Наполеон

ЗАТМЕНИЕ

16 августа 1807 года британские сухопутные войска совершили высадку в Зеландии и в последующие дни нанесли сокрушительное поражение датской армии и милиции. 2 сентября началась бомбардировка Копенгагена, которая продолжалась несколько дней и вызвала многочисленные жертвы среди мирного населения. 7 сентября Дания капитулировала.

Варварская акция была звеном в цепи драматических событий, последовавших за подписанием Тильзитского мирного договора. Целью англичан был сильный военно-морской флот Дании, представлявший для них потенциальную угрозу. Они быстро решили задачу и взяли на буксир захваченные корабли, оставив Данию без флота. Большую роль в проведении сухопутной операции сыграл ровесник Наполеона генерал-майор Артур Уэллесли.

Одна из статей секретного Договора о союзе, заключенного между двумя императорами в Тильзите, предусматривала выставление требований Копенгагенскому, Стокгольмскому и Лиссабонскому королевским дворам о закрытии для англичан их гаваней, отозвании из Лондона посланников Дании, Швеции и Португалии и объявлении этими странами войны Англии в случаях неприятия ею посредничества России и отказа вести переговоры на принципах морского равноправия. Правительство Великобритании узнало о секретных договоренностях и нанесло немедленный превентивный удар, который оно оправдывало необходимостью самозащиты. Англичане болезненно реагировали на любую угрозу своей гегемонии на морях и смогли предотвратить объединение флотов европейских держав под эгидой Наполеона.

Проводив царя 9 июля, император французов дал срочные приказы и вечером устремился в Кенигсберг. Загоняя лошадей, он мчался по дорогам Европы, которая в значительной степени подчинилась его диктату.

В Кенигсберге была подписана конвенция о выводе французских войск из Пруссии. Эвакуация ставилась в зависимость от выплаты контрибуции, и сумма предъявленного французами счета изрядно превысила ожидавшуюся пруссаками величину. Побежденные не смогли ее выплатить, и французы покинули только город Кенигсберг, продолжая занимать территорию королевства.

Наполеон пробыл в Кенигсберге три дня, после чего направился в Дрезден. Он провел в карете 100 часов, не выходя из нее. В Дрездене он продиктовал конституцию герцогства Варшавского, отменившую феодальные порядки. Он подписал договор с королем Саксонии, который принимал титул герцога Варшавского. 30 000 французских солдат должны были постоянно находиться на территории нового государственного образования.

После нескольких дней в столице Саксонии Наполеон взял курс на Париж, где появился ранним утром 11 июля. Император провел в походах 10 месяцев. За это время он сокрушил Пруссию, заставил ее полностью подчиниться своей политической воле, выиграл затяжную кампанию против России и подписал с ней исключительно выгодный договор. Следующие две недели Наполеон напряженно работал во дворце Сен-Клу. Стояла удушающая жара, но она не снижала производительности его труда.

Да, он добился грандиозного успеха и принудил Александра оказывать ему военное и дипломатическое содействие в его дальнейших планах. Отныне объединенная мощь двух империй должна довлеть над всеми европейскими государствами, и тильзитские договоренности определят будущее многих стран. Наполеон прилагал все силы, чтобы извлечь максимальную выгоду из своих достижений. Логика его последующих мероприятий была основана на требованиях континентальной блокады и уверенности в эффективности своих средств, увеличившихся за счет России.

Император решил не терять времени на согласование своих шагов с союзником. Он действовал по собственному почину и начал пренебрегать соглашениями. По договору, Россия и Франция должны были предъявлять требования Дании, Швеции и Португалии не раньше 1 декабря. Швеция оставалась союзницей Англии, и с ней Наполеон пока ничего не мог поделать. Объектами его внимания стали Дания и Португалия.

Еще 19 июля, находясь в Дрездене, он приказал предъявлять ультиматум правительству Португалии: закрыть порты для англичан до 1 сентября под угрозой захвата страны французами и их союзниками испанцами. В Сен-Клу он выпустил декрет о подготовке армии вторжения в Португалию, командование над которой поручалось генералу Жюно. Диктат Наполеона становился невыносимым: 29 июля португальский посол в Париже был информирован о том, что теперь Франция требует закрытия портов, объявления войны англичанам, ареста подданных британской короны, находившихся на территории Португалии, захвата их собственности и присоединения португальского флота к союзническим эскадрам. Курьер повез в Лиссабон соответствующую ноту.

С Данией Наполеон обращался жестко, но не столь жестоко. 31 июля он потребовал обратить внимание датчан на его недовольство продолжавшимся потоком британских товаров и корреспонденции через их территорию, а также неспособностью датчан предотвратить вход английских боевых кораблей в Балтийское море. В данном случае император не задавал конкретных сроков и ничего не говорил о датском флоте. Однако конечный выбор для правительства этой страны был совершенно ясен: война с Великобританией или война с Францией. Сохранить нейтралитет Дания не могла, и Тильзитский договор предписывал ей союз с двумя империями.

К середине августа в Париже стало известно о британской экспедиции в Данию. 16 августа Наполеон принимал дипломатический корпус и спросил посла Дании о последних событиях и местоположении датской армии. Посол выразил сомнения в агрессивных намерениях британцев. Эти слова не убедили императора. Он сказал, что у англичан не могло быть иной цели, кроме захвата Копенгагена, датского флота и острова Зеландия. Наполеон совершенно верно оценивал ситуацию и не планировал немедленных военных действий против Дании. Однако он рассчитывал на датский флот в морской войне с Англией и вовсе не отказался окончательно от планов высадки десанта на Британские острова. Союз с Россией дал этим проектам новое измерение. На берегах Северного и Балтийского морей Наполеон думал создать громадный плацдарм для нападения на Великобританию, и датские корабли должны были играть видную роль в этом деле. «Вероломный Альбион» опередил императора, разработав и осуществив жестокую, но предельно эффективную акцию.

Император был в бешенстве. Его планы на Севере рушились. Тогда он решил разделить зоны влияния и обратить свой взор в большей степени на юг континента, предоставив Александру враждебную Швецию и другие удаленные от Франции государства.

Реакция на бомбардировку англичанами мирного Копенгагена, в ходе которой использовалось новейшее техническое изобретение — ракеты Уильяма Конгрива, была единодушной. Австрия отозвала своего посла из Лондона после простого намека со стороны французов. Александр передал английскому послу ноту с протестом и сообщил генералу Савари, временно аккредитованному при русском дворе, что готов принять против Англии те меры, которые укажет император французов.

Савари добрался до Санкт-Петербурга 23 июля. Царь принял его вечером того же дня просто и по-дружески. Он спрашивал об императоре Наполеоне. Позднее он вспоминал о своем желании посетить Париж и планах Наполеона приехать в Санкт-Петербург.

Генерал докладывал Наполеону о своих петербургских встречах, и император требовал от него точных и глубоких наблюдений. Наполеон интересовался наличием в России среднего сословия — силы, наиболее склонной к восприятию новых идей. Савари отвечал, что кроме группы купцов никакого среднего класса в России нет: есть дворянство и простой народ.

После основательных раздумий Наполеон решил назначить чрезвычайным послом в России своего обер-шталмейстера, дивизионного генерала Армана де Коленкура. Бывший маркиз должен был приложить все силы к завоеванию светского общества Санкт-Петербурга и не жалеть при этом денег, а потому император назначил ему изрядное содержание в 800 тысяч франков в год. Еще 250 тысяч франков были выделены на расходы по помещению.

Наполеон и Александр понимали главный недостаток нового союза — скудный товарооборот между двумя странами. Император французов подумал о том, чем можно заполнить вакуум, возникавший вследствие прекращения Россией экономических отношений с Англией. Он проявил готовность к закупкам в России мачтового леса и планировал построить на русских верфях три своих корабля. Он обещал пятьдесят тысяч ружей нового образца для русской армии и открыл французские гавани для российских кадетов. Наполеон думал и о развитии культурных связей и поручил подобрать актеров и актрис для работы в России.

Александр со своей стороны придавал импульсы сотрудничеству и в сентябре назначил графа Николая Петровича Румянцева министром иностранных дел. Румянцев был сыном знаменитого фельдмаршала и сторонником восточной политики, что было очень важно для Александра в связи с новыми русско-французскими проектами.

Бомбардировка Копенгагена столь ясно подтвердила бескомпромиссность британского правительства, что российский император более не питал иллюзий относительно своего посредничества в заключении мира. 7 ноября была выпущена декларация, объявлявшая о прекращении сношений между Россией и Великобританией. Александр опережал график, установленный тильзитской договоренностью, и действовал исключительно в духе профранцузской политики.

Выполнив важнейшее обязательство, царь напомнил о дележе Турецкой империи. Он заговорил с Савари о Молдавии и Валахии и облек свое желание скорейшего приобретения княжеств в форму просьбы к Наполеону. Генерал направил депешу императору, для которого наступал момент истины.

Молдавия и Валахия были захвачены русскими войсками в результате военных действий, но по условиям Мирного договора Россия должна была вернуть эти княжества Турции. Она этого не сделала, продолжая занимать территории Молдавии и Валахии. Российский император посчитал эти владения правильной и естественной компенсацией за свои услуги Наполеону.

Это было первое испытание союза на прочность. Чем ответит Наполеон? На что он готов решиться ради многообещающего альянса двух государств?

Внимание французского императора было приковано к Пиренейскому полуострову. Жюно вошел в Испанию, направляясь в Португалию. Франция и Испания заключили соглашение в Фонтенбло о разделе Португалии, означавшее конец правления королевской династии этой страны.

Португальский наследный принц Жуан принял все условия французского ультиматума, кроме одного: он отказался конфисковать и передать Франции собственность англичан. Наполеон получил формальный предлог для вторжения в Португалию.

Солдаты Жюно шли форсированным маршем по равнинам и унылым горам в условиях ужасной погоды, часто переправляясь через реки по шею в воде. Было очень трудно найти еду и ночное убежище. Солдаты умирали от истощения и от рук местных крестьян.

Наполеон обычно рассчитывал на богатства покоренных народов, и вступление в столицу колониальной империи должно было пополнить французскую казну. Он был разъярен, узнав о неудаче. Авангард генерала Жюно вошел в Лиссабон, но добыча ускользнула из рук французов. Успешную эвакуацию королевского двора провел старый враг Наполеона — сэр Уильям Сидней Смит. Ранее он атаковал Булонь торпедами Фултона и ракетами Конгрива, а теперь оказался в нужное время в нужном месте и лишил императора ценных плодов военной операции.

Английская эскадра появилась перед столицей Португалии в конце октября 1807 года. Когда корабли отчалили, взяв курс на Рио-де-Жанейро, на борту находились десять тысяч человек — королевская семья, двор и вся местная знать, а также коронные драгоценности, королевская библиотека, серебро, кареты, много другого имущества.

Наполеон не хотел повторения датской истории, и его инструкции генералу Жюно говорили об охране португальского флота. Однако Сидней Смит увел и флот, и богатства. Погрузка на корабли совершалась в спешке, и португальцы все же бросили в гавани часть драгоценных металлов.

Столица Португальской империи временно переместилась в Бразилию, а Жюно начал управление новым владением французов. Оккупанты грабили дворцы, церкви и монастыри. Наполеон приказал наложить на страну контрибуцию в 100 миллионов франков.

События на западе Европы отвлекали императора от России, но рано или поздно он должен был ответить на вопрос царя о княжествах. Союз с Россией пока мало чем подкреплялся. Наполеон знал из депеш Савари, что элита русского общества не поддерживает новую политику царя, а сам самодержец является единственной опорой союза. Долго ли продлится это состояние, напоминающее 1801 год? Наполеон хорошо помнил ужасную развязку истории своей дружбы с Павлом I и должен был выбрать более безопасный путь. Отношения двух империй, ведущих постоянные войны, не могут долго оставаться неопределенными. Общие цели и интересы или война, середины здесь не бывает. Россия поругалась с Англией, Франция вынуждена была поменять турецкую политику в угоду союзнице. В отношении Наполеона царь поступал практически безукоризненно, а император дал повод к сомнениям своей агрессией на Пиренейском полуострове. Наполеон взял паузу в ответ на просьбу Александра. Он размышлял, а его следующий шаг должен был удовлетворить царя и сохранить баланс французской политики.

Между тем во внешнеполитическом ведомстве наполеоновской империи произошли перемены: Талейран покинул свой пост. Почему он отказался руководить министерством в пору величайших достижений на внешнем фронте? Талейран, наследник традиций Версальского кабинета и дипломат старой школы, полностью разочаровался в политике Наполеона. Он считал ее неумеренной, бессистемной и несбалансированной. Предложения Талейрана о союзе с Австрией были забыты, и Наполеон кинулся в объятия царя. В своих мемуарах Талейран написал, что Наполеон укрепил его решимость покинуть пост своим варварским обхождением с Пруссией в Тильзите. Он также не одобрял вмешательства Наполеона во внутренние дела Португалии и Испании. Император продолжал использовать Талейрана в качестве советника, но все решения вырабатывал и принимал сам.

Что делать с Турцией, пережившей государственный переворот? Можно было ожидать, что ее новое правительство станет безразличным или враждебным к империи Наполеона. Однако турки продолжали называть себя друзьями французов и искали покровительства их императора. Они предоставили своему послу в Париже все необходимые полномочия для переговоров с Россией при французском посредничестве. Наконец, они закупали лионские шелка и другие промышленные товары из Франции. Мог ли Наполеон нанести им немедленный удар в спину, как того хотел царь?

Император искал правильное решение. Действовать ли шантажом и силой, как в Португалии, или уповать на естественный ход событий, ожидая распада Турции? Огромная Оттоманская империя продолжала номинально владеть Египтом, куда Наполеон хотел вернуться. Египетский фактор играл важнейшую роль в его анализе ситуации. Если Порта рухнет, то африканская страна останется без хозяина. Великобритания, контролирующая воды Средиземного моря, сможет высадить десант и овладеть Египтом. Поскольку император боялся этого, он решил отказаться от скорого раздела Турции.

В его голове зародилась новая порочная идея: отдать России Молдавию и Валахию в обмен на часть прусской территории. Дело в том, что Пруссия не могла платить несоразмерную с ее доходами контрибуцию. Наполеон решил, что невыполнение побежденной страной ее денежных обязательств перед победителем является достаточным основанием для нового урезания ее территории. Он предполагал отнять Силезию и вернуть Пруссию в границы Бранденбургского курфюршества, окончательно вычеркивая униженное королевство из списка великих держав.

Этот план должен был донести до царя французский посол в Санкт-Петербурге, с которым Наполеон связывал большие надежды. Новый министр иностранных дел Шампаньи составил инструкцию Коленкуру, а император ее одобрил. В инструкции обстоятельно объяснялось, какой линии следует придерживаться. Коленкур не должен был начинать разговор с предложения княжеств, но в нужный момент показать, что Наполеон готов пойти на уступку ради своего союзника и друга. Да, это нарушение договора, но коли встали на такой путь, то Франция должна получить равную компенсацию. Этот эквивалент следует искать не в бедных и неспокойных провинциях (Босния, Албания), но в Силезии. Коленкур должен проявить лучшие качества дипломата, чтобы доказать царю полезность такого обмена. Новая ампутация была бы выгодна Пруссии: она освободится ценою жертвы, вместо того чтобы оставаться военнопленной.

Если российский император согласится на обмен, то будет подписан новый тайный договор взамен тильзитского. Оба монарха выступят посредниками: Наполеон — в переговорах России и Турции, Александр — в переговорах Франции и Пруссии. В итоге восточный и прусский вопрос будут сняты одновременно.

Подготовив Коленкура, Наполеон обсуждал различные планы с русским послом Толстым. При этом он пустил пробный шар и упомянул такой неожиданный вариант, как полный раздел Турции и расширение России до Константинополя, включая саму столицу империи — давнюю мечту русских царей. Он не объяснил, чего в этом случае он хотел бы для себя. Прагматичный и рассудительный Толстой не поддался на провокацию и сделал собственный вывод: он посчитал, что Наполеон планирует полное расчленение Пруссии.

Царь прочитал депеши Толстого, поговорил с Савари и пришел к выводу, что его посол в Париже верно оценивает ситуацию. Он понял, что Наполеон не разделяет его стремления к немедленному дележу Оттоманской империи. В то же время Савари открыл завесу над планами Наполеона в отношении Пруссии, и Александр был вторично разочарован. Он начал сомневаться в союзе с Францией.

Коленкур добрался до Санкт-Петербурга и был принят царем с исключительным вниманием. Его отвезли во дворец князей Волконских, предоставленный в его распоряжение. Вручение верительных грамот состоялось 20 декабря, и это торжество поразило всех своим великолепием. Вечером был дан спектакль в Эрмитаже, и Коленкуру отвели место в одном ряду с членами императорской семьи.

На первом приеме дипломатического корпуса Коленкур пошел впереди австрийского посла, которому традиционно принадлежало первенство. Александр и императрица-мать согласились с новым порядком вещей, и на вечернем балу Коленкур был вне конкуренции. Он был окружен гражданскими и военными чинами. Русская аристократия увидела в бывшем маркизе гордого и блестящего носителя уважаемых традиций французской королевской знати, перед которыми она преклонялась. Он покорил сердца женщин и танцевал с ярыми противницами нового союза. Разговоры о его роли в расправе над герцогом Энгиенским прекратились.

1 января 1808 года был дан традиционный бал в Зимнем дворце, на который было приглашено четырнадцать тысяч человек. За ужином Коленкур занимал место за столом высочайших персон. Спустя несколько дней состоялся интимный бал у императора, и вопреки правилам Коленкур получил на него приглашение. Стол, за которым ужинали члены императорской семьи и посол, был сервирован одним из севрских сервизов — подарком императора французов. Члены семьи Романовых хвалили сервиз и говорили о приятных чувствах, которые они испытывают, пользуясь присланными Наполеоном вещами.

На следующий день император и генерал встретились на параде войск. Коленкур увидел все французское: элементы формы генералов, офицеров и солдат, музыка и приемы. Александр стал приглашать посла на обед по несколько раз в неделю, а после трапезы звал его в свой рабочий кабинет. Между ними установились по-настоящему дружеские отношения, царь и посол касались самых интимных тем.

Наполеон мог быть удовлетворен тем, как его представитель сумел поставить себя при русском дворе. Ничего лучшего нельзя было ожидать. Высший свет перестал выражать демонстративное неодобрение союзом, как это было во время пребывания Савари, и занял выжидательную позицию. И царь, и общество хотели видеть конкретные результаты союза с Францией.

Царь и Коленкур разглядели друг в друге рыцарские качества. Посол понял, что российский император никогда не пожертвует интересами прусского союзника. В отношении Александра к Пруссии и королевской семье сплелись чувства чести, долга и симпатии к королеве Луизе. Позже посол признал, что государственные интересы России были для царя более важным фактором, чем чувства.

Российский император отказался от предложения Наполеона обменять княжества на Силезию. Он сделал это немедленно после разговора с Савари, который по сути дела выдал план Наполеона. Царь приказал написать в Париж и напомнить императору о тильзитских беседах. Он настаивал на том, что Франция должна получить свою компенсацию за Молдавию и Валахию не на Западе, а на Востоке. Это было ясно выраженное предложение о разделе Турции.

Александр и Румянцев мгновенно разгадали желания Наполеона, связанные с неравноценным обменом. Они поняли, что Наполеон хочет присоединить Силезию к герцогству Варшавскому. Это стало бы шагом к усилению и возрождению Польши, чего Россия не могла допустить.

В отношениях двух империй вполне обозначились две темы, опасные с точки зрения перспектив союза: Польша и Турция. Талейран в свою бытность министром пытался по возможности ликвидировать источники межгосударственных конфликтов, действуя постепенно, мягко и порой прибегая к построению идеальных моделей. Наполеон с его эгоистичным прагматизмом и солдатской прямотой взял быка за рога, но лишь обострил противоречия. Он увязал восточный и германский вопросы и неловко задел при этом Польшу, посеяв большое недоверие к союзу.

Наполеон получил депеши Савари, будучи в Венеции. Сообщение временного поверенного в делах и русская нота подводили черту под вопросом о возможном обмене княжеств на Силезию. Александр ему отказал и при этом настойчиво приглашал приступить к разделу Оттоманской империи. Оставалось лишь одно средство удовлетворения русских — начать делать то, о чем просили.

В конце 1807 года император объезжал свои итальянские владения и получал истинное удовольствие. Он был в Милане и Ломбардии, вспоминая славные кампании и великие подвиги французов. Наполеон создавал новые полезные учреждения и следил за соблюдением мероприятий континентальной блокады.

В Мантуе он встретился с братом Люсьеном, с которым не виделся несколько лет. Наполеон сидел перед большим круглым столом, на котором была разложена огромная карта, испещренная булавками. Люсьен вошел, и император будто его не заметил. Наполеон заставил брата простоять несколько минут, а сам при этом не отрывал глаз от карты.

Перед Люсьеном был погрузневший человек с изменившимися привычками. Наполеон взял колокольчик и сильно его встряхнул, и только тогда брат решился заговорить.

Император начал разыгрывать спектакль. Он разговаривал высокомерно и в назидательной манере. Причиной такого отношения было нежелание брата развестись с любимой женщиной. Младший брат Жером был в аналогичной ситуации, но развелся, заключил правильный политический брак и получил королевство, звания и награды. Люсьен упорствовал и остался ни с чем.

Наполеон напомнил брату о Салическом законе древних галлов, согласно которому все браки в семье императора совершались только с согласия монарха. Он сделал очень выгодные предложения Люсьену: корона Неаполя, которую он готов был забрать у Жозефа, корона Италии, с которой готов был расстаться сам. Наконец, он раскрыл свои агрессивные планы и предложил брату корону Испании, хотя этот трон вакантным не был.

Люсьен готов был служить и называл Наполеона «сир», но не мог отказаться от любви и политических принципов. Люсьен заявил, что не разведется ради карьеры.

Разговор мог на этом закончиться, но он еще продолжался некоторое время. В тот день Наполеон играл заученную роль, однако сделал несколько важных признаний. Он ясно указал на грядущий захват Испании, назвал Люсьена самым способным из братьев и намекнул на развод с Жозефиной.

Наполеон попросил брата остаться на три дня. Люсьен ответил, что у него дома больной ребенок. Наполеон протянул руку, в то же время подставляя щеку для поцелуя.

Люсьен поцеловал императора и покинул замок. Он был сильно взволнован, по его лицу текли слезы.

В Венеции Наполеон быстро провел большие хозяйственные улучшения.

Он находился вблизи стран, которые западные европейцы называют Востоком. Он видел море и снова летел на крыльях своей фантазии. Так было в 1797 году, когда Бонапарт вошел в портовый город Анкона: он стоял на берегу Адриатики и думал о морях и островах. В Тильзите царь уступил ему Ионические острова, и Наполеон считал это важнейшим приобретением. Во время Первой итальянской кампании он отлично понял значение Корфу и Ионических островов и посчитал обладание ими более значимым, чем обладание Италией. Это преувеличение, но во время переговоров с Австрией он писал правительству о разрушении Турецкой империи и великой важности этих островов для операций в Средиземном море. Молодой генерал думал о том, что Франция должна получить свою долю при разделе Оттоманской империи.

Может быть, это знак судьбы, что он снова оказался на берегу моря в тот момент, когда его союзник настойчиво требовал решительных действий на Востоке? В нем ожили мечты о Египте, Константинополе, Индии. Находясь в Удино, он приказал Мармону, генерал-губернатору Далмации, собирать сведения о провинциях Европейской Турции и о положении дел на Востоке.

Наполеон начал просчитывать комбинацию, которая соединила бы интересы России и Франции на Востоке и своим размахом превзошла бы тривиальную идею разрушения Турецкой империи. Он мысленно прокладывал дорогу в Индию, извлекая уроки из своего похода 1799 года и загубленного в зародыше проекта Павла I.

Чтобы армии прошли громадные расстояния по территориям, населенным малоизвестными и загадочными племенами и народами, нужно иметь правителей этих стран в качестве союзников. Персидский шах Фет-Али был одним из них. Он объявил себя другом Наполеона, посылал ему подарки, просил французских ружей, офицеров для обучения своих воинов, умолял помочь ему в войне против России и готов был сражаться против Англии. Посланник шаха отправился в Европу и прибыл в Польшу в начале 1807 года. Наполеон принял его в Финкенштейне, затем начались переговоры в Варшаве. Император склонил посланника к подписанию договора, который обеспечивал свободный проход французской армии через территорию Персии.

В Тильзите Наполеон изложил свой план Александру и просил его принять участие в совместной экспедиции. Коленкур продолжил этот разговор в Санкт-Петербурге, но Александр и Румянцев отнеслись к идее сдержанно. Наполеон понимал причины их осторожности, поскольку на своем опыте познал трудности переходов через африканские и азиатские пустыни. И тогда император задумался о том, что вовсе необязательно доходить до конечной точки индийского маршрута. Достаточно провести мощную демонстрацию и оказать на англичан сильное психологическое давление. Не нужно достигать берегов Инда или Ганга, следует всего лишь запугать британцев, поставить под угрозу их владычество в Азии и заставить их сесть за стол переговоров. Наполеон считал, что достаточно миновать Босфор и показать готовность к решающему марш-броску, чтобы обнадежить азиатские народы и сделать Англию податливой.

В первый день нового года вернувшийся из Италии и не знавший отдыха император беседовал с Талейраном в течение пяти часов. Эти бдения за закрытыми дверями во дворце Тюильри, повторявшиеся в течение нескольких дней, привлекали внимание любопытных. Наполеон изложил своему советнику два плана: по первому проекту он жертвовал Турцией, по второму направлялся в Индию. Талейран считал, что первый план основан на реальной почве, второй — на романтической. Он возражал против дерзких проектов, но Наполеон продолжал ими заниматься.

Закончить устройство Европы и устремиться на Восток — таков лейтмотив действий Наполеона в первые месяцы 1808 года. Он верил в возможность скорого подчинения континента своей воле. Португалия — вчерашний оплот британской торговли — не оказала ему никакого сопротивления. Испания — созревшая груша, готовая упасть к его ногам. Наполеон считал, что вопрос лишь в выборе средств овладения страной.

Обстоятельства сложились таким образом, что после разгрома Австрии и Пруссии в Европе не было силы, способной дать отпор экспансии Наполеона. Он делал королей и князей и по своей воле прекращал их полномочия. Он поглощал малые государства и создавал политических марионеток.

Вдруг он встретил сопротивление там, где меньше всего ожидал. Папа Пий VII занял принципиальную позицию по вопросам межгосударственных отношений и выступал против навязывания французской модели судебного и административного устройства в Северной Италии. Он также не удовлетворил личную просьбу Наполеона и не аннулировал брак Жерома Бонапарта с американкой. Более того — он угрожал официальным отлучением Наполеона от церкви, если император продолжит навязывать свою политику.

Наполеон требовал, чтобы Пий VII примкнул к континентальной системе, закрыл портовые города Папской области для британской торговли и фактически объявил англичанам войну. Понтифик не подчинялся диктату.

Государственный визит императора в Италию не улучшил ситуацию. Терпение Наполеона лопнуло, и 2 февраля 1808 года французские войска вошли в Рим. Папа протестовал против насилия, но император с ним не считался. Французы оккупировали Папскую область.

Наполеон разрушил союз с Римом собственными руками. Он лишился поддержки многих верующих и более не мог ссылаться на то, что ведет борьбу с еретиками-англичанами при поддержке римского первосвященника.

Главный враг не собирался мириться и тем более сдаваться. В конце января Наполеон узнал об открытии сессии британского парламента и настроениях, царивших в Лондоне. Он прочел текст правительственной декларации и пришел в состояние великого гнева. Великобритания была твердо намерена воевать до победного конца, и Наполеон ответил ей тем же. Он написал царю письмо, которое стало итогом его последних размышлений и ответом на вызов англичан:

«Мой брат, только что приехал генерал Савари. Я провел с ним целые часы, разговаривая о Вашем Величестве. Все, что он передал мне, очень тронуло меня, и я, не теряя времени, хочу поблагодарить вас за оказанные ему и моему посланнику милости…

Только путем крупных, обширных мероприятий можем мы добиться мира и упрочить нашу систему. Увеличьте и усильте, Ваше Величество, вашу армию. Всякую помощь и содействие, какие я только буду в состоянии оказать вам, я окажу от чистого сердца. У меня нет ни малейшего чувства зависти к России, а лишь желание ей славы, благоденствия и увеличения ее территории. Позволите ли вы, Ваше Величество, высказать мнение человеку, который считает своим долгом питать к вам самую нежную и искреннюю преданность? Вашему Величеству необходимо отодвинуть шведов от вашей границы; расширьте ваши границы в ту сторону, насколько вам угодно; я готов всеми моими силами помочь вам в этом.

Армия в 50 000 человек, состоящая из русских, французов и, быть может, даже отчасти и из австрийцев, направленная через Константинополь в Азию, не успеет дойти до Евфрата, как приведет в трепет Англию и заставит ее преклониться пред континентом. Я имею возможность собрать армию в Далмации; вы, Ваше Величество, на Дунае. Через месяц после того, как мы условимся, они могут быть на берегах Босфора. Слух об этом разнесется по Индии, и Англия будет сломлена… Все может быть решено и подписано до 15 марта.

К 1 мая наши войска могут быть в Азии, и к тому времени войска Вашего Величества в Стокгольме. Тогда англичане, угрожаемые в Индии, изгнанные с Леванта, будут раздавлены тяжестью событий, которыми будет пропитана атмосфера. Ваше Величество и я предпочли бы блага мира, мы предпочли бы проводить нашу жизнь среди наших обширных империй, посвящая себя заботам об их возрождении и счастии наших подданных, покровительствуя науками и искусствам и сея повсюду благодетельные учреждения. Этого не хотят всесветные враги. Поневоле приходится стать выше этого. Мудрости и политике присуще следовать велениям судьбы и идти туда, куда ведет нас непреодолимый ход событий…

В этих немногих строках я изливаю Вашему Величеству всю мою душу. Дело Тильзита установит судьбы мира. Быть может, некоторая доля малодушия, как со стороны Вашего Величества, так и с моей, заставляла нас предпочитать более обеспеченное настоящее положение лучшему и более совершенному положению, которое может быть приобретено в будущем; но так как Англия не хочет мира, признаем, что настало время великих перемен и событий»^{104}.

Наполеон стремился к совершенству и устройству мира на разумных началах, но достигал цели методами насилия. Он выражал агрессивные намерения прямо, Александр прятал их за завесой благочестия. Царь предложил раздел Турции, не указывая способов реализации проекта, Наполеон ответил обширной программой дележа мира и приступил к разработке военных планов. Семью годами ранее Павел превзошел первого консула как человек действия, теперь Наполеон будто берет реванш у семьи Романовых и проявляет далеко идущую инициативу. Размах его проекта затмевал желания Александра, и просьба царя о княжествах казалась пустяком по сравнению с теми приобретениями, которые обещала победа во всемирном масштабе.

Англичане лишили Наполеона датского флота и продолжали удерживать Швецию в своей политической орбите. Следуя плану разграничения сфер влияния, император готов был предоставить царю все возможности для экспансии на Севере, в то время как сам собирался завершить покорение южных стран Европы.

В письме ничего не говорится о разделе Оттоманской империи, и оно не содержит конкретного ответа на просьбу царя. Наполеон бросает воинственный клич и призывает Александра начать большую демонстрацию против Индии. Он ясно говорит об участии русских в совместном походе, но как далеко пойдут союзнические войска? «Могут быть на берегах Босфора», «не успеет дойти до Евфрата» — эти формулировки не позволяют вполне понять наполеоновских планов, и Константинополь упомянут лишь как промежуточный пункт маршрута. Проход союзных армий через территорию Турции по договоренности с ее правительством мог состояться и без раздела восточной империи или потери ею суверенитета.

Наполеон затрагивал чувства Александра и уповал на силу психологического воздействия военной демонстрации на англичан. По большому счету, выраженные в письме идеи Наполеона были похожи на красивый мыльный пузырь. Император французов растворял сокровенные желания царя в бурном потоке своей фантасмагории.

Он хорошо взвешивал каждое слово и не дал невыполнимых обещаний. Однако в письме Коленкуру, написанном в тот же день, Наполеон сказал о формальном согласии на раздел Турции. Посол должен был начать прения и приступить к обсуждению долей, интересов сторон и способов достижения общих целей.

Наполеон перешел от сбора сведений о Востоке к конкретным мерам подготовки «крупных, обширных мероприятий». Он усиливал армию в Далмации и обеспечивал ее всем необходимым. На Средиземном море шло сосредоточение кораблей и эскадр, а остров Корфу должен был превратиться в важнейший операционный узел. Наполеон планировал отбить у англичан Сицилию и покончить с их господством в Средиземном море. Только сделав из этого моря «французское озеро»^{105}, он мог осуществить планы нападения на Турцию. Оттоманская империя должна была пасть под действием разнородных сил, и Наполеон думал всколыхнуть национальное движение в Греции.

Планы захвата Сицилии, Египта и Турции он увязал воедино. Он готовил сухопутные силы и намерен был составить из отдельных эскадр целую армаду на Средиземном море. Не забывал он при этом и о русском флоте. Императора беспокоило то, что не все запланированные движения французских кораблей успешно осуществлялись. Русские эскадры могли оказать содействие, но были разбросаны между Триестом, Эльбой и Лиссабоном и не участвовали в операциях. Наполеон уполномочил Коленкура обратиться к российскому правительству с просьбой о передаче ему кораблей, чтобы можно было распоряжаться ими по своему усмотрению. Император предвидел, что такая просьба вызовет ответные желания русской стороны. Он считал, что можно будет установить равновесие на основе того, что Черное море станет «русским озером»^{106}, а Средиземное море — французским.

Наполеон думал, что русские, французы и австрийцы смогут дойти до Константинополя, практически не встречая сопротивления. Но что будет дальше? Как стороны поделят добычу? Наполеон исходил из того, что после всех прений и переговоров с российской стороной будет назначено второе свидание двух императоров, на котором будут обсуждаться важнейшие вопросы распределения сфер влияния и нового устройства восточных территорий.

Взор императора устремлялся в сторону Африки, и дело не ограничивалось одним Египтом. Французы должны были захватить Гибралтар, переправиться через пролив и лишить английский флот всех точек базирования в регионе. Это должно было способствовать вытеснению англичан из Средиземного моря и снятию блокады с французских и испанских портов. Достигнув этого, французы и испанцы могли организовать экспедицию на мыс Доброй Надежды.

Наполеон все решал за других, но как союзники относились к его планам? Испанцы заметно убавили воинственный пыл после катастрофы объединенного флота при Трафальгаре. В том бою погибли многие моряки — герои Испании, которых горько оплакивал народ. Лучшие солдаты Испании по-прежнему служили в рядах армии Наполеона. Испанцы ничего не знали о том, какую участь готовил их стране император французов.

А в Санкт-Петербурге заждались ответа от Наполеона. Письмо императора было написано 2 февраля, 25-го оно было доставлено в столицу Российской империи. Коленкур немедленно отправился во дворец, чтобы сообщить о послании Наполеона. Александр пригласил его к себе и попросил остаться. Царь читал письмо в присутствии посла, все больше оживляясь. Он восхищался и письмом, и Наполеоном, он радовался возрождению духа Тильзита. Александр просил передать Наполеону, что тронут его доверием и желает ему содействовать. Затем он прочел письмо вместе с послом.

Далее царь говорил, что страстно желает поехать в Париж. Крайняя занятость мешает этому, но он относится к названному путешествию как к награде за славные дела, которую в будущем себе назначит.

Последовали встречи и переговоры Коленкура с Румянцевым и царя с Коленкуром. Русский проект раздела восточных территорий был точным и детальным. Он был изложен в ноте Румянцева.

Царь написал ответ на письмо Наполеона, в котором предложил французскому императору две армии: одну для похода в Индию, вторую для помощи в овладении портами Малой Азии. Он сказал, что пишет некоторым командирам флота, чтобы они всецело исполняли приказания Наполеона.

Россия начала завоевание Финляндии, и царь сообщил Наполеону об этом. Он согласился на второе свидание с императором французов и считал Эрфурт самым подходящим местом встречи.

Наполеон присылал Александру великолепное оружие и произведения французских мастеров декоративно-прикладного искусства, и благодарный царь не остался в долгу. Он послал союзнику свои дары, сообщив об этом в отдельном письме интимного характера.

Коленкур отправил в Париж протоколы общих совещаний и написал частное письмо Наполеону, в котором передал свои впечатления от переговоров. Он обратил внимание императора на то, что русские продолжают испытывать недоверие. Они не могут забыть предложение Наполеона об обмене княжеств на Силезию и видят за этим стремление к воссозданию Польши. Он также подчеркнул, что Россия очень хочет получить Константинополь и Дарданеллы и ради этих приобретений готова на многое закрыть глаза.

Пока Коленкур вел переговоры, Наполеон увеличивал военное присутствие в Испании. На этом пути он не встречал никакого сопротивления. Испанское правительство разрешило французам разместить гарнизоны в городах, и теперь Наполеон постепенно переводил через границу свои корпуса.

В феврале 1808 года император принял решение лишить Бурбонов трона Испании и возвести на престол француза. Наполеон посчитал, что его авторитет и слава являются достаточными аргументами в пользу перемены власти, и испанцы с радостью примут новую династию. Он не обратил внимания на народные протесты против иностранного военного присутствия и на то, что кумиром многих испанцев был принц Фердинанд.

В течение длительного времени потерявший авторитет и уважение король Карл IV писал Наполеону письма, прося помощи в разрешении семейных конфликтов. Окружение королевы строило планы бегства.

Наполеон перешел от тактики постепенного проникновения на испанскую территорию к прямому захвату страны. Французы овладевали городами и крепостями. Фаворит королевы Годой — фактический правитель страны — отказался от идеи сопротивления и посоветовал королевской семье бежать в Южную Америку. Планы побега стали достоянием гласности, и народ восстал. Беглецы успели добраться до Аранхуэса, где под давлением мятежников король был вынужден отречься от престола в пользу своего сына Фердинанда.

Император решил вмешаться в конфликт, однако он не мог покинуть Париж, не дождавшись депеш из Санкт-Петербурга.

В конце марта он получил посылки от царя и Коленкура. Поскольку Россия выдвинула предварительные условия свидания, Наполеон получил оправдание для отсрочки своих последующих шагов. 2 апреля он выехал в Байонну, отложив на время переговоры с Россией и восточные дела.

События на Востоке принимали характер поистине драматический. Перемирие между Россией и Турцией продолжалось полгода, и военные ждали новостей от правительств. Французский посланник в Константинополе генерал Себастиани получил инструкции, которые предписывали ему провести зондирование турецкого правительства на предмет уступки княжеств. Был созван диван, и генерал приступил к выполнению своей ужасной миссии. Члены дивана выслушали его и оценили политику Наполеона как предательскую.

Несмотря на общее возмущение действиями французов, турецкое правительство составило ответ на сообщение Себастиани в лучших традициях дипломатии, проявив мудрость и сдержанность. Порта уверяла Францию в своей неизменной преданности и выразила непреклонную волю защищать территориальную целостность государства.

За бурей в Константинополе последовало разочарование в Санкт-Петербурге. Царь держал наготове экипажи и собирался со дня на день отправиться в Эрфурт. Он был бодр, весел и заполнял время заботами о своей армии, воевавшей со шведами. Первые успехи на финляндском фронте, которые рассматривались как следствие союза с Наполеоном, увеличили число сторонников франко-русского сближения. Второй фронт этой войны должен был обеспечить французский маршал Бернадот, однако он проявил пассивность. Когда об этом узнали в Санкт-Петербурге, то обвинили не маршала, а Наполеона.

Следом пришла весть об отъезде императора в Байонну. Царь был очень расстроен, а Румянцев громко жаловался и требовал ответа на свою ноту о разделе Турции.

Ситуация на северном фронте резко ухудшилась. Шведы прекратили отступление, нанесли успешные контрудары и взяли остров Готланд с его гарнизоном. Англичане пришли к ним на помощь, перебросив войска из Сицилии.

Прекращение торговли с Англией вызвало в России серию банкротств, резкое падение курса ассигнаций и безденежье. Чувствуя общее разочарование и возраставшее давление всех недовольных, Коленкур занял сугубо оборонительную позицию. Он вынужден был успокаивать царя, который был подвержен резким переменам настроения. Принимая неудачи русских близко к сердцу, генерал Коленкур решил помочь союзникам военными советами. Он изобретал способы защиты Финляндии и даже разработал план нападения на Скандинавский полуостров. Александр ценил эту помощь, и польщенный Коленкур сообщил об этом Наполеону. Узнав о деле, император сделал своему послу резкий выговор и напомнил ему о том, что он француз и не должен проявлять большую заботу о чужих интересах.

Декретом от 1 марта 1808 года было провозглашено создание имперского дворянства — новой наполеоновской аристократии. Император решил награждать военных, гражданских лиц и священнослужителей, наделяя их титулами и земельными владениями. Отныне он будет делать своих подданных рыцарями, баронами, графами, князьями и герцогами, и они получат эти титулы по заслугам. Наполеон считал, что если бы он пожаловал кому-то герцогство во Франции, то это вызвало бы большое недовольство народа. Он настаивал на том, что новые титулы не имеют ничего общего с прежними феодальными титулами и привилегиями: новые дворяне получали имения за пределами Франции, а титул дворянина империи не освобождал от уплаты налогов и исполнения законов.

Наполеон сделал Коленкура герцогом Виченцы. Александр узнал об этом раньше посла и был первым, кто обратился к нему соответствующим образом.

Император французов узнал о постигшем царя горе — смерти маленькой дочери, единственного ребенка, и выразил дружеские соболезнования. Он писал о своем нетерпении в ожидании будущего свидания.

Наполеон прибыл в Байонну, чтобы привести в исполнение задуманный план. Фердинанд, король и королева признали за императором права судьи. Они приехали на встречу с ним и ждали приговора.

Император делал все возможное, чтобы представить свои деяния в лучшем виде. Он продолжал переписку с Александром, рассказывая царю о ссоре отца и сына, и оправдывал совершаемое насилие интересами Испании.

Наполеон устроил очную ставку Фердинанду и Карлу, и те обвиняли друг друга во всех грехах. Император грубо шантажировал членов королевской семьи и привел их к покорности.

Развязка была ускорена событиями в Мадриде. Жители столицы радостно встречали французские войска под командованием Мюрата, когда те входили в город. Испанцы приветствовали восстановление законности и порядка. Позже они увидели темную сторону явления и 2 мая восстали против оккупантов.

Французы подавили восстание, а Фердинанд был напуган тем, что кровопролитие совершалось его именем. И он, и его отец отказались от своих прав на престол. Наполеон отправил Карла, Фердинанда, королеву и Годоя во Францию.

Удалив Бурбонов с политического поля, император провозгласил своего брата Жозефа королем Испании и Индии. Узнав о перевороте, Александр не высказал упреков. Более того, с его уст слетели слова лести о новой прекрасной странице в истории. Прочитав конституцию Испании, царь нашел ее либеральной и достойной автора.

Александр согласился на свидание с Наполеоном без предварительных условий. Наполеон был счастлив. Большой перерыв в переговорах с Россией не нанес ущерба его делу. Он провел в Байонне еще несколько недель, давая начальное устройство королевству Жозефа Бонапарта.

Думая, что покончил с испанскими делами, он вновь обратился к Востоку. Император приказал начертить и отпечатать подробную карту Египта, который он при любых вариантах дележа берег для себя. Публиковать ее было нельзя, но следовало раздать «во время необычайных событий»^{107}. Франко-русская армия должна была напасть на Турцию и двигаться к Евфрату, а флоты с войсками на борту направятся в Индию. Эскадра Средиземного моря должна была состоять из французских, русских, итальянских, испанских и португальских кораблей с моряками всех стран. Он хотел запутать Англию грандиозными приготовлениями в северных и южных портах, истощить ее силы и принудить к миру. Император планировал руководить неслыханной по масштабам операцией, находясь в Италии.

По мере необходимости, Наполеон сообщал о своих замыслах союзникам и подчиненным. Он готовил европейцев к грандиозным переменам. Например, в депеше саксонскому правительству Наполеон обещал мир ценой последнего кризиса.

В своих мыслях он охватывал половину земного шара, но скоро был вынужден ограничиться тем, что происходило рядом с ним. Вспыхнуло всеобщее восстание в Испании. Гордый народ поднялся против чужеземной власти, и началась герилья — беспощадная партизанская война. В Севилье было учреждено правительство; она превратилась в центр восстания. Города объявляли своим королем Фердинанда VII. Наполеон стал объектом великой ненависти испанского народа.

Ошеломляющие новости из Испании дали пищу для размышлений австрийскому правительству. Прошло более двух лет с момента подписания унизительного мира с Францией, и это время было использовано венскими стратегами для проведения военных реформ и перевооружения. Получив предложения Наполеона об участии в восточных проектах, австрийцы выставили несколько корпусов. Но когда в Испании перестала царствовать законная королевская династия, в Вене сильно заволновались. Как можно было думать о Востоке, когда в Европе продолжали разрушаться троны и, похоже, наступал черед Габсбургов? Австрийский император, давший Наполеону монаршее слово больше никогда не поднимать оружия против Франции, приказал образовать воинский резерв в дополнение к огромной регулярной армии и создать милицию.

Восставшие Сарагосы предложили корону Испании австрийскому эрцгерцогу Карлу, давнему противнику Наполеона. Император Александр знал и о военных приготовлениях в Вене, и об этом предложении. Он сообщил о нем Коленкуру и заявлял, что не верит в нападение Австрии. Он оказал Наполеону моральную поддержку, незамедлительно признав Жозефа королем Испании.

Наполеон надеялся на быстрое умиротворение Пиренейского полуострова. Повстанческие армии не могли на равных сражаться с французами. 17 июля император узнал о победе маршала Бессьера над лучшими испанскими войсками и объявил, что задача решена. Он еще не отказался от восточных проектов. В тот же день императорский библиотекарь Барбье получил инструкцию: вместе с одним из лучших географов составить записки о походах на Евфрат и против парфян, начиная с похода Красса до седьмого столетия, включая походы Антония, Трояна, Юлия и т.д.

Император считал, что нужна еще одна победа, которая уничтожит последние войска испанцев и позволит ему заняться отложенными делами. Он возлагал большие надежды на генерала Дюпона, одного из кандидатов на звание маршала, прославившегося своими подвигами во многих кампаниях. В июле Наполеон присвоил ему графский титул. Император очень ждал известий из Андалузии, где оперировал Дюпон.

Наполеон возвращался из Байонны в Париж и остановился в Бордо. По пути он осматривал юго-западные департаменты Франции. 2 августа он получил известие, которое уничтожило надежды на скорый успех в Испании и изменило все его планы. Это был удар страшной силы — капитуляция генерала Дюпона в Байлене.

Лучшие солдаты Наполеона удерживались им в Германии, Дюпон имел новобранцев. Он попал в окружение и исчерпал ресурсы борьбы. Генерал увидел выход в подписании соглашения о сдаче при гарантиях репатриации. Он сдал своих воинов, оружие, знамена и повозки с награбленным добром. Дюпон и старшие офицеры были отпущены, однако испанская хунта не признала условий капитуляции и отказалась освободить солдат.

Среди отпущенных офицеров был Морис де Таше — дальний родственник императрицы Жозефины. В своем дневнике, позднее изданном, он ни в чем не винил Дюпона. Ответственность за катастрофу должен был нести Наполеон, пославший не нюхавших пороха юнцов воевать с испанским народом.

Император подверг Дюпона максимально возможному унижению и жестоким наказаниям: генерал был немедленно арестован по прибытии во Францию, предан военному суду, признан виновным, лишен чинов, орденов, графского титула, мундира и пенсии. Его имущество было конфисковано, а сам он заключен в тюрьму, где пробыл до отречения Наполеона.

Вместо очередного подвластного королевства император получил фронт новой войны. Жозеф бежал из Мадрида, армия отошла к подножию гор. Англичане высадились в Португалии, и Жюно должен был отражать их нападение. Испанцы, служившие у Бернадота, не захотели оставаться в рядах французской армии и попросили английских моряков доставить их на родину.

Ситуация ухудшалась: вскоре после байленской катастрофы Жюно был изгнан англичанами из Португалии. Он потерпел поражение от Артура Уэллесли и запросил перемирия. Любимцу Наполеона повезло, поскольку командование перешло от Уэллесли к двум пожилым генералам. Они согласились принять почетную капитуляцию, предложенную Жюно.

Французские солдаты с оружием, снаряжением и трофеями погрузились на британские корабли и были доставлены на родину.

Наполеон писал из Сен-Клу генералу Жюно, прибывшему в Ла-Рошель: «Вы не сделали ничего позорного: вы вернули мои войска, моих орлов и мою артиллерию… Вы достигли соглашения вашей храбростью… и англичане правы, выражая недовольство тем, что их генерал его подписал»^{108}.

Яркий пример двойных стандартов Наполеона — его оценки действий Жюно и Дюпона. Своему фавориту он сказал ободряющие слова, а Дюпона лишил всего и надолго отправил в тюрьму. Два генерала совершили похожие поступки: оба капитулировали при условии репатриации. Разница в том, что англичане доставили французов на родину, а испанцы нарушили конвенцию. Следует добавить, что положение Дюпона было совершенно безнадежным, а Жюно мог продолжать борьбу.

Наполеон решил перебросить корпуса с Севера на Пиренейский полуостров. Он думал придать вынужденной мере вид любезности по отношению к своему русскому союзнику.

Царь был извещен о плане императора примириться с Пруссией и вернуть королю его владения. Вначале он связал это со своим быстрым признанием короля Жозефа, но затем узнал о неудачах французов в Испании и сделал вид, что огорчен ими. Александр понял, что вывод войск носит вынужденный характер. В своем последнем перед свиданием в Эрфурте письме Наполеону царь выразил императору благодарность за смягчение позиции в отношении Пруссии. Он написал об убийстве султана Селима, новых политических переворотах в Константинополе и предположил, что эти печальные события и обстоятельства освобождают его союзника от последней связи с Турцией. Пора приступить к ее разделу — таков был лейтмотив заявлений Александра.

У императоров были совершенно разные виды на будущее свидание. Царь надеялся, что встреча с императором французов послужит прогрессу в восточном вопросе. Наполеон хотел, чтобы Россия стала сдерживающим фактором в отношении Австрии, которая сильно его беспокоила. Он отмерил себе три месяца на то, чтобы покончить с испанским сопротивлением. Наполеон понимал, что требуется его личное присутствие на полуострове, и в это время его тыл должен быть обеспечен.

Император готовился к кампании и перебрасывал войска с Севера на Юг. Он организовал торжественное шествие батальонов по территории Франции. Солдаты проходили через украшенные флагами и цветами города и селения, где их приветствовали местные жители. Были воздвигнуты арки, произносились речи, устраивались пиры. Это были запоздалые триумфы победителей кампаний 1805—1807 годов. Славословию сопутствовал ропот: французы вновь чувствовали себя обманутыми, их надежды на Тильзитский мир не оправдались.

3 сентября император созвал сенат и приказал утвердить новый рекрутский набор. Министр иностранных дел Шампаньи выступил с докладом, в котором обосновал необходимость непопулярных мер. О войне в Испании ничего сказано не было, ограничились намеком на беспорядки в Константинополе.

Наполеон собирался в Эрфурт на встречу с русским царем. Он заявил, что хочет поразить Германию пышностью, и распорядился направить в Эрфурт актеров Театра французской комедии. 23 сентября в Сен-Клу император сел в карету. В его свите наряду с министром иностранных дел был Талейран, без которого Наполеон не мог обойтись. Император попросил князя Беневентского подготовить конвенцию, которая удовлетворяла бы Александра, ущемляла интересы Англии и устраивала его самого.

Утром 27 сентября император прибыл в Эрфурт и расположился во дворце. Затем он сел на коня и вместе со свитой выехал навстречу царю. Александр подъехал в коляске и вышел из нее. Наполеон спешился, и императоры пошли навстречу друг другу. Они обнялись и в течение нескольких минут обменивались сердечными приветствиями. Наполеон дал знак, и Александру подвели коня с седлом; чепрак был из горностаевого меха. Царь и император французов оседлали коней, их свиты смешались, и все вместе отправились в город. С высот, окружавших Эрфурт, ими любовались многочисленные зрители.

Александр был в темно-зеленом генеральском мундире, Наполеон — в простом мундире гвардейских стрелков. Они торжественно въехали в город под бой барабанов и возгласы «Да здравствуют императоры!»

На следующий день Наполеон и Александр установили порядок дня: утро — для личных дел; после полудня — обсуждение вопросов политики, приемы монархов и других важных персон, прогулки; вечера будут отданы свету и развлечениям.

Талейран быстро добился тайной аудиенции у царя и начал смелый и рискованный разговор, отделив Наполеона от Франции и предложив царю стать союзником французского народа. В следующих беседах он различал территориальные завоевания Франции, которыми она дорожит, и завоевания Наполеона, которыми она не дорожит. Он просил царя стать посредником в отношениях жаждавшей покоя Франции и ненасытного императора. Александр не оттолкнул бывшего министра и увидел в его речах выражение мнений людей мыслящих, просвещенных и мудрых.

Наполеон включил в проект Талейрана статьи, которыми он хотел обязать Александра воевать с Австрией, если та нападет на Францию. Он представил эту конвенцию как свой личный труд.

Переговоры двух императоров продолжались несколько дней. Александр отклонил статьи, согласно которым он взял бы на себя обязательства предпринять конкретные действия в случае войны с Австрией, а Наполеон занял консервативную позицию по вопросу раздела Турции и не согласился уступить царю Константинополь. Оба были разочарованы. Наполеон пробовал оказать на царя психологическое давление, бросил на пол свою шляпу и начал топтать ее ногами. Александр реагировал хладнокровно и направился к двери. Наполеон его удержал, и разговор продолжался в спокойном тоне.

Подписанная конвенция отдавала России Финляндию, Молдавию и Валахию. Царь взял на себя неконкретное обязательство действовать против Австрии совместно с Францией. Талейран сообщил об этом австрийцам, и они получили гарантию нейтралитета России в случае войны с Наполеоном.

Император потерпел дипломатическое поражение: его усилия были разрушены предательством Талейрана и стойкостью Александра.

Что ему оставалось? Наполеон попробовал использовать таланты своего бывшего министра для сближения с Россией способом, традиционно принятым среди монархов. Он решил узнать, готова ли семья Романовых с ним породниться.

Наполеон не имел детей от Жозефины и думал о разводе. Став женихом, он должен будет найти себе хорошую партию. Он хотел просить руки одной из сестер Александра, но не немедленно. В разговоре с царем, мнением которого Талейран и Коленкур, каждый по-своему, уже осторожно поинтересовались, Наполеон выражался туманно. Тема развода была для него слишком сложной и болезненной, и говорить более конкретно он не захотел. И мог ли он ставить вопрос ребром и просить руки одной из царевен, оставаясь женатым на императрице, на голову которой он четырьмя годами ранее возложил корону? Наполеон не выразил ясного желания, Александр не отказал, но ограничился добрым пожеланием удачного брака в будущем и упрочения династии. Разговор окончился безрезультатно.

14 октября Наполеон и Александр торжественно выехали из города верхом и в сопровождении свит. Они достигли места, где встретились в первый день визита. Императоры говорили еще несколько минут и после взаимных дружеских уверений расстались. Александр сел в экипаж и уехал в направлении Веймара.

Наполеон смотрел ему вслед. Русские экипажи скрылись из виду, и император пошел в Эрфурт пешком. Все было позади — тяжелые переговоры и прогулки с царем, жестокая охота на оленей, ланей и косуль под звуки труб и литавров, поездки в Веймар, обеды с высочайшими особами и балы, беседы с Гёте и Виландом, вечера в партере театра, визит на поле Йенской битвы, парады и маневры, подарки и комплименты. Он покорил немецких интеллектуалов, но не убедил царя. Оба императора мечтали о Востоке, однако не договорились о долях при дележе Турции. Александр ясно видел затруднения и провалы французов по ту сторону Пиренеев и извлекал выгоды из своего положения. Наполеон продолжал надеяться на помощь России, нуждаясь в ней больше, чем царь в содействии Франции. Эти надежды были напрасными: реальность заставила Александра отказаться от неясных и сомнительных совместных планов ради собственных интересов России.

Царь оставил при императоре своего министра иностранных дел графа Румянцева. Российский министр поселился в Париже, чтобы оттуда следить за мирными переговорами с Англией. Он приехал в столицу наполеоновской империи раньше нового посла, назначенного вместо Толстого. Этим послом стал князь Александр Борисович Куракин, уполномоченный царя в Тильзите.

Наполеон решил сполна использовать возможности, которые открывались в связи с присутствием российского министра в Париже, и окружил графа Румянцева вниманием и заботой. Император знал о любви Румянцева к книгам, литературе и искусствам и приказал широко открыть перед ним все двери научных и культурных учреждений Франции. Наполеон велел составить для Румянцева библиотеку из редких изданий и относиться к графу со всей возможной предупредительностью, исполняя любое его желание. Император проследил, чтобы граф был устроен наилучшим образом, и поручил его заботам своих министров. Он решил привязать к себе Румянцева и рассчитывал на его помощь в делах союза.

Император быстро разобрался с текущими делами и в конце октября выехал к армии. Он мчался с бешеной скоростью, планируя встряхнуть пассивных маршалов. Под его командой они оживились и одержали новые победы. Император и его воины с боем прорвались через горное ущелье Сомосьерра и вышли к Мадриду.

Местная хунта пыталась организовать оборону столицы. Наполеон требовал сдачи города, но получал отрицательные ответы. 4 декабря французская артиллерия открыла огонь по укреплениям, после чего последовал штурм высот, расположенных перед городом. Мадрид сдался, члены хунты бежали.

Наполеон выпустил прокламацию:

«Испанцы!

Я являюсь к вам не как завоеватель, но как освободитель. Я уничтожил суд инквизиции, против которого восставали время и Европа: священники должны руководствоваться совестью, но не вершить внешнего и физического правосудия над гражданами. Я упразднил феодальные права, и теперь каждый может заводить и свободно развивать собственное дело, содержать гостиницы, пекарни, мельницы или заниматься рыболовным промыслом; эгоизм, богатство и процветание малого числа людей вредили вашему сельскому хозяйству более чем засушливая жара.

Поскольку есть только один Бог, в государстве должно быть и одно правосудие. Всякое частное судопроизводство было незаконным и противоречило правам народа. Я его уничтожил. Нынешнее поколение может думать иначе, ибо страсти еще слишком накалены, но ваши потомки благословят меня как возродителя вашего отечества. Дни моего появления среди вас они занесут в число памятных дней, и с этих дней начнется процветание Испании»^{109}.

Наполеон завоевал Мадрид для Жозефа, но война продолжалась. Разбитые испанские армии вновь соединялись. Партизаны совершали постоянные нападения на французов и страшные зверства. Ненависть порождала ненависть.

Император узнал удивительную новость о смелом наступлении англичан. Корпус под командованием сэра Джона Мура значительно уступал французам в численности, однако генерала это не смущало. Он покинул Португалию и двигался в северо-восточном направлении.

Наполеон решил окружить Мура. Он разработал план операции и начал его осуществлять. Французы должны были преодолеть перевал Гвадаррама. Наполеона не остановила снежная буря, ослеплявшая людей и лошадей. Ветер страшной силы сносил солдат в пропасть. Наполеон поговорил с воинами и приказал им взяться за руки. Кавалерия спешилась. Император разбил свой штаб на группы и встал между Данном и Дюроком. Он подал сигнал, и колонна двинулась вверх, превозмогая ужасный холод, ветер, снег и гололед. Подъем продолжался четыре часа. В середине пути Наполеон, маршалы и генералы остановились. Они были обуты в ботфорты для верховой езды и не могли подниматься дальше. Наполеон сел верхом на пушку, подчиненные взяли с него пример. Наконец они достигли монастыря, расположенного на вершине горы. Главнокомандующий остановился, чтобы собрать армию. В монастыре были дрова и вино. Через несколько часов французы начали спуск и вышли на равнину.

Мур избежал окружения и отступал к побережью, чтобы погрузиться на корабли британского флота. Пошли дожди, дороги стали труднопроходимыми. Наполеон хотел уничтожить англичан и преследовал их по пятам. Однажды вечером его нагнали курьеры. Император прочитал депеши, и генерал Савари увидел сильную озабоченность на его лице. Наполеон решил вернуться во Францию.

Странная история! Ее необычность состоит в том, что возвращение Наполеона вовсе не было стремительным. Император прочитал взволновавшие его депеши в первый день нового, 1809 года, в Париж он прибыл только 23 января. По пути он надолго остановился в Вальядолиде.

О чем были депеши? О военных приготовлениях Австрии и заговоре в Париже. Что послужило главной причиной отъезда императора из армии? Ни заговор, ни активность Австрии не требовали немедленного присутствия императора в Париже. Названные в сообщении заговорщики — Фуше, Талейран и Мюрат — никак не могли свергнуть с трона всенародно избранного императора. Прибыв в Париж, он обрушит свой гнев на Талейрана лишь 28 января. Заговор имел практический смысл только в случае, если бы с Наполеоном случилось что-то страшное. Заговорщики предвидели такую возможность и подготовили соответствующий план действий. Однако Наполеон был жив и невредим, а потому не опасался поползновений своих приближенных. Что касается Австрии, то она могла начать военные действия не раньше весны. Несколько дополнительных дней, которые Наполеон должен был провести на фронте, чтобы завершить погоню за англичанами, мало значили с точки зрения подготовки к будущей войне с Австрией.

Странности в поведении Наполеона объясняются совсем иной причиной — его неуверенностью в успехе погони. Он оценивал ситуацию и понимал, что Мур от него ушел. Император не хотел быть проигравшим. «Наполеон гнался за Муром и не догнал» — такое сообщение стало бы причиной радости и злорадства его врагов и недоброжелателей.

Наполеон приказал Сульту довершить погоню за неприятелем. Мур отступил к Ла-Корунье, где принял бой. Сульт атаковал и был отброшен с потерями. Генерал Мур погиб, но его армия была успешно эвакуирована на кораблях Его Величества. Англичане ушли, чтобы вернуться через три месяца.

Был бы Наполеон удачливее Сульта? Возможно. Император избежал риска, но не стал победителем англичан. Сульт сражался против Мура 16 января, и Наполеон все еще находился недалеко от места событий. Император покинул Вальядолид 17-го числа.

В предыдущие дни он занимался многими делами, и ничто его не радовало. Англия соглашалась начать мирные переговоры только при условии участия в них Испании как самостоятельного государства. Наполеон не мог этого принять. Австрия проводила войсковые учения и маневры, и император принял ответные меры.

Наполеон страстно желал, чтобы Россия оказала дипломатическое давление на Австрию и помогла избежать войны. Он обратился за этим к царю и послал своего ординарца в Санкт-Петербург.

Император вернулся в Париж в плохом настроении. Спустя пять дней он вызвал Талейрана и в присутствии других государственных мужей заклеймил своего бывшего министра как интригана и предателя, публично оскорбляя его. Талейран знал, что Наполеон часто угрожает, но редко наказывает, а потому он вынес бешеную ругань императора совершенно спокойно. Наполеон ограничился тем, что лишил Талейрана обер-камергерского ключа. Румянцев в письме царю дал высочайшую оценку горделивому достоинству, с которым Талейран перенес монарший гнев.

Наполеон часто беседовал с Румянцевым и с прибывшим послом Куракиным. Он силился понять, помогут ли ему русские в войне с Австрией. Император был крайне разочарован отъездом Румянцева из Парижа. Российский министр мог проехать через Вену и оказать желаемое дипломатическое давление на Австрию. Однако он думал, что Наполеон хочет сделать Россию участницей вероломной агрессии и только поэтому толкает его занять угрожающее положение по отношению к Австрии. Он не заехал в Вену и не вернулся туда, когда в дороге получил письмо от Александра с соответствующим приглашением и полномочиями вести переговоры.

Александр был уверен, что Австрия проиграет войну с Францией. Эту мысль он выражал в беседах с австрийским послом в Санкт-Петербурге князем Шварценбергом. Царь говорил, что Наполеон не хочет войны. Однако, оказывая нужную императору французов помощь, он не скрывал от Шварценберга, что питает затаенную вражду к Наполеону.

В конце марта армии Австрийской империи подготовились к нападению на Францию. Эрцгерцог Карл принял главное командование. Были выпущены манифесты к немецкому народу. Австрийцы задержали курьера с дипломатической почтой и взломали печать с гербом Франции.

Наполеон собирал свои разбросанные корпуса и просил царя о помощи. Любое движение русских войск могло оказать огромное влияние на события. Наполеон просил Александра приблизить вооруженные силы к театрам военных действий и взывал к воинской чести и политической честности своего союзника.

Настал черед царя отыграться за свое тягостное многомесячное ожидание обещанных уступок в турецком вопросе. Наполеон стоял в позе просителя, разрываясь между несколькими фронтами, а Александр пустил в ход всевозможные средства лести, пустых обещаний и отговорок. Он обращался с Коленкуром как никогда дружелюбно и внимательно, приглашая его на обед два или три раза в неделю. Посол разделял эту честь с приближенными к государю персонами и близкими друзьями монарха и слушал славословие царя в адрес Наполеона, Франции и нерушимого франко-русского союза. Вернувшийся Румянцев принял участие в царской трапезе и с восторгом заговорил о Париже, императоре, членах его семьи и французском правительстве. Похвалам и комплиментам не было конца.

После обеда с участием Румянцева Александр пригласил Коленкура к себе в кабинет. Начался разговор о конкретных мерах помощи. Александр стоял на том, что верит в возможность мира. Но если завтра война, то Россия выполнит союзнические обязательства. Рано двигать войска, этим можно повредить делу мира. Он говорил о своей войне с Англией, которую не вел, войнах со Швецией и Турцией и о трудностях своей дипломатии. Коленкур отвечал, что войны, которые ведет Россия, не требуют больших сил. Александр посетовал на безденежье, дефицит бюджета, убытки от прекращения торговли с Англией и намекнул на возможность заимствования средств у Франции. Такие разговоры между царем и послом продолжались в течение нескольких недель.

В ночь с 9 на 10 апреля австрийские войска переправились через реку Инн. Вторая армия перешла итальянскую границу, целью третьего удара стало герцогство Варшавское. Официального объявления войны не было.

Наполеон трижды побеждал Австрию и всякий раз принуждал ее к миру. Монархия Габсбургов была и оставалась врагом Франции, и предостережения царя не помогли избежать нового нападения. Коленкур немедленно потребовал содействия России, ссылаясь на Тильзитские и Эрфуртские соглашения. Разговоры закончились, и Александр должен был на что-то решиться.

Российская и Французская империи имели прямо противоположные цели в начавшейся войне. Наполеон решил сокрушить монархию, которая вновь нарушила договор, Александр этого боялся. Разгром Австрии мог привести к распаду империи, на месте которой появились бы новые государства. Это практически неизбежно усилило бы герцогство Варшавское, поскольку Наполеон должен был вознаградить поляков за их содействие.

Царь издал манифест о войне с Австрией. Он объявил, что отпускает австрийского посла, отзывает свое посольство из столицы Австрии, и что русские войска выступают в поход.

А втайне говорились совсем другие речи. Александр обещал Шварценбергу не наносить Австрии вреда, и не смог удержаться, чтобы не пожелать австрийцам успеха. Позже он добавил, что войска получат приказание избегать всякого столкновения и всякого враждебного действия, а выступление в поход будет максимально задержано.

Из всех возможных решений Александр выбрал то, которое более всего соответствовало его натуре. Он не потребовал от Наполеона никаких обязательств (например, не расчленять Австрии, не восстанавливать Польши), а просто решил имитировать участие в войне.

Австрия выставила на поле боя армию, реорганизованную на французский манер и полную энтузиазма. Эрцгерцог Карл планировал пересечь границу, вторгнуться в Германию и разгромить находившиеся там французские войска до прихода основных сил Наполеона. Австрийцы рассчитывали и на восстание в Германии.

Наполеон принял командование армией. Предаваясь своей военной страсти, он мог на время отвлечься от кропотливых усилий дипломатии и многогранных трудов политики. Воин по натуре, он воспламенялся от одного вида своих войск. Наполеон принял вызов Габсбургов и решил воевать до полной победы.

Утром 20 апреля он атаковал неприятеля при Абенсберге, городе в Нижней Баварии, и разгромил его в серии боев. Австрийцы были отброшены к Ландсхуту, и город был взят штурмом. Победа при Экмюле дала имя новому титулу маршала Даву. Французы двинулись на Ратисбон, куда эрцгерцог Карл стянул свои войска. Австриец не мог принять сражение перед городом, имея в тылу реку Дунай, и рассчитывал на сильные средневековые укрепления.

Наполеон приказал пробить брешь в стене огнем орудий. Он сел на лошадь и приблизился к городу. Здесь он получил ранение в голень правой ноги.

Солдаты тут же узнали об этом и окружили императора. Наскоро перевязав ногу, он сел на лошадь и объехал войска под их приветственные крики. Он произвел награждение крестами Почетного легиона. Хирург сделал перевязку, и император галопом помчался к солдатам Даву, где продолжал награждать отличившихся бойцов.

Артиллерия пробила бреши в крепостных стенах, и французы бросились на штурм. Они проникли в город, охваченный пламенем. Эрцгерцог Карл отступал в Богемию. Дорога на Вену была открыта.

Австрийцы дерзнули бросить вызов Наполеону, но терпели полное бедствие. Начиная кампанию во имя свободы и независимости, они уповали на свои как никогда многочисленные войска, их великолепное оснащение, хорошую подготовку солдат и их высокий боевой дух. Ни один из этих факторов не позволил им победить Наполеона — его солдаты и командиры являли чудеса героизма и самопожертвования и вновь полностью превзошли неприятеля. Союзники французов — баварцы и вюртембержцы — оказывали требуемое содействие. Однако армия Наполеона торжествовала в основном там, где император присутствовал лично. На других фронтах войны — в Тироле, в Италии, в Польше — австрийцы наступали и имели некоторый успех.

В первых сражениях с армией Наполеона австрийцы понесли огромные потери убитыми, ранеными и пленными. Они запросили перемирия, но император его отверг, планируя полный разгром вооруженных сил монархии Габсбургов.

Несмотря на очевидные затруднения в Испании и необходимость воевать и держать корпуса в разных странах Европы, Наполеон не отказался от планов мирового доминирования и своей ключевой мысли: добиться мира и спокойствия на континенте и затем нанести англичанам многочисленные удары, вытесняя их отовсюду — из Сицилии, из Африки, из Восточной и Западной Индии. Он держал Египет под прицелом, планируя новую экспедицию, и возлагал большие надежды на свои силы в Средиземном море. Гибель флота при Трафальгаре вовсе не похоронила его проекты по строительству боевых кораблей: он имел достаточно средств для их реализации и к 1809 году достиг значительного прогресса в этой области. На верфях Франции, Бельгии и Голландии были построены новые суда, которые теперь могли быть использованы в разных точках земного шара и для различных целей. Наполеон вновь и вновь возвращался к идее высадки в Англии. Были и иные угрозы, вызывавшие огромное беспокойство британцев. Французы сосредоточили боевые корабли на рейде острова Экс в районе порта Рошфор и теперь могли тревожить вражеские коммуникации с Португалией. Английская торговля была ограничена континентальной системой Наполеона, но оставалась очень активной в Вест-Индии. Военно-морской флот империи французов вновь был в силах делать то, что удавалось в 1805 году адмиралам Миссиесси и Вильнёву — атаковать британские поселения на островах Карибского бассейна, разрушать те, которыми нельзя завладеть, захватывать торговые суда.

Опасность возрастала, и в Британском адмиралтействе думали о способах защиты. Район базирования французских судов был очень неудобен для блокады, поскольку суровые условия Бискайского залива не позволяли флоту англичан занимать стабильное положение. Был разработан план атаки и уничтожения французских кораблей, дерзость которого заставила вспомнит о знаменитое нападение Фрэнсиса Дрейка на испанский порт Кадис. Выполнение операции поручили капитану лорду Томасу Кохрейну — моряку необыкновенного мужества и великому мастеру иррегулярных морских операций, хорошо рассчитанных диверсий, штурмов и абордажей.

В апреле 1809 года лорд Кохрейн атаковал французский флот, стоявший на защищенном рейде острова Экс, с помощью зажигательных судов и кораблей, начиненных бомбами. Наполеон практически не применял новейшие средства ведения войны, в то время как англичане использовали их в полной мере. Ракеты, торпеды, начиненные взрывчаткой корабли уже стали оружием массового уничтожения людей и разрушения городов, парусных судов и других объектов. Наполеон создавал новое рыцарство, в то время как век рыцарства давно миновал.

Французские моряки были совершенно деморализованы ужасающей акцией. Лорд Кохрейн нанес их флоту меньший урон, чем Нельсон в Трафальгарском сражении, но дело здесь не в количестве уничтоженных кораблей. О каком реальном соперничестве на морях можно было говорить, если англичане явно сильнее? Они дерзко смели все преграды на своем пути и заставили французов в панике метаться и сажать на мель свои корабли. Будь Кохрейн должным образом поддержан, англичане уничтожили бы весь флот. Но и учиненного разгрома было вполне достаточно, чтобы французы окончательно утратили веру в свои силы. Военный суд приговорил одного капитана к расстрелу, а двух других — к тюремному заключению. Но что могли предпринять французские адмиралы и капитаны, если их матросы тренировались только на суше или на кораблях, стоявших в гавани, в то время как англичане полностью отняли у них море и снискали право считаться непобедимыми?

На планах диверсий в Карибском бассейне поставили крест. Наполеону не суждено было создать мировую колониальную империю, а морская история событий той войны была окончена.

Император французов был в Вене через месяц после начала боевых действий с австрийцами. В это время союзная русская армия под командованием князя Голицына не перешла еще своей границы. Александр не давал конкретных обещаний по срокам, но говорил Коленкуру о готовности армии к боевым действиям. Затем он узнал, что эрцгерцог Фердинанд вступил в герцогство Варшавское, и обещал начать кампанию через пятнадцать дней. Время шло, и Александр называл различные причины для последовавших отсрочек: позднее наступление весны, дожди, разлив рек, наконец, отпуск князя Голицына, который женил своего сына. Царь добавлял, что следует считаться с русскими обычаями и привычками: ничего здесь быстро не делается — все в России неповоротливо, тяжело, всюду путаница. В то же время, узнав о французских победах, Александр послал Наполеону свои добрые пожелания, а затем восторженные поздравления. Он жалел, что не делит с императором французов опасности и славу. В этих обстоятельствах царь счел необходимым иметь при Наполеоне своих специальных представителей. Он приказал флигель-адъютантам Чернышеву и Горголи одному за другим отправиться в главную квартиру армии Наполеона и передать императору приветствия и восторженные письма.

На самом деле, вести с фронтов ничуть не радовали Александра. В начале мая поляки князя Понятовского вступили в Галицию, и вскоре было учреждено временное правительство. Понятовский распространял прокламацию, выпущенную от имени саксонского короля, и призывал поляков вверить свою судьбу Наполеону. Энтузиазм был всеобщим, он перекинулся через российскую границу. Молодежь Волыни и Подолии бежала в вольную страну, чиновники польского происхождения эмигрировали. Национальный подъем поляков вызывал ужас в Санкт-Петербурге, и политика царя стала объектом гневной критики. Александр и Румянцев неоднократно жаловались Коленкуру, что император французов не препятствует такому развитию событий, и возможно, что все делается с его одобрения. Посол отвечал, что Россия могла завладеть Галицией и не допустить создания очага польской пропаганды. Царь закончил неприятный разговор с Коленкуром на дружеской ноте: он предпочитает откровенность в отношениях с человеком, который пользуется его уважением и любовью. Говоря это, он обнял французского посла.

Австрийцы и их император были удручены потерей своей столицы, но продолжали войну. Армия Наполеона начала рискованную переправу через Дунай, и передовые части овладели Асперном и Эсслингом. Природа была на стороне австрийцев — подъемы воды сносили мосты. Французы удержали плацдарм на левом берегу, и переправа была налажена вновь. Казалось, что удача сопутствует великому полководцу. Но настал час эрцгерцога Карла, который возглавил контратаку со знаменем гренадерского полка в руках. Мост вновь разошелся, и переправившиеся французские части были отрезаны от остальной армии. Наполеон приказал постепенно отходить, а затем передал командование маршалу Ланну. Корпуса, изолированные на левом берегу, отбили все атаки австрийской армии и отступили в порядке на остров Лобау. Во время отхода Ланну раздробило ногу пушечным ядром. Ногу ампутировали, но непобедимый маршал вскоре скончался от гангрены. Наполеон плакал, не скрывая слез.

Вражеская пропаганда превратила относительную неудачу французов при Асперне и Эсслинге в триумф эрцгерцога Карла, который принимал поздравления с победой над самим Наполеоном. Австрийцы будто не верили своему счастью и не развивали успех.

Наполеон перестал писать императору Александру и потерял веру в союз с Россией. Слова утратили всякий смысл. Наполеон имел достаточно фактов для анализа, чтобы сделать выводы. Он сравнивал донесения Понятовского с докладами Коленкура и понял, что его посол в России видит мир в розовых очках. Коленкур продолжал думать, что бездействие русской армии объясняется не политикой Александра, а нерадивостью военных. Однако Наполеон знал, что Шварценберг не покинул Санкт-Петербург и через месяц после начала боевых действий, а русское посольство оставалось в Вене до самого отъезда австрийского правительства. Неудача при Асперне и Эсслинге обострила чувства императора, и он приказал министру иностранных дел Шампаньи написать Коленкуру письмо. В этом послании говорилось, что события указывают на недобросовестность русского кабинета. Наполеон объявлял все прежние инструкции Коленкуру уничтоженными и призывал его поступать сообразно обстоятельствам. Русские не должны были заметить никакой перемены в действиях и поведении Коленкура, которому следовало исполнять свои обязанности с достоинством и любезностью. Важно, чтобы Европа продолжала верить в союз России и Франции. Наполеон теперь уповал на моральное воздействие объединения двух держав, а не на его действительную силу. Он пережил неприятные дни осознания своего одиночества без жалоб и упреков.

Как только император решил полагаться исключительно на собственные силы и больше не просить царя об услугах, как русские пришли в движение. Флигель-адъютант царя уверил Наполеона в том, что поход начался. Император французов немедленно распространил эту важную новость, сообщив о ней в приказе по армии и в начале очередного бюллетеня. Он предписал Коленкуру способствовать продуктивным действиям русской армии в Галиции и передать царю уверения в неизменности своих чувств к нему лично. Александр ответил, что Наполеон всегда найдет в нем союзника и верного друга.

Эти слова вовсе не подкреплялись делом. Русские вступили в Галицию, однако действовали медленно и не оказали никакой поддержки Понятовскому, несмотря на многочисленные просьбы и мольбы князя. Австрийцы обложили Сандомир, но Голицын не пришел полякам на помощь. В итоге город сдался. Если австрийцы двигались в определенном направлении, то русские шли в противоположную сторону. Однажды по ошибке стороны обменялись выстрелами: один русский был убит и двое ранены. Австрийский офицер прислал Голицыну извинения и выразил сожаления. На территории занятой Галиции русские восстанавливали власть австрийцев, запрещали польские и французские эмблемы, преследовали польских патриотов.

Узнав о сдаче Сандомира, Наполеон был в гневе, однако продолжал придерживаться принятой линии поведения и не обвинял Александра лично. Коленкуру он приказал сделать самые сильные представления и указать царю на плохое исполнение предначертаний российского монарха.

После поражения при Асперне и Эсслинге император французов усилил свою армию и обеспечил ее всем необходимым. Остров Лобау был превращен в неприступную крепость, хранилище вооружений и материалов. Наполеон не спешил с новым наступлением, крепко усвоив уроки плохо подготовленной переправы и наспех спланированной операции. Он должен был завершить кампанию убедительной победой.

В ночь с 4 на 5 июля армия Наполеона переправлялась через Дунай, а затем произошло решающее сражение при Ваграме. 5 июля все нападения французов были отбиты, а на следующий день Наполеон, отразив энергичные атаки австрийцев, перешел в наступление. Проведя мощную артиллерийскую подготовку и достигнув успеха на правом фланге, Наполеон нанес решающий удар по центру австрийских позиций. Он выиграл битву ценой огромных потерь и крайнего напряжения сил — как солдатских, так и своих собственных. Возраст давал о себе знать.

Наполеон наградил флигель-адъютанта Чернышева орденом Почетного легиона. Чернышев находился рядом с императором на поле сражения при Ваграме. Император проводил его в Санкт-Петербург и просил передать письмо царю. Александр был обижен на Наполеона тем, что тот долго не отвечал на его письма. Наполеон ответил с высоты своей победы и давал царю понять, что Франция обошлась без него.

Польский вопрос все более осложнял отношения между двумя союзниками. Наполеона подозревали в намерении восстановить Польшу. Российским официальным лицам не нравилось даже то, что поляки называли себя поляками — такого права за ними не признавалось. Шла война, и пылали страсти. Русские и поляки осыпали друг друга упреками и обвинениями, а в Кракове солдаты обменивались руганью и угрожающими жестами. Армия Голицына не хотела отдавать Понятовскому город, оставляемый австрийцами. С трудом был найден компромисс, и Краков поделили. Однако Александр заявил Коленкуру, что в целом по польскому вопросу он на сделку не пойдет. Французский посол получил ноту Румянцева с требованием объяснений и гарантий того, что польское государство не будет восстановлено.

Австрия признала свое поражение, и было подписано перемирие. Наполеон поселился в Шенбруннском дворце, откуда управлял своей империей и получал известия о ходе мирных переговоров, начавшихся немедленно. Он шел по тонкому льду: победа в войне не была полной, и австрийцы постоянно думали о возобновлении боевых действий. Наполеон должен был подписать мир на условиях, удовлетворительных для Австрии и России, и вознаградить поляков герцогства Варшавского, которые храбро сражались под его знаменами.

Империя Габсбургов вела переговоры с оглядкой на Санкт-Петербург и англичан. Дело в том, что правительство Великобритании предприняло попытку создать новый фронт войны с Наполеоном: экспедиционный корпус совершил высадку на острове Вальхерен. Маршал Бернадот, неудачно действовавший в битве при Ваграме, получил командование над Антверпенской армией. Стремясь восстановить свою репутацию, Бернадот энергично взялся за организацию обороны, укрепил Антверпен и предотвратил все попытки англичан продолжить наступление. Среди британцев, которые находились в болотистой местности острова Вальхерен, вспыхнула эпидемия малярийной лихорадки. Английское командование решило покинуть континент.

После долгих и трудных переговоров Австрия приняла условия, навязанные Наполеоном. Она пошла на новые территориальные уступки и согласилась выплатить контрибуцию. Россия получила Восточную Галицию, а к герцогству Варшавскому присоединили Северную Галицию.

Наполеон понимал, что увеличение территории и населения герцогства Варшавского произведет на царя негативное впечатление. Поэтому он решил дать письменные гарантии того, что польское государство не будет восстановлено. Шампаньи написал Румянцеву о согласии Наполеона на уничтожение имен «Польша», «поляки». Эти слова должны были исчезнуть из политических актов и из истории вообще.

Получив текст мирного договора, царь был глубоко разочарован: он рассчитывал на более существенные выгоды для России и заявил Коленкуру, что плохо вознагражден за свою преданность. Через десять дней пришло письмо Шампаньи Румянцеву, и настроение царя заметно улучшилось. Но письма было недостаточно — царь потребовал документа, договора. Александр заявил, что если Россия и Франция подпишут такой договор, то он забудет все обиды.

Заключив мир с Австрией, Наполеон возвращался в Париж. Он знал о недовольстве французов рекрутскими наборами и хотел избежать новых войн, создав надежную систему безопасности. Союз с Россией подвергся большим испытаниям, но Наполеон продолжал его придерживаться. Он дал России гарантии против восстановления Польши и теперь обдумывал семейный союз. Во время разговора с Александром в Эрфурте было вскользь упомянуто имя великой княжны Анны Павловны. Наполеон решил возобновить сватовство и союзом семейным укрепить союз политический.

Не прошло и пяти лет со дня коронации в соборе Парижской Богоматери, как император решил развестись с императрицей. Жозефина не могла родить наследника престола, а Наполеон как никогда чувствовал необходимость обеспечить будущее своей династии. Всегда бесстрашный, он подвергал свою жизнь многочисленным опасностям на поле боя и понимал зависимость бытия от случайностей. Ранение при Ратисбоне заставило заволноваться всю армию и наводило на размышления. Что станет с его делом в случае его смерти? Он ясно видел путь, который должен был пройти: развод с неизбежными тяжелыми сценами, сватовство и новая женитьба. Наполеон не испытывал колебаний в выборе невесты, с которой планировал сочетаться браком. Он исходил из соображений порядочности и приличия: разговор с Россией был начат годом раньше, он будет продолжен, и император не станет искать другой партии до тех пор, пока Россия не ответит на его предложение.

Политический брак! Как это не называй, но Наполеон должен был причинить Жозефине страшную боль. Он возвращался с поля боя победителем, но не ощущал себя французским рыцарем. Он нес своей даме не радость, а страдания.

Император был мрачен и погружен в думы. Германия поднималась против него, идеологи вдохновляли людей, стремившихся к свободе. Часто вспыхивали мятежи и восстания — в Баварии, Тироле, Вестфалии, Пруссии, Саксонии. Во время военного смотра в Шенбрунне один молодой человек пытался убить Наполеона кухонным ножом. Когда его задержали и привели к императору, он разговаривал вежливо и решительно. Это был студент университета в Эрфурте по имени Фридрих Штапс. Он подтвердил, что хотел убить Наполеона. «Убить вас не преступление, а долг»^{110}, — ответил студент на вопрос императора. Наполеон послал за доктором Корвисаром и попросил определить, нет ли у молодого человека следов сумасшествия. Врач обследовал Штапса и дал отрицательный ответ. Наполеон обещал простить студента, если тот выразит сожаление по поводу своего несостоявшегося акта. Штапс отказался просить прощения или выражать сожаление и был немедленно расстрелян.

Наполеон был итальянцем, ставшим императором французов. Он любил покорять сердца и давно считал себя одним из величайших героев в истории человечества и вождем самой просвещенной нации. Поскольку он представлял передовую общественную систему и всюду способствовал прогрессу, то все люди должны были поклоняться ему, искренне признавать его первенство, благоговеть перед ним и почитать за счастье приобщиться к деяниям его гения. Всякое сопротивление своим замыслам он рассматривал как досадное исключение из правила. Французы отдавали ему свои голоса и свои жизни, зависимая от него элита империи прославляла его на все лады. Он привык к выражениям восторга со стороны итальянцев.

Император был уверен в том, что испанцы будут рады стать подданными государя его династии. Он уповал на магию своих военных успехов и знал, что воины готовы пойти с ним хоть на край света. Значительную часть жизни он проводил среди своей армии, солдаты которой говорили на многих языках. Вчерашние враги становились друзьями и союзниками и пополняли ряды его воинства. Все это создавало великую иллюзию: его космополитизм, римский дух великого полководца и свободное перемещение в пространстве стали причинами того, что он принижал значение национального фактора. Народные восстания и случай со Штапсом не побудили Наполеона поменять политику в отношении Германии, а испанская герилья никак не повлияла на его решимость окончательно подчинить страну своей воле.

После подписания мира с Австрией он думал не о триумфальном въезде в Париж, а об уединении. Обер-гофмаршал Дюрок информировал дворцовые службы, что император прибудет в Фонтенбло вечером 27 октября. Придворные и императрица должны были встречать Его Величество. Но император примчался в Фонтенбло уже в десять часов утра 26-го числа и впал в сильнейший гнев. Он оглядывал немногочисленных слуг, словно выискивая жертву. Он обрушил свою ярость на смертельно усталого курьера, не дал тому слезть с лошади и отправил в Сен-Клу, чтобы сообщить о своем прибытии.

Наполеон пошел осматривать новые апартаменты, пристроенные к дворцу. Здание во дворе Белой Лошади, в котором раньше размещалась военная школа, было расширено, реставрировано и украшено, и теперь здесь должны были работать государственные учреждения. Император прогулялся по комнатам, а затем сел в кресло. Он демонстрировал крайнее нетерпение и часто спрашивал, который час, хотя имел собственные часы. Наконец он приказал камердинеру Констану приготовить бумаги, сел за маленький стол и начал работать.

Прибыла императрица, но Наполеон продолжал свои труды и не удосужился ее встретить. Жозефина вошла, и император сказал: «А! Так вы, значит, приехали, мадам? Это хорошо, поскольку я как раз собирался ехать в Сен-Клу»^{111}. Он приподнял голову, бросил взгляд на супругу, снова опустил глаза и продолжал писать. Такая встреча после долгой разлуки больно ранила Жозефину. Она извинялась, он равнодушно отвечал и довел ее до слез; тогда он исправился и попросил прощения.

В последующие дни все заметили, что происходит что-то необычное и тягостное. Императрица догадывалась о причинах перемены в поведении супруга и казалась несчастной, император выглядел озабоченным. Двор переехал в Париж. Наконец, наступил очень тяжелый день 30 ноября.

Жозефина плакала. На обед она пришла в большой белой шляпе, чтобы скрыть следы плача. Трапеза проходила в почти полном молчании, и супруги не притрагивались к еде. Наполеон поднялся, Жозефина последовала за ним. Обычно в конце обеда приносили кофе, и императрица наполняла чашку для Наполеона. В этот раз император перехватил поднос у слуги, сам налил кофе в чашку и бросил в нее сахар. Делая это, он не отрывал взгляда от императрицы, стоявшей в оцепенении. Император выпил кофе и вернул чашку слуге. Затем он заперся с супругой в салоне.

В столовой остались камердинер Констан и префект дворца. Вскоре они услышали крики, и император открыл двери салона. Императрица лежала на полу и кричала: «Нет, ты этого не сделаешь! Ты не можешь убить меня!»^{112}

О ней позаботились, а Наполеон волновался так сильно, что рассказал префекту дворца о причинах отчаяния Жозефины. Супруги должны были развестись вопреки велениям его сердца, и это делалось в интересах Франции и имперской династии.

Ужасный шаг был сделан. Параллельно Наполеон пускал в ход все средства, чтобы восстановить доверие Александра.

Русский посол в Париже князь Куракин стал предметом особого внимания императора. Наполеон поручил Шампаньи оказывать послу самый радушный прием, быть с ним максимально предупредительным и всячески его обхаживать. Куракин являлся в министерство иностранных дел с множеством просьб частного характера, и Шампаньи терпеливо его выслушивал и во всем помогал. Однако Куракин все равно не выглядел счастливым. Он заждался наступления череды приемов и торжеств, которые должны были последовать за возвращением императора из Австрии. Князь обновил свой гардероб, заказал превосходные наряды, но приглашения все не было. Наполеон узнал о нетерпении Куракина и пригласил его в Фонтенбло раньше других послов. Император тепло принял ветерана дипломатии и наградил его всевозможными знаками отличия.

Наполеон помнил о просьбах Александра и начал выполнять их одну за другой. Царь давно ждал приезда в Россию французских инженеров-кораблестроителей. Наполеон согласился послать специалистов, способных помочь в создании судов улучшенной конструкции. Он готов был оказать России финансовую помощь, о чем ранее просил Александр. Император французов еще раз повторил, что готов предоставить гарантии по польскому вопросу.

За восемь дней до разговора с Жозефиной о разводе Наполеон приказал Шампаньи написать Коленкуру шифрованное письмо. Оно сообщало о его решении развестись с императрицей. Император хотел узнать, может ли он рассчитывать на великую княжну Анну. Посол должен был поговорить об этом с царем, не делая формального предложения, и попросить Александра откровенно высказать свое мнение в течение двух дней.

Наполеон согласился на все, что должно было способствовать его женитьбе на великой княжне. Он предоставил Коленкуру формальное полномочие подписать договор против восстановления польского государства. Император полностью полагался на Коленкура, и посол получил чистый бланк с подписью Шампаньи.

Император думал уполномочить Коленкура не только вести переговоры о браке, но и подписать брачный договор. Наполеона не смущал возраст Анны Павловны (в январе 1810 года младшей сестре царя Александра должно было исполниться 15 лет), у него готов был план: в декабре — развод, до конца января — новая императрица, в 1811 году — наследник престола!

В Париже и Санкт-Петербурге действовали со всем возможным усердием. Забота французов о Куракине стала делом важнейшей государственной важности, и князь сообщал обо всех приятных событиях и обстоятельствах себе на родину. В театре Тюильри посол имел собственную ложу, он участвовал во всех охотах и имел преимущество перед всеми, кроме монарших особ. В правительственной газете «Монитор» появилась заметка с объявлением о русском займе и приглашением на него подписываться.

Наступило время торжеств: 3,4 и 5 декабря должны были отпраздновать годовщину коронации, мир с Австрией и возвращение Наполеона в Париж. Столичные улицы были приготовлены для большого шествия, дома украшались флагами.

Утром 3 декабря император выехал из дворца Тюильри в коронационной карете. Впереди него, в роскошных экипажах — неаполитанский король Мюрат, высочайшие особы, министры и высшие сановники. Расставленные шпалерами войска и толпы народа встречали императора французов, на которого были обращены все взоры. Под радостные крики своих подданных он проследовал в собор Парижской Богоматери, где слушал звуки христианского гимна, а затем направился на сессию законодательного корпуса. Он открыл торжественное заседание и произнес тронную речь, которой внимали императрица, монархи стран Европы, законодатели и высшие чины его империи. Наполеон выступал в стиле возвышенном, порой напыщенном, и прибегал к метафорам. Он говорил о впечатляющих достижениях прошедшего года, о победах в Испании и на полях Баварии и Австрии. Монархия Габсбургов нарушила свои клятвы, но тотчас же была наказана за вероломство. Наполеон увлекал слушателей за собой, и они мысленно переносились из одной страны в другую. Он заговорил о России и царе Александре: «Российский император, мой союзник и друг, присоединил к своей обширной империи Финляндию, Молдавию, Валахию и один округ Галиции. Я не завидую этой империи ни в чем, что может способствовать ее преуспеванию, мои чувства к ее достославному государю в полном согласии с моей политикой»^{113}.

Эти слова были произнесены очень своевременно, поскольку русская армия терпела неудачи на турецком фронте, и Порта решила не уступать царю Молдавию и Валахию. Наполеон помог союзнику в трудную минуту и вынуждал турок покориться судьбе.

Император приказал Шампаньи отправить в Россию курьера со своей речью в законодательном корпусе. Коленкур должен был подчеркнуть значение сделанных шагов и умело дать понять царю, что император Наполеон не ведет счетов с друзьями, но помогает им, даже когда ему плохо отплачивают.

Шампаньи отправил в Санкт-Петербург текст речи, а на следующий день Наполеон продиктовал ему письмо для Коленкура. Он сообщил послу, что вскоре состоится сенатское решение о расторжении брака императора по взаимному согласию. Императрица сохранит свой ранг, титул и получит содержание. Коленкур должен был сделать все, чтобы женить императора на сестре Александра. Император желал иметь потомство как можно скорее, и это чисто политическое дело. Других условий нет, и даже религиозные различия — не вопрос.

Коленкур получил широкие полномочия и должен был действовать без задержки, тактично и осмотрительно. Следовало навести необходимые справки, которые помогли бы оценить степень физического развития великой княжны и ее способность иметь детей. Посол должен был составить полную и ясную картину и решить дело.

Наполеон счел нужным еще раз публично засвидетельствовать свое нежелание восстанавливать Польшу. По его поручению, на заседании законодательного корпуса министр внутренних дел вставил в свой доклад о состоянии империи ясные и весомые слова на этот счет.

Император использовал все свои ресурсы и разрешил польский и восточный вопросы к наибольшей выгоде России. Что еще мог он сделать? Конечно, пригласить Александра в Париж! Наполеон не сомневался в том, что будущий родственник обязательно посетит столицу Французской империи, где увидит его в блеске славы и могущества. Тильзит, Эрфурт, Париж! Будет ли Александр сопровождать сестру и вручать ее Наполеону, или вначале приедет она, а затем он, — в любом случае мир станет свидетелем новых зрелищ и чудес, связанных с необыкновенным человеком, для которого не было ничего невозможного. Русский царь увидел бы старый Париж и архитектурные свершения эпохи Наполеона — Вандомскую колонну, Триумфальную арку на площади Карусель, улицу Риволи с аркадами, церковь Мадлен, превращенную в храм воинской славы, новые набережные и мосты.

Родня Наполеона собралась во дворце Тюильри, в большом кабинете императора. Жозефина согласилась сама просить о расторжении брака и начала читать декларацию. Она была не в состоянии выполнить тягостную обязанность до конца. Был составлен и подписан акт о разводе. На следующий день собрался сенат и принял свое решение. Наполеон и Жозефина должны были расстаться и покинуть дворец Тюильри.

Наполеон был в унынии и не мог ничего делать. Большим усилием воли он заставил себя вернуться к делам и подумать о будущем. Что в Петербурге? Он должен был запастись терпением и ждать ответов. Явился Шампаньи с депешами от Коленкура. Посылка была отправлена еще до получения послом важных распоряжений относительно сватовства. Однако император решил прочитать сообщения посла и понять, как настроены русские. Жалобы и подозрения — все, что он увидел. Александру будто недостаточно было уже данных гарантий против восстановления Польши, и он нашел новую причину для сомнений и опасений. Оказывается, в подписанном с австрийцами соглашении о выводе войск было слово «поляки». Этот документ военно-технического характера подписал маршал Бертье. Вторая причина недовольства русских заключалась в том, что французский консул в придунайских княжествах не признавал присоединения княжеств к Российской империи за свершившийся факт.

Император приказал Шампаньи составить ответ Коленкуру. Можно ли обвинять военных в том, что вдали от императора и министра иностранных дел они составляют свои конвенции с ошибками, по недосмотру или забывчивости употребляя слова, которые можно заменить только длинным оборотом? Впрочем, император все равно выразил свое неудовольствие маршалу Бертье. Было также обещано, что консула в придунайских княжествах вызовут в Париж и сделают ему выговор. Более того, если Россия пожелает, то его пост будет упразднен.

Наполеон проявил сдержанность, терпение и предусмотрительность. Не было такой услуги, которую бы он не оказал русскому другу и союзнику, чтобы добиться своей цели. В то же время он видел, что дух предубеждения и недоверия продолжал владеть Александром.

Он собрался в Трианон. Жозефина подкараулила его и бросилась на шею. Он прижал ее к груди, целуя вновь и вновь. Жозефина упала в обморок, затем пришла в себя. Наполеон доверил ее заботам секретаря и быстро удалился.

Настало время отъезда Жозефины в Мальмезон. Придворные и слуги дворца собрались в вестибюле, чтобы еще раз увидеть любимую императрицу. Ее лицо было покрыто вуалью. Одной рукой она опиралась на плечо придворной дамы, другой придерживала платок у глаз. Она дошла до кареты и села в нее, не оборачиваясь. Шторы были опущены, карета тронулась. Императрица побед уходила в тень.

Наполеон прибыл в Трианон и не мог побороть чувство оцепенения. Вечером он написал Жозефине сочувственное письмо, приказывал ей быть счастливой и желал спокойного сна.

Окончив вечернюю аудиенцию, император попросил остаться одного Маре, герцога Бассано. Наполеон приказал своему верному помощнику найти правильные подходы и предварительно поговорить с австрийским послом князем Шварценбергом о возможности семейного союза. Не получив пока никаких положительных сигналов из Санкт-Петербурга, Наполеон решил подготовить запасной вариант на случай неудачи официальных переговоров с русским двором. Маре должен был проявить максимум такта и осмотрительности. Суть поручения заключалась в том, чтобы обязать посла, не обязывая самого Наполеона.

Маре приступил к выполнению приказа и использовал посредников. Шварценберг отнесся к делу с интересом и сочувствием, но не мог ответить за своего императора. Он считал шансы на успех низкими, поскольку не сомневался в победе русской партии.

Наполеон вернулся в Тюильри. Он переписывался с Жозефиной и решил ее навестить. До отъезда императора Куракин передал ему русскую официальную ноту — жалобу на то, что в военной конвенции с Австрией поляки названы поляками. В Санкт-Петербурге все еще не получили посланий Наполеона. Император дал волю раздражению и тут же письменно пожаловался царю на недоверие. В то же время он дал понять, что его резкость объясняется дружескими чувствами, которые он испытывает к Александру, и несправедливыми подозрениями со стороны России. Он сказал о своих страданиях, связанных с разводом, а в конце намекнул на поручение Коленкуру. Царь должен был понять, что герцог

Виченцы облечен высоким доверием, и император заранее одобряет его действия.

Наполеон посетил бывшую супругу в Мальмезоне и говорил о сватовстве в очень откровенных выражениях. Он отлично знал, что его слова будут переданы австрийцам: вокруг Жозефины сформировалась «австрийская партия», куда входила она сама и ее дети — королева Гортензия и принц Евгений. Семья Богарне выступала за брак с эрцгерцогиней.

Зондирование продолжалось, и вскоре Шварценберг дал понять, что согласие официальной Вены на брак почти обеспечено. Наполеон узнал о том, что австрийцы подготовлены к его возможному предложению.

Время шло, а известий из России не было. Наконец, 26 января 1810 года Шампаньи получил две длинные депеши от Коленкура. Министр провел ночь над их расшифровкой и передал результаты своего труда императору.

Пауза в делах была связана с путешествием царя из Петербурга в Москву. За время отсутствия Александра посол навел справки о великой княжне Анне. В своей депеше он описал ее внешность, характер, обратил внимание на раннее физическое развитие, хорошее воспитание и образование.

Александр вернулся в столицу 26 декабря, и только тогда посол смог приступить к выполнению поручений своего императора. Первый вопрос — составление и подписание договора о Польше — был решен очень быстро стараниями канцлера Румянцева. Он составил текст, царь лишь немного его редактировал, и договор был представлен на подпись Коленкуру.

Первая статья договора гласила: «Польское королевство никогда не будет восстановлено»^{114}. Наполеон — смертный человек — должен был подписаться под обязательством, которое уничтожало Польшу навечно. Статей было восемь, и все похожи на первую. Чтобы угодить своему союзнику, императору французов следовало согласиться с тем, что больше нет ни страны с названием Польша, ни польского народа. Эти имена должны были исчезнуть из государственных и официальных актов, а ордена и знаки отличия прежнего королевства подлежали уничтожению.

4 января Румянцев и Коленкур подписали договор. Александр немедленно его утвердил. Осталось, чтобы свою подпись поставил император французов.

Александр попросил как можно скорее отослать договор в Париж. Он выражал полное удовлетворение ходом дел и был глубоко тронут речами Наполеона и министра внутренних дел в законодательном корпусе. Он написал Наполеону письмо, в котором благодарил его и извинялся в своих подозрениях и жалобах. Царь попросил считать свою последнюю ноту недействительной. Александр сказал Коленкуру о своей большой привязанности к Наполеону, которую он готов был доказать.

Однажды после обеда царь пригласил Коленкура к себе в кабинет. Посол попросил Александра отнестись к нему с полным доверием и после двухдневного размышления ответить, согласится ли он отдать свою сестру за Наполеона, если бы такое предложение поступило.

Александр ответил, что весьма желал бы этого брака, но тут же сослался на указ своего отца, предоставлявший императрице-матери полную свободу распоряжаться устройством судьбы ее дочери. Он попросил десять дней на обдумывание ответа.

С 3 по 5 января Александр говорил с матерью. Мария Федоровна просила дать ей время подумать и посоветоваться со старшей дочерью. Она написала Екатерине Павловне в Тверь.

Все эти дни Александр и Румянцев находили возражения против брака. Царь говорил о религиозных различиях и сварливой теще, в ответ Коленкур снимал все вопросы. Посол был неприятно удивлен тем, что канцлер вообще посвящен в дело — ведь он просил Александра никому не говорить об их разговоре.

Царь и канцлер были очень любезными, желали успеха предприятиям Наполеона и предлагали свое содействие. Румянцев дал понять, что в Петербурге благосклонно отнесутся к коронации Наполеона в качестве императора Запада.

Все указывало на то, что Россия готова предоставить Наполеону многое, но не желаемое. Коленкур думал иначе и искренне верил в успех своей миссии. Он добросовестно процитировал все разговоры, но помимо официальных бумаг вложил в конверт короткую записку от себя лично. Он считал, что Александр поддерживает идею брака, и императрица-мать в итоге уступит.

Наполеон оценил ситуацию совсем по-другому. Великий игрок разгадал игру других. Наполеон ясно видел, что сын прячется за мать, мать за дочь, да еще и Румянцев зачем-то вовлечен в дело. Он предвидел отказ в красивой упаковке.

Император решил выждать несколько дней. Прочитав депеши Коленкура, он запросил более подробных сведений, которые необходимы для принятия решения. Он не утвердил договора о Польше.

Спустя два дня после прочтения депеш посла Наполеон созвал совещание членов своей семьи и высших государственных чиновников, на котором обсудил вопрос о выборе невесты. Он утолял народное нетерпение и обсуждал выбор, которого не имел. Ни Россия, ни Австрия ничего ему не предлагали. Он знал это, но хотел дискуссии. Император желал услышать мнения своих родственников, соратников, приближенных и помощников. Он хорошо понимал, что содержание дискуссии станет известным за пределами дворца, и интересовался суждениями своих подданных. Открывая совещание, он назвал возможных кандидаток в императрицы: русская великая княжна, австрийская эрцгерцогиня, саксонская принцесса, принцесса одного из царствующих домов Германии, или француженка. Он подчеркнул, что выбор зависит только от него.

Император внимательно выслушал все мнения, поблагодарил участников совещания и отпустил их. Он не оказывал давления на совет и не высказал никаких суждений. Великий канцлер Камбасерес и Мюрат отдали предпочтение русскому варианту. Талейран привел доводы в пользу своей системы, и Наполеон оценил серьезность аргументации сторонников семейного союза с Австрией.

После совещания началась широкая полемика, французы высказывали свои суждения устно и письменно. Правительство обратилось к ряду писателей и попросило их выразить мнение по данному вопросу. Приглашенные к дискуссии литераторы и журналисты в большинстве своем приобрели репутацию в дореволюционное время и давно не видели своих статей опубликованными, поскольку при Наполеоне мало кому дозволялось писать для политических изданий. В результате родились записки и эссе, направленные в государственную канцелярию. Наполеон знакомился с ними. Он также интересовался мнениями финансистов, промышленников, негоциантов.

5 февраля в Париж прибыл курьер от Коленкура. Ситуация в Санкт-Петербурге по-прежнему была неясной. Екатерина Павловна дала благоприятный ответ, но императрица-мать не могла принять решение. Коленкур продолжал надеяться на положительный исход.

Утром 6 февраля Наполеон прочел дешифрованные депеши посла. Все названные русскими сроки прошли, однако ничего решено не было. Наполеон посчитал, что им пренебрегают, и принял решение в пользу австрийского брака. После полудня он приказал разыскать Шварценберга.

В шесть часов вечера к австрийскому послу приехал принц Евгений и объявил, что император готов жениться на эрцгерцогине, но все должно быть совершено в течение нескольких часов. Всякое промедление будет рассматриваться как отказ, и император обратится с предложением в другое место. Шварценберг ответил, что согласен подписать брачный договор.

Император был счастлив. Он велел немедленно созвать совет в том же составе, что и несколькими днями раньше.

Ночное совещание уже ничего не решало, оно было лишь способом обнародования принятого решения.

Все свершилось очень быстро — отказ от русского варианта, выбор австриячки и заключение брачного договора. Наполеон думал, что русские им пренебрегают, но в итоге он сам поступил непорядочно. Он договорился с Австрией, не дождавшись ответа из России. Видя знаки грядущей неудачи в Санкт-Петербурге, император хотел избежать возможности собственного унижения. Он просил, ему отказали — такой сюжет не для его пьесы. Гордость и сознание собственной исключительности указали иной путь. Наполеон взял инициативу в свои руки и очень быстро завершил дело. Но как теперь все объяснить Александру? Наполеон решил представить отречение от русского брака и соглашение с Австрией как события не одновременные, а разделенные во времени. Шампаньи должен был отправить две депеши Коленкуру: в первой содержался намек на возможность отказа от проекта женитьбы на русской великой княжне, вторая сообщала о состоявшемся выборе и объясняла причины такого решения. Первая депеша должна быть помечена задним числом, а вторая — более поздним, чем это было на самом деле.

Шварценберг был приглашен на следующий день для подписания брачного договора, однако предстояло еще составить текст соглашения. Ночью в государственном архиве нашли брачный контракт Людовика XVI и Марии-Антуанетты. Утром Шампаньи явился на прием к императору и показал находку. Наполеон одобрил идею и попросил по возможности упростить выражения документа.

Австрийский посол прибыл в министерство иностранных дел к полудню и поставил свою подпись на договоре. Он подготовил отправку в Вену и письменно извинился за то, что выдал эрцгерцогиню замуж, не имея надлежащих полномочий от своего императора. Дело близилось к концу, и тут у подъезда министерства иностранных дел остановилась великолепная карета князя Куракина. У русского посла был приступ подагры, и он поднялся по ступеням министерства с огромным трудом и превозмогая боль. Российское правительство требовало от него сведений об утверждении договора о Польше. Куракина ждал неприятный сюрприз — его не приняли! Посол был потрясен произошедшей переменой, ведь совсем недавно Наполеон обращался с ним, как с представителем родственной семьи, и ставил его выше дипломатов других держав. Куракин вынужден был изложить свое дело в письменном виде и покинул негостеприимное министерство, где в это время французы и австрийцы поздравляли друг друга с успехом.

Наполеон держал события под полным контролем и 7 февраля составил детальный план действий, давая при этом соответствующие поручения. Он назначил своим чрезвычайным посланником маршала Бертье, князя Невшательского. Бертье должен был прибыть в Вену и официально просить руки эрцгерцогини Марии-Луизы. Брак по уполномочию должен состояться в Вене 2 марта, эрцгерцогиня прибудет в Париж примерно 26 марта. Наполеон приказал достать башмак и платье Марии-Луизы, чтобы по образцам изготовить приданое. Выполнение этой части программы он поручил принцессе Полине. Император определил состав имущества императрицы и назначил ее придворных.

Курьеры с депешами от Шампаньи послу в Санкт-Петербурге выехали 6 и 7 февраля. В пути они встретились с курьером, посланным Коленкуром. Этот курьер вез ответ России.

Интуиция не подвела Наполеона: Коленкур признал себя побежденным. Посол сделал больше того, что позволено обычному дипломату, он оказал сильнейшее давление на царя, но потерпел неудачу. Он взывал к высшим ценностям мира, необходимости скрепления величайшего в истории союза и бросал смелый вызов самодержцу, побуждая и моля Александра проявить характер и показать, кто в доме хозяин. Все было напрасно — Россия отказала. Мать и сын распределили роли естественным образом: Мария Федоровна, вдова убитого Павла I и мать двух рано умерших дочерей, взяла на себя ответственность за решение и не отдала 15-летнюю девушку замуж за 40-летнего разведенного мужчину, а Александр Павлович употребил все силы, чтобы смягчить отказ. Ответ был представлен в форме согласия: императрица-мать высказала, что не прочь согласиться на брак, но, принимая во внимание слишком юный возраст дочери, не ранее, чем через два года. Для Наполеона это было равносильно отказу. Два года стремительной и ужасной эпохи — слишком большой срок, а нетерпеливый император хотел иметь наследника как можно скорее.

Развернувшись лицом к Австрии, Наполеон продолжал давать России самые положительные уверения в верности союзу и инструктировал своего посла в соответствующем духе.

Он внимательно прочитал подписанный Коленкуром договор о Польше. Император был возмущен фразами соглашения и в первый момент решил не утверждать акта. Однако затем он подумал, что новый удар будет слишком чувствительным для России, напугает ее и вновь бросит в объятия Англии. Наполеон нашел компромиссный вариант: он внесет необходимые изменения в текст документа, подпишет скорректированный акт и отошлет его в Санкт-Петербург. Смысл правок Наполеона заключался в том, что он заменял неприемлемые формулировки реальными обязательствами, которые мог на себя принять. Фразу «Польское королевство никогда не будет восстановлено» он заменил выражением: «Император Наполеон обязуется никогда не оказывать ни содействия, ни защиты какому-либо государству или внутреннему восстанию или чему бы то ни было, что могло бы способствовать восстановлению Польского королевства»^{115}. Статью об отказе от использования слов «Польша» и «поляки» он представил в такой редакции: «Император Наполеон обязуется никогда, ни в одном государственном акте, в каком бы роде он ни был, не пользоваться словами Польша и поляк для обозначения тех стран, которые составляют часть прежней Польши»^{116}. В таком же духе были переработаны другие статьи. Творец Гражданского кодекса не терпел отвлеченных формулировок и удалил все странности из подписанного в Петербурге договора. Наполеон соглашался отвечать за свои действия, но не за весь белый свет.

Контрпроект императора был отослан Коленкуру. Наполеон продолжал думать о договоре, судьбе Польше и о том, какое впечатление произведет его политика на поляков. Он решил, что договор нельзя обнародовать и следует соблюдать конфиденциальность с обеих сторон. Наполеон приказал отправить своему послу дополнительное сообщение: Коленкур имеет право выдать акт лишь в случае, если он останется в тайне.

Россия не согласилась с правками Наполеона и прислала новый проект договора. Фраза «Польское королевство никогда не будет восстановлено» была поставлена на прежнее место. Договор так и не был подписан, а польский вопрос стал все более походить на айсберг, о который готов был разбиться плохо управляемый корабль франко-русского союза.

А в Вене все шло по плану Наполеона и даже превосходило его ожидания. Император Франц лично руководил всеми приготовлениями и вникал в каждую мелочь. Бертье был принят как самый дорогой и желанный гость. Последовала череда приемов и торжеств, венцом которых стал «брак по уполномочию». Представителем императора французов выступил эрцгерцог Карл. Наполеон посылал письма австрийскому императору и направил эрцгерцогу Карлу орден Почетного легиона, снятый с собственной груди. Бертье руководил путешествием Марии-Луизы через Германию в Париж.

Передача эрцгерцогини от австрийцев комиссарам французского императора произошла в Браунау. Города приветствовали избранницу Наполеона, и все говорили о франко-австрийском союзе. 11 марта Мария-Луиза была во Франции. Наполеон встретил ее без церемоний и привез в Компьен, а затем в Сен-Клу.

Сорокалетний молодожен торопил события и чем-то напоминал Генриха VIII, отрубившего голову Анне Болейн и пытавшегося начать другую жизнь. Великая иллюзия возможности полного обновления владела императором французов.

Наполеон торжествовал и упивался завоеванным счастьем, но был еще один человек, ощущавший себя триумфатором — князь Меттерних, министр иностранных дел Австрии и главный идеолог сближения монархии Габсбургов с Францией. Во время свадебного торжества в Лувре он произнес очень многозначительный тост, обращаясь к нарядному люду, переполнившему проходы между зданиями дворца. Меттерних взял бокал, подошел к окну и с чувством воскликнул: «За Римского короля!»^{117}

Он попал в точку и произвел фурор. Первенец императора французов должен был носить титул Римского короля, но ранее короной Священной Римской империи владел австрийский император. Поражение при Аустерлице привело к уничтожению этой империи, однако австрийский дом упорно требовал вернуть ему корону римлян как знак достоинства. И вдруг министр иностранных дел — творец политики империи Габсбургов — вдохновенно и легко отказывается от древнего титула в пользу новой династии великого воина, победившего Австрию четыре раза. Этот красивый символический жест показал стремление империи Габсбургов к союзу с Францией и получил широкую огласку.

События имели и оборотную сторону. В течение предыдущих месяцев император Наполеон продолжал двигаться по роковому пути конфронтации со святым престолом. Находясь в Вене в мае 1809 года, он подписал декрет о присоединении Папской области к Французской империи. Папа Пий VII издал буллу, отлучавшую от церкви «всех узурпаторов, зачинщиков, вдохновителей, сторонников и исполнителей этого кощунственного решения»^{118}. Наполеон приказал арестовать понтифика. Пий VII был взят под стражу и доставлен в Савону.

В дни праздников люди меньше всего думают о войнах и насилии. Французы надеялись, что брак Наполеона умерит его воинственный пыл, и он снова присоединит лавры миротворца к лаврам героя-победителя. Император знал об этих настроениях и принял меры, уменьшавшие напряженность. Он отозвал войска из Германии и приказал им отойти за Рейн. Наполеон оставил на территории Рейнского союза только две дивизии и стремился быстро закончить денежные споры с Пруссией.

Император и императрица совершили свадебное путешествие в бывшую Бельгию. При этом Наполеон всюду давал приказания проводить общественные работы, рыть каналы, строить батареи.

Молодожены вернулись, и продолжились празднования. Город Париж, армия и гвардия, принцы и иностранные представители состязались в искусстве организовывать и проводить торжества и всеми силами старались угодить императорской чете. Балы и увеселения шли нескончаемой чередой, но вдруг произошла трагедия.

1 июля князь Шварценберг давал большой бал. В его отель приехали император и императрица, весь двор, высшее парижское общество и дипломаты. Наполеон и Мария-Луиза смотрели аллегорические картины, выставленные в танцевальном зале. Вдруг загорелась одна из декораций, стоявшая слишком близко к группе свечей. Пламя мгновенно распространилось по всему залу, и Наполеон вышел вместе с императрицей. Он хотел подать пример хладнокровия и двигался неторопливыми шагами. Сзади собралась толпа, все давили друг друга, и никто не решался опередить императора. Наконец, пагубные условности были отброшены, и раздался крик: «Скорее!»^{119} Наполеон ускорил шаг и отвел императрицу в безопасное место. Затем он вернулся на пожар, организовал его тушение и принял меры для розыска погребенных под развалинами людей. Пострадавших было много. Князь Куракин получил страшные ожоги на голове, лице и руках.

Наполеон вернулся в Сен-Клу к четырем часам утра с лицом, покрытым черными пятнами от копоти. Он бросил шляпу на постель и рухнул на кушетку, воскликнув: «Бог ты мой! Ну и праздник!»^{120}

В Санкт-Петербурге царили тревожные настроения. Отказ Наполеона от утверждения договора о Польше в русской редакции и его женитьба на эрцгерцогине были восприняты как смена приоритетов французской политики. С августа 1810 года Александр начал обдумывать план на случай разрыва с Наполеоном. Совсем недавно император французов сватался к русской царевне, и как быстро все изменилось! Александр разрешил одному немецкому офицеру представить ему план войны против Франции. В прибалтийских и литовских губерниях началось обновление крепостей и строительство земляных сооружений, а в сентябре по Двине и Днепру появились редуты укрепленных лагерей. Вблизи государственной границы Российской империи постепенно формировались армии. Коленкур, с которым по-прежнему обходились очень любезно, ничего не замечал.

Приоритеты французской политики могли меняться, но в одной своей части она оставалась постоянной. Континентальная система Наполеона стала законом жизни его империи и зависимых от нее держав с 1806 года. Император был крайне недоволен тем, как выполнялись его декреты на территории Голландии, где правил Луи Бонапарт. Король исходил из насущных интересов своей страны, в то время как Наполеон требовал их полного подчинения интересам Франции. Поскольку Голландия не боролась с контрабандой, то Наполеон навязал ей договор, передававший французской таможне охрану побережья. В страну были введены французские войска. Луи отрекся от престола, и Наполеон присоединил Голландию к своей империи.

Наполеон предложил Александру нанести английской торговле сокрушительный удар. В Балтийском море скопились шестьсот судов, которые не были приняты в занятых Наполеоном портах Пруссии и Мекленбурга и поплыли в сторону России. Император французов направил царю письмо, в котором описал экономический и финансовый кризис в Великобритании, и просил союзника захватить эти шестьсот судов и конфисковать их груз. Он утверждал, что все товары на борту кораблей принадлежат англичанам.

В своем ответе на письмо Наполеона царь отрицал прибытие в его гавани многочисленных судов. Затем он сделал совершенно неожиданный шаг. В последний день 1810 года был опубликован указ о новом таможенном тарифе. Данный акт был прямым нарушением Тильзитского договора, 27-я статья которого говорила о восстановлении торговых отношений между двумя империями в довоенном виде (что означало временное введение в действие договора 1787 года, выгодного для Франции). По новому указу ввозимые по суше товары облагались суровыми, а в некоторых случаях даже запретительными пошлинами.

Подписывая указ, царь еще не знал о территориальных изменениях на севере Европы. 13 декабря 1810 года было издано решение сената Франции, санкционировавшее присоединение Голландии к империи и объявлявшее о присоединении немецкого побережья. Наполеон объявил, что герцогу Ольденбургскому (дяде российского императора) нужно сделать выбор между двумя решениями: остаться на месте и согласиться с ограничением его прав, которое будет следствием учреждения на территории герцогства французских таможен, или же отказаться от своего герцогства и получить взамен Эрфурт. Наполеон хотел, чтобы герцог переехал в Эрфурт, и это должен был разъяснить ему направленный по случаю посол. Герцог поверил в свободу выбора, вежливо отклонил обмен и просил оставить его в Ольденбурге. Французские власти появились в герцогстве, отстранили местную администрацию и завладели денежными кассами. Герцог протестовал, но Наполеон не стал отступать. 22 января 1811 года император подписал декрет, по которому права герцогской семьи переносились в Эрфурт. Этим Наполеон грубо нарушил 12-ю статью Тильзитского мирного договора.

Александр и Наполеон больше не верили в союз своих держав, но сохраняли видимость хороших отношений. Каждый действовал в своих интересах, не советуясь с союзником. Указ о таможенном тарифе ущемлял торговые интересы Франции, а захват Ольденбурга был грубым нарушением норм международного права. Царь назвал этот акт произвола и насилия оскорблением России. Он выразил свой протест сдержанно, с достоинством и при этом заявил, что делает все для сохранения спокойствия мира. В течение пятнадцати дней он не приглашал Коленкура к обеду.

Российский император пошел дальше заявлений и протестов. Он мечтал стать освободителем Европы от наполеоновского ига и строил планы войны. В начале 1811 года он готовил вступление в герцогство Варшавское, существование которого было для него невыносимым. Расчет царя строился на том, что он сумеет привлечь поляков на свою сторону и убедит их встать под его знамена. Он войдет в Варшаву как освободитель: польское государство будет восстановлено, а сам он примет титул царя Польши. Александр рассчитывал на политический успех и присоединение к его армии не только поляков, но и пруссаков, датчан. Он составил таблицу наличных военных сил и утверждал, что на данном фронте союзники будут иметь значительное численное превосходство над армией Наполеона, который держал огромную часть своих войск на Пиренейском полуострове. Царь рассчитывал и на выступление Австрии против Франции.

Чтобы оценить свои шансы на успех, Александр обратился за советом к своему другу и бывшему министру иностранных дел Адаму Чарторижскому. Они обменялись письмами, причем царь просил хранить дело в строжайшей тайне. Александр задал вопросы о настроении умов жителей герцогства Варшавского, откликнутся ли они, если обретут «полную уверенность в возможности восстановления их отчизны»^{121}, о политических партиях и армии. Чарторижский отвечал, что жители Варшавского герцогства и армия единодушны в стремлении к восстановлению Польши. Предложения Александра могут получить хороший отклик, если имеют под собой реальную почву и принесут герцогству Варшавскому больше, чем союз с Францией. Он говорил о чувстве признательности варшавян к Наполеону за создание герцогства, об их благодарности и лояльности к нему, о том, что «наиболее честные и здравомыслящие отвергнут мысль о выступлении против Наполеона с помощью тех средств, которые от него же были получены, и об оставлении его в тот момент, когда он более всего будет уверен в содействии герцогства Варшавского»^{122}. Он прибавил такие аргументы, как «мнение, что французы — друзья поляков, русские же, наоборот, их злейшие враги»^{123}, братские отношения между польскими и французскими войсками, нахождение в Испании многочисленных польских солдат, где «каждый поляк имеет нескольких друзей или родственников, которых побоится принести в жертву гневу Наполеона»^{124}, нахождение многих молодых людей, в том числе из лучших семейств, на воспитании в Париже, где дети «являются заложниками в руках Наполеона»^{125}. «Наконец, — писал Адам Чарторижский, — последнее и самое большое затруднение заключается в необыкновенных талантах Наполеона и в составившемся о них мнении. Так как до сих пор его гений всегда помогал ему выходить победителем из всех затруднительных положений, в которые он попадал, все убеждены, что так будет и всегда и что, как бы несчастливо, казалось, ни сложились для него обстоятельства, он, тем не менее, в конце концов возьмет верх»^{126}.

Александр согласился с тем, что затруднения очень велики. Важнейший вывод, который он сделал: «Я решил не начинать войны с Францией, пока не буду уверен в содействии поляков»^{127}.

Наполеон узнал о строительстве русских укреплений по Двине и Днепру. Указ о таможенном тарифе вызвал его особое беспокойство. Император французов понял, что это решение приведет к разрыву экономических отношений с Россией и даст огромные надежды Англии. Он попросил навести справки и ответить, знали ли в России о решении французского сената о присоединении немецкого побережья, когда выпускали свой указ. Шампаньи провел расследование и ответил, что не знали. Россия приняла обдуманную враждебную меру — таким был вывод Наполеона. Он понял, что союзник быстро отдаляется от него и движется в сторону Англии. Война не начнется в 1811 году, но следующий за ним год станет вероятным временем конфликта. Наполеон начал думать о будущей войне и намерен был вести ее на территории противника. Император решил, что размещенный на территории Германии корпус маршала Даву до конца весны будет преобразован в восьмидесятитысячную армию. В ее тылу будут формироваться войска второй и третьей линии, готовые присоединиться к армии.

Император французов начал готовиться к войне с державой, оказывавшей влияние на дела Европы и проводившей вполне независимую политику. Более всего он недоволен был тем, что Россия продолжала экономические отношения с Великобританией. Союзница Франции не торговала с Англией напрямую, но держала гавани открытыми для нейтральных судов, на которых в Россию привозились колониальные продукты. Это не противоречило букве Тильзитского договора, но не соответствовало его духу. Царь обходил договор, но не нарушал. Он не мог пойти на то, чтобы лишить свою страну оставшихся торговых путей. Наполеон мог просить Александра о закрытии гаваней для нейтральных судов, но не мог этого требовать. Это волновало его больше, чем фактическое закрытие границ для французских товаров, в основном предметов роскоши.

Война с Россией начнется по причинам политическим и экономическим. Наполеон должен был окончательно подчинить своей воле великую и независимую державу и остаться один на один с Англией. Удушив последнюю в тисках блокады и нанося ей удары армиями и флотами, он привел бы Англию к покорности и установил бы фактическую мировую гегемонию. Призрак универсальной диктатуры не давал ему покоя и снова звал в поход.

Александр писал Адаму Чарторижскому: «Мы добьемся успеха с Божьей помощью, ибо он основан не на надежде сравняться в талантах с Наполеоном, но исключительно на недостатке в силах, который он будет испытывать в связи с царящим против него раздражением умов во всей Германии»^{128}. На самом деле, он мечтал превзойти и победить Наполеона. Используя временную слабость императора французов на германском фронте и продолжая верить в действенность своего плана, несмотря на замечания Чарторижского, Александр начал развертывание своих войск. В марте 1811 года они наполнили Литву, Волынь и Подолию.

А в Париже ждали рождения первенца императора Наполеона. 19 марта 1811 года у Марии-Луизы начались боли. Утром следующего дня весь Париж вышел на улицы. Толпы запрудили площади, набережные и дороги, ведущие к Тюильри. Правило предписывало произвести двадцать один выстрел в случае рождения дочери, и сто один выстрел при рождении наследника престола.

Услышав от доктора, что начало родов внушает ему серьезную тревогу, Наполеон вскричал от всей души: «Прежде всего спасите мать!»^{129} Он наблюдал за тяжелыми родами и воодушевлял всех присутствовавших.

В десять часов утра 20 марта началась пальба из пушек. После первого выстрела всякое движение на улицах прекратилось. Считали залпы — девятнадцать, двадцать, двадцать один… двадцать два! Шляпы взлетели в воздух, и даже незнакомые люди радостно обнимались. Всюду раздавались возгласы «Да здравствует император!»

Наполеон наблюдал за зрелищем людского восторга. Он плакал крупными слезами, подходил к сыну и обнимал его. Он всем повторял фразу: «У нас теперь есть большой мальчик! Но нам пришлось долго и терпеливо его уговаривать»^{130}.

В Париже начались празднества, а в Варшаве подняли тревогу. Власти герцогства ясно видели большое движение по ту сторону границы с Российской империей. Они писали французским и саксонским властям о грозившей им опасности, а главнокомандующий армией и военный министр князь Понятовский отправил адъютанта в Париж, чтобы предупредить императора. Французский консул в Бухаресте своими глазами видел, как ежедневно уходили с берегов Дуная русские полки и дивизии и направлялись в сторону Польши. Официальный представитель Франции в Стокгольме доносил о движении царских войск из Финляндии к югу. Невозмутимый Даву вначале не поверил сообщениям поляков, но затем и он написал: «Действительно, из многих донесений явствует, что отозванные из Финляндии и Турции войска присоединились уже на Буге и Днепре к главным силам; что войска из Одессы и Крыма тоже идут в том же направлении. По некоторым донесениям, даже далекая Сибирь посылает свои команды»^{131}.

Выполняя просьбу русского царя, князь Адам Чарторижский говорил с влиятельными в Польше людьми. В число этих лиц входил сам Понятовский: об этом свидетельствовали его разговоры с французским представителем в Варшаве, в ходе которых польский герой повторял целые фразы из писем Александра князю Адаму. Александр хотел получить уверения в содействии поляков и требовал от них какого-нибудь заявления или приглашения.

Узнав о подозрительных перемещениях русских войск, Наполеон принял меры предосторожности и ускорил движение своих вооруженных сил. В апреле он поставил на ноги персонал министерства иностранных дел и военного ведомства и проявлял активность, которая обычно предшествует началу боевых действий. Чиновники работали день и ночь, а император совмещал прием послов и депутаций с кропотливой организаторской работой. Он принял меры по мобилизации армии герцогства Варшавского, предусматривая худший сценарий эвакуации (выселения чиновников вместе с армией). Он дал приказы о движениях корпусов и дивизий и планировал сам прибыть в Германию во главе гвардии. Приняв главное командование, он должен был развернуть наступление и отбросить русских за их границу.

Поляки не пригласили царя Александра, и его армия не перешла границы герцогства. Напряжение постепенно спало. Удивительно, но движения русских войск не были замечены Коленкуром, герцогом Виченцы. Рядом с ним шла очень активная работа, но царю удалось ее скрыть.

Уже в 1810 году Наполеон думал о том, что Коленкур хорош на своем посту в спокойное время, но в критические моменты не проявляет необходимой резкости. Император решил отозвать Коленкура в ответ на его просьбы об этом и назначил послом в Санкт-Петербурге генерала графа Лори-стона. В феврале 1811 года он оповестил царя о своем новом выборе.

Коленкур продолжал исполнять обязанности посла до прибытия заместителя. Он решил отпраздновать рождение Римского короля и провести бал, который надолго запомнится в Санкт-Петербурге. Российские власти предложили ему содействие в организации торжества, но царь заявил о невозможности своего присутствия на празднике при сложившихся обстоятельствах.

15 мая 1811 года Коленкур покинул российскую столицу. Во время прощальной аудиенции он был очень грустен и сильно взволнован. Все это заметили. Посол Наполеона искренне привязался к Александру и с болью в душе покидал гостеприимный город. Он осознавал крупную неудачу: франко-русское сближение ушло в прошлое, семейный союз не состоялся. Во время долгого пути Коленкур вспоминал бурные события последних лет и приводил свои мысли и ощущения в порядок. Он решил сказать Наполеону всю правду.

Утром 5 июня он увидел Париж, готовившийся к празднествам по случаю крестин короля Рима. Дома украшались флагами, гирляндами и эмблемами, по улицам скоро должны были пройти ликующие толпы народа. Он быстро проехал по небольшому и прекрасному городу и отправился во дворец Сен-Клу.

Коленкура проводили в кабинет. Император закончил завтрак и вошел, прием был холодным. Наполеон сразу заговорил о своих обидах и перечислил все провинности русских. Он сказал о фальшивости Александра и вооружениях России, давая выход раздражению.

Герцог Виченцы возражал. Он считал, что Александр неповинен и перечислил все случаи несправедливого отношения к царю.

Наполеон проявлял нетерпение, не дослушивал Коленкура до конца и мгновенно отвечал на некоторые заявления бывшего посла. Император не дал закончить мысль, когда Коленкур заговорил о плохом вознаграждении России за содействие во время войны с Австрией. Наполеон вышел из себя, когда герцог назвал русский план нападения «смешной сказкой»^{132}, выдуманной поляками. Коленкур не смутился и довел свой отчет до конца. Он утверждал, что Александр желает избежать войны и не намерен ее начинать, он дал голову на отсечение: «Я готов подвергнуться заточению, готов положить голову на плаху, если события не оправдают меня»^{133}.

Наполеон задумался и начал ходить по кабинету взад и вперед. Через пятнадцать минут император подошел к собеседнику и спросил: «Верите ли вы, что Россия не хочет войны, что есть вероятность, что она останется верной союзу и снова вступит в континентальную систему, если я дам ей удовлетворение за счет Польши?»^{134}

Коленкур ответил утвердительно, а на вопрос о характере уступки назвал частичную эвакуацию Данцига и прусских крепостей. Ответ Наполеону не понравился, и он заговорил о том, что русские возгордились, хотят предписать ему свою волю и навязать войну. Бывший посол сказал, что они просто не хотят подчиняться чужой воле. Наполеон гневно заявил, что Коленкур хочет его унизить. Собеседник спокойно ответил, что он лишь указал на средства сохранения союза с Россией и обвинил Наполеона в том, что он пожертвовал союзом. Император не согласился и утверждал, что союз порвала Россия, поскольку ее стесняет континентальная система. Коленкур нанес сильный контрудар, указав на нарушения правил блокады самим императором.

Действительно, в некоторых случаях Наполеон выдавал лицензии, разрешая торговлю с Англией. Император улыбнулся, поскольку крыть было нечем. Он взял Коленкура за ухо, что было обычным знаком его расположения к собеседнику, и спросил, не влюблен ли тот в Александра. Коленкур ответил отрицательно, но назвал себя поклонником мира. Затем он попросил дать ему высказать что-то важное. Наполеон нетерпеливо потребовал продолжения диалога. Коленкур начал говорить с большой силой и широтой и призвал Наполеона сделать выбор между двумя возможностями: успокоить Россию, предоставив ей верный залог против восстановления Польши, или восстановить Польшу. Второе решение приведет к вооруженному конфликту. Говорили о войне, и Наполеон утверждал, что русское дворянство заставит царя подписать мир после одного или двух проигранных сражений. Коленкур смело прервал его и заявил, что император впал в опасное заблуждение. Следом он показал Наполеону возможное и страшное будущее:

«В России никто не заблуждается ни относительно гения противника, ни относительно его колоссальных средств. Все знают, что будут иметь дело с вечным победителем, но знают также и то, что страна обширна, что есть куда отступить и что временно можно уступить почву. Они знают, Государь, что завлечь вас внутрь страны и отдалить от Франции и ваших средств — значит уже занять выгодное положение в борьбе с вами. Ваше Величество не может быть повсюду; они будут нападать только там, где вас не будет. Это не будет мимолетной войной. Придет время, когда Ваше Величество вынужден будет вернуться во Францию, и тогда все выгоды перейдут на сторону противника. Сверх того, следует считаться с зимой, с суровым климатом и, в завершение всего, с заранее принятым решением ни в каком случае не идти на уступки»^{135}.

Далее Коленкур привел слова Александра, которые царь сказал ему на прощание:

«Если император Наполеон начнет войну со мной, возможно, даже вероятно, что он разобьет нас — если мы примем сражение, но это не даст ему мира. Испанцы были часто биты, но из-за этого они ни побеждены, ни покорены. Между тем они не так далеко от Парижа, да и климат их и средства не наши. Мы не будем подставлять себя под удары; нам есть куда отступить, и мы сохраним армию в полном порядке. При таких условиях, какие бы бедствия ни пришлось испытывать побежденным, нельзя предписать им мир; побежденные предписывают его своему победителю. Император Наполеон высказал эту мысль Чернышеву после битвы при Ваграме. Он сам сознался, что никогда не согласился бы начать переговоры с Австрией, если бы та не сумела сохранить своей армии. Будь австрийцы настойчивее, они добились бы лучших условий. Императору нужны такие же быстрые результаты, как быстра его мысль. С нами он их не получит. Я воспользуюсь его уроками — это уроки мастера своего дела. Мы предоставим вести за нас войну нашему климату, нашей зиме. Французы храбры, но не так выносливы, как наши, они скорее падают духом. Чудеса творятся только там, где император, но он не может быть всюду. Сверх того, ему необходимо будет поскорее вернуться во свои владения. Я первый не обнажу шпаги, но зато последним вложу ее в ножны. Я скорее отступлю в Камчатку, но не отдам ни одной провинции, не подпишу в моей завоеванной столице мира, ибо такой мир был бы только перемирием»^{136}.

Наполеон слушал с изумлением и ни разу не прервал собеседника. Слова Коленкура произвели на него глубочайшее впечатление, и герцог мысленно торжествовал. Наполеон просил его продолжать и задал множество вопросов о русской армии, об администрации, обществе и требовал подробностей. Он поблагодарил бывшего посла за его усердие и преданность и наконец-то нашел для него добрые слова.

Император согласился, что ресурсы России велики. Он воспринял слова об огромных средствах этой обширной империи, стойкости и патриотизме русских как вызов. В ответ он приводил доказательства того, что его военные силы превосходны. Наполеон предался своей страсти и заговорил о количестве и качестве многонациональных войск империи, об огромных и неиссякаемых источниках пополнения армии, новых наборах и системе подготовки кадров, о слиянии опыта ветеранов прошлых кампаний и молодого задора рекрутов, желающих быть достойными славы отцов. Он говорил о французах и союзниках своей империи и воображал грандиозный парад сотен тысяч воинов. Неужели на свете есть сила, способная устоять против их натиска? Голос императора временами дрожал, глаза блестели, он был впечатлен величием нарисованной им самим картины. Никем не сдерживаемый гений превратился в безумца, и потрясенный Коленкур видел крушение своих надежд.

Наполеон обещал, что сам он не начнет войны, но ожидал провокаций со стороны царя. Он понимал, что Александр исходит из идеи своего превосходства по крови, и говорил о его честолюбии, желании войны и скрытой цели замыслов российского императора: «Говорю вам, что у него иные поводы, а не опасения по поводу Польши и не дело об Ольденбурге»^{137}.

Разговор императора и бывшего посла продолжался уже несколько часов. Наступили сумерки, а Наполеон продолжал говорить. От России он перешел к общим вопросам своей политики и системе мер против англичан, которые должны были заставить их подписать мир. Он хотел упорядочить все предметы, докопаться до причин всех явлений, проследить историю возникновения спорных вопросов. Наполеон подходил к ним с разных сторон, напрягая свой мозг и полемизируя с Коленкуром. Он хотел поймать собеседника на ошибке или противоречиях, задавая одни и те же вопросы на разные лады. Император вдохновенно говорил и энергично нападал. Встретив обоснованное возражение, он замолкал и в течение нескольких минут хранил молчание. Он переходил с одного предмета на другой и не находил равновесия.

Наполеон затронул все вопросы, государственные и личные. Император утверждал, что Александр рассердился на него за то, что он не выбрал в жены царскую сестру. Коленкур напомнил историю; Наполеон сказал, что он забыл эти подробности. Разговор близился к завершению, и император сделал краткий обзор сказанного. В десятый раз он повторил, что не хочет ни войны, ни восстановления Польши, и подчеркнул свое желание сговориться по спорным делам. Коленкур начал предлагать конкретные меры по каждому из этих вопросов и призвал императора принять во внимание экономические интересы России. Наполеон не дослушал его до конца. Он сделал вывод, что Коленкур предлагает сплошные уступки в пользу России. Император сказал, что новому послу Лористону поручено подробно обсудить и урегулировать все вопросы.

Коленкур мог удалиться, однако попросил позволения представить последний довод. Получив его, он еще раз попытался остановить императора, вставшего на тропу войны. Он умолял Наполеона сделать выбор в пользу несомненных выгод мира, но заслужил лишь суровый упрек в прямом выражении русских взглядов. Император сказал о необходимой помощи полякам и о том, что в случае войны он получит поддержку восставшего польского народа. Коленкур уверенно заявил, что большинство поляков Литвы удовлетворены российскими порядками и не встанут на рискованный путь вооруженной борьбы. В самом конце разговора он мужественно заявил, что император создает государства «для себя, а не для их собственной пользы»^{138}.

Коленкур выполнил свой долг и одержал моральную победу в семичасовом споре с самим Наполеоном. Император так не думал. Стремление к гегемонии он не считал за грех и хотел довести свою партию до логического конца. Доводы советников не могли сдержать порывов величайшего честолюбия человека, уверенного в своем высоком предназначении. Он застывал в величественных позах, придавал своим чертам особый смысл и рассеивал все сомнения в будущем успехе простым напоминанием о подарках судьбы. Наполеон был уверен в неизменной благосклонности высших сил и считал себя верховным арбитром земных дел.

Разговор с Коленкуром не выходил у него из головы, и он думал о цене восстановления согласия с Россией. Он не считал Россию врагом и готов был воевать с ней лишь в случае, если она станет защищать или прикрывать собой его главную мишень — Англию. События указывали на то, что Россия не нападет в 1811 году. Наполеон задержал отправку в Германию некоторых воинских частей и отменил ряд требований войск от своих союзников. Однако он готов был в случае необходимости провести быстрое сосредоточение сил и направить их на Восток.

Разговор с Коленкуром, переписка с Лористоном, сведения из других источников косвенным образом указывали на главное желание царя — получить часть герцогства Варшавского в обмен на Ольденбург. Россия избегала прямых объяснений, но явно склоняла его к этой уступке. Год назад от него просили договора и гарантий против восстановления Польши, теперь подводили к необходимости ее нового раздела. Он также узнал о том, что Россия принимает огромное число кораблей с английскими товарами. Наполеон решил предать огласке замыслы Александра и потребовать объяснений.

15 августа праздновали именины императора. За блестящими и помпезными церемониями во дворце Тюильри последовал прием в Тронной зале, на котором присутствовали министры, кардиналы, маршалы, кавалеры Почетного легиона первой степени, другие сановники и высокопоставленные лица. Император восседал на троне и принимал поздравления. Настал черед дипломатического корпуса, и обер-гофмаршал Дюрок ввел в залу представителей разных стран. Император сошел с трона и двигался по кругу, разговаривая с дипломатами и другими гостями, которые получили высокую честь быть представленными ко двору. В помещении было очень жарко. Прием подходил к концу, многие разошлись по соседним залам. Ждали, что император прикажет предупредить императрицу и направится в церковь. Вдруг он подошел к группе, в которой находился князь Куракин.

Наполеон заговорил с русским послом тоном любезным и участливым. Речь шла о битве с турками в окрестностях Рущука, и Куракин превозносил храбрость русских солдат. Наполеон с ним согласился, однако оценил исход дела как неудачу: русские очистили Рущук и потеряли линию реки. Император прочитал собравшимся вокруг участникам приема целую лекцию о тактике. Куракин не возражал — русские действительно отступили, и всему виной был недостаток денег для войны. В ответ Наполеон заговорил тоном категоричным и не терпящим возражений. Император заявил, что русские биты, поскольку ослабили свою Дунайскую армию, перебросив силы к границам герцогства Варшавского; следом он начал перемещать свои войска, и в результате две нации застыли в боевых позах. В чем причина этого? Конечно, не в Ольденбурге, а в Польше! И Наполеон нанес Куракину страшный и неожиданный удар.

«Не обольщайте себя, — крикнул он, — будто я когда-нибудь дам вознаграждение герцогу за счет Варшавы. Нет! Даже тогда, когда ваши войска станут лагерем на высотах Монмартра, я не уступлю ни пяди варшавской территории; я поручился за ее неприкосновенность. Требуйте вознаграждения за Ольденбург, но не требуйте ста тысяч душ за пятьдесят, а прежде всего не требуйте ничего из великого герцогства. Вы не получите из него ни одной деревни, ни одной мельницы. Я не думаю о восстановлении Польши; интересы моего народа не связаны с ней. Но если вы вынудите меня к войне с вами, я воспользуюсь Польшей, как оружием против вас. Объявляю вам, что я не хочу войны, и не начну ее в этом году, если вы сами не нападете на меня. Война на Севере не в моем духе. Но если кризис не прекратится к ноябрю месяцу, я увеличу набор на сто двадцать тысяч человек; так я буду делать два-три года, и, если увижу, что эта система изнурительнее войны, я начну с вами войну… и вы потеряете ваши польские провинции»^{139}.

Он говорил о победах над Пруссией и Австрией, о храбрости и многочисленности своих войск и бравировал своими вечными успехами. Он пугал Россию перспективой одиночества перед силами континента.

Куракин был очень взволнован и сильно опешил. Наполеон не давал ему вставить хотя бы слово в течение четверти часа. Наконец, громовержец сделал паузу, и посол начал давать отпор, говоря о дружбе и союзе. Наполеон прервал его и заявил, что факты опровергают эти слова. Император перешел к Англии, обличил ее интриги, указал на изрядные успехи английской торговли в России и развитии контрабанды. Он говорил о своих обидах, а Куракин во время редких пауз успел сказать о сердечном желании российского императора прекратить раздор.

Наполеон задал вопрос о наличии у посла полномочий начать переговоры. В случае положительного ответа он обещал дать аналогичные полномочия. Куракин ответил, что необходимых полномочий у него нет, но обещал немедленно сообщить в Петербург о выраженном императором желании.

Наполеон видел замешательство посла и продолжал нападать, смакуя факты и делая пугающие и оскорбительные заявления: «Отчего, — спрашивал он, — в тот самый момент, когда Россия наиболее серьезно была занята на Дунае, она повернулась и стала против Польши? — Вы поступаете, — продолжал он, — как подстреленный заяц, который поднимается на лапы и мечется, как безумный, выставляя всего себя под новый заряд. Зачем тянуть неопределенное положение — ни войну, ни мир? Когда два дворянина поссорятся, когда, например, один даст другому пощечину, они дерутся, а затем мирятся. Правительства должны были бы поступать так же — открыто и честно вести войну или заключить мир. Так нет! Россия предпочитает уклоняться от какого бы то ни было решения вопросов; она, очевидно, до бесконечности хочет тянуть тягостное для всех положение»^{140}.

Неприятная сцена продолжалась три четверти часа. Наполеон не обвинял Куракина лично, но метил в его правительство и сделал тайное явным. Разрыв франко-русского союза стал очевидным даже для людей непосвященных. Наполеон закончил разговор на примирительной ноте и выразил надежду, что войны еще можно избежать.

На следующий день император пригласил министра иностранных дел Маре (герцога Бассано), который весной сменил на этом посту Шампаньи. Наполеон решил привести свои мысли в порядок и путем анализа и последовательных умозаключений сделать необходимые выводы о состоянии франко-русских отношений и перспективах войны и мира. Выводы должны были стать основой решений и последующих действий. Маре лишь записывал сказанное императором.

Наполеон отбросил эмоции вчерашнего дня и начал рассуждать хладнокровно и по возможности объективно. Прежде всего, он установил свое отношение к возможной войне с Россией. Император рассматривал эту войну как несвоевременную и нежелательную, поскольку она отвлечет силы от Испании и приведет к ужасающим тратам людей и денежных средств. Желательно ее избежать, но как? Наполеон начал анализировать историю своих отношений с императором Александром с прекрасных дней Тильзита. Он мысленно побывал в Эрфурте и на полях сражений 1809 года. Армия и дипломатия Российской империи не внесли требуемого вклада в дело союза во время кампании против Австрии, и оттуда Наполеон проследил зарождение и развитие конфликта двух держав. Царь мог остановить стремление Австрии к войне еще в Эрфурте, о чем громко просил император французов. Габсбурги побоялись бы выступить против двух великих империй. Но война началась, и войска герцогства Варшавского приняли в ней деятельное участие. По условиям мирного договора Галицию поделили, и Россия была недовольна своей долей. Никакие гарантии ее не удовлетворяли, договор о Польше остался неподписанным. Россия по-прежнему в тревоге, но винить она должна саму себя. Далее Наполеон присоединил к своей империи ганзейские города и герцогство Ольденбургское. Россия заступилась за герцога, а Эрфурт не подошел в качестве возмещения. Вместо совместного поиска решения проблемы Россия выступила с публичным протестом против Франции, что не имеет прецедентов в истории союзных государств. История с герцогством Ольденбургским была только предлогом, чтобы добиться большей компенсации. Отказ принять Эрфурт в качестве возмещения был мотивирован тем, что Эрфурт не смежен с Россией; тем самым в косвенной форме было высказано пожелание получить территорию, смежную с Россией. Единственная смежная с Россией страна, на которую император Наполеон может влиять, — герцогство Варшавское. Намеки, сделанные полковником Чернышевым и графом Румянцевым, подтверждали этот вывод.

Если Россия считает себя оскорбленной, то почему не объявляет войны? Если хочет крупных компенсаций, то почему не предлагает начать переговоры? Почему, отказавшись от Эрфурта, она не объявила о своих истинных желаниях? Свой протест по поводу Ольденбурга Россия закончила выражением стремления сохранить союз; отсюда следует, что она хотела оставить средство к соглашению и получить удовлетворительную компенсацию. Ясно, что она хотела получить герцогство Варшавское или его часть.

Допустим, Франция в целях сохранения мира согласится выделить России часть герцогства Варшавского. Каковы возможные последствия такого решения? Наполеон, давший жизнь государству, теперь от него отрекается. Как только поляки герцогства потеряют уверенность в будущем и увидят, что они не могут более рассчитывать на Францию, так при первом благоприятном случае они присоединятся к России, чтобы упрочить свое положение. Молодое государство прекратит свое существование.

Сценарий уступки России всего герцогства нравился императору еще меньше. Не в интересах Франции способствовать еще большему увеличению территории России. Империя, расширившаяся за счет присоединения Молдавии, Валахии, Финляндии и герцогства Варшавского, стала бы непомерным государственным образованием. Это нарушило бы всякую пропорцию между великими державами и дало бы России огромные выгоды и возможности вмешиваться в дела Европы. Наполеон предвидел, что такой сценарий может стать реальностью на глазах нового поколения.

Проанализировав ситуацию, император решил поддерживать существование и территориальную целостность герцогства Варшавского силою оружия. Он считал, что этого требуют долг чести и интересы Франции, Германии и всей Европы.

Далее он перешел к разбору конфликтов торговых интересов. Указ о таможенном тарифе был лишь упомянут. Главную проблему император увидел в открытии русских портов для ввоза колониальных товаров. С его точки зрения, это было полным отрицанием правил континентальной блокады. Наполеон не считал торговые и экономические противоречия достаточными причинами для войны, но видел связь названных фактов с политикой государств. Россия увеличивает свой торговый оборот с Англией — следовательно, она сближается с ней. Сближение приведет две державы к полному единению, и Наполеон намерен был помешать этому с оружием в руках. Логика имперского вождя заставляла его думать, что мир бывшего союзника Франции с общим врагом быстро приведет к открытому разладу и войне.

Наполеон сделал вывод, что все пути ведут к войне. Война необходима, и она должна быть наступательной. Лето подходило к концу, и в 1811 году война не могла быть успешной. Лучшее время начала кампании — конец весны, когда лошади будут иметь корм под своими ногами. Наполеон подумал, что ему необходимо время на переговоры и заключение соглашений с Австрией, Пруссией и другими государствами. Он назвал время начала войны: июнь 1812 года.

В течение оставшихся десяти месяцев он должен будет выигрывать время. Он загонит гневные инстинкты в глубь своего сознания и будет постоянно заявлять о желании вступить в переговоры с Россией. Это станет лишь ширмой грандиозных военных приготовлений. Он закончит вооружение армии и дела дипломатии, соберет войска, и таким образом все будет подготовлено к походу на Восток. Останется подать сигнал к нападению, встать во главе полумиллионного войска и провести быструю и победоносную операцию.

Изложенные соображения, писал Маре, «вполне установили мнение Его Величества по вопросу, для которого он искал решения»^{141}. Император решил действовать в трех направлениях: во-первых, он приказал продолжать переговоры с Россией; во-вторых, если через шесть месяцев ясности достигнуто не будет, то надлежит открыть переговоры с Австрией и Пруссией и создать новую систему союзов; и, наконец, армия должна быть поставлена на военное положение немедленно.

Создатель этого грандиозного плана выступал в роли верховного арбитра наций и вершителя судеб народов. Наполеон уже вошел в образ судьи и готовился к выполнению функций исполнителя приговора.

Что касается России, то Наполеон предусматривал два сценария, любой из которых был бы следствием капитуляции русской армии перед его армией. Эта сдача могла произойти после военного поражения или под угрозой поражения. Увидев перед собой величайшую и сильнейшую из когда-либо существовавших армий, ведомую гениальным полководцем, русские могли испугаться и вернуться к союзу без условий и гарантий. В таком случае Наполеон потребовал бы от них уступок, соответствующих усилиям и сделанным по вине русских расходам. Он собирался подчинить Россию своей воле по всем спорным вопросам и забрать назад все отданное ей в Эрфурте. Россия должна была утратить политическую независимость и перейти в разряд бессильных государств. Он обошелся бы с ней как с побежденной стороной конфликта даже в случае достижения нужного ему результата без войны.

Наполеон начал широкомасштабную подготовку к войне, превосходя самого себя по части внимания к деталям. Он готовил пехотные дивизии, кавалерию и артиллерию, инженерный корпус и понтонный парк. Он не забыл заказать для армии двадцать восемь миллионов бутылок вина и два миллиона бутылок водки.

Император понимал, что в сложившихся обстоятельствах России был жизненно необходим мир с Турцией. Он приказал своей дипломатии внушать Порте, что примирение с врагом стало бы непростительной слабостью. Наполеон вспомнил о том, что он не ответил на письмо-извещение турецкого султана Махмуда, направленное по поводу его восшествия на престол. Наполеон приказал написать французскому посланнику в Константинополе, что если с ним заговорят об инциденте, то пусть он скажет об утере направленного в 1809 году из Вены письма императора. Письмо якобы не дошло до адресата в условиях военного времени. В подтверждение этой лжи был изготовлен «дубликат» письма.

В феврале 1812 года Наполеон признался туркам, что готовит войну с Россией. Посланник в Константинополе получил проект договора и секретные статьи. Наполеон хотел, чтобы турки начали священную войну против России. Он требовал, чтобы султан Махмуд встал во главе своего воинства, поднял знамя Пророка и чтобы многочисленная турецкая армия вторглась в пределы Российской империи. Однако турки не проявили рвения, помня о предательском поведении Наполеона в последние годы.

Император думал, что ему делать с Пруссией, которой он не давал жить с 1806 года. С одной стороны, он опасался тайного вооружения униженной монархии, с другой стороны, она могла ему понадобиться как союзница в войне с Россией. Он даже поручил маршалу Даву разработать план полного уничтожения прусского государства и пленения короля. Даву выполнил поручение, но Наполеон отклонил план. Пруссия подписала и ратифицировала договор о союзе.

В марте Франция заключила союзный договор с Австрией. Наполеон и Франц I обещали хранить его в тайне по возможности долго, однако о договоре скоро узнали в Санкт-Петербурге. Для Александра это известие стало большим ударом.

Наполеон создал новую систему союзов и занялся внутренними проблемами Франции. Отправляясь в поход, император как обычно должен был обеспечить спокойствие государства. Предметом его неустанного внимания в марте и апреле стал хлебный кризис. Император приказал ограничить цену на хлеб и ввел закон о максимальных ценах.

Наполеон был задумчив и понимал огромные сложности будущего предприятия. Однажды он сказал Савари, в 1810 году сменившему Фуше на посту министра полиции: «Тот, кто избавил бы меня от этой войны, оказал бы мне огромную услугу. Но делать нечего — она предо мной; нужно из нее выпутываться»^{142}.

Он действовал по своему плану, изложенному в записке от 16 августа 1811 года, и еще в феврале предлагал России соглашение на трех основах: строгое соблюдение Россией правил континентальной блокады и изгнание нейтральных судов, приемлемый для Франции торговый договор и подписание соглашения по делу об Ольденбурге.

В своем очередном письме Адаму Чарторижскому царь Александр оценил эти условия как «совершенно неприемлемые и несовместимые с честью России»^{143}. Он не мог закрыть доступ нейтральных судов в российские порты и в то же время разрешить беспрепятственный ввоз в страну французских предметов роскоши.

Александр искал союзников на континенте и нашел одного из них в лице Швеции. Наследным принцем этой страны был маршал Бернадот, чья ненависть к Наполеону превосходила его привязанность к родине. Поводом к политическому разрыву Швеции с Францией стал захват Наполеоном шведской Померании. Царь заключил оборонительный и наступательный договор со Швецией, с которой недавно воевал.

Узнав о походе армии Наполеона в Германию, Александр сделал вывод о скором начале войны с Францией. Он направил Наполеону короткое письмо вместе с нотой французскому правительству. Письмо и нота стали выражением позиции России после долгого молчания. Это был настоящий ультиматум Наполеону.

Нота содержала условия, на которых Александр соглашался приступить к переговорам. Чтобы сделать возможным соглашение, французское правительство должно было полностью вывести войска из Пруссии, шведской Померании, сократить гарнизон Данцига, очистить остальные крепости и все стратегические пункты, расположенные к востоку от Эльбы и занятые Великой армией. Россия обещала начать обсуждение спорных вопросов после выполнения названных требований.

Почему Александр заговорил с Наполеоном языком ультиматума? Этим он явно провоцировал нападение. Обычно ультиматум предъявляет сильнейший, но чувствовал ли Александр свое превосходство над Наполеоном в военном отношении? Очевидно, нет. Оценивал ли он вероятные последствия смелого шага? Невозможно, чтобы царь хотел вторжения в Россию полумиллионной вражеской армии, войны на своей территории и связанных с ней тяжелых и непредсказуемых последствий для страны и лично для него. Зачем он злил хищника? Русский царь Александр Романов считал себя выше Наполеона и хотел победы над ним. Он мечтал о славе освободителя Европы от тирании и проявил свои широкие стремления в ноте-ультиматуме. Он демонстрировал заботу о делах континента, как будто беды Пруссии были для него важнее интересов собственной страны. Защищая временных союзников, он навлекал большую беду на Россию.

Настоящий военный вождь любит наступать и побеждать. Александр продолжал мечтать о славе полководца. Планы царя поначалу были наступательными, но обстоятельства (отсутствие поддержки со стороны поляков герцогства Варшавского и враждебность Австрии, ставшей сторонницей Франции) помешали их выполнению в 1811 году. Царь занес руку, чтобы нанести удар союзнику, но остановился в нерешительности. Наполеон не оставил без внимания этот фальстарт и начал ответную подготовку к войне. Обе стороны безоговорочно решили, что конфликт неизбежен. По какому сценарию пойдет война и кто нападет первым? В1809 году Австрия встала в угрожающую позицию и напала на Францию, хотя ее с двух сторон предупреждали о неизбежном поражении. Два года спустя Россия пошла по пути монархии Габсбургов, но напасть не решилась. Вооруженные армии не могут бесконечно долго стоять друг против друга. Само стояние обходится очень дорого, и Наполеон давно принял решение покрыть издержки военных приготовлений за счет России. Император французов не допускал возможности отступления. Отход сродни унижению, и не для того он заключал наступательные союзы и требовал от турок нападения на Россию, чтобы отменить планы агрессии. Война вот-вот должна была разразиться, и стратегия Наполеона была наступательной. Александр решил дать неизбежности свершиться и бросил смелый вызов победителю многих битв. В этом шаге было желание славы победителя Бонапарта и спасителя угнетенных народов, но было в нем и что-то недоступное обычному пониманию. Война могла привести к гибели российской государственности в результате поражения на поле боя или социальных взрывов, да и сам царь подвергал себя риску, отправляясь на фронт.

Александр начинал последнюю схватку с Наполеоном и сбросил маску друга и союзника, поскольку никогда не был ни тем, ни другим: мнимое содействие царя в войне Наполеона с Австрией и его нежелание откровенно ответить на вопрос «друга» о возможности брака с русской царевной служат доказательствами двуличия самодержца. Он не мог помогать Наполеону, поскольку его истинными чувствами к императору французов были ненависть и высокомерие. Этот дух родового превосходства вполне описывался фразой из письма царя к сестре Екатерине Павловне, написанного в Тильзите 17 июня 1807 года (по старому стилю): «Бог спас нас: мы вышли из борьбы не с жертвами, но со своего рода блеском. Но что вы скажете обо всех этих событиях? Мне проводить свои дни с Бонапартом, целые часы находиться с ним с глазу на глаз? Хочу спросить Вас, не похоже ли это на сон! Полночь миновала, а он только что ушел от меня. О! как бы я хотел, чтобы вы были немым свидетелем происходящего. Прощайте, дорогой друг, я редко пишу Вам, но честное слово, мне некогда даже перевести дух»^{144}.

«Мне проводить свои дни с Бонапартом…» Этим все сказано!

Александр должен был отомстить Наполеону за все унижения и добиться высшей справедливости в своем понимании. Но как победить гениального полководца? Царь вполне понимал преимущества России в войне с Наполеоном: он изложил их Коленкуру перед отъездом посла из России. После ряда колебаний Александр пришел к выводу, что наступательная война против Наполеона невозможна. Значит, она будет оборонительной. Русские армии были мобилизованы и готовы встретить агрессора. Томительное ожидание должно было закончиться, его продолжение наносило вред боевому духу войска. Своей нотой царь подстегивал время.

Как Наполеон мог расценить мирные предложения Александра? В 1807 году он выиграл войну с Россией, но не разговаривал с ней, как с побежденной стороной конфликта. Был заключен мир и оформлен политический союз двух держав. В самом начале первой встречи с императором французов Александр попросил подписать перемирие с Пруссией. Наполеон немедленно согласился, а затем продлил политическое существование прусского государства исключительно из уважения к Его Величеству Императору Всероссийскому. Спустя пять лет бывший побежденный и проситель предъявил ультиматум и потребовал вывести войска из завоеванной Наполеоном державы как предварительное и не подлежащее обсуждению условие начала переговоров. Тильзитские соглашения продолжали действовать, и невозможно было разумно объяснить, почему один союзник предъявляет другому подобные требования. Политические партнеры, которые должны были во всем действовать заодно, теперь не находили возможности спокойно объясниться. Один из них заговорил языком ультиматумов.

Нота была доставлена в Париж, и вскоре Наполеон пригласил Куракина на частную аудиенцию во дворец Сен-Клу. Император был разъярен. «Каким же способом хотите вы сговориться со мной? — начал он. — Герцог Бассано уже сказал мне, что, прежде всего, вы хотите заставить меня очистить Пруссию. Это невозможно. Это требование — оскорбление. Это значит приставить мне нож к горлу. Моя честь не позволяет мне согласиться на это. Вы — благородный человек; как решились вы сделать мне подобное предложение? О чем думали в Петербурге?.. Я не так обошелся с императором Александром, когда он приехал ко мне в Тильзит, после моей

победы при Фридланде… Вы поступаете, как Пруссия до битвы при Йене. Она тоже требовала эвакуации Северной Германии. В настоящее время я тем более не могу согласиться на эвакуацию Пруссии. Вопрос идет о моей чести»^{145}.

Наполеон не знал, что ответить царю. Он хотел развернуть свои корпуса и беспрепятственно перейти границы России, однако необходимость реагировать на ультиматум и сведения его агентов ставили его в сложное положение. На основании некоторых данных император думал, что русские войска перешли через Неман. Наполеон предложил Куракину подписать в Париже временное перемирие на случай, если боевые действия уже начались. Посол с радостью принял предложение.

Сведения о начале конфликта были ложными. С Востока доносили, что русские войска не перешли границ и стоят в полной боевой готовности. Наполеон хотел выиграть время, необходимое для развертывания сил Великой армии, и искал возможности немного оттянуть начало войны. Отрицательный ответ на требования русской ноты мог навредить его планам. Наполеон нашел неожиданный ход: он решил сделать вид, что не получал ультиматума, и перенести переговоры в другое место. Он направил своего флигель-адъютанта графа Нарбонна в стан русских. Наполеон знал, что царь скоро прибудет в Вильно, и именно туда был послан Нарбонн.

Адъютант императора Наполеона должен был представить царю французские мирные предложения. Нарбонн якобы ничего не знал о ноте российского правительства и тем самым был избавлен от необходимости давать ответы на неприятные вопросы. Посланник Наполеона должен был вести пространные разговоры о мире, успокаивая Александра, и в то же время внимательно следить за движениями русских войск. Чтобы придать вес и значение миссии Нарбонна, герцог Бассано направил ему пакет с официальной нотой для передачи канцлеру Румянцеву. Документ сообщал о намерении Наполеона пригласить Англию за стол переговоров. Император информировал союзника о своем плане в соответствии с буквой Тильзитского договора. В ноте были перечислены обиды Франции и подчеркнуто, что Россия может окончить спор мирным соглашением: это зависит исключительно от нее. Вместе с нотой было направлено письмо Наполеона русскому царю, в котором император французов сердечно уверял Александра в своем упорном желании мира.

Один видный участник событий действительно хотел мира. Это был русский посол во Франции князь Александр Борисович Куракин. Наполеон все еще был в Париже, и Куракин настойчиво требовал ответа на ноту своего правительства. Он добросовестно искал путей к соглашению. Наполеон и герцог Бассано тянули время, выискивали предлоги и водили Куракина за нос. Он стал предметом издевательства и насмешек, его курьеры задерживались, и посол России не мог своевременно информировать свое правительство об истинном положении вещей. Наконец, Куракин понял свое унижение, которое справедливо считал унижением своего государя и своей отчизны, и решился на смелый и отчаянный шаг. 8 мая он направил ноту французскому правительству, в которой заявил о своем отъезде из Парижа в случае новых отсрочек. Посол потребовал немедленной выдачи своих паспортов.

Этот шаг обычно предшествует объявлению войны и равносилен ее объявлению. Поступок Куракина противоречил планам и желаниям обоих императоров: Александр не думал объявлять войну, а Наполеон собирался напасть и создавал видимость переговоров. 9 и 10 мая Куракин встречался с Маре. Он настаивал на выдаче паспортов и до конца убеждал герцога Бассано сделать все возможное для сохранения мира.

«Так как еще есть время, — говорил он, — не будем терять ни одной минуты; приступим искренно к переговорам по существу дела; составим проект договора, и я подпишу его, сохраняя за моим повелителем право утверждения, которое, наверное, будет дано. Действуя таким образом, мы окажем добрую услугу нашим государям и нашим странам. — Нет, — ответил герцог, — наши роли не будут одинаковы. У меня имеются полномочия, у вас их нет. Более года мы просили, чтобы вам их дали. Как же хотите вы, чтобы я вел переговоры с вами, прежде чем вы получите полномочия? Я не могу согласиться на такой способ действия»^{146}.

Утром 11 мая Куракин получил записку от Маре, из которой узнал об отъезде министра из Парижа. Он не получил паспортов и был вынужден оставаться в столице Франции. Посол снял дачу близ Сен-Клу и из ее окон наблюдал дворец, надолго покинутый воинственным императором.

Наполеон управлял событиями и придал им желаемый курс и нужную скорость с помощью лжи, коварства и бессовестных проволочек. Он дурачил русского посла и не хотел уезжать из Парижа, прежде чем Александр покинет свою столицу. Узнав об отъезде царя в Вильно, Наполеон собрался в дорогу. 5 мая он вместе с Марией-Луизой был в опере и мысленно простился с парижанами. Утром 9 мая император и императрица покинули Сен-Клу. За ними следовали тысячи экипажей.

Император направлялся в город Дрезден на свидание европейских монархов. Он ехал по немецким дорогам, специально отремонтированным и приведенным в порядок местными жителями. Ночью при приближении их величеств зажигались костры, освещавшие путь императорскому поезду. Наполеон и Мария-Луиза въехали в столицу Саксонии при свете факелов, звоне колоколов и под звуки пушечных залпов.

Саксонская королевская чета предоставила Наполеону свой дворец. Император и императрица привезли многочисленные свиты. Приехали государи Рейнского союза, однако Наполеон не пригласил в Дрезден короля Мюрата. Император счел нежелательным общение своего родственника с монархами древних родов и не дал ему шанса завязать дружбу с кем-либо из них. Наполеон считал себя единственным источником и творцом политики и хотел, чтобы его вассалы оставались в рамках полнейшей зависимости.

Прибыли император Франц и его супруга — мачеха Марии-Луизы. Австрийский государь был счастлив видеть дочь и очень растрогался, а его жена вовсе не обрадовалась цветущему виду своей падчерицы. Она ненавидела Наполеона и хотела получить повод для сочувствия Марии-Луизе, выданной замуж за виновника многих несчастий Австрийской монархии.

Город был великолепно украшен, были устроены зрелища и иллюминации. Жители Дрездена заполняли улицы, набережные и террасы. Они наблюдали государей и самых высокопоставленных лиц многих европейских стран, однако Наполеон не показывался на публике. Он проводил время в узком кругу близких ему людей, общался с хозяевами и занимался делами армии и дипломатии. Император приказал своему послу в Санкт-Петербурге графу Лористону отправиться в главную квартиру царя, попросив разрешения на это у русских властей. Лористон должен был создавать видимость переговоров и продолжать выигрывать время.

На обедах с государями Наполеон очень вежливо исполнял обязанности хозяина, был сердечен и словоохотлив. Он упивался своим родством со старыми династиями Европы. В недалеком прошлом он свергал Бурбонов с их престолов, приказал казнить одного из королевских отпрысков, однако теперь гордился вхождением в их круг: муж Марии-Луизы стал внучатым племянником Людовика XVI.

После обеда наступало время большого раута. Наполеон делал свои обходы, одаривая гостей вниманием. Он бывал то обворожительным и льстивым, то резким, с военными мог обойтись по-дружески грубо и фамильярно, говорил комплименты будущим друзьям Франции и находил проникающие в душу слова. Закончив обход, Наполеон обращался к своему тестю и увлекал его за собой. Императоры общались один на один. Говорил в основном Наполеон, и Франц был счастлив общением с великим человеком. Он чувствовал все большую привязанность к императору французов.

Наполеон старался покорить сердце австрийской императрицы, но она осталась глуха к его любезностям. Она отвечала ему гордо и с достоинством, чуть высокомерно или слегка нервозно.

Прибыл прусский король, который в 1810 году овдовел. Наполеон по-прежнему презирал его и за глаза давал оскорбительные прозвища. Однако ему понравился прусский наследный принц, и император ласково его принял.

20 мая состоялось гала-представление, на которое были приглашены шесть тысяч человек. Спектакль начался с апофеоза, представившего солнце менее великим и менее прекрасным в сравнении с Наполеоном, а закончился кантатой в его честь. 24-го в театре состоялся концерт с новой кантатой. Продолжались дни торжеств и народных гуляний, и жители Дрездена наконец-то увидели Наполеона. Он побывал в одном из музеев и принял участие в охоте на кабанов. В следующий раз он объехал верхом вокруг Дрездена в сопровождении своей свиты и саксонских кирасир. За ним шла толпа местных жителей. Император проехал по гребням гор, любуясь прекрасными полями и долинами. Он посетил местную церковь и находился в ней в течение нескольких минут.

26 мая приехал Нарбонн и рассказал о своей поездке в Вильно. Он пробыл в городе всего два дня. Александр принял Нарбонна в день приезда последнего и терпеливо выслушал. Царь повторил сказанное ранее, он сделал это твердо и с обычной кротостью. Гордый ответ российского самодержца произвел на посла глубокое впечатление. Александр отказался вести бесполезные на его взгляд переговоры. Вечером Нарбонн разделил с царем трапезу, а после обеда Александр приказал передать ему свой портрет. Это было ясное указание на то, что поручение окончено. По русскому обычаю, царь приказал обеспечить Нарбонна дорожной провизией. Метрдотель принес изысканные яства, почтовые лошади были заказаны к определенному часу. Посла вежливо выпроводили из страны.

28 мая Наполеон торжественно простился с монархами и членами их семей. Всю ночь его свита и слуги готовили отъезд, а рано утром 29-го он перед строем почетного караула в последний раз принял добрые пожелания саксонского короля Фридриха Августа. Он нежно обнял Марию-Луизу, а затем покинул Дрезден в почтовой карете.

Он еще не знал о событии, которое станет частью длинной последовательности разочарований и катастроф. Генерал Кутузов заключил мир с Турецкой империей, и теперь российское воинство могло быть усилено солдатами Дунайской армии.

Меттерних дал формальное обещание России в том, что Австрия никогда серьезно не вмешается в войну и не двинет своих главных сил. Корпус князя Шварценберга, как часть Великой армии, даже не будет доведен до полного состава. Подобные настроения преобладали и в Баварии; другие немецкие государства слали царю Александру уверения в тайной симпатии.

Наполеон заключил союзы по принуждению, а в это время уже создавалась коалиция на основах более прочных и глубоких. Члены новой коалиции не могли высказаться открыто, но ждали какой-нибудь неудачи французского императора, чтобы выступить против него. Военные указывали Наполеону на эти опасности, а он лишь злился и делал им выговоры.

Император не внял предостережениям своих служащих, даже таких как министры и великий канцлер Камбасерес. В Данциге он встретил маршала Даву, проделавшего колоссальную работу по организационной и материальной подготовке кампании. Наполеон не любил Даву и не воздал ему по заслугам. Он встретился с обиженным Мюратом и сумел вернуть его расположение, вызвав воспоминания об их боевом братстве. Оба растрогались почти до слез.

Царь Александр не принял посла Лористона и запретил ему приехать в Вильно. Император французов отметил этот невежливый жест и внес его в список своих обид. 21 июня Наполеон продиктовал обращенную к армии прокламацию, призвав своих солдат к войне с Россией. Он приказал прочесть ее перед фронтом полков, когда войска подойдут к реке Неман и будут готовиться к переправе. Наполеон обвинил Россию в нарушении данных в Тильзите клятв, призвал к судьбоносному походу против нее и назвал новую кампанию Второй польской войной. Итогом славной войны станет мир, который покончит с гибельным влиянием России на дела Европы, заявил император.

Агрессор принял вид благородного рыцаря, отвечающего на оскорбление. Ничто не остановило его — ни опыт прошлых кампаний, ни предостережения друзей и врагов, ни сложности ведения войны на два фронта, ни внезапное падение с лошади перед переправой через Неман.