Наложница императора

Глава 12 ТАИНСТВЕННЫЕ ТЕНИ

Императрица Цыси положила трубку на столик и, наконец, вышла из задумчивости. Странное ощущение: будто вся долгая жизнь за один миг пронеслась у неё перед глазами.

Цыси медленно поднялась с кресла и подошла к алькову. Откинув атласную занавеску, вошла внутрь ниши, взяла с полки небольшую шкатулку из лакированного дерева, инкрустированную перламутром. Маленьким ключиком, который всегда носила с собой, отперла крышку, взяла в руки пожелтевший свиток и аккуратно развернула его…

Глаза её наполнились слезами. «Вот оно, счастье, — думала Великая императрица. — Разве может власть и богатство сравниться с простым земным счастьем?»

Цыси всегда с болью в сердце вспоминала три самых счастливых дня своей юности. Даже сейчас, спустя почти двадцать лет, она бы бросила всё: роскошь, могущество, славу, чтобы хоть на мгновенье вернуться в то безмятежное время и увидеть любимого юношу, которого она так и не сумела забыть…

Ещё в самом начале своего возвышения при дворе, Ланьэр попросила императора Сяньфэна, чтобы тот разрешил ей встретиться со своей сестрой Дафэн. Сестра пришла во дворец, и Ланьэр, выбрав удобный момент, спросила её:

— Ты помнишь тот день, когда меня отправили на смотрины?

— Конечно, — ответила Дафэн. — Очень хорошо помню.

— А после? К нам в дом никто не приходил?

Сестра удивилась вопросу.

— Кого ты имеешь в виду? К нам многие приходили.

Ланьэр немного замялась, не решаясь спросить впрямую о юноше по имени Лю Чанг. А Дафэн посмотрела на неё пристально и вдруг сама всё поняла.

— Я догадалась, о ком ты спрашиваешь. На следующий день после твоего отъезда к нам пришёл молодой человек, спрашивал о тебе и, когда узнал, что ты теперь наложница императора, ужасно расстроился. У него было такое лицо… будто ему стало плохо. Я пригласила его в дом и напоила чаем.

— Что он говорил? — взволнованно спросила Ланьэр.

— Он был так расстроен, что уже ничего не мог говорить.

Ланьэр тяжело вздохнула.

— Ах, да, — вспомнила сестра, — ещё через день он принёс письмо и попросил передать его тебе.

Ланьэр порывисто схватила Дафэн за руку.

— Оно у тебя с собой? — выпалила она.

— Нет, — сказала сестра. — Честно говоря, я совсем забыла о нём.

Ланьэр очень расстроилась.

— Вряд ли мне удастся упросить императора об ещё одной встрече с тобой, — произнесла она горестно.

— Давай я передам письмо с каким-нибудь евнухом, — предложила Дафэн.

— Ты что! — испугалась Ланьэр. — Даже не вздумай! Евнухи могут донести императору.

— Да, наверное, это действительно опасно, — Дафэн пожала плечами. — Но ты не расстраивайся. Как только появится возможность снова прийти сюда, я принесу письмо… Обязательно, — добавила сестра.

Ланьэр улыбнулась и тихо произнесла:

— Для меня это очень важно.

— Я понимаю, — так же тихо ответила сестра.

Ланьэр получила это письмо спустя несколько лет, когда уже стала драгоценной наложницей. Император Сяньфэн души в ней не чаял и старался исполнять все её просьбы. Например, когда Ланьэр узнала, что у князя Чуня умерла жена, то сразу попросила императора, чтобы тот женил своего брата на её сестре. Сяньфэн не мог отказать, состоялась свадьба. Дафэн стала Великой княгиней Чунь и теперь могла чаще видеться с Ланьэр. Обещания своего она не забыла и однажды принесла то самое письмо.

Ланьэр долго не решалась развернуть заветный листок. Руки дрожали, в глазах всё плыло от подступающих слёз. С замиранием сердца начала она читать первые строки:

Ланьэр читала письмо и, уже не пытаясь сдержаться, горько плакала.

— Но почему? Почему всё так случилось? — шептала она.

Княгиня Чунь ласково гладила её, пытаясь утешить. А Ланьэр вдруг перестала плакать и, схватив сестру за руку, выпалила:

— Может, мне убежать?

Дафэн испуганно замахала руками, оглядываясь по сторонам: вдруг кто-то услышал неосторожно брошенные слова.

— Ты, сестрёнка, пользуешься при дворе такими привилегиями — никому и не снилось! — прошептала Дафэн. — Куда тебе бежать? Гоняться за призрачным счастьем? Да ведь сам император без ума от тебя!

— Ты ничего не поняла, — устало произнесла Ланьэр. — И, наверно, никогда не поймёшь. К чему всё это, — она обвела рукой свои роскошные покои, — если в сердце пустота?

— Разве тебе не нравится император? — вновь озираясь по сторонам, зашипела Дафэн. — Он молод и очень привлекателен.

— Конечно, он мне нравится, — вздохнула Ланьэр и отвернулась: какой смысл говорить на эту тему с Дафэн?

И будто прочитав её мысли, сестра осторожно проговорила:

— Знаешь, мне неловко было говорить тебе это, но письмо, которое ты держишь в руках, я прочла. Меня встревожил тогда наш разговор, я отыскала свиток дома и не удержалась. Ты не обижаешься?

— Ну, что ты, конечно, нет, — ответила Ланьэр.

— Зато я многое поняла. Возможно, мы с матерью разрушили твою жизнь. Но почему ты не говорила об этом раньше?

— И что бы изменилось? — горько улыбнулась Ланьэр.

— Я бы поговорила с матерью, — твёрдо заявила сестра.

— О чём? — ещё печальнее усмехнулась Ланьэр. — Матушка тогда уже всё решила. Её невозможно было переубедить.

— А я бы попробовала! — запальчиво, но уже с ноткой сомнения сказала Дафэн.

Ланьэр промолчала, возникла пауза.

— Знаешь, — сообщила Дафэн немного погодя, — я ведь узнала о судьбе этого юноши.

— И что же? — Ланьэр попыталась выглядеть равнодушной.

— Он сдал экзамены на учёную степень и уехал в далёкую провинцию.

— Женился, наверное, — печально предположила Ланьэр, — теперь у него много детей и он счастлив в семье.

— Если честно, не знаю. До того, как уехать, он не был женат. Ему предлагали нескольких достойных невест, он отверг все предложения, и уехал один.

— Значит, он действительно меня любил, — вздохнула Ланьэр и разрыдалась.

Прошло много лет. Цыси стала Великой императрицей. Бескомпромиссная, неустанная борьба за место под солнцем и превратила когда-то нежную и милую девушку в жестокую, своенравную, хитрую и самовлюблённую женщину, обладавшую почти неограниченной властью и вызывавшую у всех вокруг панических страх. Но где-то в глубине души она мечтала стать прежней Ланьэр. Вот почему довольно часто открывала потайной шкафчик с заветной шкатулкой, брала в руки свитки со стихами и читала, читала, читала… Её лицо преображалось: делалось мягким, добрым, каким-то таинственно волшебным. Императрица погружалась в мир сказочных грёз и удивительных иллюзий. Может, лишь в эти минуты она и становилась собой в полной мере и была счастлива?

Цыси вытерла слёзы, убрала свиток в шкатулку, закрыла секретер. Лицо её сразу приняло жёсткое выражение, словно Великая императрица одним лёгким движением поменяла маску. Какая же она на самом деле: та, которая читала письма, или та, перед которой все трепещут? О, она сама уже не знала этого!..

Императрица подошла к окну. Утреннее солнце весело играло на листве деревьев, шумно щебетали птицы, радуясь новому дню. И Цыси долго стояла, наблюдая за их безмятежным порханием.

Послышался голос евнуха:

— Открываем двери!

Так всегда кричали, если кто-нибудь хотел войти.

Цыси отошла от окна и села в кресло. В комнату вошёл Ли Ляньин, встал на колени и принялся отбивать поклоны.

— Хватит кланяться! — прикрикнула на него Цыси. — Сейчас не время для церемоний. Говори, что узнал!

Евнух на коленях подполз к креслу Великой Императрицы и, уткнувшись лбом в пол, тихо произнёс:

— Ван Лу убит.

— Что?! — подскочила Цыси.

Ли Ляньин закрыл от страха глаза.

— Отвечай, мерзкий раб! Что произошло?

Евнух заговорил дрожащим, срывающимся голосом:

— Ваш раб и ещё двое евнухов обнаружили недалеко от улицы «почтенных вельмож» мёртвое тело Ван Лу. Его убили ножом. Чуть подальше, почти у самых ворот князя Гуна мы увидели мёртвое тело евнуха императрицы Цыань. По всему было видно, что между ними произошла драка. Ван Лу напал на евнуха императрицы Цыань и тот, защищаясь, убил Ван Лу. Сам же евнух императрицы получил тяжёлое ранение в грудь, отчего и скончался, не дойдя до дома князя Гуна.

— А указ Сяньфэна? — блеснула глазами Цыси.

— Ни у того, ни у другого указа найти не удалось.

— Как это?! Куда он мог деваться?!! Вы хорошо искали?!! — в ярости кричала Цыси.

— Ваши рабы облазили всё кругом, но ничего не обнаружили, — пролепетал евнух.

— Мерзавцы! — прошипела Цыси. — Ну, ничего этим глупым евнухам поручить нельзя! Ван Лу взялся за дело и не выполнил его. Я прикажу разрубить его тело на сотни кусков. Пусть душа его мучается в загробном мире! А тебя, — и она пнула ногой Ли Ляньина, — я прикажу избить палками так, что ты не сможешь ни сидеть, ни лежать очень долго.

Ли Ляньин уткнулся лбом в пол и дрожал, как осиновый лист. Он понимал, что когда Цыси в гневе, она, действительно может сделать с ним всё что угодно.

Цыси ходила по комнате, нервно перебирая чётки.

— И где теперь указ? — задала она вопрос Ли Ляньину. — Отвечай!

— По глупому разумению раба, — пролепетал Ли Ляньин и посмотрел на императрицу, — этот указ не попал в руки князю Гуну. Евнух императрицы Цыань умер, не дойдя до его дома.

— И в чьих же руках теперь этот указ?

— Не знаю, — честно признался Ли Ляньин. — Но когда ваши покорные рабы подходили к месту, где лежало тело евнуха императрицы Цыань, то заметили удаляющиеся тени.

— Какие ещё тени?

— Тени людей или духов, — пояснил он.

— Что ты несёшь! — возмутилась императрица. — Каких ещё духов!

— Духов, которые бродят по ночам, — сказал евнух.

— Не болтай всякий вздор! — одёрнула Цыси. — Духи не охотятся за указами. Раз его не было ни у того, ни у другого, значит, взял кто-то третий. Кто мог знать о наших планах?

— Никто! Никто не мог знать о наших планах, — твёрдо заявил Ли Ляньин.

— Здесь все подсматривают и подслушивают друг за другом, — возразила Цыси. — Я не могу быть уверена ни в ком! Указ мог взять даже ты! — и она грозно посмотрела на евнуха.

Ли Ляньин ударился лбом об пол.

— Ваш раб безгранично предан старой Будде! — воскликнул он. — Чем раб провинился перед Вами?! Разве раб посмел бы сделать такое, что может навредить Великой императрице?!

— Не знаю, насколько ты предан мне, — сказала Цыси, — но чтобы я поверила тебе, ты должен разыскать похитителей. Сдаётся мне, что эти «тени» неспроста оказались именно в том месте, где вы нашли евнуха Цыань.

— Раб сделает всё, чтобы найти похитителей!

— Сколько вы видели теней? — спросила Цыси.

— В темноте было плохо видно, раб не разобрал. Может, их было двое, а может, трое.

Цыси задумалась: «Если их было несколько, тем более это не случайный прохожий. Неужели кто-то ещё охотится за указом? Кто же это?»

— Нижайше прошу Великую императрицу не беспокоиться так сильно, — робко посмотрев на Цыси, сказал Ли Ляньин, — ведь ваш раб уже приказал евнуху Цынь Чжуну проследить за подозрительными тенями. Пока не могу знать, выследил он их или нет, но, очень надеюсь, что он выполнит свой долг и не испугается духов.

— Да я уверена, что это не духи, — гневно проговорила императрица. — Но ты всё сделал правильно, и это ещё раз убеждает меня в твоей верности, — и она пристально посмотрела в глаза Ли Ляньину.

— Готов пожертвовать жизнью ради Великой императрицы! — воспрянул духом евнух.

— Когда вернётся Цынь Чжун, приведи его в павильон Изысканной Изящности, — сказала Цыси. — Я буду там после аудиенции и сама расспрошу его о тех, за кем он следил. Если же он упустил их, велю его казнить.

— На то Ваша небесная воля, — покорно произнёс Ли Ляньин и опять уткнулся лбом в пол.

— Можешь идти, — разрешила императрица. — И вели подать мне завтрак.

Ли Ляньин хотел, было, задать вопрос, надо ли подавать паланкин госпоже, с тем чтобы отправляться в Восточные апартаменты императрицы Цыань с пожеланиями доброго утра, но вовремя прикусил язык. Сам догадался, что Цыси явно не расположена сегодня выполнять этот ритуал почтительности.

Он молча встал, поклонился низко и, пятясь, направился к двери.