Наикратчайшая история Китая. От древних династий к современной супердержаве

Предисловие

Не существует китайского проклятия «чтоб тебе жить в интересные времена» – оно было бы излишним. Китайская история полна ярких личностей, философских споров и политических интриг, военных конфликтов и общественных беспорядков, изобретений в области искусства и технологических новшеств. Она продвигается рывками, совершая резкие повороты и скачки и возвращаясь назад. Китайские исторические хроники длинны и уходят в глубину веков по меньшей мере на 3500 лет. Их темы и уроки, равно как и воспоминания о триумфах и поражениях, пульсируют под поверхностью жизни, языка, культуры и политики современного Китая. Китайская Народная Республика (КНР) играет все более значимую роль в мировой экономике и международных отношениях, поэтому нам крайне важно знать ее историю – это послужит ключом к пониманию сегодняшнего Китая.

Возьмем, к примеру, настойчивость, с которой Коммунистическая партия Китая (КПК) утверждает, что Гонконг и Тайвань, а также Тибет, Синьцзян и острова в Южно-Китайском море представляют собой часть Китая. Энергия, с которой КПК добивается «реобъединения», берет свое начало в унижении и полуколонизации Китая империалистическими державами в XIX веке и в гражданской войне ХХ века. Она также имеет отношение к периодам ожесточения и раздробленности двухтысячелетней давности, и эти эпизоды активно используются в современной государственной пропаганде, а потом сохраняют актуальность. Первое объединение, случившееся в 221 году до н. э. и повлекшее за собой эпохальную стандартизацию мер, весов и письменности, в большой степени сопровождалось тиранией, и это тоже стало частью сложного исторического наследия.

Все, что касается Китая, имеет чрезвычайно большие размеры. Это страна с самым большим населением в мире – в Китае проживает около 1,4 миллиарда человек, то есть почти пятая часть населения планеты (не считая еще 60 миллионов, которые живут по всему миру и считают себя китайцами). Территория страны составляет 9,6 миллиона км², что ставит Китай на третье место после России и Канады, и граничит с 14 странами по суше, не считая морской границы. КНР – крупнейшее торговое государство и вторая по счету экономика в мире, промышленный гигант и напористая военная держава, чья армия больше, чем вооруженные силы любой другой страны. Китай играет все более значимую роль в глобальных институтах и в международных делах.

Многомиллиардная экономическая стратегия КНР «Один пояс – один путь» с проектами в таких разных странах, как Афганистан, Эквадор, Бахрейн, Болгария, Эфиопия и Вьетнам, – один из самых амбициозных в истории проектов по созданию глобальной инфраструктуры. Внутренние планы китайцев часто не менее монументальны, будь то возведение гигантских плотин, создание всепроникающих систем наблюдения или строительство самого длинного фиксированного канала связи в открытом море – моста длиной 55 км, соединяющего Гонконг, Чжухай и Макао. КНР также лидирует в сфере искусственного интеллекта, зеленых технологий и инфраструктуры коммуникационных сетей, а к 2050 году планирует стать мировым лидером в науке и технологиях.

Подъем КНР вызывает в других странах спектр самых разных реакций, включая озабоченность его политическим влиянием и нарушениями прав человека. Пекин настаивает на том, что в их стране права человека имеют иное определение, нежели на Западе, однако это вовсе не убеждает его критиков. Несмотря на утверждение КПК, что она говорит от имени 1,4 миллиарда китайцев, история ясно показывает, что народ этой огромной страны всегда придерживался множества самых разных интеллектуальных, философских, политических и культурных взглядов.

Китай разнообразен во многих смыслах. Более 90 % населения считают себя ханьцами, остальные принадлежат к другим этническим группам (согласно официальным данным их 55, но фактически больше), включая уйгуров, монголов и тибетцев. Многие из них говорят на особых языках и сохраняют собственные религиозные и культурные практики, несмотря на понуждение к ассимиляции. Ханьцы тоже могут придерживаться различных региональных культур и субкультур и говорить на обособленных и даже непонятных для других групп диалектах, таких как шанхайский и кантонский – на последнем, как считается, говорит больше носителей языка (свыше 62 миллионов), чем на итальянском. В 2013 году Министерство образования КНР признало, что на государственном языке путунхуа, который иногда называют мандаринским и который представляет собой скорее норму произношения, бегло говорит менее 10 % населения и едва говорит 30 %, хотя поставлена цель изменить эту ситуацию [1][1].

Жители северных регионов предпочитают пшеницу, южане – рис, но не всегда; некоторые китайцы вообще не едят перец чили, другие же никогда не готовят без него. Пекинцы жалуются, что жители Шанхая меркантильны и мелочны; шанхайцы язвительно отвечают, что столичные жители щедрые, но неотесанные. Все стереотипы рушатся перед лицом китайского многообразия. Граждане Китая – это крестьяне, которым едва удается прокормить семью, и купающиеся в роскоши миллиардеры, буддийские монахи и владельцы ночных клубов, горячие сторонницы феминизма и суровые старейшины общин, художники-авангардисты и аэрокосмические инженеры, присматривающие за стадами яков пастухи и мультипликаторы, продемократические активисты и верные партии коммунисты. Они живут в высоченных многоквартирных домах, в построенных по образцу 2000-летней давности домиках с внутренним двориком, в виллах в европейском стиле, в общих домах на несколько семей, в жилищах на сваях, в юртах и даже в модифицированных пещерах. Они могут быть фанатами пекинской или западной оперы, панка, горлового пения, кантопопа[2], шахмат, видеоигр, корейских мыльных опер, каллиграфии, фотографии, бальных танцев, танцев с веерами, или всего вышеперечисленного, или ничего.

Весьма урбанизированный пейзаж двадцати трех провинций и пяти «автономных регионов» Китая (Гуанси-Чжуанский автономный регион, Внутренняя Монголия, Тибет, Нинся и Синьцзян) столь же многообразен, как и населяющие его люди; здесь встречаются морозные степи и тропические острова, джунгли, пустыни, плодородные сельскохозяйственные земли, высокие горы и низменности с речными разливами. КНР может похвастаться несколькими самыми густонаселенными городами на планете. Четыре муниципалитета центрального подчинения включают в себя Чунцин, в котором проживает более 30 миллионов человек[3], и Шанхай с населением свыше 26 миллионов. Помимо Янцзы, третьей по длине реки в мире, в Тибете берут свое начало шесть главных рек Азии: Инд, Ганг, Брахмапутра, Иравади, Салуин и Меконг. Строительство плотин в верхнем течении рек, шахты, и ирригационные сооружения, и даже лесонасаждения на Тибетском плато – все это обеспечивает водную безопасность почти половины населения планеты. Президент Си Цзиньпин в сентябре 2020 года пообещал ООН, что к 2060 году Китай сведет на нет выбросы углекислого газа, и если обещание будет выполнено, то это поможет справиться с изменениями климата и определит будущее всей планеты.

Однажды ученик спросил Конфуция (551–479 до н. э.), что ему первым делом следует сделать, если его назначат начальником. Конфуций ответил: «Сверить названия». Он пояснил: «Если названия неверны, они не совпадают с реальными вещами, и у языка нет предмета. Если у языка нет предмета, действие становится невозможным – следовательно, все человеческие дела распадаются, и управлять ими бессмысленно и невозможно» [2].

Впервые название China (Китай) появляется в европейских языках в испанском тексте XVI века [3]. Похоже, это слово происходит от ссылок на древнюю династию Цинь (221–206 до н. э.) через санскритское слово चीन (cīna) и японское слово 支那 (shina). По-китайски самое распространенное сочетание иероглифов, обозначающее Китай как государство, – Чжунго 中國 (中国 в упрощенной системе иероглифов, о которой я вскоре расскажу). Это сочетание в значении «центральное государство» (а не «весь Китай») встречается в составленном 2500–3000 лет назад сборнике стихов и песен – «Книге Песен». Иероглиф чжун 中 имеет значение «середина, центр». Второй иероглиф, го 國, содержит рот, коу 囗, представляющий народ[4], и топор-клевец гэ 戈, обозначающий защиту, помещенный в иероглиф вэй 囗, означающий ограду. Гуо изначально обозначал укрепленный город и лишь позже стал означать царство, а потом и национальное государство. Хотя Чжунго часто переводят как «Срединное царство», иероглиф чжун изначально относился к центру царства или города, а не означал, что само царство находилось в центре мира.

Еще одно популярное название Китая – Чжунхуа 中華. Иероглиф хуа 華 может означать богатство, великолепие или процветание. Возможно, так назывались одно-два древних племени, селившиеся вдоль Хуанхэ, от которых ведут свое происхождение ханьцы, как они сами утверждают[5]. Чжунхуа – не столько определенная территория, сколько цивилизация, заключающая в себе такие понятия, как миф, легенда, история и культура. В нее входит более широкий китайский мир, расходящийся от материковой части, Тайваня и Гонконга до диаспор и общин в других странах, от Канберры до Куала-Лумпура, от Сингапура до Сенегала. Хотя существуют и другие сочетания, обозначающие Китай, разумно будет сказать, что понятие о Китае лежит где-то между Чжунго и Чжунхуа. Контурные карты, представленные в этой книге, – это карты не КНР, а той территории, которую сейчас понимают под Чжунго или Чжунхуа или которая когда-то была их частью.

На протяжении большей части истории люди отождествляли себя не с «китайцами», а скорее с правящей династией, то есть были мужчинами или женщинами правящего дома Тан – подданными, практически собственностью правящего дома. Лишь после того, как в 1911 году республиканская революция свергла последнюю династию Цин, страна включила в свое название слово «Китай». И основанная в 1911 году Китайская республика, и возникшая после 1949 года Китайская Народная Республика использовали и используют Чжунхуа, а не Чжунго вместо «Китая».

Конфуций также применял принцип уточнения имен, чтобы показать, кто имеет привилегию говорить. Я начала изучать язык и историю Китая больше 40 лет назад, и я много путешествовала по материковому Китаю, Тайваню и Гонконгу. Хоть я и не китаянка, меня вдохновляют слова историка Лю Сюя (887–947), который извлек урок историописания из игры в шахматы: «Те, кто участвует в игре, видят менее ясно, чем те, кто наблюдает за ней со стороны».

Многие исторические события Китая и их участники полны противоречий. Конфуций поощрял умеренность во всем и строгую социальную иерархию. Обеспечили ли его идеи стабильность и целостность китайской цивилизации или же они удерживали Китай от движения по пути прогресса? Китайские мыслители горячо спорят об идеях Конфуция на протяжении тысячелетий. Я постараюсь честно изобразить или, по крайней мере, отметить существование разнообразных точек зрения на этот и на другие вопросы. Некоторым читателям это может показаться обличительным или неудобным с политической точки зрения. Но я буду верна исторической правде – настолько, насколько хорошо ее понимаю.

Для транскрипции китайских слов и имен собственных в этой книге я использую пиньинь – официальную систему романизации, за исключением тех случаев, когда принятое раньше написание будет понятнее читателю: Confucius вместо Kǒngzǐ, Sun Yat-sen вместо Sūn Zhōngshān, Chiang Kai-shek вместо Jiǎng Jièshí, the Yangtze and Yellow Rivers вместо Chángjiāng и Huáng Hé, и I Ching для древней книги гаданий Yì Jīng. Китайский – тоновый язык, и модуляции тона, с которым произносятся слова, неразрывно связаны с их значением. Используя пиньинь, я добавляю диакритические ударения, чтобы обозначить четыре тона путунхуа при первом упоминании слова, а также в алфавитном указателе, где вы также найдете китайские иероглифы, обозначающие отдельные имена. Пиньинь – довольно понятный гид по произношению для носителей европейских языков, за исключением нескольких особенностей: Х (как в Xi Jinping) произносится как sh в слове she; С (как в Cáo Cāo) произносится как ts в слове its; Q (как в Qin dynasty) произносится как ch в слове cheese; Zh (как в Zhōu Ēnlái) произносится как j, но язык выгибается почти к нёбу; а Z (как в Zūnyì) похоже на ds в слове adds[6].

Когда КПК пришла к власти в 1949 году, меньше четверти населения умели читать и писать. Для популяризации грамотности были упрощены многие из 10 000 наиболее распространенных иероглифов, включая 2000–3000 тех, что необходимы для основ грамоты. В книге я использую традиционные сложные иероглифы, пока речь идет о событиях до 1949 года, после чего перехожу на упрощенные, кроме тех случаев, когда речь идет о Тайване и Гонконге, где до сих пор используются сложные формы.

Форма диакритических знаков приблизительно соответствует тону в путунхуа – высокий и ровный первый тон, поднимающийся второй и т. д.

Китайские фамилии ставятся перед именами. Ай – это фамилия художника Ай Вэйвэя, а Сыма – фамилия древнего историка Сыма Цяня. Ученые, писатели и императоры обычно получали несколько имен и титулов на протяжении жизни. Во избежание путаницы я стараюсь называть императоров по девизам их правления[7] (император Цяньлун), наложниц императора – словом «госпожа», а писателей – их псевдонимами.

«Китай» и «китайский» в книге преимущественно относятся к Китаю в историческом и культурном смысле: к примеру, Китай времен династии Тан или китайская каллиграфия. Сокращение КНР я использую только в отношении Китайской Народной Республики, а «материковой» называю ту часть китайского мира, которой КПК правила напрямую с 1949 года. «Гонконг» подразумевает территорию, включающую в себя остров Гонконг, Коулун (Цзюлун) и Новые Территории, формально известные как специальный административный регион КНР. «Тайвань» означает географическое и политическое образование, которое официально именует себя Китайской республикой и которое КПК настойчиво призывает именовать китайской провинцией Тайвань.

Еще кое-что: «Великие стены» и «Шелковые пути» – это не опечатки. Великие стены – это серия прерывающихся и иногда параллельных друг другу укреплений, построенных в разные исторические периоды. Подобным же образом в древности существовало несколько торговых путей для перевозки шелка и других товаров, включая и тот, что известен как Чайный путь, который начинается на юго-западе Китая, где впервые начали выращивать чай.

При написании краткой истории мудрый человек сосредоточится на нескольких ключевых темах или личностях. Я не настолько мудра. Столкнувшись с необходимостью выбирать между ключевыми фигурами, экономическими и социальными процессами, военной историей, эстетическими и интеллектуальными течениями, я выбираю… всё. Я выделяю темы, события и личностей, которые, как мне кажется, проливают свет на суть своего времени, на развитие китайской цивилизации и государственности. Я не упоминаю всех многочисленных императоров, мятежников, мыслителей, художников, чудаков, изобретателей, политиков и поэтов. Я познакомлю вас с некоторыми из самых интересных и влиятельных людей и, насколько это возможно в такой небольшой книге, позволю им самим рассказать о себе. Я приведу цитаты из работ древних историков, современных политиков, поэтов и сатириков. Конечно же история – это еще и женский пол, так что на страницах этой книги вы встретите больше женщин, чем упоминают другие книги по общей истории.

Китай очень многообразен, и это сложное многообразие – часть его величия.