Нашествие пришельцев

Глава пятая Огни среди колец

Итак, им надо было на Сатурн. Другой планеты, вокруг которой вращались бы каменные кольца, в солнечной системе не имелось. Но на нее они не попадали. Вот таков был расклад.

Больше всех переживал Дормидонт. Пытаясь загладить свою вину, он даже просил прощения у загадочного голоса. Тот оказался непоколебим и ни на какие уговоры не поддался.

Дормидонт впал в отчаяние. Его даже не смог утешить Альф со своей теорией здравого смысла.

— Допустим, ты бы его не обидел. Что с того? Все равно снизить еще больше скорость космолета мы не можем. И в любом случае, с голосом или без, проскочим перед Сатурном.

— Так-то оно так, да получилось невежливо. Может они совсем и неплохие, хотя и шепелявые. И Жвачкин ошибается.

— Ну, тогда напиши записку с извинениями и брось в открытый космос. Возможно, кто-нибудь когда-нибудь найдет и им передаст. Самим нам это вряд ли удастся.

Не откладывая дела в долгий ящик, Дормидонт сел писать послание.

«Дорогие друзья!» — не раздумывая, начал он.

— А если они все же не друзья?

— Ну, тогда «Дорогие друзья или незнакомые враги!»

— Нет, это плохо!

— Согласен, плохо. А если неопределенно, например, «Долгожданные кое-кто!»?

— Это уже лучше, — согласилась Аза. — Чего ждали, мы не говорим. Может быть сражений. И адрес точный. Не всем, а кое-кому. Давай дальше.

— «Приношу огромные извинения вам за допущенную мной грубость». Нет это очень резко. «… за допущенную мной бестактность».

— К тому моменту уже никто не будет помнить, какая была бестактность, — вступил в обсуждение Альф. — Нужно прямо писать, за что просишь прощение.

— Могу и прямо. Раз виноват, значит виноват. «… извинения за то, что я сказал, что прежде чем других учить, надо самим научиться разговаривать».

— Опять грубо получается. Ты вроде не извиняешься, а обвиняешь, — продолжала помогать Аза. — Надо про себя больше. Лучше напиши «за то, что не захотел учиться».

— Но…

— Не спорь, Дормидонт, раз решился, то терпи. А дальше так, подипломатичнее: «Когда я предложил вам не говорить, я был не в своем уме».

Дормидонт от возмущения было открыл рот, но потом только безнадежно махнул рукой, уступая инициативу Азе. Она быстро дописала послание. Получилось следующее:

«Долгожданные кое-кто! Приношу вам мои огромные извинения за то, что не захотел учиться. Обладая плохой дикцией и будучи немного глуховат, я не смог должным образом ответить вам. Из-за этого жизнь моя и моих друзей подходит к концу. Летим мы неизвестно куда и не сможем навестить вас. Все это от плохого воспитания, за что и прошу простить меня.

Нижайше ваш, Дормидонт кое-откуда».

Содержание подписи вызвало небольшой спор, но все же координаты Земли решили не раскрывать. Затем Жвачкин с Дормидонтом отправились к люку и выбросили бутылку с извинительной запиской за борт. На этом ошибка Дормидонту была прощена.

Как в случае с Марсом и Юпитером, Сатурн появился в виде маленькой точки, вырастая с правой стороны. Голос в приемнике звучал с каждым днем все громче и громче.

— Эх, слишком медленно ползем, — переживал Жвачкин, не отрываясь он подзорной трубы. — Чуть-чуть прибавить бы!

— Да не смотри ты в эту трубку, все бесполезно, — отговаривал его Альф. Но Жвачкин не покидал боевой пост, надеясь на чудо и вызывая его.

И рукотворное чудо свершилось!

— Всем подъем! За бортом космический корабль! — разбудил он через день отдыхающий экипаж. — Сатурнянцы прислали помощь!

— Наверно, прочитали мое послание и простили нас, — не договорив фразы, Дормидонт уже был около иллюминатора.

— Наше, наше послание, Дормидонт, — справедливо заметила Аза, протирая стекло напротив глаз для лучшей видимости.

Но за бортом ничего не было.

— Космолет! И совсем рядом! С широким фюзеляжем и острым носом. Похож на «Игрушку», только гораздо больше.

Жвачкин видел космолет, а они нет. Ничего не показывали и радары. Не вступая в бесполезный спор, Альф бросился к телескопу и прильнул к окуляру.

Жвачкин был прав! Огромный корабль неподвижно висел около них. Прямоугольный люк занимал почти половину корпуса, как у грузовых космолетов. Поперек люка желто-зелеными буквами выделялась надпись «ФАНТ…», а дальше не было видно.

— Точно, висит какая-то «Фантастика», — и Альф бросился обратно к стеклу.

Его место тут же заняла Аза.

— Да, в трубе «Фантик», а за окном — ничего, — удивилась Аза.

— Тогда это не «Фантик», а «Фантом», — решил Дормидонт, тоже ничего не понимая.

А фантом понемногу начинал выходить из поля зрения телескопа.

— Надо подать сигнал! Что мы тут, — разволновалась Аза. — Ну, выбросьте хоть что-нибудь из люка!

Ничего подходящего вокруг не было. Кроме куска недоеденного шоколадного торта. Оглядевшись, Аза протянула было к нему руку, но на полдороги остановилась, не решаясь пожертвовать лакомством. Жвачкин заметил ее движение и, не раздумывая, сам схватил и протянул кусок Дормидонту. Затем они вдвоем бросились к наружной двери.

Альф закрыл за ними переборки, а сам стал у телескопа, наблюдая за уходящей надеждой. Вдруг в его поле зрения появилось что-то большое и коричневое, неправильной формы, быстро догоняющее космолет.

Вот оно догнало корабль и стукнуло его по носу. От удара тот неуклюже перевернулся, так что Альф еле успел заметить последнюю букву «а» в его названии. И вышел из видимости. Альф крутанул за ним телескоп. Но тот уперся в ограничитель, позволяя только поподробнее разглядеть темное чудище, уплывающее вслед за космолетом.

— Ну как, заметил? — в этот момент, горя нетерпением, в рубку вскочили обратно Жвачкин с Дормидонтом.

— Заметил, — перемешивая смех с печалью в голосе, ответил Альф. — Имя неизвестному космолету не «Фантом» и даже не «Фантик».

— А какое? — хором спросили все, даже Пуфик не удержался.

— «Фанта», вот какое! Фанта с пирожным, наслаждение для гурманов.

И Альф объяснил разочарованным товарищам, что за космолет цилиндрической формы с острым носом они приняли обыкновенную бутылку «Фанты», выброшенную ими же за борт вместе с извинениями Дормидонта.

Никуда она не улетела. Ни к какому Сатурну. Не имея достаточной начальной скорости, чтобы оторваться от «Большуна», бутылка осталась его маленьким спутником. Как и торт, теперь на пару с ней следующий в космосе вслед за ними.

А Сатурн тем временем все рос и рос. Даже стало казаться, что своим кольцом, как фрезерной пилой, он распилит их корабль на две половинки.

Аза со слезами на глазах рассматривала чуть-чуть опаздывающую планету. Самих колец она насчитала штук шесть или семь. «Неделька», — невольно сравнила их Аза с тоненькими серебряными колечками на своем пальчике. Только не одно за другим, а одно внутри другого.

Ей было жалко всех. И себя, и Альфа, и близких, оставленных на Земле. Даже зловредов Финта и Флеша, которых она больше никогда не увидит. Не задумываясь, она взяла Альфа за руки и печально посмотрела на него, как ты расставаясь навсегда.

Но зловредный приемник расценил это по-своему.

— ВИЖУ, ВИЖУ. Я ВАС ОТЛИЧНО ВИЖУ, — внезапно сменил он свое тусклое бормотание на жизнерадостное оживление.

Альф невольно отдернул руку. Он был недоволен сам собой. «Еще немного и расплакался бы. Командиру такое не позволено».

А голос, как бы ничего не заметив, продолжал:

— КОСМОЛЕТ ПРИБЛИЖАЕТСЯ К НАМ. НО ПОЧЕМУ ВЫ НЕ ТОРМОЗИТЕ? УМЕНЬШАЙТЕ СКОРОСТЬ, А ТО РАЗОБЬЕТЕСЬ!

Альф растерянно взглянул на приемник, затем на Азу. Становилось понятно, почему Сатурн достиг таких размеров. Они не пролетали мимо, а летели прямо в него. Только что они печалились, что промахнулись, а теперь наступала пора плакать. Тормозить они никак не могли. Но почему их курсы пересеклись?

Теперь им не только казалось, что кольцо распилит их. Это становилось реальностью. Как говорится, попали из огня да в полымя.

— Срочно занять свои места, — громко приказал Альф. — Пристегнуть ремни. И быть готовым ко всему, — уже тише добавил он.

Бешено вращающееся кольцо занимало почти всю панораму обзора. Оценить его размеры оказалось трудно. Это была явно не фреза, а скорее асфальтовый каток шириной в несколько километров. Сближаясь под острым углом к плоскости колец, первое кольцо они почти не затрагивали, но точно врезались во второе.

Короткий удар! И сразу вокруг все потемнело. Они оказались между колец. Затем раздался неприятный скрежет. У Альфа появилось ощущение, как будто с него живого снимают кожу.

Тотчас полыхнуло красным пламенем табло одновременно с включением аварийного освещения. Диктор главного пульта бесстрастно произнес:

«Тревога. Тревога, Нарушение внешней оболочки. Толщина брони в месте повреждения уменьшилась на 10 процентов. Проникающего отверстия нет».

Тут же скрежет раздался с противоположной стороны, сопровождаемый тем же сообщением об уменьшении брони на 10 процентов. Потом эта фраза стала повторяться постоянно. Дополнительно значительно увеличилась перегрузка.

Кольца Сатурна оказались не из каменных глыб, как пояс Фаэтона, а из мельчайших частичек космической пыли. Коснувшись второго кольца снаружи, «Большун» тут же был отброшен крутящейся плотной поверхностью к внутренней стороне первого кольца. Линейная скорость космолета моментально сменилась на круговую внутри колец, что и вызвало перегрузку. Теперь «Большун» мчался между колец, отскакивая как шарик по очереди от каждой из поверхностей.

— На… о… лючи… вига… ли, — прохрипел из своего кресла Альф. — Двигате… — более четко попытался он повторить последнее слово и, потеряв силы, замолчал.

— Дормидонт, Альф просит включить двигатели, чтобы вырваться отсюда, — прокричал погромче Жвачкин, думая что Дормидонт, расположившийся чуть подальше, не слышит просьбы. В отличие от Альфа, на голос Шоколадика перегрузка не подействовала.

— Я все слышу, — отозвался Дормидонт, — но не могу вылезти из кресла, даже ремень отстегнуть не получается.

Теряя от ударов скорость, «Большун» начинал отскакивать все беспорядочнее. Если раньше он только чиркал корпусом по пылевому наждаку, то теперь ударялся о него всем корпусом. Диктор пульта еле успевал перечислять:

«…Броня уменьшилась на 50 процентов… Прогиб у четвертого отсека… Трещина иллюминатора. Герметичность пока обеспечивается…»

Последний раз их так тряхнуло, что Аза прикусила язык и на мгновение потеряла сознание. Кратковременное отключение цепей произошло у Жвачкина. Еще один такой удар мог оказаться для них последним.

И тут перегрузка кончилась. Преодолев несколько километров ширины пылевых полос, искореженный «Большун» был выброшен с противоположной стороны диска колец.

Полностью потеряв скорость и беспорядочно вращаясь во всех направлениях, он отлетал туда, откуда прилетел. И тут, откуда ни возьмись, из-за последнего кольца вылетел огромный каменный шар диаметром в несколько десятков километров и стремительно понесся на них.

Забыв о кувырканиях, все заворожено уставились на мчащееся ядро. Заворожил их не размер ядра, нет. А что-то другое, гораздо меньших размеров.

Это был огонь! Алый до нестерпимой белизны луч света, бьющий прямо в небо откуда-то из каменистых нагромождений.

Случайно или неслучайно тут оказался их загадочный собеседник, их друг! Теперь они свято верили, что это мог быть только друг. Но встреча получалась слишком неожиданной для обоих.

— Автопилот! Быстрее автопилот! — закричал из последних сил Альф. Поддержите меня, я один не смогу!

Почти отрывая пристегивающие ремни, Альф вывалился из своего кресла. От очередного кульбита «Большуна» его тотчас бы зашвырнуло на то, что недавно называлось куполом пилотской кабины. Но к этому моменту Пуфик успел зацепиться ногами за главный пульт, а руками за Альфа. Тут же на помощь ему пришла вся компания.

— Цепляйтесь за пульт, а я за вас! — успевал давать указания Альф, карабкаясь к приборам.

Нацелив искатель на приближающуюся планетку, он тотчас надавил кнопку «Курс».

— Автопилот! Аза! Автопилот! Аза! — непонятно кого зовя, он пополз к месту второго пилота.

Каким-то шестым чувством угадав, что надо сделать, туда же рванулась и Аза. Она сделала отчаянное усилие. К ее ужасу нога с чего-то соскользнула, но тут же остановилась. (Альф долго потом ходил с огромной ссадиной на носу). Рука ее уцепилась за заветный тумблер.

«Большун» мелко затрясся и резко дернулся, отчего вся пятерка опять раскатилась в разные стороны.

Дальше автопилот повел себя странно и страшно. После первого рывка двигатели были, выключены опять и корабль стал сближаться теперь не по касательной с приближающимся бронтозавром, а падать отвесно на него. Глаза каждого выбрали для себя место падения и неотрывно смотрели на него. Альф бросился спасать Азу, но взбрыкнувший «Большун» отбросил его обратно к стене.

В этой ситуации они даже не заметили, а если и заметили, то не успели сообразить, как космолет под действием тяжести двигателей и притяжения маленькой планетки перевернулся кормой вниз. И когда до поверхности оставалось не более 10 метров, вдруг опять ожили маршевые двигатели, но на этот раз как тормозные.

Резкая встряска, перегрузка и… мягкая посадка.

Их никто не встречал. Сначала вниз сошли роботы, затем Альф с Азой. Сила тяжести здесь была еще меньше, чем на луне. Для пробы Жвачкин почти без разбега прыгнул на 30 метров вперед, перелетев при этом какой-то камень высотой метра три. Это должно было значительно облегчить им поиски светового маяка, оставшегося где-то на другой стороне планетки.

Зрелище вверху казалось фантастически нереальным. Над ними был не просто огромный шар, каким представлялась Земля с Луны. Они находились так близко к Сатурну, что он даже не напоминал шар, а занимал все видимое над головой пространство.

От этого создавалось впечатление, что они не летят по собственной орбите над планетой, а просто висят вниз головами над светящейся отраженным светом поверхностью. При этом висят очень низко. Из-за этого же ни Альф, ни Аза никак не могли начать, подобно Жвачкину, свободное перемещение. Ведь теперь ходить им приходилось как бы по потолку, так как глаз смотрел не под ноги, а с опаской следил за близким Сатурном. Невозможно было отделаться от ощущения, что стоит только оторвать ноги от твердого грунта, как тела их тотчас улетят к гигантскому соседу.

И нож, фрезерный нож над головой, в любую минуту готовый распилить как окружающий мирок, так и каждого из них.

Однако как ладно устроен человек! Не прошло и двух часов, как для них все встало на свои места. Земля стала восприниматься землей, а Сатурн — большим потолком над головой с быстро вращающимся пропеллером вентилятора.

Весело подпрыгивая, группа большими прыжками понеслась вперед на поиски спасительного маяка. Так продолжалось до тех пор, пока Дормидонт не оступился и не свалился в какую-то трещину среди камней. Несложная на первый взгляд процедура вытаскивания неожиданно затянулась. Небо над ними потемнело, а потом стало и вовсе черным. Теневая сторона Сатурна поглотила их.

Кругом было безмолвно и пустынно. И тут черноту ночи прочертила падающая звезда. За ней вторая и третья. Словно маленький салют поднялись они из одного места и, разбрасывая искорки, начали падать на них.

— Да это же высокотемпературные заряды! — удивился Альф, видя как угасает упавший недалеко от них блестящий кусочек металла. — Всем в укрытие! — скомандовал он, толкая Азу за ближайший камень.

Вслед за ними туда же прыгнул и Жвачкин.

— А как же Дормидонт? — спохватилась Аза.

— С Дормидонтом все в порядке, — послышался со старого места голос Пуфика. — Пока звездочки горели, я его зацепил крючком. Надо помочь вытащить.

Подойдя к Пуфику, им только оставалось взяться за конец веревки. Дружно потянув, Дормидонта мигом вытянули на поверхность. И одновременно с этим целая гроздь звездочек расцветила темное небо.

Стало хорошо видно. Видно, что подходящего укрытия рядом не имелось.

— Надо разбегаться в разные стороны, — предложил Дормидонт, быстрее других сориентировавшийся в обстановке.

Шипя и сверкая, раскаленные жучки начали падать вокруг них. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы внезапно какое-то далекое дрожащее зарево не появилось на поверхности Сатурна. Затем это светящееся пятно стало опускаться прямо на них.

Через пару минут пятно превратилось во все удлиняющийся бушующий столб огня.

— Крышка, — прошептала Аза, как кролик в минуту опасности, не двигающаяся с места.

— Космический корабль!? — переглянулись недоуменно Дормидонт и Альф в дрожащем свете газовых струй. Колонна огня уменьшилась и корабль или что-то другое безмолвно опустилось вдали от них. Опять стало темно, так как одновременно с этим прекратился и звездный салют в их честь.

— Что-то мне не хочется идти туда, — раздался полный сомнений голос Азы. — Даже если это корабль, а не большая бомба. Давайте оставим ее на потом, а пока продолжим поиски маяка.

Вскоре их глаза привыкли к темноте и опять отличился Пуфик, идущий в цепочке вслед за Азой. Он дернул ее за скафандр и предложил посмотреть вбок.

Сначала Аза ничего не увидела, но вглядевшись, ей показалось, что вдали появилась тоненькая беленькая ниточка. Только ниточка не падала вниз, а стояла вертикально столбиком. Это могло быть миражом, но могло оказаться и увиденным ими перед посадкой далеким маяком.

Они решительно свернули в сторону. Чтобы ускорить путь; включили фонари. Сначала из предосторожности один, а потом и остальные. Теперь трудностей ходьба, даже ночная, не доставляла. Если кто и падал, споткнувшись, то отскочив от земли словно мячик, снова-быстро возвращался в общий строй.

Ниточка и вправду оказалась желанным маяком. Но ждал ли их кто там? Совсем скоро они должны были узнать об этом. Фонари уже не требовались. Ровный сильный свет заливал все вокруг.

И ни души. Но тут, не доходя немного до невысокого, но массивного сооружения, из которого рвался ввысь столб света, они наткнулись на небольшую будочку с открытой дверью.

Выбора не было. Они вошли. Что еще их там ждет впереди?