещё могли понадобиться, и уменьшать их из-за бесплодных переживаний было глупо.

До вычисленного ранее «места лёжки» Вильяма Шварца они добрались после аппарации с пятью промежуточными сменами направлений, попутно заскочив в небольшой загашничек детективного агентства, в котором сыщики хранили, кроме походных запасов и оружия, некоторые не совсем легальные и вовсе уж запрещённые артефакты, связь которых с законопослушными частными детективами была нежелательной.

Как они и предполагали, «кукловод» отрядил почти всех своих подручных и боевиков на поимку Люциуса, сам оставшись под охраной всего трёх человек, одним из которых был уже небезызвестный им Робин. Он ведь не предполагал, что его люди увязнут в допросной Финского Аврората. Это вызывало у помощника Министра определённую досаду. Впрочем… Шварцу их арест не мог принести никакого ощутимого вреда: никто из наёмников не знал ничего серьёзного о своём нанимателе. Единственное, что могло его сейчас беспокоить — это жизнь и здоровье Люциуса Малфоя, которого ухитрилась проклясть одна из его марионеток. Кто бы вообще мог подумать, что рохля Бурке был способен на что-то большее, кроме как наложить в штаны при виде бывшего Упивающегося Смертью? Вильям Шварц пребывал в состоянии с трудом контролируемой ярости. Нет, о каком-то там сострадании к находившемуся по его вине между жизнью и смертью магу даже и речи не шло! Жалость?! Пффф! «Серый кардинал» считал её глупым и никчёмным чувством… Как, впрочем, и все чувства вообще… Для него они были лишь инструментом, на котором можно было играть, манипулируя жизнями своих противников и союзников. Друзей и близких людей у него никогда не было, да ему они и не были нужны. Единственной радостью, целью в жизни, наркотиком, без которого он не мог существовать, была власть. Ощущение всемогущества, когда он ради собственных планов корёжил и разрушал чьи-то жизни, приносило ему ни с чем не сравнимое удовольствие. А тут… Тут, из-за того что какая-то загнанная, уже списанная со счетов крыса перед смертью «показала зубы», у него чуть не сорвалась такая операция. Подумать только! Герр Вильям Шварц, второй помощник Министра Магии Германии, чистокровный незнатного рода, не обладающий ни красивой внешностью, ни свойственной лидерам харизмой, ни великими навыками в какой-либо области Магии, человек, на которого Министр и Глава Аврората смотрели, как на пустое место, мог бы стать… почти хозяином Магического Мира! Ведь покорный его воле Плетельщик для того, чтобы уберечь свою семью от обвинения в соучастии в убийстве, мог бы сделать для своего Хозяина всё, что угодно! Для мага такого уровня ничего не значили Родовые Защитные чары, наложенные не одно столетие назад. Он мог пройти через всю охранную систему Гринготтса, как нож сквозь масло, и наоборот, сделать жилище своего Господина неприступной крепостью. Люциус Малфой был для Шварца чем-то вроде всемогущего восточного джинна из сказок «1001 ночи»… и глупый предсмертный «укус» Бурке лишил его «лампы», с помощью которой манипулятор мог бы управлять аристократом. Теперь «серому кардиналу» ничего не оставалось, как в открытую вступить в игру, раскрывая свою заинтересованность и подставляя спину сцепившимся в междоусобной схватке бывшим союзникам. А он не любил риска.

У Шварца был кое-какой небольшой компромат на временно принявшего в свои руки бразды Главы Рода — Драко Малфоя, и, назначая ему встречу, политик не сомневался, что ему удастся подчинить себе никем не принимаемого всерьёз повесу-плейбоя, но… Вот тут-то его и ожидал большой сюрприз. Никчёмный прожигатель жизни оказался вовсе не такой уж тряпкой, как предполагал ранее «кукловод». Кто бы мог подумать, что Драко Малфой вместе со своей во всём поддерживающей его супругой смогут навязать свою точку зрения на произошедшие события следователям Аврората и слетевшимся на запах сенсации, словно мухи на… известно что, журналистам. С иезуитской изворотливостью, достойной отпрыска этого хитромудрого рода, Наследник сумел выпутаться из всех расставленных для него ловушек и добиться именно того, чего и хотел — обвинения в необоснованном нападении со стороны Бурке, выдачи тела находящегося без сознания после получения проклятия отца и освобождения из камер предварительного заключения в Аврорате своих людей и даже сыщиков детективного агентства «Чёрный ферзь». Мысли же Шварца об этом чёртовом руководителе агентства никак не подлежали устному выражению или письменному изложению из-за сплошной нецензурности! Этот… БЛЭК… выступив «единым фронтом» с четой Малфоев, сумел буквально на корню задавить все завуалированные попытки немецкого мага диктовать семейству бывших Упивающихся свои условия. И под выстроенную этими тремя защиту было не подкопаться.

Возвращавшийся с закончившейся неудачей встречи в «Эдельвейсе» Шварц был вне себя от гнева. Мозг манипулятора лихорадочно просчитывал новые комбинации и обходные пути: «Ничего, они ещё пожалеют, что посмели встать мне поперёк дороги! От такого подарка судьбы, как Люциус Малфой, я не откажусь!» Привычно запутав следы аппарацией, Вильям наконец-то позволил себе переместиться в гостиную своего секретного убежища. Сегодня ему не хотелось отвечать на глупые вопросы до смерти надоевшей жены и жалкий лепет сопляка-сына. Семья ничего для него не значила, это знали даже бывшие союзники-конкуренты и не пытались давить, используя угрозу жизни этим никчёмным людишкам.

Отсутствие в гостиной Робина не вызвало тревоги, а лишь глухое раздражение: «Совсем от рук отбились твари! Пора менять окружение…»

— Робин? Где вас всех черти носят?

Раздражённо фыркнув, Шварц сбросил на кресло нарядную мантию, подобранную специально ради визита в «Эдельвейс», избавился от перчаток и, что-то недовольно бормоча себе под нос, направился в кабинет, чтобы покопаться в сейфе, в котором хранил любовно собираемый им компромат. Там наверняка можно было найти ещё немало вещей, способных прижать Драко Малфоя и его не в меру умную жёнушку… А заодно и этого в конец охамевшего сыщика… То, что в кабинете кроме него находится ещё кто-то, Шварц понял, только когда открыл хитро замаскированный сейф. Холодная чёрная лента, в которой волшебник с ужасом узнал ядовитую африканскую змею, оплела его правую руку вместе с зажатой в ней палочкой, не давая предпринять каких-либо действий, а со стороны его собственного кресла донёсся низкий уверенный голос:

— Герр Шварц, в ваших же интересах не делать резких движений.

Вильям непроизвольно развернулся к говорившему, с удивлением вглядываясь в резкие черты лица незнакомого ему черноглазого мага, и тотчас же почувствовал, как возникший за его спиной словно из ниоткуда волшебник профессионально выхватил из его руки палочку и наложил «Инкарцеро».

— Спасибо, герр Шварц. Без вашей помощи мы бы потеряли время, возясь с Запирающими заклинаниями на вашем сейфе, — знакомый до боли, слышанный буквально несколько минут назад в заполонённом аврорами поместье Малфоев холодно-насмешливый голос Блэка за спиной застал его врасплох.

— Блэк?! Но как?! Вы же ещё под следствием и вам запрещено покидать «Эдельвейс»!

— И кто же вам сказал, что я его покинул? — сыщик профессионально обыскал «серого кардинала», не обойдя вниманием ни припятанную в потайном креплении за спиной незарегистрированную палочку, ни десяток хорошо спрятанных защитных артефактов и медальонов, методично избавляя от них политика до тех пор, пока от всего припрятанного Вильямом арсенала ничего не осталось. — Хмм, неплохая экипировка, герр Шварц. А теперь будьте так добры, сделайте пять шагов вперёд и пообщайтесь, пожалуйста, с моим другом. Мне необходимо заняться содержимым вашего сейфа.

Негодяй Блэк владел императивной речью, и Шварц понял, что незаметно для себя выполнил приказ, только когда его взгляд почти в упор встретился с горящими насмешкой тёмными глазами и… весь окружающий мир перестал для него существовать, а в голове раздался вкрадчивый голос: «Не сопротивляйтесь, Вильям, это бесполезно. Вы только причините себе боль. К тому же это ведь не Тотальная Легиллименция… Во всяком случае, пока…»

Через восемь часов после вышеописанных событий двое закутанных в чёрное магов материализовались на одной из улочек Магического квартала Вены и, как ни в чём не бывало, скрылись в «Клубе разбитых сердец», где радушно улыбнувшаяся Блэку мадам Генриетта тотчас же предоставила им великолепный номер.

— Бордель?! Блэк, вы в своём уме?! — уставший зельевар рухнул в кресло.

— Точнее, дом свиданий, — Гарри аккуратно положил на стол реквизированные в сейфе Шварца записи и устроился напротив. — Вам после «потрошения» мозгов этого мерзавца необходимо выспаться, а мне ещё — как следует изучить найденные бумаги. «Эдельвейс» и наш с ребятами дом в Праге сейчас, как вы понимаете, недоступны. А здесь нас никто не выдаст. Да и мадам Руквуд, если что, сумеет незаметно передать информацию Эрлиху Шеридану.

— Жаль, что вы не дали мне покопаться в голове Шварца подольше, там было ещё кое-что, что меня заинтересовало, но я не успел добраться до подробностей.

— Я и так сделал всё, что мог. К сожалению, мы ещё не научились натравливать на врагов озверевших конкурентов по часам. Если бы я попытался остановить боевиков его бывших союзников, наше пребывание в доме не прошло бы незамеченным. А так — Шварц убит своими подельниками, его подручные ничего не помнят, а подброшенные нами вместо изъятого компромата бумаги вызовут ещё один виток конфликта, который доконает «контору» уже окончательно. Их инфраструктура разрушена, «ниточки» марионеток оборваны. Особо активным «куклам» мы подправили память и поставили блоки-ловушки. Да благословит Мерлин паранойю! Шварц никому не сказал, что Люциус — Плетельщик…

— Не хотел делиться добычей. Судя по тому, что я прочитал в его памяти, министры Франции, Германии, Австрии и Болгарии считают Люциуса покровителем Плетельщика, а остальные — следят за Малфоями только потому, что этим четверым от него чего-то надо. Единственные, кто осведомлён обо всём в подробностях — это гоблины, но они никогда не выдадут своего компаньона, — Принц потёр усталые глаза, с трудом сдерживая зевоту, но это не помешало ему мгновенно выхватить палочку и сместиться в угол, когда в номере с лёгким хлопком материализовался домовой эльф с подносом, нагруженным фруктами и бутылкой хорошего коньяка.

— Хозяйка передавать презент дорогому гостю и благодарить за избавление от пиявки.

— Спасибо, дружок. Передай своей хозяйке, что мы понятия не имеем, о каком паразите она говорит, но от хорошего ужина бы не отказались, — Блэк дождался пока эльф покинет помещение и невесело рассмеялся. — У этой женщины всегда была очень развита интуиция.

— Откуда она узнала о смерти Шварца? — Северус откупорил бутылку, принюхался к содержимому и, одобрительно кивнув, разлил янтарную жидкость по хрустальным бокалам.

— Это не он. Судя по компромату, собранному им на своих союзников, мадам Руквуд шантажировал СентКлер, а он был человеком Раскина, которого убили два дня назад в самом начале их локальной войны.

— Да уж, Генриетта всегда умела разбираться в людях, но хорошо это скрывала.

— Почему?

— Тёмный Лорд не очень-то любил умных женщин.

— Понятно.

Они отдали должное принесённому эльфом плотному ужину, а затем занялись разбором добытых документов. Судя даже по предварительным заключениям «улов» им достался богатый. Покойный Шварц был весьма запасливой сволочью.

Спустя несколько часов копания в чужом «грязном белье», Гарри, увидев, как морщится, потирая пальцами виски, Северус, решительно отобрал у него оставшуюся пачку непроверенных документов:

— Ваша головная боль никому не добавит радости. Ложитесь спать.

— А вы?

— У меня после Азкабана с этим проблемы. Сплю по 3-4 часа в сутки.

— Кошмары?

— Не только. Просто привык. Там для того, чтобы незамеченным добраться до хранилища запрещённых книг и вернуться обратно, приходилось экономить на сне. Не обращайте на меня внимания, — и Блэк снова с головой погрузился в изучение записей.

Принц, постояв с минуту, едва слышно хмыкнул, пожал плечами и, захватив сменную одежду, отправился в ванную. Быстро приняв душ и избавившись от щетины, он с комфортом устроился на понравившейся ему половине огромной мягкой постели и тотчас же провалился в сон… чтобы проснуться через четыре часа от порядком подзабытых уже кошмаров. Только в этот раз он видел не мёртвое тело Лили, даже после смерти закрывавшее путь к кроватке с плачущим младенцем, а гибнущую в бою Миону:

— Нет!

— Северус? Что-то случилось? — встревоженный голос вырвал его из объятий Морфея.

— Миона… — Принц уже успел взять себя в руки, усилием воли успокаивая тревожно бьющееся сердце. — Десять дней… Я слишком долго не был дома, вот всякая чушь в голову и лезет.

— Боитесь, что лже-Суарес начнёт атаку на рудник, пока вы в Европе?

— Это вполне возможно. У нас хорошо укреплённая крепость и есть неплохие боевые маги, но… неизвестно, что могут придумать эти твари, — Принц вытер лицо и предательски вспотевшие ладони и, наколдовав себе стакан холодной воды, устроился в кресле. — И Люциуса я бросить сейчас не могу. Как только аврорат оставит обитателей «Эдельвейса» в покое, мне надо будет провести полную диагностику его состояния. Думаю, нам удалось блокировать Тьму, но всё же… Это займёт пару суток…

— Зато я сейчас совершенно свободен, — Гарри невесело усмехнулся, встретившись взглядом с зельеваром. — Вряд ли моему появлению обрадуется хозяин поместья.

— Да… Думаю, вам лучше не встречаться, пока Люциус окончательно не успокоится и не будет способен адекватно воспринимать слова окружающих людей.

— В таком случае, я мог бы, с вашего позволения, наведаться в «Адово пламя», разведать обстановку и… поговорить с Гермионой. Мне нужно многое ей сообщить и, в первую очередь, попросить прощение.

— Это было бы замечательно, — Северус снял часы, немного повертел в руках, будто всё ещё сомневаясь в правильности своего решения, а затем решительно перекинул старинную вещь Блэку. — Это экстренный межконтинентальный портключ. Не думаю, что официально находящемуся под следствием начальнику детективного агентства стоит сейчас светиться возле одного из транспортных порталов. Только у меня будет к вам одна большая просьба: прежде чем атаковать кого бы то ни было в крепости, сначала разберитесь: друг это или враг.

— Вот как? Меня уже заранее терзает любопытство: кого же я там увижу?

— Не буду портить вам сюрприз.

— Я не люблю сюрпризов.

— Какое совпадение. Именно это я и сказал Нарциссе, когда она мне рассказывала о некоем Блэке, внезапно объявившемся Партнёре её мужа.

— Сочувствую, — Гарри застегнул браслет на руке и поднял серьёзный взгляд на Северуса. — Если крепости будет угрожать серьёзная опасность, вы позволите мне вызвать туда свою команду?

— А вы уверены, что бывшие авроры смогут адекватно отнестись к нашим людям? Среди магов, обитающих в крепости, есть личности, в своё время серьёзно повздорившие с законом.

— Не волнуйтесь. Если только никто из ваших подопечных лично не навредил кому-то из моих, эксцессов не будет. За последние несколько лет мы излечились от дальтонизма и научились различать не только чёрное и белое.

— Тогда я отправлю к вам ваших людей, как только закончится следствие в поместье.

— Спасибо, — Гарри собрал разбросанные по столу бумаги, уменьшил их заклинанием и протянул получившийся небольшой свёрток Принцу. — Пожалуйста, отдайте их Фейрфаксу.

— Вы ничего не хотите написать Люциусу? Я мог бы передать ему ваше письмо, когда он очнётся.

Блэк пододвинул к себе лист чистого пергамента, взял перо и… застыл, пытаясь отыскать слова, способные передать его чувства, объяснить совершённый поступок, а в душе бушевала буря: «Дорогой Люциус… Нет, не то! Люциус, я… Как объяснить проклятому мной, фактически преданному Партнёру… не безразличному мне…»

«…Да кому ты врёшь, Блэк?! Не безразличному?! Хоть в мыслях признайся себе! Произнеси это слово! Ты же любишь его, треклятый идиот! И когда только успел влюбиться? Во время боя в лесу? Или за поигрушками в Лабиринте? Или тогда, в Албании?»

«…Мордред побери! У меня был выбор!»

«… Выбор?! Между бездействием, ведущим к потере любимого… и нападением…»

«… приводящим к тому же…»

«…Зато Люциус останется на свободе, только вот… почему душа болит сильнее, чем тело?»

«…Душа? Я думал, она сгинула вместе с моим прошлым там, в Азкабане… Ан нет! Выжила и вот теперь пытается лишить меня покоя, возвращая к жизни давно забытые чувства… И что я могу написать?! Прости любимый, но так получилось?!» — Гарри отложил в сторону перо и отодвинул пергамент:

— Н-нет… Я ничего не буду писать. Просто, когда Люциус придёт в себя, передайте ему на словах, что я хотел бы с ним встретиться и поговорить.

— Хорошо, передам.

Мужчины собрали свои вещи, накинули на головы капюшоны мантий, скрывая от посторонних взглядов лица, спустились вниз, расплатились с администратором и, простившись друг с другом кивком головы, расстались. Блэк активировал портключ, а Принц аппарировал в одну неприметную сторожку на территории поместья Малфоев, чтобы дождаться окончания уже почти завершённого следствия и, после того как авроры покинут «Эдельвейс», заняться лечением своего друга. С момента получения им проклятия прошло уже больше суток, и Северус хотел во всеоружии встретить пробуждение отнюдь не склонного к милосердию и всепрощению мага.

***

Портключ вынес Гарри на просматриваемую со всех сторон площадку посреди крепостных укреплений. Намётанный глаз бывшего аврора успел отметить как минимум три хорошо замаскированных наблюдательных пункта, и волшебник порадовался предусмотрительно принятым им мерам маскировки. Ему вовсе не улыбалось начинать знакомство со здешними обитателями под прицелами их палочек. «Хорошо придумано. Даже если экстренный портключ попадёт в чужие руки, враги не смогут незамеченными пробраться в «Адово пламя». Чувствуется, что укрепления возводились под руководством профессионала. Наверняка, и ловушки, регистрирующие Дезиллюминационные чары и мантии-невидимки, есть… Ага, вот и одна из них! А через пять дюймов — другая. И так по всей окружности диаметром около трёх ярдов. Молодцы!!! Надо будет только напомнить обитающим здесь магам об опасности, исходящей от анимагов…» — небольшая змея выползла с аппарационной площадки, старательно обходя датчики. Рассказы Северуса — рассказами, но уже с доазкабанских времён Блэк ненавидел соваться в незнакомые места без предварительной разведки. Да ещё его смущало хитропакостное выражение, промелькнувшее на лице зельевара, когда он озвучивал свой совет разобраться кто друг, а кто враг, прежде чем бросаться проклятиями. Снейп, как известно, слов на ветер не бросал, и значит, Гарри сам Мерлин велел сначала разведать обстановку, а уже потом афишировать своё присутствие в «Адовом пламени». И ещё… несмотря на уверения Северуса, Блэк считал себя виновным в бедах, свалившихся на голову подруги, и подсознательно тянул время, стараясь выбрать подходящий момент для разговора с Гермионой.

Неладное он почувствовал сразу, как только добрался до первого же укрепления, контролирующего не только аппарационную площадку, но и участок крепостной стены. Расположившиеся в нём маги о чём-то тихо переговаривались на местном диалекте испанского. Голоса их были полны тревоги, а в речи часто мелькали совсем уж насторожившие анимага слова: «Суарес», «боевики» и… «дементоры». Стараясь не привлекать к себе внимания, Блэк поднялся чуть выше укрытия дозорных и выполз на зубец стены, надёжно ограждающей рудник от расположенной внизу долины и раздражённо зашипел: крепость была плотно окружена отрядами каких-то личностей, среди которых то тут, то там неповоротливыми валунами возвышались великаны. Гарри намётанным глазом окинул стену, подмечая покрывавшие её пятна гари, недавние выбоины от попавших заклятий и перешёл на магическое зрение. Вся окружающая местность буквально полыхала остаточной аурой тревожного оранжево-красного, местами почти переходящего в чёрный, цвета. Кое-где интенсивность свечения уже ослабла, а в районе ворот и прилегающего к стенам пространства была необычайно яркой. «Боевая магия. Преимущественно Тёмная. Осада длится больше суток. Было не меньше трёх попыток захвата крепости». Блэк ещё раз внимательно осмотрел прикрытые мощными щитами укрепления и лагерь противника. «Их здесь не меньше пятисот. Похоже, лже-Суарес согнал сюда всех своих прихвостней… Хмм, а их количество, по словам гоблинов, за последнее время значительно уменьшилось. Видимо, самозванец не обладает «даром убеждения», свойственным его предшественнику. А что это у нас? Ш-ш-ш… Антиаппарационный купол по типу «всех пущать-никого-не-выпущать». Они закупорили рудник, словно котёл, плотно накрытый крышкой. Твари! А где же мои молчаливые, любящие чужую радость приятели? А?» Взгляд бывшего аврора привычно отыскал скопление палаток, вероятнее всего служивших жильём предводителям этого воинства. Об этом говорило множество Защитных чар, уровень которых на порядок превышал Защиту всего остального лагеря, включая пять патронусов, попеременно обходивших дозором эти временные жилища. Над ними, в приличном отдалении от неприятной им Светлой магии, вилось шесть… нет, семь чёрных существ в похожих на рубища балахонах. «Так-так. У них не меньше пяти магов высшего уровня, а может быть, и больше… Некроманты, к примеру, никогда в жизни не смогут вызвать патронуса. И ещё… Только дураки не учатся на собственных ошибках. Я бы на их месте после случая в Париже, поостерёгся бы использовать дементоров. Ну, ладно, это — их дурость, не наша, им за неё и отвечать. Надо бы потом разведать, что да как в стане наших незваных гостей». Затем его внимание переметнулось к большой палатке, явно являвшейся лазаретом, и Гарри приятно поразило количество отлёживавшихся в ней магов. Он насчитал их не меньше сотни. Учитывая, что в «Адовом пламени» постоянно жило всего пятьдесят человек, предводителей крепости можно было поздравить с великолепным обучением своих бойцов. «Да-а, амигос, с дементорами, висящими над душой, вы будете выздоравливать до второго пришествия Мерлина… Или кто у вас тут в магическом пантеоне приходит? И всё-таки с этим надо что-то делать. Плодородной земли в крепости нет, а запасов продовольствия при наличии пяти десятков ртов надолго не хватит. Людей Северуса и Гермионы возьмут измором. Ладно, что делать с врагами, будем решать потом. Сейчас надо разобраться, что происходит в стане друзей». Небольшая змея бесшумно скользнула в расщелину, уползая с дороги трёх патрулировавших стену магов. Тонкое, едва заметное ментальное прикосновение легиллимента к их разуму подняло Блэку настроение. Люди устали, но были уверены в своих силах и полны решимости сражаться до конца. За два часа юркая эфа успела побывать на всех укреплениях, в лазарете, в котором обнаружилось всего три человека, на кухне, в продовольственном складе и арсенале боевых артефактов. Везде стояла великолепная Защита, не реагировавшая только на рептилий, мелких грызунов и насекомых. Чем Гарри и воспользовался. И только на подходе к самим шахтам, плавильной мастерской и лаборатории, являвшихся вотчиной Принца, определялось нечто такое, приближаться к чему интуиция анимага категорически не советовала. Вообще. Принципиально. А своим предчувствиям Блэк привык доверять. Впрочем, и без проникновения в святая святых рудника ему уже было понятно, что и сама крепость, и маги, считающие её своим домом, готовы к противостоянию, и если им чуть-чуть, даже самую капельку помочь извне, способны неплохо «обломать рога» зарвавшимся бандитам. То, что лица десятка бывших каторжан знакомы ему по ориентировкам ещё времён службы в Аврорате, Гарри не смущало. В чём-то он всё же поддерживал точку зрения Дамблдора: людям стоило давать в жизни второй шанс… Вот только желательно в новом месте и подальше от привычного окружения… Чтобы не повторять старых ошибок. Так что татуировки на левом предплечье в виде змей, выползающих изо рта черепа, или даже кое-где видневшиеся знаки Даров Смерти его не пугали. И чем дальше, тем больше бывшему аврору хотелось пообщаться со старой подругой и оставшимся членом «трио предводителей», которого обитатели крепости почему-то именовали «Ублюдком». Ему ужасно не терпелось узнать, кому же так предано было это пёстрое воинство. Пора была пробираться в штаб. Он и так уже порядком задержался с разведкой.

Штабом оборонявшимся служило просторное, светлое помещение, к которому сходились лестницы и переходы, ведущие от всех стратегически важных мест крепости. Именно туда за эти два часа не раз и не два поднимались с докладами начальники патрулей. Небольшая змея как раз направлялась туда, стараясь избегать ярко освещённых участков перехода (мало ли, найдётся какой-нибудь серпентолог-любитель, разбирающийся в ядовитых змеях Африканского континента, и заавадит несчастную рептилию… профилактики ради), когда со стороны ближайшей лестницы раздались быстрые шаги что-то взволнованно обсуждавших магов. Эхо голосов заметалось по коридору. Звуки накладывались один на другой, не давая магу понять, о чём шла речь. Ему только удалось разобрать, что говорили они на английском и как будто в чём-то обвиняли идущего впереди мага, державшего в руках белый платок. «Парламентёр?» — лицо волшебника — загорелое, как и у всех здесь, с уже побелевшим шрамом, пересекавшим левую бровь, показалось Гарри смутно знакомым. Но тусклый свет магических светильников не дал ему разглядеть его как следует, а через несколько секунд группа магов скрылась за поворотом, направляясь к помещению, в которое он так стремился попасть. Юркая рептилия не могла соперничать в скорости с людьми, в особенности при подъёме по лестницам. До штаба было уже недалеко. Оттуда доносился громкий разговор на повышенных тонах, и Блэк решил рискнуть. Бесшумно приняв человеческий облик, он добежал до неплотно прикрытой двери в комнату и, вновь превратившись в змею, протиснулся в помещение, стараясь не попасть под ноги людям и занять выгодное для атаки и наблюдения положение…

Представшая перед его глазами картина заставила Блэка замереть на месте, только в последний момент взяв по контроль инстинкты, требовавшие немедленного нападения… Посреди комнаты высокий маг с изуродованным шрамами лицом и растрёпанной каштановой шевелюрой, достигавшей лопаток, как гончая зайца, тряс давешнего смутно знакомого волшебника, изо всех сил ухватив того за отвороты мантии и явно собираясь вытрясти всю душу из тщедушного тела. На мгновение сердце Гарри словно захлестнула волна старой ненависти. Если бы он на тот момент находился в человеческом облике, на кончиках пальцев явно бы засветились зелёные искры — признак готовой сорваться с губ «Авады», направленной в того, кого в крепости называли «Ублюдком» — Басти — Рабастана Лестранжа, члена Внутреннего Круга, одного из безжалостнейших головорезов Воландеморта. И только прозвучавший в голове насмешливый голос Северуса: «…прежде чем атаковать кого бы то ни было в крепости, сначала разберитесь: друг это или враг» заставил его взять себя в руки и вслушаться в набиравший обороты скандал.

— Тварррь! Она же спасла тебе жизнь! Ты должен был защищать её любой ценой, а ты… Гнида продажная!!! Где он держит «Шило»?! Что пообещал тебе за предательство Суарес?!

— От…пус…ти меня… Если я… н…е…вер…усь, он при…шлёт вам её тело… по… ку…со…чкам… — парламентёру удалось вырваться из рук застывшего словно изваяние Рабастана. Бросив боязливый взгляд на Упивающегося и убедившись, что тот больше не имеет желания уничтожить предателя немедленно и собственноручно, предатель вернул себе часть былой уверенности:

— Не надо так дёргаться, «Ублюдок». Теперь, когда «Анаконда» держит вас с Принцем за яйца, ты меня даже пальцем тронуть не посмеешь.

— Ну и тварь же ты, Хорс! Она же тебя с того света вытащила, от охранников спасла… Мы же вас с Генри её в Университете охранять послали, а ты…

— А что я?! Жизнь она мне спасла?! Спасибо ей за это! Только я и дальше жить хочу!!! И не в этой Мерлином проклятой дыре, а где-нибудь в Ницце или на Ривьере! Говоришь, я продажная гнида? Генри-идиот тоже так говорил, когда нас с ним люди Суареса в оборот взяли. И где теперь Генри? Кормит червей. А я не хочу!!! И в том, что она попала в руки «Анаконды» не я по-хорошему виноват, а вы! Не надо было пускать эту бешеную ведьму в Университет на экзамены. Тоже мне Леди-грязнокровка! Героиня Войны!

— Заткнись, — в облике наконец-то взявшего себя в руки Лестранжа-младшего было столько холода и обещания неумолимой мучительной смерти, что даже уверовавший в свою неприкосновенность предатель замолчал на полуслове. — Чего хочет Суарес в обмен на её освобождение?

— Вы сдаёте крепость и выметаетесь на все четыре стороны, а он обязуется не преследовать вас сорок восемь часов.

— И ты полагаешь, что мы ему поверим?

— У вас нет выбора, у него ваша драгоценная спасительница униженных и оскорблённых. Хочешь получать её тело по кусочкам? Валяй!

Блэк застыл на месте, не в силах пошевелиться: «Гермиона?! Они говорят про Гермиону?! Что с ней? Её захватили прихвостни Суареса? И… Рабастан-мать-его-так-Лестранж готов убить эту гниду, подставившую Герми???!!! Мерлин великий!!! Куда катится мир? А я чуть его не заавадил…» Не обращая внимания на магов, вскинувших палочки в сторону невесть откуда возникшего в комнате незнакомца, Гарри мгновенно перетёк в человеческий облик и стремительно шагнул к куражившемуся над бывшими друзьями предателю. Что-то в его словах и исходившей от него ауре говорило о едва заметной фальши. Заметивший его приближение перебежчик замер на полуслове и, побледнев как смерть, пролепетал высоким голосом:

— П-пот-тер?! Н-но… Дресвуд же хвастался, что они с Министром сгноили тебя в камере смертников, в Азкабане?!

Только тогда Блэк узнал его. Это был Хорс — один из авроров «крысиного отдела». Человек, которого Гарри едва не проклял, отгоняя от привязанного к стулу Драко Малфоя… Правда, теперь это уже не имело значения. Цепко ухватив за плечи мага, вжавшегося в стену в тщетной попытке спрятаться от восставшего из мёртвых врага, Блэк привычно зафиксировал его голову и, в упор глядя в глаза, не пытаясь смягчить вторжение, нанёс ментальный удар, ломающий блоки, словно нож в масло погружаясь в мысли и воспоминания предателя.

Когда он вернулся в реальный мир, отшвыривая к стене бессознательное тело Хорса, судя по его внутреннему хронометру, прошло не больше часа. Гарри развернулся к находившимся за его спиной людям и тотчас же наткнулся на настороженные взгляды трёх незнакомых ему магов, державших незваного визитёра на прицеле своих палочек, и холодно-вызывающий взгляд рысьих глаз Лестранжа. Расклад для боя был не самый лучший, но терпимый. Блэк знал, что в любой момент может прорвать окружение, но для этого ему придётся уничтожить противников, а он не хотел убивать людей Гермионы…

— Опустите палочки и отойдите на два шага назад, — спокойный низкий голос бывшего члена Внутреннего Круга разорвал повисшую в комнате давящую тишину.

— Но, Басти…

— Делайте, что вам говорят, — Лестранж медленно, стараясь держать на виду руки, шагнул на середину помещения, закрывая собой отступивших подчинённых. — Значит, Поттер? А я бы, ей-Мерлин, тебя не узнал, Щенок-Который-Выжил. Крыло смертников в Азкабане… страшное место. Значит, «Шило» была права: ты не скурвился, бросив её подыхать в «Аду»? И что же ты забыл здесь, специалист по глобальному выживанию?

Стараясь не делать резких движений, Гарри приподнял рукав мантии, демонстрируя браслет-портключ:

— Его дал мне Северус. И зовите меня Блэком, Гарри Поттера давно не существует на свете.

— Вот как? И что же произошло с нашим Национальным Героем?

— Умер. Все рано или поздно умирают, — Гарри открыто взглянул в глаза УПСа, но тот предусмотрительно отвёл взгляд. — Я здесь не для того, чтобы выяснять, чья правда правдивее. Северус почувствовал неладное, но пока не может покинуть друга…

— Хммм, Люциус опять вляпался. Ну, что ж, нельзя всю жизнь ходить по лезвию бритвы и ни разу не порезаться. Это невозможно даже для такого великолепного мерзавца, как Малфой, — Басти брезгливо отодвинул ногой тело Хорса и, левитировав собеседнику стул, предложил сесть. — Так чем ты можешь нам помочь, По… Блэк?

— Хорс рассказал правду… но не всю. Он действительно сдал маршрут передвижения Гермионы лже-Суаресу…

— Лже-Суаресу?! Ты в этом уверен?!

— Я видел, как «Анаконду» поцеловал дементор. После этого не выжил бы даже ваш покойный Лорд… Не скажу, что жалею о его смерти.

— А не приложил ли некий Спаситель к этому свою драгоценную руку?

— Не без этого. Я не люблю, когда кто-то обижает моих друзей… Смертельно не люблю.

— Хорошо. Продолжай.

— Гермиону должны были схватить, но она что-то почувствовала и в последний момент ускользнула в старые полузаброшенные переходы Университета. Зданию пятьсот лет, там каких только тайников нет. Они загнали её на старый полигон Невыразимцев, наложили Антиаппарационные чары… и на том застряли. Выкурить Герми оттуда можно, но только задавив числом и затратив уйму времени. У нас есть шанс её спасти.

— Если бы только долина не была накрыта Антиаппарационным куполом.

— Это не проблема, я пробью любой щит. Но ни я, ни этот… овощ не знаем планировки здания Университета.

— И ты считаешь, что сможешь в одиночку…

— У вас нет лишних людей, и чем меньше будет группа спасателей, тем больше у неё шансов пройти незамеченной.

— А не слишком ли ты уверен в своих силах?

— Я здесь уже три часа, и никто меня не заметил до тех пор, пока я не появился в этой комнате. Мне рассказать тебе состав и дислокацию ваших постов? Или что вы имеете в арсенале?

— Вот… Мордредов гадёныш!

— Это комплимент?

— Первостатейный. Скажи только: как? Я не хочу больше сюрпризов.

Блэк улыбнувшись одними губами, откинулся на спинку стула и… исчез, а на его месте, пробуя воздух раздвоенным языком, застыла небольшая смертоносная змея.

— Однако… Предложение принято, — Рабастан с трудом заставил себя отвести заворожённый взгляд от рептилии и по-испански обратился к одному из своих помощников: — Рамон, кажется, твой Джильо учился в Университете.

— Да, командир, и не сомневайся, этот пострелёнок знает все ходы и выходы в этом здании. Если этот маг даст мне Непреложный обет, что будет беречь жизнь моего брата превыше собственной, он с радостью устроит гадость «Анаконде» и вернёт нам синьору Миону.

— Я готов.

Они быстро обменялись клятвами, засвидетельствованными Лестранжем, и, обговорив кое-какие детали, отправились в хранилище артефактов. Своим помощникам «Ублюдок» строго-настрого запретил упоминать имя Поттера, представив его всем жителям крепости как Блэка — кузена «Шила». Это не было такой уж редкостью. За два года, прошедших с момента освобождения рудника, многие из жителей крепости вернули своих близких… или обзавелись новыми.

Времени на подготовку вылазки было не так уж и много. Гермиона пропала утром, после сдачи последнего экзамена, а значит, с момента её окружения в Университете прошло уже пять часов. Шансы спастись и вырваться невредимой из ловушки у ведьмы таяли с каждой минутой. Чтобы немного протянуть время, они привели в чувство Хорса и, заменив ему повреждённые воспоминания придуманной Гарри легендой, отправили обратно в лагерь противника. Это могло дать спасателям около двух часов. Оставалось только незамеченными проникнуть в Университет. Перед уходом Блэк предупредил Рабастана о возможном появлении своей команды и оставил им записку с указаниями.

Одетые в неприметную магическую одежду, выдающую в них не то лаборантов, не то охранников здания, и увешанные под ней боевыми артефактами, как ёлка игрушками, Блэк и Джильо под прикрытием очередной вылазки осаждённых пробрались как можно ближе к границе Антиаппарационного купола. Гарри осторожно поколдовал с вплетёнными в него Сигнальными чарами, на пять минут блокировав их действие, а затем, обхватив за плечи вчерашнего студента, с восхищением следившего за манипуляциями таинственного мага, одним рывком аппарировал по переданным мальчишкой координатам, автоматически стирая за собой все следы их аур. Отряд Лестранжа в этот момент вёл атаку на щит сразу в нескольких направлениях, и наблюдатели противника не сумели вовремя засечь кратковременное возмущение магического фона.

Они материализовались в каком-то полузасыпанном мелким мусором и обломками камней узком колодце.

— Что это за место?

— Старая свалка. Она вот уже полвека как заброшена. Лет шестьдесят назад в старом обеденном зале рухнула одна из колонн и обвалилась часть потолка. Колонну восстановили, но там что-то не заладилось с Сигнальными чарами. При малейшем усилении шума в помещении срабатывала защитная система, блокирующая все входы и выходы и переводящая весь Университет на осадное положение. Учитывая опыт, полученный во времена инквизиции, да и нынешние проблемы, в Защиту старинного здания всегда была заложена подобная функция.

— И что? — первым заметив возвышающуюся на несколько ярдов над дном колодца дверь, Гарри подсадил парня, вручив ему связку с отмычками.

— Сейчас… Есть!

— Тише.

— Простите, — Джильо ловко смазал проржавевшие петли двери с помощью простейшего бытового заклинания. — А почему нельзя было открыть дверь «Аллохоморой»?

— Потому, что если они не совсем дураки, а я в этом не сомневаюсь, то догадались настроить свои Сигнальные чары на Отпирающие и Запирающие заклинания.

— У-у-у, понятно, — юноша помог Блэку забраться в узкий дверной проём и едва слышно продолжил свой рассказ. — Обеденный зал и так собирались расширять, учитывая возросший поток студентов, и старое помещение закрыли, построив для нового отдельный корпус. Соответственно, перенесли и кухню. Пользоваться старой свалкой стало неудобно, и все про неё благополучно забыли.

— А полигон для стажёров-невыразимцев?

— Он в этом же крыле, только двумя этажами выше. У них со старой кухней общая каминная сеть, вот по ней мы и… — парень замолк на полуслове, прислушиваясь к доносившимся откуда-то сверху звукам боя.

— Непростительные приходилось использовать?

— Н-нет…

— Тогда держись за моей спиной и кидай во всё, что движется, невербальный «Ступеффай». Если и попадёшь в кого-то постороннего, потом всегда будет возможность извиниться. А ещё лучше, отзеркаливай их собственные проклятия. На них Щиты почти не реагируют.

— Хорошо. А вы?

— А я пойду вперёд. Так что, если боишься покойников, туда лучше не заглядывай, — они поднялись по узким дымоходам на два этажа вверх и осторожно вылезли из камина в какой-то пустой комнате, из-за одной из дверей которой доносились сердитые голоса препиравшихся между собой магов.

«Чёртова баба!»

«Сонный газ…»

«…уничтожила за минуту…»

«Авадой» бы её…»

«Хозяин покажет тебе «Аваду»… нужна живой…»

«…подкрепление… у нас раненые…»

«Минут через двадцать… нет людей…»

— «Анаконда» сказал, если за час не управимся, пойдём на корм дементорам… — говоривший ещё успел обернуться на едва слышный шум открывшейся двери, и это было последнее, что он сумел сделать в своей полной преступлений жизни… Его трое приятелей не смогли сделать и этого — сорвавшиеся с пальцев Блэка зелёные молнии мгновенно оборвали их жизни. Уже почти подойдя к ведущей на полигон двери, Гарри обернулся на шум. Джильо подтаскивал тела убитых бандитов к двери, через которую они пришли, блокируя доступ возможной подмоге. «Молодец мальчишка! Подрастёт — сманю в свою команду», — волшебник приложил палец к губам, призывая юношу двигаться как можно тише, и жестом приказал спрятаться за пыльной портьерой, одними губами прошептав: «Я на разведку». Секунда — и небольшая змея скользнула в неплотно прикрытую дверь тренировочного полигона. Там было темно, но для теплового зрения рептилий это не могло служить помехой. Гарри отчётливо видел переливающиеся всеми оттенками красного, жёлтого и розового силуэты прочёсывавших помещение магов. Он искал небольшую одинокую фигурку… и никак не мог найти. Проползая между двух групп бандитов, анимаг ловко бросил два невербальных проклятия, стравливая магов между собой, и отправился дальше. Повороты, закоулки, спуски, подъёмы — полигон был настоящим лабиринтом, причём лабиринтом опасным. Старые заклинания-ловушки кое-где были всё ещё активированы. Там обнаружилась даже так любимая Люциусом паутинка с мифриловыми лезвиями, срабатывавшая, если на неё неосторожно наступить… И Блэк издал отчётливый шорох, заманивая в ловушку очередного неосторожного противника. Шелест сети в темноте. Болезненный крик, сменившийся мольбой о помощи, и в незадачливого охотника полетели проклятия его же товарищей.

Гарри проверил уже пять помещений, так и не найдя следов подруги, когда его внимание привлекла приглушённая возня за спиной. Резко развернувшись, он уже приготовился к атаке, завидев силуэт тощего кота, явно чьего-то фамильяра, когда почуял знакомую ауру Джильо: «Малолетний идиот! Куда ты полез? Я же сказал тебе сидеть за портьерой!» Внедрение в сознание юноши-анимага далось легко, но на удивление не вызвало инстинктивного приступа ужаса у мальчишки.

«Синьор, бандиты взорвали нашу баррикаду «Бомбардой», вот я и… Я уже парализовал троих».

«Ладно. Держись ближе к стенам и обходи десятой дорогой ловушки».

«Хорошо… То есть… Есть!»

Так они и продвигались по анфиладе запутанных комнат: Блэк, гадивший противнику как мог, и Джильо, прикрывавший его спину, когда услышали впереди шум нарастающей схватки.

«Между собой сцепились?»

«Надо проверить».

Но их опередил крик одного из бандитов:

— Эй, все сюда! Эта сука здесь окопалась!

И два анимага бросились вперёд, разбрасывая проклятия направо и налево. Впереди мелькали вспышки заклинаний, освещая тёмный угол, забаррикадированный сваленными в одну кучу старыми партами. Там столпилось человек пятнадцать бандитов, по которым вела прицельный огонь скорчившаяся в укрытии маленькая фигурка.

«Синьора Миона!»

«Герми! Джильо, не лезь в кучу-малу. Обходи их слева и пробирайся через завал к Гермионе».

«А вы?»

«Избавлю мир от пары-тройки мерзавцев перед уходом. Во время аппарации мы пару секунд будем открытыми, как на ладони… да ещё и с подсветкой», — гибкое тело, на ходу трансформируясь, метнулось в гущу пытавшихся разобрать завал бандитов. Пара сорвавшихся с кончиков пальцев проклятий, в знании которых Дамблдор никогда бы не заподозрил своего ученика. Несколько коротких ударов ребром ладони или локтем в горло. Предсмертные хрипы жертв в общем гомоне и толчее остались незамеченными. Тройка маггловских приёмов рукопашного боя, тоже когда-то показанная ему Честером — и путь к баррикаде был свободен. Как раз в этот момент со стороны укрытия в бандитов полетели заклинания, пущенные уже двумя магами, и Блэк до предела взвинтил темп, ускоряя движения. Несколько секунд — и от бандитской группы не осталось никого. Надо было торопиться: привлечённые криком своего товарища, к ним со всех сторон бежали охотники, но темнота и разбросанные везде обломки мебели замедляли их продвижение. Гарри нырнул в убежище, где пряталась Герми… чтобы нарваться на палочку, направленную ему прямо в сердце и услышать такой знакомый шёпот:

— Всё это замечательно, Джильо, но у меня нет кузена по имени Блэк.

Складывалась патовая ситуация. На доказательство своей личности необходимо было время, которого у них не было, а схватить подругу в охапку и вытащить её из ловушки силой он не мог… Об этом недвусмысленно говорила зелёная искра «Авады», тлевшая на конце её палочки. И тогда Гарри… тихонько стал напевать старую, казалось бы, уже давно и прочно позабытую им мелодию. Ту самую, под которую они когда-то танцевали в холодном осеннем лесу после бегства Рона.

— Г-Гарри?! Это… ты?

— Я. Можешь потрогать мой лоб, шрам ещё довольно сильно ощущается на ощупь.

Ведьма, не опуская палочки, осторожно провела пальцами левой руки по его лбу, нащупывая шрам… и тотчас же маленькая, но сильная ручка вцепилась ему в волосы:

— Что сказала тебе жена, когда ты предложил ей вернуться в профессиональный квиддич?

— Тебе дословно или с купюрами? Не будем травмировать психику парня. Джинни сказала, что я трам-пам-пам хреновый муж, три раза трм-пам-пам, не способный сам устроить собственную карьеру и выгоняющий такую распрекрасную жену из дома.

— Скажи «откройся» на Серпентаго.

— Миона, у нас нет времени!

— Ага! Гарри никогда не называл меня так!

— Северус сказал, что ты ненавидишь сокращение «Герми», — Блэк осторожно обернулся на шум шагов приближающихся врагов, у него оставалось буквально несколько секунд на завоевание доверия потерявшей веру в людей ведьмы. — Хорошо! «Ххешшшь о ххасссааа». Теперь довольна?

— Да. Что ты задумал?

— Вы двое обхватываете меня за плечи, и я выношу нас всех отсюда к Мордредовой матери! Герми, не будь занудой! — в следующее мгновение на нём повисли два дрожавших от усталости и напряжения тела, и Блэк, сосредоточившись, позволил своей Силе сломать Антиаппарационый щит. Вихрь аппарации подхватил их, и после нескольких секунд жёсткой болтанки троицу выкинуло на круглой каменистой площадке «Адова пламени».

— Миона!

— Брат!

— Крёстный!

Их трясли и обнимали, поздравляя с удачным спасением. Вокруг мелькали знакомые и незнакомые лица. Кто-то что-то говорил, кто-то обнимал, кто-то просто хлопал по плечу… А у Блэка нестерпимо болела голова и перед глазами всё двоилось.

— А ну отпустите его! — такой знакомый уверенный голос Принца принёс облегчение. Его подхватили под руки и потащили в какую-то пропахшую лекарствами комнату. «Больничное крыло? Не-ет, я уже не в Хогвардсе… Мунго? Куда чёрт дери, меня волокут?» Как сквозь вату он слышал что-то выговаривавший ему сердитый голос:

— Мальчишка! Как был гриффиндорцем, так им и остался!

— Северус, что с ним?

— А как ты думаешь? Этот паразит четверть часа сдерживал атаки потерявшего контроль над своей Тьмой Люциуса, использовал темномагическое проклятие I порядка в модифицированном виде, взламывал защиту помешанного на безопасности «серого кардинала», помогал мне потрошить его мозги, а потом до зелёных пикси перед глазами разбирал архив компроматов. Не спал и наверняка ничего не ел с тех пор, как мы с ним расстались. А что было здесь? Басти мне сказал, что эта жертва героизма дважды в течение нескольких часов взламывала мощнейший Антиаппарационный щит…

— И ещё он сражался вместе со мной на полигоне против бандитов Суареса.

— Вот именно! Если бы не военное положение, я бы привязал его к койке на пару дней для восстановления магического резерва и физических сил.

Блэк, превозмогая неимоверную усталость, заставил себя сесть в постели, тотчас же удостоившись очередного ехидного замечания.

— Вот, Миона, полюбуйся!

— Северус, не надо говорить обо мне так, словно меня здесь нет, — Гарри покорно выпил всё, что дал ему зельевар, и с облегчением ощутил, как покидает мышцы сквовавшая их усталость и в глазах начинает проясняться. — Не волнуйтесь, это пройдёт. В Азкабане первое время и не такое случалось.

— В Азкабане?! — Гермиона побледнела, во все глаза уставившись на так сильно изменившегося за прошедшие годы друга. — Значит… Басти сказал правду… А где твоя палочка, Гарри?

— Сломали над моей клеткой в большом зале Визенгамота. С тех пор я обхожусь без неё, — Блэк сжал руки в кулаки, затем разжал пальцы, создал розу любимого Гермионой чайного цвета и под беззлобное шипение Северуса «выпендрёжник» подарил подруге. От этого простого заклинания слабость накатила с новой силой, и маг поспешил прилечь на кровать, пока опять не потерял сознание.

— Та-ак, Блэк, вы с Мионой прекращаете геройствовать, едите и отсыпаетесь пять часов, — Принц пододвинул к постели столик с исходившей божественным ароматом большой тарелкой куриного супа.

— А как же военное положение?

— Мы только что отбили атаку бандитов. Думаю, в ближайшие часы они не сунутся.

Взгляд Гарри задержался на висевших на стене часах, и он, отложив в сторону ложку, поднял глаза на зельевара:

— Кстати, мне показалось, или я действительно слышал голоса моих людей? И вы… Почему вы так рано вернулись? Я ожидал вас не раньше завтрашнего утра. Люциус… С ним всё в порядке?

— Вот именно — Люциус! Слава Мерлину, никаких последствий прорыва Тьмы не осталось, но если уж Его Сиятельству в голову что-то втемяшится, то выбить это оттуда можно только «Авадой», — Северус страдальчески поморщился, но увидев жгучий интерес в двух парах устремлённых на него глаз, продолжил. — Вы ошиблись, Гарри. Ваше изобретение погрузило его в кому не на трое суток, а только на сорок часов. Так что к моменту моего возвращения в «Эдельвейс» Люциус уже успел прийти в себя и дать «интервью» следователю, в котором подтвердил всё, что сказал Драко. Вот только он ведь недаром был лучшим аналитиком Лорда. Сложить два и два Малфою не составило труда. А тут ещё Нарцисса оставила записку, в которой просила его не сердиться за то, что мы не посвятили его в тяжесть её состояния.

— И что? Вы передали ему мою просьбу о разговоре?

— Не успел. Насколько я понял, Люциус со всем высокомерием, на которое, как вы знаете, он способен, попытался рассчитать сыщиков «Чёрного ферзя», и ваш крестник со свойственным всем Блэкам темпераментом высказал всё, что думает о Главе Рода Малфоев. Я поспел как раз к кульминационному моменту разборок… и был выставлен вон вместе с вашими людьми, как только имел неосторожность упомянуть ваше имя, — Северус не стал упоминать, что ярость старого друга была настолько велика, что их семерых стихийным выбросом магии буквально вымело из поместья.

— Вот как… Ну, что ж, этого следовало ожидать, — Гарри говорил какие-то ничего не значившие слова, а саднившую последние двое суток душу скручивало в один тугой комок боли.

— … он поймёт… — видимо, всё это время Северус что-то говорил, пытаясь смягчить принесённое им известие, но Блэк ничего не слышал.

— Я не собираюсь навязываться, — привычная ничего не выражающая маска скрыла чувства, и только полный сострадания, всепонимающий взгляд Мионы странно бередил душу, и Гарри отвёл глаза.

— Два упрямца, — зельевар хотел сказать ещё что-то, но передумал, дождавшись, пока Гермиона с Гарри опустошат свои тарелки, и протянул им два маленьких фиала. — Зелье Сна-Без-Сновидений, доза рассчитана на четыре часа.

— Но…

— Либо это, либо я вас просто парализую и привяжу к кроватям.

Мионе и Гарри столько всего нужно было друг другу рассказать, но Северус был прав: от усталости и магического истощения обоих даже подташнивало. Каждая попытка пошевелиться вызывала сильнейшее головокружение. Да и взгляд зельевара говорил, что он с лёгкостью выполнит свою угрозу. Ничего не оставалось, как согласиться и выпить зелье — отменным упрямством и неразборчивостью в достижении поставленных целей отличался не только Люциус Малфой.

***

Разбудили их грохот разрывов и доносившиеся до лазарета звуки боя. На лестнице зазвучали чьи-то торопливые шаги, и Блэк, даже не успев до конца проснуться, вскочил, прикрывая кровать, на которой спала Гермиона. Через секунду ведьма встала с ним плечом к плечу, нацелив на дверь свою палочку. Не успели они занять оборонительную позицию, как в комнату влетел Северус:

— Проснулись? Хорошо, — он подошёл к жене и, легонько проведя кончиками пальцев по её щеке, спросил уже совсем другим тоном:

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — Миона на секунду прижала к лицу его руку, но вспомнив о присутствующем в комнате Гарри, смущённо улыбнулась, отстраняясь. — Они начали очередную атаку?

— Да. Только на этот раз мерзавцы, по-видимому, решили выложить на стол все козыри, — Принц повернулся к анимагу. — Гарри, помнится, у вас был очень мощный Патронус?

— Они послали в бой дементоров?

— Они их и раньше использовали. Только в этот раз применили ещё и какие-то чары, мешающие нам долго удерживать Защитника. Мы не сразу поняли, в чём дело, и эти твари сумели прорваться на нижний ярус укреплений. Вслед за ними лезет целая орда бандитов. Мы пока успешно отбиваем их атаки, но без Патронусов долго не продержимся.

— Есть идея получше, — трое магов спешили на шум сражения, и Блэк на ходу пытался продумать план действий. — Только надо полностью убрать наших людей из того сектора.

— Вы уверены? Если мы сдадим ярус, отбить его обратно будет нелегко. У них всё же значительный перевес в количестве бойцов.

— Уверен. Вы знаете, почему Шеклболт поверил, что я могу стать новым Тёмным Лордом?

— Что-о?!

— Я натравил дементоров на убийц своих людей. Эти твари… меня боятся.

Слышавшие его слова Принц с Лестранжем одарили волшебника ошарашенными взглядами, но, увидев уверенные улыбки на лицах окруживших своего предводителя сыщиков, отдали приказ об отступлении. Цепь оборонявших средний ярус магов раздвинулась, перегруппировываясь, и прицельно атаковала проклятиями успевших прорваться в крепость бандитов, прикрывая отход своих товарищей. Всё это время выдра Гермионы и лань Северуса отгоняли от них наседавших дементоров. Как только проскользнувший в брешь последний волшебник прокричал, что внизу никого из своих не осталось, маги сомкнули ряды, поливая рвущихся наверх бандитов ливнем проклятий, а Гарри убрал ментальные блоки, вступая в контакт с так ужасавшими его когда-то тварями: «Давно не виделись, драгоценные… Я голоден… очень голоден». Метнувшиеся, было, к одиноко застывшему на площадке магу дементоры в нерешительности зависли, а Блэк продолжал транслировать воспоминания, полученные им в Азкабане. Нежить не различала людей, но, как он и надеялся, обладала чем-то вроде коллективного разума, как муравьи в муравейнике или пчёлы в улье. Они были знакомы с Патронусами, но то, что им показывал этот человек, не было чем-то привычным и вызывало у дементоров страх. Навевавшие ужас твари медленно, словно нехотя отступали, и тогда Гарри усилил ментальный напор, обрушив на них момент гибели и развоплощения их собратьев. Чёрные балахоны отбросило разом на десяток ярдов, они заметались, врезаясь в идущих вслед за ними бандитов, в дикой панике присасываясь к ним и выпивая души в тщетной попытке увеличить силы и дать отпор смертельно пугающему их существу. Но это не помогло — ментальное давление всё увеличивалось, и, в какой-то момент не выдержав атаки, дементоры со всей скоростью, на которую были способны, кинулись прочь. Вслед им неслись восторженный свист и улюлюканье разом воспрявших духом защитников крепости, одним броском убравших с дороги деморализованного внезапной и, казалось бы, ничем не спровоцированной атакой тварей, противника. Среди пошедших на прорыв магов Гарри заметил медно-рыжую макушку долговязого Фейрфакса, золотом переливавшиеся на солнце волосы Люка и Эрики, мелькающие то тут, то там волчьи спины.

Но Блэку сейчас было не до них. Он прилагал все усилия, чтобы напуганная им нежить, как и несколько месяцев назад, в Париже, атаковала собственных хозяев. Только и бывшие соратники Суареса запомнили тот урок и сумели подготовиться. Расположившихся на холме предводителей бандитов защищали не только Патронусы, но и какой-то незнакомый Гарри артефакт, контакт с которым для легиллимента был сродни ожогу. Видимо, он не сдержал возгласа боли, потому что в его с двух сторон тотчас же подхватили сильные руки и волшебника затопило ощущение вливаемой в него Силы.

— Блэк, не вздумай отрубиться!!!

Но в реальность его вернул не грозный рык Рабастана, а встревоженный голос Северуса:

— Гарри, что ты видишь?

— Артефакт… У них какой-то древний тёмный артефакт… Контакт с ним неприятен… Он не позволяет мне натравить на них дементоров, — Блэк заметил, как лже-Суарес покачнулся, еле удержавшись на ногах, едва не выронил палочку и схватился за что-то, висевшее у него на шее под защитной мантией. — Это медальон… «Акцио» медальон Суареса!!! — в это заклинание он вложил все свои и вливаемые в него силы. Самозванец закричал от боли, разрывая на груди дымящуюся одежду, и попытался удержать вспыхнувший кроваво-красным огнём крупный камень в грубой оправе. Дементоры заметались над холмом, раздираемые двумя сошедшимися в схватке Силами, и, не выдержав ментального хаоса, разлетелись в разные стороны, на полной скорости покинув долину. А Блэк продолжал схватку с хозяином тёмного артефакта. Летящие в него проклятия, направленные наконец-то разобравшимися, кто им противостоит, высшими магами, отражали прикрывавшие его Северус с Гермионой, в то время как Лестранж в компании со своими помощниками и сыщиками «Чёрного ферзя» ломал ослабевшие от отсутствия магической подпитки Щиты противника.

Гарри чувствовал, что лже-Суарес контролирует медальон из последних сил — всё же по уровню Силы ему было далековато до человека, которого он изображал — и максимально усилил натиск, уже не призывая артефакт, а разрывая контакт между ним и носителем. Благодаря азкабанской выучке он хорошо знал, что подобные вещицы уважают только Силу и сами уничтожают не справившихся с управлением хозяев. Мучительный вопль, изданный самозванцем, слышали, наверное, все, кто находился в долине. Обожжённые руки не смогли удержать артефакт, цепь медальона со звоном лопнула, отбросив пылавший нестерпимым светом камень в сторону, и… тотчас же тело того, кого все последние два месяца считали Суаресом, стало меняться, являя миру уже совсем другого человека. И без того отступавшее под слаженными ударами защитников крепости войско бандитов, узрев эти изменения, вообще впало в панику. Маги заметались по полю, ломая хорошо оборудованные ряды укреплений. Они боялись и боготворили Суареса, а не его подручного-самозванца. Несмотря на крики и проклятия офицеров, люди разбегались, покидая долину, и аппарировали прочь, как только вырывались за пределы Антиаппарационного купола. Не помогали ни угрозы, ни пущенные в спину трусов «Авады» — в лагере бандитов начался хаос. На весь этот кошмар, словно мухи на мёд, слетелись привлечённые всплеском эмоций дементоры, которым было всё равно, кем питаться, а оказать им сопротивление было некому. Тёмные твари метались между обезумевшими бандитами, пьянея от выпитых ими душ, но к крепости, памятуя о пережитом страхе, не приближались и на пушечный выстрел. Поддержала командиров и осталась сражаться едва ли пятая часть магов, да и им мешало оказывать сопротивление стадо потерявших от ужаса разум бывших товарищей. Бандиты потеряли больше половины людей. Их самозваный предводитель был уничтожен последним прикосновением к взбунтовавшемуся артефакту, но понадобилась смерть ещё троих высших магов, прежде чем оставшиеся двое, уже не способные поддерживать купол над лагерем и зажатые вместе с терявшими силы в неравной схватке подчинёнными между стенами «Адова пламени» и дементорами, не запросили пощады. Последней каплей, сломавшей магов, бывших последние двадцать лет негласными хозяевами континента, было появление трёх отрядов авроров из ОБР Чили, Бразилии и Парагвая.

Вот только Блэк ничего этого уже не увидел. Понимая, что рискует своей жизнью, посылая такое энергоёмкое заклинание при почти полностью истощённом магическом резерве, он всё же нашёл взглядом сиявший кроваво-красным огнём артефакт и прошептал:

— "Igne Inferiori!" — и, заметив, как узконаправленный огненный смерч поглотил камень, последним усилием меркнущего сознания инактивировал заклинание.

Глава 17. Добродетель дураков

(предупреждение: много говорильни)

Вы когда-нибудь пробовали проспать в одном положении больше пяти часов кряду? Пробовали? И как? Не понравилось? А если не пять часов, а пять суток? Тот, кому приходилось приходить в себя после длительных операций или тяжёлых травм, меня понял, а остальным придётся поверить на слово. Первым ощущением Гарри после возвращения в сознание была именно боль. Ныло, саднило и тянуло судорогой всё, что может болеть, и даже то, что не может. Казалось, что даже прикосновение волос к подушке приносит боль. Неимоверная слабость выматывала душу — тяжело было даже дышать, не то, что пошевелить рукой или ногой. Веки, казалось, налились свинцом, и поднять их не было никакой возможности. Так что из всех органов чувств сыщику были доступны только слух и обоняние. Ими он и воспользовался. Нюх не принёс никаких сюрпризов. Вокруг пахло зельями, камнем и едва уловимым, навевавшим грусть запахом, свойственным ранней осени. «Осени? Неужели я провалялся без сознания несколько месяцев?!» — провалов в памяти не было, Блэк до последней детали запомнил сражение с людьми Суареса. «О-ох… Как же я мог забыть? Мы же в Чили, а у них самое начало осени… Как там мои пинкертоны? А Герми с Северусом? Хватит разлёживаться! Боль —

это не смертельно. Надо заставить себя открыть глаза и позвать кого-нибудь… Надо…» Но ослабевшее тело не было способно даже на это. Все его попытки заговорить закончились лишь едва слышным стоном, сорвавшимся с губ. И тотчас же его безвольное тело осторожно приподняли на кровати, и чьи-то заботливые руки влили в рот Обезболивающее зелье. Боль постепенно отступила, сменившись онемением, но сил магу это не прибавило. Над ухом раздался тихий голос Тэда, зовущий его:

— Гарри? Гарри?

Но Блэку не хватило сил ему ответить. Со стороны лестницы раздались лёгкие шаги привыкшего к скрытному передвижению человека. Руки метаморфа, обнимавшего его за плечи, исчезли. Судя по перемещению тела, Тэд закрыл его собой от возможной опасности. Дверь в лазарет, чуть слышно скрипнув, открылась, и Гарри услышал голос Лестранжа:

— Люпин? Что скажешь, анимаг?

— А где Гермиона с Принцем? — в голосе Тэда слышалась лёгкая настороженность.

— Спят. У каждого человека есть свой предел выносливости, а они, после того как очухались через полдня после сражения, так глаз и не сомкнули: раненых лечили да от твоих бывших коллег отбрехивались. А потом шефа твоего несколько суток с того света вытаскивали. Так и самим от магического истощения загнуться недолго.

— Понятно.

— Ну, как он?

— Всё так же. Минуту назад мне показалось, что он приходит в себя, но крёстный только стонал от боли. Видимо, действие Обезболивающего кончилось.

— М-да-а… А что говорил Северус?

— Что у него сильнейшее магическое истощение, да и рана, полученная в последние минуты боя, заживает с трудом, и Гарри необходимо время, чтобы восстановить силы.

— Да-а, то, что он сделал… не уверен, что даже Тёмный Лорд был способен на подобное.

— В этом его и обвиняли… — в голосе Тэда слышались отголоски застарелой боли и горечи.

— Ну, так он и есть Лорд, причём с большой буквы. А Светлый или Тёмный — это ему решать…

— Что за чушь вы несёте?! — полуоборотень, пытаясь приглушить голос, едва не сорвался на рычание.

— А ты Партнёра своего спроси мальчик: кто для него Блэк? И Фейрфакса с Веймаром.

— Они его друзья!

— А я разве спорю? Лорд — это не только обращение раба к своему господину. Первоначально это слово было равнозначным слову «вождь» — первый среди равных. И ты сам это чувствуешь.

— Н-нет… — голос полуоборотня был полон сомнений.

— Нет? Тогда почему ты, законопослушный и приносивший присягу аврор, не сдал меня своим бывшим коллегам? Ведь ты же знал, что моё настоящее имя не Себастьян Легран.

— Знал. Но… если бы крёстный вам не доверял, он бы не позволил вам находиться рядом с Гермионой. Она ему как сестра. И Эрлих… он сказал, что вы провели на рудниках всё время после Последней Битвы. То, что мне рассказывали про «Ад»… Это место практически ничем не отличалось от Азкабана, а вы… прожили здесь… почти всю мою жизнь… По-моему, это достаточный срок заключения.

— Двадцать четыре года… И четырнадцать лет в Азкабане. Из моих пятидесяти восьми… — голос Лестранжа был полон горечи.

— Почему?

— Что — почему? Почему я сидел? Потому что я сволочь, преступник и убийца.

— Согласен, но вы не походите на сумасшедшего садиста.

— Ну, ты и хам! А ты меня в бою видел?

— Так и я в бою не ангел. Бабушка и Нарцисса говорили, что у их сестры с детства были проблемы с агрессией и самоконтролем, и даже Малфой считал, что у вашего брата шизофрения с фиксацией на определённой идее. У Барти Крауча-младшего была идея фикс отомстить собственному отцу. А что двигало вами?

— Вера в идеи Тёмного Лорда, к примеру.

— Вы слишком циничны, чтобы верить слепо.

— Вот же пристал, как банный лист! Зачем это тебе сдалось? Сорок лет никого не интересовало, и вот на тебе! И в кого ты такой любопытный?

— В крёстного. Он учил меня никогда не воспринимать на веру любые догмы. Всегда есть почему и зачем.

— Ты ещё скажи, как Малфой: кому это выгодно?

— И это тоже.

— И почему же это, скажи на милость, «волчонок», я должен перед тобой наизнанку выворачиваться?

— Потому что я спросил. Да и кому это сейчас может повредить?

— Ты прав, никому… Ну, что ж, раз уж так интересно, слушай, — Гарри услышал, как скрипнула соседняя кровать, проминаясь под весом мощного тела. — Вся моя жизнь — словно иллюстрация к поговорке: «Упрямство — доблесть дураков». Наши с Руди родители были Упивающимися, и поэтому само собой подразумевалось, что мы с ним в своё время примем Метку. Не обольщайся, я ожидал этого с нетерпением. Лорд был умным, сильным, харизматичным, и ему был предан мой старший брат, которого я боготворил. Ключевое слово во всём этом — был… До определённого времени. Когда мне было 12 лет, наши родители умерли, как и Абрахас Малфой, подхватив драконью оспу на каких-то соревнованиях драконов. Руди был для меня всем. Красивый, сильный, один из лучших учеников нашего факультета, игрок в квиддич и великолепный дуэлянт. Для доходяги-подростка, «книжного червя» он был идеалом. Его жену Беллу я недолюбливал, она вечно высмеивала мои слабости, причём старалась сделать это прилюдно. 28 октября 1981 года мне исполнилось 17 лет, и Руди выбил разрешение Дамблдора на три дня покинуть Хогвардс. Среди старшекурсников Слизерина ползли упорные слухи, что Лорд задумал какую-то крупномасштабную акцию. Только никто не знал, какую. В Лестранж-Меноре на совершеннолетие, так сказать, в подарок, я получил Метку. Ритуал прошёл с осложнениями: моя Магия воспротивилась этому заклинанию, и я почти неделю провалялся в лихорадке…

— Так вы не участвовали в стычках с аврорами после развоплощения Воландеморта?

— Нет, Руди с Беллой впервые подняли меня с постели в ту ночь, когда мы отправились к Лонгботтомам. Я был ещё очень слаб, да и крови мне до этого как-то видеть не приходилось… Меня вырвало, когда они загнали Френка и Алису в гостиную и стали пытать «Круциатусом»… Барти выглядел немногим лучше, и Бэлла выставила нас из комнаты, отправив искать, как она выразилась, «ублюдка магглолюбцев».

— Я читал материалы того дела — вы не нашли ребёнка.

— Нашёл… родители даже не успели его как следует спрятать, просто переложили вместе с постелью в кладовку и задвинули её шкафом. Меня вывел на него плач. Барти искал в другом крыле и ничего не слышал. Почему-то я не стал звать его. Отодвинул шкаф, зашёл в кладовку… поднял палочку… и не смог… Тут со стороны лестницы послышались шаги Барти. Я… не знаю, почему я это сделал. Наложил на младенца Заглушающие чары и чары Отвлечения Внимания. А Краучу сказал, что обшарил всё крыло, но никого не нашёл…

Гарри, затаив дыхание, слушал рассказ Упивающегося. Он тоже в своё время изучал это дело и помнил, что Невилла нашли именно в кладовке под защитой этих самых чар, но все тогда подумали, что их наложили родители перед нападением УПСов.

— Так почему же вы не сказали об этом на допросе?! — удивлённый голос Тэда вернул Блэка к действительности. — Это бы могло смягчить наказание.

— Юношеская глупость и бравада. Вот ты, «волчонок», вспомни себя в 17 лет. Скажи, если бы твои друзья совершили какую-то проделку, а ты был с ними, но во всём этом не участвовал, ты бы сказал об этом, когда им угрожало наказание?

— Нет.

— Вот и я не сказал. К тому же, нас допрашивали всех в одной комнате. Я не хотел, чтобы Руди назвал меня слабаком, не способным даже убить беспомощного младенца.

— А потом?

— А потом Азкабан, западное крыло… хорошо хоть, не северное… и дементоры. Когда нас отбили сторонники Лорда, я уже с трудом разбирал, где явь, а где кошмары. Казалось, что я навсегда остался в Азкабане, а всё окружающее — мираж, сон. А во сне можно всё… Подчиняясь приказам Тёмного Лорда, я… просто пытался вернуть мой когда-то потерянный мир. Осознание того, что я творю, пришло постепенно, и на Последнюю Битву я шёл с чётким желанием сдохнуть… но и на это мне смелости не хватило. Я видел, как в Большом зале Хогвардса убили Беллу. Странно, но по поводу её смерти я никакого сожаления не испытывал. Просто удовлетворение, что она наконец-то заткнулась, и я больше никогда не услышу её визгливый смех. Ареста Руди я не видел. Нас окружили. Мы сражались вдвоём с Фенрисом, спиной к спине, когда этот пьяница пропустил летевшую в нас «Сектусемпру»… Ему разворотило голову, а мне располосовало левое ухо и щёку, чудом не задев глаз… Когда я очнулся, вокруг стояла почти мёртвая тишина. Видимо, Битва закончилась несколько часов назад, и колдомедики с победителями ещё не добрались до завалов тел погибших врагов. Труп Фенриса придавил меня к земле, и какое-то время мне казалось, что мой план исполнится сам собой. Я просто истеку кровью. Но у судьбы были другие планы. Надо мной раздались голоса двух авроров, опознававших тела Упивающихся. На Фенрисе были точно такие же мантия и маска, как и на мне. Лицо его после попадания Режущего превратилось в кровавое месиво, а на пальце красовался мой перстень с монограммой, который я проиграл ему в карты за неделю до сражения.

— Его приняли за вас?

— Да, но дело было не в этом. Как только я услышал их голоса, всё существо захлестнула страшная паника. Я не хотел возвращаться в Азкабан, и меня до холодного пота пугала перспектива Поцелуя, а главное, процедура ожидания приговора… Все мысли о самоубийстве отступили под давлением смертельного ужаса. Пока эти двое переносили труп Фенриса к другим опознанным телам, я заставил себя подняться, избавился от маски и мантии — без них с залитым кровью лицом можно было вполне сойти за одного из наших противников, добрался до полевого лазарета, получил первую помощь, а потом незаметно скрылся при эвакуации пострадавших ополченцев. Я знал, что у Берроуза есть какие-то связи в Южной Америке, и кинулся к нему. Он предложил мне выгодный контракт, работу и «чистые» документы. В панике я даже не понял, что подписываю пожизненное кабальное заключение. Вот такая история… Знаешь, а я даже благодарен этому мерзавцу. Только превратившись в раба, я стал человеком, а не тенью любимого брата или жестокой мразью, готовой убить кого угодно, чтобы только почувствовать себя нужным… Кстати, что-то уж больно подозрительно тихо дышит наш раненый герой. Эй, Блэк, ты меня слышишь?

Язык по прежнему не слушался Гарри, но ему хватило силы открыть глаза и с новым интересом взглянуть на Лестранжа.

— Подслушивал? Вот ищейка! Ладно, вечер сентиментальных излияний закончен, пойду, разбужу Принца, а то его жена, как проснётся, до облысения доведёт вопросами о твоём самочувствии.

— Как… там… — голос походил на хриплое карканье, а на то, чтобы сказать эти два слова, ушли все и так не великие силы, но Гарри слишком надоело чувствовать себя бессловесным предметом мебели.

— Нормально. С нашей стороны был десяток раненых, в том числе твой не в меру борзый крестник, лезущий вперёд, не слушая приказов, но за те пять дней, что ты изображал бревно, Северус их вылечил, и они оставили тебя единственным полноправным хозяином лазарета. Аврорские ищейки поставили всю крепость на уши в поисках какого-нибудь криминала, но ничего не нашли. Наши кабальные сроки погасили все имеющиеся проблемы с законом. Суареса посмертно объявили Тёмным Лордом, и теперь все, кто участвовал в уничтожении его армии, получат правительственные награды и богатое вознаграждение. Так что ты, Блэк, у нас теперь дважды Герой и Спаситель Магического Мира.

— Да… пошли бы… они…

— Так я их всех и послал, а борзописцев мы и на порог крепости не пустили, так что не волнуйся, кроме имён, они ничего о вас не знают. Новый Министр Магии Чили, получивший эту должность после того, как из правительства повыкидывали ставленников Суареса, лично приезжал в крепость вручать ордена героям, — Рабастан рассмеялся, увидев гримасу, скорченную раненым, и поспешил распрощаться. — Ну, отдыхай, Герой, а то твой крестник уже к моему горлу присматривается, скоро вцепится, если я тебя в покое не оставлю.

Блэк проводил взглядом Лестранжа и попытался сесть в постели, опираясь на дрожащие, подламывающиеся руки. На помощь ему тотчас же пришёл Тэд, и магу наконец-то удалось принять вертикальное положение. Голова моментально закружилась, перед глазами всё поплыло, но Гарри усилием воли отогнал слабость и, откинувшись на подложенные под спину подушки, потребовал:

— Рассказывай.

Метаморф начал краткий пересказ случившихся событий, не забывая в процессе пичкать своего подопечного Укрепляющим зельем и бульоном, и к концу рассказа Блэк уже не чувствовал себя полутрупом и даже мог вполне свободно разговаривать шёпотом. Как оказалось, голос он сорвал, когда орал от боли, вызванной отдачей от уничтожения древнего медальона.

— А Северус с Гермионой? Они же подпитывали меня Силой. Я не…

— Нет. У них было обычное истощение.

— Хоть это радует. Я же мог их «выпить».

— Ты «отключил» их, когда атаковал артефакт. Так что с ними всё нормально. Только…

— Что?

— Тётя Гермиона, она очень изменилась… Стала жёсткой, научилась отдавать приказы. Она действительно стала одним из предводителей бывших каторжан, а они отнюдь не ангелы. Не знаю, заметил ли ты, но пятеро из них проходили по нашим ориентировкам в Аврорате.

— Восемь по нашим и двое по международным.

— Ох, Мо-ордредовы причиндалы! — Тэд по привычке взъерошил и так вечно торчавшие во все стороны волосы. Вбитая в аврорской школе законопослушность противным червячком грызла его подсознание, но парень усилием воли заставил заткнуться обнаглевшую живность. — Ладно… это теперь не наши проблемы. Гермиона мне всю душу вытрясла, расспрашивая про детей. Я скинул в думосбор воспоминания о висевших в твоей комнате фотографиях, но, судя по маньячному взгляду, это её только раздраконило. Так что готовься к допросу с пристрастием.

— Гарри? Басти сказал, что ты пришёл в себя, — с годами голос Гермионы стал ниже и глубже, потеряв режущие слух нотки.

— О! Легка на помине! Ладно, я пошёл, — обойдя ведьму по широкой дуге, метаморф ретировался из помещения.

— Привет, Герми… то есть — Миона.

— Да ладно, чего уж там, называй, как привык. Только, пожалуйста, не Герм. У меня с этим обращением крайне негативные ассоциации, — волшебница устроилась в ногах его постели.

— Догадываюсь. Почему ты мне ничего тогда не сказала?

— И что бы ты сделал? — Гермиона невесело усмехнулась. — К тому же я сама не сразу разобралась во всём, что произошло. Это сейчас мне очевидно, какой я была дурой, а тогда… Мне было 18 лет, и я хорошо знала, что такое война, но понятия не имела, как должны развиваться отношения в нормальной жизни. Ты же помнишь, во что превратилась Магическая Британия после Последней Битвы. Хогвардс — в руинах, Министерство — тоже, после чистки, проведённой Пием Толстоватым, хорошо, если выжила четверть авроров. Магический Мир не рассекретился чудом. Ещё немного, и британский премьер-министр с полным основанием мог бы решить, что им выгоднее и проще уничтожить всех магов, а не договариваться с каким-то там магическим министерством. Фактически среди всего магического населения выжили только старики, женщины и дети, если их успели спрятать. Маги и сильные ведьмы в возрасте с 18 до... скажем, 90 лет погибли или были покалечены. Только теперь я понимаю, откуда пошло это мракобесие, чудовищная безграмотность и предрассудки — была нарушена цепочка передачи знаний. А тогда вся нагрузка фактически легла на наше поколение. Сначала мы восстанавливали свой мир и заканчивали школу. Сомневаюсь, что даже сейчас Магическая Британия оправилась от этой войны. А Рон… — лицо ведьмы отражало целую гамму чувств: досаду на себя, боль, горечь, пришедшую на смену ненависти, и даже… брезгливую жалость к тому, о ком она говорила — первая любовь, романтика... "Родная, давай подождём... Вот восстановим Хогвардс... Вот я закончу академию, начну зарабатывать... мы купим дом... тогда и пойдёшь в университет". Затем: "Зарплата аврора мала... Надо помочь маме, она так сдала после смерти Фреда, и папа болеет". У нас долго не было детей, и я стала обвинять в этом себя. Хорошо хоть, мадам Помфри быстро вправила мне мозги. Оказывается, мне никто не удосужился сказать, что ведьме, применявшей Непростительные, необходимо пройти ритуал Очищения, если она, конечно, не хочет остаться бесплодной. Мне дважды повезло: ещё не было слишком поздно, и наша старенькая колдоведьма знала этот полузабытый ритуал. А потом — двое детей-погодков: "Герм, они ещё маленькие и нуждаются в постоянном присутствии матери, потерпи". Я научилась готовить и экономить каждый кнат. Вся моя жизнь вертелась вокруг дома, детей и плиты. А Молли… а что Молли? Поверь, я ничего не имею против бывшей свекрови. Она замечательная женщина… если только не жить с ней и не видеться каждый день. Все эти постоянные разговоры о рецептах новых блюд, перелицовке старых мантий, болезнях её приятельниц. Порой мне казалось, что я просто задыхаюсь в окружавшей меня действительности, что ещё немного — и я потеряю себя окончательно. Ну, а потом, когда я с боем смогла поступить на заочное отделение Магического Университета и проучиться два года, появились следы чужой помады на рубашке мужа, пятничные посиделки в компании друзей и огневиски, заканчивавшиеся вечером в субботу и съедавшие половину его зарплаты, и уже раздражённое: "Чего тебе надо, я не понимаю? Я стал начальником отдела, зарплата хорошая... Вон, посмотри на Джинни... Что за блажь идти учиться в тридцать с гаком лет? Все материны знакомые смеются!" Правда, он ничего не имел против моей работы лаборантом. Как же! Ведь при наличии работающей жены ему можно было спускать на развлечения большую часть своей зарплаты. Теперь-то я понимаю, что это было постепенное психологическое уничтожение. Рон, пусть и подсознательно, помнил, какое будущее мне пророчили после школы, и хотел доказать всем, что он выше жены, сильнее какой-то домохозяйки с нелепыми идеями. Когда я пожаловалась свекрови на его измены, Молли, как ни в чём не бывало, заявила, что любой мужчина не без греха, и надо только держать мужа в «ежовых рукавицах», чтобы не отбился от рук. Тогда я пригрозила Рону, что уйду и заберу детей. Он испугался… действительно, испугался. Стоял передо мной на коленях, просил прощения, и я… поверила. Дура, правда? Три месяца он изображал из себя идеального семьянина: интересовался домашними делами, даже в кои-то веки озадачился ремонтом нашего дома, расспрашивал меня об учёбе, проводил выходные с детьми… Они так радовались вниманию отца, что я подумала: наверное я смогу всё забыть и простить… Х-ха… А после отъезда Роуз в Хогвардс всё началось по-новой.

— Почему ты не сказала мне?

— Не хотела плакаться, думала, сама справлюсь. К тому же, видела, что у вас с Джинни у самих не всё благополучно, и не хотела напрягать своими проблемами. А потом ты уехал в Болгарию. Через неделю на чемпионат прибыла болгарская сборная по квиддичу, Виктор пришёл ко мне на работу в Министерство, а вечером Рон устроил мне безобразный скандал, хлопнул дверью и умчался куда-то. Он вернулся во втором часу ночи пьяный и с какой-то шлюхой в обнимку… Я пыталась не пустить его в дом. Хьюго проснулся, прибежал на шум и влез между нами… Рон откинул его к стене… словно куклу… Хью ударился затылком и заплакал от боли, и вот тогда я не выдержала и выхватила палочку, вышвырнув эту пьянь и его подстилку из дому, собрала вещи, успокоила сына и перебралась с ним в «Дырявый котёл», а наутро подала заявление о разводе. Рон нашёл меня и попытался вымолить прощение, унижался и даже плакал, говорил: сам не знает, что на него нашло, и это больше никогда не повторится, но я больше ему не верила. Ну, а дальше был суд… А точнее, фарс, именуемый судом, — Гермиона резко встала с кровати и подошла к окну, делая вид, что рассматривает что-то во дворе крепости, пальцы её сжатых в замок рук побелели от напряжения.

— Ш-ш-ш, успокойся, не трави себе душу. Я знаю, что тогда произошло. Когда мы с ребятами вернулись в Магический Мир и я начал тебя искать, гоблины сумели достать протоколы обоих заседаний. Тебя заставили подписать контракт под «Империусом»?

— Почему ты думаешь, что я не купилась на их предложение сама?

— Ты слишком умна и осторожна для этого.

— К сожалению, ты почти ошибся. У меня не было выхода, и поначалу предложение фирмы показалось мне манной небесной, но потом… Я была в панике, но когда уже была готова поставить свою подпись, заметила, что от меня намеренно прячут последнюю страницу контракта со сделанными там мелким шрифтом пометками. Это и слишком уж шикарные условия, обещанные лучезарно улыбавшимся представителем фирмы, заставило мои мозги встать на место: такой вкусный сыр мог быть только в мышеловке. Ну, а дальше… Я сопротивлялась «Империусу» изо всех сил, но ты же знаешь, магглорожденные плохо приспособлены к Ментальной магии. Смутно помню, как подписывала контракт и писала прощальную записку, а потом провал… Очнулась уже в этом аду… без палочки и с блокиратором на шее. Ты прости, но рассказывать о том, что было потом, я не буду.

— Понятно… — Гарри и не собирался настаивать. Насколько они быстро сработались в экстремальных условиях, настолько же сейчас, когда опасность была позади, ощущали себя словно бы «не в своей тарелке». Их дружба пережила все испытания, но вот прежнюю лёгкость общения ещё предстояло восстанавливать.

Повисшее молчание первой нарушила Гермиона:

— Тэд мне сказал, что после Азкабана тебя выставили из страны и не позволяют даже переписываться с детьми? Но откуда тогда у тебя колдографии, которые он мне показывал?

— Личная переписка не проходит. Поверь, я испробовал всё. Но… помнишь, как Люциус тогда, на Косой аллее, подбросил Джинни дневник Риддла?

— По закону волшебник не отвечает за обронённую случайно чужую вещь?

— Точно! Управляющий Британского филиала Гринготса по моей просьбе «случайно» уронил мои записи по ЗоТС и Боевой магии в сумку МакГонагалл. А она, разумеется, совершенно случайно, поделилась копией нескольких страниц своего дневника и колдографиями. Я скину воспоминания о её записях. Снимки-то тебе Тэд показывал.

— Да. Они… уже совсем взрослые. Четыре года прошло без нас. Интересно, что эти лицемеры наплели про нас детям?

— Не знаю… Когда Шеклболт вытащил меня из Азкабана, я думал только о том, чтобы найти их и зажить спокойно, подальше от всех этих… друзей.

— Они не позволили тебе даже повидаться с ними?

— А зачем? — голос Блэка буквально сочился ядом. — Потенциальный Тёмный Лорд, по их мнению, нуждался лишь в милостивом разрешении жить со стёртой магией. Зачем же было тревожить неокрепшие детские умы контактом с подобным существом?

— ЧТО-О??!! — Гермиона в ужасе метнулась к другу и, схватив за плечи, заглянула в глаза, её взгляд был полон боли и неверия. — Но как же…

— Силёнок у них не хватило, смогли только блокировать мою Силу на три месяца. Но тогда-то я этого не знал… Знаешь, никому об этом не рассказывал… Я выжил в Азкабане только потому, что надеялся вернуться к детям. Даже о Джинни решил не марать руки, всё же она их мать. Исхитрился связаться со Скиттер и слить ей компромат на Берроуза.

— Так вот почему его убили?!

— Убили? И ты, зная Петтигрю, в это поверила? Этого хмыря убила клятва о неразглашении информации несколько месяцев назад, а тогда он просто под шумок смылся из страны. За полгода до моего освобождения я узнал, что Министерство собирается выпустить по амнистии бандитов, уничтоживших мою команду, и натравил на них дементоров. Кингсли, видимо, о чём-то догадался только после того, как выпустил меня из Азкабана, и решил поступить «гуманно»! Интересно, а если бы он узнал до того, то оставил бы меня гнить в тюрьме «во имя милосердия»?

— От кого — от кого, но от него я этого не ожидала, он…

— Это наш товарищ по Ордену, весельчак Кингсли не мог. Шеклболт же — политик, человек, облечённый властью, а «абсолютная власть — развращает абсолютно». Но я не к тому завёл этот разговор. После стирания я думал, что у меня только одна дорога — на тот свет. Они забросили меня на Гриммо, чтобы я собрал кое-какие вещи… Честно сказать, я искал уцелевшую верёвку, чтобы повеситься, а нашёл…

— Что?

— Это лучше показать, чем пересказать, — Гарри взглянул в глаза подруги и, преодолевая слабость, передал «картинку» воспоминания.

— Что бы им ни сказали о нас, они не поверили!!!

— Это было тогда. За это время много воды утекло, им могли «промыть мозги».

— Нет, они уже учились в Хогвардсе, а МакГонагалл, что бы кто ни говорил, никогда не позволила бы кому-то смешать наши имена с грязью.

— Хотелось бы надеяться, — Блэк ободряюще сжал руку подруги. Изящная вязь рун на её запястье, полностью повторявшая татуировку Северуса, на мгновение заставила сердце сжаться от болезненной зависти, но он тотчас же подавил непрошенное чувство. Партнёрство. Любовь. Личное счастье. Эта дверь для него теперь была закрыта. Гарри не учёл только одного: от истощения поддерживаемые им Маскировочные чары спали, и Гермиона уже давно заметила Партнёрский браслет на его руке.

— Кто твой Партнёр, Гарри?

— А Северус разве тебе не сказал?

— Хмм, плохо ты его знаешь. Мой муж никогда и никому не раскрывает чужие тайны. В этом смысле довериться ему всё равно, что пошептать над ямкой*.

— Люциус Малфой, — привыкший к скрытности Блэк не хотел обнажать свои чувства перед кем бы то ни было, но рядом с Гермионой почему-то не смог промолчать. Желание выплеснуть наболевшее разъедало душу.

Они проговорили всю ночь до рассвета. Чувство неловкости, сковывавшее их вначале, постепенно исчезло без следа. Периодически к разговору присоединялся Северус, забегавший в лазарет и в перерывах между пичканьем Блэка различными зельями успевавший вставить парочку своих коронных замечаний. Надолго задерживаться зельевар не мог — у него была куча дел по восстановлению пострадавшей во время осады плавильни и мастерской. Хорошо хоть, в возобновлении работы с мифрилом ему помогал Люк, с детства имевший дело с созданием украшений-артефактов. В один из таких набегов Принца на лазарет Гарри, который в этот момент как раз обсуждал с Гермионой способы вывести её детей из-под проклятия «Предательства крови», осенила неожиданная идея:

— Северус, а вы не пробовали добиться наследства в роду матери? Ведь, насколько я помню, она была единственной дочерью главы семьи.

— Семья — это слишком громко сказано. Британские Принцы были лишь младшей ветвью небогатого, но древнего рода. Основная ветвь или то, что от неё осталось, проживала, кажется, в Толедо. Я понимаю, к чему вы клоните, но всё это бессмысленно: дед выгнал мою мать из дому и не признал меня своим внуком, хотя она несколько раз пыталась с ним помириться. Я сменил имя не потому, что уважал род матери, а потому, что презирал отца. Принцы для меня ничего не значат. Мне плевать на их деньги, — Северус забрал из рук Гарри пустой фиал из-под Укрепляющего зелья и демонстративно занялся приготовлением какого-то варева. На лице застыла холодно-высокомерная маска, так хорошо знакомая бывшим студентам Хогвардса.

— Хм! Обида и месть. А кто-то обвинял меня в гриффиндорщине. По-моему, это самый что ни на есть гриффиндорский подход к мести: «Знать вас не хочу, и плевал я на вас с Астрономической башни», — Блэк ответил улыбкой на не предвещавший ничего хорошего взгляд зельевара.

— Вот как? И каков же, по-вашему, должен быть слизеринский подход к вопросу?

— Вы хотели отомстить деду за презрение к себе и боль матери? А что может быть страшнее для таких людей, чем отвергнутый ими полукровка во главе Рода?

— Блэк, вы меня не слушали? Мой. Дед. Не был. Главой Рода.

— Мне приходилось работать с Испанским филиалом Гринготса. Так вот, я точно помню, что Род Принцев значится в их списках как прервавшийся по основной линии. Были, кажется, две попытки дальних родственников получить титул, но Магия Рода не признала их достойными.

— Я полукровка. Мой отец был даже не магглорожденным, а обыкновенный магглом!

— «Не Кровь, но Сила» — девиз Принцев. Этот род потомственных зельеваров небогат, но очень древен и уважаем в Магическом Мире. Вы с Герми сильные маги. Вы — Мастер Зелий, а она скоро получит звание младшего Мастера по Чарам. Не думаю, что мне надо вам объяснять все выгоды наличия родовых артефактов и магического источника за плечами. Вы оба сможете восстановить потерянные при серьёзном колдовстве годы жизни.

— Ты не понимаешь, Гарри, — Гермиона вымучено улыбнулась, губы её дрожали. — Основным критерием отбора Родовой Магии будет наличие или возможность рождения наследников, а ни я, ни Северус… Он — после укуса Нагини, а я — после яда здешних тварей. У нас никогда не будет детей.

— И ещё один вид мести. Если только Северус способен будет принять, действительно душой принять Роуз и Хьюго.

— Гарри, за кого вы меня принимаете? Я не воюю с детьми!

— Ага, вы их только третируете, — Блэк открыто встретил возмущённый взгляд зельевара и миролюбиво продолжил. — Вспомните своё отношение ко мне и подумайте, как бы на него отреагировала моя мама, будь она жива.

— Я, кажется, уже извинился.

— А я это извинение принял. Но если подобное повторится вновь, вы потеряете жену.

Зельевар недовольно поджал губы и «убил» наглеца взглядом, но промолчал. Блэк был прав. Северус давно успел смириться с тем, что рано или поздно Миона вырвется из ловушки, устроенной для неё Берроузом и обязательно разыщет своих детей. И тогда только от него будет зависеть, кем они ему станут: конкурентами за её любовь, вражда с которыми будет приносить боль любимой ими всеми женщине, или союзниками, а возможно, и близкими ему самому людьми. Он опасался только одного: что Роуз и Хьюго окажутся слишком похожими на своего предателя-отца, и в нём, Северусе, как в случае с Гарри, взыграют инстинкты. И тут в голове раздался знакомый голос Блэка: «Они на него совсем не похожи. Роуз — копия Гермионы, а Хью скорее напоминает близнецов». Северус метнул подозрительный взгляд на болтающего с его женой легиллимента и проверил свои ментальные щиты. Это надо же было так распуститься, что мордредов гриффиндорец сумел почувствовать его страхи. В том, что после полученного послания с души словно камень свалился, он не хотел признаваться даже самому себе. По части интриг Северусу было далеко до своего высокородного друга, но и его шляпа недаром когда-то распределила на факультет хитрых и изворотливых, да и почти двадцатилетний шпионский стаж сыграл свою роль — сначала неохотно, а потом — всё более увлекаясь, слизеринец начал обдумывать подкинутую ему идею. И чем дальше думал, тем больше убеждался: вопреки его былым предрассудкам, мозги в голове опального героя водились. Причём, весьма неплохие. Язвительный внутренний голос тотчас же отвесил зельевару пинка: «Ты и сам бы мог до этого додуматься, если бы не упивался своей обидой». Бывший Поттер был прав: титул лорда Принца, доставшийся непризнанному внуку-полукровке, заставил бы его деда перевернуться в гробу, а введение Мионы в чистокровный род смогло бы вернуть ей молодость, здоровье и даже, вполне возможно, уничтожить ограничения на перемещения по миру, наложенные кабальным контрактом. Цель была поставлена, оставалось только её добиться.

Силы быстро возвращались к Блэку. Северус на рассвете разогнал их посиделки, а уже утром с поддержкой примчавшихся в лазарет ни свет ни заря друзей он смог выйти на улицу и даже погреться несколько часов на осеннем солнышке, пытаясь усвоить свалившийся на него объём информации о событиях, случившихся за те дни, что он был без сознания. Перво-наперво, Дэн Фейрфакс заверил его, что как только местные авроры прекратили их допрашивать и разрешили покидать крепость, сыщики занялись работой над текущими делами, и теперь в агентстве всё было под контролем. Люка с Эрикой два дня назад освободили от расследований, так как они получили извещения из Пражского Магического Университета и Французской Академии Авроров о предстоящих через две недели экзаменах. Им предстояла сдача сессии, и они разрывались между библиотекой, лабораторией Северуса и тренировочной площадкой, доводя до белого каления зельевара и всех Мастеров Боевой Магии. К учебным поединкам приплели даже Рабастана, который, видимо, согласился на подобное издевательство исключительно от шока, что его, Упивающегося Смертью, попросили тренировать будущего аврора. Немного пообсуждали, как каждый из них собирается распорядиться своей частью вознаграждения, выданного властями за победу над Суаресом. В конце концов, пятьсот тысяч галеонов на каждого были совсем не маленькой суммой. Эрлих с Тэдом заявили, что уже присмотрели домик в малонаселённой части Моравии, стоявший на опушке большого леса. Анимагам нравилась Прага, но живущим у них в душе волкам необходим был контакт с природой. Дэн с Аланом приобрели квартиру в Пражском Магическом Квартале, неподалёку от агентства. Брайан же, как мог, подкалывал партнёров и сетовал на то, что их приключения так быстро закончились, а он ещё не удовлетворил до конца своего желания развеяться и временно сменить обстановку. В планы шебутного хастлера входило обзавестись яхтой и месяц поизображать из себя свободного пирата. И только парочка глядевших с обречённостью студентов едва участвовала в разговоре, ограничиваясь поддакиваниями и возмущёнными возгласами. Оказалось, что самую важную новость друзья приберегли напоследок: Люк с Эрикой решили пожениться сразу после сдачи сессии, а пришибленно-обозлённое настроение объяснялось грандиозными планами остальных сыщиков на проведение этого торжества. Будущая чета Веймаров не хотела шумихи. Возможно, им бы и удалось остановить разбушевавшуюся фантазию друзей, если бы тем на помощь не пришли присоединившиеся к «травле» среднее и младшее поколения Малфоев. А с Асторией, так же как когда-то с Нарциссой, спорить было бесполезно. Люциус же, судя по осторожным высказываниям сыщиков, продолжал делать вид, что ни детективного агентства «Чёрный ферзь», ни его руководителя не существовало в природе.

Блэк смотрел на радовавшихся жизни друзей и улыбался. За те полтора года, что прошли с момента его выхода из Азкабана, они превратились из загнанных в угол зверей в уверенных в себе волшебников, с которыми мало кто захотел бы затевать конфликт. А главное — они были счастливы… Они, но не он. «Эх, лучше бы я никогда не сталкивался с тобой, Люциус Малфой!» Если бы не этот белобрысый гад, Гарри сейчас бы пришлось беспокоиться только о детях, с которыми он, даже при самом неблагоприятном раскладе, мог встретиться сразу после совершеннолетия Джеймса.

Время летело. Восстановивший силы Блэк с головой погрузился в розыскную работу и составление конспектов по Боевой магии и ЗоТС, засиживаясь в библиотеке за полночь, а утром убегая в агентство ни свет, ни заря. Казалось бы, всё стало налаживаться: гоблины уже отработанным методом подбрасывали его творения директрисе Хогвардса вместе с конспектами присоединившейся к его деятельности Гермионе, взявшей на себя кое-какие редкие разделы Чар и Трансфигурации. А МакГонагалл регулярно присылала что-то вроде отчётов с новыми колдографиями. В своих записях профессор упоминала, что позволяла некоторым студентам-старшекурсникам пользоваться конспектами «неизвестных магов», те пришли в восторг от полученных знаний, и они все вместе с нетерпением будут ждать продолжения, если, конечно, авторы пребывают в добром здравии и будут и в дальнейшем передавать столь интересный материал. Эта завуалированное беспокойство об их жизни и здоровье согревало сердце, заставляя Гермиону летать словно на крыльях. Но разраставшуюся в душе Гарри стылую пустоту не могли заполнить ни эти долгожданные весточки с Родины, ни работа от рассвета до заката.

Так и закончился длинный, насыщенный событиями месяц май и наступил июнь. Поток клиентов в агентстве уменьшился. Казалось, что летом кипевшие в Магическом и Магловском мирах страсти несколько поулеглись. Маги, так же как и магглы, любили отдыхать и проводить отпуска где-нибудь подальше от привычного места обитания. Люк на Превосходно сдал все семь экзаменов и перешёл на второй курс лучшим студентом Пражского Магического Университета. Несмотря на то, что ему ещё оставалось учиться четыре года, молодой волшебник уже получил несколько выгодных предложений работы, в том числе от Австрийского Аврората и невыразимцев Франции, Чехии и Бельгии. Гоблины тоже посматривали на мага с большим интересом, но пока молчали, видимо просчитывая варианты. Эрика и возглавляемая ею группа из четырёх курсантов не только получили высшие баллы по всем предметам, но и на практическом экзамене по Боевой магии ухитрились не просто продержаться против опытных инструкторов положенный час, а перейти в контратаку, перехватить инициативу… и выиграть поединок. После чего Блэку, Фейрфаксу и Шеридану поступили официальные предложения от ректора Аврорской Академии занять должности инструкторов по боевой подготовке в этом учебном заведении. От этой чести они вежливо отказались. После чего перешедшей на последний курс ведьме намекнули, что всегда будут рады присутствию её друзей на своих тренировках.

Через неделю после окончания экзаменов и наступления каникул молодые люди сыграли свадьбу в близком кругу друзей. Родственников-то у них не осталось. Правда, «тесный круг» оказался не таким уж и маленьким: Блэк, Эрлих с Тэдом, Дэн с Аланом, Драко с Асторией и Скорпиусом, Северус, Миллер из Австрийского Аврората с женой, чета Боуи с сыном и кузеном-интерполовцем, с интересом изучавшим свадебный обряд Магического Мира. А также парни из учебной группы Эрики, с которыми она дружила ещё с Дурмстранга, и трое университетских приятелей Люка со своими подругами и бой-френдами. Не было только Брайана, который, видимо, ещё не вернулся из своего морского «рейда» и настолько хорошо замаскировался, что его не находили совы с приглашением на свадьбу. Праздник получился лёгким и весёлым. Чтобы им не помешали веселиться вездесущие журналисты и навязчивые любители сенсаций, сыщики заранее арендовали для торжества небольшой магический ресторанчик в одном живописном месте, куда гостей должны были доставить разовые портключи. Никто не знал даже, в какой стране он находится, а значит, не мог и организовать утечку информации. После проведения полного ритуала Магического Брака гости поздравляли молодых, дарили подарки, что-то кричали, танцевали, пели и веселились. Блэк старался не отставать от остальных: пил, улыбался и даже как-то раз позволил вытащить себя в круг танцующей молодёжи, чтобы не испортить праздник другу, который и так почему-то чувствовал себя в чём-то виноватым перед бывшим любовником.

Когда молодожёны отбыли в своё небольшое свадебное путешествие, а гости аппарировали по домам, Гарри, словно тень, побродив по их опустевшему дому в Праге, спустился в агентство, чтобы немного поработать с бумагами. Спать ему совершенно не хотелось. Несмотря на количество выпитого, голова была ясной. Вот только мысли всё время сбивались с проверки отчётов на так долго подавляемые воспоминания. Утопающий в зелени белый особняк. Улыбавшаяся ему голубоглазая женщина… которой уже не было в живых… И ОН — человек, которого Гарри с удовольствием вычеркнул бы из своей памяти, да вот никак не получалось. За прошедший со дня смерти Нарциссы месяц они несколько раз сталкивались в Австрийском Министерстве и на светских раутах, где Блэк был обязан присутствовать по делам агентства. Магический Мир довольно тесен. И каждый раз Гарри чувствовал его приближение ещё до появления аристократа в одном с ним помещении… И каждый раз они едва обменивались взглядами, делая вид, что не знакомы друг с другом… И каждая такая встреча выбивала привыкшего к железному контролю над эмоциями сыщика из колеи. Этот надменный взгляд, гордый поворот головы, идеально подобранная одежда, белый атлас затянутых в хвост волос… Блэка так и подмывало проверить на прочность эту ледяную глыбу, вывести из себя, заставить потерять над собой контроль. Отточенное в словесных баталиях с Северусом мрачновато-ехидное остроумие позволяло надеяться на успех, но гордость удерживала от подобного шага. «Я сказал, что не собираюсь ему навязываться, и сдержу слово. Люциуса Малфоя для меня не существует! Его нет!»

Блэка привёл в чувство какой-то резкий звук. Задумавшись, он слишком сильно сжал руку, сломав зажатое в ней перо. Отчёт о последнем законченном деле, положенный ему вчера на стол Фейрфаксом, был густо забрызган чернилами.

— А-а, чёрт! «Эванеско!» — Гарри отчистил пергамент и руки от грязи, выкинул в корзину обломки пера и, с тоской поглядев на отчёт, убрал его обратно в папку. Работа в голову не лезла совершенно, а вот кое-что или, точнее, кое-кто другой — да, причём в разном виде. Алкоголь не заставил мага опьянеть, он только раскрепостил его, сняв наложенный волей блок на воспоминания. Воспоминания. Память. Она удерживала одновременно столько образов. В ней надменно-холодное лицо аристократа неуловимо менялось, превращая его то во взъерошенного и перепачканного землёй радостно скалящегося ловца, сжимающего в руке отбитый в жёстком поединке снитч, то в бывшего УПСа с парализованными его заклятием ногами, вызывающе-насмешливо смотревшего на изворотливого противника в Лабиринте, то в страстного и нежного любовника. «Стоп! Опять? Блэк, тебе противопоказано пить и вообще, пора проветриться и сменить обстановку! Благо дело, завтра воскресенье, и никто тебя не приговаривал к пожизненному заключению в конторе».

Убрав папки в сейф, Гарри сменил праздничную одежду на чёрные джинсы и футболку, запер дом и дизаппарировал в своё ночное убежище, привычно устроившись на окружённом с трёх сторон водой нагретом солнцем за день камне. Дневную духоту разогнал морской бриз, и маг, отбросив в сторону все заботы, наслаждался плеском волн, бездумно вглядываясь в подмигивавшие ему с ночного неба звёзды. Ночь прошла, оставив после себя какое-то умиротворение. Когда волшебник очнулся, розово-золотая заря уже вовсю полыхала над морем, а далеко над горизонтом виднелся край восходящего солнца, посылавший по воде дорожку ослепительных бликов. Рассветные сумерки спешно покидали землю, оставляя просыпающийся мир на милость яркого июньского утра. Ночное безмолвие сменилось криками чаек, пением птиц и жужжанием насекомых. Наступающий день грозил сорвать покров тайны с его ночного убежища. Обычно Гарри аппарировал раньше, не желая знать, где же наяву существует это волшебное место, но в этот раз покидать залитый солнцем берег почему-то не хотелось. С некоторым опасением разочароваться в увиденном, Блэк спрыгнул с камня и огляделся. Покрытый белым песком берег изгибался пологой косой, с двух сторон упираясь в довольно высокие скалы, которые выдавались в море, чуть сходясь друг к другу и образуя уютную почти круглую бухточку около четверти мили в диаметре. Справа, там, где скала делала более крутой изгиб, создавая естественное укрытие от непогоды, в море врезался полуразрушенный причал. А в противоположной от моря стороне клином спускалась к пляжу роща каких-то южных деревьев, среди которых маг с удивлением разглядел одичавшие садовые кустарники. За этими зарослями смутно угадывалось какое-то невысокое строение, к которому вела заросшая травой тропинка. Именно оттуда тянуло ощутимым присутствием магии. Судя по всему, в этом райском уголке давно никто не жил. Оставалось узнать, где же находится это место и кто его владелец. Подсознательное ожидание перемен вылилось в чёткое желание сделать это Убежище своим домом.

Бывшего аврора тянуло немедленно осмотреть постройки, но полученный в течение жизни опыт предупреждал не торопиться. Место явно имело собственный магический источник, и на то, чтобы маги покинули такой райский уголок, должны были иметься веские причины. Блэк досконально исследовал берег, проверив каждую щель на всём участке между скалами, насколько мог, попытался обследовать и сами скалы. На одной из них, скрытая от посторонних глаз высоким выступом, причудливо вилась выбитая в камне лестница, ведущая к двухъярусной площадке для ныряния. А возле другой была отгороженная причалом глубокая заводь, которая явно предназначалась для стоянки небольшой яхты. Рощица, тянувшаяся от берега, тоже давала пищу для размышлений: непроходимые сейчас заросли цветущих растений когда-то были ухоженным садом, примыкавшим к дубовой роще. Благодаря «трудовому воспитанию», полученному у Дурслей, Гарри всегда неплохо разбирался в декоративных растениях и садовых деревьях. Посреди всего этого полудикого великолепия возвышался небольшой двухэтажный дом… А точнее, даже не возвышался, а являлся частью скалы. Строение явно было создано на основе уже имевшихся естественных пещер и дополнено фасадом, выложенным из местного коричневого с тонкими бежевыми прожилками камня. К сделанному в виде галереи входу с двух сторон, широкими крыльями примыкали построенные из потемневшего со временем дерева веранды с крытой красной черепицей крышами. Это место могло бы вызвать вздох восхищения, если бы не лежавшая на нём печать запустения. Покрытые изящной каменной вязью колонны входа и деревянные столбы веранд были густо опутаны вьющимися растениями, частью цветущими, а частью — высохшими. Входная дверь болталась на одной петле, словно в неё когда-то выпустили «Бомбарду». Садовая мебель на верандах разломана и перевёрнута кверху дном. Ставни на окнах второго этажа сорваны, а стёкла разбиты. Крыши веранд просели и нуждались в ремонте. Несмотря на окружающую его буйную зелень в яростном свете утра, дом выглядел смертельно больным и умирающим. Но где-то там, в его глубине, упрямо пульсировала искра магического источника, а значит, не всё ещё было потеряно.

Стараясь не шуметь, Гарри раздвинул опутывавшие вход побеги дикого винограда и осторожно, крадущимся шагом, двинулся вглубь дома по галерее, обходя подозрительные обломки и фонящие магией места. У него складывалось такое впечатление, что здесь произошло какое-то сражение и обитатели покинули жилище. Ауры смерти бывший аврор в этом строении не ощущал. Ему удалось спокойно добраться до конца галереи и попасть в просторный холл, по обеим сторонам которого на второй этаж полукругами поднимались заваленные мелким мусором лестницы, когда половица под его ногами скрипнула, и Блэк почувствовал, как пробудилась спавшая ранее магия дома… начавшая изучать незваного пришельца со всё возрастающим недоверием и гневом. Легиллимент едва не упал от обрушившегося на него ментального удара и срочно возвёл самый мощный Щит, на который только был способен. Жуткая смесь обиды на покинувших его хозяев, тоски, горечи, надежды, гнева и безумия хлестала по нервам, вызывая сильнейшую головную боль, а посреди всего этого кошмара на самой границе восприятия клубилось что-то запутанное и непонятное, полыхающее всеми оттенками красного — от алого луча зари до почти чёрного цвета свернувшейся крови. Привыкший к виду аур Блэк никогда раньше не видел ничего подобного. Интуиция подсказывала, что надо уносить ноги. Дом оказался не мёртвым, как он ожидал, а сошедшим с ума от долгого пренебрежения вложенной в стены при создании магии Кровной Защитой. Как раз именно такими объектами и занимался Люциус. Люциус… Всплывший в памяти непрошенный образ едва не стоил магу жизни. Те, кто когда-то построил эту морскую виллу, не пожалели Магической Силы на создание Защиты, и теперь весь этот ничем не сдерживаемый арсенал обрушился на голову неосторожного чужака. Блэк перепрыгивал возникавшие словно неоткуда ловушки, уворачивался от огненных шаров и ледяных стрел, руганью на Серпентаго разгонял смертельно опасные и очень достоверные миражи змей, проскакивал между норовящими раздавить его стенами. Всё вокруг, казалось, взрывалось, летало, горело и грохотало, но Гарри, которого впервые за прошедший месяц покинула засасывавшая в серое болото повседневности хандра, готов был смеяться в голос от переполнявшего его боевого куража и бившей фонтаном энергии. Магический источник, на котором стояла вилла, подходил его Силе до малейшего нюанса, а сам дом воспринимался как старый, больной, и от этого бросающийся на всех верный пёс с занозой в лапе. Надо было только вытащить эту «занозу», но для этого необходимо было иметь на это официальное право. Поиграв ещё минут пятнадцать в кошки-мышки с буквально оживающим на глазах магическим строением, Блэк рыбкой вылетел в разбитое окно, перекатился по веранде, умело уходя от очередного запущенного в него огненного шара, и, перепрыгнув через перила, отбежал подальше от настроенного на «продолжение банкета» дома:

— Ничего, родной, не расстраивайся, я ещё вернусь.

Отдышавшись и починив кое-где подпалённую и порванную одежду, Гарри направился на поиски цивильного выхода из маленького поместья. Тот нашёлся за разросшимся садом. На покосившихся воротах, прикрытых от любопытных магглов чарами «Отвлечения внимания», красовалось объявление с печатью Гринготса, в котором на пяти языках сообщалось, что вилла «Морской конёк» с прилегающими к ней бухтой, ……. акрами сада и дубовой рощи выставлена на продажу. Всем интересующимся покупкой рекомендовалось обратиться в Хорватский филиал банка.

— Та-ак, кое-что я уже выяснил: название и страну, осталось наведаться в банк, заручившись предварительно рекомендательным письмом от Грайкхара, — с хорватским филиалом Блэку ещё дел иметь не приходилось, а лишняя информация и протекция ещё никому не мешали.

Гоблины отличались нелюбовью к сплетням о представителях своего народа, но обожали собирать информацию обо всех остальных существах. Гарри с лёгкостью получил от Грайкхара рекомендательное письмо. После того как сыщики помогли уничтожить империю мешающего их бизнесу Суареса, гоблины готовы были на руках носить магов Блэка. А вот сведениями о некоем Хайраде — гоблине, занимавшемся в Хорватском филиале продажей недвижимости, управляющий делился неохотно. Сказал только, что тот знает своё дело и приятен в общении. И если первое, с точки зрения гоблинов, считалось высшей похвалой, то второе среди этого немногословного народа было синонимом болтливости.

Невысокий даже по меркам этой расы гоблин действительно отличался непривычным радушием и говорливостью. Не прошло и получаса, как он, не заглядывая в собственные записи, выложил всю информацию о вилле: дату постройки, план территории, список всех предыдущих владельцев и, вскользь упомянув о «небольших проблемах с Защитой», предложил приобрести её за сумму, превышавшую стоимость их дома в Праге. Блэк, уже поднаторевший в общении с хитрым народцем, знал, что, с точки зрения гоблинов, это не обман, а проверка клиента «на вшивость». Если покупатель начинал торговаться, выдвигая серьёзные аргументы, то переходил в категорию достойных уважения партнёров, а если нет — что ж, значит, он заслуживал подобного обращения. Гоблины не считали глупость смягчающим обстоятельством. Именно поэтому Гарри не стал орать и возмущаться, а просто коротко и вежливо перечислил банковскому служащему все недостатки виллы, выдвинув встречное предложение, включавшее в себя четверть первоначально запрошенной суммы.

Они торговались около часа, искренне наслаждаясь процессом, пока не сошлись на одной трети. И только тогда Хайрад рассказал Блэку всё без утайки. «Морского конька» построил в конце XIX века один сильный чистокровный маг, в своё время увлекавшийся политикой и имевший множество врагов, для того, чтобы в тишине и покое прожить остаток дней, нянча внуков и правнуков. Этот человек неплохо разбирался в Магии Крови и вовсе не считал её чем-то тёмным и предосудительным, а посему, учитывая славное боевое прошлое и вполне объяснимую паранойю, создал Защиту, скорее подходящую магическому замку или пограничной крепости, вложив в этот процесс всю душу и накопленные с годами знания. И всё было замечательно, пока его внук и вся его семья не погибли во время войны с Гриндевальдом, а вилла не перешла по наследству дальнему родственнику, который был ярым адептом Дамблдора и проповедовал избавление от замшелых предрассудков вроде обрядов поддержания Родовой Защиты. Какое-то время чары держались на старых запасах, но всему приходит свой срок, и после смерти последнего хозяина его сын затеял, было, перестройку, грубо вмешавшись в наложенную на строение магию, и тогда дом взбунтовался, отторгнув нежеланного владельца. Если бы тот вовремя обратился в Гринготтс за помощью ликвидаторов проклятий, катастрофы можно было бы избежать, но этот хитромудрый пескарь не пожелал тратиться на спасение родового гнезда, втихаря продав виллу богатому магглорожденному волшебнику. Вот тогда-то и начались настоящие проблемы. Нувориш постеснялся афишировать, что не может справиться с каким-то домом, и попытался разобраться с ним своими силами. Это едва не закончилось смертью для него и двух ликвидаторов, полезших спасать незадачливого владельца. В общем, к тому времени, как Защитой дома занялись всерьёз, она окончательно сошла с ума и нуждалась уже не в работе ликвидаторов проклятий, а внимании опытного Плетельщика. Вот только очередь на их услуги была огромной, а потенциально опасными строениями и вовсе занимался только один маг. Так что Хайрад не надеялся избавиться от этой обузы в ближайшие пару десятилетий, и предложение Блэка стало для него манной небесной.

Подписание документов не заняло много времени, и в Прагу Гарри вернулся уже полноправным владельцем «Морского конька». Друзья отреагировали на это известие по-разному. Алан с Тэдом посчитали укрощение строптивого дома интересным приключением, а вот их партнёры, с детства имевшие представление о Магии Крови и её последствиях, поглядывали на шефа с тревогой, но отговаривать от задуманного не пытались. За последний месяц они впервые видели в его глазах живой интерес и вовсе не хотели, чтобы он вновь превратился в робота, помешанного только на работе. Эрлих с Дэном заикнулись было о необходимости осмотра виллы Плетельщиком, но, наткнувшись на мрачный взгляд, решили свернуть дискуссию. После истории с Бурке маги агентства знали о Даре Люциуса и понимали, что их друг скорее свернёт себе шею, чем пойдёт на поклон к бывшему любовнику. Единственное, на чём они настояли, было разрешение сопровождать и подстраховывать друга в этом опасном деле.

Для следующего «общения» с домом Блэк выбрал утро следующей субботы, чтобы хорошенько подготовиться и приступить к делу выспавшимся и полным сил. Перевернув библиотеку Честера вверх дном и восстановив в памяти кое-что из прочитанного в Азкабане, Гарри удалось наскрести кое-какую информацию, приведшую к определённым выводам. Особенно помог дневник одного старого мага, по слухам, обладавшего Даром. К сожалению, этот волшебник не обладал писательским талантом, но некоторые из сделанных им заметок заставили Блэка задуматься об увиденном им на вилле. Этот клубок «незнамо чего», светившийся недобрым светом на грани восприятия… был теми самыми пресловутыми «нитями», с которыми работали Плетельщики. И по всем законам Магии и Магического Мира Гарри в свои 42 года никак не мог их видеть, но, тем не менее, видел. Это, конечно, вызывало сильнейшую головную боль и перенапряжение, но этим можно было воспользоваться.

В субботу пятеро магов, материализовавшихся на берегу моря в бухте «Морского конька», осторожно направились по едва различимой в траве тропинке к вилле, держа палочки на изготовку. В этот раз дом не выглядел таким уж мёртвым, а скорее затаившимся в ожидании следующего раунда схватки с интересным противником. Гарри уговорил своих друзей не вмешиваться, только в крайнем случае прикрыть его щитами, и осторожно перелез через перила веранды, тотчас же уворачиваясь от атаки целого роя ледяных стрел и парализующих дротиков. В этот раз он не собирался забираться так далеко, а на периферии Защита не могла похвастать таким разнообразием сюрпризов, как было в самом доме. Доверив заботу о своей целостности инстинктам и интуиции, маг сосредоточился на том запутанном клубке и попытался распутать ведущие к веранде «нити». Сначала у него ничего не получилось — слишком часто приходилось отвлекаться на спасение от атак, но потом он уловил цикличность наносимых ударов и вошёл в ритм, легко перемещаясь по разрушенной веранде. Медленно и неохотно «нити» поддавались воздействию его Силы и тотчас же теряли интенсивность свечения. К обеду половина веранды уже была пригодна для безопасного существования. Друзья, сперва довольно часто вмешивавшиеся в процесс, постепенно, когда необходимость в их помощи отпала, стали дежурить парами: одна пара следила за безопасностью шефа, другая — с помощью бытовых чар приводила в порядок очищенное пространство. После полудня Блэку пришлось-таки сделать перерыв на обед и выпить Укрепляющее и Обезболивающее зелья, так как головная боль к тому времени стала просто изматывающей, и он начал совершать ошибки. Поспав на наколдованных матрасах несколько часов и искупавшись в море, друзья вернулись к прерванной работе. В этот раз ювелирная работа по распутыванию давалась Гарри уже легче, а поиск «нитей» не вызывал такой мучительной боли. Только появилась другая проблема: с увеличением скорости продвижения, быстрее наступало магическое истощение, и к шести вечера он просто падал от усталости. Но и одна из веранд была полностью очищена от враждебной новому хозяину магии.

Так продолжалось несколько дней подряд. Постепенно нужда в помощниках отпала, и Блэк стал появляться на вилле вечерами после работы в агентстве. С каждым таким посещением в доме освобождалась от ловушек одна, а то и две комнаты, и через неделю ему осталось разобраться только с самим находившимся в подвале Магическим Источником. Это отняло много времени и сил. В тот день друзьям пришлось на себе тащить домой его бессознательное тело. Но Блэку удалось сделать, казалось бы, невозможное: не имея опыта Плетельщика, не до конца понимая и владея этими

Силами, Гарри сумел полностью восстановить Защиту «Морского конька». Теперь оставалось только провести обычный ритуал подновления и перевода чар на нового владельца. Дом присмирел, и в его ауре стали проглядывать нотки спокойствия и искреннего уважения к победившему его магу.

С ритуалом помогли гоблины, и Гарри с головой ушёл в работу, деля всё своё время между агентством и ремонтом виллы. Требующих серьёзного вмешательства разрушений было не так уж и много. Бригада гоблинов-строителей перекрыла крышу и поменяла окна за три дня. Остальным же занялся сам Блэк, где магией, а где и собственными руками приводя дом в порядок. Извечная присказка тёти Петуньи: «Лишние мысли лезут в голову? Займись работой!» пришлась как никогда кстати. Никакие посторонние думы и воспоминания его больше не отвлекали. Днём. А вот ночью… Люциус ухитрялся пробираться в его сны даже сквозь дурман снотворных зелий. Иногда гордо-насмешливый, словно бросающий ему вызов. Иногда — ласковый. Но всегда страстный и неукротимый. Наутро татуировка на правом запястье чернела, наливаясь болью, но Блэк гнал от себя эту боль. Беспокоившие сначала лишь изредка, эти сладко-горькие, тревожные сны со временем стали приходить каждую ночь, и Гарри просыпался от собственных стонов среди мокрых, сбитых в кучу простыней. А днём в агентстве ходил мрачный, с трудом удерживая себя от мелочных срывов. Порой ему начинало казаться, что это чёртов Малфой насылает на него эротические сновидения, настолько достоверными порой бывали «картинки», и тогда под утро, вылезая из ледяного душа, Блэк сквозь стучавшие от холода зубы на чём свет стоит клял высокомерного блондина. Странное дело, но после этих эмоциональных высказываний Партнёрский браслет обволакивал руку приятным теплом… словно проклинаемый чувствовал удовлетворение от мучений бывшего любовника. Гарри гнал от себя эти бредовые мысли, но постепенно стал замечать, что порой он чувствует чьи-то эмоции. Чувство было слабым, едва ощутимым, и возникало видимо только тогда, когда Люциус испытывал какие-то яркие ощущения: опасность, гнев, радость. Не будь у него за плечами трёх лет ментальной связи с Воландемортом, он не обратил бы на это внимания, списав на постоянное переутомление и бессонницу, но с каждым днём эти ощущения нарастали, обретая полутона и подробности. Порой Блэк ощущал даже аромат кофе, которым наслаждался Люциус, а в том, что это был именно он, волшебник уже не сомневался. В такие, особо чувствительные, дни Гарри старался как можно сильнее нагрузить себя работой. Друзья держались из последних сил, стараясь не послать гиперактивного шефа куда подальше, и уже всерьёз подумывали уговорить его пойти на пару недель в отпуск. За выходные, вечера и бессонные ночи Блэк в какие-то десять дней ухитрился полностью восстановить весь первый этаж виллы, включая холл, библиотеку, кухню-столовую, галерею и веранды. А также очистить от мусора второй этаж, на котором располагались шесть просторных спален с собственными ванными комнатами (по три в каждом крыле) и — в отдельном флигеле — хозяйские аппартаменты, состоявшие из большой, светлой спальни, огромной ванной и двух небольших кабинетов. Он даже подобрал комнаты детям и продумал будущую отделку, ориентируясь на их интересы. Пару раз в гости к нему на огонёк заглядывала чета Малфоев. Их последний визит закончился тем, что Астория пообещала помочь с дизайном и подбором мебели для дома, а в очередной раз поругавшийся с отцом Драко дал адрес агентства по найму домовых эльфов и пригрозил натравить на неуёмного трудоголика своего крёстного. Что с радостью и сделал. Примчавшийся на следующий же день зельевар шипел не хуже разозлённой кобры, сквозь зубы поминая добрым словом блаженных, дураков, героев и самого Годрика Гриффиндора вкупе с его тупоголовыми последователями, но от упоминания покойного Джеймса Поттера воздерживался. Напичкав Гарри целым комплексом различных зелий, он взял с него слово, что тот возьмёт отпуск хотя бы на две недели и поедет куда-нибудь отдохнуть, чтобы восстановить потраченные силы. Слово Блэк дал, но вот сдержать его всё никак не получалось. То запутанное дело требовало его внимания, то друзья Эрики просили позаниматься с ними Боевой магией, да и в преддверии наступавших через неделю каникул в магических школах Гарри хотел обустроить спальни детей. Знал, что этим летом он не сможет их увидеть или передать весточку о своём местонахождении, но всё равно подсознательно надеялся на чудо. И как ни странно, оно всё же случилось. Хотя… этот человек никогда не ассоциировал себя с этим волшебным явлением. Он просто, по-магловски, позвонил на номер детективного агентства, попросив позвать к телефону Блэка, и, когда замордованный работой на износ и бессонными ночами сыщик взял трубку, мило поздоровался:

— Привет, кузен. Сто лет — сто зим. Гюнтер сказал, что тебя опять наградили за очередное спасение мира?

— Дадли?! Рад тебя слышать. Ласт говорил, что ты собирался ко мне в гости заскочить. Месяц прошёл, а от тебя ни слуху, ни духу.

— В очередную командировку дёрнули, только сегодня вернулся. Но через неделю точно жди в гости, вот мой Стив вернётся из этого вашего Хогвардса, и мы вдвоём нагрянем. Он у меня тоже гриффиндорец.

Следующих слов двоюродного брата Гарри просто не слышал, тупо уставившись на своё ошарашенное отражение в зеркале: «Стив! Стивен-гриффиндорец! Стивен Лозински! Мерлин!!! Какой же я идиот!»

Глава 18. Приключенцы

Люциус выскочил из гостиной в сад, с трудом удержавшись от того, чтобы изо всех сил хлопнуть дверью. Его душил гнев, ставший для аристократа в последнее время частым гостем. Не оглядываясь на застывшего на пороге сына, с тревогой смотревшего вслед взбешенному отцу, мужчина быстрым шагом прошёл по дорожке и скрылся в укромном уголке сада, когда-то облюбованном Нарциссой. Нарси всю жизнь не любила вычурность, помпезность и темноту родовых склепов. И когда пятнадцать лет назад в нём проснулся Дар Плетельщика и их семья, сумев вылезти из канавы, в которую их зашвырнуло колесо истории, приобрела это запущенное поместье, Нарцисса в шутку взяла с него слово, что он никогда не возведёт на территории «Эдельвейса» ни одного мавзолея. Она хотела, чтобы её прах после смерти покоился в этом саду, и Люциус выполнил последнюю волю подруги, которая прикрывала его спину все сорок три года брака. И вот теперь этот тихий уголок сада стал для него чем-то вроде исповедальни. После всех дневных дел словно какая-то сила тянула его сюда, чтобы излить свои думы и сомнения. Да и в самом деле, с кем из своего окружения он мог бы сейчас поговорить по душам? Драко? Не к лицу отцу было жаловаться на судьбу сыну. Он привык быть для наследника незыблемой скалой, способной справиться с любыми штормами и ураганами, и не хотел стать объектом жалости. Северус — ушёл. Тихий внутренний голос подчас ехидно напоминал магу, что он сам прогнал старого друга, но Люциус не желал его слушать. Усевшись на любимой скамейке Нарциссы, он откинулся на спинку и несколько раз глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и взять под контроль свой гнев:

— Помнишь, Нарси, когда-то я говорил, что готов молиться Мерлину, богу, чёрту или дьяволу, лишь бы мозги у нашего сына встали на место и он наконец-то взялся за ум, перестав прятаться от ответственности, словно страус? И вот этот день настал! Взяв на себя бремя Главы Рода и с честью выйдя из этой передряги, он показал себя достойным титула лорда. И что? Недели не проходит, чтобы мы не сцепились по какому-либо поводу… — Люциусу на мгновение показалось, что он слышит тихий смех Нарциссы и её вопрос: «И каждый раз камнем преткновения в споре является твой Партнёр?»

— А сегодня он заявил мне… Мне-е!!! Что это я прячу голову в песок словно страус, не желая признавать очевидного! И при этом отстаивал свою точку зрения так яростно, что я чуть не сорвался, влепив ему пощёчину за неуважение к отцу… Да если бы на моём месте был Абрахас, Драко даже одним «Круциатусом» не отделался бы! Собственно, воспоминание об отце меня и остановило. Я заставил себя успокоиться, а потом подумал: волчонок-то вырос, заматерел и теперь показывает зубы… Поздновато, конечно, до него дошло, но лучше поздно, чем никогда. Вот если бы только он не пытался лезть в мою личную жизнь. Эх, Нарси, Нарси… Почему вы с Северусом мне ничего не сказали? Почему доверились этому… Блэку?

«Потому, что он твой Партнёр и сделал бы всё возможное для твоей безопасности».

— Ну да-а! Это «Долор вомикал» ты считаешь необходимой мерой?

«Тебя поглощала Тьма».

— Я уже почти загнал её обратно, когда он… И это ты называешь проявлением заботы? Партнёрским доверием? Блэк — чужак, который никогда не примет нас и не станет для нас своим!

«Поговори с ним».

— Нет. У него был шанс всё объяснить, когда я пришёл в себя, но он не посчитал нужным задержаться в «Эдельвейсе». Даже эмпатическую связь по Партнёрскому Браслету заблокировал на несколько дней. Я тогда чуть с ума не сошёл, а они, оказывается, геройски побеждали очередного Тёмного Лорда в Южной Америке! И эти его… — Люциус вовремя оборвал словесные излияния: несмотря на многолетнюю дружбу с Нарциссой, они никогда не обсуждали свои постельные игры с любовниками, а то, что он чуть, было, не произнёс, как раз и относилось к этому разряду… Ну-у… почти относилось. А как ещё можно было воспринимать вдруг появившиеся спустя пять дней «молчания» сны, явно навеянные сильным легиллиментом, в чьей личности тёмный маг не усомнился ни на минуту. При воспоминании об этих самых… видениях аристократ вновь почувствовал, как на него накатывает приступ отошедшей, было, в тень злости… прежде всего — на себя, за то, что он, шестидесятисемилетний маг, не может контролировать каждый раз подступавшее в таких случаях возбуждение. О Блэке… об этом человеке Люциус даже думать не хотел… Только вот не получалось. А всё они, треклятые сны! Когда впервые, спустя пять дней глухого ментального молчания, ему приснился первый подобный сон, он даже обрадовался. Это означало, что вопреки его опасениям, с Вечным-Героем-лезущим-куда-его-не-просят ничего не случилось. Вот ведь как повернулась жизнь: его предали, а он, Люциус Малфой, тёмный маг в двадцатом поколении, жёсткий, а порой, жестокий человек… беспокоился о предателе. Если бы он услышал подобное предположение раньше, то, ни грамма не сомневаясь, отправил бы сумасшедшего, высказавшего эту бредовую идею, прямиком к колдопсихиатрам. А теперь? Люциус даже самому себе не хотел признаться, что в ту ночь, когда впервые к нему пришли эти сны, с души словно бы свалился тяжёлый камень, не дававший магу дышать полной грудью. Вот только, как выяснилось, он рано радовался: видения оказались изощрённой пыткой. А как ещё назвать состояние, когда стоит только тебе закрыть глаза, как ты видишь перед собой скуластого смуглокожего мужчину с пробирающим до костей взглядом пронзительных зелёных глаз. Не красавца, нет, но, тем не менее, привлекавшего к себе все взоры, где бы он ни находился. Чем привлекавшего? А Мерлин его знает… Хотя, может, и он не знает… Силой? Цельностью? Харизмой? Обаянием? Всем понемногу. Эти чёткие видения наутро оставляли после себя сладко-горькое послевкусие, но Люциус не мог их прогнать, и каждую ночь перед ним снова и снова возникал ОН. Яростно скалящийся, сеющий вокруг себя смерть в горячке боя. Насмешливо глядящий на него сверху вниз в Лабиринте. Летающий на метле, словно птица. Но чаще всего — разметавшийся на кровати среди смятых простыней и шепчущий искусанными в порыве страсти губами: «Люциус…» Колдун мог его видеть, слышать, даже чувствовать запах и… не имел возможности дотронуться даже пальцем. Люциус не верил, что такой сильный маг, как Блэк, не мог поставить блоки на своё подсознание, а значит… значит, он просто не хотел этого делать. Знал о своей власти над ним, Люциусом Малфоем, и хотел вынудить его прийти к нему на поклон. «Не дождёшься! Мистер Тёмный Демон». Как ему сообщили вездесущие доброжелатели, так окрестили Блэка после победы над Суаресом падкие на мрачных таинственных героев светские дамы Европейского Магического Сообщества. А тот, как будто действительно задавшись целью подтвердить это прозвище, появлялся на обязательных светских раутах неизменно невозмутимый, холодный и затянутый во всё чёрное… Знал бы этот мерзавец, каких усилий стоило Люциусу при встрече не наброситься на него, сорвав эти самые тряпки, чтобы только увидеть тень эмоций в затягивающих, словно Бездна, зелёных глазах. «Ну, ничего! Я доказал ему, что в эту игру можно играть вдвоём. Слава Мерлину, не только Блэку доступна Легиллименция». От воспоминаний об эмоциях, передаваемых ему по утрам Партнёрским Браслетом, на лице Люциуса расплылась довольная улыбка.

«Люциус! — призрачный голос вернул его к действительности. — Выслушай Драко и Северуса».

— Я знаю всё, что они собираются мне сказать!

«Тогда наш сын прав, ты действительно страус… Или лучше сказать — осёл. Во всяком случае, упрямство у тебя соответствующее».

— «И ты, Брут».

«Поговори…» — по летнему саду словно пролетел ветер, и ощущение присутствия кого-то близкого и родного исчезло. Люциус ещё немного посидел на садовой скамье, надеясь, что оно вернётся, но, так и не дождавшись этого, поднялся и, поправив мантию, направился в сторону аппарационной площадки. Гнев на Драко прошёл, оставив после себя глухую тоску, преследовавшую его весь последний месяц… Тоску, вовсе не связанную с натянутыми отношениями между ним и сыном. В душе Люциус неимоверно гордился наследником. Малфой заставил себя встряхнуться и подавить хандру. Ему нужно было поговорить с управляющим Австрийского филиала Гринготтса по очень важному и серьёзному делу: «Я и так слишком долго тянул с этим. Надо было передать титул сыну сразу после того, как пришёл в себя. Но он слишком разозлил меня этими разговорами о Блэке».

Среди чистокровных семей Магического Мира, с продолжительностью жизни волшебников в 130 — 140 лет, было принято передавать титул наследнику по достижению тем определённого уровня зрелости и ответственности, оставляя за собой право Veto. С каким-то конкретным возрастом это никак не было связано. Бывало, Наследник получал титул и в 30 лет, если предыдущий Глава Рода болел или занимал какой-то ответственный пост, а молодой маг на деле доказал свою готовность нести это тяжкое бремя. А бывало, что какой-нибудь прожигатель жизни и до девяноста лет ходил в Наследниках, а его дряхлеющий родитель выжидал, когда же подрастёт внук или правнук, чтобы скинуть на его плечи заботу о благополучии Рода. Освобождение от обязанностей давало многое: возможность целиком посвятить себя науке, путешествовать, да хоть лезть в жерло вулкана и при этом сохранять контроль над действиями своего преемника. Для Люциуса это было возможностью целиком посвятить себя развитию своего Дара, больше не отвлекаясь на политические интриги и страх сделать неверный шаг, подставив свою и так серьёзно пострадавшую семью под очередной удар иногда слишком уж слепого правосудия. Был и ещё один аргумент, но о нём аристократ предпочёл благополучно забыть. Дело было в том, что ещё месяц назад, когда он действительно считал, что Блэк станет для него кем-то большим, чем случайным любовником, Люциус с его опытом записного интригана понял, что рано или поздно колесо истории сделает следующий виток, и в прошедшем ад сыщике «благодарная общественность» вновь увидит Спасителя Магического Мира. Вот тогда-то на его Партнёра обрушится всё внимание этих «доброжелателей». И если свободному Мастеру-Плетельщику они ещё простят близкие отношения со своим кумиром, то на бывшего Упивающегося, Главу Тёмного Рода просто устроят охоту, а в этом случае могут пострадать Драко, Астория и Скорпиус.

Невозмутимый, как маггловский Будда, Грайкхар, с которым Люциус обычно вёл дела в своей тайной деятельности Плетельщика, подготовил все необходимые документы в кратчайшие сроки. Малфой достаточно часто контактировал с этой расой, чтобы понять — мудрый старый коротышка был очень доволен. Ещё бы: переложив заботы о семье и поместье на плечи своего преемника, Плетельщик получал возможность целиком и полностью посвятить себя работе. А учитывая редкость Дара и прогрессирующий повсеместно упадок Кровной Магии и древних искусств во всём Магическом Сообществе, один только список строений, требующих экстренного вмешательства, был длиной в морскую милю мелким шрифтом. Не упоминая уже о тех местах, что ещё сохраняли кое-какую стабильность, но вот-вот угрожали в него попасть. Опись оных составляла целый том, который с трудом поднимала пара гоблинов. Люциус и так с тех пор, как очнулся после получения проклятия, работал, словно одержимый, стараясь заглушить разрывавшие душу пустоту, гнев и боль предательства. Раньше он использовал свой Дар от силы раз в неделю, если дело касалось рутинных обновлений и установки новой Защиты, и раз в две-три недели, если предстояла серьёзная борьба с «чокнутыми» поместьями. Теперь же… Маг, оставив себе один день на подготовку и разведку местности, пару дней — на сам изматывающий силы процесс и сутки — на восстановление сил, набрасывался на заброшенные полные опасных ловушек поместья, словно Дон Кихот на ветряные мельницы. И азарт его был тем сильнее, чем опаснее была предстоящая работа. И если бы Мордред не унёс куда-то языкатую ехидну по имени Брайан Линкс, сей наблюдательный не-совсем-джентльмен не преминул бы провести кое-какие аналогии между одержимостью некоего аристократа и воинствующим «трудоголизмом» известного сыщика. И самым мягким из его заключений, пожалуй, было бы: «Клиническая ушибленность всей головы на фоне хронического недотраха и прогрессирующего спермотоксикоза». За последние двадцать дней Плетельщик ухитрился проредить длиннейший список так, как ему ранее не удавалось и за два-три месяца. Вновь построенные усадьбы, старинные поместья, замки, виллы сменяли друг друга, словно в калейдоскопе, оставляя в памяти лишь череду полузабытых образов и ощущений, дававших возможность на несколько дней отвлечься от невесёлых дум и бушующих в душе страстей. Всю свою ярость, гнев и страсть он выплёскивал на норовящие угробить неосторожного противника магические строения, вынуждая сошедшую с ума Защиту в испуге отступать под напором бушующих за внешне невозмутимой оболочкой страстей. Рутинные дела Люциус щёлкал, словно орешки, создавая лишь базовый каркас будущей защитной сферы и отдавая на откуп хозяевам и работникам Гринготтса возможность довести до ума детали. В последнее время он всё чаще ловил себя на том, что из всего списка названий с краткими описаниями выбирает лишь те строения, борьба с которыми заставляла его выкладываться до предела, буквально выпадая из реальности почти на сутки после завершения процесса. В конце концов, Люциус, наплевав на условности, попросил Грайкхара составить для него новый перечень, в который входили бы только подобные дома и поместья, вне зависимости от соотношения сложности задания и величины вознаграждения. Вот так и получилось, что при подобном подходе к вопросу сиротливо обитавшая где-то в последней трети первоначального списка Хорватская вилла «Морской конёк» плавно переместилась на двадцатое место нового перечня… и вдруг в один прекрасный день из него исчезла, невольно оставив памятку об этом редком событии где-то в подсознании тёмного мага. А Люциус, пожав плечами, приступил к очередному суперсложному «оживлению» уже лет пятьдесят пользующегося недоброй славой замка в Нормандии. Обычный замок, полный ловушек, проклятий и неупокоенных душ. Обычная рутина. Если бы он только знал тогда, чем завершится для него этот проект…

***

На подъездной дорожке к уютному двухэтажному дому, утопающему в разросшихся кустах сирени и жасмина, остановился серебристый «Ягуар», из которого вышел крупный, высокий мужчина с коротко стриженым ёжиком каштановых волос и пронзительным взглядом привыкшего к постоянной опасности человека. Ловкие экономные движения, казалось бы, слишком мощного на первый взгляд тела выдавали в нём полицейского или военного, а задумчиво-настороженное выражение лица говорило о наличии какой-то проблемы, которую ему предстояло разрешить в ближайшее время. Вот только долго раздумывать здоровяку не пришлось: на первом этаже дома открылось окно, и женский голос позвал:

— Дэ? Дад, проходи скорее…

А перебивший его мужской добавил:

— А то Селена нас с Джорджем до твоего прихода отказалась подпускать к своему пирогу. Так что если ты не хочешь стать причиной нашей голодной смерти, во имя Бога и Мерлина поторопись!

Открытая улыбка осветила лицо вновь прибывшего, стирая печать забот, и Дадли Дурсль, майор Британской Морской пехоты, вошёл в дом, с порога поприветствовав хозяев и пожав руку их гостю, с которым не раз встречался в компании своей бывшей жены и Найла, со временем ставших для него добрыми друзьями:

— Здравствуй, Джордж. Салют родителям будущего великого мага!

Найл Лозински, за последние полчаса едва не истекший слюной над испечённым женой пирогом, моментально утянул всех в столовую:

— Всё! Все разговоры потом! А сейчас — за стол, Хогвардс-Экспресс прибудет на Кингс-Кросс через три часа.

Его высокий рыжеволосый друг усмехнулся и, отодвинув от себя поставленный Селеной бокал, отказался от предложенной выпивки: с тех пор, как двое его племянников разругались с отцом в пух и перья, не испугавшись скандала в многочисленном семействе, и перебрались на постоянное жительство к любимому дяде, Джордж навсегда завязал с былым пагубным пристрастием к спиртному — не хотел предавать доверия тех, кого в жизни и так немало обманывали.

— Можно подумать, я вас туда на машине ехать заставлю. Аппарируем на вокзал за полчаса до прихода поезда и как раз успеем к возвращению ребят из школы.

Балагур Найл рассказывал какой-то двусмысленный медицинский анекдот, Селена в шутку угрожала огреть его полотенцем, если он будет мешать ей накрывать на стол, их гость вступался за друга, а Дадли сидел, изредка вставляя в разговор короткие реплики, и исподтишка разглядывал рыжеволосого волшебника, пытаясь окончательно решить, стоит ли ему довериться или подождать встречи с Гарри. Он уже пару-тройку лет присматривался к этому магу… с тех пор, как его окончивший первый курс Хогвардса сын и Селена рассказали ему о наличии у мальчика магических способностей. Стив взахлёб рассказывал отцу о своих школьных друзьях — Джейми, Але и Рози, которых кое-кто из неприятелей почему-то дразнил «брошенными». Дадли тогда осторожно расспросил ребёнка… Услышанное заставило его о многом задуматься и кое-что вспомнить. В частности, о судьбе некоего Сириуса Блэка. Дурсль не был близок с кузеном, но одно он знал точно: Гарри никогда, ни при каких обстоятельствах не предал бы своих детей. А значит, в этом незнакомом, таинственном и опасном Магическом Мире ничего не изменилось. И что самое страшное — Дадли был в нём меньше, чем никем. Не имея магии, он был связан с тем миром только через двенадцатилетнего ребёнка, жизнью которого не стал бы рисковать ни при каких обстоятельствах. «Большой Дэ» осторожно, буквально по крупице, по зёрнышку собирал нужную ему информацию и… искал союзника — взрослого мага для того, чтобы уберечь от опасности сына и новообретённых племянников. Интуиция боевого офицера шептала, что этому открыто улыбающемуся человеку, в чьих глазах навеки поселилась застарелая боль, можно доверять, но после короткого разговора с кузеном по телефону Дурсль уже не так был уверен в своём решении. Быть может, в тот день он так бы и не решился начать беседу по душам, но недооценил наблюдательность бывшей жены:

— Да-адли? Что-то ты смурной и неразговорчивый сегодня. У тебя какие-то проблемы?

— Да так… пустяки, — Дадли отвёл глаза от объекта своего наблюдения, но Джордж уже успел заметить заинтересованно-настороженный взгляд маггловского «аврора».

— Если тебе нужна моя помощь, ты только скажи, — ни в лице, ни в глазах рыжеволосого мага не промелькнуло и тени расчётливой подозрительности. И… внезапно Дадли решился прислушаться к своему внутреннему голосу:

— Джордж… Дай клятву, что никому не расскажешь о нашем разговоре. Кажется, у вас это называется Непреложным обетом?

— Откуда ты знаешь о нём?

— Поклянись, что не сдашь нас вашему Министерству и не сотрёшь память мне и Селене с Найлом.

— Это настолько серьёзно? — во взгляде Невыразимца появилась заинтересованность, но он всё ещё воспринимал их разговор как какую-то шутку.

— Убийственно, «братец Дред», — в памяти вдруг всплыли прозвища, которыми награждали друг друга близнецы, когда-то подсунувшие пакостную конфетку «Язычок» толстому маггловскому мальчишке.

— Откуда… — Джордж внимательно вгляделся в лицо добродушного здоровяка, которого довольно часто видел в компании своих лучших друзей, и тихо спросил:

— Дадли, а как звучит твоё полное имя?

— Даддерс Дурсль, но я его не очень-то люблю. Итак? Обет?

— Дурсль?! Но… это же… — единственный оставшийся в живых член тандема «Умники Уизли» никогда не был тугодумом. — Значит, Эвансы не были магглами.

— Значит, не были, если мой сын родился волшебником. Так как насчёт обета?

— О чём вы говорите? — Найл с Селеной, не посвящённые в историю многолетней зависти Петуньи Дурсль к собственной давно погибшей сестре, переводили вопросительный взгляд с одного собеседника на другого, но те, ничего вокруг себя не замечая, не спускали друг с друга глаз. Первым не выдержал маг. Отведя взгляд, он усмехнулся и, подняв правую руку ладонью вверх, произнёс:

— Магией своей клянусь ни словом, ни делом не разглашать доверенную мне Дадли Дурслем информацию и не причинять вреда упомянутым в ней людям, — над его ладонью на секунду взвилась огненная спираль и тотчас же исчезла, словно впитавшись в кожу. — Так пойдёт? Для Непреложного Обета необходим маг-свидетель.

— Хорошо… Скажи, Джордж, если бы ты был вынужден выбирать между твоими братом с сестрой и племянниками, чью бы сторону ты выбрал?

— Вот даже как? Я подозревал, что Рон с Джинни что-то учудили, уж больно рьяно они взялись пасти ребят: ни в поездку на каникулы за границу не отпустили, ни в гости к приятелям отправиться не дают. Да и ведут себя так, как будто в чём-то виноваты и хотят скрыть свою вину… Но чтобы ставить вопрос вот так… — невыразимец на секунду задумался и решительно ответил: — Я выбрал бы племянников. Рассказывай, в чём дело.

Дадли знал о том, что произошло, лишь в общих чертах, по телефону многого не расскажешь, но у него было достаточно собственных подозрений, на основании которых можно было строить определённые выводы. И с каждым произнесённым словом этой жуткой истории лицо Джорджа мрачнело, а глаза теряли блеск, словно покрываясь пеплом отчаяния и безнадежности:

— Мерлин мой! Они же его… Они же его фактически убили! А я-то, идиот, ещё думал, почему… Ну, с Джинни понятно, она, хоть и умная ведьма, но в гневе ведёт себя, как ревнивая дура — не заботясь о последствиях. А вот Рон… Я более чем уверен, что он, договорившись с Берроузом о помощи в суде, даже не соизволил подумать, какими средствами этот мерзавец собирается вывести из игры Герми. А Гарри… В кого же ты превратился, братишка? Ты же не только их, ты нас всех погубил…

— Ну-у, Джордж, не убивайся так, — Найл, кроме своего основного профиля нейрохирурга, имел и лицензию психолога. — Судя по всему, твой друг — человек с очень сильной волей и гибкой психикой, он сможет вернуться к нормальной жизни. Уже смог. А Джейми, Ал, Лили, Роуз и Хьюго — вполне адекватные ребята, и если с ними провести несколько бесед, смогут…

— Ты не понимаешь! Магия не прощает подобного предательства. Наш род и так семь поколений назад получил звание Предателей Крови. Я так и не сумел выяснить, за что. Это хуже проклятия. То хоть поражает одного человека. А здесь виновный Род проклинается «до седьмого колена». Когда-то Уизли были богатым процветающим семейством. Понадобилось всего два поколения, чтобы мы потеряли больше половины Магической Силы и скатились в нищету. Безумие. Самоубийства. Измены. Невезение во всех мало-мальски значимых делах. Смерть детей. Это сейчас, когда проклятие было уже на излёте и должно было само исчезнуть, не переходя на следующее поколение, всё относительно спокойно, а тогда творился настоящий кошмар. И вот теперь мои брат с сестрой раскрутили эту карусель заново! И в первую очередь проклятие падёт на их же детей — моих племянников. А я-то ещё удивлялся, чего это наш хитромудрый Перси вдруг год назад вздумал взять фамилию жены, а Билл выдал замуж дочку с полным выведением из Рода. И оба они на дух не переносят наших младшеньких… Дадли, мне надо поговорить с Гарри и Гермионой. Я понимаю, что для них сейчас любой представитель нашей семьи a priori предатель, но могу своей жизнью и магией поклясться, что не причиню им вреда и никогда не выдам доверенную мне информацию, — рыжий маг, чьи собранные в низкий хвост длинные волосы прикрывали уродовавший ухо грубый шрам, с надеждой смотрел на задумавшегося над его словами здоровяка.

— Не знаю… это в любом случае решать не мне, а Гарри, но я передам ему твою просьбу. Мы договорились встретиться через неделю. Я хотел приехать к нему вместе со Стивеном. Парню пора познакомиться со своим двоюродным дядей.

Разговор продолжался, собравшиеся за столом обсуждали, что можно рассказать детям, а что лучше пока утаить, критиковали политику Магического Мира, пробелы в законодательстве и строили догадки, кому же было выгодно устранить героев последней магической войны и не стоит ли опасаться очередного удара со стороны этих неведомых врагов… Никто из них просто не заметил ни парочки «Удлинителей Ушей», бесшумно скрывшихся под входной дверью, ни тихих хлопков множественной аппарации, раздавшихся со стороны сада.

А на пустом перроне платформы 9 и ? материализовалась компания одетых в маггловскую одежду подростков с дорожными рюкзачками за плечами: две девушки и шесть парней. Их лица были бледными и растерянными. Одна из девушек, высокая шатенка с гривой непослушных вьющихся волос, тяжело дышала, пытаясь сдержать подступавшие к глазам слёзы, а её рыжеволосая подруга прижала к груди сумку с высовывающимися из неё Удлинителями так, что пальцы побелели.

— Д-а-а, называется — сделали сюрприз дяде… — зеленоглазый невысокий юноша с зачёсанными назад чёрными чуть вьющимися волосами обнял застывшую, словно изваяние, сестру. — Ш-ш-ш, Лили, ты только не плачь. Отец Стива же сказал, что сейчас с папой и тётей Герми всё в порядке, — парень повернулся к замершему рядом высокому широкоплечему шатену: — Джейми, что будем делать? Я чувствовал, что дядя Рон что-то темнит насчёт отца, но не думал, что… А тётя Гермиона? Она-то каким боком во всём этом замешана?

Бессменный лидер компании, которого назвали Джеймсом, очнувшись от невесёлых дум, обвёл взглядом с надеждой смотревших на него друзей. Именно он предложил им сегодня опробовать навыки аппарации из движущегося объекта, чтобы устроить сюрприз дяде, любившему подобные приключения и розыгрыши. «Мда-а, Ал прав, называется — устроили». Парень понимал, что им нужно срочно обсудить услышанное, но никак не мог придумать, где бы это можно было сделать. Маги, работавшие на вокзале, уже начали подозрительно коситься на появившуюся невесть откуда компанию несовершеннолетней молодёжи. Ещё чего доброго, какой-нибудь доброхот мог настрочить донос в Министерство, а это могло дорого обойтись их вольнице — «Следа»-то на их палочках не было. «Нора», в которой юные Поттеры жили последние четыре года, тоже отпадала. Соскучившаяся по детям бабушка Молли не оставит их в покое и начнет расспрашивать о школьных делах, квохча над выросшими внуками, словно наседка. Она никак не хотела понимать, что ребята тяготятся отношением к ним как к беспомощным несмышленышам. А уж о матери и говорить нечего. Джиневра Робертс (бывшая МакЛаган, бывшая Томас) до сих пор была против присутствия в их компании Меддока Забини и в штыки принимала любое упоминание о Тёмной магии, она ни на минуту не оставила бы их одних. Дом дяди Рональда тоже отпадал: Роуз и Хью уже год приезжали на каникулы к старшему брату отца, а не в отчий дом. А о том, чтобы попасть незамеченными в квартиру Невыразимца Джорджа Уизли в отсутствие хозяина и думать было нечего. Оставался только… старый полузаброшенный особняк Блэков, который почему-то в последние годы не пропускал никого, кроме отпрысков Гарри Поттера.

— Идём на площадь Гриммо, у нас всего два часа на то, чтобы всё обсудить и вернуться в Хогвардс-Экспресс.

Компания благоразумно убралась с глаз взрослых магов, аппарировав в заросший деревьями и кустарниками сквер, наложила чары «Отвлечения внимания» и, настороженно оглядываясь, подтянулась к крыльцу возникшего словно из ниоткуда обшарпанного дома с сорванными с петель ставнями.

— Джейми, ты уверен, что особняк нас пропустит? Я слышал, он закрылся ото всех полтора года назад. А злить старинные магические дома опасно, — Фрэнк Лонгботтом встал так, чтобы в случае чего прикрыть девчонок от возможной опасности.

— Именно поэтому мы с Алом войдём в него первыми, чтобы быстро разведать обстановку, и, если всё будет нормально, проведём вас. Помнишь, Честер говорил, что мы кровно введены в Род Поттеров и Блэков, а значит, дом не может причинить нам вреда, — Джеймс и Альбус, держа палочки наготове, приотворили тяжёлую скрипучую дверь и как можно бесшумнее скользнули в полумрак пыльной прихожей, оставив друзей дожидаться их возвращения на крыльце. Разведка заняла пятнадцать минут. Никто не нападал на них и не сыпал проклятиями, дом словно вымер, и только сквозняк развевал полуистлевшие портьеры непонятно-грязного цвета, да под ногами периодически хрустели обломки рассыпавшейся мебели. Ребята удивились, найдя среди этой разрухи и запустения оазис относительной чистоты и порядка, располагавшийся в родовой библиотеке. Там даже сохранился удобный круглый стол и несколько стульев.

— Странно, если бы не молчание Определяющих чар, я бы сказал, что нас тут ждали, — Ал бросил несколько заклинаний, выявляющих скрытое наблюдение и темномагические ловушки, а его брат совершенно профессионально наложил на помещение Высшую Защиту, не заметив, как удовлетворённо улыбнулась старая женщина на заросшем паутиной портрете. Чары, использованные молодыми людьми, не относились к разряду тех, что нынешнее поколение молодых магов изучало в школе, и Вальпурга Блэк не стала препятствовать появлению в доме юных волшебников. С некоторых пор она несколько изменила своё мнение о нечистокровных представителях Магического Мира. Каково же было удивление старой ведьмы, когда одна из девушек, после того как компания юных приключенцев разместилась за столом, достала из своей сумки уменьшенный портрет… Арахнида Честертона, когда-то давно, при жизни, слывшего кумиром молодых волшебниц и волшебников. Того самого Ужаса Аврората, с которым Вальпургу связывала верная и беззаветная… вражда ещё со школьных времён. Едва подавив удивлённый возглас не совсем приличного содержания, старая ведьма напрягла слух и зрение, досадуя на то, что паутина на её портрете мешала как следует рассмотреть сидевших за столом юных магов.

— Честер, нам нужен ваш совет, — высокая девушка с каштановыми волосами, поставила портрет так, чтобы его могли видеть все сидевшие за столом.

— Да, Рози… Мерлин великий! Куда это вас занесло?! Прокляни меня Моргана, это же старый дом Блэков! Что такого могло случиться за те несколько часов, что мы не виделись, чтобы вас принесло в это змеиное логово?

Покойная леди Блэк много чего могла сказать по поводу услышанного, но предпочла временно оставить своё мнение при себе, следя за дальнейшим развитием событий. И не прогадала. Дочка магглокровки, в которой ощутимо чувствовалась немалая Сила, кратко и чётко изложила историю двойного предательства, подтвердившую сделанные Вальпургой когда-то выводы. Старый враг на портрете молчал, мрачнея с каждым произнесённым волшебницей словом, а когда рассказ был закончен, задумчиво произнёс:

— Вот значит, как оно всё обернулось…

— А вы разве не знали, что тогда произошло?

— Нет, только догадывался. Я зачаровал написанный когда-то моим партнёром маленький портрет и оставил в Гринготтсе с распоряжением передать его Лили, когда ей исполнится 14 лет, если со мной что-то случится. Мой портрет владеет только теми знаниями, которые были известны мне на момент передачи. Мы с Гарри тогда занялись сбором компромата на Берроуза и Дресвуда, и я опасался, что вся эта история может закончиться для нас плохо. Так, по всей видимости, оно и вышло. Что произошло потом, я знаю только с ваших слов.

— Почему папу посадили в Азкабан?

— Я не знаю, Лили. Но поверь мне, девочка, подставить можно любого человека… если очень захотеть. Видимо, мы были недостаточно осторожны в своём расследовании.

— А не проще было его просто убить? Кстати, я теперь вовсе не уверен, что вы умерли от сердечного приступа, — смуглый черноволосый парень, который смутно напоминал Вальпурге её первую любовь Риккардо Забини, вопросительно приподнял бровь.

— Я в этом никогда не был уверен. Нет, Мэд, убийство превратило бы Гарри в великомученика, а они хотели вывалять его имя в грязи, чтобы ни у кого не возникло вопроса: почему Герой Магической Британии сошёл со сцены.

— Да, от нашей мамы им избавиться было проще, — Роуз зло усмехнулась, стряхнув с плеча руку пытавшегося её успокоить брата. — Интересно, что она такого могла узнать, что они обрекли её на рабство?

— Не знаю, девочка, возможно, в этом случае Берроуз лишь выполнял заказ твоего отца.

— Папа решил сослать её на рудники Суареса?!

— Нет. Думаю, он попросил имеющего влияние на Визенгамот мага помочь ему в суде выиграть дело об опеке над детьми. У Рональда Уизли есть дурная привычка не задумываться о последствиях своих поступков.

— А тётя Джинни?

— О, над ней поработал опытный мозго… хмм, — Честер оборвал себя на полуслове, вспомнив, что разговаривает с детьми и заменил хлёсткий эпитет на более приличное выражение, — мастер психологических диверсий. Они очень ловко воспользовались её ревностью, спровоцировав скандал и нужное общественное мнение. Хотелось бы мне знать побольше о том, что тогда произошло.

— И кто может это знать? — порывистый Джеймс не мог усидеть на одном месте, меряя шагами библиотеку.

— Члены Магического суда, ваши родители и… Министр. Но не думаю, что кто-нибудь из них захочет делиться с вами информацией. Вы ещё дети.

— А если Легиллименцией? Вы же учили нас её использовать и говорили, что у Ала и Лили есть врождённый талант, да и мы делаем в ней определённые успехи, — Стив с надеждой посмотрел на портрет.

— Не говоря уже о том, что данная наука в Магической Британии под запретом, вам, как несовершеннолетним, вообще нельзя колдовать на каникулах.

— Но на наших палочках нет «Следа». Вы сами научили нас обходить эти чары.

— Дело не в палочках, а в Сигнальных чарах Министерства и Аврората. Кроме того, многие маги имеют ментальные блоки, и любая попытка проникнуть в их память обернётся для вас провалом. Оставьте эту затею, вы ещё не готовы к подобным эскападам. Для того чтобы достигнуть уровня покойного Снейпа или хотя бы Гарри Поттера, вам ещё учиться и учиться. Лучше последуйте совету мистера Дурсля и дождитесь, когда Стивен вернётся из поездки к дяде. Тогда всё и узнаете.

— Честер, но до этого же ещё целая неделя! Да и Стив пробудет там невесть сколько времени, а когда вернётся, мама не позволит ему прийти к нам в гости. Она же всю нашу переписку проверяет, словно мы поднадзорные преступники! — Джеймс взлохматил и без того взъерошенные волосы и с новой силой заметался по комнате. Внезапно он замер на полушаге, и его лицо осветила та самая улыбка, от которой холодным потом покрывался Хогвардский смотритель, а директриса волевым решением отправляла всю задумавшую очередную каверзу восьмёрку юных магов на превентивную отработку Боевой магии… Во избежание, так сказать…

— Я знаю, где точно можно раздобыть все интересующие нас сведения!

— Где?!

— В архиве Аврората. Туда же поступают сведения по всем закрытым делам, как уголовным, так и гражданским.

— Джейми, ты с ума сошёл?! Как ты собираешься проникнуть в закрытые для посетителей служебные помещения? — Честер был не на шутку встревожен. Он был их учителем и наставником на протяжении почти года и знал, чего можно было ожидать от его учеников. Эта… команда юных дарований могла сотворить всё, что угодно — от магически левитируемой кнопки под седалищем неугодного преподавателя до катаклизма вселенского масштаба… а у него не было физического тела, чтобы вовремя остановить этих архаровцев. Оставалось полагаться только на авторитет наставника.

— Мне родители рассказывали, что Гарри Поттер сумел провести их в Министерство, и они даже приняли бой с Упивающимися, когда лет им было меньше, чем нам сейчас, — Френк решительно поддержал идею друга. — Надо только продумать подходящий маршрут.

— Во-первых, бывший тогда Министром Фадж устроил настоящий проходной двор из Министерства, и на его территорию не мог проникнуть только ленивый, а во-вторых, вам должно быть известно, чем всё это закончилось. Пророчество разбилось, погиб Сириус Блэк, да и сами приключенцы выжили только чудом. До сих пор недоумеваю, как всю эту авантюру допустил Альбус Дамблдор. Сейчас в Министерство так просто не проберёшься. Вам не снять наложенные Мастерами чары Защиты и…

Договорить он не успел, раздавшийся из угла насмешливый женский голос свёл на нет все его старания по образумливанию горячих голов:

— Если только не иметь при себе одного из наших родовых артефактов, хранящихся в этом доме.

Честер вгляделся в полумрак, безошибочно находя глазами заросший паутиной портрет с победно улыбавшейся ему старой ведьмой:

— М-м-м, Змея Блэк.

— Паук Честертон, согласись, в этот раз победа будет за мной.

— Ты, ехидна нарисованная, соображаешь, к чему подталкиваешь детей?

— Они сильные маги, и трое из них — мои наследники.

— С каких это пор? Ты же, старая карга, не признала завещание сына.

— Зато Родовой перстень признал их отца лордом Блэком!

— Когда это случилось?

— Полтора года назад он появился в этом доме ночью, бледный и истощённый, как Сириус после побега из Азкабана. Я… не почувствовала его принадлежности к Магическому Миру. Сила была заблокирована, а он сам отрезан от магической поддержки Рода Поттеров. Казалось, смерть уже распростёрла над ним свои крылья, этот мальчишка искал, чем бы оборвать свою жизнь… — старая колдунья замолчала, выдерживая паузу и обводя застывших в комнате людей торжествующим взглядом блёклых голубых глаз.

— И что было дальше? Вальпурга, хоть раз в жизни будь человеком, не томи!

— Ну-у, вообще-то я уже давно мертва…

— Блэк! Имей совесть! Мерлином тебя прошу!

— Ну, хорошо, хорошо, раз уж меня просит сам Арахнид Честертон…

— Вальпурга!!!

— Он нашёл послание, написанное детьми на стене и, словно феникс, буквально восстал из пепла. Сила духа этого человека впечатлила не только меня, но и Родовую Магию, и в его руках появился перстень Главы Рода. Теперь доволен?

— Да. О каком артефакте ты говорила?

— «Полог ненахождения».

— М-да-а, а ты в курсе, враг мой, что эта вещица была запрещена ещё во времена нашего далёкого детства?

— Когда такие мелочи тебя останавливали, Арахнид?

— Меня — да. Но они же ещё дети!

— Э-э-э, прошу прощения, что встреваю в вашу беседу, — Альбус отвесил вежливые поклоны обоим портретам, — но мы, вообще-то, ещё здесь и сами способны принять нужное решение, — собравшиеся вокруг него друзья поддержали эту речь одобрительными возгласами.

— Хорошо, — Честер тяжело вздохнул, понимая, что, как бы он ни пытался отговорить этих юных сорвиголов от задуманной авантюры, у него всё равно ничего не получится, кинул убийственный взгляд на старую противницу… и начал инструктаж по операции, так, словно он по-прежнему был Главой Аврората. — Думаю, в Министерство лучше проникнуть через входы менее защищённых отделов. К примеру, у «снабженцев» всегда были проблемы с регулярным обновлением Защитных чар. На всякий случай трансфигурируйте себе мантии Невыразимцев. Мало кто захочет с ними связываться, да и ходят они везде, вне зависимости от времени суток. Это не вызовет подозрений…

— Но дядя Честер, а не лучше ли было пройти через ваши старые комнаты? — Лили попыталась, было, отстоять свою точку зрения, но старшие братья и друзья отмахнулись от неё, поддержав план учителя.

— Лил, прошло четыре года, мы же не знаем, что там теперь находится. Может, аврорский пост. Помнишь, они ещё при папе собирались усилить охрану Архива.

Заговорщики обговорили каждый шаг до мельчайших подробностей, забрали из указанного леди Блэк тайника артефакт в защитной сфере и, быстро собрав вещи, аппарировали в покинутое ими три часа назад купе Хогвардс-Экспресса как раз в тот момент, когда поезд, замедляя ход, подошёл к перрону платформы 9 и ?.

— Встречаемся завтра в два часа ночи возле служебного входа в Отдел Снабжения. Экипировка — как в тот раз, когда мы шли в Запретную секцию библиотеки Министерства.

Ребята, подтвердив своё согласие кивками, покинули купе и, продравшись сквозь радостно галдевшую толпу в коридоре, спустились на перрон, чтобы тотчас же попасть в объятия соскучившихся за полгода родственников. Их встречали все. Найл и Селена Лозински вместе с осторожно оглядывавшим пёструю толпу Дадли Дурслем. Блейз Забини с женой и матерью, державшиеся несколько в стороне от «презренных магглов» с которыми (О, ужас!) дружил их единственный наследник. Джиневра Робертс с очередным мужем, пытавшимся выдавить из себя приветственную улыбку. Постаревшая, поседевшая и даже, казалось, ставшая ниже ростом Молли Уизли, со слезами обнимавшая давно переросших её «деточек», которых, судя по её причитаниям, явно недокармливали в школе. По разным сторонам от этой компании стояли делавшие вид, что в упор друг друга не замечают, Джордж и Рон. Последний ради встречи с детьми соизволил явиться чисто выбритым, трезвым и без очередной пустоголовой блондинки, повисшей на шее. Вот только после всех обрушившихся им на голову сегодня сведений его дети меньше всего были готовы к примирению. Натянуто поздоровавшись с отцом и даже не позволив обнять себя, Хью и Рози решительно шагнули в сторону тотчас же сгребшего их в охапку дяди.

— Ого-го! Опять вымахали! Ещё немного — и я стану казаться рядом с вами старым сморщенным стручком! Идёмте домой, я вам там такие головоломки приготовил, пальчики оближешь! Хью, не хмурься, нашёл я твою книжку по артефактам из мифрилла…

Лицо Рона закаменело от злости, он уже открыл, было, рот, чтобы сцепиться в очередном скандале с братом, но, заметив светившиеся счастьем глаза детей, промолчал и только смотрел, ссутулив плечи, вслед уходящим сыну и дочери, которых когда-то по своей извечной глупости оттолкнул собственными руками. А в душе его разрасталась стылая пустота, которая появилась там после договора с Берроузом. И этот холод не могли заглушить ни ласки разбитных шлюх, вившихся вокруг заместителя Начальника Аврората толпами, ни галлоны огневиски.

«Ты сам выбрал свою судьбу», — лишённый привычного тепла призрачный голос Гермионы заставил его вздрогнуть и аппарировать с опустевшего перрона к зданию Министерства. До предстоявшего ему ночного дежурства оставалось ещё шесть часов, и аврору стоило бы заняться накопившейся документацией, но привычка оставлять всё на завтрашний день, «авось само рассосётся», перевесила доводы разума. С досадой посмотрев на стоявших возле дверей подчинённых, Рон Уизли небрежно ответил на их приветствие и аппарировал в знакомый ему «весёлый дом» на Тёмной аллее… расслабляться и заливать горе-печаль.

***

Безлунной ночью, аккурат после того как колокол старинной церкви пробил два часа пополуночи, возле замаскированного под вечно ремонтируемый магазин канцтоваров входа в Отдел Снабжения Министерства Магии материализовались три тёмные фигуры в скрывавших тела и лица мантиях с эмблемами Невыразимцев. Через минуту к ним присоединились ещё две тени, затем почти одновременно из воздуха соткались ещё трое, и вся таинственная компания крадучись направилась в сторону скрытых от магглов дверей. Самая высокая из фигур шла впереди, неся перед собой на манер факела какой-то короткий жезл, покрытый тёмной резьбой. Мгновение — и пришельцы словно растворились в окружающей темноте, пропадая из поля зрения.

После школы Честера и конспектов Гарри Поттера, переданных им когда-то директрисой, справиться с давно не обновляемыми чарами Защиты для юных приключенцев не составило труда, а «Полог Ненахождения» позволил им незамеченными пробраться мимо аврорских постов в святая святых Министерства. До входа в Архив оставалось преодолеть коридор и один лестничный пролёт, когда им навстречу попался до зубов вооруженный патруль авроров под предводительством Рона Уизли, в неурочный час обходившего с проверкой своих людей. Всё бы ничего, да коридор, в котором они столкнулись нос к носу, был донельзя узким, и увернуться от контакта не было никакой возможности. Приключенцы метнулись, было, назад, но оттуда, навстречу начальству шли трое авроров с близлежащего поста. Окон и ниш в коридоре не было, спрятаться — некуда. «Полог Ненахожения» не спасал от прямых тактильных контактов. Операция в любом случае была сорвана и, подчиняясь приказу Джеймса, команда юных взломщиков выбрала меньшее из зол, прорываясь через доселе не подозревавших об их существовании постовых. Уйти им удалось, но Рон поднял тревогу, вызвав на подмогу всех находившихся в этот час в Аврорате авроров, и приключенцам пришлось попотеть, уходя от погони. Использовав шахту лифта и парочку технических тоннелей, они вырвались из здания Министерства, тотчас же аппарировав в разные стороны с множественной сменой направлений. В этой толчее и суматохе никто и не заметил, как самый маленький из ночных пришельцев юркнул в шахту воздуховода и затаился, словно мышь, пережидая пока мимо не промчится погоня. Но стоило только стихнуть топоту ног и азартным выкрикам охотников, как невысокая фигурка в скрывавшей её от головы до пят мантии Невыразимцев бесшумно метнулась в сторону немногих имеющихся в Министерстве личных жилищ персонала.

***

Лили победно улыбнулась, найдя нужную ей решетчатую деревянную панель на жилом уровне и, быстро отворив скрывавшую вентиляционную трубу дверцу, нырнула в нутро тёмного воздуховода, не забыв закрыть за собой потайной лаз. В детстве они с Хьюго и Алом часто играли здесь в прятки, когда её отец приходил в гости к Честеру. С трудом протиснувшись через ставшую за прошедшие годы узкой для неё трубу, девочка, по памяти считая повороты, добралась до нужного ей отверстия и, повиснув на руках, осторожно спрыгнула на пол. Честер не раз говорил, что у неё хорошо развит эмпатический дар, и сейчас Лили решила им воспользоваться. Просканировав тёмное, пахнущее пылью помещение с застоявшимся воздухом на предмет наличия в нём живых существ, девушка не обнаружила в нём никого, кроме парочки пауков, и осторожно, засветив на конце своей палочки огонёк «Люмоса», отправилась на разведку. Её предположение оказалось верным, с момента смерти Честера здесь никто не жил. Даже покрытая многолетней пылью мебель осталась стоять на своих местах. Исчезла только огромная библиотека и кое-какие артефакты.

Внимательно осмотрев комнаты и освоившись, юная ведьма осторожно двинулась в сторону чёрного хода, ведущего в хранилище Архива. Расчёт достойной дочери своего отца был прост: мощные Охранные и Сигнальные чары накладывались обычно на наружные входы в помещение, а никак не на внутренние двери. И она оказалась права. Защита на чёрном входе была, но более слабая и не получавшая обновлений уже месяцев восемь. А такие игрушки любой член их команды мог щёлкать, словно орешки. Спасибо Честеру. Девочка не обладала порывистостью Джеймса и расчётливой осторожностью Ала, но к первому в её жизни серьёзному взлому подошла со всей ответственностью, и уже через полчаса настороженно входила в заставленное высокими стеллажами помещение Архива. Ещё с детства она хорошо запомнила систему поиска нужных документов и вскоре держала в руках пухлую папку «Дела Гарольда Джеймса Поттера» с жирной надписью через всю титульную страницу: «Завершено». Но, как оказалось, в ячейке за папкой было ещё что-то, и невысокой девушке пришлось попотеть, чтобы достать из неё флакон, в каких обычно хранили воспоминания.

Выносить папку за пределы хранилища Лили побоялась и устроилась тут же за столом архивариуса, подвесив над ним магический «светлячок». Показания. Протоколы допросов свидетелей. Записи, сделанные на самом суде. Сухой язык юридических документов никак не хотел вызывать привычные картинки-образы в её голове, но девушка старалась, продираясь сквозь дебри казённых фраз. И картина всего произошедшего четыре года назад раскрылась перед ней во всём своём безобразии. Лили с ужасом вчитывалась в строки, написанные знакомым почерком матери и дяди Рона и не могла поверить, что они могли своими руками написать ТАКОЕ. Девочка раз за разом просматривала скупые ответы Кингсли Шеклболта, человека, которым она восхищалась, и её подташнивало от прорывавшейся сквозь строки ауры презрения, боли, обиды и… ненависти к её отцу. С каждым прочитанным словом голова юной ведьмы болела всё сильнее, а в груди разрастался ледяной ком, замораживающий чувства и не дававший ей вдохнуть полной грудью… Но она заставила себя дочитать всё до последней строчки и замерла, словно оглушённая, не замечая лучей разгоравшегося за пыльным окном рассвета. «Они не могли так поступить… Это подкупленные Берроузом судьи так извратили их слова… Не-ет… Всё это фальсифицировано, чтобы погубить папу». Эмоции лавиной боли захлёстывали сознание, но Лили недаром была лучшей ученицей факультета Райвенкло. Она умела думать и делать выводы в любой ситуации. Подавив подступающую к горлу тошноту, ведьма решительно пододвинула к себе небольшой Омут Памяти, стоявший на столе, и, вылив в него туманное содержимое флакона, погрузилась в воспоминания о суде… Лучше бы она этого не делала… Одно дело — читать описание события, изложенное сухим языком юристов, а другое — смотреть на предательство, совершаемое дорогими ей людьми собственными глазами. А главное, видеть самого любимого человека раненым, сломленным, избитым, сидящим в страшной усеянной шипами клетке посреди зала, заполненного трусами и врагами. «За что?! За что вы с ним так?! Ведь он же любил вас! Он кровь свою за вас проливал! А вы? Ненавижу!!! Всех вас ненавижу, предатели… Папа… Папочка… Я хочу к тебе… Забери меня отсюда…»

В какое-то мгновение терзавшая её душу боль стала нестерпимой, нестабильная ещё в этом возрасте магия выплеснулась стихийным выбросом, перемалывая и завихряя в воронку окружающее девочку пространство. Жестокий вихрь подхватил её вместе с судорожно сжатой в руке папкой и защищённым «Сферой» от проливания Омутом Памяти, завертел, закружил, перепутав небо и землю… и выбросил в каком-то мрачном, покрытом следами гари и копоти полуразрушенном зале, где под ноги падающей девушке тотчас же метнулся огненный смерч. В уплывающем в беспамятство сознании ещё успела промелькнуть вялая мысль: «Дьявольский огонь». Мне конец»… и тотчас же чьи-то сильные руки подхватили её, вынося из огненного ада. Меркнущий взгляд выхватил из наступающей тьмы красивое лицо с гривой рассыпашихся по плечам белых, почти сияющих волос. Серые полные тревоги глаза, казалось, заглянули в самую душу, приглушая разъедавший её огонь… И последним, что услышала Лили, прежде чем над её сознанием окончательно сомкнулась тьма, был усталый голос, произнёсший:

— Откуда ты свалилась в этот ад, ребёнок?

Глава 19. Круговерть

День для Люциуса не задался с самого утра… Нет, пожалуй, даже с вечера. Всё началось с того, что во время обследования замка в Нормандии с ним приключился весьма неприятный конфуз. Нет, конечно, он не был ранен, и даже не попал под действие проклятий, которые щедро разбрасывала взбесившаяся Защита! Для этого Плетельщик Малфой был слишком опытным и ловким магом. Ему безнаказанно удалось облазить весь замок сверху донизу и выбраться в относительно спокойный холл. Вот тут-то его и поджидал «приятный» сюрприз. Видимо, вопреки своему обыкновению, Люциус всё же несколько расслабился и отвлёкся, а потому словно соткавшаяся из тьмы фигура Тёмного Лорда и его шипящий голос, с холодной насмешкой произнёсший: «Люциуссс, мой скользкий друг, ты думал, что сможешь избавиться от меня? Глупец… Ты и твои потомки навсегда останутся моими рабами», заставили тёмного мага, не раздумывая долго, послать в этого монстра «Аваду»… То, что перед ним был всего лишь боггарт, Малфой сообразил только через несколько секунд и разозлился. На долбанных чистокровных идиотов — хозяев замка, ухитрившихся довести родовое гнездо до подобного состояния. На виновного в его рассеянности и вообще всех бедах Блэка. «Ну, а кто ж ещё виноват?» На Мордредова призрака. «Чтоб его соплохвосты любили!» И на себя-любимого, который додумался… «Стыд и позор!»… запустить Непростительным в безобидную, в общем-то, тварь. Во всей этой нелепой ситуации аристократа радовало только то, что свидетелей его позора не было.

Кипя негодованием, Люциус вернулся в «Эдельвейс», чтобы как следует отдохнуть и выспаться перед началом серьёзного дела, но и тут мага ожидал сюрприз в виде полностью игнорировавшего его Северуса. Малфой и сам уже раскаивался в том, что месяц назад спорол горячку, обвинив старого друга в предательстве и выставив за порог. Люциус попытался было наладить отношения, но злопамятный зельевар лишь прошипел что-то нелицеприятное о неизвестном науке звере, сочетавшем в себе важность и напыщенность индюка, желание спрятать голову в песок страуса, упрямство осла и толстокожесть дракона, и, наскоро попрощавшись с Асторией и Драко, умчался по каким-то своим одному ему известным делам. И только позже, вечером, от летающих, словно на крыльях, домовых эльфов старший представитель рода Малфоев узнал, что сын с невесткой через восемь месяцев собираются осчастливить его внучкой. Как оказалось, кроме него этого не знал только Скорпиус, который воспринял это известие вполне адекватно… Только случайно сел мимо стула и, разом позабыв про положенную аристократу невозмутимость и сдержанность, прошептал с ошарашенным видом: «Нормально… А чего они, подождать не могли, когда я школу закончу?»

Дальше — больше. На позднем ужине светившаяся от счастья Астория как бы невзначай всё время упоминала о великолепном дне, проведённом ими с Драко на море, в новом доме Блэка. Скорпиус, в последнее время очень сблизившийся с отцом, им откровенно завидовал, а Малфой-старший пропускал мимо ушей все эти восторженные словоизлияния… Конечно же пропускал… лишь пару раз незаметно подговорив внука задать несколько интересующих его вопросов. Но только исключительно с целью узнать, не затеял ли чего ментально связанный с ним противник! И известие о том, что вокруг Блэка не крутится какой-нибудь смазливый маг или ведьма, вызвало в груди колдуна тёплую волну вовсе не потому, что его по-прежнему интересовал этот наглец. Вовсе нет! Это было злорадство. Наверное… Может быть… Нет! Точно! Это было именно глубокое чувство удовлетворения, что независимый засранец, вероломно бросивший в него проклятие, так и не смог устроить свою личную жизнь. И ни что иное…

За всеми этими разговорами и подготовкой к предстоявшей на следующий день тяжёлой работе тёмный маг и не заметил, как на поместье спустилась ночь. Но, несмотря на усталость, сон не шёл, а когда сознание всё же погрузилось в царство Морфея… Люциус впервые пожалел о своей маленькой мести Блэку. «Ответный удар» был очень силён, изощрён и коварен… Много повидавший на своём веку колдун даже предположить себе не мог, что бывший Мессия Света, маг, воспитанный под чутким руководством известного своим аскетизмом Дамблдора, может знать ТАКОЕ! Но факт оставался фактом: Блэк знал… во всех подробностях и с удовольствием всё это транслировал по соединявшей их эмпатической связи. «Мерзавец!!!» Ночь превратилась в изощрённый кошмар, и под утро злой, не выспавшийся и готовый лезть на стенку от неудовлетворённого желания Люциус решительно привёл себя в порядок, как можно тщательней оделся, скрыв лицо и фигуру под просторной глухой бархатной мантией с богатой серебряной вышивкой и, злорадно подумав: «Клин клином вышибают!», аппарировал в «Клуб разбитых сердец». Но на этом его приключения не кончились. Узнавшая одного из своих лучших клиентов мадам Генриетта хотела, было, о чём-то с ним поговорить, но, заметив предостерегающий блеск в серых глазах, не решилась этого сделать. Зато развила бурную деятельность по представлению лучших юношей и девушек своего заведения этому истинному ценителю. Вот только никто из них не привлёк его внимания, вызвав в аристократе хоть толику влечения. Одни были слишком навязчивы, другие глупы, третьи — не устраивали его цветом волос или глаз. В конце концов, Малфой понял, что высматривает в толпе худощавого брюнета с зелёными глазами. Таковые там имелись. Как не иметься? «Клуб» был лучшим заведением Европы, и штат его постоянных работников славился обширностью и разнообразием. Но Люциус никак не мог смириться с тем фактом, что на самом деле его привлекал только один человек — Блэк, и, вежливо распрощавшись с хозяйкой заведения, аппарировал к дому Брайана, ведь тот был единственным человеком, на протяжении восемнадцати лет удерживающим внимание и привязанность редко сближавшегося с людьми аристократа. На душе было тоскливо и муторно. И хотя Люциус с упорством, достойным лучшего применения, твердил себе, что ничего не должен Блэку, но второе «Я» постоянно нашёптывало произнесённую когда-то им самим фразу: «Брайана между нами больше никогда не будет». Решительно загнав в подсознание этот атавизм, именуемый совестью, маг поднялся по лестнице к квартире Брайана и, постучав для приличия, вошёл. Благо, Защитные чары были настроены в любое время дня и ночи пропускать его персону. Насколько он знал, хастлер практически никогда не водил сюда клиентов, сделав исключение только для него и… Блэка. Так что поставить любовника в неудобное положение колдун не опасался.

Брай был дома. Точнее, старый любовник Люциуса действительно находился в квартире, только вот домом её назвать уже было сложно. Мягкая мебель была накрыта чехлами. Создававшие уют памятные безделушки и картины были компактно упакованы и, дожидаясь уменьшения, стояли посреди гостиной, а сам хозяин жилища занимался сбором одежды, безжалостно отбрасывая на пол так нравившиеся ему когда-то откровенно-провоцирующие вещи. Черты лица вечно неунывающего хастлера носили отпечаток усталости и какой-то обречённой решимости.

— Брай, что случилось? — пересилив внезапно взявшееся откуда-то нежелание прикасаться к бывшему любовнику, Люциус собственническим жестом обнял молодого мага… но тот, решительно выпутавшись из его рук, отошёл к окну.

— Здравствуй, Люциус. Какими судьбами? Только не говори мне, что в очередной раз пресытился своими постельными игрушками и тебя потянуло ко мне. У меня достаточно развит дар эмпатии, чтобы почувствовать, что ты сейчас не испытываешь ни капли страсти.

— Ты не прав. Я действительно соскучился, — Малфой с удивлением понял, что даже не соврал своему своеобразному другу. Он действительно рад был видеть Брайана, но не потому, что ему нужен был любовник, а потому, что Линкс был великолепным собеседником. Видит Мерлин, на душе у Люциуса накопилось столько всякого-разного, что если он в ближайшее время не выплеснул бы на кого-то всю эту гремучую смесь, банальным стихийным магическим выбросом это бы не ограничилось.

— А вот теперь — верю. Распирает? Вижу, что распирает. Только прости, боюсь, я сейчас не самый лучший собеседник.

— Что-то произошло? Ты собираешься переезжать?

— Да. Решил сменить обстановку, развеяться, посмотреть мир…

— Вот только мне-то не надо врать. Я тебя с семнадцати лет знаю, так что за прошедшие восемнадцать успел досконально изучить. Что случилось? — Малфой решительно ухватив за руку помрачневшего мага, утащил его к небольшому диванчику и, почти насильно усадив рядом, потребовал: — Рассказывай.

— А что рассказывать? Ты знаешь, какой самый страшный грех шлюхи? — он невесело усмехнулся. — Всю жизнь я любил только секс, классных мужиков и полную развлечений жизнь. А на слово «любовь» слагал похабные лимерики. Думал, меня это сумасшествие никогда не достанет. Сколько раз пари выигрывал, что влюблю в себя клиента, поимею, а потом уйду со спокойной совестью. Недаром магглы говорят: «Хочешь рассмешить бога? Поведай ему свои планы и посмотри, что от них останется».

— Ты… влюбился что ли?

— Угм. Спешите видеть, только в этом сезоне: Брайан Линкс — спёкся!!!

— Ну-у, с кем не бывает.

— С кем? Со мной! Как полоса какая-то в жизни пошла. Сначала ушли вы с Блэком…

— Ты меня с ним не связывай!

— Да ну? А чего же ты, драгоценный мой Снежный Принц, пришёл ко мне с голодным блеском в глазах? Вот только блеск этот не мне предназначен. Я тебе не суррогат твоего Партнёра!

— Не заводись, Брай.

— Ладно. Сначала ушли вы. Первое время я ещё жил по накатанной колее, а потом понял: мне становится скучно. Клиенты вызывали раздражение, секс с ними не приносил привычного удовлетворения. Постепенно я стал не наслаждаться, а изображать наслаждение, подавляя скуку. Благо дело, опыт есть огромный. Не знаю, может быть, так и скатился бы до уровня дешёвой подстилки, но один из моих лучших клиентов просёк ситуацию и описал мне… перспективы. Тогда я решил взять тайм-аут и развеяться. Напросился в команду Блэка для участия в той операции, где тебя ранили… Знаешь, он ведь переживал за тебя…

— Вот только не надо нести эту сентиментальную чушь! На тебя, Брайан, это не похоже! Если бы Блэк переживал, он бы не кинул в меня это проклятие и не пропал бы на несколько дней, блокировав связь!

— Тебя почти поглотила Тьма.

— Это он тебе эту сказочку рассказал?!

— Нет. Твой сын. Ты помнишь, как Бурке бросил в него «Аваду»?

— «Аваду»? — зелёную вспышку Люциус помнил, но несколько секунд после неё смазались в памяти. — Да, я уже приходил в себя, но тут Блэк всадил в меня «Долор Вомикал», а я… пытался его обезоружить и… попал в Бурке.

— Ты можешь поручиться за свои слова?

Малфой постарался представить тот бой до малейших подробностей, убрав на задний план терзавшую его весь последний месяц обиду, и понял… что не может полностью поручиться за достоверность представлявшейся ему истиной истории. Он помнил, как его удерживал Северус, как произносил проклятие Блэк, зелёную вспышку Непростительного. Какие-то крики… А потом — лежащее в камине тело с неестественно вывернутой шеей.

— Н-нет… Что рассказал тебе мой сын?

— Ты приходил в себя, когда этот идиот Бурке бросил в загораживавшего ему дорогу Драко «Аваду», и тебе сорвало крышу. Ты раскидал всех по сторонам и врезал этому недоумку. Он отлетел к камину и свернул себе шею, а ты всё никак не мог успокоиться. И тогда Северус тебя попытался удержать, а Блэк прикрыл твою задницу, инициировав поддельное проклятие, якобы запущенное с палочки Бурке. «Экспелиармус» с твоей палочки посылал уже Драко. Они тебя от «кукловода» спасли. А что потом не появились, так в поместье уже был Люпин, игравший Блэка, а Гарри с Северусом в это время вытрясали душу из этого Шварца и убирали всех, кто знал о твоём Даре.

— А потом? Когда я пришёл в себя, Блэк заблокировал сознание…

— Угу, заблокировал. И ты бы заблокировал, если бы в коме валялся…

— В коме?

— Нехорошая рана, магическое истощение и отдача после уничтожения древнего тёмного артефакта. Он провалялся пять суток. Северус не знал, выживет ли.

— Но почему Партнёрский Браслет не предупредил меня о грозящей ему опасности?

— Не знаю… Возможно, он, теряя сознание, разом обрубил все связи.

— Зачем?

— Там был один древний артефакт, чтобы уничтожить его, Блэку пришлось согласиться на подпитку Силой. «Донорами» были Северус с Гермионой, и, если бы он не отключил все связи после последнего удара, то просто «выпил» бы их досуха, а Блэк никогда не позволит себе причинить вред близким людям… Даже подыхая, будет защищать… Такая натура. Что поделаешь? Герой.

— Сумасшедший.

— Как и все мы, — Брайан дружески и без всякого намёка на своё обычное заигрывание похлопал Люциуса по плечу и сделал, было, попытку подняться с дивана, но тотчас же был усажен обратно.

— Рассказывай.

— А что рассказывать-то? После выхода из комы он тренировался, словно одержимый, и, за пару суток кое-как ухитрившись восстановить силы, с головой влез в работу своего агентства. Что было потом — не знаю. Я больше его не видел. Правда, недавно меня с опозданием нашло приглашение на свадьбу Веймара с прекрасной валькирией Эрикой, так что, думаю, в «Ферзе» никаких катаклизмов не случилось. За исключением того, что вы с Блэком, похоже, весь последний месяц состязались в борьбе за звание самого упрямого осла Магического Мира.

— А ты? — поведение Брая было настолько не похоже на присущий ему обычно эпатаж, что Люциус всерьёз обеспокоился душевным состоянием своего приятеля-любовника.

— А я? Чилийских приключений мне показалось мало. Развеяться-то я развеялся, вот только возвращаться к своему привычному времяпровождению мне ещё не хотелось. За победу над Суаресом «благодарная общественность» отвалила неплохой куш — полмиллиона галеонов, вот я и решил приобрести собственную яхту и отправиться в путешествие. Может быть, снять кого-то для собственного удовольствия, а не… Мда-а…

— И как? Получил, что хотел?

— Получил… чего не ждал. Южная Америка меня в этом плане не интересовала. Всё же я предпочитаю Европу. Добрался до Ниццы, прошвырнулся по стоянкам яхт. Несколько дней ничего не мог найти, хотел уже плюнуть, когда однажды увидел ЕЁ. Небольшая скоростная яхта с говорящим названием «Storm». Серебристого цвета с чуть синеватым отливом. Я влюбился в эту красавицу с первого взгляда. Денег мне хватало с лихвой, чтобы с потрохами купить две яхты подобного класса. Недолго думая, я попросил владельца стоянки передать моё предложение о покупке хозяину яхты, сдобрив его лёгким коктейлем из Чар Доверия и Принуждения. На моей памяти против этой убойной вещи не мог устоять ни один маг, не говоря уже о магглах. Но француз вернулся ко мне с отказом. Это меня взбесило. Я передал приглашение о встрече и отправился в указанный мне дом… Каково же было моё удивление, когда дверь мне открыл… Люциус, ты помнишь того парня, итальянца, устроителя гонок без правил?

— Валари?

— Да, Серджо Валари… Он мне обрадовался, как родному. Мы поболтали, выпили… и я впервые за прошедший месяц действительно почувствовал возвращение былого куража и весьма ощутимое желание закончить тот вечер в постели.

— Там вы его, как я понимаю, и закончили?

— Точно. А потом Серж пригласил меня в морское путешествие на яхте. Сказал: «Продать тебе её я не могу, она часть моей души, а вот поделиться приключениями — всегда пожалуйста». Мы целый месяц мотались по Средиземному морю, устраивая гонки, ныряли с высоченных отвесных скал, обследовали подводные пещеры… Я давно не чувствовал себя таким счастливым. Странно, но меня вовсе не тянуло вернуться в наш Магический бомонд. А потом… Сначала я относился к нашей связи, как к весёлому необременительному времяпровождению. Думал, Серджо встал для меня на одну доску с тобой и Блэком… А вот когда до конца путешествия осталось пять дней, понял… что уже никогда не смогу вернуться к прежней жизни. С каждым прошедшим днём из меня словно душу вынимали, а день возвращения в Ниццу воспринимался с такой глухой тоской, словно бы меня везли туда на казнь. Серджо стал для меня всем: любовником, другом. Не знаю, какая она — любовь, но если бы кто-то ударил его, я бы почувствовал боль. При мысли о расставании во мне будто что-то умирало. Странно… когда я раньше слышал или читал о чём-то подобном, то ржал до упаду, считал что все эти африканские страсти — бред чистой воды. Досмеялся.

— Почему ты не остался с ним?

— Меня не приглашали…

Кому-то другому Люциус, возможно, и поверил бы, но только не Линксу, который никогда не имел никакого понятия о стеснительности и скромности:

— Ой ли? А ты хоть раз дал ему понять, что он значит для тебя больше, чем обычный партнёр для бурного траха? — слово «партнёр» Малфой произнёс специально, чтобы проверить вдруг возникшую у него дикую догадку… Конечно, это всё было нереально, но всё же…

Как оказалось, он попал в «яблочко» — Брайан дёрнулся и инстинктивно прикрыл ладонью правое запястье, тотчас же отдёрнув руку, стоило ему только заметить внимательный взгляд аристократа:

— Сам догадался или кто подсказал?

— Сам… Похоже, у меня сегодня день откровений… Браслет?

— Да. Я его Маскирующими чарами скрыл в тот же день, как он появился.

— А у Валари?

— Тоже. Ему я сказал, что он перебрал накануне и на спор татуировку сделал.

— «Не приглашали», значит? Да если бы ему было плевать на ваши отношения, Партнёрского Браслета и в помине бы не было. Так что ты…

— А что я?! Тебе вон Браслет не помешал дров наломать! — Линкс подскочил с дивана и снова прилепился к окну, как будто там происходило что-то, от чего зависела его жизнь. — Ты пойми: Серджо — даже не сквиб, он чистокровный маггл. Мы ровесники, а он выглядит в полтора раза старше чем я. Сколько живут магглы? Лет 70 — 80. Как я ему объясню, почему не старею? И как, как мне жить потом, когда он… уйдёт? Лучше расстаться сейчас.

— Ага, — Люциус помолчал, откровенность всегда давалась ему с трудом, уж слишком глубоко когда-то отец вбил в его голову: Главное Правило Малфоев — «Никогда не показывать окружающим своих страхов и сомнений». — И что? Ты разорвал с ним отношения. Хорошо. А теперь скажи: вместе с этим гениальным решением ты перестал беспокоиться за его жизнь? Он же, как и Блэк, чокнутый, помешанный на адреналине и героизме!

— Я… попрошу Шеридана приглядывать за ним.

— А вот это уже не подпадает под определение «разорвал все отношения». Как там говорят твои магглы? «Лучше сделать и ошибиться, чем не сделать и всю жизнь жалеть об этом».

— А сам? Что-то я не вижу, чтобы ты стремился помириться с Блэком.

— Мы с Блэком… сами разберёмся, а ты поговори с Валари, — часы пробили двенадцать пополудни, Плетельщику предстояла серьёзная работа, и он, распрощавшись с другом, собрался уходить, но на пороге обернулся, чтобы добавить к своим словам кое-что, пришедшее в голову. — Кстати, насколько я знаю, не ты первый решил связать свою жизнь с магглом, а значит, должны существовать какие-то заклинания или зелья, способные продлевать жизнь. Надо будет спросить об этом Северуса… когда помиримся.

— Я… подумаю, — провожавший бывшего любовника Брайан по-дружески обнял Люциуса… и застыл на месте, глядя куда-то за его спину. — Серж? Откуда ты…

***

Шеридан возвращался с ночной слежки за подозреваемым, когда его возле самого агентства поймал один старый знакомец из прошлой жизни и, сунув в руку зачарованную записку, исчез. Эрл, уже выхвативший, было, палочку, проверил послание на потенциальные сюрпризы и только после этого прочёл несколько слов, написанных на пергаменте округлым почерком: «Эрл, мне надо срочно поговорить с Блэком». — Хм, что там такое могло случиться у Генриетты?

Друг волка-анимага, а по совместительству — шеф их детективного агентства предсказуемо нашёлся в собственном кабинете, в очередной раз заставив Эрлиха задуматься: а спит ли когда-нибудь вообще этот вошедший в его жизнь полтора года назад двужильный человек?

— Привет полуночнику.

— Привет, Эрл. Ну, как, удалось что-то узнать?

— Ты был прав. Вот ведь понапускали таинственности, а дело-то, как оказалось, выеденного яйца не стоит. Но я к тебе по другому вопросу. Смотри, что мне передали от нашей Мадам.

— Интересно, что могло случиться в «Клубе»? Насколько я знаю, после смерти наших кукловодов фигур их ранга в Магическом Мире пока не появилось, — Блэк с удовольствием потянулся, разминая спину и затёкшие конечности. — Ладно, Генриетта Руквуд всегда была нам добрым союзником и зря записки присылать бы не стала. Пойду, поговорю с ней.

— Ты опять просидел за работой всю ночь? Хочешь, я сам с ней поговорю, а ты пока отдохнёшь пару часов?

— Спасибо, Эрл, но я, правда, сегодня спал, а сюда пришёл всего пару часов назад, чтобы закончить отчёт по делу. Так что иди, отсыпайся, а я наведаюсь в Вену.

Блэк не успел подойти к «Клубу разбитых сердец», как появившийся словно из-под земли молодой улыбчивый служащий проводил его в кабинет владелицы заведения.

— Мадам Руквуд.

— Мистер Блэк, — женщина явно нервничала, но довольно умело скрывала это от посетителя. — Присаживайтесь.

— Вы хотели меня видеть?

— Да. Вначале я хотела обратиться к лорду… Ах, простите, мистеру Малфою, но он сегодня был явно не в настроении…

— Вот как? Малфой был сегодня в «Клубе»?

— Простите мне мою оговорку. Мы не обсуждаем дела наших посетителей — таковы правила, — ведьма понимающе улыбнулась, — но вас я могу успокоить: интересующий вас маг… не нашёл того, что искал. Правда, направление его поисков дало мне много информации к размышлению. Но дело не в нём. Хотя… и в нём тоже. Ведь это именно Люциус восемнадцать лет назад привёл ко мне совсем ещё юного Брайана Линкса.

— Восемнадцать лет назад?!

— А что вас удивляет?

— Но Брай выглядит не старше, чем на двадцать пять!

— Ему почти тридцать шесть, и он чистокровный маг. Восемнадцать лет назад мы только набирали известность, и Брай с его культом секса и наслаждения стал настоящей изюминкой «Клуба». Потом он ушёл в «свободный полёт», но те несколько лет, что мы работали вместе, очень нас сблизили… Порой мне кажется, что Брай — мой сын, которого у меня никогда не было… И сейчас я беспокоюсь о нём.

— С ним что-то случилось? Я не видел его почти месяц, с момента нашего возвращения из Чили.

— Не знаю. Уже до того, когда он сказал мне, что собирается взять тайм-аут, я заподозрила, что он… что называется, «перегорел». Его перестала устраивать жизнь хастлера. Но я думала, что после отдыха это пройдёт…

— Вы не хотели, чтобы он бросал своё занятие?

— Не в том дело. Брайан органически не приспособлен к спокойной обывательской жизни. Он всегда балансировал на грани, и стезя хастлера давала ему «нишу» в этом мире. Сорвавшись с насиженного места, Брай может наломать дров и погибнуть.

— Что-то заставляет вас думать, что это уже случилось?

— Да. Он периодически писал мне из этого своего путешествия… на бумаге и шариковой ручкой. Сначала всё было нормально, а потом послания стали преувеличенно-радостными… Это меня насторожило, но связаться с ним я не смогла — Брай очень ловко запутывал свои следы. А вчера он послал электронное сообщение, в котором просил меня помочь с продажей квартиры, мебели и части вещей. Я попыталась с ним связаться, но он заблокировал камин и не подходит к Сквозному Зеркалу.

— Вы смогли отследить адрес отправления сообщения?

— Да, на меня работает гениальный магглорожденный маг, разбирающийся во всех этих маггловских штучках. Сообщение было отправлено с борта яхты «Stopm», приписанной к порту Ниццы. Владелец — маггл, гражданин Италии, некий Серджо Валари. Вам ведь знаком этот человек.

— Да. Спасибо за информацию. Я постараюсь найти Брая.

— Проследите, чтобы он не свернул себе шею, ввязавшись в какую-то авантюру.

— Хорошо. До встречи, — для мага уровня Блэка перемещение в порт Ниццы не заняло и нескольких секунд. Ещё полчаса ушло на то, чтобы найти названную ему яхту и подняться на борт… застав там вовсе не радующее глаз зрелище. В жилой каюте не было видно ни зги от заполняющего её тяжёлыми клубами табачного дыма. Под ногами звякали пустые бутылки, перекатываясь во время качки из угла в угол, а сам хозяин сидел, уставившись покрасневшими, ничего не видящими глазами в стену, курил сигарету за сигаретой и запивал всё это каким-то дешёвым высокоградусным пойлом. На споткнувшегося у порога гостя он не обратил ни малейшего внимания.

— Серж… Серджо!

— А-а-а, это ты? Брая ищешь? Так его здесь нет… У-шёл!

— И ты по этому поводу решил устроить самоубийство, упившись насмерть? Знаешь, на тебя это не похоже.

— А тебе какое дело? А-а-а, ты ведь меня предупреждал! Ты знал, что Брай — птица высокого полёта. Ему надо в высшем обществе вращаться, с министрами спать. На худой конец — с магнатами какими-нибудь. А кто я? Обыкновенный авантюрист. Знаешь, я до последней минуты надеялся, что он останется… — и Валари снова с силой затянулся, невольно продемонстрировав гостю… тонкий ободок рун, охватывающий правое запястье.

— Что это?

— А-а, это? Брайан сказал, что я как-то по пьяни на спор сделал… Честно сказать, я ни черта об этом не помню… Странно, но наутро никакого отёка и красноты не было.

— По пьяни?! Ох, ду-урни! Два идиота! Вставай!!! — Блэк взмахом руки очистил каюту от дыма и привёл в порядок неубранное помещение, развеяв батарею пустых бутылок.

— Эт-то что… галлюцинация?

— Нет. Но об этом мы будем разговаривать, когда ты протрезвеешь, — Гарри, не глядя, достал из-за пояса дежурную походную аптечку и, выудив из неё Антипохмельное, насильно влил его в рот итальянца.

— Тьфу!!! Бе!!! Что это за гадость?! О-о! — с лица Серджо сползла пьяная задумчивость, и он, повертев для пробы головой, поинтересовался: — А что это было?

— Сейчас расскажу… и даже покажу. Только ты должен поклясться жизнью, что ни единой живой душе не расскажешь о том, что узнаешь от меня.

— А если солгу?

— Серджо, слова материальны… во всяком случае, в МОЁМ мире. Солжёшь — потеряешь жизнь. И я не шучу.

— Хорошо. Я, Серджо Валари, даю Блэку клятву ни устно, ни письменно, по доброй воле или под принуждением не разглашать полученные мною от него сведения. Порукой чему будет моя жизнь. И что дальше?

— Закрой глаза, а то голова закружится.

— Зачем? Ох! — вихрь аппарационной воронки закружил их, и Серджо изо всех сил вцепился в рубашку Блэка, чтобы не сгинуть в этом водовороте. Пара секунд — и их выкинуло в каком-то зелёном сквере рядом с уютным кафе.

— Где это мы?

— А ты попробуй догадаться.

— Дома серого камня. Старинные. Черепица. Мостовая. Похоже на старые кварталы Парижа, только я их все облазил, а этого места не помню. И люди одеты как-то странно… Да-а, а как мы сюда попали?

— В вашей фантастике это называется телепортацией. Мы действительно в Париже, и ты действительно здесь не был. Пойдём, посидим в кафе, и я тебе всё расскажу. Только прошу тебя, что бы ты ни увидел — не подавай вида, что удивился.

Они просидели в том бистро час. Гарри рассказывал гонщику о Магическом Мире и его отличии от привычного ему — не знающего волшебства, и Валари на удивление спокойно всё это принимал:

— Знаешь, в детстве я зачитывался Толкиеном, Нортон и Гамильтоном и жалел, что у нас волшебство невозможно, а потом, когда вырос, решил, что создам для себя такой мир собственными руками… и до сих пор не раскаялся в своём решении. Думаешь, Брайан ушёл, потому что побоялся рассказать мне о том, что он — маг?

— Возможно, а может быть, один самолюбивый, упёртый маггл его просто не позвал остаться.

— Ты знаешь, где он живёт?

— Разумеется. Это как раз за сквером. Я тебя провожу, а дальше сами разбирайтесь.

Они вышли на улицу, тихо обсуждая окружающих их волшебников, не торопясь, добрались до дома Брайана, поднялись на третий этаж и, пройдя сквозь Защитные чары, вошли в прихожую… чтобы стать свидетелями окончания разговора между двумя бывшими любовниками.

Наконец, Линкс заметил нежданных гостей и, отстранив Люциуса с дороги, шагнул навстречу своему партнёру:

— Серж? Откуда ты…

— Да вот, Блэк мне тут кое-что интересное про ваш мир рассказал… Так ты ушёл из-за того, что я… как вы там называете… маггл, да?

— Валари, ты идиот! — Брайан произнёс оскорбление тоном, которым обычно признаются кому-то в любви.

— От идиота слышу! И… я тебя тоже люблю… — Валари решительно шагнул в квартиру и захлопнул за собой дверь, заставив отскочить застывшую на пороге и настороженно зыркавшую друг на друга парочку.

— Вот и делай после этого добрые дела, — Блэк с вызовом взглянул на сохраняющего невозмутимый вид Люциуса. — И как же Его Сиятельство лорд Малфой намеревался со мной разобраться?

— Уже не лорд, и… я хотел бы поговорить об этом… в более приватной обстановке.

— Правда? А месяц назад, когда я хотел поговорить, ВЫ, сэр таким желанием не горели, — Гарри уже успел забыть, насколько присутствие этого человека в непосредственной близости выбивает его из колеи. «Вот ведь скотина великосветская! Поговорить он хочет! В «Клубе» не срослось, так к Брайану припёрся! Знаю я его «дружеское участие»! А ведь обещал больше не впутывать Брая в наши дела!» Логическая цепочка, объясняющая поступки Люциуса, явно прослеживалась… только сыщику от этого было не легче. Терзающая душу весь месяц сосущая пустота превратилась в чёрную дыру, уносящую с таким трудом отвоёванное у Азкабана тепло и радость жизни. «Так вот ты какая, ревность». Давшийся ценой стольких потерь железный контроль трещал по швам. Взгляд, словно соскучившись за месяц расставания, примечал каждое произошедшее в Люциусе изменение: похудевшее лицо, тень усталости под глазами и такое непривычное для гордого аристократа выражение жажды и тоски во взгляде… А тут ещё этот присущий колдуну слабый запах сандала… «Нет!!! Слишком больно тебе верить. Для тебя обманывать так же естественно, как дышать!»

— Гарри…

— Меня зовут Блэк.

— Выслушай меня.

— У тебя был целый месяц, чтобы поговорить со мной, а теперь… я не хочу тебя слушать.

— В конце концов, кто из нас кого проклял?! — упрямая холодность сыщика свела на нет все благие намерения аристократа спокойно поговорить и даже… быть может… признаться, что он был не прав… Точнее, не совсем прав… А впрочем, какая разница? Главное, эта безжизненная «маска» Блэка не давала Люциусу увидеть того, к кому он за месяц общения прикипел всей душой. А значит, её надо было разбить, сломать любым способом, даже ценой ярости и ненависти, как тогда в Лабиринте.

— А что, надо было отдать тебя Тьме? Хорошо, я в следующий раз так и поступлю… А впрочем, я просто постараюсь, чтобы следующего раза не было, — Гарри не стал силой прорываться мимо заступившего ему дорогу Люциуса, слишком уж неравные у них были весовые категории, а просто, наплевав на Антиаппарационные щиты, стоявшие на доме Линкса, переместился к своему агентству, оставив тёмного мага на лестничной площадке шипеть себе под нос ругательства.

***

Переждав, пока не успокоится взвихрённое аппарацией пространство, и выплеснув досаду во всех известных ему ругательствах (включая подцепленные когда-то у мастера сквернословия Долохова), Люциус усилием воли заставил себя успокоиться. Приниматься за работу Плетельщика в расстроенном и неуравновешенном состоянии было равносильно особо изощрённому виду самоубийства. Привычная маска невозмутимости скрыла гнев и печаль. Подвигов Блэка по прорыву через антиаппарационный щит он повторять не стал, заставив себя спокойно спуститься по лестнице, и, как все нормальные маги, переместился в «Эдельвейс», чтобы, наскоро проведя последние приготовления к работе, аппарировать в Нормандию. Защитный костюм, аптечка с зельями, кое-какие артефакты на поясе и неотслеживаемый аварийный портключ-браслет, на создание которого он когда-то потратил несколько недель. Всё это дополнял глухой плащ с глубоким капюшоном, блокировавший все виды слежки и не дававший любопытным клиентам узнать личность Плетельщика. Этот предмет одежды был скроен таким образом, чтобы легко откидываться за спину, не мешая быстрому перемещению во время работы, и сам служил частичной защитой от проклятий низкого и среднего уровней. Собрав всё необходимое, Люциус предупредил Драко с Асторией о приблизительном времени своего возвращения и заперся в своём личном кабинете. Для того чтобы окончательно подготовиться к работе и отвлечься от всех житейских перипетий и переживаний, нужно было одиночество и сеанс медитации, который, как он догадывался, после всех утренних встреч мог вызвать определённые проблемы. Плетельщик оказался прав: для того чтобы привести себя в рабочее состояние, ушло почти в два раза больше времени, чем обычно, но, в конце концов, «доводка плана» и продумывание малейших деталей были завершены, и он аппарировал в Нормандию.

Замок встретил его тишиной и настороженностью, словно затаившейся перед броском зверь. По шкале сложности, когда-то составленной для себя Люциусом, он занимал далеко не первое место. Предстояла муторная, кропотливая и лишённая каких-либо сюрпризов работа. От наложенной в древности Защиты мало что осталось, а затем, по всей видимости, каждое новое поколение владельцев считало своим долгом добавить к ней какие-то новые чары, порой вносившие дисбаланс, а то и вовсе инактивировавшие предыдущие. Всё это нагромождение Защитных заклинаний и так не имело никакой системы и держалось на честном слове, так ещё и пятьдесят лет не обновлялось. Магический Источник почти захирел от невнимания и, что самое мерзкое, последние владельцы — чета тридцатилетних волшебников — смотрели на Плетельщика, едва не раскрыв рты от удивления, когда он пытался донести до них простую истину: за магическим строением надо следить и проводить соответствующие обряды. «И это чистокровные маги из древнего Рода, насчитывающего более тридцати поколений. Тьфу! Куда катится мир?» Но чувство лёгкой досады, рождённое пренебрежительным отношением к личности заказчиков, не помешало колдуну делать свою работу, в которой он недаром слыл виртуозом. Там, где Гарри брал вёрткостью и грубой Магической Силой, Люциус разыгрывал небольшое представление: обманывал, ловко находил бреши, нападал с тыла, стравливал между собой не очень ладившие друг с другом заклинания и добивал «победителя», лишь изредка вступая в открытую дуэль. Блэк, по сути являвшийся не Плетельщиком, а скорее Универсалом, которые давно не встречались в Магическом Мире, потратил на восстановление Защиты «Морского конька» почти две недели. Правда, и уровень сложности задачи на морской вилле был повыше, чем в нормандском замке. У Малфоя же на то, чтобы распутать вязь магических Нитей, ушло меньше суток. Начав работу с верхних этажей и пристроек, к рассвету он добрался до самого Магического Источника — самого опасного места в строении. Сдававший до этого позицию за позицией замок словно встрепенулся, насылая на потревожившего его мага толпы ядовитых тварей, град острых ледяных осколков, вызывающий безумие газ, огненных змей, но Люциус держался стойко, отбивая все атаки. Он чувствовал, что кульминация сражения уже не за горами. Замок стал выдыхаться и явно копил силы для своего коронного удара, которым могло быть всё, что угодно — от попытки самообрушения до магической чумы. Главное было вовремя разобраться, что это, и принять соответствующие меры. Всё шло по плану, дом уже затаился на несколько секунд, что было предвестником последней атаки. Люциус напрягся, копя силы для завершающего каскада заклинаний…

В этот момент пространство рядом с ним вспучилось гигантской воронкой портала, выбросив безвольно поникшую худенькую фигурку в слишком большой для неё мантии с эмблемой британских Невыразимцев. И тотчас же замок бросился в последнюю атаку, посылая на них «Дьявольский огонь». Люциус едва успел подхватить на руки безвольно оседавшего на засыпанный щебёнкой пол незваного гостя, чтобы вырвать его из лап огня, краем глаза успев разглядеть тонкое нежное личико в обрамлении густых длинных медно-рыжих волос.

— Откуда ты свалилась в этот ад, ребёнок?

Но раздумывать над этим вопросом было некогда, если он, конечно, хотел остаться в живых и сохранить жизнь этой невесть откуда залетевшей сюда девочке. В одиночку это не представило бы для него труда, сейчас же, с ребёнком на руках, привычная схема отражения атаки и блокировки сохранившихся Нитей Защиты летела к Мордреду. В этих условиях у него оставался только один выход: пользуясь грубой Силой, окончательно «убить» Защиту, а потом наложить её по стандартной схеме, начиная с нуля, как в новых строениях. Это было очень энергоёмкое заклинание… но другого выхода у него не было. Закинув безвольно повисшее лёгкое тело на левой плечо и освободив руку с палочкой для предстоящей атаки, Люциус в последний раз увернулся от очередного языка волшебного пламени, сосредоточился, копя силу, и… ударил, тотчас же наложив вокруг себя Защитный кокон. Удар, казалось, сотряс замок до основания, вырывая из его недр терзающий слух мучительный стон… Вокруг кокона встала стена пламени, в которой маг видел корчившиеся в последней агонии останки Нитей, её сменил арктический холод, затем — стена воды… смерч… и всё исчезло, оставив двух волшебников в мёртвом царстве тьмы и тишины.

Люциус приблизился к покрытому рунами камню, венчавшему Магический Источник, сейчас пульсировавшему недобрым багряным светом, и, решительно надрезав палец, начертил на нём руну «Обещания»:

— Прости. Я не мог иначе. Клянусь восстановить твою Защиту через три дня, когда успокоится магический фон.

Несколько секунд казалось, что его обещание не было услышано, но затем багряное свечение начало ослабевать, постепенно переходя в жёлтое и, наконец, в зелёное — цвет доверия и надежды. Клятва Плетельщика была принята замком. Теперь в течение трёх дней в него не мог проникнуть никто, кроме давшего обещания мага.

Люциус покачнулся, с трудом удерживая равновесие. Всё-таки этот удар и последовавшая за ним Клятва почти до основания опустошили его Магический Резерв. Он осторожно спустил с плеча так и не пришедшую в себя девочку. Остатков Силы хватило лишь на слабенькое Диагностическое заклинание, но и этого оказалось достаточно, чтобы чертыхнувшийся сквозь зубы Малфой, не задумываясь, активировал аварийный портключ, перенося их в небольшой лазарет «Эдельвейса». Не прошло и нескольких минут, как туда же ворвались предупреждённые поместьем Драко, Астория и Скорпиус с гостившим у него Марком Боуи. Мальчишек выставили за порог, и никто из взрослых не заметил, что, уходя, они подобрали какой-то предмет, выпавший из мантии незнакомой девушки. Новоявленному лорду и его леди было не до того. Нежданно-негаданно на руках у них оказался подвергшийся магическому истощению, но упорно отказывавшийся от помощи отец семейства и незнакомка, явно получившая какую-то травму. Колдомедиками они не были, а приглашать семейного целителя Люциус им строго-настрого запретил. Так что спустя четверть часа в комнате материализовался вызванный крестником Северус, с порога начавший отчитывать старого друга:

— Люциус, во что ты опять влез, что Драко пришлось… — при взгляде на уложенную ими на кровать и избавленную от мантии девочку он переменился в лице и сдавлено прошептал:

— Лили…

— Что? Ты её знаешь? Северус, у тебя такой вид, будто ты увидел призрака.

Вопрос Люциуса словно вернул зельевара к действительности. В два шага оказавшись возле постели, он вгляделся в бледное, покрытое следами гари и дорожками слёз лицо юной ведьмы… вздохнул с облегчением:

— Показалось.

— Что — показалось? — Малфой-старший впервые внимательно разглядел свою находку и удивлённо хмыкнул. — А ведь действительно похожа. Вылитая Лили Поттер… Вернее, тогда ещё Эванс.

— Не совсем. У Лили волосы были темнее — скорее, каштановые с рыжеватым отливом, а не медные, да и черты лица… — разговор не мешал зельевару невербально накладывать Диагностические заклинания высшего порядка. — Та-ак, что у нас здесь? Мелкие царапины и небольшие ожоги — это всё несущественные пустяки. Магическое истощение — ну это понятно, у неё явно перед этим случился стихийный выброс. Вот только почему? Вы пробовали привести её в чувство?

— Да, но она не реагирует на «Эннервейт».

— Сейчас посмотрим: «Эннервейт максима!»

Тело девушки выгнуло дугой, огромные голубые глаза на худеньком личике широко распахнулись, и из пересохшего горла вырвался слабый хрип:

— Не-ет…

Вокруг бьющейся на кровати хрупкой фигурки взвихрились и забушевали всполохи сырой неконтролируемой магии, а Северус, поймавший полный ужаса и непонимания взгляд, провалился в хаос боли и отчаяния, который плескался в сознании юной ведьмы. Этот «ураган» забирал у девочки последние силы, корёжа магическое ядро и стремительно толкая ребёнка к саморазрушению и смерти. Ещё немного — и этот кошмар захватил бы легиллимента целиком, но в последнее мгновение он успел вырваться и, взмахнув палочкой, прокричать: — «Обливэйт!»… «Ступеффай!» Только после этого он заметил, как подрагивают его пальцы, мёртвой хваткой сомкнувшиеся на палочке.

— Что случилось? Почему ты стёр ей память?

— Люциус — сядь! Астория, пожалуйста, заставьте вашего свёкра выпить Укрепляющее и Успокоительное. Нам не хватало, чтобы ещё и он свалился тут от истощения.

— Северус!!! — Плетельщик наконец-то согласился принять необходимые зелья и, словно разом обессилев, осел на соседнюю кровать, глаза его против воли закрылись, и он заснул, успев только прошептать: — Сев, ты что мне… подсунул?

— Спи, спаситель. Без резерва ты нам не помощник. У неё сильнейший стресс. Магия вышла из-под контроля. Если мы не найдём способ её стабилизировать, то в лучшем случае девочка останется сквибом, иначе мы вообще можем её потерять.

— Ты что-то узнал? — Драко выставлял на столик принесённые Северусом зелья.

— Ничего конкретного. Какие-то обрывки. Мне показалось, что я видел зал Визенгамота… Она очень сильна, моё сознание едва не поглотило. Одно я понял: кто-то причинил этому ребёнку очень сильную душевную боль… Предал…

— Но как же мы теперь узнаем, чем сможем помочь, если ты стёр ей память?

— Боюсь, всё не так просто. Как я уже говорил — она очень сильна. А при подобном душевном состоянии «Обливэйта» хватит ненадолго. И отсчёт времени пойдёт с того момента, как прекратит своё действие «Ступеффай». Если мы ничего не успеем предпринять, то после возвращения памяти всё повторится с новой силой. Заклятие Забвения нельзя накладывать больше двух раз подряд — это может повредить психику, а значит, к тому времени, как она придёт в себя, нам надо иметь хотя бы приблизительное представление о том, кто эта девочка и что с ней случилось, — зельевар потянулся к сброшенной на пол мантии Невыразимца и, профессионально обыскав карманы, выудил из одного какую-то уменьшенную папку. — Что это?

Подошедший поближе Драко перехватил у крёстного находку и задумчиво протянул:

— Похоже на какое-то судебное дело. «Фините инкантатем». Точно… «Дело… Гарольда Джеймса Поттера»… Мордред побери! Так это…

— Лили Поттер, только не та, — зельевар, вливавший в рот находившейся без сознания девушки лекарственные зелья, почувствовал повисшую за спиной гнетущую тишину и спросил:

— Что там?

— Пожизненное в Азкабане… И топили его те, кому он доверял: жена, Рональд Уизли и Кингсли Шеклболт… С «душком» дельце, крёстный, и ещё с каким. Наверное, она прочитала и…

— В её памяти были не только образы страниц, но и, как я теперь понял, сам суд. Должно быть что-то ещё.

— Ну-у, стандартно, к такой папке должен прилагаться флакон с воспоминаниями, — новый лорд Малфой внимательно обшарил все карманы мантии и ничего не найдя, подозрительно нахмурился. — Лерти!

Дождавшись, пока на его зов явится домовой эльф, он поинтересовался:

— Где мой сын?

— Юный хозяин и его друг закрыться в спальне и смотреть «Омут Памяти» гостьи.

— Вот ведь ушлые нынче дети пошли!

— Ты себя в их возрасте вспомни. Один исчезательный шкаф чего стоил. А поттеровская «Сектусемпра»? — Северус повернулся к застывшему посреди комнаты эльфу. — Передай этим юным шпионам, чтобы шли сюда немедленно. Оба.

Домовик перевёл вопросительный взгляд на хозяина и, дождавшись подтверждающего кивка, исчез с негромким хлопком, а через десять минут на пороге лазарета возникли двое юных магов… Ошарашенные и с бледными до синевы лицами. Следом за ними гордо вышагивал Лерти, держа на вытянутых руках небольшой «Омут Памяти».

— Лорд Малфой, там… — Марк замолчал, не закончив фразу. Противоречивые эмоции переполняли его, заставляя комок подступать к горлу. Будучи сыном начальника ОБР Французского Аврората, он хорошо знал и часто заходившего к ним раньше Рональда Уизли, и бывшего начальника Британского Аврората, а ныне Министра Магии Британии Кингсли Шеклботта. И никогда не думал, что эти доброжелательные, весёлые люди способны так… Способны на такое. На месте спасшего его мистера Блэка… то есть — Поттера он невольно представлял своего отца, и в голову лезли страшные мысли: «А если бы папу кто-то подставил, сослуживцы тоже бы его предали?»

Не знавший этих персонажей Скорпиус всё никак не мог забыть страшной клетки, стоявшей посреди зала, и сидевшего в ней человека, которого он боготворил:

— Папа, а вас с дедом… тоже держали в клетке, когда судили?

— Клетка? Какая клетка? — Драко не сразу понял, о чём говорит сын, но спустя мгновение воспоминания накатили, вернув его в безнадежность и ужас тех дней, а в ушах зазвучал голос Блэка: «…я помню, как сидел в этой клетке, и над моей головой ломали мою палочку и срывали знаки отличия с мантии, и мои друзья…» — Н-нет, в ней держали только особо опасных преступников.

— Но мистер Блэк же не преступник! Я не верю, что он сделал то, в чём его обвинили! — полный боли взгляд серых глаз переходил с Драко на Северуса, а те не знали, что можно ответить выросшему в мирное время шестнадцатилетнему мальчишке, не имеющему понятия, что такое застарелая ненависть и политический заказ.

— Мда-а, если эти воспоминания так подействовали на вас, я представляю, что творилось в душе девочки. Ведь это её отца там судили, — Северус вновь вернулся к кровати начавшей приходить в себя пациентке.

Девушка открыла глаза и ничего непонимающим взглядом обвела комнату и собравшихся в ней людей:

— Где я?

— Ты попала под проклятие, и мы принесли тебя сюда, чтобы вылечить, — удивительно, но обычно глубокий, насмешливый голос зельевара, когда-то пробиравший нерадивых студентов до костей, мог становиться удивительно нежным и успокаивающим, если он этого хотел.

— А где ребята?

— Ребята? С тобой ещё кто-то был? Когда мы тебя нашли, ты была одна.

— Со мной были мои братья, Рози, Хью, Стив с Фрэнком и Мэддок. Мы пробирались в архив министерства, чтобы… — туманная дымка, застилавшая голубые глаза, внезапно пропала, и девочка вновь забилась на постели, захлёбываясь сухими рыданиями: — Так… всё… это… правда… Не-ет!!! Не хочу-у-у!!!

— «Ступеффай!» — Северус бормотал себе под нос какие-то заклинания, делая сложные пассы палочкой. Хмурился. Снова бормотал. Латынь в его заклинаниях сменилась на древнекельтский, затем на ахейский, а потом на какой-то лающий резкий язык, которого не знал никто из присутствующих в комнате. Действие Парализующего уже подходило к концу, когда он сдался:

— Ничего не выходит…

— Может, всё же пригласить колдомедика из магического госпиталя?

— И что он такое знает, чего не знаю я? — истративший большое количество Силы зельевар залпом выпил Укрепляющее и, дождавшись окончания действия «Ступеффая», наложил на девушку «Морфеус». — Теперь у нас есть два часа, чтобы добраться до её отца и подготовить всё к ритуалу обмена Силой. Всё ещё хуже, чем я думал, и без Блэка нам здесь не обойтись. Драко, разблокируй камин, я отнесу её в «Морской конёк».

— Я с тобой.

— Нет. Её будут искать. Надо поставить в известность о произошедшем кого-то, кто знает её родственников, чтобы предотвратить активные поиски.

— Мой отец знаком с ними и может нам помочь, — Марк вышел из-за спины Скорпиуса. — Мы со Скорпом аппарируем к нам домой, и…

— Какая аппарация? Вы же ещё несовершеннолетние! Да и вас он слушать не будет, всё равно примчится сам выяснять, что произошло. Нет уж! Драко, возьми на себя этих двух юных метеоров и растолкуй ситуацию господину Старшему Аврору.

— Хорошо, Северус. Молодые люди, прошу за мной, нам надо спешить, — молодой лорд Малфой, забрав с собой мальчишек, спешно покинул лазарет.

Северус быстро собрал необходимые ему зелья и, подхватив на руки лёгкое тело спящей девочки, шагнул к горевшему в камине зелёному пламени, добавив перед самым отправлением:

— Астория, наблюдайте за Люциусом и постарайтесь его никуда не пускать, пока этот упрямец не восстановит утраченные силы.

— Хорошо. Что вы задумали?

— Существует один ритуал, я читал о нем раньше и, кажется, видел его описание в одной из книг в доме Блэка. Взрослый маг, в котором течёт та же кровь, что и в пострадавшем, а тем более — Глава Рода, может взять под контроль стихийный выброс этого ребёнка и стабилизировать ядро. Да и психологически встреча с отцом даст положительный эффект, — в своих знаниях, обширности библиотеки старого Честера и силе Гарри Северус был уверен, а значит, ритуал должен был пройти без каких-либо эксцессов…

Кто же мог предполагать, что к Кровным ритуалам подобного уровня в каждом Роду от отца к сыну передавались ещё и устные пояснения? А единственный, кто мог их в этом просветить, спал под действием Снотворного зелья в лазарете «Эдельвейса».

Глава 20. Я живу (часть 1)

Начиная с этой главы у нас появился новый член команды — дельта (вычитка на логику) Sobik. Прошу любить и жаловать!

— Дядя… Дядя Джордж…

Начальник группы по созданию боевых артефактов Отдела Невыразимцев подскочил с постели, не успев даже продрать глаза: «Что?! Где?!» Сонный взгляд привычно нашёл на прикроватной тумбочке жутковатого вида фосфоресцирующую жабу, держащую во рту циферблат. Вместо благозвучного трезвона этот монстр-будильник по утрам оглашал окрестности воплем взбесившегося петуха. Когда-то давно, в другой жизни, его мать долго ругала Фрэда, додумавшегося подарить такой кошмар брату на День Рождения. А Джорджу монстрик нравился по многим причинам: как подарок самого близкого человека, как шокирующая окружающих вещь… Да и вообще, почему он должен был кому-то объяснять причины этого чувства? Жаба нравилась, и всё! И ни завуалированные намёки очередных подружек, ни нотации матери так и не смогли заставить его избавиться от любимых часов…которые в этот конкретно взятый момент показывали полчетвёртого ночи и даже не помышляли будить хозяина. «Странно… А что же меня тогда разбудило?»

— Дядя Джордж… — настойчиво зовущий его голос за дверью на этот раз сопровождался тихим стуком.

«Ой, откуда здесь ночью взялся Джейми? Они же с Алом и Лили должны быть в «Норе»…

— Дядя Джордж! Вот Мордред побери! «Аллохомора!» — в комнату едва успевшего натянуть брюки мага ввалилась целая ватага ребят… почему-то все как один одетых в мантии с эмблемой его отдела.

— Джеймс? Что происходит? — от ребят прямо-таки фонило Боевой магией, это заставило волшебника моментально прогнать сон и, выхватив палочку, метнуться к юным приключенцам, чтобы проверить, всё ли с ними в порядке. — Откуда вы здесь взялись в таком виде?

— Да с нами всё хорошо… — Джеймс переглянулся с Алом и Рози, вместе с ним составлявшими костяк этого… диверсионного отряда, и, будто бы на что-то решившись, повернулся к дяде. — Дядя… нам нужна твоя помощь.

— Что случилось?

— Ну… в общем, мы слышали ваш вчерашний разговор с родителями Стива… и то, что рассказал папин кузен.

— Та-ак! И что же вы по этому поводу успели натворить? — при виде опущенных долу глаз этого «несвятого воинства» Невыразимца охватило нехорошее предчувствие. — Что?

— Мы решили, что если папу действительно осудили на заключение в Азкабане, то в министерском архиве должны были остаться какие-то записи об этом, — Альбус отвлёк на себя внимание дяди, великолепно знавшего, кто мог являться «закопёрщиком» этого великого прожекта.

— И вы решили вот так, с бухты барахты, прорваться через все наложенные мастерами Защитные чары, не говоря уже об аврорских патрулях? — нараставшая в душе досада на свою недогадливость не помешала ему продолжить беглый осмотр. «Ведь мог же предположить, рыжий дурень, что эти будущие светила разведки не веки вечные будут слушать то дерьмо, что им вешали на уши взрослые… Стоп!» — А где Лили?

— Вот о том и речь. Мы решили все вместе пойти в архив Министерства, пробравшись через Отдел Снабжения…

— И? — «А голова у младенцев варит. Я бы тоже там пошёл». — Вы же не думали, что сможете пройти незамеченными, даже будучи одетыми в наши мантии?

— У нас был «Полог ненахождения»…

— Откуда вы его взяли?!

«Ну, ничего себе!!! Да мы с Фрэдом в своё время весь Лондон с ног на голову поставили в поисках этого артефакта, и то ничего не нашли!» В памяти Невыразимца мгновенно всплыли все странности и нюансы поведения развесёлой компании, которые он подмечал за ними в течение последнего года: правильно поставленная речь, поведение за столом, которое сделало бы честь высокородным лордам, применение редко используемых в нынешнее время и не входящих в школьную программу заклинаний и отсутствие слепого следования общепринятым догмам, вызванное постоянным желанием «попробовать всё на вкус» и составить собственное мнение. «Им кто-то помогал. Не могло всё это взяться из ниоткуда. Но кто?»

— Нам… кое-кто помог… — Роуз окинула взглядом друзей, словно прося разрешения на откровенный рассказ.

— Кто? Вы настолько доверяете этому человеку, что согласились на подобную авантюру?

— Как будто я их сумел бы остановить! — смутно знакомый голос раздался… из сумки, которую держала девушка.

— Кто это?

Роуз достала из сумочки небольшой портрет и, увеличив его до нормального состояния, молча развернула изображение в сторону Джорджа.

— Честер?!

— Да, молодой Мастер. Вижу, вы последовали-таки моему совету и избавились от своей пагубной привычки?

— Я был нужен ребятам.

— Так и я им был нужен, — мужчина на портрете невесело усмехнулся. — Чарльз был учёным-идеалистом, считавшим, что люди в большинстве своём — разумные существа. А значит, его сын возьмётся за ум и позаботится о безопасности и воспитании будущих наследников. Я при жизни был не так доверчив и, как видите, подстраховался.

— Подстраховались? — то, что этот мудрый и опытный старик стал наставником его племянников, Джорджа обрадовало, но он так и не сумел понять, о ком же тот вёл речь.

— Думаю, мне стоит представиться. Арахнид Честертон, Партнёр Чарльза Поттера к вашим услугам.

— Вот оно что! — на самом деле, этот возглас не выражал и десятой доли того, что хотелось высказать Невыразимцу… но выражаться при детях не стоило. «Ничего себе! Так наш старый архивариус был когда-то легендой Аврората? Партнёр деда Гарри! Настоящий Партнёр… А интересно, кто же из них верховодил в этой парочке… Кхмм… Что-то меня не туда занесло… Ишь ты, как усмехается старый змей! Недаром говорили, что Арахнид любого насквозь видит».

— Странно, похоже, вы избежали так распространившейся в нашем мире болезни — нетерпимости и гомофобии?

— Те, кто страдают узколобостью, на нашей работе долго не задерживаются, — Джордж усмехнулся, привычно подавив тоску. «Какая там узколобость? Когда у нас с Фрэдом порой бывало по одному любовнику или любовнице на двоих. Порой наши игры заходили очень далеко. Казалось, один шаг, и… Я не знаю, чем бы это закончилось, если бы Фрэд не погиб… и не унёс с собой всю радость в жизни».

— Это хорошо. Думаю, вам стоит выслушать рассказ моих учеников.

— А я и собирался это сделать. Джеймс?

— После полуночи мы, пользуясь «Пологом», сняли Защитные чары на Отделе Снабжения и проникли в Министерство. Мимо постов прошли без сучка и задоринки. А на подходе к архиву случайно попали в «вилку» в узком коридоре. Спрятаться там было негде, и нам пришлось прорываться.

— Вас засекли?

— Не совсем... Заметить — заметили, но из-за артефакта не могли разглядеть. А потом мы выбрались через лифтовую шахту и аппарировали россыпью в разные стороны.

— Они могли отследить, куда вы аппарировали?

— Обижаешь, дядя… Мы не менее шести смен направления использовали, — Хью откинул с лица непослушные волосы.

— Молодцы!

— Да, но, пока мы убегали, Лили куда-то пропала.

— И мы даже не знаем, где это произошло: в Министерстве или во время аппараций, — до этого молчавший Фрэнк впервые подал голос. — Мы вернулись. Обыскали всё вокруг «Норы» и на подходах к Министерству, но так ничего и не нашли.

— Ладно, — Джордж на мгновение задумался, просчитывая свои дальнейшие действия, и продолжил, — вы сейчас отправляетесь по домам и делаете вид, что всю ночь проспали в собственных постелях.

— Но…

— Не хватало ещё, чтобы кого-нибудь из вас заподозрили в незаконном проникновении в Министерство, оказании сопротивления представителям закона и использовании запрещённого артефакта. Кстати, откуда вы взяли эту «прелесть»?

— Леди Вальпурга одолжила.

— Покойная леди Блэк? Однако. Нас она на дух не переносила. Интересно, каким образом вам удалось смягчить её чёрствую душу… Кстати, «Полог» я реквизирую… — волшебник жестом остановил уже готовую было разразиться бурю возмущения. — Вас могут обыскать в любой момент, а к нам в Отдел никто не полезет. Я отправлюсь сегодня на работу пораньше и попытаюсь узнать…

Договорить он не успел: Сквозное Зеркало — служебный артефакт связи — издал трёхкратный резкий сигнал.

— Чёрт! Тревога высшего уровня опасности! По домам быстро!!! И чтобы носа оттуда не высовывали! Если что, я пошлю своего Патронуса. Бегом!

Через минуту большую часть компании словно ветром сдуло, а избавившиеся от своих шпионских нарядов Рози и Хьюго умчались на кухню, чтобы по-быстрому приготовить дяде в дорогу пару сэндвичей.

Пока они создавали сии кулинарные шедевры, Джордж самым тщательным образом собрался, упаковав короткий покрытый тёмной резьбой жезл в походную сумку с расширением внутреннего пространства и наложив на неё Блокирующие чары, препятствующие любому виду обнаружения. Привычные манипуляции не мешали ему размышлять. Вылазка неугомонных недорослей, пропажа Лили… и тревога III уровня опасности. В подобные совпадения он не верил, а значит, необходимо как можно тщательнее просчитать тактику своего поведения. А не то, если верить Дадли, у любого, кто наобум сунется в это засекреченное дело, появлялся огромный шанс на встречу с обливэйтером. Джордж испытывал уважение и доверие к нынешнему Министру Магии — Кингсли был для него чем-то вроде наставника и друга — но терять память и подставлять детей из-за своей возможной ошибки не хотел.

Министерство встретило его суетой и беготнёй. Авроры прочёсывали все этажи в поисках невесть куда пропавших таинственных злоумышленников, а его коллеги спешили куда-то, вооружившись разнокалиберными поисковыми артефактами. Начальник отдела, заметив своего лучшего специалиста, помахал рукой, дабы привлечь его внимание:

— Джордж, ты что, сюда через Аляску добирался? Немедленно идём в архив!

— А что случилось?

— Кто-то взломал там Защиту и аппарировал из Министерства, сметя к Мордреду все охранные чары и антиаппарационный щит высшего уровня сложности в придачу.

— Что-то пропало?

— Кто его сейчас разберёт? Там отдачей от завихрения пространства перевернуло всё с ног на голову. Только начали завалы по местам растаскивать, а до этого полчаса Защиту с архива снимали, чтобы внутрь попасть.

— Как снимали? А как же этот незваный визитёр проник внутрь? — с каждым словом начальника Джордж мрачнел всё больше. Он уже не сомневался, что это Лили под шумок добралась до архива. Девочка всегда была тихоней, любившей головоломки, и со временем обещала стать лучшим специалистом по их решению: «Но если она сумела проникнуть туда незамеченной, то зачем подняла тревогу, устроив эту аппарацию?» — А на стихийный выброс не проверяли?

— Стихийный? А что, вполне может быть…

— Это бы объяснило разрушения, — Джордж лавировал в узких коридорах, заполонённых аврорами, стараясь не оторваться от шефа. Они преодолели последний спуск и поворот, добравшись, наконец, до заваленного папками и обрывками каких-то пергаментов помещения архива. Стеллажи уже были водружены на место и, судя по месторасположению их коллег, те успели восстановить их содержимое включительно по букву «H».

— Да, только всплеск стихийной магии такой силы… это характерно скорее для приближающихся к границе совершеннолетия детей, чем для взрослых волшебников. А скажи мне на милость, как ребёнок смог бы попасть в самое сердце защищённой от проникновения территории? О! Сейчас начнётся… — начальник Невыразимцев Роланд Старк скривился, словно от зубной боли, заметив в конце расчищенного прохода знакомую словно вытесанную из эбенового дерева фигуру Министра. — Ещё бы, такое ЧП допустили. Сейчас нас с аврорами Шеклболт в хвост и в гриву отметелит и будет прав. Давай, отрабатывай свою версию, а я пойду, узнаю у ребят, что им удалось накопать в этом бедламе.

Как всегда в случае, когда знаешь, что искать, проверять долго не пришлось. Остаточные проявления стихийного выброса буквально охватывали всё помещение архива. Мало того… Джордж явно ощущал в них отголоски ауры Лили. «Это как же надо было достать нашу сдержанную «орлицу», чтобы спровоцировать на подобное». В душе Невыразимца нарастала тревога за девочку. Судя по всему, она нуждалась в немедленной помощи, но в одиночку он просчитать её местонахождение не мог, а специалист по векторам поиска сейчас вместе со Старком держал ответ перед встревоженным и по своей извечной привычке вникающим во все детали произошедшего Министром. Рядом стоял взъерошенный больше обычного красный как рак и возмущённо оправдывавшийся Рональд. Судя по всему, разговор там шёл на повышенных тонах и был крайне неприятен для всех участвовавших в нём сторон. Пока Джордж возился с определением, параллельно пытаясь придумать, как бы вывести из-под удара племянницу, его коллеги вместе с призванными на помощь аврорами, периодически понукаемые Старком, успели уже вернуть на законное место все дела до буквы «О» и пока что не обнаружили никакой пропажи. Дело принимало неприятный оборот, а Джордж всё никак не мог найти выход из сложившегося положения. Сигнальные чары на помещении зафиксировали не только аппарацию, но и пропажу какого-то документа, и Невыразимец с каждой минутой всё больше убеждался, что, кажется, знает, исчезновение какого дела обнаружат вскоре его сослуживцы. Вот борцы с завалами отобрали из горы сваленных на полу папок все дела на букву «P» и, сверив с архивным списком, застыли в замешательстве и недоумении. «Ещё бы им не застыть, — Джордж едва удержался от кривой усмешки, — как они ещё в обморок не попадали, увидев это имя. Никто ведь в Магической Британии не знал, что Гарри вообще когда-либо судили». Двое его коллег уже прицельно перелопатили ещё не разобранные дела и с встревоженным видом вернулись к своим товарищам. Заминку в действии своих подчинённых заметил Старк и, извинившись перед Министром, подошёл к распределявшим дела по ячейкам Невыразимцам. Джордж постарался как можно незаметнее подобраться к этой компании, чтобы послушать, о чём они будут говорить.

— В чём дело? Что за заминка?

— Но, шеф, тут в списке стоит имя Гарри Поттера.

— Стоит, но это засекреченная информация. Ваша задача — расставить всё по местам и убедиться, что ничего не пропало, — заметив стоявшего неподалёку Джорджа, Старк понизил голос, и дальнейшего разговора рыжий маг не смог услышать. Но сам факт того, что его непосредственный начальник, с которым они пребывали в приятельских отношениях, знал что-то об этом деле и ничего ему не сказал, оставил в душе какой-то неприятный осадок. Да и размышлять об особенностях поведения Старка было некогда, до обнаружения пропажи оставались считанные минуты, и Джордж, уже не надеясь на то, что ему удастся воспользоваться помощью мага-поисковика, сам попытался просчитать вектор стихийного перемещения Лили. Специалистом в этом деле он не был, но общее направления спонтанной аппарации определить смог, и, насколько волшебник помнил карту, оно вело куда-то на северное побережье Франции.

— Мистер Уизли!

Этот густой бархатный голос с всё ещё проскальзывающим в интонациях акцентом заставил Невыразимца вздрогнуть и оторваться от расчетов:

— Да, господин Министр.

Шеклболт, всегда умевший передвигаться удивительно бесшумно при своей вовсе не маленькой комплекции, оказался в непосредственной близости раньше, чем Джордж успел это заметить, и, наложив вокруг «Полог Тишины», оставивший шедшего следом Рональда за его пределами, встревожено поинтересовался:

— Джордж, что происходит?

— И с чего господин Министр взял, что я могу это знать? — былое доверие и подозрения боролись в душе Невыразимца, а буйный, с годами вовсе не ставший более спокойным нрав требовал высказать старому товарищу по Ордену всё, что он думает об этой ситуации.

— Ага, значит уже не «друг мой Кингсли» и даже не «твою мать, Шеклболт», а «господин Министр»? Что происходит, Джордж? Думаешь, я не заметил, что весь архив буквально фонит стихийной магией? А «проникновение злоумышленников» до боли напоминает мне вылазку в Министерство некоего «Отряда Дамблдора» более чем четверть века назад! — Кингсли схватил мага за плечи и встряхнул, заставляя того поднять взгляд и посмотреть ему в глаза.

— Что происходит? Что происходит?! Хотел бы и я это знать, «друг мой Кингсли»! Четыре года я думал, что вы просто разругались с Гарри, и он покинул страну. Только то, что он оставил здесь детей, никак не вписывалось в картину! И тут я узнаю, что он с вашей подачи всё это время сидел в Азкабане!!! Ты что, действительно думал, что ваши с Роном и Джинни недомолвки и отговорки остановят эту юную компанию от поисков истины?!

— Откуда ты узнал?

— Это неважно. Важно то, что узнал слишком поздно. И поверь, я не позволю вам добраться до моего источника и заставить его замолчать! И детей тронуть не позволю! Я… — Джордж замолк на полуслове, заметив, как отреагировал на его слова Шеклболт. На вечно подтянутого и вдохновляющего окружающих своей энергией и чудовищной работоспособностью Министра было больно смотреть: могучие плечи поникли так, что даже казалось — он уменьшился в росте, тёмное лицо осунулось и посерело, разом состарив волшебника на десяток лет, а в глазах… От плескавшегося в этих чёрных глазах океана тоски, горечи и ненависти к себе у Невыразимца подступил комок к горлу.

— Вот значит оно как… — Кингсли растянул губы в невесёлой кривой усмешке, — этого-то я и боялся. Не бойся, никого из вас я не трону и другим не позволю. Хватит! Я уже достаточно наломал дров, считая, что делаю это во имя всеобщего блага… Знаешь… а я даже рад, что всё открылось… Смотреть, как растут эти дети, и понимать, что рано или поздно их обращённые ко мне улыбки сменятся ненавистью… Поверь, этого я не пожелал бы и злейшему врагу.

— Но почему?

— Почему? — Шеклболт невидящим взглядом уставился в грязное окно, возле которого они стояли. — Знаешь, когда я анализировал те события и свои действия потом, на ясную голову, то не мог понять, что же меня заставило всё это совершить. А тогда… Ты же знаешь, что Гарри был для меня кем-то большим, чем просто друг?

— Я догадывался. И, думаю, не только я.

— Мы в очередной раз сцепились с ним по поводу репрессивной политики по отношению к чистокровным. А через несколько дней я узнал, что он освободил из допросной Малфоя-младшего… Вроде бы ничего такого, но на следующее утро мне анонимно доставили кое-какие колдографии, изображавшие их с Хорьком постельные баталии, затем в моём кабинете возник некто, изображавший Гарри под Оборотным зельем… Но про Оборотное я только через полтора года узнал, а тогда поверил… каждому его слову поверил. Потом заявилась твоя сестра в истерике… А затем группа Гарри попала в засаду, якобы под его предводительством и по его же вине. Всё это, включая суд, произошло в течение суток, и… я, поддавшись эмоциям, поверил в его предательство. Жалко звучит? Но других оправданий у меня нет.

— Я так понимаю, что во всём разобрались после компромата, собранного Скиттер на Берроуза?

— Да. Только этот компромат собрала не Скиттер, а Гарри ещё до заключения. Он как-то ухитрился связаться с ней из Азкабана и передать сведения.

— И тогда его оправдали, и он уехал из страны? Н-нет, здесь опять что-то не стыкуется.

— Всё… гораздо хуже, чем ты думаешь, — Кингсли поднял полный горечи и вины взгляд на собеседника. — Кто хоть из твоих племянников-архаровцев ухитрился проникнуть сюда?

— Лили. Похоже, она добралась до судебного дела и воспоминаний. Я представляю, какую душевную травму получила девочка, если магия вынесла Лили аж на континент!

— Хорошо хоть, всего остального там не было…

— Остального? Вы сделали что-то ещё?

— Да… когда убили Дресвуда и Берроуза, я не стал дожидаться заседания Визенгамота по оправданию Поттера, а просто прихватил с собой Рона и отправился в Азкабан, своей властью освободив Гарри от заключения… Там я и узнал, что он каким-то образом ухитрился натравить дементоров на убийц своих людей. Все данные говорили о том, что он добрался до хранилища запрещённых книг и… начал практиковать Тёмную магию… А его вид и поведение… Это был уже не Гарри… не наш Гарри… Старые пердуны в Министерстве и Визенгамоте перепугались насмерть, представив себе появление нового Тёмного Лорда, на меня давили, требуя для него Поцелуя Дементора…

— И ты…

— Приказал Старку стереть ему магию и отправил портключом в маггловский мир. Тогда мне казалось, что это был единственный шанс спасти ему жизнь. Потом я попытался найти его, но, видимо, настройки портключа сбились при переносе, и мне удалось установить только то, что Гарри жив и находится где-то в Европе.

— Я бы предпочёл смерть такой жизни! — Джордж с трудом подавил холодную дрожь и ужас, поднявшиеся из подсознания от одной только мысли о лишении магии. Как ни странно, ненависти к Кингсли он не испытывал: того заставили сделать выбор, и он его сделал… растоптав собственную душу. Но и находиться дальше в компании этих людей Невыразимцу становилось просто физически больно, и он решился на ультиматум:

— Мне нужен отпуск на неопределённое время и доступ к международному камину для себя и племянников. Вчера я подал запрос в Гринготтс на признание меня Главой Рода Уизли и теперь имею право обойти возражения Рона и Джинни. Надеюсь, вы найдёте слова, чтобы их утихомирить, потому что разговаривать сейчас с ними и что-то объяснять у меня нет ни малейшего желания. Мы найдём Лили и позаботимся о ней, но возвращение ребят в Британию я вам не гарантирую.

— Согласен. Через час ты получишь все разрешения, только…

— Что?

— Я прошу… позволь мне самому рассказать детям о том, что произошло.

— Хорошо, но только в моём присутствии, — Джордж развернулся и, не спрашивая разрешения у отводящего в сторону взгляд Старка, быстрым шагом покинул помещение архива. А Министр Магии Кингсли Шеклболт смотрел вслед человеку, когда-то бывшему его другом, и пытался подавить в груди сжимавшую сердце боль. Перед мысленным взором, словно наяву, появились так часто улыбавшиеся ему когда-то юные лица, тепло взглядов которых сменялось холодной волной боли и ненависти: Джеймс, Ал, Хьюго, Рози и Лили. Они никогда не смогли бы его простить… Он и сам себя простить не мог. Но обязан был сделать хотя бы это. Ради Гарри, ради них, ради… собственной совести, наконец.

***

Случилось неизбежное: вся эта работа на износ и сюрпризы последнего дня заставили-таки Блэка сорваться. Бывают такие дни, когда неприятности, кажется, валятся на голову, словно снежный ком, и эта гора всё растёт и растёт, пока не погребёт человека под лавиной мелкой бумажной казуистики, воплями чем-то недовольных малоадекватных визитёров, придирками чиновников, личными переживаниями и пробуксовкой в делах.

По возвращении из Парижа Гарри в агентстве ожидала пара визитёров из Чешского Министерства Магии с предписанием о проверке законности использования частными сыщиками боевых и поисковых артефактов. Казалось бы — мелочь. Вся документация в «Чёрном ферзе» изначально соответствовала самым высоким требованиям и могла выдержать и не такие придирки, а нелегальный инвентарь они и близко к агентству не хранили. Понятно, что вся это растянувшаяся на несколько часов бодяга была затеяна для того, чтобы потрепать им нервы. Сыщики даже приблизительно знали, кто стоял за этим наездом, но дела это не меняло. Настроение им таки испортили. Ну, а дальше всё пошло словно по накатанной колее. Сначала, под видом собиравшейся заключить контракт клиентки, нарисовалась несколько сдвинутая на Тёмном Демоне поклонница, чья пламенная речь в стиле: «Вы предназначены мне самой Магией и не можете сопротивляться этому притяжению», закончилась истерикой и вызовом колдопсихиатров, чем окончательно накалила атмосферу в конторе. Затем один из клиентов, партнёра которого они уличили не только в нечестности, но ещё и в экономическом преступлении, подпадавшем под уголовную ответственность в Магическом Мире, внезапно пошёл на попятный, попытавшись разорвать уже выполненный и готовый к выдаче окончательного отчёта контракт, предложив Фейрфаксу, ведущему это дело, взятку. А когда его вежливо предупредили о недопустимости такого поведения, начал угрожать, что кончилось для него получением неприятного проклятия и вывихом руки, обеспеченным Доусоном. И, как кульминация всего этого безобразия — явление в контору перед самым ее закрытием сопровождаемого по пятам журналистами и поклонниками Виктора Крама собственной персоной. К счастью, от его свиты сыщикам удалось легко отделаться, а самого легендарного тренера Блэк пригласил к себе в кабинет для конфиденциального разговора. Где и рассказал болгарину всё, что ему удалось узнать о произошедшем с Гермионой. Гарри, конечно, понимал, что известие о новом замужестве любимой женщины не слишком обрадует Вика, но надеялся, что тот будет рад спасению Мионы.

По ходу рассказа лицо болгарина всё больше мрачнело, а после его окончания… болгарин сказал то, чего Блэк никак не ожидал от него услышать.

— Гермивона совершила ошибку.

— Что?

— Тогда я предлагал ей стать моей женой. Их брак с этим Уизли был… как это… не настоящим… не магическим, и его надо был разорвать. Я женился бы на ней Магический брак, ввёл в Род, стирая грязный кровь. Она бы не знал нужды. Не был обязан работать и учиться в этот Магический Университет.

— Но она хотела стать Мастером Чар.

— Для того чтобы содержать детей и… это ничтожество! Я бы окружил её слугами и выполнял каждый прихоть!

— А как же её дети? — в голове Гарри уже формировалось определённое подозрение, и он хотел окончательно его подтвердить. — Их бы ты тоже ввёл в свой Род?

— Детей Предателя Крови? Ты с ума сошёл? Это же… порченный кровь. Из них никогда не вырасти достойный волшебник. Не-ет. Мальчик устроил бы в Дурмстранг. Не факультет Боевой магии, нет. Туда таким дорога нет. Он играет в квиддич… кажется… «ловец». Не знаю, насколько он хорош, да это и не важен. Я хороший тренер и могу… Как это у вас говорят? А-а! Из дерьма сделать конфетка.

— А Рози?

— Кто? А-а, девочка! Закрытый пансион для девиц. Там хорошо исправлять последствия дурной кровь и найти хороший жених.

— Понятно, — Гарри распирало желание, высказать Краму всё, что он думает о подобной «любви» и «заботе». Его останавливало только одно: судя по всему, Виктор был слишком упрям, чтобы понять его слова, а сотрясать воздух зря не хотелось.

— Зря она не принял мой предложений, сейчас бы не пришлось для своего спасения жениться на старый книжный червь и сидеть в какой-то глуши.

После этих слов у Блэка просто чесались руки взашей выставить бывшего приятеля из кабинета, но он заставил себя распрощаться с ним, сохраняя на лице вежливую улыбку… Правда, попавшийся им на пути Тэд, заметив этот… спазм лицевых мышц, счёл за благо как можно скорее ретироваться с дороги.

И всё бы, может быть, обошлось, если бы Гарри, возвращаясь в кабинет, не заметил краем глаза… улепётывающего в сторону вентиляционной решётки суслика. В памяти мгновенно возникло видение мелкого пакостного жучка, в которого имела обыкновение превращаться Скиттер…

— «Анимагум ревеллио!»

Мчавшийся по полу на четвереньках худой и несуразно длинный волшебник, и в самом деле чем-то напоминавший суслика, совершил ошибку, не сдавшись сразу на милость обнаружившего его мага, а попытался визгливым голосом качать права:

— Что вы себе позволяете?! Это произвол! Я буду жаловаться в Министерство! Магическая общественность имеет право знать…

Вот это-та фраза его и сгубила. В памяти Гарри мгновенно всплыло, что случалось, если эта самая «магическая общественность» вдруг добиралась до очередной сенсации, выворачивая на всеобщее обозрение боль, страх, слёзы и переживания близких ему людей… Поднявшаяся в груди ярость застила разум, к Мордреду срывая самоконтроль, и…

Очнулся он от того, что на голову ему вылили ведро ледяной воды.

— Блэк! Блэк!!! Да очнись же ты! — знакомый голос Шеридана, скрутившего ему руки за спиной, болью отозвался в голове.

— Эрл, не ори в ухо и отпусти меня ради Мерлина!

— О! Очухался? Драться больше не будешь?

— Ты что, с ума сошёл? Когда я дрался? — это было правдой: с детства приученный к постоянной настороженности Гарри никогда не дрался… он просто бил на поражение.

— Ага, ты у нас белый и пушистый… когда спишь лицом к стенке… Не дрался он! Это ты Дэну, которому глаз подбил, расскажи, или Алану, которого едва по стенке не размазал, когда мы тебя от этого борзописца отдирали! Скажи спасибо Люку с Тэдом, что они тебе ледяной душ устроили, а то я бы тебя долго не удержал. С чего ты так озверел-то?

Блэк обвёл взглядом разгромленную приёмную, заметив потиравших ушибы друзей и валявшегося в обмороке журналиста, разом сник, прекратив вырываться из медвежьей хватки Эрлиха:

— Ч-чёрт… Дэн, Алан, как вы?

— Да… нормально, шеф, только ты в следующий раз предупреждай, когда озвереть соберёшся… чтобы мы под руку не лезли, — Доусон, поморщившись, потёр помятые рёбра.

— Говорил я тебе, Шеридан, что шефа надо в отпуск отправить, а ты всё «обойдётся», да «обойдётся», — Фейрфакс шипел сквозь зубы, подставляя лицо накладывавшему мазь Тэду. — Не обошлось. Ты как хочешь, шеф, а к работе в агентстве мы тебя теперь две недели не подпустим.

— Ладно, согласен. Эрлих, отпусти… я уже… успокоился, — Гарри, потирая отдавленные лапищами Шеридана руки, склонился над незадачливым борзописцем. — Сильно я его?

— Да нет. Это он от испуга в обморок упал. Ты бы видел в тот момент свою физиономию, тоже бы испугался, — Эрл приглушённо рассмеялся, присаживаясь рядом на корточки. — Я в бытность свою Упивающимся всякого повидал, и то — впечатлился. Иди-ка ты домой, отдохни недельки две, домом займись, выспись, а мы тут как-нибудь сами без тебя управимся.

— А этот?

— А что этот? Память подправим, записи отберём и накажем, чтобы больше рядом не появлялся.

— Добро, — Гарри и сам понимал, что ему надо бы отдохнуть, а не то… Хорошо, что всё обошлось. Судя по всему, он себя сегодня вообще не контролировал, а учитывая его уровень подготовки, такие срывы были крайне чреваты… — Если появится мой кузен Дадли… ну, Алан помнит капитана Дадли Дурсля, перенесёте его к моей вилле, лады?

— Будь спокоен.

Гарри вернулся в кабинет, собрал оставшиеся непроверенными документы и, отдав их Фейрфаксу с Шериданом, аппарировал к «Морскому коньку».

Для начала он решил последовать совету друзей и как следует выспаться. А чтобы сны, лишавшие его в последнее время покоя, этому не помешали, добрался до оставленной Северусом аптечки и выпил зелье Сна-без-сновидений.

Разбудил его знакомый, явно чем-то встревоженный голос зельевара:

— Гарри… Гарри, просыпайтесь.

— Что? — Блэк привычно взглянул на часы — 7.35. — Северус, что-то случилось?

— Да. Советую привести себя в порядок. Я буду вас ждать в библиотеке.

Принц показался Гарри уставшим и осунувшимся, как будто не спал целую ночь, да и пренебрегать советами такого человека не стоило. Через пять минут, в авральном темпе приняв душ и одевшись, Блэк уже входил в двери библиотеки:

— Северус, что… — лежавшую на диване тонкую фигурку он заметил, только дойдя до середины комнаты, и тотчас же оказался рядом, обнимая безвольное тело дочери. — Лили!!! Что с ней?! Как она здесь оказалась? — глаза изгнанника смотрели на самое родное, близкое ему существо… и не узнавали. Куда подевалась смешная девчонка с забавными рыжими косичками, смертельно обижавшаяся на братьев, которые дразнили её Лисёнком? Перед ним была уже почти взрослая девушка, миниатюрная, изящная и… красивая. Не похожая ни на него, ни на мать… Своя собственная… выросшая без его помощи и поддержки.

— Она добралась до материалов вашего судебного дела… и видела воспоминания о суде в «Омуте Памяти». Психика подростков в этот период очень хрупка. Стихийным выбросом её вынесло в Нормандию, в замок, где работал Люциус, в самый кульминационный момент его сражения с Защитой. Ему едва удалось спасти её от «Дьявольского огня».

— Мерлиннн! Что с ней? Дисбаланс?! Магическое истощение? — готовый сорваться с губ вопрос о самочувствии «спасителя» Блэк придержал в последний момент. Усилившаяся за последнее время ментальная связь через Партнёрский Браслет не подавала сигнала об опасности, грозившей Люциусу.

— Хуже. Из-за стресса у неё началось разрушение магического ядра. Я наложил на неё «Морфеус», но это может лишь отсрочить гибель.

— Так… Так… Здесь, в библиотеке. была книга по Родовым ритуалам. Там было что-то о Стабилизации… Точно! — Гарри быстро нашёл нужный стеллаж и, пробежав взглядом названия нескольких книг, извлёк на свет нужный фолиант. — Где же… Вот он! «Ритуал Стабилизации магического ядра»… Точнее, это два ритуала: «Стабилизации» и «Восполнения Силы». Всё, что надо для подготовки — это свечи и пентаграмма.

— Ритуальный зал?

— Возле Магического Источника. Я полностью восстановил его и пополнил необходимые запасы. Сколько у нас времени до конца действия вашего заклинания?

— Час двадцать минут.

— Идёмте, — Гарри вручил Северусу фолиант, осторожно поднял на руки Лили и быстрым шагом направился к лестнице в подвал. Устроив спящую девушку на наколдованном диванчике, они самым тщательным образом восстановили в памяти уже знакомый, но никогда ранее не используемый ими на практике ритуал и приступили к созданию пентаграммы. Архаичный язык описания процесса несколько затруднял дело, но оба мага уже имели дело с подобными вещами, а потому, быстро разобравшись что к чему, успели закончить все приготовления к тому моменту, как Лили начала приходить в себя… Речитатив заклинаний, произносимых на два голоса, ни разу не был нарушен какой-либо заминкой в произношении или диссонансом. Время текло, унося с собой угрожающую девушке опасность. И клубившаяся пронизанной всполохами молний грозовой тучей Магия начала постепенно успокаиваться, теряя грозную остроту и сворачиваясь в небольшой, мягко светившийся зеленовато-голубым светом шар с центром в области солнечного сплетения юной ведьмы. Ритуал «Стабилизации» был длительным и сложным, изобилующим деталями и нюансами, но два боровшихся за жизнь Лили волшебника справились с ним. Лежавшая в центре пентаграммы девочка, тело которой до этого сотрясала крупная дрожь, наконец-то расслабилась и, впервые с момента переноса, погрузилась в настоящий, здоровый, целительный сон.

— Быстрее, надо вынести её из круга, пока не погасли свечи! — Северус стёр две пересекающиеся линии, загораживающие им проход к девушке, и в два прыжка оказался в центре пентаграммы, благо дело, он был почти на голову выше Блэка и мог себе безбоязненно позволить подобную вольность. Гарри с рук на руки принял у него Лили и, устроив дочь на уже знакомом нам диванчике, осторожно, тонкой струйкой, влил ей в рот Укрепляющее зелье, массируя горло, чтобы она не захлебнулась:

— Она не приходит в себя.

— И не должна. Полного восстановления резерва же не произошло.

— Тогда мы проведём сейчас вторую часть ритуала…

— Не стоило бы так спешить. В описании сказано, что его ни в коем случае нельзя начинать при малейших признаках Магического Истощения у мага-донора. А в этой части ритуала я вам не помощник. Во мне ведь не течёт кровь Поттеров.

— Я чувствую себя абсолютно нормально, — Блэк легко и непринуждённо создал в ладонях огненный шар, наподобие того, которым Дамблдор в Министерстве чуть не упокоил Воландеморта. — Северус… пожалуйста, я не могу видеть её в таком состоянии. Расход Силы во второй части меньше, чем в первой, я справлюсь.

— Гарри… это опасно.

— Не опаснее уничтожения крестража.

— Ох уж это мне гриффиндорское упрямство! Наденьте хотя бы артефакт Блэков, который вы давали Нарциссе…

— Он остался в «Эдельвейсе». Да и толку от него сейчас, в разряженном состоянии — ноль.

Зельевар колебался. С одной стороны, предупреждение о недопустимости продолжения проведения ритуала при истощении проводящего его мага не было пустой перестраховкой. В подобных вещах, хоть и завуалированных с помощью нарочитой архаичности языка, всё было рассчитано до мелочей. С другой… аура Блэка не подавала признаков усталости, или истощения, да и оставлять девочку в этом состоянии «недожизни» ему не хотелось:

— Хорошо. У вас есть час на то, чтобы отдохнуть и выпить Восстанавливающее. Я сам займусь второй пентаграммой…

К «Восстановлению» они приступили через полтора часа и справились с поставленной перед собой задачей с честью. Магическое ядро и резерв Лили были полностью восстановлены. Уставший после подобной нагрузки Гарри был в приказном порядке отправлен отсыпаться. А чтобы рвавшийся бодрствовать у постели девочки папаша не нарушил предписания зельевара, в него почти насильно влили зелье Сна-без-сновидений и отправили в собственную спальню, в которой из всех предметов мебели присутствовали две вещи: огромный, мягкий матрац, дожидавшийся появления кровати с балдахином, и колченогий стул, чудом уцелевший от старой обстановки и служивший одновременно складом для необходимых при работе инструментов и вешалкой для одежды.

Сонливость и усталость тяжким бременем навалились на плечи Блэка. Кое-как избавившись от ритуальной мантии, домашней обуви и потёртых джинсов, скрывавшихся под её мрачным великолепием, маг упал на постель и провалился в глубокий, затягивающий в свои мягкие ласковые объятия сон… Как и в случае с видениями, которые он неосознанно посылал Люциусу, во время сна блок, защищающий сознание, слетел… и тонкая струйка магической Силы, подчиняясь отсроченному эффекту ритуала, потекла к спавшей через три комнаты от него дочери. Этот «ручеёк» был настолько мал, что занятый диагностикой состояния юной ведьмы уставший зельевар его просто не заметил.

***

Со стороны постели опять раздался стон, сопровождавшийся неразборчивым бормотаньем, и задремавшая в кресле Астория мгновенно открыла глаза, обводя взглядом залитую солнцем комнату лазарета. Порученное ей Принцем дело оказалось не таким уж и лёгким. Даже под действием двойной дозы Снотворного её свёкор спал беспокойно, как будто ощущал какую-то опасность или тревогу. И эти приступы беспокойства учащались с каждым часом. Взгляд ведьмы остановился на часах, показывавших три пополудни, и вернулся к разметавшемуся на постели магу. Она достаточно хорошо разбиралась в зельеварении, чтобы понять, действие зелья на исходе… И это несмотря на то, что Люциус по всем законам химии и колдомедицины должен был проспать как минимум до полуночи!

— Гаррии… — в этот раз слово, в полусне сорвавшееся с губ колдуна, легко можно было разобрать.

— Ш-ш-ш… Всё в порядке, Люциус. Всё в порядке… — женщина улыбнулась и покачала головой: «Как же мужчины любят играть в неприступную гордость… И мой «железный» свёкор не исключение. Да имеющему глаза человеку стоит только один раз взглянуть на его осунувшийся вид, чтобы понять, насколько «безразличен» ему наш друг Блэк… Вот, даже во сне он его зовёт».

Но волшебница ошибалась: беспокойства отца её мужа в этот раз не имело ничего общего с любовной тоской. Люциусу снились кошмары… События в них происходили разные, но заканчивались они всегда одинаково — смертью упрямого черноволосого мага с зелёными, как лесной мох, глазами. Это магия Браслета пыталась пробиться сквозь туман, окутывавший сознание аристократа, и предупредить его об опасности, грозившей партнёру. И мутная пелена беспамятства отступала, с каждым проносившимся в подсознании сюжетом делая сны всё реалистичней и достоверней. И последней каплей, прорвавшей химическую блокаду зелья, стало видение, в котором он, Малфой, Плетельщик, один из сильнейших магов настоящего времени… держал на руках мёртвое тело с навсегда потухшим взглядом, а душа его разрывалась от боли потери и… собственного бессилия что-либо изменить: «Нет! Не отпущу! Не отдам! Он — мой! Пошла прочь, Смерть, ты и так забрала у меня слишком многих!» А в ответ на этот отчаянный безмолвный вопль где-то в глубине просыпающегося сознания он услышал смешок, от которого кровь на мгновение застыла в жилах, и тихий голос прошелестел: «Тогда поторопись, сын Тьмы… поторопись…»

— Гарри! — прогоняя сонную одурь и сковывающую мышцы слабость, Люциус рывком сел в постели.

— Вам надо ещё поспать, — Астория попробовала было уложить его обратно, но, наткнувшись на полный боли бешеный взгляд, отдёрнула руку. — Северус велел удерживать вас от авантюр, пока вы полностью не восстановите резерв Магии.

— Мне срочно надо попасть на виллу Блэка!

— Но вы ещё очень слабы…

— Астория… Асти, Блэку угрожает серьёзная опасность. Я чувствую её через Партнёрский Браслет. Если бы я только знал координаты аппарации! Но я сам своей глупой гордыней всё тогда испортил… Я прошу вас, помогите мне сейчас, иначе он может погибнуть.

То ли ведьма почувствовала в его словах правду, то ли её напугал полубезумный вид свёкра, но женщина, подумав несколько секунд, решительно кивнула:

— Я открою вам камин, но только после того, как вы выпьете оставленные вам мистером Принцем зелья.

— Согласен, — колдун подхватил стоявшие на столике фиалы и, убедившись, что ни в одном из них нет снотворного, выпил их содержимое. — Готово. Идёмте.

Он вышел из зелёного пламени в уютной гостиной, обставленной в средиземноморском стиле, и, припомнив краткое описание дома, сделанное невесткой, поднялся по лестнице на второй этаж. В первых двух открытых им комнатах никого не было, задремавший в кресле возле постели девочки зельевар обнаружился в третьей и тотчас же вскочил, увлекая друга в коридор:

— Ш-ш-ш, тихо! Они оба спят после проведения ритуала. Ты, насколько я знаю, тоже должен был сейчас пребывать в объятиях Морфея. Что случилось?

— Это я тебя должен спросить? — быстро проверив оставшиеся три комнаты на этом этаже, Малфой повернулся к другу. — Где он? Сколько ритуалов вы провели?

— Два. Можешь не шипеть! Я знаю о предупреждении, но у него не было ни единого признака магического истощения, и…

— А его и не должно было появиться так рано! «Стабилизация» пьёт Силу мага в течение суток! Эти ритуалы нельзя проводить один за другим в течение одного дня! Если только не иметь двух кровно связанных с основным действующим лицом помощников, подпитывающих его своей магией в течение всего ритуала!

— Но в фолианте об этом не было сказано ни слова!

— Вот для этого и существует родовая преемственность…

— Которая у нас с Гарри была прервана… Люциус, я не знал.

— Где он и в каком состоянии? — Малфой с трудом держал себя в руках. Тревога нарастала.

— В хозяйской спальне. Это отдельный флигель, — Северус показал скрытый раздвижными декоративными панелями проход в небольшой коридор, ведущий к апартаментам хозяина. — Может, всё ещё обойдётся? Я влил в него максимальную дозу Укрепляющего…

— Партнёрский Браслет посылает сигнал о грозящей ему опасности, — Люциус решительно распахнул двери в спальню, походя сметая Запирающие чары, и, в три шага добравшись до импровизиравнной кровати, склонился над уснувшим, так и не успев до конца раздеться, Блэком. — Гарри! Гарри, проснись! — он тряс волшебника за плечо, но тот не подавал признаков жизни. — Что ты ещё ему давал?

— Лёгкое снотворное. Этот герой порывался просидеть всю ночь у постели дочери… Что?! Это стандартная процедура при переутомлении!

— Да! Усиливающая отток Магии.

— Мерлин! Что же мы натворили! — зельевар выбежал из комнаты и вернулся через минуту с несколькими фиалами в руках. — Та-ак, подожди пять минут, — он осторожно влил их в рот Гарри, и друзья замерли, дожидаясь эффекта, но, увы — ни через пять минут, ни через четверть часа ничего не изменилось. Уже вдвоём они опробовали все известные им заклинания, способные привести человека в чувство, но и это не принесло никакого результата. Безвольно раскинувшееся на постели тело тормошили, пытаясь достучаться до уснувшего разума, но всё было тщетно.

— Нужна жертва! Мы можем «вытянуть жизнь» из какого-нибудь маггла и поднять Гарри! — Люциус, упорно старавшийся последние четверть века позабыть то, во что вовлекал его Тёмный Лорд, сейчас был готов на всё, даже на сделку с Тьмой, лишь бы спасти любимого человека. Да-да, любимого! Гордому аристократу и прожженному цинику понадобилось попасть в этот кошмар, чтобы понять, кем являлся для него этот уже не однажды умиравший и воскресавший вновь человек.

— С ума сошёл? Ты не у себя в Мэноре, где каждый камень встанет на твою защиту! Здесь, не успеешь ты произнести первые слова ритуала и занести жертвенный нож, как вокруг окажется половина всех авроров Европы! Да и где нам взять эту самую жертву в ближайшие полчаса?! Больше он не протянет! — Северус мерил шагами комнату, пытаясь найти выход из положения.

— Но если не жертвоприношение, то что?! — Люциус, убрав все защищавшие его сознание щиты, пытался влить собственную Силу, чтобы вернуть уходящего в небытие мага, но всё было тщетно — тот уже был слишком далеко, чтобы принять этот дар. — Если бы можно было отдать свою жизнь, чтобы вернуть его, я бы это сделал, но…

Тёмные маги переглянулись. В их головы одновременно пришла одна и та же идея.

— Если только заменить ритуальное убийство…

— Магией Секса?

— Вот именно! Обмен Силой во время проведения её самых примитивных ритуалов не меньше, а порой и больше, чем в Магии Крови!

— Да, но этот обряд не менее жесток… Северус, это же… просто изнасилование… — Люциус, не отрываясь, смотрел на уже носившее печать скорой смерти лицо любимого, изо всех сил прижимая к груди его беспомощное тело.

— Да… по сути ты прав, но… — зельевар, недобро усмехнувшись, склонился к самому лицу друга, переключая на себя его внимание, — этот ритуал связывает двоих, вызывая сексуальную агрессию. Весь он, от начала до конца — борьба за доминирование призывающего и его жертвы. Только проводящий его маг находится в более выигрышном положении, но если во время ритуала ты добровольно отдашь главенство жертве…

— То пострадаю только я… Магии в данном случае всё равно, она и так и так получит своё.

— Да!

Люциус, осторожно опустив на постель безвольное тело, быстро избавился от мантии, сапог и рубашки, оставив лишь бриджи. Взмахом палочки он убрал из комнаты все посторонние предметы, кроме постели, и, повернувшись к Северусу, спросил:

— Как там девочка?

— С ней всё в порядке. Проспит ещё сутки.

— Закрой эту комнату всем, чем сможешь, наложи «Муфлиато», выставь всех с виллы и постарайся никого на неё не пускать хотя бы часов двенадцать.

— Ты уверен, что сможешь ради его спасения пойти на ЭТО? Если Изначальная почувствует хоть малейшее колебание, то… вам обоим не жить.

— Я уверен. Уходи и… спасибо тебе, друг, — Малфой пожал Северусу руку и настойчиво подтолкнул к двери. — Уходи.

(Продолжение следует)

Глава 20. Я живу (часть 2).

Дверь захлопнулась за зельеваром с тихим стуком, отрезая их двоих от всего окружающего мира. Люциус на секунду замер, вглядываясь в знакомое до последней чёрточки любимое лицо, ласково, едва прикасаясь, провёл кончиками пальцев, очерчивая скулы и подбородок с уже намечавшейся щетиной… отдёрнул руку… решительно устраиваясь верхом на лежащем:

— Прости… но у меня нет другого выхода… — с его губ полились древние слова заклинания. В комнате сразу словно потемнело. Колдун всем своим существом почувствовал приближение древней Изначальной Силы, но, заставив себя сдержать дрожь пробиравшей до костей подсознательной жути, решительно повторил короткий катрен ещё два раза, на мгновение замер… занёс руку… и нанёс строго рассчитанный первый удар… А за ним последовали второй и третий… Древнее, как мир… Быть может, самое древнее чувство — БОЛЬ — продолжало действовать даже тогда, когда все остальные чувства уже отключались… Ему надо было только на несколько секунд вернуть мага из засасывавшей его Бездны, чтобы заклинание начало действовать. Четвёртый… Пятый… Колдун старался наносить удары так, чтобы те не оставляли серьёзных следов, но уменьшить их силу не мог… Шестой… Седьмой…

— Ну же, Гарри!

Магия уже клубилась вокруг них рассерженной грозовой тучей, в сером тумане которой всё чаще проскальзывали короткие разряды молний… Восьмой… Распростёртый под ним маг не подавал признаков жизни…

«Всё бесполезно!!!»

Девятый… Люциус занёс руку для десятого… и, внезапно почувствовав резкую боль в левом боку, едва не упал на пол — настолько силён был нанесённый ему ответный удар. В груди радость боролась с мгновенно всколыхнувшейся боевой яростью, но он усилием воли подавил её призыв, лишь блокируя посыпавшиеся на него удары, наносимые пытавшимся скинуть своего «наездника» волшебником. «Получилось!!! Он выживет! Ох ты, стая бешеных пикси! И откуда у него силы взялись?! Ш-ш-ш, знает, куда бить, сволочь… любимая!» Куда подевалась былая безжизненность?! На Малфоя снизу вверх, оскалившись и сверкая дикой зеленью глаз, смотрело настоящее исчадие ада.

«Мордред! Недаром его прозвали Демоном! Зря я понадеялся на физическое превосходство», — Люциус был вынужден отвечать ударом на удар, иначе его сознание уже давно бы отправилось в небытие… Собственные гнев и ярость бились в железной клетке самоконтроля, вот-вот готовой сломаться и выпустить этих монстров наружу. Ему противостояла отнюдь не безвольная жертва, а один из сильнейших в Магическом Мире магов с двадцатипятилетним боевым стажем.

— Гарри!

Но где там! В зелёных глазах уже не осталось ничего человеческого, только гнев, боль и сметающая всё на своём пути ярость. Колдун коротко вскрикнул, пропуская болезненный удар, рассёкший нижнюю губу… Рот тотчас же наполнился медным привкусом крови… Его собственной крови… Все демоны в душе ярились, пытаясь прорваться наружу, и рычали на сотни голосов:

«Убей! Убей! Поставь на колени! Возьми то, что тебе принадлежит!»

— Нет! — отбиваясь, он пропустил удар коленом в спину и, не удержав равновесия, слетел на пол, едва успев увернуться от удара ногой, перехватил угрожавшую ему конечность, ловко подставив Блэку подножку. Не то рычавший, не то шипевший что-то противник, потеряв равновесие, упал сверху, и они, сцепившись, словно два диких кота, покатились по полу, нанося беспорядочные удары. После одного болезненного и довольно подлого удара самоконтроль тёмного мага со звоном лопнул, осыпаясь обжигающими осколками, и на волю с хохотом и воем вырвались страсть, гнев, похоть, сплетаясь в один чудовищный клубок… Эта жгучая смесь словно бы удесятерила его силы, помогая вернуть главенствующие позиции… Два коротких прицельных удара в голову и поддых, пробившиеся сквозь яростное сопротивление жертвы, и… вот уже рычавший от бессилия маг лишился остатков одежды и был разложен в удобной для «употребления» позе. Страсть и дикое желание обладания подталкивали: «Возьми его! Утверди свою власть! Завладей его Силой!» И это едва не произошло, но в последний момент пронзившее его, словно разряд молнии, остро-горько-нежное чувство заставило Люциуса остановиться:

— Не-ет… — похожий на хрип выдох лишил его последних сил, и так ушедших на борьбу с внутренними демонами… и он пропустил ответный удар.

Боль была настолько сильной, что он на несколько секунд или даже минут потерял сознание, а когда очнулся… Когда Люциус очнулся, то просто не смог пошевелиться. Магические путы привязывали его к матрацу в позе морской звезды, лицом вниз, в то время как на спину навалилось тело тяжело дышавшего противника.

— Гарри?

Ответом ему было лишь глухое рычание… В том, что сейчас произойдёт, Люциус не сомневался. Он отказался занять главенствующую позицию… и стал жертвой в этом ритуале.

— Гарри… — но и это обращение не достигло разума адресата. Блондина сотрясала дрожь: от собственного бессилия и зависимого положения, от неудовлетворённого желания, которое возникло в горячке боя, подогреваемого Магией… от ужаса ожидания… или предвкушения… Он и сам не мог разобраться в той буре, что бушевала в его голове и сердце. Колдун уже участвовал когда-то в подобных делах и не боялся боли. И если бы даже сейчас кто-то предложил вернуть всё к истоку, обратив вспять ритуал, он бы отказался. Люциус знал, на что шёл, и согласился бы ещё и не на такое, только бы спасти Гарри от смерти. Но Мерлин! Он не предполагал, что бездумное сношение такой кинжальной болью полоснёт душу… Тяжесть, придавившая его к постели, уменьшилась, и руки Блэка настойчиво и вовсе не нежно чуть приподняли его над постелью, раздвигая ягодицы.

«Ну, вот и всё!» — прекратив сопротивляться, он расслабился, целиком и полностью положившись на инстинкты, владевшие сейчас его телом, надеясь, что от болезненного вторжения возбуждение всё же окончательно не исчезнет… и замер, почувствовав, что его спину целуют разбитые им в драке губы Блэка.

— Гарри?

— Тшшш… — тёплая волна знакомой магии, приласкав колечко ануса, настойчиво устремилась внутрь, возвращая схлынувшее, было, возбуждение. Последовавшее вслед за этим проникновение вряд ли можно было назвать нежным, но и грубым насилием оно не было. Скорее что-то среднее, балансирующее на грани удовольствия и боли, заставившее Люциуса на мгновение сжаться, а потом податься навстречу входившему в него члену. Глухое рычание за спиной отозвалось волной жара, прокатившегося по позвоночнику, перед глазами словно вспыхнули мириады созвездий, заставляя разбитые губы растянуться в сумасшедшей улыбке:

— Д-да-а!

— Да-а? — сильная рука вцепилась в спутанные белые волосы, слегка оттягивая голову колдуна назад и в сторону, открывая доступ к беззащитной шее.

Движения на секунду прекратились, вырвав у Люциуса стон разочарования:

— Двигайся же, боггарта тебе в любовники!

— Зачем… мне… он… когда есть… ты?

Возбуждение захлестнуло блондина с головой, заставив выгнуться, ещё глубже насаживаясь на член любовника.

— Люциу-ус! — этот стон словно сорвал остатки сдерживавшего их самоконтроля, погребая сознание под ураганной волной.

Лихорадочные движения. Ласки. Укусы. Вжимавшиеся друг в друга тела. Стоны. Вскрики. Бессвязный шёпот. Рычание. Ругательства, срывавшиеся с губ вместо ласковых слов, у двух людей, которые в детстве были лишены любви и ласки. Испарина на коже. Прикосновения, заставлявшие трепетать каждый нерв, как будто от них зависела жизнь. Напряжение, нараставшее, казалось, с каждым вдохом и грозившее разорвать на части. Круги перед глазами и тяжёлое дыхание партнёра, отдающееся эхом в идущей кругом голове. И взметнувшийся вокруг них вихрь принявшей жертву и выполнившей требование Магии. Огненный фейерверк перед глазами… и темнота…

Гарри проснулся от боли, случайно задев что-то разбитой губой. Несмотря на многочисленные царапины и ушибы, тело было удивительно лёгким, а в душе впервые за последний месяц поселились спокойствие и умиротворение. Попытка изменить положение отдалась ноющей болью в затёкшем теле, но открыть глаза его заставило не это, а отозвавшийся во всём теле стон распростёртого под ним человека:

— Люциус?! — кровоподтёки, царапины и следы укусов, покрывавшие нежную, сливочно-белую кожу, вызвали инстинктивный гнев: «Какая сволочь посмела…» Но тотчас же похмельной волной нахлынули смутные воспоминания: боль, вырвавшая его из небытия, бешеная ярость и драка, закончившаяся… — О, Мерлин!!!

— К сожалению, не Мерлин, иначе бы смог сам избавиться от этих Мордредовых верёвок, — голос аристократа был чуть хрипловатым спросонья, но вполне себе живым и даже… довольным.

— «Фините!» — Блэк помог Люциусу растереть запястья и лодыжки, затёкшие от длительного пребывания в вынужденном положении. — Послушай, неужели я… тебя…

— Изнасиловал? О, да! — Малфой, поморщившись, уселся на постели, вытащил из-под матраца спрятанную туда палочку и наложил на них обоих целый коплекс лечебных и очищающих заклинаний. — Вот так будет лучше.

— Я ничего не понимаю! Что случилось? Как ты здесь оказался? Да что вообще на меня нашло?

— А что ты помнишь? — аристократ решил пока не делиться информацией.

Гарри протёр глаза, отгоняя сонную одурь… или стараясь не слишком пялиться на блондина. От тех обрывков воспоминаний, что сохранились у него в голове после подобной ночи, вновь поднималось возбуждение.

— Вчера сорвался в конторе, и ребята вынудили меня отправиться домой. Я выпил снотворное и лёг спать. Разбудил меня Северус, велевший мне спускаться в библиотеку. А там… Ох, Мордред побери! — Блэк подскочил с постели, позабыв про царапины и собственную наготу. — Где Лили? Я сейчас же должен…

— Ничего ты не должен! Сядь! — Люциус рывком вернул его обратно, прижал спиной к себе и обхватил руками. — С твоей дочерью всё в порядке, чего не скажешь о тебе. Скажи мне, гений ты наш легендарный, какого недобитого гоблина вы с Северусом влезли в Родовой ритуал, не до конца разобравшись в возможных последствиях?

— Каких последствиях? Мы досконально следовали инструкциям, описанным в фолианте.

— Да-а? А слова «отсроченное накопление магии» ты в тексте видел?

— Разумеется, — Блэк попытался, было, вывернуться из обнимавших его рук, чтобы посмотреть в глаза Люциусу, а то от обманчиво-ласково мурлыкавшего возле самого уха баритона, посылавшего мурашки по всему телу, хотелось не разговоры разговаривать, а заниматься кое-чем другим. Ему же надо было до конца прояснить вопрос. Вот только изменить положение не получилось. Наоборот, его ещё сильнее притянули к широкой груди, а на плече сомкнулись зубы блондина, осторожно прикусывая кожу. От этой ласки ему захотелось выгнуться, подставляя любовнику беззащитное горло, но Гарри сумел подавить этот порыв и даже слегка отстраниться:

— Люциус, у нас, по-моему, серьёзный разговор.

— А одно другому не мешает. Не забывай, моя душа требует мести за нанесённую мне обиду.

— Врёшь! Тебе понравилось, — откуда пришло это ощущение, Гарри и сам не знал, ведь прошедшее с момента завершения ритуала время он помнил смутно, но в своих словах был уверен на сто процентов.

— Даже если это и так, то я всё равно не откажусь от реванша, — в этот раз тёмный маг поцеловал мочку уха.

— Люциус, я серьёзно… Да прекрати же ты ко мне приставать! Что произошло?

— Ну, хорошо, — губы Малфоя прекратили свои поползновения, но зато активизировались руки — поглаживая, разминая, подстёгивая и без того нараставшее возбуждение. — Если вкратце, то два аристократа-недоучки взялись за ритуал, не спросив пояснений у знающих людей. Вот скажи мне, откуда берётся магическая сила, поступающая к пострадавшему?

— От мага-донора.

— Правильно. Только кто вам двоим сказал, что отток Силы прекращается вместе с завершением ритуала? Он идёт ещё сутки. Ты влез во второй ритуал, ещё не отдав все долги по первому. А наш хитромудрый друг Северус не сумел тебя от этого отговорить. Так?

— Да. Если честно, я не дал ему такой возможности.

— Верю, — пальцы Люциуса сомкнулись на соске, сжимая и чуть выкручивая этот чувствительный комочек плоти, другая рука медленно… о-очень медленно, спускалась к паху, задевая ногтями нежную кожу. — Я заметил. Когда ты высказываешь свои пожелания, тебе очень сложно возражать… лорд Блэк.

— А мы уже на титулы перешли? — Гарри этот разговор заводил, и он не остался в долгу, проведя ладонями по внутренней стороне бёдер мужчины.

— М-м-м? А может быть, отложим разговор? — рука Люциуса добралась-таки до паха любовника и слегка приласкала его уже полностью возбуждённый член.

— Сначала расскажи, как вы меня с того света вытаскивали? Я ведь правильно понял? Потеря Силы была не совместима с жизнью, — слова давались Гарри с трудом, нараставшее возбуждение требовало выхода, но… он чувствовал, что Люциус что-то не договаривает, и пытался разобраться в этом до конца.

— Мазохист. Прекрати мучить себя и меня.

— Вот ответишь — и прекращу… Смотри, как бы тебе много не показалось, Плетельщик, — руки мага, казалось, жили собственной жизнью, включившись в старую как мир игру.

— Угрожаешь? — насмешливый жаркий шёпот над самым ухом отозвался новой волной жара внизу живота.

— Информирую. Люциус, прекращай темнить. Что ты сделал? — Гарри вжался ягодицами в прижимавшуюся к нему возбуждённую плоть и провоцирующее поёрзал, вызвав у любовника приглушённый стон.

— Всего лишь призвал Изначальную с помощью одного из старых ритуалов Магии Секса… Прости, что мне пришлось тебя ударить, заклинание могло сработать только в том случае, если бы ты находился в сознании.

— Ничего себе! Этот старый ритуал запрещён наравне с кровавыми жертвоприношениями! Постой! Тут что-то не сходится. Если это то, о чём ты говоришь, то это ты должен был меня взять, а не наоборот… — Блэк всё-таки сумел повернуть голову и заглянуть в глаза Люциусу. — Как ты сумел удержаться? Ты ведь сам, добровольно отказался от доминирования… Почему?

— Почему? — Люциус на минуту задумался: вбитая с детства осторожность и недоверчивость предостерегали от произнесения слов, которые он никогда и никому ранее не говорил. «А, Мордред побери! Моё недоверие к нему уже однажды чуть не погубило наши отношения». — Почему? Быть может, потому, что… я не хотел причинять боли любимому человеку?

— Любимому? — Гарри с неожиданной силой вырвался из удерживавших его рук и, развернувшись, нашёл взглядом серые глаза, пытаясь обнаружить в них хоть отголосок фальши, но Люциус смотрел открыто, не пытаясь опустить взгляд.

— Да.

— Я… — Блэк замолчал, подыскивая слова. Разум пытался найти подвох в словах партнёра: едва не уничтожившее его четыре года назад предательство близких людей не прошло бесследно. Этот яд всё ещё отравлял душу. Но сердце верило: слова Люциуса — правда.

— Не стоит придумывать благозвучных оправданий. Я ни на что не претендую, и…

— Дурак! Не претендует он! Зато я претендую! — Гарри набрал в грудь побольше воздуха, как перед прыжком в ледяную воду, и высказал то, что последние полтора месяца прятал от всех, глубоко скрывая в своём сердце:

— Я претендую на верность и доверие любимого мною человека… моего Партнёра. Люциус… больше никакой лжи… И никаких принятых за моей спиной решений.

— Верность — гарантирую. Ты уже и сам понял, что мне, кроме тебя, никто не нужен. Доверие — если только обоюдное. А вот последнее… — блондин ухмыльнулся с видом хищника, поймавшего свою добычу, и притянул в свои объятия ожидавшего его ответа мага, — если ты опять устроишь что-то подобное, то я тебя на месяц привяжу к кровати и разрешения спрашивать не буду.

— Или я тебя, — Гарри рассмеялся, ответив на поцелуй, и увлёк Партнёра на разворошённую их ночной баталией постель.

***

В этот раз их разбудил настойчивый стук в дверь.

— Что? — Гарри с трудом смог приподняться в постели и… рухнул обратно. Да уж! «Месть» Люциуса удалась на славу. Он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, но это не умаляло испытываемого им чувства эйфории.

— Ты жмуришься, как объевшийся сливок кот, — Люциус, на плече которого Гарри так сладко выспался, осторожно высвободился из объятий и, отыскав свою палочку, снял Запирающие чары, одновременно прикрыв простынёй себя и партнёра.

— На себя посмотри… Войдите.

Появившийся на пороге Северус ухмыльнулся насмешливо, но с явным облегчением:

— Слава Мерлину, что вы, два слепых идиота, друг друга не поубивали. Поздравляю.

— Спасибо. Как Лили? — замотанный в простыню на манер римской тоги Гарри уселся в постели.

— Хорошо. Девочка проснётся через пару часов. Советую привести себя в порядок и продумать, что вы будете ей рассказывать. Предупреждаю, у вашей дочери сильный дар эмпата, и ложь она сразу почувствует.

— А я и не собирался ей лгать. Люциус — мой Партнёр, и скрывать этого я не намерен.

— Вот и отлично. Кстати, за десять часов вашего… хмм… отсутствия в реальной жизни с вами пять раз пытались связаться по Сквозному Зеркалу и пройти через камин, но я блокировал все виды проникновения.

— Спасибо вам. Я сейчас разберусь.

Они быстро привели себя в порядок, приняв душ и избавившись от всех видимых следов проведённой ночи. Не хватало ещё шокировать ребёнка. Северус, которого как огня боялись обитавшие теперь на вилле два домовых эльфа, заставил партнёров поесть и только тогда позволил войти в комнату только что проснувшейся девочки. Перешагивая порог, Гарри испытывал странное чувство. Он больше жизни хотел увидеть Лили и поговорить с ней, и в то же время боялся, что дочь не простит его долгого отсутствия в своей жизни. Но все страхи оказались напрасными. Едва завидев отца, девочка, позабыв обо всём, как когда-то в детстве, бросилась ему на шею и, плача, стала взахлёб рассказывать об их с братьями вылазке в Министерство, о том, как она, пробравшись через комнаты Честера в архив, нашла и прочитала его дело, о страшных картинах в Омуте Памяти и своём желании оказаться с отцом. Гарри она ни в чём не винила, а о матери не захотела говорить, упрямо поджав губы. Будучи «папиной дочкой», Лили не смогла простить Джинни предательства отца. Зато она радостно улыбнулась вошедшему в комнату Люциусу и совершенно спокойно восприняла известие об их Партнёрстве. В её понимании спасший её маг был хорошей парой отцу, ведь, кроме всего прочего, она инстинктивно ощущала его чувства к Гарри. Умная и обладающая даром располагать к себе людей юная ведьма очень быстро втянула всех в общий разговор, и уже через час после её пробуждения четверо волшебников сидели на веранде, с которой открывался великолепный вид на море, и болтали, рассказывая девочке истории из жизни храброго частного детектива по имени Блэк. Сам Гарри порой шипел и «плевался ядом», слушая из уст слизеринцев интерпретацию истории о своих подвигах, но переплюнуть двух «змей» разом не мог.

Они не просидели там и часа, как перед Блэком материализовался домовой эльф и объявил, что возле закрытых «мистером Принцем, сэром» ворот виллы его хозяина дожидаются какие-то волшебники. Как выяснилось впоследствии, переместившийся через международный камин вместе с племянниками Джордж первым делом обратился для поисков Лили к Виктору Боуи, а тот, не сумев связаться с Гарри, вместе с гостями и сыном отправился в «Эдельвейс». Приблизительно в то же время в офисе «Чёрного ферзя» появились Дадли с сыном. Попытавшийся перенести их на виллу Алан не смог пройти через границу Защиты и тоже отправился к Малфоям, не забыв поднять на ноги всех своих друзей. Драко с Асторией вкратце рассказали им о сложившейся ситуации, и, как только от Северуса пришло переданное Патронусом короткое известие, что с ними всё в порядке, все собравшиеся в альпийском поместье тотчас же примчались на виллу.

События нарастали, словно несущаяся с горы снежная лавина. Гарри обнимал сыновей и племянников, пытаясь одновременно отвечать на вопросы друзей, кузена и осторожничавшего первое время Джорджа. Северус, узрев среди неожиданно свалившихся на голову гостей пострадавшего когда-то от его заклинания мага и собственных пасынков, прошипел себе что-то под нос, тяжело вздохнул и пошёл объясняться. Зельевар никогда не был трусом и решать проблемы предпочитал сразу по мере их возникновения, пока они не обернулись катастрофой. Вернулись они оттуда через час, примирившиеся и вполне довольные друг другом. На одиннадцать вечера у Принца был настроен портключ до «Адова пламени», и Роуз с Хьюго с ни на шаг не отстававшим от них Джорджем собирались отправиться в Чили вместе с ним. К моменту их появления на берегу уже стихийно возникло что-то вроде пикника. Кто-то из сыщиков наколдовал столы с прикрывавшими их от солнца зонтиками и пляжные кресла. Вик с Дадли, нашедшие общий язык на почве работы и похожих увлечений, колдовали над приготовлением барбекю. Астория, мобилизовав Эрику, Роуз и Лили, пыталась навести порядок во всём этом смеявшемся и рассказывавшем друг другу истории разного уровня достоверности таборе. Люциус с Блэком принимали поздравления по поводу своего Партнёрства, которое сыновья последнего, воспитанные Честером, приняли с некоторой настороженностью, но без распространённых в современном Магическом Сообществе Британии лицемерных воплей о постыдности подобной связи. Яркий солнечный день, волны ласкового Средиземного моря и явственно ощущавшаяся атмосфера счастья сделали своё дело, развеяв всё страхи и опасения собравшихся на вилле друзей. Дети Гермионы, ещё не отошедшие от известия о новом замужестве матери, ходили за Северусом по пятам. Помешанная на Зельеварении Роуз, мечтавшая стать Мастером Зелий, всегда восхищалась легендарным деканом Слизерина. Ей хватило пяти минут, чтобы привлечь его внимание, втянув в разговор о любимом деле, и через четверть часа эти двое уже не замечали ничего вокруг, обсуждая что-то, в чём окружающие понимали лишь отдельные фразы. Хью не отходил от них ни на шаг, его больше интересовала работа с мифрилом. И оторвать мальчишку от разговора об этом легендарном металле смог только Джеймс, на пару со Скорпиусом стихийно организовавший квиддичный матч. Молодёжь умчалась в «Эдельвейс» за мётлами и амуницией, а старшее поколение занялось созданием колец и подготовкой зрительских мест. Игра захватила всех, даже Северуса и Рози, не понимавших повального увлечения этим видом спорта. Собравшаяся на берегу компания шумела, кричала, свистела, подбадривая игроков. Скорпиус и Ал, поспорившие на то, кто среди собравшихся лучший «ловец», уговорили Гарри и Люциуса показать мастер-класс. И двое Партнёров устроили настоящую воздушную дуэль в небе над бухтой. Усталые и довольные, они опустились на землю только с последними отблесками заката, погасшего над морем. Люциус отдал сыну метлу и, повернувшись к Партнёру, застыл на месте. Гарри, его Гарри, смотрел на окружавших их друзей и улыбался. В его улыбке не было и следа, казалось, поселившейся в его душе навечно боли и горечи, а зелёные глаза лучились счастьем и жизнелюбием.

— Ты счастлив?

— Я — живу, — Блэк обнял партнёра и обернулся, чтобы окинуть взглядом компанию веселившихся друзей. «Да, я — живу! Со мной дети. Рядом — любимый человек. И друзья. Может быть, они и недостаточно белокрылы, чтобы бить себя кулаком в грудь подобно правоверным гриффиндорцам и кричать, что неспособны на предательство. Может быть… Они прошли через боль, грязь и отчаянье. Им приходилось изворачиваться и лгать. И они способны это делать снова… Да, они солгут, нарушат закон и даже убьют, если не будет другого выхода, но они никогда не предадут друг друга. И к Мордреду всех моралистов, которые обвинят их в этом! Мы. Будем. Жить. А все те, кто остался там, за проливом? Мерлин им судья. Мне нет до них никакого дела».

Гарри показалось, что последнюю фразу он прошептал вслух, иначе почему в шуме ночного прибоя ему послышалось насмешливое:

«Не зарекайся…»