Наследие заводного ключа

Глава 9

Было поздно, самый пик глубокой ночи, когда все погружено в безмолвие. Я прислушивалась к дому, но только затухающий огонь и негромкий храп Агнес издавали хоть какие-то звуки. Когда я в прошлый раз пришла к Уиллу ночью, он был не в восторге. Я поднесла пальцы к горлу. Воспоминание о его прошёптанных около моей шеи словах вызвало мурашки, пробежавшиеся по коже.

Он, наверное, вышвырнет меня во двор под зад.

И он будет прав. Я шла на риск, ужасающий риск.

Письмо, которое Саймон написал своей жене, тронуло меня. Я не могла допустить, чтобы она не прочла его последние слова, и мне нужно узнать больше. Лишь вдова Прикета могла пролить свет на подсказки, содержащиеся в дневнике. Как бы я ни любила свою семью, сейчас я чувствовала себя так, будто вовсе не знала их. Я жаждала поговорить хоть с кем-нибудь, с кем угодно, кто мог поведать мне о секретной стороне их жизней. Оставалась загадка, смертоносная загадка. Мне нужно добраться до её сути прежде, чем кто-то лишит меня жизни.

Я подкралась к лестнице, ведущей в сад. Ночь была неясной, густой туман висел в воздухе. На полпути к каретнику во мне пробудилось зловещее предчувствие. Я отошла ото львов, прячась в тумане и тенях.

Сердце пропустило удар. Мне казалось, что я видела свет в одном из верхних окон дома, но когда я развернулась, там ничего не было.

Я подумывала вернуться на кухню.

Тишина опустилась на сад, как будто публика в темноте театра наблюдала за разворачивающейся ужасной драмой. Я плотнее прижала книгу к груди и бросилась к боковой двери каретника, прочь от пустого пристального взгляда льва. Я вбежала на конюшню и удивилась, обнаружив тёплый свет, мерцающий в печке.

Уилл сидел на табурете, одетый в одну рубашку и жилет. Он продолжал начищать кожаный ремень уздечки и не потрудился поднять взгляд.

— Ты ещё не спишь? — я присела рядом с ним.

— Я ожидал, что ты придёшь раньше, — признался он, петелькой повесив уздечку на пустой колышек среди других шлеек, шор, поводов и сёдел, аккуратно висевших у стены маленькой комнаты для хранения.

Он хотел, чтобы я пришла? Я завозилась с юбкой, чтобы успокоить тревожное ощущение в руках.

— Ты не собираешься читать мне лекцию о том, что мы можем потерять работу?

Он скользнул по мне прохладным взглядом, вернувшись к своему месту у печки.

— Слишком поздно для этого и очевидно, что здравый смысл на тебя не действует. Так что в книге?

Здесь, в конюшне, мои сомнения в нем утихли. Мне нужен тот, кому я смогу доверять. Уилл меня не подводил.

— Кажется, это записи и рисунки изобретений. Существует секретный орден изобретателей, которые создают все эти вещи в своеобразном соревновании, чтобы превзойти друг друга, — я открыла книгу на рисунке механических лошадей. Он с любопытством склонился к нему.

— Они изобретают всякие штуки для забавы? — выражение его лица стало серьёзным, почти тоскливым.

— Странно, не так ли? — я провела пальцем по элегантному изгибу лошадиной шеи. — У них целая разработанная система, есть даже академия для учеников организации и литейный завод где-то на севере, который поставляет все детали для их машин. Охват организации поражает, и все же я никогда не слышала о ней до сих пор, хоть моя семья и была её частью.

Уилл вытер руки тряпкой.

— Это требует немалых усилий, — он бросил её в ведро. — Прикет писал что-то о твоём дедушке? — он взял крышку от кожевенной растирки и закрыл ею небольшую баночку.

— Писал, — я проглотила свои опасения. — И о лорде Рэтфорде. Мой дедушка верил, что барон изобрёл что-то опасное. Papa помогал другим вывести это из строя и запереть таким образом, чтобы изобретение нельзя было использовать. Именно поэтому их всех убили.

Баночка ударилась об пол.

— Что ты сказала? — Уилл встал и стал ходить туда-сюда перед печкой.

— Лорд Рэтфорд убил остальных членов Ордена, которые пытались помешать ему воспользоваться машиной, — когда слова сорвались с моих губ, на сердце стало тяжело.

— Это невозможно — Уилл подобрал баночку, затем скрестил руки на груди.

— Это все здесь, — я поднялась, протягивая ему книгу.

— Барон — не убийца, — тихо прорычал он.

— Нет, он убийца. Он убил Саймона Прикета. Прикет знал, что это произойдёт. Он все об этом написал, — я потрясла книгой перед Уиллом, требуя, чтобы он взял её, но он только свирепо смотрел на меня с большей злостью, чем я когда-либо видела. — Он даже спрятал книгу внутри собственного надгробия, зная, что Рэтфорд его убьёт.

— Барон спас мне жизнь, — глаза Уилла сверкнули в приглушенном свете. Старый Ник тихо заржал, вскидывая голову. Между нами воцарилось молчание. — Он не убийца, — настаивал Уилл, хотя его голос теперь звучал едва ли громче шёпота.

Я забыла.

Барон взял его к себе. Конечно, Уилл верен ему. Я была дурочкой, раз посвятила его в это. Мне нужно убедить его в сути дела.

— Я сожалею, Уилл, но все предельно очевидно.

Он отвернулся от меня и прошёл вдоль ряда стойл к шатким лестницам за ними. Неожиданно он резко развернулся.

— Есть какие-нибудь доказательства?

— Прочитай сам, — настаивала я, снова протягивая ему книгу.

Он бросил на меня взглядом, который мог сварить яйцо.

— Я не могу.

Вот теперь я начинала злиться. Он такой упёртый, что даже слепой и глухой мул не смог бы с ним соперничать.

— Почему нет? Ты не хочешь в это поверить?

— Черт подери, Мег. Я не умею читать, — он запнулся на этих словах, как будто не хотел их произносить.

Я чувствовала себя так, будто он только что дал мне пощёчину. Я даже притронулась к щеке, чтобы убедиться, но боль шла изнутри. Я не подумала об этом. Боже мой, я не хотела его оскорбить.

— Не это, во всяком случае, — продолжил он. — Джон научил меня буквам и тому, как их произносить. Но буквы, которым он меня учил, были ровными и чёткими. Он говорил, что любой хороший кучер должен уметь читать вывески.

— Уилл, — я никогда не слышала от него столько связных слов. Я не хотела задеть его за живое. И конечно, я не хотела, чтобы он стыдился себя. Это не его вина. — Прости меня. Я просто предположила. Ты умнее меня.

Он отвёл взгляд, пиная пол носком ботинка.

— Здравого смысла у тебя точно больше, — добавила я.

Он подавил зарождавшийся смешок, затем посмотрел на меня.

— Само собой.

Я опустила взгляд в пол, не зная точно, было ли последнее слово шуткой или издёвкой.

— Есть какие-то доказательства? — снова спросил он. На этот раз его голос был тихим, почти умоляющим.

Я сделала глубокий вдох.

— Барон изобрёл что-то опасное. Я не знаю, что именно. Прикет и мой дедушка оба верили, что он был убийцей.

— Но доказательств нет, — Уилл посмотрел на меня, но я не знала, что сказать.

— Я не знаю, Уилл, — по его лицу я видела, что он не верил мне и не поверит. Не сегодня. — Есть только один способ убедиться наверняка, — я шагнула к Уиллу, и он не попятился, хоть и снова скрестил руки.

— И как же? — спросил он.

— Есть только один человек, способный помочь нам найти правду.

Он выставил руку перед собой.

— Я не хочу этого слышать.

— Пожалуйста, Уилл. Вдова Прикета где-то там, и она должна увидеть эту книгу. Помоги мне найти её.

Он покачал головой.

— Нет. С меня хватит. Возвращайся в дом, прежде чем вляпаешься в ещё большие неприятности. Некоторые вещи лучше оставить как есть.

Он отвернулся от меня, и я знала, что все кончено. Ни от кого другого помощи я не получу. Мне нужно сделать это самой. Когда я незаметно покинула каретник, потеря единственного союзника ощущалась как сокрушительный удар. Каждый шаг казался тяжелее предыдущего. Мне хотелось вернуться, сказать, что я сожалею, но я не знала, за что извиняться, поэтому все бесполезно. Уилл вышел из игры. Он очень ясно дал это понять.

С ним покончено.

Маячащий дом казался мрачным и грозным, окутанным в таинственную мглу. Я сделала глубокий вдох, надеясь, что все по-прежнему спят.

Прокравшись вниз по лестнице, я аккуратно открыла дверь и проскользнула внутрь. С торопливой бережностью я опустила засов и повернулась.

Миссис Пратт стояла возле стола.

Проклятье.

Сердце остановилось. В ушах шумело, пока она медленно поворачивала рычажок на лампе, наполняя кухню светом.

Я не могла сдвинуться с места. Я не знала, что сказать. Может, она поверит, что я ходила облегчиться в садовый горшок.

Нет. Разочарование в её глазах горело с такой суровой интенсивностью, что свет по сравнению с ним казался тусклым.

— Миссис… Я, — пролепетала я, запинаясь. Я стиснула юбку, держа книгу немного позади себя. Неважно, как бы крепко я ни сжимала материал, успокоить трясущиеся руки не получалось. Дрожь пробегала по слоям моей юбки вниз до подола.

— Я говорила тебе, — её голос звучал тихим, спокойным, но как будто слегка надломленным. — Я говорила тебе, что он всегда наблюдает, — её тонкая нижняя губа дрожала, когда она протянула мне листок бумаги.

Каждый удар сердца ощущался уколом боли в груди. Ноги и руки налились тяжестью. Я сумела взять бумагу, но едва удерживала её, чтобы прочитать.

«Уважаемая миссис Пратт,

Пожалуйста, немедленно избавьтесь от услуг мисс Уитлок, так как она вступила в неподобающую внебрачную связь в каретнике. Я не допущу под своей крышей людей с сомнительной моралью. Она не получит ни расчёта, ни рекомендаций. Она должна быть незамедлительно удалена из дома».

Я уронила письмо на пол.

Комната расплывалась перед моими глазами, мне пришлось положить руку на разделочную доску, чтобы устоять. Миссис Пратт схватила меня за руку, хоть её хватка и не была наказывающей.

— Ты сама вырыла себе яму, Мег, — она подвела меня к столу и позволила сесть. Я не могла говорить, не могла думать. Я посмотрела на неё. В её глазах сияли слезы?

— Это не то, что вы подумали, — взмолилась я. — Вы не можете верить в то, что я совершила что-то постыдное.

Она покачала головой.

— Это неважно, дитя. Неужели не понимаешь? Важно то, как это выглядит. А выглядит это как опрометчивый поступок.

Черт возьми! Я сорвала чепчик с головы и бросила на пол.

— Вы не можете выгнать меня на улицу посреди ночи! Я не сделала ничего плохого, — запротестовала я. Это так несправедливо.

Плечи Миссис Пратт сгорбились.

— Прости, Мег. Этого хочет барон.

Черт бы его побрал. Я ненавидела и его, и его треклятый дом. Я ненавидела и его самого, и его умершую жену. Как он мог взять меня только для того, чтобы игнорировать все это время и использовать, пока я страдала каждую секунду, а потом взять и вышвырнуть меня посреди ночи? Мне плевать, что Уилл верил в его невиновность. В глубине души я знала правду. Этот мужчина холоден и безжалостен. Он убийца, и мне нужно бежать. Мне лучше унести ноги подальше от этого места. Знал ли он, что я побывала в мастерской? Видел ли он меня через камеру? В этом крылась причина?

Должно быть.

— Что насчёт Уилла? — задала я вопрос.

— А что с ним? — в ответ спросила Миссис Пратт, пока подбирала мой чепчик и крутила его в руках.

— Барон сказал что-нибудь насчёт него? — я содрала фартук и швырнула его под ноги Миссис Пратт.

— Нет, — она встала, спрятала ломоть хлеба в маленький мешок и протянула мне. Я засунула туда дневник и повесила себе на шею. Черт подери и его тоже. Очевидно, он питомец Рэтфорда. Неудивительно, что он защищал барона. Как мог Уилл вступиться за человека, который выкинул меня прочь без гроша?

В тот момент я ненавидела Уилла. Не хотела, но все равно ненавидела. У Уилла по-прежнему имелась работа. У него по-прежнему была его жизнь.

Моя только что рухнула.

— Знаю, что это несправедливо, дитя. Но такова участь женщины. Направляйся в церковь и спроси викария, поняла меня? — приказала миссис Пратт в её обычной грубоватой манере.

Я кивнула, даже когда слезы полились из глаз. Миссис Пратт протянула мне свой носовой платок.

Если таким образом барон убивал меня, то он проделал хорошую работу. Улицы были опасным местом.

Мне придётся столкнуться с ними в одиночку.

Я стиснула ключ, теперь уже открыто болтавшийся на моей груди, потому что у меня не было передника, чтобы его спрятать.

— Пошли мне весточку через викария, как только окажешься в безопасности, — миссис Пратт приподняла мой подбородок. Я посмотрела ей в глаза и сквозь боль и разочарование увидела кое-что ещё.

Сочувствие.

Я обняла её. Она крепко держала меня с силой и стойкостью, которую всегда превозносила.

— Простите, — прошептала я. Честно говоря, себя я тоже ненавидела. Я настолько погрузилась в книгу, что стала беспечной.

Она кивнула.

— Иди.

Я выбежала в ночь, имея при себе лишь шаль, ключ и маленький мешок. В тумане кованые железные ворота и декоративные филиграни вдоль верха садовой стены напоминали врата в царство Аида. Львы, казалось, смеялись надо мной по мере моего приближения. Я посмотрела в их блестящие глаза и наградила их сердитым взглядом. Если Рэтфорд мог меня видеть, я хотела, чтобы он знал, как сильно я его презираю.

Я со всей силы дёрнула, открывая тяжёлые ворота, их петли скрипнула от моих усилий. Я выскользнула наружу и позволила железным решёткам захлопнуться позади меня.

Я обнаружила, что растерянно бреду по краю широкой брусчатой дороги. Месяцами я жаждала свободы стоять по эту сторону ворот. Теперь, когда я находилась здесь, меня тошнило от горечи и страха. Огромные дома и садовые стены обступили меня со всех сторон, создавая передо мной огромный и ужасный лабиринт. Я осознала, что мне трудно дышать, невозможно бежать. Груз моей злости и печали давил на плечи, пока не сокрушил меня.

Мои родители умерли, сгорели вместе со всем, что я когда-либо любила. На протяжении шести месяцев я работала до изнеможения, но никогда не имела возможности должным образом оплакать их. Я посмотрела на своё платье — траурное платье, которое мне из жалости отдала соседка. Оно должно было показать миру мою скорбь из-за потери родителей. Под передником оно демонстрировало мою зависимость.

От чего?

От сумасшедшего убийцы.

Теперь у меня не осталось ничего.

Боль всех этих потерь так сильно захлестнула меня. Вся эта скорбь поглотила меня полностью как огромная чёрная дыра, увлекла за собой в самую пучину.

Улицы превратились в размытое пятно темноты и светящихся озёр света. Богато украшенные дома зловеще смотрели на меня. У меня не осталось ни дома, ни еды, ни денег, ни пристанища. Мне придётся отдать себя на милость церкви и исповедоваться в грехах, которых я не совершала.

У меня нет никого. Никого, кому я могла доверять.

Я не знала, как долго я шла и как далеко. Я продолжала слепо ставить одну ногу перед другой. Где-то люди вели пустые разговоры на роскошном балу, их голоса колокольчиками звенели в моих ушах. Радостный смех словно издевался надо мной. Сквозь окна дома я видела леди, одетых в хорошенькие бальные платья, пьющих, флиртующих и не заботящихся ни о чем в этом мире, пока они торговали репутацией как низкой ставкой в карточной игре.

И все же именно я, в своём скромном траурном платье, оказалась той, кого уволили из-за недостатка морали.

Я свернула в боковой переулок, где стоял ряд двухколёсных экипажей, ожидавших появления пьяных клиентов. Я едва заметила их, торопясь пройти по узкой дороге.

— Что это такое, милашка? — кучер вышел из-за лошади. — Эй, Билл! Взгляни на милую маленькую голубку, что забрела к нам.

Я остановилась как вкопанная и подняла взгляд, когда кучер направился ко мне. Я отпрыгнула назад и развернулась, но второй подошёл ко мне сзади.

Он улыбнулся, и его язык показался сквозь щель отсутствующего зуба.

— Что-то не так, мисс? Потерялась? Только скажи слово, и Эдди тут же тебя подвезёт, — они рассмеялись лающим смехом, словно бешеные псы.

— Оставьте меня в покое, — огрызнулась я, стараясь быстро обойти их. Один схватил меня за плечо, его грязный кулак поймал мою шаль.

Он подтащил меня ближе.

— Может, поцелуй тебя развеселит.

Я ударила его по лицу так сильно, как только могла, моя ладонь горела от удара и его неряшливой щетины. Затем я пнула его в колено, но он быстро удержал меня. Я не могла вырваться.

— Брось, мисс. Один маленький поцелуй. И если тебе понравится, я могу продемонстрировать тебе гораздо большее, — я застыла, когда он притянул меня к себе.

Раздался выстрел, и пуля с громким треском пробила бок дилижанса. Кучера отскочили в сторону, спрятавшись в укрытие. Они выругались, а я пришла в себя.

Я побежала, бросив свою шаль позади.

Сердце колотилось. Никогда мне не было так страшно. Ноги буквально неслись над брусчаткой. Я не знала, где находилась, но продолжала бежать. Раздался второй выстрел, пуля просвистела мимо моего уха.

Я закричала, едва не упав на тротуар, но быстро собралась и нырнула в узкий проход слева.

Кто бы ни стрелял, он целился в меня.

Мой корсет был слишком тугим. Становилось сложно дышать.

Тяжёлый топот ботинок стучал по тротуару за мной. Прилив жара затопил моё лицо до самых волос. Моя голова раскалывалась. Я ощущала вкус страха как резкий привкус крови. Легкие горели. Я пыталась продолжать бег, но споткнулась.

Голова закружилась. Я не могла шевельнуть ногой. Крепления моего корсета сжимали слишком плотно.

Я не могла даже дышать.

Отчаявшись, я побежала вниз по переулку, но туман запутал меня. Я оказалась в маленьком тихом сквере. Бежать некуда. Я развернулась лицом к нападавшему.

Мужчина в тёмном пальто крался по переулку под голыми деревьями. Его лицо скрывалось за высоким воротником и полами шляпы. Туман окутывал его, пока он медленно поднимал пистолет.

Я сейчас умру.

Раздался выстрел, и я закрыла глаза, неспособная обрести голос, чтобы закричать. Я ожидала, что пуля вонзится в мою грудь, но открыв глаза, я увидела, что человек в чёрном пустился в бегство, и его плащ трепетал на ветру, пока он скрывался в тумане.

В один момент он здесь, в следующий — исчез.

Пока я пыталась перевести дух, из тумана появилась другая тёмная фигура. Он целенаправленно широкими шагами приближался ко мне. Свет от уличного фонаря упал на его лицо.

— Уилл, — прошептала я, выдыхая. Головокружение овладело мной, и я упала в обморок.