Наследники Земли

2.2.1

Лючия Бенк проснулась, купаясь в лучах нового солнца.

Ее сознанию потребовалось время, пока мысль выпутывалась из представлений о собственной, уже наступившей смерти. Последним, что она запомнила, казалось появление Морских Звезд на Расмуссене: уничтоженные ими башни и «Маркус Чон», смерть Роба Сингха и его товарищей, отчаянное бегство самой Лючии в Темную Комнату.

Казалось, все это выжжено навеки в ее памяти, словно зловещий и похожий на привидение моментальный снимок самой Смерти.

Однако вот она здесь, все еще вполне живая и вполне определенно не на Расмуссене. То светило, на Расмуссене — BSC, классифицировалось как яркая звезда G-клас-са с одиннадцатью планетами, а здешняя система насчитывала только семь миров — от твердых планетарных тел каменистой природы до газовых гигантов с атмосферой, пронизанной вихрями и немыслимыми, хрупкими на вид системами колец.

Каким образом Лючия могла видеть их действительное изображение, оставалось загадкой для нее самой. Очевидно, знание само собой присутствовало в ее голове — так, словно оно было там всегда, подобно вещам, давно и хорошо ей знакомым. Чем дальше Лючия продвигалась в размышлениях, тем более знакомой казалось это место и тем сильнее она ощущала эффект своего реального присутствия — кажется, она уже была здесь когда-то давно…

Это Солнечная система.

Что-то, несомненно, изменилось. Юпитер, Сатурн и другие планеты казались вполне узнаваемыми, также как Марс и Меркурий. Большая часть малых тел из пояса Купера находилась именно там, где им и было положено. Даже само Солнце сияло знакомым желтым с пятнами свечением.

Правда, между Меркурием и Марсом оставался небольшой промежуток, занятый совсем уж небольшим мирком. Это даже нельзя назвать планетой. Мертвое, совершенно безжизненное тело, опаленную поверхность которого испещряли недавно образовавшиеся кратеры. Потребовалась томительная пауза, в течение которой Лючия пыталась определить объект, что оказалось возможным, едва она увидела старую китайскую базу Юй — на том месте, которое раньше называли темной стороной этого небольшого мира. Сейчас другие его части оставались темными — кроме той, что оказалась обращенной к Солнцу. И свет, отраженный от Земли, уже не падал на Луну — потому что сама Земля давно исчезла.

Лючия слышала такие рассказы — от Тор, да и от остальных, — однако реальность оказалась все еще не осознанной ею до конца. Видеть такое собственными глазами — или тем, что служило ее глазами, — означало самой принести в свой дом горестную весть.

Дом?

Дома больше нет, он исчез навсегда. Все, что Лючия могла припомнить — свои детские годы на Даларне, потом учеба на Стржелецки, отбор для участия в миссии, тренировки. И все это ушло безвозвратно. Так же, как семья, друзья. Так же, как и та женщина — ее оригинал. Всё и вся ее прошлой жизни — окончательно и бесповоротно окончилось.

Что осталось — так это огромные облака пыли, сметаемые с остатков огромных сооружений эпохи пост-Спайка, называемые Кэрил Хацис не иначе как скелетами. Морские Звезды разнесли на атомы почти все. Погибли и самовоспроизводящиеся органические молекулы — все до единой, не оставив надежды на возрождение родного ей мира.

Дом…

Лючия приказала себе остановиться, больше не думать на эту тему — теперь от ее дома не осталось совсем ничего. Единственным целым артефактом во всей системе можно считать могильный камень ее цивилизации, оставленный Юлами на околосолнечной орбите — как практически ничего не означающее напоминание: давным-давно, так давно, что уже никто не помнит, здесь кипела разумная жизнь. ТеперьЛючия сама стала единственным живым существом во всей Солнечной системе.

К тому же она не вполне уверена, что жива.

Определение собственной личности, Лючии Бенк, было вне сомнений; что касается формы нынешнего бытия — она все еще оставалась неясной. Не было ясного ощущения своего тела. Чувствовала ли она движение собственных рук? Конечно, но они не были отделены от тела так, как ее прежние, живые руки. Это странное и совершенное чувство, ощущение множественности. Некоторые из «рук» действовали в направлениях, не существовавших в реальной Вселенной, другие могли дотянуться до вещей, ощутить которые просто невозможно — вроде атомного ядра или вакуума, богатого энергией нулевых колебаний. Она словно представляла собой загадочного и высокоразвитого осьминога, бороздящего океаны, лежащие вне пределов обычного понимания.

— Что со мной?

Ее голос эхом разнесся в пространстве, не встретив ответа. В этот момент Лючия ощутила зиявшую внутри пустоту. Даже турист нуждается в ориентирах для своего возвращения — или же в якоре, в исходном пункте, определяющем систему координат. У нее больше не оставалось подобного пункта, а его отсутствие — обстоятельство некоторым образом худшее, чем потеря всякой способности к путешествиям.

Внимание Лючии привлекла неоднородность, неожиданно возникшая в опустошенной системе — всплеск, на месте которого наносекундой раньше не было совершенно никакой активности. Точка яркого свечения расцвела во мраке, как цветок. Легкое движение энергии наложилось на солнечный ветер, вызвав странный эффект ряби, закачавшейся и опоясавшей светило по кругу, словно корона при его полном затмении.

С пониманием происшедшего пришел и страх. Она уже наслушалась о подобном. Кингсли Оборн, давно, еще на Расмуссене, в комнате Согласия, предлагал всем собственные объяснения явления, названного им Оком — этого незримого предвестника появления Морских Звезд. Туда, куда оно смотрит, и там, где видны следы разумной жизни, — вскоре является сама Смерть.

Видит ли ЭТО меня саму? — подумала Лючия. Ответа не находилось. Она даже не знала, можно ли вообще ее увидеть. Последнее, что она запомнила, это ее собственная мольба и голос, сказавший:

— ЭТО ПОСЛЕДНИЙ ИЗ НАШИХ ДАРОВ.

— Кажется, пришло время отправиться в дорогу, — проговорила она, чувствуя, как мириады ртов повторяют за ней, слово в слово, распространяя сообщение тысячью путей. — Мы обнаружены.

Ответа не последовало. В отличие от последней ситуации, когда Лючии пришлось позвать на помощь, ощущений от наблюдающих за ней многочисленных глаз не было вовсе, не было и эффекта присутствия невидимой прослушки — интеллекта, скрывавшегося за краями тени. Собственно говоря, здесь находилась только она — одна, за исключением Ока Морских Звезд.

Лючия чувствовала, как ее буквально сверлят взглядом, изучая и просвечивая насквозь мельчайшие делали. Она вдруг подумала:

— Что оно видит?

Узнать это казалось невозможным. Однако ее присутствие не составляло секрета для наблюдателя. По крайней мере в этом Лючия совершенно уверилась. И еще в том, что Око уже связывается с убийцами.

— Если ты собираешься сделать хоть что-то, сейчас — самое подходящее время, — нервничая, убеждала себя Лючия.

В ответ слышалась лишь тишина. Если сами Дары — это те, что забрали ее с Расмуссена, то они вовсе не предполагали помощь, переместив ее сюда, в Солнечную систему. Не сделав ничего похожего на реальное спасение, они просто оставили ее одну — вовсе без всякой помощи, в таком же точно положении, в каком Лючия осталась в прошлый раз. Единственным отличием были декорации.

Око неровно перемещалось, время от времени вспыхивая. Хаотический ритм его мощного сияния, казалось, дразнил Лючию.

— Подожди еще немного, — как бы говорило оно, — скоро твои заботы будут окончены. Еще чуть-чуть, и мы избавим тебя от страданий.

— Но я не желаю умирать!

Протестующий крик разнесся в пустоте, окружавшей ее необычное новое тело.

— По крайней мере пока не узнаю, кто я!

Если Морские Звезды и собирались прийти, положив конец загадке ее собственного существования, Лючия хотела бы увидеть, что именно они придут убивать.

Небольшим мысленным усилием она заставила одну часть себя уйти вперед, оторваться от основного «Я», посмотреть на себя же со стороны, и у нее получилось! Лючия не вполне понимала, что на самом деле происходит и каким образом, но все было так, как она захотела. Множество противоречивых ощущений захватывали ее внимание; информация — вернее, потоки данных входили в нее самыми разными путями, оставаясь при этом совершенно непонятными, не говоря уже о более тонком анализе.

Когда же она увидела, к чему именно пришел хаотичный взгляд Ока, павший на руины Солнечной системы, — то поняла, наконец, чем стала сама. Она поняла все.

ЭТО ПОСЛЕДНИЙ ИЗ НАШИХ ДАРОВ.

Восхищение и признание сути нового «Я» пронзило Лючию в тот самый момент, когда все ее внимание было направлено на Око. Оно все еще наблюдало. Лючии захотелось, чтобы наблюдатель мог видеть, как она пробует свои новые крылья.

— Поймай, если сможешь!

В следующий миг Лючия унеслась из Солнечной системы.

Первый прыжок вернул ее на Расмуссен, в окрестностях которого все еще тлели руины Даров и «Маркуса Чона», едва заметные в диапазоне инфракрасного свечения. Заботливо сохраненная до того, экосистема Расмуссена догорала около разрушенных ударом сквозь атмосферу, остекленевших остатков башен. Морские Звезды ушли совсем недавно, и Лючии не хотелось бы опять привлечь их внимание. Усилием мысли, легчайшим из возможных, она отправила себя дальше, в новый путь.

Поначалу ее беспокоила перспектива зря потраченного времени. В кораблях, прорезавших пространство, сверхсветовые путешествия вовсе не были моментальным перемещением. Путешествие, занимавшее один день по реальному времени вселенной, соответствовало максимум восьмидесяти световым годам и укладывалось примерно в два дня — уже по представлениям пассажиров. Лючия быстро поняла, что ее собственные перемещения происходят гораздо быстрее. Путешествие от Солнца до Расмуссена заняло от силы час реального времени. Одного этого достаточно, чтобы рассеять все томительные сомнения в достоверности собственного существования!

Разум, говоривший с ней до момента, когда Морские Звезды разрушили Расмуссен, исчез. Единственная поддержка, имевшаяся у нее теперь, — небольшие подпрограммы и средства для управления своими перемещениями. Пока она просто доверялась им, не разбираясь в механизме реализации желаний.

Лючия начала обследование Вселенной от Солнца, ища выживших, изучая страшный след Морских Звезд и наблюдая произведенное ими опустошение. Грумбридж-1830, Лямбда Аурига, Тета Персея, многие и многие другие миры были совершенно выжжены. Последний участок столь самоуверенно освоенного человечеством космоса сжался, почти исчез.

Интуиция привела ее к Йоте Волопаса, колония в системе которой носила имя Кандемиус в честь ее знаменитых горных пиков. Кан, как называли поселение сами колонисты, была миром довольно жестким, непохожим на старый дом Питера на Адрастее, однако люди жили и работали там годами. Стремление людей к завоеванию природы и ее преобразованию на свой манер прижилось здесь как нигде больше. И здесь оно оказалось столь же безжалостно изгнанным, как и отовсюду, из остальных разрушенных миров.

Лючия ощутила роковую предопределенность.

Где я, куда иду? — мелькнула жалкая мысль.

Морские Звезды неутомимы. Где бы ни скрылись энграммы, куда бы они ни бежали — все равно, рано или поздно все они будут пойманы. У человечества нет надежды и нет будущего. Его история подошла к своему финалу — свершится то, чего не смог добиться даже террор машин во времена Спайка.

Но она сама — ведь она не может уйти. Теоретически это возможно, однако Лючия чувствовала родство с выжившими людьми. Ее вырвали из лап смерти в последний момент. И не стоит благодарить судьбу за некие личные качества. Лучше всего просто записать нынешнее существование на счет простой удачи. Даже если причиной тому простая удача — не стоит бежать от нее сломя голову.

Лючия предполагала, что превратится в странника по Вселенной — но всякому страннику нужен свой дом. Вот куда ей нужно, вот что должно стать точкой отсчета! Предполагая, что нужно исследовать Вселенную в одиночку, на самом деле она хотела лишь оставаться с Питером. Могла ли та личность вынести его отречение, не изменив своих ориентиров? Сейчас ситуация иная: новой личности нужны новые цели, и Лючии хотелось переписать себя набело. Теперь ей необходимо общение. Нужны новые люди и новые альтернативы.

Единственная из доступных альтернатив находилась на данный момент в звездной группе Алькаид. Возможно, что это последнее прибежище людей, найденное ими когда-то в освоенной части космоса. Расмуссен уже вышел из игры, а ведь это ближайшее из пяти поселений, расположенных на пути фронта Морских Звезд. У четырех оставшихся оставалось еще дня два или три до момента их неминуемой встречи с противником.

Порядок следования известен ей заранее — как и любому, кто имел счастье быть на Расмуссене хотя бы раз. После BSC-5070 шла BSC-5423, за ней — Земина, следом — HD-132142 и Деметра. Это всего лишь две точки на огневом рубеже. Потом следовала очередь BSC-5581 и Гебы, и далее — в конце представления — BSC-5148 и Сагарси. Знакомые названия и знакомая судьба, их ожидающая.

Если бы Лючия смогла, повторив собственное спасение, дать выход из тупика остальным…

С такими мыслями она переместила себя прямо на Сагарси, безо всякого усилия перейдя в орбитальный полет, траектория которого проходила над обоими полюсами планеты с ее еще только зарождавшейся атмосферой, наполненной формами разнообразной протожизни. С момента прибытия Лючию постоянно сканировали, а импульсы тревожной сигнализации наполняли все окружавшее ее пространство.

Зная все о судьбе Расмуссена, поселенцы понятным образом нервничали, остерегаясь прибытия любых нежданных гостей. То, что она выглядела столь знакомой, вовсе не устраняло их опасений.

Новые «руки» Лючии с легкостью дотянулись до системы управления миссией — на корабле «Фрэнк Дрейк», отключив сигнал тревоги. С отключением сирен наступила тишина, в которой ропот голосов вокруг нее стал ясно различимым. Лючию спрашивали, кто она, почему здесь находится, и она понимала их смятение. Она и сама не вполне осознавала, каким образом очутилась здесь.

Корабли появлялись и снова проваливались во внепространство, совсем близко от нее; ее изучали, тестируя и уровень средств защиты. Не слишком легкое дело. При помощи собственных органов чувств Лючия видела и то, в каком обличье она представлялась людям. И похоже, она действительно казалась им цилиндром, перетянутым с обоих концов, примерно полкилометра в длину, с поверхностью, сплошь покрытой едва заметными ямками и зазубринами. Золотистого цвета, точно такого же, как и другой такой же цилиндр, висевший на геосинхронной орбите по соседству — над проплывавшей внизу поверхностью планеты.

Лючия стала Десятой башней. Она стала Темной Комнатой. Она оказалась последним подарком, оставленным человечеству.

2.2.2

Слова повисли в мертвой тишине рубки. Казалось, добавить к ним уже нечего. Эландер мог спокойно отключиться от происходящего и немного сбросить бешеный темп работы своего процессора — пока все очнутся и найдется новое решение, — если бы не два существенных обстоятельства.

Первое: здесь было еще на что посмотреть — Клео Сэмсон заставляла корабль идти строго по курсу, выданному им командой, разбиравшей куттер на «запчасти», и драма представлялась Питеру захватывающей. Второе: предложение высказано в присутствии не совсем обыкновенных слушателей — здесь находилось сразу четыре Кэрил Хацис, что делало сию постановку уже совершенно неотразимой.

— Нет ни выраженных структур управления, ни каналов понятных нам коммуникаций, — возбужденно проговорила Гу Мань. — К чему пытаться лезть на контакт с теми, кто принимает решения, если мы сами еще не представляем, где и что искать?

— Просто мы ищем не там, где нужно, вот и все, — возразила Тор.

Ее тон показался Эландеру чрезмерно усталым, за раздражением явно прослеживалось глубочайшее опустошение. Начинали проявляться признаки того давления, которое все они испытывали в прошедшие с начала последней миссии дни.

— Думаю, ты просто не отдаешь себе отчета в масштабах явления, с которым мы столкнулись, Тор, — поговорила Инари. — Мы подобны микробам, пытающимся завалить огромных размеров кита!

— Она права, — согласилась Гу Мань. — Не похоже, чтобы мы смогли хотя бы их заинтересовать.

— Верно, ничего такого мы не сумели, — согласилась Тор.

— Так зачем же ты заставляешь нас биться своими головами о глухую стену? Просто собираешься наконец убить нас?

— Хотя бы умрем в борьбе! — Тор зло уставилась на Гу Мань и Инари, выведенная из равновесия их нападками. — Однако не собираемся же мы вернуться, не испробовав все доступные возможности? Я просто не позволю этого.

— Что? Ты не позволишь? — эхом откликнулась Гу Мань. — А кто дал тебе право решать то, что затрагивает интересы остальных?

— Разумеется, вы сами, — ровным голосом ответила Тор, — назвавшись добровольцами.

— Никто из нас не был добровольцем коллективного самоубийства, — сказала в ответ Инари. — Мы сделали так потому, что верили: у нас есть шанс!

— Шанс, который мы ищем и сейчас.

— Не там, куда ты тащишь всех нас.

Тор раскрыла рот, собираясь в очередной раз возразить, как вдруг умолкла. Она не сказала ни слова, и Эландер вдруг понял ее мысль, она будто прозвучала во взгляде. Чувствуя себя преданной собственной командой, Тор расценила это как вызов своему авторитету.

— Я не вижу, что еще могла бы сделать Тор, — сказала наконец Сол.

Если бы Эландер мог коснуться ее рукой, он попытался бы предупредить это высказывание, предоставляя остальным самостоятельно уладить вопрос. Как видно, молчание в принципе не свойственно натуре Хацис, что доказывала и нынешняя дискуссия.

— Вы знали еще до старта, что успех нашего предприятия маловероятен, — продолжила Сол, обращаясь к Инари и Гу Мань. — И я не считаю, что вы поступаете порядочно, отзывая полномочия Тор именно сейчас.

— Ситуация изменилась, — возразила ей Гу Мань. Бывшая когда-то второй в иерархии, после самой Сол, она смотрела прямо на Кэрил Хацис — так, словно всегда испытывала к ней только пренебрежение. — Все ж, теперь мы знаем много больше! Продолжать нашу линию сейчас, когда известно, с какой силой мы столкнулись — в равной мере тщетно и контрпродуктивно. Результаты окажутся совершенно обратными задуманным.

Инари кивнула.

— Единственное, что мы можем сделать, — это возвратиться к остальным и рассказать о том, о чем мы узнали.

— И о чем же мы узнали? — спросила Тор. — Обнаружили внутри куттера пару новых враждующих друг с другом видов? Как практически использовать такую информацию?

— Они могут принять решение о вступлении своего народа на тот же путь, — ответила Гу Мань. — Мы в состоянии найти собственную нишу внутри экосистемы куттера, подобно А|как|а/риилам или Плликсу.

Тор зашлась в припадке нервного смеха:

— Думаешь, просто голоснем попутку — и все вопросы решим по ходу?

В ответ Гу Мань только пожала плечами:

— Это по крайней мере одна из реальных возможностей. Та, которая может показаться остальным достойной их внимания.

— А ты что, считаешь, другие все это время сидели сложа руки и ничего не делали? — спросила Сол. Она покачала головой, затем продолжила: — Нет, не думаю. Несогласию следовало искать альтернативные пути на тот случай, если мы с вами потерпим неудачу. Они могут даже попытаться отправить еще одну миссию для контакта с Морскими Звездами. На мой взгляд, не следует отходить назад, пока мы окончательно не убедились в невозможности добиться успеха. По крайней мере мы избавим других от страданий и разочарования новых бесплодных попыток.

Глянув на Тор, она обвела взглядом и остальных, опасаясь задеть самолюбие присутствовавших.

— Разумеется, это всего лишь мое личное мнение, — заключила Сол.

Тор одобрительно кивнула.

— Мы идем дальше. Таково мое решение.

Гу Мань понуро опустила голову.

— Все же ты решила убить нас, Тор. Возможно, именно Морские Звезды держат в руках оружие, но именно ты, точно одержимая, пригибаешь наши головы, подставляя их прямо под пулю.

Обычно оливковая, кожа Гу Мань приобрела отчетливо бледный оттенок и пошла пятнами. Эландер понял, насколько она испугана. Он не осуждал ее, нет. Ничего, подобного битве между А|как|а/риилами и Плликсом они прежде не видели и не могли — даже теперь — внятно это описать. Хаос разрушения, наведенный командой по разборке внутри корабля, волной прошел сквозь огромные конструкции, несопоставимые по размерам ни с чем, созданным человечеством за всю свою историю. Клубящиеся потоки энергий все еще метались по коридорам, вырываясь из разорванных отверстий в «венах», но чем ближе они подходили к выходу, тем заметно более спокойным становилось внутреннее пространство куттера.

Они прошли сквозь слои, обеспечивавшие кораблю структурную прочность. Их сложенные вместе серебристые листы казались организованными в пачки, десятки которых составляли каждый слой и были прошиты ярко-голубыми «нитями», каждая в ствол дерева шириной. Встречались пучки стеклянных волокон, похожих на оптические информационные каналы — которые, однако, могли служить совершенно иным целям; они извергали наружу потоки пестро раскрашенного света в тех местах, где на волокнах имелись заметные повреждения.

Повсюду, где проходил «Эледон», встречались черные останки угловатых кораблей Плликса. Возможно, это результат уничтожения тех, кто управлял интерпространствами, а может, и нет, но внепространственный корабль шел спокойно, не встречая на своем пути попыток перехвата. Как и обещали А|как|а/риилы, путь отхода был чист.

Однако он все же не оказался слишком простым. Все было разрушено: там, где поврежденные ранее коридоры уже сомкнулись, встречались тупики; энергетические потоки, пройти сквозь которые «Эледон» не отваживался; необъяснимые колебания структуры пространства-времени там, где находились руины, все еще источавшие свои загадочные поля. Обрывки прошлого появлялись и затем исчезали, точно призрак странной цифровой анимации, представляя все более поразительные картины. Подходить к этим местам близко не следовало, но Эландер был рад, что не знаком с силами, которые могли причинить куттеру подобные повреждения.

— Ваша позиция довольно спорна, — вдруг заметил Эксфорд-1313. Он обращался к Гу Мань. — У нас нет средств, чтобы уйти отсюда именно теперь. И мы вынуждены оставаться здесь, не важно, хотим ли этого или нет.

— Это еще не означает нашего отказа от всякой попытки вырваться. — Гу Мань сердито поджала губы. — Возможно, мы еще можем сесть «на хвост» другому куттеру или же запросим помощи у А|как|а/риилов.

Эксфорд выслушал ее довод и издевательски потряс головой.

— А что заставляет ожидать нашего успеха там, где все прошлые попытки совершенно очевидно закончились провалом? Они держат свой путь Бог знает сколько тысячелетий; им совершенно нет дела до любых попыток любых существ вступить с ними в контакт.

— Но о них известно Практику, — заметила Инари, ее взгляд упал на Эландера.

— Все, что знал Практик, — возразил Эксфорд, — или думал, что знает, — это информация об уничтожении А|как|а/риилов Морскими Звездами. Он, вне всякого сомнения, не знал о том, что они выжили. Иначе постарался бы упомянуть об этом, не так ли, Питер?

Эландер только пожал плечами, не зная, что ответить. Сам факт, что Практик вмешался в его сознание, достроил его тело и память, все еще раздражал Питера. Не располагая более поздними, чем после разговора с А|как|а/риилами, данными, Питер успокаивал себя представлением, что некое «вмонтированное» в его сознание средство просто-напросто нашло соответствие с информацией, заложенной в него когда-то. Однако доступ к определенным данным еще не гарантировал ему положения эксперта по информационным возможностям Практика.

Что за новые сюрпризы может заключать в себе его сознание?

— Если это и есть знания, способные принести пользу другим, — продолжала стоять на своем Гу Мань, — о них следовало сказать!

В рубке наступила минутная пауза. Все замерли, лишь Сэмсон продолжала вести корабль сквозь разрушенные внутренности куттера.

— Я должна наконец признать это существенным обстоятельством, — объявила Тор, после некоторого раздумья. — Однако я не могу, и я не готова отказаться от миссии, по крайней мере сейчас. Пока мы ищем способ войти в контакт с Морскими Звездами — мы также ищем и способ выбраться отсюда. Итак, если первое дело некоторым образом проваливается, еще остается попытка для решения второй задачи. Разумен ли такой компромисс? Гу Мань, Инари?

Обе с облегчением закивали.

— Насколько мы приблизились к выходу?

Вопрос Эландера, направленный в сторону Клео Сэмсон, заполнил напряженную паузу.

— На такой скорости приблизимся к конечной точке маршрута примерно через час, — прозвучал четкий ответ.

— Хорошо, тогда я отключаюсь — примерно на полчаса, — проговорила Тор. — Гу Мань, в мое отсутствие — отдаешь команды вместо меня.

Гу Мань с удивлением выслушала распоряжение, встретив новые обязанности лишь утвердительным кивком.

Сол подошла поближе к Эландеру и коснулась руками его ладоней — так, чтобы разговаривать с ним без чужих ушей.

— Умно, не так ли? — мысленно проговорила она. — Сдача полномочий Гу Мань — на короткое время — не влечет никаких последствий, зато позволяет сохранить лицо.

— А выведешь ли ты ее из игры, если она решит повернуть назад? — парировал Питер.

— Не уверена. Интереснее видеть, что до этого сделает Эксфорд. Есть многое, чего он нам не говорит, а что именно — мне бы хотелось узнать. Очень.

— Когда ты планируешь это сделать?

— Вероятно, когда станет немного спокойнее. Или наоборот — если ситуация обострится больше, чем следует.

Эландер посмотрел туда, где отдыхала Тор:

— Думаешь, она и вправду отключилась?

— Просто перешла на самый быстрый режим, получив всю разрядную сетку процессора, какая есть.

Эландер кивнул.

— Неплохой шаг. Мы не имеем понятия, что ищем по ту сторону корпуса куттера.

Он попытался не думать об этой вроде бы далекой перспективе — но сосредоточиться на текущей обстановке оказалось трудно. Если А|как|а/риилы заняли нишу по разборке поврежденных куттеров, на кого они, собственно, работали? На самих ли Морских Звезд или на представителей более высоких ступеней иерархии?

Питер допускал, что остальные не вполне доверяют его предположениям. Размышляя, какими путями может пойти дальнейшее движение миссии, Питер все время представлял себе ужасающую картину: как они следуют от одной расы к другой в напрасной надежде встретить ту, что даст им прямой контакт с Морскими Звездами, пока однажды, может быть, через тысячу лет, один из встреченных ими видов не совершит роковую ошибку, и они займут собственную нишу во внутреннем мире куттера — возможно, став расой, известной всем как Исследователи, или что-то вроде этого.

А что, если Морских Звезд не существует вовсе? Что, если их представители уже умерли, а разрушительный флот, созданный для покорения Вселенной, действует лишь по инерции; если это машины, запрограммированные своими создателями когда-то давно, населенные лишь паразитами и теперь неспособные остановиться уже никогда?

Время покажет, рассудил Питер, время, которое идет сейчас слишком быстро. Если они вскоре не найдут ответа — будет поздно изучать разницу между освоенным космосом и неосвоенным, а случившееся с «Эледоном» и его экипажем не будет представлять никакого интереса.

Сол убрала руки, вероятно, почувствовав, что Питер не испытывает желания разговаривать. На мгновение он пожалел об этом, привыкнув к теплому ощущению контакта, — однако не сделал попытки возобновить их немой разговор.

Один, со своими мыслями, Эландер откинулся назад и просидел так около часа, совершенно безмолвный.

«Эледон» пробирался вперед, в какой-то момент войдя в зону с нагромождением структур, напоминавших пурпурные сталактиты и сталагмиты. Огромные, перекрывающие друг друга заостренные образования шли от пола к потолку и обратно, завершаясь конусообразными, с совершенной геометрией кончиками. Однако концы сталактитов и сталагмитов не совпадали в пространстве, так что острие одной формы приходилось на проем между другими. Сол показалось, что «Эледон» вовсе не космический корабль, а крошка хлеба, попавшая в пасть невообразимо огромной твари.

— Здесь повреждений меньше, чем в других местах, — вслух заметил Эландер.

Сол кивнула. Еще встречались следы пузырей расплавленного материала на цельных, без единого повреждения стенах, и виднелось даже несколько длинных скрученных рубцов от разряда лучевого оружия, однако их оказалось несравнимо меньше, чем она могла видеть в других отсеках куттера. Не отмечалось и турбулентных потоков, какие встречались в «венах». Совершенно ясно: чем ближе подходили они к внешним уровням гигантского корабля, тем спокойнее становилась среда, их окружавшая.

— Посмотри сюда, — оживился Эксфорд.

Он встал со своего места и подошел к Сол.

Сол посмотрела туда, куда он указывал и увидела какую-то черную заплату, оторванную с одной стороны.

— Похоже на повреждение, — сказала она.

Эксфорд согласно кивнул:

— К тому же очень старое повреждение.

Инари подошла к ним:

— Что это означает, как думаешь?

— Даже корабль, столь совершенный, подвергается иногда внешним атакам, — пояснила свою мысль Сол. — Если считать этот след результатом внешнего воздействия, значит, мы действительно близко от внешнего космоса.

Сол начинала думать, не походит ли куттер на что-то вроде живой клетки. Он имел не вполне четкие очертания и был лишен многих особенностей, связываемых обыкновенно с организмами, живущими самостоятельно. Представление о нескольких абсорбированных им расах уже не казалось чем-то особенным, если иметь в виду, что некоторые клетки собирают в себе другие создания по ходу эволюции, делая собственный обмен веществ более эффективным. Будь то кишечная бактерия или митохондрия, абсорбция меньшего по объему существа в большее вполне соответствует парадигме биологии.

Сама же она знала точно, что не хочет быть никем абсорбированным. Даже в Солнечной системе, еще до прихода Морских Звезд, когда Сол представляла собой часть большего разума по имени Кэрил Хацис, — она и тогда имела ясное ощущение личной идентичности, будучи отдельным и совершенно независимым существом. Обладал ли подобным свойством Плликс? Или А|как|а/риилы? Ей совсем не хотелось бы узнать, что они лишь рабы сверхразума Морских Звезд — если такое создание вообще реально существует.

— Скажи мне, Фрэнк, — вспомнила она, — каким образом ты собирался вывести нас из неисправного корабля? Ты так ничего нам и не объяснил.

— В этом совершенно не было необходимости, — ответил он.

— В любом случае нам следует знать, какими ресурсами располагает миссия в целом, — настаивала Сол. — Что, если с тобой случится непредвиденное и…

— Если со мной случится что-либо плохое, тогда пострадают и мои скрытые способности.

— Ты обязан рассказать нам о них. Предполагается, что мы работаем в одной команде.

Не получив ответа, Сол продолжала:

— Говори, Фрэнк, что это? Может быть, ты заряжен антиматерией или какой-нибудь взрывчаткой?

Он слегка отклонил голову набок, на мгновение задумавшись, затем снова выпрямился.

— Не то, Кэрил.

— Ты наверняка лжешь.

— Сомневаюсь, что поверишь мне, даже если скажу, что это не так. Будь я совершенно откровенен, ты осталась бы при своих сомнениях. Так что, скажу открыто: я не вижу предмета разговора. — Эксфорд слегка постучал себя полбу. — Мой секрет останется здесь до тех пор, пока я сам не захочу открыть его.

— Прекрасно, — вздохнула она. — Ты победил. Хотя не думаю, что у нас тут соревнование. По крайней мере не между нами с тобой, — подытожила Сол.

Он рассмеялся.

— Именно соревнование, Кэрил. И таковым останется всегда. Ты и я — нам не суждено мирное сосуществование. Поверь, все именно так.

По ее позвоночнику пробежал неприятный холодок.

— Возможно обойтись и без этого, — заметила она после минутной паузы. — Галактика большая.

— Верно, и однажды она перейдет в мою собственность.

— В собственность? Фрэнк, это угроза?

Он покачал головой.

— Никаких угроз, Кэрил. Я просто говорю, как оно есть. А из всех прочих ты одна способна оценить то, что я скажу. И это обстоятельство одновременно делает тебя моим главным конкурентом и основным союзником. Мы оба знаем, что энграммы представляют собой еще один шаг вверх по лестнице эволюции. И то, что находится на самой верхней ступени этой лестницы, и является предметом соревнования. Ты или я, вместе или порознь — однажды мы окажемся на этой ступени.

Теперь они говорили тише.

— Должна заметить, что Морские Звезды могут иметь на сей счет свое мнение.

— И, вероятно, все будет, как обычно — крушение надежд и пыль разрушений. Прядильщики или их слуги вслепую идут по пути раздачи Даров, а Морские Звезды с радостью забивают всех и вся по уши в землю. Возможно, на верхней ступени просто нет места. Возможно, Морские Звезды — это те, кто получил свои Дары и не желает делить полученное ни с кем больше. Кто знает?

— Если все так, — заметила Сол, — в чем тогда суть борьбы?

— Это наша проверка, Сол. Первый тест. Если и когда мы пройдем его, тогда будет и второй. Преодоление первого этапа занимает всего-то несколько тысяч лет сплошных неудач. Подумай сама, как скоро мы сможем пробиться через второй — и высунем головы наружу, чтобы увидеть звезды.

— Тебе бы в колледже преподавать.

Он уверенно покачал головой.

— Ничего общего, Кэрил. Это эволюция, с красными от крови зубами и сорванными когтями. Юлы не смогли пройти своего теста. Они навеки застряли вместе со своим Практиком, неспособные ни мигрировать, ни измениться. Плликс и А|как|а/риилы также не прошли теста; они пристали, словно рыбы-прилипалы к брюху, к органам контроля внутри корабля Морских Звезд. Если мы выживем, то просто обязаны стать лучше, чем все они. Если нам и суждено подняться выше по великому древу эволюции — тогда нам следует бороться без оглядки, веря в победу сердцем и прилагая все моральные силы.

На какое-то мгновение Сол задумалась, всматриваясь в экраны, на которых проплывало изображение поистине сказочных пейзажей, затем проговорила:

— Фрэнк, скажи мне, что, по-твоему, находится на верхней ступени лестницы?

Он улыбнулся и лишь слегка повел плечами.

— Понятия не имею, Кэрил. Да и откуда мне знать? Разве муравей, которого вот-вот раздавит моя нога, имеет свои концепции о том, как эта нога может выглядеть — не говоря уже о моем существе в целом. Мы попросту не располагаем достаточными умственными способностями, чтобы вообразить себе то, что можем увидеть наверху.

— Что, однако, не останавливает тебя в желании увидеть это своими глазами?

— Как не может быть препятствием в поиске существ, способных в этом помочь.

— Ты выбираешь странные способы, — заметила Кэрил.

— Принимая во внимание настоящий момент — все, может быть, не так уж плохо. Даже наша пестрая компания.

— Но ты все еще не готов рассказать нам, что за карта спрятана в твоем рукаве?

Короткий неопределенный кивок головы.

— У мальчиков свои секреты, Кэрил.

Тем временем на экранах редел тесный частокол перекрывавшихся конусов, открывая широкое пространство в виде купола, форма которого смутно напомнила Сол то, что в человеческом глазу находится непосредственно за роговицей. «Эледон» доложил, что вокруг них почти чистый вакуум при низком содержании посторонних частиц очень малой энергии.

— Где-то здесь должен быть проход, — с надеждой объявила Сол.

В этот миг Тор пошевелилась и, мгновенно очнувшись, поднялась на ноги.

— Мы нашли путь к выходу?

— Возможно, — ответил Эландер.

— Это ваш последний шанс поменять свое мнение.

Слова Эксфорда предназначались Тор.

— Воздержусь от такого решения. Что это, вот здесь?

Она указала на экран.

«Эледон» приблизил изображение, показывая мерцающую высоко на потолке гигантского купола точку.

— Я определил наличие в показанной точке лазерного излучения, — доложил информатор корабля.

— Мне кажется, это что-то вроде отверстия, — заметила Тор. — Клео, подойди ближе, медленно, как только можешь. Я уверена, нам следует выйти именно там — не важно, как именно мы это сделаем, однако следует минимизировать турбулентность. Самое малое ускорение, и мы не пойдем напрямую, скорее, по широкой спирали. Сейчас я сброшу тебе точное описание траектории.

Сэмсон сжала ручку управления, и «Эледон» лег на совершенно новый курс. Мерцающее свечение вскоре превратилось в изображение зазубренной линии — как и предполагала Тор, это было отверстие выхода. Когда корабль подошел ближе, Сол разобрала в темноте черные точки, копошащиеся по внутренним краям проема.

Проявившись более четко, изображение показало их простые округлые формы, напоминавшие каски с многочисленными ножками. Чем бы они ни были, эти создания явно расширяли дыру, причем делали это быстро и слаженно. По мере отламывания очередного куска полупрозрачного материала, напоминавшего сетчатку они поднимали его за «спину», в свой панцирь — за раскрывавшимся подобием крыльев прятались отделения для хранения груза.

Как большие черные «божьи коровки», подумала Тор. Правда, эти «насекомые» были хорошо экипированы — лазерами и прочим разделочным оборудованием.

Лишьтолько «Эледон» приблизился, следуя осторожной дугой, черные жуки разбежались, сверкая своими лазерами, и тут же снова собрались в одну группу — у противоположного края отверстия.

— Получаю сложный повторяющийся сигнал, — доложил компьютер «Эледона». — Способ кодирования пока не известен.

Тор немедленно обратилась к Эландеру:

— Питер? Можешь опознать объекты?

Он медленно оторвал взгляд от экрана:

— Извини. Ничего такого я не припоминаю.

Она лишь вздохнула.

— Похоже, знакомство с ними не завяжется.

— По крайней мере они не так откровенно враждебны, — не подумав, заметила Инари. — Что является приятным исключением.

«Эледон» приблизился к проему. Жуки тем временем перестроились в подобие пирамиды.

— Эй, смотрите! Я вижу в проеме звезды! — обрадованно воскликнула Инари.

Сол приблизилась к экрану. Казалось, это действительно звезды, мелькнувшие за зазубренными краями — но они были едва видны, словно заслоненные дрожащими потоками горячего воздуха. Что вызывало эффект — трудно сказать. Это могло быть полем, прикрывавшим брешь в корпусе, или, например, результатом действия системы предотвращения утечек давления, сработавшей слишком поздно. Или, возможно, простой кристаллизацией облака из остатков атмосферы куттера в момент его выхода в вакуум.

— Думаю, нам не стоит опасаться этих жуков, — заявила Тор, наблюдая за тем, как они копошатся, пытаясь соединить вместе лапки и панцири.

Похоже, они пытались построить небольшую, но толстую стенку, преграждая «Эледону» путь к выходу.

Делают вид, что они большие, мысленно предположила Сол. Показывают, что они более опасны, чем на самом деле.

— Я считаю, нужно идти вперед, — сказала Тор.

— С ходу, а? — ухмыляясь, процедил Эксфорд.

— Вроде того, — сказала Тор. — Веди нас прямо по центру, Клео.

Сэмсон выровняла корабль и ускорилась, направив его к звездам. Жуки отреагировали немедленно, подогнув свои коренастые ножки, как бы натягивая стену и придавая ей структурную жесткость. Откуда-то из середины вылез толстый жук, высоко задрав передние лапки. По панцирям поползло голубое сияние, повсюду обозначенное шевелившимися антеннами и горящими глазами.

Что-то мне это не нравится, — подумала Сол.

Лишь только эта мысль пронеслась в ее голове, яркая вспышка заполнила экраны, за ней — опоздав на секунду — «Эледон» получил удар, не пройдя и половины пути до проема.

— «Эледон»? Твою мать! Что за…

Новая вспышка оборвала Тор на полуслове. Сол почувствовала, как Эландер схватил ее за плечо, пытаясь удержаться от падения. Источником нападения был, несомненно, жук, находившийся в центре общего построения. Его передние ноги испускали плотные энергетические сгустки, мощность которых казалась достаточной, чтобы заставить любой из кораблей-прорезателей дважды подумать, прежде чем подставить себя под их удар.

— Корабль поврежден, — невозмутимо доложил «Эледон».

— Можем ли мы двигаться? — спросила Тор — и тут третий удар ослепил одновременно все экраны.

Когда они прояснились, дистанция, отделявшая корабль от отверстия, снова уменьшилась наполовину.

— Есть вероятность пройти отверстие целыми, — сказала Сэмсон.

— Есть такая же вероятность не пройти его вовсе, — возразил ей Эксфорд, хватаясь за стену, когда корабль снова вздрогнул, подвергшись очередному удару.

— Просто делай все, что можешь, Клео! — с перекошенным лицом выкрикнула Тор. — Остальные — держитесь!

Жуки выстрелили опять. Сила их ударов возрастала по мере сокращения дистанции огня. Сол упала на колени при пятом выстреле, и в тот же момент рубку корабля заполнила плотная энергетическая паутина, означавшая ввод в действие средств его собственной безопасности.

Взгляд Сол остался прикованным к экранам. Жуки снова выстрелили. Расстояние продолжало быстро сокращаться, о чем свидетельствовали жесткие толчки, отдававшиеся в рубке. До прохода сквозь проем оставалось, быть может, еще два залпа. Жучиные рыльца, обрамленные блестящими черными оболочками, смотрели с экранов весьма угрожающе.

— Почти вошли! — промычала Тор сквозь защитное поле.

Экипаж в этот момент был разбросан по всей рубке. Кто-то почти касался пола, некоторые зависли в «паутине» силового поля между полом и потолком. У Сол хватило времени лишь подумать, как нелепо должна выглядеть вся эта картина со стороны, и тут на корабль обрушился последний, самый мощный удар.

Экраны погасли.

Наступил долгий миг прохода сквозь корпус куттера, в течение которого «Эледон» шел в основном по инерции мимо продолжавшегося мерцания жуков и сквозь поля, очевидным образом направленные на прорезатель и мешавшие его ходу. Корабль шел прямо, все еще ослепленный. Сол — также еще немая, не в состоянии двигаться — бессильно наблюдала за происходящим. Она могла лишь молиться, чтобы слепота радаров не оказалась долговременной.

Вскоре силовое поле внутри корабля ослабло, почти освободив ее, и Сол смогла, наконец, посмотреть в ту сторону, где находилась Тор.

— «Эледон», — процедила Тор сквозь сжатые от напряжения зубы, — доложить обстановку!

— Мною получены серьезные повреждения, — с готовностью отозвался искусственный мозг; голос его казался деревяннее обычного. — Ремонт ведется.

— Как скоро мы сможем видеть?

— Осталось десять секунд.

Сол начала считать, проживая каждую из десяти секунд, как отдельную жизнь. Казалось, прошла вечность, однако «Эледон» оказался на высоте, и экраны снова ожили.

Сол преодолела сопротивление остаточного поля, подавшись вперед, к экранам, и не сразу осознав, что, собственно, видит. Изображения, представленные на локаторах различных диапазонов, давали странные, местами противоречивые картины. Мысленно сведя их воедино, Сол почувствовала, что у нее закружилась голова.

Впереди было что-то, отчасти напоминавшее планету — по крайней мере оно было столь же огромным, размером с две Земли, однако в некоторых частотных диапазонах его, казалось, испещряли дыры, а в других загадочное тело представлялось шаром, вывернутым в форме массивного тороида. На видимой части неба мельтешили мерцающие нити; они пульсировали, словно их трепало течением.

Маскировка? — подумала Сол, представив себе вид этого эффекта из внешнего космоса.

Внезапно объект, смутно напомнивший «Трезубец», скользнул над ними, загородив картину звездного неба. Он был освещен снизу так, что виднелись целые потоки кораблей, подходившие и отходившие от его корпуса. Еще три огромных корабля виднелись на некоторой дистанции. Один горбатый, с подобием двух рогов или зубцов, росших из середины «спины». Были и другие объекты, определить которые немедленно Сол затруднялась. Там появлялись пузыри плазмы, вздувавшиеся и затем осциллировавшие каждые две или три секунды, выбрасывавшие бесчисленные тонкие и очень длинные «конечности», которыми они хлестали по проходившим мимо кораблям. Виднелись узлы пространственно-временной сети, заполненные пузырями пространства и служившие, очевидно, целям камуфляжа, придавая чистому вакууму волнообразную, как бы решетчатую структуру, непохожую на когда-либо виденные ею образования естественной природы. Свободные перемещения гиперплотных объектов, с их векторами, направленными в разные стороны, и немыслимыми ускорениями, дополняли картину, равно как и видневшиеся на расстоянии звездочки явно искусственного происхождения, распространявшие вокруг себя отчетливые линии сильных магнитных полей.

Как Господь, дарующий благословение, — подумала Сол и вздрогнула.

На первый взгляд картина казалась хаотичной, однако интуитивно она понимала: должно быть, все не так просто. Увиденное было действительно выше ее понимания. Несомненно, перед ними лишь часть айсберга, и в ней есть еще те подробности, видеть которые она просто не может. Если перед Сол действительно находится флот Морских Звезд — это стало бы свершением единственной ее надежды, ибо в противном случае масштабу событий просто не находилось места в объеме человеческого рассудка.

Что казалось самым удивительным, так, несомненно, факт ежедневного перемещения этой армады вслед за фронтом Морских Звезд. Мозг отказывался согласиться с оценкой количества энергии, необходимой для подобных маневров.

Эландер продолжал изучать открывшийся перед ними вид. Куттер дрейфовал в пространстве, оставшись без поддержки собратьев, притащивших его домой. Он весь дымился и во многих местах был прорезан по радиусам, лопаясь, как перезревший плод манго. Энергия и куски вещества клубились в разрезах, всасываясь внутрь или извергаясь наружу, сопровождаемые яркими точками, бывшими, как справедливо предположила Сол, еще одним видом существ, нашедших себе место в биосфере Морских Звезд.

Интенсивность производительных сил впечатлила Сол. Предприятие по разделке куттера, подобное этому, должно занять много месяцев даже у цивилизации уровня Винкулы. В данном же случае слуги Морских Звезд расправятся с куттером в течение нескольких дней. Что они сделают с полученным в итоге сырьем — определить невозможно. Сол надеялась, что Тор и не собирается изучать это, то есть не будет обследовать остатки куттера дальше. Ей бы не хотелось подставлять «Эледон» под перерабатывающие лом машины, отлавливавшие куски куттера прямо в пространстве.

— А что теперь? — осведомилась Гу Мань, как только куттер остался позади них и «Эледон» снял защитное поле.

Тор оторвала взгляд от экранов.

— А теперь мы отправимся искать того, кто принимает решения, — сказала она.

— Надеюсь, на сей раз мы не завязнем в ячейках местной оборонительной сети, — добавил Эксфорд.

— У кого есть идеи? — спросила, обращаясь ко всем, Гу Мань.

Тор пожала плечами, по очереди оглядывая присутствовавших в рубке.

— Я лично готова выслушать любые предложения, — проговорила она.

— Как и прежде, я настаиваю на возвращении к Расмуссену, — встрепенулась Инари.

— Ага, превосходно — как только мы получим работающий сверхсветовой двигатель, а иначе, боюсь, этой идее суждено самой пойти на переработку. — Тор наградила Инари уничтожающим взглядом. — Кто еще хочет высказаться?

— Перво-наперво, — вмешалась Сол, — если мы планируем говорить с Морскими Звездами, следует определить, где находится их командный пункт или узел связи. Если удастся подойти к ним, оставшись при этом в живых…

— Слишком поздно, — сказал вдруг Эксфорд, кивком головы указав в сторону одного из экранов.

Сол обернулась. На первый взгляд ничего необычного на экране не было. Вдруг ей удалось поймать взглядом черную тень, скользящую на фоне звезд. Угловатое, со сложной формой ответвление чего-то еще более огромного нависло над их прорезателем.

— Клео, давай же, уходим отсюда! — не сказала, а скорее крикнула Тор.

Сэмсон отреагировала мгновенно, навалившись на ручку управления и направляя корабль прочь от настигающей их тени — словно падая с гребня невидимой энергетической волны. Реакция самой тени была столь же молниеносной. Сгустившиеся вдруг ветви метнулись во все стороны, перекручиваясь и распространяя свои отростки на всем видимом пространстве. С их приближением, заслонившим флот Морских Звезд, Сол почувствовала себя комаром, которого вот-вот прибьет рука великана.

Затем их окончательно окружила темнота — на всех экранах и всех частотах.

— Мы все еще движемся? — спросила Тор, ошеломленно уставившись в черную поверхность экрана.

— Вроде бы да, — ответила Сэмсон; на лице ее отражались охватившие Клео противоречивые ощущения. Она уже просто ничего не понимала.

Внезапно губы Тор побелели от напряжения, затем она произнесла:

— «Эледон»! Приказываю тебе немедленно передать следующее широковещательное сообщение на всех волнах, включая сверхсветовую связь. ЭТО КЭРИЛ ХАЦИС ИЗ ОБЪЕДИНЕННОЙ ПРОГРАММЫ ИССЛЕДОВАНИЙ ЗВЕЗДНОГО ПРОСТРАНСТВА, КОД 154, КОРАБЛЬ «С.В. КРАСНИКОВ». СИСТЕМА СТАРТА HD-92719. ОБРАЩАЮСЬ В КАЧЕСТВЕ РУКОВОДИТЕЛЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ МИССИИ, НАПРАВЛЯЮЩЕЙСЯ К ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ РАСЫ, НАЗЫВАЕМОЙ НАМИ МОРСКИМИ ЗВЕЗДАМИ. ИМЕЕМ ДАННЫЕ О МЕСТЕ, КОТОРОЕ ВЫ ИЩЕТЕ. ЭТО СПРЯТАНО В СИСТЕМАХ, ВБЛИЗИ КОТОРЫХ МЫ ОБИТАЕМ. ЕСЛИ ХОТИТЕ ГОВОРИТЬ С НАМИ, МЫ ДАДИМ ЕГО КООРДИНАТЫ. ВСЕ, ЧЕГО МЫ ТРЕБУЕМ, - ПРЕКРАТИТЕ УНИЧТОЖЕНИЕ НАШЕГО НАРОДА. ПРОСИМ ОТВЕТИТЬ.

— Сообщение отправлено, — доложил «Эледон».

— Ты действительно считаешь, что этого достаточно? — спросила Гу Мань.

Взгляд Тор был по-прежнему обращен к залитым чернотой экранам.

— Не уверена, — сказала она. — А что еще мы можем сделать?

— Смотрите, здесь что-то есть, и оно приближается, — предупредила всех Инари.

Экран приблизил изображение, и все увидели тонкий росток белого цвета, двигавшийся с неимоверной скоростью прямо к ним. Спустя какую-то секунду изображение увеличилось многократно, едва помещаясь на экране.

Тор обернулась к Сэмсон:

— Клео, что за…

При этих словах корабль содрогнулся, подбросив всех собравшихся в рубке высоко в воздух. Защитное поле подхватило их, не дав опуститься на пол.

— Корабль поврежден, — услышали все меланхоличный голос информатора.

Сообщение было излишним. Послышался резкий звук вторжения неведомого энергетического поля, и очень длинное, острое и совершенно прямое жало, отливающее серебром, пробило стену рубки, поразив Тор прямо между глаз.

2.2.3

Лючия порхала среди энграмм, словно ангел в окружении смертных. Странно, но несмотря на казавшиеся поначалу волшебными свойства ее И-костюма, она не ощущала себя устойчивым и надежным созданием. Жесткие ограничения, всегда свойственные ее психике, продолжали действовать. Не освободившись от пут, наложенных некогда на ее энграмму — и на ее оригинал, — нельзя ощутить и полной свободы.

Я скорее Голем, чем ангел, — подумала она. — Существо из праха и глины, приводимое в движение лишь словами.

К сожалению, времени на ретроспекцию не оставалось. Ей еще нужно было спасти четыре поселения — последние пристанища людей в Освоенном Космосе. Это Зе-мина, Деметра, Геба и Сагарси — осужденные погибнуть именно в таком порядке.

— Итак, ты предлагаешь нам бросить все, что нами создано, и последовать за тобой неизвестно куда, — подытожил Винс Молер, гражданский руководитель корабля «Джеймс Дж. Фунаро», экспедиция которого изначально нацеливалась на Земину. — Это непростое решение.

— Или мы принимаем решение, или нас ждет смерть, — задумчиво произнес Эли Дженовезе, начальник охраны поселения Деметр.

— Знаю, но все же… — его коллега с Деметры по гражданским вопросам, Оуэн Норсуорси, вздохнул, выражая свое сомнение, — в общем, это слишком несправедливо.

— Счетчик включен — счетчик времени.

Лючия сказала так, желая выразить суть дела совершенно прямо. Руководители экспедиций всегда тесно связаны со своими миссиями, глубоко запрограммированными в их сознании. Им свойственно искреннее, хотя местами прошитое в сознании искусственным путем, чувство долга, и все это для того, чтобы именно их миссия шла в строгом соответствии с регламентом. Что означало: не оставлять усилий в случае угрозы, очевидной и неминуемой. Информация, даже точная, о предстоящем неминуемом уничтожении поселений, не представляла собой повода, достаточного для преодоления жестких психологических установок. До реального появления Морских Звезд и начала разрушения Даров руководители экспедиций постараются действовать по своим программам и сохранить порядок вещей, установленный в поселении.

Это Лючия поняла, лишь собрав всех руководителей вместе. Еще раньше, после масштабного совещания на Расмуссене, она удивлялась тому, как Сол удалось убедить многие оставшиеся целыми поселения никуда не уходить, в то время как оставшиеся в живых представители разрушенных колоний проголосовали за уход с Юлами.

— Это решение программирует счетчик времени, — повторила она еще раз, — а программа убьет и вас, если позволить ей это сделать.

— А насколько мы все можем быть уверены, что ты не исчезнешь в последний момент, как это произошло на Расмуссене?

Лючия обернулась к Клео Сэмсон, гражданскому руководителю Сагарси. Клео сказала вслух то, что наверняка вертелось на языке почти у всех присутствовавших. Лючия не испытывала от каверзного вопроса раздражения — на самом деле она предчувствовала подобное, но сомневалась, сможет ли передать это ощущение при помощи своего эфемерного тела.

— У вас не может быть такой уверенности, — ответила она просто и до предела честно. — Как не может быть и гарантий с моей стороны. Вот почему мне нужна ваша помощь — чтобы удостоверить тем самым мою честность.

Затем она проанализировала все, включая собственные чувства до и после атаки Морских Звезд на Расмуссен, и далее свое пробуждение в Солнечной системе. Сам по себе факт, что разум Лючии обрел новый дом, совершенно не означал отличия ее программного кода от кода других энграмм. В принципе она оставалась андроидом, то есть машиной, в той же степени, в какой и остальные, и приводилась в движение желаниями и потребностями низкого уровня, прошитыми в мозгу аппаратно, а не программно. Просто теперь ее нужды стали несколько иными — вот и все отличия.

— Помочь тебе? — В голосе Клео отразилось сомнение. — Но как?

— Я хотела бы знать, был ли в числе кораблей, выживших около Расмуссена, прорезатель с названием «Клото»? — ответила Лючия.

— Корабль Сол? — Клео неодобрительно сдвинула брови. — Мы все еще переписываем выживших, так что определенно я ничего утверждать не могу. Из того, что мы имеем, я бы сказала: скорее — нет.

— Для чего тебе «Клото»?

Вопрос задал Дональд Шевенин, напарник Клео по военным делам.

— Мне не нужен сам «Клото», — пояснила Лючия. — Мне необходимо нечто, находящееся на корабле.

Она пожала плечами, изображая безразличие и стараясь скрыть глубочайшее разочарование неизвестной судьбой «Клото».

— Если он не сохранился, — продолжала Лючия, — придется найти иное решение. О нем я расскажу, если и когда это понадобится.

Собравшиеся в помещении руководители миссий, сплошь андроиды с едва намеченными антропоморфными чертами, смотрели прямо на нее, и выражения на их лицах были совершенно разными. Лючия хотела бы убедить их всех, однако не следовало демонстрировать собственную ранимость в большей, чем она уже сделала, степени.

Это был военный совет, объединявший скорее общую слабость, нежели силу. Присутствующие представляли собой покрытых шрамами ветеранов ужасающе неудачной кампании — войны по истреблению своего вида, и были жертвами своего, столь необходимого им прагматизма. Миссия объединенных исследований старалась использовать любые известные по книгам приемы, чтобы гарантировать успех всей программы. Тот факт, что многие экспедиции, входившие в ОЗИ-ПРО, провалились даже раньше, чем появились Морские Звезды, заставляли согласиться: на войне экстремальные средства скорее необходимость, чем излишняя жестокость.

Продолжать дискуссию не оставалось никакого смысла. Пока они не поверят, все это — напрасное сотрясение воздуха.

— Вернетесь ко мне, когда найдете «Клото», — сказала Лючия. — Тогда и поговорим. Мои предложения вам известны, и вопрос остается открытым.

— Мы ничего не услышали о Тор, — вдруг заявила Клео Сэмсон.

— Морские Звезды подойдут к Земине через двадцать часов, — добавил напряженности Винс Молер.

Его беспокойство о судьбе колонии и конфликт, вызванный заложенной в него программой, ясно отражались на лице андроида. Лючии было жаль Винса, пускай помочь ему нечем.

— Тогда вам следует думать быстрее, — сказала она, затем встала и вышла из комнаты, сопровождаемая общим молчанием.

Ее план оказался весьма прост. Еще с момента, когда Лючия очнулась внутри Десятой башни, ее потрясло превосходство этой конструкции над сверхсветовым кораблем, то есть «обычным» прорезателем. Она больше и значительно быстрее, чем внепространственные корабли — маленькие пузырьки, на которых человеческие копии летали среди звезд. Несомненно, что конструкция башни не столь гибка в смысле форм и размеров, и очевидно также, что она не приспособлена для военных действий. В них отсутствовала встроенная система самозащиты, а Лючия резонно сомневалась, найдется ли информация по боевому оснащению в Библиотеке Даров. Десятая башня не могла предстать военным кораблем, однако она могла стать ковчегом.

Это было как раз то решение, на котором споткнулись руководители экспедиций. Почему она должна обязательно преуспеть там, где потерпели неудачу все остальные? Множество кораблей пытались перенестись за пределы фронта Морских Звезд, причем во многих направлениях. Никто из них так и не вернулся.

Это потому, рассудила Лючия, что их внепространственные корабли оказались подобны муравьям, пытающимся убежать от топчущей их ноги. Такое просто невыполнимо. Десятая башня могла и близко не достичь возможностей Морских Звезд — однако она реально увеличивала шансы людей на выживание, а только это и имело значение. В ней достаточно места для размещения каждого, включая Несогласие. Если удастся спасаться от всевидящего Ока достаточно долго, они гарантированно смогли бы избежать смертельного удара, вернувшись на Сагарси после ухода фронта Морских Звезд — с их уходом и бояться стало бы нечего. Они приобрели бы свободу для колонизации любой звездной системы по собственному выбору.

— Если это сработает, — мрачно заметил Роб Сингх, с которым Лючия поделилась мыслями по поводу своего же проекта.

Общаясь при помощи телеробота — такого же, какой был и на Расмуссене, — Роб, в лице местной версии, по просьбе самой Лючии помогал ей разбираться в конструкции Десятой башни, «припаркованной» возле Хаба на орбите вокруг Сагарси.

— Тебя позвали вовсе не за твой пессимизм, Роб, — ответила Лючия, наблюдая за ним при помощи зрительных приспособлений своего И-тела.

Хотя энграмма Бенк и продолжала работу в Темной Комнате, Лючия оказалась способной перемещать точку своего виртуального взгляда в любое место, по собственному выбору.

— Так почему ты пригласила меня, а? — спросил Роб, а его безжизненный, сверлящий взгляд начал искать ее прозрачное лицо.

— За компанию, — просто сказала она. — А еще — осталось плохое чувство после того, что произошло на Расмуссене.

— Это был не я, — оправдывался Роб, — это был другой я.

— Вы все на одно лицо. Вы даже ведете себя одинаково. Ты ведь тоже копаешься в Дарах, верно? Ищешь всякие нестыковки?

— Так же, как и еще один из Робов, с Инари. — Его длинные руки сплелись вместе. — И посмотри, куда его это привело…

Убит, — напомнила она себе, — при крушении Сотиса.

— Он умер не по этой причине, разве нет? — произнесла Лючия уже вслух. — Собственно, как и другая твоя копия, на Расмуссене.

— Однако я не помог им, верно же? Теперь же начинаю понимать: я… нет, мы… мы теряем время понапрасну! Даже если в Дарах есть еще секреты и если мои усилия не стали ошибкой — все равно больше нет времени на то, чтобы узнать остальное! Что дальше?

— Цель есть всегда, Роб, — спокойно возразила Лючия. — Чем больше мы знаем, тем больше у нас шансов. Если ты пустишь себе пулю в лоб, признав поражение, тогда умрем и мы. Если ты продолжишь поиск, продолжишь борьбу, тогда и мы можем выжить. Даже такая малая надежда стоит того, чтобы за нее побороться.

Роб на какое-то время задумался над этой мыслью, его робот тоже замер, затем произнес:

— Ты дала мне надежду, Лючия. Благодарю за это. Готов сам стать добровольцем и участвовать в экспедиции «имени Темной Комнаты» — если только Дональд позволит.

— Я уже замолвила за тебя словечко.

Пока они разговаривали, на Сагарси и в других поселениях не оставляли попыток обследовать оставшиеся у них Темные Комнаты. Если бы нашлись другие — те, кто сможет взять от Башен еще больше, тогда несущая способность их ковчега могла бы увеличиться. Теперь на план Лючии работали многие.

Лючия старалась не остудить энтузиазма.

— Роб, я хотела спросить тебя. Ты занят изучением Даров дольше, чем кто-либо еще. Как ты считаешь, почему они обращаются к нам на нашем языке, причем с самого первого момента? С Юлами ситуация та же?

— Мы полагали, что они считывали данные с первых зондов для получения информации о нашей культуре еще до контакта.

— То есть они наблюдали за нами, не обнаруживая себя, правильно?

— Может, да, а может, нет. Знаешь, Лючия, эти создания настолько высокоразвиты! Нам остается лишь надеяться на нечто подобное. Подозреваю, что им достаточно столько времени на знакомство с чужой культурой, сколько я сам трачу на произнесение одной такой фразы.

Лючия кивнула. Теория Роба грешила излишней скромностью, но казалась вполне правдоподобной, учитывая факты, ей уже известные.

— Должно найтись какое-то объяснение, почему для любого контакта они всегда выбирают Питера, если могут выбирать, — проговорила она. — Почему именно он является интерфейсом между ними и нами.

— Это кажется логичным, — ответил Роб. — Хотя мы не знаем, почему выбирают именно его. Думаю, если в качестве посредника кому-то нужен тот, кто едва способен трезво рассуждать — то вовсе не между тобой и тем, кому бы ты хотел реально помочь. Я слышал, что Питер был настоящим ученым, универсалом, и как кандидат вполне мог олицетворять собой естественный выбор, но сейчас…

Робот немного подумал, затем произнес:

— Короче, похоже на ситуацию, когда нам сознательно затрудняют путь к пониманию.

— Не исключено, — согласилась Лючия.

Все казалось слишком правдоподобным. Если Прядильщики могли выучить язык землян за несколько секунд, это факт уже не столь удивительный в сравнении с их элементарной ошибкой при выборе контактного лица.

— А вдруг это проверка? Когда мы поймем ход с Питером, с нами заговорят по-настоящему, — предположила она.

Глаза робота весело завертелись на своих стебельках:

— Интересное предположение.

Она тоже так думала. Предположение имело вполне определенный смысл, и оно согласовывалось с другой информацией, до того смущавшей Лючию.

Если система Пи-1 Большой Медведицы действительно представляет собой убежище Прядильщиков, и они оставались там в течение более чем сорока лет — тогда почему Лючия жива до сих пор? Прядильщики разрушили поселение, основанное там ее соратниками по экспедиции. Начиная с определенного момента они препятствовали любым попыткам изучения системы, пресекая их самыми жесткими средствами, и тем не менее дали Лючии пройти по всей системе, скомпрометировав себя подменой изображений ее примитивной камеры и почти гарантируя возникновение подозрений.

Проблема в том, что альтернатива предоставляла более негативный сценарий. Воображение уже рисовало Лючии картину: высшие существа играют найденными ими более молодыми расами. С Питером Лючию связывала сложная паутина взаимно переплетенных обстоятельств, направляемых, казалось, их собственными оригиналами. Было ли то совпадение обстоятельств случайным, когда она выжила у Пи-1 Большой Медведицы и на Расмуссене, когда не была сожжена вместе с технологиями Прядильщиков.

И разве не были таким же чудом события, происшедшие с Питером на Адрастее, а затем у Бейда, сопровождавшиеся не менее поразительными личностными изменениями? Прядильщики знали их обоих очень близко, практически интимно — они сканировали Лючию задолго до ее встречи с Питером. Не урок ли это — не столько новый курс по выживанию, сколько попытка лишить всего, что когда-то было им дорого?

Лючию связывало с Питером нечто большее, чем простая структура энграммы. Он сам мог полагать, что обошел все внутренние программные ловушки, однако Лючия представляла проблему намного яснее. Они навсегда связаны вместе — еще сильнее, чем раньше, и им суждено остаться такими до смерти или до ее программного эквивалента.

Лючия уже пыталась использовать новые средства тела, чтобы изменить структуру собственного программного кода. Она пробовала скопировать себя, намереваясь потом отредактировать код копии, а впоследствии запустить новую программу на выполнение: естественно, удалив старую версию самой себя. Попытка не удалась. Копия получилась неработоспособной и останавливала свою работу уже через секунду после начальной загрузки.

Это нормально, говорила она сама себе. В доставшийся им момент короткой паузы — до прихода Морских Звезд, — надежда все еще оставалась. И Лючия твердо знала: она постарается.

Роб и Лючия в ее И-теле шли коридорами Десятой башни — теми, что она сама уже исследовала досконально, но тем не менее обязательно хотела ему показать. Не просто за компанию: ей следовало знать мнение Роба. Как убежденный сторонник идеи о том, что Прядильщики скрывают некую информацию, его взгляд на события отличался от позиции большинства. Все действительно считали чужие создания «дары приносящими», что, разумеется, представлялось бескорыстным благодеянием. По окончании акта воздвижения Даров в очередной системе действие завершается, и далее Прядильщики больше не появятся на сцене никогда. Теперь Лючия не могла согласиться с подобным допущением. Сделав так, считала она, можно обречь себя на неприятные и даже роковые последствия в будущем.

— Лючия? — Голос, позвавший ее по переговорному устройству, явно принадлежал Клео Сэмсон. — Мы нашли «Клото». Корабль ушел с Несогласием при эвакуации Расмуссена и был объединен с «Мантиссой-Б».

— Где «Клото» сейчас?

— В Доке.

— Буду там через минуту.

— Можно, я с тобой? — спросил Роб, слушавший их разговор с нескрываемым интересом.

Лючия ненадолго задумалась, затем согласилась.

— Почему бы нет? Давай, поехали.

Они снова направились в сторону двери, теперь на выход. Да, расположенные вблизи Сагарси Дары уже не заговорят с ней, зато они открыли доступ к локальной системе мгновенных перемещений. Теперь Хаб на Сагарси имел одиннадцать дверей: здесь находился новый портал, выполненный из матового материала вроде того, которым было отделано здание администрации ОЗИ-ПРО, запомнившееся ей когда-то. Лючия и Роб без труда проделали путь до Хаба и далее до Сухого Дока через такие же двери, как и те, что были на Расмуссене. И там, и здесь двери первым открыл Питер Эландер. Точнее, это сделали две его копии из двух поселений, давно находившиеся в глубокой коме с блокированным сознанием.

«Клото» не выглядел кораблем в чем-то отличным от других. Белая паукообразная форма с раздутым и похожим на яйцо корпусом составляла довольно незамысловатую конструкцию, а отсутствие чего бы то ни было на гладкой поверхности даже не позволяло сказать, вращается ли он или пребывает в покое. Рубка, едва показавшись на своем обычном месте, медленно заскользила по корпусу вдоль линии экватора, напоминая постепенно увеличивающийся пузырь черного цвета. Пузырь вырос в полушарие, и вслед за этим отчетливо проявилась вторая сфера, выделившаяся из первой. Объект вращался, и эта сфера отделилась полностью и перешла на ту половину, где был входной пандус. Лючия и Роб живо направились к нему, преодолев остаток пути по огромному Доку в сосредоточенном молчании.

Странно, подумала она. И правда, для кого-нибудь из далекого теперь 2050 года — когда ОЗИ-ПРО направили свои экспедиции в космос — сцена должна была показаться совершенно фантастической: призрачная, почти прозрачная фигура женщины, словно состоящая из водяных струй, и нескладный робот. Точно два карлика вблизи конструкции, в большей степени напоминавшей гигантскую химическую модель какой-то там молекулы, нежели сверхсветовой космический аппарат. Хотя для Лючии подобные сюжеты уже стали обычным делом, теперь ей приходилось останавливать себя, поскольку, несмотря на силу привычки, ни Юлы, ни человеческие энграммы не имели понятия, каким путем приводились в движение все эти объекты.

С их приближением к кораблю в его обшивке открылся овальный вход, пропустивший исследователей внутрь. Оборудование кабины представляло собой типовой вариант корабля-прорезателя с давно уже ставшим привычным интерьером. Здесь они нашли центральную рубку управления с ложем пилота и экранами и одну небольшую каюту. Конечно, Лючия могла бы с легкостью перенестись в банки памяти искусственного разума корабля, чтобы исследовать их содержимое, однако это не дало бы желаемого результата. Для осуществления операции требовалось нормальное тело.

— Где находятся личные вещи Питера Эландера и Кэрил Хацис?

Вопрос Лючии был адресован компьютеру корабля.

— Они в хранилище, — ответил информатор. — Согласно инструкциям Питера…

— Выдай мне данные немедленно, — нетерпеливо прервала она доклад искусственного разума.

Машина выполнила указание без малейшего протеста. Дары спокойно относились к понятиям приватности и личной безопасности — конечно, если это не затрагивало интересы их создателей. В последнем случае их рты были бы немы, а секреты достаточно надежно заперты.

В стене открылась небольшая ниша, в которой были кое-какие вещи: немногое из одежды, копия старинной книги, один образец из Лаборатории. Найдя в нише долговременное запоминающее устройство — твердотельную память, в свое время показанную ей Питером, — Лючия тут же забрала его, попросив компьютер убрать остальное обратно в нишу. ДЗУ казалось слишком примитивным в окружении неземных высоких технологий, однако имело свои преимущества, будучи вполне материальным и к тому же хорошо защищенным от чужого вмешательства носителем данных.

— Это оно? — спросил Роб, и глаза его робота повернулись к объекту в руках у Лючии. — Это что, цель нашего визита?

Она просто кивнула:

— Да.

— Так что там записано?

Лючия прижала находку к груди так, словно держала в руках подарок любимого человека.

— Просто кое-какие старые записи, — уклончиво пояснила она. — С их помощью я хочу освежить и свои воспоминания.

Глаза робота, покачиваясь, проводили ее до выхода из корабля.

— Знаешь, ты начинаешь говорить совсем, как они.

Лючия глянула вниз на катившегося вперевалку робота, подлаживавшегося к ее размеренной походке.

— Начинаю говорить как кто?

— Как Дары, — ответил он. В голосе Роба послышалась игривая нотка, но в целом его речь была недвусмысленно серьезной.

Лючия не могла возразить — в словах робота действительно имелась доля правды. Физически от Даров в ней было много больше, чем от человека: код энграммы исполнял процессор внеземного происхождения, а тело состояло из чистой энергии. В то же время в более высоком смысле — над уровнем физической реализации — это была прежняя личность Лючии Бенк. Именно эту проблему хотелось решить, раз и навсегда.

Лючия немного отвлеклась, отвечая на комментарий Роба, и в это самое время почувствовала легкий электрический зуд — в одной из Десятых башен, расположенных на расстоянии Даров, получено сообщение мгновенной связи. Как именно она поняла это, осталось неизвестным, но сообщение резко отличалось от обычных донесений патрульных прорезателей, контролировавших пространство в удаленных системах. Лючия остановилась, прислушавшись к тексту:

ЭТО КЭРИЛ ХАЦИС ИЗ ОБЪЕДИНЕННОЙ ПРОГРАММЫ ИССЛЕДОВАНИЙ ЗВЕЗДНОГО ПРОСТРАНСТВА, КОД 154, КОРАБЛЬ «С.В. КРАСНИКОВ». СИСТЕМА СТАРТА HD-92719. ОБРАЩАЮСЬ В КАЧЕСТВЕ РУКОВОДИТЕЛЯ ДИПЛОМАТИЧЕСКОЙ МИССИИ, НАПРАВЛЯЮЩЕЙСЯ К ПРЕДСТАВИТЕЛЯМ РАСЫ, НАЗЫВАЕМОЙ НАМИ МОРСКИМИ ЗВЕЗДАМИ. ИМЕЕМ ДАННЫЕ О МЕСТЕ, КОТОРОЕ ВЫ ИЩЕТЕ. ЭТО СПРЯТАНО В СИСТЕМАХ, ВБЛИЗИ КОТОРЫХ МЫ ОБИТАЕМ. ЕСЛИ ХОТИТЕ ГОВОРИТЬ С НАМИ, МЫ ДАДИМ КООРДИНАТЫ. ВСЕ, ЧЕГО МЫ ТРЕБУЕМ, - ПРЕКРАТИТЕ УНИЧТОЖЕНИЕ НАШЕГО НАРОДА. ПРОСИМ ОТВЕТИТЬ.

Казалось, все на Сагарси приостановилось, вслушиваясь. Энграммы и Юлы, андроиды и телероботы — замерли все, желая услышать: что случится затем? Это единственное сообщение, полученное от Тор с момента старта ее миссии. Ни один из оставшихся не был уверен, выжил ли кто из десанта, выброшенного внутрь куттера в Аселлус Примус. Услышать об их спасении — облегчение. А раз Тор решила нарушить запрет на трансляцию сигналов сверхсветового диапазона, значит, дело идет к развязке. А в этом случае следующее сообщение вполне могло оказаться подписанным самими Морскими Звездами.

По мере того как секунды последовавшего молчания превращались в минуты, Лючия начала ощущать нарастающее всеобщее разочарование. Что там за чертовщина? Удалось ли Тор совершить задуманное, или она и вся ее миссия, оказались вычеркнутыми из звездного пространства — едва открывшись, столь опрометчиво, перед неведомой силой? Узнать это не было никакой возможности. Нельзя было даже отследить источник сигнала и определить место расположения флота Морских Звезд. Лишь Морские Звезды сами владели такой техникой. Все, что они поняли: Тор находилась в пределах действия передатчиков их сверхсветовой связи. Это означало, что она находится где-то внутри пузыря пространства в две сотни световых лет, с центром на Сагарси.

— Как ты думаешь?… — нарушил тишину запинающийся шепоток Роба.

— Я пытаюсь вообще не думать, и в частности о худшем, — оборвала Лючия его бормотание. Затем, развернувшись и направляясь в сторону двери Сухого Дока, сказала: — Давай, Роб, говори.

Робот Роба засеменил вслед за ней.

— Что мы будем делать?

— Вернемся в Хаб, — ответила она, решительно вышагивая вперед. — Нужно готовить ковчег.

2.2.4

— КТО ТЫ?

Голос, пришедший ниоткуда, сопровождался ощущениями слепоты и боли; казалось, этот голос обладал некоторыми свойствами самой боли. У него были рот и зубы, похожие на обломки стекол, располосовавшие мир на мелкие части, пробившие ее барабанные перепонки. Был язык, с которого эти обломки слетали, — он казался бичом и оставлял тело беззащитным, сдирая кожу. Было и дыхание, пар которого тоже нес с собой боль, — оно несло крошечные капли кислоты, сжигавшие кожу.

— КАК ТВОЕ ИМЯ?

Вдруг она почувствовала, как голос и та боль, которую он причинял, утихли — и тут же вокруг нее оказался знакомый с детства мир. Она ощутила запах яблок, ее лицо обвевал ветерок, и еще — она увидела тонкие и не предвещавшие ничего хорошего ветви, перекрывавшиеся с изображениями призрачных теней, метавшихся по небу. В воздухе висело ожидание; что-то заставляло ее предчувствовать: голос еще вернется. Поглядев вниз, она увидела траву под собственными босыми ногами, ее ногами — какими они были когда-то.

— Где я?

— В ЛУЧШЕМ ИЗ МИРОВ, — ответил голос. Теперь он вовсе не причинял боли, а слова долетали до нее вместе со слабым ароматом яблочного сидра. — ТАМ, ГДЕ МЫ МОЖЕМ ПОГОВОРИТЬ.

Сад казался таким знакомым — он казался домом, особенно в сравнении с обстоятельствами, с которыми она имела дело недавно. Это, однако, совсем не могло утешить: воспоминание о старых изменах и об убийстве преследовало ее неотступно.

— Кто ты такой?

— НЕ ВАЖНО. МОЖЕШЬ НАЗЫВАТЬ МЕНЯ НЕКСУС. ЭТО ИМЯ НЕ ХУЖЕ ОСТАЛЬНЫХ… Я ВЫБРАЛ ИМЯ, ИСХОДЯ ИЗ СОДЕРЖАНИЯ РАЗГОВОРА — ТОГО, ЧТОВЫ ВЕЛИ НЕЗАДОЛГО ДО МОЕГО ПОЯВЛЕНИЯ.

— Ты слышал нас?

— ДА.

Ее лицо казалось чужим, словно резиновая маска.

— Но мне важно понять, кто ты, — настаивала она. — Я хочу знать, с кем говорю.

- ЗНАНИЕ НЕ ДОБАВИТ СОДЕРЖАТЕЛЬНОСТИ.

— Почему так?

- НЕСООТВЕТСТВИЕ. НАШИ ЛИЦА - ЭТО МАСКИ, ОТРАЖАЮЩИЕ И НАШЕ ЖЕЛАНИЕ ВЫГЛЯДЕТЬ, И НАШУ СУЩНОСТЬ. МЫ ОПИСЫВАЕМ СЕБЯ, ДЕЛАЯ ЭТО ТЕМ ЛУЧШЕ В НЕПРЕРЫВНОЙ ПРОГРЕССИИ, ЧЕМ БОЛЕЕ РАЗУМНОЙ И СОСТОЯТЕЛЬНОЙ ДЕЛАЕТСЯ НАША СОБСТВЕННАЯ КУЛЬТУРА. МОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ, ВЫБРАННОЕ МНОЙ САМИМ, НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ПОНЯТНЫМ ТЕБЕ, ОДНАКО Я НЕ НАМЕРЕН ОПИСЫВАТЬ СЕБЯ В РАМКАХ ТВОИХ ПОНЯТИЙ. ЕСЛИ ВЫ БУДЕТЕ ТЕМ, ЧТО ПРОЙДЕТ МИМО, СОВЕРШЕННО НИ К ЧЕМУ СВЯЗЫВАТЬ СЕБЯ С ЗАНИЖЕННЫМИ ОЦЕНКАМИ ИДЕНТИЧНОСТИ ВАШЕЙ КУЛЬТУРЫ.

Она рассерженно возразила:

— Что ты имеешь в виду? В чем мы провинились?

- ЭТО Я ХОТЕЛ БЫ ОПРЕДЕЛИТЬ. ВМЕСТЕ С ТОБОЙ. КАК ТЕБЯ ЗОВУТ? ЗАЧЕМ ТЫ ЗДЕСЬ?

— Ты можешь зачитать мне содержимое моей же памяти. Скажи мне, кто я.

- ЭТО НЕ ЯВЛЯЕТСЯ ПРЕДМЕТОМ НАШЕГО РАЗГОВОРА. Я ИНТЕРЕСУЮСЬ ТВОИМИ МОТИВАМИ. КАЖЕТСЯ, ТЫ НЕ СОВСЕМ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ, ЧТО ДЕЛАЕШЬ И ЗАЧЕМ ЗДЕСЬ НАХОДИШЬСЯ.

— Я здесь для… — Она задумалась. — Я здесь в попытке спасти еще живых. Мы должны остановить Морских Звезд — или они сами уничтожат всех нас.

— РАЗВЕ ЭТО ТАК ПЛОХО?

— Разумеется, да, если ты один из тех, кто должен быть уничтожен.

— ТАКИМ ОБРАЗОМ, СПАСЕНИЕ - ЭТО ВСЕ?

— Разумеется, спасение — не венец всего, однако при данных обстоятельствах — это цель, оправдывающая любые наши действия.

-НАЗОВИ СВОЕ ИМЯ.

Голос стал настойчивым.

Она посмотрела на расположившуюся вокруг иллюзию сада. Ряды деревьев простирались вдаль, уходя до бесконечности, и она подумала, что ей, вне сомнения, не избавиться от этой иллюзии без помощи обладателя голоса — таким образом, следовало участвовать в его играх.

Она вздохнула, соглашаясь:

— Ладно. Меня зовут Тор.

— НЕТ, НЕ ТАК, — возразил ей Нексус. По саду пронесся порыв сильного ветра, заставивший деревья красиво закачаться. — СУДЯ ПО ВОСПОМИНАНИЯМ, ТВОЕ ИМЯ - КЭРИЛ ХАЦИС.

— Да, но я не совсем Кэрил Хацис. Я лишь энграмма — или копия. Нас много, и все мы различаем друг друга по названиям поселений, откуда пришли. Потому меня и зовут Тор. То же самое с Гу Мань, Инари, Ю-Кван…

Она умолкла, чувствуя, что такой ответ не устраивает Нексуса.

— Одна только реальная Кэрил Хацис имеет право носить это имя, — закончила она.

-ДА.

Наступило молчание. Оно последовало за утвердительным ответом…

Но ожидание, что Нексус произнесет еще что-то, было томительным; в ответ же — лишь ветер развевал ее волосы, да деревья негромко шумели своей листвой.

— И что? — спросила она. — Что дальше? Что бы это ни значило для тебя, на мой вкус — это вовсе не откровение. Сол — матрица, на которой оттиснуты все ее энграммы. Она и была наречена первой. Подумаешь, большое дело. Это вовсе не значит, что она лучше, и не означает, что всегда только она должна быть командиром.

- ИЛИ ЧТО ОНА ЗАСЛУЖИЛА ТАКОЕ ИМЯ.

Она открыла рот, потом закрыла.

Да ты... твою мать, я ведь знаю, куда ты клонишь.

- ЕСЛИ ЗНАЕШЬ, К ЧЕМУ ВЕДУ - ПО КАКОЙ ПРИЧИНЕ САМА НЕ ОТДАЕШЬ ОТЧЕТА СЕБЕ?

Нексус определенно прочитал ее мысли.

— Не важно, почему!

Ее бесчувственные до того щеки горели, она задыхалась от гнева, искренне желая сбросить маску и стать собой.

- ОДНАКО ЭТО ВАЖНО, — возразил голос. - ВЕСЬ ПРОЦЕСС ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ КРИТИЧЕСКИ ЗАВИСИТ ОТ НАЧАЛЬНЫХ УСЛОВИЙ. Я ПРЕДПОЧИТАЮ ЗНАТЬ, КАКОВЫ ЭТИ НАЧАЛЬНЫЕ УСЛОВИЯ, ПРЕЖДЕ ЧЕМ ИСКАТЬ, КУДА ОНИ ПРИВЕДУТ. ЕСЛИ ТЫ

ПРЕДПОЧИТАЕШЬ СКРЫВАТЬ ИХ — ТОГДА Я ЗАВЕРШАЮ ВЕСЬ ПРОЦЕСС ПРЯМО СЕЙЧАС.

Тор едва сдержала порыв злости, хотя бы и ничего не значивший. Нексус мог читать мысли, значит, скрывать ей нечего. Странно, но, осознав это, она успокоилась.

— Мое имя Кэрил Хацис, — сказала она. — И, по правде говоря, я всегда желала быть единственной, кто носит это имя.

Теплый ветерок мягко пошевелил листвой окружавших ее деревьев.

— ПРЕДНАЗНАЧЕНИЕ — БЫТЬ КЭРИЛ ХАЦИС — ДОМИНИРУЕТ В ТВОИХ ТАЙНЫХ МЫСЛЯХ, — произнес наконец Нексус. — ПОЧЕМУ, КАК ТЫ ДУМАЕШЬ?

Тор пожала плечами в ответ.

— Наверное, я так запрограммирована. Код энграмм написан таким образом, чтобы усилить чувство самосознания, противостоящее случайным ошибкам программирования. Мы верим в определенную нам сущность потому, что неверие способно нарушить целостность личности.

Тут она вспомнила об Эландере и его страданиях, связанных с утратой своей идентичности, заметив:

— Иногда это вызывает проблемы.

— АЛГОРИТМ НЕСЛОЖНЫЙ, НО ЭФФЕКТИВНЫЙ — ЕСЛИ НЕ ПРИМЕНЯТЬ ЕГО КО ВСЕМ СОЗДАНИЯМ ОДНОГО И ТОГО ЖЕ ВИДА, В ОДИНАКОВОЙ МЕРЕ ПОДВЕРЖЕННЫМ ОДНОМУ ОБЩЕМУ ЗАБЛУЖДЕНИЮ. ПРОТИВОРЕЧИЕ СМЯГЧАЕТСЯ СУЩЕСТВОВАНИЕМ ПЕРВИЧНОЙ МАТРИЦЫ, С ПОМОЩЬЮ КОТОРОЙ И БЫЛА ВОСПРОИЗВЕДЕНА КОПИЯ, ОДНАКО ОНО ОСТАЕТСЯ В ПРИГЛУШЕННОМ СОСТОЯНИИ, ПРОДОЛЖАЯ РАЗРУШАТЬ ЛИЧНОСТЬ ИЗНУТРИ. В МОМЕНТ СТРЕССА ТАКОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ СПОСОБНО ДАЖЕ ВЫЙТИ НА ПЕРВЫЙ ПЛАН. В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ ОНО ПРИВОДИТ К НЕПРЕДСКАЗУЕМОМУ ПОВЕДЕНИЮ. ТО ОБСТОЯТЕЛЬСТВО, ЧТО ОРИГИНАЛ СПОСОБЕН ВМЕШИВАТЬСЯ В ПРОГРАММУ, НИЧЕГО НЕ МЕНЯЕТ.

Новая волна неприятия пронизала Тор при этой мысли:

— Способен вмешиваться? — переспросила она.

— ОРИГИНАЛ КЭРИЛ ХАЦИС НЕСКОЛЬКО ИЗМЕНИЛА ОПРЕДЕЛЕННОЕ КОЛИЧЕСТВО ТВОИХ ФУНКЦИОНАЛЬНЫХ ПОКАЗАТЕЛЕЙ. — Нексус сформулировал свое утверждение уклончиво. — И ЭТО РАСКРЕПОСТИЛО ЛИЧНОСТЬ. ПОТОМУ ТВОЯ НЫНЕШНЯЯ ГИБКОСТЬ — НЕ ЗАСЛУГА РАЗРАБОТЧИКОВ. С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, ЗНАЯ О СЛУЧАЙНОМ ХАРАКТЕРЕ ПРОИЗВЕДЕННЫХ МАНИПУЛЯЦИЙ, МОГУ ПРЕДПОЛОЖИТЬ: ОНИ БЫЛИ СДЕЛАНЫ НА СКОРУЮ РУКУ, И ВОЗМОЖНО, ЭТО ОДНО ИЗ МНОЖЕСТВА СДЕЛАННЫХ У ДРУГИХ ТВОИХ ЭНГРАММ ИЗМЕНЕНИЙ. ВОЗМОЖНО, ОРИГИНАЛ КЭРИЛ ХАЦИС ИСКАЛА СПОСОБ ПРОДЛИТЬ ПЕРИОД ВАШЕГО РАБОТОСПОСОБНОГО СОСТОЯНИЯ, ВНЕДРЯЯ ЭКВИВАЛЕНТ МУТАЦИИ НА УРОВНЕ ГЛОБАЛЬНЫХ ПРОГРАММНЫХ ОПРЕДЕЛЕНИЙ.

Большая часть из сказанного Нексусом все еще не доходила до сознания Тор.

— Она изменяла что-то внутри меня?

— ИЗМЕНЯЛА СПОСОБ, КОТОРЫМ ТЫ БАЛАНСИРУЕШЬ СВОИ ВНУТРЕННИЕ ИМПЕРАТИВЫ. В ТЕБЕ — ТВОЕ ЖЕЛАНИЕ БЫТЬ КЭРИЛ ХАЦИС, И ОНО СИЛЬНЕЕ, ЧЕМ СЛЕДУЕТ. ОНО НАХОДИТ ВЫХОД В НАВЯЗЧИВОМ СТРЕМЛЕНИИ ВЫТЕСНЯТЬ ДРУГИХ И ПРОЯВЛЯЕТСЯ КАК АГРЕССИВНОСТЬ И АМБИЦИОЗНОСТЬ. ЭТИ КАЧЕСТВА, ВОЗМОЖНО, ПРЕДПОЧТИТЕЛЬНЫ — ВО ВРЕМЯ СТОЛКНОВЕНИЯ интересов, но совершенно не продуктивны для коммуникации.

Нексус взял многозначительную паузу, затем продолжил:

— я отмечаю следующее обстоятельство особо. я не рассматриваю ни твою идентичность, ни твои отношения в качестве основополагающих свойств твоей же личности. я предпочитаю общаться, используя канал рационального восприятия, не затронутый конфликтом твоих внутренних мотивов.

Некоторое время Тор оставалась в молчании, да она и не могла говорить. Мысли ее проносились и исчезали, словно тучи, гонимые штормовым ветром. Казалось, какое-то особенно уязвимое место ее психики оказалось обнаженным, и к нему уже подключили электроды. Да, она негодовала, думая о Сол как о той, кто вдохновлял их всех, и в то же время той, кто заставлял Тор относиться к себе самой, как к вечно второй и неадекватной личности. И все же ей удавалось жить с этим грузом. Открыть же факт, что Сол была той, кто влез в ее мозг и имел, как хотел, все личные установки, все самое интимное, что составляло ее существо — было совсем уж неприятно, осознание подобного предательства вызвало вполне физическое и тошнотворное ощущение.

Что делала Сол с остальными своими копиями? Может быть, то же самое и с каждой? Были они все марионетками, плясавшими для ее забавы? Ставила ли она себя выше всех, намереваясь стать существом вроде Практика — «королевой», окруженной рабами, ей прислуживающими и выполняющими малейшие ее капризы?

— Как насчет твоих собственных «мотивов»? — вдруг спросила она, обращаясь к Нексусу. Хотелось скорее отыскать выход из тупика, в котором оказалось ее бурлящее сознание. — Раз уж мы собираемся «общаться» — не следует ли поговорить о тебе в таком же смысле?

— не я нуждаюсь в нашем сотрудничестве. — Интонация Нексуса не оставляла надежды на смягчение. — и я здесь не для помощи. главный здесь я, и мне нет нужды терять часть позиции превосходства, раскрывая информацию о себе. не делай ошибок, кэрил хацис: ты мне не ровня, и никогда не сможешь ею стать.

— Что все это значит? Ты просто играешь со мной? Убиваешь временя от вечной скуки?

— ничего подобного. многое из того, что я изучил в твоем сознании, не могло быть понято из статичного снимка, сделанного с твоего сознания. вне степени моего над тобой превосходства есть неизвестные заранее детали процесса, наблюдать которые можно только в ходе самого процесса. эволюция событий -это лучшее из занятий, которое может найти себе любая форма разумной жизни. что ты смогла предложить моему вниманию, значительно менее интересно в сравнении со способом, каким все это происходило. если информация не движется — она мертва. я понятно говорю?

Тор подумала, что, кажется, начинает понимать. Независимо от сложности разума, независимо от объема его знаний и степени осведомленности об истинной природе вещей, такому разуму всегда интересен сам ход событий. Событий в их последовательном изложении и в виде законченной повести. Повести ее собственной жизни…

— твоя повесть пришла к финалу, кэрил хацис или тор.

— Не надо так, не списывай меня заранее, — вызывающе попросила она. — Я еще жива.

— в действительности ты именно мертва. твое тело перестало жить, а после нашего разговора — и твоя личность окажется стертой из моей памяти. прекратится движение всего, что ты есть сейчас — точнее, остановится процесс, запущенный внутри виртуального мира.

— Прекратится?… — Внутри у Тор все сжалось. Она неясно пробормотала: — Почему? Что я сделала такого, что ты решил меня убить?

— ты ничего не сделала, кэрил хацис, — ответил — голос Нексуса. — ты не сделала ничего и ты ничто для меня. твоя личная судьба не меняет ни моего существа, ни моего назначения, и твоя смерть не повлечет угрызений совести — ни смерть твоего тела, ни исследование твоего сознания. ты — насекомое, пытавшееся изменить движение континентов. не важно, как ты будешь тужиться, или куда толкать — они не сдвинутся от твоих усилий.

— А крылья бабочки? — проговорила она в безнадежном поиске контраргументов.

— хаос не поддается управлению. бабочка не может знать ничего, если даже биение ее крыльев и создает ураган на другом конце вселенной.

— Она может пытаться! — Тор дернула плечами, едва подумав о том, что ее жизнь могла пройти тихо, в полном согласии с бытием. — И если попытка идет своим, интересным путем — разве это ничего не стоит? Разве не становятся интересными все частности сами по себе?

— да, конечно. поэтому я и спрашивал о твоих мотивах чуть раньше. возможно, мне интересно помочь тому, чьи побуждения несколько выходят за пределы его собственной эволюционной ниши, хотя и не имею цели встревать в частные разборки.

— Так почему ты все еще разговариваешь со мной, если не имеешь интереса? Почему еще не стер меня?

— я совершенно лишен того, что ты называешь сочувствием. в твоей судьбе и судьбе твоих спутников есть еще некоторая доля интереса.

Тор ощутила вдруг бесконечную усталость, даже опустошение. Что хочет получить от нее этот Нексус? Проклятие! С ним она вела себя более честно, чем с кем-либо, возможно, даже, чем сама с собой. Все могло отпечататься в ее подсознании и дать информацию полнее, нежели ответы на головоломки Нексуса. Почему его решение нельзя наконец вынести и выполнить — избавив ее от дальнейшего унижения?

— Послушай, кто ты, наконец? — задала она свой вопрос после секундной паузы. — Можешь ты сказать по крайней мере хоть что-то, прежде чем покончить со мной?

— есть разница?

— Конечно, есть! Если ты из Морских Звезд — то в любом случае уже знаешь, зачем я пришла сюда, и тогда я могу по крайней мере умереть спокойно, с сознанием, что послание достигло адресата. Если же нет, если ты еще один из встреченных на пути «переходных» видов, тогда…

Она остановилась, не зная, что сказать.

— тогда ты будешь зла и разочарована, — закончил за нее Нексус. — и все еще окажешься не в состоянии принять неизбежное.

Казалось, это могло стать последним аргументом. Все же оставалось ощущение, словно точка еще не поставлена — и к чему вообще слова, если Нексус мог знать ее мысли еще до того, как слова сказаны?

— всегда есть такая точка, кэрил хацис. в твоем пребывании здесь есть своя точка; в моем разговоре с тобой есть своя точка. эта точка представляет собой разделитель и одновременно это пункт для взаимной связи. динамизм, свойственный обмену данными, весьма отличается от предписаний порядка. дав тебе шанс изменить мое мнение, я чувствую, что действую честно, по крайней мере в соответствии с естественными законами жизни.

Она склонила голову, словно прислушиваясь к себе.

— Значит, я смогла изменить твое мнение?

— НЕТ.

— Что такая попытка представляет для тебя, кроме как приятное отвлечение перед тем, как ты отправишься своим путем, разрушая наши поселения и убивая. Ведь это делаешь именно ты?

Тор показалось — или это лишь показалось? — но в последовавшем секундном молчании она почти услышала вздох.

— послушай меня, кэрил хацис, — произнес наконец Нексус. — информация, что ты предоставила, может быть довольно ценной. заключения, тобой сделанные: что в системе, называемой вами пи-1 большой медведицы, имеется что-то необычное — кажутся естественными, имея в виду все фактически собранные вами данные. большая их часть — косвенные, однако убедительные факты: загадочные пролеты кораблей за несколько десятилетий до этого, уничтожение нескольких разведчиков в совсем уже недавние времена. это указывает на изменение тактики тех, кого мы преследуем — существ, называемых вами прядильщики. по правде говоря, в этом есть важное для нас развитие. противостояние с ними началось задолго до того, как родилась ваша раса. происходящее изменение весьма мало, но однажды оно может развернуться в молниеносный процесс, став катализатором явлений, не наблюдавшихся нами уже много десятков тысяч лет.

— Так скажи мне — ты один из Морских Звезд?

— нет.

Несмотря на обилие мыслей, потоком пронесшихся в ее сознании, Тор не сразу удалось преодолеть растерянность.

— однако я ближе к ним, нежели все, с кем ты сталкивалась до нашей встречи. это проявление, как догадался один из твоих спутников, объединения форм жизни, экологически вполне оправданного. многие нашли себе место около их величайшей миграции. здесь есть бесчисленное количество связей и множество их уровней, и это прекрасная среда для такого создания, как я, процветающего везде, где есть информационные процессы. эти процессы обеспечивают мне существование; я сам существую, чтобы регулировать потоки данных в них. в этом смысле вам повезло -найди вас обитатель иной ниши, и вас уничтожили бы без всякого разговора.

— То есть утверждаешь, что именно ты нам поможешь?

— я заинтересован в вашей истории, кэрил хацис, однако имею собственные цели, которым служу. я в состоянии содействовать вам, или покончить с вами, убив всех, если ваше исследование не окажется для меня полезным. едва ли можно позволить вам путешествовать дальше и не оказаться обнаруженными.

— Но почему тебе не помочь нам? Умея читать мои мысли и прослушав наши разговоры заранее — разве ты не убедился в пользе нашего предприятия?

— но чтобы помочь, вначале я должен убить тебя, кэрил хацис.

Внутри нарастал протест, перехваченный Нексусом раньше, чем она смогла произнести хотя бы одно слово.

— прошу, позволь мне закончить мысль. тебе следует выслушать ее до конца, прежде чем я приму свое решение. затем настанет твоя очередь решать. пока что ты считаешь себя в достаточной мере информированной о морских звездах и движущих ими целях. а если и говоришь себе, что, возможно, чего-то не знаешь, то все равно продолжаешь верить, независимо ни от чего. на самом деле ты просто не способна понять их — так же, как и я; в свою очередь, я представляю собой, по-видимому, самое высокоразвитое создание из всего встреЧЕННОГО ВАМИ ДО СИХ ПОР, ВКЛЮЧАЯ И ТО, ЧТО ВЫ ИМЕНУЕТЕ ДАРАМИ. ДОПУЩЕНИЯ, СДЕЛАННЫЕ ОТНОСИТЕЛЬНО СТОЛЬ ПРЕВРАТНО ПОНЯТОЙ ВАМИ СУТИ СОБЫТИЙ, ПОПРОСТУ ОСЛЕПИЛИ И ДЕФОРМИРОВАЛИ ВАШЕ ВОСПРИЯТИЕ. И ПРЕЖДЕ ЧЕМ СМОЖЕШЬ ПРОДОЛЖИТЬ — ТЕБЕ ПОНАДОБИТСЯ УВИДЕТЬ ВЕЩИ МОИМИ ГЛАЗАМИ.

ТЕ, КОГО ВЫ НАЗЫВАЕТЕ МОРСКИМИ ЗВЕЗДАМИ, СОВЕРШЕННО НЕИЗВЕСТНЫ СУЩЕСТВАМ, СОПРОВОЖДАЮЩИМ ИХ В ПУТИ. САМ Я СЛУЖУ ИМ МНОГИЕ ТЫСЯЧИ ВАШИХ ЛЕТ, НО ПОДОШЕЛ К СУТИ НЕ БЛИЖЕ, ЧЕМ ЭТО УДАЛОСЬ ВАМ. ЕДИНСТВЕННОЕ ИЗ МОИХ ПРЕИМУЩЕСТВ В СРАВНЕНИИ С ВАМИ — ЭТО ВОЗМОЖНОСТЬ ВОСПРИНИМАТЬ ИХ ОПЫТ, ИЗУЧИТЬ ПОДХЛДЫ, ИМИ ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ, ОБРАЗЦЫ СОБРАННЫХ ИМИ ДАННЫХ, ПОНЯТЬ МЕТОДИКИ. ЧТО ПОСЛЕДУЕТ ЗА ФАКТАМИ, ИМИ УЖЕ ОСМЫСЛЕННЫМИ, ИЛИ КАКОВЫ ПРОЦЕССЫ, ИМИ ДВИЖУЩИЕ. ЭТО БОЛЬШАЯ ЗАГАДКА, И, ВОЗМОЖНО, НАМ НИКОГДА НЕ УЗНАТЬ ЕЕ ОТВЕТА. СУДЯ ПО ТОМУ, ЧТО УЖЕ ИЗВЕСТНО, ИХ МОЖЕТ НЕ БЫТЬ ВОВСЕ: МИГРАЦИЯ ВПОЛНЕ СПОСОБНА ИДТИ СВОИМ ПУТЕМ И БЕЗ НИХ — ВЕДЬ ВСЕ МЫ, ЗАНИМАЮЩИЕ КАЖДЫЙ СВОЮ НИШУ, ВЫПОЛНЯЕМ ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ОБОСОБЛЕННЫЕ ЗАДАЧИ, СТОЛЕТИЯМИ ОБХОДЯСЬ БЕЗ ИНСТРУКЦИЙ ИЛИ УКАЗАНИЙ К ДЕЙСТВИЮ.

ПРОИСХОДЯЩЕЕ НА САМОМ ВЕРХУ ЭТОЙ ЦЕПИ ОСТАЕТСЯ ТАЙНОЙ. Я ОБЩАЮСЬ С СОЗДАНИЯМИ, СТОЯЩИМИ НА СЛЕДУЮЩЕЙ СТУПЕНИ ЭКОЛОГИЧЕСКОЙ ЛЕСТНИЦЫ МИГРАЦИИ -И ЭТИ СУЩЕСТВА ТАКЖЕ ГОВОРЯТ ОБ ОТСУТСТВИИ КОНТАКТА С МОРСКИМИ ЗВЕЗДАМИ. ВОЗМОЖНО, МЫ ВСЕ ЯВЛЯЕМСЯ МОРСКИМИ ЗВЕЗДАМИ: СОВОКУПНОСТЬ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ НИШ СОСТАВЛЯЕТ НЕКИЙ ОБЩИЙ СИНЕРГЕТИЧЕСКИЙ ОРГАНИЗМ, СОХРАНЯЮЩИЙ СЛАЖЕННОСТЬ И УСТОЙЧИВОСТЬ — ВОПРЕки поведению собственных, отличных друг от друга компонентов. как — я не знаю, и в каком-то смысле мое незнание столь же велико, как и ваше — но только в одном и частном контексте.

итак, я не в состоянии сказать, что именно подумают морские звезды о той информации, которую вы собираетесь им преподнести. могу лишь помочь в ее доставке.

— Но ты просто обязан иметь собственное мнение о ней.

Неровные взмахи ветвей, на фоне хмурого неба — это продолжалось несколько мгновений, в течение которых Нексус раздумывал над очередным комментарием.

— если сказанное тобой — правда, — произнес он наконец, — а прядильщики на самом деле прячутся в системе пи-1 большой медведицы, тогда ты легко сможешь достичь поставленной цели. прядильщики могли изменить собственную тактику сознательно — в предположении, что морские звезды, после стольких лет, просто этого не заметят. когда фронт прядильщиков движется — мы идем следом; если мы ускоряем движение — и они уходят вперед. убаюканные этой закономерностью, мы, возможно, не заметили бы одного небольшого изменения — если бы не вы. это изменение будет желательным для одних и в то же время станет вызовом существующему порядку с позиций других. что произойдет, если прядильщики исчезнут? рассеется ли наша миграция? или будет уничтожена заодно с прядильщиками, более не нужная ни для чего? и опять же мы, вероятно, не можем и надеяться узнать об этом.

— А ты сам пропустишь ли наше сообщение наверх? — спросила Тор, почувствовав в интонации Нексуса предложение к сотрудничеству. — Можешь ли передать послание на уровень выше, чтобы со временем его могли «прочесть» Морские Звезды?

— нет. я не смогу надежно обеспечить этого. есть те, кто станет противодействовать такой доставке и, возможно, угрожать самому существованию сообщения, так же, как всем, кто мог его прочесть. я не могу рисковать. слишком уж хороша сама жизнь — как процесс.

послушай меня, кэрил хацис, и это наиболее важное из всего, что я скажу: твоя раса сделала определенные допущения. я уже говорил об этом, однако еще не рассказал о всех ваших допущениях. есть и еще одно, что вам следует иметь в виду. если сказанное вами о прядильщиках — правда, то вы можете оказаться виновными в величайшем преступлении против них. ведь они в конце концов лишь бескорыстные распространители знаний, составляющие великую услугу молодым цивилизациям и культурам на пути своего следования. и все же вы предаете своих благодетелей — просто чтобы обезопасить собственное существование. кто поверит эмиссарам столь вероломной культуры?

— Это лишь способ, которым мы могли привлечь внимание, — быстро нашлась Тор. Моральная сторона ее миссия не могла найти простое разрешение, более основательное, чем иллюстрация в стиле «убить-или-быть-убитым». — И если бы мы не сделали этого, то…

— прошу, — прервал ее Нексус, — позволь мне договорить. вы рассматриваете миграцию морских звезд как величайших разрушителей, стирающих в пыль всякую встреченную ими жизнь. и как вы считаете — мы сами разделяем такую позицию? у вас есть свои причины желать предательства в отношении своих благодетелей. возможно, мы также имеем свои резоны.

— Но ты сам говорил, что вы не знаете мотивов Морских Звезд.

— не знаем. но выскажу предположение: их можно спроецировать. а еще — мы можем выдвигать свои теории и испытывать их достоверность вновь полученными данными — так же, как я поступил с информацией, полученной от тебя. ее содержание не противоречило имеющейся у меня модели поведения высших существ, и даже несмотря на факт, что эта модель стоит на позициях, противоположных твоим. вероятно, я виновен, как и ты, избрав себе модели, способствующие моральному выбору, сделать который мне необходимо для собственного выживания. такая вероятность вполне реальна. однако я могу предложить тебе иную модель -чтобы ты могла почувствовать разницу. после этого я предоставлю тебе выбор.

По саду прошел ветер, вызвавший у Тор озноб. Мысль о том, что мог представлять собой этот выбор, вызывала гнетущее беспокойство.

— галактика охвачена войной, — продолжал Нексус после паузы. — это место вечных столкновений тысяч фронтов и миллионов видов. твой вид хорошо знаком с понятием войны. у вас есть понимание ее полной бессмысленности и хаоса, стоящего за ней. часто схватка бывает беспочвенной, разрушительной и напрасной, давая в то же самое время начальный толчок изменению, приводя в движение силы эволюции, двигая прогресс вперед. это обоюдоострое лезвие, уравновешивающее десятки миллиардов звездных систем в их противостоянии. и это — единственно универсальный тип поведения, обнаруженный нами до сих пор.

тем не менее, полагаю, тебе следует рассмотреть мое предложение. просто вообрази совсем небольшую стычку в конфликте, идущем в стороне от основного противостояния. кто участвует в этой стычке — мы не знаем, и совсем не важно, кто в ней победит. все, однако, иначе для одной из сторон-участниц. она убегает и прячется. или, возможно, в конфликте она — агрессор. наконец она может оказаться просто жертвой. в любом случае она спасается бегством.

один из врагов устремляется вслед, стараясь ее опрокинуть. погоня тяжела и продолжается долго. они бегут сквозь густые заросли, через выжженные сражениями поля. они уклоняются от других конфликтов и никогда не следят за пройденным ими расстоянием. они будут всегда захвачены только борьбой — до самой смерти. итак, назад вернется лишь один из них.

такой, в конце концов, и является миграция прядильщиков/морских звезд — или «двуличие», как его назвали существа, знакомые вам как «юлы», вместе с их предводителем — практиком. хорошее имя. оно довольно ясно демонстрирует всю неопределенность нашего положения. для вас морские звезды — ужасающие хищники, единственной целью которых является уничтожение добрых дел — даров, оставленных прядильщиками. для нас прядильщики — это бродяги, спасающиеся от правосудия, поиску которого мы сами посвятили жизни. кто из нас прав? возможно, этого не знает никто.

— Это кажется бессмысленным, — сказала Тор, потирая рукой лоб. — Зачем Прядильщики помогают нам, если их единственная цель — спасти себя?

— они вам не помогают.

— Ну а как же Дары…

— это ложный маневр, предпринимаемый убегающей стороной, чтобы отвлечь внимание преследователей. этот маневр оставляет вам достаточно времени, чтобы привлечь наше внимание, как преследователей и, напротив, не оставляет времени для самозащиты. мы не можем игнорировать вас, потому что возможно принципиальное изменение — и однажды прядильщики окажутся у нас за спиной. наконец, они могут маскироваться под вас самих в случае, если мы окажемся излишне терпимыми. наш ход замедляют, вынуждая быть тщательными в подходах, не оставляющими шанса упустить даже мелочь. прядильщики использовали вас, кэрил хацис, они предали вас самих, обрекая на смерть.

— С какой стати тратить на нас так много усилий? — тихо спросила Тор. — Это не имеет никакого…

— вы оцениваете затраченные средства с позиций собственных заниженных представлений. будучи беглецами сами стали бы вы экономить на короткой остановке, чтобы просто потрясти гнездо с дикими пчелами — ведь разозлив их, вы задержите своих преследователей?

Слезы разочарования потекли из глаз при воспоминании о сожженных дотла поселениях. Вспомнились восторженные голоса ученых, впервые включивших передатчики мгновенной связи, по неосторожности зажигая пламя пожара, в огне которого со временем сгорела почти вся человеческая раса.

— это вполне очевидная тактика, — продолжал Нексус. — и достаточно эффективная. однако не столь оригинальная, как идея спрятаться в одной из разоренных нами систем, замаскировавшись под жертву нашествия морских звезд. за десятки ваших тысячелетий они продолжали идти всегда одним путем. это продолжалось столь долго, что вполне можно поверить: так будет всегда. теперь, однако, они изменили тактику, и, по странному стечению обстоятельств, возможно, к вашей удаче, именно вы обнаружили этот факт. их прием обернется против них: дикие пчелы будут жалить их прямо в укрытии.

Голос Нексуса приобрел особую твердость:

— такая информация поможет нам получить преимущество. эту информацию следует передать существам из других ниш так, чтобы они могли ее услышать и использовать.

Тор глубоко вздохнула.

— Теперь, как я догадываюсь, мне необходимо принять решение.

— да, кэрил хацис, именно так, — откликнулся Нексус. — видишь ли, есть всего один маршрут, по которому я могу направить это сообщение, привлекая внимание тех, кого ты, собственно, ищешь. века, прошедшие в изучении нашей миграции, убедили меня и других в важности того места, которое служители остальных ниш отводят «источнику всего». ты уже видела его. оно показалось тебе маленькой звездочкой. если морские звезды и присутствуют еще среди нас — именно там они, должно быть, обитают.

— И что следует сделать мне, привлекая их внимание?

— никто этого не знает. все, что я могу сделать сам, — это отправить тебя туда.

Теплый свет упал туда, где, казалось, заканчивались ряды яблонь, в тени которых сидела Тор. В какой-то момент ей почудилось, будто наступил восход солнца. Но это солнце было меньше размером, более плотным и горячим, а свет его — жестким и колючим. Она старалась сжаться, по мере того как светило поднималось все выше, но не могла бороться с нарастающим жаром. Внизу под ней становилась вялой и коричневой трава, листья и плоды опадали на землю. Она почувствовала сильный запах дыма, а еще через секунду, или чуть более того, Тор поняла, что горит она сама!

— никто не возвращался оттуда, — продолжал Нексус. — если решишься — скорее всего назад пути не будет.

— Итак, если я пойду этим путем — то умру, — проговорила она. — А если я останусь — ты удалишь модель, и я так же умру. Не похоже, что у меня есть выбор, что скажешь?

Боли не было, и Тор испытывала ощущение, что просто тает, миллиметр за миллиметром. Она не сопротивлялась. Такой возможности модель не предусматривала.

— ЭТО НЕ РЕШЕНИЕ, О КОТОРОМ ПРОШУ Я, — продолжил Нексус. — РЕШИТЬ СЛЕДУЕТ ВОТ ЧТО: Я МОГУ ПОСЛАТЬ ТЕБЯ В ИСТОЧНИК ВСЕГО, ПРЯМО К НЕМИНУЕМОЙ СМЕРТИ, ИЛИ Я МОГУ ВЕРНУТЬ ТЕБЯ К ТВОИМ СПУТНИКАМ, ОСТАВИТЬ ТЕБЯ НА ИХ МЕСТЕ И ЗАТЕМ ОТПРАВИТЬ К ЦЕЛИ ОДНОГО ИЗ НИХ.

Дыхание сбилось, но вовсе не от жара:

— Кого? Может быть, Инари или Гу Мань? Ты имеешь в виду одну из энграмм?

— НЕ ТОЛЬКО ЭНГРАММЫ: Я В СОСТОЯНИИ ДАТЬ ТЕБЕ ТЕЛО ЛЮБОГО ИЗ ЧЛЕНОВ ЭКИПАЖА. МОГУ СДЕЛАТЬ ТЕБЯ ПИТЕРОМ ЭЛАНДЕРОМ, ИЛИ ФРЭНКОМ ЭКСФОРДОМ. МОГУ ПРЕВРАТИТЬ В КЛЕО СЭМСОН. И Я СДЕЛАЮ ТАК, ЧТОБЫ НИКТО НЕ ПОНЯЛ ПРОИСХОДЯЩЕГО — ДАЖЕ ТА, КОГО ВЫ НАЗЫВАЕТЕ СОЛ.

Пламя Источника уже лизало кости, а Тор размышляла о своем выборе. Почти неизбежная гибель от рук Морских Звезд или шанс выжить — внутри чужого тела. Более того, это ее шанс стать собственным оригиналом — Кэрил Хацис, той, на кого смотрели снизу вверх и кому преклонялись все, к кому обращались в поисках совета и лидерства. Может быть, Сол — единственная во всей Вселенной, кем она желала бы стать, хотя бы и заявив Нексусу о своем желании.

Однако, рассматривая возможности, Тор сомневалась: а так ли все просто? Зачем Нексусу идти на подобные сложности, чтобы лишь умиротворить ее «эго»? Не похоже ли все на некое моральное испытание — чтобы оно показало путь, выбираемый Тор для последнего шага.

Возможно, думала она, все является частью одного большого испытания. Что, если все встреченное — от Прядильщиков до Морских Звезд — не представляет собой ничего, кроме жестокого механизма фильтрации, барабанадля отжима, сквозь который молодая цивилизация осуждена пройти — или не пройти? Космический тест на пределе возможностей, специально выработанный для отсева слабых? Последний вывод — о том, что результат всего теста может зависеть от одного ее решения, вдруг показался более чем волнующим.

Источник надвигался, казалось, в какой-то момент он завис прямо над ней. Тор уже не знала, осталось ли у нее тело — в этой части иллюзии. Она сосредоточилась на Источнике и уловила смутные очертания отростков, исходивших от его краев так, будто там целый лес, поглотивший прежний сад. В то же время сознание оставалось совершенно ясным. Так что дезориентация не могла стать причиной, препятствующей ее последнему решению.

Смеялся ли чужой разум над тем, как Тор билась над своим решением? Ей не хотелось умирать, и одновременно ей действительно хотелось стать лучшей из Хацис. Все же она еще оставалась лидером — руководителем экспедиции, посланной для спасения человечества. Как могла она отойти от собственных целей, бросить свои обязанности и экипаж? Какое право имела она уйти от ответственности, послав другое создание на свое место?

Тор вспомнила разговор, из которого Нексус и выбрал себе имя:

«Нам следует определить, где находится их командный пункт или узел связи, — сказала она, обращаясь к Инари. — Если удастся подойти к ним — оставшись при этом в живых…»

Как и обычно, здесь тоже имелось последнее звено — ключ ко всему доказательству. Но оно виделось как невозможное. Да, при помощи Нексуса она могла стать таким коммуникационным средством. Но кто что при этом узнает? Может быть, она вовсе не умрет. Или, возможно, в ней говорит страстное желание выжить там, где другие просто сгорели бы в пламени? Она должна дать себе шанс. В ином случае решение просто уйдет из рук. Модель поведения, заложенная в ней Сол, самоощущение личности, желающей аутентичности и вечной жизни — она просто не позволит покончить с собой таким способом.

Но если от такого трусливого решения зависит судьба человечества, не следует искать в себе ответа на вопрос: что здесь плохого. Человечество в целом не обладает благородством или величием. Оно с радостью отказалось от собственных благодетелей, лишь бы остаться в живых еще на один день или два. Оно приняло бы и равнодушную жертву, сделанную перед лицом принуждения.

— Ладно, — сказала она наконец, — я согласна. Что нужно сделать?

— НИЧЕГО, КЭРИЛ ХАЦИС. ВСЕ ПРОИСХОДИЛО С ТОБОЙ ПО МЕРЕ НАШЕГО РАЗГОВОРА. И ТЕБЕ БУДЕТ ДАН ШАНС ОБЪЯСНИТЬ ПРОИСШЕДШЕЕ ОСТАЛЬНЫМ. ПОТОМ ТЫ ОТПРАВИШЬСЯ ДАЛЬШЕ. СДЕЛАЙ ЭТО, НЕ ЗАДЕРЖИВАЯСЬ, КЭРИЛ ХАЦИС. ВРЕМЯ ИМЕЕТ ЗНАЧЕНИЕ.

Тор скользнула куда-то вниз, теряя сознание. Над ней сомкнулись ветви, спиралью закружилась темнота. Не успев испугаться, исчезла она сама, и взамен осталось только одно: ее Канал Связи.

2.2.5

Длинное, острое и совершенно прямое жало, отливающее серебром, прошло сквозь голову Тор чисто, словно игла для инъекций. Эландер, потрясенный, лишь хлопал глазами, зафиксированный там, где его прихватило защитным полем, и наполовину оглохший от звуков электронных сирен «Эледона», истошно завывавших с момента вторжения. Мельчайший туман кровавых брызг, вылетевших при ударе из входной и выходной ран, осел на стенах рубки и на всех, кто стоял рядом. Немыслимо острый конец жала злобно блестел в нейтральном освещении рубки, слегка вздрагивая, — тем временем тело Тор судорожно дергалось, словно получая разряды электричества.

Затем, также внезапно, как и появилось, жало вышло из тела и исчезло за обшивкой корабля. Пробоина в корпусе мгновенно затянулась, что касается Тор — ей повезло значительно меньше. Кровь, перемешанная с массой серого цвета, выпукло блестела на ранах, абсурдно удерживаемая свойствами И-костюма. Присутствовавшие беспомощно смотрели на андроида, глаза которого вдруг закатились, а руки, беспомощно обмякнув, раскинулись в стороны.

— «Эледон»! — выкрикнула Сол. — Отключи поле, нужно помочь ей!

Послушный ее воле, корабль повиновался, хотя его немного дернуло — словно от отвращения. К счастью, разум корабля сумел понять ситуацию, оставив Тор зафиксированной в поле, — в то время как все прочие вновь опустились на пол. Она зависла среди них, живых, не подавая никаких признаков жизни. Тор была мертва. Эландер приблизился к телу, и его лицо оказалось напротив головы Тор и ее лица, залитого кровью. Быстрота и уверенность, с какими жало нанесло свой смертельный удар и затем исчезло, имели за собой какую-то побудительную причину — казалось, будто кто-то, вдали от них, захотел попробовать готовность жаркого.

Экраны вокруг них слегка замерцали. Корабль постепенно восстанавливал свои функции. Изображения оставались не совсем четкими и едва узнаваемыми, но из них стало ясно: похожие на ветви образования атаковавшего их корабля отошли назад. Взору снова открылись чужие звезды и свет чужого солнца.

— Кажется, она?…

Глаза Гу Мань изумленно расширились, она не могла отвести взгляда от выпучившейся из ран на голове Тор крови, удерживаемой на месте невидимой силой.

Сол коснулась шеи лежавшего андроида и качнула головой:

— Ее сердце все еще бьется.

Тор никак не прореагировала на касание.

— Не могу поверить, что это происходит. — Клео Сэмсон повела взглядом вдоль стен, словно в ожидании нового прорыва. — Так все абсурдно.

— Абсурдно или нет, — возразила ей Инари, — факт, что это случилось. И если, конечно, мы не хотим кончить так, как она, — предлагаю попытаться понять…

— Посмотрите на Тор, — вмешался Эксфорд. — С ней что-то не так.

— Да уж, наверное. Сквозь ее несчастную голову прошел космический корабль, — моментально нашлась Гу Мань. — Похоже, это не так хорошо, как ты мог бы…

— Разуй-ка глаза, — резко оборвал ее Эксфорд. — С ней действительно что-то происходит!

Эландер изумленно смотрел на то место, куда указывал Эксфорд. На первый взгляд кожа выглядела, как обычно; однако внезапно он понял, что поверхность движется, меняясь с каждой минутой! Веснушки на ней оплывали, постепенно проступали вены. Словно восковая модель ее тела таяла, находясь при этом в свободном падении; не было ни отекания, ни иной деформации — просто медленное, постепенное растворение.

Все отступили назад — в какой-то момент стало заметно, как мелкие частицы начали отделяться от поверхности кожи, мельтеша и стараясь улететь в пространство.

— Это нановирус! — воскликнула Инари. — Она заражена чем-то, нам неизвестным!

— И-костюм держит все внутри, — успокоила ее Сол, сделав все же шаг назад, чтобы оказаться подальше от возможной опасности.

— Надолго ли? — засомневалась Гу Мань. — Это оружие пронзило «Эледон» так, словно его корпус не прочнее воздушного шара. Как можно верить, что подобного не произойдет с И-костюмом?

— Она права, — поддержал Эксфорд. — Нам следовало бы изолировать ее от корабля прежде, чем инфекция сможет выйти наружу. Чем она дальше от меня, тем спокойнее я себя чувствую.

— Никто не покинет корабля, — твердо заявила Сол. — Она ранена, черт возьми! И она нуждается в помощи.

— Исходя из того, что мы знаем, она, по всей вероятности, уже мертва, — возразил Эксфорд. — А чужие могут поддерживать функции этого тела до тех пор, пока не одержат верх над нами.

— Не надо, Фрэнк, мне нет дела до чужих, — отбрила Сол, оборачиваясь к нему. Внешне она казалась спокойной и уверенной, хотя Эландер слышал за ее словами некую неопределенность. — Мы не собираемся бросать ее до тех пор, пока я не решу, что нет иного выбора — ни в коем случае, пока еще бьется ее сердце! «Эледон»! Я приказываю изолировать Тор от остальных. Тебе все понятно?

— Да, Кэрил.

Сол и Эландер отступили одновременно с появлением пузыря, окружившего подвешенное в воздухе тело Тор. Пузырь коснулся стен рубки, затем устремился наружу. Спустя секунду стены сомкнулись, закрывая проход, а пространство перед Сол и Эландером снова опустело. Лишь небольшая вибрация прошла по полу, как бы подтверждая очевидное: часть корабля отделилась в отдельную конструкцию.

— Завершено разделение корабля на две неравные части, — доложил «Эледон». — Кэрил Хацис предоставлено все обеспечение для личной жизнедеятельности и безопасности.

Позади Эксфорда засветился новый экран, на котором обозначился интерьер вновь созданного корабля. На экране виднелось тело Тор, сразу под несколькими углами обзора.

Сол с трудом перевела дыхание.

— Хорошо, с этим ясно, теперь мы можем посмотреть на ситуацию несколько более рационально. — Она со значением взглянула на Эксфорда. — Какие есть предложения?

— Да уж… — пробормотал экс-генерал. — Я требую сменить воздух, и я требую очистить поверхности стен. Не хотелось бы оставить и шанса на возможное заражение.

— Уже произведено, — отрапортовал корабль. — Не обнаружено очагов инфекции или проникших внутрь частиц.

Обрадованный заключению корабельного компьютера, Эландер вернулся к экранам, изображавшим тело Тор. Теперь оно было столь же аморфным и настолько лишенным всякого цвета, как комок белого сыра. Несмотря на то, что он мог наблюдать кровь, сочившуюся из ран — ставшую черной, но все еще циркулировавшую внутри нее.

— Что за чертовщина? — бормотал он. — Как это они нас?

— Возможно, такова ответная реакция на вторжение, я так считаю, — сказал Эксфорд. — Аналогичная действию иммунной системы. Вторгшееся создание определено и затем инфицировано патогеном, его разрушающим. Если бы мы не могли изолировать этот патоген, то вскоре оказались бы в таком же положении.

— А не легче просто убить нас сразу? — переспросил Эландер.

— Нет, если это заранее не входило в список их интересов. Это могло привлечь внимание, или поблизости могли находиться чувствительные для них зоны.

— Такое все меньше и меньше напоминает об экологии, — вмешалась Инари, — и все больше уводит нас в сторону биологии.

— Такова цена аналогии, — пояснила Гу Мань. Потрясение, отразившееся на ее бледном лице, сделало забавное созвучие неприличным и неуместным. — Оно выделило Тор так, будто заранее знало, что это наш лидер. Это пугает возможным проигрышем.

— Она сама и есть единственное пугало: то, что пугает лично меня, — проговорил Эксфорд, все еще глядя на экран. — И я не склонен разрешить себе поверить, что все окончено, пока тело Тор не отправится куда подальше.

— Это лишь часть проблемы, — сказала Сол. — Если оно поймет, что план не сработал, то может вернуться и попробовать забрать еще одного из нас, чтобы попытаться снова. Как мы можем предотвратить такое развитие?

— Еще один доброволец на должность босса? — мрачно пошутила Сэмсон.

На экране изображение Тор приобрело окончательно белый цвет. Ее И-костюм порядочно раздулся. Странные всполохи метались в разных точках кожного покрова — так, словно инфицировавшие ее наносоздания светились. Единственное, что выдавало ее отдаленную принадлежность к человеческой расе, — это контуры тела. Остальное — униформа, черты лица, волосы — все уже растаяло.

— Я сама сделаю это, — сказала Сол после недолгого молчания. — То есть займу место Тор — по крайней мере на время, пока у нас есть идея о том, как поступать в дальнейшем.

Никто не протестовал. Эландер взял ее за руку и сильно сжал, как бы выражая поддержку. Быстрая улыбка, мелькнувшая на лице Сол, сказала ему: поддержка принимается.

— Возможно, пора подумать о возвращении, — предложила всем Сол. — Мы уже потеряли почву под ногами. Больше нам здесь делать нечего, разве что искать смерти? О чем мы еще не поговорили, так это о значении нашей удачи — более важной, чем наше знание. Рано или поздно удача может отвернуться от нас.

— Такая дискуссия уже имела место, — возразил Эксфорд.

— Все изменилось, Фрэнк. Когда мы…

— Погоди ты! — Гу Мань прервала речь Сол. — Посмотрите-ка все на это…

Она указала на экран, где открывалась панорама флота Морских Звезд. Вид скопления чужих кораблей — изменчивый и завораживающий, был полон загадок. Пламенный солнцеподобный объект, казалось, находился во власти сильных магнитных бурь. Огромные выбросы плазмы вздымались вокруг его экватора, падали обратно на поверхность объекта, совершая не менее чем пол-оборота вокруг него. Странного вида радуги перекрывали одна другую, вставая и опадая так, что казалось, будто объект пытается построить вокруг себя кольца, напоминающие кольца Сатурна, — и не может сделать этого из-за мощного гравитационного поля.

Корабли-трезубцы крутились вокруг этих колец, будто опекая их. Эти массивные корабли сопровождали другие, вид которых был незнаком Эландеру: волнистой дельтаобразной формы, искривленные цилиндры, структуры, напоминавшие модели атомов, составленные из случайных композиций стержней и сфер. Трудно сказать — «коренные» ли это обитатели системы или зашедшие в нее корабли, предоставленные сами себе.

Пока он наблюдал, пейзаж звезд приобрел неопределенность, словно от горячего тумана, внезапно перестроившись в новую конфигурацию. Флот, и «Эледон» вместе с ним, явно переместились еще куда-то.

Инари рассмеялась:

— Вот и чудно. Нам все лучше и лучше.

Слова ее были брошены в пустоту — в рубке царили подавленность и напряженное молчание. Невозможность того, что они затеяли, дошла наконец до сознания всех. Морские Звезды выглядели настолько совершенными созданиями, что любые надежды наладить связь с ними выглядели теперь смехотворно наивными. Сол оказалась права: они утратили ощущение реальности твердой почвы под ногами.

— Что такое? Один сюрприз круче другого, — сказала Гу Мань.

Эландер закачал головой:

— Пожалуй, я более чем просто удивлен.

Едва он произнес свои слова, как на одном из экранов Тор села и взглянула прямо на них.

Сол не видела экранов по эту сторону рубки. Внимание ее было отвлечено наблюдением солнцеподобного объекта. Циркуляция его плазмы, казалось, пошла на убыль вместе с окончанием прыжка, совершенного флотом Морских Звезд. Активность же странного скопления кораблей продолжала расти.

Эландер удивленно вскрикнул, и она обернулась, чтобы посмотреть на вдруг ожившую Тор. Пострадавший от инфекции андроид пытался встать, преодолевая защитное поле. Какое-то мгновение борьба оставалась безуспешной, затем она, казалось, оставила попытку.

— Да, Кэрил.

Голос, принадлежавший «Эледону», испугал всех. Затем на экранах все увидели, как поле, удерживавшее Тор в подвешенном состоянии, ослабло и аккуратно опустило ее на пол рубки.

— «Эледон», нет! — гаркнула Сол. — Игнорируй любые приказы.

— Не нужно так кричать, Сол.

Голос проник в рубку, наполняя ее, как вода. На экране Тор стояла прямо, а ее взгляд, обращенный к экипажу, был лишен всяких эмоций.

— Тор? Это ты? — неуверенно спросил Эландер.

— Я была Кэрил Хацис, — ответил им голос. Тело Тор, казавшееся теперь чем-то совершенно непонятным, словно дымилось, отдаленно напоминая атмосферу газового гиганта. — Теперь я представляю собой Канал Связи.

— Канал связи? — переспросила ее Сол. — Что ты хочешь сказать?

— Теперь я должна встать между вами и Источником Всего. Я буду передавать…

На мгновение существо, стоявшее перед ними, замялось, подыскивая точное определение.

— Я донесу до них ваше послание, — закончила она.

— До кого?

Сол смотрела на экран с каким-то странным выражением, напоминавшим отчаяние. Казалось, ей не под силу подобное напряжение.

— Времени на разъяснения уже нет, — продолжила Тор. — Теперь я должна оставить вас.

— Но ты вернешься? — спросила Сол.

Тор не ответила. Вместо ответа она подняла руку, направив в ее точку, выбранную на одной из стен капсулы. Рука выстрелила вперед, и пальцы, сведенные в одну точку, прошли сквозь стену без всякого видимого усилия. Фигура Тор сжалась в шар, мгновенно вытекая в отверстие — так, словно она состояла из жидкости. Экраны сами перешли на внешний обзор, показав вид совсем небольшой сферы — нынешнего ее убежища. Протяженный мазок молочно-белого цвета уходил прочь на заднем плане картины, затем стал быстро нарастать, описав круг; раздувшись до невообразимо огромной величины, он явно намеревался поглотить сферу своей огромной «пастью». Сделав именно это, огромное образование исчезло, оставив после себя небольшое яйцевидное тело. На одной из оконечностей яйца образовалось отверстие, начавшее выбрасывать в вакуум потоки неизвестной энергии. Тело быстро ускорялось.

Расплывшись в пятно из-за огромной скорости, слишком большой, чтобы «Эледон» мог за ним следовать — то, что некогда носило имя Тор, стремительно уходило от наблюдателей. Телеметрия следила за этим небольшим пятном, выделяя его на фоне меняющейся картины звездного неба. Сол ошеломленно смотрела за тем, как траектория была немного скорректирована — все явно шло к столкновению Тор с солнцеподобным объектом в сердце огромного флота.

— Куда ее несет? — неуверенным голосом спросила Гу Мань.

— Полагаю, в Источник Всего, — ответила ей Сол.

— Две минуты до столкновения, — сообщил информатор ровным голосом.

— Что мы предпримем теперь? — поинтересовалась Инари.

Сол пожала плечами:

— Я полагаю, будем сидеть и ждать, — спокойно ответила она.

— А как мы узнаем, успешно ли она доберется? — в свою очередь спросила Гу Мань.

— Если Морские Звезды прекратят наконец стирать в пыль наши колонии, то, я полагаю, мы можем считать, что она добралась, — сказал Эландер.

— Не знаю, как вы, уважаемые, — вставил слово Эксфорд, — но мне, к примеру, не нравится идея сидеть здесь в неопределенном ожидании — сможет она или нет. Лично я предпочел бы сменить обстановочку и ждать в другом месте.

Сол кивнула:

— Склоняюсь к тому, чтобы согласиться. «Эледон», выводи нас отсюда. Не делай ничего излишне заметного.

— Понял, Кэрил.

Внепространственный корабль шел по кривой, оставаясь вблизи поврежденного куттера. Забытый на время драматических событий, теперь огромный корабль выглядел утратившим свою форму. Местами уже показался каркас, на остальных его частях висели огромные облака выходящих изнутри газов, заслонявших картину. Интенсивные магнитные поля окружали оба полюса куттера, вызывая сполохи сияний, пульсировавших на его боковых поверхностях.

— Одна минута до столкновения, — доложил «Эледон».

Тор уже исчезла с экранов, но пассивные датчики все еще ловили ее след, избирательно оставленный в узких диапазонах частот. Казалось, ее движение замедлялось по мере сближения с солнцеподобным объектом, но Сол относила этот эффект на счет релятивистского смещения. Тор перемещалась быстро, и очевидно, что она доберется до цели раньше, чем вызванное движением излучение достигнет наблюдателей.

«Эледон» распечатал ее предполагаемый курс и продолжал отсчет исходя из того, что этот курс уже не изменится.

— Десять секунд, — начал последний отсчет голос компьютера, затем — после небольшой паузы, он продолжил: — Три, две, одна… контакт.

— Вот оно, — сказала Сол в момент, когда точка, обозначавшая Тор, совместилась с краем солнцеподобного объекта.

— А сейчас что мы делаем? — спросила Инари.

— Ждем, — ответила Сол. — Ждем, как я и говорила.

— И как долго? Это может растянуться на часы или даже дни.

Сол повернулась к Инари:

— Если у тебя найдется более…

Ослепительно белое сияние заставило ее замолчать. Сол отступила назад, закрывая глаза. Свет исходил от всего, что было вокруг нее, он был даже внутри, под веками, словно резонировали все атомы ее тела, испуская триллионы фотонов.

Затем яркий свет потух, и все вернулось в норму.

— Кажется, у нас только что были гости, — отметила Сол, пройдя к центру рубки. — Смотрите.

Она показала на экран, где горели лишь два слова. «Можете свидетельствовать».

— Что бы это могло?…

Слова Гу Мань повисли в воздухе.

Сол покачала головой:

— Пока я не знаю, что это.

— Вдруг послание означает: «это сработало»!

— Как, уже? — с изумлением воскликнула Инари.

Сол только пожала плечами, вновь возвращаясь к экранам. Казалось, флот Морских Звезд охватила волна неожиданной активности. Все его части пришли в движение одновременно — словно по приказу из единого центра.

Хлестали потоки энергии, метались странные тени. Сол почувствовала дрожание картины звездного неба — будто общее возбуждение коснулось самого космоса. Корабли чужих метались из одного квадранта в другой, многие исчезали и затем больше не появлялись; другие — появлялись ниоткуда. Трудно сказать, однако, появлялись ли они из внепространства или просто снимали маскировку.

Еще одна вспышка заставила Сол вздрогнуть — теперь источник света находился вне корабля-прорезателя. Источник ярко горел. Громадными волнами энергия уходила прочь от его экваториального кольца, вырываясь в вакуум и искрясь в пустоте. Раскаленные прожилки могли, вероятно, быть оружием, транспортом, коммуникацией причудливой формы; они не могли быть лишь одним — живым созданием. Сол ощущала себя дикарем, пытающимся изучить конструкцию авиалайнера, пока тот пролетает над ним высоко в небе. Вытянув голову, как журавль, с раскрытым от изумления ртом стоит такой невежда перед чудом, находящимся за пределами его понимания.

— Что-то еще, прямо по курсу, — произнес Эксфорд, показывая след на одном из экранов — к ним снова приближались чужие.

— Принимаю сообщение от внешнего источника, — оповестил всех «Эледон».

Несколько секунд тишины — Сол молчала, ожидая какой-то реакции, пока до ее сознания не дошло: подтверждение ожидалось именно от нее.

Я снова несу всю ответственность, — подумала она, — как глупо.

— Хорошо, прочитай, — наконец распорядилась Сол.

Спокойный, не мужской и не женский — нейтральной тональности — голос прочитал без всякого выражения:

— Не надо быть тревожными.

В рубке переглянулись.

— Это все?

— Да, Кэрил, — подтвердил «Эледон».

— Мы можем увидеть изображение? — спросила она.

На экране появилась нечеткая дрожащая картинка. На ней виднелось нечто вроде кольца, прикрытого натянутой на него паутиной с геометрически правильными ячейками. Связи выглядели нечеткими, и Сол не могла понять — было ли причиной расстояние, или свойства реальной конструкции. Не заметно ни признаков работы двигателей, ни вторичных пространственно-временных эффектов.

— Скорость объекта увеличивается, — доложил корабль. — До встречи примерно двадцать секунд.

Изображение не становилось четче, хотя объект был все ближе и ближе.

— Сколько шансов на то, что он может промазать? — спросила Сол.

— Ноль. Объект идет на нас, — ответил компьютер. — Пять секунд, четыре…

Нити посередине кольца начали светиться тускло-желтым, словно разогреваясь. До столкновения оставалось две секунды. Сол разогнала свои процессоры до предела, собираясь наблюдать момент перехвата их прорезателя. В последний момент она осознала, что именно напоминала ей паутина — несомненно, это была коммуникационная сеть.

Испытав легкий толчок, они оказались захвачены объектом, метнувшим их куда-то с ускорением, уже просто невообразимым.

Кажется, наше ожидание закончилось, — подумала она, наблюдая за смазанными образами на экранах и переполняемая чувствами несколько более сильными, нежели простое волнение.

2.2.6

Кто-то изо всех сил пытался растолкать его. — Юэй?

— Конъюгатор Юэй/Эллил?

— Неужели умер?

Юэю хотелось одного: пусть они все уйдут, пусть собравшиеся вокруг оставят его одного. Мучили усталость, боль, и он не хотел видеть никого. Нет, совершенно ясно, назойливый хор не желает оставлять своего подопечного. Превозмогая себя, он попытался пошевелиться и подать им знак. Что оказалось почти невозможным. Поднять голову — на это требовалось слишком большое усилие. Руки не слушались, словно не его собственные, а чьи-то еще — чужие. Однако попытки сдвинуться не остались незамеченными.

— Он зашевелился! — услышал Юэй чей-то голос.

— Слава Двуличию!

— Что с ним такое?

— Я…

Обе его голосовые трубы неприятно саднило. Вытянув кверху одну пару рук, он заморгал, заслоняясь от яркого света.

— Все в порядке, — солгал Юэй.

Правдивый ответ мог сделать остальных еще более навязчивыми. Ему следовало бы лежать, сжавшись в своей нише, какое-то время, думая, скажем, о том, почему не слушаются руки. Кожа была воспалена из-за постепенно нараставшего на ней слоя омертвелого пигмента. Казалось, лицо превратилось в резиновую маску, а внутри у Юэя…

Руки сами потянулись к огромной ране, оставленной на его теле Практиком. Рана полностью затянулась, но все еще была покрыта молодой и очень чувствительной кожей. Мысленно Юэй проанализировал состояние органов брюшной полости. Они казались усохшими и столь же пострадавшими, как и все его тело.

Искупление все еще находилось внутри — это было нечто, до поры притихшее, но вполне живое. Оно ощутимо увеличилось и словно распространилось по телу. Юэй ощущал какие-то усики, уходившие по позвоночнику и еще ниже — к бедрам. Они казались жесткими, напоминая рубцы, только находились не на поверхности кожи, а внутри. И совершенно непонятно, что они там делали.

При помощи окружавших его граждан Юэй сумел подняться и расположить тело в более удобной, правда, несколько скрюченной позиции. Кружилась голова, и вообще, ощущения были странными, словно он очнулся от сна, а сон оказался почти реальным, не полностью, но именно вполовину реальным. Все казалось одинаковым — угловатые фигуры и нечеткие образы.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, выбрав для обращения стоявшую ближе фигуру — Ю-Кван.

— Я пришла посмотреть на тебя, — ответили ему, и, судя по голосу, это была энграмма Кэрил Хацис. Говорила она с участием: — Мы озабочены твоим состоянием, Юэй. Когда ты перестал отвечать на вопросы, я первая позвала на помощь.

— Почему ты здесь? — Ее интонация озадачила Юэя. — Тебя что, позвал Практик?

Она кивнула:

— Да. Еще он сказал, что просит за тебя; знаешь, Юэй, мы чрезвычайно ему признательны за обращение.

— Каковы успехи в поиске Прядильщиков?

— Никаких, и это все больше и больше нас озадачивает.

Одна из фигур, маячивших у входа в нишу, громко сказала что-то на языке Юлов, оттеснив Ю-Кван в сторону и пододвигаясь к конъюгатору. Тональная насыщенность хорошо знакомого языка оказалась богатой и выразительной, но в этот трудный момент Юэй не мог ее разобрать даже приблизительно. Теперь, научившись уже воспринимать картину мира как результат суперпозиции, он, подобно существам с бинокулярным зрением, строил трехмерный образ на основе плоских изображений двух сетчаток. В подобном представлении мир казался в самом деле беспокойным — полным ложных перспектив и нечетких ассоциаций. Юлы, напротив, видели мир каждым из своих глаз по отдельности. Да, он уже не был Юлом, то есть единственно и только им. Стало понятно, почему Юэй как-то обнаружил, что рассуждает линейно.

Он позволил себе захотеть их заботы, немедленно пожалев об этом. Чьи-то сильные руки достали Юэя из ниши, насильственным образом поставив на ноги. От удивления при виде его огромной раны глаза у всех буквально вылезли на лоб.

— Ужас какой! — возмущенно повернулась к остальным Ю-Кван.

— Я/мы не были осведомлены о его состоянии, нам ничего не доложили, — оправдывался один из помощников прерывающимся голосом. — Я/мы не видели…

Ю-Кван снова повернулась, подойдя вплотную к Юэю:

— Кто поступил с тобой так?

— У этого ранения нет последствий, — ответил Юэй. — Оно поверхностное.

— Оно выглядит инфицированным. — Ю-Кван схватила помощника и показала на рану. — Это что, должно иметь такой цвет?

Юэй взмахом руки пригласил всех замолчать.

— Ничего плохого со мной не произошло, — твердо произнес он. — Пожалуйста, уймитесь, мне необходим отдых.

— Даже не думай, Юэй, мы не оставим тебя в таком состоянии, — заверила его Ю-Кван. — Боже, он может умереть!

Что вряд ли, — подумал он. Впрочем, Юэя снова тронула ее забота.

Вид у раны действительно был отталкивающий. В то же время у него не было сил отстаивать свою позицию. Просто хотелось побыть одному. Юэю пришлось повторить свою просьбу более настойчиво, скрывая боль.

— Я прошу: оставьте меня в покое, — сказал он.

Помощникам ничего не оставалось, как выполнить просьбу. Они тихонько удалились, все время кланяясь ему — в знак извинений и уважения. Что касается Кэрил Хацис — она осталась, не выказав никакого уважения к приказу. Ясно, она считает себя обязанной заботиться о Юэе.

— Юэй, не надо, — сказала она, — кто-то должен остаться и приглядывать за тобой.

— Ладно, останься, — сказал он. Потер лицевые пластины и ощутил, как чешуйки белого и черного цвета размазываются под пальцами. — Можешь остаться ты одна.

Она помогла Юэю занять его место в нише.

— В самом деле, не нужна ли тебе медицинская помощь?

— Тело само лечит меня, — ответил он.

Ю-Кван могла поверить в это. Люди знали о давней истории биомодификации Юлов. Прислонившись к стене, она наблюдала за Юэем, пытавшимся найти наиболее удобное положение.

— Извини, конечно. — Он заговорил первым — осознав, что не знает причину, по которой Ю-Кван пришла в его убежище. — Но что ты делаешь здесь, Кэрил Хацис?

— Просто пришла поблагодарить за твой разговор с Практиком — когда ты выступил в нашу защиту.

Он шутливо продемонстрировал пожатие рук — совсем по-человечески, намекая, что не верит ей:

— Это ведь не единственная причина? Наверное, есть и еще что-то.

Одно мгновение казалось, что Ю-Кван станет все отрицать, но неожиданно она капитулировала:

— Ладно, так и быть. Я пришла сказать, поскольку считаю, что ты должен знать: мы получили сигналы с Сагарси. Не напрямую — поскольку все еще избегаем мгновенной коммуникации. Тем не менее в сигналах нашлось то, что заполнило определенные пробелы.

— И что же там нашлось?

— Во-первых, подтверждение активности, имевшей место в системе Пи-1 Большой Медведицы. Там действительно что-то происходило — и пока мы не знаем, что именно. Далее, пришло сообщение от Тор: она попыталась говорить с Морскими Звездами. — Тут Ю-Кван смущенно пожала плечами. — Кажется, есть вероятность, что дело дойдет до контакта.

Ему показалось, что фигура андроида раздвоилась, затем оба изображения опять слились в одно.

— Понимаю, — сказал Юэй, на самом деле не понимая ничего. — Думаю, это интересно?

— Интересно? — скептически переспросила она. — Еще бы! Если на самом деле удастся войти в контакт… уговорить их не разрушать наши колонии — тогда мы сможем вернуться!

— А почему мы должны будем вернуться? И зачем?

— Ну, потому… — Она замялась, впервые задаваясь подобным вопросом. — Потому что у нас есть дом, Юэй.

— Твоего дома больше нет, — продолжал стоять на своем Юэй. — Земля уничтожена, и это сделали сами люди, когда…

— Это не важно! — прервала она Юла. — Это исходный пункт всего движения и место, с которым мы связаны. А разве ты не хотел бы вернуться, если бы мог, туда, где родился твой народ?

Юэй не знал ответа. Вернуться в родные им миры? Такая возможность вообще не рассматривалась им прежде. Юэй был выведен искусственно, прошел через кокон, затем вырос — всё на борту «Мантиссы». Он никогда не покидал свой корабль дольше, чем на цикл.

— Подобное не слишком меня привлекает, — ответил Юэй. — Как и всех нас.

— А как же подвид Мечтателей?

— Они создали себе новый мир, Кэрил Хацис, и уже не нуждаются в возвращении старого.

— А Практик?

Тут Юэй не сдержался, по лицу сразу же побежал целый всплеск эмоций.

— Следовало бы спросить Практика, что он сам думает о таких вещах. Мне не пристало говорить от его имени.

— Но будет ли он?… — Ю-Кван замялась, и Юэй почувствовал: теперь она готова открыть истинную причину, по которой пришла. -…Позволят ли нам вернуться, когда мы сами захотим этого?

На самом деле Юэй не мог знать точного ответа. Да, вопрос сам по себе выглядел резонным — раз Двуличие может быть остановлено, то не остается и причин для бегства, и тогда человечество сможет вернуться в систему своего первоначального обитания. Однако люди уже встретились с Практиком и Юлами/Гоэлами, и теперь их судьбы тесно связаны. Если Практик решит продолжить движение, не важно, с Двуличием или без, он может не захотеть остановиться, даже на время. Он может не захотеть терять корабли-прорезатели, другие ресурсы, особенно зная, что Прядильщики уже не станут возобновлять свои Дары. Да, собственно, Практику вряд ли приходилось сталкиваться с подобной дилеммой прежде.

— Я опять скажу: спросите его сами.

— Такая попытка уже была, — ответила Ю-Кван. — Он не стал отвечать, сказав, что прежде я должна согласиться на съедение. А такой вариант никогда не одобрит мой оригинал.

— В таком случае не понимаю, чем тебе помочь. — Он тревожно заворочался в нише. — Я очень устал, Кэрил Хацис, и нуждаюсь в отдыхе.

— Ладно, нет проблем. — Она мило улыбнулась. — Я вовсе не против. Подожду ответа здесь, рядом с тобой. Возможно, мы еще поговорим, но позже.

Он нахмурился:

— Зачем еще? Не нужно.

— Не хочу, чтобы с тобой произошло что-либо плохое во время моего отсутствия, — сказала она.

И хотя Ю-Кван попыталась сделать вид, что не смотрит на Юэя, он знал: ее внимание сосредоточено на ране, шрам от которой пересекал его брюхо.

Он хотел протестовать, потом передумал. Раз она сама решила остаться, к чему его запрещения? Возможно, позже ему действительно понадобится помощь. В конце концов неизвестно, что именно сделает с ним Искупление, данное Практиком. Оно способно даже убить его — во сне. Однако Юэй уверил себя: он будет жив до тех пор, пока нужен. Что станет с ним потом? Думать об этой перспективе не хотелось.

Ю-Кван ждала, пока он устроится в нише поудобнее. Юэй чувствовал ее взгляд, оценивающий и внимательно изучающий в поисках неуловимых, но беспокоивших ее изменений. Он не обращал на этот взгляд никакого внимания. Одолевала усталость, хотелось только одного — отдохнуть; тишина же, спустившаяся на убежище, позволяла сделать именно это…

В полусне Юэю казалось — он снова в мутировавшем некогда чреве Практика. Что бы ни представляло собой это создание, намерения его были понятны. Тело Юэя кроили заново с неумолимой точностью хирургического автомата. Крики и стоны не слышал никто — виднелись только трубки, да лихорадочно мелькавшие в его внутренностях ножи и зажимы. Кто-то создавал тело заново, меняя не только физическую структуру, но и гормональную среду. Его внутреннее устройство делали пригодным для того создания, носить которое он избран.

Когда же пришло время поместить это создание в Юэя, тот не воспринимал почти ничего. Запомнились только руки, странно изогнутые и тонкие, возникшие из стен и вложившие в него что-то белое, мягкое, напоминавшее по форме бобовое зерно, размером достигавшее половины головы самого Юэя. Он помнил беззвучное отслаивание тканей, которые затем прижигали, зашивая Юэя вместе с тем, что находилось внутри. Ослабшего, находившегося в тяжелом шоке Юэя буквально выдавило из чрева Практика, а затем он съехал вниз по скользкому желобу, смыкавшемуся с пандусом в глубине организма — в самом сердце «Мантиссы-А». Оттуда Юэй с трудом пустился в обратный путь — направился к нише, в которой теперь находился.

Юэй никогда не состоял в брачном трио. Однако знал, каким образом все обычно происходит. У всех особей Юлов имелись сперма и яйцеклетки, у всех имелась и матка. С наступлением подходящего для размножения момента сперма одной особи, вместе с яйцеклеткой другой, должна добраться в матку третьей. Чтобы оплодотворенная яйцеклетка могла быть выношена, требовалось подавить реакцию иммунной системы носителя. Процесс сопровождался болью и был всегда инвазивен по определению — он включал хирургическое внедрение секрета при помощи шипастых желез, располагавшихся за надкрыльями. Один из доноров держал носителя, в то время как другой протыкал его своим шипом. После первого акта доноры менялись местами. Затем носитель, как правило, впадал в бесчувственное состояние под действием мощного гормонального выброса, а дальнейшее вынашивание продолжало наносить ущерб его телу во имя продолжения рода.

К счастью, в среднем такая беременность редко продолжалась дольше одного человеческого месяца. За это время носитель впадал в состояние, близкое к коматозному. Родители-доноры дежурили возле него, сменяя друг друга и обеспечивая носителя всем, что тому требовалось. Они же отвечали за поддержание иммунного баланса, то есть среды для правильного развития зародыша. За родами, а вернее — простым извлечением плода следовало бессознательное развитие: сперва личиночное, затем стадия куколки. Появлявшийся в итоге практически взрослый Юл не помнил ничего о собственном рождении, но в ранние годы жизни сохранял привязанность к родительской триаде.

Юэй знал, что люди используют иной способ, и вполне принимал их подход к продолжению рода, хотя сам метод казался ему странным. Казалось закономерным, что всякий из разделенных по половому признаку видов, встреченных им за долгую жизнь, демонстрировал свой элемент паразитизма, органично включенный в процесс вынашивания. Иногда то, что было нормальным внутри вида, представлялось крайне шокирующим извне. Но еще никогда не встречались ему разумные существа, достигшие высокой ступени развития и при этом не вынашивающие своих детей. Возможно, это проявление естественного закона: сама природа препятствует столь аморальным видам за их ложное восприятие кооперации — условия, необходимого для существования истинной цивилизации.

Практик сделал с ним то, что походило на воспроизводство живого существа. Он уже рассказывал Юэю, что тот рискует умереть от процедуры, пройти которую согласился, однако никогда не намекал, что может стать рассадником чего-либо злого. Тем не менее сомнения у Юэя оставались. Они являлись, как ночные кошмары, повторяя одно и то же: он производит кого-то на свет, в крови и муках — именно так, как это случается у людей. А если не было кошмаров, взамен появлялся Практик, шепчущий ему во сне.

Юэй задумывался, каково это, остаться единственным существом своего вида во всей обозримой Вселенной? Был ли Практик одиноким или уязвимым, чувствовал ли он вину? За что конкретно мог он нуждаться в Искуплении?

Пробудившись, на сей раз уже не столь болезненно, Юэй вновь обнаружил присутствие Ю-Кван, внимательно рассматривавшей его в приглушенном свете ламп.

— Хорошо поспал? — спросила она.

Юэй не ответил, приняв вопрос за то, чем он собственно и являлся — за проявление ничего не значащей вежливости.

— Где мы находимся? — вместо ответа спросил он. — Мы переместились?

— Сейчас мы в системе, называемой Хипп-66486, — ответил андроид. — Звезда К-типа — именно то, что вы предпочитаете, плюс несколько планет. Не слишком далеко несколько других звезд типа G, и эти миры выглядят довольно уютно.

— Что за планеты? — задал он вопрос и впервые за долгое время ощутил собственный интерес к внешним событиям.

— Два газовых гиганта поодаль и три планеты правильной сферической формы на ближних орбитах. И ни одной обитаемой.

— Они хотя бы пригодны к освоению?

Она покачала головой:

— Одна из них в стадии формирования, другая выморожена и обезвожена, а третья — просто голые камни.

Юэй сменил позу, неожиданно по-человечески передернув плечами. Искупление начинало проявлять себя по всему телу. Жесткие усики, пронизывавшие его, росли внутри, как корни, и останавливались только под поверхностью кожи.

— Было ли что с Сагарси?

— Совсем немногое. Сейчас мы отброшены к последним поселениям. Если у Тор ничего не получится, причем в ближайшее время — спасать будет уже нечего.

Он выпрямился, уловив что-то необычное в выражении, с которым Ю-Кван произнесла свои слова:

— Ты сожалеешь о чем-то, не так ли? Думаешь, тебе следовало остаться и помочь ей?

Она ответила не сразу.

— Даже оставшись, я вряд ли могла бы что-то сделать.

— Кроме как умереть вместе с ними.

Последовал горький вздох:

— Считаешь, все действительно кончится этим?

Юэй внимательно посмотрел на нее.

— Что, если и так? Твой народ предпочтет отдаться судьбе? Больше не будет ни вопросов о своем предназначении, ни мечтаний о доме?

— Люди не могут сдаваться легко, — сказала Ю-Кван с едва заметной улыбкой. — Даже утверждая, что сдаются, они сохраняют в себе маленькую частицу надежды. И всегда верят: придет время, с которым их ситуация переменится.

На мгновение она задумалась, затем продолжила:

— Думаю, все прояснится, если обнаружится фронт миграции Прядильщиков. А пока мы зависли в неопределенности.

С таким ощущением — неопределенностью — Юэю уже пришлось столкнуться: получеловек, полу-Юл, он сам оказался между старой жизнью и другой, уготованной для него Практиком.

Он вновь изменил положение тела, впервые за долгое время пожелав хоть какого-то движения. Юэй устал от положения узника и чувствовал себя так, словно вернулся в кокон.

Неожиданно он потянулся к руке Ю-Кван. Сперва она удивилась, потом поняла и быстро пришла на помощь; благодаря ее поддержке Юэй выбрался из ниши, поднявшись на ноги. Держась поначалу неуверенно, он судорожно напрягал мышцы в поисках равновесия. Рубец, начинавшийся от самого горла и заканчивавшийся в паху, был плотным, даже жестким, но тем не менее уже утратил вид, поначалу ужасавший. Тончайшие усики Искупления отзывались во всем теле, но теперь их присутствие уже не делало Юэя слабым. Он чувствовал себя прошитым насквозь, не испытывая при этом особого дискомфорта.

— Ты хорошо себя чувствуешь? — спросила Ю-Кван, поддерживавшая Юла одной рукой.

В ответ он только кивнул, мысленно сконцентрировавшись на новом ощущении — на своем побуждении к действиям, нараставшем внутри.

— Думаю, мне следует немного пройтись.

Дверь с шипением открылась, подчинившись мысленному приказу, и Ю-Кван провела Юэя внутрь. Их встретили шум и яркий свет. Несколько циклов оторванный от обычной жизни «Мантиссы-А» он успел довольно быстро отвыкнуть от нескончаемого столпотворения в ее коридорах. Медленно передвигаясь по кораблю, Юэй больше ориентировался на собственное чутье, чем на зрение, приноравливаясь к вновь открывающемуся перед ним миру. Обслуга и коллеги приветствовали его на родном языке. Он отвечал на ходу, односложно или парой слов, бормоча их к тому же неразборчиво.

— Наблюдательная палуба, — вдруг произнес Юэй. В его куполообразной голове что-то странно закружилось, пришлось даже опереться на руку Ю-Кван — сильнее, чем этого бы хотелось. — Идем.

Добравшись до места, он постоял, не без помощи спутницы, ожидая, пока сверху спустится извивающаяся кишка коммуникационного порта, затем устройство мягко присосалось к голове. Ощущение было приятным и знакомым.

Перед ним во всех направлениях открылась Вселенная — поразительное по красоте зрелище. Мириады звезд ярко сияли, в этой иллюзорной картине их не мог заслонить блеск расположенного вблизи светила. Ю-Кван уже назвала его — Хипп-66486, но имя это казалось грубым для образа столь прекрасного. Юэю даже подумала, что он чувствует тепло солнца на своей коже, его ноги сзади покраснели, а надкрылья выгнулись от удовольствия.

— Что ты чувствуешь? — внезапно спросил его Практик.

Голос, ласкающий слух, не заставил вздрогнуть, как это было однажды. Про себя Юэй отметил построение вопроса: ЧТО чувствуешь, а вовсе не КАК себя чувствуешь.

— Я ощущаю… — Юэй подобрал для ответа слово из человеческого языка, затрудняясь найти такое же у Юлов. — Думаю, это тоска по дому.

Практик ничего не ответил, и Юэй даже успел подумать, не сказал ли он глупость. Очевидно, что обуревавшие его чувства были незнакомыми и не вполне определенными — прежде такого просто не было. Он спрашивал себя, не было ли это результатом общения с Ю-Кван, или, может быть, в него просто вложили новое понимание?

С легким шумом, напоминавшим выпуск пара, рядом с ним в модели Вселенной появился фантом Кэрил/Хацис. Теперь они стояли рядом, глядя на открывающиеся просторы космоса, греясь в лучах близкого светила.

— Все привыкли думать, что здесь пустынно, — проговорила она. — Теперь мы знаем — это не совсем так.

— Все относительно, — отозвался он.

— Думаю, да. Кажется, скоро это место станет действительно пустым — если те самые создания, называемые нами Двуличием, действительно остановят свою миграцию.

Юэй внимательно осмотрел небо, ища планеты, названные его спутницей. Найти их оказалось делом несложным — пять ярких точек контрастно выделялись на фоне звездного пейзажа. Увеличив по очереди изображение каждой, Юэй убедился — они именно такие, как описала Ю-Кван. Ни одна не казалась явно пригодной для обитания, но надежда еще оставалась.

Надежда — но на что? — задумался он. Не устремлен ли он сам к человеческой мечте — обретению своего дома?

— Я закрепил за тобой внепространственный корабль, — сообщил Практик. — Он готов выйти в любой момент, Юэй.

Слова о том, что может понадобиться корабль, немного напугали его — в немалой степени потому, что именно в этот момент Юэй впервые осознал собственное желание покинуть «Мантиссу-А». Выйти из ниши — его прежнего убежища — явно недостаточно, и вовсе не там находилась причина его нараставшего беспокойства. Казалось, он нуждался в новом пространстве, чтобы дышать, — и Практик заранее знал это.

— Третья планета, — наконец произнес Юэй, указывая на изображение только формирующегося мира прямо под ним, казавшееся сверху, из космоса, серо-зеленым. Нагретая и бурно клокотавшая атмосфера не выглядела гостеприимной, но от среды мог защитить И-костюм. — Я направляюсь туда.

Ю-Кван посмотрела на него с изумлением.

— Неужели ты серьезно? Сам еле ходишь, а планируешь заняться исследованиями?

— Можешь отправиться со мной, если так хочешь.

— Разумеется, я тоже отправляюсь. Не могу же я позволить тебе путешествовать в одиночку — в таком-то состоянии. Все же ты сумасшедший, раз пытаешься сделать это сейчас.

Он отключился от наблюдательной модели, чувствуя, как телу возвращается реальный вес. Впрочем, Ю-Кван уже находилась рядом. Следуя за ним, андроид повела его до ближайшего причала.

— Что, если остальные Юлы откажутся последовать за тобой? — спросила она по дороге.

— Они не откажутся.

— Они уйдут, как только обнаружат фронт Прядильщиков. И ты отлично это знаешь, Юэй.

— Они не сделают этого.

— Сумасшедший, — снова пробормотала она, следуя вместе с Юэем по узким проходам и чувствуя на себе вопросительные взгляды встречных.

Внутри своего тела Юэй с каждым шагом ощущал беспокойное движение. Он был уверен: Искупление, данное ему Практиком, уже предчувствовало свое скорое освобождение.