Народная дипломатия

Урал Свердловск, 1989 г.

С 5 по 8 сентября 1989 г. в Тирасполе работала трехсторонняя комиссия в составе РЗК-ТГЗК, руководства МССР во главе с первым секретарем ЦК КПМ С. К. Гроссу и депутатской комиссии во главе с заместителем Председателя ВС СССР по национальным вопросам Е. Ауельбековым. В ее работе участвовали руководители города, директора ведущих предприятий Тирасполя, Рыбницы, Бендер, а также депутаты союзного и республиканского ранга от Тирасполя. В РЗК и ТГЗК поступило приглашение из Свердловска принять участие в работе I учредительного съезда Объединенного фронта трудящихся России (ОФТР).

На заседании РЗК был утвержден состав делегации: В. Поташев — руководитель, А. Дзернович (оба от Тирасполя), В. Когут (г. Бендеры), А. Чебан (г. Рыбница). A. Дзернович, В. Когут в назначенный час не явились по неизвестным причинам. Выехали мы с Андреем.

В Свердловске встретились с единомышленниками по борьбе с национализмом — представителями Интердвижения «Единство» из Прибалтики и Кишинева (В. Носовым и Е. Варфоломеевой). С ними, в основном, и контактировали, готовили совместные заявления, обращения, принятые впоследствии съездом и включенные в его основные резолюции.

Символично, что название «Единство» было уже в наше время заимствовано движением «Медведь», обеспечившим успех на президентских выборах России в 2000 году B. Путину.

На съезд прибыли 104 делегата из 10 автономных республик, 29 областей, городов РСФСР и десятки приглашенных из разных союзных республик. (Следует отметить, что I съезд ОФТР СССР к тому времени уже состоялся 15–16 июля 1989 года в Ленинграде).

В повестке дня работы российского съезда были следующие вопросы:

1) Политическая обстановка и необходимость консолидации трудящихся России;

2) Основные положения устава ОФТР;

3) Выборы руководящих органов;

4) Об упрочении власти трудящихся;

5) Социально-экономическое положение России и необходимые меры его развития;

6) Разное: резолюции, информации с мест, заявления и т. д.

Одновременно в Свердловске в эти дни проходил форум региональной депутатской группы ВС СССР. И на второй день работы I съезда ОФТР (09.09.89 г.) его посетили Травкин, Бочаров, Левашов, Татарчук. Они выступили и отметили слабую подготовленность, малую перспективность решений I съезда ОФТР. Пригласили принять участие в работе их форума. Но когда делегаты съезда ОФТР к «региональщикам» прибыли, им слова для выступления не дали, что и подтвердило резкое различие целей этих политических формирований. А председательствовал на том форуме небезызвестный Г. Бурбулис.

Наиболее острыми были дискуссии по 1, 4, 5 вопросам повестки дня, особенно о собственности — с множеством примеров, фактов преступного попустительства со стороны руководства страны и лично М. Горбачева, беспредела в экономике, структурных управлениях страной, в национальной политике в целом и антирусской кампании в других республиках СССР. Отмечалось, что в конечном итоге все это приведет к развалу СССР. К несчастью, это заявление оказалось пророческим.

Обсуждения докладов, проектов резолюций, обращений, заявлений были бурными, далеко не единодушными, во многом противоречивыми, с явным давлением и попытками наиболее активного меньшинства навязать свою волю большинству даже с нанесением оскорблений, правда, с последующими извинениями со стороны организаторов съезда. Все это объясняется остротой событий, слабой подготовленностью к проведению съезда, недостаточным политическим, да и экономическим профессионализмом его организаторов, слабой связью с низами регионов России, СССР, отсутствием инициативы снизу при решении назревших в стране проблем.

Информация из бастующих регионов была выслушана делегатами съезда с большим вниманием и обеспокоенностью. Прибалтийцы выступали более осторожно, с наивной надеждой на благоразумие, проявление гуманизма со стороны потенциальных претендентов на выход из состава СССР по отношению к русскоязычному населению.

Мы же выступали наиболее остро, с приведением свежих фактов творимого НФМ в Кишиневе при попустительстве, а зачастую и подстрекательстве со стороны руководства республики. Мы призывали к активизации всех регионов СССР в борьбе с наступающим национализмом, к защите конституционных прав русскоязычного населения в различных республиках СССР.

Во время выступления В. Носова, когда он не совсем точно интерпретировал события в Тирасполе и на левом берегу Днестра, я, извинившись, попросил председательствующего Н. Половодова (Ленинград) предоставить слово для информации о причинах, побудивших тираспольчан к началу политической забастовки, — с требованиями к руководству МССР, СССР по защите прав народа Приднестровья.

Для большинства из присутствовавших подобная не завуалированная оперативная и объективная информация из бастующего Тирасполя была открытием. Номера «Бастующего Тирасполя», разложенные нами в зале, были разобраны моментально. Позднее по ЦТ были показаны эти кадры в программе «Время».

В своем выступлении я предложил съезду переименовать ОФТР, исключив из него слово «фронт», которое не воспринимается интернационалистами и ассоциируется с национализмом, что и подтвердилось в дальнейшем как в Прибалтике, так и в Молдове. Я предложил переименовать ОФТР в СТР (Союз трудящихся России). Однако старое название было сохранено, что, вероятно, и сыграло некоторую роль в его распаде в недалеком будущем. Хотя съездом были в целом приняты неплохие, пронизанные тревогой за судьбу народов России, СССР, резолюции, декларации, обращения, — ОФТР, работая исключительно на общественных началах, без какой-либо экономической подпитки (в отличие от многих объединений, формирований, руководимых авторитетами государственного масштаба, имеющими спонсоров, заинтересованных в развале СССР) — не получил широкой поддержки у народа, не проявил себя в дальнейшей практической борьбе за их права в роковые дни для СССР, России. Он оказался на обочине крупных политических событий, развязанных и навязанных народу теми объединениями-движениями, которые возглавлялись наглыми, нахрапистыми нуворишами, быстро перенявшими самое худшее из прошлого и с небывалой легкостью похоронившими самое ценное — все лучшее, достигнутое за годы Советской власти.

ОФТР оказался лишь жалким свидетелем всего происходящего, так и не выполнив своих резолюций, решений, благих намерений, а его члены растворились в море вновь зародившихся партий, объединений, движений, цели и планы которых совсем не отвечали их первоначальным намерениям, лозунгам, программам.

Цель же наша, нашей делегации, была выполнена. Так был начат прорыв информационной блокады: население всей страны через СМИ, от делегатов съезда ОФТР и приглашенных узнало правду о событиях в МССР и его бастующем штабе — Тирасполе.

Возвратившись в Тирасполь, мы проинформировали об этом на одном из заседаний ОСТК-РЗК, довели до сведения бастующих коллективов Тирасполя, соседних с ним городов и районов, что мы не одиноки, что о нас знают и нас поддерживают.

Памятными и полезными были командировки в Свердловск с коллегой по борьбе, рыбничанином И. Х. Колевым.

В апреле-мае 1991 года, помимо выполнения особого задания, мы провели несколько встреч с работниками СМИ.

Одна из них произошла в редакции областной газеты «Уральский рабочий», вторая — в Свердловском юридическом институте, выпускником которого был И. X. Колев.

С редакцией «Уральского рабочего» до нашего визита была налажена заочная связь. И. Х. Колев отправил туда подборку публикаций о бесчинствах НФМ и его формирований в Молдове, террористических актах в Приднестровье. Спецкор «Уральского рабочего» Юрий Коньшин сделал на их основе статью «Хотят ли русские домой…» 26.08.1989 года она была опубликована под рубрикой «Международные отношения, Заметки обеспокоенного журналиста». Затем появилась статья «Нужны ли России изгои?» (03.10.90 г.). После интервью со мной Юрий Коньшин опубликовал «Инструкцию национал-боевикам» (02.11.1990 г.). Позднее каждый визит на Урал сопровождался посещением редакции газеты «Уральский рабочий». Информации о событиях в ПМР, таким образом, печатались регулярно. Но журналист Юрий Коньшин, конечно же, не мог довольствоваться только переработкой полученных из ПМР газет. Поэтому, как спецкор из самой глубинки России, он неоднократно бывал в Приднестровье, на его передовых рубежах, в окопах защитников республики в дни кровавой агрессии молдо-румынских националистов, приезжал и в мирное время, в период становления республики, доносил своим острым пером правду читателям Урала о ПМР, ее защитниках, успехах и трудностях, кознях, чинимых официальным Кишиневом в мирной жизни приднестровцев.

Юрий Коньшин освещал в «Уральском рабочем» каждый визит приднестровцев на Урал, помог выйти нам на свердловское областное радио и телевидение. Он стал нашим приднестровским спецкором на Урале. Его многочисленные последующие публикации правдиво отображали пульс жизни народа Приднестровья, его борьбу с национализмом, за установление экономических и политических связей с другими регионами, за признание государственности республики. Многие из них стали достоянием музея.

Однако вернемся в 1991 год. Нас в те дни, как и теперь, волновал вопрос скорейшего признания нашей республики, и мы с Колевым обратились к ректору юридического института М. И. Кукушкину с просьбой дать юридическую квалифицированную консультацию по этому вопросу. В ответ были приглашены на одно из заседаний Ученого Совета юридических вузов России, проводившееся тогда в Свердловске, где мы и выступили с подробной информацией по истории образования нашей государственности. Информация вызвала большой интерес, задавались вопросы, поступали советы, рекомендации, высказывались мнения, что не позднее, чем через год наша республика будет признана и т. д.

На этой встрече мы сообщили о злодейском убийстве бандитской группой Илашку народного депутата МССР, ПМР, председателя Слободзейского райисполкома Н. И. Остапенко. Это придало наибольшую остроту восприятию событий.

Подобные встречи вселили в нас большую уверенность в правоте нашего дела, показали важность народной дипломатии и послужили основой для организации и проведения дальнейших встреч, обмена взаимными делегациями по налаживанию всесторонних связей.

Перед официальным визитом приднестровской делегации во главе с И. Н. Смирновым в Екатеринбург в августе 1993 года уже был наработан практический опыт взаимных контактов. Неоценимую для тех дней гуманитарную помощь свердловчане оказали приднестровцам в 1992 году. А в тяжелые для Северного Урала дни, когда в июле 1993 года сильное наводнение нанесло большой экономический урон этому региону, приднестровцы, единственные в бывшем СССР и вторые после ФРГ, оказали гуманитарную помощь пострадавшим жителям города Серова.