Карина стояла у окна и смотрела вдаль. Она едва заметно моргала, стряхивая накатывающие слезы. Какой-то бред. Местные ее ненавидят, идет какая-то война. Барбарис ускакал. Да при том куда? На войну! Бред… Внутри себя девушка услышала тихий шепот. «Карина, выпусти меня… Поддайся эмоциям… Выпусти… Выпусти…» – шипел голос. Она махнула головой, пытаясь вытряхнуть эти мысли. Голос пропал. Карина громко вздохнула, вытерла ребром ладони остатки слез и вышла из комнаты.
***
– Ингарсмиарс, ты уверен? – голос Марка был весьма напряженным.
– Более чем, господин. Все идет, как нельзя лучше! – проскрипел старик.
– Ну смотри мне, сам знаешь силу моего гнева! – выпалил юноша и его голос пропал.
Старый маг продолжал всматриваться в зеркальный шар, но изображение пропало. Лишь дымка виднелась в глубине. Он накрыл шар тканью и медленно зашаркал к креслу. Сел, вытянул ноги и позвонил в маленький колокольчик, что стоял на столике, подле кресла. Из двери, в дальнем углу комнаты, показался юноша. Светловолосый, с яркими зелеными глазами.
– Мотт, подойди, – позвал маг.
– Чем обязан? – дерзко бросил тот.
– Убавь тон, щенок! Или вновь пойдешь грести навоз, – погрозил пальцем старик.
– Я слушаю, – потупил взгляд Мотт.
– То то же! Ты должен подготовить для меня одну вещь. Все идет, как нельзя лучше, но Марк должен будет вскоре умереть. Да-а-а, – протянул маг, – умереть красиво. Зрелищно.
– Я все сделаю, – и юноша удалился прочь.
– Скажи Грине, пусть принесет мне еще вина! – крикнул в спину удаляющемуся юноше маг.