Моргаю пару раз, потирая глаза. Луиза всё ещё сопит рядом, свернувшись под одеялком. Её светлые волосы разметались по подушке. Дышит спокойно, личико умиротворённое. Вроде температура наконец-то спала.
Тихонько, чтоб не разбудить, вылезаю из кровати. Пол ледяной. Натягиваю футболку и на цыпочках топаю из комнаты. Спускаюсь по скрипучей лестнице на кухню.
В башке вертится мысль: надо бы что-то вкусное замутить на завтрак, чтоб Луиза быстрее в норму пришла. Открываю холодильник, изучаю, что там есть. О, яйца, сыр, помидорки — сварганю-ка омлет.
Пока взбиваю яйца и шинкую овощи, слышу лёгкие шаги. Оборачиваюсь — в дверях Луиза стоит.
— Доброе утро! Как самочувствие? — расплываюсь в улыбке.
— Намного лучше, — отвечает, потягиваясь.
Футболка задирается, обнажая полоску гладкой кожи на животе. Стараюсь не пялиться, но с трудом отвожу взгляд.
— Присаживайся, сейчас позавтракаем, — киваю на стул.
Ставлю перед ней тарелку с воздушным омлетом. Луиза накидывается на завтрак, будто сто лет не ела.
— Эх, буду скучать по твоим завтракам, когда разъедемся! — восклицает с набитым ртом.
Крошки сыплются на стол. Её слова неожиданно задевают за живое, что-то щемит внутри. Я понимал, что скоро всё закончится, но как же не хочется с этим мириться. Слишком привык к ней, чёрт возьми.
— Да ладно, ничего особенного. Главное, чтоб ты на ноги встала, — отмахиваюсь.
После завтрака, когда уже мою посуду, Луиза вдруг выдаёт:
— Сегодня возьмусь за твою картину!
У меня екает сердце. Ещё один звоночек, что финал близок.
— Круто! Но, может, сперва прошвырнёмся? Тебе на свежем воздухе подышать надо.
Она радостно кивает и убегает одеваться. А я сижу за столом и задумчиво верчу вилку в руках. Вчера мама звонила, телефон я так и не включал. И если по-честному, даже желания нет. Не сейчас, когда всё так клёво складывается. Внутри всё переворачивается от мрачных предчувствий. Чую, грядут перемены, а я к ним ни фига не готов.