Разочарование… Ничего, кроме разочарования она давно не испытывала. Боль утраты сжимала ее сердце, не давая дышать.
Пенелопа мечтала отомстить тем, кто лишил ее последней надежды на счастье. Она ненавидела в себе смирение, из-за которого страдала всю жизнь.
С раннего детства Пенелопой помыкали все, кому не лень, включая родителей. Ее выдали замуж против воли, за мужчину на сорок лет старше, чтобы породниться с одной из самых влиятельных семей королевства. Она никогда не забудет свою брачную ночь, когда муж пришел к ней в спальню. Ей было шестнадцать, но вместо молодого возлюбленного, пришлось терпеть в постели похотливого старика.
Только с Филиппом она почувствовала себя настоящей женщиной. Он пришел к ней после смерти жены, она долго утешала его, а потом они провели незабываемую ночь. Да, он обманул ее, но того требовали обстоятельства. Филипп — любовь всей ее жизни, она никогда не говорила ему об этом, пытаясь сохранить дружбу. Никто не знал, что между ними, кроме дружбы существовала другая, более тесная связь. Как никто никогда не узнает о мальчике, который сейчас учится в Эсмире в школе магии и носит имя своего отца. О нем не знал даже Филипп, но рано или поздно их сын узнает правду, об этом она позаботилась.
Алрой… Настоящий друг, которого ей искренне жаль, но он заслужил то, что она для него приготовила. Пенелопа больше не верила ему, ведь стоило появиться Карине, и он забыл обо всем на свете. Алрой мог не убивать Филиппа, но тот посмел прикоснуться к его несравненной жене. При этом он простил Харварда, который двадцать пять лет тиранил Дамарис.
Терять Пенелопе нечего, она даже со старшими детьми не смогла найти общий язык, когда навестила их в Эсмире. Раньше у нее была Королевская Академия, но и она теперь принадлежит Харварду.
Пенелопа решила, что с нее достаточно страданий. Карина заслуживает смерти, а Алрой вечного одиночества. Ее эгоистичная подруга думает только о себе, а до простых смертных ей дела нет. Она навсегда останется принцессой крови в любом мире, и ничто не изменит ее королевскую натуру.
До Пенелопы донесся стук в дверь, она открыла и глазам не поверила. Перед ней стояла София Стэнли, держа в руках конверт с королевской печатью.
— Привет, Пени, — девушка поцеловала Пенелопу в щеку.
— Что-то случилось? — она пропустила Софию в дом.
— Просто решила лично доставить тебе приглашение на королевскую свадьбу.
- Мне? — удивилась Пенелопа.
— Почему ты так удивляешься? Ты показала мне, что такое магия, многому научила, и я благодарна тебе за это, — София протянула конверт, — вот твое приглашение. Я буду рада видеть тебя среди гостей, как и королевская семья, которая безгранично признательна тебе, за все, что ты сделала для Дамарис.
Пенелопе стало стыдно, ведь пару минут назад, она обдумывала убийство Карины. София ее дочь и одна из немногих, кто заслуживает счастья. Девушка действительно была благодарна, и ее доброта не наиграна. Пенелопа сразу разглядела в Софии сильного мага, и отзывчивого человека. Она не заслуживала страданий, но если проявить милосердие, Филипп останется, не отмщен. А тут такая удача, приглашение на королевскую свадьбу, где соберутся все виновные в смерти ее возлюбленного.
— Спасибо, дорогая, — Пенелопа улыбнулась, — ты одна не забыла обо мне.
— Мама тоже о тебе помнит и Алрой… — девушка осеклась.
— Что-то не так?
— Они не сказали тебе?
София и сама недавно узнала о беременности матери, но решила, что ничего страшного не случиться, если она поделится новостью с Пенелопой.
— Ты о чем?
— Мама и Алрой ждут ребенка.
— Боже… — Пенелопа опустилась в кресло, — я… так рада за них.
Она сокрушенно вздохнула. Ей стало страшно, она чуть не убила невинного ребенка.
— Ты придешь на свадьбу? — София затронула Пенелопу за плечо. — Что с тобой происходит, Пени? Ты можешь довериться мне, если что-то тревожит тебя.
— Харвард тоже приглашен?
— Я понимаю твое отношение к нему, — девушка вздохнула, — но он теперь член королевской семьи. Дамарис пригласила его и настояла, чтобы они с Эстель присутствовали не только на венчании, но и на празднике.
— Почему такая несправедливость? Этот человек столько времени тиранил народ Дамарис, а теперь он идет на королевскую свадьбу и я должна делать вид, что ничего не случилось.
— Я не знаю, каким он был раньше, но сейчас он управляет Академией магии и народ хорошо относится к нему.
— Моей Академией, — Пенелопа вскочила, — которую он соизволил закрыть в годы своего правления. Сколько я просила его, умоляла, но он и слышать ничего не хотел, а теперь занял мое место!
— Хочешь, я поговорю с королевой, — София обняла Пенелопу, — вы вполне можете управлять Академией вместе.
— Я не хочу ничего делать вместе с этим тираном, — Пенелопа неожиданно разрыдалась.
— Успокойся, у тебя есть я, Пени, и мы что-нибудь придумаем.
— Послушай меня внимательно, София, — Пенелопа отстранилась и вытерла слезы, — я должна кое-что рассказать тебе, но поклянись, что эта тайна не выйдет за пределы моего дома.
— Клянусь, ты можешь полностью доверять мне.
— У меня есть сын от Филиппа, — прошептала несчастная женщина, — если что-то случится со мной, проследи, чтобы он ни в чем не нуждался. Я оставила ему наследство, но от отца мальчику ничего не достанется, потому что Филипп не знал о его существовании. Ребенка зовут Филипп Гранде, он учится в Эсмире в школе магии.
— Но что с тобой может случиться? — удивилась София.
— Что угодно, дорогая, — Пенелопа попыталась улыбнуться, — все мы не вечны, просто поделилась с тобой своей тайной. Я устала хранить ее одна, мне нужен был кто-то, кому я могу довериться. Мир магии коварен, София, помни об этом. Но магия, живет внутри нас, и мы направляем ее. Не переставай учиться, ты сможешь, стать одной из лучших, я это вижу.
София слушала Пенелопу, с каждой минутой убеждаясь, что она что-то задумала. Не поделилась бы она самым сокровенным, не будь для того достаточно оснований. Если попытаться на нее надавить, хорошего из этого ничего не выйдет, лучше присмотреть за ней, пока она не натворила бед.
«Что ж, — подумала Пенелопа, — о ребенке позаботиться София и раз мне не суждено прихватить с собой Карину, пусть это будет Харвард. Тем более, он заслуживает смерти».
— Пени, может быть поедешь со мной во дворец, — предложила София, — я поговорю с Дамарис, и она вернет тебя в Академию. Ты сможешь забрать сына, и сама обучать его.
— Ступай дорогая, — Пенелопа проводила девушку до двери, — и помни, ты дала мне слово. А в Академию я не вернусь. Пока там Харвард, ничего из этого не получится.
София покинула дом Пенелопы с тяжелым сердцем. Эта женщина что-то задумала, но не зная ее намерений, ничего не предпринять. Не угрожай ее жизни серьезная опасность, Пенелопа никогда бы не рассказала о мальчике. До свадьбы еще есть время, чтобы вразумить ее или предотвратить беду. Но как это сделать, не причинив Пенелопе вреда.
Единственные, кто хорошо знал Пенелопу, это родители Софии. Алрою и Карине не обязательно рассказывать всю правду, но они смогут помочь, если узнают, что их подруга попала в беду. Она ведь дала слово молчать только о мальчике, что же касается душевного состояния Пенелопы, об этом речи не было.
София открыла портал, прошла через него и позвонила в квартиру Алроя. Дверь открылась моментально, а пару мгновений спустя, радостные родители на перебой расспрашивали ее о новостях в Дамарис.
— Ничего серьезного не происходит, — отмахнулась София, проходя в комнату, — все готовятся к королевской свадьбе.
— Значит, ты просто соскучилась по нам? — Карина поцеловала дочь.
— Я всегда скучаю по вам, — София усадила родителей на диван, — но кроме всего прочего, нам надо поговорить.
— О чем? — насторожился Алрой.
— О вашей подруге Пенелопе, сегодня я заходила отдать ей приглашение, и она со мной разговаривала так, словно прощалась навсегда.
София рассказала о разговоре с Пенелопой, опустив некоторые детали, кусающие ее ребенка. Женщина находилась в затяжной депрессии, в таком состоянии человек способен на любые глупости.
— Действительно что-то не так, — Карина покачала головой, — неужели она так любила Филиппа, что готова умереть из-за него?
— Дело не в этом, Пени что-то задумала, — Алрой посмотрел на жену, — что бы ты сделала, если бы в том подвале убили меня, а не Филиппа?
— Убила бы того, кто это сделал, — не задумываясь, ответила Карина.
— Вот и ответ, — Алрой встал с дивана и прошелся по комнате, — она знает, что умрет, если решится напасть на кого-то из тех, кто причастен к смерти Филиппа. Это может быть Харвард или даже я.
— Ты?! — София не знала, что еще сказать на заявление Алроя.
— Я ее друг, но это я убил Филиппа, значит и мстить она будет мне, в крайнем случае Харварду, — Алрой перевел дыхание, — или Карине, чтобы причинить боль мне, такую же, какую испытывает она.
— Но мама беременна, — София в недоумении посмотрела на Алроя, — и я сказала ей об этом.
— Значит, остаемся только я и Харвард, — сделал вывод Алрой, — убивать беременную женщину, Пени не станет.
— Ты так меня успокоил, — Карина тоже встала, — не понимаю, что с ней случилось. Как можно решиться на хладнокровное убийство?
— Она любила Филиппа, уже смирилась с его гибелью, но вдруг судьба дает ей шанс, а я его отнял, — объяснил Алрой. — И можешь не пытаться поговорить с ней, потому что Пенелопа считает, что я совершил убийство из-за тебя. Да, я не пощажу никого, кто посмеет прикоснуться к тебе, Карина, но Филиппа я убил еще и за предательство. Он посягнул на мою жену, на мое королевство и на мою жизнь, поэтому заслуживал смерти. Он предал не только друга, он предал своего короля. Если бы его не убил я, Филиппа бы приговорили к смертной казни за измену.
— Но что-то, же можно сделать? — почти взмолилась София. — Пусть, Пенелопа не станет слушать маму, есть какой-то другой способ остановить ее. Я не знаю ничего о вашей жизни в Дамарис, но я знаю, что Филипп под другим именем жил в Нью-Йорке и у него была жена, от которой он не собирался уходить. Пенелопа должна понять, что Филипп просто пользовался ей, пока ему это было удобно. Мы можем найти Ника, и он расскажет ей правду.
— Это не поможет, — вздохнула Карина, — сейчас у Пенелопы своя правда. Она думает, что, если бы Филипп выиграл сражение, он бы остался в Дамарис с ней. На самом деле его целью было усадить на трон Эрика и Селену.
— Значит, попытаемся остановить Пенелопу на свадьбе, иного выхода у нас нет, — Алрой обнял Карину за плечи, — я понимаю, что она наш друг, но, если мне придется выбирать между своей жизнью и ее, выбор будет не в пользу Пенелопы.
Кимберли дождалась возвращения отца из Франции. После примирения с Ником, вопросы к Брендану у нее не исчезли, если не сказать, что появились новые. И она все еще оставалась брошенным в приюте ребенком, которому нужна была правда.
Ее мать, юная и красивая начинающая модель, могла выбрать карьеру, но отец тоже знал, о существовании ребенка. Они оба отказались от нее, и каждый занялся своей жизнью. Тогда для чего, мать написала свое имя и имя Брендана в записке для монахинь? Она же понимала, что Кимберли расскажут, кто ее родители.
Их с Эстель не просто так взяли в издательство отца, стоило им только окончить колледж. Они отличные профессионалы и полностью оправдали доверие Брендана, но беря на работу неопытных студентов, он этого не мог знать.
Сейчас Ким не нуждалась в этой работе. Стаяв женой Ника, который возглавил бизнес отца, она могла вполне оставить издательство. Ник предложил ей открыть свое дело или передать долю в «Отражении», которую выкупил у Льюиса, но Ким больше прельщала работа свободного фотографа.
Обдумав планы на будущее, Кимберли уверенно постучала в дверь, она знала, о чем будет говорить с Бренданом, и какие вопросы задаст ему, прежде всего.
— Могу я поговорить с вами, мистер Льюис? — спросила Ким, входя в кабинет отца.
На этот раз в кабинете был действительно Брендан, и девушка с облегчением вздохнула.
— Наконец-то решилась? — улыбнулся он.
— У меня только один вопрос к тебе, и ты знаешь какой.
Ким старалась держаться как можно спокойнее. Она пришла за ответами и ему придется поговорить с ней на чистоту.
— Ты хочешь знать, почему мы оставили тебя?
Карие глаза Брендана излучали участие, но Ким не подкупить льстивыми речами. Она представляла родителей холодными и расчетливыми людьми, привыкшими думать только о собственном благе.
— Да, почему вы это сделали?
— Потому что ты нужна была Эстель, — пожал плечами Брендан, — разве ты еще не поняла своего предназначения?
— Эстель? — Ким во все глаза смотрела на Брендана, — кто ты черт возьми?
— Я телохранитель принцессы, меня приставила к ней ее бабушка, когда девочка еще на свет не появилась.
— Я ничего не понимаю… — Ким опустилась в кресло.
Снова Дамарис. У нее возникало странное чувство, что половина Нью-Йорка перебралось из другого мира.
— Когда Кендра вышла замуж за Алроя, я был личным телохранителем старой королевы, наша семья много лет служит телохранителями во дворце, — начал свой рассказ Брендан. — Она знала, что больна, поэтому попросила меня присмотреть за ребенком, который должен был родиться у ее внучки. Мы с твоей матерью как раз поженились, и она забеременела тобой. После нападения Харварда Кендре удалось сбежать, мы, сколько могли, удерживали замок, чтобы король успел скрыться от захватчиков. Потом я забрал тебя и твою мать. Мы разыскали королеву, затем оставили тебя в том же приюте, что и принцессу Эстель, чтобы вы вместе выросли.
— Все это время ты знал правду об Эстель и ее родителях, но ничего не говорил нам? — Кимберли подняла на отца глаза, — ты мог поговорить с нами раньше.
— Мог, но у принцессы свои родители и только они решают, когда ей стоит узнать правду, — Брендан подошел к дочери и сел рядом, — я всего лишь телохранитель, малышка.
— А мама, она живет во Франции? — спросила девушка.
— Мне пришлось настоять, чтобы Луиза уехала, она ставила под угрозу ваши жизни, постоянно бегая к приюту, — объяснил Брендан, — рано или поздно она бы привлекла внимание Филиппа, ведь ее знали во дворце.
— А став моделью, она не привлекала его внимание?
— Во Франции? — удивился Брендан. — Вряд ли Филипп читал модные женские журналы.
— У меня к тебе еще один вопрос, — Кимберли встала, — почему ты продал долю Нику, ты ведь знал, чей он сын?
— Но я так же знал, что парень безнадежно влюблен в тебя, а доля в издательстве в любом случае стала бы твоей, но раз он решил купить ее, я не стал возражать.
— Я могу как-нибудь встретиться с мамой? — с надеждой в голосе, спросила Кимберли.
— Можешь, — отец осмелился и обнял ее, — теперь, когда Филиппа нет, Луиза переедет в Нью-Йорк.
— И вы не хотите вернуться в Дамарис?
— Нам там нечего делать, — Брендан улыбнулся, — я дал слово старой королеве и сдержал его, теперь моя жизнь принадлежит мне, а не королевству.
Брендан пригласил дочь на ленч, где еще долго рассказывал историю их семьи. Ким внимательно слушала отца, порой поражаясь традициям и законам чуждого для нее мира, но в котором она появилась на свет. Пожалуй, ей стоит поблагодарить судьбу, что выросла она в Нью-Йорке.
— И кем бы я стала, если бы вы остались в Дамарис? — спросила девушка.
— Я бы выдал тебя замуж за какого-нибудь графа или маркиза, наш род достаточно древний, чтобы претендовать на родство с самыми знатными фамилиями королевства, — ответил Брендан. — Поэтому, когда Стэнхоум пришел ко мне, я дал свое согласие.
— Ник знает кто ты? — удивилась Кимберли.
— Он знает, что я твой отец, но я знаю, чей он сын.
— Хорошо, что вы перебрались в Нью-Йорк, — заключила Кимберли, выслушав отца, — я очень благодарна тебе и маме.
— Лучше поблагодари при случае Алроя и Кендру, если бы не они, быть тебе маркизой или графиней, — рассмеялся Брендан, видя, как изменилось при этом лицо дочери.
Позже, сидя в кабинете Эстель, Кимберли рассказывала ей свою невероятную историю. Сестра Анна всегда повторяла, что их встреча не случайна, она была предрешена на небесах, поэтому они должны беречь то, что дал им бог. Редко кому выпадает такое счастье, — встретить родственную душу.
— Мне всегда казалось, что сестра Анна права, — Эстель на мгновение задумалась, — она столько раз говорила, что наша дружба предрешена судьбой. В детстве я считала, что это волшебство и пусть у нас нет родителей, зато мы есть друг у друга.
— Ты могла бы жить во дворце и к тебе бы обращались ваше высочество, — Ким улыбнулась, — а я могла бы стать твоим телохранителем.
— И не мечтай, — Эстель тоже улыбнулась, — телохранителем был твой отец, а ты бы стала леди Стэнхоум, если бы вышла замуж за сына Филиппа, и сидела бы дома за вышиванием.
— Только не это, — рассмеялась Ким, — через неделю меня бы вернули отцу.
— Ты бы хотела познакомиться с мамой? — сменила тему Эстель.
— Да, мне кажется она удивительная женщина, но я совсем не похожа на нее.
— Я так и не смогла назвать Карину мамой, а Алроя отцом, но возможно когда-нибудь я преодолею себя.
— И тем ни менее, ты их дочь.
— Мы обе дочери своих родителей, которые заботились о нашем благополучие, но мы слишком долго жили вдали от них.
Кимберли не могла не согласиться с Эстель. Времени прошло слишком много, они выросли без родителей, теперь было сложно преодолеть тот барьер, что возвела между ними судьба.