Ничто из этого не могло произойти до того, как он погибнет от голода, холода, нападения или несчастного случая. Еще несколько дней Учитель даже не активировал поиск шаттла. Но поскольку на горизонте не было ничего, что могло бы ободрить или подбодрить, такие надежды были лучшим, что он мог придумать.



По крайней мере, он был не один. Время от времени Пип спускался с ее осмотра окружающих верхушек деревьев, чтобы залезть обратно под куртку. Она будет ехать туда, пока тепло его тела снова не согреет ее. Освежившись, она выползала, расправляла свои сине-розовые крылья и снова поднималась в небо. Наблюдая за тем, как она ныряет и парит среди сине-зеленых чужеродных стволов, он размышлял о том, что произошло случайно: тот же голубой, розовый и зеленый цвет кожи, который выделял ее среди лесов ее родного мира Аласпина, служил для маскировки ее присутствия. по гештальту.



Однако ее окраска никак не маскировала ее флии. Дважды в воздухе на нее нападали хищники. Один был жилистым до невидимости, с длинными тонкими прозрачными крыльями, из-за которых его было еще труднее увидеть. Она просто избежала его атаки, резко затормозив, заметив его, и взмыла вверх. Это был воздушный маневр, с которым хищник не мог сравниться. После неудачной попытки загнать неуловимого минидрага в угол у ствола дерева он наконец сдался и ускользнул.



Вторая атака на крылатого компаньона Флинкса была менее прямой и более коварной.



Время от времени она останавливалась, чтобы отдохнуть на ветвях дерева. Поскольку, за немногими исключениями, большинство лесных зарослей выпускали ветви только с вершины, это часто уводило ее из поля его зрения до тех пор, пока она снова не расправляла крылья и не поднималась в небо. Это был действительно редкий ствол с ветвями между кроной и землей, как у терранского дерева. Одно такое серьезное исключение давало ей возможность сделать перерыв в поле зрения ее привязанного к земле спутника. Выбрав ветку на полпути к стволу, она слегка приземлилась, сложила крылья по бокам и вцепилась в древесную поверхность своей брюшной чешуей.



Дерево тут же попыталось схватить ее.



Хоть оно и не такое тонкое в своих действиях или быстро реагирующее, как свирепые плотоядные растения, с которыми Флинкс столкнулся в Срединном мире, синее дерево с коричневыми пятнами, которое делало все возможное, чтобы поймать и проглотить минидраг, не было бы неуместным в их компании. Гибкие полоски псевдокоры втягивались, как спиральные пружины, и смыкались вокруг Пипа с громким треском одновременно щелкающих дюжины кнутов. Она избегала их, просто расправив крылья и поднявшись прямо вверх. Разработанный для того, чтобы хватать неосторожных посетителей за ноги, динамичный рост был остановлен тем фактом, что у Пипа их не было. Когда она зависла в целости и сохранности над заминированной веткой, Флинкс увидел, как смертоносные кольца медленно расслабились и снова легли на землю. Они не были достаточно велики или достаточно сильны, чтобы представлять для него опасность, если бы ему пришлось взобраться на такое дерево, но все, что было размером с Пип или меньше и лишенное крыльев, немедленно оказалось бы связанным. Внимательно изучив нарост, он поискал рот, но не смог его найти.



Полупрозрачные воздушные плотоядные, которых не видно ясно, хищные деревья, ни еды, ни определенного пути, постоянный холод — по крайней мере, сказал он себе, хуже быть не может.



Потом пошел снег.



Как и в предыдущие разы, он поймал себя на том, что задается вопросом, какие именно микроэлементы ответственны за всплеск бледно-розового цвета, окрашивающий снежинки. Они спускались вокруг него томными спиралями, словно небо истекало кровью. По мере накопления заносов прогрессировать становилось все труднее. Он был благодарен за присутствие реки, поглотившей его скиммер. Его хохот и стук составляли компанию, хотя и неорганического типа, и указывали ему путь, по которому нужно было следовать, пусть и ведущий только вниз.



Спотыкаясь на холоде и снегу, он сжигал калории, как игрок сжигает ипотечный кредит. И ему, и Пипу нужно было срочно найти еду, иначе весь свежий талый снег в мире не продвинет их.



Кратковременная перемена погоды привела к возможности попробовать местную еду. Он представлялся в виде приземистого толстостенного нароста цвета жженой бирюзы. Вокруг выпуклого основания растения были разбросаны пустые раковины в форме гантелей. Осмотрев несколько бледно-голубых оболочек, он увидел, что их внутренности были очищены дочиста, хотя каким животным он не мог сказать. Странные формы были чем-то вроде ореха, предположил он. Множество треснутых и пустых раковин сильно намекало на съедобность их содержимого. Как справится с этим его человеческая пищеварительная система? Как отреагирует инопланетный мускатный орех на его желудочный сок? Он был так голоден, что ему было почти все равно.



Неторопливый осмотр земли зорким взглядом выявил двойную горсть нераскрывшихся стручков. Установив один на плоский камень, он сильно ударил его другим куском гранита. Действие обнажило внутреннюю часть капсулы. Как и его родительский рост, сам мускатный орех был пятнисто-голубым. Цвет его не смущал. Прямо сейчас он с удовольствием откусил бы ярко-зеленый стейк. Он потянулся, чтобы вытащить содержимое скорлупы, и получил шок.



Буквально.



Пип мгновенно оказался перед ним. Сев, он отмахнулся от нее. — Я в порядке, — сказал он ей. — Удивлен, но ладно. Пальцы, которые пытались вытащить орех, покалывали, как будто вся его рука заснула.



Осторожный поиск того места, где он стоял до того, как удар сбил его с ног, привел его к снаряду. Теперь он был пуст. «Уникальный метод распространения семян», — сказал он себе. Если каждый орех был похож на аккумуляторную батарею, ожидающую, пока какое-нибудь ничего не подозревающее травоядное съест его, прежде чем отбросить в сторону, это не объясняет обилия пустых скорлуп, окружавших дерево. Было логично, что по крайней мере одно травоядное выработало метод борьбы с сильно защищенной репродуктивной системой нароста. Возможно, сказал он себе, то, что питается упавшими орехами, невосприимчиво к накопленной в них энергии. Или, возможно, он обладал средствами для безопасного разряда потенциально смертельного разряда. Лучше, сказал он себе, чем он.



Какими бы питательными они ни были, он решил отказаться от соблазнительных орехов. Более мощный толчок от более крупного может сделать больше, чем просто отбросить его назад и вниз. Мысль о том, чтобы съесть горсть того, что по сути было органическими батареями, была менее чем привлекательной. Даже если бы он каким-то образом смог заставить их спуститься вниз, неизвестно, что могло бы случиться впоследствии. Внутри его желудка не было места для серии вторичных ударов током.



В конце концов, ужин приготовил Пип.



Справедливости ради, на нее напали первой. Стая воздушных хищников, роящихся вокруг нее, была меньше, чем парящий в воздухе грациозный хищник с прозрачными крыльями, у которого были тройные крылья.

ed, чтобы приготовить еду из нее ранее в тот же день. Учитывая их меньший размер, всего одной-двух капель точно выплюнутого яда было достаточно, чтобы один за другим трепещущие, покрытые пушком летуны рухнули на землю. Когда она с легкостью расправилась с полдюжиной упорных, но непревзойденных охотников, выжившие благоразумно прервали атаку и поспешили под прикрытие ближайшего низкого облака.



Флинкс остановился, чтобы осмотреть изломанные трупы. В то время как их коричневые пушистые крылья были такой же длины, как его предплечье, ни одно из тел существ не было намного больше, чем его сжатый кулак. Хотя они были гораздо меньше и окрашены в зеленый цвет, их повязки на глазах мало чем отличались от тлелей. Короткие мощные челюсти были усеяны маленькими зазубренными зубами, которыми они рубили и разрывали добычу. Вместо когтей их гибкие ступни заканчивались группами крошечных присосок, которые одинаково хорошо цеплялись за ветки деревьев, стволы деревьев или несчастную добычу.



Когда он опустился на колени, рассматривая один из них, Пип опустился рядом с ним. Сложив складчатые крылья к бокам, она вывихнула нижнюю челюсть и начала медленный, неуклонный процесс проглатывания самого маленького из мертвых хищников. Подняв ту, которую он изучал, за X-образный хвост, голодный Флинкс подумывал присоединиться к ней, хотя знал, что не сможет сделать это сразу. Он знал по опыту, что к завтрашнему утру едкий яд, убивший существо, разложится до такой степени, что ему будет безопасно есть. Пип, конечно же, была невосприимчива к собственному яду. Кроме того, плоть мертвого летуна, определявшего себя по своим зубам и поведению как мясоеда, вряд ли содержала какие-либо опасные растительные токсины. Или так он рассуждал сам с собой.



Его настойчивые, требовательные внутренности мешали переждать ночь. На следующее утро, когда он почувствовал, что прошло достаточно времени, чтобы мизерное количество яда в организме существа достаточно разложилось, он решил оторвать крылья и хвост и, подражая Пипу, проглотить свою еду в сыром виде. Хотя эта идея была приемлема для его продвинутого, развитого ума, его более разборчивый примитивный желудок взбунтовался. Он мог быть практически пустым, но еще не был полностью безразличным. Хотя Флинкс чувствовал, что может подавить рвотный рефлекс, все упражнение было бы бесполезным, если бы он быстро выплевывал все, что ему удалось подавить.



Ему нужен был огонь. Как разводить костер без инструментов? Упавшие ветки валялись повсюду, некоторые в тех местах, где они оставались относительно сухими. Воспользовавшись древними знаниями, известными его виду с тех пор, как он впервые встал на материнскую планету, он приступил к сбору охапки вероятных растопок. Выбрав два самых сухих кусочка, он принялся тереть их друг о друга.



Они сломались почти сразу. То же самое было с каждой парой, которую он пробовал, независимо от происхождения. Леса Гештальта могли быть похожи на деревья, но они состояли из чужеродных растений, а не твердых земных деревьев. Трение их кусочков друг о друга действительно вызывало трение, но только достаточное, чтобы каждый кусочек рассыпался в порошкообразную субстанцию. Многочасовая тяжелая работа не произвела ни пламени, ни тепла: только груда чего-то похожего на смесь опилок и раскрошенной губки.



Меньший человек мог бы сдаться. Флинкс слишком многое пережил, пережил слишком много подобных отчаянных обстоятельств, чтобы отказаться от надежды. Затем он вспомнил о семенах, которые так его встряхнули, как в прямом, так и в переносном смысле. Возвращаясь по своим следам, он собрал столько, сколько смог найти, распихивая их по карманам, стараясь не прикасаться к тому, что было открыто.



Вернувшись туда, где, свернувшись клубочком между двумя ветвями дерева, отдыхал набитый и довольный Пип, он высыпал орехи на землю рядом с кучей волокнистого порошка, полученного его энергичным, но пока бесполезным растиранием. В то время как преобладающая часть его одежды явно была из цветных металлов, передняя печать на его ботинках была сделана из гибкого липкого металла. Хотя утро было холодным, и у него не было возможности точно измерить температуру, воздух продолжал нагреваться по мере того, как солнце Гештальта неуклонно поднималось в небе. Он не думал, что обморожение может произойти в результате короткого периода полуоблучения.



Сев рядом с Пипом, он снял левый ботинок. Осторожно схватив один из треснувших, но не очищенных орехов за его нейтральную внешнюю оболочку, он поднес его к открытому металлическому замку ботинка. Как отреагирует гайка на возможный контакт?



Последовавшая за этим вспышка и треск, которые пересекли зазор между семенем и уплотнением ботинка, вызвали первую за долгое время улыбку на его лице.



Хотя и недостаточно сильной, чтобы зажечь что-то столь же плотное, как ветка, искра была более чем достаточно горячей, чтобы воспламенить груду пороха, образовавшуюся в результате его до сих пор бесполезного трения палкой. Быстро сложив сначала маленькие, а затем и более крупные ветки в пламя, он вскоре разжег респектабельное пламя. Если за ним тщательно следить и поддерживать, он сможет приготовить маленьких хищников, которых сбил Пип.



Выбрав самого крупного из умерших плотоядных, он сунул ему в глотку самую крепкую ветку, которую смог найти. Схватив оставшуюся часть палки обеими руками, он поднес готовящуюся еду к открытому огню и уселся ждать, пока она полностью не приготовится. Тяжело было терпеть. Острый аромат, исходивший от огня, когда животный жир капал в пламя и сгорал, был почти непреодолимым.



К счастью, маленькая тушка не заставила себя долго жарить. Мясо, оторванное от похожей на хрящ внутренней поддерживающей структуры, имело слабый привкус плохой рыбы. Тем не менее, он поглощал его, заглатывая полными глотками, как будто обедал в лучшем ресторане на Земле. Подрумяненный, но не сгоревший мех придавал рудиментарной еде привлекательную хрусткость. Откровенно всеядный, Пип был счастлив убирать те части, такие как миниатюрные органы хищника, которые, несмотря на его голод, ее хозяин просто не мог переварить.



Когда все мёртвые, смятые воздушные хищники, кроме последнего, были изжарены и съедены, он сунул оставшийся хорошо прожаренный труп в карман, чтобы прогрызть его позже, и приготовился продолжить свой путь вниз по реке. Он осторожно рассыпал и засыпал розовым снегом остатки костра, следя за тем, чтобы не осталось ни единого тлеющего угля или теплого уголька. Учитывая губчатый состав леса, по которому он шел пешком, и более высокое содержание кислорода в атмосфере Гештальта, лесному пожару здесь совсем не потребовалось бы времени, чтобы яростно бушевать и выйти из-под контроля. В то время как такой пожар мог бы привлечь отдаленных наблюдателей к его нынешнему безнадежному положению, внимание оказалось бы спорным, если бы он сгорел до того, как кто-либо смог его заметить.



Его единственный кусок сильно обугленной «еды для троп» был готов для пресного ужина. Хотя Пип привык к приготовленной еде, он не глотал ничего, кроме наименее подгоревших кусков мяса, содранных Флинксом со скромной туши. После этого ничего не было. Двумя днями позже она убила и съела что-то маленькое и ослепительное, что она загнала в угол в верхнем цветочном побеге необычно узкого роста. Это сделало ее слабой и вялой, едва способной летать. Хотя собственное тело Флинкса требовало пропитания, а его живот снова яростно урчал, он счел голод лучшей частью целесообразности и отказался пробовать оставшиеся куски блестящего мяса, которых избегал его меньший товарищ. Если мгновенная плоть вызовет у нее тошноту, неизвестно, что она может сделать с его и без того напряженной пищеварительной системой.



К полудню следующего дня он был настолько голоден, что подумывал вернуться назад, чтобы вернуть то, чего он избегал накануне днем. Он не сделал этого только потому, что это потребовало бы подъема в гору. Поскольку сил оставалось мало, он не мог позволить себе тратить их на то, чтобы свернуть назад.



Это означало, что им с Пипом придется найти что-нибудь поесть где-нибудь ниже по течению.



Через час они столкнулись с новым видом летунов размером не больше его большого пальца. Наблюдая за этими маленькими воздушными травоядными, пасущимися на плоской низменной тёмно-синей почве, он разогнал стаю и упал на колени, чтобы разделить найденную ими добычу. Серповидные семена размером с ноготь, которые ели летуны, практически не имели вкуса, но и не раздражали его желудок. Он собирал и выпивал горстями в надежде, что они были более питательными, чем выглядели. Большинство из них, увы, прошли через его кишечник, не затронутые его человеческими пищеварительными соками. Поедание их ненадолго убрало внутреннюю пустоту, но усилие дало очень мало пищи. Через пару часов он проголодался

й снова. Пип справился лучше, пренебрегая семенами в пользу того, чтобы поймать и проглотить несколько пожирателей семян.



Облака стали застилать сапфировое небо днем и звезды ночью. Периодические вспышки серебряного лунного света дрожали и дрожали, пока последние из них, наконец, не растворились в грязном солнечном свете. Часы, как и дни, стали неразличимы. Местная фауна выла, попискивала, визжала и шумела в редких голубых перелесках, соблазнительные недра которых он заставлял себя обходить стороной. Он знал, что ляжешь среди гостеприимных чужих ветвей и больше не встанешь.



К настоящему времени его шаттл должен был получить инструкции от ИИ Учителя, чтобы начать его поиски. То же самое должно быть верно и в отношении фирмы, у которой он арендовал скиммер, стремящейся вернуть просроченное имущество. Ему нужно было быть бдительным, чтобы в окрестностях каким-то чудом не появились искатели. К сожалению, нехватка питания неуклонно истощала его бдительность, как и все остальные аспекты остроты ума.



Однажды ему показалось, что он почувствовал слабое присутствие человеческих эмоций, и попытался пошатнуться в их направлении. Он был очень тусклым и далеким, врезался и исчезал на грани его восприятия, как плохой радиосигнал. Либо так, либо у него начались галлюцинации. Это заставило его задуматься о том, можно ли галлюцинировать чувства. Хотя это не принесло спасения, умственное упражнение помогло ему сохранить сознание и бдительность.



Я теряю его, у него хватило здравого смысла, чтобы понять. Он слишком устал, чтобы злиться на поворот событий. Его оставшиеся силы были сосредоточены на том, чтобы оставаться в вертикальном положении и ставить одну ногу перед другой, надеясь, что Пип сможет убить что-то, что было хотя бы отдаленно съедобным. Отслеживая верхушки деревьев, ей явно удалось найти достаточно, чтобы продолжать движение. Однако ничего из этого ему не попалось, и он никогда не пытался научить ее охотиться от его имени. В этом никогда не было необходимости.



Она была рядом с ним в тот момент, когда он споткнулся и тяжело упал. Его правое колено протестовало, когда он пытался встать. Стиснув зубы, слегка пошатываясь от слабости, он сумел выпрямиться и возобновить ту медленную поступь, которая заставляла его двигаться дальше. В следующий раз, когда он споткнется или еще раз после этого, он знал, что у него может не хватить сил снова встать. Все вращается вокруг времени, размышлял он. Или, возможно, это было время, которое вращалось вокруг всего. Узнав правду о своем происхождении. Пытаясь найти что-то, чем можно было бы противостоять тому, что исходило из Великой Пустоты. Клэрити лечила свои раны, ожидая его возвращения, ожидая его возвращения. Понимание самого себя. Приобретение мудрости. Нахождение отца. Время, время, время…

Время отдыха.



Он все еще двигался вниз по склону? Было ли близкое ворчание реки, которая так давно поглотила его скиммер, или нарастающий гул существовал только в его ушах, в его голове?



Он слегка выпрямился и напряг глаза от приглушенного дневного света. Впереди он мог видеть только чужеродную флору, скальные выступы, россыпи полурастаявшего снега, отливающего кровью. Но с его беспорядочным Талантом , по -видимому, все еще работающим, он думал, что заметил что-то еще. Что-то новое.



Эмоция. Не человек — даже в своем серьезно ослабленном состоянии он был в этом уверен — но возник из разумного источника. Он был справа от него, вдали от реки, которая служила ему проводником с момента крушения. Он попытался внести некоторую связность в свои мысли. Каким проводником была река? Холодный и равнодушный. Он мог бы продолжать следовать за ним, но как долго?



Неуверенное чувство пришло снова, не столько заполняя его разум, сколько дразня его. Было ли это беспокойство, которое он ощущал? Или решимость? Часто было трудно быть уверенным, что он правильно интерпретирует чужие эмоции. Однако в его теперешней ситуации не было жизненно важно, чтобы он точно их выводил: важно было только то, что они были.



Река могла вести его, но не могла спасти. Приняв решение, он повернулся направо и направился в направлении эмоций, которые, как он был уверен, он обнаружил. Он прошел менее полукилометра, когда они стали заметно крепнуть, подтверждая его выбор. Не успел он пройти и первого километра в их направлении, как его дрожащие ноги наконец подкосились, и он рухнул.



Ему повезло большую часть жизни. Эта удача осталась с ним, по крайней мере, в какой-то малой степени, когда он упал. Вместо твердой земли с обеих сторон он приземлился на участок мягкого снега, лежавший прямо перед ним. На этот раз, когда он попытался встать, ему удалось лишь слегка приподнять туловище над землей. Когда его руки отказались подчиняться ему и, наконец, сдались, его результирующий упадок был полным и полным, как умственным, так и физическим.



Не то чтобы он был против смерти, понял он, лежа неподвижно. Он просто не хотел умирать в холодном месте.



Пип попыталась порхать перед ним, бить его по лицу своими крыльями. Когда это не смогло его разбудить, она приземлилась ему на спину, скользнула вперед и использовала свой острый язык, чтобы быстро и неоднократно щелкнуть его по лицу. Он попытался вызвать эмоции, необходимые, чтобы успокоить ее, но в своем ослабленном состоянии сумел изобразить лишь слабую улыбку. Мало-помалу воздух вокруг него, снег и земля под ним казались менее холодными, чем когда он только что упал.



Она оставалась с ним почти час, согревая его лицо своими кольцами, неоднократно облизывая его. Если не считать медленного подъема и опускания его груди, он не двигался. Наконец она поднялась, кружась над ним, набирая высоту. Она зависла там некоторое время, наблюдая, глядя вниз. Затем она повернулась и заскользила на запад, хроматическое пятно ее крыльев быстро исчезло среди голубых зарослей.



Над головой одинокая бледно-желтая фигура устроилась в кроне ствола цвета индиго. Обладая десятками сужающихся крыльев сантиметровой ширины, он глядел, словно черные шарикоподшипники, на распростертую неподвижную фигуру далеко внизу. Плоты игл, торчащие из его четырех цепких ног, выжидающе согнулись. Из его лопатообразных челюстей из маленьких лезвий капала кислая слюна. Пока он сидел, пристально глядя вниз, к нему присоединился еще один в своем роде. Пара на мгновение засуетилась, каждый не хотел уступать место другому. К ним быстро присоединился третий, затем еще двое. Все сосредоточили свое пристальное внимание на еще дышащей, но неподвижной фигуре внизу. Они не торопились.



У них было время.



ГЛАВА 8



Обладая длинными тонкими руками, равными длине его тела, Злезельренну не нужно было наклоняться, чтобы поправить штаны . Prehensile реснички обернулись вокруг задних ремней и туго натянули их. В то время как леггинсы, покрывавшие его нижние конечности, были полосатыми и сшиты по традиционным узорам его клана, ткань, из которой они были сшиты, была полностью искусственной. На самом деле материал даже не был соткан на Сильвоуне. Красочная синтетическая ткань была привезена из какого-то далекого небесного мира, имени которого Злезельренн не знал. Его инопланетное происхождение не имело для него значения. В то время как старейшины в его обществе порицали утрату древних ремесел, младший Злезельренн и его современники восхищались разнообразием представленных тканей. Они прослужили дольше, чем одежда его предков, лучше сохраняли свой цвет, были дешевыми и простыми в настройке, и, в отличие от обработанной кожи валаска, были невосприимчивы к водяной гнили. Однако он по-прежнему выступал за то, чтобы другие ткали одежду из кожи валаска. Традиционный текстиль был очень популярен среди туристов.



Он слегка прижал свой пуронн к левой руке, цепкие реснички слегка погладили спусковой крючок на дальнем конце. Пятеро других членов охотничьего отряда следовали за ним, их глазные повязки выжидали предательского движения среди скал и деревьев, а чувствительные специализированные волоски на их плоских дискообразных черепах реагировали на малейшее движение диких птиц. Неустойчивый ветерок заставлял их прозрачные жилеты с надписями развеваться вокруг них. Оружие, которое они несли, сильно отличалось от примитивных пращ и дубинок, использовавшихся их предками. Как и его леггинсы, их оружие также было импортным.



Жизнь на Сильвоуне существенно изменилась с тех пор, как он согласился присоединиться к огромной многорасовой галактической власти, называвшей себя Содружеством. Его вид легче и успешнее, чем многие другие, приспособился к этой всеохватывающей, охватывающей всю систему власти. Даже на своей родной планете тлелей было немного, и они по своей природе неконфликтны. Они не представляли никакой угрозы в значительной степени безвредному контролю, осуществляемому двумя доминирующими видами Содружества, безволосыми млекопитающими людьми и их партнерами, насекомоподобными транксами. Тлелей даже особо не возражало, что при обсуждении в других местах их родной мир Сильвун обычно упоминался как Гештальт, имя, данное ему благонамеренными, но изначально неосведомленными человеческими первооткрывателями.



Сильвоун, Гештальт, Злезельренн — имена не имели значения. Что имело значение в жизни, так это приятные спутники, сытое пищеварение, занимательное искусство и вдохновляющая музыка, духовное наполнение, интеллектуальный дискурс, уважение к старшим (если не к их одежде) и к традициям. Вот почему он и пять других членов его общества отправились на охоту в погоду, которая, судя по небу, грозила испортиться. Им не нужно было охотиться. Тлелям больше не нужно было охотиться за едой. Галактическая экономика, пришедшая вместе с Содружеством, наводнила Сильвун/Гештальт стабильным, а иногда и сбивающим с толку разнообразием промышленных товаров, включая продукты питания. Кладовая в его собственном жилище была хорошо снабжена переработанными продуктами, в том числе интродуцированной экзотикой, которая была проверена и одобрена как безопасная для употребления его сородичами. Они будут приготовлены по заказу машинами, предназначенными для выполнения за считанные минуты того, на что у его первобытных предков уходили целые дни, чтобы сделать их съедобными. Как и многие (хотя и не все) его друзья и родственники, Злезельренн не оплакивал Старые Дни. «Старые времена» могут олицетворять большую приверженность традициям и семейной жизни. Они также означали болезни, голод и войну.



А вот охота - другое дело. Это настолько укоренилось в тлелианской жизни, настолько укоренилось в обычаях его народа, что тот, кто не участвовал в освященном веками начинании, не считался полностью тлелем. Ни один туземец не увидел бы никакого противоречия в традиционном тлельском уважении к жизни и необходимости охотиться на нее для поддержания традиции. Живи и давай жить другим — таков был тлелианский путь — за исключением тех случаев, когда пришло время убивать.



Лично Zlezelrenn понравилось занятие. Было бодро находиться на открытом воздухе, следить за многочисленной дикой природой леса, используя древние методы, убивая что-то, что вы и ваши друзья затем освежевали, разделали и, в конечном итоге, съели. А еще лучше сделать это с помощью современного оружия. Некоторые старейшины жаловались, что это ослабляет уважение, которое следует оказывать добыче. Злезельренн и его друзья утверждали бы, что их собственная возможная смерть от бода, затаптывания или укуса оставила бы их в положении, чтобы отказать жертве в каком бы то ни было уважении.



Они выслеживали, разбивали лагерь и путешествовали по Старому Пути. Но когда дело дошло до атакующего карабина или касолльта, было бесспорно лучше держать пуронн вместо пращи.

род.



Холодный порыв заставил его зрение на мгновение потемнеть, когда он задел повязку на глазу. Хотя его жилет плотно облегал его сужающееся туловище, и он не брился в цикле, он обнаружил, что сожалеет, что его мех не стал еще длиннее. В конце концов, это был сезон для этого. Затем был вопрос о его последней работе по окраске всего тела. Он решил, что полосатость не идет ему так сильно, как на этом настаивал болтливый деревенский стилист. Он поклялся, что в следующий раз откажется от всех ярких цветов в пользу своего обычного серо-коричневого цвета.



Хотя он уловил движение почти сразу же, как только уловил первый намек на флии, он не узнал ни того, ни другого. Визуально существо казалось больше сном, чем реальностью. Его схема полета была столь же беспорядочной, сколь и чуждой его опыту. Оказавшись в неуверенности, он инстинктивно поднял пуронн. Беспокойное бормотание его товарищей за его спиной указывало на то, что они тоже обнаружили воздушную аномалию.



Словно прочитав их намерения, странное летающее существо, застигшее врасплох охотников, быстро нырнуло за центральную выпуклость трех больших сцепленных лазурных хулудов, пробираясь сквозь гноящееся кольцо из цветков цветной капусты.



Спутники Злезельренна собрались вокруг него. В преддверии стрельбы завязалась оживленная дискуссия. Это сопровождалось большим размахиванием длинными руками, трепетанием ресничек и придатков подбородка и спорной фразеологией.



«Я никогда не видела ничего подобного», — заявила пораженная Хлуриамм, проверяя свое ружье, чтобы убедиться, что оно готово к выстрелу в любой момент.



Влашраа протянула руку в направлении оружия своего товарища по обществу. «Нет, мы не можем стрелять! Это явно духовное существо, и поэтому ему нельзя причинять вред».



Наполовину приподняв свой пуронн, Хлуриам шагнула вперед и прицелилась в гроздь ярких цветов, где укрылось существо. — Если это духовное существо, то твое простое оружие не сможет причинить ему вред. Если это не гость из гипотетического мира духов наших предков, то это честная игра — что бы это ни было и откуда бы оно ни пришло. Она подняла пуронн до конца. — Достаточно легко узнать.



Старшая среди них, Клерджамбу положила тонкое предплечье на ствол женского оружия, приложив достаточно веса, чтобы ей не удалось прицелиться. «Ты легко наполовину, ты убей то, что мы не понимаем».



— Тогда ты согласен со мной, — серьезно сказал Влашраа, — что мы не должны пытаться убить его.



— Нет, я этого не говорил. Как всегда вежливый, Клерджамбу быстро поправил младшую женщину. — Я имел в виду, что мы должны попытаться понять это. Он сделал жест своим чуть меньшим и более легким оружием. — Тогда мы можем убить его.



Пока обсуждение вокруг него становилось все более оживленным, любопытный Злезельренн продолжал сосредотачиваться на том месте, где исчезло незнакомое привидение. Пока он оставался скрытым в густом скоплении цветков хулуда, он не мог его увидеть. Но его странные флии были для него столь же ясны и различимы, как если бы существо обвилось вокруг его шеи.



Может ли он обвиться вокруг его шеи? Может ли он обладать другими, еще более угрожающими способностями? Явно чужеродный, его потенциал оставался таким же загадочным, как и его происхождение. Что привело к самому интересному и столь же очевидному вопросу из всех.



Что он делал здесь, в уединенной речной долине хребта Ануву? Возможно ли, что он был потерян его владельцами и впоследствии прилетел сюда из Тлоссена, единственного близлежащего места, где можно было ожидать встречи с экзотическими инопланетными существами? Если да, то почему он решил пройти весь путь до этих северных гор и этой долины? Многие места гораздо ближе к Тлоссену могли бы предложить более гостеприимную среду для брошенного животного из другого мира. Такие вопросы только добавляли новых вопросов, ни на один из которых не было бы ответа, если бы они просто выстрелили в эту штуку.



Почувствовав всплеск его флии, Влашраа начала взволнованно жестикулировать. «Оно выходит — вот оно снова!»



Нерешительно существо появилось из-под укрытия хулудов и полетело к ним. Его крылья взмахивали так, как Злезельренн никогда раньше не видел, так быстро, что казались не более чем безвкусным пятном. Все ждали от старейшины Клерджамбу подсказки, как им действовать дальше. Удерживая огонь, Старейшина внимательно посмотрел на тонкий летательный аппарат, который остановился и парил перед ними, словно зависая на ветру. Через мгновение он повернулся и устремился обратно к группе деревьев, из которой только что появился. Достигнув их, он развернулся в воздухе и вернулся обратно. Он повторил этот маневр несколько раз.



— Он хочет, чтобы мы последовали за ним, — услышал свой голос Злезельренн. Он вытер холодную влагу с повязки на глазу. Пошел снег. Они должны были принять решение.



Заговорил Нлоуни, его речь была такой же неуклюжей, как и его прицел. «Говорят, что те, кто следует за духовными созданиями, могут следовать за ними до самой смерти».



Злезельренн едва мог скрыть свое презрение. «Ты что, примитив какой-то? Это шесть тысяч двенадцать циклов Воскресшего Рождения. Тлели стали современным народом, членами галактической цивилизации. Нет таких вещей, как духовные существа».



Когда разъяренный нлоуни двинулся вперед, Клерджамбу встал между ними. Специализированные волосовидные рецепторы на его голове разошлись, наполовину сфокусировавшись на несдержанном говорителе, а наполовину на здоровенном охотнике, готовом сделать браслет из повязки на глазу Злезельренна.



— В наблюдении нет необходимости, — заявил Старейшина. Сияя повязкой на глазу, Нлоуни продолжал смотреть на Злезельренна. «Духовные создания не излучают флей», — продолжил Клерджамбу. «Этот есть, поэтому он не может быть посетителем из духовного мира наших предков. Это нормальное явление, сделанное из ультрафиолетового мяса и жидкости, хотя и не из Сильвоуна.



Хотя Влашраа был явно разочарован анализом Старейшины, он был вынужден согласиться с его логикой. — Кажется невероятным, что ты встретишь его здесь.



"Я думал так же." Сунув свой пуронн в длинную узкую кобуру, висевшую на спине, Злезельренн сосредоточился на Клерджамбу. «Мы отпустим его или мы пойдем за ним?»



Старейшина посмотрел на небо. Ветра было мало, а это означало, что приближающийся шторм будет медленным . Передвигаться в такую погоду было бы неудобно, но не особенно опасно.



— Не будучи экспертом в биологии инопланетян, Злезельренн, я не могу с уверенностью сказать, что в конечном итоге окажется мудрее. Но я не вижу никакого вреда в том, чтобы сделать это некоторое время. Мы могли бы чему-нибудь научиться. И, — добавил он, обращаясь к загнанному в угол Хлуриаму, — если это окажется целесообразным, мы всегда сможем расстрелять его позже.



По крайней мере, Злезельренну вскоре подтвердилась справедливость этого решения. Хотя он легко мог это сделать, инопланетный гость никогда не улетал из поля зрения. Он летел впереди них только для того, чтобы останавливаться в воздухе или задерживаться на ветке, пока они снова не настигали их. Затем он возобновил бы свой курс.



«Кажется, ты точно знаешь, куда она идет», — заметил Влашраа.



Пыхтя, чтобы не отставать от нее, Хлуриамм был менее оптимистичен. — Вы приписываете тлелианскую мотивацию существу, о котором мы ничего не знаем. Я, мех один, не собираюсь следовать за ним бесконечно. Что ты скажешь, если он пересечет Баламм?



— Мы не перейдем Баламм, — заверил ее Клержамбу. «Если существо сделает это, мы повернемся назад. Переправившись через Баламм, мы окажемся на территории Тл-ракууи.



Даже Злезельренн не зашел бы так далеко, чтобы удовлетворить свое любопытство в отношении странного посетителя. Подобно ряду других гр-обществ, Тл-ракуи были ревизионистами, отвергавшими многие новые пути. Конфликт между такими социальными группами не был неизбежен, но его лучше по возможности избегать. Для себя он никогда не мог быть сподвижником столь строго консервативного и конформистского гр-общества. Теперь Нлоуни был бы подходящим кандидатом, за исключением того, что он был кровным членом той же группы, что и Злезельренн и другие члены охотничьего отряда.



Такие философские и социальные конфликты всегда бушевали среди тлелей. Вместо того, чтобы объединить приверженцев разных гр-обществ, приход Содружества и всего того, что оно принесло сильвунианскому обществу, лишь добавил еще один слой к традиционным тлелианским склокам. Хотя чиновники Содружества были возмущены этим неожиданным развитием событий, им не позволили вмешаться.

правилами, регулирующими межвидовые контакты, и ограничениями их Объединенной церкви.



Волосы на его голове были наклонены вперед, когда Злезельренн отслеживал полет чужака в воздухе. Шок, который он испытал, когда они обнаружили вторую вспышку потусторонней энергии, был глубоким. Это был такой сильный взрыв флии, с каким он когда-либо сталкивался. Он понятия не имел, что могло вызвать такую вспышку. Внешне это напомнило ему о неустойчивых полетах тех немногих людей, с которыми он лично сталкивался. Только это было гораздо мощнее.



Без предупреждения он исчез почти до небытия, а затем снова вспыхнул. Хотя его происхождение, несомненно, было органическим, оно как будто управлялось переключателем, как часть электрического оборудования. Судя по тому, как корчились лицевые конечности и кривились рты у его товарищей, было ясно, что они страдают от одинакового восприятия.



«Если это ню-существо, которое я обнаруживаю, не является духовным существом, — заявил Влашраа, — тогда это, несомненно, должно быть то, чей дух мучается ими».



— Второй, похоже, в беде. Клерджамбу удлинил шаг, его перевязанные подушечки оставляли слякотные отпечатки на неторопливо скапливающемся снегу. Его младшим товарищам было трудно не отставать от Старейшины. «Если это так, мы должны помочь ему, даже если это инопланетянин».



— Лучше стрелять в обоих, — проворчала Хлуриамм, изо всех сил стараясь поддерживать темп. Никто не прокомментировал это вслух, но Клержамбу бросил на нее взгляд, от которого зависели любые дальнейшие комментарии.

Злезельренн почувствовал, что новое излучение пришельцев ослабевает. На мгновение потеряв из виду летающее существо, он испугался, что они пробежали мимо источника, когда Хлуриам резко остановилась и указала налево.



"Там!"



Хотя поначалу он не хотел этого делать, красивое летающее существо, наконец, поднялось и отлетело от тела, лежащего на земле. Снег еще не покрыл большую часть человеческого лица. Когда Злезельренн и его товарищи собрались вокруг фигуры, летающий зверь завис рядом. Внимательно наблюдая, он не пошевелился, чтобы вмешаться.



Клерджамбу начал тянуться к руке инопланетянина. Поколебавшись, он оглядел остальных. «Кто-нибудь здесь знает что-нибудь о физиологии человека?»



— Я имел дело с некоторыми поселенцами. Слегка изменив позу, Злезельренн посмотрел на другого охотника. — Как и Влашраа.



«Только бегло». Она была нехарактерно сдержанна. Однако в ее физической реакции не было ничего неуверенного, когда она протянула руку и провела цепкими ресничками левой руки по выпуклому лицу человека, слегка соприкасаясь с набором своеобразных выпуклостей и выпуклостей. «Я знаю, что они менее терпимы к ультрафиолетовому излучению, чем тлели. Этот, кажется, сильно замерз. Она продолжала изучать угловатую, неподвижную форму. «Если одежда не обманывает его формы, я считаю, что это мужчина».



«И его flii то слабый, то подавляющий». Клерджамбу смотрел на фигуру без страха. Тлель и люди жили вместе уже несколько поколений. Взаимное уважение давно устранило любые опасения.



«По крайней мере, это означает жизнь». Как и его персонаж, Нлоуни был прямым и несложным.



Влашраа посмотрела на молча смотрящего Хлуриамма. — Ты все еще хочешь пострелять?



Более крупной самкой считалось лежачее тело. "Дай мне подумать. Я пытаюсь решить, достаточно ли толста его кожа, чтобы на нее можно было монтировать. Она шутила только наполовину. Другая половина…



Человек положил конец таким безвкусным домыслам, застонав и попытавшись перевернуться. Окружавшие его тлели стояли на месте, хотя Хлуриамм и Нлоуни слегка вздрогнули.



«Мы должны поднять температуру его тела». Выпрямившись, Влашраа изучил окружающую растительность. «Поскольку традиционная свободная перевозка слишком тяжела, мы должны сделать сани для переноски».



«Шанс заняться традиционным ремеслом!» Клержамбу был явно в восторге.



Однако если сани были изготовлены из традиционных материалов, взятых из леса, то средства, используемые для их сборки, были решительно обновлены. Вместо сшивания полос и стеблей использование режущих и запечатывающих инструментов позволило быстро связать вместе необходимые отрезки дерева. Когда все было почти закончено, несколько пристыженный Хлуриам заметил недостаток, который сразу же стал очевиден.



«Нет подушки из материала, поддерживающей шею».



Здесь сыграло роль знание Влашраа об инопланетянах. «Никто не нужен. Посмотрите, насколько толще и мускулистее та часть тела, которая поддерживает голову? В отличие от урса, он может лежать прямой шерстью долгое время в ультрафиолете, не ломаясь».



— Думаю, без адекватного движения тоже. Хлуриам, которая могла поворачивать свой сплющенный череп на полные 180 градусов, не могла представить, как это существо может видеть то, что находится позади него, не поворачиваясь всем телом.



Когда они подняли обмякшее, удивительно гибкое тело на готовые салазки, летающее существо бросилось вплотную, чтобы следить за их действиями. В то время как его меньшие flii оставались более или менее постоянными, человеческие продолжали колебаться, как неустойчивая динамо-машина. Однажды, когда они тянули сани за собой, молчаливый человек испустил взрыв, от которого они чуть не сбросили свою неуклюжую ношу.



Волосы на ее голове дернулись, и Хлуриам поспешила использовать свои реснички для массажа и расслабления чувствительных органов. «Никогда я не был рядом с таким человеком, как этот! Можно было подумать, что он прячет на себе небольшой генератор».



Злезельренн оглянулся на нее со своего места у передней части собранных вместе салазок. "Не этот. Я проверил его одежду. Внутри определенно исходит фрум».



— Может быть, он проглотил генератор. Испытывая явно смешанные чувства, Хлуриам продолжал изучать вновь взятую на себя ответственность, а также летающее существо, которое в настоящее время лежало свернувшись на прямоугольном сундуке. Эта часть туловища человека продолжала медленно подниматься и опускаться, указывая на то, что внутри все еще циркулирует воздух. Хотя Хлуриамм понятия не имела о задействованной механике, Злезельренн заверил ее, что это доказывает, что человек все еще дышит и, следовательно, все еще жив.



Не то чтобы она хотела не знать о видах, которые теперь делили небольшую часть Сильвоуна с ее народом. Просто в ее деревне возможности пообщаться и узнать больше о странных существах были в лучшем случае нечастыми. Однажды, пообещала она себе, ей придется отправиться в Тлоссен.



Тем временем в ее сообщество и сообщество ее друзей вошел странствующий человек, и она сделает все возможное, чтобы узнать от него все, что сможет. Особенно, если, как были склонны полагать ее более осведомленные спутники Злезельренн и Влашраа, этот человек казался чем-то необычным даже для представителя своего вида.



Флинкс проснулся со знакомой тяжестью на груди. Как только она увидела своего хозяина в сознании и не почувствовала паники, Пип развернулась, расправила крылья, поднялась в воздух и полетела, чтобы устроиться в озерце прерывистого солнечного света, который лился через треугольное окно. Материал, из которого был сделан транспарант, оказался обычным аэрозольным стеклом: ничего экзотического или инопланетного.



Ему не составило труда сесть, так как кровать стояла под углом в тридцать градусов. Так спали тлели; если бы им пришлось лечь на совершенно плоскую поверхность, их естественно низкий центр тяжести оказал бы слишком большое давление на их тонкие шеи и, в конечном счете, на их головы. Там была даже своего рода подушка — мягкая в форме воздушного шара, которая была подложена не под голову, а под шею, по тлельскому обычаю. В то время как тот, кто предоставил его, несомненно, сделал это из лучших побуждений, в результате Флинкс сел с более чем немного одеревеневшей шеей.



Он тяжело сглотнул, борясь с первоначальной неблагоприятной реакцией пищеварительной системы на окружающую среду. В то время как комната, в которой он оказался, была опрятной, упорядоченной и хорошо обставленной, она воняла, как непрокуренный старый рыбный шкаф. Ему не нужно было никаких дополнительных признаков того, что он находится в жилище тлелей, а не в человеческом жилище. Выпрямившись, он осмотрел окрестности. Функции некоторых устройств и мебели, которые он видел, были очевидны. Другие оставались для него загадкой. В одном углу он с удивлением увидел яркий трехуровневый твиззат — три радужных диска, которые вращались вокруг общего центра, последовательно мигая разными цветами. Хотя это была не более чем дешевая детская игрушка, она явно неуместна в совершенно тлелианской комнате. Он оживился при виде этого. Его присутствие означало, что тот, кто нашел его замерзающим и без сознания в лесу, имел контакт с товарами и услугами Содружества. Возможно, владелец твиззата даже купил его в Тлоссене.



Некая фигура вошла, передвигаясь теперь уже знакомым раскачивающимся шагом туземцев Гештальта из стороны в сторону. Флинкс узнал женское снаряжение. Она несла запечатанный контейнер. Флинкс потянулся к своему горлу, чтобы убедиться, что ожерелье переводчика все еще болтается на месте. Как и все остальное, он был потрепан, но все еще функционировал.



«Меня зовут Влашраа. Мы с друзьями были на охоте, когда нашли ю и твое существо.



Кивнув, чтобы показать, что он понял, он указал в направлении единственного окна. «Ее зовут Пип. Мой — Флинкс. Он повернулся к ней. «Я потерял удостоверение личности и все остальное в реке, когда мой скиммер затонул».



Тон ее ответа намекал на сочувствие. «Ю был очень холодным-холодным, когда мы нашли Ю».



Прищурившись, он выглянул в окно. Среди скоплений деревьев виднелся ряд простеньких одноэтажных построек, похожих на те, где он рухнул. "Спасибо. Как вы меня нашли?"



«Твоя тварь привела нас ту ю. Когда мы приблизились, можно было почувствовать yur flii. Ее

повязка пристально смотрела на него. «Очень сильный флифлии, который ты испускаешь, Флинкс».



Интересно. Никто никогда раньше не комментировал его флии. Не без причины, поскольку тлели были первым встреченным им разумным видом, обладавшим необходимым сенсорным механизмом для его обнаружения.



Она поставила контейнер, который несла, на низкий столик. Несколько вырезов по бокам подставки позволяли толстым тлелям легче добираться до еды, поскольку они ели стоя. Когда она распечатала очень современный контейнер, комнату наполнил шквал привлекательных ароматов, сражающихся с вонючей атмосферой. Он знал, что ни один из них не могли обнаружить сами тлели.



Сделав шаг назад, она указала на открытый контейнер. «Это пища, которую ваша система должна переносить. Среди ваших Старейшин Клерджамбу несколько раз наблюдал, как люди едят, и отмечал, что они ели. Именно он предложил и руководил приготовлением блюд, которые здесь представлены». Подобно опрокинутому блюду, ее голова склонилась в сторону Флинкса. «Если в нем есть что-то, что не согласуется с тобой, пожалуйста, скажи мне. Здесь нам не нужно ложное умалчивание.



«Не волнуйся». Когда он отошел от кровати и направился к столу, к нему присоединился голодный Пип. "Я не стеснительный."



Поскольку тлел использовал кровати и столы, а не стулья, ему пришлось стоять, пока он перебирал дымящиеся свертки, сложенные внутри контейнера. Выбрав тот, который пах лучше всего, хотя он знал, что запах не был особым показателем вкусовых качеств, он очистил его и откусил губчатый материал внутри. Хотя он имел консистенцию упаковочного материала, вкус был приятно перечным, и его желудок не отвергал его сразу.



«Вы спасли мне жизнь», — наконец подумал он, когда копался в питательном содержимом второго пакета. Если бы не крошечные глазки, расположенные на концах каждой дымящейся трубчатой формы внутри, он бы подумал, что это вареные бобы мунг. Решительно игнорируя миниатюрные глазные яблоки, он с наслаждением вгрызался в волокнистые формы.



Влашраа с интересом изучал процесс. В отличие от старейшины Клерджамбу, она впервые наблюдала, как человек ест. Механика выглядела неуклюжей, как будто с каждым укусом инопланетянин мог растянуть свои узкие челюсти.



— Ты говоришь, что твой скиммер сломался. Мы не видели никаких признаков ультрафиолета.



«Река смыла его». Он говорил, пережевывая еще один кусок ростков с глазками-бусинками.



«Что вызвало крушение Ю Ту?»



Флинкс не колебался. «Механическая неисправность. Сопровождающий, который был со мной, погиб. Я пытался ее спасти, но она слишком сильно пострадала в аварии».



Влашраа созерцала человека. Его слова сопровождались заметным всплеском флиса. Скорее всего, это отражение искренних эмоций, которые он должен был испытывать, хотя доказательств этому не было.



«Вы вертикальны. Хочешь выйти на улицу? Со своими цепкими ресничками, сжатыми вместе, образуя единую сужающуюся точку, одна длинная утонченная рука двинулась в направлении дверного проема. — Флуаданн, старший целитель среди нас, говорит, что свежий воздух считается столь же восстанавливающим для людей, как и для Тлелей.



«Я бы не согласился. Да, я бы хотел этого».



Отметив, что его одежда была так аккуратно выстирана и разложена, как если бы она была обработана и возвращена современной автоматической дезинфицирующей установкой, он медленно и тщательно оделся. Хотя казалось, что ничего не сломано, он не собирался рисковать, делая резкие движения. Кроме того, он все еще был слаб после тяжелого пребывания в лесу. Послав эмоциональный звонок, он поманил Пипа присоединиться к нему. Как только она укрылась под его курткой, он повернулся и улыбнулся любознательной Тлель.



— Дело не в том, что Пип застенчив, — объяснил он. «Она замерзает даже легче, чем я».



Больше деревня, чем город, город Тлеремот Влашраа представляет собой смесь старого и нового Сильвоуна, с которым он раньше не сталкивался. Построенная на склоне, деревня открывала потрясающий вид на широкую лесистую долину вплоть до гор, возвышавшихся на противоположной стороне. Река, унесшая его скиммер и эскорт, виднелась сквозь щель между деревьями. Современные напыленные, сборные и изготовленные на заказ постройки, в основном отдельные дома, но с несколькими видимыми коммерческими зданиями, стояли вокруг открытого круга, который был тлерианским эквивалентом общественной площади.



Дорога вела через город к реке. На его берегах были видны постройки меньшего размера. Он не видел признаков ломовых или других домашних животных, хотя знал, что всеядные тлели держат некоторых. В свободное от ходьбы время адаптивные туземцы использовали небольшой личный транспорт с механическим приводом. Самый большой из них мог вместить до полдюжины путешественников. Хотя он был разочарован отсутствием скиммеров или самолетов, это не означало, что в деревне не было таких быстрых транспортных средств.



Разительно контрастируя с более новой частью общины, старые жилища и кладовые были вырыты в склоне стометровой скалы, образующей заднюю часть деревни. Со временем естественные пещеры, которые когда-то выкопала из скалы гораздо более высокая и быстрая доисторическая река, были замурованы и расширены. Именно в одно из этих древних традиционных жилищ его отвели, и именно там его вернули в сознание.



Когда они шли по общине, Влашраа поздоровалась, и ее, в свою очередь, поприветствовали сограждане. Хотя он не мог увидеть все это с первого взгляда, Флинкс оценил население Тлеремота не более чем в пару сотен. Это не обязательно было недостатком. Несмотря на небольшой размер, характер его зданий, современное снаряжение, которое он видел в использовании, а также элементы речи Влашраа — все указывало на регулярные контакты с более крупными и более развитыми сообществами. Его надежды быстро и легко подтвердились.



— У вас есть связь с другими городами и… городами?



— Конечно, — сказала она ему. «Нас обслуживает несколько спутниковых ретрансляторов. Может, в Тлоссене или где-нибудь еще на Сильвоуне есть кто-нибудь, с кем ты хочешь поговорить? Ты уверяешь их, что ты жив и здоров, если на мгновение застрянешь?



Флинкс подумал о том, чтобы связаться с компанией, у которой он арендовал скиммер. Лучше повременить с сообщением этой неловкой новости, решил он. Не только для того, чтобы не спорить об обстоятельствах и деньгах, но и потому, что он еще не был готов объявить о своем дальнейшем существовании среди живых. Кто бы ни пришел за ним на охоту, он мог также обладать опытом и средствами для отслеживания неизвестного разнообразия коммуникаций, включая любые, предназначенные для определенной компании по аренде скиммеров. Чем дольше он будет хранить в тайне информацию о своем выживании, тем дольше будет обеспечена его конфиденциальность и безопасность.



«Может быть, позже», — сказал он услужливой Влашраа. Отказавшись отойти на задний план, его желудок выбрал этот момент, чтобы решительно заговорить. Тлель уставился на него, но никак не отреагировал на своеобразное рычание вполголоса. Несмотря на это, Флинкс выглядел извиняющимся. «Чего бы мне действительно хотелось, так это еще чего-нибудь поесть. Я ценю то, что ты мне уже дал, но я бы солгал, если бы отрицал, что все еще голоден.



«Нет нужды извиняться. Я доволен мехом ю. Голод является признаком хорошего здоровья. Мы нанесем визит целителю Флуаданну, который лучше всех знает, какие дополнительные продукты вы можете порекомендовать вам сейчас, когда вы снова ходите.



— У меня есть идея, — сказал он ей. «Я сохранил то, что уже съел, а также поделился едой со своим сопровождающим». Он вспомнил, что Блешмаа был таким уступчивым. Хотя он много раз думал об всегда готовом на помощь эскорте с тех пор, как потерял ее в реке, только в этот момент он понял, что задыхается.



С молчаливым изумлением наблюдая за этим явлением, Влашраа обнаружила, что удивляется, казалось бы, необъяснимому пролитию воды, которое началось из уголков глаз человека.



ГЛАВА 9



Прошел почти час, прежде чем Халворсен наконец перестал кричать на начальника ремонтной мастерской, где он оставил свой поврежденный скиммер. Разочарованный охотник был весьма последователен: каждый аспект необходимых ремонтных работ, от того, что нужно было сделать, чтобы привести скиммер в рабочее состояние, до того, во что обойдется ремонт, вызвал у его владельца изобретательный, одиозный молния, охватывающая все, от профессиональной неумелости владельца магазина

удэ к сомнениям относительно природы его предков. Имея дело с Халворсеном раньше, владелец магазина терпел все это без комментариев. Он рано усвоил важный урок: в бизнесе лучше культивировать злобного клиента, который платит полностью и вовремя, чем очаровательного и неизменно бедного.



Гнев Халворсена был приглушен осознанием того, что вознаграждение, которое он собирался потребовать, с лихвой покроет стоимость ремонта его машины. На самом деле, если бы он так захотел, он смог бы купить новый. Устно отругав несчастного, но терпимого лавочника, он обратил внимание на подачу иска. Поскольку, как и все средства связи без пространства, он должен был бы пересечь соответствующий межзвездный промежуток через проектор Тлоссена, он не мог позволить своему пространственному аватару стоять перед ним и декламировать: «Тот, кого вы хотели убить, мертв — я сам позаботился об этом». Хотя такое прямолинейное признание было восхитительно кратким, оно потенциально могло подвергнуть его неудобным расспросам. Несмотря на скромные размеры и ограниченный опыт, планетарная правоохранительная структура Гештальта не была полностью некомпетентной.



Следовательно, он нашел время, чтобы эффективно использовать кодовые слова и преднамеренное введение в заблуждение. Те, кто получит сообщение, точно будут знать, о чем идет речь. Разработанная и усовершенствованная за сотни лет использования, связь «космос-минус» была быстрой и эффективной. При прочих равных условиях ответ на его коммюнике должен иметь форму серии (серия используется, чтобы не привлекать внимание к общей сумме) существенных переводов, которые значительно пополнили бы его банковский счет. Одна только мысль об этом почти позволила ему забыть, сколько будет стоить ремонт его поврежденного скиммера. Почти.



Спускаясь к своей добыче с неожиданностью на своей стороне, он не ожидал никакого сопротивления. То, что его юная цель сумела вынести гораздо больше, чем беглый бой, высоко говорило о его способностях. Это во многом помогло объяснить, почему загадочно зашифрованный Орден Нулла был готов заплатить такую большую сумму, чтобы организовать его кончину. Это не назвало причину, по которой неизвестная фракция хотела его смерти. Этот недостаток деталей не беспокоил Халворсена. Это не его дело.

Через пару дней, уверенно сказал он себе. Получение, ответ и передача не должны занимать больше времени. Как прекрасны были передовые средства связи, которые позволяли гражданину разориться сегодня, а на следующий утонуть в дорогостоящих покупках. С временно выведенным из строя скиммером и не имея других дел, он приступил к планированию в мельчайших деталях, как именно он собирается растратить солидную часть своих обширных новых средств на то, что обещало стать запоем достойного разврата.



Наблюдая за юным тлелем, играющим на краю утеса, Флинкс не мог не поразиться тому, как быстро местные жители приспособились не только к причудливому течению среди молодых людей, но и к тому, что требовало специальных модификаций необходимого оборудования. Их было всего четверо. Таков был путь Тлэль. За исключением традиционных исключений, таких как отряд спасателей или охотников, было лучше, чтобы в группе было не более четырех человек, хотя он все еще не знал, была ли причина этого непоколебимого, добровольно наложенного ограничения социальной, психологической или физической. в том смысле, что это могло быть каким-то образом связано с их способностью воспринимать флии.



Хотя переулок, на котором он стоял, был крутым, ему не составило труда удержать равновесие, когда он запрокинул голову и посмотрел вверх. Улица, построенная для неуклюжих каменных ног тлелей, была глубоко изрезана горизонтальной рябью. Такая опора даже в сырую и скользкую погоду была так же выгодна для человека, как и для жителей деревни.



Прикрывая глаза правой рукой, он наблюдал, как один из юнцов, не обремененный никакими сложными аппаратами, спокойно сошел с края стометровой скалы и нырнул вниз. Немедленно трое друзей подростка помчались к нему на своих подъемниках, летая по воздуху, каждый из которых стремился стать первым партнером с грузомером. Они подпрыгивали и кружились друг над другом, борясь за место.



Раскинув в стороны свои длинные руки и толстые ноги, на вид склонная к суициду юноша, инициировавшая состязание, рухнула на поверхность. Флинкс знал, что ей ничего не угрожает. Постоянно контролируя расстояние между собой и землей, безопасный подъемник, привязанный к ее спине, вовремя включится, чтобы замедлить ее спуск и безопасно посадить ее на тротуар. Предполагая, конечно, что ее прыжок не был прерван одним из трех других молодых людей, которые в настоящее время соревнуются, чтобы сделать именно это.



Навыки левитации, падения, борьбы и ловли в совокупности приносят очки самым ловким и успешным. Глядя на это, Флинкс без труда понял привлекательность игры. Та часть его, которая все еще была усыновленным мальчиком-сиротой, свободно бродившим по оживленным улицам далекого Драллара на Мотыльке, хотела надеть собственный подъемник, чтобы он мог участвовать. Он знал, что не может. Более важные, более взрослые задачи требовали его энергии и внимания. Он больше не был ребенком. Не то чтобы он когда-либо действительно был им, с усмешкой размышлял он.



Кто-то другой не был так скован ни прошлым, ни настоящим. Солнечный свет отражался от маленькой крылатой фигуры, которая безрассудно металась между соревнующимися лифтерами и целевым плюмером. Радостно встреченный в своей среде парящей, маневрирующей молодежью Тлелей, радостное присутствие Пипа добавило в игру новый и стимулирующий элемент. Для разнообразия чувства, нахлынувшие на Флинкса, когда он время от времени соединялся со своим красочным крылатым компаньоном, были совершенно лишены всего, кроме радости.



Мне нужно купить подъемник, твердил он себе. Покажите им, как это делается. Он стоял и смотрел, размышляя, желая. Подойдя сзади, более многогранный набор эмоций заставил его отвернуться от юношеского воздушного состязания. Более многогранный и более зрелый. Обычно открытый и восприимчивый, он обнаружил, что в этот момент не особенно приветствует их. Какими бы краткими ни были воспоминания и мысли о его беззаботной юности, они испарились так же быстро, как снежный ком на солнце.



Его раздражение было несправедливо по отношению к Злезельренну и Влашраа, чьи чувства были не чем иным, как доброжелательным отношением к нему. Не имея возможности понять его меланхолию, они не могли сочувствовать. Возвращаясь в настоящее из-за бездушной реальности, Флинкс заставил себя вежливо поприветствовать их.



Подняв длинную руку, Злезельренн указал на борющихся юношей. — Собираешься присоединиться?



— Нет, — коротко сказал ему Флинкс. «Это просто детская игра. У меня нет времени на детские игры». Его переводчик мог передать только смысл его слов, а не горечь, стоящую за ними. Он выбросил свое разочарование из головы. «Это последнее место, где я ожидал найти детей другого вида, играющих в гравгрейв».



Удовлетворение было очевидно в чувствах, которые излучал тлель, если не в минимальных искажениях его инопланетного облика. Естественные физиологические ограничения не позволяли тлелям быть физически выразительными. — Как вам сказали, ваши люди были и остаются быстры, чтобы импортировать из остального Содружества все, что считается полезным. Культурные влияния так же охотно приветствуются, как и технологии».



«Это не обычно». В сопровождении взрослой Тлель Флинкс двинулся обратно по улице. Несмотря на стабилизацию ряби на тротуаре, он был осторожен, следя за своим шагом на крутом спуске. «Особенно поначалу менее технологически развитые виды склонны сопротивляться такому влиянию».



«Мы всегда всегда были легко адаптируемыми». Влашраа указал на окрестности: глубокая долина, прорезанная несудоходной рекой, густой сине-зеленый лес и возвышающиеся пики. «Твой мир требует этого. Мы всегда приветствовали все, что облегчает тяжелую жизнь».



Флинкс взглянул на нее. — Поэтому вы почти сразу же после первого контакта согласились позволить представителям других видов Содружества, особенно мне, поселиться здесь? Посещение — это одно, а фактическое поселение — совсем другое. Вопрос о предоставлении постоянного места жительства большому количеству представителей другого вида — это вопрос, который многие другие разумные расы считают очень… — Он подыскивал правильный тлелианский термин. — …обидчивый.



После того, как его сопровождающие обменялись взглядами, ответил Злезельренн. «Звезды, река, лес, небо — эти вещи принадлежат всем. Люди и тлель — и другие разумные существа — могут быть очень разными физически, но то, что необходимо для создания среди нас счастья, не так уж отличается. Сильвун похож на дом со множеством комнат, которым владеет небольшая семья. Лучше использовать пустые комнаты, чтобы сделать людей счастливыми, чем оставаться пустыми».



— Кроме того, — добавила Влашраа, — мы всегда хорошо ладили с вашим видом, с самого начала. Хотя мы и не похожи друг на друга, нам нравятся многие одинаковые вещи. Чистый воздух, красивые горы, вкусная еда. Человеческое поселение было гуд фур Сильвоун и гуд фур Тлел. Гораздо легче участвовать в чем-то обширном и таком, как межзвездная торговля, когда вы сотрудничаете с людьми, которые уже знакомы с ее работой. Вместе мы сделали много успешных и полезных предприятий».



— Тем не менее, — возразил Флинкс, — коренные жители не всегда с готовностью продают собственность инопланетянам. Гораздо меньше, чтобы сопровождать это гражданством».



Питательные придатки под подбородком Злезельренна вздрогнули в ответ. — У тлелей достаточно земли для меха.



Как долго продлится такое отношение? – недоумевал Флинкс. Хотя это правда, что, по крайней мере, на данный момент Гештальт/Сильвоун вряд ли был захвачен людьми, конфликты из-за прав собственности были неизбежным явлением во многих более развитых мирах. Он задавался вопросом, почему это должно беспокоить его. Почему он должен заботиться? По всей вероятности, он будет задолго до того, как возникнет такой конфликт. Или, по крайней мере, старик в каком-то другом мире, в другой системе, удаленной на парсек. Размышляя над вопросом, он предположил, что ему не все равно, потому что он всегда заботился о таких вещах. Мать Мастиф, с другой стороны, убедила бы его поторопиться и купить землю.



Ну, он был здесь не потому, что его соблазнили возможности, заложенные в местной недвижимости, твердо напомнил он себе. Завтра он позаботится о том, чтобы попытаться организовать какой-нибудь вид транспорта обратно в далекий Тлоссен. Похоже, ему снова придется организовывать свое путешествие, чтобы посетить призрачную Анайяби.



Заняв полувертикальную позу для сна, не только излюбленную, но фактически необходимую для ее вида, Влашраа крепко дремала, когда ее разбудили. По свету, который он держал, она увидела, что это Злезельренн разбудил ее. Простая голосовая команда активировала освещение в ее спящем кресле.

артерии. Она была поражена, увидев, что его сопровождают еще несколько человек, в том числе целитель Флуаданн. Сойдя со спальной платформы, она столкнулась со своими ночными посетителями. Трепетание в их полете сразу сказало ей, что что-то не так.



«Это гость», — объяснил один из звонивших в ответ на ее вопрос, когда она поспешно надела леггинсы и прозрачное рабочее пончо. «Он ворочается, ворочается и кричит во сне».



«Это не типичный ультрафиолетовый человеческий сон». Хотя Флуаданн и не занимался мультивидами, она знала достаточно, чтобы знать, когда одно из бесшерстных двуногих ведет себя ненормальным образом. «Гость явно явно в сильном бедствии».



Влашраа был почти готов. — Почему бы просто не разбудить его?



— Мы бы так и сделали, — сказал ей Злезельренн, — но летающее существо не подпускает нас к себе. Шум, чтобы разбудить его, может причинить больше вреда, чем пользы. Протянув руку, он позволил нескольким ресничкам соприкоснуться с ее головой. — Когда соберутся все, кто обладает знаниями о людях, и особенно этот человек, мы попытаемся решить, как лучше поступить.



— Если, конечно, — с надеждой заявил целитель Флуаданн, — сон гостя не ослабнет.



Это не так. Плотно обернув пончо вокруг ее тела, чтобы защититься от холодного ночного ветра, Влашраа присоединилась к остальным в путешествии во тьме, пока они не достигли большого скалистого жилища, где жила гостья. Она почувствовала его взволнованное движение еще до того, как двинулась по наклонной дорожке, услышала его жуткие стоны и крики еще до того, как вошла в его спальню, и увидела, как он ворочается и катается по платформе для сна, прежде чем ее взгляд был закрыт решительной, парящей фигурой. летающее существо, которое сопровождало его повсюду. Захватив пространство между обезумевшим спящим и единственным треугольным дверным проемом, который теперь был забит Влашраа и ее друзьями, он не оставлял сомнений в своем предназначении. Пока он мог оставаться в воздухе, никому другому не разрешалось приближаться к фигуре, чей покой был так явно и яростно нарушен.



«Что мы ту ду?» — вслух пробормотал обеспокоенный Злезельренн.



«Мы ничего не можем сделать», — ответила Влашраа. — По крайней мере, до тех пор, пока летающее существо не позволит нам добраться до неустроенного. Вслед за ее словами фигура на наклонной кровати резко повернулась вправо, одновременно издавая долгий, протяжный, болезненный вой. Преисполненный благих намерений, но беспомощный, пока Пип не давал доступ к спящему, внимательный Тлель мог только стоять в стороне и наблюдать.



Теперь он был ближе, заметил Флинкс. Шире и быстрее, окутывая и сметая все на своем пути. Органические формы жизни, которые едва успели закричать, прежде чем были уничтожены, холодные необитаемые скалистые миры и буйные бурлящие газовые гиганты, первобытные солнца и зарождающиеся солнца — все исчезли, как будто их никогда не было; стерты, искоренены, выметены из реальности, как песчинки с берега. Темное зло, уничтожившее их, устремилось вперед. Бездумный, но внимательный; безразличный, зловещий и неудержимый.



Его галактика будет следующей. Миллионы звезд исчезнут вместе с мирами-компаньонами и туманностями. Содружество и его пробуждающаяся, расцветающая цивилизация, Империя жадной Аэнн, независимые и изолированные виды, все будет стерто с лица земли, уничтожено так же эффективно и действенно, как он удалит файл из квантового хранилища. Вечно ненасытная, неисчислимая злоба устремится к следующей галактике, оставив после себя неизмеримую пустоту там, где разум когда-то осмелился выглянуть наружу и созерцать себя.



Кларити и Мать Мастиф, Бран Це-Мэллори и Трузензузекс: все, кто когда-либо что-то значил для него, уйдут, уйдут, уйдут. В конце концов это не имело бы значения, потому что он тоже ушел бы . Ничто не могло остановить надвигающуюся пустоту. Ничего, кроме, возможно, инопланетной оружейной платформы с недостатком памяти и потерянной во времени. Ничего, кроме этого, и по причуде судьбы, такой же безразличной и безразличной, как само Великое Зло, один крохотный органический всплеск. К метке было прикреплено имя: Филип Линкс. Ожидалось, что тот, кому не следует жить, попытается спасти миллиарды тех, кто должен быть жив, кто заслужил это.



Он был не совсем один. Было трио непостижимых существ, которые часто участвовали в его беспокойных снах и помогали поддерживать его рассудок во сне: твердое, холодное мышление древнего искусственного интеллекта, тесно связанное с оружейной платформой, которую он должен был искать, дикая зеленая жизненная сила, которая, как он теперь чувствовал, имела какое-то отношение к месту под названием Срединный мир, и теплокровный разум, остававшийся неопознанным, но определенно нечеловеческий. Недавно его снова спасли его друзья, блестящие, но ребячливые ульру-уджуррианцы, и теперь он был почти уверен, что это не могли быть они. Один компонент поддерживающей триады сновидений он знал, другой он сопереживал и сопереживал, а третий оставался загадкой. Вряд ли надежная армия, с которой можно попытаться противостоять опасности космического масштаба.



И он ключ. Спусковой крючок, как ему сказали. Триггер чего? Я не пистолет! он выл на себя и на подслушивающий космос. И не часть одного, добавил он более спокойно в своем беспокойном сне.



Катализатор, противопоставленный бескомпромиссной искусственности.



Средний, настаивал настойчивый изумрудный город.



Печальный спусковой крючок, объявил сочувствующую, но непоколебимую страсть.



Нет! Больше не надо…! он закричал.



И сел.



Он ожидал, что Пип будет смотреть на него, наблюдая за ним, как она всегда делала, когда он спал. Он не ожидал увидеть полдюжины или около того слегка отражающих глаз повязок торжественных Тлелей, выстроившихся поблизости. Не нужно было моргать, чтобы прогнать сон. Как это часто бывало после таких эпизодов, он проснулся уже в полном сознании. Затылок и шея ощущались так, словно пара крошечных, но мускулистых невидимых фигурок по очереди с помощью большой кувалды вбивали стальные стержни в его череп.



— Как долго ты наблюдаешь за мной? — пробормотал он, одновременно смущенный и довольный вниманием. Хотя запах стольких тлелей, толпящихся в пространстве сразу за дверью, граничил с непреодолимой силой, он решил не обращать на него внимания.



"Довольно долго." Целительница Флуаданн выступила вперед. Когда ее хозяин проснулся, Пип удалилась на вершину спального помоста и устроилась там, такая же измученная морфейской болью своего сбитого с толку хозяина, как и он сам. «Мы размышляем о том, что могло навеять такие ужасные, ужасные ночные грезы».



— Интересно, сможем ли мы помочь, — вставил Злезельренн, не дожидаясь, пока Целитель закончит.



Флинкс сильно потер глаза ладонями. — Ничего не поделаешь, — безутешно ответил он. «Никто ничего не может сделать. Это мое бремя. Мои страдания. Я просто должен жить с этим — пока не умру».



Хотя он и услышал ответ Влашры, искренность ее чувств вызвала в нем бурю эмоций другого рода. Их головы могли быть похожи на тарелки, их руки могли заканчиваться клубком блестящих нитей, а запах их тел мог вызывать бурление в животе, но это были хорошие люди, искренне желавшие помочь.



«Должно быть что-то, что мы можем сделать», — серьезно прошептала она.



Другие пытались, хотел он сказать. Вот-вот, потому что вспомнил, что ему действительно нужна помощь, хотя и не имеющая ничего общего с его снами и кошмарами. Возможно, если бы они были так обеспокоены, как, казалось, указывали их искренние чувства, они могли бы даже оказать больше помощи, чем он смел надеяться.



«Есть… что-то, что могло бы облегчить мои страдания. Я стесняюсь упоминать об этом, потому что это много, чтобы спросить. Даже если вы все еще хотели бы помочь после того, как услышали подробности, у вас может не хватить для этого средств».



Эмоции собравшихся Тлел спутались. Злезельренн говорил от их имени, а также от имени сообщества. «Мы не можем возражать, пока нас не спросят».



Флинкс понимающе кивнул. Позади него, с вершины наклонного спального помоста, Пип с интересом осматривал маленькую комнату, которая сейчас была переполнена эмоциями. Открытые, бесхитростные эмоции, был убежден Флинкс. По крайней мере, на какое-то время в этой хорошей компании он был уверен, что сможет немного ослабить бдительность. Он нырнул вперед.



— Я пришел поговорить с кем-то, кто может быть, а может и не быть моим отцом. Для меня очень важно, чтобы я постарался встретиться с этим человеком.

или я бы не проделал весь этот путь. В тусклом свете на него сияли многочисленные непроницаемые наглазники. Но эмоции, которые всколыхнулись позади них, были такими же ясными и легко прослеживаемыми, как вены на тыльной стороне его ладони. «Ваша деревня находится очень близко к тому месту, где живет этот человек. Я могу подождать, пока не найду транспорт обратно в Тлоссен, найму нового скиммера и эскорта и снова отправлюсь в путь. Но если ты действительно хочешь чем-то помочь мне, и нам не нужно идти пешком, было бы намного быстрее и проще добраться до этого места из Тлеремота. Он не добавил, что таким образом тот, кто пытался убить его, упустит шанс повторить попытку в Тлоссене.



Собравшиеся тлели перешептывались между собой. Наконец, Влашраа повернулась к нему. «Ю ду не знает, является ли этот человек твоим родителем-мужчиной или нет?»



Флинкс покачал головой. "Нет. Я очень долго искала этого человека. Меня воспитывал одинокий человек, не являющийся родителем».



Последовала дальнейшая дискуссия, прежде чем она снова заговорила. «Где место, куда ты хочешь пойти?»



«Я знаю координаты, которые были введены в навигационную систему моего скиммера. Я совершенно уверен, что смогу найти его и на карте».



— Карты у нас есть, — подтвердил целитель Флуаданн.



Самый молодой из ночных посетителей Флинкса был отправлен бежать, чтобы вскоре вернуться с небольшим проектором в руке. Созданное им трехмерное изображение показывало не только речные долины и горные хребты, но также леса, осыпи и пещеры, не говоря уже о текущей погоде, которая постоянно обновлялась. Заметив, что Тлеремот был единственным поселением в непосредственной близости от реки, Флинкс понял, как ему действительно повезло, что его нашли Злезелренн и охотничий отряд Влашраа.



Опираясь на свою прекрасную память, он определил небольшую долину в месте слияния двух притоков. — Вот куда мне нужно идти. Судя по карте и в соответствии с его лучшими предположениями о том, где затонуло его судно, это было недалеко от деревни — как летает хлусумакай. Или скиммер. Чтобы добраться туда любым другим способом, наверняка потребуется больше пары дней. Насколько дольше, будет зависеть от того, какой вид транспорта будет доступен для жителей деревни.

Влашраа указала на место, которое указал Флинкс. «Между ними есть труднопроходимая местность. Чтобы добраться до места, которое ты указал, потребуется несколько дней. Она посмотрела на него. «Есть также возможные опасности».



«С положительной стороны также будут возможности для охоты на меха», — ободряюще отметил Злезельренн. «На очевидном маршруте нет ничего, с чем не могли бы договориться gaitgo».



«Гайтгос?» — спросил Флинкс. Ему никто не ответил. Тлели были слишком заняты болтовней между собой.



«Это венчурное меховое волонтерство». Целительница Флуаданн изучала человека. «После лечения молодых людей, потерявших родителей, я думаю, что лучше других понимаю важность этого ту ю. Я пойду."



Злезельренн и Влашраа выразили свое согласие еще до того, как Флуаданн закончила говорить. К тому времени, когда молва распространилась по остальной части Тлеремота, предполагаемая экспедиция была переполнена добровольцами.



У тлелей могут быть тощие руки и головы странной формы, мрачно размышлял побежденный Флинкс, но размер их сердец никто не оспаривает.



Функция gaitgo была сразу понятна даже такому постороннему, как он сам. Каждое из моторизованных шагающих устройств могло с комфортом вместить одного тлеля. За мягким наклонным сиденьем находился склад для припасов. Чрезвычайно легкая рама, открытая для непогоды, образовывала защитную клетку вокруг водителя. Созданные для путешествий по труднопроходимой местности Гештальта, индивидуальные транспорты имели восемь опор. Или, может быть, подумал Флинкс, изучая очередь ожидающих машин, восемь рукавов. Поскольку механические конечности были прикреплены как к нижней, так и к верхней части транспортов, он не знал, как их маркировать.



Влашраа объяснил дизайн. «Ты видел достаточно гор, чтобы знать, насколько важно уметь подниматься и спускаться, как и двигаться по прямой. У gaitgo есть способность tu du оба. Он может даже перемещаться боком по вертикальной стене. Это не та проблема, с которой мы сталкиваемся прямо сейчас». Она изучала высокого долговязого человека. «Проблема заключается в том, чтобы найти ту, которая тебе подходит».



В конце концов было решено не пытаться снабдить их гостя собственным транспортом. Это вполне устраивало Флинкса. Время, которое можно было бы потратить на обучение его использованию тлелианских средств управления и инструментов, было бы лучше потратить на путешествие по открытой местности. Его достоинство не пострадает от того, что ему придется совершать путешествие в качестве груза. Что касается Пипа, как только они устроились в модифицированном открытом грузовом отсеке в задней части гаитго Злезельренна, она поднялась и уселась на одну из защитных композитных сотовых балок, которые сходились над головой тлеля. Множество отверстий в материале создавало десятки промежутков, в которые она могла вставить свои катушки. Если ее присутствие верхом прямо над ним каким-то образом беспокоило Злезельренна, он ничего не сказал об этом.



В экспедиции было дюжина гейтго. Все они были одного размера, все пилотировались индивидуально. Сопоставимые увеличенные устройства можно было использовать для перевозки грузов и нескольких пассажиров, но для этих целей более практичными были импортные скиммеры. Способные взбираться на пропасти, ползать по узким туннелям, переходить реки вброд и даже карабкаться по деревьям, гайтго одного тлела были излюбленным средством механизированного местного транспорта среди жителей бесчисленных небольших сообществ Гештальта. И в отличие от скиммеров, они производились прямо на Гештальте, в другом его крупном городе Тлеарандре.



Провожать путников вышли все жители села, не занятые важными работами. И снова Флинкс был поражен их добрым характером и общей сердечностью. Его не смогли бы выручить представители более приветливого вида. Чувствуя себя свободно рядом с людьми и будучи уверенными в своих отношениях с ними, тлели никоим образом не подчинялись им. Как равные, они искренне хотели помочь.



И, как ранее указывал Злезельренн, экспедиция предоставила участникам новую возможность заняться традиционной ритуальной охотой.



Хотя его водителю-тлелю это могло казаться совершенно естественным, Флинксу потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к раскачивающемуся движению gaitgo вперед. Значительно более неустойчивый, чем скиммер, транспортное средство двигалось благодаря плавной работе не менее четырех, а иногда и всех восьми его механических конечностей. Как только большая часть его тела (за исключением его тесной задней части) привыкла к резким, неравномерным движениям, он смог поразиться способностям устройства. Он поймал себя на том, что задается вопросом, был ли он разработан самими тлелями, и сделал мысленную пометку задать вопрос своим новым друзьям при первой же возможности.



К концу первого дня он был уверен, что Злезельренн и его односельчане, если бы это было необходимо, смогли бы найти долину двух притоков и без помощи карты. Несколько раз он был уверен, что экспедиция свернула не туда или начала возвращаться. Каждый раз хозяева уверяли его, что они не отклонялись от заранее определенного маршрута и что иногда кратчайший и самый быстрый путь к следующей путевой точке не был прямой линией.



Помимо неуклюжего движения при ходьбе, потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к способности gaitgo лазить. Одно дело шагать вверх по пологому склону, и совсем другое — обнаружить, что он болтается над пустотой, когда Злезельренн отправляет многоногое механическое существо карабкаться по отвесной каменной стене. Однако ни разу одна из уникальных хватательных ног не ослабла.



Странно, подумал Флинкс, как можно совершенно без страха преодолевать огромные расстояния, путешествуя между звездными системами через пространство плюс, и в то же время испытывать панику и дезориентацию, когда паришь всего в нескольких десятках метров над твердой землей. Все было относительно. Или вопрос относительности. Нужно было просто быть уверенным в соответствующей технике. В этом отношении gaitgo не был Учителем. Это был даже не арендованный скиммер. Но после дня наблюдения за тем, как он карабкается по, казалось бы, невозможным препятствиям, не теряя при этом ни одной составной цифры, он, наконец, обнаружил, что начинает доверять транспортному средству так же, как и его водителю.



Однажды лидеры gaitgo спровоцировали небольшой оползень. Было одновременно пугающе и поучительно видеть, как несколько машин, застрявших в скользящем скольжении, несутся вниз по склону среди кувыркающихся камней, и ни одна из них не опрокидывается и не теряет своего гироскопически улучшенного баланса. Восемь скоординированных с помощью компьютера опор обеспечивали такую устойчивость, которая была бы невозможна для гусеничного или колесного транспортного средства. Как только камнепад прекратился, Влашраа повел тех, кто успешно преодолел горку, обратно вверх по склону, чтобы присоединиться к своим товарищам.



Когда пошел небольшой снег, прикосновение к рычагу управления заставило защитную арочную конструкцию развернуть легкий прозрачный экран от дождя, который сохранял водителя и груз чистыми и сухими. Ручьи легко преодолевались вброд, а глубокие и узкие каньоны преодолевались без особых усилий.



— Еще несколько дней, — отозвался Злезельренн туда, где Флинкс свернулся в модифицированном грузовом отсеке гайтго. «Тогда мы прибудем в долину, которую ты ищешь».



— Я ненадолго. Флинкс закричал, чтобы его было слышно сквозь ровный, метрономический стук нескольких искусственных ног. «Потребуется совсем немного времени, чтобы выяснить, является ли этот человек тем человеком, которого я искал».



«Не торопись». Все шло гладко, и Злезельренн чувствовал себя очень непринужденно. «Мы все наслаждаемся переменами в повседневной жизни». По эмоциям, которые исходили от каждого из гонщиков, Флинкс понял, что Злезельренн говорит правду.



На следующий день другое и менее приятное изменение в распорядке дня прервало утреннюю трапезу. Волнение также напомнило Флинксу, что, хотя его новые друзья и товарищи могут быть полностью цивилизованными, мир, который они так великодушно согласились разделить с людьми, таковым не является.



Он только что закончил есть и смотрел, как тлели упаковывают последние припасы и оборудование в свои машины, когда активность прекратилась. Какое бы понимание ни приходило к его товарищам, оно происходило постепенно, а не сразу. Сначала Сладехшуу, их ведущий водитель, остановил то, что он делал. Из-за того, что он деловито регулировал замки на шкафчике для хранения своего гаитго, его реснички перестали двигаться. Его внимание переключилось не на другого члена отряда, даже не на окружающий темно-синий лес, а на горный склон, который я видел.

помчался влево. Затем он с криком подпрыгнул — учитывая их низкий центр тяжести, тлели не могли прыгнуть — и втиснулся в кабину водителя своей машины.



«Рессаугг, рессаугг!» он закричал. Это слово было новым для Флинкса, не переводилось и звучало так же сдавленно, как и при произнесении.



Крик быстро подхватили остальные. Злезельренн был рядом с Флинксом через несколько секунд, призывая его ускориться. Поскольку его сопровождающие не задерживались, чтобы ответить на вопросы, у Флинкса не было иного выбора, кроме как броситься в открытый грузовой отсек, приспособленный для него. Все более взволнованная Пип носилась взад и вперед над головой, поднимаясь ввысь по восходящим спиралям, пока не поднялась выше верхушек деревьев.



Вокруг Злезельренна начали появляться гайтго. Припасы и личное снаряжение, еще не упакованное, были брошены там, где лежали. Отбросив претензии на организованность, водители перевели свои машины в спринтерский режим и начали мчаться во все стороны. Не было предпринято никаких попыток координировать дикий полет. В отличие от каждого предыдущего утра, тлелы не выстраивались со своими машинами в один ряд. У Флинкса, ставшего свидетелем почти паники, сложилось отчетливое впечатление, что впервые с тех пор, как он их знал, лучшие и умнейшие из обычно поддерживающих друг друга жителей Тлеремота выродились в эгоцентричную толпу. Не могло не сложиться впечатление, что, какова бы ни была причина замешательства, в этот момент каждый тлель был сам за себя.



Хотя в то время он не мог этого понять, очевидная случайность разбегания и бегства не указывала на панику. Это была упреждающая реакция, защитная противоположность косяку рыбы.



Сосредоточившись на вождении, Злезельренн игнорировал все более тревожные вопросы своего пассажира. В поисках источника беспорядка Флинкс несколько раз огляделся. Он нашел то, что искал, несколько мгновений спустя, и не улавливая никаких транслируемых эмоций.



Как он упустил из виду что-то настолько массивное, когда все тлели в группе заметили его присутствие? Правда, в нем не было ничего сильного, но один только его размер должен был раскрыть его более или менее в то же самое время, когда его друзья узнали об этом. Пока он смотрел на надвигающегося монстра, объяснение пришло к нему само собой.



Что-то настолько большое, понял он, должно генерировать пропорциональное количество флии. Все тлели в путешествующей группе уловили особое электрическое поле монстра примерно в одно и то же время. Это была отличительная черта, которую Флинкс не смог бы обнаружить, даже если бы существо было прямо над ним.



Что, если походка Злезельренна не могла развить большую скорость, должно было быть именно так.



ГЛАВА 10



«Это ressaugg!»



Флинкс едва мог слышать крики Злезельренна. Не потому, что плавная походка с демпфированием двигателя издавала слишком много шума, и не потому, что ее составные ноги издавали громкий царапающий звук каждый раз, когда они врезались в каменистую землю, а потому, что монстр, которого в конце концов опознал его друг-тлель и водитель, был разбивая целые деревья и раскалывая их под своим весом, когда он несся к ним. Оглушительный электрический треск яростно раскалываемого дерева в сочетании с грохотом, сопровождавшим атаку существа, заглушал все, кроме самых пронзительных криков.



Внешне он напоминал круглых мохнатых роллеров, которые мчались к нему и мимо него по взлетно-посадочной полосе челночного порта Тлоссина, отчаянно пытаясь спастись от преследовавшего их касолльта. Самой очевидной разницей между этими охваченными паникой травоядными животными и существом, которое теперь угрожало убегающему тлелю, был размер. Самый большой из роликов был тридцать или сорок сантиметров в диаметре.



Гигантская масса густого бледно-розового и белого меха, которая сейчас надвигалась на него, была больше, чем его шаттл.



Как и безобидные катки, рессаугг приводился в движение четырьмя конечностями. В отличие от них, они не заканчивались плоскими мясистыми подушечками. Вместо этого каждый из них сужался до единственной изогнутой клешни пятиметровой длины. Пока существо катилось вниз по склону, полностью вытянутые руки бешено вращались. Так же, естественно, и четыре серповидных когтя. Вращающиеся лезвия разрезали стволы деревьев, словно они были сделаны из желатина. Ясно, что они легко и мгновенно уничтожат все, что окажется более мягким, с чем им доведется соприкоснуться. Прейс, например. Сам, например.



Почти потерянный на фоне гулкой громады надвигающейся враждебной белизны, крошечная розово-голубая фигура со свистом носилась взад и вперед прямо перед ним и вне его досягаемости. Поняв, что ее хозяин в опасности, Пип отреагировала, как всегда: столкнувшись с угрозой. Это все, что она могла сделать. Где-то в этой взъерошенной массе меха могли быть глаза или огромная повязка на глазу, похожая на таковую у тлелей. Это не имело значения. Какой бы орган или органы существо ни использовало для восприятия окружающего мира, он был полностью скрыт раскатистым громом. Даже если бы она атаковала случайным образом со своим ядом, разъедающее действие ее токсина не могло остановить такого гигантского монстра на его пути. Гораздо меньше той лавины, которая его сопровождала.



Мало того, что рессаугг наполовину зарылся в сугроб, чтобы скрыть свое присутствие, но, когда он начал атаку, он принес с собой весь этот снег, понял Флинкс. Хотя он провел время на многих опасных мирах и вышел невредимым из множества враждебных сред, это был первый раз, когда он столкнулся с хищником, который использовал снег в качестве оружия. Если добыча не была разорвана на куски вытянутыми вращающимися когтями монстра или раздавлена его массивным весом, была большая вероятность, что она окажется погребенной под снегопадом, который намеренно обрушился на нее рессауггом. У подножия склона, на вершине которого он расположился, терпеливое хищное животное могло затем собраться, сцепить свои четверные конечности вокруг своего огромного тела и неторопливо приступить к сбору кусков нарезанной или задушенной добычи. Способ охоты рессаугга был исключительно энергосберегающим: ему даже не нужно было ходить, не говоря уже о беге, за намеченной добычей.



Летя впереди надвигающегося хищника, как десятки маленьких, жалящих, крылатых разведчиков, снег на переднем крае лавины ударил Флинкса в лицо, когда он выглянул из-за спины гаитго. Он больше не мог видеть Пипа. Он не мог видеть ничего, кроме голодной летающей розовости. Широкие полеты катящегося, кувыркающегося рессаугга оставались для него невидимыми.



Затем стена снега замедлилась вместе с окутанным ею зверем. Рев лавины затих вместе с ее силой. Розовый снег оседал сугробами на осколки скорлупы разбитых деревьев. Возвышаясь над всем этим и теперь отчетливо видимый на фоне темных скал и голубого неба, рессаугг убрал свои руки с косами на концах и начал копаться в новом снежном поле. Обеспокоенный Флинкс напряг зрение, даже когда походка Злезельренна продолжала увеличивать дистанцию между двумя его пассажирами и сферическим монстром, расчищающим снег позади них. Может быть, кто-то из его новообретенных друзей слишком медлил с побегом? Сколько тлелей было погребено под объединенной тяжестью снега и рессаугга?



Никаких, как оказалось. Поодиночке и парами гайтго и их погонщики снова собрались на дальнем берегу небольшого, но быстрого притока главной реки. Стимулированный близким побегом, коллективный понг, который они издали, был пьянящим, почти непреодолимым. Их это, конечно, не коснулось. На самом деле среди группы был только один, которому пришлось изо всех сил не захлебнуться от вони. Как посетитель и гость, Флинкс был бы слишком вежлив, чтобы упомянуть об этом. Если бы он это сделал, он бы зря потратил время, поскольку его лишенные обоняния товарищи не имели бы ни малейшего понятия, о чем он говорил.



Окончательная перепись подтвердила, что все выжили при нападении. Пережив это, Флинкс больше не нуждался в объяснении кажущейся паники, охватившей группу, когда впервые был обнаружен атакующий рессауг. Метод нападения хищника был явно рассчитан на то, чтобы как можно быстрее захватить как можно больше добычи. Поскольку его масса и отсутствие настоящих ног делали его неспособным к быстрому преследованию, ему приходилось располагаться так, чтобы сбить не одно животное, а целое стадо одним махом. Рассеявшись, как это было при первом обнаружении нападения, тлели лишили рессаугги очевидной цели.



Когда вновь сформированная экспедиция возобновила свой путь

e, Флинкс обнаружил, что часто поглядывает на нависающие уступы и тяжелые сугробы, которые раньше игнорировал. Что еще может скрываться среди гористых высот Гештальта, ожидая, чтобы скатиться, упасть или, возможно, упасть на ничего не подозревающих прохожих?



«Очень много вредных существ устраивают свои логовища и гнезда в таких местах», — уточнил Злезельренн в ответ на запрос Флинкса. «Обычно они оставляют знаки, которые можно распознать, чтобы их можно было избежать». Подняв длинную тонкую руку, он использовал свои реснички, чтобы указать на ведущую походку. «То, что Sladehshuu не обнаружил ressaugg до того, как он атаковал, показывает, насколько эффективной была его маскировка».



Флинкс задумался. Вновь уютно устроившись под курткой, Пип наконец-то расслабился. Он задавался вопросом, испытывает ли минидраг разочарование из-за своей продолжающейся неспособности противостоять угрозам, исходящим от этого мира.



«Я думаю, что многие из вас, не только Слэдехшуу, почувствовали бы его полет до того, как он двинулся к нам».



Злезельренн оглянулся на него, солнце отражалось от его повязки на глазу. — Разве ты не знал, Флинкс, что многие хищники обладают необходимыми биологическими механизмами, подавляющими их бегство?



Конечно, будут, сказал он себе укоризненно. Теперь, когда ему на это указали, стало очевидно, что такая способность жизненно необходима. В противном случае чувствительная к плавности добыча всегда была бы в состоянии обнаружить присутствие тех, кто ее преследует. Хищник, неспособный замаскировать свой полет, был менее опасен для жертвы, способной его почувствовать, чем кошка с колокольчиком на шее была для мыши. Он должен был понять это до того, как задал тлелю вопрос, который, должно быть, звучал как глупый вопрос, ответ на который был очевиден.

— Вы сказали, очень много вредных существ, — представился он. — Я так понимаю, в этих горах есть опасности похуже, чем рессаугг?



— Да, — сказал ему Злезельренн. «Гораздо опаснее. И, вероятно, не так, как ты думаешь.



Флинкс посмотрел на огромную громаду скалистого шпиля, возвышавшегося над местностью слева от наступающей колонны. "Что ты имеешь в виду?"



«Зачем тратить тепло на формирование слов? Мы только что избежали рессаугга. Хотя он и не был в этом уверен, Флинкс подумал, что голос его друга звучит несколько раздраженно. «Те, кто говорят о беде, часто находят ее. Лучше сосредоточиться на пути вперед и вместо этого думать о хорошей погоде и безопасном путешествии».



Это был подход, который Флинкс мог понять, даже если его вечно активное воображение мешало ему так же легко бросить тему, как Злезельренн. В то время как часть его хотела, чтобы его любопытство относительно природы опасных гештальтианских диких животных было удовлетворено, другая часть соглашалась с хозяином. Если повезет, он останется в неведении до конца пути относительно точного состава угрозы, на которую намекал Злезельренн. Однако им уже повезло в неожиданной встрече с рессауггом.



Как человек, который рассчитывал, что Банк Удачи выручит его из многочисленных трудных ситуаций в прошлом, Флинкс хорошо знал, что его счет серьезно перерасходован.



Хотя, в отличие от своих чутких товарищей-тлелей, он не мог уловить мух блох, его собственный особый Талант продолжал действовать, прерываясь лишь случайными болями, вспыхивающими в его голове. Как всегда, частота и интенсивность их были совершенно непредсказуемы. Иногда он пролежал несколько дней или недель без малейшего приступа боли. Затем наступало утро, когда он чувствовал, что его голова вот-вот взорвется каждый час. Он боялся своих повторяющихся снов, потому что худшие мозговые приступы, казалось, всегда следовали за каждым происшествием. Обычный день, или два, или несколько могли пройти без какого-либо дискомфорта. Но каждый раз, когда его сонные образы прерывали его сон, он знал, что непременно последует огненная, колющая головная боль.



Полностью оправившись от последнего похожего на транс сна, его разум был ясным, когда он уловил первые слабые побуждения неурегулированного стресса. У них было ощущение отдаленных, но приближающихся эмоций, далекого неумолимо приближающегося. Пытаясь разъяснить, он уловил враждебность, за которой скрывалось напряжение, слившееся с опаской. Рассматривается как эмоциональное целое, а не как полностью успокаивающая смесь.



Он бы сообщил об этом своим товарищам, которые продолжали идти вперед, совершенно не подозревая о нагруженных стрессом чувствах, склонявшихся в их сторону. Однако это означало бы раскрытие его способностей. Обоснование предупреждения словами о том, что он «только что почувствовал», будет иметь для тлелей не больше веса, чем для любого другого разумного вида, включая его собственный вид.



Но по мере того, как вереница гаитго пробиралась через участок особенно густого леса, а заросли от зеленого до бирюзового и почти индиго цвета клаустрофобно смыкались вокруг них, ему становилось все более и более не по себе. Враждебность, которую он чувствовал, сгущалась в его сознании, как туман, угрожая заглушить его восприятие любезных товарищей. То, что враждебность, которую он определял, исходила от разума тлелей, а не от разума примитивных плотоядных, делало его не менее тревожным.



В конце концов он решил, что больше не может держать свои заботы при себе. Если кто-то из его друзей подвергал сомнению его «чувства» или способы восприятия, он импровизировал какое-то объяснение или оправдание. Обсуждая, как лучше поступить, он наклонился вперед, чтобы обратиться к Злезельренну.



У него никогда не было шанса.



Что касается его исключительных способностей, то продолжительное молчание сохранит его тайну в безопасности. Однако если он окажется мертвым, это не принесет ему никакой пользы. Это казалось вполне реальным, так как лес вокруг них взорвался выстрелами. Хотя и далеко не такое продвинутое, как гайтго, оружия, которое было направлено против цепочек путешественников, было более чем достаточно для выполнения намеченной задачи. Твердые как камень снаряды пронеслись над его головой, когда Злезельренн немедленно принял меры по уклонению. Маленькие снаряды из форсированного металла, способные убивать, просто высвобождая кинетическую энергию, которой они обладали, врезались в лес со всех сторон. С шумом взорвались деревья.



Злезельренн кричала ему, чтобы он не ложился. Флинкс не нуждался в стимулах. Несмотря на то, что он не знал о мотивах и личности нападавших, он все же обнаружил, что желает получить свой пистолет. К сожалению, вместе с остальным снаряжением он лежал где-то на дне реки, поглотившей скиммер.



Тем не менее, как всегда, он не был полностью беззащитен. Был его действующий Талант — и Пип. Столь же чувствительная, как и ее хозяин, к угрожающим эмоциям, она выскользнула из его куртки и взлетела в воздух до того, как прозвучал первый выстрел. Теперь она патрулировала наверху, выявляя потенциальные цели, прикрывая Флинкс, направляя свой яд. Инстинктивно осознавая, что его количество ограничено, она не бросилась бы на его защиту, пока ее господину не угрожали более открыто.



Это была правильная, разумная реакция, знал он, пригибаясь к спине уворачивающейся походки, но ее усилия окажутся слишком поздними, если он поймает шальную пулю от нападавшего, который намеренно не целился в его сторону. В том-то и была проблема, что его поймали во время случайного нападения многих нападавших, которые специально не охотились за ним. Флинкс смог быстро и эффективно справиться с тем, кто напал на его скиммер, потому что убийца был только один, и внимание этого человека было сосредоточено исключительно на нем. Напротив, как еще один гонщик gaitgo, он был лишь одной из многих потенциальных целей для неизвестного числа неопознанных нападавших.



Вчерашние слова Злезельренна снова просвещали и беспокоили. Его друг сказал ему, что в горах таятся гораздо более серьезные опасности, чем ловящие лавины рессаугги. «Вероятно, не так, как ты думаешь», — сознательно заявил водитель gaitgo. Осознав из бури конфронтационных эмоций, что в настоящее время он понимает природу того, что имел в виду Злезелренн, Флинкс теперь понял, почему граждане Тлеремота путешествовали с тем, что на первый взгляд казалось избытком оружия. Да, оружие было необходимо, чтобы отбиваться от внушительных хищников вроде рессауггов и касолльтов.



Но что более важно, и в качестве еще одного удара по его и без того сильно подорванному чувству оптимизма, они, очевидно, также были необходимы для защиты в конфликтах с себе подобными.



Пока он размышлял об этом обескураживающем положении дел и о том, что жизнерадостные тлели, как и слишком многие предположительно разумные виды, не гнушаются истреблять себе подобных, когда того требуют обстоятельства, Злезельренн побежал гаитго за густую заросль особо крупных наростов. .



"Оставайся здесь!" — увещевал он удрученного Флинкса. Прикосновение к панели управления заставило защитную клетку, окружавшую его и его гостя, раскрыться, как распустившийся цветок. Выбравшись наружу, тлель сначала снял свои яркие леггинсы, а затем широко прозрачное пончо, закрывавшее его от шеи до колен. Раздевшись, он вытащил тонкое, но смертоносно выглядящее оружие из кронштейнов сбоку машины и начал пробираться вперед, к сердцу конфликта, который сейчас бушевал среди деревьев. Когда он отошел, его мех изменил цвет. Белый и пестрый коричневый, переходящий в белый и пестрый сине-зеленый. Флинкс удивленно посмотрел на него. Он не знал, что тлели способны к превращениям-хамелеонам.



Это, безусловно, было эффективно. Хотя лес и эхом отдавался выстрелами, из своего укрытия за деревьями он не мог разглядеть ни одного бойца. Во всяком случае, не глазами. Его Талант позволял ему видеть людей так же ясно, как если бы они были в поле зрения. Это позволило бы ему сильно помочь своим друзьям, если бы не то, что у него не было оружия. Пип продолжала парить над ним взад-вперед, удерживая себя от нападения на враждебных противников, которые не угрожали ее компаньону напрямую. Все же.



Он подумал о том, чтобы попытаться спроецировать на нападавших. Хотя это был аспект его Таланта, который он стал более искусным в применении, совсем недавно, чтобы победить наемного убийцу, который сбил его скиммер, присутствие такого количества нападавших, вероятно, сделало его гораздо менее эффективным. На переполненном поле боя, где он чувствовал только безудержную враждебность, было трудно отделить друга от

враг Напрягшись, он обнаружил, что смог распознать эмоциональную подпись Злезелренна и Влашраа, и, в меньшей степени, тех жителей деревни, таких как Флуаданн и Хлуриамм, с которыми он также имел предыдущий контакт. Не имея возможности идентифицировать и изолировать других участников экспедиции, он рисковал спроецироваться на них, если попытается вывести из строя нападавших.



Он мог бы попытаться создать действительно серьезную широкомасштабную проекцию, которая обездвижила бы все поле конфликта, как друга, так и врага. Если это удастся, он сможет выбраться из ошеломленных и оживить только своих друзей, одного за раз. Однако не было никакой гарантии, что это сработает. Отключающая проекция может быть не всеобъемлющей. Или, стремясь оживить своих товарищей, он мог ненароком восстановить одного или нескольких нападавших. Мысленное проецирование отключающей или отвлекающей эмоции — это не то же самое, что окутывать зону боевых действий усыпляющим газом. Его способность фокусировать свой Талант значительно улучшилась, но он все еще не был так точен, как настоящее оружие.



Он чувствовал, что должен что-то сделать, но без собственного пистолета, не говоря уже о знакомом пистолете, он не мог решить, как действовать дальше. Если он покинет укрытие деревьев и выйдет на линию огня, Пип тут же спустится вниз, чтобы убить любого тлеля, нацеленного именно на него. Это сработало бы, если бы он был обнаружен только одним вражеским бойцом за раз. В конце концов, у нее закончился яд. Ей придется уйти в отставку и ждать, пока ее тело произведет больше, неизбежный биологический интервал, который оставит его без какой-либо личной защиты, кроме той, которую он мог вызвать в своем слишком часто невосприимчивом и беспорядочном уме.



Как это часто бывало в ходе боя, обстоятельства в конце концов взяли верх над логикой и разумом, и он был вынужден защищаться.



Возможно, дуэт, напавший на него, подумал, что его человеческий облик был своего рода хитрой уловкой со стороны их врагов. Очевидно, их не смущал тот факт, что он не был тлелем. Очевидно, было достаточно того, что он занимал походку Тлеремота. Разумно это или нет, этого было достаточно, чтобы заклеймить его союзником по ассоциации. Участвовали ли некоторые из его собратьев-людей в подобных сражениях среди туземцев? – недоумевал Флинкс. Эта мысль была слишком угнетающей, чтобы ее обдумывать.



В любом случае, у него не было времени.



Изменив цвет своего меха, чтобы в полной мере использовать положение солнца, группа нападавших, подошедших к нему сзади, почти идеально замаскировалась. Был хороший шанс, что хорошо спланированное фланговое движение могло обрушиться на тыл позиции деревенских жителей и остаться незамеченным, пока не стало слишком поздно. Только одно существо стояло или, в данном конкретном случае, находилось между ними и намеченными целями — высокий, долговязый, закутанный посетитель, который предпочел бы не вмешиваться. Убедившись, что они хорошо спрятались, двое сталкеров отделились от основной массы молчаливых лазутчиков и подошли к нему. Даже глядя прямо в их сторону, их было трудно разглядеть на фоне камней и снега.



Однако их смертоносные эмоции горели, как факелы.



Флинкс был не единственным, кто их обнаружил. Пип тоже их заметил. Сложив крылья по бокам, она стрелой упала с неба сине-розовым пятном. Сталкеры Флинкс так и не увидели ее.



Ближайший из двоих уловил всю силу ее яда прямо в центре повязки на глазу. Издав пронзительный визг, он выронил оружие и упал на землю, яростно брыкаясь неприкрытыми ногами, в то время как бешеные реснички тщетно трепетали перед его быстро растворяющимся зрением. Застигнутая врасплох, его спутница заколебалась, а затем попыталась нацелить пистолет, который она несла, на стремительную, увертливую, невероятно подвижную инопланетную фигуру. Она опустила взгляд как раз вовремя, чтобы окинуть взглядом сменную стойку, которую Флинкс обрушил на вершину ее расплющенного черепа. Дискообразная голова рухнула, согнувшись внутрь, как тарелка для пирога с разрубленной серединой. Кровь брызнула, забрызгав Флинкса. Одновременно ошеломленный и испытывающий отвращение, он отшатнулся назад. Но он продолжал держаться за теперь окровавленную стойку.



Их позиция раскрылась, и внезапность, на которую они рассчитывали, была потеряна, оставшиеся фланговые атакующие бросились на жителей деревни. Встревоженные самозащитой Флинкса, не говоря уже о быстро затихающих криках тлелей, которых сбил Пип, путешественники из Тлеремота были готовы. Флинкс был избавлен от необходимости снова убивать, поскольку его друзья начали брать верх.



Они сделали это с помощью передовой технологии, которая была разработана совместно с человеческим и, возможно, транксовым опытом. Когда ему объяснили его свойства, Флинкс понял, что устройство обладает всеми признаками искусной инженерии транксов. Как он был разработан, продан и развернут в пасторальном гештальте, было одной историей, которую он предпочитал не слышать.

ТЕЛЕГРАМ

Канал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками

Книжный Вестник

Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)

Поиск книг

Свежие любовные романы в удобных форматах

Любовные романы

О психологии, саморазвитии и личностном росте

Саморазвитие

Детективы и триллеры, все новинки

Детективы

Фантастика и фэнтези, все новинки

Фантастика

Отборные классические книги

Классика
ВКОНТАКТЕ

Цитаты, афоризмы, стихи, книжные подборки, обсуждения и многое другое

Книжный Вестник
БИБЛИОТЕКИ

Библиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории

Любовные романы

Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров

Фантастика

Самые популярные книги в формате фб2

Топ фб2 книги